Среди ребят встречаются свои Щукари. Изображают храбрецов и героев, а на деле — все они выдумщики и хвастунишки.
Девятилетний Федя тоже любил «пускать пыль в глаза», а ребята над ним потешались:
— Щукаренку соврать — не покупать, а когда вырастет, сделается настоящим Щукарем!
Учился Щукаренок во втором классе и учился неплохо. Плохо было то, что все его выходки заканчивались скандалом.
Каждый день с Федей случалось какое-нибудь происшествие. То у него коза соломенную шляпу съест, то, уходя в школу, он забудет дома сумку с учебниками, то его поймают на чужом огороде и с позором ведут к матери.
— Я нечаянно… — оправдывается Федя.
— Нечаянно? А почему в карманах огурцы очутились?
— Не знаю!
Если бы записать Федины приключения, получилась бы забавная книжка.
…Недавно с ним произошла еще одна поучительная история. Нашел Федя боевой патрон. Из пули решил сделать грузило — сомов ловить, а порох хотел положить деду в табак: мол, закурит дед, а трубка взорвется!.. Да, трубка-то взорвется… Но ведь может пострадать борода? А без бороды какой же дед?..
Стал Федя думать, как поступить с порохом. Деду в табак — нельзя, выбросить — жалко… И надумал. Порох он высыпал в шапку и навел на него увеличительным стеклом солнечный луч.
Федина соседка, конопатая Зина, его предупредила.
— Федька! С порохом не балуй! Пыхнет!
Федя только плечами пожал:
— Много вы, девчонки, понимаете! Если бы я спичку поднес, тогда бы пыхнул. А так — ничего…
Только успел проговорить, как жаркое пламя ослепило глаза. Шапка вывалилась из рук, увеличительное стекло отлетело в сторону, а сам Федя, бледный от испуга, сел на землю и закрыл лицо ладонями.
Прибежали ребята, потушили дымившуюся шапку и поставили Федю на ноги.
— Глаза-то целые?
К счастью, глаза уцелели, но густые черные брови и ресницы будто корова языком слизала.
Как показаться без бровей на улицу? Будут люди смеяться. А новые вырастут не сразу…
Стал Федя рисовать себе брови жженой пробкой. Первое время он стеснялся показываться на улицу, выходил только вечером. Потом осмелел, щеголял с искусственными бровями и днем.
…Однажды ребята собрались в лес нарезать для крольчатника веников. Позвали и Федю. Пока вязали веники и собирали землянику, не заметили, как над лесом нависла темная грозовая туча. Сверкнула молния, сердито загрохотал гром, и полил веселый июльский ливень. Похватав веники, ребята бросились бежать к дому и через минуту промокли до нитки.
Конопатая Зина, обернувшись, увидела Федино лицо и выронила веники:
— Глядите! — испуганно закричала она. — У Федьки брови линяют!
У Феди в самом деле по щекам текли черные ручейки.
Зина засмеялась:
— Теперь ты, Федька, на зебру похож! Хоть в цирке показывай!
Федя провел рукой по лицу, взглянул на руку — вся в саже.
Зина расхохоталась еще громче. Стиснув зубы, Федя хотел броситься на нее с кулаками, но, повернувшись, побежал обратно к лесу.
— Вернись! Не дури! — закричали ему вслед.
Федя не обернулся.
…Одному в лесу страшно. Деревья глухо шумят, ветви кустарников, цепляясь за одежду, стряхивают капли и больно хлещут по лицу и голым ногам. Дождь перестал, но с листьев все еще стекает вода и кажется, что ливень не прекращался.
Идти Федя устал и решил передохнуть. Он увидел себя в такой чащобе, откуда трудно было выбраться. Вокруг, куда ни посмотришь, — деревья… деревья… деревья, не знаешь, в какую сторону идти.
Впереди что-то мелькнуло и спряталось: то ли качнулся ствол, то ли бесшумно взмахнула крылом осторожная лесная птица. Поди разберись! В лесу всякое бывает, может быть, и волк?
Федя вспомнил рассказы пастухов о волках и почувствовал, как судорога сводит колени.
Вдруг за спиной послышался шорох… Федя замер: «Конечно, волк!.. Выскочит из-за куста, шерсть дыбом, глаза горят, а клыки — щелк, щелк…»
Шорох повторился. Федя не выдержал, бросился наутек. С испугу он побежал не туда, куда нужно. Второпях стукнулся лбом о шероховатый ствол клена, остановился. Ему показалось, будто опять пыхнул порох и горела не шапка, а волосы. Федя захныкал и вдруг услыхал голоса ребят. Они разыскивали его по лесу. Совсем рядом звучал тоненький голосок Зины:
— Ау-у-у!.. Фе-дя, где ты-ы?
Федя встрепенулся. Стараясь унять дрожь, как можно храбрее откликнулся:
— Я… ту-у-т!
