Омар Пехлеви Шариф

Вообще-то он был космополитом. Магометанство, буддизм, христианство, синтоизм, индуизм… да, в конце концов, хоть вуду! Все мировые религии ему были по барабану. Хотя по рождению и воспитанию он должен был шесть раз на дню становиться на колени в сторону Каабы и делать вид, что возносит хвалу… в общем, актерствовать. А как бы, скажите, восприняли шейха его подданные, не соблюдай он все предписанные обряды?

«Шейх, — Омар презрительно скривил губы, — подданные… Какие громкие слова! А что на самом деле? Захудалый оазис, который можно объехать за полдня, да сотня-другая бесплодных и безводных барханов. Подданные — тысяча полуграмотных кочевников…»

Он и шейхом-то стал только благодаря найденной практически под оазисом нефти. Вернее, шейхом стал его отец, а Омару этот титул достался уже по наследству.

Еще его дед был беден и нищ, жил в основном за счет фиников, выращиваемых в оазисе с незапамятных времен, да грабежом караванов. Но с годами грабежом стало заниматься опасно. Кремневые карамультуки не шли ни в какое сравнение с автоматическим оружием купеческой охраны, и однажды деду крупно не повезло…

Его место занял отец Омара. А потом в пустыне появились гяуры и буровые установки. Неподалеку от бесплодных песков пересеклись интересы двух супердержав, и, чтобы не быть раздавленными, шейхам пустыни пришлось становиться на ту или иную сторону. Тогдашний эмир страны принял сторону восточной державы. Ее правители щедро одаривали своих союзников, за уши тащили новоявленных борцов за светлое будущее из каменного века в современность. Правилен ли был его выбор? Кто знает…

Отец Омара вовремя подсуетился и громогласно объявил о собственности на найденное «черное золото». Правитель страны, в подчинении которого состояло около сотни таких новоявленных шейхов, оказался мудрым человеком. По негласному соглашению с племенными вождями доходы от нефти поделили пополам. Но и этого с лихвой хватило для вчерашних нищих кочевников. Именно тогда в песках как по мановению волшебной палочки вырос шикарный дворец, а кочевники пересели с верблюдов на джипы. Отец Омара понимал, что возвысился он только благодаря родному племени, поэтому и подданные должны были в полной мере прочувствовать мудрость и удачливость своего шейха.

Следуя моде, Омар отправился далеко на север, где поступил в военную академию. Кафиры заботились о своих союзниках, и дети шейхов почти поголовно получили образование в северной стране.

Но ничто не вечно под луной. Восточная держава оказалась колоссом на глиняных ногах, и один из ее очередных правителей оказался настолько глупым, что развалил собственную страну. Вторая супердержава немедленно представила чужую глупость как собственный успех и, оставшись в одиночестве, — ибо никто не мог противостоять ее мощи, — принялась наводить порядок в мире.

Стране Омара пришлось срочно замаливать былые грехи, и только нефтяное богатство спасло ее от краха. Правда, доходы теперь надо было делить с пришедшими западными кафирами. Тут все смогли наглядно убедиться, насколько щедрее были предыдущие неверные. Они-то ничего не требовали, а лишь давали.

Может, поэтому так легко и удалось одному глупому правителю сделать то, чего не смогла могучая западная супердержава?..

Слава Аллаху, нефти все еще хватало, даже с учетом появившегося нового жадного рта. Теперь, следуя новой моде, дети шейхов поехали учиться на Запад. Омар Шариф очень скоро пресытился западным миром, как и несколько раньше восточным. Хотя восточный, несмотря на все свои смешные правила и запреты, ему все-таки нравился. В отличие от «свободного» Запада. Как ни старались правители рухнувшего колосса загнать своих подданных в строго определенные рамки, им это не удалось. Люди там были открытые, дружелюбные, не делившие окружающих по вере в того или иного бога или по цвету кожи. И гуляли они так, будто завтра должен был наступить конец света. У Омара на Севере осталось много друзей. А вот Запад, несмотря на все свои «свободы», оказался с гнильцой. «Золотой миллиард» построил для себя сытый замкнутый мирок, в котором чужакам делать было нечего.

Там Омар Шариф, оставшись в одиночестве (те «друзья», что вились вокруг него ради денег, не в счет), пристрастился к чтению. А чем же еще может заняться умный среди поклонников фастфудов? Он запоем глотал исторические хроники. Вот это были времена! Один человек мог изменить весь мир и заставить его плясать на задних лапках! Аттила, Македонский, Чингисхан навсегда стали его кумирами. Омар буквально бредил их свершениями и больше всего хотел оказаться в роли завоевателя мира. Вот только современный мир был полностью поделен, и ему во владение оставался жалкий оазис с несколькими нефтяными качалками.

Так бы и пришлось провести шейху Омару отпущенный свыше срок в бесплодных мечтах, топя тоску в вине и многочисленном, тщательно отобранном гареме, если бы не один, на первый взгляд, незначительный случай.

Охрана нефтяных промыслов задержала невесть откуда взявшегося посреди пустыни полусумасшедшего странника. Омар об этом узнал совершенно случайно, когда начальник собственной безопасности докладывал о происшествиях и вскользь упомянул о задержании девоны. Все бы на этом — и кончилось, если бы не слова о том, что странник упорно пытался выяснить, какой сейчас идет год. Омар от скуки велел доставить задержанного.

Перед ним предстал худой, лысеющий, с неопрятной бородкой человек. На страннике красовался грубый грязный балахон, подпоясанный широким ремнем, обувь его состояла из стоптанных рваных сандалий. Брезгливо оглядев девону, Омар уже решил было погнать его с глаз долой, однако наткнулся на горящий, тяжелый взгляд темных глаз и почему-то оставил для беседы.

А чтобы девона был разговорчивей, подмешал тому в вино кокнара. Наркотик быстро развязал язык странника, и вдруг Омар оказался в совершенно другом мире, где боги действительно существовали и частенько бродили среди людей, где их слова и проклятия имели силу закона, а целые миры возникали и исчезали лишь по прихоти этих высших существ.

Нет, Омар не стал верующим. Просто он принял изменившуюся картину мироздания как данность. Ибо лишь дурак поклоняется, умный же извлекает из поклонения выгоду. Между тем разговорившийся странник описал в подробностях свою несчастную жизнь, неудачное свидание с богом и последовавшее за ним проклятие, из-за которого ему приходится влачить свое жалкое существование вот уже третье тысячелетие. Когда же Омар осторожно поинтересовался, каким образом странник оказался посреди пустыни, потерявший осторожность, опоенный девона рассказал, как он, дожив до изобретения устройства, позволяющего передвигаться по времени, украл его и отправился в прошлое, надеясь еще раз встретиться с богом и решить возникшую проблему полюбовно, ибо бог не реагировал на его мольбы и молитвы. Вот только с устройством что-то случилось, и теперь девона никак не может попасть к той точке, где нахамил богу, а вместо этого мотается между мирами и временами как проклятый, никогда не зная, куда его перенесет в очередной раз испортившийся прибор. К тому времени Омару жутко надоел этот неприятный тип, пытающийся обмануть бога. Однако, глядя на него, шейх вдруг понял, как он может сделать свои мечты реальностью… 

 

Кэлл (заказ первый)

Створка окна тихо скрипнула, открываясь, и комнату залил зеленоватый свет восходящей луны. Менг, замерший в нише слева от оконного проема, довольно улыбнулся и ухватил покрепче рукоять длинного прямого меча.

Не такими уж и неподкупными оказались эти типы из Ночной гильдии, которыми женщины привыкли пугать маленьких детей. Менг очень быстро вышел на одного из членов этой самой гильдии и сегодня днем — нет, уже вчера днем — неприметный оборванец, побиравшийся в придорожной корчме, расположенной неподалеку от въезда на центральный рынок, незаметно уронил на стол, за которым Менг разбирался со второй кружкой эля, маленький клочок бумаги: «Сегодня в полночь. После восхода второй луны».

Это все, что было накарябано на грязноватом обрывке.

Жаль только, хозяин Менга приказал пропустить посетителя внутрь, дабы он не имел никаких шансов скрыться. Может, он хотел лично расправиться с ночным гостем? Или узнать, кто и за что его заказал? Менг не озвучивал своих мыслей по этому поводу (хозяин есть хозяин, и его не переспоришь), но склонялся ко второму варианту. Не зря же Квинт эр Тилл — торговец из провинции Кэлл, разбогатевший на торговле с тамошними рудокопами, — велел наемникам лишь покалечить гостя. Менг подозревал, что ночной визит мог быть связан с поставками руды из шахт Триалетского хребта. Квинт эр Тилл, по всей вероятности, надул подземных жителей. Вот они и решили разобраться с недобросовестным покупателем. А может, поздний гость явился по какому-нибудь иному делу хитрого купца. Интересы эр Тилла были настолько многообразны, что в них не смог бы разобраться и сам Харг. Видимо, поэтому хозяин Менга и решил допросить ночного гостя, прежде чем окончательно отправить его душу на суд к Творцу. Надо же знать, кого из своих партнеров ему следует опасаться в первую очередь.

Менг вздрогнул, выныривая из размышлений, что так некстати им овладели. Окно он держал открытым, но в комнате ночной гость почему-то не спешил появляться. Менг взглянул на Колла, замершего по другую сторону окна. Его приятель, чуть пригнувшись, напряженно всматривался в полуоткрытый проем. В руках он сжимал удавку. Менг ухмыльнулся. Зря Квинт эр Тилл так беспокоился. От Колла, с которым Менг был знаком уже с десяток сезонов, еще никто не уходил. Он творил со своим любимым орудием буквально чудеса. Да плюс еще бычья сила Колла, позволявшая ему преспокойно удерживать любого, пока у того не переставала поступать в мозги кровь из пережатого любовно сплетенной удавкой горла.

И в этот момент ночной гость дал о себе знать. Он неслышно перемахнул через подоконник и, не останавливаясь ни на мгновение, нырнул в ноги рванувшемуся в его сторону Коллу. Последний взмахнул удавкой, но она захватила лишь воздух, скользнув по голове ночного пришельца. Менг от удивления замер, увидев, как Колл первый раз за время их знакомства промахнулся. Удавка лишь содрала капюшон с головы гостя. В свете луны серебристо блеснули обнажившиеся волосы пришельца, а непобедимый Колл глухо застонал и мешком осел на пол, схватившись руками за низ живота. Менг прыгнул вперед, забыв все наставления хозяина и целя мечом в голову беловолосого, но того не оказалось у скорчившегося на полу наемника, под которым очень быстро растекалась темная лужа. Судя по той скорости, с которой прибывала кровь, ночной гость перебил Коллу паховую жилу, и жить последнему оставалось всего ничего.

Менг с трудом затормозил, разворачиваясь в поисках исчезнувшего противника. От нахлынувшего ужаса при мысли о несущемся ему под лопатку клинке у наемника встали дыбом волосы на голове. Менг уже мысленно распрощался с жизнью, но рокового укола не последовало. Почему-то пришелец его пощадил. Ночной гость будто заранее знал, сколько и где притаилось наемников Квинта. Беловолосый уже был около двери в соседнюю комнату, которую прикрывал Бэрк — начальник охраны купца. Ночной гость шагнул влево и, поймав летящий ему в голову клинок на свой короткий меч, вскинул вверх и в сторону правую руку, одновременно разворачиваясь к Бэрку спиной. Последний дернул клинком, собираясь нанести режущий удар по подставленной спине, но меч лишь скрежетнул, пойманный в один из щелевидных разрезов на клинке беловолосого.

«Вот почему клинок мне показался таким широким», — запоздало сообразил бегущий к месту схватки Менг.

Беловолосый же, продолжая удерживать защемленный меч Бэрка, не глядя, отточенным движением ударил назад левой рукой и прыгнул в сторону. Менг второй раз за сегодняшнюю схватку опоздал. Да еще вдобавок ко всему ему прямо в лицо ударил фонтан крови из рассеченного горла Бэрка. Он вскинул руку, пытаясь протереть так некстати залитые глаза и второй раз покрываясь холодным потом в преддверии неминуемого смертельного удара. Но смерть миновала его и на этот раз. Почему-то беловолосый щадил наемника. А может, просто не принимал в расчет…

Когда Менг прозрел, то увидел лежащего на полу Бэрка и полуоткрытую дверь в соседнюю комнату. И тут позади него скрипнула оконная створка. Наемник развернулся, но его глазам предстало лишь настежь распахнутое окно, в которое пялилась зеленоватая луна.

Менг, готовый в любой миг отразить нападение, осторожно шагнул в соседнюю комнату, но его встретила мертвая тишина. Лишь посреди комнаты распластался на полу Квинт эр Тилл со стилетом, вогнанным в грудь по самую рукоять…

 

Бегство

Карета летела по разбитой лесной дороге, удерживаясь на колесах только благодаря искусству кучера. Пассажиров внутри мотало, как тряпичные куклы. На передней скамье, спиной к движению, восседал средних лет мужчина, чье обветренное суровое лицо, украшенное давним рваным шрамом, с головой выдавало его принадлежность к касте воинов. Об этом же говорил длинный, слегка изогнутый меч в ножнах, который мужчина упирал в пол. Второй рукой он придерживал мальчика, одежда его резко отличалась от потертого кожаного камзола и штанов мужчины. Напротив расположились стройная молодая девушка и пожилая женщина.

Девушка находилась как раз в том возрасте, когда детство осталось позади, но юность еще не наступила. Однако ее голубые глаза, пепельные длинные волосы, в живописном беспорядке лежавшие на плечах, прелестное личико — все говорило о том, что недалек тот день, когда из нескладного подростка, подобно бабочке из куколки, выйдет настоящая красавица. Девушка была одета в бархатное платье в тон ее глазам, из-под длинного подола его временами выныривала маленькая изящная ножка в кожаном башмачке, которой девушка, упираясь в пол, пыталась удержать равновесие при особо сильных скачках кареты. Но это мало помогало. Пассажирку, несмотря на отчаянные усилия, частенько отрывало от скамьи, и только поддержка сидящий рядом женщины помогала ей удержаться на месте.

На женщине, как и на девушке, было бархатное платье, только темно-коричневого, почти черного цвета. Шляпку женщина давно обронила на пол, а от некогда шикарной прически осталось одно воспоминание. Волосы женщины были темнее, чем у девушки и мальчика, но глаза ее безошибочно указывали, что дети с ней состоят в самом близком родстве.

— Баркет, — женщина еле удержалась при очередном толчке, — сколько нам еще терпеть эти мучения?

— Благородная солла, — мужчина учтиво склонил голову, — еще два-три часа, и мы будем в безопасности. Мы уже в лесу, — он кивнул в сторону дверного окна, — значит, недалеко владения вашего брата…

— Дяди Элиана? — спросил мальчик.

— Совершенно верно, сол Кир, — улыбнулся ему мужчина.

— Он нехороший, — нахмурился мальчик.

— Кир! — одернула его женщина. — Сейчас же прекрати!

— Нехороший! — упрямо произнес мальчик. — Почему он не приехал к нам?

— Значит, ему что-то помешало, — в свою очередь нахмурилась женщина.

Она отвернулась к окну и, закусив губу, уставилась на проплывавшие мимо угрюмые ели. Судя по ее лицу, женщина и сама не верила в только что сказанное.

По скептическому выражению глаз мужчины было понятно, что и он не убежден в занятости неведомого Элиана.

— Мама, — произнесла девушка, подтверждая своим обращением, что они действительно родственники, — а если Кир прав?

— Нам больше некуда податься, — дрогнувшим голосом произнесла женщина. — И, пожалуйста, Айя, перестань повторять глупости вслед за братом…

— И вовсе это не глупости, — опять подал голос мальчик.

Женщина повернулась в его сторону, собираясь в очередной раз одернуть мальчика, но не успела. Карета неожиданно начала притормаживать.

— В чем дело, Легон?! — высунулся в окно мужчина.

— Марвик! — крикнул кучер.

Мужчина посмотрел назад. Карету нагонял всадник, отчаянно махая рукой.

— Что случилось, Марвик? — все также властно спросил мужчина.

— Погоня! — крикнул всадник, пытаясь удержать на месте разгоряченного коня. — Десятник послал меня к вам с сообщением. Они пытаются задержать преследователей.

Мужчина глубоко вздохнул и повернулся к женщине.

— Благородная солла, — произнес он, — я вынужден оставить вас, чтобы выполнить свой долг.

— А как же мы, Баркет? — растерянно спросила женщина.

— Надеюсь, вам удастся благополучно добраться до замка вашего родственника. — Баркет вытащил из-под сиденья арбалет и сумку с болтами. — Мы задержим погоню на какое-то время. Прошу вас сообщить соллу Велту, что мы выполнили свой долг до конца.

Он спрыгнул на землю и скомандовал кучеру:

— Гони!

Легон щелкнул кнутом, и карета понеслась дальше.

— Сколько их? — Баркет повернулся к всаднику.

— Я видел около двух десятков, — сообщил Марвик, спешиваясь и расчехляя точно такой же арбалет, висевший на луке седла.

— После Эрга на нашу долю останется немного, — криво ухмыльнулся Баркет.

— Если их действительно только двадцать, — пробурчал Марвик, взводя пружину арбалета.

— Я, пожалуй, обоснуюсь вон там, — Баркет огляделся и указал на небольшой холм рядом с дорогой. — А ты, — он повернулся к Марвику, — перейди на другую сторону.

Наемник кивнул и пошел к кустам на противоположной стороне дороги, ведя за повод коня.

— Эх, дерево свалить нечем, — с досадой проворчал Баркет, оставшись один и щурясь от полуденного яркого света, бившего прямо в глаза, на высокую разлапистую ель, торчавшую почти на дороге. — Так было бы намного вернее. Клянусь, если останусь целым, никуда не выходить без топора.

Он поднялся на холм, лег на землю и повозил арбалетом, прилаживая его поудобнее. Наконец его устроило положение оружия, смотревшего точно на дорогу, и Баркет начал выкладывать по левую руку в ровный ряд запасные арбалетные болты.

От этого занятия его оторвал звук приближающегося конского топота.

«Значит, у Эрга не получилось, — с мимолетной досадой подумал мужчина, приникая к прицелу. — Что ж, теперь наша очередь доказывать, что солл Велт кормил нас не напрасно».

Оставшиеся пассажиры кареты повели себя по-разному. Женщина с отрешенным видом шептала молитву. Айя попыталась взять под свою опеку брата, пересев на освободившееся после Баркета место, но Кир, живо вывернувшийся из-под руки сестры, перескочил на ее место и прилип к заднему окошку. Вот только, к глубокому сожалению, ему мало что довелось разглядеть. Последнее, что он увидел, — стоящих под лучами светила Баркета и Марвика, смотревших вслед исчезающей карете.

Но беглецам так и не удалось добраться до цели. Карета еще некоторое время мчалась, не снижая скорости по лесной дороге, как вдруг пассажиры услышали сдавленный вскрик кучера, потом сильный удар и храп испуганных лошадей. Девушке повезло больше других. Ее просто сильно прижало к спинке неожиданно вставшей кареты. Мать и брата от неожиданного толчка швырнуло на пол. Только чудом они ничего себе не сломали, отделавшись ссадинами и сильными ушибами.

Внезапно перекосившаяся дверца кареты хрустнула и отлетела в сторону. В проем глянула скалящаяся зверская рожа.

— Вот они, голубчики! — довольно загоготал обладатель лика, на коем отпечатались все мыслимые пороки.

— Тащи их оттуда! — скомандовали снаружи.

— С удовольствием! — осклабился говоривший и протянул волосатую ручищу по направлению к Айе. Девушка в ужасе взвизгнула, отползая в глубь кареты от тянущихся к ней лап. Еле очухавшийся от удара Кир решил вступиться за сестру и не раздумывая кинулся на обладателя зверской рожи.

— Ах ты, змееныш! — бандит с легкостью оторвал от себя вцепившегося мальчика и швырнул его наружу.

Кир с такой силой рухнул плашмя на землю, что едва не лишился сознания. В глазах потемнело. Как сквозь вату, он услышал давешний голос:

— Не троньте девку, идиоты! Вам в жизни не отработать тех денег, что удастся за нее выручить!

— А мамашу? — раздался молящий голос — Никогда не пробовал благородной соллы!

— Мерзавцы! — рявкнул командир, но, услышав недовольный ропот соратников, благоразумно пошел на попятную. — Ладно, бабу, так и быть, можете оставить себе. А этих двух — живо в лагерь!

Кир, грубо брошенный поперек седла, гаснущим взором успел увидеть, как мать окружили остановившие их бандиты. Всадник послал лошадь в галоп, и лесная дорога с развалившейся каретой и мертвым кучером на облучке осталась позади.

Дрок, неслышно вынырнувший из тонущих в вечерних сумерках лесных дебрей, остановился возле холма, оглядывая представшую его взору мрачную картину.

На дороге валялось несколько лошадей, безжалостно расстрелянных из арбалетов. Видимо, нападение было внезапным. Один из всадников не удержался в седле и раскроил себе голову о торчащий сук. Второго придавила умирающая лошадь, и он был растоптан копытами оставшихся в живых животных. А дальше люди схлестнулись в рукопашной. Дрок был прекрасным следопытом, выделяясь даже среди сородичей, которые издавна славились непревзойденными качествами незримых разведчиков и наблюдателей. И теперь он со все возрастающим изумлением читал открывшуюся его взору недавнюю драму.

Нападавших было двое. Они с полным пренебрежением к собственным жизням встретили намного превосходивший их отряд выстрелами, после чего вступили в схватку. Вернее, вынудили это сделать всадников. Часть конных, потеряв еще пару лошадей, спешилась и пошла на штурм холма, где притаился один из стрелков. Оставшиеся занялись вторым, засевшим в кустах по другую сторону дороги.

Дрок с изумлением пересчитал распластанные на склоне тела. Получалось, что находившийся в засаде на холме человек прикончил девять всадников. Причем пятерых из них он успел зарубить мечом, прежде чем нашел смерть от шестопера одного из атакующих. Второму, с той стороны дороги, повезло меньше. Он расправился только с двумя и погиб от арбалетного болта, поразившего его прямо в голову.

После боя оставшиеся в живых всадники, даже не озаботясь похоронами погибших товарищей, умчались дальше. Похоже, их очень интересовала проехавшая чуть раньше повозка или карета, чьи следы на дороге не ускользнули от острого взгляда дрока. Еще больше его поразила торопливость победителей, когда он увидел привязанный к поясу мертвого арбалетчика из засады кошель с деньгами. Жадность людей давно вошла в поговорку среди его народа.

Дрок еще раз оглядел маленькими черными глазами побоище, не торопясь срезал с убитых кошели и ссыпал монеты к себе в наплечную сумку, справедливо рассудив, что мертвецам серебро ни к чему. Скользнув к арбалетчику, он выдернул из его руки длинный, чуть изогнутый меч и, пристроив его за спину, так же неслышно, как и появился, канул в лесную чащу.

 

В плену

Очнулся Кир, наследник солла Велта, в полной темноте. Тело совершенно заледенело и занемело от неровного каменного пола, на котором он лежал. Мальчик со стоном приподнялся и пошарил рукой вокруг себя. Вдруг он наткнулся на чье-то тело, дернувшееся под рукой. От неожиданности Кир вскрикнул и отпрянул. От удара о невидимую в темноте стену из глаз брызнули такие искры, что на мгновение мальчику показалось, будто сделалось светлее. А потом он услышал голос, заставивший его вздохнуть с облегчением.

— Кто здесь? Кир, это ты?

Испуганный голос сестры показался ему гласом небес.

— Я, — он пополз на голос — Где ты?

— Здесь.

Их руки встретились, переплелись, и они прижались друг к другу.

— Где мама? — задал вопрос Кир.

— Ее нет, — тихо всхлипнула сестра, — и, наверное, не будет.

Кир молча гладил плачущую Айю по голове, пытаясь проглотить стоящий в горле колючий комок. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не разреветься вслед за сестрой.

«Мужчина никогда не должен показывать свою слабость окружающим, — прозвучал в его голове голос отца. — Напротив, ты должен встать на защиту обиженного…»

И теперь мальчик вовсю старался показать, что он уже мужчина.

Постепенно рыдания сестры начали стихать. Усталость брала свое. Брат и сестра поплотнее прижались друг к другу, чтобы сохранить остатки тепла и хоть немного согреться.

Кир начал проваливаться в липкую, тягучую дремоту, в которой мелькали лица матери, отца, Баркета. Потом он долго бежал за сестрой по ставшим вдруг бесконечными переходам замка, а сзади бушевало всепоглощающее пламя, от которого трескался и проседал, обращаясь в песок и пыль, вековой камень стен…

Из ночного кошмара его вырвали скрип отпираемой двери и колеблющийся свет, отбрасываемый факелом. В дверной проем шагнул, чуть покачиваясь, мужчина.

— А-а, вот вы где! — Он поводил перед собой факелом и уставился на сжавшихся возле стены детей.

Затем пришелец воткнул факел в расщелину стены и двинулся к пленникам.

— Ты не замерзла, крошка, в этой пещере? — пьяно осклабился мужчина. — Котес сейчас тебя обогреет…

Он протянул руки к Айе. Кир начал отползать в угол. Сестра, скованная ужасом, замерла на месте. Пришелец уцепился за лиф платья девушки и с силой дернул. Материя лопнула, в прорехе сверкнуло девичье тело.

— Хороша-а, — протянул мужчина.

И в этот момент Кир, преодолев ужас перед мучителем, решительно кинулся вперед и впился зубами тому в руку.

— А-а-а, тварь! — завопил не ожидавший нападения мужчина.

Он схватил второй рукой мальчика за длинные волосы, пытаясь отодрать его от себя. И вдруг его вопль перешел в странный булькающий звук. Руки пришельца разжались, и он мешком осел на пол.

В груди ночного гостя торчал всаженный по самую рукоятку кинжал, мгновение до этого болтавшийся у него на поясе. Айя ударила так, как учил Баркет: снизу вверх, под грудину. При таком ударе лезвие пробивает легкие и достает до сердца.

Вот и сейчас брат и сестра смогли воочию убедиться в эффективности приема. Несостоявшийся насильник лежал на полу, пуская кровавые пузыри, уставившись недоумевающим стекленеющим взглядом на девушку.

В коридоре, ведущем в пещеру пленников, послышались шаги, и на сцене появились новые персонажи.

— Допрыгался, козел! — Вошедшая женщина, не обращая внимания на детей, пнула носком сапога испускающего дух мужчину. — Предупреждала же, что когда-нибудь кобелячьи привычки выйдут ему боком!

— Рана смертельна? — деловито спросил вошедший за ней мужчина.

— Уж будь спокоен, — хмыкнула женщина. — Девчонка не промахнулась…

— Значит, место главы свободно? — вкрадчиво осведомился ее спутник.

— А вот тут ты ошибаешься! — резко отреагировала на его слова женщина. — Не для того я терпела столько лет выходки этого ублюдка, чтобы отдать его место еще кому-нибудь…

— Это должен решить общий сход, Лика, — возразил ей мужчина.

— Уж не ты ли метишь на освободившееся место? — презрительно расхохоталась женщина.

— А хотя бы и я, — с вызовом ответил мужчина. — Не тебе это решать.

— Что ж, — задумчиво произнесла Лика, — может, ты и прав…

Он нагнулась над остывающим трупом и выдернула клинок. А в следующий момент Кир и Айя опять испытали шок.

Женщина скользнула к своему спутнику. Тот только и успел, что отшатнуться… Сверкнула в колеблющемся свете факела окровавленная сталь, и второй недруг, хрипя, рухнул на пол. Из рассеченного горла хлынул поток темной крови, увеличивший размеры лужи от предыдущего посетителя.

— Сход решил в мою пользу, Эйб, — наклонившись к умирающему и глядя ему в глаза, произнесла Лика. — Я сожалею, но ты проиграл…

Затем, повернувшись к пленникам, она с усмешкой поглядела на них:

— Что притихли, благородные соллы? Не нравится?

Дети потрясенно взирали на это чудовище в теле женщины.

— Молчите? — Она презрительно скривила губы. — Не считаете нужным разговаривать с низкорожденными? Ничего, придется привыкать. В тех местах, где вы в скором времени окажетесь, из благородных спесь вышибают на раз…

— Где Котес? — Всадник внимательно всмотрелся в стоящую на опушке толпу.

— Зачем он тебе? — вперед выступила Лика. — Мы вроде ничем не хуже. Или ты не желаешь иметь с нами никаких дел?

Всадник окинул взором разбойников и повернулся к женщине. Лика, нехорошо улыбаясь, смотрела на него.

— Что с ним случилось? — спросил он женщину. Та молча возвела очи к небу, продолжая усмехаться.

— Он погиб? — спросил всадник, но ему никто не ответил.

— Что ж. — Он толкнул коня ногой, побуждая его к повороту. — Всего доброго, свободные охотники…

— Стой! — Лика схватила поводья. — Мы бы хотели тебе кое-что предложить…

— Боюсь, это не сможет меня заинтересовать. — поморщился всадник.

Он оглянулся. Сопровождавшая его охрана угрожающе двинулась на толпу разбойников. Те в ответ тоже загомонили, готовясь к схватке.

— И даже благородные соллы? — вкрадчиво спросила атаманша.

— Соллы?! — с изумлением воззрился на нее всадник. — Да ты сошла с ума, женщина! Кто же связывается с благородными?

— Сколько за них можно выручить в Ирремеле? — продолжала женщина, не обращая внимания на последние слова всадника.

— Раньше спроси, в какую сумму ты оцениваешь собственную голову? — хмыкнул всадник. — А заодно и мою, раз предлагаешь такой товар…

— Свою голову я ценю очень высоко, — ухмыльнулась Лика. — А насчет товара… все дело в том, что ЭТИХ соллов искать не будут!

— Да? — Всадник на мгновение задумался. — Тогда поделись, на чем зиждется твоя уверенность. Может, мы и сговоримся…

— Ну, не на коне же ты будешь меня слушать, — широко улыбнулась женщина, демонстрируя радушие. — Давай перейдем в место, более подходящее для беседы…

— Где я последую за Котесом? — Всадник повторил жест Лики, возведя очи горе.

— Что ты! — затрясла головой атаманша. — Я надеюсь на долгую взаимовыгодную дружбу с тобой. Неужели ты считаешь меня такой глупой?

Всадник не стал озвучивать, кем он считает стоявшую перед ним женщину, иначе кровопролитной схватки не удалось бы избежать. Он молча сошел с коня и, кинув предостерегающий взгляд в сторону своей охраны, последовал за новой атаманшей.

 

Дорога на Восток

Кир, ощущая непривычное жжение в обритой голове, тащился за неторопливо двигающейся по пыльной дороге повозкой. В компании с ним брело еще человек десять. Это были по большей части крестьяне, проданные каким-то соллом, но попадались и бродяги, которыми не гнушался Ривас. Его охранники рыскали по окрестностям и отлавливали беглецов, бандитов, бродяг. Всех тех, из-за пропажи которых не будут устанавливать кордоны на дорогах или высылать погоню. Таким образом Ривас промышлял уже лет десять, скупая и отлавливая живую силу в Марвии и переправляя ее в Койгард и Ирремель.

Тамошние невольничьи рынки славились на всю империю. На них можно было купить и меднокожих жителей Тауланского канноата, и сероглазых зангарцев, и черноволосых горцев, населяющих Мокрые горы далеко на юге. Да что там людей! На этих рынках можно было приобрести, правда, за очень большие деньги, и дроков из Золотых лесов, и даже пустынных шелтов. Эта категория товара наиболее ценилась покупателями. Если покупались детеныши, из них можно было вырастить непревзойденных телохранителей, душой и телом преданных хозяину. Взрослые же шли в многочисленные школы, воспитывающие бойцов, бившихся друг с другом на потеху свободным жителям империи на аренах городов. В этом смысле Койгард был наиболее продвинутым местом, игравшим в разваливающейся, одряхлевшей Мерианской империи первостепенную роль. Не зря же династия императоров происходила именно из Койгарда.

— Не отставай, щенок! — Свистнула плеть, обжигая плечи мальчика.

От неожиданности он споткнулся, а потом дернулся в толпу невольников подальше от подъехавшего конвоира.

— Ты бы потише с ним себя вел, Страйк, — хмыкнул второй надсмотрщик. — Не то Ривас продаст тебя вместо этого мальчишки…

— С чего бы? — Названный Страйком развернулся к напарнику. — Никак и тебе, Сими, начали нравиться мальчики?

— Я тебе уже сказал — с чего, — угрюмо взглянул на Страйка Сими. — А насчет мальчиков — не приписывай другим свои дурные наклонности…

— Ха-ха-ха! — расхохотался Страйк, глядя на насупившегося Сими. — А что в этом дурного?

— Если ты этого не понимаешь, на кой ляд мне тратить время на объяснения? — Сими толкнул коня коленями, посылая вперед.

Оставшийся наемник с кривой ухмылкой посмотрел вслед отъехавшему приятелю, потом перевел взгляд на старавшегося укрыться в еле бредущей толпе невольников Кира.

— Честно говоря, я не думал о такой возможности, — задумчиво произнес Страйк, разглядывая мальчика, — пока меня не навел на эту мысль Сими…

Он направил коня на толпу, распихивая будущих рабов, и приблизился к мальчику. Рукоятью плети Страйк приподнял голову невольника.

— А ты вообще-то ничего, звереныш, — хмыкнул он, глядя в горящие ненавистью глаза мальчика. — Люблю непокорных. Думаю, мы с тобой неплохо развлечемся вечерком. Добавим, так сказать, разнообразия в наше монотонное путешествие…

 

Шайка

Лика с отвращением глядела на разворачивающуюся на поляне оргию. Доставшаяся ей в наследство от Котеса шайка праздновала удачную сделку с работорговцем. Моментально были забыты все распри. Остался в стороне и повисший в воздухе вопрос о главенстве Лики. Но ее это не сильно беспокоило. После того как она убрала Эйба — одного из главных претендентов на власть, — с остальным сбродом справиться не составит большого труда.

Новоиспеченную атаманшу волновало другое. Она была в курсе, что ее сожителя кто-то навел на карету соллов. Иначе он не стал бы в течение трех суток держать половину шайки в засаде на пустынной лесной дороге, по которой и в добрые-то времена никто не ездил. Что уж говорить об этом сейчас? А если еще вспомнить, что заброшенная дорога вела через Золотой лес дроков… Эти загадочные жители лесов не терпели, когда в их владениях появлялись посторонние. Исключение делалось разве что для купцов, торгующих с ними, или для тех, кто по каким-либо причинам смог завоевать благорасположение этих существ. Разбойничья шайка в этот круг явно не попадала. А значит, преждевременно почивший главарь сильно рисковал. Подвигнуть же его на подобный риск могло либо соответствующее вознаграждение, либо что-то или кто-то, кому Котес не мог отказать…

И теперь Лика пыталась вычислить: кто же он, настолько могущественный или богатый, что смог заставить главаря шайки пойти на такое дело? И когда этот таинственный заказчик явится проверить выполнение уговора? Лика, естественно, не знала, какие указания получил Котес… Может, надо было просто ликвидировать пассажиров кареты, но если… Про «если» не хотелось и думать.

Все-таки не стоило так поспешно продавать оставшихся в живых щенков… С другой стороны, Лике надо было кровь из носу, но успокоить членов шайки, и этой продажей она фактически купила повиновение и свое атаманство…

Додумать Лике до конца так и не удалось. И, может быть, вообще не пришлось бы заниматься этим дальше, если б не глупая случайность… Хотя для кого как. Для Брена, поднявшегося с целью провозглашения очередного тоста, случайность как раз и оказалась глупой. Для Лики же, которую невольно прикрыл своим телом разбойник, это оказалось спасением. Тренькнули тетивы арбалетов. Лика моментально прянула назад, подальше от костра, вокруг которого расположились члены шайки, и скользнула в спасительную тьму, под защиту нависавших над поляной скал.

Все произошло в одно мгновение. Брен еще оседал на землю, расплескивая вино из кубка, когда Лика, цепляясь на ощупь за еле заметные выступы, взлетела на каменный карниз и распласталась на площадке, стараясь как можно плотнее слиться со скалой.

На поляну, где оставшиеся в живых разбойники так и не успели сообразить, что произошло, из тьмы скользнули стремительные тени. Сверкнули клинки, и последние полупьяные подчиненные Лики разделили участь своих собратьев, нашедших смерть от арбалетных болтов.

«Слава Творцу, среди них нет ни одного чувствующего, — мелькнула в голове атаманши мысль, — иначе мне бы тоже не миновать конца». Лика, вжавшись в камень, следила, как появившиеся на поляне ночные убийцы деловито обошли тела, методично добивая еще живых разбойников, и так же бесшумно, как и появились, канули обратно в ночную мглу.

 

Дорога на Восток-2

Ривас подъехал к толпе связанных друг с другом невольников. Маленький сол, которого уговорила купить безумная Лика, еле брел. На спине и плечах мальчишки пламенели кровавые знаки внимания наемников Риваса. Его сестру Ривас сразу благоразумно посадил в повозку. Кому нужна невольница со сбитыми в кровь ногами и обожженной кожей? А Ривас собирался выручить за эту девку очень даже неплохую сумму. На койгардских рынках изредка появлялись плоды не совсем законной любви северных соллов. Разве ж мог отказать себе в маленьком удовольствии благородный властитель, повстречав на дороге симпатичную селянку? Но не каждый из них был согласен терпеть в своих владениях народившегося бастарда. И, во избежание потенциальных неприятностей, соллы частенько сплавляли своих голубоглазых отпрысков от прислуги и крестьянок в Койгард, на невольничьи рынки. Опять же, и выгода от таких сделок была неплохая. Мальчики шли нарасхват по бойцовым школам, на девочек тоже был неослабевающий спрос, правда, по другому профилю. У богатеев особым шиком считалось иметь в наложницах северянку, пусть и нечистых кровей. И продать с хорошей прибылью эту девку можно только в Галате. Самый крупный центр торговли живым товаром располагался на востоке Койгарда в очень удачном месте, где сходились границы сразу трех провинций: Зангары, Таулана и Ирремеля. А с востока к ним примыкало владение шелтов. Естественно, там сбывались и законно купленные рабы, и краденые. Правда, дорога туда займет немного дольше времени, чем Ривас планировал, но если сделка будет удачной, то окупит все. Главное, чтобы в самом Галате не нарваться на неприятности с властями и местными торговцами. Но риск стоил того…

Вот сейчас Ривас и пытался подсчитать в уме, во сколько же можно оценить не полукровку, а настоящую благородную северянку, что он вез в своей повозке? Да к тому же девушку… У работорговца от цифр будущей выгоды сладко щемило в груди и кружилась голова. Лишь единственная мысль отравляла думы о грядущем богатстве. Правду ли ему сообщила безумная Лика, захватившая власть в шайке Котеса? Кстати, она так и не сказала, куда делся предыдущий вожак… А если новоиспеченная атаманша солгала, и сейчас по всей Марвии мчатся гонцы с указами о розыске пропавших детей благородного солла? Тогда Ривасу можно распрощаться не только с грядущим богатством, но и с глупой головой… «Все-таки не надо было так торопиться с шайкой, — Ривас глубоко вздохнул, глядя на катящуюся впереди телегу с большой прибылью, — и оставить хотя бы одного бандита для душещипательной беседы…»

Споткнувшийся в очередной раз остриженный наголо парнишка вызвал поток брани у ехавшего рядом с толпой невольников надсмотрщика и оторвал Риваса от мучительных раздумий.

— Страйк! — окликнул он надсмотрщика, уже готового опустить плеть на плечи парнишки.

— Слушаюсь! — повернулся в седле в его сторону Страйк.

Ривас мрачным взглядом обозрел лисью физиономию надсмотрщика. У него иногда мелькала мысль, а была ли у Страйка хоть какая-то привязанность? Или этот тип сразу родился ярко выраженным садистом, для которого удовольствием являлись лишь муки ближнего?

— Посади мальчишку в повозку! — скомандовал Ривас.

По лицу Страйка мелькнула еле заметная тень недовольства, но тем не менее он с готовностью отрапортовал:

— Будет сделано!

— И не вздумай развлекаться с ним, как с остальным быдлом! — продолжил Ривас — Это слишком ценный товар, чтобы ты его изувечил или забил до смерти ради своего удовольствия!

Дай этому извращенцу волю — и придешь в Койгард порожняком. А случись что с мальчишкой, и неизвестно, довезешь ли до покупателя его сестру. Кто их знает, благородных? Перегрызет себе вены на руках — и прощай, денежки…

— Кир, ты как? — Ласковые руки коснулись обожженного лица маленького сола.

— Айя, это ты? — прохрипел Кир. От палящего светила и бесконечной дороги у него кружилась голова и темнело в глазах.

— Я, я. — Сестра приподняла голову брата. — Пей!

Губ Кира коснулась восхитительная влага, и он, забыв обо всем, жадно приник к протянутой бутыли.

— Куда нас везут? — сорвался с его губ первый вопрос, как только он утолил жажду и немного пришел в себя.

— Скорее всего, в Койгард, — тяжело вздохнула Айя.

— Там мы сможем добиться аудиенции у императора, — воспрянул духом брат. — Отец говорил, что император всегда на стороне благородных соллов…

Айя с тоской смотрела на маленького братишку, горячо развивавшего мысль о просьбе помощи у императора. Уж она-то знала точно, зачем их везли с Севера почти в центр империи. Койгардские невольничьи рынки — вот что их ждало в конце пути.

— Ты меня не слушаешь? — взглянул на нее Кир.

— Слушаю, — машинально ответила Айя, погруженная в мрачные раздумья.

— Зачем меня обрили? — вдруг спросил с обидой Кир. — Они нанесли мне оскорбление, и я потребую у императора смертной казни для них…

Вот, кстати, и еще одно подтверждение, что караван направлялся на невольничьи рынки. В противном случае благородному солу ни за что не осмелились бы брить голову. Взрослые соллы и маленькие солы гордились своими прическами и отращивали их с раннего детства. И чтобы покуситься на это тщательно оберегаемое украшение… Такое всегда каралось смертью.

— Сол Кир, — обратилась к брату сестра. Он замолк, прислушиваясь к такому необычному и торжественному обращению. — Запомни навсегда, что ты — сол и, когда повзрослеешь, станешь благородным соллом…

Мальчик во все глаза смотрел на сестру, ожидая продолжения.

— Я тебя заклинаю, — всхлипнула Айя, но справилась с волнением и продолжила: — Постарайся найти того, кто организовал нападение на наш замок и отомсти.

— Клянусь, — торжественно произнес мальчик.

Невольничий караван остановился на ночлег в полудне пути от границы Марвии и Койгарда. Ривас спешился возле повозки и влез внутрь. Его встретили ненавидящие взгляды брата и сестры.

— Выйди из повозки, — произнес командным тоном Ривас, обращаясь к Киру.

Кир упрямо набычился, глядя исподлобья на работорговца.

— Ты не понял? — Ривас взглянул на мальчишку. — Вон, я тебе сказал!

— Нет! — Мальчик мотнул головой, прикрывая своим худеньким телом сестру.

Девушка обняла брата рукой.

— Хм, — осклабился работорговец, — как трогательно видеть такую любовь…

— Тебе этого не понять никогда…

— Куда уж нам, простым смертным, понять благородных, — все так же насмешливо протянул Ривас.

— Да, — подал голос мальчик, — мы — соллы, а ты — плебей!

— Благородная солла, — издевательским тоном обратился к Айе Ривас, — не будете ли вы столь снисходительны и не почтите беседой плебея?

— К чему ты спрашиваешь? — сверкнула в его сторону глазами Айя. — Кривлянье тебе не идет.

— Тогда перейдем к делу без рассусоливаний, — кивнул Ривас, усаживаясь на скамейку, идущую вдоль борта повозки.

— Что еще тебе надо от нас?

— Я бы хотел поговорить с тобой, солла, без лишних свидетелей, — ухмыльнулся Ривас. — Поэтому скажи своему родственнику, чтобы оставил нас наедине.

— Кир, — тронула брата за плечо Айя, — прошу тебя, оставь нас одних.

Кир некоторое время нерешительно переводил взгляд с Риваса на Айю и обратно. Но сестра успокаивающе кивнула и мальчик, недовольно сопя, полез наружу. Ривас с преувеличенно почтительным видом посторонился, пропуская его.

— Итак, что ты мне хотел сказать? — холодно спросила Айя.

— Завтра мы будем переправляться через Черную Реку, — начал Ривас.

— Ну и что?

— Река является границей между Марвией и Койгардом, — пояснил работорговец. — Я бы не хотел, чтобы у меня возникли какие-либо проблемы с пограничной стражей Марвии.

— Боишься, они обнаружат, что ты везешь благородных соллов на продажу? — усмехнулась Айя.

— Вот именно, — не стал отпираться Ривас. — Поэтому ты должна быть заинтересована в том, чтобы мы благополучно переправились на ту сторону и все прошло без сучка и задоринки.

— С чего это я буду помогать подонку, везущему меня и брата на продажу? — осведомилась Айя.

— Ради брата, — гадко улыбнулся Ривас — Ведь ты, девочка, хочешь, чтобы твой братик еще пожил?

— Подлец! — больше Айя ничего не смогла сказать.

— А я и не отрицаю этого, — продолжал ухмыляться Ривас — И для гарантии спокойствия твой родственничек будет в момент переправы рядом со мной.

Он повернулся и полез из повозки, столкнувшись по дороге со стоявшим у опущенного полога Киром.

— Да, — Ривас повернулся к Айе, — и не забудь научить братика, чтобы вел себя соответствующим образом…

Повозка, скрипя колесами по бревнам, въехала на мост и не спеша покатилась на противоположный берег реки. Айя тоскующим взором провожала остающуюся позади землю родины. Пограничная стража Марвии не проявила особого внимания к грузу примелькавшегося за последние сезоны работорговца. Стражники даже не соизволили проверить, что находится в крытой повозке, двигавшейся во главе каравана. Гораздо сильнее их заинтересовала пошлина, что уплатил Ривас на переходе. По радостным лицам стражников можно было легко догадаться, что мзда сильно превышала установленный размер.

— Держи своего щенка. — Ривас подъехал к повозке и грубо ссадил ехавшего вместе с ним Кира.

Айя еле успела подхватить брата!

— Какая же ты все-таки сволочь, — произнесла она, глядя на работорговца.

— Уж какой есть, — ухмыльнулся тот, довольный до невозможности благополучным переходом через пограничный кордон. — У меня ведь не было, как у некоторых, родового замка…

— Разве это что-то изменило бы?

— Естественно, — пожал плечами работорговец. — Отпала бы нужда отлавливать бродяг по дорогам и перепродавать их…

Переход по территории Койгарда запомнился Айе длинной чередой ничем не примечательных, похожих друг на друга, как близнецы, дней и пыльной нескончаемой дорогой. Ривас вел свой караван одним ему известным путем, избегая оживленных трактов, где могли возникнуть совершенно ненужные вопросы к содержимому его груза. И если бритый наголо Кир еще мог сойти за обычного крестьянского ребенка, то Айя с ее пышной светлой гривой волос, несомненно, привлекла бы внимание встречных путников. Поэтому караван пробирался давно не хожеными, а часто и совершенно заброшенными, начинавшими зарастать молодой лесной порослью проселками. Ночевать же приходилось на нищих хуторах, если их удавалось встретить, или просто в поле, что, естественно, вызывало вполне объяснимое раздражение охранников. Они-то предвкушали, что, въехав на территорию Койгарда, отведут душу в многочисленных трактирах на главных дорогах провинции, тем более что Ривас выдал им полагающуюся по договору половину жалованья. А вместо этого пришлось колесить по буеракам, где не то что хорошего вина, но и просто продовольствия не всегда можно было достать и приходилось частенько делить ужин, состоящий из отварного непросеянного проса и родниковой воды, наравне с невольниками. Обозленные стражники срывали свое раздражение на безответных пленниках, и Ривасу стоило большого труда сдерживать их выходки. Но он не мог быть сразу везде, и охранники навострились шпынять живой груз втихую. Пока хозяин не видит. Правда, Айю и ее брата этот беспредел коснулся несильно. Стражники понимали, что в повозке находится слишком ценный груз, чтобы позволить себе распускать руки. Ривас, без сомнения, пришиб бы на месте любого, кто покусился на детей соллов. Слишком уж большую выручку сулили они в недалеком будущем.

Но в конце концов все кончается. Закончилась и эта дорога.

В один из дней сестра и брат проснулись раньше времени от лихорадочного оживления за стенкой повозки. Там орали грубыми спросонья голосами надсмотрщики, щелкали бичи, слышались вскрики измученных людей.

Пока Айя торопливо приводила себя в порядок, Кир, привыкший за время дороги спать одетым, змеей скользнул из повозки в рассветный сумрак. Через некоторое время он вернулся, поеживаясь от ночного холода.

— Сегодня мы прибываем в Галат, — сообщил он Айе давно с затаенным ужасом ожидаемую ею весть.

— Значит, все кончено. — Айя судорожно прижала к себе брата, как будто неизбежная минута расставания уже наступила.

— Не плачь. — Кир неуклюже гладил ее по голове, стараясь успокоить.

— Запомни, Кир, — еще раз повторила Айя слова, что твердила брату изо дня в день на протяжении всего пути, — ты — солл и когда-нибудь вырвешься из той ловушки, где мы очутились. Только не забывай, что ты должен отомстить за мать и отца…

— Я же все помню, — с обидой произнес мальчик.

— … и за меня, — одними губами произнесла сестра, прижимая к себе брата.

Этот день оказался последним, когда Айя и Кир были вместе. Сразу по прибытии в Галат Ривас разлучил брата и сестру. Кира загнали вместе с другими невольниками в один из загонов при рынке, а Айю Ривас забрал в дом, который снял для себя.

— Тварь! Чтоб твою душу высосали призраки Снежных гор! — Айя как начала проклинать работорговца после разлуки с братом, так и не могла остановиться.

— Замолкни, женщина! — наконец не выдержал Ривас — Надоело!

То ли ему действительно надоело, то ли он испугался последнего проклятия, а может, вспомнил, что соллы из Марвии по ходившим упорным слухам действительно могли проклясть своего врага, вызвав на его голову или его род несчастье. И чем старее были солл или солла, тем сильнее было проклятие. Не все могли это делать, но у многих получалось, поэтому с соллами старались не связываться. Поди определи: владеет он способностью проклятия или нет… И старались обходить этих надменных северных аристократов стороной.

— Боишься? — мстительно усмехнулась Айя.

— Тебя?! — презрительно скривился Ривас — Будь на твоем месте кто постарше — может быть, но ты еще соплячка, чтобы уметь проклинать…

— Соплячка?! — вспыхнула Айя. — Так знай: ты кончишь свою жизнь в лапах снежного призрака!

— Да? — хмыкнул Ривас — Тогда мне предстоит долгая жизнь. Я не собирался и не собираюсь в ваши Снежные горы…

— Когда будешь корчиться в его объятиях — вспомни меня и моего брата!

— В объятиях предстоит корчиться в скором времени тебе, — гнусно осклабился Ривас, ощупывая сальным взглядом фигурку девушки. — Я думаю, тебе это понравится…

— Ничего у тебя не выйдет! — мстительно заявила девушка.

— Ты так думаешь?

— Да! Я перегрызу себе вены, и ты ничего не получишь!

— Ах ты, сука! — Ривас стремительно скользнул к Айе и схватил ее за руки. — Хочешь легко отделаться?!

— Да! — с вызовом заявила девушка, с ненавистью глядя в глаза мучителя.

— Не выйдет, — неожиданно успокоился Ривас и отпустил девушку.

— Выйдет! — девушка отскочила от работорговца. — Ты мне не сможешь помешать!

— А я и не буду, — ухмыльнулся Ривас — Кстати, зачем портить зубы? — Он выдернул из-за пояса нож и протянул его девушке. — Держи!

Айя недоверчиво переводила глаза с оружия на усмехающуюся рожу торгаша.

— Только не забывай про братика, — продолжил Ривас, пристально глядя в глаза девушке. — Я тебе тоже обещаю, что, если сорвешь сделку, я вот этими руками лично удавлю гаденыша…

— Подлец! — Айя, не помня себя, бросилась на своего мучителя.

— Пошла на место! — Ривас с легкостью отшвырнул девушку. Та довольно сильно ударилась о стену и сползла по ней на пол. — И крепко запомни, что продолжительность жизни твоего родственника напрямую зависит от твоего послушания.

Ривас повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Айя сжалась в комок и зарыдала. Работорговец загнал ее в такую ловушку, из которой не искушенная в жизненных коллизиях девушка не видела никакого выхода.

 

Ривас

— Тьма побери этих торгашей! — Работорговец в сердцах грохнул кружкой по столу. — Не зря говорят: скуп, как галатец!

— Чем ты недоволен? — поморщился Дэнк, хозяин трактира «Полное брюхо», наполняя кружку посетителю. — В этот раз ты очень быстро и выгодно распродал свое живое мясо…

—..! — совсем уж нецензурно выразился Ривас и влил в себя очередной литр эля.

— Не пойму я тебя, — покачал головой Дэнк.

— И не поймешь. — Ривас взглянул на собеседника осоловевшими глазами.

— Так объясни, — пожал плечами трактирщик. — Или прекрати истерику.

— И объясню! — вдруг решился пьяненький и поэтому осмелевший Ривас.

Он налил себе еще одну кружку, с трудом попадая струей из кувшина в емкость.

— У меня есть такой товар, что после его продажи можно завязывать с путешествиями по дорогам, — наконец заявил он, справившись с кувшином.

— Неужели? — усмехнулся Дэнк, с чуть заметным презрением наблюдая за пьяным работорговцем.

— Да! — заявил тот с вызовом.

— Ты добыл детеныша дрока? — недоверчиво поднял брови трактирщик. — Или удачно побывал в Снежных горах?

— Бери выше, — засмеялся Ривас.

— Гномы продали тебе горного тролля?

— Нужны мне эти дебилы с каменной кожей и мозгами с лесной орех!

— Ну, — на мгновение замялся трактирщик, — тогда тебе улыбнулось счастье, и ты держишь в своем жилище шелтянина…

— Пфуй! — пренебрежительно отреагировал на это предположение работорговец.

— Я теряюсь в сомнениях, — покачал головой трактирщик, — в нашей империи нет живого товара выше по цене…

— А у меня есть, — заявил Ривас, — вот только твои земляки слишком скупы и трусливы…

— И что же это? — недоверчиво поинтересовался Дэнк. — Или кто?

— Кто! — поднял палец вверх Ривас — Что ты скажешь про чистокровного солла?

— Ты перепил! — сразу потерял интерес к собеседнику трактирщик. — Не пора ли сделать перерыв?

— Стой! — схватил за руку собравшегося уходить Дэнка Ривас. — Ты мне не веришь?

— Конечно, не верю, — скривился трактирщик. — Если бы ты сказал, что привез бастарда, еще куда ни шло, но чистокровного…

— Я тебе докажу! — не унимался Ривас.

— Мне некогда проверять пьяные бредни! — Трактирщик освободил руку и двинулся прочь.

— Подожди! — увязался за ним Ривас — А что бы ты сказал, будь это правдой?

— Ничего, — покачал головой Дэнк. — Потому что говорить было бы некому. Твою шкуру давно бы прибили к крепостным воротам замка родственники того самого солла. Марвийцы в этом отношении очень щепетильны..

— Пошли! — потащил его к дверям Ривас — Я докажу тебе, что не вру.

— Отвяжись от меня! — Дэнк отпихнул работорговца.

— Хочешь заработать десяток золотых? — сменил тактику Ривас, видя, что старый знакомый в противном случае ни за что не согласится иди с ним.

— Каким образом? — моментально проявил интерес трактирщик.

— Пойдем со мной, — предложил работорговец, — и, если я вру, золотые твои.

— Что ж, — в раздумье протянул Дэнк, — раз тебе так не терпится расстаться с деньгами — пойдем. Все равно трактир пора закрывать.

— Тогда давай — пари, — предложил уже на улице Ривас — Если мне удастся доказать, что говорю правду, ты платишь мне десять золотых.

— Согласен, — хмыкнул Дэнк, уверенный, что Ривас просто хвастается по пьянке.

 

Договоренность

— Она точно из соллов? — Дэнк все никак не мог прийти в себя.

— А я тебе что говорил? — мрачно напомнил Ривас. Его настроение разительно отличалось от того, что было в трактире. Холодный ночной воздух Галата быстро вымел весь хмель из головы работорговца, и он уже пожалел, что открылся трактирщику. Хоть они и были давно знакомы и Ривасу не раз удавалось прокручивать кое-какие делишки с помощью Дэнка, но нынешняя ситуация была достаточно щекотливой. Слишком большие деньги стояли на кону. Да что там деньги, на кону стояла жизнь самого Риваса. Ничто не мешало Дэнку просто пойти и поставить в известность власти Галата (или, того хуже, какого-нибудь приезжего северянина из Марвии), что Ривас держит в неволе аристократку соллу. В этом случае за жизнь Риваса никто бы не дал и ломаного гроша.

Работорговец, насупившись, глядел в спину Дэнку, опять прильнувшему к смотровому оконцу в дверях, прикидывая, куда лучше ткнуть кинжалом, чтобы трактирщик уже никогда и никому, кроме Вседержителя, не мог Рассказать, что за товар находится в задних комнатах Риваса. А уж с Вседержителем торговец живым товаром как-нибудь договорится. Гораздо больше потусторонних и высших сил Риваса беспокоили силы земные.

— Что ж, — Дэнк повернулся к работорговцу, — пожали, я смогу найти покупателя на твой товар…

Ривас, совсем уж было решивший к этому времени, что Дэнк не увидит завтрашнего рассвета, с изумлением уставился на трактирщика:

— Ты?! И не побоишься со мной связываться, как твои земляки?

— Ну, во-первых, я, хоть и живу достаточно долго в этом городе, родился не в Галате, — отверг свою принадлежность к расе местных торгашей Дэнк, — во-вторых, помогать я тебе, естественно, буду не за так…

Трактирщик остановился, выжидательно глядя на торговца.

— Конечно, — преувеличенно радушно заулыбался Ривас, — я заплачу, если ты смо…

— Сколько? — прервал его Дэнк.

— Что сколько? — притворился непонятливым Ривас.

— Сколько ты мне заплатишь, если я найду клиента?

— Ну, как я могу так сразу сказать, — протянул Ривас, лихорадочно соображая, какую сумму назвать трактирщику. — Может, твой знакомый предложит столько, что я не смогу окупить даже дорожные расходы…

— Не виляй, — остановил его Дэнк. — Покупатель заплатит столько, сколько ты запросишь, если, конечно, у тебя не поедет от жадности крыша и ты назначишь разумную цену.

— Почем я знаю, какие у него представления о разумной цене? — не сдавался Ривас. — И кто он такой?

— Я тебе уже сказал, что о деньгах можешь не беспокоиться, — ответил Дэнк. — Мой клиент достаточно богат, чтобы позволить себе маленький каприз. Что же до второго твоего вопроса… чем меньше ты будешь о нем знать, тем дольше проживешь.

— И все же, — не сдавался торговец, — должен же я знать…

— Не должен, — оборвал его Дэнк. — Я же не спрашиваю, где тебе удалось добыть такой уникальный товар.

— Но ты сам согласился, что товар очень редок, и я, естественно, озабочен его целостностью…

— Мне кажется, мы отошли в сторону от моего вопроса, — поморщился Дэнк.

— Да? — изобразил изумление Ривас — А мне кажется, я только и делаю, что отвечаю на твои вопросы.

— Тогда ответь еще раз на последний, а то у меня что-то со слухом, и я не расслышал, — усмехнулся трактирщик. — Сколько?

— Что — сколько?

— Сколько ты дашь лично мне за покупателя твоего товара? — по слогам произнес Дэнк, пристально глядя в глаза Ривасу. — И не вздумай увиливать. В этом случае будем считать, что ты мне ничего не говорил… Подожди, — поднял он руку, останавливая Риваса, пытавшегося что-то возразить, — я еще не все сказал. Ты сидишь в Галате уже десять дней?

— Да, — кивнул работорговец.

— И так и не смог найти покупателя на это. — Трактирщик ткнул пальцем в сторону двери со смотровым оконцем. — Я удивляюсь, как ты вообще еще жив…

— В смысле? — не выдержал Ривас, вклиниваясь в монолог трактирщика.

— В смысле, что твои предложения не дошли до ушей здешних властей или кого похуже, — озвучил сомнения самого Риваса Дэнк. — Ты многим показывал девушку?

— Что ты! — изобразил испуг Ривас — Только тебе, как старому другу. У остальных я лишь зондировал почву на предмет возможной покупки в случае появления такого товара…

— Понятно, — кивнул трактирщик. — И они, конечно, тебе отказали?

Ривас молча кивнул.

— Что и требовалось доказать, — подытожил Дэнк. — Ты можешь возить эту девку по империи до скончания века, и никто не осмелится ее купить. Или, — тут трактирщик взглянул на Риваса, — до следующей пьянки…

— При чем здесь пьянка? — с оскорбленным видом вскинулся работорговец.

— При том, — насмешливо произнес Дэнк, — что, надравшись в очередной раз, ты похвастаешься еще кому-нибудь своим сокровищем. И я не уверен, что тебе это сойдет так легко, как со мной…

«Еще неизвестно, как все закончится с тобой, — подумал Ривас, неприязненно глядя на трактирщика, живописующего страсти, которых следует ожидать на голову работорговца. — Идиот! Чтобы я еще хоть раз притронулся к стакану до завершения сделки…»

— Ну так что? — прервал мысленное самобичевание работорговца Дэнк. — Ты долго будешь раздумывать? Учти, мне завтра рано открывать трактир. А если мы придем к соглашению, у меня будет еще несколько дел нынешней ночью.

— Согласен, — решился Ривас — Сколько ты хочешь за посреднические услуги?

— Половину той суммы, что ты выбьешь из покупателя, — мгновенно ответил трактирщик.

— И чем твое предложение отличается от банального грабежа? — поинтересовался Ривас, когда у него немного прошло изумление от наглости трактирщика.

— Я тоже рискую, ввязываясь в это дело, — пояснил Дэнк. — И мне не хотелось бы остаться внакладе, доведись вдруг спешно покинуть это место.

— Даже так? — протянул Ривас.

— А ты как думал? — удивился Дэнк. — Чем больше сумма сделки, тем рискованней предприятие в целом.

Торговались они еще долго и в конце концов остановились на том, что Дэнк получает за свою помощь сумму, равную стоимости раба-шелта мужского рода. Правда, Ривас и тут попробовал покочевряжиться, но трактирщик, видимо, опустился до нижнего предела своей готовности по оказанию услуг посредника и был непреклонен.

— Все-таки мне кажется, ты оставил бедного товарища в дураках, — уже просто по привычке продолжал Ривас, провожая Дэнка к дверям. — И я почти ничего не выгадаю на этой сделке.

— Расскажи это Вседержителю, — хмыкнул трактирщик. — Ему, судя по тому, что порой несут наши священнослужители, можно впарить любую туфту.

— Да ты знаешь, во сколько мне вылились дорожные расходы… — начал было Ривас.

— Все, — оборвал его Дэнк. — Кончай ныть. И не вздумай больше пить! Не исключено, что покупатели явятся к тебе уже завтра.

Трактирщик исчез в ночи. Умильная улыбка мигом слетела с лица Риваса. Он захлопнул дверь и прошел в комнату, где на лежанке с удобствами расположился Страйк, потягивающий вино из длинного узкого кувшина.

— Ты запомнил моего гостя? — без лишних предисловий приступил к делу Ривас.

— Зачем? — пожал плечами надсмотрщик. — Я его и так слишком хорошо знаю.

— Откуда?

— Ну кто же не знает хозяина трактира, где подают лучший эль в Галате? — усмехнулся Страйк. — Это был старина Дэнк.

— Если ты проследишь, куда пошел «старина Дэнк» и с кем он будет встречаться сегодня ночью, с меня золотой. — Ривас продемонстрировал Страйку одну из монет, что уплатил ему трактирщик, признав свой проигрыш в пари.

— Без проблем. — Страйк одним движением покинул лежанку и беззвучно исчез за дверью.

«Теперь надо бы и мне подстраховаться, — подумал Ривас, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — И я, кажется, знаю, кто мне может в этом помочь».

Он растолкал храпящего слугу, которого нанял по прибытии в Галат.

— Что? Кто? — Туповатый парень долго не мог понять, чего от него хотят.

Наконец Ривасу удалось втолковать, что от него требуется, и служка, подхватив масляный фонарь, исчез вслед за Дэнком и Страйком в ночной тиши.

«Кажется, дела пошли на лад, — радостно потирая руки, Ривас прошел к двери, за которой томилась юная солла, и приник к окну. Девушка спала, не подозревая, что этой ночью решается ее судьба. — Скоро, красавица, мы с тобой расстанемся».

Работорговец, все так же улыбаясь, подошел к поставцу и извлек из него бутыль. Он уже было совсем собрался налить вина в бокал, как вдруг его рука замерла. Ривасу вспомнилось предупреждение Дэнка.

«Ладно, — решил работорговец, — подождем до завтра. А там и расслабиться будет не грех».

С этой мыслью он убрал бутылку обратно и присел на лежанку, ожидая известий от ночных посланцев.

 

Шелтянка

— Надеюсь, дело стоит того, чтобы поднимать меня посреди ночи и тащить через весь город, — проворчала Икейра, входя в двери.

Шелтянка по меркам людей была невообразимо стара. С тех пор как Ривас начал возить свой специфический товар в Галат, прошло почти два десятка Теплых сезонов, а Икейра жила в этом центре работорговли задолго до первого визита Риваса. Что заставило жительницу знойных пустынь поселиться в здешних местах, не знал никто. Икейра же никогда не распространялась об этом.

— Я бы не стал беспокоить такого специалиста, как ты, по пустякам. — Ривас, улыбаясь, сделал приглашающий жест наверх.

— Ну-ну, — с сомнением пробормотала шелтянка, шустро поднимаясь по лестнице. — Итак, зачем я тебе срочно понадобилась? — Икейра мотнула головой, отказываясь от предложенного вина, и вопросительно уставилась на хозяина.

— Мы с тобой не первый год успешно сотрудничаем. — начал Ривас.

— Оставь свое словоблудие для покупателей, — пресекла его вступление ночная посетительница. — Говори прямо: что тебе надо?

— Блокировать память, — ответил Ривас, уже не пытаясь ходить вокруг да около.

— Всего-то? — скривилась Икейра. Ее изборожденная глубокими складками физиономия сморщилась еще больше. Хотя со стороны казалось, что это невозможно. — В таком случае, ты мог бы потерпеть до утра. Я не привыкла мотаться ночи напролет по вызову полупьяных торговцев живым мясом…

— Видишь ли, уважаемая Икейра, — просительно произнес Ривас, — мой случай достаточно необычный. Иначе я бы ни за что не осмелился прервать твой сон.

— Тебе улыбнулось счастье, и ты приволок бастарда? — усмехнулась Икейра. — Или в твоих подвалах находится мой соплеменник?

— Ты почти угадала, уважаемая, — подтвердил Ривас — Мне необходимо, чтобы ты применила свое умение к девушке, что находится за этой дверью.

Икейра просеменила в указанном направлении и прильнула к смотровому оконцу. Когда после довольно долгого разглядывания она повернулась к Ривасу, ее физиономия сменила зеленовато-болотный оттенок на серый. Глаза Икейры горели янтарным светом, а из-под вздернувшейся верхней губы сверкали белоснежные клыки.

— Я всегда предполагала, что у тебя не все на месте, — прошипела шелтянка, ткнув пальцем, украшенным загнутым когтем, в сторону физиономии Риваса, — но теперь я в этом уверена.

— Что с тобой, уважаемая?! — испуганно отшатнулся назад работорговец. Он ожидал какой-то реакции на свое предложение, но не предполагал, что она будет столь бурной.

— Какой придурок надоумил тебя связаться с аристократами Марвии?!

— Какими аристократами? — попробовал прикинуться непонятливым Ривас.

— Сейчас ты будешь утверждать, что за дверью у тебя находится простая крестьянка, а не благородная солла?!

— Именно, — кивнул Ривас — Просто она очень сильно похожа на северянку, и я…

— Пропусти меня, — двинулась на него шелтянка. — И впредь можешь больше не обращаться ко мне за услугами…

— Уважаемая Икейра, — кинулся за ней Ривас, — подожди!

Шелтянка, не слушая работорговца, продолжала решительно спускаться по лестнице.

— Ты совершенно права, — крикнул ей вслед Ривас — Это действительно солла. И я тебе хорошо заплачу за работу.

— Да? — чуть замедлила ход Икейра. — А кто заплатит за молчание твоего слуги?

— Этот недоумок ничего не знает, — презрительно поморщился Ривас.

— А твоя охрана? — продолжала допытываться шелтянка.

— Они ни за что не пойдут доносить, — усмехнулся Ривас, увидев, что Икейра при слове о хорошем вознаграждении остановилась.

— Почему? — продолжала допытываться Икейра.

— Мои ребята предпочитают не иметь дел с официальными властями, — пояснил Ривас. — Никакое, даже самое щедрое, вознаграждение не может заменить жизни.

— Они настолько засвечены? — недоверчиво уставилась на него шелтянка.

— Ты даже не представляешь, насколько, — подтвердил Ривас. — Каждого из них в каком-нибудь уголке нашей великой империи с нетерпением дожидается виселица.

— А что им помешает настучать на тебя на Севере? — Икейра и не думала успокаиваться от слов Риваса. — В Марвии? Ты, кажется, частенько наведываешься в те края?

— Поверь мне, — проникновенным тоном, прижав руки к груди, произнес Ривас, — ее не будут искать ни официальные власти, ни родственники с Севера.

— Ты не пытаешься обмануть старую Икейру? — задумчиво произнесла шелтянка.

— О нет, поверь мне! — все тем же тоном произнес Ривас.

— Я лучше проверю, — блеснула та янтарными глазами.

Ривас не успел ничего сделать, как что-то толкнулось в его голове и на миг потемнело в глазах. Работорговец вскинул вверх руки в тщетной попытке защититься от такого бесцеремонного проникновения, как пришелец в мозгу исчез.

— Похоже, ты прав, — чуть притушила блеск своих глаз шелтянка. — И мы с тобой можем сговориться…

— Это ты шарила в моей голове?! — До Риваса только что дошло, кто копался у него в мозгах.

— Я должна иметь гарантии, — ответила Икейра, — а иначе из тебя ничего не удалось бы вытянуть.

— Да как ты смела, старая карга, лезть без разрешения в мою голову?! — продолжал бушевать Ривас. — Ты забыла, что находишься в империи людей, а не в своей занюханой пустыне, ящерица высохшая?!

— Мне больше нравится, когда ты становишься самим собой, — произнесла с интересом слушавшая словоизвержения Риваса Икейра. — Кстати, если со «старой каргой» я вынуждена согласиться, то «высохшая ящерица» станет тебе в двойную оплату.

— А?! — остановился Ривас, услышав о деньгах.

— Ага, — с удовольствием подтвердила шелтянка, наблюдая за реакцией работорговца.

— Сколько же ты возьмешь, уважаемая? — с трудом справился со злостью Ривас.

— Уважаемая? — хмыкнула Икейра. — А как же «старая карга»?

— Извини, — виновато потупился Ривас. — Погорячился. С кем не бывает…

— Тогда с тебя десять золотых, — тоном, не терпящим возражений, произнесла Икейра.

— Пожалей бедного торговца, — завел свою привычную песню Ривас. — Если бы ты знала, во сколько мне обошлись накладные расходы…

— Знаю, — утвердительно наклонила голову шелтянка.

Ривас тут же замолк, вспомнив, что недавно произошло.

— Хорошо, — наконец произнес он, — но тогда уж заодно обработай и мальчишку, что сидит у меня в подвале…

— А как же с разрешением? — не преминула подколоть его старая карга. — Или ты за то, чтобы законы соблюдались лишь в отношении тебя?

Работорговец промолчал, с плохо скрываемой ненавистью глядя в сторону.

— Ладно, — смилостивилась шелтянка, — гони деньги, и пошли к твоей девке.

Специалисткой Икейра, как и все ее соплеменники, была непревзойденной. Не зря в империи с готовностью принимали на службу шелтов, где требовалось выудить сведения из головы подозреваемых или заставить их что-то сделать помимо воли. За эти способности пустынники снискали неприкрытую ненависть, которую к ним испытывало большинство людей. Император никак не преследовал своих подданных за выражение недовольства в отношении восточных соседей. И тому было несколько причин. Не угоди ему чем-нибудь шелты, и завтра соберется целая армия добровольцев, готовая стереть с лица земли владения пустынников. Но такой необходимости пока не возникало, зато сдерживало миграцию шелтов на территорию империи и позволяло даже в какой-то степени диктовать свои условия в отношении внешних контактов. Люди по численности превышали пустынников на несколько порядков, и культивирование ненависти среди населения позволяло императору быть спокойным в отношении своих восточных границ. Обратной стороной медали этой политики были непомерные цены, что заламывали шелты за свои услуги, но, как говаривали недобитые поклонники Харга, «нет Света без Тени», поэтому действительно нуждающиеся в пустынниках с готовностью платили этим бойцам из Великой пустыни. Или Страны Света, как ее иногда называли сами шелты.

— Всё. — Икейра отвлекла Риваса от мыслей о высокой политике. — Девка не будет помнить почти ничего из прошлой жизни.

— Почти? — поднял брови работорговец.

— Нельзя полностью блокировать мозги, — терпеливо пояснила ему шелтянка. — Или тебе нужна идиотка, пускающая слюни и ходящая под себя?

— Нет-нет. — торопливо ответил Ривас — А что, и такое возможно?

— Возможно, — нехорошо усмехнулась Икейра. — Хочешь попробовать?

— Нет-нет, — повторился Ривас — Но вот в отношении кое-кого такая операция не помешала бы…

— Забудь, — оборвала его шелтянка. — Таким кретином сразу заинтересуется имперская служба безопасности и Кающиеся. Оно тебе надо?

— Нет-нет, — ответы Риваса не страдали разнообразием.

— Тогда веди к твоему щенку, — приказала Икейра. — А то меня что-то начало в сон клонить, да и холодновато в твоем жилище…

 

Страйк

— Ну?! — не смог сдержать нетерпения Ривас.

— Все в порядке, хозяин, — усмехнулся Страйк. — Вычислил я знакомых твоего знакомого. Если бы ты знал, что для этого мне пришлось пред…

— Меня не интересуют твои похождения, — оборвал его Ривас — Говори, с кем встречался Дэнк.

— Ну, как знаешь, — чуть обиженно проговорил Страйк. — Трактирщик отсюда отправился прямо на подворье Зангары.

— Зангары? — не смог сдержать своего разочарования Ривас. — Да зангарские эрлы бедны, как крысы в Обителях Света. В Зангаре все в дефиците, кроме камней и снега…

— Не скажи, — возразил ему подчиненный. — Через некоторое время после прихода Дэнка там побывал эрл, слуги которого одеты гораздо богаче тебя…

— С чего ты взял, что это был эрл? И именно зангарец?

— Если бы ты дослушал меня до конца, когда я пытался рассказать, как выследил Дэнка, — произнес злопамятный Страйк, — у тебя не возникло бы таких глупых вопросов.

— Хорошо, — после заметной паузы ответил Ривас — Я не буду тебя больше прерывать. Рассказывай…

Страйк довольно быстро догнал идущего по улице трактирщика. Дэнк не захватил с собой фонаря, а на ночное освещение улиц здешний люд не привык тратиться. Сезон лун еще не наступил, и вокруг стояла почти кромешная тьма. Так что трактирщику пришлось полагаться только на редкие фонари, висевшие у домов богатых горожан, да на собственное зрение. С последним у него было не очень. Страйк, видевший в темноте не хуже степного волка, подобрался к Дэнку на минимально возможное расстояние и слышал, как чертыхается трактирщик, вляпавшись в очередные нечистоты или запнувшись об одну из многочисленных колдобин.

Вскоре Дэнк вышел на улицу, где проживали почти исключительно зажиточные горожане и местные купцы. И где перед каждым входом красовалось по масляному фонарю, а то и по два. Тут Страйку пришлось проявить чудеса хитрости, чтобы трактирщик не заметил наблюдения. Но Дэнк не долго двигался этой дорогой и очень скоро опять нырнул в самые настоящие трущобы. Страйк облегченно вздохнул. Здесь не надо было использовать каждое подвернувшееся укрытие и отпускать трактирщика далеко вперед, рискуя потерять объект наблюдения.

Наконец Дэнк достиг цели своего ночного путешествия. Он подошел к высоким воротам и постучал в маленькую боковую дверь. В двери открылось оконце, куда Дэнк, нагнувшись, пробормотал несколько слов. После этого дверь со скрипом отворилась, и трактирщик исчез внутри. К сожалению Страйка, здание, куда впустили трактирщика, было обнесено высоким глухим забором, по верху которого поблескивала заметная даже во тьме колючка, что поставляли на имперские рынки шелты. Эта пустынная травка была сущим проклятием для посетителей, предпочитавших нестандартные пути для своих визитов. Мелкие многочисленные колючки моментально цеплялись за неосторожно прикоснувшегося к ним, и хозяевам особняков или городской страже оставалось лишь снимать поутру влипших в ловушку ночных любителей удачи. И хотя колючка стоила довольно дорого и не росла нигде, кроме как в Великой пустыне шелтов, зажиточные имперцы, считавшие комфорт и спокойствие превыше всего, исправно тратились на недешевый продукт.

Страйк за свою богатую приключениями жизнь имел возможность познакомиться с коварной колючкой не по рассказам, а вживую. Это знакомство обошлось ему в целый сезон каторжных работ в одной из каменоломен. Поэтому наемник не стал рисковать и, проверив, что из особняка нет других выходов, устроился напротив ворот, терпеливо ожидая исчезнувшего за оградой Дэнка.

Через некоторое время к воротам подъехала кавалькада всадников. Страйк сразу определил, что особняк посетила непростая птица, так как ворота мгновенно распахнули настежь, и всадники въехали внутрь. Утвердиться в своей догадке наблюдателю позволила появившаяся во внутреннем дворе целая делегация для приема приехавших. Что там случилось дальше, Страйк не видел, так как ворота захлопнулись. Наемник вздохнул и поплотнее завернулся в плащ, ожидая, когда появится его подопечный. Вскоре сидеть Страйку надоело, и он, отойдя подальше и не упуская из вида ворот, принялся прогуливаться по улице.

Наконец его терпение было вознаграждено. Ворота распахнулись, и оттуда выехала давешняя кавалькада. Одновременно с ней особняк покинул и трактирщик. Всадники сразу же послали лошадей рысью и пронеслись мимо стоящего у стены Страйка, обдав того клубами пыли. Преследовать их наемнику было не на чем. И, судя по всему, выбить золотой из жадных лап Риваса становилось почти невыполнимой задачей. В особняк, что посетил трактирщик, Страйку проникнуть тоже не было никакой возможности. Неожиданно наемнику в голову пришла шальная мысль, которую он не раздумывая воплотил в жизнь. Очень уж притягательным был блеск золотого кругляша, что показывал ему Ривас.

Трактирщик не спеша двигался навстречу Страйку, насвистывая какой-то мотивчик, с видом человека, только что выполнившего трудное задание или заработавшего приличную сумму.

Небо на востоке ощутимо посветлело, и на улице уже не царила та непроницаемая темень. Ночь медленно и неохотно сдавала свои позиции пока еще слабенькому серенькому предрассветному сумраку, за которым должны были последовать настоящие рати дня.

Страйк отлепился от стены и двинулся по направлению к трактирщику. Увидев неожиданно возникшую на его пути фигуру, Дэнк благоразумно перешел на другую сторону улицы. Но Страйк не собирался так легко упускать его из своих рук.

— Добрый человек, — окликнул он пытающегося как можно незаметнее прошмыгнуть мимо трактирщика.

— Чего надо? — Дэнк остановился, и его рука скользнула к поясу, где болтался здоровенный нож.

— Не могли бы вы мне сказать, что это за здание? — как можно более миролюбиво спросил Страйк, демонстрируя пустые руки.

— Зачем это тебе? — подозрительно осведомился трактирщик, оглядывая Страйка с ног до головы. Видя, что ночной прохожий не собирается ознакомиться с содержимым его кошелька, Дэнк немного осмелел и успокоился.

— Видите ли, — пустился в объяснения Страйк, — я по профессии наемник и сейчас подыскиваю новое место службы. Хотелось бы найти хозяина побогаче и пощедрее.

— А с чего тебя заинтересовало именно это место? — продолжал допытываться трактирщик.

— Я только что видел, как из ворот выехал очень богато одетый вельможа в сопровождении хорошей охраны, — тут Страйк придал своему голосу просящие интонации, — а потом оттуда появились вы… вот я и подумал, что вы можете мне рассказать о том, требуются ли хозяину особняка услуги хорошего наемника…

— Может, и требуются, но тебе туда никак не устроиться, — усмехнулся совсем успокоившийся и пребывающий в отличном настроении Дэнк.

Как и полагал Страйк, трактирщик его не опознал. Да и мало ли бывало посетителей в «Полном брюхе», чтобы его хозяин мог запомнить среди них какого-то наемника?

— Почему? — изобразил непонимание Страйк. — Я довольно неплохой солдат, и если вы посоветуете, как можно попасть туда на службу, я не останусь в долгу…

— Ты не ошибся в выборе дома, — усмехнулся Дэнк, — но вряд ли кто тебе поможет в этом городе устроиться туда на службу.

— Почему? — Страйк пристроился рядом с неторопливо идущим Дэнком.

— Это подворье Зангары, — ответил трактирщик.

— И что с этого? — спросил Страйк.

— Ты не здешний? — недоуменно посмотрел на него Дэнк.

— Я прибыл в эти места с юга.

— Да будет тебе известно, южанин, — просветил его Дэнк, — эрлы Зангары не нанимают чужаков. Они пользуются услугами только своих земляков.

— Жаль, — изобразил сожаление Страйк. Пора было завершать разговор. Впереди уже показалась улица, где располагался трактир Дэнка, и трактирщик определенно двигался по направлению к дому.

Дэнк на слова Страйка лишь сочувственно развел руками.

— Придется попытать удачи в другом месте. — Страйк поклонился трактирщику. — Благодарю тебя, добрый человек, за приятную беседу.

— Не стоит, — улыбнулся Дэнк. — А насчет работы — заходи в трактир «Полное брюхо». Там очень часто бывают купцы, которым требуются охранники для караванов.

— Не премину воспользоваться твоим советом, добрый человек. — Страйк еще раз поклонился и свернул в проулок.

 

Ривас

— Значит, говоришь, они были одеты очень богато? — вычленил Ривас из рассказа Страйка то главное, что его интересовало сейчас в первую очередь.

— Да. — Наемник красноречиво посмотрел на кошель работорговца.

— С чего ты взял, что Дэнк ходил на встречу именно с ними? — игнорируя откровенный взгляд Страйка, продолжил расспросы Ривас. — Может, он просто поставляет на подворье провизию и вино?

— Ночью? — скептически хмыкнул наемник.

— Что ж, — задумчиво произнес работорговец, — может, ты и прав.

— Тогда, может, и ты заплатишь обещанное? — вкрадчиво произнес Страйк.

— Ах да, — изобразил забывчивость Ривас. — Держи.

Он покопался в кошеле и кинул монету наемнику. Страйк ловко поймал ее.

— Мои услуги сегодня еще понадобятся? — осведомился он.

— Вряд ли. — Ривас пошел наверх. — Можешь быть свободен до вечера.

Что ж, дела пока шли неплохо. Ривас за деньги трактирщика заставил забыть детенышей марвийских аристократов о своей родине. А золотой, выплаченный им Страйку, должен был окупиться предстоящей сделкой. Работорговец всегда предпочитал иметь всю возможную информацию о будущем покупателе его товара и не скупился в этой части на расходы.