Ему казалось, что он закричал громко, на весь лес, но голос прозвучал тихо и жалобно, его трудно было расслышать даже вблизи.
Из-за кустов вышла Зина. Лицо у нее было красное, даже не стало видно конопушек.
— Мы тебя сколько времени ищем, а ты молчишь, — сказала она. — Пойдем! Мамка, наверно, заждалась!
Федя расправил плечи, выпятил грудь, но не двинулся с места:
— Тише!.. Не шуми!.. — сказал он. — Я тут волков выслеживаю!
— Откуда волки? — удивилась Зина. — Тут их и в помине нет!
— Есть! — сказал Федя, кивнув на ближний куст. — Там!
Подошли остальные ребята. Зина подняла веник и стала им шарить в кустах. Там действительно что-то заворочалось, и на прогалину выбежал еж. Увидев ребят, он свернулся колючим комком, сердито зашипел.
— Где ж твой волк? — спросили ребята.
— Его, наверно, еж съел, — насмешливо сказала Зина.
Федя не успел примириться с прежними обидами, а Зина над ним опять насмехается… Как бы он хотел, чтобы сейчас взаправду появился волк! И чтобы волк бросился на Зину!.. Она бы завизжала и стала прятаться за его, Федину, спину!
Настроение у Феди испортилось.
Возвращался он домой один — нарочно выбрал глухой переулок, чтобы никто не видел измазанной сажей физиономии.
Было душно. Туча давно ушла. В траве копошились куры, паслись привязанные веревками к плетням телята.
Федя увидел гревшуюся на солнце ящерицу, погнался за ней, запутался ногами в траве и плюхнулся ладонями в жгучую крапиву. Вскочил и, дуя на обожженные ладони, заплясал на месте. Покамест он дул на руки и вытанцовывал, в другом конце переулка появился колхозный козел Громобой. Вот с кем Федя не хотел бы встречаться!
Козел был черный, а борода седая, длинная. Свалявшаяся на нем шерсть напоминала вывернутый овчиной кверху тулуп.
Козел только с виду казался добрым. Под внешней смиренностью он скрывал столько змеиного ехидства, что хватило бы десяти козлам. С самым невинным видом он подкрадывался сзади, наносил удар исподтишка, и… выбранная им жертва взлетала выше плетня. Совершив злодеяние, Громобой убегал. Особенную лютость он проявлял к ребятам.
Загнутые назад рога как-будто отковали в колхозной кузнице: точь-в-точь вилы-тройчатки, у которых отломлен средний зубец.
От одной из встреч с Громобоем у Феди сохранилась отметина на боку — словно прихлопнули на ребрах две печати. Новая встреча не сулила ничего хорошего.
Федя забеспокоился:
«Поддаст рожищами — и дух вон!»
Он с тоской вспомнил о своих друзьях-ребятах. Они хоть и подшучивали и потешались над его щукарьством, но сейчас не оставили бы его в беде. Теперь Феде ждать спасения было не от кого.
Громобой, казалось, не обращал на него никакого внимания. Не спеша, он шел своей дорогой, тряс сивой бородой и помахивал хвостиком.
Федя, как нарочно, не захватил из леса ни палки, ни хворостины. Он хотел шмыгнуть под плетень, куда убежала ящерица, — дырка мала. Хотел прыгнуть в канаву — там валялись битые стекла, дырявые ведра и дохлая крыса.
В последний момент Федя вспомнил о пуле, которая лежала в кармане. С этим оружием он решил вступить в единоборство с Громобоем.
Зажимая в кулаке пулю, Федя шагнул вперед, встал на пути рогатого чудовища.
— Эй, ты! — сказал он. — Хочешь, я тебе выбью сейчас глаза?
Козел тоже остановился. Он перестал вертеть хвостом, посмотрел на мальчика желтыми глазами. В этом взгляде Федя увидел явную издевку:
«Что, голубок, попался? — казалось, вопрошали глаза. — Сейчас я пришлепну на твоих ребрах еще две печатки…»
С обеих сторон на квартал тянулись плетни и заборы. Вдоль них росли лопухи да высокая крапива. И тут произошло что-то невероятное. Громобой повернулся и побежал, а между ним и Федей с хворостиной в руках появилась Зина. Не от пули, как думал Федя, а от хворостины убежал козел.
Когда Громобой перепрыгнул через изгородь и скрылся за кустом чертополоха, Зина спросила:
— Напугал тебя козел?
Феде надо было бы сказать правду: «Да, я испугался. Спасибо, что выручила!» Но Федя сказал возмущенно:
— Кто испугался? Я?! Пусть скажет спасибо тебе! Ты уберегла его от смерти, а то я убил бы его вот этой пулей от винтовки! — и показал на вытянутой ладони острую блестящую пулю…
…Вот каков был Федя, прозванный ребятами Щукаренком.