Сегодня ему предстояло встретиться с одним из купцов, которому он регулярно поставлял скупленных рабов. По слухам, купец отвозил их далеко на юг. В школы, воспитывающие то ли будущих телохранителей, то ли смертников для боев на аренах. Риваса это мало интересовало, а вот то, что купец должен был клюнуть на бастарда, не вызывало у работорговца никаких сомнений.

Наученный горьким опытом при попытках выгодно сбыть соллу, Ривас не собирался говорить купцу, что мальчишка — настоящий аристократ. Лучше уж продать его как бастарда. Или даже прикинуться глупцом и сбыть северянина в общей толпе, как обычного человека. Чем скорее Ривас избавится от такого, как оказалось, опасного товара, тем будет спокойнее. А то, что он недоберет на мальчишке, покроет его сестра. Уж тут работорговец постарается не продешевить.

 

Страйк

Страйк, само собой, не собирался следовать совету Дэнка. Трактир «Полное брюхо» был не из дешевых. Дэнк, стараясь поддерживать реноме заведения, ограничивал посещение трактира всякой швалью. И не последнюю роль в этом играли довольно высокие цены. Зато купцам и вербовщикам здесь всегда были рады и гарантировали полную безопасность. У Страйка пока имелся хозяин, и он не собирался менять Риваса на кого-либо иного. Вот если работорговец начнет скаредничать, тогда… Страйк мечтательно зажмурился. Шантаж этого типа может принести кругленькую сумму. А можно еще и заработать, выложив то, что знал наемник, официальным властям. Они тоже не станут скупиться за такие сведения. Одна история о девушке-солле чего стоила… Правда, после этого придется спешно покинуть эти места. В Галате с доносчиками расправлялись очень быстро. Но пока Страйк не спешил. Наемника после долгого путешествия с неодолимой силой влекли низменные плотские увеселения, и Страйк знал местечко, где мог получить их по полной программе.

Незаметно, за размышлениями ноги сами доставили наемника в искомое место. Трактир, если это заведение можно было так назвать, «Злобный путник» находился недалеко от крепостных ворот, выходящих на тракт, связывающий Галат со столицей империи Шарьей. У самой дороги подобному заведению, конечно, никто не разрешил бы обосноваться, и, чтобы попасть в трактир, следовало углубиться в такие переулки, куда нормальный человек просто-напросто не осмелился бы сунуться. Но то нормальный… Страйк безо всяких раздумий углубился в этот лабиринт и, по привычке держась середины улочки, направился туда, где призывно помаргивал в утренних сумерках тусклый желтый фонарь.

— Куда?! — Перед Страйком выросла огромная туша.

— Папаша, своих не узнаешь? — ухмыльнулся наемник, однако остановился, видя непреклонность заступившего ему дорогу монстра.

О Папаше, вышибале «Злобного путника», ходили легенды. Говорили, что он начинал свою карьеру в качестве раба в одной из каменоломен на границе с Зангарой, но очень быстро выбился в надсмотрщики. Уже будучи в своем новом качестве, он забил до смерти не одного раба. Хозяин каменоломни терпел Папашу до тех пор, пока тот не сцепился с одним из охранников. Результатом стычки стали три трупа — охранника и двух его товарищей, решивших проучить своевольного надсмотрщика. Папаша, понимая, что после этого инцидента его опять ждет прямая дорога в забой, тихо исчез с каменоломни. Всплыл же беглый надсмотрщик уже в качестве ночного грабителя в Галате. После недолгой карьеры ночного татя его приветила хозяйка «Злобного путника», где он и утвердился в качестве вышибалы. А так как хозяйку трактира звали Мамаша, к бывшему надсмотрщику моментально приклеилась кличка Папаша. Поначалу находилось много шутников, желавших почесать по этому поводу языки, но когда двоих из них подобрали в одном из переулков, причем тела бедолаг были просто перешиблены пополам, балагуры-посетители благоразумно примолкли.

Страйк покосился на длинную отполированную дубинку, которой небрежно поигрывал Папаша. Вышибала не признавал никакого другого оружия. Но и этой, окованной в верхней части железными полосами, дубины вполне хватало, чтобы самые буйные и задиристые посетители становились тихими, как ягнята.

— Какие свои? — проворчал человек-гора, приглядываясь к прохожему. — Мало ли вас здесь шляется…

— Здесь вряд ли кто осмелится, — улыбнулся наемник. — Страйк я, Страйк. Неужели не помнишь?

— Страйк? — задумался Папаша. — А ну, подойди к фонарю. И руки держи на виду! — скомандовал он.

— С чего такие строгости? — удивился Страйк, покорно становясь в круг света.

— С того. — Папаша пригляделся повнимательнее. — Действительно Страйк. Давно тебя не было, сразу не признал…

— Что случилось-то? — осмелел Страйк, видя, что его признали.

— Иди, иди, — подтолкнул его к дверям Папаша, — раз пришел. Некогда мне с тобой рассусоливать тут.

Страйк толкнул дверь и, пройдя небольшим низким коридорчиком, очутился во владениях хозяйки «Злобного путника».

В небольшом зале за столиками сидело человек восемь. Вокруг них вились девочки, помогавшие Мамаше быстрее очищать карманы и кошельки клиентов. В углу зала задумчиво перебирал струны цинты старый Ферд. Его коллеги или уже отыграли свое, или еще не начинали. Скорее всего, основное веселье с наступлением утра сошло на нет, и остальные музыканты, как и большинство посетителей, разошлись по домам. Лишь Ферд, проживавший при кабаке, остался развлекать наиболее стойких клиентов.

— О, дорогуша, — низким томным голосом приветствовала нового посетителя Мамаша, восседавшая за стойкой, — добро пожаловать! Где тебя носило столько времени?

— Работал, моя радость, — перегнулся через стойку Страйк, галантно целуя мощную длань.

— И много заработал? — вкрадчиво проворковала Мамаша, двигая в руку наемнику полный стакан.

— Достаточно, чтобы не думать о завтрашнем дне, — ухмыльнулся Страйк, поднимая стакан.

— Так много? — деланно удивилась хозяйка кабачка, пряча хищный блеск глаз.

— Но лишь только о завтрашнем. — Страйк принюхался к содержимому стакана и недовольно скривился. — Что за дрянь ты мне подсунула?

— Зангарскую жженку, — недоуменно подняла брови Мамаша.

— Зангарскую жженку, значит. — Страйк осторожно поставил стакан на стойку. — А «Снежная ягода» у тебя имеется в наличии?

— «Снежная ягода»?! — На этот раз на лине хозяйки «Злобного путника» проступило неподдельное удивление. — Ты действительно так много заработал?

— Так имеется или нет? — проигнорировал ее вопрос Страйк.

— Конечно, — кивнула Мамаша. — Для щедрых клиентов у нас есть все.

Она подозвала одну из девушек и что-то шепнула ей на ухо. Девушка бросилась исполнять указание.

— Что это Папаша зверствует? — поинтересовался Страйк, провожая заинтересованным взглядом стройную фигурку.

— Не обращай внимания, мой сладкий, — махнула небрежно рукой хозяйка кабачка. — Конкуренты хотели напакостить… вот и пришлось принять необходимые меры предосторожности.

— И как?

— Успокоились. — усмехнулась Мамаша. — Парочку отправили к Харгу, да пяток еще лечиться не один сезон будут…

— Вот. — На стойке появилась запыленная бутылка. Принесшая ее девушка — хорошенькая миниатюрная брюнетка — кокетливо улыбнулась Страйку.

— Спасибо, красавица. — Страйк потянулся к бутылке, с интересом оглядывая девушку. — Что-то я тебя тут раньше не видел. Новенькая?

— Новенькая, новенькая. — Мамаша ловко выхватила бутылку из-под носа у Страйка.

— В чем дело? — повернулся он к хозяйке кабачка.

— Я хочу убедиться, что у тебя есть чем расплатиться, — пояснила Мамаша, любовно стирая с сосуда пыль. — Слишком уж дорогой напиток ты заказал.

Страйк молча извлек из кармана полученный от Риваса золотой.

— О, тогда пожалуйста! — тут же расплылась в улыбке Мамаша, возвращая бутылку Страйку. — Ты уж извини, дорогой…

— «Ягода» не поддельная? — в свою очередь решил поиграть в недоверчивость Страйк, обиженный демонстрацией Мамаши. — А то смотри, я недавно с Севера…

Настойка действительно была очень дорогим напитком. Готовили ее на ягодах, растущих только в Снежных горах. Сбор этих ягод, учитывая те странные и страшные создания, что проживали в вышеупомянутых горах, был далеко не безопасным делом. Сборщики ягоды каждый сезон расплачивались несколькими жизнями за то, чтобы аристократия и денежные мешки могли смаковать этот напиток с непередаваемым ароматом и вкусом. А главным достоинством настойки было ее воздействие на организм человека. У попробовавшего напиток многократно обострялись ощущения. Человек приобретал, вернее, вспоминал всю ту неповторимую и ни с чем не сравнимую свежесть восприятия детства и юности, что куда-то теряется с возрастом. Вот за эту-то свежесть и платили бешеные деньги знатоки.

— Пожалуй, я займу одну из твоих комнат наверху, — задумчиво произнес Страйк. От его взгляда не ускользнуло, как внимательно и профессионально стала его изучать парочка посетителей, сидевших в углу. Сегодня наемник не испытывал никакого желания драться.

— Пожалуйста, — понимающе улыбнулась Мамаша, проследив за его взглядом.

— Тогда пусть вот эта новенькая, — наемник ткнул пальцем в брюнетку, принесшую бутылку, — составит мне компанию. — Он катнул по стойке в сторону хозяйки трактира золотой кругляш. — А на остатки принеси нам пару порций крэга и фруктов.

Мамаша в очередной раз вскинула брови. Клиент действительно собрался оттянуться на славу. Крэг — наркотик с плато Танг-Юр — также стоил недешево, он вызывал эйфорические видения, и очень многие, один раз попробовав его, навсегда становились рабами этого снадобья. Не потому, что возникало привыкание — в этом отношении наркотик был абсолютно безвреден, — просто человек, испытавший один раз подобные ощущения, часто стремился снова и снова окунуться в незабываемый вихрь красок и чувств. Вкупе же со «Снежной ягодой» он обещал клиенту незабываемые ощущения. А если к этому букету еще и прилагалась особь противоположного пола… Крэг официально находился под запретом на территории империи, что, однако, нисколько не мешало торговле им, естественно — за соответствующую цену.

— Угловая комната свободна? — поинтересовался Страйк, захватив со стойки бутылку и обняв за талию девушку. Он помнил, что оттуда имелся очень удобный и легкий выход из окна на крышу близлежащего дома. Гарантии безопасности, особенно подкрепленные Папашей, — это очень хорошо, но и собственный вариант отхода не помешает.

— Свободна, — кивнула Мамаша.

— Тогда не беспокойте нас без особой нужды. — С этими словами наемник увлек девушку в низенькую дверку слева от стойки.

 

Загородное поместье

Покупатели к Ривасу пожаловали после обеда. Работорговец как раз подсчитывал выручку от остатков живого товара, что он сбыл на невольничьем рынке.

— Хозяин, к вам посетители, — просунулась в дверь комнаты голова служки.

— Проси. — Ривас смел деньги в шкатулку и запер ее на ключ.

Вошедший в комнату северянин, — а то, что он из Зангары, Ривас наметанным глазом определил мгновенно, — не походил на эрла. На нем были темный камзол и такие же штаны из добротной материи, заправленные в сапоги. Поверх камзола красовался прочный кожаный панцирь, на нагрудной части которого блестел серебром орел, терзающий змею. Северянин огляделся и перевел взгляд на сидящего за столом Риваса.

— Я вас слушаю, — в свою очередь вопросительно уставился на него Ривас.

— Я прибыл по поводу товара, — произнес зангарец.

— Вы уполномочены совершить покупку? — поднял одну бровь Ривас.

— Нет, — отрицательно качнул головой северянин. — Мой хозяин хотел предварительно осмотреть то, что ты предлагаешь.

— И где же он? — холодным тоном осведомился Ривас, которому не понравилось, что слуга обращается к нему на ты.

— У себя, — коротко произнес зангарец.

— И как же он собирается осматривать товар?

— Ты отвезешь, — коротко произнес посланец.

— Куда? — Ривас решил быть таким же лаконичным.

— За город.

— И как ты себе это представляешь? — едко вопросил Ривас. — Верхом на лошади на виду у всего Галата? Или нанимать повозку с местным возницей, что равносильно тому, чтобы вести товар просто пешком?

— Карета у дверей, — произнес посланец.

Ривасу показалось, что в его непроницаемом взоре на миг мелькнула плохо скрытая насмешка.

— Что ж, тогда можно ехать. — Он поднялся, подавив приступ раздражения. Этот северный варвар переиграл его по всем меркам. — Ты гарантируешь, что мы благополучно доберемся? Или мне взять свою охрану?

— Охрана со мной. — Зангарец повернулся и затопал вниз по лестнице.

На миг у Риваса мелькнула мысль плюнуть на этого таинственного эрла и никуда не ездить, но вторая мысль была о том золоте, что можно слупить с покупателя, и она в корне пресекла сомнения, зарождающиеся в душе работорговца.

Он прошел в комнату, где находилась солла. Девушка сидела на лежанке, безучастно глядя в окно. Она не обратила никакого внимания на вошедшего. Ривас чуть заметно поморщился. Икейра предупреждала его, что первые дни после воздействия на мозг девушки та будет напоминать скорее куклу, чем живого человека. Таковы последствия глубокого вмешательства, и от них никуда не уйдешь. Со временем это должно было пройти. Ривас опасался, что такое поведение девушки послужит для неведомого покупателя поводом к снижению цены.

— Вставай, — скомандовал он пленнице. Девушка послушно поднялась. Ривас накинул ей на голову покрывало, чтобы скрыть роскошную гриву пепельных волос.

— Пойдем. — Он взял ее за руку. Девушка послушно последовала за ним.

У дверей действительно стояла карета с предупредительно распахнутой дверцей. Вокруг кареты, запряженной двумя лошадьми, молчаливыми статуями возвышались десять конных воинов, одетых так же, как и давешний северянин, стоявший рядом с каретой. Наряд всадников дополняли железные кирасы и открытые шлемы, позволявшие воздуху без препятствий охлаждать голову и служившие неплохой защитой от рубящих ударов.

Ривас подсадил покорную девушку в карету и полез за ней следом. Дверка тут же захлопнулась, северянин легко вспрыгнул на козлы и щелкнул кнутом.

Карета быстро покинула пределы города, и очень скоро за окошком, куда внимательно смотрел Ривас, замелькали предместья Галата. Здесь селилась в основном беднота, которой было не под силу платить городские налоги, и немногие богатые любители покоя, чьи поместья напоминали собой хорошо укрепленные замки. Скоро и эти строения остались позади. Возница, не снижая скорости, продолжал гнать храпящих лошадей. В душу Риваса закрались смутные подозрения, что его просто-напросто надули и не видать ему ни золота, ни сидящей рядом соллы. Он уже начал серьезно беспокоиться за свою жизнь — и не раз пожалел, что так опрометчиво согласился на предложение трактирщика, как кони начали сбавлять ход и карета, сопровождаемая охраной, взлетела на каменистый холм, продолжением которого служили высокие крепостные стены. Неведомый эрл и в Койгарде оказался верным привычкам своей родины, выстроив замок на едва ли не на единственном холме в окрестностях Галата. «Интересно, где он взял на это великолепие деньги?» — мелькнула мысль у Риваса, когда он выбирался из кареты. Но за одно он мог быть спокоен: если у неведомого покупателя нашлись средства, чтобы отгрохать такой замок, то уж заплатить за соллу он должен был не скупясь.

Их долго вел по длинным коридорам посланец эрла. Наконец они очутились в большой зале, украшенной шкурами снежных кошек. Несмотря на довольно теплый день, в зале было прохладно. У одной из стен находился массивный камин, в котором пылали поленья горной ярчи, распространявшие по залу волны хвойного аромата, Ривас еще больше утвердился в мысли, что человек, позволяющий себе использовать для растопки столь редкое в здешних местах дерево, не поскупится.

В противоположном конце залы открылась дверь, и работорговцу наконец-то довелось увидеть таинственного хозяина замка. Это был рослый темноволосый мужчина лет сорока, высокий лоб которого и гордый орлиный профиль прямо указывали на зангарское происхождение. Одет хозяин замка был так же, как и приведший сюда Риваса и девушку сопровождающий. Только камзол и штаны его были из тончайшего черного бархата, а за сапоги можно было выручить на базаре столько же, сколько стоил десяток невольников.

Незнакомец кинул мимолетный взгляд на Риваса и сразу же двинулся по направлению к девушке. Работорговец предупредительно сдернул покрывало, укутывающее соллу, и ее волосы засияли и заискрились в пляшущем свете, отбрасываемом горящими поленьями в камине. Мужчина чуть заметно поморщился, но Ривасу хватило и этого, чтобы шагнуть назад, оставив хозяина замка наедине с девушкой. Зангарец обошел соллу, потом неожиданно протянул руку и, взяв пленницу за подбородок, долго вглядывался в ее глаза.

— Кто ее обрабатывал? — повернулся он в сторону Риваса.

— А? — не сразу сориентировался тот.

— Человек или шелт?

— Шелт, — выдавил из себя Ривас, не в силах лгать под пронзительным взглядом серых глаз.

Мужчина опять еле заметно поморщился.

— Это пройдет, уважаемый, — заторопился с объяснениями Ривас. — Всего лишь несколь…

— Как ее звать? — прервал поток объяснений зангарец.

— Ая, — неизвестно почему сократил имя девушки работорговец.

— Сколько ты за нее хочешь?

Ривас с замиранием сердца назвал сумму.

— Ты ее получишь, — утвердительно склонил голову хозяин замка.

Ривас почувствовал мимолетное сожаление, что побоялся удвоить сумму. Судя по всему, с этого богача можно было бы слупить гораздо больше.

Хозяин замка хлопнул в ладони. В зале появилась еще одна женская фигурка, облаченная в свободные белые одежды.

— Отведи девушку в приготовленные для нее комнаты, — отдал приказание хозяин замка. Женщина молча склонила голову в знак повиновения.

Хозяин замка еще раз хлопнул в ладони. На этот раз на его зов явился мужчина.

— Выдай этому человеку требуемую им сумму, — распорядился незнакомец.

Мужчина сделал Ривасу приглашающий жест. Когда за ними закрылась дверь, хозяин замка повернулся к сопровождавшему Риваса и девушку воину.

— Я бы не хотел, чтобы эта мразь трепала мое имя на всех перекрестках империи, — произнес он.

— Не беспокойтесь, — склонил голову воин, — он никому ничего не успеет рассказать.

— Не забудь трактирщика, — добавил хозяин замка, — и шелта…

Ривас дрожащими руками заканчивал пересчитывать лежащее перед ним золото. Его действительно должно было с лихвой хватить, чтобы поселиться в столице империи и до конца своих дней предаваться приятному ничегонеделанию. В Шарье для этого были созданы все условия. У дверей за ним с плохо скрываемым презрением наблюдали казначей и сопровождавший его по замку воин.

— Прошу подкрепиться. — Воин сделал приглашающий жест рукой в сторону соседней комнаты, увидев, что Ривас закончил считать и ссыпал золото в два объемистых мешка.

— Я не голоден, — возразил работорговец, — и хотел бы как можно скорее очутиться у себя дома.

— К сожалению, это возможно только ближе к вечеру, — виновато развел руками сопровождающий. — У кареты лопнула ось, кузнец обещал починить ее только к закату.

— И больше ничего нет? — недоверчиво спросил Ривас.

— Только лошади, — ответил воин. — Но я бы не советовал почтенному купцу возвращаться в город верхом. В предместьях множество всякого отребья, которое не преминет разузнать, что везет уважаемый купец во вьюках.

— А сопровождение?

— Охрана сейчас отбыла в другое место и будет тоже только к вечеру.

— Хорошо, — Ривас присел на один из стульев, придвинув под ноги мешки с золотом, — я подожду.

— Желаем приятно провести время, — Воин с казначеем склонили головы и покинули комнату.

Ривас долгое время настороженно прислушивался к каждому шороху, ожидая, что из-за портьер выпрыгнут северяне с обнаженными клинками. Но от стола так аппетитно пахло и так заманчиво светилось золотистым и гранатовым светом вино в тонкостенных стеклянных кувшинах, что работорговец в конце концов не выдержал искушения и решительно подвинул стул к накрытому столу…

Очнулся Ривас в кромешной холодной тьме. Вокруг было хоть глаз выколи. Ривас пошарил рядом с собой и наткнулся на мелодично звякнувшие мешки. Это его немного успокоило. Последнее, что он помнил, как выпил третий кубок великолепного красного вина из Ирремеля, после чего на него навалилась непреодолимая сонная дурь.

«Отравили! — мелькнула паническая мысль, прежде чем работорговец провалился в сон. — Вот тебе и заработал!»

Но деньги были с ним, он благополучно пробудился, а значит, хозяева замка не собирались его травить. Наверное, они просто перенесли захмелевшего гостя в спальню. Кто их знает, этих зангарцев? А тем более места, где они предпочитают спать. Северные дикари вполне могли соорудить из своих спален настоящие ледники, чтобы не забывать о родине.

— Есть тут кто? — наконец произнес в пространство Ривас, которому совсем не улыбалось шарить по темным углам в поисках двери.

Ответом работорговцу была мертвая тишина.

— Эй! — еще раз крикнул он. — Я проснулся!

Недалеко появилось слабое мерцание. Ривас уставился на этот источник света, радуясь, что есть хоть что-то, на чем можно остановить взгляд. Мерцание усилилось и вдруг взметнулось вверх белесым облаком.

— Что это? — чуть дрогнувшим голосом произнес Ривас.

Словно в ответ на его слова, в облаке вспыхнули два ярко-синих глаза, и до Риваса наконец дошло, что он видит.

Облако неторопливо поплыло в его сторону, от глаз исходила такая гипнотизирующая сила, что работорговец не мог отвести в сторону взгляд.

— Не-ет! — истошно заорал он. — Не хочу!! Выпустите меня отсюда!!!

В панике он торопливо заелозил по полу, стараясь как можно дальше отодвинуться от надвигавшегося на него облака.

— А-а-а! — прогремел еще раз его вопль, отдавшийся эхом где-то вверху.

«Эта ведьма все-таки обладала даром проклятия! — вспомнил он слова юной соллы. — Не хочу! Только не со мной! Все отдам!»

Облако вздохнуло и окутало непроницаемым покровом яростно сопротивлявшегося работорговца. Снежный призрак был очень голоден.

 

Лика

Несостоявшаяся атаманша торопливо рылась в многочисленных сундуках. Лика до утра пролежала на спасительном уступе, вглядываясь в темнеющие кусты. И лишь только когда начало светать и на деревьях и в кустарнике запели птицы, разбойница осмелилась покинуть свое убежище. Ночные убийцы, безжалостно вырезавшие шайку, исчезли, не оставив никого в засаде. Однако они могли и вернуться, чтобы проверить, все ли разбойники нашли свой конец. К тому же Лика теперь почти не сомневалась, что это были не последние посетители. Ее бывший сожитель, да сожрет Харг его душу, вляпался в какое-то гнилое дело, от которого явственно несло смертью… Надо было срочно покидать здешние места, климат которых стал губителен для здоровья. Но вначале следовало попробовать отыскать деньги, что хранил в пещере, служившей шайке убежищем и складом, атаман. К сожалению, женщине так и не удалось найти заначку Котеса. Главарь настолько хорошо запрятал золото, что для его поисков требовался как минимум день, которого у Лики не было. Она с сожалением вздохнула, охлопывая крышку последнего сундука, и тут в пещере, куда свет проникал лишь через вход, потемнело. Кто-то вошел внутрь. Лика схватила лежащий на расстоянии руки арбалет и стремительно вскочила, разворачиваясь лицом к неведомому пришельцу. А в следующий момент она замерла, глядя на бритвенно-острый наконечник копья, направленный ей точно в горло. Находилось копье в руках у дрока. Этот лесной житель, бесшумно появившийся во владениях шайки, невозмутимо разглядывал темными глазами замершую перед ним женщину. Лика прекрасно понимала, что дрок, а перед ней стоял один из хозяев Золотого леса, намного раньше, чем она нажмет на спуск, успеет отправить ее к Вседержителю или к Харгу. Реакцией жители Золотого леса уступали, пожалуй, только шелтам, да и то по слухам. А поставь этих существ в равные условия — неизвестно, кто бы одержал верх. И то, что стоящий перед ней дрок ничего не предпринимал, внушало определенную надежду.

Лика медленно опустила арбалет, одновременно демонстрируя пустую левую руку.

— Где твой хозяин? — Разбойнице впервые довелось услышать голос этого загадочного существа.

— У меня нет хозяина. — Она осторожно покачала головой.

— Есть, — все тем же тихим, чуть глуховатым голосом произнес дрок. — Где Котес?

— А-а, — поняла наконец разбойница. — Его нет.

— Где он? И когда вернется?

— У Харга, — хмыкнула Лика. — Оттуда не возвращаются.

— Умер? — после некоторой паузы вопросительно произнес дрок.

Разбойница молча кивнула.

— Тогда мне нужна ты.

— Зачем? — удивленно вскинула брови Лика, прикидывая, как бы отвязаться от этого существа.

Она знала, что Котес каким-то образом договорился с дроками и они позволили его шайке устроить свою стоянку в редколесье, окружавшем Золотой лес. Может быть, это было единственное разумное и дальновидное решение бывшего главаря, позволившее шайке достаточно долгое время безопасно существовать. Люди, неважно, кто — зангарцы, соллы или койгардцы, — предпочитали не связываться с дроками и обходили без крайней необходимости Золотой лес далеко стороной. Видимо, сейчас подошло время расчета с этими лесными жителями, и Лике придется расхлебывать еще и это… Бот уж как начнет везти, так до упора, Харг побери ее бывшего сожителя!

— Мне надо на юг, — произнес дрок, отрывая разбойницу от раздумий, — и ты меня туда отведешь.

— На юг? — не сразу сообразила Лика. — Это я с радостью, только…

— Что «только»? — уставился на замявшуюся разбойницу дрок.

«Вот он, шанс благополучно выбраться за пределы Марвии», — мелькнула в голове у разбойницы спасительная мысль. А в Койгарде она без труда избавится от этого лесного олуха…

— Котес напал на карету, — приступила Лика к объяснениям, — это произошло в глубине Золотого леса на старой дороге…

— Я знаю, — прервал ее дрок. — И что из этого?

— В карете ехали не простые жители. — Разбойница внутренне поежилась, представив, как, пока они сидели в засаде, за ними наблюдали лесные хозяева, решая, жить или нет нарушителям, забравшимся так далеко на их территорию.

Дрок непонимающе глядел на разбойницу. «Помоги мне, Харг!» — произнесла про себя Лика и продолжила:

— Их будут искать. И искать долго и тщательно.

Дрок продолжал молчать.

— А когда найдут разбитую карету, могут решить, что во всем виноваты дроки, — на едином дыхании закончила Лика.

— Мы не делали этого, — наконец подал голос дрок. — На карету напал Котес.

— Кто в это поверит? — хмыкнула разбойница. — Котес давно на пути к Харгу, и с него не спросишь…

После этого в пещере воцарилось долгое молчание.

«Ну же, соображай, лесной пень! — мысленно подстегнула дрока Лика. — Или мне и здесь тебе надо подсказывать?!»

— Мне надо на юг, — произнес дрок, видимо, пришедший к какому-то решению. — И ты отведешь меня туда.

— Да мы дойдем только до Черной реки и попадем в руки страже!

— Реку мы перейдем в лесу, — ответил дрок.

«Слава Вседержителю! — мысленно вознесла молитву Лика. — Наконец-то до него дошло!»

В вопросах веры она была очень гибкой и не забывала упоминать и Вседержителя, и его противника Харга, справедливо полагая, что не один, так второй не оставят бедную женщину без помощи.

— А далеко ли тебе надо на юг? — осторожно поинтересовалась она.

— Далеко, — односложно ответил дрок, не вдаваясь в подробности.

— Значит, дорога неблизкая, — продолжила разбойница, решив про себя, что в ее положении не помешает прогуляться и до Мокрых гор, — а я — бедная женщина…

— У меня есть деньги, — чуть презрительно произнес дрок. Он шевельнул плечом, и в наплечной сумке звякнуло. — Я заплачу.

А это было совсем хорошо! Лика даже не сразу поверила в такую удачу. Этот лесной житель собирался вывести ее безопасной дорогой за пределы ставшей смертельно вредной для здоровья Марвии, да еще и заплатить за это. Положительно, Харг не оставил бедную женщину без поддержки!

 

Страйк

Ночь, несомненно, удалась. Страйк, весело посвистывая, двигался по кривым улочкам Галата в сторону дома, что снял Ривас. Светило еще только готовилось явить свой лик этому миру, но было уже довольно светло. Горожане продолжали дрыхнуть, и Страйку почти не попадалось пешеходов. Он поежился от довольно холодного северного ветерка, предвкушая, как завалится в свою теплую комнату, где его ждала удобная лежанка. Ривас вряд ли еще распродал весь свой товар, а поэтому Страйк был практически свободен. Все, что от него требовалось, — проследить, чтобы у загона с рабами всегда присутствовал кто-то из его подчиненных. Клетка клеткой, но дополнительная охрана никогда не помешает. Страйк уже давно подобрал в свою команду людей, имевших понятие о дисциплине, поэтому за охрану наемник был спокоен. Его подчиненные не всегда находились в ладах с законами Мерианской империи и зачастую разыскивались властями многих провинций, но свою службу знали. Особенно если она подкреплялась стабильным и высоким жалованьем.

Вот и сейчас Страйка должен был встретить смуглокожий Лоик родом из Тауланского канноата. Правда, на своей родине этот южанин не рискнет появиться еще очень долгое время… Страйк, да и его наниматель Ривас, легко закрывали глаза на неприглядные факты в биографиях наемников, справедливо полагая, что это послужит дополнительным фактором, способствующим повиновению.

Страйк, все еще посвистывая, отпер дверь и спустился по лестнице вниз, где его хорошее настроение моментально улетучилось.

Лоик уже никого и никогда не сможет встретить… Южанин-кочевник с безмятежным выражением лица лежал в подвале, служащим одновременно загоном для рабов и складом товаров. Страйку было достаточно одного взгляда на перерезанное горло Лоика, чтобы понять: их дом посетили не простые грабители. Так аккуратно справиться с опытным наемником могли только профессионалы из гильдии убийц. Клетка для рабов пустовала, значит, Ривас успел сбыть живой товар… И тут Страйк все еще обостренным после приема наркотика слухом уловил слабый скрип. Он метнулся из подвала и увидел, как медленно поднимается щеколда на входной двери. Проскочить лестничную площадку и скрыться на втором этаже в апартаментах Риваса наемник уже не успевал. Да и если его догадка о посетителях была верна, от того, кто сейчас почти открыл дверь, просто так не убежишь…

А дальше Страйк действовал уже на уровне подсознания. Не успев додумать до конца пришедшую на ум мысль, разбойник громко хлопнул дверью, ведущей в подвал, и нырнул под лестницу второго этажа. Скрипнула входная дверь, Страйк сжался в комок, уповая лишь на спасительный полумрак. Мимо него прошелестели шаги, и кто-то в черном нырнул в подвал. Страйк, уже больше не раздумывая, накинул на дверь, за которой скрылся незнакомец, засов и взлетел на второй этаж, краем глаза отметив, что и туповатый служка, нанятый Ривасом для работ по дому, также окончил свой жизненный путь. Это было уже очень серьезно и походило не на простое убийство с ограблением, а на планомерную зачистку нежелательных свидетелей. Отсутствие Риваса и девки с Севера наверху, а также наличие запертого денежного ящика, где работорговец хранил выручку, лишь подтверждали мысли Страйка, скачущие в его голове, подобно диким козам Зангары. Наемник с сожалением кинул взгляд на запертый сундук, где можно было неплохо поживиться, но сейчас было не до этого. На кону стоял гораздо более дорогой товар — жизнь. Страйк распахнул створки окна и, примерившись, сиганул на крышу соседнего дома. Перемахнув через конек, он съехал по скату во двор, пересчитав попутно задом аккуратно уложенную черепицу. Внизу, чудом избежав клыков свирепого цепного пса, Страйк перемахнул через высокий забор и бросился сломя голову в лабиринт восточной старой части Галата, куда даже городская стража избегала лишний раз соваться. Там давно и прочно утвердилась власть городского дна, и Страйк, имевший пару-тройку знакомых в этой клоаке, полагал, что ему не откажут в убежище.

 

Лика

Они брели по окраине леса уже пятый день. Вернее, брела Лика. Дрок же бодро вышагивал, как в первый день их путешествия, не выказывая никаких видимых признаков усталости. Он поначалу порывался двигаться и ночью, благо, наступило время двух лун и темноты фактически не было. Но тут воспротивилась Лика, кое-как объяснив дроку, что ей требуется гораздо больше времени для восстановления сил, чем ее спутнику. Припасы, захваченные разбойницей, давно закончились, и приходилось полностью полагаться на лесного жителя. Дрок мимоходом срывал то один, то другой плод с дерева или кустарника или, остановившись, начинал копать землю, извлекая на свет мясистые, странного вида клубни. Хотя они и двигались вместе почти пять суток, Лика знала о дроке не больше, чем в первый день встречи. Весь ее багаж знаний о попутчике пополнился только его именем. Дрока звали Инзи. Лике успела до смерти надоесть фруктово-овощная диета. Она бы с радостью променяла все эти корни и фрукты с орехами на кусок мяса, но дрок строго-настрого запретил ей еще в первый день пользоваться арбалетом. И хотя лес был довольно плотно заселен всяческим прыгающим, бегающим и ползающим зверьем. Лике приходилось, глотая слюни, только провожать полным сожаления взглядом пробегающие мимо отбивные. Вдобавок Инзи не разрешил Лике разжигать костер. Так что и корнеплоды, и орехи, и фрукты приходилось есть в сыром виде. Когда Лика наконец не выдержала и взбунтовалась, дрок лишь красноречиво провел большим пальцем по горлу, многозначительно кивнув в сторону лесной чащи. Этого оказалось достаточно, чтобы разбойница больше не стремилась к разнообразию пищи.

Ну а к концу пятого дня ее ждал неожиданный сюрприз. Они вышли к реке, струившей свои воды среди гордо возносящихся в невообразимую высь золотых стволов. Дрок дождался, пока женщина отдышится и немного придет в себя, и качнул копьем вниз по течению.

— Нам идти туда? — поинтересовалась на всякий случай Лика.

— Да, — кивнул ее немногословный попутчик.

— Но мы же выйдем из вашего леса!

— Не совсем, — покачал головой дрок. — Здесь очень много рек, — он показал в сторону леса, — а там, внизу, они сливаются в одну. Ту, что вы зовете Черной. В том месте мы переправимся на другой берег.

— Почему не здесь?

— Между реками — болото. — Он оглядел женщину с головы до ног. — Тебе не пройти.

И, не дожидаясь очередных вопросов, двинулся на восток по течению реки. Постепенно золотые деревья уступили место обычной лесной растительности. А скоро и Инзи остановился на небольшой полянке и скомандовал:

— Привал.

— Слава Вседержителю! — Лика со стоном облегчения повалилась на траву.

Дрок презрительно хмыкнул и легко начал спускаться вниз к воде. Разбойнице стало интересно, что он там забыл, так как недалеко от поляны журчал маленький ручей с кристально чистой водой. У нее мелькнула было мысль, что лесной житель решил разнообразить их стол какими-нибудь пиявками или водяными червями, как дрок опроверг ее измышления.

Инзи остановился возле большого завода, на поверхности которого плавали розово-белые кувшинки, и пристально уставился в воду. Когда Лике уже надоело разглядывать замершего в неподвижности лесного жителя, тот вдруг стремительно взмахнул копьем, вода забурлила, и дрок выволок на берег здоровенную, блистающую золотой чешуей рыбину.

Разбойница с разинутым от удивления ртом наблюдала, как дрок вытащил на поляну свой улов и швырнул его по направлению к женщине.

— Почисти рыбу, — приказал он обалдевшей Лике и нырнул в кусты.

К тому времени, когда она освободила от чешуи и внутренностей мясистый улов, дрок вернулся на поляну, волоча за собой две сухие валежины.

А немного позже Лика наслаждалась запеченной в глине, исходящей умопомрачительным ароматом рыбиной. Дрок посыпал ее вдобавок какой-то сушеной травкой из своей наплечной сумы, от которой к аромату добавились запахи тимьяна, петрушки, укропа и еще чего-то, вроде смутно знакомого и в то же время абсолютно неуловимого, придавшего рыбьей тушке своеобразный и изысканный вкус.

Дрок, к удивлению Лики, разделил с ней трапезу и с не меньшим, чем она, аппетитом поглощал рыбу.

— Разве вы едите что-то помимо растительной пищи? — поинтересовалась Лика, когда с ужином было покончено.

— Да. — Ответы дрока не отличались многословием.

— А как насчет мяса? — продолжала допытываться Лика.

— Мясо тоже, — ответил дроки, предваряя следующий вопрос, добавил: — И птицу.

— Что же ты мне запрещал пользоваться вот этим? — Лика похлопала по арбалету, лежащему рядом.

— Во время двух лун в Лесу нельзя охотиться.

— Почему?

Дрок молча смотрел куда-то во тьму.

— А костер? — спросила она, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.

— Тебе так хотелось встретиться с другими? — вопросом на вопрос ответил дрок.

— Что плохого они могли бы мне сделать?

— Людям запрещено бывать в тех местах. Или тебе надоело жить?

— Странные вы существа, — после продолжительной паузы продолжила Лика. — То нельзя, это нельзя… сидите в вашем лесу, как медведи в берлоге.

— А вы бы хотели, чтобы мы оттуда вышли? — неожиданно усмехнулся дрок.

Видеть эмоции на вечно невозмутимой физиономии лесного жителя было до того неожиданно, что Лика в первый момент даже запнулась.

— Так никто не живет — замкнувшись. — Разбойница обрадовалась, что дрок наконец-то пошел на контакт. — Ни дварфы с Триалетского хребта, ни шелты…

— А зачем? — поставил Лику в тупик вопросом Инзи.

— Как зачем?! Хотя бы ради торговли. Да вы на одной травке, которой ты сдобрил рыбу, можете сделать состояние.

— А зачем?

— Да хотя бы затем, чтобы вам не пришлось нанимать проводников среди людей, если понадобится куда-то дойти! — выпалила вконец раздосадованная Лика. — Вот тебе почему-то понадобилось идти на юг?

— Да. — Дрок опять стал односложен.

— А на кой?! Что ты там такого потерял, чего не можешь найти в своем разлюбимом лесу?

— Это тебя не касается. — Инзи лег на траву и уставился в ночное небо, давая понять, что разговор окончен.

— Вот-вот! — все никак не могла успокоиться Лика. — Когда нечего сказать, легче всего послать куда подальше!

— Мы этим отличаемся от вас? От людей? — с иронией в голосе вдруг произнес дрок. — Вы каждому встречному выкладываете, куда и зачем идете?

— Ну, не каждому, — протянула Лика, — но мы же с тобой путешествуем вместе…

— И что с того?

— Надоело смотреть, как ты корчишь из себя высшее существо! Лесной бирюк!

— Может, мы и бирюки, — сверкнул в темноте глазами дрок, — но, в отличие от людей, не уничтожаем себе подобных.

— С чего ты взял, что люди только и думают, чтобы кого-нибудь убить? — не желала сдаваться Лика.

— А что случилось с Котесом и остальными? — повернул голову в ее сторону дрок.

— Ну, это произошло из-за встречи в лесу…

— Вы там цветочки собирали? — опять усмехнулся Дрок. — Или искали травку, что так тебе понравилась?

— Хм. — Лика впервые не нашлась, что ответить.

— Вся старая дорога отмечена телами твоих сородичей, — продолжил дрок. — Это одно из развлечений людей? И ты хочешь, чтобы мы последовали вашему примеру?

— Это единичный случай…

— Нас слишком мало, чтобы перенимать ваши привычки и обычаи, — не дал ей закончить дрок. — Десяток таких «единичных случаев», и от моего народа не останется никого. — Он надолго замолк, а потом добавил: — Когда-то мы рассуждали, как и вы, люди, и были жестоко наказаны за это…

 

Страйк

— Ну что? — Страйк с надеждой уставился на вошедшего. — Нашел кого-нибудь?

Оборванец молча мотнул головой и начал аккуратно снимать с себя живописные лохмотья. Затем он упрятал одежду в сундук возле стены и натянул вполне сносный халат. Наемник без особого интереса наблюдал за превращением нищего во вполне приличного с виду человека. Подходил к концу третий день, как он обосновался в логове Хромого Хали, и ежедневное преображение хозяина в оборванца и обратно уже порядком приелось.

Когда-то Страйку довелось вытащить Хали из почти безвыходной ситуации. Последний еще только начинал свою карьеру нищего, когда у него случилась стычка с собратьями по цеху, недовольными появлением нового конкурента.

Страйк в тот вечер возвращался из кабака, и его внимание привлекла драка в одном из глухих переулков. Обычно наемник не вмешивался в посторонние разборки, исповедуя принцип «каждый за себя». Но в этот раз все пошло несколько иначе.

Из переулка раздался прерывающийся голос:

— Помогите! Ради Вседержителя!

Страйк лишь ухмыльнулся. Подобные шуточки ему были хорошо знакомы. Он не раз был свидетелем того, как подобным образом разводят доверчивых простаков. Человек бросался на помощь и получал чем-нибудь тяжелым по голове… Хорошо, если черепушка оказывалась крепкой и грабители оставляли хоть что-то, в чем можно было добрести до дома. Чаще городская стража находила с рассветом холодный труп, обобранный до нитки.

Но тут под ноги разбойнику выметнулось чье-то тело, за которым выскочили два типа и принялись месить убегающего костылями прямо посреди улицы. Третий тип стоял чуть поодаль и с усмешкой наблюдал за происходящим.

Страйк остановился и, положив руку на рукоять меча, молча ждал окончания разборки. Наконец ему это надоело, и он вполне миролюбиво произнес:

— Может, мне разрешат пройти?

— Пошел отсюда, хлыщ! — рявкнул в ответ тип, не принимавший участия в избиении.

То ли он не разобрал в полутьме, что перед ним не обычный праздношатающийся горожанин, то ли посчитал Страйка просто безобидным прохожим. И эта ошибка оказалась для него роковой. Хотя, если бы можно было миновать свалку, не вмешиваясь, наемник обошел бы дерущихся стороной. Он уже давно перестал реагировать на оскорбления, если, конечно, из них нельзя было извлечь какой-либо выгоды. Но слишком уж далеко надо было возвращаться назад. Страйк выдернул меч и, шагнув вперед, нанес короткий косой удар. Бродяга, так и не поняв, что произошло, рухнул на землю. Страйк брезгливо посторонился, следя, чтобы кровь не заляпала его новый камзол. Два других типа замерли на мгновение над избиваемым и вдруг с визгом и ревом кинулись на наемника. Страйк изумился, и это едва не стоило ему жизни. Обычно одного наглядного урока вполне хватало, чтобы оборванцы, как крысы, разбегались по углам. Эти же повели себя совершенно нестандартно. В последний момент наемник отшатнулся, и тяжелый костыль, направленный ему в голову, с хрустом вонзился в стену дома. Страйк подставил меч, парируя удар второго типа, и прыгнул вперед между атакующими. Те моментально развернулись вслед за наемником, но Страйк уже пришел в себя. Он шагнул влево и с разворота нижним ударом подсек ноги одному из нападавших. Тот с воем повалился на землю. Последнему оставшемуся на ногах понадобилось сделать пару шагов, чтобы обойти корчащегося на земле приятеля, и этого хватило Страйку на обратный замах. Клинок вошел точно под мышку оборванцу. Костыль звякнул о землю, выпав из вскинутых рук. Страйк выдернул меч, глядя, как оседает на воющего приятеля последний ночной бродяга.

— Помоги! — раздался сбоку хриплый голос.

Наемник взглянул на ночную жертву. Тот успел отползти к стене, но на большее сил не хватило. Видимо, крепко досталось ему от костылей нападавших, и, не вмешайся Страйк, вряд ли бы нищий увидел рассвет.

«Хм, — ухмыльнулся про себя наемник, наблюдая, как с клинка стекает кровь. — Раз уж взялся за доброе дело, может, стоит довести его до конца?»

— Вставай! — Он подал руку избитому. — Тут недалеко живет лекарь.

— Не надо лекаря, — прохрипел нищий. — Помоги добраться до дома…

— Ни Бэка, ни Сими, ни Койта? — все еще с надеждой в голосе произнес Страйк.

— Никого. — Хали помотал головой, усаживаясь напротив наемника. — И мне кажется, твой торгаш впутался в очень неприятную историю: городская стража кого-то усиленно разыскивает.

— Кого?

— Непонятно, — пожал плечами Хали, — но не исключено, что тебя и твоих парней.

— Надо срочно рвать отсюда когти. — Страйк мысленно расстался с идеей посетить еще раз снятый Ривасом дом и покопаться в апартаментах купца.

— Вряд ли это так просто сейчас сделать, — с сомнением в голосе произнес Хали.

— Почему? — насторожился наемник. — Ты что-то еще знаешь?

— Тебе не миновать городских ворот. А там стража тоже кого-то ждет…

— Что же делать?

— Есть два варианта, — усмехнулся нищий. — Или ты проведешь довольно долгое время у меня в гостях, или попробуешь выбраться из Галата через катакомбы.

— Катакомбы? — Страйк изумленно посмотрел на Хали. — Тогда уж лучше сразу сдаться стражникам.

Про этот подземный лабиринт, построенный неизвестно кем и неизвестно когда, в городе бродили самые дикие слухи. Говорили, что построили уходящие в глубины земли ходы еще те нелюди, или Иные, как их иногда звали, что жили в этих местах до появления человеческой расы, и что в подземельях спрятаны несметные сокровища и магические артефакты. Находились сумасшедшие, осмеливавшиеся отправиться в мрачные глубины, но с тех пор их никто не видел. У Страйка на этот счет существовало свое собственное мнение. Если кому-то и довелось что-то извлечь из таинственного подземного лабиринта, то этот человек был явно не дурак. Дуракам везет лишь в сказках. А раз это был не дурак, то он вряд ли станет трубить о своих находках на городской площади. Наилучшим вариантом в таком случае было раствориться со всем добытым на бескрайних просторах империи. Так, по крайней мере, можно без опаски пользоваться найденным. Что там было на самом деле — точно не знал никто. Городские власти приноровились использовать подземные галереи в качестве слива сточных вод и отходов. На этом польза подземного лабиринта исчерпывалась.

— Не скажи, — хмыкнул Хали. — Бывает, ими пользуются… особенно когда надо что-то срочно и незаметно доставить в город или вынести за его пределы.

— Я об этом не знал… — Страйк подумал, что все-таки он был прав в своих размышлениях по поводу катакомб. Если ими пользовались контрабандисты, то вполне могли добывать давно захороненные богатства и другие личности, также чуравшиеся излишнего афиширования своей деятельности.

— Кто же будет трепаться о таких делах? — окончательно подтвердил размышления Страйка Хали. — У длинных языков очень короткая жизнь.

— Давай лучше рассмотрим вариант с отсидкой, — предложил Страйк. — У меня достаточно денег, и я не сильно стесню тебя…

— Боюсь, это не самый лучший выход, — покачал головой Хали. — Я предложил его, не подумав. Тот, кто поднял на ноги городскую стражу, может не остановиться на этом и поискать в здешних кварталах. И мне кажется, поиски будут очень тщательными…

Он взглянул на мрачного Страйка и добавил:

— Ты только не подумай, что я хочу от тебя избавиться. Будь все менее серьезно, живи здесь, пока не надоест.

— Что ж, — вздохнул наемник, — придется лично убедиться, что правда, а что брехня в разговорах об этих подземельях…

— Сюда. — Хали втолкнул Страйка в совсем уж темный переулок.

— В какие трущобы ты меня завел?! — попробовал возмутиться наемник. — Тут не заметишь, как ткнут из-за угла ножом в брюхо.

— Ты что, думаешь, ход в подземелье располагается на одной из центральных улиц? — хмыкнул нищий.

— Нет, но надо было хотя бы лампу захватить…

— Будет тебе лампа, не сомневайся, — обнадежил его Хали. — Но лучше бы тебе привыкнуть к недостатку освещения. Там, где ты пойдешь, дневной свет находится в крайнем дефиците.

— Я не кошка, чтобы видеть в темноте, — начал было Страйк.

— Все, пришли, — оборвал его Хали, похоже, видевший в темноте как эти самые кошки, и несколько раз стукнул в стену.

Рядом раздался скрип, и в сплошной стене вдруг обнаружилась хорошо замаскированная дверь.

— Пришли? — раздался голос из еще более темного, чем ночная тьма, проема. — Проходите, заждались уже…

Хали нырнул в проем, Страйк последовал за ним, сжимая вспотевшей ладонью рукоять кинжала. Хотя в такой темени эта предосторожность была ни к чему. Находившиеся в помещении могли безо всякой опаски расправиться с пришедшими, и те даже не поняли бы, откуда к ним пришла смерть. Оставалось только уповать на Хали да на Харга, поскольку Вседержитель, по словам Кающихся, не терпел тьмы и в этих местах должен был царствовать его извечный противник.

Дверь за спиной у Страйка скрипнула, затворяясь. После этого впустивший их зажег крохотный масляный светильник. Страйк огляделся. В помещении не было больше никого, кроме Хали и маленького худощавого типа с глубоко посаженными светлыми глазами.

— Это вот он и есть? — обратился светлоглазый к Хали.

Тот молча кивнул.

— Плату вперед, — потребовал хозяин помещения. Страйк вопросительно взглянул на Хали. Тот опять молча кивнул.

— Не переживай, — хмыкнул светлоглазый, принимая от наемника мешочек с монетами. — Все путем. Доведу безо всяких фокусов. Если, конечно, те, что живут там, — тут он показал себе под ноги, — не помешают…

Только теперь Страйк заметил у ног светлоглазого небольшой люк, от одного взгляда на который наемника почему-то бросило в дрожь.

Между тем проводник извлек откуда-то два миниатюрных масляных фонаря и, запалив фитили, вручил один из них Страйку.

— Полезай, — кивнул он на люк. — Мне надо еще обратно успеть к завтрашнему вечеру.

Страйк кивнул на прощание Хали и полез в темный провал. Светлоглазый скользнул за ним следом, задвинув попутно крышку над головой. Наемник спрыгнул на пол с шаткой лестницы и внезапно увидел два горящих желтых глаза.

— Что это?! — Он отскочил в сторону, обнажив меч.

— Успокойся! — Рядом с ним из мрака возник светлоглазый и поднял над головой фонарь. — Не ты один так внезапно захотел покинуть пределы благословенного города Галата. Девушка составит нам компанию.

Страйк пригляделся. К его изумлению, «девушка», как назвал ее проводник, оказалась невообразимо старой шелтянкой, кутавшейся в какую-то меховую хламиду.

— Итак, — бодро продолжил светлоглазый, — будем считать, что вечер знакомств завершен. Представляться друг другу у нас с вами нет никакой необходимости. А теперь, — он неожиданно посерьезнел, — хочу предупредить вас о некоторых правилах, соблюдение которых в этих местах жизненно необходимо. Во-первых, слушаться моих приказов беспрекословно. Прикажу лечь — значит ляжете, что бы ни находилось под ногами. Прикажу ползти — поползете. Во-вторых, соблюдать абсолютную тишину. Каждый лишний звук может стать для нас последним, что довелось услышать в этой жизни. И в-третьих, не делиться впечатлениями с друзьями и знакомыми о здешних подземельях при выходе. Все согласны? — Он поглядел на наемника и шелтянку. — Если нет, то пожалуйте наверх.

Не дождавшись возражений, он продолжил:

— Пойдем в таком порядке: я — первый, за мной — девушка, ты, — он указал на Страйка, — замыкающим.

Закончив инструктаж, светлоглазый развернулся и шагнул в один из темных провалов. За ним пошлепала шелтянка, напоследок окатив наемника внимательным взглядом горящих желтых глаз. Страйк вздохнул и, подтянув перевязь, чтобы рукоять меча была под рукой, двинулся следом за своими новыми спутниками.

Через пару часов, когда наемнику стало казаться, что он топает за кутающейся в мех фигуркой целую вечность, проводник вдруг остановился и внимательно прислушался.

Шагнувший к нему ближе Страйк увидел, как у того на лице проступает изумление.

— Это кто же из вас так наследил? — повернулся светлоглазый к своим спутникам.

— А в чем дело? — задал вопрос Страйк.

— Послушай, — ткнул себе за спину проводник.

Страйк прислушался и услышал где-то на грани восприятия слабый говор, а приглядевшись, различил слабое зарево далеко впереди.

— Ну и что? — повернулся он к проводнику.

— Стражу в галерее выставили! — враждебно уставился на него проводник. — Или ты еще не понял?!

— Что тут такого? — пожал наемник плечами. — Обойдем ее и все.

— Как обойдем?! — прошипел проводник. — По второму ярусу?! Я не нанимался в смертники! Пошли обратно!

— Стой! — Страйк упер ему в грудь клинок. — Ты обещался вывести за пределы города и взял за это кучу денег. Как ты будешь выполнять обещанное — твое дело, но назад я не пойду!

— Так подыхай здесь в одиночку!

— Ты составишь мне компанию!

— Тиш-ше! — раздался позади Страйка голос, и вперед протиснулась шелтянка, о которой он забыл в споре с проводником. — Дай-ка я попробую.

Она уставилась горящими глазами в лицо светлоглазого. Тот испуганно попятился.

— Выбирай! — зловеще улыбнулась шелтянка. — Или ты ведешь нас дальше, или превратишься в полного идиота, не сходя с этого места.

Светлоглазый еще больше побледнел:

— Но через второй ярус уже давно никто не ходит. Оттуда не возвращаются!

— Значит, мы будем первые, кто его пройдет, — отрезала шелтянка. — И не вздумай улизнуть! Я тебя достану за сто шагов.

— Х-хорошо. — Проводник моментально сник, растеряв весь свой гонор.

— Тогда пошли! — скомандовала шелтянка. «Ничего себе „девушка“, — с восхищением подумал Страйк, глядя на семенящую впереди фигурку. — Да она любому „мальчику“ даст сто очков вперед!»

Они повернули обратно, и через некоторое время проводник свернул в один из боковых проходов, идущий полого вниз.

Чем этот второй ярус, которого так страшился светлоглазый, отличался от первого, Страйк не мог понять. Те же самые, вернее, такие же неровные, в каких-то натеках, стены рыжего цвета, боковые проходы, ведущие куда-то во тьму, и въедливая мелкая пыль, поднимавшаяся от малейшего движения и долгое время стоявшая в воздухе. От нее дико свербело в носу, и Страйк, помня зловещие предупреждения проводника, все свои силы тратил на то, чтобы ненароком не чихнуть. В конце концов не выдержал сам провожатый и оглушительным чихом потревожил царящую здесь вековую тишину. Следом он испуганно присел, почти скрывшись в очередной волне пыли. Тут уже и Страйк не сдержался. Дурной пример — он, как говорится…

Что там говорится, наемник додумать не успел. По галерее прокатилась мощная волна воздуха, унесшая надоедливую пыль куда-то во тьму. Как будто какой-то невидимый великан сделал вдох.

— А-а-а!! — уже нисколько не сдерживаясь, завопил проводник и бросился с ошеломляющей быстротой вперед. Шелтянка и Страйк не раздумывая устремились за ним. А сзади нарастал торопливый топот и шелест, от которого почему-то стыла кровь в жилах. Очень скоро три путника выровнялись и неслись вперед грудь в грудь. Шелтянка, к удивлению Страйка, нисколько не отставала от двух мужчин, а временами даже вырывалась вперед.

— Скоро до выхода? — прохрипел он, обращаясь к летящему рядом проводнику.

— Впереди… развилка… оба на выход! — не совсем понятно прохрипел в ответ проводник.

— Что… это?.. — не утерпел от второго вопроса Страйк.

— Не… знаю!.. — мотнул головой светлоглазый, увенчивая скорость.

Тут впереди появилась обещанная развилка. Проводок и шелтянка, не снижая скорости, нырнули в левый коридор. Страйк же по какому-то наитию бросился в правый. Позади него пронеслась волна сжатого воздуха и топот утих в том ответвлении, где скрылись те двое. Страйк пробежал еще около тысячи локтей и рухнул на пол, жадно втягивая пересохшим ртом воздух. Фонарь жалобно звякнул о камень, и рядом с человеческим телом разлилась лужица горящего масла. Страйк лежал, тупо глядя, как догорает перед самым его носом призрачный шанс на спасение. Наконец от костра остался один тлеющий фитиль, который, потрещав несколько мгновений, отступил перед наступающим мраком. Страйк судорожно вздохнул и внезапно его разобрал истерический смех, когда он вспомнил свой последний диалог с проводником.

— Нне-е з-знн-а-ю! — давился он в конвульсиях и все никак не мог остановиться.

Но всему приходит конец. Закончилась и истерика, отодвинувшая на какой-то миг мысли о неизбежном конце. Видимо, это была своеобразная реакция организма на копившееся в последнее время напряжение.

А потом он встал и, держась за стену левой рукой, побрел вперед, молясь про себя и Вседержителю, и Харгу, и всем их слугам и прислужникам, чтобы впереди не оказалось какой-нибудь дыры, ведущей из этих катакомб еще глубже в саму Изначальную Тьму.

Сколько прошло времени с тех пор, как он двинулся в этот поход, Страйк не помнил, да и уже плохо соображал, зачем и куда он бредет в кромешной тьме, как впереди ему вдруг почудилось слабое белесое сияние. Он брел и брел, тупо глядя, как все больше светлеет впереди, и вот перед его глазами предстал ослепительный синий прямоугольник неба… и тогда Страйк, наемник Страйк, не раз смотревший смерти в лицо, сел на землю и заплакал.

 

Лика

Река Черная осталась далеко позади. Лес тоже. Лика со своим странным спутником двигались по пустынной пыльной дороге, прихотливо извивавшейся между живописных холмов. Холмы поросли разнообразной растительностью, но те, кто хотя бы издали видел Золотой лес, никогда не назвали бы эти деревья и кустарники лесом. Так, леском… Но этот лесок исправно давал кров и пищу путникам. Инзи оказался непревзойденным охотником, и ни одна ночевка под открытым небом не проходила без сочного куска мяса. Иногда это была птица, иногда — какой-нибудь грызун. Лика несколько раз порывалась подбить из арбалета оленя или косулю, что частенько попадались на дороге, но дрок ни разу не позволил женщине это сделать. Он был против того, чтобы лишать жизни животное, которое они не могли съесть. В конце концов Лика смирилась с требованиями своего спутника, хотя и не совсем понимала, почему нужно беречь оленей, которых в этих местах по причине отсутствия людей развелось неимоверное количество. Но раз дрок настаивал… Лика, в свою очередь, поставила условие, что она не согласна питаться травами и кореньями. Поэтому каждый вечер, если при дневном переходе не попадалось ничего подходящего, Инзи молча и беззвучно исчезал в ближайшей роще и вскоре появлялся с добычей, которой как раз хватало на сытный ужин и легкий завтрак. Днем дрок ничего не ел, предпочитая обеду движение вперед. Постепенно и Лика втянулась в этот немного странный распорядок и через несколько дней уже не испытывала полуденного сосущего чувства голода, бодро двигаясь вслед за своим лесным спутником. Во время дневных переходов они почти не разговаривали, да и вечерами дрок был молчалив и если и поддерживал беседу, то только на самом необходимом минимальном уровне. В свою очередь и Лика плюнула на попытки разговорить лесного жителя.

Но однажды в монотонное однообразие их перехода внесла свои коррективы природа. Лика еще утром, когда заваривала в котелке собранные дроком травы для утреннего напитка, заметила, что Инзи временами тревожно принюхивается и нет-нет да и глянет в сторону скатной стороны.

— Что ты учуял? — наконец не выдержала разбойница.

— Дождь будет, — коротко ответил дрок. — Сильный дождь.

— Дождь?! — изумилась Лика. — Да ты на небо погляди! Когда это при такой погоде бывает дождь?

День действительно обещал быть великолепным. На пронзительно голубом небе не было ни единого облачка. Все вокруг заливал мягкий и теплый свет. Даже утренняя дымка сегодня отсутствовала, и Сиб во всей своей красе поднимался на востоке. Вокруг радостно пели, свистели, трещали, цвиркали лесные птахи, в воздухе разливался аромат цветущих трав, и слова дрока казались нелепой выдумкой.

— Может, переждем? — не обращая внимания на вопрос Лики, продолжал гнуть свое дрок.

— Да брось ты глупостью маяться, — рассмеялась та. — Мы тут так просидим до самого сезона дождей.

Дрок молча допил свою порцию напитка и начал укладывать вещи в мешок, более не пытаясь переубедить женщину.

А уже к полудню Лика смогла удостовериться в правоте дрока. Из-за горизонта выползла громадная сине-черная туча и очень быстро начала разрастаться. Вскоре из пухнущего на глазах воздушного монстра стали доноситься отзвуки пока еще далекого грома. Лика оглянулась. Они уже порядочно отошли от рощи, где останавливались на ночлег, и сейчас, как назло, двигались по голой, без единого кустика местности. До следующей рощи оставалось примерно столько же, сколько они уже прошли. Лика ускорила шаг, проклиная себя в глубине души за недоверчивость. Кому, как не лесному жителю, ближе всего находящемуся к природе, знать все ее особенности?! Нет, она по свойственному ей упрямству и какому-то духу противоречия не согласилась с Инзи и теперь имела все шансы испытать на собственной шкуре то, с чем так упорно не соглашалась. Она украдкой взглянула на дрока. К ее изумлению, он не выказывал никаких признаков злорадства. Мол, не хотела послушаться, так теперь получай, глупая баба, то, что заслужила… Нет, на лице у дрока читалось явное беспокойство. Он поглядывал то на растущую с угрожающей быстротой тучу, то на рощу впереди и, видимо, как и Лика, прикидывал их шансы на укрытие.

Но они не успели. Вначале налетел дикий смерч, погрузивший все вокруг в темную мглу, а затем сверху обрушилась стена воды. Такого дождя Лике еще не приходилось видеть. Она моментально потеряла всякие ориентиры и беспомощно остановилась. Внезапно на нее надвинулось что-то темное. Женщина в панике схватилась за клинок, но ее рука оказалась перехваченной знакомой коричневой пятерней. А затем ей прямо в ухо прокричал дрок:

— Иди вперед! Только вперед! Никуда не сворачивай!

— Куда вперед?! — взвизгнула в истерике Лика.

— Туда! — еще более надвинувшийся на нее Инзи махнул рукой куда-то вбок.

Затем он развернул женщину в указанном направлении и с силой подтолкнул. Лика сделала несколько шагов, и дрок скрылся за пеленой дождя. Она неуверенно пошла в указанном направлении. Земля под ногами быстро напиталась дождем и стала расползаться, подобно теплому маслу. Очень скоро на каждом сапоге женщины налипло такое количество грязи, что Лика с огромным трудом переставляла разъезжающиеся в разные стороны ноги. Сколько она так брела — одному Харгу известно.

— Инзи! — не выдержав, закричала Лика. — Куда мы идем?

Но ей в ответ лишь злорадно и оглушительно прогремел очередной раскат грома.

— Инзи! Где ты?!

И только шорох падающих с неба струй был ответом.

Лика в панике развернулась. Но позади не было никого. Она сделала несколько шагов, пытаясь разглядеть что-либо в стене дождя… Дрока не было видно. Тогда женщина, испугавшись по-настоящему, закричала в полную силу.

Через какое-то время она могла только шептать сорванным голосом проклятия на голову дроку, так подло бросившему ее посреди степи, и всему его лесному народу.

Она еще какое-то время пыталась идти, двигаясь то в одну, то в другую сторону, но силы оставили ее, и Лика, опустившись в липкую черно-бурую грязь, зарыдала. А дождь продолжал без всякой жалости хлестать женщину ледяными струями. Когда у нее уже не осталось сил даже на слезы, а ознобная дрожь, сотрясавшая тело, начала стихать, Лика медленно и неотвратимо начала проваливать в забытье… а может, и бредить… потому что она временами чувствовала, что ее, грубо встряхивая, куда-то тащат. А потом наступила спасительная тьма…

Очнулась Лика от негромкого потрескивания. Она долго лежала, не открывая глаз, прислушиваясь к этому невыносимо уютному звуку горящего костра. Тянуло легким дымком, смешивающимся с травяными ароматами и дразнящим запахом жарящегося мяса. Тело буквально купалось в сухом жаре, жадно впитывая идущее тепло всей кожей.

А в следующий момент, когда она окончательно пришла в себя, женщине сделалось дурно. Всей кожей?! Она в панике вскинулась с мягкого ложа. Так и есть! Кто-то раздел ее донага, да еще вымазал с ног до головы какой-то скользкой жирной дрянью!

В метре от ложа горел костер, у которого вполоборота к ней сидел дрок. Инзи также был полностью раздет. Они находились в какой-то небольшой расселине, вход в которую прикрывала распяленная бурая шкура. От нее несло острым звериным запахом.

— Куда ты дел мою одежду?! — звенящим голосом спросила Лика, пытаясь хоть как-то прикрыть наготу. — И что за пакость на мне?!

— Проснулась? — повернул голову в ее сторону дрок, нисколько не стыдясь своего обнаженного тела. — На, выпей. Тебе сейчас это будет полезно.

Он протянул женщине котелок.

— Где моя одежда?! — повторила та свой вопрос, игнорируя предложение дрока.

— Сохнет, — пожал плечами Инзи. — Как и моя.

— Где?! Дай ее сюда! — потребовала Лика. Почему-то она не хотела, чтобы лесной житель видел ее голой. Ладно бы еще мужчина ее расы — с ним женщина нисколько не чувствовала бы себя стесненной, но дрок…

— Тебя случайно молнией не шарахнуло? — спросил дрок. — Я же ясно сказал, что одежда сырая.

— Мне все равно!

— Зато мне не все равно! — отрезал Инзи. — Я хочу чтобы у меня был здоровый проводник, а не больная человечья самка! Пей, я тебе сказал!

Он насильно всучил Лике котелок, из которого подымался горячий пар, и повернулся к костру, где жарились на прутьях кусочки мяса.

Лика некоторое время глядела исподлобья на невозмутимого дрока, но тот никак на нее больше не реагировал. Тогда она поднесла ко рту котелок и, обжигаясь, делала глоток. Там оказался крепкий мясной бульон, щедро приправленный какими-то травами. Неожиданно женщина почувствовала зверский голод, желудок конвульсивно сжался, и она торопливо допила ароматное варево.

— Держи. — Оказывается, дрок исподтишка наблюдал за ней и, как только женщина прикончила содержимое котелка, протянул ей прут с подрумяненными кусочками мяса.

— Это что? — спросила Лика, принимая мясо.

— Местный хозяин, — хмыкнул Инзи. — Не захотел поделиться укрытием от непогоды. Вот и пришлось его пустить на жаркое.

— К-какой хозяин? — оторопело уставилась на дрока Лика.

Ей живо представилось, как Инзи сносит голову какому-нибудь местному отшельнику, а потом свежует его тело. Бульон в желудке забурлил и рванулся обратно на свободу.

— Как какой?! — удивленно посмотрел на нее дрок. — Вот этот. — Он кивнул головой в сторону шкуры у входа.

— Медведь, что ли? — облегченно вздохнула женщина.

Инзи молча кивнул и сосредоточился на своей порции мяса. Лика последовала его примеру.

— В чем это я? — более миролюбиво спросила она через некоторое время, здраво рассудив, что уж раз дрок ее так тщательно вымазал с головы до ног, глупо стыдиться наготы.

— Медвежий жир, — ответил Инзи. — Лучшее средство от простуды.

— Сколько я провалялась без сознания?

— День, ночь и еще день.

— Ничего себе!

— Хорошо еще, что я тебя быстро отыскал, — хмыкнул дрок. — А то бы загнулась снаружи.

— Дождь все еще идет? — удивилась Лика.

— Уже стихает.

— Я никогда не видела такой бури.

Инзи молча пожал плечами и, швырнув в костер очищенный от мяса обгорелый прут, улегся на вторую охапку травы головой в сторону женщины. В пещере наступила тишина, лишь изредка нарушаемая треском догорающих сучьев. Лика более внимательно огляделась и наконец заметила одежду. Дрок аккуратно разложил вымокшее белье с другой стороны костра. Ее взгляд поневоле возвращался к обнаженному телу лесного жителя. Оно ничем не отличалось от виденных Ликой (и во множестве) мужских тел. Пожалуй, только цветом (кожа дрока была очень смуглой) да повышенной волосатостью. Но Лике приходилось встречаться с выходцами из Тауланского канноата, так степняки порой попадались гораздо темнее, чем дрок. А уж если взять южан с Мокрых гор, так они по количеству и густоте волосяного покрова на теле намного опережали Инзи. И с медведем лесной житель обошелся очень неучтиво. Видимо, легенда о том, что дроки произошли от медведей, тоже не верна…

Лика глубоко вздохнула. Спать совершенно не хотелось. Она посмотрела на мерно вздымающуюся грудь дрока.

— Инзи, ты не спишь? — тихо произнесла Лика.

— Нет.

— Зачем ты идешь в Кэлл? — спросила женщина, ожидая, что дрок, как всегда, промолчит. — Что тебе нужно в этой стране торгашей?

— Я иду не в Кэлл.

— А куда? — изумилась женщина не столько тем, что дрок ответил, сколько тем, что конечная цель его похода не Кэлл.

— Мне нужно на Запад, — после небольшой паузы произнес Инзи.

— На какой Запад? — недоуменно спросила Лика. — Келл и есть самая западная страна в Мерианской империи.

— Ты забыла о землях за Триалетским хребтом.

— За Триалетским хребто-ом?! Да ты никак спятил! Кто ж туда пойдет по доброй воле?!

— Я, — сказал, как отрубил, дрок.

— Что ты там забыл? Или тебе просто жить надоело? Так помереть гораздо легче и спокойнее можно и по эту сторону хребта.

Дрок никак не отреагировал на слова Лики.

— И как ты собираешься туда пройти? — спросила женщина.

— Через перевал. Пристану к какому-нибудь обозу.

— Сомневаюсь я, что купцы разрешат следовать с караваном пришлому чужаку.

— Тогда пойду один.

— Одного тебя не пропустит охрана.

— Охрана? — презрительно переспросил дрок. — Да твои соплеменники не заметят меня, даже если я буду пробираться среди них с завязанными глазами.

— Не думай, что на страже перевала стоят идиоты типа городских стражников, — возразила ему женщина. — Перевал охраняет Орден Света.

Дрок опять никак не прореагировал на слова Лики.

— А не проще ли тебе было перебраться на ту сторону, если уж именно так приспичило расстаться с жизнью, где-нибудь в другом месте?

— Нет.

— Разве Триалетский хребет полностью непроходим?

— Тебе когда-нибудь доводилось встречать жителей хребта? — вопросом на вопрос ответил дрок.

— Дварфов, что ли?

— Дварфы живут внутри хребта. Я о тех, кто обитает снаружи.

— Нет.

— Значит, тебе крупно повезло. Тот, кто видел горного тролля, не забудет об этом до конца своих дней.

— Я думала, что это сказки…

— К сожалению, нет.

— Но раз уж ты такой ловкий и неуловимый, то, наверное, легко проскочил бы и там.

— Тролли — не люди.

— А как же дварфы?

— Что дварфы?

— Они как уживаются с троллями?

— Дварфы — внутри, тролли — снаружи. Они не встречаются друг с другом.

— Тогда что же ты не договорился с дварфами? — продолжала допытываться Лика. — Вы же с ними торгуете.

— Ну и что?

— Я слышала, что дварфы торгуют со всеми. В том числе и с теми, кто обитает за Триалетским хребтом.

— Ну и что? — повторил дрок.

— Договорился бы с ними, чтобы провели на ту сторону, — пояснила Лика. — Денег у тебя, я смотрю, хватает. А эти коротышки падки на золото…

— Ты знаешь хоть одного, кто побывал в подземельях дварфов? — спросил Инзи.

— Нет.

— Мне тоже ничего об этом неизвестно. Подземные жители никогда и ни за какое золото не пустят чужака в свои пещеры.

После этих слов дрок решительно повернулся на бок, всем своим видом демонстрируя, что собирается спать Лика и не настаивала на продолжении разговора. Она была настолько ошарашена признанием спутника, что, в отличие от него, действительно заснувшего, еще долго не могла успокоиться, раздумывая: что же это за ценность, понадобившаяся так неотложно дрокам (или одному дроку?) если Инзи собирается искать в тех местах, куда были изгнаны в незапамятные времена порождения Тьмы.

 

Таулан (заказ второй)

Сгрудившееся в тесной, замкнутой с трех сторон каменистой котловине овечье стадо жалобно блеяло. Неподвижный, раскаленный полуденным зноем воздух пропитался запахом помета, мочи и шерсти. Не верилось, что где-то там, на Севере, сейчас метут метели, и даже в Шарье вовсю властвуют холода. Что же здесь творится, когда приходит пора Теплого Сезона?! При столь близком присутствии Великой пустыни шелтов…

— Еще пара дней, и они начнут дохнуть одна за другой, — недовольно поморщился один из мужчин, устроившийся за скалами, прикрывавшими выход из котловины. — Эти твари уже сожрали все, что могут переварить их желудки.

— Ничего, — утешил его второй, — ждать осталось от силы сутки.

— Ну да, — хмыкнул первый, — а потом эти животные озвереют от голода и примутся за нас.

— Не переживай, — усмехнулся второй, — они травоядные…

— Ну да, ты скажешь еще! Нынешней ночью эти травоядные сжевали мои портянки.

— Так надо было не дрыхнуть, а дежурить!

— Я и дежурил, — возразил первый, — но разве за этой кучей уследишь?..

— Да-а, — усмехнулся второй, — никогда тебе не стать настоящим пастухом.

— Упаси меня Харг от такой участи! — в ужасе замахал руками первый.

Тем не менее оба собеседника были одеты в типичную одежду кочевников тауланского канноата: кожаные безрукавки поверх темных рубашек с длинными рукавами кожаные штаны, черные наголовные платки, затянутые на затылках узлами. На ногах у них были сапоги мягкой кожи. На поясе у каждого висело по широкому тауланскому ножу с односторонней заточкой и частыми и острыми щелевидными прорезями по тыльной стороне клинков.

Внезапно откуда-то сверху прозвучал короткий свист.

— Ну вот и все, — хмыкнул второй мужчина. — Наше ожидание, кажется, закончилось. И даже овцы не начали дохнуть…

Под шорох осыпающихся камней со склона к ним съехал третий, одетый точно в такую же одежду.

— Пятнадцать человек и крытые носилки, — доложил он слегка запыхавшимся голосом.

— Начинаем, — скомандовал второй мужчина, бывший в этой компании старшим.

Они бросились к стаду и погнали его из котловины на вьющуюся ниже по склону узкую дорогу.

Отара запрудила путь, как раз когда из-за поворота вынырнули первые верховые. Увидев движущуюся им навстречу массу животных, всадники кинулись вперед и принялись плетками расчищать дорогу. Пастухи, в свою очередь, заорали и бросились им помогать. Но почему-то в результате их помощи на дороге воцарилось форменное столпотворение. Оглушительно блеяли овцы, ругались всадники, охаживая плетками овец и крутящихся среди них пастухов, кричали сами пастухи… А стадо тем временем упорно перло вперед, и очень скоро встречный кортеж с всадниками и крытыми носилками, которые несла четверка здоровенных рабов, оказался в волнующемся море взмекивающей и взбрыкивающей шерсти.

— Халил. — Занавеси на носилках шевельнулись, и оттуда выглянула холеная физиономия, украшенная короткой рыжей бородкой.

— Я слушаю, — учтиво согнулся в седле один из сопровождающих носилки.

— Если ты сей момент не расчистишь дорогу от этого отребья, — произнес сидящий в носилках, — завтра будешь на их месте…

Говоривший ткнул пальцем, украшенным перстнем, в одного из пастухов, оказавшегося рядом с носилками.

— Все сделаю, уважаемый! — Всадник двинул лошадь на пастуха, охаживая того плеткой. — Убирай свою шваль с дороги, грязная скотина!

Пастух, прикрываясь руками, взвизгнул и нырнул под носилками на другую сторону. Тут и остальные всадники утроили свои усилия, и стадо ринулось вниз по склону, освобождая дорогу носилкам. Все были настолько увлечены этим ответственным делом, что не заметили, как пастух на мгновение прижался к носилкам и, разжав кулак, с силой дунул в щель между занавесями. Темный порошок с ладони исчез внутри носилок, а пастух с воплями бросился спасать остатки стада.

Когда кавалькада исчезла за поворотом, один из пастухов подошел к тому, что побывал у носилок.

— Ну как? — спросил он.

— Все в порядке, — кивнул второй. — Выводи коней, уходим.

Через короткое время среди холмов осталось только сгрудившееся, недоуменно мычащее стадо, лишившееся своих погонщиков.

Трое всадников, вынырнувшие из-за холмов, направились на северо-запад, в сторону границы Таулана и Ирремеля.

— Погони не будет? — поинтересовался один из них, с беспокойством оглядываясь назад.

— Не переживай, — улыбнулся старший из троицы, — они будут на месте только к вечеру. До этого времени вряд ли кто-то из свиты окажется так неосторожен, чтобы нарушить покой хозяина…

— А потом?

— А потом им надо будет сообразить, почему их повелитель превратился в идиота, пускающего слюни и делающего под себя. Порошок Забвения — страшная штука.

— Мы к тому времени уже будем на территории Ирремеля, — вступил в разговор третий.

— Тогда я, пожалуй, расстанусь с этим украшением, — первый из говоривших содрал с головы платок и отшвырнул его в сторону. — Надоело изображать из себя кочевника.

Едущий справа согласно кивнул и тоже сдернул платок.

— А я, пожалуй, сохраню его, — усмехнулся едущий в центре. — Мне этот головной убор пришелся по душе.

— Кому мог перейти дорогу этот степной князек? — через некоторое время задал вопрос левый всадник.

— Тебе это так интересно? — усмехнулся едущий в центре.

— Мы убили на сидение в холмах тридцать дней, — поделился своими мыслями любопытный, — плюс покупка стада, снаряжения, жратвы, да еще сколько обещались заплатить по окончании дела… А этот порошок? Он же стоит немерено…

— А ты никогда не интересовался, сколько может стоить урожай крэга с плоскогорья Танг-Юр? — прервал его перечисление центральный всадник.

— Эк ты загнул! — изумился левый. — Да я до стольких считать-то не умею!

— Я думаю, тауланец решил подгрести под себя всю прибыль, — улыбнулся всадник в платке. — Ну, и кое-кому это могло сильно не понравиться…

 

Школа

— Вставай, лентяй! — Сильный удар по ребрам скинул мальчика с нар.

Еще не совсем очнувшись от сна, он вскочил, но новый удар в живот заставил согнуться пополам от боли, следующий отшвырнул маленькое тельце в угол барака.

Избиение сопровождал одобрительный хохот столпившихся неподалеку и с интересом наблюдавших за ежедневным утренним представлением остальных жителей барака.

Царившие в школе сихаба Мегида нравы немногим отличались от волчьих. А иногда казалось, волки могут быть гораздо милосерднее, чем подневольные ученики сихаба. Единственное, за что могло последовать суровое наказание, — это смерть или увечья находившегося в полной власти Мегида и его учителей ребенка. Сихаб Мегид умел считать деньги, и его школа слыла процветающей, и выпускники с удовольствием покупались лучшими аренами империи. Мегид сквозь пальцы смотрел на развлечения обучающихся. Наоборот, он даже одобрял творившееся в бараках, считая, что только прошедший жесткую школу ученик, научившийся стоять за себя до конца и в любой ситуации до последнего давать отпор, способен и дальше развлекать требовавшее зрелищ свободное население империи и на равных конкурировать с выпускниками других школ. Между школами постоянно существовало скрытое соперничество, и пока школа сихаба Мегида считалась лучшей. Его выпускники дольше других держались на аренах, выигрывая порой самые изощреннейшие бои, что могла изобрести фантазия владельцев арен на потеху зрителям.

Вот и появившиеся в школе новички сразу же попали в жесткий оборот. Старожилы, как могли, измывались над свежими невольниками, сполна отыгрываясь на них за то, что им самим пришлось пережить по прибытии в это преддверие ада.

— Ну что растянулся? — К скорчившемуся на заплеванном земляном полу мальчику приблизился его мучитель. — Вставай, мразь!

Бабек, выбравший себе жертву среди новоприбывших, был ленив и труслив. В иерархии барака он находился в самом низу. Но это было до появления пополнения.

Бабек сразу избрал себе в жертву маленького молчаливого мальчика, у которого не оказалось друзей среди поступившей партии невольников. Мальчишка, казалось, был чем-то поражен или напуган. Он почти не реагировал на тычки и шлепки старожилов барака. Или пытался просто забиться под нары, если его уж слишком доставали. Его прозвали Немым. Мальчишка лишь мычал в ответ на вопросы, и никому не удалось пока добиться от него хоть какого-то внятного ответа. Зато Бабек просто расцвел. Наконец-то появился кто-то, стоящий ниже него…

Мальчик закрыл глаза и вскинул руку, прикрываясь от летящей в его сторону ноги. Внезапно в бараке раздалось шипение, а затем дико завизжал Бабек.

— Оссставь его, мразссь! — раздался над лежащей на полу беззащитной жертвой изобилующий шипящими звуками голос.

Мальчик открыл глаза, так и не дождавшись удара. Около него стоял шелт. Вернее, детеныш шелта. Его руки были угрожающе вскинуты. И с одной из них с острых загнутых когтей капала кровь. Неподалеку визжал, схватившись за голову, Бабек. Его наголо обритый, как и у остальных учеников, череп украшали четыре великолепные глубокие борозды, из которых хлестала кровь.

— Ещще разсс прикосснешьсся к нему — убью! — пообещал шелт.

Бабек оглянулся, но жители барака торопливо отводили глаза в сторону. Никто, будучи в здравом уме, не рисковал связываться с шелтами, слывшими одними из лучших бойцов этого мира. Разве только дроки могли противостоять этим ящерицам с их феноменальной реакцией да, может, еще воины императорской гвардии, проходившие обучение в Обителях Света. Так и не дождавшись поддержки, посрамленный Бабек поковылял в сторону, размазывая сопли и кровь и обещая отомстить мальчишке и нелюдю позже.

— Вставай. — Шелт протянул скорчившемуся на полу мальчику чешуйчатую лапу. Его устрашающего вида когти втянулись в подушечки странных суставчатых пальцев, глаза изменили цвет с темно-янтарного на желтый.

Мальчик молча смотрел на человека-ящерицу, еще не в силах поверить в свое избавление. А может, он ожидал очередной изощренной каверзы, на которые были так изобретательны жители барака.

— Не бойсся, — улыбнулся шелт. — Я тебе ничего не ссделаю.

Шипящие звуки почти исчезли в его речи. Он так же быстро, как разъярился, успокоился.

Мальчик несмело протянул ему навстречу руку. Шелт легко вздернул на ноги худенькое тело и повлек его к дверям.

— Пойдем, — еще раз улыбнулся шелт, — сейчас позовут есть…

Это неожиданное заступничество, переросшее позже в дружбу, помогло мальчику выжить в школе сихаба Мегида.

Джоли, так звали шелта, взял под свою защиту странного молчаливого мальчика по кличке Немой. Человек-ящерица из грозной Восточной пустыни, где обычный человек без специальной плотной одежды и непроницаемой маски с иголочными отверстиями для глаз моментально превратился бы в головешку или ослеп под безжалостными лучами светила. Хорошо, что на остальной мир Сиб, растративший всю свою огненную ярость в пустыне, изливал гораздо меньше света. Иначе в этом мире жили бы одни шелты. Но когда Сиб на недолгое время поднимался в зенит, мир людей и дроков погружался в палящий зной, во время которого замирала любая работа. Все живое пряталось в этот сезон в тени или далось поближе к воде.

* * *

«Неисчислимое количество оборотов кружился Мир вокруг спящего Либа и царила на нем вечная ледяная Тьма.

Каменная скрижаль шелтов.

Но проснулся Либ и открыл свой огненный глаз. Лед и снег закипели под его огненным взором и вознеслись в небеса. Оттуда они пролились благодатным дождем на высушенную землю, но ничего не произросло на ней. Слишком горячо было огненное око Либа. И тогда Либ призвал своего младшего брата Сиба. Когда Сиб явился на зов, Либ поручил ему Мир, а сам опять погрузился в сон.

Посмотрел Сиб на землю, и под его ласковым взором зазеленели травы, выросли деревья, лишние воды собрались в моря, из которых вышла на землю жизнь.

Проснулись спавшие глубоко в недрах замороженного Мира шелты и вышли на поверхность. Понравился им Мир, созданный Либом и взлелеянный Сибом. За шелтами вышли из недр Мира люди и дроки. Слабы были телами эти младшие братья шелтов. И уступили шелты людям и дрокам леса, реки и моря, а сами, как и подобает сильным духом и телом Старшим, удалились в Изначальную Землю, что была оставлена Сибом для истинных детей Света…»

— Исчадия Тьмы и Холода не хотели уступать возродившиеся к жизни земли, и долго бились шелты с ними. Либ по просьбе Сиба послал на помощь своим детям людей и дроков, и все вместе они одолели порождения снега и льда. Отступили дети Тьмы и Холода в Снежные горы и за Триалетский хребет, дроки заселили Золотой лес, люди — равнину между Северным и Южным морями…

— А кому достался Триалетский хребет? — спросил один из внимательно слушавших подростков.

На земли империи пришел очередной Теплый Сезон, и в школе был объявлен всеобщий отдых. Хозяин с семьей отбыл поближе к Северному морю, где жара была не так невыносима. Школьные надзиратели попрятались в вырытом специально для такого времени подземном убежище и появлялись на поверхности лишь ранним утром и поздним вечером, чтобы сосчитать учеников. Территория опустевшей школы оказалась в полной власти воспитанников, но что-то делать в такое время были способны разве что шелты, нанятые для охраны школы. Им жара была нипочем, и они торчали на вышках вдоль забора, щедро опутанного колючкой, круглые сутки, зорко следя за тем, чтобы оставшиеся без присмотра ученики не набезобразничали или, того хуже, не разбежались.

Вот и Джоли возлежал под лучами палящего Сиба, а у стены барака скорчились в тени самые юные невольники сихаба, собравшиеся послушать человека-ящерицу.

— Триалетский хребет? — Джоли почесал себе когтем челюсть и перевернулся, подставляя светилу другой чешуйчатый бок. — Туда сбежали люди, не пожелавшие драться с порождениями льда и снега.

— Люди? — переспросил другой подросток. — Там же живут коротышки…

— Правильно, — лениво кивнул человек-ящерица. — Сиб рассказал о беглецах Либу. Тот разгневался и превратил трусов в коротышек. И они, страшась гнева Либа и стыдясь своих новых тел, спрятались под землю.

— А Обители Света? — спросил еще кто-то.

— В них поселились воины. — Джоли опять почесался. — Они поклялись стоять до смерти против порождений Тьмы…

С окончанием Теплого Сезона за учеников школы взялись всерьез. Еще светило не успевало показаться из-за горизонта, как гнусавый сигнал утренней побудки срывал будущих воинов арен с нагретых нар. Ученики, поеживаясь от утреннего холодного ветерка, строились в колонну по три, ворота школы открывались, и колонна, все ускоряя бег, отправлялась в окрестные каменистые сопки. Сопровождали колонну жилистые надсмотрщик-учителя, вооруженные длинными гибкими палками, Которыми они задавали необходимую скорость бегунам, казалось, хозяин сильно рисковал, выводя подневольное стадо за забор школы, но сбежать во время утренней разминки не было никакой возможности. Каменистая дорога ныряла в глубокое ущелье, изобиловавшее затейливыми поворотами, спусками и подъемами. Раньше в этом месте добывали камень для строительства и вывозили в Кунгей — столицу Ирремеля, но со временем хозяин каменоломни разорился, и землю выкупил сихаб Мегид, организовавший в каменных лабиринтах самый настоящий полигон для обучения учеников. Стены этого лабиринта были почти везде отвесными, а там, где на них можно было забраться, дежурили все те же шелты — охранники.

Бег по пересеченной местности продолжался до той поры, пока лучи Сиба не проникали в каменные копи. После этого в ущелье подвозили завтрак. На еде сихаб Мегид не экономил, понимая, что из задохликов воинов не получится. Ученики получали по миске густой похлебки и по лепешке. После завтрака старших учеников отделяли от основной массы и отправляли обратно в школу для занятий с оружием. Новичков продолжали гонять по россыпям камней до ужина, безжалостно нахлестывая тех, кто не мог удержать темпа под палящими отвесными лучами злого южного светила. Джоли, как более опытный, расставался на это время с Немым и отправлялся в лагерь. И для нового ученика начинался ежедневный ад. Бабек, еще не допущенный до тренировок с оружием, очень быстро сообразил, что Немой не в силах пожаловаться своему защитнику-шелту, и вымещал злобу на мальчике, не осмеливаясь сделать это в открытую в стенах школы. Он пристраивался рядом с Немым, и тому только чудом удавалось сохранить в целости и сохранности конечности во время подлых подножек и тычков исподтишка…

И сопровождавший эти подлости постоянный издевательский шепот: «Что, не можешь, мразь? Подожди впереди есть еще одна трещина! Вот ее-то тебе точно не перепрыгнуть!..»

Так продолжалось долгое время, и однажды Немой не выдержал. После очередного толчка он навернулся с гладкого валуна и довольно ощутимо приложился бритой головой о камни. Что-то как будто лопнуло в его мозгу, и тело мальчика затопила слепящая ярость. Он дико завизжал и, не видя, как Бабек еще до его крика в ужасе шарахнулся в сторону, бросился на своего обидчика. Ленивый и подлый верзила мог одним ударом кулака расправиться с худеньким и невысоким Немым, но ничего не успел или не смог сделать. Мальчиком будто выстрелили. Он взлетел на грудь ошеломленного Бабека и впился зубами в его ухо, с наслаждением почувствовав, как в рот потекла горячая солоноватая жидкость. Наблюдавший всю, эту картину со стороны один из надсмотрщиков свистнул и с подоспевшим на помощь еще одним надзирателем принялся отдирать от визжавшего окровавленного Бабека разъяренного мальчишку.

После этого случая Бабек получил кличку Одноухий и далеко стороной обходил Немого. Судьба же последнего, осмелившегося напасть на втрое превосходившего его по габаритам противника, круто изменилась.

— Клянусь Вседержителем, сихаб, это не простой мальчишка! — склонился перед Мегидом надсмотрщик.

— С чего ты взял, Арсак? — Мегид с утра пребывал не в лучшем настроении. После возвращения с Севера он никак не мог привыкнуть к палящей жаре, царившей вокруг.

— Тот из учеников, кому Немой откусил ухо, так до сих пор не оправился…

— От чего не оправился? — скривился Мегид. — Кстати, этого Немого наказали за порчу моего имущества?

— От испуга. — Арсак выпрямился, глядя на хозяина Школы. — Мальчишка чуть не отправил его к Харгу.

— Откусив ухо? — недоверчиво скривился Мегид. — Что это за неженка, которого может до смерти напугать какой-то щенок?

— Дело не в ухе… — попробовал объяснить надсмотрщик.

— Ты мне не ответил, — прервал его Мегид. — Наказан ли этот ученик?

— Он получил свои десять палок, — вздохнул Арсак, — хотя, мне кажется, ему положена награда…

— Почему?

— Этот верзила, если придет в себя, будет иметь очень зверский вид, — пояснил надсмотрщик. — Еще до сезона жары по его черепу прошлись когти шелта, и он теперь на всю жизнь имеет великолепное украшение в виде четырех борозд, а когда лишился уха, то даже я испытываю некоторое смятение, глядя на его изуродованную морду.

— Что еще за «если придет в себя»? — Мегид глотнул красного сухого вина, с помощью которого боролся с жарой. — Я не пойму, куда ты клонишь…

— Поначалу и я ничего не понимал, тем более у прибывшего была довольно профессионально блокирована память…

— Правильно, — кивнул Мегид. — Всех, кого продают в рабы, подвергают такой операции. Нечего им вспоминать о том, что было раньше.

— Но ему был поставлен такой блок, что ученик до сих пор не может говорить!..

— Подумаешь, — пожал плечами Мегид, — ну, перестарался кто-то из купцов. Или пригласил кого-нибудь не сильно ловкого…

— Этого обрабатывал кто-то из шелтов.

— Из шелтов?! — изумился хозяин школы. — Да ты знаешь, сколько стоит такая услуга у ящериц?!

— Догадываюсь, — кивнул Арсак. — Но мне об этом сказал один из охранников после того, как я начал выяснять, что еще странного числится за новым учеников. Думаю, нашему шелту не составило большого труда угадать работу своего соотечественника…

— Это мы проверим. — Мегид все еще с недоверием смотрел на своего подчиненного. — Ну, ладно, говори, что еще странного тебе показалось в поведении ученика.

— Драка. Вернее, не сама она — там ничего странного не было, — приступил к объяснениям Арсак. — А вот перед самой стычкой… этот щенок одержал победу еще до начала драки. И хорошо, что его противник остался жив…

— Что ты ходишь вокруг да около, Харг тебя задери?! — взъярился Мегид. — Говори прямо, что тебя насторожило!

— Я стоял чуть в стороне, — продолжил Арсак, игнорируя вспышку хозяина, — но и мне так шарахнуло по мозгам, что чудом остался на ногах. У этого Бабека, видно, в черепушке почти ничего нет. Иначе у нас на руках был бы идиот, пускающий слюни.

— Ты решил, что новичок может управлять своими чувствами?! — Мегид чуть не подавился очередной порцией ирремельского красного. — Теперь я точно уверен, что жара не лучшим образом отразилась на твоих мозгах. Тебе случайно лекарь не требуется?

— Этот парень — северянин… — начал Арсак.

— Ну и что с того?! — не дал закончить ему Мегид. — Мало ли оттуда поставляют рабов! Где это видано, чтобы бастард обладал умением отца?! И потом, мне его продали как обычный товар, о бастарде из Марвии не было ни слова…

— Значит, это необычный бастард. — Арсак многозначительно посмотрел на хозяина школы. — И если мы не будем об этом распространяться, паренек может принести очень даже неплохие барыши в будущем…

— Тут ты прав, — после продолжительного молчания произнес Мегид. — Кто еще был свидетелем этой стычки?

— Никого, — качнул отрицательно головой Арсак. — Эта парочка шла последней.

— Тогда так, — решил хозяин школы. — Покусанного при первой же возможности сбыть куда подальше, чтобы не болтал лишнего. А новичка переводи в старшую группу и начинай натаскивать в работе с оружием. И смотри мне, чтобы ни один волос не упал с его головы!

— Чему там падать-то? — пробурчал Арсак, направляясь к выходу и вспоминая бритые головы учеников. — А вот какого цвета у него волосы, было бы интересно узнать…

Он замолчал и испуганно оглянулся, но Мегид занялся очередной плетенкой, внутри которой покоилась бутыль с ирремельским вином, и ничего не слышал.

— Прямо, прямо стой! — Удар гибкой палки ожег поясницу. — Не горбись!

Мальчик торопливо выпрямился, вскидывая руку с уже начавшим было опускаться тренировочным мечом. Пот заливал глаза, от усталости дрожали ноги, но учитель был неумолим. Мальчик скосил глаза на клепсидру. Песок почти пересыпался в нижний отсек. После, пока учитель переворачивал клепсидру, он должен был сменить стойку и перехватить оружие другой рукой. В этот короткий момент можно было пошевелиться, размять затекшие мышцы. И хотя потом следовал еще один утомительный срок неподвижного стояния с деревяшкой в вытянутой руке, но мальчик в полной мере научился ценить миг блаженства.

Кархи — учитель фехтования в школе — прошел путь от простого воина на арене до наставника молодых бойцов. Он бы давно мог купить себе вольную, но почему-то не сделал этого и предпочел свободе должность учителя в школе Мегида. Учил он будущих бойцов по своей, специально разработанной схеме, сильно отличающейся, по слухам, от методов обучения в других школах. Мегид никак не реагировал на особенности воспитания Кархи. Хозяину школы было достаточно того, что пока его школа считалась одной из лучших в империи.

Начинал же учебу Кархи с разучивания боевых стоек мастеров ближнего боя. И ученикам приходилось подолгу застывать в тех или иных, казавшихся поначалу нелепыми, положениях. Кархи же внимательно следил за каждым — у старика будто был десяток глаз. И только стоило кому-то в строю шевельнуться или переступить с ноги на ногу, как следовал мгновенный и хлесткий удар пальмовой палки. Эти мучения продолжались до полудня, а после следовал бег по лабиринту, но построенному уже на территории школы. Представлял собой этот очередной полигон узкий, неожиданно петляющий коридор, за стенками которого находились сами ученики. Кархи по очереди запускал их по одному в лабиринт, а остальные, рассыпавшись снаружи вдоль щелястых стен, должны были во что бы то ни стало ткнуть палкой пробегавшего внутри ученика. Бежавший же внутри лабиринта должен был суметь увернуться от выскакивающих из дырявых стен шестов. И бегущий, и стоящие за стенами старались работать изо всех сил, ибо сидевший на одной из стен помощник Кархи внимательно следил за учениками. Кархи установил простую, но эффективную систему оплаты за лабиринт. Не попавший шестом в бегущего награждался одним ударом палки, за попадание — удар наказания снимался. То же самое было установлено и для бегущего внутри лабиринта. Только там удар полагался за то, что бегущий не смог увернуться от выскочившего из стены шеста, и снимался, если испытуемый благополучно ускользнул от елозившей в щели палки. Ничего сложного, но бегущие внутри и стоящие за стенами старались изо всех сил. Никому не улыбалось лишний раз знакомиться с палкой Кархи.

Прогнав весь состав вверенных ему будущих бойцов через лабиринт, Кархи опять возвращался к ненавидимым учениками бесконечным повторам стоек…

Так прошел весь Холодный Сезон. А в один из дней учеников разбудил рано утром скрип колес и крики погонщиков. В школу прибыли вместительные повозки-клетки, каждую из которых влекли сразу четыре быка. Из барака, где теперь проживал Немой, вывезли тех, кто уже закончил обучение. Начиналось время цветения винограда и крэга, которого так ждали и так боялись обучаемые… Потом последовал период жары, когда хозяин школы отбыл к Северному морю, а в занятиях наступил короткий перерыв. После палящего зноя в школе должны были начаться учебные бои, а к следующему окончанию Холодного Сезона Мегид выставлял своих вновь обученных воинов на аренах Зиальга и Ангала, развлекая собиравшуюся в это время в южных городах многочисленную знать империи.

Немой после удара о камень и схватки с Бабеком в каменоломнях начал говорить. Как будто какая-то плотина, прежде сковывающая его мозг, прорвалась, и у мальчика начали возникать в голове отрывочные, короткие воспоминания. Он даже вспомнил свое имя, хотя и не был до конца уверен, что его звали именно так. Имя было очень коротким: Кир — и все. Больше он, как ни напрягался, не мог вспомнить ничего. Но ученики уже привыкли к прежнему прозвищу и звали его, как и раньше, Немым. Тем более он после столь длительного молчания стал очень неразговорчив, ограничиваясь в общении короткими односложными ответами.

— Ты действительно не помнишь больше ничего из своего прошлого? — допытывался у Немого Джоли.

— Нет. — Мальчик качнул головой и, коротко глянув на развалившегося под лучами Сиба Джоли, уставился на потрескавшиеся скалы видневшейся вдали каменоломни.

Единственным, с кем близко сошелся в школе Немой, так и остался шелт. Вот и сейчас остальные ученики заползли внутрь барака, ища хоть какое-то укрытие от поднимавшегося все выше палящего Сиба. У стены барака остались лишь шелт, которому любая жара была нипочем, да Немой.

— Но имя же ты вспомнил? — продолжал допытываться Джоли.

— Да, — кивнул мальчик. — Кир.

— Тебя точно так звали?

— Еще не знаю.

— Но хоть что-то ты должен помнить? — завозился, устраиваясь поудобнее, Джоли. — У тебя блок начал слабеть, ты понял?

— Что за блок?

— Кто-то из моих соплеменников или соплеменниц поставил тебе перед продажей блок, — пояснил Джоли. — Чтобы ты не помнил того, что было раньше. А сейчас блок начал разрушаться…

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! Мой народ может блокировать или совсем уничтожать память. Не все, но многие. И особенно сильны в этом искусстве женщины.

Кир безразлично пожал плечами и опять уставился на потрескавшиеся скалы каменоломни. Он был не в восторге от обрушившихся на него обрывков воспоминаний, по большей части присутствовавших в его голове в виде ночных кошмаров. Уж лучше бы и дальше оставаться просто Немым…

 

Шаал (заказ третий)

…он бежал что было сил по коридору, стараясь поспеть за звеневшим впереди кольчугой высоким воином, а вокруг плавились, корчась в нестерпимом жаре, каменные стены и, угрожающе потрескивая, все ниже опускались каменные же перекрытия свода, грозя похоронить под собой его и бегущего мужчину. И в тот момент, когда сзади с шумом обрушилась одна из плит, и их догнала волна раскаленного воздуха, который опалил уже и без того обожженные легкие, он услышал далекий женский крик…

Женщина визжала от ужаса, скорчившись в самом дальнем углу комнаты и прикрыв трясущимися ладонями лицо. Кир со всхлипом вдохнул неожиданно прохладный, пахнущий гниющими водорослями воздух и тряхнул головой, отгоняя остатки липкого ночного кошмара.

— Ну ладно, ладно, — он встал с лежанки и шагнул к продолжавшей вопить женщине, — успокойся.

Кир мучительно пытался вспомнить, как же зовут эту даму, что он подцепил вчера вечером на рыбном рынке, но в раскалывающуюся от боли голову ничего путного не приходило.

— Ну-ну, — он погладил ее по волосам, — все уже прошло, это был просто плохой сон…

В маленькое распахнутое настежь оконце проникал едва занимающийся серый рассвет.

«Как бы на эти вопли не сбежалась вся улица, — с опаской подумал Кир, продолжая гладить длинные прямые волосы женщины. — Подумают еще, что ее кто-то решил прикончить. Мне только городской стражи не хватало…»

Но на душераздирающие крики никто не спешил отреагировать. Ни соседи, ни стражники. Последних, кстати, на улицах города, по наблюдениям Кира, хватало с избытком. Однако за окном царила тишина. Видать, на здешней улице подобные вопли были обыденным явлением.

Женщина между тем перестала голосить и, вцепившись в руку присевшего рядом Кира, лишь судорожно всхлипывала.

«Черт бы подрал эти сны, — раздраженно подумал Кир, продолжая утешать плачущую подружку. — Так я могу кого-нибудь и прикончить ненароком, окажись он в это время рядом. Хорошо, еще ей повезло, и я вовремя очухался… И как же ее все-таки зовут?!»

— У нас осталось еще выпить? — спросил он у женщины, когда она наконец перестала всхлипывать. — И поесть? Или пойдем в какой-нибудь кабак перекусить?

— Сейчас — Женщина торопливо кивнула и, как была голой, скользнула за дверь. Кир с удовольствием проводил взглядом ладную смуглую фигурку.

Он прибыл в Шаал вчера утром и шатался по портовому городу без всякой видимой цели, просто знакомясь с узкими кривыми улочками, сбегавшими к серому волнующемуся морю. Киру не повезло. Как раз откуда-то с юга пришел шторм, принесший с собой тяжелые клубящиеся тучи, время от времени разражавшиеся сильными кратковременными ливнями. Когда серое небо в очередной раз опрокидывалось на землю потоками воды, спешащие по делам и просто фланирующие по улочкам жители бросались под укрытия многочисленных временных навесов, где готовился крепчайший черный кофе, на жаровнях аппетитно подрумянивались рыбьи тушки, скворчали в больших котлах плавающие в масле золотистые пирожки с разнообразной начинкой, в которой все же преобладали дары Южного моря. А в кабаках и харчевнях, в великом множестве располагавшихся на любой улочке, зазывалы у входа обещали все вина Мокрых гор по безумно низким ценам. Казалось, весь город или поставлял продукты харчевням, кабакам и всевозможным обжираловкам, или торговал ими, стараясь не упустить ни одного прохожего.

Настоящая работа у Кира должна была начаться через пару дней, и поэтому он с удовольствием влился в гуляющую толпу, представив себя обычным отдыхающим, приехавшим из глубины страны подышать целебным морским воздухом по рекомендации лекаря. Он бродил по улочкам, прятался, как и все, от дождя под ближайшим тентом, выпивал чашечку кофе, приготавливаемого прямо перед ним на жаровне с горячим песком, иногда заказывал особо приглянувшийся кусочек рыбы или миниатюрный пирожок и долго сидел, наслаждаясь горько-терпким вкусом напитка и разглядывая гуляющих по улицам людей, уделяя особое внимание особям женского пола. Кир не хотел селиться в каком-нибудь постоялом дворе или гостинице, справедливо полагая, что не стоит оставлять после себя большее, чем возможно, количество следов в виде хозяев подобных заведений и их не в меру любопытной и наблюдательной прислуги. Но по улицам как назло фланировали, подобно Киру, одни приезжие, и хотя он не раз ловил на себе заинтересованные взгляду слабого пола, в основном приезжавшего в Шаал в поисках развлечений (чем в той же степени грешил и противоположный пол), но ему нужна была именно местная жительница. Наконец, проводив сожалеющим взглядом стройную рыжеволосую особу, что уже в третий раз проплывала мимо его столика, не забывая наградить Кира очередным красноречивым взглядом, он поднялся и побрел по одной из улочек в сторону порта, где кипел с раннего утра и до поздней ночи один из самых знаменитых рыбных рынков Мерианской империи. Не уступал ему по размаху и разнообразию морских даров, пожалуй, лишь Сальм, находившийся в дельте Черной реки далекой Северной Зангары.

— Благородный господин желает приобрести что-то из еды? — стрельнула в сторону Кира лукавым черным глазом молодая женщина из-за одного из прилавков.

Кир окинул ее взглядом. Вроде бы все было при ней, а некоторая откровенность в одежде указывала на то, что молодка живет не только за счет продажи даров моря. Или позволяет себе расслабиться.

— Благородный господин желает приобрести у тебя весь улов, — Кир мельком окинул взглядом судорожно разевающих рты рыбин, переложенных влажной травой, — и даже поможет донести его до твоего дома, если ты приготовишь этих рыб по-шаальски.

В общем, «дай поесть, а то так выпить хочется, что переночевать негде…» Старая как мир история. Кир в своих бесконечных скитаниях по империи частенько пользовался именно таким способом обустройства, предпочитая дома одиноких вдов и молодых женщин шуму и гаму постоялых дворов. И уж тем более тогда, когда не хотел, чтобы о его пребывании в том или ином городе знало слишком много народа…

— Прошу, — маняще улыбаясь, в дверном проеме появилась все еще обнаженная женщина. В ее руках находился поднос, на котором исходила паром разделанная на небольшие кусочки рыба в обрамлении печеных овощей и высился объемистый кувшин, в котором что-то обнадеживающе взбулькивало.

Плавно покачивая бедрами, женщина подошла к лежанке и водрузила на ноги сидящего Кира поднос, качнув перед его глазами тяжелыми грудями.

Кир вздохнул, провожая взглядом это богатство, но решил вначале отдать должное еде и питью.

Он похлопал рукой по лежанке, приглашая женщину присоединиться к завтраку. Та, не переставая улыбаться, скользнула в ворох простыней и прижалась прохладным боком к Киру.

— Э нет, красавица, — качнул отрицательно головой Кир, — давай-ка для начала поедим.

— А потом ты не покинешь бедную Тину? — проворковала женщина, еще теснее прижимаясь к плечу Кира.

— Где же я еще найду такую женщину? — улыбнулся Кир больше не вопросу женщины, а тому, что она назвала свое имя, до сей поры упорно ускользавшее из памяти.

Этим утром шторм начал уходить на запад, волны Туманного залива, омывающего Шаал, сошли на нет, и море тревожила лишь небольшая зыбь. Ветер, дувший всю ночь, изорвал тяжелые серые многоярусные тучи в клочья, и проглядывающее среди этих вечных странников темно-синее небо обещало ясный теплый день.

Сегодня Кир уже не шатался безо всякой цели по шаальским улочкам. Нет, он по-прежнему делал вид, что является обычным отдыхающим и, как и они, утюжит от нечего делать приморский город в поисках развлечений. Но если бы кто-то вздумал нанести маршрут Кира на план города, то, несмотря на всяческие зигзаги, получились хорошо просматриваемые, все сужающиеся окружности, центром которых была главная городская площадь. Эту площадь окружали особняки самых богатых и влиятельных людей города, на ней же и прилегающих улицах находились самые дорогие магазины и ресторанчики. К обеду Кир забрел в один из них и отведал знаменитых шаальских устриц, подаваемых обычно с игристой «Золотой лозой». Устрицы, по мнению Кира, ничем не отличались от тех, что можно было купить прямо на пристанях или рыбном рынке, разве что подавали их там не на баснословно дорогих стеклянных подносах кэллского производства, а на простых деревянных. «Золотая же лоза» была действительно хороша. И стоила приемлемо, если вспомнить, по какой цене ее продавали в том же Кунгее или Шарье.

К вечеру Кир уже достаточно хорошо ориентировался в расположении многочисленных улиц Шаала и был уверен, что и ночью без труда найдет дорогу в нужном направлении. Оставалось только дождаться встречи и получить остальные сведения…

А пока ему предстояла еще одна безумная ночь с неутомимой и изобретательной Тиной. Кир усмехнулся, вспомнив вчерашнюю знакомую, и, допив бог знает какую за день чашку кофе, поднялся со стула под тентом, расположившимся на одном из входов на площадь, и направил свои стопы в сторону рыбного рынка.

— В этот раз ничего не получится, — поморщился сидящий за столом напротив коренастый мужчина с обветренным лицом.

— Почему? — Кир скользнул мимолетным взглядом по остальным присутствующим в комнате.

Всего, не считая Кира, в заднем помещении кабака «Рваный парус» находилось четыре человека. Два из них, судя по всему, являлись заказчиками. От них так и веяло надменностью и сознанием собственной силы и значимости. Правда, у одного проскальзывали еле заметные нотки неуверенности. Подпиравший спиной дверной косяк высокий черноволосый парень с кривой усмешкой на физиономии и находившийся чуть поодаль маленький, незаметный тип были типичными телохранителями, причем самым опасным был именно этот неприметный малыш. Он излучал спокойную уверенность и холодное внимание, от которого становилось как-то не по себе, высокий же наемник тонул в презрительности и собственном превосходстве. Киру уже доводилось встречаться таким типом людей. Обычно они слишком полагаются на собственные силы, недооценивая противника, и редко доживают до старости.

— Потому что его нет в городе и долго не будет, — несколько раздраженно ответил второй заказчик.

— Что вы предлагаете?

— Мы не предлагаем, — ответил сидящий напротив. — Мы аннулируем заказ.

— И это все? — Кир пошевелился, якобы собираясь встать и поправляя перевязь с мечом, что он нацепил на эту встречу. Левая рука осталась на поясе рядом с тауланским широким ножом, которым так удобно орудовать в помещениях и блокировать клинок противника.

— Все, — кивнул второй заказчик.

— Тогда по условиям соглашения, — осторожно начал Кир, — вы должны передать мне двадцать пять золотых в возмещение расходов на дорогу и организацию…

— Мы ничего не должны! — прервал его один из сидящих. — Заказ просто отменяется!

— Но, договариваясь с моим нанимателем…

— Плевали мы на твоего нанимателя, — хмыкнул один из заказчиков. — Здесь мы хозяева, и устанавливаем правила тоже мы! Так и можешь передать своему хозяину.

Как Кир и предполагал, намеренно обострял ситуацию как раз тот тип, у которого чувствовались нотки неуверенности. Слабые в душе люди всегда пытаются самоутвердиться за счет других. Особенно когда полагают, что им это ничем не грозит.

— Вы не боитесь? — усмехнулся Кир.

— Чтобы я, Бар Алазар, испугался какого-то…

Кир, не дожидаясь окончания реплики разгневанного Алазара, прыгнул через стол. Подошва сапога впечаталась в лицо говорившего, отправив того на пол. Кир захватил второго за ворот и, перекрутив ему рубаху на горле, скользнул за спину своей жертве. Угадал он правильно, в руке маленького человечка сверкнул метательный нож появившийся не иначе как из воздуха. Кир даже не успел заметить, откуда тот его извлек.

— Спокойно! — рявкнул он, прикрываясь полузадушенно хрипевшим заказчиком. — Иначе ему придет конец!

Неприметный тип замер на месте, мгновенно оценив сложившуюся ситуацию.

— Стой, Крат! — негромко скомандовал он высокому наемнику, почти достигшему угла комнаты, где находился Кир с живым щитом.

— Да я его положу в момент! — недовольно скривился черноволосый, излучая волны ярости и злости.

— А я — этого! — Кир кивнул на хрипящего в его руках человека. — Как вы, интересно, будете отчитываться перед остальными?

— Он прав, — кивнул коротышка. — Чего ты хочешь, чужак? — повернулся он к Киру.

Маленький телохранитель все больше нравился Киру, вернее — вызывал уважение. Лишь на короткий миг в начале стычки Кир почувствовал выплеск эмоций, а затем коротышка стал опять холоден и насторожен.

— Мгновение назад я хотел только лишь соблюдения соглашения, — усмехнулся Кир, — а теперь еще и гарантий безопасного отъезда из вашего гостеприимного города.

— И как ты себе это представляешь? — усмехнулся в ответ коротышка. — Деньги тебе, положим, заплатят. Каким образом ты собираешься покинуть Шаал и остаться живым?

— Судя по тому, что никто не явился сюда на шум, — Кир кивнул на дверь, — вы прибыли в кабак вчетвером.

— Положим, — кивнул коротышка.

— Значит, покинем мы его впятером. — Кир пихнул начавшего подавать первые признаки жизни Алазара, так неудачно познакомившегося с его сапогом. Кошелек на поясе контрабандиста солидно звякнул. — Нужную мне сумму я заберу у ваших хозяев…

— Дальше!

— Вы оставите свое оружие в этих стенах…

— Ни за что! — прервал его черноволосый.

— … и как добрые старые гостеприимные друзья, — не обращая на него никакого внимания, продолжил Кир, — проводите меня за крепостную стену. Там мы, к взаимной радости, расстанемся.

— Ты не боишься погони? — усмехнулся коротышка.

— Это уже мои проблемы, — пожал плечами Кир.

— Да я… — начал было черноволосый, все еще ярясь.

— Положи меч на стол, Крат! — рявкнул коротышка. — Или ты хочешь оправдываться перед главой клана сегодняшней ночью? Так он тебя даже не станет слушать, и уже утром тобой будут завтракать рыбы!

Черноволосый на мгновение задумался. Кир с некоторым беспокойством следил за его умственными потугами. И, когда того накрыла волна нерешительности и страха, позволил себе немного расслабиться. Видимо, упоминание о таинственном главе какого-то клана сыграло свою роль, и черноволосый с готовностью положил меч на стол.

Кир взглянул на крупные южные звезды, висевшие, казалось, над самой головой — протяни руку и достанешь, — и засмеялся. Ему вспомнились пунцовые от гнева лица черноволосого и одного из заказчиков, когда он аккуратно привязывал их друг к другу. Второй, именовавший себя Бар Алазаром, так полностью и не приведший в себя, достался коротышке. Последний держался с невозмутимостью настоящего профессионала. Хотя он проиграл и впереди ждало неминуемое наказание, но, главное, — головы порученных ему для охраны субъектов были сохранены.

— Ничего личного, — взглянул ему в глаза Кир, когда последний узел был крепко затянут.

— Понятно, — хмыкнул коротышка. — Спасибо, что не прикончил.

— Я — профессионал, — качнул головой Кир, — и убиваю только за деньги или по необходимости.

— Эх, а я бы тебя пришиб, грязный подонок, ради удовольствия, — прошипел Крат, — но не сразу… ты бы у меня помучился!

— Смени напарника, — посоветовал коротышке Кир. — Из него никогда не получится приличного наемника. Разве только как расходный материал…

— Дерьмо! — дернулся на месте черноволосый. — Да если бы мне не приказали положить меч, ты собирал бы свои внутренности и конечности по всему трактиру!

Коротышка чуть заметно поморщился.

— Может, оставишь Шаал? — предложил ему Кир. — Зачем тебе отвечать за этих придурков?

— Я тоже профессионал, — ответил ему маленький наемник, — и меня наняли для охраны…

— Как знаешь. — Кир вскочил на коня, сутки дожидавшегося его в ближайшей роще под надзором местного бродяги. — Прощай.

Впереди его ждала имперская столица Шарья и встреча с Дереком, который, в отличие от местных нанимателей, — тоже был профессионалом и свято блюл договоры. Не вина Кира, что в этот раз соглашение с южанами было нарушено. Договор с Дереком не допускал каких-либо иных толкований, и, значит, теперь ему предстояло выполнить свои обещания. А как нынешний работодатель Кира будет договариваться с владельцем арены, это уже его проблемы…

При слове «арена» на Кира нахлынули воспоминания, он унесся мыслями в прошлое, не замечая, как недоуменно прядает ушами конь, не слыша привычного голоса хозяина, частенько разговаривавшего во время длинных переходов со своим четырехногим другом.

 

Первый бой

— Не отвлекаться ни на что! — Каждое свое слово Кархи, прохаживающийся перед сидящими бойцами, сопровождал ударом палки. Правда, на этот раз не по спинам и головам воспитанников, а по собственной ноге. Уже одно это говорило о необычайном волнении всегда невозмутимого наставника. — Вверх не глазеть! Запомните раз и навсегда: одно неверное движение или взгляд, и вы уже больше ничего не увидите и не услышите!

А над головами то нарастал, то утихал людской рев. Когда он шел на убыль, можно было услышать лязг оружия и вскрики сражающихся. Мегид представлял свой очередной выпуск. Где-то с противоположной стороны арены находились такие же выпускники другой школы, с одним из которых Киру предстояло в скором времени окрестить клинок. Немому выпала роль легковооруженного латника. Короткий меч, малый круглый щит и легкая кольчужная рубашка. Голову прикрывала кожаная шапка с металлическими бляхами. Да и он в силу своей низкорослости не потянул бы тяжелую броню или иное вооружение. Кир с некоторой завистью взглянул на сидящего рядом Пэрка. Тело этого бугая прикрывали мощные пластинчатые латы, наручи и поножи делали неприступными руки и ноги, голову венчала не какая-нибудь шапка, а настоящий шлем, с решетчатым забралом, вооружен был Пэрк тяжелой секирой, которую Кир не поднял бы и двумя руками. Пэрк же с легкостью орудовал этим монстром одной рукой.

Бугай почувствовал взгляд и повернул голову. Сквозь забрало сверкнули лихорадочно блестевшие глаза, он подмигнул Киру:

— Прорвемся, Немой! Главное, не лезь мне под руку, а то зашибу ненароком!

Несмотря на свои габариты и непомерную силу, Пэрк как и другие ученики, нервничал. Первый бой есть первый бой, и его никто не остановит, если один из сражающихся поскользнется или что-нибудь себе повредит.

Внезапно трибуны над головами взревели особенно оглушительно, и наступила относительная тишина.

— Все! — остановился Кархи. — Ваш выход!

С хрустом распахнулась дверь, и в проходе показались служители, волокущие чье-то безвольное тело.

— Махди! Махди! — зашептались вокруг.

Это действительно был уроженец Таулана смуглокожий Махди. В учебных поединках этот гибкий и быстрый, как кошка, степняк с легкостью противостоял сразу двум противникам. Он настолько шустро двигался, что тяжеловооруженный воин просто не успевал за ним, а с воином в легких доспехах Махди разбирался в два счета. И вот теперь одного из лучших учеников тащили за ноги работники арены, а за его головой оставалась красно-бурая, быстро впитывающаяся в песок полоса. Кир с ужасом ожидал, кого внесут в помещение следующим. Но последовал всеобщий вздох облегчения, когда в дверном проеме показался шатающийся, залитый своей и чужой кровью Джоли. Он оглядел мутным взглядом комнату и попытался улыбнуться. Улыбка шелта, если ее не ожидаешь, может оставить заикой на всю оставшуюся жизнь. Но сейчас ему в ответ с готовностью заулыбались ожидающие своего выхода бойцы.

— Чего уставились?! — зарычал где-то сбоку Кархи. — Мы выиграли этот поединок!

За шелтом в помещение ввалились еще двое. Шин и Кари. Кари сверкал глазами и радостной улыбкой. На нем не было ни единой царапины! Шин же бережно прижимал к груди руку с колотой раной.

— Следующие! — рявкнул распорядитель, небрежно оттолкнувший мешавшего ему Шина в сторону.

— Пошли! Пошли! — заторопил очередную партию своих воспитанников Кархи. — И помните, что я сказал!

«Их было восемь, — пронеслось в голове бегущего трусцой Кира, — а осталось трое. Махди принесли, но вряд ли он выживет…»

Впереди заскрипели открываемые ворота, и по отвыкшим от света глазам резанул ослепительный прямоугольник. Восемь воспитанников школы Мегида выбежали на посыпанную золотистым песком арену под нарастающий рев подогретых предыдущим кровавым зрелищем трибун.

Выстраивающаяся перед ними цепочка из восьми противников состояла из двух тяжеловооруженных бойцов и шести обычных воинов в стальных нагрудниках с полуторными мечами.

Закованные в латы, как и Пэрк, два гиганта тащили на плечах соответствующее оружие. Один — боевой молот, второй — двуручный меч, лезвие которого было едва ли не больше Кира.

Ударил гонг, едва слышимый в криках зрителей, и бойцы двинулись навстречу друг другу.

Пэрк вскинул секиру и, раскручивая ее над головой, двинулся на латников. Те начали расходиться, пропуская гиганта между собой.

— Отвлеките левого! — рявкнул Пэрк, устремляясь на вооруженного молотом.

Кир и еще один боец, выделенные под начало Пэрку, закружились вокруг мечника, не давая ему прийти на помощь товарищу, который, осыпаемый ударами тяжелой секиры, пятился от что-то орущего Пэрка. Чуть в стороне лязгали мечами и щитами пятеро выпускников школы Мегида, связавших боем шестерку противников.

Вот тут Кир в полной мере оценил бесконечные пробежки по лабиринту. Противник, несмотря на размеры меча, с легкостью крутил его двумя руками, выписывая в воздухе замысловатые фигуры. Он отмахивался от двух легковооруженных противников, как от мух, стараясь продвинуться в тот угол арены, где его напарник пытался противостоять Пэрку. Это у мечника получалось плохо. Кир с товарищем никак не могли противостоять гиганту лоб в лоб, но они постоянно пытались зайти ему за спину. Поэтому мечнику приходилось вертеться волчком, отбивая атаки настырных пигмеев. Обычная тактика борьбы легковооруженных воинов против латников. Особенно когда латник один, а кольчужников двое. Результат такого боя предрешен, и все зависит только от времени и выносливости тяжеловеса. Кир и не сомневался в успехе. Но тут ситуация коренным образом изменилась. Из схватки пять против шести сумел вырваться один из вооруженных полуторниками воинов и кинулся на помощь латнику. Напарник Кира, не заметивший приближения нового врага, получил косой удар в спину и покатился по песку под ноги Киру и мечнику. Его смерть фактически принесла жизнь Киру. Тот, уклоняясь от очередного удара чудовищного лезвия, запнулся о тело товарища и покатился кубарем под ноги латнику, вооруженному двуручным мечом. Имей последний на вооружении обычный меч, Киру пришел бы конец. Но бойцу для удара по валяющемуся между ног противнику тем убоищем, которым он был оснащен, понадобилось сделать шаг назад. И Кир ударил снизу вверх в промежность гиганту — туда, где сходились сочленения ножных лат. Раздался оглушительный рев, мечник все-таки шагнул назад с качающимся между ног клинком, ушедшим в тело почти на две трети длины, и с лязгом рухнул на арену. И тут Кира накрыла тень. Он развернулся, успев заметить, как блеснуло в лучах света длинное прямое лезвие, опускающееся ему на голову, и вскинул в бессилии пустые руки навстречу клинку. Кир успел заметить, как вдруг исказилось лицо нападавшего, меч дрогнул и прошел вскользь, сдирая шапку с головы. Нападающий рухнул на Кира, вминая его в песок. А потом наступила тишина и тьма…

Конь встревоженно всхрапнул. Кир бросил взгляд вперед. Оказывается, пока он предавался воспоминаниям, его жеребец поднялся на перевал, отделяющий Шаал от остальной империи, и остановился перед дорожной развилкой.

— Ах ты, мой умница! — Кир похлопал по шее вороного. — Решил вернуть своего хозяина к действительности…

Конь на эти слова еще раз фыркнул, и Киру явно послышались, в этом звуке нотки насмешки.

— И по какой же дороге мы тронемся? — спросил он у вороного, с интересом ожидая реакции коня.

Но тот, видимо, решил, что его долг исполнен, и никак не отреагировал на обращение седока. Дескать, довезти я тебя довез, а уж дальше решай сам.

— Я думаю, мы не поедем вниз, — продолжил Кир, не дождавшись ответа. — Тут две дороги. Одна — на Кэлл, другая — на Ангал. Оскорбленный физически и морально Бар Алазар не преминет направить погоню по обеим из них… а посему двинемся-ка мы на восход.

Тут конь фыркнул еще раз. На этот раз явно недоуменно.

— Да-да, — кивнул Кир, направляя скакуна по еле заметной тропке в сторону Мокрых гор, — ты не ошибся, но сильно не переживай: горные жители не испорчены Цивилизацией и всегда дадут приют одинокому путнику. Достопочтенный же Бар Алазар вряд ли полезет в горы…

Конь смирился с волей хозяина и, потряхивая гривой, осторожно двинулся по тропе, идущей по гребню хребта.

Кир все рассчитал правильно. Еще Сиб не успел опушиться за горизонт, когда на дороге появилась довольно большая группа всадников. На развилке они разделились и помчались по двум направлениям. Видимо, бродяга, добросовестно стерегший коня Кира, заработал дополнительное вознаграждение, освободив связанных контрабандистов и их телохранителей, как только Кир достаточно удалился.

 

Школа

— О, вот и Немой наш очухался!

Кир открыл глаза и увидел знакомый до последней трещинки потолок барака. Он опять находился в школе Мегида.

— Привет!

Лежанка заскрипела под дополнительной тяжестью. Кир повернул голову. На него смотрел желтыми глазищами и радостно скалился Джоли. Раны шелта затянулись коричневыми струпьями и, несмотря на пугающий вид, явно подживали.

— Долго же ты провалялся без сознания, — ткнул он Кира кулаком в бок. — Мы уж думали, ты не выкарабкаешься.

Кир огляделся. На соседней лежанке сидел Шин с примотанной к груди рукой. Чуть дальше полулежал мрачный Пэрк. Одна из его ног была в бинтах и лубках. А в самом углу барака виднелось еще одно неподвижное тело. Больше в помещении никого не наблюдалось.

— Это Махди, — правильно истолковал взгляд товарища Джоли. — Мы до сих пор удивляемся, как он живет…

— А что с Пэрком?

— Ты ничего не помнишь? — удивился Джоли. Кир отрицательно мотнул головой.

— Когда ты уделал латника с мечом, — начал рассказ шелт, — тебя, в свою очередь, чуть не отправил во тьму мечник с полуторником. Но он почему-то замешкался. Пэрк убил латника с молотом, но уже не успевал к тебе на помощь. Тогда наш громила метнул секиру, и мечник получил сполна. Пэрк же остался безоружным, и ему чуть не отрубил напрочь ногу еще один мечник. Они били трех наших, поэтому один из них сумел добраться до Пэрка…

— У него был меч не иначе как эпинской работы! — прорычал со своей лежанки Пэрк.

— Да ты что! — усомнился Шин. — Кто ж даст аренному бойцу такое сокровище!

— Тогда назови мне клинок, который способен перерубить пластинчатую броню с одного удара!

— Ну… — Шин не нашелся, что ответить, и замолк.

— Что теперь об этом болтать, — махнул рукой Джоли. — Все равно уже не узнаешь… Главное, мы выиграли два поединка.

— Тебе хорошо говорить, — пробурчал мрачный Пэрк. — Отделался вывихами да синяками. Немой — тот вообще без единой царапины. Этот, — он кивнул в сторону Шина, — через месяц будет как новенький… Один я попал после первого же боя в инвалиды!

— Ты лучше радуйся, что тебя не закопали, как остальных наших, — фыркнул Джоли. — Или не валяешься, как Махди.

— Чему радоваться-то? — набычился Пэрк.

— Тому, что тебе повезло больше всех в школе Мегида, — ответил Джоли.

— Это как? — не понял Пэрк.

— Так, что ты сейчас для боев не годен, и поэтому наш хозяин, который за медяк удавится, продаст тебя куда-нибудь… или отпустит на все четыре стороны.

При последних словах присутствующие в комнате почти одновременно вздохнули и умолкли. Вырваться на свободу из рабов арены было несбыточной мечтой каждого. Вот только удавалось это сделать считанным синицам.

— Куда?! — дернулся на лежанке Пэрк и зашипел от боли в потревоженной ноге. — Кому я такой нужен? Я кроме меча и секиры, ничего в руках сроду не держал и ничего не умею!

— Дубиной тебя учили работать?

— Конечно, — хмыкнул Пэрк.

— Вот и пойдешь в вышибалы, — улыбнулся Джоли. — Там скорость не так нужна. И на одной ноге пьянчужек успокоишь.

— Да кто меня возьмет одноногого?!

— Еще не факт, что ты останешься с одной ногой, — возразил шелт. — Может, кость срастется. Будешь хромым — это точно. А насчет того, кто возьмет… Как-то слышал я разговор Арсака с Кархи…

При имени этого надсмотрщика все опять вздохнули. Вот только с сожалением. Если Кархи мог простить любую вольность раба, не касающуюся напрямую боевой подготовки — тут учитель был неумолим, — то Арсак не спускал невольникам ни малейшей провинности. Поэтому среди рабов ходила еще одна несбыточная мечта: добраться до ненавистного надсмотрщика, когда в руках будет боевое оружие. Но Арсак это прекрасно понимал, и исполнить задуманное пока не удавалось никому.

— И что? — не выдержал Шин, уставившись на замолкнувшего шелта.

— Даже покалеченный боец арены может без труда наняться охранником или телохранителем к купцам, — ответил Джоли. — А уж в вышибалы или сторожа их берут без всяких разговоров, лишь бы мог самостоятельно передвигаться…

А через семь дней Кир и Джоли расстались с товарищами по несчастью. Пэрк и Шин оставались в школе, а Немого с шелтом Мегид приказал срочно доставить в Кунгей. Хозяин решил, что они достаточно отдохнули и пора отрабатывать вложенные деньги.

К этому сезону боев в школе Мегида подготовили четыре группы по восемь бойцов в каждой, и на первой же арене в Зиальге хозяин потерял больше десятка, несмотря на то, что все бои были выиграны. От группы Джоли остались в строю только шелт и Кари. Махди немногим отличался от мертвого. В восьмерке Кира погибли четверо и покалечили Пэрка. Две другие группы отделались намного легче. Там потери составляли всего три бойца.

По словам шелта-охранника, прибывшего за Джоли и Немым, Мегид рвал и метал. После Зиальга предстояли бои в Кунгее — главном городе Ирремеля. А затем рабов должны были перевезти в Койгард, в Шарью, которая все еще числилась столицей Мерианской империи. У Мегида оставались всего две неполные группы бойцов. Хозяин школы жил за счет поединков на аренах да продаж бойцов, и по всему выходило, что в этом сезоне он ничего не заработает.

— Но вы не сильно переживайте, малыши, — сверкнул на рабов желтыми глазами шелт. — В Зиальге всегда бывает больше всего потерь. Потому что он — первый. Кто не погибает в тех боях, имеет все шансы дожить до следующего сезона…

Охранник на ночь позволял рабам покидать клетку, в которой их перевозили, и погреться у костра. Возница на такую вольность смотрел с неодобрением, но не вмешивался. Шелт отвечал за сохранность перевозимых бойцов и, случись что с Немым или Джоли, отвечать ему. Поэтому возница, накормив коней и поужинав, с чистой совестью укладывался на боковую, возложив обязанности часового и надзирателя на шелта. Охранник же, казалось, нисколько не беспокоился, что два аренных раба, у которых самой заветной мечтой была свобода, всю ночь сидят у костра безо всяких оков. Шелт не угонял их в клетку, даже когда совершал ночной обход лагеря.

— Он не боится, что мы сбежим? — как-то спросил Кир Джоли, когда шелт в очередной раз скользнул в темноту, окружавшую ночную стоянку с догорающие костром.

— И далеко ты убежишь в степи без коня? — хмыкнул Джоли.

— А эти? — Кир кивнул на двух лошадей, что тащили их повозку с клеткой.

— Эти от рождения приучены ходить шагом, — презрительно высказался о собственности дрыхнущего возницы Джоли. — Пожалуй, их хозяин поскачет гораздо быстрее, особенно если его время от времени хорошенько погонять.

— Но не всегда же вокруг будет степь, — не успокаивался Кир. — Ближе к Кунгею, я слышал, много лесов…

— Даже в лесу я бы тебе не советовал пробовать сбежать от моего соплеменника, — предостерег Кира шелт. — Все, чего ты добьешься, — это то, что нас вообще перестанут выпускать из клетки. Сейчас хоть погреться можно, а так будем ночами дрожать от холода.

— И все равно мне не верится, что мы не сможем скрыться от него в лесу…

— Я, может, и смогу, — пожал плечами Джоли, — и то вряд ли. А у тебя точно ничего не получится.

— Но… — начал Кир и замолк.

Из тьмы совершенно беззвучно возник шелт-охранник и опустился на свое место.

— Человечий детеныш хочет попробовать оставить нас? — блеснул шелт желтыми глазами и белоснежными клыками.

Джоли многозначительно поглядел на Кира и принялся укладываться поближе к костру. Кир опустил голову, избегая встречаться взглядом с охранником.

— Не надо этого делать сейчас, — продолжил шелт, усмехаясь. — В степи невооруженный путник не проживет и двух дней…

— А в лесу? — Кир поднял голову и все-таки взглянул с вызовом в пронзительные глаза шелта.

— В лесу не дотянешь даже до утра. По этой дороге купцы рискуют передвигаться только большими караванами и с хорошей охраной.

Через четыре дня на горизонте показалась темная громада леса, и Кир опять загорелся мыслью о побеге.

— Брось, — покачал отрицательно головой Джоли. — Я тебе точно говорю, что нам не скрыться…

— Но почему?!

Они сидели в дальнем углу клетки, держась за прутья. Повозка переваливалась по ухабам степной дороги, неуклонно приближаясь к уже ясно видимым деревьям. Шелт-охранник устроился на облучке с возницей и, судя по мерно покачивающейся склоненной голове, предавался полуденной дреме.

— Тебе ни о чем не говорит то, что Мегид послал с двумя подготовленными бойцами всего одного охранника? — вопросом на вопрос ответил Джоли.

— Может, у него не нашлось больше лишних наемников под рукой, — пожал плечами Кир. — Или хозяин был, как всегда, пьян…

— Не думаю, чтобы Мегид был настолько пьян, — ответил Джоли. — Просто он знает, на что способны воины моего народа.

— Что-то мне не сильно верится…

— В том первом бою в Зиальге я убил двух бойцов твоего народа, — искоса глянул на Кира Джоли, — и прикончил бы остальных, не окажись в той восьмерке моего соплеменника.

— И что?

— Пока мы с ним разбирались, бойцы Мегида сделали оставшихся. А на обе наши восьмерки хватило бы одного его. — Джоли кивнул в сторону дремлющего охранника.

— Если уж вы такие непобедимые воины, — хмыкнул Кир, — Мегиду стоило бы набрать команду из одних шелтов и не связываться с людьми. Так бы он всегда был первым.

— Шелты не дерутся на потеху толпе, — отрезал Джоли.

— Я имею в виду из рабов…

— И попадают в рабы очень редко.

— Не так уж и редко, если в первом же бою встретились два шелта…

Их спор так ни к чему и не привел, а ночью, когда шелт-охранник объявил привал, Кир убедился, что Джоли был прав.

Остановились они у большого, вывороченного с корнем дерева, упавшего чуть наискосок от дороги. Причем очень своеобразно повел себя на этот раз возница. Он отвел коней за повозку и привязал к клетке. Повозка была установлена так, что между ней и стволом упавшего гиганта как раз оставалось место для двух лошадей. Сам же возница, поужинав, проигнорировал горящий костер и забрался глубоко под повозку. Там он выложил рядом с собой здоровенный нож, больше напоминавший легкий меч, с которым Киру довелось выйти первый раз на арену, и, завернувшись в одеяло, заснул. А перед этим он еще и забаррикадировал пространство между колесами сухим хворостом. Кир, с удивлением наблюдавший за этими приготовлениями, вдруг понял, что к вознице теперь подобраться без шума можно было только со стороны лошадей. И охранник, дав поесть Джоли и Киру у костра, молча кивнул в сторону клетки, предлагая занять ставшие уже привычными места.

— Никак наш страж испугался? — не утерпел Кир, забираясь на повозку.

Однако шелт-охранник на этот раз не прореагировал на слова раба. Он запер дверь клетки на замок и молча вернулся к костру.

— Что это с ним? — повернулся Кир к Джоли.

Джоли только недоуменно пожал плечами. Они улеглись на дощатый пол, прикрывшись дерюгой, служившей в дневное время подстилкой.

— Да-a, — вздохнул Кир. — Эту ночь нам предстоит провести не самым лучшим образом. К утру окоченеем от холода.

— Хорошо бы дожить до этого самого утра, — пробурчал в ответ Джоли.

— Думаешь, нам что-то грозит?

— А ты ничего не заметил? — язвительно произнес Джоли.

— Но ты же сам сказал, что твой соплеменник легко одолеет полтора десятка бойцов, — не менее язвительно возразил Кир. — В этих трущобах, я думаю, больше и не наберется. Чего же нам опасаться?..

— Одно дело — честный бой, другое — стрела из кустов. Тут даже великий воин ничего поделать не в силах…

— Тиххо! — прошипел охранник, вдруг возникнув у прутьев. — Вы мне мешшаете слушшать!

Кир моментально закрыл рот. Он достаточно долго дружил с Джоли, чтобы знать: когда в речи шелта начинают проскальзывать шипящие звуки, лучше ему не перечить. Это значит, пустынный житель не на шутку встревожен или разозлен.

Сверкнув напоследок желтыми глазами, шелт так же беззвучно, как и появился, переместился к догорающему костру. Вокруг стояла непривычная тишина. Даже птицы, гомонившие незадолго до этого в кронах деревьев, как по команде умолкли. Кир усиленно напрягал слух, буравя опустившуюся темноту глазами, тщетно пытаясь хоть что-то увидеть или услышать. Но ничего не получалось, он осторожно поворачивал голову, стараясь не издавать шума, вот только тьма стояла вокруг — хоть глаз выколи, сезон лун уже прошел, а звезды, несмотря на безоблачное небо, были не в силах пробиться сквозь густые кроны деревьев. Да и много ли света бывает от этих ночных Светлячков?

Неожиданно Киру почудилось, что кто-то находится неподалеку от них. Он ясно ощущал идущую со стороны дороги злобу пополам с нерешительностью и радостью. Поначалу ему показалось, что он чересчур перенапрягся и у него начались глюки, подобные тем, что бывали в школе во время цветения крэга. Но когда источник злобы и неприязни вдруг разделился на несколько частей, которые начали медленно приближаться к их стоянке, Кир понял, что все происходит на самом деле. Он ткнул в бок Джоли и повернулся, чтобы предупредить шелта у костра, но опоздал. Сухо щелкнул арбалет, болт прошил темную фигуру навылет и с хрустом впился в лежащий древесный ствол.

Кир вскочил, но Джоли резко дернул его за руку, и они откатились в угол клетки под многочисленные щелчки арбалетов и чмоканье впивающихся в настил смертоносных железных снарядов. Внезапно стрельба стихла, из тьмы в еле освещенный круг метнулись две стремительные тени, за ними возникла еще одна, последовали два глухих удара, и нападавшие рухнули на землю. Один из них угодил головой в костер, и пламя весело вспыхнуло. Вокруг распространился отвратительный запах паленых волос… Все произошло буквально в какое-то мгновение. Кир, к своему изумлению, вдруг ощутил, что источники злобы исчезли. А потом в свете костра появился шелт-охранник. Кир бросил быстрый взгляд в сторону того места, где видел до этого его силуэт. Темная фигура, пробитая не одним арбалетным болтом, продолжала пребывать в мертвой неподвижности. Шелт небрежным движением кинул длинный прямой клинок в ножны на поясе и стряхнул со второй руки перчатку с кинжаловидными когтями. Взглянув в сторону клетки и убедившись, что рабы в порядке, шелт подхватил за ноги два трупа и отволок их в темноту.

— Интересно, сколько их было? — задумчиво произнес Джоли, глядя вслед своему соплеменнику. — Стреляли как минимум из четырех арбалетов.

— Шестеро, — ответил Кир.

— С чего ты так решил?

— Я почувствовал шестерых. — Кир подобрал под себя ноги и сел в углу. — Вначале они шли одной группой, потом разделились и начали стрелять…

Джоли недоверчиво покосился на товарища. Но, судя по выражению лица Кира, он действительно что-то почувствовал.

— Тебе не показалось? — на всякий случай уточнил Джоли.

— Нет. — Кир помотал головой.

Тут на поляне опять возник шелт-охранник. Он подошел к темной фигуре и встряхнул ее. Кир и Джоли увидели, что это всего лишь плащ шелта, которым он ввел в заблуждение нападавших.

— Тьма раздери эту мразь! — пробурчал шелт. — Испортили совсем новую вещь! — Он шагнул к клетке. — Вас не задело?

— Сколько их было? — спросил Джоли, прислонившись к прутьям.

— Семеро, — оскалился шелт, заставив Кира от неожиданности отшатнуться к дальней стенке.

Джоли бросил взгляд на Кира, как бы говоря, что ему просто могло почудиться.

— Шестеро здесь, — продолжил между тем шелт. — И один стерег коней.

Теперь настала очередь Кира обменяться красноречивым взглядом с Джоли.

— Кто это? — спросил он шелта.

— Может, разбойники, — пожал плечами шелт, — хотя и не похоже. А может, кто-то специально их нанял, чтобы лишить хозяина бойцов. Разве теперь разберешь?

— Надо было хоть одного оставить в живых, а не кромсать всех подряд, — внес свою лепту в разговор Кир.

Шелт мельком глянул на него, но ничего не сказал. Он заглянул под телегу:

— Эй! Шандил! Ты живой?

— Живой, — донесся из-под колес дрожащий голос. — Все уже закончилось?

— Закончилоссь! — засмеялся шелт. — Можешь менять портки!

 

Мокрые горы

— Уж очень много ты думаешь, путник! — Бас Вага оторвал Кира от воспоминаний. — А это исключительно вредно для здоровья!

Кир взглянул на собеседника. Ваг, высокий широкоплечий мужчина, взирал с насмешкой на ушедшего в себя гостя.

— Вино у тебя больно коварное! — вздохнул Кир. — Вроде и выпили всего ничего, а такие последствия…

Ваг, как и Кир, был бывшим аренным рабом. Правда, отработал он на аренах целых три сезона, пока в одном из боев не был серьезно покалечен. Хозяин школы попытался продать ненужного раба, но на калеку никто не позарился, и Ваг был выброшен за ворота школы. Тут бы израненному рабу и пришел конец, потому что он больше ничему, кроме махания мечом, обучен не был, но Вагу крупно повезло. Загибающегося от ран и голода нищего калеку в одном из переулков Кунгея подобрала сердобольная женщина, которая сама еле сводила концы с концами.

Мира вообще была не от мира сего. Происходила она из потомственной семьи кунгейских горшечников. И ее судьба поначалу как две капли воды походила на судьбы остальных женщин Глиняной улицы. Мира вышла замуж за сына соседа, занимавшегося тем же ремеслом, что и ее отец. Породнившиеся семьи построили молодым небольшой домик с горшечной мастерской. Но Хайм, муж Миры, очень скоро погиб от рук грабителей, возвращаясь поздней ночью домой. Женщина осталась одна с двумя маленькими детьми. Принять помощь небогатых родственников она отказалась. А чтобы прокормить детей пошла помощницей к старому лекарю, жившему неподалеку от Глиняной улицы. Лекарь Шираз был уже не в состоянии самостоятельно собирать лечебные травы за пределами города, заплатить же за них он тоже не мог, поскольку не так много зарабатывал на болячках в квартале ремесленников. Поэтому он с удовольствием согласился взять на обучение и в подмогу вдовствующую женщину. Тем более что просила она за свою работу сущий пустяк.

И с той поры большинство дней для Миры начинались одинаково. С утра она, разбудив и накормив детей, заходила к Ширазу и, получив указания, отправлялась за пределы Кунгея на сбор лекарственных трав. Ей приходилось в поисках отдельных растений и забираться в вброшенные каменоломни, и подолгу бродить в Гнилом лесу, получившем свое название из-за топкой болотистой местности. Не раз Мире встречались дикие звери и ползучие гады, а иногда и лихие люди, что бывают намного опасней любого хищника. Но судьба, видимо, решила, что женщине достаточно несчастий…

И вот как-то, возвращаясь из очередного похода, Мира наткнулась в переулке на лежащего без сознания нищего. Мужчина находился в точности на том месте, где обнаружили убитого мужа Миры. Женщина решила, что это знак свыше, и подобрала умирающего. Вызванный на помощь Шираз очень долго поносил безумную женщину, но принял участие в судьбе нищего.

Могучий организм аренного раба справился с ранами, и Ваг выздоровел. Поначалу он хотел покинуть гостеприимное жилище, но Мира не позволила ему это сделать и поселила калеку в пустующей после смерти мужа мастерской. Ваг, мающийся тем, что сидит на шее бедной женщины с двумя детьми, пытался как-то заработать на жизнь, но мастерство горшечника так ему и не покорись. Единственное, что он научился делать — это глиняные свистульки, которые бегали продавать на базар подросшие дети Миры. К тому времени Шираз закончил свой жизненный путь и отправился в сады Творца. Мире так и не удалось занять его место. Лавка лекаря была продана за вдруг появившиеся откуда-то старые долги. А женщине запретили заниматься врачеванием. Позаботился об этом один конкурентов Шираза, приобретший лавку и посадивший в нее одного из своих учеников.

Семья Миры, а вместе с ней и Ваг продолжали еле сводить концы с концами, пока однажды бывший аренный раб не предложил женщине уехать из города. Мира давно замечала, что Ваг к ней неравнодушен, да и она свыклась с присутствием в доме мужчины. Мира уже давно не обращала внимания на увечья аренного раба, заставлявшие встречных шарахаться в испуге, когда тот, опираясь на сучковатую палку, ковылял куда-нибудь по своим делам. Предложение Вага было, по сути, предложением руки и сердца. Женщина раздумывала недолго. В один из дней они продали дом и, погрузив на телегу нехитрый скарб, навсегда покинули пределы Кунгея.

Судьба долго носила их по дорогам империи. Они побывали и в Северной Зангаре, и в Кэлле, и даже в знойных степях Таулана, пока не осели в Мокрых горах. Сыновья, а дети Миры давно считали Вага своим отцом, к тому времени уже подросли и, забравшись как-то в дикую глушь, где даже горцы селились редко, наткнулись на заброшенный, дичающий виноградник. Семья привела его в порядок и сложила неподалеку хижину. С тех пор бывший аренный раб и дочь горшечника из Кунгея забросили, как они сами говорили, «мешок странствии» в темный угол и окончательно осели на землю.

Здесь-то и наткнулся на них Кир. Он выбирался из Шаала после неудачи с местными контрабандистами, решив отсидеться у горцев, и, к своему изумлению, встретился с одним из тех, кем недавно был сам.

Поначалу нежданного гостя приняли настороженно, но когда Ваг узнал, что Кир сам из бывших аренных рабов, отношение к путнику разительно изменилось.

— Куда направляешься? — спросил Ваг, доставая откуда-то из-за спины очередной бурдюк с вином.

— В Шарью. — Кир с готовностью подставил чашу. Вино у Вага и его детей, несмотря на то что они не были потомственными виноградарями, получалось отменное. То ли в этом был виноват климат здешних мест, то ли особенности почвы — Кир в это особо не вникал.

— Запомни, друг, — Ваг приподнял бурдюк, и в чашу хлынула темно-красная струя, — не стоит думать о том, что произошло. Оно уже свершилось, и хорошо ли, плохо ли, но ничего исправить не получится.

— Не скажи, — качнул головой Кир. — Такое бывает не всегда…

— Всегда! — безапелляционно заявил Ваг. — И не спорь со мной! У тебя еще молоко на губах не обсохло!

— Знать бы, где мне давали это молоко, — вздохнул Кир. — И почему я ничего не помню из детства, кроме этой поганой школы?

— Совсем ничего? — сочувственно посмотрел на него Ваг.

— Абсолютно. По крайней мере, наяву. А если что и вспоминается, то во время ночных кошмаров. — Кир залпом допил чашу. — И то я не уверен: мои это воспоминания или происки Тьмы…

— Ты еще вспомнишь, — без особой уверенности в Голосе произнес Ваг. — Такую операцию проводят на всех аренных рабах.

— Да? — хмыкнул Кир.

— Ну, я же вспомнил…

— Через какое время?

— Спустя три сезона. Как раз когда меня вышвырнули из Команды подыхать на улице…

— А я только в школе провел пять сезонов!

— Крепко же кто-то над тобой поработал, — покачу головой Ваг.

— Встретиться бы мне с ним…

 

Кунгей

Шелт Джоли, Диг-зангарец, Кахи и Нухи — два брата-близнеца тауланца, Кари — беспризорник из Шаала, Мин и Чен — рабы во втором поколении из Галата и Немой, не знающий родины, — так выглядела восьмерка, что сформировал Кархи из ошметков трех полноценных боевых групп, оставшихся после боев в Зиальге.

Еще одна восьмерка из школы Мегида состояла целиком из ветеранов арен. Там были бойцы, разменявшие второй, а то и третий сезон боев. Именно на них у Мегида и была основная надежда. На команду желторотых, как презрительно именовал хозяин сборную восьмерку, была возложена почетная задача погибнуть во славу Мегида на арене, нанеся максимальный ущерб одному из соперников хозяина.

Кархи, видимо, думал иначе, поэтому он выбил из Мегида деньги на аренду пока пустующей арены и приступил к тренировкам «желторотой» восьмерки. Бои должны были начаться через пятнадцать дней, когда отдыхающая в Зиальге знать потянется на Север. А пока для Кира и его товарищей наступили тяжелые дни.

Кархи отказался от тяжеловооруженных латников в группе. Да никто бы и не смог нести на себе пластинчатые латы с тяжелой секирой или боевым молотом. Кроме, пожалуй, Дига. Но и зангарец был еще слишком молод, чтобы выдержать полную нагрузку латника. Кархи поставил на мобильность. Поэтому все в группе были вооружены легкими полуторными койгардскими мечами в дополнение к клинку полагался тауланский нож со щелевидными острыми прорезями по одной стороне. Из доспехов Кархи определил каждому по короткой кольчуге и круглому кэллскому закрытому шлему. От щитов наставник отказался, прикрыв конечности бойцов наручами и поножами. И начались каждодневные, с рассвета до заката, выматывающие тренировки на работу в группе, бои в паре, бои в четверке, бои тройками — все это они уже проходили в школе, но сейчас пришлось опять пройти почти все, чтобы быть уверенным, что стоящий рядом товарищ не рубанет в горячке боя по тебе и знать, чего можно ждать от напарника. Кормили их как на убой, но и тренировались рабы от восхода и до заката. Кир в конце дня добирался до лежанки и проваливался в глубокий сон без всяких сновидений, который длился, казалось, одно мгновение, потому что стоило закрыть глаза, как над ухом раздавался хриплый голос Кархи. Приходилось продирать глаза и буквально одной силой воли отрывать измученное тело от лежанки. Так продолжалось одиннадцать дней. В конце очередного дня, заполненного звоном клинков, кувырками, перекатами и прыжками, Кархи остановил тренировку и построил рабов.

— Что ж, теперь я уверен: первый бой вы сможете выдержать. — Похлопывая знаменитой палкой по ноге, он прошелся перед неровной цепочкой тяжело дышащих бойцов. — Главное — не растеряться. Вы все уже выходили на арену и уцелели. Если не струсите и не забудете то, что я старался вбить в ваши головы, уцелеете и сейчас…

— На благо этого кровососа, — пробурчал вполголоса Кари, стоящий слева от Кира.

— Ты можешь предложить что-то другое, щенок? — Кархи, несмотря на хромоту, моментально оказался рядом и вздернул подбородок Кари своей палкой-тростью.

— Бежать! — сверкнул глазами на наставника бывший беспризорник. — А не сдыхать для развлечения других на этом песке!

— Беги! — хмыкнул Кархи, опустив палку и моментально успокаиваясь. — Что же ты раньше этого не сделал?

— Ага, — пробурчал Кари. — С этими далеко убежишь…

Он кивнул на пустые трибуны, где находились два шелта-охранника.

— Тогда слушай меня, если не совсем выжил из ума! — рявкнул Кархи. — Дольше проживешь, идиот!

Кари открыл было рот, но, так ничего и не сказав захлопнул его и уставился в землю.

— Больше ни у кого нет предложений? — Кархи обвел строй взглядом.

Цепочка рабов молчала.

— Тогда все! — Кархи хлопнул в очередной раз себя по ноге. — Больше, чем вы успели, сделать уже нельзя. Три дня вам дается на отдых…

— Интересно, что заставляет Кархи работать на хозяина школы? — задумчиво произнес Диг, когда их заперли в бараке.

— Кто его знает, — пожал плечами Джоли.

— Выслужиться хочет, старый козел! — встрял в разговор Кари.

— С чего ты взял? — бросил взгляд на все еще не остывшего беспризорника зангарец. — Он уже заработал самое главное в жизни…

— Что, интересно? — не унимался Кари.

— Свободу, идиот! — ответил Диг.

— Будь я свободен, не подошел бы к аренам ближе, чем на тысячу локтей! — возразил ему Кари. — А этот каждый сезон отправляет таких же, как он, на верную смерть!

— Может, он и остался, чтобы меньше гибло таких, как мы? — подал голос обычно молчаливый Чен. — Не зря же школа Мегида считается одной из лучших в Ирремеле…

После его слов наступила тишина. Кир обычно не принимал участия в разговорах, оправдывая свое прозвище, приклеившееся к нему еще с тех времен, когда он не мог говорить. Он лежал на нарах, глядя в низкий потолок, и перебирал в уме шансы на возможный побег. По всему выходило, что в Кунгее даже думать об этом бесполезно. Стены барака, сложенные из неровных глыб песчаника и скрепленные прочным известковым цементом, можно было пробить молотом или киркой, но для этого надо было работать как минимум день. Не лучше обстояло с полом и потолком. Пол был вымощен тщательно подогнанными друг к другу плитами известняка. Потолочными перекрытиями служили цельные стволы деревьев. На весь барак было одно маленькое зарешеченное окошко в массивной, сбитой из дубовых плах двери, выходившее в коридор, где круглосуточно находился один из охранников-шелтов. Кир клял себя за то, что послушался Джоли и не попробовал бежать, когда их везли в Кунгей из школы! Подумаешь, непобедимый шелт! Может, и удалось бы затаиться где-нибудь в степи или в лесу, и охранник не смог их найти. Все одно лучше там, чем здесь. Неизвестно, пугал их шелт или говорил правду, что в степи и в лесу нельзя выжить. В любом случае, стоило попробовать. Уж лучше погибнуть, защищая свою свободу, чем кошелек хозяина…

— О чем ты думаешь? — оторвал Кира от мыслей голос Джоли.

Шелт опустился рядом с ним на нары и испытующе уставился на друга.

— О том, что надо было все-таки попробовать дернуть от твоего соплеменника по дороге сюда, — пробурчал Кир. — Может, и удалось бы…

— Нет, — качнул отрицательно головой Джоли, прерывая Кира, — не удалось бы. И потом он же ясно сказал, что мы не прожили бы в степи и двух дней.

— Мало ли, что он сказал. Может, он врал, чтобы мы не пытались бежать?

— Нет, он не врал…

— Откуда ты знаешь?

— Ты забываешь, что я тоже шелт, — печально ухмыльнулся Джоли. — И поэтому могу определить, когда мой соплеменник лжет, а когда говорит правду.

— И все равно надо было попытаться…

— Что об этом говорить теперь? — пожал плечами шелт. — Когда мы взаперти? Может, ты и прав…

Он помолчал и, понизив голос, спросил:

— Ты говорил там, в лесу, что чувствовал нападавших… а как сейчас?

Кир взглянул на него:

— Что — сейчас?

— Чувствуешь? И как это происходит?

Кир закрыл глаза и прислушался к себе. Странное свойство, вдруг проявившееся в нем, никуда не исчезло. Он ясно ощущал раздражение и злость, идущие от продолжавшего спорить Кари, спокойствие и уверенность отвечавшего ему Дига, безразличие близнецов из Таулана… И все перебивала острая волна любопытства сидящего рядом с ним Джоли. А это уже было что-то новое. В лесу Кир никак не чувствовал ни охранника, ни Джоли. Выходило, что его странная способность развивалась, и он мог уже воспринимать и ощущения шелтов?

— Ну так как? — переспросил его Джоли.

— Как и тогда, — качнул головой Кир. — Я могу безошибочно сказать, где кто находится в этом помещении…

— И все?

— Нет. И даже знаю, кто и что чувствует, — он взглянул на Джоли. — А зачем тебе это надо?

— Все пытаюсь придумать, как может твоя способность помочь нам выжить в бою, — признался шелт.

— Не знаю. — Кир уставился в потолок. — Наверное, никак. Нам бы больше помог Пэрк с его секирой или Махди…

— Ну, не скажи, — не согласился с ним Джоли. — Если хорошенько подумать…

— Готовьте миски! — грохнули в дверь. — Ужин!

— Я придумал! — шепнул Киру на ухо Джоли, когда они лежали на нарах после ужина.

— Что? — недоуменно уставился на него Кир. — Как подговорить шелта, чтобы открыл нам двери?

Джоли поморщился:

— Перестань городить чепуху! Что тебя заклинило на этом побеге?

— А тебя нет?

— Куда в городе может скрыться беглый раб? — сверкнул на Кира рассерженным взором Джоли.

Кир молча пожал плечами и отвернулся к стенке.

— Послушай! — не унимался Джоли.

— Ну что еще?

— Я придумал, как использовать твою способность в бою.

— Ну и как?

— Пойду для начала поговорю с Дигом, — поднялся с нар Джоли. — Раз его назначили в нашей восьмерке старшим, он должен все знать…

Они стояли на арене под палящими лучами полуденного светила. Кир сквозь решетчатое забрало осматривал беснующиеся трибуны. С утра уже прошел один бой, правда, в нем не принимали участие рабы школы Мегида. Теперь же настал их час. Мегид приказал первыми выпустить «желторотых», сберегая восьмерку ветеранов до той поры, когда ставки на бой поднимутся.

— Вот они! — толкнул его локтем Джоли, стоящий рядом. — Давай!

Кир перевел взгляд на выходящих с противоположной стороны бойцов. Он мысленным усилием отодвинул от себя бушующую страстями волну возбужденных зрителей.

— Первый справа и третий слева, — наконец произнес он.

Кир явственно чувствовал идущие от этих двух бойцов волны нерешительности и, пожалуй, даже страха.

Джоли кивнул и, повернувшись к Дигу, что-то шепнул ему.

— Мин и Чен берут на себя двух слева, — произнес Диг, глядя на выстроившихся перед ними бойцов. — Кир, твой — третий. Постарайся его выбить как можно быстрее. Я и Джоли связываем следующую четверку. Кари — крайнего правого. Кахи и Нухи — сзади, действуют по ситуации…

Гулкий гонг прервал его слова. Трибуны взревели. Рабы двинулись навстречу друг другу, постепенно разгоняясь…

Когда до противоположной цепочки осталось шагов пять, Кир прыгнул вперед, целя в грудь своему противнику. Боковым зрением он заметил блеск клинка и вскинул вверх свободную руку. Меч скрежетнул по наручи и ушел в сторону. Кир проскочил к немного отставшему третьему из строя, уже не обращая внимания на то, что творилось позади. За ним шел Джоли, а уж шелт не допустит, чтобы его друга ударили в спину. Противник Кира, поймав его меч на свой щит, ударил сверху, целя в шею сопернику. Кир вскинул меч, парируя удар, и тут же получил щитом по лицу. Удар был силен, в голове загудело, но забрало выдержало. И тут сбоку сверкнул еще один клинок, противник Кира дернулся и начал оседать на песок. Мимо полуоглушенного Кира проскочил один из братьев-близнецов и, резко развернувшись, бросился назад. Кир скорее инстинктивно последовал его примеру. Он увидел, как Джоли, вертясь ужом, умудряется парировать удары сразу двух противников. Противник Кари лежал без движения на арене. Кари и Диг дрались с двойкой Дига. Мин и Чен вместе со вторым тауланцем бились со своей парой, оказавшейся очень неплохими бойцами. Спасший Кира тауланец бросился им на помощь. Кир, тряхнув головой, ринулся на помощь Джоли. Пока он добежал, Джоли ухитрился колющим ударом в ногу обездвижить одного из противников и уверенно теснил второго, уже только парировавшего сыплющиеся на него стремительные удары. Кир ударил в открытое лицо поворачивающегося в его сторону раненого противника Джоли, еще раз мысленно поблагодарив Кархи за выбранные им для восьмерки закрытые шлемы. И следующим колющим ударом воткнул клинок в спину сбивающегося от Джоли второго противника. Шелт тут же бросился в угол арены, где двойка искусных мечников ухитрялась биться с тауланцами и Мином. Чен валялся чуть поодаль на песке, делая слабые попытки приподняться. Кир бросился к Кари. Вдвоем они быстро расправились с его противником, а когда развернулись, все уже было кончено.

Восемь тел валялись в разных позах на золотистом песке, быстро темнеющем от прибывающей крови. Джоли и Мин поднимали Чена, Диг стоял, опершись на клинок, и остановившимся взором глядел на зарубленного им бойца. Тауланцы, поддерживая друг друга, медленно брели к выходу из арены…

На трибунах бесновались зрители, палящие лучи Сиба, казалось, насквозь прожигали накалившуюся кольчугу. И только тогда до него дошло, что они выиграли схватку! И выиграли без потерь! Чен, опираясь на плечи Джоли и Мина, самостоятельно переставлял ноги и, видимо, был лишь оглушен во время боя. Их «желторотая» восьмерка доказала, что они настоящие бойцы, не хуже восьмерки ветеранов, над которой так дрожал хозяин школы.

Вот только не давали покоя глаза того воина, которого он зарубил, когда бежал на помощь Джоли. Глаза увидевшего Тьму…

 

Шарья

— Спасибо. — Кархи склонил голову. — Мне не удалось бы без твоей помощи убедить хозяина.

— Всегда рад помочь хорошему человеку, — улыбнулся Арсак. — Тем более когда вижу, что он прав.

Кархи еще раз кивнул и, считая разговор исчерпанным, пошел прочь.

— Постой, почтенный, — Арсак легко нагнал старого наставника.

— Да? — Кархи приостановился, вопросительно глядя на ближайшего помощника Мегида.

— Я бы хотел, в свою очередь, попросить тебя о небольшом одолжении. — Физиономия Арсака так и лучилась благодушием.

— Какого? — насторожился Кархи.

Про Арсака давно бродили в стенах школы самые разные слухи. И не всегда хорошие. Вернее, почти всегда нехорошие. Этот лис ничего не делал без собственной выгоды. А уж если где начинало пахнуть деньгами, то тут нос Арсака мог поспорить с обонянием горной кошки с плоскогорья Танг-Юр.

— О, это тебе ничего не будет стоить, глубокоуважаемый Кархи. Я буду очень признателен, если ты удостоишь бедного надсмотрщика небольшой беседой. Только и всего.

— Что ты хотел узнать? — пробурчал Кархи, уже жалея, что связался с этим прохвостом.

— Неужели мы будем разговаривать здесь? — Арсак брезгливо оглядел коридор. — Тем более недалеко от покоев хозяина. — Он бросил красноречивый взгляд на дверь, откуда они только что вышли. — Не дай Харг, он захочет прогуляться… Лучше уж не мозолить ему глаза сегодня. Пусть остынет.

Кархи кивнул, признавая правоту Арсака. Сегодня действительно лучше было не попадаться на глаза распаленному спором хозяину школы.

— Тогда пройдем ко мне в комнату, — предложил Арсак. — У меня как раз завалялась бутылочка ирремельского красного. А, как ты знаешь, сам Творец признавал, что хорошее вино способствует приятной беседе.

Арсаку было трудно сопротивляться. У старого наставника от многословия его собеседника начала кружиться голова, и он покорно позволил увлечь себя в логово надсмотрщика.

— Прошу тебя, многомудрый наставник. — Арсак со сноровкой, свидетельствующей о немалом опыте, вскрыл оплетенную бутыль и разлил в глубокие чаши темное вино.

Кархи попробовал чуть пенящуюся жидкость и удовлетворенно кивнул. Вино и впрямь было отменного качества. «Если уж нельзя избежать компании прохвоста, — мелькнула у Кархи мысль, — то почему бы не получить от этого хоть какое-то удовольствие».

Первую порцию вина они выпили в полном молчании, дабы ничто не помешало насладиться вкусом вобравшего в себя свет Сиба напитка.

— Так что ты хотел у меня узнать? — немного оттаял Кархи, прихлебывая из второй чаши. Арсак уже не казался ему столь отталкивающим, как ранее.

— Почему обязательно узнать? — изобразил возмущение и обиду надсмотрщик. — Разве ты не можешь допустить, что я просто решил распить этот сосуд в приятной компании?

— Шалишь, приятель, — погрозил ему пальцем Кархи. — Меня не так просто провести.

— Ты прав, мудрейший, — вздохнул Арсак. — Я действительно хотел у тебя кое-что узнать…

— Вот видишь, — удовлетворенно улыбнулся Кархи. Надсмотрщик еще раз вздохнул и развел руками с виноватым видом.

— Моя чаша показала дно. — Кархи перевернул свой сосуд, демонстрируя, что он пуст.

Арсак с готовностью наполнил чашу наставника аренных бойцов снова.

— Вот теперь я готов слушать тебя дальше, — кивнул Кархи, принимаясь за напиток.

— Мне не совсем понятно, — начал Арсак, — ты был так против старой восьмерки?

— А что тут понимать? — хмыкнул Кархи. — Во-первых, это уже не восьмерка. Они, как ты знаешь, потеряли двух бойцов, хоть и выиграли бой. — Он пристально поглядел на надсмотрщика, и тот с готовностью закивал показывая, что внимательно слушает. — Во-вторых, там почти все тяжеловесы…

— Ну и что? — недоуменно поднял брови Арсак, — Это как раз и помогло им в последнем бою…

— Что ты понимаешь! — Кархи презрительно поморщился и махнул рукой, чуть не пролив при этом вино. — Если бы против них выставили восьмерку, подобную нашей «желторотой», — как ее называет хозяин, то сейчас у нас была бы только одна полная боеспособная восьмерка. Им просто повезло, что дрались с такими же тяжеловооруженными мордоворотами. И получился не бой, а сила силу ломит.

— Но публике нравится такое, — возразил Арсак. — Чем больше крови, тем лучше…

— Где лучше? — прервал его Кархи. — В Кунгее? Так мы, да будет тебе известно, уже пять дней как прибыли в Шарью.

— Ну и что?

— А то, что тут на арене ценится совершенно другое, — назидательно произнес Кархи. — Это в провинции любят смотреть, как два быка гвоздят друг друга по медным лбам боевыми молотами. В столице же привыкли видеть на арене искусство, красоту боя. Разве могут ее показать закованные в латы бойцы?

— Главное — выигрыш… — попробовал возразить Арсак.

— Вот его-то точно не будет, — расплылся в ухмылке Кархи. — Как ты думаешь, почему в старой восьмерке такие тяжеловесы?

— Видимо, они оказались более живучи, что наглядно опровергает твои домыслы, Кархи.

— Ни-че-го подобного. — покачал головой Кархи. — Просто хозяин в конце сезона устраивает торги.

— И совершенно правильно делает, — кивнул Арсак. — Так поступают все владельцы школ в Ирремеле. Кому выгодно просто так кормить столько народа весь Холодный Сезон?

— А на торгах в первую очередь скупаются быстрые и юркие легковесы, — победоносно ухмыльнулся Кархи. — И приезжают за ними из Шарьи и Кэлла.

— И что?

— А ничего. Как раз именно с легковесами нам и предстоит встретиться в этом сезоне на арене Шарьи. Поэтому я был против того, чтобы хозяин разбивал сработавшуюся восьмерку, — выигравшую, кстати, без потерь два боя в Кунгее, — и пополнял чуть не проигравших тяжеловесов.

— Но он верит в своих ветеранов…

— Так кто ему мешает прикупить пару таких же бугаев в том же Кунгее? Я сам могу назвать две-три школы, где с удовольствием заработают на этой сделке. Тогда мы могли бы выставить две полноценные восьмерки.

— Надо будет намекнуть об этом хозяину, — задумчиво произнес Арсак.

— Да он скупой, как зангарский эрл, — сплюнул себе под ноги Кархи. — За лишний медяк удавится.

Арсак, прищурившись, оценил состояние Кархи. Видимо, старик дозрел. Иначе не позволил бы себе таких рискованных заявлений в отношении Мегида. Пора было приступать к главному, ради чего он, собственно, и организовал эту встречу.

— Вижу, глубокоуважаемый наставник, — произнес он, подливая Кархи вина, — что ты действительно намного лучше хозяина разбираешься в боях на арене…

— Да я сам прошел не один десяток боев, — хвастливо заявил Кархи. — И, как видишь, цел и невредим.

— Тогда не скажешь ли ты мне, почтенный, — продолжил Арсак, — почему восьмерка «желторотых» на арене ведет себя не всегда так, как ты их учишь?

— Как это «не так»? — нахмурился Кархи.

— Ты их учишь, насколько я могу уразуметь, бою два на два, четыре на четыре. На арене же…

— А, ты об этом! — прервал его Кархи. — Так тут воду мутит этот шелт. Я видел, как перед боем он шепчется с Дигом и Немым. Но я пока закрывал на это глаза. Шелты, как ты знаешь, непревзойденные воины. Пусть немного развлечется. Но то, что позволено в провинции, не пройдет в столице. Я как раз сегодня намеревался серьезно побеседовать на эту тему со старшим восьмерки Дигом и шелтом…

— Я думаю, тебе лучше отложить разговор на завтра. — Арсак долил остатки вина в чашу Кархи. — Сегодня мы с тобой уже имели серьезную беседу, — он многозначительно кивнул в ту сторону, где располагались покои Мегида, — и заслужили небольшой отдых…

— Ты прав. — Кархи допил вино и с кряхтением поднялся. — Пойду-ка я прилягу ненадолго.

— Полностью разделяю твое желание. — Арсак проводил чуть пошатывающегося наставника до дверей его комнаты.

— А вот я уверен совершенно в обратном, — прошептал надсмотрщик закрывшейся за Кархи двери. — Тут главную скрипку играет отнюдь не Диг и даже не шелт…

Он вышел во двор и подозвал к себе одного из охранников.

— Приведи-ка старшего «желторотой» восьмерки, — приказал Арсак. — Мне надо с ним поговорить.

— Слушаюсь, — кивнул охранник и направился к баракам рабов.

— Да не забудь надеть на раба кандалы! — крикнул ему вслед надсмотрщик. — Мне не улыбается получить от него чем-нибудь по голове.

 

Шарья. Арена

— Ну что? — сквозь зубы произнес Диг. Его голос бил еле слышен в то нарастающем, то спадающем шуме забитых до отказа зрителями трибун.

Они стояли, как всегда, выстроившись в неровную цепочку на желтом песке, и ждали сигнала распорядителя боев. Напротив стояла точно такая же цепочка аренных рабов. Кархи оказался, как всегда, прав. Среди противников не было ни одного тяжеловеса. Все они были вооружены легкими, длинными и узкими мечами, которыми так удобно наносить колющие удары в щели доспехов. Одеты бойцы были в кольчужные рубахи, опускающиеся на ладонь ниже пояса, дополняли кольчуги островерхие шлемы без забрала и легкие наплечники. На ногах у них были штаны из грубой кожи, заправленные в высокие, до колен, сапоги. Щитами эти бойцы, видимо, не привыкли пользоваться. Зато за каждым голенищем у них торчали рукояти ножей или кинжалов.

— Нет, — мотнул головой Кир. — Это не Зиальг и не Кунгей. Среди них нет никого, кто хотя бы немного нас опасался. Наоборот, я чувствую легкое презрение. Они уверены, что перед ними щенки, с которыми удастся справиться без труда.

— Щас мы им покажем щенков! — фыркнул Диг.

В этот момент раздался гонг, и противники начали сходиться. Когда до противоположной шеренги оставалось около десяти шагов, те вдруг выдернули из-за голенищ кинжалы и метнули их в цепочку Кира. Придушено рявкнул Диг. Он, как самый здоровый, не успел увернуться, и кинжал угодил ему в плечо. Остальные сумели избежать встреч со смертельными подарками. Джоли так просто отбил летящий в его сторону клинок.

Наступавшие не были новичками. Они с шага переели на стремительный бег, группируясь по двойкам. Видимо, противоположная сторона знала, что Мегид привез Шелта. Поэтому против Джоли выдвинулась одна двойка. Вторая атаковала раненого Дига. Против Немого, Кари и галатцев оказалась еще одна двойка, последняя пара атаковала близнецов из Таулана.

«Однако они очень уверены в своих силах!» — мелькнула мысль где-то на краю сознания у Кира и исчезла.

Противники оказались действительно отличными бойцами. Кир не видел, что творилось у остальных. Атакующая их пара разделилась, и против Немого и Кари оказался невысокий крепыш. В одной руке он сжимал кинжал, второй чертил угрожающие линии мечом. Он с легкостью выдержал первый натиск «желторотиков». Меч в его руке, казалось, успевал и парировать удары двух противников, и одновременно грозить не защищенным кольчугами частям тела. По крайней мере, у Кира быстро создалось впечатление, что острие клинка противника почти все время направлено ему в шею или в глаза. Таким узким лезвием крепыш мог без труда ударить сквозь забрало. И даже если бы не убил противника, то серьезно покалечил. А то, что он не успевал сделать мечом, проделывал кинжалом, парируя удары одного из нападавших и угрожая клинком другому. Так они довольно долго двигались вокруг друг друга, когда Кир внезапно понял, что противник и не стремится обострять схватку. Он просто держал их пару на расстоянии. В его задачу на данном этапе входило только сдерживание противников, пока другие пары пытались вывести из боя шелта и раненого Дига.

— Держи его! — крикнул Кир и бросился к центру арены, где волчком крутился Джоли, отбиваясь сразу от трех противников. Еще один мечник медленно, но верно теснил раненого Дига в ту сторону, где бились близнецы.

Один из нападавших на Джоли тут же разорвал дистанцию с шелтом и кинулся навстречу Киру. Но тот неожиданно сменил направление движения и обрушился на противника Дига. Явно не ожидавший такого стремительного и неожиданного нападения воин еле парировал яростный удар. Кир бил просто, безо всяких выкрутасов, сверху вниз, вложив в удар всю свою ярость. Противник, подставивший клинок, качнулся, его лицо вдруг исказила гримаса ужаса. И это все, что было отпущено ему Творцом на этой земле. Диг не сплоховал и успел ударить. Даже одной рукой ему удалось многое, клинок наискось рухнул на шею противника, сминая и разрывая кольчужные кольца, и мечник рухнул на арену, орошая песок кровью. Спешивший навстречу Киру мечник на мгновение замешкался. Это позволило Дигу собрать последние силы и с ревом ринуться вперед, раскручивая клинок над головой. Мечник даже не пытался атаковать, а лишь подставлял свой клинок под беспорядочно сыплющиеся на него со всех сторон удары, пятясь перед впавшим в боевое безумие Дигом. Кир прыгнул в сторону, оставляя Дига один на один с новым противником, и присоединился к уже начавшему задыхаться от взятого темпа Джоли. Один из его противников попытался быстро расправиться с невесть откуда возникшей помехой, но то ли не учел, то ли забыл, что Кир имел на вооружении тауланский нож. Скрежетнуло пойманное в щелевидный захват лезвие меча. Кир успел заметить, как в испуге расширились зрачки противника. Он парировал верхний удар Кира, но следующий выпад оказался роковым. Кир, все еще удерживая в захвате вражеский меч, подсек противнику ноги. Кинжал оказался короток, клинок Кира скользнул ниже, и его противник с душераздирающим воплем покатился по песку, пытаясь зажать перерубленные мышцы.

Кир развернулся к Джоли, чтобы увидеть, как его противник оседает на арену с торчащей из груди рукоятью ножа. Шелт же в это время уже мчался к Кари, которого мечник, оказавшийся прекрасным бойцом, прижал к стенке арены. Бывший беспризорник защищался из последних сил. И тут на его противника обрушился шелт. Кир развернулся и побрел туда, где яростно звенели мечами таулацы. За тех, что остались за спиной, он не беспокоился. Разозлившийся шелт — это страшное зрелище. Киру довелось быть свидетелем боя в Кунгее, когда оскорбившие в начале боя Джоли двое его противников очень быстро отправились в сады Создателя. Киру даже показалось, что они так и не успели понять, как это случилось. Настолько стремительно он это сделал. Кир добрался до схватки как раз в тот момент, когда Джоли, галатцы и Кари, расправившись по дороге со вторым противником Дига, присоединились к тауланцам. У Кира все плыло перед глазами, он пошатывался от вдруг нахлынувшей на него слабости. Какое-то время Кир еще пытался идти вперед, но ноги подогнулись, и он бессильно опустился на желтый песок. Рев трибун доходил словно через плотную преграду, Сиб странными рывками скакал по небу, норовя провалиться за трибуны. Но остальные почему-то не замечали странных действий светила и увлеченно наблюдали, как бойцы школы Мегида добивают своих противников…

 

Мегид. Торги

— Говори, что тебе надо, и убирайся! — Мегид, уже успевший прикончить бутыль с ирремельским красным, находился в благодушно-надменном состоянии и лишь поэтому согласился принять незнакомого просителя.

— Мне бы хотелось переговорить с благородным сихабом наедине. — Посетитель бросил красноречивый взгляд на находившихся в помещении Арсака, Кархи и шелтов-охранников.

Сегодня закончились главные бои на арене Шарьи, и Мегид собирался отпраздновать победу своих рабов в компании с надсмотрщиками. Вот-вот из соседней харчевни должны были доставить жаркое и холодные закуски, а пока Мегид и его окружение развлекались вином и элем, привезенными ранее.

— У меня нет тайн от моих служащих, — напыщенно произнес Мегид.

— Но я бы хотел поговорить о некой сделке, — продолжил посетитель. — Или благородный сихаб и денежные вопросы привык решать в толпе?

— Может, вывести его за ворота? — приподнялся из-за стола один из шелтов.

— Подожди, — остановил охранника Мегид, услышавший волшебное слово «сделка». — Что ты можешь мне предложить?

Он презрительно оглядел посетителя: невысокий, неприметный человечек в пыльной серой одежде. По такому, попадись он в толпе, взгляд скользит абсолютно безразлично, и уже через мгновение невозможно вспомнить обладателя этой затертой физиономии.

— Я бы хотел приобрести у благородного сихаба одного из аренных бойцов…

— Я никого не продаю сейчас! — отрубил Мегид. — Послезавтра будут торги, и ты сможешь приобрести там тех, кто будет выставлен.

Распродавать раненых или ставших ненужными бойцов Мегид предпочитал на главной арене по окончании боев. Посетители, приходившие на это действо и нуждающиеся по тем или иным причинам в аренных бойцах, бывало, платили за одного столько, что Мегид мог на эти деньги приобрести восьмерку необученных рабов. Иногда такие публичные торги приносили выгоду, вполне сопоставимую выигрышу за один бой.

— Я бы не хотел покупать нужного мне раба на аукционе, — продолжал настаивать странный посетитель.

— А я бы не хотел продавать его тебе сейчас! — рявкнул Мегид.

— Это ваше последнее слово?

— Последнее! А ты, если немедленно не уберешься, будешь не в состоянии явиться и на торги!

— Вы хорошо подумали? — Посетитель и не думал покидать помещение. Наоборот, чуть прищурившись, насмешливо глядел на Мегида.

Сидящие за столом служащие Мегида взволнованно загудели. Незнакомец, даже если и не знал о крутом нраве хозяина школы, определенно нарывался на неприятности.

— Однако ты наглец! — покачал головой Мегид и повернулся к одному из шелтов. — Попроси этого типа покинуть помещение…

Шелт стремительно скользнул из-за стола и в мгновение ока очутился рядом с посетителем:

— Ты ссам пойдешшь? — прошипел он. — Или тебе помощщь нужна?

— Мой хозяин будет очень недоволен, — сообщил абсолютно спокойным тоном посетитель, не обращая никакого внимания на шелта.

— И что? — хмыкнул Мегид, наливая в чашу очередную порцию вина.

— Если я не выполню его поручение, он может лично нанести визит уважаемому сихабу…

— Да? — хмыкнул Мегид, поднося вино ко рту.

— … после которого одна из школ Ирремеля будет нуждаться в новом владельце, — невозмутимо докончил посетитель.

Шелт ухватил коротышку за шиворот и потащил к дверям.

— Погоди! — До сознания Мегида дошли последние слова посетителя. Шелт приостановился, вопросительно глядя на хозяина. — Ты, кажется, сейчас грозил мне смертью? — обратился Мегид к болтающемуся над полом посетителю. — А знакомство с городской стражей тебе как?

— Воля ваша, — попробовал пожать плечами коротышка. — Я всего лишь выполняю поручение…

— Может, ты скажешь, где живет твой грозный хозяин? — расхохотался Мегид. Уж больно комичный вид был у посетителя, болтающегося в лапах шелта. — Мой охранник отнесет тебя туда, дабы поумерить прыть этого городского хлыща. Надеюсь, зрелище шелта отвратит его от нечестивых мыслей?

— Я не знаю, где проживает мой хозяин, — ответил коротышка. — Но, думаю, вряд ли он испугается этого наемника…

— Да?! — изумился Мегид. — И что же это за герой такой, что ему не страшен воин-шелт? Может, назовешь хотя бы его имя?

— При встречах он представляется Дереком, — произнес посетитель.

После этих слов в комнате наступила мертвая тишина. До этого взволнованно гудевшие помощники Мегида замолкли как по мановению руки. У самого Мегида отвисшая челюсть, казалось, еще немного и достанет до стола. Шелт, все еще державший назойливого посетителя на весу, внимательно оглядел эту немую сцену, а затем аккуратно и бережно поставил коротышку на пол.

 

Сделка

Кира долго вели по прохладным полутемным переходам, прежде чем он очутился в небольшом зале без окон. Освещалось помещение двумя светильниками на стенах. Они давали маленькие пляшущие круги света, за пределами которых царила непроницаемая мгла. По крайней мере, для Кира. Как он ни напрягал глаза, ничего не мог разглядеть. Хотя точно знал, что в центре зала кто-то есть. Оттуда явственно ощущалась волна холодного интереса, но ее обладатель не торопился начинать разговор, разглядывая стоящего под светильником юношу. В конце концов Киру это надоело, он демонстративно опустился на пол и, привалившись к стене, прикрыл глаза.

— Хм, — раздался смешок из темноты, — а ты не любопытен, аренный раб.

— Меня отучили от любопытства, — пожал плечам Кир, не открывая глаз.

— Разве тебе совсем не интересно, куда ты попал? — осведомился голос.

— Я, как ты правильно сказал, аренный раб — смертник. Машина для убийства. Разве могут быть у меня какие-то чувства?

— Не прикидывайся идиотом, — с некоторым раздражением в голосе произнес невидимый собеседник. — Будь ты простым бойцом, не оказался бы в этом месте.

— Что ты молчишь? — не дождавшись ответа, продолжил невидимый собеседник.

— А о чем говорить? — Кир пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— Тебе действительно не интересно, куда ты попал?

— Сдается мне, ты сам сейчас об этом скажешь, — пробурчал Кир. У него все еще ныли и болели многочисленные синяки и ссадины, оставшиеся от последней схватки.

— А ты строптив, — прокомментировал последнее высказывание Кира невидимый собеседник. — Не боишься?

— Дальше арены не пошлют…

— Ошибаешься, в этом мире есть намного худшие места.

— Сомневаюсь…

— Ладно, ты прав, — признал после длительного молчания голос. — Мне интересует не просто аренный раб, а конкретно ты.

Кир молчал, предоставляя возможность невидимому собеседнику договорить.

— Вернее, не ты, а некое качество, которым ты обладаешь. — При этих словах Кир подобрался. Об этом знал только Джоли да еще Диг, но он мог поклясться, что они никому не проболтались.

— Даже не пытайся сделать какую-нибудь глупость, — предупредил невидимый собеседник. — Мы здесь не одни, и ты как на ладони. Кстати, сколько человек находятся в зале? — поинтересовался после паузы голос. — Ты, я думаю, уже определил, а мне интересно, насколько ты прав…? — Тут невидимый собеседник замолк.

«Может, сбрехать этому типу? — пронеслась в голове у Кира мысль. — Отправит обратно в барак, и дело с концом. Больно уж все загадочно обставлено…» Но, с другой стороны, он понимал, что всю оставшуюся жизнь, пусть и недлинную, будет жалеть об этой непонятной встрече. Да и потом существовал вариант, что его могут просто прикончить, если решат, что аренный раб им не интересен.

— Трое, — наконец произнес Кир. — Один у входа, один рядом с тобой.

— Ты даже можешь определять направление? — изумился голос.

Кир выругался про себя. Он не заметил, как выдал лишнее.

— Я хочу тебе кое-что предложить, — предложил невидимый собеседник. — Наедине. Обещай мне, что не будешь делать глупостей…

— Обещаю, — вздохнул Кир, окончательно решив про себя дождаться конца этой таинственной встречи.

— Надеюсь на твое благоразумие, — произнес голос. После этого в темноте почудилось какое-то движение, и в зале остались только двое — Кир и невидимый собеседник. Вернее, не совсем двое. Рядом с невидимым хозяином здешних апартаментов находилось какое-то существо. О нем Кир не стал упоминать при проверке, но явственно ощущал идущее в его сторону настороженное внимание. Это существо было неразумным. Или собака, или еще какой зверь. Таинственный собеседник все-таки не до конца поверил Киру и оставил рядом на всякий случай стража. Что ж, Кир на его месте тоже был бы недоверчив. Особенно с аренным рабом.

— Кто ты? — спросил Кир. — И что тебе от меня надо?

— О! — рассмеялся невидимый собеседник. — Наконец-то ты начинаешь проявлять вполне законное любопытство…

— Кто ты? — еще раз спросил Кир.

— Зачем тебе это? Все равно мое имя ничего тебе не скажет.

— Должен же я как-то к тебе обращаться..

— Что ж, — чуть помедлил голос и с насмешкой произнес: — Можешь звать меня Хозяином. Это тебя устраивает?

— Я жду ваших приказов, Хозяин, — таким же тоном произнес Кир.

— Все-таки ты строптив не в меру, — устало вздохнув, произнес невидимый собеседник. — И чересчур обидчив и горд для аренного раба.

Кир пожал плечами:

— Уж какой есть.

— Ладно, — пришел к какому-то решению невидимый собеседник. — Мне кажется, несмотря на твой характер, мы договоримся. Можешь звать меня Дерек.

Кир молча кивнул, показывая, что внимательно слушает.

— Учитывая очень интересную особенность твоего организма, никак не характерную для простого раба, — продолжил Дерек, — я бы хотел взять тебя на службу.

— Разве для этого требуется мое согласие? — спросил Кир. — Я всего лишь раб. Мой хозяин Мегид с удовольствием продаст меня за определенную сумму… особенно к концу сезона боев. Зачем ему держать в Холодный период бесполезного бойца? И в следующем сезоне я буду выступать в твоей восьмерке.

— Я уже купил тебя, — с нажимом произнес Дерек. — Но в мои планы не входит выпускать тебя на арену — я не занимаюсь боями.

— Тогда я не понимаю, зачем тебе понадобился…

— Как ты посмотришь на то, чтобы выполнять некие деликатные поручения?

— Я ничего не умею, кроме как убивать.

— Это твое умение будет не последним в том, что тебе придется делать.

— Где?

— Империя большая, — произнес Дерек. — А мои интересы очень обширны.

— Империя? — Киру показалось, что он ослышался. — Ты хочешь сказать, что я буду передвигаться по всей Империи?!

— И не только…

— С твоими соглядатаями? — Кир кивнул на дверь, куда удалилась в начале беседы охрана.

— Не исключено, но чаще в одиночестве. Поэтому мне требуется твое согласие.

Кир несколько мгновений пытался осмыслить свалившееся на него как гром посреди ясного неба ошеломляющее предложение. Собеседник терпеливо молчал, давая ему время для раздумья.

— Но почем ты знаешь, что я буду придерживаться соглашения? Может, я его дам только для виду…

— … а потом ищи ветра в поле? — докончил за него Дерек.

— Да.

— По нескольким причинам, — усмехнулся собеседник. — Во-первых, ты сейчас ничего не знаешь о жизни и порядках свободного мира…

— Но не всегда же я буду таким, — прервал его Кир. — Когда-то и узнаю…

— … во-вторых, — не обращая внимания на его реплику, продолжил Дерек, — мы действительно заключим соглашение, нарушение которого повлечет за собой очень печальные последствия лично для тебя.

— Куда уж хуже тех, в которых я нахожусь сейчас.

— Поверь, гораздо хуже, — изменившимся голосом, от которого Кира пробрала внутренняя дрожь, произнес Дерек. — Ты даже не можешь себе представить, насколько это может быть хуже.

— Тогда какой смысл мне что-то менять в своей судьбе? Рабство — оно и есть рабство, под какими бы одеждами не пряталось…

— Я предлагаю тебе не рабство, а свободу, — снова с нажимом произнес Дерек. — Тебе не всегда придется выполнять мои поручения, которые, кстати, очень неплохо оплачиваются. В остальное время ты будешь наслаждаться жизнью свободного человека. Ты очень скоро сможешь убедиться, что работа на меня — одна из самых оплачиваемых в обитаемом мире. Больше получают, пожалуй, только личные телохранители императора.

— А что — в-третьих? — спросил Кир. — Я ведь угадал, и двумя пунктами твой список не заканчивается?

— В-третьих, ты сможешь выкупить своего друга из рабства, — закончил Дерек. — У тебя, кажется, остался друг в школе Мегида?

— Если он доживет до того времени, когда у меня наберется достаточная сумма. И если я сам буду к тому времени жив.

— Тогда мы включим в наше соглашение — в-четвертых, — произнес Дерек. — Я обещаю, если ты будешь работать на меня, помочь с выкупом твоего друга.

— Почему бы тебе не сделать это прямо сейчас? — поинтересовался Кир. — А я, в свою очередь, поклянусь работать на тебя, пока не возмещу расходы.

— Я еще не знаю, что из тебя получится, — хмыкнул Дерек. — На кой ляд мне нести добавочные расходы? Твой бывший хозяин очень скуп и за такого редкого бойца, как шелт, может запросить очень дорого…

Это тип, именующий себя Дереком и прячущийся в темноте, знал, казалось, всю подноготную Кира, а заодно и школы Мегида. Иначе откуда бы он так уверенно упомянул о Джоли?

— А если мой друг к тому времени погибнет? — сделал еще одну попытку Кир.

— От этого не застрахован никто, — возразил ему Дерек. — Ты можешь споткнуться об обычную кочку и сломать себе шею…

— Кочка и арена — разные вещи…

— Наша беседа перестает быть конструктивной, — с легким раздражением в голосе произнес Дерек.

— Я согласен, — вздохнул Кир.

 

Школа-2

Кир с разгона выбросился на пляж, усыпанный крупным колючим песком, и некоторое время неподвижно лежал, успокаивая дыхание. Рукотворное озеро длиной в сотню и шириной в тридцать шагов, располагавшееся в небольшой лощине, обсаженной по периметру ухоженными деревьями и кустарниками, было одним из самых любимых мест Кира. Поначалу он, никогда прежде не видевший такого количества воды, опасался даже подходить к нему, пока однажды Банн не приказал ему научиться плавать. После первого же из уроков Кир, к своему изумлению, вначале неуверенно, а потом все решительнее поплыл.

— Ты когда-то умел плавать, — заявил Банн. — Десять раз туда, — он махнул в сторону плотины, — и обратно.

После этого он удалился, даже не задумавшись, выполнит ли его подопечный задание полностью, а Кир остался в воде, наслаждаясь новыми (или только что открывшимися ему старыми, но забытыми) ощущениями. Тело будто само знало, что ему надо делать. Он проплыл в два раза больше предписанной Банном нормы, и только зов к ужину заставил его покинуть озеро. С тех пор каждое утро Кир, несмотря на то что день ото дня становилось все холоднее, начинал с водных процедур. Он взглянул в сторону дома. Из кухонной трубы поднималась вверх, в затянутое серыми тучами небо, тоненькая струйка дыма.

«Пора. — Кир встал и растерся докрасна жестким полотенцем. — Канга поднялась. Значит, скоро завтрак».

Дом — вернее, двухэтажный особняк, — как и озеро прятался между двумя холмами, засаженными виноградником. Виноград был мелким и терпко-кислым на вкус, но, по уверению Банна, это был один из редких винных сортов, что могли расти и плодоносить в этих краях. Кир никак не выразил своего отношения к этому заявлению. Ему за короткую жизнь довелось из хмельных напитков попробовать лишь эль, который иногда, расщедрившись, выдавал рабам Мегид. А здесь, куда его привезли после разговора с таинственным Дереком, и эля не полагалось.

Встретили Кира Банн и Канга, постоянно проживающие в этом месте. Канга работала на кухне и следила за чистотой в доме, Банн отрекомендовался наставником Кира и управляющим особняка.

— Я научу тебя тому, чему никак не могли обучить в этой школе для костоломов, — заявил Банн, пригласивший его после ужина на балкон.

Они сидели в сгущающейся мгле, и силуэт собеседника Кир видел только тогда, когда Банн пыхтел короткой трубкой. В сторону Кира тянуло легким медвяным дымком. Вдалеке еле проглядывали огни какого-то селения и доносилось слабое взбрехивание собак.

— Для начала накрепко усвой несколько правил, — не дождавшись от Кира никакого ответа, продолжил Банн. — Во-первых, не выходить за ограду, — Банн, рассыпая искры, провел в воздухе трубкой полукруг, — во-вторых, не заговаривать с теми, кто привозит продукты…

— Так мне и дадут это сделать, — не удержавшись, прервал его Кир.

— Кто тебе может помешать? — удивленно спросил Банн, повернувшись к собеседнику.

— Ну, охрана…

— Здесь нет никакой охраны, — качнул головой Банн, — только я и Канга… да вот теперь еще ты.

— Не боитесь, что я сбегу?

— Сюда никого не привозили насильно, — хмыкнул Банн. — Для этого есть другие места.

— Неужели такой особняк стоит без присмотра? — с сомнением в голосе спросил Кир.

— Почему без присмотра? — удивился Банн. — Нас ты за кого считаешь? И потом, окрестные жители с почтением относятся к хозяину поместья…

— А кто хозяин? — тут же спросил Кир.

— Зачем тебе это? — Банн несколько раз затянулся, окутавшись целым облаком дыма. — Учись сдерживать свое любопытство. А уж если сильно хочется или действительно необходимо знать, делай это так, чтобы окружающие не заподозрили тебя в интересе к тому предмету, о котором надо что-то выяснить…

Так незаметно начался один из уроков наставника Банна в этой странной школе, где единственным учеником был Кир, или Немой, бывший аренный раб.

* * *

«Омер Завоеватель, или Омер Первый, — легендарная личность, человек, положивший начало династии Омеридов и заложивший основы Мерианской империи. Тут, кстати, кроется ключ в названии империи. Поначалу государство называлось Омерианским, но во тьме времен первая буква незаметно потерялась и империя стала именоваться, как и ныне, Мерианской. Кто он был, этот человек, ворвавшийся в мешанину тогдашних всевозможных карликовых владений? Да и человек ли? Исторические хроники, сохранившиеся с тех времен, заставляют всерьез усомниться в этом.

Судите сами.

Говорили, что он пришел откуда-то из-за Мертвых Гор, окружающих на юге плато Танг-Юр. Хотя даже пустынные жители Владения шелтов избегают соваться в эти места. Так что можно считать, что история появления Омера является или вымыслом испуганных современников и потомков, или он действительно был не совсем человеком. Но оставим эти гипотезы ревнителям чистоты человеческого духа и тела и их противникам. Нас сейчас интересует лишь история возникновения могучей империи, некогда державшей в страхе своих соседей.

Итак, в южных степях на территории нынешнего Тауланского канноата возникла и оформилась та орда, что шутя смела регулярные армии государств Севера. Тут мы натыкаемся еще на одно несоответствие. Какими бы малыми ни были тогдашние армии, они до поры до времени справлялись с набегами кочевых племен. Пока не появился Омер. И в его победоносном походе по северным землям отнюдь не беспорядочная орда диких кочевников шла вперед…

Ныне очень трудно найти сохранившиеся документы того времени, не вошедшие в официальные хроники. Часть безвозвратно утеряна, часть уничтожена. А то, что осталось, недоступно современному независимому исследователю.

И тем не менее…

Можно совершенно точно говорить о том, что это была отнюдь не орда. Из знойных степей в существовавшую тогда цивилизацию нагрянула могучая сила. Панцирная пехота троллей и легкая кавалерия орков — вот две основные составляющие войска Омера, позволившие ему с легкостью переломить хребет регулярным армиям того времени. Ну и, конечно, кочевники, что с радостью отправились в очередной набег, и которых Омер использовал в основном как мясо, позволявшее связывать противостоящего ему противника в беспорядочной сече, на завершающей стадии которой панцирники, не считаясь ни со своими, ни с чужими, разрубали клубок дерущихся на отдельные фрагменты и обращали в бегство. А уж далее подключалась орочья кавалерия, и редко кому из беглецов удавалось добраться до спасительных стен замков и городов.

И тут кроется еще одно доказательство того, что Омер руководил вполне организованной и хорошо оснащенной силой. Случавшиеся до его вторжения набеги диких кочевьих племен разоряли деревни, небольшие поселения, но ни разу не захватили ни одного города или замка. Против Омера же не устояло ни одно фортификационное сооружение тех времен. А поэтому можно с уверенностью сворить, что в его армии (да-да, именно армии!) наличествовали стенобитные орудия и осадные башни. Иначе никак не объяснить, почему некоторые замки, стены которых достигали пятидесяти, а то и шестидесяти локтей в высоту и десяти локтей в ширину, вдруг покорились какому-то кочевнику.

Омер будто клином рассек тогдашний конгломерат государств и остановился только на границе Золотого зеса. В этом месте он и основал будущую столицу Мерианской империи Шарью. Золотой лес занимал в те времена гораздо более обширные территории. Его граница проходила примерно по линии Кэлла, Шарьи и Галата.

А вот дальше Омер показал себя уже не как блистательный полководец и захватчик, а как гениальный государственный деятель. Ибо что такое пусть и самый гениальный полководец? Всего лишь удачливый грабитель. Во все времена было гораздо труднее удержать в руках захваченное.

Омер очень быстро сумел договориться с разбитыми им ранее владетелями. Большинство из них оказались достаточно умными, чтобы не сопротивляться силе. Многие нынешние знатные семейства имеют корни именно в том смутном времени. Те же, кто решил стоять до конца, навсегда сгинули во Тьме…

Омер начал восстанавливать завоеванные земли, и очень скоро разгорелась еще одна война. Теперь уже Территориальная. Империя вступила в противоборство с Дроками, тесня их все дальше на северо-запад. В этой войне Омер сумел подавить начинающееся в армии недовольство. Верхушке вооруженных сил щедро раздавались земли, освобожденные от лесных жителей. Обычные вчерашние вояки сами становились владетелями и по количеству подаренных в вечное пользование наделов нередко превосходили исконные феодальные владения юга. По северным границам в спешном порядке возводились замки, основывались деревни. Дроки не могли сопротивляться людской массе, сводившей под корень их привычную среду обитания, и откатывались все дальше к Триалетскому хребту. Людское вторжение замедлилось, лишь дойдя до истоков Черной реки, бравшей начало в безбрежных болотах. Здесь не за что было воевать: земля никуда не годилась, климат был никакой, и захватчики схлынули, занявшись обустройством и укреплением отвоеванных территорий.

Больше, вплоть до самой своей смерти, Омер Первый ничем себя не проявил. По крайней мере, достойным занесения в хроники. Одно про него известно точно: был он очень плодовит и оставил после себя огромный выводок, что питал и питает верховную имперскую власть до нынешних дней.

Следующий цикл завоеваний, получивший название войн Юга и Севера, случился уже при детях Омера Завоевателя. Трон унаследовал Гронт, прозванный Строителем, а расширением территорий занялись его младшие братья: Бакст, поведший легкую кавалерию на юг к Мокрым горам, и Солл, отправившийся с панцирной пехотой к Северному морю.

Обратно ни тот ни другой не вернулись. Вызвано ли это было разногласиями при дележе наследства или какими-либо другими причинами — неизвестно.

Тем не менее империя продолжала расти и мужать. Сгинувшие в походах братья императора Гронта прирезали такие куски территорий, что на их освоение понадобилось не одно поколение мерианцев.

Все это время впоследствии получило название Темного. И продлилось оно вплоть до восшествия на трон Омера Восьмого, больше известного как Святой. Именно в период его правления расцвела и стала главенствующей вера в единого Творца. До этого в империи существовало множество культов и учений, впоследствии отнесенных к языческим. Идолопоклонство начало сурово искореняться. А для продвижения учения в массы и его закрепления был создан Орден Света. Вступавшие в этот Орден отрекались от всего мирского и навсегда посвящали себя борьбе с ересью. Но желающих действительно посвятить себя продвижению учения Творца в массы оказалось поначалу очень мало. Омер Святой нашел выход из этого тупика. По всей стране начали возводиться Обители Света, куда брались на воспитание сироты или крестьянские дети, которые просто покупались у родителей. Необходимое количество отпрысков благородных семейств среди обучающихся обеспечивалось дарованием определенных льгот тем, кто отдавал своих детей на воспитание в монастыри. Так Омер Святой, правивший достаточно долгое время, получил необходимую силу, которая быстро подавила остальные вероучения. Но все-таки паладинов Ордена Света оказалось недостаточно для полного искоренения ереси. Решил эту проблему внук Омера Святого Омер Девятый. Он не получил никакого прозвища. Вернее, этот император имел их столько, что одно перечисление оных составило бы приличный том. И все потому, что он придумал и создал еще один инструмент веры — Орден Кающихся.

Вот этим-то было позволено все: лгать, блудить, участвовать в оргиях… поговаривали даже, им было дозволено убивать. И не только какую-нибудь шваль, на что имперская власть всегда смотрела сквозь пальцы, но и представителей самой власти. Подчинялись Кающиеся Магистру Ордена, который отчитывался в своей деятельности непосредственно императору. Такая вседозволенность поначалу породила массу злоупотреблений, пока на должность магистра императоры не стали назначать паладинов из Ордена Света. Этим были решены сразу две задачи: контроль над Кающимися и установление жесткой дисциплины в самом Ордене, поскольку воспитанные в Обителях Света являлись истинными фанатиками веры и их было невозможно уговорить или тем более подкупить. После первого же назначения в Ордене Кающихся прошла жестокая чистка, в результате которой бесследно исчезло большое количество членов Ордена, уверовавших в безнаказанность и вседозволенность, сам же Орден занялся исключительно тем, для чего и предназначался, а именно защитой власти».

Кир закрыл книгу. За окном практически стемнело, и читать стало совершенно невозможно. Он еще раз поглядел на название. «История империи» Рахи Меронский. Мерон, Мерон… кажется, это где-то далеко на Севере, в Зангаре, на границе с Владением шелтов. Далеко же занесло этого Рахи… Да и писание его не совсем похоже на официальные источники. Даже интересно, как могла такая книга уцелеть? Тот же Орден Кающихся должен был позаботиться о том, чтобы не то что книга, само упоминание о Рахи-историке исчезло из людской памяти. Странно, что такой документ сохранился у Банна. Хотя у Банна имелось много чего интересного… Кир жил в этом уединенном поместье уже довольно долго. Давно настал Холодный Сезон, виноградники практически сбросили листья, а те, что еще сохранились, багровели на фоне заиндевелых холмов. Озеро, где Кир когда-то отводил душу, по утрам и вечерам покрывалось тонким ледком, который не всегда успевал таять под лучами тусклого Сиба. На воздухе Кир теперь проводил ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы обежать пару раз по внутреннему периметру ограду. Потом, до завтрака, он был свободен и посвящал это время чтению, как и в предвечерние часы. Читать Кир, кстати, научился на удивление быстро. Что, по словам все того же Банна, говорило о хорошо забытом умении складывать буквы в слова. Банн же заметил, что блок, которым «осчастливили» Кира при продаже в рабство, слабеет, и не исключено, что ему еще предстоит вспомнить все.

На радость Кира об обретении памяти наставник прореагировал достаточно странно.

— А может, и к лучшему, что тебе так и не удастся припомнить свою прошлую жизнь, — ответил он на недоуменный вопрос Кира.

— Но почему?!

— Кто его знает, что там случилось, — глянул исподлобья в сторону ученика Банн, раскуривая неизменную трубку. — Иногда гораздо лучше находиться в полном неведении и начать новую жизнь с чистого листа. Я бы, например, с удовольствием забыл многое, но, увы…

Кстати, Банн так и не сказал: для чего готовят Кира и кто такой этот таинственный Дерек, облагодетельствовавший простого аренного раба?

— С чего ты взял, что он тебя облагодетельствовал? — хмыкнул Банн, когда Кир оказался способным сформулировать свои вопросы. — Ты же не знаешь, что тебя ждет впереди. Может, та же арена, только в другом месте. Каприз богатого человека, так сказать…

— Этого не может быть! — отверг предположение наставника Кир.

— Почему? — Банн с любопытством взглянул на него. — Обоснуй. А я, кстати, проверю, как ты усвоил курс логики.

— А что тут обосновывать? — улыбнулся Кир. — В ваших словах и кроется частичный ответ…

— Ну-ну…

— Все элементарно, — приступил к объяснению Кир. — Зачем богатому человеку, — а Дерек, несомненно, очень богат, — тратиться на обучение аренного раба? Мечом я умел махать и без исторических экскурсов, курсов логики и прочих наук. На арене не нужно такое доскональное знание ядов, что впихивал в меня на протяжении двадцати дней приезжавший сюда ваш коллега, и уж тем более необязательно знание животных и растений империи…

— А может, Дерек оригинал и предпочитает, чтобы раб умел не только махать мечом, но и вести философскую беседу?

— Оригинал здесь не совсем подходит, — покачал головой Кир, — более уместным будет придурок или совсем умалишенный… хотя при моем первом и последнем с ним разговоре он не произвел впечатления помешанного.

— Кто их знает, богатеев? — пожал плечами Банн, однако не стал настаивать на продолжении. Он частенько поступал так: требовал объяснения или доказательств чего-либо, вроде бы соглашался с выкладками ученика, но под занавес беседы одной или двумя репликами заставлял усомниться воспитуемого в правильности ответа.

В таких интеллектуальных разминках они проводили долгие холодные вечера. Вернее, разминался Кир. Банн, как много позже понял ученик, просто тестировал его на сообразительность, логическое мышление, интуицию… Причем делал это настолько незаметно и интересно, что ученик ждал ежевечерних бесед у натопленного камина с огромным нетерпением. А ответы наставника частенько ставили Кира в тупик, настолько они были оригинальны и своеобразны.

Вот и сегодня он в очередной раз огорошил Кира по поводу «Истории империи».

— А с чего ты взял, что находишься не в Ордене Кающихся? — полюбопытствовал Банн, когда Кир поделился своими мыслями о предполагаемой печальной судьбе книги и ее автора. — Тебе, кажется, никто не говорил, кому принадлежит поместье…

— Интуиция, — после недолгого молчания произнес Кир. — Я готов прозакладывать голову, что Дерек не имеет отношения к Ордену.

— Что такое интуиция? — тут же поинтересовался Банн.

— Умение делать правильные выводы при неполном, а порой и недостаточном объеме информации, — вспомнил одно из занятий Кир. — Иногда это называют еще дарениями свыше. Меня по ней оценили положительно.

— Правильно, — кивнул Банн. — Но меня сейчас не интересуют твои озарения ни сверху, ни снизу. Предоставь доказательства.

— Я буду основываться на тех сведениях, что получил во время занятий и из книг, — полуутвердительно-полувопросительно начал Кир.

Банн безразлично пожал плечами:

— Мне не важно, от чего ты будешь отталкиваться.

— Во-первых, я уверен, что с Орденом Кающихся имеется по крайней мере одна неразрешимая проблема, — приступил к доказательствам Кир. — И эта проблема заключается в задаче, стоящей перед Орденом, и том объеме власти, что доверен членам Ордена для ее решения.

Он взглянул на Банна. Наставник, никак не реагируя на слова ученика, задумчиво смотрел на пляшущее в камине пламя.

— Решение этой задачи, — продолжил Кир, — или обращение всех в единую веру в Творца и Вседержителя, несмотря на столь долгое время существования Ордена Кающихся, так и не было выполнено…

— С чего ты взял? — прервал его Банн. — Ее выполнил еще Орден Света на заре формирования империи.

— Уничтожение внешних атрибутов поклонения или разгром различных капищ, как их сейчас называют, еще ни о чем не говорит, — возразил Кир. — Все многочисленные верования и культы, существовавшие до появления Творца, ушли вглубь, в народ. А выкорчевать это гораздо труднее, чем штурмом взять храм и порубить головы безоружным жрецам.

— Доказательства, — потребовал Банн.

— Пожалуйста, — пожал плечами Кир. — Я не могу судить о свободных людях империи, потому как не знаком с этой стороной жизни, но в обществе рабов поклоняются и Сибу шелтов, и Древу дроков, и еще не одному десятку богов, объявленных ныне демонами и исчадиями Тьмы.

— Кого интересуют верования рабов? — чуть пренебрежительно спросил Банн.

— Бывает, что они выходят на волю. — Кир испытующе глянул на наставника, дабы убедиться, что он не шутит и вопрос задан вполне серьезно. — Как, например я. А бывает, общаются со свободными людьми империи… И потом, существует очень большой отряд надсмотрщиков, довольно плотно связанный с рабами и поневоле являющийся разносчиком идей, существующих на дне империи, которое на самом деле составляет ее фундамент…

— Постой, — Банн поднял руку, — мы не будем обсуждать проблему рабов и свободных людей, а также законы существующей власти. У тебя на данный момент другая задача.

— Так вот, возвращаясь к задаче Ордена, — продолжил Кир. — Еще Рахи Меронский указал на проблему Кающихся. И это противоречие не преодолено до сих пор. Я бы назвал это противоречием методов и веры. Орден чуть было не опустился до обычной шайки разбойников, пользуясь своей безнаказанностью. Пока в его руководство не начали назначать выходцев из другого ведомства — Ордена Света. Но паладины хороши при прямых военных действиях. А в жизни они страдают некой однобокостью именно благодаря фанатизму. Так они воспитаны. Пришельцы из Ордена Света навели дисциплину среди Кающихся, но в то же время они и ограничили деятельность Ордена. Теперь не каждый его член ринется сломя голову в какую-нибудь темную компанию. Если это окажутся обычные извращенцы, то кара настигнет и разоблачившего их члена Ордена Кающихся, потому как его задачей является не розыск убийц или совратителей малолетних, а поддержание в чистоте веры в единого Творца.

Кир замолчал и перевел дух. Банн все так же задумчиво продолжал смотреть в камин.

— И существование Ордена Кающихся до сих пор как раз и говорит о том, что задача, ради которой он создавался, так и не выполнена, — закончил Кир.

— Хорошо, — кивнул Банн и улыбнулся. — Ты доказал полезность существования Ордена Кающихся и величие задачи, стоящей перед ними, но не приблизился ни на шаг к решению той проблемы, что я обозначил в начале разговора.

— Без этого вступления было бы не совсем понятным мое следующее утверждение, — произнес Кир, внутренне ликуя, что наставник медленно, но верно двигается в направлении той логической ловушки, что он приготовил. — «История империи» Рахи Меронского как раз и является тем моим главным доказательством, что я нахожусь не в Ордене Кающихся.

— Почему? — недоуменно поднял брови Банн. — Врага надо знать в лицо.

— Но не до такой же степени, чтобы усомниться в собственной неправоте, — торжествующе улыбнулся Кир, завершая свое доказательство. — Одно упоминание в «Империи» о Харге и его мировоззрении чего стоит…

* * *

«Тьма и Хаос царили вокруг, пока не явился Творец и Вседержитель. И создал он из Хаоса Мир, а из Тьмы Свет. Породил Вседержитель на Мире жизнь, богатую тварями неразумными.

Первое Откровение Пророка Света

Однако Тьма осталась в Мире, ибо нет Света без Тьмы и нет Тьмы без Света…

Скучно стало Творцу с тварями неразумными, и заселил вседержитель Мир созданиями по своему образу и подобию и вдохнул в них душу. Но Тьма не дремала и вместе с бессмертным дуновением Творца вошла в тела его созданий. Увидел Вседержитель содеянное, но ничего поделать уже не смог и повелел созданиям своим бороться с Тьмой в себе…»

Орден Света и Орден Кающихся очень быстро загнали существовавшие среди многочисленных народов культы в подполье. Набиравшей силу империи не нужны были другие религии. Сколько в то время сгинуло людей, исторические хроники скромно умалчивают. И именно тогда необходимо было прекратить или хотя бы ограничить деятельность Орденов. Вера в Творца и Вседержителя стала главенствующей, и ослабленные и прореженные твердой рукой оставшиеся культы не могли принести ей особого вреда. Время довершило бы их исчезновение. Однако, к сожалению, все пошло совсем не так. Ибо карающие органы, созданные для одной определенной задачи, а именно — для уничтожения инакомыслящих, к тому времени превратились в довольно влиятельные и разветвленные структуры. И для того чтобы доказать свою полезность, им было необходимо найти цель, позволившую существовать и далее. И такая цель очень быстро нашлась. Потомки пришедших с Омером Завоевателем племен, с помощью которых он и создал империю, были объявлены носителями Тьмы, и начался новый виток гонений и репрессий, временами затрагивавший даже тех, кто прочно обосновался в элите империи.

Именно к тем временам, получившим в официальных хрониках название Войн за чистоту веры, и относится возникновение учения Харга.

По легенде, а все документальные источники были уничтожены, Харг какое-то время руководил одним из подразделений Ордена Кающихся, а значит, пришел туда из Ордена Света. И именно узколобому фанатику веры, а иначе паладинов Света в приватных разговорах и не называли, суждено было создать учение, против которого оказалась бессильна все карающая мощь империи и которое, испытывая беспрестанные гонения, просуществовало до наших дней и имело не меньше тайных последователей, чем официальная вера в единого Творца. Оно явилось, по сути, творческой переработкой Откровений Пророка Света и в своей основе имело одну-единственную мысль: «Если Свет создан из Тьмы и нет Тьмы без Света, а Света без Тьмы, стоит ли искоренять без остатка Тьму? Может, лучше научиться жить в мире и со Светом, и с Тьмой?..»

Многочисленные и кровавые стычки закончились тем, что большинство последователей учения Харга и уцелевшие существа, проживавшие в тех или иных глухих углах империи, частью подверглись безжалостному уничтожению, а оставшиеся были вынуждены бежать на Запад, за Триалетский хребет, где, как было объявлено Орденом Света, издревле проживали поклонники Тьмы. Орденом Света был организован военный поход на Запад. Однако жители тех мест не оценили несущих им Свет паладинов и преимуществ нового учения. В результате военная кампания потерпела крах. Среди правящих потомков Омера Завоевателя не оказалось столь же гениальных полководцев, каким был основатель империи. Не нашлось таких ни среди военной верхушки империи, ни в самом Ордене. Поэтому имперская власть сочла нужным объявить запрет на все земли, лежащие к западу от Триалетского хребта. На всех известных перевалах были возведены Обители Света, долженствующие пресечь проникновение последователей учения Харга и поклоняющихся Тьме на территорию империи. На самом деле Обители служили в большей степени для ограничения передвижений жителей империи на запад. Ибо Исповедующие Тьму оказались на редкость нелюбопытны и неагрессивны. Отразив военные походы империи, они даже не стали преследовать панически бегущих разгромленных и деморализованных паладинов.

Ну и еще не надо сбрасывать со счетов, что имперская элита просто-напросто перепугалась, встретившись с противником, намного превосходящим регулярные войска в силе и умении воевать.

Наверное, не одному из руководителей в тот момент пришла на ум несокрушимая панцирная пехота Омера Первого, да и его кавалерия кое-чего стоила, но потомки тех легендарных воинов частью ожирели на подаренных землях, частью же или сгинули среди болот юга и снегов севера, или были объявлены носителями Тьмы и бежали за тот самый Триалетский хребет, куда империя пыталась нести свет веры.

— Знакомься. — Банн повел рукой в сторону посетителя, за которым Кир давно с любопытством наблюдал исподтишка. — Гарфагл. Он проверит, насколько ты хорошо владеешь оружием.

Гарфагл, стройный смуглый мужчина с чуть раскосым разрезом жгучих черных глаз, бросил на Кира мимолетный взгляд и чуть заметно кивнул. После этого он занялся завтраком, не обращая больше никакого внимания на Банна и его ученика. Кир продолжал внимательно изучать приезжего. Чем-то он смахивал на южанина, но это был не тауланец. Кир достаточно повидал кочевников еще в школе Мегида, однако пришелец отличался от них, как… Кир задумался, подыскивая сравнение. Наверное, как благородный скакун отличается от рабочей лошади. И в этом сравнении, по мнению Кира, не было ничего позорного или унизительного. А еще он напомнил Киру дикую кошку… Пришелец, даже когда надо было просто шагнуть или что-нибудь взять, двигался с той непостижимой и ленивой грацией, которой славились представительницы этого семейства. Одну из них Мегид держал в клетке во дворе школы. Зачем она была нужна скуповатому хозяину школы — непонятно. Дикий зверь из сезона в сезон рассматривал нехорошим взглядом рабов, бредущих на занятия и обратно. Эти жительницы предгорий Мокрых гор не поддавались приручению. По крайней мере, так говорили надсмотрщики, и держать в клетке дикое существо не имело никакого смысла. Однако Мегид почему-то не пытался избавиться от абсолютно ненужной и прожорливой собственности. Так вот, пришелец живо напомнил Киру это животное. Ему даже показалось, что Гарфаглу не составило бы большого труда выстоять против взрослого шелта…

— Ты закончил? — прервал его мысли пришелец. Кир поднял глаза от тарелки. Оказывается, Гарфагл давно разобрался с завтраком и теперь чуть нетерпеливо поглядывал в сторону Кира.

— Да. — Кир кивнул, торопливо отодвигая тарелку.

— Тогда пошли. — Пришелец стремительно поднялся и летящим шагом двинулся к двери.

Кир последовал за ним. Они спустились на первый этаж, где располагался тренировочный зал. Гарфагл шагнул к оружейной стойке и выдернул из креплений два клинка.

— Держи! — Один из них он небрежно швырнул в сторону Кира, нисколько, по-видимому, не заботясь о том, что оружие может поранить испытуемого.

Кир с трудом, но поймал клинок. Гарфагл чуть заметно ухмыльнулся, и Кир понял, что очередной экзамен начался. Ему достался хорошо знакомый длинный прямой полуторник. Именно с такого типа мечами бывшему аренному рабу пришлось в основном иметь дело в прошлом. Себе пришелец выбрал причудливо изогнутый клинок односторонней заточки.

«Ага, — отметил про себя Кир, — на обратном замахе он не сможет работать…» Следовало не упускать из виду это преимущество.

Пришелец между тем разделся до пояса и, отбросив куртку и рубашку в сторону, вышел на середину зала. Концом клинка он указал Киру место перед собой. Кир шагнул к нему, ощупывая взглядом ладный мускулисты торс пришельца. Дожив до седин, — а в черной шевелюре Гарфагла проглядывали серебристые нити, — этот, судя по представлению Банна, мастер клинка не заработал ни одного шрама. Или соперники попадались ему никудышные, или это действительно был Мастер.

Гарфагл несколько раз перекинул клинок из руки в руку, закрутив им несколько замысловатых фигур и давая понять стоящему перед ним Киру, что в равной степени владеет обеими руками. В этом случае у Кира, возьми Гарфагл второй клинок, не было бы абсолютно никаких шансов. С мечом и кинжалом он бы поборолся на равных с любым противником, но с двумечником… Подобные виртуозы боя были настолько редки, что Киру пока еще только довелось читать о них у Рахи Меронского в его «Империи». Именно из таких бойцов, по преданиям, состояла кавалерия Омера Завоевателя…

— Начнем! — скомандовал Гарфагл, скользнув навстречу Киру.

Тот вскинул свой клинок и экзамен начался…

Когда, ближе к обеду, их навестил Банн, с Кира пот лил в три ручья. Гарфагл же был свеж, как в начале испытания, и даже ничуть не запыхался. Из внешних признаков того, что он довольно долгое время без передыха махал всевозможными орудиями убийства, была лишь чуть поблескивающая испарина на висках.

— Ну и как? — с интересом осведомился Банн, чуть насмешливо оглядывая своего ученика.

— Нормально, — хмыкнул Гарфагл. — У него были неплохие учителя. Глефой и алебардой он владеет на уровне армейского наемника. Мечом и кинжалом получше.

— Каковы дальнейшие перспективы?

— Смотря для каких целей вы его готовите, — неопределенно пожал плечами Гарфагл.

— Скажем так, — задумчиво произнес Банн, — для жизни обычного наемника… или курьера.

— Тогда он вполне готов. — Гарфагл кинул клинок в крепления стойки. — Я только посоветовал бы избегать поединков. Всегда может попасться более опытный фехтовальщик, да и никто не застрахован от глупых случайностей…

— Кто он? — поинтересовался Кир, когда вечером ни, как всегда, сидели с Банном у камина.

Наставник оторвался от созерцания тлеющих углей и вопросительно поглядел на Кира.

— Ну этот, Гарфагл.

— А ты не понял? — недоуменно поднял брови Банн. — Неужели после общения в течение полудня до тебя так ничего и не дошло?

— Общение было несколько своеобразным. — Кир вспомнил, как козлом скакал по залу, пытаясь увернуться от беспрестанно атакующего пришельца.

— И все-таки я бы хотел услышать твои соображения.

— Если бы мы оказались в тех временах, когда Омер Первый завоевывал империю, я не сомневался бы ни мгновения.

— Ну-ну…

— Легкая кавалерия орков, — произнес Кир и замолк.

— Ты не так уж и не прав.

— Неужели здесь был один из тех орков?! — не поверил Кир.

— Что ты! — усмехнулся Банн. — Они живут долго, но не настолько.

— Тогда кто же?

— Один из потомков тех всадников…

— Разве их не всех уничтожил Орден Кающихся? Рахи Меронский…

— Оставь этого зангарца, — чуть поморщился Банн. — Рахи не всегда бывает прав. Он писал историю империи так, как ее видел, и его взгляд не всегда совпадает с действительным положением вещей.

Кир молча ждал продолжения разговора.

— Никогда не принимай на веру ничего, — наставительно продолжил Банн. — Даже если тебе преподносят это как истину в последней инстанции. — Он вздохнул и добавил: — А насчет гостя… Ты забыл, что Омер Первый награждал своих военачальников завоеванными землями.

— Ну и что?

— Не всегда даже Орден Кающихся может безо всяких последствий расправиться с тем или иным родом, — наставительно произнес Банн. — Некоторых лучше не трогать во избежание очень больших неприятностей…

 

Адаптация

Кир подъехал к Шарье, когда Сиб только показался из-за далекой зубчатой линии леса. Холодный Сезон был в разгаре. Холмы вокруг города, стоящие вдоль дороги редкие деревья, стены самой Шарьи за ночь оделись в толстую шубу инея и горели всеми цветами радуги в ярких, но негреющих лучах восходящего светила.

Ворота города то ли не закрывались на ночь, то ли они были уже открыты. Городские стражники не проявили никакого интереса к одинокому всаднику. Лишь в окне привратной сторожки на миг мелькнуло чье-то лицо, но никто так и не вышел наружу. Кир поежился. Несмотря на меховую куртку с капюшоном и довольно толстые холщовые штаны, предутренний холод легко проникал под одежду, и Кир довольно сильно продрог. А тут еще как назло улицы были абсолютно пусты, и дорогу пришлось искать самому.

«Не торопятся столичные жители на работу!» — мелькнула в голове у Кира раздраженная мысль.

Он направил своего гнедого конька в первый же переулок и, преодолев довольно извилистый проход, усыпанный различным мусором, выехал на соседнюю улицу. Тут ему повезло. Навстречу катил большую тележку первый встреченный им житель Шарьи. Судя по восхитительному духу, струившемуся от плотно накрытого груза, в тележке находился свежеиспеченный хлеб. Конь Кира нервно зашевелил ноздрями и потянулся мордой к тележке.

— Не подскажешь, любезный, в какой стороне находится трактир Хромого Лока? — обратился Кир к пареньку, толкавшему тележку.

— Наемник? — скользнул взглядом по Киру тот, на миг задержавшись на торчащей из-за спины рукояти меча. — Издалека?

Кир молча кивнул, отвечая таким образом на оба вопроса.

— Припозднился ты что-то, — хмыкнул посыльный пекаря. — Большие обозы уже ушли.

Кир неопределенно пожал плечами.

— Езжай прямо, потом повернешь в третий переулок по правой стороне. — Посыльный махнул рукой, указывая направление.

— Только сейчас в Шарье много не заработаешь, — добавил он уже вслед Киру. — Я бы на твоем месте двигал прямиком в Угам или, еще лучше, в Сальм…

— А что там? — обернулся Кир.

— Как что? — удивился мальчишка. — Оттуда вот-вот пойдут обозы с рыбой и мехами. На охране рыбы, правда, не сильно разбогатеешь, а вот на сопровождении мехов ваш брат заколачивает деньгу будь здоров!

— С чего ты взял? — хмыкнул Кир.

— Да гуляют потом дней по десять! А еще…

— Спасибо за совет, — кивнул Кир, обрывая разговорившегося паренька и трогаясь дальше. — Ты бы поторопился, — посоветовал он в свою очередь, — а то хлеб остынет, и тебе может не поздоровиться.

Трактир Хромого Лока поражал пустотой. Лишь в одном из углов, мрачно уставившись на кружку с элем, восседал ранний посетитель, да за стойкой дремал сам хозяин заведения.

— Мне бы эля и поесть, — подошел Кир к стойке. — И комнату, если имеется…

— Почему нет? — Трактирщик бросил взгляд на посетителя и, моментально определив его принадлежность к классу наемников, добавил: — Наниматели будут не раньше полудня. На какое время ты собираешься задержаться?

— На пару дней, а там — видно будет…

Покопавшись в кармане куртки, Кир извлек мелкую серебряную монету и бросил ее на стойку. Трактирщик меланхолично кивнул и отсчитал медяками сдачу. Повернувшись к стене, он грохнул по ней кулаком и кивнул появившейся из задней двери заспанной служанке в сторону Кира, устроившегося за одним из пустующих столов:

— Обслужи.

Девушка подхватила налитую трактирщиком кружку и подошла к столу. Кир с любопытством смотрел на впервые встреченное им существо противоположного пола. Не то чтобы раньше он не видел женщин. Но лицезреть их аренному рабу приходилось чаще всего на трибунах, а в таких условиях мысли и внимание обычно направлены в другую сторону. Правда, была еще Канга — кухарка из поместья, где Кир провел больше половины сезона, но ее он практически не видел, и его общение ограничивалось исключительно Банном да немногочисленными и неразговорчивыми редкими посетителями мужского пола.

— Что будем есть? — не дождавшись заказа, произнесла девушка.

— А что имеется? — с некоторым трудом оторвавшись от изучения ее фигуры, спросил Кир.

— Фасолевая похлебка, мясная каша и вчерашние пироги с капустой.

— Неси все, — кивнул проголодавшийся Кир.

Он выехал из особняка между поросшими виноградником холмами затемно и на пустой желудок. Провожавший его Банн решительно пресек попытки подобного позавтракать.

— Поешь в Шарье. Туда ехать всего ничего. Канга — пожилая женщина, и нечего ее будить в такую рань.

И вот Кир ожидал своего первого завтрака на свободе. А далее ему предстояло выполнить свое первое задание в новом качестве…

— Что еще? — Рядом с кружкой, в которой медленно оседала пена, появились плошка с дымящейся похлебкой, пирог и горшок с кашей.

— Пока ничего, красавица, — улыбнулся Кир, выкладывая на стол один из медяков, полученных на сдачу. — А там посмотрим…

Монета моментально исчезла со стола, и служанка соизволила ответить на улыбку Кира.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Кир, приступая к поглощению пищи.

— Зига, — уже кокетливо улыбнулась девушка.

— Красивое имя, — качнул головой Кир. — И готовишь ты, Зига, очень даже ничего.

— Это не я, — продолжая улыбаться, ответила девушка. — Наш повар Равс…

— И тем не менее у тебя куча достоинств, — прервал ее Кир. — Я думаю, ты не откажешься показать мне комнату…

Он многозначительно позвенел медяками в кармане.

— Конечно, — с готовностью закивала Зига.

«Как там учил меня Банн? — Кир проводил взглядом многообещающе покачивающую бедрами девушку. — Окружающую обстановку надо изучать как можно более тщательно? Вот и займемся этим. Тем более время до полудня у меня еще есть».

Когда он доскребал остатки каши в горшке, в зале появилась еще одна подручная Хромого Лока. Девушки, ввиду отсутствия посетителей, устроились за одним из столов рядом со стойкой и принялись шептаться, изредка бросая взгляды на Кира.

— Кувшин эля, — потребовал Кир, поднимаясь из-за стола.

Хозяин трактира молча исполнил заказ, не требуя дополнительной оплаты. Видимо, он, хорошо зная вкусы своих посетителей, заранее закладывал в наем помещения дополнительные расходы.

— Я покажу господину его комнату! — Зига метнулась к стойке и подхватила емкость с напитком.

— Ну что ж, — ухмыльнулся Кир, чувствуя нарастающее волнение, — веди меня, красавица!

Проснулся Кир от скребущегося звука. Он открыл глаза. Скреблись где-то у двери.

— Кто там? — буркнул Кир. От опорожненного кувшина у него немного ломило в висках и голова была несколько тяжеловатой.

«Эль перед сном и в таком объеме не идет на пользу здоровью», — сделал он первый вывод, поднимаясь с лежанки.

— Господин велел разбудить его к обеду, — раздался за дверью знакомый голосок.

— Спасибо, красавица, — улыбнулся Кир, вспоминая свои утренние усилия по сбору окружающей его информации. — Сейчас спущусь.

Он неторопливо оделся, навесил на себя перевязь с мечом, затянул пояс, на котором болтался кинжал, и отправился вниз, в зал, где, судя по доносившемуся даже сюда шуму, посетителей явно прибавилось.

Трактир действительно был почти полон. Кир огляделся. Ему не хотелось делить стол с какой-нибудь шумной компанией. Пожалуй, наиболее приемлемым было устроиться в углу, рядом с тем утренним типом, что присутствовал в трактире еще до появления Кира. Места рядом с ним были свободны. Видимо, посетителей отпугивал слишком уж мрачный вид восседающего за столом и внушительных размеров топор, прислоненный к стене в пределах досягаемости руки.

— Свободно? — на всякий случай поинтересовался он.

Сидящий за столом оторвался от созерцания неизменной кружки с элем. Медленно подняв голову и так с медленно оглядев Кира с головы до ног, мужчина, ничего не ответив, уставился снова в стоящую перед ним емкость. Кир, посчитав, что этикет соблюден, опустился на соседний стул и огляделся. Ему предстояла достаточно трудная задача: вычислить из присутствовавшего вокруг пестрого и шумного сборища потенциальных нанимателей. И не только вычислить, но и определить, который из них собирается переправлять очередной груз в Кэлл.

Кэлл — достаточно молодая западная провинция империи, в последнее время стремилась, как, впрочем, и остальные, более старые образования, обособиться от Мерианской империи. Провинция очень динамично развивалась. У тамошних негоциантов были обширные связи не только с имперскими купцами, но и с подземными жителями Триалетского хребта, благодаря тесным взаимоотношениям с которыми, выражавшимися в поставках железной руды — лучшей в империи, самоцветов и прочих даров подземного мира, кэллские и эпинские купцы считались одними из самых богатых и процветающих на всем обширном пространстве Мерианской империи. И мало того, что им досталось, так еще в последнее время, благодаря ослаблению противостояния с жителями западных отрогов Триалетского хребта (имперские власти после неудачных походов за веру старались демонстрировать максимальное благорасположение последователям Харга, покинувшим пределы империи и основавшим свое государство на Западе), кэллские купцы наложили свои жадные руки и почти на все торговые контакты с харгианами, или тьмушниками, как их прозвали в народе. Остальным купцам империи перепадали лишь жалкие крохи со стола кэллских торговцев. Поэтому уроженцев Кэлла в империи не особенно любили. Но товары из тамошних мест, и особенно дорогие и отменные клинки ремесленников Эпина, шли нарасхват.

— Что, работу ищешь? — оторвал Кира от изучения зала голос.

Он оглянулся. Оказывается, это был мрачный сосед по столу. Кир молча кивнул. Сосед выразительно пощелкал ногтем по почти пустой кружке. Кир еще раз понимающе кивнул и поднял руку, привлекая внимание одной из служанок, сновавших между посетителями. На этот раз к их столу подошла подружка Зиги.

— Что желаете? — улыбнулась она Киру, с интересом ощупывая его взглядом. Видать, Зига уже успела поделиться с ней своими утренними подвигами в постели с новым постояльцем. И, судя по взгляду, ее напарница была не прочь сама оценить достоинства Кира.

— Два эля и чего-нибудь пожевать, — улыбнулся Кир, катнув в ее сторону медную монетку.

Служанка кивнула и упорхнула по направлению к стойке.

— Не стоит их слишком баловать, — неодобрительно отозвался о действиях Кира сосед.

Девушка между тем вернулась с двумя истекающими пышной пеной кружками и умчалась обратно, не забыв одарить Кира еще одной многообещающей улыбкой.

— Зато как она быстро исполнила заказ, — улыбнулся Кир.

Сосед неопределенно покачал головой и занялся элем. Когда кружка наполовину опустела, он поднял голову и, взглянув на терпеливо ожидающего Кира, кивнул в сторону одного из столов:

— Вон тот, усатый, с двуручником.

Кир посмотрел в указанном направлении.

— Бару Мечник, — между тем продолжил сосед, — набирает команду для охраны обоза, следующего в Шаал. Как раз самое время перебраться из здешних холодов на юг…

Не заметив особого восторга на физиономии Кира, сосед продолжил:

— Вон там, — на этот раз последовал кивок в другую сторону, — Меш Зангарец. Ему нужны люди для сопровождения в Сальм. На обратном пути тоже можно неплохо заработать, нанявшись в охрану какого-нибудь пушного обоза.

«Сальм? Это недалеко от дельты Черной реки, — вспомнил уроки географии Банна Кир. — А оттуда рукой подать до Мерона».

Несмотря на негативное отношение своего наставника к Рахи Меронскому, Киру глубоко в душу запала «История империи», и хотелось побывать в тех местах, где жил этот летописец. Но в данный момент перед ним стояла совсем другая задача. Мысленно вздохнув и дав себе обещание побывать в тех местах, как только представится возможность, Кир опять выжидающе взглянул на соседа по столу.

— Чего же ты хочешь, парень? — хмыкнул тот, уже с интересом изучая его. — Юг — не по тебе, Север — тоже не подходит. Может, ты хочешь съездить в Эль-Чек, к тауланцам? Или за рабами в Галат?

— А что здесь делаешь ты? — осведомился Кир. — Я еще утром обратил внимание на твою мрачную физиономию.

— Будешь тут мрачным, — скривился сосед по столу. — Я тоже нанимаю команду…

— Что ж ты мне не предложил место? Или все уже занято?

— Куда там, — махнул рукой собеседник. — С моим скупердяем-хозяином я буду набирать отряд до окончания Холодного Сезона!

Он опять погрузился в кружку с элем, позабыв о Кире.

— Так куда ты собираешься? — не дал ему отключиться тот.

— В Кэлл, — односложно ответил собеседник.

«Так не бывает, — несколько ошарашенно подумал Кир. — Во всем трактире выбрать место именно с тем человеком, который нужен».

— И много не хватает? — спросил он, еще до конца не веря в свалившуюся удачу.

— Больше половины, — фыркнул вербовщик, разбрызгивая пену.

— Я готов прокатиться на Запад. — Кир кивнул служанке, принесшей жаркое, и взглянул на соседа.

Тот с изумлением изучал его.

— Так что? — осведомился Кир, прерывая затянувшееся молчание. — Берешь или нет? И когда отправление?

— Завтра. — Сосед по столу заулыбался. — Конечно, беру.

— По рукам, — кивнул Кир. — Куда мне явиться?

— К западным воротам, на восходе. — Вербовщик поскреб щетину на подбородке и спросил: — А почему тебя не интересует, сколько тебе положат за эту работу?

— Сколько? — Кир изобразил заинтересованность.

— В два раза меньше, чем дал бы Бару…

— Согласен, — кивнул Кир.

— Зачем тебе нужно в Кэлл, парень? — прищурил глаза вербовщик.

— Разве это входит в условия найма? — вопросом на вопрос ответил Кир.

— Нет, — качнул головой сосед по столу, — но мне было бы интересно знать, что тебе там понадобилось, все-таки нанимаю тебя я…

— Будем считать, что мне захотелось взглянуть на дварфов Триалетского хребта, — предложил вариант Кир.

— Мне кажется, это не причина…

— А мне кажется, оплата, которую ты предлагаешь, не деньги, — хмыкнул Кир.

Уж тут у нанимателя не было никаких шансов. Чем-чем, а казуистикой ученик Банна овладел в полной мере.

 

Дорога в Кэлл

Бан эр Дан, кэллский купец, действительно оказался на редкость прижимистым. Кир оглядел десять подвод, медленно тянущихся между поросшими кустарником и кривоватыми деревьями холмов. Зерно, соленое мясо, вяленая рыба, сукно — вот основной ассортимент товаров, что вез кэллский купец из Шарьи. Это было именно то, что не могли производить в подземных глубинах хребта дварфы, торгующие с Кэллом. Охрана обоза состояла из восьми наемников. Возниц на козлах можно было не принимать в расчет. Эти типы живо напомнили Киру того, что вез их с Джоли в Кунгей. Но там охрану осуществлял шелт. А здесь…

Пожалуй, только Тинк — начальник охраны и наниматель Кира, да еще его правая рука — Баг, отставной имперский вояка, что-то значили. Остальные пятеро были безусыми юнцами, по мнению Кира, еще ни разу не участвовавшими ни в одном серьезном столкновении. Как они себя поведут при нападении? Один Харг мог об этом знать…

— Ну как? — остановился возле Кира Тинк. — Хороша охрана?

— При взгляде на нее остается только надеяться, что у местных разбойников достаточно провизии, — хмыкнул Кир, — и они не полезут за солониной.

— А если полезут, что бы ты сделал в первую очередь? — поинтересовался Тинк.

— Бросил этих юнцов навстречу и попытался увезти подальше Бар эр Дана, — ответил Кир. — Пока нападающие будут разгонять возниц и «охрану», — Кир намеренно выделил последнее слово, — купца, может, и удастся спасти.

— А как же груз? Купец может сильно осерчать…

— От потери десятка бочек с рыбой и мясом Бан эр Дан не сильно обеднеет. А когда поймет, что ему спасли жизнь, может, еще и премию выдаст.

— Тебе не жалко этих сопляков? — прищурился Тинк.

— Они знали, на что шли, — пожал плечами Кир.

— Сурово и безжалостно, — покачал головой Тинк. — А если и ты попадешь в отвлекающую группу? Тогда как?

— У меня в соглашении сказано: «Защита жизни и имущества купца из Кэлла Бан эр Дана», — внутренне улыбнувшись, ответил Кир. — Вот в соответствии с ним я и буду себя вести.

— Скользкий ты какой-то. — Тинк чуть тронул коня, перекрывая дорогу собиравшемуся двинуться дальше Киру.

— Что тебе надо, Тинк? — Кир натянул поводья. — Что ты так хочешь узнать? Только спрашивай покороче, а то подводы уйдут слишком далеко, и ты можешь опоздать к выполнению своих прямых обязанностей, — усмехнулся Кир. — Да и мою репутацию подмочишь.

Пока они беседовали, обоз давно скрылся за одним из поворотов, которыми изобиловала дорога между холмами.

— Мне необходимо знать, как ты поступишь при нападении на обоз. — Начальник охраны в упор уставился на Кира.

— Я же тебе сказал, — хмыкнул Кир, — в соответствии с соглашением.

— Значит, ты с легкостью бросишь груз? — продолжал настаивать Тинк.

— Я не собираюсь подыхать из-за десятка подвод с солониной. — Кир, в свою очередь, уставился в глаза командиру. — И если ты сейчас мне скажешь, что думаешь иначе, я буду считать тебя таким же идиотом, как и тех сопляков, что ты нанял для охраны.

— Если о твоих мыслях узнают другие вербовщики, тебе вряд ли удастся так легко наняться к кому-нибудь еще, — криво усмехнулся после долгого молчания Тинк.

— Я не собираюсь исповедоваться перед ними…

— Думаешь, мое слово ничего не значит?

— Сколько ты просидел в трактире Хромого Лока? — Киру надоел этот спор, и он направил своего коня на лошадь Тинка, заставляя последнюю пятиться. — День? Два? Десять? Что-то я не заметил, чтобы к тебе выстраивалась очередь!

Тинк натянул поводья, удерживая лошадь:

— Я уже не первый сезон вожу караваны! А ты явился неизвестно откуда! Поверят в любом случае мне, а не тебе!

— Тинк, — Кир как можно более проникновенно поглядел в глаза взбешенного начальника охраны, — давай прекратим этот треп и не будем ссориться. И если ты хочешь таким образом сэкономить и не выплатить мне те гроши, что обещаны кэллским купцом, я бы не советовал этого делать… в противном случае может случиться так, что тебе уже больше не придется водить обозы и греть руки на придурках вроде тех, что ты нанял.

Тинк открыл было рот, но, так ничего и не сказав, захлопнул его, недобро глядя на Кира. Видимо, ему пришел на ум один из обычаев наемников. Издавна повелось, если рядовой наемник был чем-то недоволен или считал себя обиженным, он мог высказать свои претензии нанимателю при остальных членах команды. И начальник охраны в этом случае был волен или выплатить сумму вознаграждения, или уволить недовольного. В последнем случае наемник имел полное право вызвать на поединок своего бывшего командира.

— Ну? — решил ускорить мысленный процесс Тинка Кир. — Мы едем дальше или так и будем торчать в здешних кустарниках?

— Поехали, — скрипнул зубами Тинк.

— Тогда прошу. — Кир галантно указал на дорогу начальнику охраны. — Я готов следовать за тобой.

— Почему обязательно за мной?

— Просто после столь приятной беседы у меня возникли некие сомнения в отношении моей нынешней службы и нанимателя, — вежливо и холодно улыбнулся Кир. — Я не собираюсь их озвучивать перед кем-либо пока ты будешь вести себя соответственно, но оставшиеся нам до Кэлла дни постараюсь не иметь тебя у себя за спиной.

Тинк фыркнул и, развернув коня, послал его вперед Кир медленно двинулся следом.

Кажется, у него не совсем получалось тихо и незаметно въехать в Кэлл. Если вообще удастся до него добраться… Вербовщик оказался пройдохой, как и его хозяин. Хотя стоило поинтересоваться у Бан эр Дана, сколько же на самом деле он положил на оплату охраны? Может, купец ни в чем и не виноват. Теперь становилось понятным, почему Тинку не удалось нанять ни одного опытного наемника. Сумма контракта плюс — теперь Кир почти не сомневался в своей догадке — репутация нанимателя — и, как результат, одни неопытные сопляки, которых в другие команды берут только в случае полной безысходности. Однако этого Тинка и его приятеля Бага действительно лучше всегда иметь в пределах прямой видимости. Совсем не улыбается получить стрелу или болт между лопаток или встретить рассвет с перерезанным горлом…

Все неприятное в конце концов имеет обыкновение заканчиваться. Как, впрочем, и приятное. Причем последнее кончается гораздо быстрее… Закончился и переход обоза Бан эр Дана. К счастью, местные разбойники не обратили никакого внимания на подводы. А может, их вообще не было в этих местах — кто знает?.. На третий день после памятного разговора на лесной просеке подводы вкатились в ворота славного купеческого города Кэлла, счастливо избегнув многочисленных дорожных неприятностей.

Бан эр Дан на радостях добавил несколько монет начальнику охраны в качестве вознаграждения команде проделав это на виду у остальных наемников, чем несказанно огорчил Тинка. Но Тинк очень быстро нашел выход из положения, предложив пропить неожиданно валившиеся деньги в ближайшем кабаке. Охрана встреча это предложение радостным гулом. Кир не сомневался, что как минимум половина вознаграждения осядет в карманах жуликоватого капитана. Он потребовал расчета и, получив свою плату, покинул кабак, где в радостном предвкушении выпивки расселась вся команда.

Киру же предстояло совершить еще одно короткое путешествие. На этот раз в Эпин — главный город оружейников Кэлла, да, впрочем, и всей империи. Именно в этом городе он и должен был выполнить свое главное задание, от успеха которого зависело, останется ли аренный раб на службе у таинственного Дерека или… Об «или» думать не хотелось абсолютно. Если у него ничего не получится, ему вряд ли позволят просто так уйти. Может случиться и так, что хозяин пожелает возместить хотя бы часть расходов, потраченных на простого, невежественного аренного раба, и продаст Кира в какую-нибудь из школ… Это была бы полная катастрофа. Кир как-то уже уверился, что все кончится благополучно и ему даже удастся вытащить из грязи и крови Джоли. Если, конечно, успеет…

Дорога от Кэлла — столицы одноименной провинции — до Эпина была не в пример лучше той, по которой Киру довелось добираться на Запад. Эта была вымощена плотно пригнанной друг к другу брусчаткой, кустарник по обочинам вырублен. Лес, временами вплотную подступающий к дороге, и тот имел облагороженный вид. Никакого тебе сухостоя или поваленных деревьев. А в одном месте Киру даже встретилось специально оборудованное место для ночевки. Он был еще очень мало знаком с имперскими порядками в целом, но тот малый кусок местности, что ему довелось увидеть ранее, и дорога, по которой он передвигался сейчас, отличались как небо и земля.

Единственное, что ему не понравилось, — так это наличие стражников. До заката на тракте попались два встречных патруля по четыре человека в каждом. О том что это был именно патруль, а не какие-нибудь наемники, говорили одинаковая форма и вооружение. Они спокойно и в то же время очень внимательно ощупали взглядами встречного всадника, и, хотя ничего больше не предприняли, Киру от такого повышенного интереса к собственной персоне стало как-то очень неуютно.

Он прикрыл глаза, вспоминая карту Мерианской империи, по настоянию Банна заученную им наизусть. Нет, в Эпин вела только одна дорога — из столицы провинции. И каждый, кто хотел попасть к оружейникам, вначале должен был добраться до Кэлла. Странная ситуация: город, изделия которого славились на всю империю, должен бы иметь не одну и не две дороги, а как минимум десяток. Ведь туда стремилось попасть столько народа. Но что было, то было… А посему из Эпина, скорее всего, придется выбираться по бездорожью. Иначе внимания местной стражи избежать не удастся.

До города Кир добрался уже в потемках. Недолго думая, он остановился в одном из постоялых дворов недалеко от городских ворот, наметив себе на утро более внимательно оглядеться и обязательно сменить место ночлега. Он даже не остался в общей зале, попросив хозяина подать ужин прямо в комнату.

 

Фарук

С первыми лучами восходящего Сиба Кир отправился на знаменитый эпинский рынок. И то, что он там увидел, лишило его не только аппетита, но и ввергло в глубокое уныние. Он брел между рядов и лавок, скользя взглядом по разложенным на них многочисленным орудиям убийства. Топоры, секиры, глефы, алебарды, чеканы различных форм и размеров поражали воображение. Тут сразу чувствовалась рука настоящего мастера. Каждый предмет так и просился в руки. А уж когда Кир дошел до ряда, где торговали мечами и кинжалами… Даже самый скромный клинок купить немыслимо. Вся его наличность исчислялась несколькими серебряными монетами и кучкой медяков, а предлагаемое оружие стоило столько… Кир временами еле сдерживал желание, чтобы не схватить какой-нибудь особенно приглянувшийся клинок и не броситься бежать без оглядки. Не то чтобы его вооружение было настолько плохо. До того, как попасть на этот рынок, Кир был уверен, что Банн снабдил его вполне приличным оружием. Но только теперь он понял отличие обычного оружия, пусть даже и хорошего, от оружия, сделанного Мастером!

В процессе осмотра он чуть не пропустил нужное ему место. Лавка менялы Фарука действительно располагалась почти в центре оружейных рядов. И, естественно, ее внешний вид вполне соответствовал месту. Полированные, украшенные бронзовыми накладками двери, колокольчик над входом, извещающий двух приказчиков за прилавками о приходе очередного клиента, обитые зангарским бархатом стены внутри, светильники с ароматным маслом — все говорило о том, что Фарук — процветающий солидный банкир.

Оба приказчика суетились вокруг коренастого, квадратного обитателя Триалетского хребта. Кир вспомнил, как предлагал Тинку принять на веру причину, из-за которой он нанялся к этому скупердяю. Якобы из желания посмотреть на подземных жителей. И вот он наконец мог удовлетворить свое любопытство. Кир, стараясь, чтобы это выглядело не очень заметным, пригляделся к первому встреченному им дварфу. Он никак не мог понять, почему целый народ забрался под землю и упорно не желает выходить оттуда. И это при том, что свободной земли вокруг хватило бы не на одну тысячу поселенцев. Вот взять хотя бы вчерашнюю дорогу. Тракт, вившийся вдоль отрогов могучей горной цепи, не раз проходил мимо ущелий, живописный вид которых так и подвигал к мысли поставить там дом и стать основателем будущего поселка, а то и города. Ибо не могли такие привлекательные места долго стоять в забвении. Однако зеленые террасы, полого спускавшиеся к весело звенящим речкам, были пусты, как в первый день Творения. Лишь в одном месте Кир обнаружил еле заметную практически заросшую тропку, уходящую в один из распадков.

Может, одной из причин было нежелание дварфов платить налоги и жить по законам Мерианской империи? Но те же самые налоги им приходилось платить во время торговли на кэллских рынках…

Боязнь, что открытые ими залежи металлов и самоцветов может захватить кто-то другой? Это было несерьезно. Вряд ли кто из жителей империи смог бы соревноваться в проходке штолен и тоннелей с этими прирожденными горняками. Да и они вполне могли работать в своих подземельях, а жить на поверхности.

Единственная и вполне реальная причина, по которой дварфы добровольно спрятались во тьме, — это безопасность. Действительно, стоило только закрыть входы в тоннели — и ни один из нападающих не решится лезть внутрь. Мало того, чтобы продолбить проход в подземелье, понадобится как минимум сезон, так еще и внутри тебя будут ждать многочисленные ловушки и аборигены, знающие каменные лабиринты как свои пять пальцев и вооруженные лучшим оружием империи. В таких условиях только выживший из ума решится на штурм каменной цитадели.

Вот только здоровье надо было иметь поистине бычье, чтобы большую часть жизни проводить в каменных лабиринтах. Но представитель подземного народа, что-то менявший у приказчиков лавки, судя по внешнему виду не знал, что такое хворости и недомогания. Щеки, не до конца заросшие густой бородой, смотрелись как наливные яблочки, короткая бурая шея говорила о том, что и малокровие данному типу абсолютно незнакомо, а в одной его лапе вполне могли уместиться обе кисти Кира. В общем, подземный житель являл собой образчик великолепного здоровья. И единственное, что ему могло грозить, — так это смерть от апоплексического удара, которой бывают подвержены полнокровные люди. Особенно когда впадают в гнев.

Но дварф и приказчики, похоже, договорились к обоюдной выгоде. Подземному жителю выдали увесистый позвякивающий мешок, который тут же исчез у него под курткой. Дварф повернулся и величественно выплыл из лавки, попутно чуть не сметя с дороги еле успевшего посторониться Кира.

И только тогда приказчики соизволили обратить внимание на скромно стоящего в стороне еще одного посетителя.

— Что тебе надо? — с высокомерно-пренебрежительным видом обратился один из них к Киру. — Обменять серебро или медь?

— А как насчет небольшого займа? — улыбнулся Кир, с интересом рассматривая разительно изменившиеся после ухода посетителя физиономии торгашей.

— Здесь не дают в долг, — сразу же поскучнел приказчик.

Второй, до этого прислушивавшийся к разговору, моментально потерял всякий интерес к Киру и принялся тщательно полировать и без того сверкавший чистотой прилавок.

— Мне показалось, вы только что как раз этим и занимались, — обронил Кир.

— Бальдур — один из самых уважаемых купцов Эпина и глава представительства дварфов, — надменно ответствовал приказчик. — Ему мы можем открыть любой кредит, — он выделил ударением слово «любой», — в отличие от бродяги с большой дороги.

Он с презрением оглядел неброскую одежду Кира и уже с откровенной усмешкой задержал взгляд на пыльных потертых сапогах.

— Что ж, — вздохнул Кир, — раз вы не в состоянии решить вопрос о займе, я бы хотел поговорить на эту тему с вашим хозяином… Фаруком, если не ошибаюсь.

— Уважаемый Фарук, — с расстановкой произнес приказчик, — не общается с каждым прохожим. Если тебе больше ничего не надо…

— Мне нужен ваш хозяин, — Кир оперся руками о прилавок и наклонился к приказчику. — Или ты, холуй, еще не понял?

— Хозяин в отсутствии, — брезгливо откачнулся назад тот.

— Тогда я его подожду. — Кир огляделся и, не увидев ничего предназначенного для сидения, выдернул, один из стульев из-за прилавка и уселся на него верхом, опершись руками о спинку.

После этого он с интересом оглядел опешивших от такой наглости приказчиков. Надо отдать им должное, они быстро пришли в себя.

— Если ты, бродяга, сейчас же не покинешь пределы этой лавки, — начал один из них, — тебе придется иметь дело с городской стражей Эпина!

Второй приказчик, не дожидаясь реакции Кира, направился к выходу. Видимо, за той самой городской стражей, на которую так уповал его товарищ. Вот только ему не до конца удалось выполнить задуманное. Когда он проходил мимо Кира, тот подставил ему подножку и молниеносно перенес стул на грохнувшегося посреди лавки приказчика.

— Тсс! — предупредил Кир действие второго торгаша, потянувшегося под прилавок, видимо, за каким-то оружием. В качестве меры пресечения нежелательного поступка со стороны приказчика он продемонстрировал готовый к броску кинжал.

Тип за прилавком оказался на редкость сообразительным и замер на месте, так и не закончив движения.

— А теперь медленно отправляйся за своим хозяином, — приказал ему Кир. — Да не вздумай по дороге совершить какую-нибудь глупость. Самое малое, чем для тебя обернется содеянное, — это потеря работы. Ведь ты не хочешь оказаться выброшенным на улицу из такого прекрасного места?..

— Так тебя, уважаемый, направил в наши благословенные места Дерек? — Фарук поднес ко рту чашу с вином, внимательно изучая Кира.

Хозяин лавки оказался на месте. Он вообще никуда не уходил. Его апартаменты, еще более роскошные, чем убранство самой лавки, находились в заднем помещении. После того как достаточно весомые аргументы Кира убедили приказчиков, что ему действительно нужен их работодатель, ранний посетитель был препровожден в святая святых и удостоен лицезрения самого купца.

Кир, в свою очередь, внимательно оглядел помещение. Хозяин лавки пренебрегал светильниками, и комната освещалась лишь утренними лучами Сиба, пробивавшимися с улицы через небольшие окна. Но, несмотря на богатые драпировки и царивший, полумрак, от Кира не укрылись узкие, еле заметные бойницы, располагавшиеся в стене за спиной Фарука. Видимо, хозяин меняльной лавки рассчитывал не только на двух придурков-приказчиков и городскую стражу. В случае нежелательного вторжения Фаруку было достаточно отдать команду голосом или каким-нибудь заранее обговоренным и незаметным жестом, и посетитель оказывался пришпиленным к стене или дверям парочкой арбалетных болтов.

— Он велел сообщить, что за тобой числится небольшой должок еще с Кунгея. — Кир решил не рисковать и не заниматься пустопорожней болтовней. Теперь он с некоторой тревогой ждал ответной реакции Фарука. Кто его знает, как отреагирует этот купец, интересы которого, по всей видимости, простирались далеко за пределы обмена наличности и выдачи займов жителям Эпина.

— И, как я понимаю, пришло время выплаты? — вопросительно поднял бровь Фарук, так и не предложив посетителю присесть.

Кир молча кивнул.

— Каким же образом твой хозяин желает получить долг? — продолжил Фарук. — Золотом?

В последнем слове Фарука прозвучала еле заметная нотка презрения. Этот тип, хотя и снизошел до того, чтобы выслушать нахального посетителя, похоже, был настолько уверен в собственном могуществе, что не испытывал никакого страха перед далеким от этих мест Дереком.

— Мой наниматель не испытывает особой нужды в этом презренном металле и, приди ему такое на ум, с легкостью купит эту лавку со всем ее содержимым, — с издевательской вежливостью произнес Кир. — Он хотел бы получить причитающееся ему несколько иным способом.

По всему выходило, что из этой лавки его выпустят только в одном случае. А именно: когда будут абсолютно уверены, что внезапное исчезновение посланца Дерека принесет им гораздо большие хлопоты и неприятности, чем честный расчет по каким-то давним и неведомым Киру счетам.

— И каким же? — продолжил расспросы Фарук.

— Информацией, — ответил Кир. — По словам помощника Дерека, проводившего меня в эти благословенные места, из всех многочисленных должников хозяина, проживающих в Эпине, именно Фарук эр Кан в состоянии дать наиболее исчерпывающие сведения по интересующему его вопросу.

Кир намеренно ввел в свой ответ несуществующего помощника Дерека. Пока Фарук и его люди выяснят, что посланец прибыл в город один, он постарается оказаться как можно дальше от них. А выяснять все о раннем посетителе они будут. Тут не надо быть предсказателем, чтобы угадать их действия. Так пусть хотя бы пока думают, что Дереку известно о его благополучном прибытии в Эпин. Это избавит их от искушения применить наиболее простой способ в расчетах с посланцем из Шарьи. Киру ну совсем не хотелось расставаться с этим миром таким молодым. Пусть даже и находясь в благословенном, по словам Фарука, городе Эпине.

— Что бы хотел узнать твой хозяин? — прищурился Фарук. — Только учти, информация бывает разная и ее стоимость может намного превысить сумму моего долга.

— Не переживай, почтеннейший, — хмыкнул в ответ на предупреждение Кир. У него полегчало на душе: раз этот тип начал торговаться, значит, шансы покинуть живым его лавку возросли. — Все, что мне нужно знать, — это распорядок дня одного купца и те места, где он проводит ночи…

Кир с жалостью и отвращением изучал свои ладони. Покидать «благословенный» город Эпин пришлось с неподобающей поспешностью. Вначале он ободрал в кровь руки, спускаясь, а вернее съезжая по каменной стене с третьего этажа скромного особняка Квинт эр Тилла, затем к этим ранам добавили свою долю выступы и неровности крепостной стены Эпина, и в результате Кир оказался в непроходимых зарослях без коня и продовольствия. Весь его багаж состоял из меча за спиной и тауланского ножа на поясе. Да еще в кармане позвякивало несколько монет, абсолютно не нужных в этих первозданных, не тронутых человеком местах.

Возвращаться обратно в Кэлл той же дорогой нечего было и думать. По ней он не проехал бы и пары тысяч локтей при том обилии дорожных патрулей. Пережидать в городе, пока утихнет шум? Почему-то внутренний голос Кира, называемый Банном интуицией, упорно намекал на то, что шум утихнет как раз тогда, когда Кир окажется в лапах городской стражи. И попадет он туда в обязательном порядке либо по причине усердия оной, либо его сдадут подчиненные Фарука. Ночная гильдия, или гильдия наемных убийц, существовавшая в империи в каком-то непонятном полулегальном качестве и руководителем которой в Эпине, видимо, являлся Фарук потому и процветала, что имперские власти смотрели сквозь пальцы на ее деятельность. Но когда члены этой организации переходили какие-то незримые границы, кара и последующие гонения намного превышали доходы от рискованного мероприятия. Поэтому руководители гильдии вынуждены были сотрудничать с местными властями и поддерживать городскую казну благотворительными пожертвованиями. Эта кормушка вполне устраивала власти до той поры, пока не поднимался излишний шум. В последнем случае гильдии приходилось расплачиваться не золотом, а рядовыми исполнителями. Поэтому Кир не сомневался, что любое лишнее мгновение, проведенное в «благословенном» городе, грозит ему участием в спектакле на главной площади с декорациями в виде виселицы. Причем в главной роли. А посему покидать эти места пришлось, не привлекая излишнего внимания к собственной персоне, и единственным вариантом было, как и предполагал по дороге сюда Кир, бездорожье. Правда, он рассчитывал преодолеть его с помощью коня, но его четвероногий спутник остался в конюшне постоялого двора, к радости хозяина этого заведения, который не преминет увеличить свой капитал после того как убедится, что постоялец пропал.

Значит, надо было настраиваться на пешую прогулку в Койгард. Дорога в здешние места с обозом прижимистого купца составила пять дней верхом. Ногами, если не случится ничего непредвиденного, уйдет на это как минимум десяток суток. Вот тут как раз и могут пригодиться знания по растительности Мерианской империй, что пришлось осваивать Киру в особняке Банна. Там ему не пришлось изучать животных, птиц и рыб, но Кир сомневался, что сможет с мечом и ножом добыть хоть что-то бегающее, летающее или плавающее. Вот если бы имелся в наличии арбалет или, на худой случай, хотя бы лук… Кир изучил пояс и перевязь меча. Из них, конечно, можно было соорудить какую-никакую пращу, но это орудие годилось бы (и то с натяжкой) для стычки с себе подобными, но никак не для охоты.

Кир тяжело вздохнул и, поднявшись, решительно зашагал на восток.

 

Койгард

— Меня элементарно подставили! — Возмущению Кира не было предела. — Эти должники Дерека сдали меня охране купца со всеми потрохами! И, задержись я в Эпине, они с удовольствием сделали бы то же самое в отношении городской стражи!

— Не горячись! — хмыкнул Банн. — Все же обошлось? И ты жив и невредим.

Они сидели в уютных креслах в памятном Киру особняке, наслаждаясь теплом, идущим от растопленного камина.

Сбросив лохмотья, в которые превратилась одежда за десять суток путешествия по бездорожью, отмокнув в бочке с горячей водой и съев в одиночку как минимум половину жареного поросенка, Кир немного подобрел. И желание немедленно по прибытии задать трепку наставнику приостыло. Но он все-таки хотел разобраться до конца и выяснить, зачем ему поручили это отдающее гнильцой дело. Ну и попутно спустить пар, вывалив на Банна все, что успел обдумать по дороге.

— Будь на моем месте кто-то другой, и ему не пришлось бы сейчас докладывать о выполнении задания!

— Это почему? — недоуменно приподнял бровь Банн. — Незаменимых людей нет. И не будь под рукой тебя, нашелся бы иной исполнитель. Или у тебя иное мнение?

— Да если бы я не мог чувствовать людей, ничего бы не вышло!

— Не забывай, что именно эта твоя способность и привлекла внимание Дерека, — наставительно произнес Банн. — В противном случае тебе пришлось бы по сию пору доказывать свою нужность на арене.

— Хорошо, — вздохнул Кир. — Ты меня убедил в непогрешимости хозяина. Что я буду делать дальше?

— Я бы на твоем месте не стал иронизировать по поводу Дерека, — неодобрительно покачал головой Банн. — Он на редкость снисходителен к своим людям, но и ему могут не понравиться твои высказывания…

— Я понял, — кивнул Кир. — И на будущее обещаю держать свои мысли при себе. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Что делать дальше? — переспросил Банн. — Хозяин доволен твоим дебютом, и поэтому засиживаться на месте тебе не придется. Пока дней десять можешь отдыхать, набираться сил. Потом тебе предстоит совершить небольшую поездку на юг империи. Так что в следующий раз не придется мерзнуть от ночных заморозков. В тех местах Холодного Сезона практически не бывает.

— Что это за благодатный край? — поинтересовался Кир.

— Тауланский канноат, — хмыкнул Банн. — Будешь осваивать нелегкую жизнь кочевника.

Через пару дней после возвращения, когда Кир несколько поостыл и эмоции пришли в норму, он опять завел разговор на мучающую его тему.

— Все проще простого, — улыбнулся Банн. — Какой смысл в том, чтобы посылать тебя с каким-нибудь пустяковым поручением? То, что ты доедешь по назначению или, если понадобится, передашь письмо нужному человеку, нет никаких сомнений. А вот окунуть тебя с головой в дело, где как раз должны быть задействованы и твои мозги, и твои не совсем обычные способности, и посмотреть, что из этого получится… В общем, считай первое свое поручение еще и вступительным экзаменом.

— Я его сдал?

— Сдал, — после мучительной для Кира паузы произнес Банн, но сразу предостерег: — Только не вздумай возгордиться.

— Я само смирение. — Кир изобразил на физиономии заявленную черту поведения.

— Не юродствуй, — тут же среагировал Банн. — Тебе это не идет.

Кир молча пожал плечами. Что-то изменилось, но что? Он не мог понять. От Банна совершенно явственно веяло какой-то озабоченностью, и это никак не было связано со скромной персоной ученика. Внешним проявлением обеспокоенности Банна стало то, что наставник теперь совершенно не воспринимал юмор. Он был внутренне сосредоточен и, казалось, все время чего-то ожидал. Но чем Банн был озабочен, Кир в тот раз так и не узнал.

 

Юг

Кир выдал первую пришедшую на ум идею излишне любопытному напарнику о том, что могло послужить причиной неугодности одного из тауланских канов, но верил ли он сам в это утверждение? Вряд ли. Он так до сих пор и не понял, в какой организации ему пришлось работать, но точно, что не в гильдии наемных убийц. На это были две причины. Во-первых, слишком уж тщательная и всесторонняя подготовка, которую пришлось ему пройти. Наемных убийц так не готовят. Во-вторых, будь организация Дерека Ночной гильдией, у Кира не возникло бы таких осложнений в Эпине с Фаруком, когда этот прохиндей практически сдал его охранникам купца, да и вообще не пришлось бы туда ездить. Достаточно было послать гонца, чтобы местный глава гильдий сам разобрался с купцом.

Сейчас, правда, Кир, расставшись в Кунгее с двумя напарниками по Таулану, направлялся на самый юг империи и в этот раз ему придется играть именно роль наемного убийцы из этой самой гильдии. Встретивший его в Кунгее посланец Дерека передал письмо, в котором Киру предписывалось срочно отправиться в Шаал. На словах связной передал, что местные контрабандисты решили разобраться с одним из представителей городских властей.

Киру, в принципе, было все равно. Он с недавнего времени и не без влияния Рахи Меронского смотрел на власть имущих как на пауков в банке, которые, чтобы выжить, должны были непрерывно пожирать друг друга. Связной сделал упор на то, что в этот раз ни в коем случае не стоит упоминать имя нанимателя и делать вид, что Кир принадлежит к гильдии наемных убийц. Это, конечно, с одной стороны, создавало определенные сложности (нельзя было спрятаться за имя всесильного и таинственного хозяина), но, с другой стороны, упрощало дело. Наемных убийц не так боятся и не принимают всерьез. Это профессионалы, делающие свою работу, и только. Им не придет в голову влезать в какие-то дрязги между нанимателями и будущей жертвой. Поэтому в качестве наемника Кир имел гораздо больше шансов убраться живым и здоровым после выполнения задания.

Другой вопрос, что подвинуло Дерека на уничтожение имперского чиновника? Кир почти полностью уверился, что попал в организацию, служащую интересам правящей верхушки и, провинись в чем-либо чиновник, его не пришлось бы убирать таким сложным путем. Прислали приказ начальнику городской стражи — и дело с концом.

А с другой стороны — кто их знает, власть имущих? Может, начальник городской стражи как-то связан с тем, кто стал неугоден… В то, что Дерек польстился на золото, обещанное контрабандистами, Кир ни на мгновение не поверил. Это он мог бы таким образом заработать, но никак не Дерек. И контрабандисты явились только удачным предлогом, позволившим без особых помех убрать провинившегося, а в случае шума списать все на гильдию наемных убийц. Тут возникал еще один нюанс: Кир мог выступить в качестве козла отпущения. Но у него, в отличие от таинственного нанимателя, варианты отсутствовали и приказ должен был быть выполнен…

В таких бесплодных размышлениях Кир провел пять дней, что заняла у него дорога из Кунгея в Шаал. В конце пути он твердо решил, что в будущем лучше уж передвигаться по империи в компании. Например: нанявшись в охрану какого-нибудь обоза, двигающегося в нужном направлении, или пристать к наемникам, что очень часто перебирались из города в город в поисках большего заработка. Тогда останется меньше времени на размышления. Да и безопаснее так. Не то чтобы он сильно боялся промышлявших на дорогах разбойников. Любой грабитель не один раз подумает, прежде чем напасть на хорошо вооруженного всадника в степи, где очень трудно устроить засаду в пределах досягаемости выстрела из арбалета. А схватываться на мечах с каким-то наемником, передвигавшимся в одиночестве и, значит, почти наверняка с пустыми карманами… Существовало гораздо больше безопасных способов заработать, чем вот так пробовать силу чужого клинка. Но дураков в мире всегда было предостаточно…

 

Возвращение

Первый раз Кир ехал назад, не выполнив порученного ему задания. И пусть он из принципа, решив не выходить из образа жадного до денег наемника и рискуя жизнью, обобрал излишне скупых контрабандистов Шаала, настроение было на редкость отвратительное. Его не могло поднять даже знакомство с Вагом и его семейством. Где-то на краю сознания ворочалась подленькая мыслишка, что и это задание было своеобразным экзаменом и ему не удалось его выдержать. Как-то прореагируют на провал Банн и загадочный Дерек? Вдруг они решат, что такой исполнитель им не нужен?

В общем, последнее задание получилось на редкость нервным. И не в смысле опасности, а именно по причине ненужных размышлений. И хотя Кир понимал, что эти терзания ни к чему не ведут, ничего не мог с собой поделать.

Через восемь дней он, не заезжая в Шарью, подъехал к особняку в холмах. Листья с виноградников совсем облетели, вокруг лежал снег, пруд, где Кир проводил все свободное время в последний Теплый Сезон, сверкал голубоватой льдистой поверхностью.

Особняк выглядел безлюдным и, если бы не дымок из кухонной трубы (Кир сглотнул слюну, вспоминая, каких поросят готовила Канга), можно было бы решить, что здесь давно никто не живет. Кир прищурился. Старый Банн тоже находился на месте. Над центральной трубой еле заметно дрожал теплый воздух, а значит, и камин был натоплен. Кир поежился от очередного порыва холодного ветра и заторопил коня. Неважно, как его встретят, главное — он через несколько мгновений попадет в блаженное тепло.

Кир завел коня в конюшню. В одном стойле стояла белая лошадь, с которой вороной Кира сразу возымел желание познакомиться поближе.

— Ну, ты! — Кир силой втащил жеребца за повод в соседнее стойло. — Успеешь еще!

Он расседлал вороного, тщательно обтер и щедро сыпанул ему овса. Выходя из конюшни, он еще раз взглянул на белую лошадь.

Значит, Банн был не один. Обычно он старался, чтобы приезжавшие к нему люди не встречались с Киром, справедливо полагая, что того, чего не знаешь, нельзя разболтать. Если это, конечно, не был очередной наставник, интересно, кто на этот раз посетил Банна? Или, быть может, он уже занялся новым учеником? Кир не был в этих местах почти шестьдесят дней. Уезжал он отсюда при начинающихся заморозках, а сейчас еще немного и подуют южные и восточные ветра и настанет Теплый Сезон…

— Можешь не рассказывать! — сразу прервал его Банн. — Я в курсе, что с заданием в этот раз у тебя вышла накладка.

— Откуда?! — удивился Кир.

Он гнал своего вороного настолько быстро, насколько это было возможно. Опередить его вряд ли кто мог. Даже если независимо от Кира в Шаал был послан наблюдатель.

— Тип, которого тебе поручили убрать, все это время находился в Шарье и лишь вчера уехал обратно в Шаал, — хмыкнул Банн. — Если только ты не встретил его по дороге…

— К сожалению, нет. — Кир с облегчением вздохнул. Все складывалось как нельзя лучше. — Но я выбил из нанимателей неустойку. — Он отцепил от пояса мешочек с золотом и протянул его наставнику.

— Неужели? — в свою очередь, удивился Банн, мельком взглянув на мешок. — И тебе после этого удалось убраться оттуда без проблем?

— Не совсем, — покачал головой Кир, — но…

— Ладно, — махнул рукой Банн, — это сейчас не важно.

— А золото? — Кир все еще держал в вытянутой руке добычу.

— Оставь его себе, — дернул щекой Банн, — в качестве компенсации за неудачное путешествие.

— Спасибо, — Кир убрал мешок в карман, — но мне кажется, что компенсацию должен выплачивать я…

— За что? — недоуменно поднял брови Банн.

— За неудачное путешествие, — повторил его слова Кир.

— Опомнись, — поглядел на него учитель. — У тебя ничего не вышло именно из-за плохой организации. Но не это сейчас главное…

— А что?

— Тебе, я вижу, сильно не нравятся холода, — начал издалека Банн.

— Ну, я не сказал, чтобы сильно, — пожал плечами Кир, — но без них я бы с удовольствием прожил.

— Вот это удовольствие я и хочу тебе предоставить, — прервал его наставник с видом доброго дедушки, приготовившего подарок любимому внуку.

— Я слушаю. — Кир внутренне подобрался, чувствуя, что отдохнуть на этот раз, видимо, не удастся.

— Тебе предстоит совершить одно небольшое и практически безопасное путешествие в теплые края. — Банн опять замолк, разглядывая кого-то позади, ученика.

Кир, давно почувствовавший вошедшего, усилием воли заставил себя не оборачиваться. Наставник разыгрывал спектакль, судя по всему, давно продуманный, и Кир не хотел лишать его удовольствия.

— И куда? — спросил он. — Кажется, я побывал уже во всех известных теплых местах…

— Да нет, — хмыкнул Банн. — В одном ты еще не был.

— Где?

— Во Владении шелтов, — огорошил его наставник. — А конкретнее, в их столице Шедаре.

— Мне кажется, вы могли бы найти более легкий способ лишить меня жизни, — высказал свое мнение Кир, когда справился с удивлением и смог говорить.

— Это почему же? — прищурился Банн.

— Насколько я знаю, шелты очень негативно относятся к появлению людей на своих территориях…

— На этот раз ты получишь напарника, — усмехнулся Банн, — с которым будешь чувствовать себя в безопасности в Великой пустыне.

— И кто же это? — хмыкнул Кир. — Вы рекрутировали одного из личных телохранителей императора?

— Не совсем. Но ты достаточно близок к разгадке.

Кир открыл было рот, чтобы высказать все, что он думает по поводу такого оригинального посвящения в детали будущего дела, когда за спиной у него раздался голос:

— Кончай сспорить, Немой! Ты ушшже вконец досстал учителя!

Так могло выражаться только одно существо на свете. Да и то когда находилось в глубоком гневе или волнении!

Кир, все еще не веря, обернулся. За его спиной у дверей стоял и скалился своей устрашающей улыбкой не кто иной, как Джоли собственной персоной!

— Вы закончили? — Немного брюзгливый голос Банна вернул Кира к действительности.

Джоли в последний раз хлопнул его по спине и они повернулись к хозяину особняка.

— Тогда прошу в столовую. — Банн развернулся и направился ко второй двери. — Киру, я думаю, пора подкрепиться после долгой дороги.

— Я жутко соскучился по стряпне Канги. — Кир двинулся вслед за наставником.

Когда они проходили коридором, окна которого выходили во двор, Кир увидел, как из конюшни кто-то выводит давешнюю белую кобылу. Кир не успел разглядеть, кто это был. Всадник вскочил в седло и рысью направился в сторону открытых ворот.

— Я думал, это твоя лошадь. — Кир кивнул в сторону окна.

— Да нет, — отрицательно качнул головой Джоли. — К Банну приезжала одна из его сотрудниц…

— Сотрудниц? — удивился Кир. Ему казалось, что в такой организации должны работать одни мужчины.

— Ну, я так думаю, — пожал плечом Джоли. — Ты же знаешь Банна…

— Это да, — согласился Кир. — Чисто в его стиле — он снова кивнул в сторону окна, — отправить сотрудника прямо перед завтраком в дорогу. И ладно бы еще мужчину, так он и с женщинами, оказывается, поступает подобным образом.

Джоли молча развел руками, с улыбкой наблюдая за бурчащим Киром.

— Она хоть хорошенькая? — поинтересовался тот.

— Рыжеволосая и вот с такими формами. — Джоли описал в воздухе несколько весьма соблазнительных полуокружностей. — Насколько мне известно, подобные особи пользуются повышенным интересом со стороны самцов твоей расы.

— Надо же, чуть-чуть опоздал, — с сожалением покачал головой Кир. — Уж я бы уговорил Банна, что женщине не стоит так спешить… да еще в самый мороз.

 

Такие теплые места

— После того как тебя продали, мы выступили еще один раз, — Джоли хлестнул вожжами, подгоняя лошадей, — но не совсем удачно…

Они ехали в легкой двуколке, запряженной двумя меланхоличными лошадками, которые, чуть что, так и норовили перейти на неторопливую поступь. Вороной Кира на этот раз следовал налегке, привязанный позади повозки. Лошади почему-то нервно реагировали на шелтов, если те пытались ехать верхом. Конечно, после определенной дрессуры коня можно было приучить и к всаднику из Великой пустыни — телохранители императора, почти все набиравшиеся из шелтов, ездили на лошадях, — но Банн, ссылаясь на недостаток времени, предложил именно такой способ передвижения.

— До Владения шелтов не так далеко, — остановил он возражения Кира, — а там лошади будут бесполезны. Покупать специально дрессированного коня для твоего напарника слишком накладно… да и искать его надо не один день.

Вот и пришлось Киру пересесть в телегу. Правда, он настоял на том, что вороной, к которому Кир успел привязаться, последует с ними. Банн не стал возражать, махнув рукой на упрямство ученика…

— Неудачно? — не понял Кир. — Тогда как же ты остался в живых?

— Я не совсем правильно выразился, — поправился Джоли. — Неудачно — для нас, но не для Мегида. Мы выиграли бой, однако Кахи, Нухи и приданный нам вместо тебя еще один боец из остатков восьмерки ветеранов погибли. Кари покалечили так, что он вряд ли когда-нибудь возьмет в руки меч…

Джоли замолчал, мрачно глядя куда-то вперед. Кир не торопил товарища, вспоминая смешливого Кари и невозмутимых черноглазых близнецов с юга. Как-то не верилось, что их уже нет в живых, а непоседа Кари стал калекой.

— … ну и хозяин, оставшись без достаточного количества бойцов, объявил торги, — продолжил Джоли, отрывая Кира от невеселых мыслей. — Мина взял один из столичных держателей арены, Чен и Диг остались в школе, а меня купил наш наниматель…

— Ты видел Дерека? — поинтересовался Кир, вспоминая свое короткое знакомство с таинственным хозяином.

— Нет, — качнул головой Джоли. — На торгах был Банн с каким-то типом, и меня после покупки сразу привезли в тот особняк.

«Значит, торги прошли где-то сразу после моего прибытия из Кэлла, — мелькнула в голове у Кира мысль. — И ведь этот старый хмырь ни словом не обмолвился, что вопрос с выкупом Джоли уже решен…»

— Я не ожидал, что тебя так быстро вытащат из школы, — поделился он своими мыслями с шелтом, — хотя это условие было главным в моем соглашении с Дереком.

— Я знаю, — кивнул Джоли, — и благодарен тебе за заботу. Но мне почему-то кажется, что Банн потратил столько золота на торгах не только потому, что ты договорился с Дереком.

— Ты так думаешь?

— Да, — кивнул шелт. — Просто им понадобился надежный курьер на мою бывшую родину… поэтому мне и не пришлось больше выходить, на арену.

— Может быть, — согласился с ним Кир, вспоминая разговор с Дереком. — Меня тоже приобрели не за красивые глаза.

На второй день путешествия они остановились на ночлег в каком-то придорожном трактире. Тракт, ведущий из Шарьи на восток, был одним из самых оживленных в империи. По нему шли товары из Шедара и обратно, зангарские купцы обычно тоже предпочитали эту дорогу. Поэтому в каждом, даже самом мелком и невзрачном селении, приткнувшемся вдоль тракта, существовал трактир с постоялым двором, а иногда и не один.

Кир не любил такие заведения, предпочитая пользоваться услугами молодых вдовушек, но на этот раз фокус не прошел. Женщины, бросавшие заинтересованные взгляды на наемника-человека, очень быстро теряли к нему всякий интерес, узнав, что он путешествует в компании с нелюдью.

Поэтому и приходилось пользоваться придорожными заведениями, где хозяину было все равно, кто ночует под его крышей, — хоть сам Харг! Лишь бы исправно платил за постой.

Обеденная зала трактира была в меру вонюча и шумна. На постоялом дворе остановились на ночь сразу три обоза, и почти все столы были заняты вкушающими пищу охранниками, возницами и самими купцами. Кир и Джоли заказали у стойки жаркое и, прихватив кувшин вина, отправились к одному из пустовавших в углу столов. Не успели они в полной мере высказать все, что думают о кислятине, которую трактирщик подавал под видом благородного напитка из винограда, как к их столу подошел один из посетителей.

— Если не ошибаюсь, уважаемые путешественники принадлежат к гильдии наемников? — осведомился этот тип, слащаво улыбаясь.

Джоли мельком взглянул на подошедшего и опустил глаза, предоставляя право вести беседу другу.

— Допустим, — кивнул Кир, разглядывая говорившего.

Чем-то этот человек напомнил ему кэллского купца, с которым Киру довелось совершить путешествие на запад.

— И вы в данный момент свободны, — уверенно продолжил незнакомец.

— С чего ты так решил?

— Вы приехали вдвоем, без груза. — Он повернулся в сторону стойки и щелкнул пальцами. К столу быстро подскочил один из слуг. — Подай сюда то вино, что твой хозяин давеча ставил на наш стол, — распорядился незнакомец.

— Вы позволите присоединиться к вашей трапезе? — обратился он к друзьям, когда служка бросился выполнять поручение.

Джоли едва заметно пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Кира.

— Садись. — Кир подвинул ногой свободный стул. Отшить этого типа сразу было бы слишком подозрительным. Тем более для наемников, чью роль обоим пришлось играть на этот раз.

— Прошу, — незнакомец щедро плеснул из принесенного кувшина в стаканы Киру и Джоли, — это намного лучше той гадости, которой Бант обычно потчует приезжих.

Кир молча кивнул, попробовав напиток. Не ирремельское розовое, но для этих мест сойдет. Тут как раз принесли заказанное мясо. Жаркое тоже оказалось съедобным. По крайней мере корова, из которой приготовили блюдо, была явно моложе Кира. А то он, продегустировав давешнее вино, предположил, что и мясо будет наподобие подметок его сапог. Друзья молча приступили к еде, незнакомец же с отеческим видом разглядывал их, прикладываясь к стакану.

— Ты, почтеннейший, видать, частый гость в этих местах, — Кир отодвинул опустевшее блюдо и налил себе из принесенного кувшина, — раз трактирщик подает для тебя особое вино.

— Я уже не один сезон вожу обозы в Зангару, — опять слащаво улыбнулся тип, — и Бант числит меня среди своих постоянных клиентов.

— Так ты купец?

— Естественно…

— А от нас тебе чего надо? — Джоли тоже прикончил свое мясо и придвинул поближе кувшин купца.

— Я бы хотел сделать вам некое предложение. — Купец с некоторым беспокойством во взгляде проводил кувшин.

— Какое? — ухмыльнулся Джоли, заметив его реакцию, и щедро наполнил свой стакан.

Кир с готовностью последовал примеру шелта.

— Присоединиться к моему обозу в качестве охранников. — Купец перестал следить за кувшином, видимо смирившись с его судьбой.

— Неужели такой уважаемый в здешних местах торговец двинулся в путь без охраны? — полюбопытствовал Кир.

— С охраной, — вздохнул тот. — Вон мои орлы, — он кивнул в сторону одного из столов, где веселилась компания наемников.

— Все твои? — удивился Кир.

— Если бы…

— Так в чем же дело? Или они перестали тебя устраивать?

— Да нет, — опять вздохнул купец, — я нанимаю их уже не один сезон. Просто в этот раз на здешних дорогах было неспокойно. Вот я и подумал…

— Насколько неспокойно? — прервал его Джоли.

— Уже ограбили два обоза, шедшие в Угам и Сальм. К сожалению, я узнал об этих прискорбных событиях, лишь прибыв сюда. Иначе позаботился бы об увеличении охраны еще в Шарье.

— Так кто же мешает тебе послать одного из своих наемников обратно? — спросил Кир. — Через четыре-пять дней, он вернется с дополнительными силами, и ты сможешь без опаски продолжить свой путь…

— Я бы так и поступил, — кивнул купец. — Вот только товар у меня скоропортящийся, и я связан соглашением со своим покупателем в Угаме. Он не будет ждать столько времени…

— Сожалеем, почтеннейший, но мы не сможем сопровождать твой обоз в Зангару, — развел руками Кир. — Мы тоже связаны контрактом со своим нанимателем.

— Но вы двигаетесь на восток? — уточнил купец.

Кир молча кивнул.

— И наниматель, по всей вероятности, будет ждать вас в Галате?

— Может быть, — хмыкнул Кир.

— Так я согласен нанять вас до Галата, — воскликнул враз повеселевший торговец. — Так и вы не нарушите контракта, и я останусь при своем интересе.

— Но в Галате тебе вновь придется искать наемников…

— Не беда, — отмахнулся купец. — Там всегда хватает вашей братии. Да и обозы-то грабили именно по дороге в Галат, а не в Зангаре…

Тут он испуганно умолк, поняв, что сболтнул лишнее. Видимо, ему на ум пришла мысль, что два лопуха-наемника, которых он почти окрутил, могут и не согласиться, узнав, что их хотят использовать на самом опасном отрезке пути. Или запросят слишком много в связи с предстоящими опасностями.

— Ты прав, почтеннейший, — насмешливо обронил Кир, без труда угадав мысли купца. — Мы требуем надбавки к обычной плате за опасность. Только в этом случае мы согласны сопровождать твой обоз до Галата.

— Зачем ты согласился? — Джоли методично раскладывал одежду и оружие возле лежанки.

— А что бы сделал ты на моем месте? — Кир не стал утруждать себя раздеванием, ограничившись лишь перевязью с мечом и сапогами.

— Отказал бы — и дело с концом, — пожал плечами шелт.

— И после этого не только купец, но и все присутствовавшие в трактире поняли бы, что мы не наемники, а только прикидываемся ими.

— Почему?

— Насколько я знаю эту братию, они никогда не откажутся подзаработать, подвернись удобный случай. Лишь бы это не шло вразрез с их контрактом.

— И все равно можно было отказаться…

— После того как купец согласился на такую щедрую надбавку? — хмыкнул Кир. — Не смеши меня. Да и Банн приказал нам в этот раз маскироваться под наемников. Так что мы не нарушили ни одной инструкции.

Джоли в сомнении покачал головой, все еще не соглашаясь с доводами напарника.

— Что мы теряем? — продолжил убеждать несговорчивого шелта Кир. — Обоз двигается с той же скоростью, что и наша телега. Так что в Галат мы прибудем точно в срок.

— Мы теряем безопасность движения, — возразил Джоли. — Купец же сам проболтался, что на этой дороге стали грабить обозы.

— Брось, — махнул рукой Кир. — Если грабят обозы, с таким же успехом нападут и на одиночек. А в компании легче отбиться. — Он замолчал, а потом привел еще одну мысль, только что появившуюся в голове. — И потом, ты уверен, что трактирщик не связан с местными грабителями? Больно у него рожа разбойничья.

— Что с того?

— А то, что откажись мы от предложения купца, и бандиты тогда уж точно не упустят таких загадочных наемников, не испытывающих никакой нужды в деньгах.

— По-твоему, у нас не было иных вариантов, до того как этот купец подошел к столу? — пробурчал Джоли.

— Выходит, так, — хмыкнул Кир.

Поутру Кир предпочел двигаться верхом, оставив Джоли в двуколке в одиночестве. Они только договорились, что шелт будет внимательно наблюдать за Киром. Последний же, вспомнив о своем не совсем обычном для человека умении, решил проверить, чего можно ожидать от новых попутчиков.

Однако ничего подозрительного Кир не заметил, о чем не преминул сообщить мрачному шелту, настегивающему ленивых лошадей. От наемников, коих у купца оказалось семеро, веяло обычным настороженным любопытством. Подтверждали умозаключения Кира и их короткие оценивающие взгляды, что он изредка ловил на себе. Купец же излучал довольствие с ноткой некоторого сожаления, которую Кир отнес на счет щедрой добавки, что он выторговал вчера себе и Джоли. Обоз одолел уже большую часть дневного перехода, а о предполагаемых разбойниках не было ни слуху ни духу, и, естественно, купец начал жалеть, что поторопился с дополнительным наймом дорогостоящих бойцов.

К концу третьего дня пути, когда до Галата оставалось всего ничего, даже излишне подозрительный Джоли несколько успокоился, согласившись с доводами Кира по поводу торговца. Тот, скорее всего, просто перепугался за свой груз, наслушавшись басен в придорожном трактире. Купец же день ото дня мрачнел на глазах. Особенно когда ему попадались Кир или Джоли.

— Не везет мне с нанимателями из купеческой гильдии, — со вздохом поделился своими мыслями с шелтом Кир после очередной встречи с хозяином обоза.

— Почему? — вопросительно поднял веки Джоли.

— В Кэлле меня пытались надуть. Правда, не сам купец, который был, кстати, очень прижимист, а начальник охраны его обоза. И я до сих пор не уверен, что это делалось без согласия хозяина…

— Ты думаешь, что и здесь нам грозит то же самое?

— Не исключаю такого варианта, — признался Кир. — То, что купчишка попробует не выплатить надбавку, — вероятнее всего. Но как бы он и остальное не попытался зажулить.

— Да и Харг с ним! — сплюнул шелт. — Нам не нужны его медяки!

— Не скажи, — не согласился Кир. — Совсем не медяки. Нам положено аж по три серебряные монеты по прибытии. И я вышибу их из этого скряги!

Джоли неодобрительно покачал головой, но что он хотел сказать, Кир так и не успел услышать. Он внезапно почувствовал присутствие как минимум еще десятка человек. Ни впереди, ни позади на дороге больше спутников не просматривалось. И в этот момент Кир сообразил, кто это мог быть.

— Ложись! — заорал он Джоли, спрыгивая с коня. Его ноги еще не успели коснуться земли, как в воздухе прозвучали сухие щелчки арбалетов и пространство наполнилось шорохом летящих стрел и болтов. Вокруг раздались крики боли и ярости, испуганно заржали лошади, еще громче завопили возницы… Кир нырнул под одну из подвод и осторожно выглянул из-за колеса наружу. Прятавшиеся в засаде, видимо, сочли, что стрелы и болты сделали свое дело, и сейчас с устрашающим ревом неслись со склона к сгрудившемуся в полном беспорядке обозу. С противоположного склона доносились такие же звуки.

Обоз оказался как раз на таком участке, где даже полный идиот нашел бы место для засады. Дорога ныряла в лощину между двух заросших кустарником и редкими деревьями холмов, и десяток лучников, особо не рискуя, мог бы перестрелять в этом месте троекратно превосходящего противника.

Однако то ли разбойники оказались на редкость тупыми, то ли их обуяла жадность, но вместо того чтобы спокойно выбить из укрытий уцелевших наемников, они бросились в атаку.

Нападало со стороны склона, куда смотрел Кир, не менее десяти человек. Если столько же было с другой стороны и бандиты владели оружием хотя бы на уровне имперского солдата, то шансы на победу у обороняющихся становились совсем мизерными. Кир дождался, когда бандиты оказались в непосредственной близости, и метнулся из-под телеги навстречу несущемуся бородатому толстому здоровяку, вооруженному не менее здоровенным топором. Выпученные глаза толстяка и перекошенный в крике рот мелькнули на мгновение перед глазами, и он остался позади с торчащим в брюхе тауланским ножом. Кир срубил направленное ему в грудь копье следующего нападавшего и, не задерживаясь у ставшего временно безопасным разбойника, бросился к двум набегающим мечникам. Фехтовальщики из них оказались никакие. Кир парировал удар левого и, уйдя финтом за спину правого, полоснул того лезвием вдоль спины. Краем глаза он заметил мелькнувшую сбоку тень и бросился под ноги следующему разбойнику, попытавшемуся не иначе как развалить Кира пополам алебардой. Бандит, не удержавшись на ногах, перелетел через Кира и рухнул в объятия оставшегося в живых мечника. Вдвоем они с шумом и лязгом продолжили падение по склону. Кир увидел, как из-за телег им навстречу метнулся один из оставшихся в живых наемников купца, но тут на него свалились сразу трое. Два бандита были вооружены палицами, третий — мечом. И, судя по его стойке, он владел клинком намного лучше тех двух, что столкнулись с Киром. Разбойник криво оскалился и прыгнул вперед. Кир качнулся, пропуская свистнувший возле груди клинок, и закружился вокруг нападавших. Ситуация сложилась один в один, как при бое против вооруженных двуручниками латников на арене. Только тяжеловооруженных на этот раз заменяли два беспорядочно махавшие палицами бандита, каждый как минимум на две головы выше Кира, да сильно осложнял положение мечник, норовивший зайти со стороны спины. Тут и Джоли немногое бы смог сделать. В конце концов Киру надоела эта карусель, он разорвал дистанцию и бросился вниз по склону. Нападавшие радостно взревели и ринулись в погоню за убегающим противником. Но Кир отнюдь не собирался отступать. Он неожиданно свернул в сторону, и два лба с дубинами, не сумев вовремя погасить инерцию своих туш, пронеслись мимо Кира. Он же прыгнул навстречу бегущему позади них мечнику. Тот не ожидал такого финта от противника и, не успев парировать удар Кира, растянулся на склоне с перерубленным плечом. Кир несколькими прыжками догнал пару пытающихся затормозить палиценосцев и двумя косыми ударами оборвал их никчемные попытки. Внизу у телег наемник купца добивал мечника, еще двое неподвижно лежали рядом, да проворно отползал в сторону обезоруженный Киром копьеносец.

Кир обернулся. Оставшиеся в живых два разбойника, даже не попытавшись приблизиться к обозу, во все лопатки улепетывали вверх по склону. С этой стороны обозу ничего больше грозило. На противоположной стороне склона бой тоже затихал. Там разбойников встретили два оставшихся в строю наемника, а когда к ним присоединился шелт, у нападавших вообще не остаюсь никаких шансов.

Пора было идти искать купца и, если он уцелел, выбивать из него дополнительную надбавку.

— У меня такое ощущение, что я здесь уже бывал, — поделился своими мыслями с шелтом Кир.

Они ехали по одной из центральных улиц Галата, подыскивая подходящий постоялый двор, чтобы смыть с себя грязь дороги и отдохнуть.

— Еще бы не бывал, — хмыкнул Джоли, искоса глянув на Кира. — Я вот, например, тоже знаком с этим местом. Галат — один из самых больших невольничьих рынков империи. Почти все будущие рабы проходят через здешние базары…

— А как же тогда остальное?

— Что именно?

— Как можно помнить какое-то место и больше ничего?

— Я же говорил еще в школе, что тебе поставили блок. Со временем он будет все больше слабеть, и когда-нибудь ты вспомнишь все…

Остановились они в конце концов в трактире «Полное брюхо». Цены в нем были выше, чем в других заведениях по соседству, но дороговизну искупала чистота заведения и наличие в непосредственной близости бань. Да и эль, подаваемый в трактире, был отменного качества.

Кир сразу же заказал в бане отдельный номер, чтобы не привлекать внимания к своему напарнику.

— А как же соответствие образу наемника-скряги? — ехидно поинтересовался шелт, когда они лежали на горячих плитах рядом с исходящим паром небольшим бассейном.

— Полное, — лениво ответил Кир, чувствуя, как струйки пота скользят по телу.

— Это как? — удивился Джоли, приподнимаясь с нагретой плиты. Его тело, в отличие от тела человека, было абсолютно сухим.

Кир подумал, что тот жар, который необходим шелту, чтобы заставить его хотя бы слегка вспотеть, моментально превратил бы Кира в хорошо пропеченное жаркое. Он не забыл, как Джоли блаженствовал под палящими лучами Сиба в школе Мегида.

— Наш контракт с купцом выполнен, — пояснил Кир. — Обоз благополучно дошел до Галата. А теперь мы кутим, прогуливаем премию за хорошую работу. Так что все путем, мы как раз в образе расслабляющихся после выполненной работы наемников.

Обоз действительно дошел до Галата целехоньким. То, что погибло больше половины охраны и несколько возниц, купец потерями не считал. Главное — товар, а он-то как раз был в полном порядке. Когда хозяин обоза, извлеченный Киром из-под телеги после неудачного налета разбойников, немного пришел в себя и вновь обрел способность соображать, валяющиеся вокруг тела его людей и налетчиков оказали на торговца такое сильное воздействие, что он без разговоров согласился выплатить оставшимся в живых наемникам дополнительное вознаграждение. Что и сделал по прибытии в Галат. А при окончательном расчете долго уговаривал Кира и Джоли остаться в охране обоза и сулил им золотые горы. У Кира даже мелькнула мысль, что зарабатывать себе на жизнь купеческим охранником гораздо безопаснее, чем мотаться по империи с зачастую непонятными и непредсказуемыми поручениями их загадочного хозяина. На что Джоли, с которым поделился своими размышлениями Кир, резонно заметил, что не всегда разбойники бывают такими глупыми. Иначе их давно бы уже извели под корень и профессия охранника приказала долго жить.

— И все-таки в этом что-то есть, — Кир с наслаждением отхлебнул из кружки пенного напитка. — Если когда-нибудь наш работодатель сочтет, что мы полностью выплатили свои долги, или перестанет нуждаться в наших услугах, я точно наймусь в охрану к какому-нибудь не слишком прижимистому купцу.

Они теперь сидели в общей зале трактира, ожидая заказанного ужина. После бани тело находилось в состоянии приятной расслабленности. У Кира, по крайней мере. На шелта водные процедуры не оказали видимого воздействия. Он был так же бодр и собран, как и до посещения бассейна с горячей водой.

— Лучше бы это случилось как можно позднее, — ответил Джоли.

— Почему?! — лениво изумился Кир.

— А ты не догадываешься? — криво усмехнулся шелт. — Банн как-то сказал, что тебе довелось учиться гораздо больший срок, чем мне…

— Так поделись со мной соображениями, если ты такой гениальный. — Киру совершенно не хотелось напрягать мозговые извилины.

— Я думаю, от него просто так не уходят. — Джоли, в свою очередь, отдал должное элю. — А те, в чьих услугах он перестает нуждаться, вероятнее всего, уже никому и ничего не смогут рассказать. Вот если б к нам в руки попало нечто жизненно необходимое Дереку, тогда еще можно было торговаться.

— Я сейчас не совсем в форме, — качнул головой Кир, — и не имею никакого желания с тобой спорить, но все-таки ты не совсем прав.

— Время покажет, — философски пожал плечами Джоли. — У меня к тебе другое предложение…

— Какое?

— Давай попросим хозяина трактира подать ужин в номер. — Шелт скользнул взглядом по обеденной зале. — Иначе к нам подойдет еще какой-нибудь купец, и мы опять окажемся в безвыходном положении.

Джоли все никак не мог забыть вербовку на работу в придорожном трактире и при каждом удобном случае напоминал об этом Киру.

— Давай, — хмыкнул Кир, поднимаясь. — Но раз уж это предложение исходит от тебя, то и договаривайся с трактирщиком. А я пошел…

Он подхватил кувшин с элем и двинулся вверх по лестнице на второй этаж, где находились сдаваемые хозяином трактира комнаты.

Джоли не было довольно долгое время. Кир уже собрался спуститься вниз, чтобы узнать, где застрял его напарник, когда шелт наконец появился в комнате, сопровождаемый служкой, груженным исходящим соблазнительным запахом подносом. И вид Джоли имел на редкость задумчивый.

— Где ты завис? — Кир с удовольствием снова растянулся на лежанке. — Или тебя кто-нибудь все-таки успел поймать с предложением заработать?

— Предложение было, — кивнул Джоли, — но настолько дикое, что я даже не стал его обсуждать.

— Какое?

— Один тип, по виду купец, очень осторожно зондировал почву насчет того, не согласимся ли мы слазить в местные катакомбы…

— Чем они так знамениты?

— Поговаривают, в них когда-то хоронили древних властителей и магов.

— И сколько этот жулик обещал за работу?

— Половину найденного…

— Однако шустрый тип чужими руками жар загребать, — покачал головой Кир. — Я бы просто задержался в этом городе торгашей, будь у нас свободное время.

Джоли вопросительно посмотрел на Кира.

— Попробовал бы выяснить, кто меня продал в школу аренных рабов…

— Зачем тебе это надо?

— А уж из этого работорговца я бы выбил, из каких мест он привез меня в эти края и кто ставил блок.

— Ты все никак не можешь успокоиться…

— А тебе разве не интересно, откуда ты попал в Галат?

— Мы отправимся в те места завтра утром. — Джоли налил себе кружку эля и залпом осушил ее. — Именно оттуда меня привезли на продажу.

— Извини. — Кир виновато взглянул на шелта. — Я не хотел тебя обидеть.

— Ты сможешь заняться выяснением своего появления на невольничьем рынке после того, как мы вернемся. — Джоли махнул рукой в ответ на извинения Кира. — Банн не настаивал, чтобы мы сломя голову неслись обратно после выполнения поручения. Так что у тебя будет достаточно времени.

Утром они вышли в сторону восхода. Сиб еще только показался из-за горизонта, и его лучи скользили по унылой бесплодной каменистой равнине. К полудню кое-где начали появляться первые предвестники Великой пустыни в виде отдельных песчаных пятен, заполнявших котловины и трещины в камнях. Двигались Кир и Джоли пешком, оставив двуколку с ленивыми лошадьми и вороного в конюшне трактира.

— Так мы будем добираться до Шедара весь остаток Холодного Сезона, — поделился сомнениями Кир, стирая со лба капли пота. — И если дальше будет еще жарче, я вряд ли дойду до вашей столицы. Надо было двигаться со стороны Северного моря. Может, там Холодный Сезон действительно соответствует своему названию.

— Не переживай, — утешил его бодро вышагивающий! Джоли. — К ночи доберемся до первого поселения моих соплеменников — Шана. Оттуда тебе уже не придется идти пешком.

— Меня понесут твои соплеменники? — язвительно поинтересовался Кир. — Или вы вывели жаропрочную породу лошадей?

— На месте узнаешь, — не стал вдаваться в подробности шелт. — А пока меньше разговаривай. Когда ты открываешь рот, вода из тела уходит с воздухом в два раза быстрее.

К вечеру Кир из-за палящего зноя и раскаленного песка под ногами, пышущего, как горн в кузнице оружейника, мало что соображал. Он тупо тащился за мерно вышагивающим впереди темным силуэтом, который временами двоился и троился в колышущемся перед глазами мареве. В конце концов силы оставили Кира и он рухнул на очередной песчаной дюне…

Он долго лежал на ослепительно сверкавшем золотом песке, чувствуя, как жизнь вместе с каплями пота выступает через поры на коже и испаряется в окружающий зной. «… В храмах утверждают, что грешники отправятся в вечную Тьму и Холод… — обрывок мысли застрял в высохших от нестерпимой жары мозгах и упорно отказывался покидать бедную голову, — а я попал в Сады Вечного Света Вседержителя… Харг их забери!.. Как же здесь жарко!..»

Внезапно Кир почувствовал, как что-то восхитительно прохладное коснулось его полуоткрытого рта и хлынуло в выжженное горло. Он лихорадочно, захлебываясь, начал глотать эту чудесную жидкость, боясь, что она вдруг сгинет, как и остальные видения, посещавшие иссохшую голову. «Вот она, награда! — Наконец-то в мозгах явилась новая мысль, оттеснив старую куда-то в угол. — Нектар, что пьют живущие в Садах!» Кир поднял руку и судорожно вцепился в наклоненный к губам сосуд.

— Хватит! Хватит! — Низкий голос ворвался в сознание, и сосуд с небесной жидкостью грубо выдрали из руки Кира. — А то у тебя скоро из ушей потечет!

Кир с усилием открыл глаза, готовясь к удару ослепительного света, но вокруг стояла почти полная тьма. «Мне выжгло глаза! — мелькнула в голове паническая мысль, — Создатель наказал грешника!» И тут он увидел слабое свечение, идущее откуда-то сверху… «Я вижу! — хлынула в сознание сумасшедшая радость. — Вижу!! Вижу!!!» Откуда-то сбоку возникли два желтых кружка. Кир прищурился, и перед глазами проступила ухмыляющаяся своей страшноватой улыбкой физиономия шелта.

— Очухался? — Шелт еще шире оскалил свою пасть. — А я уж было подумал, что мой напарник приказал долго жить.

— Д-джоли? — неуверенно произнес Кир.

— Он самый, — радостно кивнул шелт.

— Как ты тут оказался? — протолкнул Кир через снова пересохшее горло следующий вопрос — И почему вокруг так темно?

— Вместе с тобой, — ухмыльнулся шелт. — А темно, потому что ночь…

— Значит, вы тоже попадаете сюда… — прошептал Кир.

— Куда? — нахмурился Джоли. Улыбка медленно сползла с его губ.

— В Сады… — Кир с усилием моргнул. Наконец-то жидкость, что он недавно глотал, достигла глаз. Они увлажнились, резь прошла, и в полутьме проступило круглое помещение, в котором они находились. По его окружности шла тонкая светящаяся полоса, от которой струился нежный голубоватый свет. За спиной Джоли темнел полукруглый вход.

— Какие сады?! — Шелт наклонился ближе. — Кир! Ты что, бредишь?!

— Где мы? — Кир требовательно уставился на него. — Куда мы попали?

— В Шане, друг! Мы — в Шане! — Встревоженный голос Джоли окончательно вымел из головы мутный морок.

Кир вспомнил, как брел по раскаленной пустыне за шелтом и как потерял сознание, перебираясь через очередной песчаный вал.

— Я думал, что угодил прямиком в Сады Создателя, — голос начинал возвращаться к Киру, — и удивился, почему ты находишься рядом со мной…

— В Сады Создателя? — расхохотался Джоли. — После того как прикончил столько своих соплеменников? Да тебе прямая дорога во Тьму!

— Там же холодно, — в свою очередь, улыбнулся Кир, — а вокруг было так жарко… вот я и решил…

— Да нет, — качнул головой Джоли. — Наверное, пока тебе рано оставлять этот мир.

— Тогда откуда у тебя взялся небесный нектар?

— Какой нектар? — недоуменно переспросил шелт.

— Которым ты меня поил…

— Это была вода, Кир. Обыкновенная вода.

Тут на Кира опять навалилось. Стены отодвинулись, голос Джоли поплыл… Но теперь это было то приятное ощущение, что человек испытывает перед тем как провалиться в глубокий сон.

Второй раз Кир очнулся вполне бодрым. Больше в помещении не было никого. Джоли куда-то исчез. О нем напоминала только странная глиняная бутыль с узким горлом, стоящая рядом с Киром. Его окружала восхитительная, прохладная полумгла. Каменные плиты, на которых распластался обнаженный Кир, приятно холодили кожу. Единственное, что тревожило, — жжение кистей рук и лица. Кир поднес руку ближе к лицу. Кожа на ней шелушилась, и кисть походила на встрепанную грядку салата. Если его лицо выглядело так же, Кир смог бы, пожалуй, напугать и порождение Тьмы, реши оно вдруг посетить этот мир. Он сел и, подняв тяжелую, булькнувшую бутыль, поднес к губам. После того как ее содержимое значительно уменьшилось, а Кир почувствовал, что вода полностью заполнила его желудок и ее уровень находится где-то возле горла, он осторожно поставил емкость на пол и огляделся. Его одежда лежала поодаль, рядом покоилось оружие. Кир подтянул штаны и рубашку и торопливо оделся. Когда он застегивал перевязь с мечом, у входа послышался шорох. Он обернулся, ожидая увидеть Джоли, но там стоял очень маленький шелт. Никак не больше локтя ростом. В следующий момент Кир сообразил, что видит детеныша этой расы пустынников. До этого ему не доводилось видеть столь юных соплеменников Джоли. Детеныш, видимо, тоже никогда не встречался с людьми. Он не моргая разглядывал желтыми круглыми глазенками человека.

Кир улыбнулся детенышу, лихорадочно вспоминая, есть ли что-нибудь у него в карманах, могущее заинтересовать гостя. Не нож же ему предлагать в качестве знакомства! Внезапно юный шелт повернул голову в сторону прохода, С чему-то прислушиваясь, и в следующее мгновение бесшумно исчез. Кир несколько раз ошеломленно моргнул. Он знал, насколько быстрым может быть Джоли, но не думал, что это свойство присуще шелтам с рождения. Затем и Кир услышал приближающиеся шаги, и в проход шагнул Джоли.

— Я вижу, ты совсем пришел в себя, — улыбнулся он.

— Не совсем. — Кир продемонстрировал руки со свисающей с них обожженной кожей.

— Не беда. — Джоли протянул Киру маленький пузырек. — Намажься вот этим.

— Что это? — Кир открыл пузырек, и в нос ему ударил незнакомый, странный запах.

— Масло ухгха. — Джоли положил рядом с Киром сверток. — После переоденься.

Он повернулся к выходу.

— Ты куда? — спросил Кир.

— Пойду договорюсь о транспорте. Нам пора двигаться дальше.

Масло неведомого ухгха (Кир с первого раза не смог выговорить это слово) оказало волшебное действие. Оно быстро впитывалось в обожженную кожу, и жжение, преследовавшее Кира с момента пробуждения, начало стихать, а к концу процедуры практически сошло на нет.

После этого Кир приступил к процедуре переодевания. Одежда, принесенная Джоли, оказалась скроенной из одного куска тонкой, мягкой кожи. Кир скинул с себя рубашку и штаны и, извиваясь и поминая Харга со всеми его последователями, в конце концов влез в это одеяние. Кожа обтянула его тело подобно тугой перчатке, но в то же время совершенно не стесняла движений. За спиной остался висеть капюшон, который, если накинуть его на голову, скрывал и почти все лицо, оставляя свободными лишь глаза и нос. Кир походил и попрыгал. Это была почти идеальная одежда. Вот только немного беспокоила мысль об отправлении естественных надобностей. Для этого пришлось бы почти полностью разоблачаться. Никаких клапанов или отверстий, могущих облегчить эту процедуру, Кир не обнаружил.

От этих высокоинтеллектуальных размышлений Кира оторвало новое появление Джоли.

— А, ты уже готов, — кивнул довольно шелт. — Тогда пошли.

— Наружу? — Кир представил царящую там убийственную жару и вздрогнул.

— Естественно. Или ты забыл, что нам нужно в Шедар?

— Нет. — Кир качнул головой. — Но, может, мы вначале чем-нибудь подкрепимся?

Он до последнего пытался оттянуть выход на пугающую его поверхность.

— Нельзя, — отверг его предложение Джоли. — Путешествовать в песках лучше с пустым желудком.

— Почему?

— Тело и голова должны работать только на сохранение жизни и не отвлекаться на что-то другое типа переваривания пищи.

— Когда же здесь едят?

Они шли узким коридором, выложенным глиняным (или каменным? — Кир так и не понял) кирпичом.

— Перед восходом Сиба.

У выхода к ним присоединился незнакомый шелт, одетый в такую же одежду, как на Кире и Джоли.

Наверху, к несказанному облегчению Кира, оказалось не так жарко. Примерно так, как в печке у хлебопека, когда он уже закончил с лепешками и выгреб ненужные угли наружу. И ощущался этот жар только многострадальными кистями рук и лицом, не прикрытыми одеждой шелтов.

Вокруг царила темнота. Призрачный, рассеянный свет завали лишь звезды, обильно усеявшие небо. Да у края плоского, далекого горизонта занималось зеленоватое зарево, предвещавшее восход первой луны.

— Кхх! — внезапно издал странный звук вышедший с ними наружу незнакомый шелт, и из песка неподалеку взметнулось что-то огромное.

Кир от неожиданности шарахнулся в сторону.

— Пойдем. — Джоли направился к замершей фигуре. Навстречу им сверкнули два желтых узких глаза, и Кир вдруг увидел, на чем им предстояло передвигаться дальше. На песке замерла ящерица, высота которой в холке превышала рост коня раза в полтора. Она была обильно оснащена многочисленными колючками и ороговевшими шипами. По спине от головы шел гребень, заканчивающийся где-то в основании чуть подрагивающего хвоста. Передние и задние лапы ящерицы имели столь внушительные когти, что не оставалось никакого сомнения в том, какую пищу этот монстр должен был предпочитать. Когда он чуть приоткрыл пасть, сверкнувшую белоснежными рядами зубов, сомнения Кира относительно способа питания зверя окончательно рассеялись.

— И на ЭТОМ мы поедем дальше? — произнес потрясенный Кир.

— Конечно, — оскалился Джоли. — Ухгх — самый быстрый транспорт в здешних местах.

Незнакомый шелт между тем взгромоздился на загривок ящерицы, где вдруг с треском развернулся не менее устрашающий шипастый воротник, и оттуда нетерпеливо поглядывал на замешкавшихся путников.

— Полезли. — Джоли ступил на одну из колючек и махом очутился на спине ящерицы. Кир не так быстро последовал за ним. Наверху оказалось неожиданно удобно. Оказывается, гребень был двойным, и они довольно комфортно устроились между двумя рядами пластин.

Сидящий впереди шелт ткнул длинным шестом куда-то между глаз монстра, и тот сорвался с места, стремительно набирая скорость. Кир покрепче ухватился за подрагивающие пластины гребня, глядя, как мимо пролетают еле видимые в свете звезд песчаные дюны. Зверь шел ровно, никакой тряски всадники не испытывали. А когда из-за горизонта выкатилась первая луна и все вокруг залило зеленоватым светом, Киру показалось, что он очутился в абсолютно другом мире, настолько необычным стал расстилающийся вокруг пейзаж и их почти беззвучный полет над застывшими барханами. Тишину нарушал лишь едва слышный шорох осыпающегося песка в тех местах, где мчащийся монстр касался лапами поверхности.

Жара отодвинулась куда-то вдаль, и Кир завороженно смотрел на пролетающие мимо немыслимые формы и скульптуры, что изваяли ветер и Сиб из песка и выступающих то там, то здесь обломков скал. А когда горизонт стал стремительно светлеть, предвещая скорый восход светила, впереди возникла все увеличивающаяся ступенчатая пирамида. Несущий их монстр начал замедлять ход, и наконец они остановились у основания циклопического сооружения. Джоли тронул друга за плечо и указал вниз. Кир спрыгнул на песок, чуть качнувшись на затекших ногах. Он не отрывал взгляда от поразившего его своими размерами гигантского здания.

— Шедар, — внес ясность Джоли, направляясь к одному из многочисленных входов. — Пошли внутрь. А то здесь очень скоро будет жарковато.

Кир поспешил вслед за другом к зияющему черному отверстию.

— Я рад приветствовать посланцев Дерека, — произнес с характерным для этой расы акцентом расположившийся в центре залы на каменном возвышении шелт. — И вдвойне рад видеть одного из моих соплеменников.

Шелт перевел глаза на Джоли и разразился целой серией шипящих и щелкающих звуков. Джоли почтительно преклонил колено и ответил в том же тоне.

Кир рассматривал сидящего перед ними шелта. Надзирающий за Закатом — так представили его должность пришельцам. И, судя по поведению Джоли, Надзирающий занимал весьма высокое положение в иерархии шелтов. Об этом же свидетельствовала многочисленная охрана у входа и в самом зале. Само помещение поражало своей простотой: никаких украшений или предметов роскоши. Лишь неизменная светящаяся полоса была раза в четыре шире, чем в коридорах или других комнатах, и зал заливал непривычный поток света.

— Передай письмо, — повернулся к Киру Джоли.

Тот вытащил из-под рубашки цепочку и отстегнул от нее футляр. Они выполнили поручение. Послание Дерека было доставлено по назначению. Что уж там было такого написано — неизвестно, но Банн, передавая футляр, приказал, чтобы письмо ни при каких условиях не попало в чужие руки.

«Вы поняли? Ни при каких! — Наставник был необычайно серьезен. — Доставить его по назначению вы обязаны даже ценой собственной жизни. Если это будет невозможно — уничтожьте футляр, не вскрывая!»

Надзирающий за Закатом внимательно осмотрел футляр и печати, после чего обратил внимание на терпеливо дожидающихся посланцев.

— Ответ будет дан после второго восхода Сиба, — произнес шелт. — А пока — отдыхайте. Вы проделали трудный путь.

— Наконец-то! — радостно воскликнул Кир, когда в комнату, отведенную для пребывания гостей, внесли уже знакомые ему бутыли странной формы и дымящиеся подносы с мясом. — А то я уж было подумал, что мы будем голодать до ответа Надзирающего.

В бутылях оказалось розовое ирремельское и обычная вода. Мясо же несколько необычного вкуса было выше всяких похвал.

— Нравится? — Джоли с интересом посмотрел на Кира, наворачивающего угощение за обе щеки.

Тот молча кивнул.

— Мясо ухгха подают только уважаемым гостям. — Джоли с улыбкой наблюдал за реакцией друга.

Взору Кира представилась гигантская ящерица, на которой они пересекли большую часть пустыни.

— Предупреждать надо! — Он с усилием проглотил вставший поперек горла кусок и обильно залил его сверху вином.

— А что тут такого? — хмыкнул Джоли. — Чем мясо детеныша ухгха хуже баранины?

— Ладно, — махнул рукой Кир. — Оставим. Лучше расскажи, о чем ты беседовал с этим Надзирающим и что это за должность такая?

— Структура управления Владения шелтов подобна пирамиде Шедара, — начал свой рассказ Джоли. — Во главе всех шелтов стоит Повелитель. Он является наместником Либа и его младшего брата Сиба на земле и властен над жизнью любого своего подданного. Ниже Повелителя находятся те, кто помогает ему. Их всегда четверо: Надзирающий за Закатом, Надзирающий за Рассветом, Надзирающий за Тьмой и Надзирающий за Светом.

— И в чем заключаются их обязанности? — Кир взял с подноса еще один кусок мяса.

Черт с ней, с ящерицей! Когда он добирался из Кэлла пешком, избегая населенных мест, ему приходилось питаться и не таким. Чего стоила одна черная змея, которую он выцарапал как-то из трухлявого пенька! Хотя на вкус она оказалась вполне съедобной.

— Надзирающий за Закатом отвечает за внешние контакты Владения шелтов. И значит, за взаимоотношения с Мерианской империей. Надзирающий за Рассветом следит за соблюдением распоряжений Повелителя среди нашего народа. Армией руководит Надзирающий за Светом. — Джоли на мгновение умолк и продолжил: — За порядком внутри Владения и соблюдением чистоты веры среди шелтов наблюдает Надзирающий за Тьмой.

— И кто из них главнее? — продолжил расспрашивать Кир.

— Не знаю. Наверное, Надзирающий за Тьмой…

— Почему?

— Мой отец когда-то командовал воинами юга, — нехотя ответил помрачневший Джоли.

— Он занимал такое высокое положение? — удивился Кир. — Как же тебя угораздило попасть на невольничий рынок?

— Однажды Надзирающий за Тьмой обвинил моего родителя в ереси, и его покровитель — Надзирающий за Светом — ничего не смог поделать…

Джоли, не утруждая себя разливанием, запрокинул кувшин и вылил остатки вина в рот.

— Извини, — Кир положил руку на плечо друга, — я второй раз за короткое время из-за своей тупости или неуклюжести наступаю тебе на самое больное место.

— Оставь. — Джоли стряхнул руку Кира со своего плеча и потянулся к следующему кувшину. — Я все равно собирался рассказать тебе историю моей жизни, да не подворачивался повод…

На такой невеселой ноте закончился первый прием пищи посланцев Дерека в Шедаре. А через некоторое время Джоли вдруг начал активно собираться.

— Ты куда? — приподнялся со своей лежанки уже начавший погружаться в дремоту Кир.

— А ты не догадываешься? — хмыкнул Джоли. — Мы с тобой оказались в самом большом скоплении шелтов и шелтянок в Великой пустыне. Я ни за что не упущу такой шанс. Когда еще мне доведется пообщаться накоротке с моими соотечественниками?

— По бабам, значит, намылился, — усмехнулся Кир. — А ты не боишься, что тобой заинтересуется этот самый Наблюдающий за Тьмой?

— Не Наблюдающий, а Надзирающий, — поправил его Джоли. — На кой ему сдался пришлый шелт без рода и племени?

— Ну-ну, — покачал в сомнении головой Кир. — Я бы на твоем месте не рисковал…

На что Джоли беспечно махнул рукой и направился к выходу.

— Да, — повернулся он от дверей. — Вот на твоем месте я бы действительно не стал рисковать. Не вздумай отправиться куда-нибудь на прогулку. Не все мои соотечественники относятся терпимо к расе людей.

— И что мне тут делать? Я же прокисну на этой лежанке.

— Отдыхай. Я распоряжусь, чтобы принесли еще вина. С восходом Сиба я вернусь.

С этими словами Джоли исчез за дверью, и Кир остался в комнате в полном одиночестве.

Что поразило Кира по прибытии в этот гигантский муравейник, так это царящая здесь почти полная тишина. А жило под его сводами очень большое количество соплеменников Джоли. В этом Кир смог убедиться, когда их вели по многочисленным переходам и залам вначале в эту комнату, потом на прием к Надзирающему за Закатом. Попадавшиеся им навстречу, как и сопровождавшие гостей, шелты двигались практически бесшумно. Больше всего звуков производил в их компании Кир. И этим цивилизация шелтов разительно отличалась от цивилизации людей. Кир представил, какой бы гам и ор царили в Шедаре, завези сюда хотя бы пару тысяч его соплеменников. С другой стороны, ему было интересно, как шелты решили вопрос со своими ремесленниками. Хотя они и закупали большое количество всевозможных товаров в Мерианской империи, своя промышленность у шелтов должна была существовать. По крайней мере, гончарное производство…

Кир кстати вспомнил о горшечниках и раскупорил следующую бутыль. Да и одежду они должны были где-то шить. И даже если эти ремесла не производят большого шума, существуют другие… К примеру — оружейники. Уж им точно необходимы и кузни, и точила. А по количеству шума эти мастерские всегда стояли на первом месте. Шелты, конечно, приобретали в Мерианской империи оружие. Они, как и любые разумные существа, высоко ценили лучшие образцы орудий смертоубийства и с удовольствием покупали, если имели на то средства, продукцию тех же эпинских оружейников. Но в то же время ими приобреталось и большое количество железа в Кэлле. А раз они понимали толк в руде, что поставляли дварфы Триалетского хребта, значит, производили из нее и конечный продукт. Вот только Киру не удалось ни унюхать, — а кожевенное производство на редкость вонюче, — ни услышать, ни увидеть ни одного признака промышленного производства.

Либо их сразу определили в тот сектор этой огромной пирамиды, где ремесленники отсутствовали по определению и находились только жилые помещения, либо шелты, чтобы не отравлять себе жизнь и воздух и не затрудняться дополнительным проветриванием, вынесли производство за пределы Шедара.

По мнению Кира, это было глубоко неправильно. Появись враг у ворот, и шелты окажутся отрезанными от своих мастерских. Не зря же люди мирились и с шумом, и с вонью, но все производство прятали за крепостные стены. Недолго бы простоял тот город, где оружие и продовольствие производилось за пределами охраняемого и укрепленного периметра. Хотя, с другой стороны, здесь ситуация отличалась коренным образом. И не последнюю роль в этом играл климат. Осади Шедар какие-либо захватчики, и шелтам пришлось бы подождать лишь до очередного заката Сиба. С наступлением ночи они получили бы великолепно просушенный запас мяса в который превратилась бы армия захватчиков, проведшая день на поверхности.

Вряд ли в таких условиях шелты опасались появления чужаков. Люди тут точно оказались бы бессильны. Правда, в империи ходили смутные слухи о том, что за Великой пустыней существуют вполне пригодные для жизни земли, однако еще ни один смельчак не смог подтвердить правдивость этих рассказов. Сами же шелты на эту тему предпочитали не распространяться. Но в то же время они имели военные образования на своих границах (тот же Джоли проговорился, что его отец когда-то командовал армией на юге, да и Омер Завоеватель, по легенде, пришел откуда-то из-за плато Танг-Юр), а это означало, что они все-таки чего-то опасались…

«Интересно, — мелькнула у Кира мысль, — какие бы выводы на этом скудном материале сделал Банн? Тут любая интуиция, не говоря уже об обычной логике, бессильна».

В таких бесплодных размышлениях Кир провел Творец знает сколько времени. Ему еще один раз приносили поднос с мясом, правда, без вина. Шелтские кувшины с виноградным напитком давно опустели, Кир даже успел выспаться, когда однажды в проходе вместо незнакомого шелта, выполнявшего то ли обязанности прислуги, то ли охраны (или совмещавшего обе эти функции), появился довольный и изрядно пьяный Джоли. Изрядно пьяный — это еще мягко сказано!.. Шелт замысловатым зигзагом прошествовал по комнате и рухнул на свою лежанку. Киру еще никогда не приходилось видеть товарища в таком состоянии. Шелт, по его наблюдениям, был очень вынослив в отношении продукта из виноградной лозы и с легкостью перепил бы любого человека. Это сколько же надо было выпить, чтобы с заметным усилием держаться прямо?! Но вполне могло оказаться, что у шелтов существуют какие-то свои напитки или снадобья, от которых они также легко слетают с катушек, как и люди от вина.

А тут как назло явился очередной незнакомый шелт и жестом предложил следовать за ним. Кир встал с лежанки и потянулся за перевязью с мечом. Шелт моментально оказался рядом с человеком и отрицательно качнул головой.

— Ну что ж, — вздохнул Кир. — Надеюсь, мне не придется пожалеть о том, что я оставил меч…

Шелт лишь сверкнул желтыми глазами в сторону Кира и направился к лежанке, где почивал Джоли.

— Э-э, любезный, — остановил его Кир, — не знаю, как тебя называть… мой друг несколько притомился, и не стоит его будить.

Шелт, не делая никаких попыток поднять Джоли, так же молча направился к выходу.

«А ты, дружок, прекрасно понимаешь мою речь, — подумал Кир. — Вот только не желаешь разговаривать. Прав был Джоли, когда сказал о том, что многие из вас недолюбливают людей».

Вели Кира все теми же (а может, и другими?) однообразными, похожими друг на друга до мельчайших деталей переходами, закончившимися в уже знакомом зале, где, как и в прошлый прием, на каменном возвышении восседал Надзирающий за Закатом, а вдоль стен застыла безмолвная охрана. Вот только на этот раз рядом с ним стояло второе кресло, в котором расположился еще один шелт.

— Я приветствую тебя, человек, — произнес Надзирающий за Закатом после недолгого молчания. — Легок ли оказался твой отдых в Шедаре?

— Отоспался на десяток дней вперед, — ответил Кир, почтительно кланяясь.

— Где твой напарник и мой соплеменник? — задал следующий вопрос шелт.

«А то ты не знаешь», — подумал Кир.

— Мой друг так обрадовался свиданию с родиной что сейчас находится несколько не в форме, — произнес Кир и, не выдержав, добавил: — Он очень долго и не по своей воле был лишен этой радости…

Второй шелт шевельнулся в своем кресле, сверкнув в сторону Кира желтым взглядом, но промолчал.

— Нам известна печальная судьба твоего друга. — Надзирающий за Закатом косо глянул в сторону своего соседа. — Однако не всегда мы властны в своих решениях и пристрастиях.

Кир счел за лучшее промолчать и никак не комментировать слова шелта, хотя на языке и вертелся язвительный ответ, касающийся легкости, с которой кое-кто меняет свои пристрастия.

— Что ж, — вздохнул Надзирающий за Закатом, не дождавшись ответа, — мы рады, что наш соплеменник остался доволен встречей…

Кир молча поклонился.

— А теперь о деле. — Шелт протянул человеку уже знакомый футляр. — Надеюсь, ответ будет доставлен столь же быстро.

— Если я смогу пережить обратную дорогу, — принял Кир футляр. Кошмар в виде обратного пути через пустыню постоянно маячил где-то на задворках сознания.

— Я знаю, что тебе пришлось перенести по дороге сюда, — с чуть видимым сочувствием взглянул на Кира шелт. — Люди слишком слабые создания для путешествий по Владению шелтов. Вас доставят до границы Мерианской империи.

Вернувшись с приема, Кир застал Джоли на ногах. Шелт находился в очень мрачном настроении и перетряхивал кувшины, пытаясь найти хотя бы каплю вина.

— Головка бо-бо? — сочувственно спросил Кир.

— Не твое дело! — огрызнулся Джоли.

— Держи, — улыбнулся Кир, протягивая одну из предусмотрительно припрятанных емкостей в изголовье своей лежанки.

Шелт с рычанием припал к эликсиру жизни из виноградной лозы.

— Где ты был? — спросил он, когда бутыль опустела и в его до этого тусклых глазах появился интерес к жизни.

— На приеме у твоих сородичей. — И Кир поведал ему о встрече.

— Кто это был? — заинтересовался Джоли вторым шелтом.

— Я почем знаю, — пожал плечами Кир. — Он не счел нужным представиться.

— Ну, какие-нибудь знаки на одежде или украшения… хоть что-то ты заметил?

— Да ничем особенным он не отличался от принимавшего нас в первый раз. — Кир задумался, вспоминая детали встречи. — Разве что браслеты… да, у него на обеих руках было по белому браслету!

— Надзирающий за Светом, — сквозь зубы прошипел Джоли. — Хотел бы я взглянуть ему в глаза…

— Он, видимо, хотел того же, — хмыкнул Кир, — однако тебя не смогли поднять.

Обратная дорога по Владению шелтов оказалась не в пример приятнее и легче. Кира и Джоли усадили на гигантских ящериц, когда на темнеющем небе еще вовсю пылало закатное зарево безжалостного светила. Последовала короткая команда, и ухгхи стремительно понеслись по раскаленному песку в сторону ушедшего за горизонт Сиба. Сопровождал на этот раз посланцев Дерека целый эскорт из шести ящериц, каждая из которых несла по три воина-шелта. Кир смотрел на пролетающие мимо, вроде уже знакомые и в то же время каждый раз новые, причудливые скульптуры пустыни, волнистые валы песка, теряющиеся за горизонтом, редкие кустики поблескивающей колючки, вдыхал все еще раскаленный после дневного зноя воздух, и ему становилось более понятным поклонение шелтов Сибу. Живущим в таких местах светило должно было казаться грозным и безжалостным владыкой всего сущего, от благорасположения которого зависела жизнь…

Где-то к середине ночи, когда на небо выплыла вторая луна и зеленоватый до этого пейзаж окрасился в голубые тона, песок сошел на нет, и когти ящериц заскребли по каменистой и все еще безжизненной равнине. Командующий отрядом шелт остановил группу и, повернувшись к Киру и Джоли, произнес:

— Дальше ухгхи не пойдут.

Посланцы Дерека поняли это как приглашение продолжить дальнейшее путешествие собственными ногами и покинули такие удобные спины ящериц. Шелты молча смотрели на путников, не трогаясь с места. Кир начал было стаскивать с себя костюм из шкуры ухгха, но старший отряда поднял руку:

— Надзирающий за Закатом дарит вам одеяния шелтов. Холодной дороги вам, пришельцы.

После этого отряд развернулся и через мгновение растворился в колышущемся воздухе пустыни.

— Да уж, — пробурчал Кир, — холодок нам действительно не помешает. Да и подвезти могли бы немного подальше.

— Пошли. — Джоли никак не прокомментировал слова Кира и двинулся в сторону заката. — Мы еще недалеко от Великой пустыни, и днем здесь будет не очень приятно…

 

В гостях у Ордена

Им не пришлось преодолевать весь оставшийся путь пешком. Они остановились возле одного из первых источников и только успели смыть с себя пыль и грязь Великой пустыни, как их окружила группа всадников.

Джоли схватился было за меч, но Кир придержал его руку. На кирасах воинов сверкало серебром стилизованное изображение Сиба.

— Не вздумай что-либо предпринимать, — еле слышно произнес Кир шелту. — Это паладины Ордена Света. Они нас в порошок сотрут.

— Что вам надо от бедных путников? — повернулся он к всадникам, удостоверившись, что Джоли не натворит глупостей. — Мы не нарушили ни одного закона империи…

Конники молча смотрели на человека и шелта. В их взглядах невозможно было что-либо прочесть. И веяло от них чуть холодноватым настороженным любопытством.

— А это решать не вам. — Из-за спин воинов вывернулся еще один всадник. На нем не было никаких доспехов, а из одежды наличествовала лишь белая ряса, подпоясанная простой веревкой.

«Харг тебя побери! — выругался про себя Кир. — Только этих святош нам не хватало!»

— Доставьте задержанных в Обитель! — скомандовал, повернувшись к паладинам, монах. — И немедля! Их там давно и с нетерпением ждут!

Вот так и въехали Кир и Джоли в предместья Галата — безоружными и восседающими за спинами паладинов Ордена Света.

Всадники, не задерживаясь у городских ворот и не сильно обращая внимания на шарахающихся из-под копыт лошадей ранних прохожих, прорысили через весь город к Обители Света, что находилась в западной части Галата.

На внутреннем дворе Кира и Джоли довольно невежливо ссадили с крупов коней и заперли в одной из келий с узким, в ладонь шириной, окошком под самым потолком. Эта щель была единственным скудным источником света, позволявшим разглядеть две лежанки и небольшой стол, на котором покоился глиняный кувшин с водой. Да на одной из стен красовалось неизменное изображение Сиба с далеко расходящимися лучами. Больше ничего в келье (или камере?) не было.

— Ну и чего ты добился?! — набросился на Кира доселе молчавший шелт. — Сгноят нас теперь в этой дыре, и все!

— А ты хотел героически погибнуть у родника? — осведомился Кир.

— Там мы хотя бы смерть встретили, как и подобает воинам! С оружием в руках!

— К чему торопиться? — пожал плечами Кир в ответ на гневную отповедь друга. — Погибнуть никогда не поздно. И даже в этом месте.

— Каким образом?

— Да хотя бы когда принесут воду или еду…

— Ты уверен, что нас еще и кормить будут?

— Уверен, — кивнул Кир. — Если бы нас хотели просто прикончить, то сделали бы это еще у источника. А раз привезли сюда, значит, мы им зачем-то нужны.

— Зачем?

— А вот это, я думаю, мы в очень скором времени узнаем…

Кир как в воду глядел. Буквально вслед за его словами раздался скрежет поворачиваемого ключа, и дверь распахнулась.

— На выход! — скомандовал появившийся в проеме человек.

— Что это?! — Тощий тип в рясе яростно тряс перед лицом Кира посланием.

— Пергамент, — попробовал пожать плечами Кир, но по причине того, что у него, как и висящего рядом Джоли, руки были связаны и он болтался на кистях, ничего не вышло.

— Я знаю, что пергамент! — взвизгнул монах. Его лицо со впалыми щеками и лихорадочно горящими темными глазами приблизилось почти вплотную к Киру. — Что на нем написано?!

— Какая-то руна. — Кир честно попытался всмотреться в пляшущий перед глазами лист.

— Какая руна?! — продолжал бесноваться монах.

Это представление продолжалось уже довольно долгое время, и Кир успел пожалеть, что отговорил Джоли. Там, у источника. Когда их неожиданно взяли в кольцо паладины Ордена Света. По всему выходило, что отсюда им живьем вряд ли удастся выбраться. Все-таки надо было попробовать тогда прорваться. Или погибнуть в бою. Все лучше, чем заканчивать свои жизни подобным образом.

Кира и Джоли отвели из кельи в подвал монастыря и сразу же вздернули за руки через блоки, укрепленные на одной из потолочных балок. В подземелье, освещенном лишь пляшущим светом факелов, торчащих в стенах, и жаровней с углями в углу, находились давешний, присутствовавший при аресте монах, его собрат, пытавшийся разговорить таким странным способом шелта и человека, и атлетически сложенный, не снявший даже здесь кольчужную рубашку рыцарь, а также полуголый тип в кожаном фартуке, разогревавший на жаровне разнообразные, зловещего вида инструменты.

— Я не знаю. — Кир еще раз попытался пожать плечами. — Меня не учили этому языку…

— А чему тебя учили?!

— Драться…

Шлеп! Звонкая оплеуха мотнула голову Кира в сторону.

— Ты! — Монах подскочил к шелту. — Что это такое?!

— Руна, — продолжил комедию Кира Джоли, глядя на пергамент.

— Чья руна?! Кем написана?!

— Шелтов. — Джоли вскинул пронзительно-желтые глаза на монаха. — И шелтом.

— Я знаю, что это язык шелтов! Что она значит?!

— Меня продали ребенком в империю людей. — Глаза Джоли потемнели. — Рабов не учат языку рун.

— Она значит «да»! — Монах в исступлении тряс пергаментом.

Надзирающий за Закатом оказался очень лаконичен. Послание, отобранное у Кира и Джоли, содержало лишь одно слово, вернее, руну, что читалась как «да». Если у руны и был еще какой-то смысл, то ни человека, ни шелта в него не посвятили.

— Вы очень способный, — попытался отвлечь монаха от шелта Кир. — Первый раз вижу знающего письменность шелтов…

Однако его вмешательство возымело совершенно другие последствия.

— Виги! — взвизгнул монах.

— Да. — Тип в фартуке повернулся и почтительно склонил голову.

— Пришел твой черед! — Монах неожиданно успокоился и, нехорошо улыбнувшись, произнес, глядя в глаза Киру: — Сейчас мы посмотрим, что вы запоете. У Виги и немой разговорится.

— Но нас лишь наняли для доставки письма… — в который раз попытался достучаться до сознания фанатика Кир.

— А вот это мы и проверим. — Монах продолжал зловеще и как-то даже сладострастно улыбаться.

«Садист, — мелькнула в голове у Кира мысль. — Он не отпустил бы нас, даже расскажи мы о беседе с самим Создателем. Все равно подверг бы пытке, чтобы убедиться, что мы ничего не скрываем…»

Но член Ордена Кающихся так и не получил уже предвкушаемого им наслаждения. В подвал торопливо вошел еще один кольчужник и, наклонившись к уху сидящего рыцаря, что-то прошептал. Рыцарь встал, в его глазах мелькнуло плохо скрытое облегчение. По крайней мере, так показалось Киру.

— Ничего не предпринимать до моего возвращения! — тоном, не терпящим возражений, отдал он приказ и проследовал к выходу.

— Ну что там еще? — Монах недовольно взглянул на своего собрата, и того моментально вымело из подвала вслед за рыцарем.

А потом в подземелье появились два паладина и, невзирая на протесты монаха, освободили от веревок Кира и Джоли и доставили наверх. Там их не повели уже знакомым коридором в сторону кельи, а препроводили прямо к воротам и вытолкнули в приоткрытую щель. Человек и шелт ошеломленно замерли, еще не веря, что все так неожиданно закончилось.

— Приветствую вас, — раздался сзади голос.

Они оглянулись. У ворот стоял незнакомый мужчина небольшого роста. У его ног было свалено неряшливой грудой нехитрое снаряжение Кира и Джоли.

— Прошу. — Мужчина чуть заметно улыбнулся, указывая на вещи. — Разбирайте свое добро, и покинем этот оплот справедливости… пока ваш знакомый из Кающихся не одумался…

Их спасителем оказался посланец Дерека, дожидавшийся возвращения человека и шелта в Галате уже третий день. Свидание с неизвестным коллегой, так, кстати, и не представившимся, было очень коротким. Оказывается, ответа из Владения шелтов с нетерпением ждали не только монахи из Ордена Кающихся, неизвестно каким образом пронюхавшие о поездке Джоли и Кира, но и их работодатель. А вытащил Кира и Джоли из каменного мешка Обители Света, куда их доставили после поимки, посланец Дерека лишь по счастливой случайности. Паладины, пропылившие через весь город такой внушительной кавалькадой, несмотря на ранний час, были замечены городскими зеваками, и уже к обеду по городу поползла сплетня о пойманных лазутчиках пустынных жителей.

Вот только наслаждаться свободой и обществом друг друга Киру и Джоли довелось недолгое время. Шелту было приказано доставить послание дальше по адресу а человека ждало новое задание. Вернее, не новое, а не совсем удавшееся старое.

 

Встреча с дамой

— Светлый господин разрешит разделить с ним столик? — раздался низкий, с легкой хрипотцой голос, от которого дрогнуло сердце.

— Светлая госпожа ошибается. — Кир поднял голову от стакана с вином. — Мне не повезло с принадлежностью к благородному сословию империи…

Он взглянул на стоящую перед ним женщину и ошеломленно замолк. Все было так, как и описывал Джоли, и даже более.

Живописный беспорядок коротко стриженных золотистых волос, зеленовато-серые глаза с прячущимися в глубине искорками смеха, чуть крупноватый, чувственный рот, высокая, стройная шея, украшенная тонкой, витой серебряной цепочкой с капелькой зеленовато-голубого самоцвета… Взгляд Кира опустился вслед за цепочкой и, миновав несколько рискованные отвороты кожаной куртки, уперся в две соблазнительные выпуклости, ниже которых примостилась потертая лента перевязи. Что было дальше Кир разглядеть не успел.

— Так как же? — оторвал его от осмотра низкий голос.

Кир взглянул в глаза женщине. Сейчас в них плескалась откровенная усмешка, которую незнакомка и не пыталась скрыть. От женщины исходил тот магнетизм, который заставляет противоположный пол вне зависимости от возраста творить глупости и совершать подвиги. И всего лишь за один благосклонный взгляд…

— Прошу, — спохватился Кир, вскакивая и отодвигая стул.

Незнакомка улыбнулась и, привычным движением отстегнув перевязь с мечом, положила ее на край стола, возвращаясь на свое место, Кир скользнул взглядом по оружию. Это была не игрушка, а действительно оружие. Простые кожаные ножны, схваченные медными кольцами, хранили клинок длиной в два локтя. Рукоять его с крестообразной гардой была обтянута шкурой морского тюленя, не позволявшей соскользнуть вспотевшей ладони. На поясе у женщины висел родной брат меча, но только гораздо меньшего размера. Кинжал, судя по схожести внешнего вида, вышел, как и меч, из рук одного умельца. А когда в основании рукояти блеснул косым крестом черный ромб, которым метили свои изделия оружейники Эпина, уважение Кира к незнакомке еще более возросло. Такое оружие могли себе позволить лишь люди с хорошими доходами или те, чья жизнь напрямую зависела от клинка.

— Ирремельское розовое? — чуть приподняла точеные брови незнакомка, глядя на пузатую бутылку темного стекла, примостившуюся по левую руку Кира.

— Прошу, — опять спохватился заглядевшийся Кир, наливая вино во второй стакан.

— Вообще-то я предпочитаю «Золотую лозу», — хмыкнула незнакомка, — но сойдет и это.

— Вина с южных склонов Мокрых гор в здешних местах дороги, — ответил Кир, с усилием отводя взор от затягивающих зеленых омутов, — но в Ангале, как я слышал, «Золотую лозу» подают по вполне приемлемой цене.

— Так то в Ангале. — Женщина пригубила вино. — Где он, а где мы…

— Кто же нам мешает отправиться в те края? — улыбнулся Кир.

— Меня пока устраивает нынешнее положение, — окатила Кира насмешливым взглядом незнакомка, — и совсем не тянет трястись пять дней в седле, чтобы насладиться дешевой «Золотой лозой».

— Я намерен сделать такое предложение, — как можно обворожительнее улыбнулся Кир, — от которого вы будете не в силах отказаться.

— Ой ли? — недоверчиво произнесла незнакомка грациозно изогнув бровь.

— И даже больше, — продолжил с улыбкой Кир. — В Шаале изумительные устрицы, и тоже по баснословно низкой цене. А какие там омары…

Его вполне устраивала игра, предложенная красоткой. Если женщине угодно себя вести подобным образом, он ничего не имеет против. Случайное знакомство и легкий флирт? Пожалуйста!

— Фу, — капризно надула губки незнакомка, — терпеть не могу этих морских скорпионов!

— Тогда ограничимся устрицами и «Золотой лозой», — развел руками Кир с видом побежденного.

— Но-но! — погрозила ему пальчиком женщина. — Мы еще ни о чем не договорились…

— Так и не надо, — пожал плечами Кир. — Разве…

Тут он на мгновение запнулся. Трактир в этот полуденный час был полупустым. Лишь в противоположной стороне зала веселилась компания с нашивками Храмовой стражи. От них давно исходили вполне отчетливые волны неприязни и презрения. Сидевшие за соседним столиком несколько местных завсегдатаев хотя и не обладали способностью Кира чувствовать эмоции, очень быстро покинули заведение после появления этой буйной компании. Видимо, храмовников в городе достаточно хорошо знали. В трактире остался лишь Кир, на которого веселящиеся защитники веры не обратили особого внимания.

Но сейчас положение резко переменилось. Один из громил вылез из-за стола и, пошатываясь, направился к столику, где Кир вел беседу с дамой. Кир взглянул на женщину и в очередной раз изумился произошедшей перемене. Шаловливая кокетка исчезла, Кира кольнул внимательный настороженный взгляд.

— Эй, красотка, — на плечо женщины упала волосатая лапа, — что ты нашла в этом бродяге? Пошли к нам! Не пожалеешь!

Кир взглянул на громилу. Тот с презрением покосился на потрепанный плащ и посеревший от долгого пребывания на свету черный платок, который Кир повязывал на голову подобно тауланским степнякам. Женщина чуть заметно отрицательно качнула головой, предупреждая движение Кира.

— А что ты можешь предложить? — произнесла она своим бесподобным голосом, глянув на пьяного нахала снизу вверх.

— Все! — внезапно охрипшим голосом произнес громила. — Все, что ты пожелаешь!

Он моментально подпал под власть чарующего голоса и зеленых глаз и буквально пожирал глазами кокетливо улыбающуюся женщину.

— Что ж! — вздохнула та. — Пойдем, проверим…

Громила радостно осклабился. Киру даже показалось, что еще чуть-чуть, и у мордоворота потечет от вожделения слюна.

Женщина плавно скользнула из-за стола, прихватив по дороге ножны с мечом. Громила почти успел вскинуть руку, чтобы облапить ее за плечи, когда его подбородок пришел в соприкосновение с рукоятью клинка. Раздался громкий клацающий звук, глаза мордоворота помутнели, и он с шумом обрушился на пол.

Компания собутыльников поверженного ловеласа ошеломленно застыла, не в силах поверить в случившееся.

— За мной! — властно скомандовала женщина, бросаясь к выходу из трактира. Кир прыгнул следом, швырнув по дороге в сторону стойки и застывшего за ней трактирщика серебряную монету. В дверях он обернулся. Стражники наконец пришли в себя и с шумом и лязгом, путаясь в перевязях мечей и расшнурованных латах, выбирались из-за стола.

— Сюда! — Женщина, по всей видимости, прекрасно ориентировалась в закоулках этой части города.

Она нырнула в один из ближайших переулков. Кир последовал за ней, стараясь не сильно засматриваться на резво двигающиеся перед ним стройные ножки и тонкую талию. Женщина, оказывается, предпочитала кожаные лосины, хотя Кир ничего не имел против, будь на незнакомке обычная юбка. И желательно покороче.

От непотребных мыслей, так некстати пришедших на ум, его опять оторвал голос женщины.

— Теперь сюда! — Она ловко скользнула в дыру в заборе.

Кир проскочил за ней, и доска снова встала на место. Они бегом пересекли пустой двор и, миновав подобным образом еще пару заборов, — причем через последний пришлось перелазить, — очутились на практически безлюдной улочке.

— Итак, — женщина перешла на шаг и с улыбкой взглянула на Кира, — на чем прервал наш занимательный разговор хам в трактире? Что ты хотел предложить мне, таинственный незнакомец?

Кир глубоко вдохнул напоенный тонким ароматом воздух. В Зиальге стояла самая лучшая пора. Холодный Сезон закончился, пронзительно-синее, высокое небо отражалось в лужах, оставшихся после нудных, пронизывающих дождей, ласковые лучи светила нежно скользили по жаждущим тепла лицам. Но не это было главным в Зиальге. На плоскогорье Танг-Юр зацвел крэг, и вызывающий легкую эйфорию запах этого наркотика, благодаря пока еще прохладному южному ветру, окутывал город. Пройдет совсем немного времени — одна луна, — и южный ветер станет обжигающе горячим, небо приобретет пыльно-стальной оттенок, жизнь на улицах замрет, оживая лишь в ранние утренние часы и после захода Сиба. Но сейчас Зиальг был местом, куда съезжались многочисленные знатные семейства Мерианской империи, чтобы насладиться ароматами цветущего крэга.

— Всего лишь легкую прогулку до побережья Южного моря. — Его глаза помимо воли скользнули по стройной, затянутой в кожу фигурке.

Женщина накинула на себя перевязь с мечом и нарочито медленным и плавным движением затянула ремень. Кир, наблюдая за ней, сглотнул внезапно пересохшим горлом, надеясь, что проделал это незаметно. Пока он чувствовал лишь легкое любопытство, исходящее от этой прекрасной воительницы и только.

— Что ж, — женщина задумчиво поглядела на Кира, — я, пожалуй, подумаю над этим предложением. Тем более в Зиальге скоро станет несколько жарковато…

Кир заложил руки за голову и уставился на заглядывающую через распахнутую мансардную дверь луну. Вокруг ночного светила сиял предвестник смены погоды — ясно видимый яркий круг, который пересекали серебристые еле заметные облака. Сон упорно не шел. Кир внезапно усмехнулся пришедшей на ум мысли. Он впервые изменил своему правилу и, находясь в большом городе, проводил ночь в одиночестве. Никаких любвеобильных вдовушек и одиноких молодок. Скромный пансионат на окраине, что порекомендовала ему Инга Альд и все.

Инга Альд… Это было какое-то наваждение. Перед глазами Кира опять предстало лукаво усмехающееся лицо в обрамлении непослушной золотистой копны волос. И затягивающие, растворяющие в себе без остатка зеленоватые омуты. Стоило ему закрыть глаза, как в сознании оживал ее низкий, чуть хрипловатый голос, а перед внутренним взором возникала стройная фигурка, затянутая в коричневую кожу…

«Этак я скоро стихи начну сочинять, — хмыкнул про себя Кир. — Пойти, что ли, поближе познакомиться с хозяйкой этого тихого приюта для странников?»

Он вспомнил многозначительные взгляды, что ловил на себе во время ужина. Можно было смело давать голову на отсечение: хозяйка пансионата в это позднее время тоже не спит, мучимая примерно похожими мыслями, правда, несколько более приземленными и прагматичными. А если даже и спит, то никоим образом не будет возражать против такого пробуждения.

Он еще раз внимательно прислушался к себе. Идти будить владелицу этого заведения совершенно не хотелось. Однако…

Сон к Киру все-таки пришел, но и там безраздельно властвовала таинственная незнакомка из Зиальга.

 

На юг

Дорога на южное побережье стала для Кира одним из самых запоминающихся событий в его жизни. Он и Инга Альд пересекли напоенную ароматами цветущих трав бескрайнюю степь и к вечеру подъехали к отрогам Мокрых гор. Весь длинный дневной переход девушка была странно молчаливой, задумчиво разглядывая расстилающийся вокруг пейзаж да изредка бросая не менее задумчивые, короткие взгляды на своего спутника. Кир не пытался вызвать ее на разговор, молча любуясь точеным силуэтом и той ловкостью, с которой его новая знакомая управляла своей довольно сноровистой белой лошадью. На закате дорога резко повернула на запад, огибая встающие на пути склоны. Теперь они ехали среди покрывающих отроги гор рощиц акации и серебристо-зеленой джуды. Невзрачные соцветия последней наполняли воздух сладким, кружащим голову запахом, в который вплетался горьковатый, холодный аромат белой акации, а шаловливый ласковый ветерок иногда добавлял пряные хвойные струи низкорослой арчи, сменявшей своих лиственных собратьев выше по склону.

Они остановились на ночлег возле одного из многочисленных ручьев, стекающих с Мокрых гор и питающих влагой расстилающуюся вокруг них степь. Девушка расседлала лошадь и, пустив ее пастись на небольшой полянке, отправилась к весело журчащей воде. Кир понял, что обустройство временного бивака возложено на его крепкие мужские плечи. Он сбросил вьюк со своего вороного, и конь немедленно направился к белой кобыле, к которой на протяжении всей дороги проявлял весьма недвусмысленный интерес. Кир с легкой завистью поглядел вслед своему скакуну. В мире животных взаимоотношения между различными полами решались не в пример легче, чем у людей. Он вздохнул и отправился за валежником для костра, попутно размышляя, как хозяйка белой кобылы воспримет ухаживания жеребца Кира за ее собственностью.

Когда лагерь приобрел обжитой вид, а котелок, водруженный на двух рогульках над костром, начал весело побулькивать, со стороны ручья показалась Инга. В ее волосах сверкали капельки воды, однако девушка занималась не только купанием. Она несла пруток, на который была нанизана пара довольно крупных серебристых рыбин. Подойдя к костру, Инга молча отстранила в сторону Кира и занялась приготовлением ужина. Кир поглядел на уверенные движения девушки и отправился за материалом для лежанок. К тому времени, когда он, используя меч не совсем по назначению, накосил душистой травы, от костра потянуло одуряющим ароматом ухи. Кир сглотнул набежавшую слюну и, взвалив на плечи охапку травы, побрел в сторону многообещающего запаха.

Уха, сдобренная какими-то местными травами, о которых Кир не имел никакого понятия, была бесподобна. Как и напиток, что Инга столь же сноровисто приготовила на костре, изъяв у Кира флягу с ирремельским розовым. Кир проводил емкость тоскливым взглядом, но потом был вынужден признать, что сваренный девушкой пряный напиток намного вкуснее и приятнее ординарного розового вина.

— Из тебя вышел бы прекрасный кулинар. — Кир глотнул преобразившееся в руках девушки горячее вино.

— Что тут сложного? — пожала плечами Инга, сидевшая по другую сторону костра.

— Как что?! — изумился Кир. — Во-первых, эта бесподобная уха, во-вторых — вино…

— Всего лишь определенные приправы, — махнула рукой девушка.

— Приправы? А рыба откуда?

— Как откуда? — в свою очередь, удивилась Инга. — Вон же ручей…

— Ручей ручьем, но ее еще надо и поймать. У тебя что, леска с крючком в кармане?

— При чем здесь леска? Рыбу я поймала руками…

— Да? — хмыкнул Кир. — Тогда ты не иначе как на короткой ноге с водяными духами.

— Раз ты так в этом уверен, — улыбнулась девушка, — за тобой посуда. Если я буду мутить воду, духи мне этого не простят.

Заводь была довольно большой. Кир по следам маленьких босых ступней определил, что именно здесь купалась Инга. Он отошел к перекату и принялся скоблить закопченные котелки крупным песком. После того как бока и внутренности походной утвари засверкали первозданным блеском, Кир торопливо разделся и вошел в манящую голубоватую воду. Глубина в этом месте достигала груди. Присмотревшись, Кир различил чуть взблескивающие серебряными боками черноспинные силуэты рыб. Стая была немаленькой, но рыбины кружились в самой глубокой части омута. Кир опасливо оглянулся в сторону костра. Убедившись, что девушка находится на месте и не обращает на своего спутника внимания, Кир нырнул и, открыв глаза, попытался ухватить одно из рыбьих тел. Однако ничего у него не вышло. Стая порскнула в разные стороны, и заводь в мгновение ока опустела. Кир вынырнул и, отфыркавшись, опять пригляделся к глубине. Рыбины осторожно возвращались на привычное место своего вечного хоровода. Кир сделал еще пару попыток, но с огорчением был вынужден признать, что рыбак из него никакой. Он оставил в покое обитателей заводи и выбрался на берег. Вода в ручье оказалась довольно холодной, и на вечернем ветерке кожа быстро покрылась пупырышками.

«Надо же, насколько быстро организм расслабился. — Кир вспомнил свои ежедневные купания в пруду среди поросших виноградом холмов. — Тогда при утренних заморозках нырял и хоть бы хны. А сейчас в Теплый Сезон замерз».

— Ну как? — улыбнулась Инга, когда Кир вернулся к костру. — Водяных духов не разозлил?

— Вроде нет. — Кир подхватил стоящую у костра кружку с напитком и с наслаждением отхлебнул еще горячий, ароматный напиток. — А вот то, что они тебе помогали, — в этом я убедился.

— Это как? — заинтересованно спросила Инга.

— Нырял, нырял за рыбой, но так ни одну и не сумел ухватить, — признался Кир.

— Так их же ловят по-другому, — расхохоталась девушка и, глядя на насупившегося спутника, добавила: — Так и быть, завтра я тебе покажу, как это делается.

Южная ночь, окутавшая бивак, была поистине волшебной. К ароматам цветущих трав и деревьев добавились крупные яркие звезды, зависшие, казалось, над самой головой — протяни руку и достанешь. А звуковое оформление взяли на себя ночные птицы. Оказывается, в здешних рощах этих маленьких, серых, невзрачных при свете дня певцов проживало немереное количество, и уже с наступлением сумерек они начали свои сольные выступления, плавно перешедшие ночью в хоровое пение. Поначалу Кир долго не мог заснуть, и эти рулады даже начали выводить его из себя, но в конце концов дневная усталость взяла свое, и глубокий сон смежил его веки.

Поутру первая мысль была о том, что они с Ингой поступили очень неосторожно, не договорившись о ночной охране, но утренняя природа была настолько умиротворяющей и беззаботной, что Кир вдруг уверился: среди этого покоя и неги им ничего не может грозить.

Кир взглянул в сторону Инги. Девушка еще спала, укутавшись в одеяло с головой. У лошадей тоже все было в полном порядке. Знакомство вороного с белой лошадкой Инги закончилось миром и даже, к удивлению Кира, полным подчинением его скакуна. Кобыла мирно дремала, положив голову на круп вороного, а последний, никогда не позволявший подобных вольностей своим собратьям, смирно стоял, кося красноватым глазом на белую подругу.

Кир неслышно поднялся и направился в сторону весело журчащего ручья. Ему не давала покоя мысль, каким дураком он оказался вчера в глазах своей спутницы. Он твердо уверился: уж если девушка способна так быстро наловить рыбы, то и он хоть одну жительницу омута, но добудет к завтраку.

Нырять в довольно холодной воде ему пришлось, честно говоря, до одурения. И только мысль о том, что опять потерпит фиаско, не позволяла покинуть ручей. Когда он, в очередной раз погладив по хвосту ускользнувшую рыбу, вынырнул на поверхность, с берега раздался насмешливый голос:

— Как успехи на поприще рыбной ловли?

Кир оглянулся. На песчаной отмели стояла совершенно обнаженная Инга и восходящий Сиб золотил ее тело, покрытое ровным загаром. Девушка, казалось, абсолютно не стеснялась своей наготы перед едва знакомым спутником.

— Никак. — Кир развел руками, с усилием переводя взгляд со стройного тела на лицо девушки.

— Это поправимо, — усмехнулась Инга и, оттолкнувшись, ласточкой взлетела в воздух.

Кир проводил взглядом бронзовое тело, которое почти без всплеска погрузилось в воду. Что-то во всем этом было глубоко языческое, шедшее из тех времен, когда вера в единого Творца была одним из рядовых, имеющих немногочисленных адептов учением. Тогда люди верили, что в лесах, полях, воде и воздухе существует множество духов, охраняющих свои территории. Вот и Инга показалась Киру богиней ручья, настолько гармонично вписывалась она в окружающий пейзаж.

— Эгей! — Голова девушки показалась из воды возле нескольких больших валунов в начале заводи. Она шумно всплеснула и опять ушла под воду.

— Лови! — Инга вынырнула на поверхность и швырнула в так и стоящего по пояс в воде Кира большой серебристой рыбиной.

Кир подхватил скользкую добычу и поспешно выбросил ее подальше от воды на песок.

— Как ты это делаешь? — уставился он на девушку.

— Плыви сюда — покажу! — Она призывно махнула рукой.

Кир послушно бултыхнулся в воду и в несколько гребков оказался рядом с Ингой.

— Рыба, когда ты ее беспокоишь, прячется в норы, — пояснила свою удачливость девушка, не сводя смеющегося взгляда с Кира. — Попробуй сам поискать под одним из этих камней и убедишься, что ничего сложного в такой ловле нет.

Кир нырнул и, перебирая руками по шершавому боку валуна, ушел на глубину. Под камнями и впрямь оказались глубокие вымоины, вырытые водой. В первой Кира ждала пустота, но под вторым валуном он нащупал и крепко ухватил за жабры упругое, сильное тело.

— Пожалуй, я бы не отказался погостить в этих местах подольше, — несколько позже поделился Кир мыслью с девушкой, поедая запеченную на углях рыбу.

— Когда-то здесь жил мой народ, — с легкой печалью произнесла Инга.

— Да? — удивился Кир. — И давно?

— Давно…

— Что же с ним случилось?

— Когда из-за гор появились чужие, воины моего народа не смогли остановить полчища завоевателей и потерпели поражение. — Девушка замолкла.

— А дальше? — осторожно задал вопрос Кир.

— А дальше не было ничего, — с ожесточением ответила Инга. — Мой народ перестал существовать.

— Это был Омер?

— Да.

— Откуда ты это узнала? — после продолжительного молчания осмелился задать новый вопрос Кир.

— От матери, — неохотно ответила девушка. — А она — от своей матери. У нашего народа хранительницами истории были женщины…

— Что же, в таком случае, заставило тебя пойти на службу этой самой империи? — Кир во что бы то ни стало решил идти до конца. Инга на данный момент являлась его напарницей, и он должен был выяснить, чего от нее можно было ждать.

— А тебя? — взглянула исподлобья на Кира Инга. — Я заметила на твоем плече клеймо аренного раба. Что заставило пойти на службу империи тебя?

— Обстоятельства, — пожал плечами Кир. — Прояви я строптивость — и до сих пор бы махал мечом на песке для развлечения свободных граждан и светлых господ…

— Но сейчас-то что тебя удерживает? Вокруг на тысячи и тысячи локтей ни одного имперского чиновника!

— Деньги, — улыбнулся Кир. — Мне неплохо платят. И потом, в этом качестве я могу не бояться властей… — Он немного помолчал и добавил: — И без лишних помех получить от зажравшихся господ то, что они мне задолжали… там, на арене.

Кир вдруг с удивлением сообразил, что запланированный им допрос напарницы она с легкостью перевела на его собственную персону. Теперь уже он глянул исподлобья на Ингу и наткнулся на встречный сочувственный взгляд.

— Ты случайно мысли не читаешь, напарник? — произнесла девушка.

— А что?

— Дело в том, что я руководствовалась теми же побуждениями.

— И много нас таких… лояльных?

— Ты — первый, кто мне встретился за пять сезонов, — усмехнулась Инга. — Но мне до сих пор еще не встречались аренные рабы.

— Я думаю, тебе довелось видеть еще одного…

— Где? — заинтересованно спросила девушка.

— У Банна. В начале Теплого Сезона.

— Шелта?! — изумилась Инга. — Ящерицу из Великой пустыни?!

— С этой ящерицей из Великой пустыни, как ты выразилась, я бился плечом к плечу не на одной арене, — медленно произнес Кир. — Немного найдется людей, кому бы я доверил незащищенную спину, как это делал не раз с Джоли…

— Извини. — Девушка и впрямь выглядела очень смущенной. — Я не хотела обидеть ни тебя, ни твоего друга.

— Пустое, — Кир упруго поднялся. — Хватит копаться в душах друг у друга. Нас ждет впереди поручение Дерека.

Инга тряхнула челкой и протянула руку:

— Не соизволит ли светлый господин помочь бедной девушке подняться?

— Сочту за честь. — Кир чопорно поклонился.

С этого разговора их отношения, казалось, преодолели какой-то рубеж, и молодые люди из простых наемников, которых случайно свела судьба, превратились пусть еще не в настоящих друзей, но подошли очень близко к этой грани. По обоюдному молчаливому согласию они больше не пытались выяснять друг у друга что-то из прошлого, сосредоточившись на том, что предлагала им жизнь в настоящем.

А настоящее не переставало удивлять, превратив их поездку по пустынной предгорной дороге в безмятежное путешествие. Они останавливались у какого-нибудь из ручьев, и Кир, памятуя уроки Инги, теперь не менее ловко, чем она, снабжал их на ужин или завтрак рыбой. А один раз Киру довелось продемонстрировать меткую стрельбу из арбалета, когда на дорогу случайно выскочил молодой кабанчик. И в этот вечер они наслаждались нежным, тающим во рту ароматным жареным мясом. Тут уж на высоте оказался напарник, решительно отстранив от такого тонкого дела, как обжаривание наиболее лакомых кусков на углях, «ничего не понимающую» в подобных делах напарницу. И каждый вечер и каждое утро сопровождались совместными купаниями. Кир постепенно научился воспринимать наготу девушки не как нечто постыдное и подлежащее непременному сокрытию, но и сам пренебрег тем лоскутом одежды, который полагался мужчинам во время принятия водных процедур на открытом воздухе. Он откровенно любовался грациозной и стройной фигуркой, совершавшей немыслимые кульбиты в кипящих горных заводях, и хотя у самого подобные акробатические трюки получались неуклюже, тем не менее с удовольствием присоединялся к резвящейся в воде девушке, забывая обо всем и превращаясь на время в ребенка, как бы компенсируя этими забавами то недостающее, что так грубо вычистили или похоронили в тайниках его памяти.

— Ну вот и Ангал, — печально вздохнул Кир.

Они миновали очередное ущелье и выехали на небольшое возвышение. Перед ними опять раскинулась огромная степь с разбросанными кое-где колками деревьев и кустарников. Далеко на горизонте вставали стены города, прославившегося на всю империю своими винами. А чуть ниже холма, на котором остановились Инга и Кир, вился довольно оживленный тракт, связывающий этот южный город с Шарьей.

— Да, — задумчиво кивнула девушка, и Кир ощутил волну сожаления со стороны своей спутницы.

«Инга жалеет об окончании путешествия, — мелькнула радостная мысль в голове у Кира. — Значит, и для нее оно что-то значило…»

— Наверное, стоит поторопиться. — Кир тронул своего вороного. — А то Дерек может и разочароваться в своих подчиненных.

— Пфуй! — презрительно фыркнула девушка. — Нам никто не устанавливал конкретных сроков. И для Дерека главное — результат, а не скорость исполнения. Ну а если мы его не устраиваем, пусть ищет себе более послушных работников.

— Я думаю, в них у него недостатка не будет. — Кир придержал коня, давая Инге занять место рядом. — Вот только для нас это ничем хорошим не кончится…

— С чего ты взял? — с изумлением уставилась на него девушка.

— Да имел я беседу с нашим нанимателем при приеме на работу. — Кир вспомнил тот памятный разговор в плохо освещенном помещении. — И вынес из нее не очень приятное убеждение.

— Какое?

— Не тот человек этот Дерек, чтобы просто так отпустить на все четыре стороны работника. Тем более если в оного вложена куча денег.

— Какая куча?

— Не знаю как тебя, но меня достаточно долгое время очень плотно обучали. — Кир испытующе поглядел на девушку. — Аренные рабы, как тебе известно, могут лишь довольно хорошо махать мечом да топором…

— Я думаю, мы давно отработали вложенное в нас золото, — пожала плечами Инга, признавая, что и она проходила обучение.

— Тогда я тебе выскажу еще одно мое убеждение, — криво усмехнулся Кир. — Вернее, не мое, а моего друга шелта. И хотя оно и не подкреплено доказательствами но я почему-то поверил в его правильность.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнула девушка.

— Из таких мест, где нам с тобой довелось работать добровольно не уходят. Дереку совсем не надо, чтобы о его организации трепали в каком-нибудь кабаке…

— Но нас же предупреждали об этом, и не раз, — прервала его Инга. — Только абсолютный дурак будет молоть языком о подобных вещах.

— Спятить может каждый, — возразил ей Кир. — А лучше всех хранит молчание мертвый…

После такого оптимистичного заявления разговор надолго угас. Инга никак не возразила Киру и, пришпорив лошадь, вырвалась вперед. Вороной Кира вознамерился было догнать белую кобылу, но хозяин придержал его и поехал сзади, любуясь мерно покачивающимся точеным женским силуэтом.

 

Ангал

Въехали они в этот шумный город виноторговцев все еще в полном молчании. Инга выглядела достаточно мрачно, и, пока Кира не захватил бурный поток эмоций городских жителей, он явственно ощущал раздражение и недовольство, идущие от девушки. Она довольно агрессивно отпихивала ногой наиболее активных уличных торговцев, наперебой предлагавших попробовать вино, которое они таскали в бурдюках за спиной. Кир не мог понять, чем вызвано недовольство Инги: то ли их последним разговором и тем, что она так и не смогла ничего возразить Киру, то ли чем-то иным. Он был вынужден признать, что слишком мало общался с особями противоположного пола (вдовушки, у которых ему приходилось останавливаться на ночлег не в счет, там все отношения ограничивались лишь одним — постелью) и не всегда знал, как реагировать на перепады в настроении Инги.

— О, вот и знакомое место! — Он догнал девушку и указал на вывеску трактира.

На ней была намалевана огромная бочка, возле которой полулежал румяный толстяк с огромной кружкой в руке. «Пьяница Жакоб» значилось ниже.

— Именно здесь мне довелось пробовать «Золотую лозу» отменного качества и по приемлемой цене, — заявил Кир в ответ на недоуменный взгляд спутницы.

Она в сомнении сморщила носик, разглядывая трактир, имевший не очень презентабельный вид.

— Встречают по накидке, а провожают по тому, что под ней, — поспешил рассеять ее сомнения Кир не совсем приличной пословицей тауланских кочевников. — То, что прячется за этими стенами, весьма недурно…

— Что ж, проверим, — фыркнула девушка, соскакивая с лошади.

— Ну как? — Кир с любопытством посмотрел на Ингу.

Они находились в одной из комнат, что сдавал трактирщик проезжим и тем посетителям, которые хотели бы опробовать его вина в более спокойной обстановке, не подвергая себя опасности конфликтов с буйными завсегдатаями общего зала на первом этаже.

— Неплохо. — Девушка отставила кубок. — Никогда бы не подумала, что в этой дыре могут подавать действительно хорошее вино…

— А я что говорил, — удовлетворенно улыбнулся Кир и пододвинул к себе блюдо с запеченным в специях бараньим боком. — Кстати, баранину тут готовят тоже отлично.

— Когда ты успел разыскать это заведение? — спросила Инга. — Вроде работаешь у Дерека не так давно…

— Совершенно случайно, — пожал плечами Кир. — Ехал как-то через этот город и остановился промочить горло в первом попавшемся трактире. А уже после сравнил здешнее меню и цены с соседними кабаками… не в пользу последних.

— Н-да. — Девушка отрезала полоску пахучего мяса и переложила на тарелку. — Когда мне довелось побывать в Ангале, «Золотую лозу» я приобретала гораздо дороже и ближе к центру.

— Ну ты даешь! — хмыкнул Кир. — Деньги лишние были?

— Не всем так везет. Да и не хотелось долго искать то, что нужно.

После ее слов в комнате наступила долгая тишина, прерываемая лишь позвякиванием ножей и вилок. Когда оба отдали должное действительно отменному бараньему боку, Кир решил все-таки выяснить причину плохого настроения спутницы. Хотя к тому времени Инга немного успокоилась и так явно не проявляла неудовольствия, но для Кира, прекрасно изучившего за совместное путешествие весь спектр эмоций девушки, было понятно, что Инга лишь запрятала поглубже мучившую ее проблему.

— Ты знаешь, — задумчиво произнесла девушка, отвечая на вопрос спутника о причине плохого настроения, — я очень долго думала о нашем последнем разговоре в предгорьях… Меня и раньше посещала точно такая же мысль. — Она взглянула на Кира и пояснила: — Ну, по поводу того, что с такой работы добровольно не уходят. Но все-таки была надежда, что я чего-то недопонимаю. А когда ты выдал все и почти буквально теми же словами, что не раз приходили мне на ум…

— Да ладно тебе, — махнул рукой Кир, пытаясь успокоить Ингу. — Пока мы в состоянии выполнять поручения и нам за них неплохо платят. Не стоит расстраиваться. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Пока — в состоянии, — взглянула на него Инга. — А потом? Когда уже будешь не в силах забраться на коня, не то что свернуть кому-нибудь голову?

— Пойдем в наставники подрастающему поколению, — улыбнулся Кир. — Как Банн. Мне кажется, таких Особняков в укромных местах у Дерека предостаточно. Вот и будем передавать опыт молодым.

— Странный ты тип, — хмыкнула девушка, разглядывая его. — Как и твои друзья…

— А чего тут странного?

— Ну как же? Вначале испортил все впечатление от нашего путешествия своими разговорами о грядущих перспективах. Теперь пытаешься доказать совершенно обратное.

— Да я просто поделился с тобой своими размышлениями. Вот и все.

— А что по поводу будущего думает твой друг шелт?

— Не знаю, — пожал плечами Кир. — Да и что ему думать? У него на крайний случай есть место, куда империя не дотянется…

— И что это за место? — поинтересовалась Инга.

— Владение шелтов. Я думаю, Джоли всегда сможет устроиться на своей бывшей родине. Пусть и не в том статусе, что имел раньше, но все же в относительной безопасности.

— А ты об этом не думал?

— О чем? — не сразу понял Кир. — О Великой пустыне? Упаси Творец! Или Харг. — Его передернуло от воспоминания о недавнем путешествии с Джоли. — Я из тех мест выбрался еле живым!

— Так плохо? — сочувственно спросила Инга.

— Ты даже не представляешь себе насколько!

— А вот, кстати, и еще один путь, — произнесла после недолгого молчания девушка.

— Ты о чем? — не понял Кир.

— О том, что не только у шелта есть безопасное место, — улыбнулась Инга.

— Да? — недоверчиво хмыкнул Кир. — И что же это за место?

— Ты сам навел меня на эту мысль, когда упомянул о Харге… — Девушка выжидательно посмотрела на собеседника.

— Ты имеешь в виду… — начало доходить и до Кира.

— Вот именно, — кивнула Инга. — Всегда можно скрыться за Триалетский хребет. Там-то империя точно не достанет.

Кир ошеломленно смотрел на спутницу. О такой возможности он точно не думал. А ведь она лежала прямо под носом. Он вспомнил Банна. Наставник был бы очень недоволен своим учеником.

— Ну ладно, — улыбнулась девушка, — ты подумай, а я пойду в свою комнату. Надо немного привести себя в порядок. В этой дыре можно заказать горячую воду?

— Можно, наверное. — Кир поднялся все еще под впечатлением слов Инги. — Я, правда, никогда не пользовался такой услугой. Пойду к хозяину — узнаю.

Инга молча кивнула и прошла через смежную дверь к себе. Кир спустился в общий зал и, протолкавшись через толпу к стойке, осведомился у хозяина заведения о наличии горячей воды. Получив утвердительный ответ, он распорядился, чтобы ее доставили в номер. Взяв еще один кувшин с «Золотой Лозой» он отправился наверх. Инга еще была у себя. Он только присел за стол, как в дверь постучали. Кир открыл. Это были служки, приволокшие большой таз и два исходящих паром ведра.

— Инга, — крикнул Кир в сторону закрытой двери, — вода доставлена!

— Я сейчас! — раздался голос девушки.

Кир поглядел на ведра. Искушение было слишком велико. Он разделся до пояса, плеснул воды в таз и с наслаждением начал умываться. И тут в дверь опять стукнули.

Произошедшее дальше можно было бы списать на то, что Кир непростительно расслабился, путешествуя по пустынным предгорьям с красивой девушкой, однако для профессионала, которым он начал себя считать, это было грубейшим проколом.

Думая, что вернулся кто-то из служек, Кир шагнул к двери и откинул засов. Дверь распахнулась, и он получил ослепляющий удар в лицо. Отлетев на середину комнаты и с грохотом опрокинув жестяной таз, он вскочил. Вернее, попытался это сделать и наткнулся еще на один удар в лицо. На этот раз били сапогом с довольно жесткой подошвой. Уже не делая попыток вскочить, Кир осторожно поднял голову и его глазам представилась лучащаяся довольством красная морда поверх направленного в голову обнаженного меча.

— Привет! — жизнерадостно произнесла она. — Узнал меня?

— Что-то не припомню. — Кир бросил взгляд в сторону лежанки, где валялась перевязь с мечом. Он сразу опознал незваного гостя. Это был не кто иной, как Крат, охранник одного из шаальских контрабандистов. И, судя по всему, одолеваемый жаждой мщения и реванша. Уж больно пренебрежительно обошелся с ним Кир при последней встрече.

Крат проследил взгляд Кира, гнусно ухмыльнувшись, подцепил кончиком меча перевязь и откинул ее в сторону.

— Так я тебе напомню. — Верзила качнул клинком перед глазами Кира. — Крат я, из Шаала. Вспомнил?

— Теперь да. — Кир поднял руку, утирая кровь с разбитой губы. — И что тебе от меня надо?

Он как бы невзначай уронил руку на колено. До рукояти стилета, покоившегося за голенищем сапога, было всего ничего. Оставалось только улучить момент, а там посмотрим…

— От тебя? — хмыкнул Крат. — Ничего. Просто я обещал как-то одному самоуверенному типу, что он будет умирать долго. Вот сегодня Вседержитель и сподобил на встречу… Я сразу понял, что это Он направлял меня, когда увидел твою рожу в кабаке.

Дверь в соседнюю комнату чуть слышно скрипнула открываясь.

— Да что я тебе-то сделал? — попытался отвлечь внимание верзилы от посторонних звуков Кир.

— Что сделал?! — моментально вскипел Крат. — Я из-за тебя потерял доходную работу! Ты, Харг тебя забери оскорбил меня прилюдно!..

— Эй, парень! — вклинился в монолог обиженного новый голос — ты не перепутал комнаты?

В дверном проеме стояла Инга. В одной руке у нее был меч, в другой посверкивал кинжал. Крат скользнул взглядом по расстегнутой рубашке девушки и в очередной раз ухмыльнулся. Кир, воспользовавшись моментом, сдвинул руку вплотную к стилету.

— Не балуй, девка, с оружием, порежешься! — Крат еще раз ощупал взглядом фигурку Инги. — Мы с тобой позже развлечемся…

— А вот за девку ответишь! — Инга стремительно скользнула вперед, вскидывая клинок.

Ошеломленный столь быстрым нападением Крат успел парировать только два выпада Инги. Третий удар застал его уже в дверях, куда он пятился, защищаясь. Верзила отбил клинком выпад кинжала. Но за кинжалом последовал короткий проблеск меча, и левую сторону груди Крата — от шеи до подмышки — перечеркнула стремительно вспухающая красным полоса. Инга вскинула в приветствии меч и, криво усмехнувшись, шагнула в сторону. Кир опустил поднятый для броска стилет. Ворвавшийся в комнату верзила не нуждался в дополнительном напутствии на пути к Харгу.

Крат взглянул на свою грудь, и на его лице проступило удивление. Он попытался было шагнуть вперед, но силы оставили его, тело мешком осело в дверной проем и покатилось вниз по довольно крутой лестнице.

— Ты как? — Инга повернулась к все еще сидящему Киру, не обращая внимания на поднявшийся в общей зале шум.

— Нормально. — Кир поднялся и шагнул в угол, куда улетела отброшенная Кратом перевязь с оружием. — Здорово же я лопухнулся!..

Он подобрал клинок и повернулся в сторону распахнутой двери:

— Сейчас еще дружки этой скотины пожалуют.

Но потасовки не случилось. Крат был один. Явившийся для разбирательства офицер городского патруля удовлетворился объяснениями Кира и Инги о незнакомом грабителе, ворвавшемся в номер. Еще более укрепила стражника в правоте приезжей «семейной пары» серебряная монета, пожертвованная Киром на нужды блюстителей городского порядка.

Когда патруль, грохоча сапогами по деревянной лестнице, удалился в общий зал реализовывать серебро, Инга закрыла дверь и повернулась к Киру. Любезная улыбка, с которой она провожала стражников, слетела лица девушки.

— Что это за визит? — начала она допрос Кира. — Откуда взялся этот боров?

— Да я сам не ожидал его появления, — попытался оправдаться Кир. — И видел-то этого типа всего один раз, во время прошлого задания на юге…

— Рассказывай все. — Инга уселась за стол и налила себе в кубок вина. — Да поподробней. Я не хочу столкнуться еще с каким-нибудь неожиданным сюрпризом в Шаале…

Влетело Киру после его рассказа по первое число. Куда там Банну с его разборами! Кир согласился бы десяток раз выслушать наставника, чем еще раз попасть на острый язычок Инги. Девушка была беспощадна к своему спутнику. Получалось, что Кир в Шаале все делал абсолютно не так. И одним из самых больших его упущений было то, что он не только оставил свидетелей своего пребывания в этом южном городе, но еще и умудрился настроить оных против своей персоны донельзя.

— Ну и как ты себе представляешь наши дальнейшие действия? — вопрошала Инга у виновато понурившегося Кира. — Хорошо еще хоть первым нам попался этот баран!.. А если бы тебя навестил тот, второй телохранитель? Я не уверена, что успела бы с помощью. По твоему рассказу — это был настоящий профессионал. Сейчас бы в комнате валялось твое хладное тело и хорошо, если только твое…

— Профессионал не стал бы устраивать бойню, — попытался возразить Кир.

— В первую очередь он позаботился бы о том, чтобы не осталось свидетелей! И так по-глупому никогда не подставился! — бушевала девушка.

— Да ладно тебе! — попытался успокоить ее Кир. — А то у тебя не бывало подобных ситуаций?

— Не бывало! — в запале возразила Инга. — В отличие от некоторых, я забочусь о собственной безопасности.

— Ну-ну, — хмыкнул Кир, которому уже начали надоедать ее поучения. — В Зиальге, например…

— А что в Зиальге?

— Да тот тип из храмовой стражи, — ехидно напомнил Кир. — Мне кажется, он не упустит случая встретиться еще раз с прелестной незнакомкой, лишившей его как минимум пяти-шести зубов…

— Там была совершенно другая ситуация! — вскинулась девушка.

— Ну да? — хмыкнул Кир. — Тогда я вообще чист, аки сам Свет. Я к этому борову, — кивнул Кир в сторону запертой двери, — даже пальцем не прикоснулся…

В конце концов перепалка стихла сама собой. Инга потребовала заменить остывшую воду и спровадила Кира вниз, в общий зал, на время, пока она будет приводить себя в порядок.

— Надеюсь, — несколько ядовито произнесла она в спину выходящему Киру, — мне не придется бежать в чем мать родила для очередного спасения своего напарника.

Он только молча усмехнулся и прикрыл за собой дверь. Спутница Кира была истинной женщиной. А посему последнее слово во что бы то ни стало должно оставаться за ней.

 

Шаал

Кир поворочался, устраиваясь поудобнее. Ждать предстояло еще долго. Вокруг него посверкивала зазубренными шипами гроза грабителей — колючка из Великой пустыни шелтов. Кир ни за что бы не полез в эту ловушку, будь другой вариант проникновения в особняк начальника пограничной стражи Шаала. Трехэтажный дом чиновника находился на главной площади, его окружал массивный забор в восемь локтей. И мало забора и постоянной охраны, так этот тип еще держал во внутреннем дворике свору злобных псов, привезенных из Таулана. Эти волкодавы признавали только хозяина, и попавший к ним чужак не имел никаких шансов выжить. Разве что закованный с ног до головы в латы. Так что оставался один путь — на забор, а дальше — как повезет. Должен же был хозяин особняка кормить своих собак. Но и на заборе у обычного человека шансы пробраться внутрь равнялись нулю. Как раз по причине колючки, обильно оснащавшей верх забора. В таком же положении мог оказаться и Кир, если бы не вспомнил о комплекте одежды, любезно подаренной ему Надзирающим за Закатом. Это одеяние шелтов обладало уникальным свойством — страшная колючка была ему нипочем, и шипы лишь скользили по гладкой коже, не причиняя никакого вреда.

Вот Кир и расположился на одной из стен, выходящей на противоположную от площади улицу, терпеливо ожидая момента, когда хозяин особняка окажется в пределах досягаемости выстрела из арбалета. Над ним светили крупные южные звезды, а еле видимые в ночи зубчатые вершины Мокрых гор на востоке начинали одеваться во все более наливающуюся зеленоватым свечением корону предвещавшую скорый восход одной из лун. Это было очень плохо. После луны до восхода Сиба оставалось совсем мало, а значит, и времени на то, чтобы скрыться, столько же. Если не меньше. Но ничего не поделаешь: иных вариантов достать начальника пограничной стражи не было. Во всяком случае, ни Кир, ни Инга не смогли придумать ничего лучшего. А голова здешнего имперского чиновника зачем-то была позарез нужна Дереку. И дело тут не в контрабандистах, что-то не поделивших с местным главой стражников. Если бы все было так, Киру и Инге не пришлось бы тащиться в здешние места. Подтверждением этой мысли являлось то, что нужно было убрать и одного из кредиторов прошлой неудачной операции Кира. А именно Бар Алазара, ставшего главарем клана подпольных торговцев. Интересно, какой смысл в операции, которую никто не оплачивает, да еще два агента подвергаются опасности быть схваченными? Кир все больше убеждался, что убийства в разных частях империи имеют не только (или не столько) коммерческую основу, а далеко идущие последствия, которых он, надо честно признаться, понять не в состоянии.

Небо все больше светлело. Луна обычно в это время очень яркая, и скоро на улицах не то что скрыться, можно будет, не напрягая зрения, собирать медные гроши, оброненные рассеянными шаальцами и приезжими. Хоть бы у Инги все вышло! Иначе придется рыскать по здешним клоакам, пытаясь вычислить главаря контрабандистов. И одновременно их будут выслеживать все ищейки портового города. А этот тип из особняка явно держит своих цепных кобелей впроголодь. Вон как они мечутся по двору, вынюхивая каждую щель! Кира буквально захлестывал поток голодной злобы, идущий снизу. Какие из них сторожа?.. Разве что сожрать бедного вора, осмелившегося нарушить покой жителей дома. Кир уже было решил, что сегодня ничего не получится и придется лежать среди колючки до вечера, ожидая цель, как вдруг свора радостно взвыла и бросилась к дверям. На пороге появился высокий позевывающий мужчина в одном исподнем. Он нес внушительных размеров ведро, судя по напрягшимся мускулам — полное. Отпихнув ногами наиболее нетерпеливых псов, мужчина направился в угол двора, где темнело большое корыто. Повизгивающая в нетерпении свора ринулась за ним.

Кир на мгновение замешкался. А вдруг это был не тот, кто ему нужен? Может, чиновник поручил кормить собак какому-нибудь слуге? Но тогда он должен быть полным идиотом. Тауланские псы, живущие под боком, опаснее любого грабителя. Если, конечно, они не знают своего хозяина. Слуга в этой роли?.. Да нет, не может быть! Вдруг лакей завтра в чем-нибудь провинится и его выгонят? После этого псов останется только перестрелять. Кормящий степных волкодавов должен быть только хозяином особняка!

Убедив самого себя, Кир повел вслед за беспечно посвистывающим мужчиной арбалетом и мягко нажал на спуск. Чмокающий удар болта о живую плоть застал его уже по другую сторону забора. Теперь быстро к городской стене! И помоги Харг Инге выбраться незамеченной из кабака, куда любил забрести вечерком Бар Алазар, чтобы пропустить стаканчик-другой на сон грядущий!

Кир добрался до стены как раз в тот момент, когда первая луна выкатилась из-за зубчатых вершин. Переулок был пуст. Кир в панике огляделся. Если у Инги что-то не заладилось и она застряла в том злосчастном кабаке, все операция имела хороший шанс быть проваленной. Убиенного Киром начальника пограничной стражи должны были вот-вот обнаружить. Вряд ли он надолго задерживался за кормлением псов…

— Ты что-то потерял? — раздался за спиной знакомый Низкий голос, и на плечо Кира легла ладонь.

— Слава Вседержителю! — облегченно выдохнул Кир, разворачиваясь.

На него смотрела, насмешливо улыбаясь, Инга. Где она могла прятаться?! Кир мог поклясться, что мгновение назад переулок был безлюден, как в первый день Творения.

— Все нормально? — спросила девушка.

— Да, — кивнул он. — А у тебя?

— Больше этот тип не будет осквернять мир ликом своей изуродованной рожи, — хмыкнула Инга. — Интересно, кто это его так приложил?

— Тогда полезли. — Кир не стал объяснять, что авторами шедевра были он и его сапог. — Ты первая, а я подстрахую.

Девушка подпрыгнула и, ухватившись за трещину в кладке, подтянулась. На мгновение перед Киром мелькнули соблазнительные ножки и видение растаяло в вышине. Он огляделся. Вокруг было тихо. Пока. Кир поплевал на руки и полез вслед за девушкой.

Выбрались наружу они безо всяких проблем. Городская верхушка давненько не уделяла должного внимания опоясывающим город фортификационным сооружениям, и перебраться через осыпающуюся, потрескавшуюся городскую стену смог бы даже ребенок. Соответственно руководству к охране городского периметра относилась и стража. Если в районе ворот они еще маячили на стене, то в такое глухое место, выходящее на берег Южного моря, стражников могло занести, наверное, в совсем уж невменяемом состоянии. Если, конечно, они раньше не навернулись бы где-нибудь с этих «укреплений».

Лошади, с вечера выведенные за ворота и спрятанные среди изрезанного скалами песчаного берега, мирно жевали овес, дожидаясь своих хозяев.

— Нам не туда, — остановил Кир Ингу, пустившую свою белую кобылу по направлению к дороге на перевал.

— А куда? — недоуменно повернулась к нему девушка. — Насколько я знаю, отсюда только одна дорога?

— И именно по ней сегодня за нами бросится погоня, и даже не одна. Или ты забыла, что мы этой ночью сильно разворошили местный муравейник?

— Пока же никого нет? — возразила Инга.

— Вот именно, пока. А с заводными лошадьми нас догонят еще до того, как мы выберемся на перевал.

— Что-то я тебя не пойму. Вчера ты утверждал, что в городе нам оставаться ни в коем случае нельзя, сегодня — по единственной дороге тоже нельзя…

— Мы с тобой поедем во-он туда. — Кир махнул рукой на восток. — По берегу моря. В этой стороне нас точно искать никто не будет.

— А потом? Там же тупик, скалы Танг-Юр. Нам все равно придется возвращаться.

— Ну, насчет тупика и возвращения ты сильно преувеличиваешь, — улыбнулся Кир. — Сдается мне, возвращаться мы будем несколько иным путем… а заодно я тебя познакомлю с хорошими людьми.

Инга некоторое время с сомнением глядела на улыбающегося напарника, потом молча пожала плечами и пришпорила лошадь, направляя ее по узенькой полоске песчаного пляжа на восток. Вороной Кира, не дожидаясь команды хозяина, двинулся за белой кобылой, и очень скоро два всадника затерялись в предрассветной дымке.

 

Южный берег

Казалось, судьба опять к ним благоволила. Оба давно перестали гнать коней и двигались неспешным шагом по линии прибоя. Волны с тихим шипением накатывались на берег, смывая с мокрого песка следы двух всадников. В здешних краях о Холодном Сезоне знали, наверное, только понаслышке. Сверкающее мелкой золотистой рябью под лучами жаркого Сиба теплое ласковое море, торопливо убегающие боком из-под копыт? Зеленоватые крабы, крики белых чаек, выписывающих замысловатые зигзаги в высоком темно-синем небе, нависающие слева ноздреватые, изъеденные временем и морем желтые скалы, увитые диким виноградом и плющом, редкие кустики можжевельника, чудом укоренившиеся в трещинах, и этот терпкий воздух, от которого легкие увеличивались, казалось, далеко за пределы грудной клетки. Настолько легко дышалось в этих местах.

Инга опять превратилась в ту беззаботную шаловливую девушку, которую Киру довелось наблюдать, когда они путешествовали по северным отрогам Мокрых гор. Она сбросила с себя почти всю одежду, перегрузив тюк с припасами на жеребца Кира, и резвилась, с разгона направляя лошадь в море. Когда Инга вылетала оттуда на своей белой Уне в пене и мириадах искрящихся брызг, у Кира от этой волшебной картины перехватывало дыхание и он был готов поверить в существование морских богинь, как несколько раньше уверовал в хранительниц ручьев и духов деревьев.

Они останавливались у какого-нибудь из родников, во множестве стекающих по склонам (именно здесь Кир понял, почему горы назвали Мокрыми), пили ледяную воду, от которой ломило зубы, разжигали костер из сухого плавника и наперегонки бросались в море. Скалы в здешних местах были буквально усеяны плоскими черно-бурыми съедобными раковинами, достигавшими нередко размеров с кулак взрослого мужчины, и эти морские дары в печеном и сыром виде служили изысканным десертом к походным супам и кашам. Купались они еще раз на закате, когда Сиб становился багрово-красным и величаво опускался в морскую пучину. Засыпали они в наступающих сумерках под баюкающий шелест прибоя и неумолчный треск цикад.

На третий день путешествия впереди появились черные неприступные утесы плато Танг-Юр, и Инга, с беспокойством посматривающая то на скалы, то на своего беззаботного спутника, в конце концов не выдержала:

— Ну и где твой иной путь? К вечеру мы упремся в эти непроходимые столбы…

— Зачем же в них упираться? — усмехнулся Кир. — Мы же умные люди, а умный в гору не пойдет, умный гору…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебила его Инга. — Умный гору обойдет. Вот только где ты ее собираешься обходить?

— Здесь. — Кир указал на внушительных размеров провал, почти перегородивший песчаную полосу пляжа.

— Здесь? — недоверчиво хмыкнула девушка.

— Именно, — подтвердил Кир. — Вот только придется лошадей вести в поводу. Так что одевайся, красавица. Дальше потопаем ножками.

Когда Кир отсиживался в хижине Вага, Мира как-то приятно удивила его свежей жареной рыбой. Хотя Кир не заметил поблизости достаточных размеров водоема, где могла бы водиться рыба таких размеров.

— Ха! — засмеялся довольный произведенным эффектом Ваг. — Ты что думаешь, мы питаемся одним овечьим сыром да виноградом?

— Да нет, — покачал головой Кир. — Мясо я уже пробовал и очень даже неплохо приготовленное. — Он отвесил почтительный поклон в сторону зарумянившейся от похвалы Миры. — Но никак не ожидал увидеть на вашем столе рыбу. Значит, торговцы из долины все-таки здесь бывают?

— Еще чего! — возмутился Ваг. — Это мои мальчики. Только благодаря их стараниям ты имеешь возможность полакомиться свежей рыбой.

— Но где?

— Что где?

— Где они ее поймали?

Сыновья Миры и Вага, доселе лишь внимательно прислушивавшиеся к разговору взрослых, заулыбались.

— Тари! — Ваг повернулся к одному из парней. — Покажешь этому горожанину после ужина, где вы ловите рыбу.

Место, где братья рыбачили, поразило Кира. Тари долго вел его в гору по еле заметной тропе и, обогнув одну из скал, произнес:

— Вот. Мы пришли.

Кир шагнул вслед за пареньком и его взору открылась необозримая сине-зеленая гладь Южного моря. Слева высились угрюмые кручи плоскогорья Танг-Юр. А прямо перед ними вниз шел довольно широкий распадок, поросший арчевником.

— Здесь есть тропа, — пояснил Тари изумленному гостю. — Она ведет до самого берега. А там мы ставим морды и раз в два-три дня проверяем их. Рыбаки из Шаала в этих местах не бывают…

Вот по этой-то самой тропе Кир и вел недовольно пыхтящую Ингу и тревожно всхрапывающих лошадей. Единственное, чего опасался Кир по дороге в эти края, — неприспособленной для лошадей тропы. Однако тревога оказалась напрасной. Подъем был довольно крут, но кобыла и жеребец пройти могли. И вот они лезли вверх по разогретому лучами Сиба распадку. Ветерок, приносивший хоть какую-то прохладу, остался далеко внизу, и в раскаленном недвижимом воздухе, одуряюще пахнущем хвоей, гудели лишь вездесущие крупные слепни, заставляющие испуганно вздрагивать лошадей, да иногда бросались прочь из-под ног желто-пятнистые ящерицы. Однако довольно скоро путники поднялись достаточно высоко, и с моря опять подул освежающий прохладный ветер, унесший всю кровососущую дрянь прочь. А потом и тропа стала настолько широкой, что Инга немедля уселась на свою кобылу и ее настроение заметно улучшилось. Чего нельзя было сказать о лошади.

Ваг и Мира, как всегда во время нечастых приездов Кира, были приветливы и гостеприимны. Хозяин блистал остроумием, рассказывая всевозможные истории, приключавшиеся с ним и его семьей во время долгих странствий по дорогам империи. Мира и сыновья поправляли и спорили со своим главой в тех местах повествования, где рассказчика уж очень заносило. Но Вага, подогретого то ли вином с собственного виноградника, то ли изумленными глазами Инги, разглядывающей знакомцев Кира, то ли и тем и другим одновременно, продолжало нести по кочкам и ухабам повествования. В конце концов Мира махнула рукой на разгоряченного супруга и увела Ингу из хижины. Вскоре за женщинами последовали и братья, которым надоело спорить с отцом.

— Ну, как я? — после ухода семейства и гостьи осведомился Ваг, глядя на Кира.

— Ты неподражаем, — усмехнулся Кир. — Сказителем раньше не доводилось подрабатывать?

— Мне гораздо легче перечислить, кем я не был. — Ваг извлек очередной бурдюк с вином. — Давай-ка выпьем. Этого вина тебе еще не доводилось пробовать.

— А не много будет? — с некоторой тревогой в голосе осведомился Кир, протягивая чашу. — Мы уже, по-моему, две такие емкости уговорили…

— Да? — хмыкнул Ваг, разливая густое красное вино. — Ты же не зангарскую жженку пьешь! Это от той гадости крыша едет, а от моего продукта лишь сил добавляется…

— Ну-ну, — с сомнением покачал головой Кир.

— Пей, тебе говорят! — скомандовал Ваг, опрокидывая в глотку чашу с вином. — Больше тебе нигде такого не нальют!

Кир с удовольствием пригубил густую жидкость, в аромате которой, казалось, слились знойный полдень, напоенный медвяным ароматом цветущих трав, и грозовая свежесть подступающего ливня.

— Действительно бесподобно! — выразил он свое мнение. — Как тебе удается производить такое?

— Я бы тебя научил, — рассмеялся Ваг, довольный похвалой гостя, — но ты же еще не набегался там. — Он ткнул пальцем в сторону долины.

— Что поделаешь, — со вздохом развел руками Кир. — Мы не всегда властны делать то, чего хотелось бы…

— Уж мне-то можешь мозги не вкручивать, — не согласился с ним глава семейства, разливая по новой порции божественного напитка. — Все в твоих руках.

— Существуют еще и определенные обязательства…

— Брось! Обязательства могут существовать только перед самим собой, ну, еще перед близкими тебе людьми, но никак не перед кем-то еще. Люди в своем большинстве законченные эгоисты и пытаются выжать из окружающих лишь то, что выгодно конкретно им. И их нисколько не волнует, что может случиться после этого с тем, кого они беззастенчиво использовали… И если ты думаешь по-другому, значит, еще не обжигался на так называемых «обязательствах по отношению к себе подобным». — Последние слова Ваг произнес с брезгливой миной на физиономии. — Уж можешь поверить тому, кто успел убедиться в этом на собственной шкуре…

— Слишком мрачно ты смотришь на жизнь, — покачал головой Кир.

— На нее-то я смотрю как раз нормально, — не согласился Ваг. — А вот в отношении к себе подобным не испытываю никаких иллюзий. Потому и забрался в эти горы, чтобы мне не мешали наслаждаться жизнью.

— Но тогда получается, что и я, так как не имею чести относиться к твоим близким, попадаю…

— Но-но! — протестующе поднял ладонь Ваг. — Ты меня не совсем внимательно слушал. Я сказал «большинство», но не все. И тебе еще предстоит в этом убедиться, когда, казалось бы, давно знакомый человек, не задумываясь пожертвует тобой в своих интересах… И, кстати, — тут он улыбнулся, — кто эта прекрасная воительница, что явилась с тобой? Кем она тебе приходится?

— Инга? — Кир сразу не нашелся, что ответить. — Никем. Просто спутница…

— Ой, не лукавь! — покачал головой Ваг, хитро улыбаясь. — Меня так легко не провести.

Кир молча пожал плечами.

— Я тебе вот что скажу, — с заговорщицким видом наклонился к нему бывший аренный раб. — Если вы с ней расстанетесь, то крепко пожалеете об этом непоправимом шаге потом…

 

Ирремель

— Ты не перестаешь меня поражать, — произнесла Инга в ответ на вопрос Кира о причине ее задумчивости.

Они как раз преодолели последний спуск и, оставив за спиной Мокрые горы, направлялись по еле заметной, практически заросшей полевой дороге в сторону Кунгея. В Ангал и окружающие его крупные поселения путники решили не заглядывать по причине возможной погони из приморского города.

— Чем? — не понял Кир.

— Вначале — шелт, теперь — Ваг и Мира, — Инга бросила на него странный взгляд. — Умеешь ты находить друзей…

— Я никого специально не искал, — пожал плечами Кир. — Все случилось само собой. Как и… — Он вовремя замолк, чуть не выговорив «с тобой».

— Значит, ты очень везучий, — не обратив внимания на его оговорку, все так же задумчиво произнесла Инга.

— Я бы так не сказал.

— А вот я карабкалась по жизни исключительно в одиночестве, — вздохнула девушка. — И, как ты когда-то выразился, мне некому было доверить «незащищенную спину».

Кир с радостью отметил, что Инга последние слова произнесла в прошлом времени. Значило ли это, что теперь у нее появился подходящий защитник? Или она просто оговорилась? Киру очень хотелось думать, что девушка имела в виду первый вариант, а его собственную персону — в качестве кандидата в защитники.

Равнина, по которой они передвигались, поражала своей безлюдностью. Ни пеших, ни всадников… Да что там — ни одного купеческого обоза! Поначалу эта мысль тревожила Кира, но потом он списал все на то, что они двигаются заброшенной дорогой, а судьба дает им еще один шанс побыть наедине, чтобы лучше узнать друг друга. И, как оказалось, зря. Эта вредная старуха, по поверьям тауланцев, решила, что достаточно благоволила молодым людям, и повернулась к ним задом.

Случилось все в одной из балок, заросшей густым тальником, где путешественники остановились на ночлег. Инга удалилась по направлению к ручью, весело журчащему где-то в кустах, возложив, как всегда, на Кира обустройство лагеря. Он занимался костром, когда почувствовал, что не один на поляне. Кир медленно разогнулся и так же медленно, чувствуя, что не успевает, шагнул в сторону лежащей на седлах перевязи с оружием. И замер на полушаге, услышав насмешливо-укоризненное:

— Це, це, це…

Он развернулся. Прямо в лицо ему смотрел взведенный арбалет, который сжимал в руках улыбающийся смуглый тип. Его одежда ничем особым не отличалась от одеяния Кира. Единственное, что сразу бросалось в глаза — внушительных размеров перстни, украшавшие пальцы — и никак не могущие принадлежать этому работнику ножа и топора. За ним стояли еще двое, одетых намного более пестро, чем их предводитель. На одном — высоченном детине — сверкали новенькие дорогие сапоги, в которые были заправлены видавшие виды драные штаны. Рубашка на нем отсутствовала, и могучую грудь прикрывала лишь короткая кожаная безрукавка. В руке детина сжимал внушительного вида дубину, окованную полосами железа. Третий пришелец был одет в камзол с остатками дорогих кружев и явно с чужого плеча, потому как рукава были грубо обрезаны и махрились неопрятными нитками. Довершали его наряд вполне приличные, еще не до конца замызганные штаны и стоптанные сапоги. У этого болтался на поясе круто изогнутый меч, которым предпочитали пользоваться в Таулане.

Сознание в такие мгновения проясняется, и всю картину Кир охватил буквально одним взглядом.

— Что вам надо? — произнес он, прикидывая расстояние до своего меча.

— Гы! — оскалился детина, стоящий слева от арбалетчика. — А то ты не понял?

— Галд, дитя мое, — ехидно улыбнулся арбалетчик. — Твоими устами, как всегда, глаголет истина…

— А чо я? — набычился детина.

— А ничо, — продолжая улыбаться, произнес смуглолицый. — Сейчас ты заберешь у этого дяди все, чем он может порезаться или уколоться.

— Зачем? — удивился третий. — Может, его сразу, того?

— Не-ет, — протянул арбалетчик. — Мы еще поговорим с ним о том, что заставило его слоняться в этих местах…

— Да ну его, — сморщился здоровяк. — Возиться еще…

Третий член шайки всем своим видом выражал согласие с мордоворотом. Вожаку поведение подчиненных явно не понравилось.

— Галд! — перешел он на командный тон. — Чего вылупился?! Забери меч у этого типа! Быстро!

Детина шагнул к перевязи с оружием.

— А ты свяжи ему руки! — скомандовал вожак второму головорезу.

Мечник вздохнул и направился к Киру, извлекая из-за пояса обрывок веревки.

Судя по их действиям, второго шанса у Кира могло и не быть. Да еще вот-вот из кустов могла показаться Инга, и тоже безоружная. Ее меч лежал невдалеке от кустов, где девушка облюбовала место для лежанки. Разбойники его еще не заметили, и следовало любым способом предупредить напарницу.

Кир дождался, когда мечник окажется на одной линии с ним и главарем, и прыгнул в сторону детины, наклонившегося в этот момент над перевязью. Он пнул его с лету по ребрам и развернулся к мечнику. Тот схватился за рукоять меча, но кулак Кира вошел в соприкосновение с челюстью бандита. Бедолага взлетел в воздух и рухнул прямо на предводителя. Тренькнула тетива, болт со свистом ушел куда-то вверх. Кир бросился к своему клинку, но тут перед его взором мелькнула здоровенная лапа, поросшая рыжими волосами, и в голове полыхнула ослепительная вспышка. После чего наступила спасительная темнота.

 

Встреча старых друзей

Очнулся Кир от боли в раскалывающейся голове. Да и с остальными частями тела, честно говоря, было не лучше. Видимо, разозленные бандиты всласть попинали бесчувственное тело, вымещая таким образом свою злость.

В первый момент Кир, как только вернулась способность соображать, удивился, что вообще живой. Следом он понял, что его куда-то везут. Перед носом покачивался поросший волосом бок его собственного вороного, в районе пояса седло больно врезалось в отбитые ребра, и, вдобавок ко всем прелестям, свисавшие вниз руки были грубо скручены в кистях колючей веревкой. Боль в щиколотках ног, находящихся по другую сторону седла, говорила о том, что и нижние конечности постигла та же участь. Одежда на Кире, по крайней мере до пояса, отсутствовала.

Стараясь не показывать, что очнулся, Кир из того неудобного положения, в котором находился, попробовал оглядеться. Он чуть повернул голову. Вороной шел на привязи у едущего впереди мечника. Повернув голову в другую сторону, пленник уткнулся взглядом в рыжего детину. Того самого, чью выносливость и силу Кир недооценил и который одним ударом кулака отправил Кира в беспамятство. Детина с задумчивым видом покачивался в седле, что-то бубня себе под нос. Больше Кир ничего не смог увидеть. Да и много ли разглядишь, если тебя, подобно мешку с зерном, везут поперек седла…

Бандиты довольно долгое время двигались, не меняя направления. Кир, несмотря на боль в избитом теле, даже ухитрился задремать, чему сам несказанно удивился. Наконец в их отряде произошло заметное оживление. Детина подхлестнул свою лошадь и вырвался вперед. За ним пошел рысью конь любителя тауланских клинков, и Кир опять окунулся в океан боли от усилившейся тряски.

Остановку бандитов Кир воспринял как благоволение свыше. Правда, его грубо скинули с вороного, но после соприкосновения с пыльной землей, сопровождавшегося еще одной вспышкой боли, последовала долгожданная неподвижность. Вот только наслаждаться ею Киру не позволили.

— Вставай! — Грубый рывок вздернул его в вертикальное положение.

Кир вскинул голову и наткнулся на оценивающий взгляд смуглокожего. Тот криво ухмыльнулся и повернулся к рыжему детине.

— Присмотри за этим типом! А я доложу об улове.

Потом, не обращая внимания на недовольное бурчание здоровяка, вожак взбежал по ступеням высящегося перед ними двухэтажного дома.

Кир огляделся. Привезли его в какой-то небольшой городишко. Площадь, на которой они в этот момент находились, окружали одноэтажные дома, чей внешний вид ясно говорил о том, что в этих местах недавно кипела горячая схватка. Об этом можно было судить и по валявшимся невдалеке нескольким неподвижным телам. Третий член шайки привязывал лошадей к коновязи. При взгляде на белую кобылу Инги Кира мороз продрал по коже. Девушки нигде не было видно, и услужливое сознание сейчас же предложило несколько вариантов того, что могло произойти на поляне, пока Кир валялся без сознания. Кир взглянул на детину, с тоской взиравшего в сторону одного из домов, откуда доносились звуки разудалой гульбы. Ему явно хотелось присоединиться к пирующим, а не охранять какого-то типа под лучами палящего светила.

— Пока, Галд! — усмехнулся третий член шайки, разобравшись с лошадьми.

— Ты куда? — всполошился детина.

— Во-он в то благословенное место. — Мечник кивнул в сторону развеселого дома.

— А как же этот? — Рыжий показал на связанного Кира.

— Его же тебе приказали сторожить, — пожал плечами мечник. — Вот и бди. А я пошел.

Охранник Кира некоторое время в тоске и замешательстве взирал вслед уходящему, а потом на его физиономии проступило недовольство.

— У-у, тварь! — Детина повернулся к Киру и ткнул его кулаком в скулу, вымещая на безоружном пленнике свое недовольство.

От этого тычка Кир опять полетел в пыль. Мелкие камни больно ткнулись в обнаженную спину.

— Я тебе что сказал делать, Галд! — раздался откуда-то сверху знакомый голос.

— Сторожить! — пробасил рыжеволосый детина.

— А ты что делаешь, идиот?!

— Да я… — начал было оправдываться Галд.

— Хватит лаяться! — оборвал рыжеволосого здоровяка еще один голос.

Судя по тому, с какой быстротой утихли Галд и смуглокожий, на сцене появился настоящий главарь.

Кир приподнял руки и попытался протереть запорошенные пылью глаза, чтобы рассмотреть нового персонажа.

— Вот этот? — с явной брезгливостью произнес голос.

— Да, — с готовностью отрапортовал смуглокожий. — Подними его! — скомандовал он Галду, и Кира очередным болезненным рывком подняли на ноги. — А на плече у него такое же клеймо, — продолжил смуглокожий. — Поэтому мы и не прикончили этого типа прямо в степи, а привезли сюда…

— Поверни-ка его, — приказал обладатель командного голоса.

Кира грубо рванули за плечо, разворачивая боком к вожаку.

— Действительно, клеймо школы Мегида, — задумчиво протянул вожак. — И вроде бы достаточно старое…

Кир наконец проморгался и взглянул на говорившего.

— Диг? — неуверенно произнес он, вглядываясь в обезображенное страшным косым шрамом лицо вожака.

Тот резко вскинул голову и впился пристальным взглядом в покрытое коркой пыли и крови лицо пленника.

— Немой?!

 

Инга

Девушка в бессилии наблюдала из кустов, как бандиты погрузили бесчувственного Кира на коня. Она ничем не могла помочь своему спутнику. Одной и безоружной, а меч Инги, к счастью, не замеченный никем, продолжал валяться на противоположной стороне поляны, ей было не справиться с тремя здоровыми мужиками. В лучшем случае она бы разделила участь Кира. В худшем же… Инге не раз доводилось видеть, что вытворяли с попавшими в лапы к бандитам женщинами. Вернее, что оставалось от них после подобных развлечений. Разделять участь тех изуродованных трупов у нее не было никакого желания.

Бандиты тем временем погрузили тюки с одеждой и припасами на ее белую Уну и направились на север. Инга дождалась, пока на поляне наступила тишина и успокоившиеся птицы начали беззаботно посвистывать. Только после этого девушка, уверившись, что бандиты никого не оставили в засаде, выползла из кустов. Первым делом она подхватила так и не замеченную нападавшими перевязь с мечом, мысленно пообещав себе впредь даже спать при оружии, а потом осторожно выбралась на край злополучной лощины, где их угораздило остановиться. Перед ней распахнулась безбрежная степь. Далеко на севере пылила небольшая кавалькада всадников, увозящая ее спутника в неизвестность.

Инга глубоко вздохнула. Она осталась посреди безлюдной степи без лошади, без припасов, да еще вдобавок ко всему попавший в непростое положение Кир…

В начале их встречи Инга относилась к напарнику так же, как и ко многим другим до этого. Их наняли для определенного дела, выполнив которое они разъедутся и вряд ли когда-то еще встретятся. Империя слишком большая, чтобы сталкиваться нос к носу чуть не каждый день. Так или примерно так у нее до встречи с Киром и происходило. И по идее, ей сейчас в первую очередь надо было озаботиться новой лошадью и двигаться в Шарью за обещанными деньгами. Работу-то они выполнили. А напарник? Что ж, ему не повезло. Никто не застрахован от случайностей. Уж такова их профессия… Примерно так рассуждала бы Инга в недавнем прошлом. Но то в недавнем… Почему-то (или чем-то?) за время их достаточно длительного путешествия этот молчаливый светловолосый спутник зацепил ее. А чем — девушка так и не могла внятно объяснить даже самой себе. Это не была обычная страсть, которая порой обуревает существа противоположного пола. Несмотря на благоприятные обстоятельства, между ними ничего не произошло. И Кир ни разу так и не сделал попытки, выражаясь простым языком, залезть к Инге в постель. Ее это даже начало в определенной степени задевать. Уж интерес особи мужского пола к своей скромной персоне Инга, как и всякая женщина, чувствовала безошибочно. Однако парень оказался на редкость деликатен и вежлив. Даже слишком деликатен… Может, ему кое-что повредили во время выступлений на арене, и как мужнина он стал несостоятелен?

Инга невесело усмехнулась. Неизвестно, что может случиться с Киром, а ей в голову лезут какие-то нелепые мысли. Пора было озаботиться собственным спасением и спасением напарника, если еще будет возможно. А для этого требовалось как можно скорее обзавестись средством передвижения.

Степь относительно безопасна для всадника. Всегда можно ускользнуть от беды или нападения. И расстояния из седла лошади кажутся не такими уж большими. Другое дело, если доведется очутиться посреди этого моря волнующихся трав на своих двоих. Пешеходу в таких местах угрожает столько, что сразу и не перечислить. Тут и змеи, и дикие стада травоядных, и всевозможные хищники, охотящиеся на оных травоядных и не брезгующие закусить одиноким путником, и громадные расстояния… А хуже всего — хищники двуногие, подобные тем, что увезли Кира. Человек в степи виден далеко. А мест, где спрятаться, практически нет. Всаднику же догнать пешехода ничего не стоит.

Из этого вытекало, что, если Инга хочет добраться целой и невредимой до какого-нибудь жилья, ей придется двигаться в основном ночами. Девушка постаралась унять вполне законное нетерпение, понуждавшее к немедленным действиям, и заползла обратно в кусты. Следовало дождаться ночи, а там ее ждала дорога на восток в Зиальг, откуда и началось их совместное путешествие. Этот город был ближе всего, и Инга надеялась, что раздобудет там все необходимое. Если, конечно, доберется…

 

Поединок

Когда-то очень давно эти строки сочинил один из аренных рабов. Его имя почему-то не сохранилось, а написанное им стало неофициальным гимном рабов не одного поколения. Они свято верили, что когда-нибудь так и произойдет, и они смогут отомстить за все. Когда-то в это верил и Кир. А теперь ему довелось на практике убедиться, чем чревато сбывшееся пророчество.

Маленькое окошко высоко под крышей служило единственным источником тусклого света. Но и оно худо-бедно позволяло рассмотреть помещение. Двадцать локтей в длину, десять в ширину, ограниченные стенами.

Кир абсолютно без настроения, скорее по привычке, исследовал их. Как он и предполагал — сплошной камень. В Ирремеле не жалели этот строительный материал, из которого возводили даже коровники. Что уж говорить о домах или амбарах. Да и что его жалеть, если провинция больше чем на половину представляла собой сплошную каменоломню. Массивные стены строения, где находился Кир, легко могли выдержать выстрел из катапульты. Не уступала им по крепости и солидная деревянная дверь, усиленная железными полосами. В окошко же могла протиснуться разве что кошка, постившаяся не меньше десяти дней. Для каких целей возводилось подобное строение — непонятно. Амбар или склад можно было выстроить с гораздо меньшими затратами. Если только для содержания себе подобных. Сейчас вряд ли возможно это выяснить, так как хозяин строения, скорее всего, давно уже наблюдал за своими владениями из Садов Создателя.

Кир опустился на холодный каменный пол возле стены. Даже соломы пожалели, подлецы! Он снял куртку и, свернув, подстелил под себя.

Вот тебе и выверты судьбы! Явно эта злобная старуха не на шутку невзлюбила Кира! А ведь вроде все начинало налаживаться…

Кир поерзал спиной, выбирая более ровную поверхность. Из глубины души медленно, но верно поднималась волна злости. Не на окружающее, нет. На самого себя. На то, каким идиотом он оказался. Ситуация же сложилась элементарная. Всего-то и надо было немного подыграть. Но нет, он решил по-другому…

— Развяжи его, Галд! — рявкнул на детину Диг. — И живо лекаря сюда!

Рыжеволосый здоровяк быстро захлопнул раскрытую от удивления пасть и так же споро срезал веревки с рук и ног Кира.

— Это они тебя так отделали? — сочувственно спросил Диг, поддерживая пошатнувшегося Кира. — Я неясно выразился? — повернул он голову к смуглокожему. — Где лекарь?!

— Сейчас! — кивнул тот и припустил куда-то по переулку.

— А ты верни все, что вы у него взяли! — Теперь Диг обращался к застывшему рядом Галду. Рыжеволосый детина все еще никак не мог отойти от того, как быстро их пленник превратился в гостя. — Пойдем в дом. — Диг буквально на себе повлек Кира вверх по ступеням.

— И золото? — как-то робко поинтересовался Галд уже в спину главарю.

— Я сказал: все, идиот! — рявкнул еще раз, не оборачиваясь, Диг.

Да-а, бывший коллега Кира по боям на арене явно сделал стремительную карьеру, далеко обогнав в этом Немого. Бандиты беспрекословно выполняли все его приказания, и Кир нисколько не удивился, если бы выяснилось, что Диг является вожаком шайки, захватившей этот городишко. Об этом говорило и то, что он обосновался в единственном двухэтажном доме на площади.

А немного позже, когда несколько испуганно косящихся на расположившегося неподалеку Дига девушек отмыли тело Кира от грязи и крови, а приведенный лекарь смазал ссадины и синяки какой-то мазью, частично унявшей тупую ноющую боль, Кир узнал ошеломляющую новость.

— Ты потерпи, — улыбался обезображенной физиономией Диг, — сейчас тебя приведут в порядок и будешь как новенький. — Он взглянул на появляющиеся из-под грязи обширные ссадины и поправился: — Ну, или почти. Мои ребята несколько перестарались, но все пройдет. Нам же и посильнее доставалось…

— Да уж, — прокряхтел, с трудом сдерживая стон, Кир. — Вон, и тебя успели наградить…

— А, это… — Диг провел рукой по лицу. — Так это уже после тебя… Осторожнее, знахарь! — предупредил он хлопочущего над Киром лекаря.

Кир расслабился на лежанке, чувствуя, как медленно отступает в глубь тела боль под уверенными руками врачевателя.

— Ну вот, — кивнул Диг. — Сейчас полегчает. Пойду пока распоряжусь о еде.

Девушки выскользнули вслед за Дигом, и в комнате остались Кир да молчаливый лекарь.

— Спасибо, — кивнул ему Кир после завершения процедуры.

Лекарь как-то странно взглянул на него и отошел в сторону.

— Я что-то не то сказал? — поинтересовался Кир. Лекарь продолжал молчать, поглядывая на дверь.

— Может, мне надо заплатить? — продолжил налаживать контакт Кир. — Так я сейчас это сделать не в состоянии. Но позже, когда мне вернут деньги, непременно отблагодарю.

Но даже на эти слова представитель лекарского сословия, что славилось на всю империю жадностью и неразборчивостью в средствах, никак не прореагировал. Или перед Киром находился уникум, не пытающийся получить максимальную плату за свою работу, или чем-то сильно напуганный человек. Уж больно красноречиво он поглядывал на дверь.

Размышления Кира прервал появившийся Диг.

— Я вижу, ты стал похож на человека, — улыбнулся он. — Тогда пойдем поедим.

— Каким образом ты попал сюда? — поинтересовался Кир. — Да еще во главе целого отряда?

Они с Дигом расположились в соседней комнате. Девушки, помогавшие Киру отмыть грязь, молча накрыли стол и так же тихо исчезли. Диг ухмыльнулся:

— Помнишь это: «… мы вернемся в ваш мир доиграть нашу с вами игру…»?

Кир молча кивнул.

— Так мы вернулись! — расхохотался Диг. — И теперь кое-кто действительно заплатит!

— Ты сбежал из школы или тебя отпустили?

— Мы все оттуда сбежали! — Диг влил в себя чашу с вином. — А Мегида и его работников развешали на воротах!

— И шелтов тоже? — недоверчиво поинтересовался Кир.

— Каких шелтов? — недоуменно поглядел на Кира его старый товарищ. — Их там давно не было.

— Мегид разорился и не смог содержать такую охрану?

— Да они сами ушли! — пожал плечами Диг.

— Почему?

— Ты что, ничего не знаешь? — уставился на Кира старый приятель.

— Похоже на то, — кивнул Кир. — И, кажется, пропустил что-то очень важное…

— В империи восстание! — объявил Диг. — Император исчез, его шелты тоже.

Кир ошеломленно застыл, переваривая новость. Диг с довольной ухмылкой наблюдал за произведенным впечатлением.

— Ты точно ничего не перепутал? — выдавил наконец Кир. — Может, просто Мегид разорился и не смог содержать приличную охрану? И поэтому вам удалось уйти?

— Так бы мне и позволили куролесить по здешним местам, — рассмеялся Диг. — У меня в отряде где-то четыре сотни людей, а только в одном этом городишке, — он ткнул пальцем в сторону окна, — стояла целая ала пехоты.

«Ала — это, конечно, серьезно, — подумал Кир. — Восемь сотен пехотинцев смяли бы шайку Дига на раз».

— И что? — продолжил он расспрашивать.

— Когда вспыхнул мятеж в Шарье, императора нигде не смогли найти, — начал рассказ Диг. — Большинство из верхушки империи отдыхало в это время в Зиальге. Почти никто из них до столицы не добрался. Ну а оставшиеся светлые господа начали делить власть. Все пограничные гарнизоны были сняты со своих мест и стянуты в Койгард. Тогда и в остальных провинциях вспыхнула драка за власть…

— Во всех? — не удержался от вопроса Кир.

— И в Кэлле, и в Таулане, и в Ирремеле, — кивнул Диг. — Говорят, только в Зангаре какой-то эрл вовремя подмял всех под себя, и там теперь тишина.

— А в Марвии?

— Так кто ж их знает, этих соллов? — хмыкнул Диг. — Они и раньше-то, говорят, меж собой грызлись. Представляю, что там творится теперь…

— Да-а, огорошил ты меня…

— Где же тебя угораздило мотаться и пропустить все на свете? — в свою очередь, удивился Диг.

— На юге, — односложно ответил Кир. — Навещал кое-кого…

— Танг-Юр? — понимающе спросил Диг. — На крэге и сейчас можно делать неплохие деньги.

— Ну а у тебя-то как получилось выбраться? — Кир не стал разубеждать Дига относительно цели своих странствий.

— Когда мы увидели, что вместо шелтов на вышках стоят обычные люди, это оказалось нетрудно. Да и Арсак помог…

— Арсак?! — Кир вспомнил надсмотрщика, которого ненавидела буквально вся школа.

— Он открыл оружейную…

— И ты поверил этой змее?!

— Арсак рассказал о том, что творится в империи, и предложил поучаствовать в дележке.

— Тогда меня сильно удивляет, что во главе этих людей стоишь ты, а не он.

— К сожалению, Арсаку не повезло, — качнул головой Диг. — Пока мы разбирались с охраной, его прикончил Кархи.

— Кархи?! Молодец, старикан! — восхитился Кир.

— Я тоже так думаю, — кивнул Диг. — Он избавил меня от будущих разборок с этой лисой.

— Ну а что с самим Кархи?

— Кто ж его знает, — пожал плечами Диг. — Он, как и император, куда-то пропал. Хотя я бы ему ничего не сделал и с удовольствием принял в отряд.

— А что с остальными? Из наших?

— Да почти все, кто находился в школе, погибли, — махнул рукой помрачневший Диг. — Кахи и Нухи — на арене, Чен — при бое с охраной, Пэрк — позднее, когда мы уже развлекались со свободными гражданами империи, Кари вышвырнули из школы еще раньше. Калека никому не нужен. Вот только не знаю, что с твоим дружком шелтом. Его продали почти сразу после тебя.

— Да… — Кир чуть не сболтнул о Джоли, но сдержался. После этого неизбежно последуют вопросы о работе, а он почему-то не имел никакого желания что-либо рассказывать Дигу.

Да и был это уже далеко не тот Диг, с которым они стояли плечом к плечу на желтом песке арены. Одни его вскользь оброненные слова о разборке с Арсаком чего стоили. Какой бы мразью ни был надсмотрщик, но он оказал тому же Дигу неоценимую услугу. Иначе он бы сейчас не «развлекался со свободными гражданами империи», а до сих пор гнил за колючкой в школе Мегида.

— Что? — повернулся к нему Диг.

— Так, ничего, — улыбнулся Кир. — Просто хотел узнать, что ты намерен делать дальше?

— Дальше? — Диг хищно усмехнулся. — Попугаем светлых господ. Вырежем еще пяток городишек, а там основные силы подтянутся. Пойдем на Кунгей. Тогда провинция будет в наших руках… и порядки будут наши!

При упоминании о порядках Кира почему-то мороз пробрал по коже. Вспомнились испуганные девушки, помогавшие ему, насмерть перепуганный лекарь… Им явно не хотелось жить при таких порядках. Еще в бараках Мегида Кир насмотрелся и нахлебался по горло звериными порядками, царившими среди рабов…

— Основные силы? — изобразил он удивление.

— Конечно, — хмыкнул Диг. — Неужели ты думаешь, я с моим сбродом осмелился бы так близко подступить к окрестностям Кунгея? Мой отряд не единственный, и очень скоро вокруг ирремельской столицы будет мертвая зона. А там и солдаты станут сговорчивее…

В дверь постучали, и Диг осекся.

— Кого еще принесло? — осведомился он.

В комнату просунулась лисья морда одного из пленителей Кира:

— Вот его вещи. — Он сбросил на пол тюк с припасами и перевязь с мечом.

— А, Крайх, — махнул рукой Диг, — заходи. Представлять вас не надо, — ухмыльнулся он, глядя на Кира.

— Да уж. — Кир потер ноющие ребра.

— Ладно, чего не бывает. — Диг похлопал по плечу смуглолицего. — Это мой лучший разведчик. Да и дознатчик, каких поискать. У него и мертвый заговорит.

— Не сомневаюсь, — кивнул Кир. — А больше ты ничего не забыл вернуть? — обратился он к Крайху.

— Все, что у тебя было, мы привезли с собой, — пожал тот плечами. — Если что и забыли, извини, но нам надо было срочно возвращаться.

— И все-таки…

— Обе твои лошади у коновязи, — не дал договорить ему Крайх. — И жеребец, и заводная. Седла тоже там. Что тебе еще надо?

Последние слова этого типа с лисьей мордой прозвучали для Кира подобно небесной музыке. Значит, они не догадались, что он был в степи не один! Иначе бы Крайх не назвал Уну заводной лошадью.

— Нет, ты явно страдаешь выпадением памяти. — Настроение Кира моментально улучшилось. Он с усмешкой поглядел на беспокойно заерзавшего под его взглядом Крайха. — А еще в лучших разведчиках ходишь….

— Ах да. — Смуглолицый хлопнул себя по лбу, изображая забывчивость. — Держи.

В руку Кира шлепнулся поясной кошель. Он многозначительно взвесил его, продолжая разглядывать Крайха.

— Ну да, — хмыкнул тот, — там не все. Ребята успели часть спустить в кабаке.

— Ладно тебе, — хлопнул Кира по плечу Диг. — Я возмещу потерю. Крайх к утру нескольких жирных купчишек растрясет, что не торопятся поделиться с повстанцами.

«Типичный бандитский притон, — мелькнула у Кира мысль. — Надо отсюда уносить ноги поскорее. Иначе, когда подойдут регулярные войска, болтаться мне с этими борцами за свободу на одном дереве. И Дерек не спасет».

— Кстати, — неожиданно воодушевился Диг. — Зачем оставлять все удовольствия на долю Крайха? Пойдем-ка и мы, побеседуем с купчиками… о золотишке.

Подвал соседнего дома, оборудованный на скорую руку под пыточную, имел отвратный вид и смердел кровью и экскрементами так же, как и все подобные заведения в этом лучшем из миров. Пара коптящих светильников и жаровня с углями, около которой суетился один из помощников Крайха, освещали неровные каменные стены с вбитыми в них железными штырями. Когда-то на них, вероятно, висели окорока и связки колбас. Сейчас же на них висели двое мужчин. Один — молодой парень, полностью голый, со страшными ожогами на теле. Лицо его вообще представляло одну сплошную багровую маску, на которой выделялась черная пустая глазница. Второй глаз был еще вроде цел, но лицо заплыло так, что его практически не было видно. Рядом с парнем висел пожилой мужчина. Он выглядел более прилично. Кроме подпаленной бороды и разбитых в кровь губ, внешних повреждений не просматривалось. Даже одежда на нем была почти цела. Эта картина, хотя и не доставила Киру удовольствия, но и не сильно расстроила. Жизнь есть жизнь, и купцам просто крупно не повезло. А то, что они оказались настолько глупы и не отдали золота, — туда им и дорога. Нельзя быть такими жадными. У Харга или Создателя (кто знает, куда они попадут, хотя Кир и был уверен, что к Харгу) золото им уже не пригодится.

А вот то, что предстало взору Кира на соседней стене, испортило настроение окончательно. Там тоже находились тела. Только они были женскими. Одно принадлежало женщине средних лет, изувечена она была не хуже парня. И, судя по бессильно поникшей на грудь голове и обвисшему телу, несчастная была то ли в беспамятстве, то ли уже начала свой нелегкий путь в Сады Создателя. Рядом с ней висела, распятая между двух штырей, молоденькая девушка. На ней отметки беседы Крайха и его садиста-подчиненного отсутствовали. Видимо, «лучший разведчик и дознатчик» берег пленницу на десерт.

— Молчит? — Диг остановился возле купца и вздернул его голову за волосы вверх.

— Молчит, молчит, — с готовностью подтвердил крутившийся возле жаровни тип. — И сынок его молчит…

— Ничего, заговорит, — зловеще улыбнулся Диг. — Бабы его как?

— Старуха почти готова, молодку еще не работали, — доложился подручный Крайха.

— Ну, за старую-то грымзу он тебе еще спасибо скажет. — Диг отошел к женщинам. — Если, конечно, мы придем к соглашению… А вот эту, — он вздернул за подбородок девушку, — точно пожалеет.

— Что-то я сомневаюсь, — хмыкнул Крайх. — Если уж жену и сына не пожалел…

— Ну, тогда он не человек, — пожал плечами Диг. — Жена могла надоесть донельзя, сын — мужчина и обязан терпеть, а вот дочь — это совсем другое.

Он зацепил пальцем за вырез платья и рванул вниз. Материя с треском разошлась, и в прорехе забелело юное тело.

Диг грубо схватил девушку за грудь и повернул голову к купцу.

— Ну как, старый козел? Хочешь посмотреть, как твоя дочь познает настоящих мужчин?

— Будь ты проклят, ублюдок! — прохрипел старик.

— А вот это мне не грозит! — расхохотался Диг и начал срывать с девушки остатки платья. — Я сам себя проклял, когда попал в аренные рабы!

Пленница слабо дернула ногами, пытаясь хоть как-то защититься.

— Не дрыгайся, крошка! — Подручный Крайха подскочил к жертве и ухватил ее за лодыжки. — Тебе крупно повезло. Сам Диг решил попробовать твое тело!

Тот лишь только довольно усмехнулся на слова льстеца. По медленно разгоравшемуся темному пламени в его глазах было видно, что он не на шутку возбудился, и девушке ничего хорошего не светило. Творец почему-то отказал этому невинному созданию даже в легкой смерти.

«Ого! Сам Диг! — вяло пронеслось в голове у Кира. — А мой бывший соратник далеко пойдет, если не зарежут. Так его к концу сезона и в императоры произведут приближенные лизоблюды!»

И неожиданно для себя услышал свой голос:

— Оставь ее!

— Что-о?! — Диг от удивления даже перестал тискать бедную жертву и повернулся к Киру. — Ты что-то сказал, Немой?!

— Я сказал: оставь ее! — После того как был сделан первый шаг, Кир почувствовал облегчение и уже не задумывался, что сам делает шаг навстречу гибели. Без всякого принуждения со стороны. Но если бы он не сделал этого шага, то на всю оставшуюся жизнь потерял уважение к себе.

— Ха! — Диг, казалось, все еще не совсем понял. — Ты хочешь сам эту девку?

— Оставь ее, Диг, по-хорошему, — почти попросил Кир, ловя краем глаза, как напрягся уже все понявший Крайх.

— Да ты…

Что там хотел сказать бывший соратник, Кир не стал слушать. Он шагнул вперед и ударом в челюсть послал подручного Крайха, бросившегося ему навстречу, прямо на жаровню с углями. Тот жутко взвыл и в подвале еще явственнее запахло горелым мясом. Развернувшись, Кир поймал за руку с ножом Крайха и дернул на себя, отступив в сторону. Бандит звучно впечатался лбом в стену между двумя пленницами и медленно сполз на пол. Кир шагнул ко все еще удивленно взиравшему на драку бывшему соратнику, но дневные побои не прошли даром. Острая роль пронзила ногу, Кир пошатнулся, и тут опомнившийся Диг ухватил его за грудки и как котенка швырнул о противоположную стену…

«Ну что мне стоило немного потерпеть? — Кир в досаде передернул плечами и еле сдержал стон от вспыхнувшей где-то между лопаток боли. — Кто мне эта девка и ее родственники?! Сейчас бы уже скакал прочь от этих борцов за свободу и светлое будущее».

Но перед его внутренним взором опять встали темные испуганные глаза девушки, и Кир понял, что, повторись все сначала, он поступил бы так же. Просто это было сильнее его. Есть некая очень слабая грань, отделяющая человека от зверя, и пересекший ее однажды почти никогда не возвращается назад. Кир не осуждал Дига. Неизвестно, каким бы стал он сам, доведись ему немного дольше пробыть в аренных рабах. Его давний соратник не виноват, что из него сделали животное. Вот только Киру с ним не по пути.

С другой стороны, он все еще жив. Диг не прикончил его прямо там, в подвале. А значит, оставался, пусть и очень призрачный, шанс на свободу. Если, конечно предводитель повстанцев не придумал для него как для старого товарища чего-то особенного.

К сожалению, все пошло именно по самому мрачному варианту. Кир, несмотря на бурный день и ноющее во всех мыслимых местах тело, только-только начал проваливаться в дремоту, как заскрежетал замок и внутрь ввалился Диг. Освещал дорогу будущему повелителю неизменный Крайх.

— Ну как, Немой? — Диг уселся на корточки, вглядываясь в привалившегося к стене узника. — Ты не раздумал?

Кир молча смотрел на бывшего соратника.

— Ладно, ладно, — поморщился Диг. — Согласен, я тебя сильно приложил, но ты же сам дал к этому повод. Вон Крайху чуть нос не сломал, а его помощник теперь до конца сезона сидеть не сможет…

— Я рад, что помог им ощутить чувства их подопечных. — Кир поглядел на Крайха и наткнулся на встречный ненавидящий взгляд. — Жаль только, это для них так быстро закончилось.

— И чего ты добился? — хмыкнул Диг. — Защитил жадного до потери сознания купчишку? Да он за медяк мать родную продаст…

— При чем здесь купец? — поморщился Кир.

— А тогда кто же? — недоуменно поднял брови Диг. — Что-то я тебя, Немой, не понимаю.

Кир действительно ощущал недоумение бывшего товарища по арене. То таинственное шестое или седьмое чувство, доселе безмолвствовавшее, начало опять заявлять о себе. Кир для пробы повернулся к Крайху, и его буквально окутало облако злобы и зависти. Правая рука Дига, оказывается, изнывал от зависти к человеку, которому жить оставалось всего ничего. И это оттого, что предводитель отряда почему-то все время возвращался к какому-то пришельцу со стороны.

— Я себя защищал, — устало произнес Кир. — Ну, и, наверное, тебя…

— Защищал?! Себя?! — Диг наморщил лоб в раздумье. — А-а, кажется, я понял! — наконец почти радостно вскричал он. — По-твоему, выходит — один ты тут нормальный, а остальные дерьмо!

— Ну зачем же так самоуничижительно, — пробормотал Кир, но Диг в запале обличения его не услышал. — Небось считаешь, что купчишка с семейством тебя зауважали?

— А они разве еще живы? — поинтересовался Кир.

— Живы, живы! И еще помогут мне убедить тебя, что ни они, ни ты ничем не отличаетесь от здешнего дерьма!

С таким многообещающим напутствием, сопровождаемым злорадной ухмылкой Крайха, Кир опять остался в одиночестве. Он еще некоторое время пытался понять, что же замыслил его старый товарищ, но так ни до чего и не додумался. Однако, судя по физиономии Крайха, это было что-то особо пакостное.

— Поднимайся, защитничек! — За этими словами последовал довольно болезненный пинок по многострадальным ребрам.

Кир открыл глаза, с трудом сдержав готовый сорваться с губ стон. Избитое тело немилосердно болело. Над ним возвышался Крайх в сопровождении двух подручных.

— Неужели Диг не мог прислать кого-нибудь поприятнее? — поморщился Кир, глядя на ближайшего помощника вожака повстанцев. — После твоей хари несварением желудка будешь страдать не один день…

— Вставай, вставай! — ухмыльнулся Крайх, нисколько не обидевшись. — Сейчас тебе доведется увидеть более приятную физиономию.

Кир поднялся, опираясь на стену, подобрал куртку, служившую ему подстилкой, и вопросительно взглянул на повстанцев.

— На выход! — скомандовал Крайх.

Кир похромал к двери, подгоняемый сзади грубыми тычками в спину. Снаружи было раннее утро. Сиб еще только обозначил место своего восхода. Прохладный ветерок приятно ласкал многострадальное тело сквозь многочисленные прорехи в одежде. Но сопровождающие не дали узнику насладиться моментом. Последовал очередной толчок, и Кир двинулся в сторону площади, где уже шумела довольно внушительная толпа.

За ночь площадь обнесли оградой, грубо сколоченной из разобранных заборов, и даже соорудили вокруг нее несколько длинных скамеек. Кира втолкнули внутрь под одобрительный свист и улюлюканье присутствовавшей здесь большей части отряда Дига. А кое-где на скамьях восседали вперемежку с повстанцами и местные жители. Их можно было легко вычленить из толпы по испуганным и затравленным взглядам, что они бросали на своих «освободителей» от ига империи.

Внезапно шум начал стихать. На крыльце двухэтажного дома, избранного под штаб, появился Диг. Что ни говори, но из него получился настоящий лидер. Дигу было достаточно одного взгляда — и самые буйные из его подчиненных почтительно умолкли.

— Я собрал вас здесь, чтобы наглядно продемонстрировать, что такое так называемые милосердие и любовь к ближнему, — прогремел над площадью его голос. — А поможет мне в этом мой старый товарищ, которого вы видите перед собой. — Его взгляд уперся в лицо Кира. — Он вчера пытался взять под защиту дочку одного купца, отказавшегося пожертвовать золото на наше святое дело. Что ж… это его выбор. Мы сражаемся за то, чтобы каждый был свободен и имел право делать, что ему хочется. — На эти слова площадь отозвалась одобрительным гулом. — Но свободу надо заслужить! — Тут в голосе Дига прорезались патетические нотки. — И поэтому Немой будет сражаться за свободу купеческой дочери!

— Неужели ты думаешь, я буду махать мечом на потеху тебе и твоим бандюгам? — Кир попытался перекричать вспыхнувший с последними словами главаря шум. — Лучше уж сразу убей!

— Но на кону стоит честь молодой девушки! — ухмыльнулся Диг. — Или ты решил оставить ее в «грязных лапах бандюг»?

— Я не собираюсь развлекать вас перед смертью, — заявил Кир, обводя взглядом предвкушающие необычное зрелище физиономии повстанцев.

— Ты мне не веришь? — в очередной раз ухмыльнулся главарь. — Что ж, я попробую тебя переубедить. — Он вскинул руку и, дождавшись, когда на площади наступила мертвая тишина, заявил: — Я торжественно обещаю, если ему удастся одержать победу, он волен поступать, как ему заблагорассудится!

Диг взглянул на стоящего перед ним Кира:

— Я дал клятву перед своими соратниками. Теперь ты мне веришь?

— Почем я знаю, сдержишь ли ты ее? — пожал плечами Кир. — Как дал, так и возьмешь обратно…

— Я даю тебе шанс, — побагровел Диг, — и делаю его только ради нашей давней дружбы. Воспользуешься ты им или нет — твое дело.

После этого он сделал знак, что разговор окончен, и Кира оттащили от крыльца в центр площади.

В рядах повстанцев началось движение, и на площадь вывели давешнего купца и его дочь. За ними ковылял висевший рядом с купцом на стенке молодой парень. Кир мимоходом удивился, что тот, после всего сотворенного над ним подручным Крайха, еще способен ходить.

— У нас есть еще один претендент на свободу, — обратился к площади Диг. — Вернее, два: купец и его сын. А так как мы твердо придерживаемся своих принципов, сегодня на этой площади Немой и купец с сыном решат в честном поединке, кому жить дальше и пользоваться свободой!

Зрители ответили одобрительным ревом. Девушку оттащили на крыльцо и усадили рядом с Дигом. Купца и его сына втолкнули в круг. У ног Кира звонко лязгнул о камни меч.

— Я знаю, насколько искусно владеет этим оружием Немой, — снова подал голос Диг. — Поэтому его противников двое и им дается право выбора оружия.

Кир подобрал клинок. Меч был неплохо сбалансирован, и Кир имел шансы выстоять. Все зависело о того, как близко знакомы с оружием его противники. Диг, судя по разворачивающемуся действу, хорошо продумал свои шаги и в любом случае оставался в выигрыше. Кто бы ни одержал победу, вожак повстанцев неплохо развлечет своих подчиненных да еще и предстанет перед ними в ореоле благородства. Неплохо было бы нарушить его планы…

Додумать до конца Кир не успел. Ему навстречу вышли узники. Купец выбрал обоюдоострый топор на длинной ручке, сын остановился на мече. Кто-то позаботился о том, чтобы Киру было нелегко справиться с противниками, и напялил на купца и его отпрыска длинные кольчуги. Кир шагнул к ним.

— Может, не будем устраивать представления перед этим сбродом? — предложил он, глядя в глаза купца.

— А его и не будет, — хмыкнул тот в опаленную бороду. — Я не всегда был купцом и неплохо владею вот этим. — Он взвесил в руке топор. — Вожак обещал мне свободу, и я добьюсь ее в любом случае…

— Но я же вчера спас твою дочь, — попробовал воззвать к его чувствам Кир.

— А сегодня я спасу ее окончательно. — Купец шагнул вперед и, молниеносно взмахнув топором, обрушил на Кира косой удар.

Кир нырнул в сторону, уходя от топора, и чуть не нарвался на меч второго соперника. Клинок разрезал рукав многострадальной куртки и скрежетнул по камням площади. Кир откатился назад, разрывая дистанцию с нападающими, и вскочил на ноги. Похоже, купец с сыном были настроены всерьез, и, если он не хотел остаться лежать на здешних камнях в луже собственной крови, ему предстояло выдержать серьезную схватку.

Купец с сыном разошлись в стороны и направились к Киру, отрезая тому возможные пути к отступлению. От них шла удушливая волна ненависти и жажды убийства. Кир, уже более не терзаясь мыслями о благородстве и человеколюбии, прыгнул им навстречу. Прошлое неожиданно вернулось, и он опять ощущал себя на арене, а вокруг орали зрители, жаждавшие крови. Молодой, смотревший на мир единственным уцелевшим глазом, чуть замешкался с ударом, и Киру удалось проскочить между нападавшими. За спиной с шорохом пронеслось лезвие топора, напомнив, что он чудом избежал смерти. Кир развернулся и бросился на противника с мечом. Купеческий сын ударил сверху вниз. Кир поймал опускающийся меч на свой клинок и с силой пнул атакующего в пах. Тот выронил меч и согнулся от боли. Однако завершить свою атаку Киру не удалось. Сбоку налетел отец, и ему опять пришлось падать на землю, уворачиваясь от топора. Купец затормозил, разворачиваясь, и Кир, не поднимаясь с земли, рубанул мечом по ногам противника, целя ниже свисающей кольчуги. Купец отпрыгнул, но по одной ноге Кир его достал. На икре противника набухла красная полоса, и на камни брызнула первая кровь. Купец взревел и ринулся на не успевшего подняться Кира, вскидывая над головой топор. Кир нанес колющий удар снизу вверх, — меч дернулся, выскакивая из ладони, купец вскрикнул еще раз, опуская топор на лежащего почти под ним противника. Кир качнулся в сторону, пропуская смертоносное лезвие мимо головы, и поймал на вытянутые руки падающее на него тело.

По ногам хлынула теплая жидкость, он с усилием спихнул с себя хрипящего купца и вскочил. Крови в противнике было как в хорошем кабане, и Кира полностью залило ниже пояса. Он нагнулся, выдернул клинок из все еще дергающегося тела и шагнул к поднявшемуся на ноги парню. Тот вскинул меч и с воем, беспорядочно полосуя воздух во всех направлениях, кинулся на убийцу отца. Кир спокойно дождался его приближения и, шагнув в сторону, ударил нападающего эфесом в висок. Купеческий сын дернулся и рухнул на камни. Кир шагнул к крыльцу, где восседал Диг. Ему навстречу с угрожающим видом выдвинулись Крайх и еще несколько человек. Вспомнив, что все еще сжимает в руке меч, Кир отшвырнул его в сторону и произнес:

— Теперь твоя очередь выполнить обещанное!

 

Инга. Дорога на восток

Ей не встретилось ни одной уцелевшей деревни. Все поселения были либо разграблены и сожжены, либо покинуты своими жителями. Во втором случае можно было отыскать хоть какие-то крохи еды и не так воняло. Там же, где жители по каким-то причинам не успели или не захотели уйти, картина напоминала места, куда должны были отправляться души грешников после смерти и которые так любили изображать в храмах при Обителях Света. Единственным отличием от тех картин, которые рисовали, по мнению девушки, больные люди (ибо нормальный человек не мог вообразить себе подобные непотребства), был запах. Никто не озаботился похоронами погибших, и над селениями под хриплое карканье обожравшихся ворон витал неистребимый аромат смерти. Инга по неосторожности забрела в одну из таких деревень и потом ей долго пришлось отмываться и отстирывать одежду в ручье. Казалось, она насквозь пропиталась трупным запахом, и даже проточная вода ничего не могла с ним поделать. Но если ей в конце концов удалось смыть себя и одежды этот въедливый аромат, то свои мозги на никак не могла прополоскать. И очень долго сдерживала рвотные позывы, когда вдруг вспоминала что-то из увиденного. С тех пор, стоило ей заслышать карканье или уловить сладковатый запах тления, Инга, хотя это и удлиняло путь, предпочитала обходить подобные места но широкой дуге.

В уцелевших и пустых поселениях она добывала пропитание. Стояла середина Теплого Сезона, и огороды, оставшиеся без хозяев, ломились от поспевших овощей. Инга пекла на угольях корнеплоды, варила овощные супы и, если удавалось заправить их горстью зерна или муки, случайно уцелевших от грызунов и мародеров, была необычайно рада. Она с тоской вспоминала рыбные и мясные пиршества, что устраивали они с Киром по дороге в Шаал и обратно. Но в степи негде было поймать рыбу. Дичь же постоянно маячила в пределах видимости, и будь у Инги арбалет или хотя бы лук, ничего не стоило подстрелить взлетающую из-под ног куропатку или осмелевшую от отсутствия людей косулю. Стада антилоп, зебр, свиней и прочей живности чувствовали себя вольготно в опустевшей от двуногих степи. Они паслись на полях, где начинали поспевать пшеница и овес, безбоязненно разоряли огороды, но ни разу Инге не удалось подкараулить хотя бы поросенка. Вот и приходилось вести растительный образ жизни, глядя на бегающие неподалеку отбивные.

Один раз ее всю ночь преследовала стая одичавших собак, и Инга, видя все ближе сверкавшие огоньки глаз и слыша голодный лай, уже было уверилась, что рассвета ей увидеть не доведется. Преследователей оказалось так много, что меч вряд ли помог бы. Они просто задавили бы жертву числом. Но то ли псы еще не до конца одичали и испытывали страх перед одним из бывших хозяев, то ли по какой-то иной причине, только они вдруг резко отстали и ринулись в другую сторону. И хорошо, если они бросились за доступной добычей, а не бежали от более грозного ночного охотника, появившегося поблизости. Хотя Инга и меньше опасалась льва или медведя (с мечом и кинжалом с ними можно было побороться почти на равных), она вздохнула с облегчением, лишь когда неподалеку начали посвистывать тушканчики. Эти пугливые животные были настоящими стражами степи и безошибочно предупреждали о надвигающейся опасности.

На пятый день пути, когда Инга окончательно уверилась, что в мире, произошли очень серьезные события за время ее отсутствия, ей наконец встретилась уцелевшая деревня, где квартировал отряд имперской кавалерии. Там ее и посвятили в произошедшее на просторах уже бывшей империи. Командир отряда, очарованный появившейся из волнующегося моря трав прекрасной женщиной, накормил Ингу отличным обедом и, не обращая внимания на ее возражения, выделил сопровождение до Зиальга.

— Мне бы не хотелось, чтобы столь совершенное творение оказалось в лапах грязных повстанцев, — галантно произнес он, подсаживая Ингу в седло. — Вы должны дать мне слово, что мы увидимся еще раз в нормальных условиях.

Офицеру даже в голову не могло прийти, что хрупкая на вид девушка, так таинственно возникшая среди разграбленной и сожженной степи, решится покинуть безопасные пределы города.

Инга, недолго раздумывая, дала слово. Если такая пустяковина поможет солдату в несении дозорной службы, почему бы и не пообещать. Сама она не собиралась задерживаться в Зиальге ни одной лишней минуты.

— Меня зовут Вене, светлая госпожа, — от избытка чувств, вызванного долгим воздержанием, офицер произвел Ингу в благородное сословие, — и вы всегда сможете найти вашего покорного слугу в казармах у храма Создателю или в кабачке Андиага на Каменной улице.

Если то, что сообщил ей имперский офицер о мятеже, правда, южные города имели мизерный шанс уцелеть. С одной стороны — озверевшие повстанцы, с другой — Тауланский канноат, жители которого, в большинстве своем ведущие кочевой образ жизни, давно задыхались в доставшихся им скудных и безводных полупустынных предгорьях. Имперские войска, по словам того же офицера, были стянуты с границ империи в центральные области для прикрытия городов и защиты поместий имперской элиты в Койгарде. Окраины оказались сильно оголены. Инге вспомнились многочисленные школы Ирремеля, готовившие аренных бойцов. Если этим будущим смертникам удалось вырваться на свободу, Ирремель можно считать потерянным. Чтобы справиться с рабами, которым нечего терять, потребовалось бы столько регулярных войск… Тут не обойдешься одной-двумя алами. Что значат восемьсот или даже полторы тысячи всадников в бескрайней степи? Так что ала, находящаяся под командованием Венса, уцелела пока лишь потому, что повстанцы еще не разграбили всех поселений в глубине степи и не объединились. Инга оглянулась на деревню. На ее окраине все еще виднелась маленькая фигурка Венса, машущего ей вслед рукой. Девушка искренне пожелала остаться в живых и ему, и его солдатам.

 

Кир. Отъезд

— Я думаю, ты не имеешь претензий к нашему Вождю, — ухмыльнулся Крайх, глядя на ветхую телегу, в которую впрягли пару крестьянских кляч.

Он так и произнес — Вождю — с большой буквы. Диг рос прямо на глазах. Старый товарищ Кира не пожелал больше общаться с упрямым соратником по арене и поручил все своей правой руке. Крайх же решил развлечься по полной. Кир не стал уточнять, действует ли этот палач по прямой указке Дига или это его личные фантазии.

Из лагеря повстанцев, раз уж выпал такой шанс, следовало убраться как можно быстрее. Тут не до жиру, быть бы живу. Правда, он попытался слабо протестовать, когда на телегу погрузили все еще находившегося без сознания сына купца и немногим отличающуюся от него пожилую женщину.

— Не стоит возражать. — Крайх неприязненно уставился на Кира. — Ты бился за это дерьмо, и оно по праву победителя твое.

В собравшейся вокруг толпе послышались одобрительные смешки. Кир оглядел соратников Крайха и не увидел ни одного сочувствующего взгляда.

— А девушку вы оставили для собственного развлечения?

— Наш Вождь держит свое слово. — Крайх сделал знак одному из подчиненных, и из дома вывели купеческую дочку.

Повстанцы жадно уставились на мелькающее в прорехах обнаженное тело.

— Я тебе даже немного завидую. — Крайх под гогот толпы помял девушке грудь и похлопал по заду. — Такая молодая кобылка досталась ни за что ни про что…

Девушка в очередной раз дернулась, пытаясь уклониться от похотливых лап Крайха, но бандиты держали ее крепко.

— Но, если тебя она не устраивает, — Крайх с улыбкой оглядел своих соратников и повернулся к Киру, — я готов взять это творение Создателя под свою защиту…

Слитный хохот наглядно продемонстрировал, что ожидает девушку в ближайшем будущем, останься та в лагере повстанцев.

— Меня все устраивает. — Кир решил прекратить этот спектакль. — Диг обещал вернуть мне оружие…

— Не Диг, а Вождь, — поправил Крайх. — Если хочешь пожить подольше, советую тебе запомнить!

— Согласен, — устало кивнул Кир. — Вождь обещал мне оружие…

— Держи. — Крайх с усилием поднял с земли здоровенное копье, предназначенное для тяжеловооруженной пехоты, и протянул его Киру.

— На что мне эта оглобля? — отшатнулся Кир. — Верни мой меч!

— Бери, что дают, чужак, и вали отсюда, — хмыкнул Крайх. — Или наш Вождь может передумать…

 

Зиальг

— Бедная девочка! Как же тебе досталось! — старенькая Нана хлопотала вокруг Инги, стаскивавшей с себя пропитанную потом, грязную, изрядно порванную одежду. Рядом исходила паром бочка, полная восхитительно горячей и чистой воды.

Инга наконец содрала с себя последние тряпки и, отшвырнув их в угол, с наслаждением погрузилась в воду.

— Нана, оставь это тряпье! — остановила она женщину, пытавшуюся собрать остатки щегольской черной одежды.

— Да ты что?! — взмахнула руками старушка. — Я починю ее и постираю.

— Ей место на свалке, — начала было Инга, но только махнула рукой, увидев, что Нана потащила лохмотья прочь.

Она уже давно убедилась, что хозяйку скромного домика на окраине Зиальга, где Инга останавливалась уже не первый раз, переспорить невозможно. Старая женщина, коротавшая остаток своего жизненного срока в одиночестве, взяла своих постоялиц под плотную опеку. От когда-то большой семьи в просторном двухэтажном доме волею Творца осталась одна Нана. Чтобы свести концы с концами, старая женщина сдавала второй этаж под жилье. Ее клиентами были исключительно особи женского пола, приезжавшие по делам в этот южный город или работавшие в многочисленных кабаках и закусочных. Попадались среди постоялиц и такие, что зарабатывали на жизнь собственным телом, а то и чем похуже. Инга, например, была уверена, что Ила, снимавшая комнату в конце коридора, как-то связана с гильдией наемных убийц. Уж слишком часто эта неприметная на вид девушка отсутствовала ночами и ее профессиональный ощупывающий взгляд, что иногда ловила на себе Инга, ясно намекал на профессию Илы. Маржа, другая соседка Инги, танцевала в одном из дорогих кабаков Зиальга и не скрывала, что основной частью ее дохода были похотливые посетители, снимавшие комнаты позади общей залы и приглашавшие туда понравившихся им танцовщиц. В общем, разные женщины и девушки проживали у Наны. Но вот что странно: Инга ни разу не видела, чтобы в доме творилось что-то непотребное. Постоялицы ревностно оберегали домашнюю тихую атмосферу этого скромного жилища на окраине. В чем тут был секрет? То ли в том, что Нана относилась к каждой как к собственной дочери, то ли еще в чем? Инга не вникала в такие тонкости. Ей просто нравилось приезжать в Зиальг и знать, что там ее ждут и примут отнюдь не с показной заботой, зиждущейся на кошельке клиента, а действительно с искренней радостью.

На этот раз Инга находилась в тяжелых раздумьях. Ее напарник бесследно исчез в охваченной мятежом степи, связь с работодателем отсутствовала. Хотя в нынешней ситуации даже Дерек вряд ли что мог сделать. Пускаться же одной на поиски Кира было сродни затянувшемуся самоубийству. Инга внезапно поймала себя на мысли, что думает о поисках напарника как о давно решенном вопросе, и со злостью шлепнула рукой по остывающей воде. Она даже не знала, кому должен был сообщить Кир о благополучном выполнении задания. Вроде он говорил о Банне. Может быть, стоило начать поиски именно оттуда, с той стороны? Кир вполне мог бежать (если, конечно, остался жив, а бандитов заинтересовало его клеймо на плече), и Инга будет впустую мотаться среди мародерствующих отрядов мятежников… В итоге она решила прежде подробнее разузнать о том, что творится на развалинах империи. Мысли путались, измученное долгими мытарствами тело властно требовало сна. Чувствуя, что она вот-вот отключится прямо в бочке с водой, Инга встала, кое-как завернулась в простыню и прошлепала к лежанке. И не успела ее голова коснуться подушки, как девушка провалилась в глубокий сон.

 

Кунгей

Дорога в Кунгей навсегда излечила Кира от благотворительности. Из телеги на него зло сверкала глазами купеческая дочка, наотрез отказавшаяся не только сообщить свое имя, но и разговаривать с убийцей отца. Пришедшего в себя ее брата пришлось даже связать, иначе Киру вряд ли бы удалось справиться с разъяренной парочкой. Не лучше обстояло дело и с женой купца. Уж она-то вроде бы должна была встать на сторону человека, избавившего ее от досрочного путешествия в Сады Создателя, но и эта старая мегера (а иначе Кир не мог ее назвать), которую купец без раздумий обрек на пытки, объединилась с детьми на почве ненависти к освободителю.

Поначалу Кир пытался наладить хоть какой-то контакт, объясниться с невольными попутчиками, но все оказывалось бесполезным. Ни сын купца, ни его дочь, бывшие свидетелями поединка и видевшими, что Кир лишь пытался сохранить свою жизнь, не реагировали ни на какие увещевания.

В конце концов Кир плюнул на уговоры и лишь нещадно нахлестывал доставшихся им лошаденок, стремясь как можно быстрее добраться до Кунгея и избавиться от навязанного ему груза. Он даже подумывал бросить семейство с телегой посреди степи и отправиться дальше одному, но в повозке, пусть даже и с ненавидящими его попутчиками, двигаться в любом случае получалось быстрее.

Так продолжалось трое суток. Им крупно повезло не нарваться ни на одну из мародерствующих шаек. Копье Кир выбросил, как только они покинули лагерь повстанцев и, встреться им на пути хоть один вооруженный бандит, четыре безоружных человека оказались бы полностью в его власти. Но дорога была пустынна, как в первый день Творения. Видимо, мятежники пока предпочитали бесчинствовать на юге Ирремеля, опасаясь показываться слишком близко от регулярного гарнизона, базировавшегося в Кунгее. Для того чтобы попытаться взять штурмом столицу провинции, разрозненные отряды, грабившие небольшие, не могущие оказать достойного сопротивления поселения, должны были объединиться под единым началом. В последнем Кир серьезно сомневался. Если в каждом отряде был свой «Вождь» с большой буквы типа Дига, им будет неимоверно трудно договориться между собой.

Единственное, чего он не мог понять, почему медлят регулярные войска? Сейчас, когда повстанцы опьянены легкими победами, справиться с ними было бы гораздо легче. А вот с наступлением Холодного Сезона сделать это станет гораздо труднее. Сама жизнь заставит мятежников объединиться для штурма больших городов, где находятся склады с продовольствием. Повстанцы не сеют и не пашут, они даже не озаботились уборкой созревающего урожая. А значит, максимум через одну луну они окажутся перед выбором: или добыть продовольствие в большом городе, или сдохнуть с голода. Кир был уверен, что они выберут первое, собравшись перед штурмом, подобно волкам, в большую стаю.

Когда наконец на горизонте показалась полоска леса, за которым располагался Кунгей, Кир вздохнул с облегчением. Самому нелепому из путешествий в его жизни подходил конец.

А немного погодя из-за деревьев вынырнул довольно внушительный конный разъезд. На пиках всадников трепетали пестрые флажки, сверкали начищенные кирасы. Все говорило за то, что это была регулярная имперская часть.

— Мои обязательства перед вашим глупым и жадным семейством подходят к концу. — Кир повернулся к своим попутчикам. — Можете развязать своего родственника.

— У тебя остались обязательства перед нашим отцом, — растирая запястья, сверкнул в сторону Кира ненавидящим взглядом освобожденный.

— Может, еще скажешь, что я виновен в твоем увечье? — хмыкнул Кир, глядя на повязку на месте пустой глазницы парня.

— Ты — убийца, — прошипел парень, — и ответишь за это по закону!

Поняв, что все его доводы бесполезны, Кир отвернулся от надоевшей семейки и стал глядеть на приближающихся конников.

— Кто такие? И куда следуете? — остановил лошадь перед Киром элегантно одетый молодой человек, чей панцирь с серебряными насечками говорил о принадлежности его обладателя к благородному сословию империи.

Всадники окружили телегу, блокируя возможные пути бегства.

— Беженцы, — лаконично ответил Кир. — Пытаемся добраться до Кунгея.

— Он лжет! — вскочила со своего места девушка, не обращая внимания на многочисленные прорехи на платье, куда с неподдельным интересом уставились подчиненные офицера. — Он заодно с захватившими нас бандитами и беглыми рабами!

— Не обращайте на нее внимания, офицер, — попросил Кир. — Мои попутчики не совсем в себе из-за обрушившихся на их голову несчастий…

— Господин офицер, — перебил Кира брат девушки, — я, сын купца Шенкара из Ангала, хочу заявить, что вот он, — парень ткнул пальцем в сторону Кира, — убил моего отца и изувечил меня! Надеюсь, вы возьмете его под стражу!

— Вот видите, — хмыкнул Кир, глядя на молодого всадника. — Сейчас еще они заявят, что я их пытал и хотел изнасиловать девушку…

— Он сам из беглых рабов! — крикнула та. — Заставьте его снять куртку! У него на плече клеймо!

Командир отряда со все возрастающим интересом слушал сыплющиеся на него с телеги откровения. После слов девушки о клейме он нахмурился и перевел взгляд на Кира.

— Это правда?

— Меня, как и моих спутников, захватили мятежники, — пожал плечами Кир. — А потом для спасения собственной жизни мне пришлось драться на поединке с их отцом. Повстанцы подобным образом развлекаются.

— Он лжет! — снова закричала девушка. — Я видела его вместе с вожаком бандитов! Они разговаривали как старые друзья!

— Что вы на это скажете? — обратился к Киру офицер. Его, казалось, начала забавлять сложившаяся ситуация.

— Да, — кивнул нехотя Кир. — Я свободный житель империи и состою в гильдии наемников, но когда-то был аренным рабом. С вожаком мятежников мы выступали в одной восьмерке…

— Господин офицер! — сменил девушку ее брат. — Неужели вы поверите какому-то беглому, а не нам?

— Вы пока тоже не предоставили никаких доказательств. — Командир отряда находился в некотором затруднении.

— Я клянусь вам, все сказанное мной — истинная правда! — не собирался уступать Кир.

— Что ж, — хмыкнул офицер, — проверим. Страйк! — крикнул он, подзывая одного из солдат.

— Да, командир. — Из ряда всадников выдвинулся один. В чертах его лица было что-то лисье.

— Ты хвастался, что с десяток сезонов пробыл в наемниках и знаешь всю вашу братию, — обратился к нему офицер.

— Так точно. — Всадник буквально ел от усердия взглядом начальство.

— Видел ли ты когда-нибудь его? — Офицер кивнул в сторону Кира.

Всадник повернул голову в сторону Кира и внимательно оглядел его с головы до ног. Его взгляд на какую-то долю секунды задержался на ежике светлых волос Кира, и последний был готов поклясться, что во взоре бывшего наемника что-то мелькнуло. Страх? Замешательство? Кир так и не понял.

— Никак нет, — повернулся всадник к начальству. — Мне никогда не доводилось его видеть.

— Неужели вы думаете, я настолько спятил, будь действительно мятежником, что отправлюсь со своими жертвами прямо в руки имперского правосудия? — Кир уже не пытался что-либо доказать. Он просто взывал к здравому смыслу командира отряда.

— Все это очень подозрительно, — после некоторого раздумья вынес свой вердикт офицер. — Мы находимся на военном положении, и поэтому вашу судьбу, как и судьбу ваших попутчиков, решат власти Кунгея. Я всего лишь солдат, — как бы в оправдание своего решения продолжил он, — и не мне распутывать подобные хитросплетения.

Кир лишь молча пожал плечами. Наверное, и он поступил бы аналогичным образом, окажись на месте офицера. Оставалось только надеяться на здравый смысл столичного начальства и на присутствие в Кунгее кого-либо из доверенных лиц Дерека.

Они довольно быстро добрались до города, офицер передал свой улов местным стражникам, и Кир вместе с уцелевшими родственниками купца очутился в тюрьме. Слава Создателю, что их хотя бы распределили по разным камерам. Кир уже не мог видеть рожи почтенного семейства. Тюремная стража даже не стала слушать пытавшихся что-то доказать брата с сестрой.

Тюрьма была забита под завязку. Видимо, в связи с военным положением сюда попадали любые подозрительные личности. В камере, куда определили Кира, сидели двадцать человек. И сидели давно. Тут, как и в любом человеческом обществе, определились и свои вожаки, занимавшие лучшие места на нарах у маленького зарешеченного окошка и вдоль стен, и свои изгои, ютящиеся чуть ли не вповалку у мерзко пахнущего отхожего места, представлявшего собой большое ведро, прикрытое деревянной крышкой.

Никакого желания коротать ночь рядом с дерьмом Кир не испытывал, а посему следовало сразу доказать свое право на более пристойное место. Он оглядел сокамерников, выбрал будущую жертву, занимающую положение где-то посередине между верхами и низами, перешагнул несколько тел и присел на край нар, занятых полуголым обритым наголо верзилой. Гул в камере начал стихать, и на новичка, с ходу посягнувшего на нары, уставились настороженные глаза. Старожилы ждали развития событий. Верзила с интересом посмотрел на Кира и с ленцой произнес:

— Ты знаешь, на чье место лезешь, сявка?

Складывающаяся обстановка живо напомнила Киру незабываемые годы, проведенные в бараках Мегида. Что ж, раз народ жаждал зрелища, Кир готов был предоставить искомое. Тем более настроение как раз соответствовало моменту.

— Разве оно занято? — полюбопытствовал он.

— Занято! — обрезал верзила.

— Кем, позвольте узнать? — все так же вежливо продолжил Кир.

— Мной!

— Так нары вроде двухместные…

Потоки любопытства и злорадства буквально затопили Кира. Он не уловил ни одной нотки сочувствия в разлившемся по камере море эмоций.

— Это не тебе решать! — Верзила поднял ногу и ткнул в собеседника, метя ему в голову.

Кир уклонился, и башмак с хрустом впечатался в стойку, поддерживавшую второй ярус. Верхние нары содрогнулись, но устояли.

— Если ты еще раз, Гил, позволишь себе подобное, — прозвучал новый голос уже от окна, — будешь остаток своих дней дежурным по дерьму.

— Прошу прощения, Тахи. — Верзила моментально привстал, развернувшись к говорившему. — Больше не повторится. Тут одна сявка права качает…

— Это твои проблемы, — сверкнул глазами в сторону верзилы Тахи. — Но, если помешаешь нам, у тебя их добавится.

Гил молча проглотил сказанное. Видать, этот неведомый Тахи был признанным вожаком камеры.

— Вот видишь, — наставительно произнес Кир, не дожидаясь продолжения событий, — и старшие не очень довольны твоим решением…

— Ах ты, тварь! — Гил резко повернулся, одновременно нанося удар в подбородок наглому новичку.

Удар у него действительно оказался силен. Кир чуть развернулся, пропуская просвистевший почти вплотную у лица увесистый кулак, и немного подправил его полет. Нары опять содрогнулись. Верзила взвыл, схватившись за расшибленную в кровь руку. Вокруг довольно явственно послышались смешки. Заключенные с интересом наблюдали, как вершится маленький передел в их иерархии. Кир, так и не поднявшись с нар, спокойно смотрел на верзилу. Гил, не дожидаясь окрика от окна, выхватил здоровой рукой отточенный штырь, неизвестно как пронесенный им в камеру, и нанес еще один удар. Теперь он метил уже в область сердца, решив разом покончить с новичком. Кир отбил руку с заточкой и нанес ответный удар в горло, благо, верзила по инерции сунулся вперед. Гил выронил штырь и, захрипев, повалился на нары. Зрители вначале дружно взвыли, приветствуя такой финал, но быстро замолкли. У окна, в районе обитания высшей иерархии камеры, началось какое-то шевеление. Кир аккуратно отодвинул поверженного громилу к стене и повернулся к двум приближающимся фигурам.

— Слышь, ты, как там тебя? — прохрипел один из подошедших. — Тахи зовет..

Кир мгновение раздумывал, стоит ли связываться еще и с этими, но потом решил, что хватит. Он поднялся и прошел в угол камеры, где на нарах лежал плотно сбитый, небольшого роста мужчина. Вокруг него расселись личности, чей жизненный путь с ясно видневшейся в конце виселицей был прописан прямо на физиономиях. Они настороженно наблюдали за подходящим к окошку новеньким. Лишь на спокойном, ничего не выражающем лице Тахи не читалось никаких эмоций. Главарь прекрасно владел собой, и лишь Кир благодаря своей способности ощущал идущий от этого человека аромат смерти. Вот уж он лишнего не сделает и не будет, подобно поверженному Гилу, пытаться как-то заявить о себе, а просто отправит не понравившегося ему человечка во Тьму. Или к Создателю. Тут как повезет. Кир внутренне напрягся, ожидая от этого опасного, как степная змея, человека чего угодно.

Однако местный главарь сегодня был настроен миролюбиво.

— Откуда ты такой шустрый? — произнес он, жестом указав место напротив.

Сидящие на нарах тут же очистили пространство, вполне достаточное для двух, таких как Кир. Видно было, что приказания Тахи привыкли исполнять мгновенно, повинуясь не только слову, но и жесту.

— Оттуда, — буркнул Кир, осторожно усаживаясь напротив главаря.

— Все мы оттуда, — улыбнулся Тахи. — Я спрашиваю, кем ты был на воле?

— Из рабов он, Тахи, — произнес один из сидящих по правую руку Кира. — Вон, у него клеймо на плече…

— Из рабов? — удивленно поднял брови главарь. — Из аренных?

Кир молча кивнул, решив не распространяться о своей недолгой карьере наемника.

— А я-то удивился, как ты быстро вырубил этого быка. — Тахи брезгливо покосился на нары, где все еще продолжал хрипеть, пытаясь протиснуть через отбитое горло крохи воздуха, верзила. — Не знал он, с кем связывается…

Кир пожал плечами, демонстрируя своим видом, что дураков на свете хватает.

— Что ж не убил-то? — поинтересовался Тахи, с любопытством глядя на Кира. — У вас, кажется, с этим просто.

— Не успокоился, убил бы, — ответил Кир.

— Мятежник, небось? — продолжил допрос Тахи. — Из этих самых, из повстанцев?

Кир молча смотрел на главаря, ожидая продолжения.

— Чего в город приперся? — хмыкнул, не дождавшись ответа, Тахи.

— Захотелось, — опять пожал плечами Кир.

— Лазутчик, значит, — вынес вердикт главарь. — А ты знаешь, как по нынешним временам с вашим братом поступают?

— Догадываюсь.

— Так колись, зачем в город явился, — предложил Тахи. — Все равно ведь завтра тебя на площади на кол взденут, а нам, глядишь, твои сведения понадобятся.

— Семейство купца одного привез, — решил не отступать далеко от правды Кир. — Думал, золотишка подкинут за спасение, а они меня сдали со всеми потрохами…

— Какого купца? — заинтересовался Тахи.

— Шенкара, кажется, будь он неладен. — Кир твердо решил придерживаться измышленной буквально на ходу легенды и теперь разыгрывал из себя жадного до денег типа.

Тахи вопросительно взглянул на одного из сокамерников.

— Знаю такого, — утвердительно наклонил голову тот. — Из Зиальга купчишка будет.

— Ошибаешься, — хмыкнул Кир, понимая, что его проверяют. — Из Ангала он. Так его сынок говорил.

— Точно, из Ангала, — согласился с Киром бандит. — А второй сын у него здесь лавку держит, в Кунгее.

— Насчет еще одного сына ничего не знаю, — развел руками Кир. — Но вот дочку его я тоже привез.

— А… — начал было проверяющий.

— Хватит, — движением руки остановил его Тахи. — Видно, что парень не врет. И сколько тебе обещал купец за спасение семейства? — посмотрел он на Кира.

— Купец ничего не обещал. Грохнули его у повстанцев. Я надеялся на детей и жену, но увы…

— Да-а, не повезло тебе, парень, — сочувственно произнес Тахи. — Что ж, мы на тебя не в обиде за этого придурка Гила. Сам нарвался. А в остальном… — Тахи помолчал, разглядывая Кира, и закончил, видимо решив, что с сокамерника ничего не возьмешь: — Вы нас не обижаете, из тюрем высвобождаете… Живи спокойно, все равно недолго осталось.

Провожаемый этим жизнерадостным напутствием, Кир проследовал на отвоеванное место на нарах. При виде его еще не совсем оправившийся Гил испуганно отпрянул к стене. Кир, не обращая никакого внимания на соседа, повалился на нары и уставился на тусклый светильник у входа. Вот уж попал, так попал. Действительно, еще не хватало завтра свести счеты с жизнью, корчась на занозистом колу. Позорнее и мучительнее смерти не придумаешь. Надо срочно придумать что-то дознатчиков настолько интересное, чтобы они захотели оставить в живых бывшего аренного раба.

 

Зиальг

— Инга!

— Маржа!

Девушки обнялись и расцеловались. Инга почувствовала тонкий аромат дорогого благовония и на какой-то миг позавидовала Марже. Ухоженное, холеное тело, кукольно красивое личико с идеально прорисованными бровями, пышная грива блестящих черных волос, дорогое шелковое платье — танцовщица выглядела вполне довольной жизнью. Невооруженным взглядом было видно, что Марже никогда не придет на ум дикая мысль оставить городские блага и нестись вскачь по бескрайней степи, подвергая себя мыслимым и немыслимым опасностям. Зиальг кормил ее, одевал, давал удовольствия, а об остальном танцовщица и не думала. И кожа у Маржи была настолько нежной, что собственная показалась Инге чем-то вроде дерюги…

Но в следующее мгновение девушка вспомнила, каким способом зарабатывает себе на жизнь Маржа, и зависть куда-то улетучилась. Еженощно ублажать богатых похотливых ублюдков, изображая внезапно вспыхнувшую страсть… нет, Инга так не смогла бы. Ее передернуло от отвращения, когда она представила жадные лапы, торопливо шарящие по телу. Пожалуй, первая такая встреча, вздумай Инга зарабатывать себе на жизнь подобно Марже, оказалась бы последней. И не только для пришедшего на свидание мужчины, но и для Инги. Девушка скорее всего, зарезала бы любителя продажных ласк и, естественно, загремела в тюрьму со всеми вытекающими последствиями.

— … и, ты представляешь, какие это душки! — услышала Инга щебетание Маржи. Но ее заинтересовали отнюдь не восторги танцовщицы по поводу щедрых имперских офицеров, облюбовавших кабак, где выступала Маржа. И не бешеная популярность девушки среди вояк.

— Прости, но мне послышалось, что регулярные войска наглухо закрыли город? — прервала ее воспоминания Инга.

— Правильно послышалось. — В комнате, где девушки обедали, появилась мрачная Ила. — И не только закрыли. Городская стража проводит проверку всех нежелательных и подозрительных личностей с их последующей изоляцией.

Она явно цитировала один из городских указов.

— В Зиальге? — не сразу поверила Инга.

— Не только в нем, — ответила Ила, наливая себе бульон. — По слухам, то же самое происходит и в других крупных городах.

— Так я не смогу выбраться из города?

— Почему же, — усмехнулась Ила. — Еще не построено таких мест, откуда при большом желании нельзя было бы выбраться. Разве что Обители Света… Но и из них, я слышала, кое-кто выбирался.

«А я не только слышала, но и видела таких людей, — подумала Инга, вспоминая рассказ Кира. — Она явно что-то знает, но при Марже говорить не будет…»

Инга быстро закончила с едой и поднялась к себе в комнату. Теперь оставалось только дождаться прихода Илы. А если она этого не сделает, придется лично нанести визит к соседке. Если она в курсе, как можно выбраться из города, не привлекая внимания городской стражи и Ордена Кающихся, Инга должна это знать тоже.

 

Дознание

— Я не повстанец! — устало вздохнул Кир. — Неужели так трудно это сообразить? Будь вы на моем месте, разве полезли бы прямо на виселицу?

— На кол, дорогой, на кол, — улыбнулся один из сидящих напротив. — Мятежников мы сажаем на сей предмет в назидание окружающим. И будем это делать, пока последний из так называемых повстанцев не познакомится вплотную с подобным полезным изобретением.

— Тебе же мы предлагаем более гуманный и безболезненный конец, — подхватил второй дознаватель. — Скажи, зачем ты прибыл в Кунгей, и, обещаю, кол будет заменен виселицей. Поверь, последняя гораздо предпочтительнее: раз — и готово. На колу же будешь мучиться как минимум сутки.

— Особо выносливые сиживали на нем три дня, — присоединился первый. — Жаль, тебе не довелось их видеть. Тогда бы ты так не упирался.

От находящихся за столом явственно несло волной брезгливого безразличия. Они разыгрывали ежедневную привычную игру, до того въевшуюся в их плоть и кровь, что даже не испытывали никаких эмоций к допрашиваемому.

Киру так и не удалось ничего дельного придумать за ночь, проведенную в камере. Он ни на мгновение не позволил себе забыться. Тем более рядом сопел прилюдно опозоренный Гил. Мало ли что могло взбрести этому битюгу на ум… Однако мысли, как назло, возникали о чем угодно, но только не о предстоящем допросе. А утром первого, кого вызвали на выход, был он.

— Не забывай, — сладко улыбнулся второй дознаватель, — о тех предметах в углу. — Он повел рукой в сторону пыточного инструментария, разложенного у дальней стены. — Твое упрямство заставляет нас прибегнуть к этим ужасным, но эффективным методам. Или ты еще не понял, что у тебя отсюда один выход? — Он ткнул пальцем вверх. — И только от тебя же зависит, насколько коротким и безболезненным он будет.

— Я продолжаю утверждать, что не имею никакого отношения к…

— Все, нам надоело тебя уговаривать! — прервал его первый дознаватель, несколько раз громко хлопнув в ладоши. — Не хочешь по-хорошему, пеняй на себя. Вздерните этого типа на крюк! — приказал он явившимся на зов двум стражникам. — И готовьте жаровню.

Киру грубо заломили руки за спину и поволокли к стене.

— Ладно! — крикнул он, подавляя поднимающийся из глубин сознания страх. — Я все скажу!

— Вот так бы и давно, — улыбнулся один из дознавателей. — Нечего было испытывать наше терпение.

Он сделал рукой знак, и Кира посадили обратно на стул.

— Я работаю на Дерека, — выпалил Кир, наблюдая за реакцией сидящих.

— А вот теперь ты точно испробуешь все, что там приготовлено, — хищно улыбнулся один из дознавателей. — Лучше бы тебе было соврать…

Кир моментально почувствовал окатившую его волну интереса. Интереса к попавшейся в лапы ничем не примечательной мыши, неожиданно превратившейся в давно разыскиваемую жирную крысу. Кажется, он сделал не лучший ход. Упоминание о Дереке привело абсолютно не к тому результату, на который рассчитывал Кир. Если раньше только лишь туманный намек на эту таинственную фигуру вызывал неподдельный страх, то теперь…

Чего-то Кир в нынешнем раскладе сил не знал. И, видимо, его работодатель попал в опалу.

— Орден Кающихся будет очень недоволен, — решил играть до конца Кир.

— А он-то тут при чем? — недовольно поморщился дознаватель.

— И Орден Света тоже…

— Надо же, какая ты, оказывается, важная фигура, — хмыкнул другой.

— Меня с большим нетерпением ожидают в Галате настоятель Ордена Света Хадир и надзирающий от Ордена Кающихся Гер.

— И об этом ты нам тоже расскажешь. — Дознаватель ласково улыбнулся пленнику. — И о том, зачем ты им так понадобился. Ты даже не представляешь, сколько небылиц нам пришлось выслушать на этом самом месте…

— Боюсь, если я расскажу то, что не предназначено для ваших ушей, небылицы в очень скором времени придется рассказывать вам, — так же мило улыбнулся в ответ Кир. — Но только не здесь, а в подвалах Ордена Света. Мне довелось как-то там побывать, — он окинул взглядом помещение, — и скажу вам, тамошний инструментарий гораздо затейливее. А впрочем, что я отнимаю ваше драгоценное время? Вы и сами с ним ознакомитесь… лично.

Кир играл очень рискованно. Имелся вполне реальный вариант того, что местные палачи просто прихлопнут слишком наглую мышь, вообразившую себя крысой. И, как говаривали в Шаале, концы в воду. Кто в нынешней неразберихе будет разыскивать беглого мятежника? Но тут Кир вроде придумал палочку-выручалочку, и, если все пойдет, как он и задумывал, она должна была сработать.

— На шило нас берешь?! — поморщился дознаватель. — Угрожаешь?

— Нет-нет! Что вы! — изобразил полное смирение Кир. — Просто мне вас жалко.

— Ах ты, вошь камерная! — С дознавателя окончательно сползла маска нормального человека, обнажая истинное лицо. — Да я тебе лично пальчики пообрубаю! А напоследок язык вырву, чтобы лишнего не сболтнул!

— У них тоже вырвете? — Кир кивнул в сторону дверей, где переминались с ноги на ногу два забытых стражника. — И у тех, что остались в камере? Там с полсотни человек было…

— Им всем прямая дорога на плаху и рудники!

— Я не про их жизненный путь, а про языки, — улыбнулся Кир. — Надо будет провести с ними ту же операцию, что обещана мне. Чтобы не болтали. А заодно и с остатками купеческого семейства. Ну и, для гарантии, с их родственниками и знакомыми. По моим наблюдениям, дочка у покойного очень говорливая получилась…

После его слов в подвале наступила тишина. Кир бросил взгляд в сторону стражников. Они заметно побледнели. Сидящие за столом следователи зашептались.

— И не забудьте проделать то же самое действо друг с другом, — закончил логическое построение Кир. — Чтобы уж не допустить ни капли утечки.

 

Инга

«Будь здесь Кир, — Инга рассматривала едущих впереди всадников, — он бы живо установил, кто еще из сопровождающих отвечает именно за эту третью телегу с синим тентом. И за меня».

Ну никак не могло такого быть, чтобы одна Инга из всего каравана получила прямые и недвусмысленные указания по поводу груза. Выходило, что из всей вереницы покачивающихся на ухабах повозок до пункта назначения надо было доставить одну. По поводу остальных тип, с которым свела ее Ила, пренебрежительно махнул рукой, из чего девушка поняла, что они служили прикрытием таинственному грузу в телеге с синим тентом.

Возница точно должен быть осведомлен об истинном положении вещей. Так же, как и сидящая рядом с ним на козлах девушка, чем-то неуловимо напоминающая знакомую Инги по пансионату. Кто из всадников имеет отношение к грузу, Инге пока вычислить не удалось. Но ничего, дорога до столицы работорговли длинная. Кто-нибудь да засветится.

Сейчас ее по-настоящему заботили два момента. Где находится и жив ли еще ее напарник? Если бы не обязательства перед Илой, помогшей Инге выбраться из закрытого властями Зиальга, девушка в первую же ночь плюнула бы на обоз и рванула в сторону Кунгея.

В общем, настроение у Инги было хуже некуда. Да еще лошадь, купленная второпях на рынке, оставляла желать лучшего. Инге пришлось уже не один раз доказывать этому коварному животному, кто здесь хозяин. Она с ностальгией вспоминала свою белую Уну, понимавшую хозяйку с полуслова. Да какую там хозяйку! Они были без преувеличения настоящими друзьями…

— Тпру, зараза! — Инга грубо рванула узду, направляя лошадь на тропу. Гнедая почувствовала, что наездница расслабилась, и попыталась тут же реализовать свое право на свободу.

— Погоняй ее посильнее, — посоветовал оказавшийся рядом один из наемников. — Мне уже попадались подобные экземпляры. Они понимают только плетку и шпоры. Но когда дойдет, становятся как шелковые.

— Это как «погонять»? — поинтересовалась Инга не ради консультации, а для разговора. Надо же было налаживать отношения с временными попутчиками.

— Кругами, пока пена не пойдет, — улыбнулся наемник. — Вечером, как встанем на ночлег, так и займись.

— И поможет?

— Не сомневайся. Уж на это у нее мозгов в любом случае достанет.

Темноволосый, черноглазый, улыбчивый, Сард оказался потомственным наемником. Пошел, так сказать, по стопам отца и деда. Ему довелось исколесить все южные земли империи. Вот только севернее Шарьи он ни разу не был.

— Я человек южный, — весело рассказывал наемник историю своей жизни девушке. — Привык к тому, что Холодный и Теплый Сезоны у нас только так называются, а никакого отличия на самом деле нет. И вообще считаю, что там, где выпадает снег, человеку не жить. Разве только каким-нибудь диким зангарцам или сумасшедшим соллам. Поэтому меня на Север ничем не заманишь…

— Что ж сейчас-то туда едешь?

— А что поделаешь, — пожал плечами Сард. — Эти долбаные повстанцы на корню изводят купечество. Чтобы снарядить обоз из Зиальга в Шарью или в Кэлл надо в охрану целую алу нанимать. Какой же купец на это пойдет? Что же касается меня… так семью кормить надо. Вот и пошел в первый же обоз. Тем более деньги хорошие дали. — Он тяжело вздохнул, но следом же улыбнулся: — И потом, Галат — это тебе не Север. Там же недалеко ящерицы пустынные живут, ну, которые себя шелтами называют. Будь в тех местах холодно, они бы ни в жизнь свои селения не строили.

— Ты так хорошо знаешь шелтов? — решила поподробнее остановиться на интересующей ее теме Инга.

— Да не так, чтобы очень, — покачал головой Сард. — Просто недалеко от Зиальга было много школ аренных рабов, и я частенько сопровождал в те места обозы с продовольствием. А охрану школ несли шелты. Вот и довелось познакомиться…

— Они такие непревзойденные бойцы?

— Не знаю, — ухмыльнулся Сард, — ни разу не довелось столкнуться.

— И соблюдают контракты? — продолжала допытываться Инга.

— Говорят, да.

— Что ж они свои посты побросали? — хмыкнула Инга. — Глядишь, и мятежников бы не было.

— Я слышал, их отозвали домой. — Сард махнул рукой в сторону предполагаемой Великой пустыни.

— Всех враз? — не поверила Инга.

— Выходит, что да.

А вот это уже походило на хорошо продуманный заговор. Инга вспомнила, как Кир обмолвился о своей поездке во Владение шелтов. И это странное послание, привезенное им назад, где красовалась лишь одна руна, обозначающая слово «да» у этих ящериц. Выходило, что их работодатель имел непосредственное отношение к нынешнему безобразию? Неужели Дерек решил свергнуть правящую династию? В это верилось с трудом. Инге всегда казалось, что Дерек охраняет императора и заботится о сохранности государства. Она никогда не интересовалась, чем на самом деле занимались те люди, которых ей приказывали убирать, но по недомолвкам Банна или самого Дерека, когда он лично инструктировал исполнителя, да и по тем сведениям, что приходилось собирать непосредственно на месте, у Инги сложилось твердое убеждение, что Дерек убирал как раз тех, кто как-то грозил империи, расшатывал ее устои. Он был чем-то вроде Ордена Кающихся и Ордена Света в одном лице. И ни с какой стороны не походил на заговорщика. Да и будь он им, никогда не организовал бы такой бездарный заговор…

— … вот только добраться до Галата, — оторвал ее от мыслей голос Сарда, — а там обратно без проблем доедем.

— Ты так считаешь? — поддержала разговор девушка.

— Конечно. Будем двигаться ночами, днем вставать где-нибудь. Нас ни одна собака не унюхает.

— Ага, — язвительно хмыкнула Инга.

Перед глазами встала картина ее последней дневки с Киром, и как их элементарно выследили. Сард слишком уж легковесно относится к мятежникам.

— А что? — сейчас же среагировал наемник. — Какой дурак будет гонятся в степи за двумя-тремя всадниками? Даже если и обнаружит…

— Ладно, поговорим об этом потом, — махнула рукой девушка, не желая признаваться, что не составит компанию Сарду на обратном пути. Она решила, как только выполнит взятые на себя обязательства, двигаться в Шарью. А там, если не обнаружит никого из сотрудников Дерека, — в Кунгей.

Инга не собиралась бросать на произвол судьбы Кира. Пока лично не убедится, что ее напарник погиб. В последнее, правда, верить не хотелось, но упрямые факты говорили сами за себя. Останься Кир жив, он непременно вернулся бы за Ингой. А раз ее напарник бесследно растворился в степи, шансов увидеть его живым практически не было.

Инга была не так уж и не права в своих рассуждениях. Возможность уцелеть таяла у ее напарника прямо на глазах. Хотя и не совсем так, как предполагала девушка.

 

Кунгей. Кир

Киру удалось убедить допрашивавших его чиновников в своей выдумке. И даже слишком хорошо убедить. Они, видимо испугавшись за свои шкуры, доложили наверх о не совсем обычном заключенном. И на следующем допросе Кир обнаружил кроме уже знакомых дознавателей представителя Ордена Кающихся. Худой высокий монах в грубой рясе, подпоясанной простой веревкой, нисколько не походил на своего нервного собрата в Галате.

— Этот? — деловито осведомился он у следователей. Те торопливо закивали головами, с ненавистью глядя на Кира.

— Выйдите отсюда! — скомандовал монах.

— Значит, говоришь, близко знаком с отцом Гером? — произнес он, когда в допросной остались они одни.

— Не так чтобы очень, — качнул головой Кир, — но он будет рад увидеться со мной снова.

— Каким образом тебе удалось обрадовать Гера?

— Я бы предпочел об этом не говорить. — Кир испытующе взглянул на монаха. — Это не моя тайна, и я не вправе делиться ею с кем-либо еще…

— А ее очень легко извлечь на свет из твоей погрязшей во Тьме души, — зловеще произнес монах, многозначительно кивая на стол с пыточным инструментом.

— Не сомневаюсь, — кивнул Кир. — Однако может оказаться и так, что она не предназначена для чужих ушей…

— И что?

— Меньше знаешь — лучше спишь.

— Ты, кажется, мне угрожаешь? — усмехнулся монах.

— Ни в коем случае, — постарался изобразить испуг Кир. — Только предупреждаю.

— Ты северянин? — неожиданно сменил тему монах.

— Я — наемник и бывший аренный раб.

— Я не спрашиваю, кто ты, — хмыкнул монах. — Это и так ясно. Откуда ты?

— Из школы Мегида, что под Кунгеем, — ответил Кир и, видя скривившегося в раздражении монаха, торопливо добавил: — Это действительно все, что мне известно.

— Да? — удивился монах. — А ты не врешь?

— Я ничего не помню о своем детстве.

— Хм, — покачал головой монах. — Это действительно интересно. Кто-то над тобой очень хорошо поработал.

— Знать бы кто, — вздохнул Кир, озвучивая свою давнюю мечту.

— Я так думаю, это был шелт. Люди на такое не способны.

Кир молча пожал плечами. То же самое ему говорил и Джоли.

— Для аренного раба ты слишком складно изъясняешься, — продолжил монах.

— Я же сказал, что мне пришлось работать наемником у Дерека. А там можно многому научиться…

— Кстати, о Дереке, — заметно оживился монах. — Ты не в курсе, куда он делся?

— Нет, — отрицательно качнул головой Кир. — Мне пришлось довольно долго пробыть на юге империи, а потом началась эта заварушка с восставшими рабами… в общем, я так и не успел добраться до Шарьи.

Монах задумчиво разглядывал сидящего перед ним Кира. По всему было видно, что следующий вопрос будет касаться работы наемника на том самом юге. Кира нисколько не устраивали дальнейшие выяснения, и поэтому он поспешил продолжить:

— Я бы не хотел подробно останавливаться на моем пребывании на юге…

— Меня нисколько не интересуют твои желания, — грубо оборвал его монах. — Или ты забыл, где находишься?

— Разве можно забыть об этом. — Кир обвел красноречивым взглядом камеру.

— Тогда отвечай быстро и не задумываясь! — приказал монах. — Если мне понравятся твои ответы, я, так и быть, постараюсь устроить тебе свидание с отцом Гером.

Не дождавшись никакой реакции от допрашиваемого, он продолжил:

— В каком конкретно месте ты был на юге?

— В Зиальге, Шаале, Ангале, — принялся перечислять Кир, лихорадочно раздумывая, стоит ли признаваться о том, что он действительно делал в Шаале.

— Стоп! — вскинул руку монах. — Теперь подробно о том, что ты делал в каждом из перечисленных тобой городов.

— В Зиальге — баловался крэгом, в Ангале — пробовал «Золотую лозу»…

— Издеваешься? — нахмурился монах.

— Нисколько, — помотал головой Кир. — Шаал меня всегда привлекал дешевыми устрицами и свежей рыбой.

— Я прикажу вздернуть тебя на колесо, — пообещал монах. — Тогда ты перестанешь валять дурака.

— Но я действительно отдыхал! — Кир сложил на груди руки, умоляюще глядя на монаха. — А ехал в Шарью для получения нового задания. Да не повезло: нарвался на бывших коллег…

Монах вначале побагровел, потом побледнел. Кир с замиранием сердца ждал дальнейшего развития событий, но взрыва, к его удивлению, не последовало.

— Что ж, — после продолжительного молчания почти спокойным тоном произнес монах. — Я не буду выбивать из тебя правду. В свете нынешних событий она не так уж и важна… но не надейся, что столь же снисходительным к тебе окажется и брат Гер.

— Спасибо, — с облегчением и довольно искренне произнес Кир.

— Благодарить меня не за что, — криво усмехнулся монах. — Я бы на твоем месте так не стремился к встрече с братом Гером.

Кир молча пожал плечами, мысленно соглашаясь с монахом. Только полный идиот настаивал бы на встрече с этим фанатиком и психом из Галата. Киру за глаза хватило одной. Но он и не рассчитывал на встречу. Дорога длинная, мало ли что может произойти?

— И не думай, что тебе удастся сбежать, — угадал мысли пленника монах. — Я постараюсь, чтобы охрана того, в ком нуждается брат Гер, была достаточно надежной.

Кир вспомнил последние слова монаха, оглядывая сопровождавший его эскорт. Не совсем его, конечно.

Так высоко Кир себя не возносил. Паладин Ордена Света, пятеро кавалеристов и полусотня пехотинцев, следовавшая до Шарьи. Вот такое сопровождение ожидало пленника. Хотя хватило бы и одного паладина, если все, что говорят об их воинском искусстве, хотя бы наполовину правда.

А самым интересным оказалось то, что в конвоиры попал один из кавалеристов из разъезда, что задержал телегу с Киром и купеческим семейством (будь оно проклято!) на подступах к Кунгею. Тот самый, что так странно, по мнению Кира, отреагировал на вопрос о том, знает ли он задержанного. Вот только как же его звали?..

 

Инга

Она так и не сошлась близко ни с кем из охраны обоза. За исключением, конечно, Сарда. Днем было не до этого. Все силы уходили на укрощение строптивого донельзя средства передвижения. Вечерами Инга, следуя совету Сарда, нещадно гоняла упрямого коня. А когда она заканчивала, основная масса наемников и возниц уже укладывалась спать. Инга съедала ужин, запасенный для нее Сардом, получала указания от главы каравана: когда, где и в какое время ей предстоит дежурить ночью, и тоже отправлялась на боковую, если дежурство не следовало непосредственно сразу за ужином.

Так однообразно прошло несколько дней. Обоз был уже довольно далеко от основных мест стычек с мятежниками, и наемники, ведшие себя поначалу настороженно, заметно расслабились и частенько, сбившись по двое-трое, вели между собой разговоры. Командир, являвшийся по совместительству и главой каравана, видимо, тоже считал, что главная опасность позади, и никак не препятствовал этому мелкому нарушению дисциплины. Главным же признаком, что они достаточно далеко отошли от опасной зоны, были заинтересованные мужские взгляды, что начала ловить на себе девушка. Еще день-два, и с ней попытаются познакомиться поближе… Инге уже не раз доводилось оказываться в таком положении. От нахальных ухаживаний в незнакомой компании помогало только одно средство: надо было выбрать наиболее назойливого и в присутствии как можно большего числа свидетелей поставить его на место. Желательно без особого членовредительства, чтобы не иметь впоследствии неприятного разговора с главой каравана.

Однако на этот раз показательного урока удалось избежать. Хотя лучше бы он состоялся. Все случилось, когда впереди показались белые выветренные скалы, где когда-то, в незапамятные времена, добывался камень для стен Галата.

Позади каравана показались черные точки, которые очень скоро слились в лавину всадников, мчащуюся в направлении злополучного обоза.

— Повозки вперед! — тут же раздалась команда главы каравана. — Рысью!

Заорали возницы, подстегивая еле плетущихся лошадей, охрана начала разворачиваться, чтобы оказаться между неведомыми преследователями и гружеными телегами. В поднявшейся неразберихе к Инге протиснулся Сард и махнул рукой в сторону синего тента:

— Давай туда! Надо помочь!

«Вот и выяснилось, кто еще отвечает за секретный груз, — мелькнула в голове девушки мысль, пока она, нахлестывая коня, неслась к телеге. — А как он убедительно толковал о голодающем семействе!»

К ее удивлению, возница и сопровождавшая телегу молчаливая девушка не собирались следовать командам главы каравана. Они торопливо выпрягали лошадей. Инга спешилась и бросилась на помощь, еще не совсем понимая, что затеяли эти двое. Откуда-то появились седла. Возница и девушка закончили взнуздывать лошадей и, бросив на каждую по паре увесистых тюков, взгромоздились верхом и погнали лошадей куда-то вбок от каравана и приближающихся всадников. И в этот момент со стороны восхода появилась еще одна группа конных.

— Держи левее! — закричал почти догнавший троицу Сард.

— Там рудник и катакомбы! — на ходу ответила девушка. — Мы окажемся в ловушке!

— А там — как минимум две алы под командой паладинов Ордена Света! — рявкнул Сард. — Если нас возьмут с этими мешками, и рудник, и катакомбы тебе обеспечат до конца жизни!

«Все-таки это оказался крэг! — поморщилась Инга. — Только за его нелегальный провоз дают каторгу пожизненно!»

«Поздравляю, девочка, — ехидно заявил внутренний голос — Со вступлением тебя в ряды контрабандистов!»

«Заткнись! — посоветовала ему Инга. — Корячиться на руднике на пару будем! Лучше бы подсказал, как унести отсюда ноги!»

Сидящий в душе у каждого из нас мерзкий человечишка, которого называют то голосом совести, то гласом Творца, как всегда, прорезался в самый неподходящий момент.

К тому времени, когда Инга завершила перепалку с внутренним гласом, перевозчики крэга повернули в сторону белых скал. Видимо, аргументы Сарда показались им убедительными. Инга оглянулась, чтобы увидеть, как две лавины всадников сшиблись на том месте, где еще недавно находился караван. А вслед за теми, кто нагонял обоз сзади, появилась еще одна внушительная группа конных, без промедления вклинившаяся в кипящую схватку.

Инга, уже не раздумывая, бросила лошадь вслед за удиравшими контрабандистами. А за ее спиной из месива коней и людей с мелькавшими в ярком свете бликами мечей вырвалось еще несколько человек и, безжалостно нахлестывая лошадей, последовали за уходящей в скалы группой.

 

Галат

— К сожалению, вы не сможете увидеться с отцом Гером, — отрицательно качнул головой настоятель Обители Света.

Кир не удержался от вздоха облегчения. Он с опаской взглянул на Сандро. Однако паладин Света не обратил никакого внимания на неосторожность подопечного. Он озадаченно смотрел на настоятеля, сжимая и разжимая в кулаке боевую перчатку со стальными накладками. Кир подметил за время пути эту особенность Сандро. Когда паладин был чем-то озабочен, ему в первую очередь надо было занять руки. В пути он частенько крутил в руках боевой кинжал, когда Кир ставил его в тупик в результате долгих бесед на ночных привалах. Но перед аудиенцией у местного главы Света оружие пришлось оставить в прихожей. И Сандро на этот раз терзал бедную перчатку. Его можно было понять: паладин имел четкий и ясный приказ доставить подозрительного наемника в Галат и сдать с рук на руки отцу Геру. А теперь выходило, что представитель Ордена Кающихся не мог с ним встретиться.

— А что же все-таки произошло с преподобным? — пришел на выручку паладину Кир. Ему стало жалко наблюдать мысленные потуги этого адепта веры, да и самому было интересно узнать об отце Гере.

— Он проявил неосторожность при допросе одного из отступников, — не слишком охотно пояснил настоятель.

— И?..

— И теперь, несомненно, занимает подобающее место в Садах Создателя, — хмыкнул настоятель. Орден Кающихся не пользовался любовью даже среди паладинов Света, и воспитанники Ордена Света хотя и шли в Орден Кающихся и сотрудничали с ними, однако считали это великим испытанием.

При последних словах настоятеля Кир еще раз облегченно вздохнул. Правда, на этот раз он постарался сделать это незаметно. Слава Создателю, преподобный Гер — садист по рождению — мертв и не сможет продолжить тот допрос, едва не окончившийся очень печально для Кира и Джоли.

— Но у меня приказ… — начал было снова свою волынку Сандро.

— Ну и что? — оборвал его настоятель. — Каким образом это касается меня?

— Я должен сопроводить вот этого человека, — палец Сандро уперся в грудь Киру, — и…

— Ты его сопроводил, — опять перебил настоятель, — Таким образом, свою миссию ты выполнил.

Кир еле заметно улыбнулся, глядя на мучающегося Сандро.

— А передать? — в отчаянии вскричал паладин, видя, что настоятель намерен завершить аудиенцию.

— Кому?! — рявкнул выведенный из себя глава местной обители Света. — Тебе человеческим языком сказано: отец Гер мертв!

Сандро молчал, исподлобья глядя на настоятеля. По его позе было видно, что паладина из комнаты можно будет только вынести. Сам он не уйдет, пока не выполнит приказ до конца.

Настоятель тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Какое-то время он, видимо, таким образом пытался успокоиться от беседы с исполнительным, но недалеким подчиненным.

— Я бы хотел… — Сандро проявлял чудеса настойчивости, могущие для него закончиться очень плачевно. Но вбитые с раннего детства дисциплинированность и исполнительность не давали паладину поступить иначе.

— Меня не интересует, что ты хотел. — По настоятелю было видно, что его меньше всего волнуют проблемы паладина, явившегося откуда-то с юга со странным приказом. — Своей властью я освобождаю тебя от данного приказа. Можешь сообщить своему настоятелю, что поручение выполнено полностью.

— Приказ мне отдавал преподобный отец Дайн…

— Так скажи то же самое этому монаху! — рявкнул настоятель.

— А…

— Все! Можешь идти! — оборвал дальнейшие вопросы Сандро настоятель. — А ты задержись, — притормозил он Кира, направившегося к дверям вместе с Сандро.

Кир развернулся и застыл, демонстрируя почтительность и послушание. Настоятель подождал, пока за Сандро захлопнется дверь, и шаркающей походкой смертельно усталого человека проковылял в угол. Там он отдернул занавеску, явив Киру внушительных размеров шкаф. Покопавшись в его внутренностях, глава Обители Света в Галате извлек бутыль темного стекла и два стакана. Наполнив свой примерно на треть, он жестом указал Киру на второй и опустился в кресло неподалеку.

— Садись, — пригласил он.

Кир осторожно опустился на краешек кресла напротив.

— Помнится, ты уже был в этих стенах вместе с пустынником. — Настоятель взглянул на Кира поверх стакана.

— К сожалению, мне и моему другу не удалось оценить здешнего гостеприимства. — Кир решил не отрицать того, что случилось некоторое время назад. Настоятель походил на здравомыслящего человека, к тому же наблюдательного и умного, в отличие от своих вояк-подчиненных. Такому лгать — могло выйти себе дороже.

Глава обители Света махнул рукой:

— Брось! Все же обошлось.

«Обошлось! — хмыкнул про себя Кир. — Не вмешайся Дерек, вряд ли мы вообще вышли бы из подвалов».

— Я представляю, что ты сейчас думаешь об Ордене Света и конкретно обо мне, — вклинился в его размышления настоятель. — Но ты не вчера родился и должен понимать: не всё и не всегда зависит от конкретного человека. Я имею в виду себя. Отец Гер был прислан в Галат по прямому указанию императора, и я никак не мог помешать ему в его развлечениях, — он поймал удивленный взгляд Кира и кивнул. — Да-да! Я не оговорился. Отец Гер замучил за свою жизнь не одну сотню людей. Еще тот тип был…

— А вы не боитесь…

— Что, ты кому-то расскажешь о нашей беседе? — усмехнулся настоятель. — Нет, не боюсь. Империя приказала долго жить, и я уже не обязан подчиняться приказам из Шарьи. Да и кто тебе поверит, наемник?

Кир молча пожал плечами, признавая правоту главы обители Света.

— Тогда тебе удалось освободиться, кажется, только при помощи Дерека? — спросил настоятель.

Кир кивнул.

— Да-а, в то время Дерек мог многое, — покивал головой настоятель. — И мало кто мог ему противостоять…

— А сейчас? — осторожно спросил Кир, видя, что собеседник не собирается продолжать.

— Что сейчас? — оторвался от дум настоятель.

— Дерек потерял прежнее влияние?

— Спросишь его об этом при личной встрече, — обрадовал своим ответом Кира настоятель. Значит, его работодатель жив и через него можно попробовать отыскать Ингу, но вначале надо выбраться из этих стен самому.

— То, что рассказал твой сопровождающий, правда? — неожиданно поинтересовался настоятель.

— От начала и до конца, — кивнул Кир. — Вот только в Кунгее этому не поверили…

— Я понимаю. — Настоятель бросил на Кира острый взгляд. — Доведись мне услышать такое, я бы тоже не поверил. Понятно также, почему ты настоял на поездке в Галат. Думал, по дороге удастся сбежать? Только не уверяй меня, что хотел сообщить что-то очень важное безвременно почившему Геру!

— Вы совершенно правы, — покаянно произнес Кир.

— От моих подчиненных еще никто не убегал, — довольно усмехнулся настоятель. — Они порой выглядят не слишком умными, но службу свою знают.

— А что случилось с преподобным Гером? — не утерпел Кир.

— Слишком близко подошел к своей жертве, — неприятно усмехнулся глава обители Света, — ну, тот и вцепился преподобному зубами в горло… Никому бы не пожелал такой кончины!

— Я бы не сказал, что сочувствую почившему. — Кир посмотрел в глаза настоятелю. — Уж скорее благодарен тому несчастному, так вовремя прервавшему многотрудный жизненный путь отца Гера…

— Благодарен ты должен быть мне, а не кому-то еще! — оборвал его настоятель. — Или ты думаешь, в городе не осталось больше монахов из Ордена Кающихся?

«Вот мы и подошли к главному, — мелькнула у Кира мысль. — Сейчас придется платить по долгам».

— И в связи с этим я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, — продолжил глава Обители Света.

— Я не смогу рассказать, чем занимался у Дерека, — поторопился вклиниться Кир, — поскольку был рядовым исполнителем…

— Да кого это волнует сейчас! — махнул рукой настоятель. — Я хочу предложить тебе небольшую работу, причем на абсолютно добровольной основе.

«Ага, так я тебе и поверил, — про себя ответил Кир. — Откажись — и прямая дорога в подвалы к моим друзьям из Ордена Кающихся. Не зря же ты так прозрачно намекнул об оставшихся в городе представителях этих змей».

— Мне бы хотелось узнать, в чем будет состоять моя работа, — вслух произнес Кир.

— О, работа несложная, — тряхнул головой настоятель. — Тем более для такого пронырливого и удачливого типа, как ты.

— Вы мне льстите…

— Нисколько, — усмехнулся настоятель, — Мало кому удается сделать карьеру от раба арены до порученца по особым делам у Дерека.

— Так уж и по особым, — попробовал возразить Кир.

— Ты объехал практически всю бывшую империю, — утвердительно заявил глава Обители Света. — И даже побывал в Шедаре. Мало кому из людей удалось это сделать. Я не удивлюсь, если ты был и за Триалетским хребтом у почитателей Харга. И после этого ты смеешь утверждать, что не удачлив?

Кир молча развел руками. Похоже, в Ордене Света занимались не только искоренением еретиков. Разведка у братьев-паладинов тоже была на высоте.

— А посему я бы хотел попросить тебя спуститься в местные катакомбы, — продолжил настоятель. — Ордену крайне необходима некая вещь, когда-то оставленная там. По выполнении задания обещаю тебе от имени главы Ордена пожизненное освобождение от всех возможных грехов.

— Но почему я? — спросил Кир. — В вашем подчинении не один десяток паладинов…

— Я же сказал, что тут необходимы не тупая исполнительность, а пронырливый ум и удача, — нахмурился настоятель. — И Творец не оставил меня без помощи в этот момент, предоставив соответствующего исполнителя.

Кир молча слушал собеседника. Все было предельно ясно. Его освободили от заботливой опеки Ордена Кающихся, пообещав покровительство в будущем, взамен же обязали выполнить определенную работу. Заартачься наемник, и в прихожей будут ждать братья-монахи преподобного Гера.

— Можешь требовать от меня любое сопровождение и все, что понадобится для выполнения поручения, — между тем продолжал вещать настоятель. — Все, что в моих силах, будет представлено незамедлительно.

«А здорово же вас зацепило, — хмыкнул про себя Кир, — раз готовы на любые условия».

— Будь это возможно, в подземелья послали бы армию, — полувопросительно произнес Кир, глядя на собеседника. Тот промолчал. — Этого до сих пор не сделано. Значит, там может пройти только небольшая группа или один человек, — продолжил Кир. Возражений опять не последовало. — Тогда прошу выделить мне тех людей, что привезли меня сюда.

Настоятель не смог скрыть своего удивления.

— Просто я никого здесь не знаю, — пояснил Кир. — А моих конвоиров более или менее изучил за дорогу и представляю, что можно от них ждать. За неимением лучшего придется пользоваться тем, что под рукой.

 

Катакомбы

— Ба-а, тролль!.. — разорвал глухую тишину голос — Ты что тут потерял, белобрысый?

От неожиданности Кир дернулся и стремительно обернулся. Еле видное сияние, исходящее от неровных каменных стен, не позволяло толком разглядеть весь подземный зал с уходящим ввысь сводом, но Кир мог поклясться, что он здесь находится один. За исключением, конечно, каменного саркофага, покоящегося в центре зала, и компании скелетов в полном боевом облачении, разлегшихся вдоль стен. Но эти типы, судя по количеству пыли на них, уже очень давно пребывали в покое и разговаривать никак не могли. И вдруг этот голос?

Кир медленно отступил к стене, скользя взглядом по залу. Все его чувства подсказывали, что вокруг никого нет. Ни чудовищ, ни других таинственных и загадочных обитателей подземелий. Кир не ощущал ни малейшего следа каких-либо эмоций, а уж этому-то своему непонятному умению он привык доверять. Любое живое существо, будь оно хоть трижды неразумным, распространяло вокруг себя волну желаний, страха, злобы… всего и не перечислишь, и Кир при некотором усилии мог почувствовать и безошибочно определить местонахождение, скажем, крысы под полом. Или птицы, затаившейся в густой листве дерева. А уж о людях и говорить не стоило. Чтобы засечь человека, Кир не особо и напрягался. До того сильно светили (или пахли? — он так и не подобрал точного определения) двуногие разумные. Однако сейчас и это его чувство упрямо сигнализировало, что он один.

Кир решил, что ему почудилось и, отлепившись от стены, шагнул к саркофагу. Надо было проверить, кто или что там находится. Может быть, больше и не придется шататься по здешним лабиринтам…

— А ты невежлив, тролль! — Давешний голос, казалось, заполнил не только все вокруг, но и пространство под черепом. У Кира возникло ощущение, что еще немного, и голова лопнет, подобно спелому плоду. На этот раз в голосе чувствовались явные нотки недовольства.

— Кто ты? — Кир на всякий случай посмотрел на тонущий в сумраке свод. Только там еще мог прятаться таинственный обладатель голоса.

— Кто я?! — изумился голос — А тебе не кажется, тролль, что этот вопрос более уместен в отношении твоей персоны?

— С какой стати?

— С той, что ты шарахаешься по местам, где хозяином являюсь я, тролль.

— Ну ладно. — Кир решил не перечить легко раздражавшемуся голосу, упорно относившему его к чудищам, населяющим Триалетский хребет. — Я человек, наемник по профессии, попал сюда не совсем по своей воле…

— Ты не человек, — прервал его рассказ вновь развеселившийся голос — Ты тролль.

— Почему? — не выдержал Кир.

— Что почему? — не понял голос.

— Почему ты меня называешь троллем?

— А кто же ты тогда, если не тролль? — хмыкнул голос.

— Я — человек и…

— Заливай кому другому, — совсем развеселился голос. — А то я вашу белобрысую братию не знаю…

Киру никогда раньше не приходилось сталкиваться с невидимыми собеседниками. Он, правда, читал, что в горах Марвии водились снежные призраки, но никогда не слышал, чтобы эти хищные неразумные твари еще и умели разговаривать. Так что его собеседником был кто угодно, но не обитатель Снежных гор. В противном случае от Кира уже осталась бы только одна высосанная насухо шкурка.

— Так что ты тут забыл, тролль, считающий себя человеком? — с издевкой в голосе продолжил невидимый собеседник.

— А может, ты тоже представишься? — осторожно поинтересовался Кир. — А то я даже не знаю, как к тебе обращаться.

— Да? — удивился голос — Разве ты еще не понял?

— Нет, — пожал плечами Кир.

— Да-а. — В голосе послышались нотки сожаления. — Одичали вы здорово… еще немного — и действительно станете людьми.

— И все-таки, — Кир не стал обращать внимания на последние, не совсем понятные слова, — как мне к тебе обращаться?

— Я — Омер! — гордо заявил голос — Слыхал про такого?

«Вот те на! — мелькнула у Кира мысль. — Обнаружить до сих пор никому не известного разговаривающего призрака и следом же убедиться, что оный призрак спятивший. Нет, это только мне могло так повезти!»

— Император? — уточнил Кир, решив проверить свои подозрения.

— Он самый! — хвастливо заявил голос.

— Так Омер же скончался. Тьма его знает сколько сезонов назад!

— Не «Тьма знает», а тысяча четыреста девяносто девять лет, — поправил его голос. — В следующем году у меня, так сказать, юбилей.

— Лет? — не понял Кир.

— Ну, это будет по-здешнему… — Голос замолчал и после довольно длительной паузы продолжил: — В общем, в два раза больше. Один год примерно равен двум Сезонам — Теплому и Холодному. Значит, десять лет будет равно двадцати Сезонам с хвостиком. — Голос опять замолк, а потом с ясно слышимым раздражением добавил: — Я тебе что, считать нанялся?! Если так хочется, сам возись с переводом в местное дебильное летоисчисление! А меня уволь от идиотского занятия!

— Что вы! — поспешил успокоить обладателя раздраженного голоса Кир. — Я нисколько не настаиваю!

— Еще бы ты попытался это сделать, — произнес голос, остывая.

Невидимый собеседник моментально раздражался, но, слава Творцу, так же быстро и успокаивался. Кир нисколько не осуждал его за это. Тут поневоле станешь вспыльчивым, проведя такую пропасть времени в катакомбах.

— Так, может, объясните мне, ваша светлость, почему вы так упорно называете меня троллем? — поспешил задать следующий вопрос Кир, не дожидаясь пока спятившему голосу придет еще что-нибудь на ум. — На Триалетском хребте живут горные тролли, так у них, уверяю вас, ничего общего со мной нет. Разве что две руки, две ноги и голова…

— Как ты меня назвал? — поинтересовался голос — Вашей светлостью?

Кир молча кивнул, решив проверить, видит ли его таинственный собеседник.

— Хм… — протянул голос — Неплохо, неплохо… хотя «величество» звучит и получше, но давай-ка не будем зацикливаться на титулах и былых заслугах. Я, знаешь ли, за столетия, проведенные в этих довольно уединенных местах, стал очень снисходителен и научился ценить прелесть общения с немногочисленными посетителями. Конечно, если они не зарываются…

— Как скажете…

— Можешь обращаться ко мне на «ты», — продолжил голос, прерывая Кира. — Местному дикарю я бы такого не позволил, но тебе, так и быть, разрешаю.

— Благодарю. — Кир все еще пытался определить, где может прятаться невидимый собеседник, но тщетно. Подземная зала была пуста. Единственным подходящим местом являлся саркофаг в центре, однако Кир полагал, что к нему его вряд ли подпустят. Он вспомнил галерею статуй в предыдущем зале. Да и статуи ли это были на самом деле? Теперь Кир уже не смог бы с уверенностью это утверждать. Скорее всего, там находились те незадачливые бродяги или искатели сокровищ, кто столкнулся с невидимым собеседником Кира. Тем более голос упоминал о немногочисленных собеседниках…

— Так на чем мы остановились? — осведомился голос, прерывая размышления посетителя.

— На троллях, — решил быть последовательным до конца Кир. Тем более его самого жутко заинтересовала уверенность таинственного собеседника.

— Твое ослиное упрямство и непрошибаемая тупость лучше всего свидетельствуют о принадлежности к оному народу, — констатировал голос — У тебя же доказательства находятся прямо под носом, но ты их решительно не желаешь замечать!

— Но я уже говорил о горных троллях Триалет…

— Оставь этих дикарей в покое! — с раздражением оборвал его голос — Какое отношение полуобезьяны могут иметь к троллям?!

— Их называют…

— О боже! — воззвал к кому-то голос — Дай мне терпение вразумить этого дурака!

«Не один он тут, что ли?!» — Кир поежился от перспективы общения с компанией спятивших от долгого пребывания в подземельях призраков. Но больше никто не явился на эмоциональный призыв невидимого собеседника.

— Ладно, — с ясно слышимой обреченностью начал голос, — попробую убедить тебя, что говорю правду. Иначе нам не сдвинуться с мертвой точки.

— Буду премного благодарен, — вставил Кир.

— Нужна мне твоя благодарность, как мертвому ослу уши, — непонятно выразился голос. — Я тебе говорил о том, что доказательства у тебя под носом? Но только ты их упорно не желаешь замечать?

— Да, — кивнул Кир.

— Ты меня слышишь?

— Естественно. Иначе как бы мы могли общаться…

— Так вот ни один из людей, к коим ты себя причисляешь, этого не умеет и вряд ли сумеет в обозримом будущем…

— Ну и чего ты молчишь? — после некоторой паузы, не дождавшись никакой реакции от собеседника, осведомился голос.

Доказательство, приведенное им, честно говоря, было настолько зыбким, что Кир не знал, что ответить. Ладно, если бы в пещере находился еще кто-то, чтобы можно было проверить это утверждение. В нынешнем положении оно являлось исключительно голословным.

— А что-нибудь более определенное нельзя привести? — наконец решился Кир, ожидая очередного взрыва негодования со стороны невидимого собеседника.

— Ты сколько по здешним пещерам шарахаешься? — устало вопросил голос.

— Порядочно.

— А почему без огня?

— Так получилось, — пожал плечами Кир. — А потом я заметил, что тут можно без него обойтись. Стены слабо светятся…

— Стены светятся? — язвительно хмыкнул голос — А мозги у тебя не светятся? Если они, конечно, имеются. В чем я начинаю сомневаться.

— Я опять что-то не то сказал? — как можно более кротко поинтересовался Кир.

— Стены светятся, — повторил голос, не слушая Кира. — Это надо же такое придумать! Да будет тебе известно, мой тупой тролль, вокруг стоит тьма, как в первый день Творения! Просто твои глаза устроены так, что ты можешь в ней видеть!

— Да? Интересное свойство, — осторожно заметил Кир. Голос опять привел никак не доказуемое утверждение.

— Вижу, что все еще не убедил, — вздохнул невидимый собеседник. — Ну, тогда последнее: ты чувствуешь окружающих тебя людей? Их настроение, отношение к тебе?

— Да. — Тут Кир насторожился. Об этой его особенности организма, кроме нескольких человек, не знал никто. И вряд ли могло быть известно таинственному обитателю катакомб.

— И скажешь, что как оружие ни разу не использовал данное свойство?

А вот об этом Кир вообще никому не говорил.

— Если назовешь мне хотя бы одного человека, обладающего подобной особенностью, — продолжил голос, не дождавшись ответа собеседника, — я признаю, что ты принадлежишь к расе людей.

Кир молчал, переваривая сказанное. Значит, он принадлежал к одному из легендарных народов, явившихся вместе с Омером в незапамятные времена с юга! Что там писал Рахи Меронский? Панцирная пехота троллей, ведомая Соллом, отправилась к Северному морю… Соллом?! Властители Марвии называли себя соллами! Выходит, что и он…

— Ну что молчишь? — Голосу, видимо, надоело ждать. — Или язык отнялся?

— Почти, — признал Кир. — Не каждый день удается узнать о себе такое.

— Та-ак, — протянул призрак. — Кажется, мне удалось невыполнимое: убедить в своей правоте тролля.

— А это так трудно сделать? — полюбопытствовал Кир.

— Еще бы! — авторитетно заявил голос — Намного легче просто приказать. Твои соплеменники на редкость упрямы… да и туповаты, между нами говоря.

После этих слов наступила тишина. Невидимый собеседник, по всей вероятности, наслаждался многотрудным свершением. Кир пытался честно анализировать себя на предмет упрямства и тупости. Если со вторым определением он был готов согласиться (все мы в какой-то мере тупы, и считающий себя гением чаще всего относится к категории уже не просто тупых, а лишенных разума), то по поводу упрямства мог и поспорить. Никогда не замечал за собой такого качества. Если только на арене или еще в какой заварушке. Там он действительно становился упрям, но для этого Кира нужно было хорошенько разозлить.

— Итак, — бодро разорвал повисшую тишину голос, — вернемся к первой части нашего вопроса.

— Это к какой? — попытался отвлечь его Кир. — К горным троллям?

— Ты мне мозги не пудри! — моментально среагировал на уловку голос. — Забыл с кем разговариваешь, тля?!

— Никак нет! — встал по стойке «смирно» Кир. — С почившим более трех тысяч сезонов назад основателем империи и династии правителей Омером Первым.

— То-то же! — удовлетворенно заявил голос — И никогда не забывай… если не хочешь составить компанию тем полудуркам в проходе.

Кир с содроганием вспомнил выстроившиеся двумя колоннами статуи. Кого там только не было! Начиная от дварфов Триалетского хребта и заканчивая дроками и шелтами. О людях можно было и не упоминать. В шеренгах присутствовали представители всех человеческих рас, населяющих империю. Но кроме знакомых Киру народов в коридоре находились и такие, о которых, он был уверен, не только вчерашний аренный раб, но и планомерно занимающиеся историей мудрецы никогда не слышали.

Не зря те образчики разумных показались Киру живыми. Будто чья-то могущественная рука вмиг заставила их окаменеть, а потом аккуратно установила вдоль стен на всеобщее обозрение. А так как с этим самым обозрением в тутошних местах было туго, значит, любовался ими в основном невидимый собеседник Кира. Неплохую коллекцию он себе собрал! Кир с некоторым беспокойством подумал, что и ему определено место где-то в этих рядах. Вот поговорят-поговорят, потом призраку надоест — и отправляйся к стеночке.

Тем более и разговор как раз приблизился к очень щекотливой теме, а что соврать, Кир так и не мог придумать.

— Продолжим, — предложил голос и сразу же задал вопрос, которого Кир боялся больше всего: — Итак, что ты искал в этих местах?

— Золото и самоцветы, — ляпнул Кир первое, что пришло в голову.

— Ай, не ври, белобрысый, — с насмешливой укоризной произнес голос. — Императору врешь…

— Да я…

— Молчать! — рявкнул голос с такими интонациями, что Киру сразу стало понятно, как Омер Первый посылал тысячи воинов на верную смерть. — Предупреждаю последний раз: или мы разговариваем предельно правдиво, или ты займешь место среди моих экспонатов в коридоре!

— В этом случае я там окажусь еще быстрее! — огрызнулся Кир.

— Не скажи, — не согласился голос — У тебя будет шанс покинуть мои владения. Но только в одном случае. — У него снова прорезались металлические нотки. — Говорить правду, одну правду и ничего, кроме правды! Понял?

— Понял, — обреченно кивнул Кир.

— Тогда начинай, — милостиво позволил ему голос.

 

Лика

— Мое почтение, уважаемая Лика! — Шедший по улице гончар учтиво приподнял шляпу.

— Здравствуй, Хави, — кивнула женщина.

— В лавку?

— Куда же еще.

— Тогда, если позволите, я вас провожу. — Хави моментально пристроился рядом. — А то что-то неспокойно стало в городе…

— С чего бы? — усмехнулась Лика. — Что-то я не заметила ничего особенного.

— Как же?! — горячо воскликнул гончар. — А жестокое убийство одного из самых влиятельных купцов Эпина вам ни о чем не говорит?

— Это Квинта эр Тилла, что ли? Так его прикончили вон аж когда!

— Но городская стража до сих пор не отыскала убийцу!

«И не отыщет, — подумала Лика. — По всему видно, что с купцом разобрался профессионал. Таких редко когда удается задержать. Тем более нашей зажиревшей страже».

Она прекрасно понимала назойливое внимание Хави. Он, как говорили на юге, положил взгляд на свою одинокую соседку по улице. Лика критически осмотрела шагающего рядом гончара. Мужчина шести с лишним локтей росту, атлетически сложенный, с пышной шапкой кучерявых волос, на гладко выбритом лице почти не видно морщин, хотя Хави уже разменял восьмой десяток сезонов. Партия, что ни говори, замечательная. Не зря на него заглядываются многие состоятельные вдовушки Гончарной и Кузнечной улиц, да и молодки, ни разу не бывшие замужем, одаривают благосклонным вниманием. Тем более и дело гончара процветает. Так нет, он ни на кого, кроме Лики, внимания не обращает. Вон, даже в свою мастерскую начал так ходить, чтобы по дороге встречать Лику.

Случись ей такое заманчивое предложение в те времена, когда Лика подвизалась в сожительницах атамана шайки разбойников в далекой северной Марвии, женщина ни мгновения не колебалась бы. Если бы… К сожалению (или к счастью?), с той поры взгляды на жизнь убывшей разбойницы кардинально изменились. И виной этому стал не человек…

Ей хватило денег, что щедро отсыпал Инзи из своей наплечной сумки, не только на покупку небольшого домика на окраине Эпина и обзаведение хозяйством, но и на скромную лавку, где бывшая разбойница открыла торговлю овощами. Она скупала капусту, сладкий картофель, брюкву, свеклу у державших огороды за пределами городской стены жителей, оказавшихся неспособными к ремесленничеству, но тем не менее не захотевшими покинуть город оружейников. Поступавшие дары земли женщина перепродавала ремесленникам, кузнецам, гончарам и прочему городскому люду. Правда, на одной торговле овощами Лика бы не продержалась. Популярностью ее лавка пользовалась по другой причине.

Инзи все-таки показал ей травы, что дроки использовали как приправу к блюдам. Лика свято хранила доставшийся ей секрет. Пару раз за Теплый Сезон бывшая разбойница отправлялась в окружавший Эпин лес на сбор необходимых ингредиентов. Потом она тщательно сушила сбор и не менее тщательно растирала в ступке. После этих нехитрых манипуляций так поразившая ее приправа была готова. Вот ее-то Лика и продавала своим постоянным покупателям. Причем делала это так, чтобы они ни в коем случае не догадались о составляющих сбора. Благодаря этому она довольно безбедно существовала и даже начинала подумывать о расширении дела путем покупки кузницы по соседству.

Она так и не нашла себе достойного спутника жизни, хотя ее считали очень выгодной партией, и немало ремесленников предлагали женщине разделить с ней кров и еду. Бывали моменты, когда Лика почти решалась согласиться с очередным предложением, но каждый раз перед ее мысленным взором вставали невозмутимые темные глаза Инзи, и она решительно отказывалась.

Чем ее околдовал этот таинственный лесной житель — непонятно. И хотя с той поры прошел уже добрый десяток Теплых Сезонов, Лика все никак не могла забыть отправившегося в неизвестность дрока. Из их кратковременной связи ничего не последовало. Инзи был непреклонен и, как только они достигли предгорий Триалетского хребта с высящейся на перевале крепостью Ордена Света, рассчитался с проводницей. С тех самых пор Лика и жила в одиночестве, не пуская в свою постель других мужчин.

Днем сосущее чувство утраты отступало в глубь сознания, прячась за ворохом постоянных дел, но ближе ко второй половине дня все сильнее заявляло о себе. Хуже всего были одинокие вечера и ночи, когда Лика неподвижно лежала в, казалось, раскаленных от бессонницы простынях, а в ее сознании проплывали такие далекие и в то же время такие близкие недостижимые дни и ночи, что ей довелось провести с Инзи.

Временами Лика пыталась забыться в вине, и не спиться ей помогло лишь то, что после бутылки или двух давно прошедшие дни виделись еще сильнее и от этого муки воспоминаний становились только больнее.

Она не раз была близка к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством, и ни запреты Творца, ни что-либо другое не смогли бы ей помешать. Останавливало неизменно одно: пусть и призрачная, но надежда на встречу. Она не верила, что Инзи мог сгинуть в неведомых и страшных землях Запада, и изо дня в день терпеливо ждала его возвращения.

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Прощание с Хави, печально и нехотя отправившимся в свою мастерскую, сидение в лавке, дежурные улыбки постоянным покупателям, возвращение в одинокий дом…

Лика устало опустилась на скамью, взгляд, не задерживаясь, скользил по знакомым предметам обстановки, пока не остановился на сиротливо висящей над кроватью сабле. Той самой, что сопровождала женщину в ее странном походе на Запад. Очнулась она, когда на улице сгустились сумерки и только редкий запоздавший прохожий, сопровождаемый ленивым взбрехиванием собак, иногда нарушал тишину наступающей ночи. Лика нехотя поднялась со скамьи и зажгла светильник. Ленивая мысль об ужине мелькнула в голове и куда-то исчезла. Женщина двинулась по направлению к постели, и тут раздался тихий стук в дверь. Сердце Лики подпрыгнуло вверх, а потом провалилось куда-то в район желудка и учащенно заколотилось. Она почему-то на цыпочках, мысленно уговаривая себя, что это опять явился Хави с очередным предложением руки и сердца, подошла к двери.

В дверном проеме возникла невысокая фигура, и в комнату ступил, как всегда, невозмутимый, будто не прошло столько времени, Инзи собственной персоной.

— Ты вернулся. — У Лики от неожиданности ослабли ноги, и она, чтобы не упасть, прислонилась к стене.

— Здравствуй, Лика. — Инзи оглядел комнату. — Ты одна?

Лика молча глядела на дрока, не в силах поверить в его появление. Наконец она протянула руку и осторожно потрогала Инзи за рукав.

— Вижу, что одна, — между тем удовлетворенно кивнул дрок. — Это хорошо.

— Что хорошо? — с некоторым усилием произнесла Лика.

— Хорошо, что не надо перед кем-то отчитываться…

— Как ты? — Лика не совсем поняла слова дрока, да и это было неважно. Главное, что он стоял перед ней живой и здоровый, опираясь на свое неизменное копье.

— Нормально. — Дрок пожал плечами.

— Тяжело было там? — Лика кивнула в сторону темной громады Триалетского хребта.

— Когда как, — опять пожал плечами дрок, не собираясь распространяться о своих похождениях на Западе.

— Нашел, что искал? — с замиранием произнесла Лика. Ей казалось, что, если Инзи выполнил задуманное, он останется с ней. В глубине сердца она упорно верила, что Инзи все-таки к ней неравнодушен. Если же все обстояло наоборот, то не стоило дальше коптить небо в этом мире…

— Нет, — односложно ответил Инзи, и сердце женщины опять провалилось куда-то вниз. — Но теперь я знаю, где искать.

— Где же? — чуть слышно произнесла Лика.

— На Востоке. И мне понадобится проводник. Собирайся, выходим этой ночью.

 

Диг

Все неприятности начались с того самого момента, когда он сыграл в благородство и отпустил Немого. Бывший коллега по арене явился настоящим провозвестником несчастий. Если бы Диг знал, что так получится, самолично удавил бы его, и плевать на косые взгляды и обещания. Подумаешь — дал слово! Как дал, так и взял! Тьма побери этого северного выродка! Прав все-таки был Арсак. Диг навсегда запомнил слова этой лисы:

«Темное это дело и опасное. Мегид просто не понимает, чем может обернуться для всех нас присутствие этого типа в школе».

Что-то Арсак знал такое об аренном рабе, что позволило ему сказать подобное. Что-то такое, о чем не счел нужным делиться с допрашиваемым Дигом. Да и с чего бы он разоткровенничался с аренным рабом.

Видимо, Арсак же и постарался, чтобы Кир как можно быстрее исчез из школы. Трудновато, правда, на первых порах оказалось без него справляться на арене. Тем более что почти следом за северным варваром исчез и его дружок шелт. Но ничего, справились… Еще бы пара сезонов, и старый Кархи взял бы Дига в младшие наставники, но тут начались эти непонятные события, и империя посыпалась, как домик из песка под напором ветра. Карьеру в школе сделать не удалось. Пришлось срочно переквалифицироваться в вожди этого быдла, именуемого повстанцами и борцами за новый мир. Как же! Так вам и подадут этот мир с поклоном и пожеланиями пользоваться на свое усмотрение. В рухнувшей империи оказалось достаточно любителей откусить от жирного пирога.

За окошком раздался дикий женский визг, оторвавший Дига от мрачных размышлений.

— Крайх! — рявкнул Диг.

— Слушаю! — тотчас ввалился в дверь помощник Дига. Он был порядком навеселе.

И это еще один из лучших. Диг с плохо скрываемым отвращением оглядел свою правую руку, находящуюся во власти крэга, вина и Харг знает чего еще!

— Если эти ублюдки не перенесут свои развлечения подальше от дома, я лично позабочусь, чтобы ни один из них не увидел завтрашнего восхода Сиба, — пообещал Диг.

— Все будет исполнено, — прижал к груди руки Крайх. — Сейчас я отгоню ребят на соседнюю улицу.

Он развернулся, копируя строевую выправку регулярных частей, и, едва не вписавшись со всего размаху в косяк, исчез за дверью. Следом за окнами послышался его голос, и после короткой перепалки пьяная компания, недовольно ворча, удалилась прочь.

Все-таки жаль, что не удалось договориться с Киром. Вдвоем бы они живо навели дисциплину среди этого сброда. Повесили бы пяток самых буйных на столбах вокруг площади… Остальные одумались бы. Одному-то везде не поспеть. Диг давно понял, что не сможет справиться с этой оравой отребья без хороших помощников. Вот только последние почему-то не торопились присоединяться к борцам за светлое будущее. А вместо них шло все больше ворье, отморозки-грабители, убийцы и прочие отбросы с городского дна.

Поэтому Диг трезво оценивал боеспособность своего отряда. Его четыреста человек легко сметет полуала регулярных пехотинцев. Что уж тогда говорить о конных элитных войсках империи. От пехотинцев хотя бы удастся сбежать.

Вот по этой причине Диг, хотя его уже и именовали вождем, не собирался долго задерживаться на сей опасной должности. Вожаки обычно кончают жизнь намного более болезненным способом, чем рядовые исполнители. А то, что их вольнице в скором времени придет конец, Диг не сомневался. Имперские войска практически не пострадали во время мятежа и остались верны тем осколкам былой власти, что сохранились в крупных городах. А власть очень скоро задумается над тем, что ей кушать. Да и подчиненных, и горожан с многочисленными беженцами надо кормить. И поэтому они всерьез возьмутся за разоряющих провинцию разбойников. Надо срочно возвращать на свои места тех, кто снабжает продовольствием города, а без налаживания порядка этого не сделать. Диг собирался, примеряясь к обстановке, побыть во главе этого сбора еще максимум двадцать — тридцать дней, а затем незаметно исчезнуть вместе с награбленным золотом на Запад. Пусть там живут сторонники Харга… Дигу было все равно. Он всегда равнодушно относился к любой религии. Тем более что и сторонники Света, и последователи Тьмы одинаково ценили золото, и с этим металлом бывший аренный раб и вождь повстанцев намеревался найти тихую гавань и насладиться всеми прелестями жизни богатого человека.

А неприятности начались в ту же ночь после поединка на площади. Горожане внезапно взбунтовались. И хорошо еще не все. Та часть, что решила избавиться от захватчиков, напала на отряд Дига. Пока пьяные повстанцы очухались и сообразили, что к чему, горожане успели отправить во Тьму почти тридцать бойцов Дига. Но счастье им очень быстро изменило, и в городке началась настоящая резня. Озверевшие мятежники не щадили никого. К настоящему времени в городке оставалось в живых всего ничего коренных жителей. Может, с десяток-два женщин, которые сразу не попали под мечи, да несколько детей, попрятавшихся в погребах и развалинах. Повстанцы к тому времени поостыли и оставили уцелевших женщин для развлечения. А так как их (повстанцев) было слишком много на оставшийся в живых женский пол и развлечения у борцов за новый мир по большей части практиковались весьма своеобразные, то городок в скором времени обещал стать полностью безлюдным.

Однако остаткам жителей повезло. Чего не скажешь о повстанцах. Диг только вознамерился осушить бутылку-другую вина и завалиться на боковую, как вдруг уловил высокий серебристый звук рожка. Поначалу он решил, что кто-то развлекается подобным образом, но нарастающий конский топот и крики ужаса за окном быстро разубедили его. Это оказались те, кого он так опасался. Регулярная конница бывшей империи. В Кунгее или Зиальге вычислили местоположение одной из банд, и звук рожка свидетельствовал о том, что подчиненным вождя Дига осталось жить очень недолго. Да к тому же в атакующем отряде были паладины Света. Именно они всегда извещали об атаке подобным образом. А от них еще никто не уходил живым.

Диг моментально среагировал на изменение ситуации. Он подхватил покоящиеся в углу переметные сумы с золотом и прыгнул в окно. Когда он весь в дожде из осколков стекла обрушился на площадь, на крыльцо выскочил бледный от страха Крайх и, обгоняя своего начальника, бросился к коновязи.

Они наперегонки, нещадно нахлестывая лошадей, вырвались в степь, где к удирающему руководству присоединилось с полсотни успевших добраться до конюшен повстанцев. Остальные так и остались навеки в степном городке. Но и просто так сбежать им не дали. За пределами городка их поджидала еще одна часть, которую нападающие предусмотрительно оставили в резерве. Конники стояли широкой дугой, отсекая все возможные пути отхода на юг или запад. Мятежники резко развернули коней и понеслись в единственно свободном направлении — на север.

 

Страйк

Ну вот, в который раз пришлось убедиться, что первые порывы души — самые верные. И если начинаешь думать или прислушиваться к окружающим, верная гарантия, что собственные размышления и чужие советы выйдут боком. Ведь хотел прибить этого маленького звереныша, купленного Мегидом, да пребудет его душа в покое в объятиях Харга, на Севере. Нет, послушался скрягу-купца, купился на его посулы о тройной выплате и в результате пришлось вообще без гроша за душой бежать сломя голову из Галата. Да потом еще столько сезонов ошиваться в захолустье, ожидая, пока те, кто методично и тщательно зачистил всю команду Мегида, успокоятся и забудут о безвестном наемнике. А не пожадничай купец и пошли подальше ту атаманшу с кучкой бандитов, глядишь, до сих пор бы занимался вполне прибыльным делом. Нет, решил обогатиться продажей сразу двух детенышей благородных соллов! Болван!

Страйк по прошествии пары сезонов потихоньку, осторожно попытался вернуться к ремеслу наемника и неожиданно обнаружил, что за его голову негласно назначена награда. Некто неизвестный оценил рядового наемника в сотню золотом. Да за такие деньги Страйк, как и большинство его знакомых, мать родную продал бы! Хорошо еще, он хоть узнал о подобном предложении от одного молодого хлыща, решившего прославиться, занимаясь наемничеством. Страйк встретился с ним на границе Кэлла и Ирремеля далеко на юге, где ему пришлось какое-то время служить охранником в захудалой харчевне. Услышав, как зовут охранника, проезжий наемник и рассказал о предложении. Конечно, этот отпрыск небедных родителей, а в его кошеле Страйк обнаружил пятнадцать золотых, никогда и никому уже ничего не расскажет, как и хозяин харчевни и его жена. Это заведение по нечаянности одного из постояльцев загорелось, дело было ночью, никто так и не успел проснуться.

Страйк дождался, пока здание, занявшееся с четырех углов, заполыхает одним огромным факелом, после чего отправился на Восток, решив, что лучший способ спрятаться, — это быть все время на виду и там, где тебя никто и не подумает искать.

По приезде в Шарью он сразу же отправился на вербовочный пункт и поступил на службу в кавалерийскую регулярную часть. С тех пор Страйк уже в имперской форме в але Барраса побывал практически на всех южных границах империи: от Тауланского канноата до Мокрых гор и Южного моря. Они ловили контрабандистов и разбойников, усмиряли вечно бунтующих кочевников, уничтожали перевозчиков крэга и их грузы… Не всегда это были безопасные рейды, но кавалеристы с радостью выполняли подобные задания. Из задержанных грузов десятая часть шла им как премия, да самые ловкие еще ухитрялись обчистить карманы задержанных до сдачи властям. Благо, Баррас — командир алы — не обращал на подобные нарушения дисциплины особого внимания.

Страйк постепенно втянулся в армейский быт и ему даже порой начинала нравиться его новая жизнь, тем более что в увольнительных никто не запрещал кавалеристам расслабляться сообразно наклонностям и желаниям.

А потом в империи вспыхнул мятеж, и бывший наемник, даже реши он вернуться к прежнему образу жизни, остался бы не у дел. Торговля практически прекратилась, и большинство наемников сидели без работы, перебиваясь случайными заработками.

И тут на тебе! Судьба все-таки настигла Страйка! Поимка на въезде в Кунгей странного наемника с клеймом раба на плече прервала спокойное существование имперского кавалериста. Когда командир поинтересовался, знает ли Страйк этого типа, бывший наемник наткнулся на пристальный взгляд светло-голубых глаз, и ему сразу же вспомнился бредущий в толпе рабов маленький северянин. У того были такие же точно глаза. А когда задержанный снял с головы платок, повязанный на манер кочевников из Таулана, и Страйк увидел пепельный ежик волос, он полностью уверился, что это и есть купленный у разбойничьей шайки солл. Да и по времени все совпадало. Северянин-подросток как раз должен был за эти сезоны стать мужчиной.

Пока задержанного препровождали в Кунгей, Страйк себе места не находил. Он боялся, что северянин расскажет свою историю, в которой всплывет имя одного из кавалеристов Барраса, но пепельноволосый наемник, похоже, ничего не помнил из своего детства. Да и разве служил бы он в наемниках, зная, что является благородным соллом? Этими соображениями Страйк окончательно успокоил себя, тем более что северянин попал в тюрьму, где содержались особо опасные преступники. А послушав историю купеческой дочки и ее искалеченного брата, вовсе пришел в благодушное настроение. И по гораздо меньшим обвинениям шли на каторгу или прямиком на виселицу. Так что призрак из прошлого можно было списать и забыть…

И каково же оказалось его изумление, когда Баррас отрядил Страйка и еще четверых кавалеристов в распоряжение паладина Света! Вернее, не изумление, а испуг. Ведь надо было ехать в Галат, где Страйк до сих пор побаивался появляться. А уж когда он узнал, что они должны будут сопровождать задержанного пепельноволосого наемника…

Первой мыслью Страйка было дезертировать. И он бы сделал это не раздумывая, однако тогда ему был один путь — к мятежникам. Власти крупных городов, испуганные размерами мятежа, спешно вычистили городское дно. Мошенники, бандиты различных мастей, нищие — вся эта братия перешла на казенный кошт и казенные квартиры с зарешеченными окнами. Так что затеряться среди них не удалось бы. К мятежникам же Страйк не хотел подаваться по одной простой причине — их дни были сочтены. Поделившие власть после исчезновения императора в конце концов договорились между собой и взялись за повстанцев всерьез. Они угрожали власти, а посему должны были исчезнуть. Причем искоренять будут, и в этом Страйк был уверен, любые, даже самые незначительные ростки мятежа. И поэтому шансов уцелеть на той стороне практически не существовало.

В результате долгих размышлений Страйк пришел к, казалось бы, парадоксальному решению: ехать в Галат — город, где могли до сих пор разыскивать одного наемника… Пепельноволосый, если это был тот самый мальчишка-северянин, пока ничего не помнил (Мегид, надо отдать ему должное, подстраховался и, не скупясь, промыл рабу мозги), дорога же предстояла длинная и по нынешним временам небезопасная. Мало ли что могло случиться на пути в Галат! Там же они должны были передать пепельноволосого из рук в руки отцу Геру, а, по слухам, это был еще тот садист. Так что все еще могло кончиться для Страйка вполне благополучно.

Однако события начали развиваться совсем по-другому и никак не в пользу Страйка. Если бы он знал, чем все обернется, не задумываясь бежал бы к мятежникам. По сравнению с тем, что его ожидало, лагерь повстанцев выглядел пансионом для благородных девиц.

 

Джоли

Летняя резиденция верховного эрла Зангары поражала воображение. Замок из желтого кирпича, главным шпилем задевавший, казалось, за облака, был заключен в объятия угольно-черных стен высотой как минимум в шестьдесят локтей. Ворота в стене защищал донжон, по высоте почти не уступавший замку. Вся эта громада, расположившаяся на высоком холме, грозно нависала над раскинувшимся внизу городом.

Угам находился на главном торговом пути, связывающем столицу Зангары — Сальм — с остальными городами империи. И это обстоятельство сделало его одним из самых больших и богатых городов провинции. Кроме Сальма, конечно. В Угаме проживали, наверное, представители всех народов, обитающих в Мерианской империи. Даже дварфы имели здесь свое торговое представительство. А эти жители подземелий очень неохотно расставались с Триалетским хребтом. Шарья да Угам — вот и все города, где они пребывали постоянно. В Угаме жила довольно большая община и соплеменников Джоли, но шелту, въехавшему в этот северный город, было не до встреч с родичами.

Он не застал на привычном месте в окрестностях Шарьи наставника Банна. Ожидавший его связник передал приказ, согласно которому Джоли следовало срочно отправляться на встречу в Угам. И сейчас Джоли, погоняя запряженную в повозку лошадь, терялся в размышлениях, какое отношение скромный наставник Банн может иметь к верховному эрлу Зангары. И насколько оно серьезно, если Банн назначил встречу во дворце эрла.

Стража, видимо, была предупреждена, и внутрь шелта пропустили безо всяких задержек и придирок. Он даже не успел оглядеться, как его направили прямо во дворец. Пока сопровождающий вел Джоли нескончаемой анфиладой залов, уважение шелта к наставнику все возрастало. Никогда бы он не подумал, что обитатель скромного особняка вхож в такие места. А о том, что, оказывается, вхож да еще имеет к тому же немалый вес, говорило подчеркнутое уважение сопровождающего шелта придворного.

Банн не изменил своим привычкам. Комната, в которой он обосновался, ненамного превышала своими размерами ту, что знал Джоли. Из обстановки присутствовал неизменный камин, возле которого приютилось кресло, у окна стоял большой письменный стол, заваленный ворохом бумаг, а у стены — небольшой диван. Напротив письменного стола располагался стенной шкаф, сразу привлекший внимание Джоли. Придворный знаком указал, что шелту следует подождать здесь, и бесшумно удалился. Джоли только вознамерился обследовать шкаф, где сквозь переплеты заманчиво посверкивали бутылки разнообразных размеров, как в кабинет вошел Банн.

— Привез? — вместо приветствия сразу же задал он вопрос.

— Да. — Джоли полез за пазуху и вытащил вскрытое в Галате монахом Ордена Кающихся послание шелтов.

Банн, не обращая никакого внимания на сломанные печати, торопливо развернул письмо и, как показалось Джоли, облегченно вздохнул.

— Жди здесь, — коротко приказал он, направляясь к выходу. — Я скоро вернусь.

Тут уж Джоли, не теряя времени, решительно направился к шкафу. Открыв дверцы, он восхищенно присвистнул. Коллекция вин здесь была собрана знатная.

Шелту некоторые марки и пробовать-то не приходилось. Разве что слышать об их существовании. Он некоторое время покачивался с носка на пятку, пребывая в глубоких раздумьях. В конце концов Джоли решил, что раз вина выставлены на всеобщее обозрение, значит, и ознакомлению с содержимым бутылок никто не будет препятствовать. Последняя мысль была, конечно, спорной, но Джоли утешил себя тем, что Банн легко восполнит недостаток. Да и упустить такой шанс было выше его сил.

Шелт выбрал бутылку «Снежной ягоды» и отошел к столу, подыскивая, чем бы сковырнуть пробку.

Легкий ветерок, пролетевший по комнате, заставил его обернуться. В дверях стояла высокая молодая женщина в серебристом платье. Пышная грива волос пепельного цвета, струившаяся почти до пояса и перевитая нитками голубоватого жемчуга, говорила о том, что посетительница северянка. Джоли не довелось бывать в Марвии, но он сразу догадался, кто почтил его своим присутствием. Многочисленные байки о красоте благородных солл, ходившие по империи, были недалеки от истины. Шелт, проведший всю свою сознательную жизнь среди людей, хорошо усвоил каноны красоты, принятые этой расой. Так вот по ним внимательно разглядывающая его женщина была выше всяких похвал.

— Я вас приветствую, благородная солла, — учтиво наклонил голову Джоли, размышляя, с чего бы хозяйка замка, а на меньшее северянка не могла претендовать, заинтересовалась каким-то незнакомым пришельцем.

Женщина чуть заметно кивнула, все так же молча продолжая разглядывать шелта. Джоли покрутил в руках бутылку и осторожно поставил ее на стол. Он не представлял, как нужно себя вести с посетительницей и должен ли он вообще что-то делать, не нанеся по незнанию какого-нибудь оскорбления. Так они довольно долго молчали, глазея друг на друга. В голубых глазах женщины время от времени появлялось странное выражение, почему-то рождавшее в душе Джоли уверенность в том, что посетительница видит не только стоящего перед ней пришельца, но и еще что-то, недоступное обычным смертным. Внутренне ежась от внимательного взгляда, он в полной мере поверил слышанным ранее рассказам о том, что северянки настоящие колдуньи.

— Ты с ним встретишься, — внезапно произнесла женщина.

— С кем? — не дождавшись продолжения, спросил Джоли.

— С ним. — Женщина внимательно всматривалась в желтые глазищи шелта. — Это произойдет во тьме…

На этот раз Джоли благоразумно промолчал. Некоторые шелтянки обладали необычным свойством. Они могли заглянуть в голову собеседнику и рассказать о его жизни. И они не терпели, когда им кто-то в это время мешал. Особо настырному могли просто стереть память, превратив его в ничего не соображающий и ходящий под себя овощ. Северянка, похоже, владела аналогичным умением, но она к тому же, кажется, видела и будущее. А еще Джоли слышал, что благородные соллы могут проклясть и проклятие обязательно сбудется…

— Много других, — поморщилась женщина. — Мешают… И еще кто-то… никак не пойму…

Она неожиданно покачнулась и начала оседать на пол. Джоли бросился к ней, но не успел. Женщину подхватил на руки высокий темноволосый мужчина, появившийся из коридора вместе с Банном. Мужчина бережно перенес женщину на диван у стены.

— Что ты ей сделал? — повернулся он к Джоли.

— Абсолютно ничего. — Шелт спокойно выдержал яростный взгляд серых глаз.

Явившийся с Банном мужчина явно принадлежал к тем, кто привык повелевать. Об этом говорили и его надменная осанка, и манера поведения, да и качество одежды. Джоли, пожалуй, не хватило бы всей суммы, обещанной им с Киром за поездку в Шедар, чтобы приобрести камзол со штанами, подобные тем, что красовались на мужчине.

— Прекрати, Дерек, — положил руку на плечо мужчине Банн. — Он действительно ни в чем не виноват.

Дерек?! У Джоли разве что челюсть не отвисла. До того он был поражен. Наконец-то ему довелось воочию наблюдать таинственного работодателя, который держал в страхе всю империю.

— Она потеряла сознание…

— Просто был еще один сеанс предвидения, — бесцеремонно перебил его Банн. — Ты же прекрасно знаешь, что у нее они частенько заканчиваются подобным образом.

Лежащая на диване женщина шевельнулась.

— Моя солла! — повернувшийся к ней Дерек опустился на колени. — Что с тобой случилось?

— Ничего, — слабо улыбнулась женщина. Ее взгляд скользнул по присутствующим в комнате и на миг задержался на Джоли. Она нахмурилась. — Я видела вот его где-то во тьме. Он искал что-то очень важное…

— Что?! — почти хором спросили Банн и Дерек.

— Не помню. — Женщина потерла виски и улыбнулась на этот раз виновато. — Но я постараюсь вспомнить…

— Это как-то связано с тем, что ты рассказала в прошлый раз? — осторожно спросил Дерек.

— Да. — Сейчас женщина нисколько не сомневалась.

— Где это будет? — теперь уже Банн задал вопрос — Где эта тьма? На юге? На севере?

— Не знаю, — качнула головой женщина. — Я видела город с высокими белыми башнями…

Дерек и Банн многозначительно переглянулись.

— Что я тебе говорил? — хмыкнул Банн.

— Ты был прав, — задумчиво произнес Дерек. — Это Галат…

— … и гробница Омера, — докончил за него Банн.

— Проклятые катакомбы! — поморщился Дерек. — Оттуда еще никто…

Он взглянул на Джоли и замолчал.

— Я, пожалуй, пойду к себе, — подала голос женщина. — Проводи меня, милый.

— Конечно. — Дерек с готовностью придержал за талию поднявшуюся красавицу и бережно повел ее к двери.

— Банн, зайди ко мне, — бросил он через плечо уже на выходе. — Необходимо поговорить.

— Да, это и есть тот самый Дерек, — Наставник, как всегда, предугадал вопрос, готовый сорваться с уст Джоли. — Что ты еще хочешь знать?

— Почему меня вызвали в резиденцию верховного эрла Зангары? — спросил Джоли. — И какое отношение к нему имеешь ты?

— Самое прямое, — улыбнулся Банн. — Я работаю на верховного эрла.

— А Дерек?

— Он и есть верховный эрл Зангары.

Джоли открыл рот, подумал и, так ничего и не произнеся, закрыл его.

— Если тебе больше нечего спросить, я пойду. — Банн насмешливо взглянул на ошеломленного ворохом новостей шелта. — Об ужине я распоряжусь.

Уже у самых дверей он обернулся и произнес:

— Советую тебе без крайней необходимости не покидать этой комнаты. Дворец большой, тут легко заблудиться и забрести не в то место. Не все знают о твоем приезде, так что дождись меня. Кстати, содержимое шкафа, — Банн ткнул пальцем в сторону бутылок, — в твоем полном распоряжении. Отдыхай.

— Зачем мы ездили в Шедар? — уже в спину наставника задал вопрос Джоли, не очень надеясь на ответ.

— Чтобы узнать, откуда появился Омер, — чуть помедлив, произнес Банн.

— И узнали?

— Да, — донесся лаконичный ответ из коридора, и шелт остался в одиночестве.

— Мне действительно больше не о чем было спросить? — задал сам себе вопрос Джоли, поворачиваясь к столу.

Его взгляд уперся в так и не раскупоренную бутылку «Снежной ягоды».

— Видимо, действительно не о чем, — ответил он себе же и занялся любимым напитком богачей.

— Долго я буду киснуть в этих стенах?! — раздраженно вопросил шелт у Банна.

Он уже по горло был сыт изысканными яствами и столь же изысканными винами из подвалов верховного эрла. Заканчивался четвертый десяток дней с тех пор, как он въехал на двуколке в ворота замка. В мире творилось что-то необъяснимое. Казавшаяся столь прочной империя рухнула в одночасье. Император бесследно исчез. Соплеменники Джоли, жившие на территории людей, вернулись в Великую пустыню. А люди, судя по донесениям, приходившим с юга, принялись увлеченно резать друг друга, деля так неожиданно свалившуюся на их головы власть. Кир так и не вернулся с задания и, скорее всего, сгинул в бушевавшем на территории некогда могучей империи кровавом бунте.

— Ты прекрасно знаешь, сколько, — не отрывая взгляда от бумаг, произнес сидящий за столом Банн.

— Не верю я пророчеству этой девки! — все так же раздраженно заявил Джоли.

— Если Дерек услышит, как ты отзываешься о благородной солле, оно действительно не сбудется, — невозмутимо ответствовал Банн.

— Может, Киру как раз сейчас требуется моя помощь, а я вместо этого пролеживаю бока на диване и наливаюсь коллекционными винами!

— Он разберется со своими проблемами сам…

— Откуда такая уверенность? — как можно более саркастично спросил Джоли.

— Ты же знаешь пророчество, — устало вздохнул Банн. — По нему вы должны встретиться во время второй луны в…

— А если оставить пророчество в покое?! — не дал договорить наставнику Джоли.

— Можно и оставить, — спокойно пожал плечами тот. — Хотя я и не понимаю, почему. До сих пор она ни разу не ошиблась, и только благодаря одному из видений нам удалось вовремя подготовиться к бунту и сохранить в целости территорию Зангары.

— Что же вы не озаботились судьбой империи? — спросил Джоли. — Или так далеко видения не распространяются?

— Не юродствуй, — оборвал его Банн. — Чем, как ты думаешь, вы занимались в последнее время? Кир с тобой, наверное, поделился…

— В общих чертах, — кивнул Джоли. — Убирали неугодных кому-то из имперской верхушки людей.

— Ты так ничего и не понял, — оборвал его Банн. — Убирали вы как раз тех, кто работал на заговорщиков в ближайшем окружении императора. И не ваша и не наша вина, что нам так и не удалось предотвратить мятеж. Император оказался слишком нерешителен и не последовал советам Дерека. Тогда бы нам не пришлось охранять здешние границы от толп мародеров и бандитов. Удержать же порядок удалось только в Зангаре, да, пожалуй, в Марвии. Здесь — потому что у власти стоит Дерек, а в Марвии — там некому бунтовать. Благородные соллы заняты междоусобными дрязгами, им не до имперских проблем.

Джоли молча переваривал сказанное, глядя на вдруг разоткровенничавшегося наставника.

— А по поводу Кира, — продолжил Банн. — Ну где ты его собираешься искать? И как? Да еще когда все твои соплеменники покинули пределы империи. Тебя же повесят на первом дереве, если попадешься в руки мятежникам. Да и не только к ним…

— У Дерека больше некого послать на поиски? — спросил Джоли, смирившись со словами Банна.

— Почему некого? — недоуменно вскинул брови наставник. — Его ищут. Так же, как и напарницу, с которой он был на последнем задании.

— А-а, ту рыжую, — вспомнил Джоли.

— Вот именно, — кивнул Банн. — Кстати, она тоже будет присутствовать при вашей встрече во тьме. Или ты забыл?

Джоли в ответ неопределенно пожал плечами.

— Я уверен, — недовольно поморщился Банн на такое выражение чувств шелта, — что бывшая в видении девушка с рыжими волосами — именно она.

— Там была еще одна рыжая, — ехидно заметил Джоли, — и одна — черная. И вообще, для столь неприятного во всех отношениях места там собралось до неприличия много народа. Вам не кажется?

— Не кажется, — покачал головой Банн. — Не одни мы такие сообразительные.

— Если к назначенному времени там останется что искать, — мстительно заметил Джоли. — Не одни мы такие сообразительные.

Повторив последние слова наставника, шелт с интересом ждал его реакции. Он действительно озверел от ничегонеделания. И как это люди мечтают о золотом дворце, вышколенных слугах и полных погребах?! Такое «счастье» надоест через пару десятков дней. От изысканной пищи появится отрыжка, а от коллекционных вин — изжога…

Джоли начали сниться те времена, когда его жизнь зависела от остроты меча и быстроты реакции, хотя вино тогда в лучшем случае было жуткой кислятиной из придорожной харчевни, а обед частенько зависел от меткости выстрела из лука или арбалета.

Наставник оказался, как всегда, на высоте. Он взглянул на шелта как на несмышленого ребенка и снова погрузился в бумаги. Джоли тяжело вздохнул в ответ и потянулся за очередной бутылкой «Снежной ягоды».

 

Катакомбы Омера-2

— Нашего полку прибыло! — с удовлетворением в голосе заявил призрак.

— Какого полку? — не понял Кир.

— Нашего, — хихикнул невидимый собеседник. — Какого же еще?

Наконец и Кир уловил где-то на грани восприятия какой-то шум. Видимо, призрак обладал гораздо более тонким слухом. Или, может, он пользовался каким-либо иным способом. Кто их знает, бестелесных?

А потом в пещере вдруг стало очень людно. В проход ввалилась целая толпа, преследуемая той вызывающей неодолимый ужас многоножкой, оставившей жалкие ошметки от команды, что спустилась в подземелья вместе с Киром.

Кир заметил уцелевшего паладина Света, того самого непонятного бывшего наемника Страйка, бывшего напарника по арене Дига с неизменным Крайхом… а потом он внезапно увидел среди появившихся в подземелье гостей Ингу, и все остальные перестали для него существовать.

— Э, нет, погоди! — притормозил его призрак, и Кир почувствовал, как на плечи навалилась неодолимая тяжесть. — Сейчас мой выход, и играть будем исключительно по моим правилам. Или ты увидел кого-то знакомого?

— Многоножку, — прохрипел Кир, борясь со свалившимся на плечи невидимым грузом.

— Мою сколопендру? — удивился голос — Не ври, тролль! От нее ты бежал бы совсем в другом направлении.

Между тем многоножка несколькими ударами членистого тела согнала появившихся в пещере новых персонажей к противоположной стене и угрожающе замерла, поводя отвратительной, со слепыми бельмами вместо глаз мордой. Ее жвала подрагивали, и с них временами срывались мутные капли, от которых вскипали наслоения пыли на полу каменного зала.

— Я так думаю, — продолжил вслух свои размышления голос, — в той толпе находится самка, к которой ты неравнодушен… ибо только это может заставить мужчину броситься сломя голову вперед, не думая об опасности.

Кир никак не прокомментировал догадку призрака.

— Что-то ты стал подозрительно молчалив, — ехидно хмыкнул голос — Значит, я прав, не так ли?

— Чего ты хочешь? — Кир перестал сопротивляться навалившейся на него тяжести, и ему сразу же полегчало. Груз куда-то исчез. Видимо, голос таким образом просто дал понять Киру, кто в этих местах настоящий хозяин.

— Во-первых, доказать, что ты действительно тролль, — ответил голос — Ведь ты же мне так до конца и не поверил?

— Ну да, — был вынужден признать Кир.

— Тогда приступим, — деловито заявил голос. — Это не займет много времени.

Кир тяжело вздохнул. По всему выходило, что невидимый псих решил полностью насладиться представившейся ему возможностью. Если прикинуть количество фигур в коридоре с той невообразимой пропастью времени, что он провел в этих местах (при условии, что призрак самым банальным образом не врал), то общением голос был явно обделен. Не с многоножкой же общаться?

— Помаши им рукой, — внезапно предложил голос.

— З-зачем? — От неожиданного предложения Кир даже стал немного заикаться.

— Ты их наблюдаешь, — по слогам, как слабоумному, пояснил голос, — значит, и они должны на тебя среагировать. Если этого не последует, я был прав.

Кир поднял руку, решив не перечить голосу, и несколько раз махнул ею.

— Вот видишь! — удовлетворенно заявил голос — Теперь следующее доказательство: ты меня слышишь, они — нет.

Тут Кир увидел в толпе еще одного знакомого. У самой стены, за прижавшимися к нему людьми стоял Джоли. Шелт внешне был абсолютно, спокоен, лишь его глаза, шарившие вокруг, выдавали, насколько Джоли был напряжен и готов в любое мгновение отреагировать на изменение ситуации. Почему он выжидал? Или многоножка оказывала такое же влияние и на него? Кир с трудом прикрывался от волны почти неодолимого ужаса, исходящего от этой твари. А ведь она находилась к нему спиной. Что же чувствовали остальные, на которых и была направлена основная атака?

— Ау-у, люди! — опять внезапно прорезался голос. От его вопля у Кира заложило уши, а в голове словно громыхнул гром.

— Убедился?! — расхохотался голос.

— Да, да! — Кир потряс головой. — Я тебе полностью верю! Не надо больше никаких доказательств!

— Так-то, тролль! — хмыкнул голос — Тогда переходим к следующему акту нашего представления. Сейчас я приму более подходящий вид, чтобы не только ты мог насладиться беседой со мной…

Голос отдалился, а у саркофага началось какое-то шевеление. С пола поднялся один из скелетов, пошевелил спиной и черепом, вызвав целую серию хрустящих и щелкающих звуков, и повернулся к Киру скалящейся мордой.

— Сейчас мы тут немного света добавим и продолжим. — С этими словами скелет, хрустя сочленениями, направился к стене. Поковырявшись там некоторое время, он запалил факел и от него поджег еще один, торчащий в креплении на стене. И так, похрустывая и шаркая, он обошел весь зал, зажигая установленные в незапамятные времена факелы.

Собравшиеся на противоположной стороне вольные и невольные гости подземелья завороженно наблюдали за этой картиной. Кир выждал момент, когда скелет находился к нему спиной, и махнул рукой, привлекая внимание Инги и Джоли. Шелт отреагировал, как и положено воину. Он лишь на мгновение прикрыл глаза, показывая, что заметил Кира. Инга же испуганно вскинула руку ко рту, узрев сидящего у противоположной стены Кира.

Скелет между тем закончил с освещением залы и вернулся к саркофагу. Облокотившись на него, он хозяйским взглядом окинул представившуюся картину и удовлетворенно кивнул матовым черепом.

— Итак, — Кир узнал голос, — все собрались вроде?

Теперь его услышали и остальные присутствующие в пещере. Об этом можно было судить по тому, как они вздрогнули, когда из кучи костей прозвучал голос.

— Нет, — между тем удрученно качнул черепом скелет, не соглашаясь с самим собой. — Один опаздывает, — он повернул черепушку к входу, — но сейчас этот тип будет здесь.

Вслед за его словами послышались все нарастающие звон и грохот, и в пещеру буквально вкатилась квадратная мощная фигура, вооруженная внушительных размеров топором.

— О! — обрадовался скелет. — А вот и он! Перед вами представитель одного из самых хитрожоп… — Скелет вдруг замолк и повернулся к остальным присутствовавшим. — Прошу прощения у дам! Забылся! — Он опять повернулся к новичку и продолжил: —… Хитроумных народов не только этого мира, но и многих других. Самоназвание оного народа — дварфы, но вы не верьте, что таким звучным словом их называют другие расы. Более распространены следующие названия: гномы, карлики…

Тут дварф, а это действительно был житель Триалетского хребта, немного сориентировался и, недолго думая, смахнул позорящий его череп своим топором. Многоножка развернулась стремительным смазанным движением. Дварф, получив мощный удар, отлетел почти к самому входу, через который недавно вбежал, и там, звучно впечатавшись в стену, сполз на пол. Скелет, лишившийся черепа, покачался, покачался и рухнул оземь бесформенной кучкой костей. Но тут же зашевелился еще один и со скрипом воздвигся над саркофагом.

— Ай-яй-яй! — погрозил он костлявым пальцем грузно ворочающемуся на полу дварфу. — Еще одна такая выходка — и я исключу тебя из дальнейшего действа. Кстати, о хитроумности, — повернулся скелет к остальным, — я абсолютно не голословен. Там, — он ткнул пальцем в свод, — разворачивается самое настоящее сражение. Хорошо, хоть имперская кавалерия не успела покинуть окрестности Галата. Этот ублюдок, в отличие от всех вас, явился к катакомбам не один, а во главе целого гномьего хирда. И кто после этого скажет, что они, — теперь палец указывал на поднявшегося дварфа, — не самые хитро… гм… умные?

Вопрос повис в воздухе.

— Молчим? — Скелет покрутил черепом, осматривая пустыми глазницами посетителей. — Тогда продолжим…

Он взгромоздился в несколько приемов на саркофаг (причем Кир с ужасом ждал, что скелет во время этого гимнастического упражнения рассыплется) и уже с высоты начал свою речь:

— Дамы и господа, вы собрались здесь, чтобы услышать пренеприятное известие: этому миру приходит конец! — Скелет хихикнул. — Как я загнул, а? — И, не дождавшись ответа, непонятно пробурчал: — Н-да, вот и мечи бисер перед свиньями… особенно неграмотными…

Он опустился на саркофаг, свесив кости, бывшие некогда ногами, и поболтал ими, прислушиваясь к звукам, что они издавали, ударяясь о стенку усыпальницы.

— Все вы явились сюда за неким предметом, — проговорил он. — Некоторые, правда, об этом до сих пор не знали, но я исправлю сей досадный пробел в ваших знаниях. Однако вначале, чтобы уже не отвлекаться на дела давно минувших дней, я расскажу вам некую сказку…

 

История, рассказанная призраком

— Давным-давно и в нездешних местах жил один человек. Это был на редкость неприятный образчик расы людей. Завистлив, вздорен, мелочен, мстителен, неуживчив… Любой из вас может продолжить данный список и вряд ли ошибется. Обитал он в тех не очень подходящих для жизни местах, где, чтобы существовать нормально, надо было что-то из себя представлять. Или хотя бы родиться в соответствующем окружении… Ни тем ни другим наш персонаж не обладал. Вернее, боги обделили его еще при рождении, наградив таким букетом достоинств и отправив душу почти на самое дно. Правда, они, как бы в насмешку, дали ему великолепное здоровье. А чтобы он не понял, насколько смешон и неприятен в глазах окружающих, наградили вдобавок еще и выдающимся самомнением, со временем перешедшим в обычное хамство и нетерпимость буквально ко всему.

Чего хотели боги, создавая подобное чмо, — непонятно. Или кто-то из них просто повеселился, добавив в Глину, из которой лепили души людей, ингредиенты не иначе как из отхожего места? А может, это был просто брак? Никто сейчас уже не скажет, какую цель преследовали создатели мира. Остановимся на определении, которым любят сопровождать необъяснимые явления служители культов в любом из миров. Дескать, пути Господни (вставьте любое другое название) неисповедимы. И точка. Тем более вы, как я погляжу, уже заскучали. Так что вернемся к нашему герою.

Прожил бы наш персонаж, отравляя жизнь соседям, совершенно незамеченным. Любой из вас знает немало подобных неприятных типов, исчезновение или смерть которых вызывают лишь вздох облегчения окружающих и о них благополучно забывают через пару-тройку дней. Однако ему довелось попасть на скрижали истории по одной простой причине. В этот мир призвали еще одного бога, которому в будущем было суждено занять одно из главенствующих мест. И вот нашему герою повезло (или нет?) встретиться с посланником Божьим, на просьбу которого он отреагировал в своей всегдашней склочной манере. Провозвестник новой религии оказался существом со своеобразным чувством юмора и наградил нашего героя бессмертием. Но не тем бессмертием души, что обещают почти в любой религии. Он дал ему бессмертие тела.

И наступили для нашего хамоватого персонажа нелегкие дни, перешедшие затем в годы и столетия. За что бы он ни брался, в силу своего характера неизменно терпел фиаско. Окружающие терпели это чмо по той же самой причине, по которой терпят, ну, скажем, плохую погоду. Когда же он надоедал донельзя — изгоняли или убивали. Нравы в то время были простые, и проблемы часто решали наиболее радикальным способом.

А так как наш герой был бессмертен, приходилось ему перебираться в другую страну, чтобы не гореть регулярно на костре или корчиться на колу как посланцу темных сил.

Со временем новая религия набрала силу и главенствовала в большей части тамошнего мира. Вера в единого Бога дала стержень для объединения многочисленных племен и послужила стимулом развития цивилизации. То же самое произошло бы и в этом мире, если бы не непредвиденные обстоятельства, в связи с которыми здесь собралось такое многочисленное общество.

Но вернемся к нашему герою. Сотни жизней — по большей части очень коротких, ибо находилось все меньше людей, согласных терпеть его рядом с собой, — так ничему его и не научили. Со временем у него оформилось и окрепло одно желание: он хотел вернуться к началу времен в то место, где так неосторожно обошелся с будущим Богом.

Я долго размышлял над этим казусом. Все, что надо было сделать этому типу, — перевоспитать свою душу. Так нет! Он страстно желал, видите ли, в нужном месте и в нужный час просто повилять хвостом.

И что вы думаете, его желание чуть не сбылось! Люди того мира, ведомые верой в единого Бога, достигли небывалых высот в своем развитии и уподобились в вашем понимании самому Творцу. Так много они умели. Наш герой, доживший до этого времени, наконец нашел способ, позволяющий, по его разумению, исправить несправедливость, допущенную по отношению к нему. Заметьте: к нему!

Он спер некое устройство, позволяющее передвигаться во времени и пространстве, и в радостном предвкушении отправился в прошлое. В своих мечтах этот тип, наизусть выучивший за свое долгое никчемное существование священную книгу, описывающую недолгий срок жизни Бога в земном воплощении, намеревался стать не более и не менее как одним из ближайших сподвижников нового Бога, его апостолом.

Однако Бог не был бы Богом, если бы у нашего героя все получилось. Его устройство приобрело необъяснимые свойства, и он попадал куда угодно, но совсем не туда, где так страстно желал очутиться.

С этого времени началась еще одна эпопея этого типа. Он столь долго таскался по мирам и временам, с завидной периодичностью появляясь то в одном, то в другом месте, что люди наконец заметили это ничтожество и вспомнили пророчество Бога. Так наш герой занял прочное место в истории того мира.

Вы спросите, какое отношение он имеет к вам? Самое прямое! И те из вас, кто похитрее и посообразительнее, уже давно поняли, к чему все это долгое повествование. Вон как жадно поблескивают глазенки у дварфа! А какие мечтательные лица у подручных здешних наркобаронов…

Итак, я заканчиваю. На короткое время вернемся к нашему герою, а потом займемся присутствующими.

Мотался этот тип по мирам и временам ровно до того момента, пока не встретился со мной. Я сразу же понял преимущества устройства или артефакта, что это хамоватое ничтожество таскало на себе, и, скажем так, позаимствовал его. Нет-нет, я не лишал жизни этого типа. Как можно уничтожить бессмертного? Я просто отрубил ему руку, на которой находилось устройство. А что тут такого? Ну, проживет одну из своих жизней без руки. В следующей она у него благополучно отрастет. И потом я совершил благой поступок: данный артефакт отвлекал его от исполнения желания Бога. Ведь Он же, награждая это чмо бессмертием, хотел не его метаний по временам и народам? А совсем иного, не правда ли?

Ну а после всё было довольно элементарно. Не неся на себе проклятия Бога, я мог использовать этот артефакт по своему усмотрению. Меня по определенным причинам, напрямую вас не касающихся, не устраивал тот мир, в котором я жил, и, с вашего позволения, я оставлю оные за скобками повествования. Обладая артефактом, я собрал добровольцев и отправился на поиски нового мира. После довольно долгих блужданий, изобилующих приключениями, достойными отдельного описания, искомый мир нашелся… А дальше уже не стоит рассказывать, ибо это будет история Омерианской, или, как вы сейчас ее зовете, Мерианской империи.

Призрак замолчал, видимо переживая то, что случилось в далеком прошлом, и после длительной паузы добавил:

— А в свое оправдание по отношению к тому бессмертному ничтожеству могу сказать, что артефакт, попавший ко мне, приобрел новые свойства. Это говорит о том, что Бог в курсе моего вмешательства в судьбу странника и не возражает. И теперь я только лично могу передать его следующему владельцу. Пытаться овладеть артефактом без моего согласия не только бесполезно, но и небезопасно. Вы мне, конечно, не поверите, но вон те герои, так живописно возлежащие вокруг саркофага, пытались сделать это в свое время. Не вы одни такие умные. Результат перед вашими глазами.

 

Пожелания

Находящиеся в подземном зале к концу речи скелета немного упокоились. Многоножка, или сколопендра, как ее называл хозяин здешних мест, не проявляла агрессивности. Она лишь следила, чтобы никто из присутствующих не пересекал некую черту. Даже дварф, так и оставшийся у входа, к концу истории вполне оправился и слушал разглагольствующего скелета очень внимательно.

Кир пытался угадать, где же находится этот таинственный артефакт, о котором так долго распространялся дух основателя Мерианской империи. По всему выходило, что он покоился вместе с прахом Омера Первого в саркофаге. Больше негде было. К такой же мысли, видимо, пришел и дварф. Потому что с каждым разом, когда Кир вспоминал о его существовании, гном оказывался хоть и на немного, но ближе к центру зала. Если придется выяснять отношения в поединке за эту вещицу, дварф, несмотря на грузную и, казалось бы, неповоротливую фигуру, будет одним из самых серьезных противников. Ну и еще, пожалуй, Диг и паладин Света. Про остальных Кир ничего не мог сказать. Хотя, может, еще уцелевший кавалерист из сопровождения что-то из себя представляет… Не зря же он единственный остался в живых в подземельях из всего эскорта всадников. Кир так и не смог раскусить: кто такой этот бывший наемник? Страйк же, похоже, откуда-то знал Кира. Вот только последний, не один раз ловивший на себе непонятные взгляды сопровождающего, никак не мог вспомнить, где они могли встречаться. Сандро Кир не очень опасался. Паладин, получивший приказ от главы обители Света, сделает все, но прикроет Кира. Даже ценой собственной жизни. Значит, оставались Диг с Крайхом, дварф, две женщины, которых Кир видел первый раз в жизни, тройка незнакомых мужчин и Страйк. Многовато получается…

— А теперь, когда вы знакомы с главным призом, — провозгласил скелет, — я хочу огласить свои условия. Чтобы не было впоследствии обид и нареканий, что, дескать, правитель империи, будучи частично жив, — тут скелет хихикнул, — ничего не сделал для спасения мира, я решил передать оный артефакт одному из присутствующих.

— Почему? — не утерпел Кир. — И с какой стати наш мир гибнет?

— У белобрысенького прорезался интерес, — скелет повернул скалящийся череп в сторону Кира, — и интерес вполне закономерный. Я даже готов признать свое упущение в освещении последнего вопроса. — Тут он опять развернулся к остальным: — Всем вам известно — кому по книгам, кому по рассказам, — что в здешнем мире бытует несколько вариантов его создания. Ничего не могу сказать об остальных, может, они тоже в какой-то степени верны, но ближе всего, как это ни будет обидно для кое-кого из присутствующих, к истине оказались шелты. — Костяной палец ткнул в сторону Джоли. — Так вот, мы живем в системе двух солнц и неумолимо приближаемся к большему из них. — Скелет замолк, обводя внимательно слушающую аудиторию пустыми глазницами. — Вижу, это ни о чем не говорит присутствующим. Что ж, придется снизить уровень объяснения в соответствии с уровнем интеллекта слушателей. — Он опять хихикнул, — Объясняю по-простому, чтобы и портовому грузчику было понятно. Либ просыпается. В очень скором времени он откроет свой «огненный глаз», и мы получим картину, в точности совпадающую с легендой шелтов о сотворении мира. Все жидкое вскипит, твердое сгорит или оплавится… шанс уцелеть, вероятно, будет у самих пустынников, но он настолько мал, что можно не принимать его во внимание…

Скелет замолчал и развернулся к незаметно двигавшемуся в его сторону дварфу:

— Повторяю для самых, гм, хитроумных. Выжить вам не удастся. В недрах Триалетского хребта будет так же жарко, как и в ваших плавильных печах.

Дварф замер на месте, исподлобья глядя на скелет.

— И если ты, пугало квадратное, сделаешь еще хоть один шаг в мою сторону, отправишься наверх к остаткам своего хирда.

При последних словах скелета многоножка выжидающе повернула голову в сторону дварфа.

— А теперь, — скелет развернулся обратно, — хотел бы несколько прояснить свою позицию по первому вопросу, заданному потомком моих старых и верных подданных. — Он кивнул в сторону Кира. — Вопрос был: почему не я? За время пребывания в здешних прелестных местах, тишина которых так способствовала размышлениям, я в конце концов пришел к следующему решению. На протяжении моего недолгого существования в человеческом обличье я кардинально изменил картину здешнего прежде довольно захолустного мирка. Плохо или хорошо — это уже другой вопрос. Но, — скелет назидательно воздел вверх палец, — чтобы в будущем не было никаких инсинуаций в отношении моей персоны, я по зрелому размышлению решил устраниться от роли спасителя мира и возложить сию многотрудную задачу на плечи самих жителей. Они должны быть больше заинтересованы в этом, не так ли? И потом, я давно умер, а пахать на других еще и после смерти — это, знаете ли, чистое извращение.

— Ближе к делу, мешок с костями, — пробурчал Крайх, с неприязнью глядя на скелета. — Достал уже своей болтовней.

— Как ты меня назвал? — Скелет стремительно соскользнул с саркофага в сторону подручного Дига. — Мешком с костями? Посмотрим, на кого будешь похож ты через очень короткое время!

«Значит, все-таки бой, — мысленно поздравил себя Кир с верным прогнозом развития событий. — Осталось только уцелеть в намечающейся свалке».

— Мы оставим без внимания выходку этого типа, — неожиданно быстро успокоилось костяное вместилище голоса. — Надо делать скидку на недалекий ум, испорченный к тому же полным отсутствием соответствующего воспитания. — Скелет снова взгромоздился на саркофаг. — Я вижу, аудитория с нетерпением ждет продолжения, и поэтому заканчиваю со вступлением. Здесь собрался практически весь срез общества этого мира. Дварф, шелт, тролль, дрок и самая многочисленная часть жителей — люди. Последняя и представлена наибольшим количеством участников. Не прибыли к назначенному сроку только орки, но семеро одного не ждут. Не будем и мы их дожидаться. В социальном плане также все в порядке: мы имеем представителей купеческого сословия, наркобаронов, воинов… в общем, всех, от бывших рабов до представителя власти в лице уважаемого паладина. — Скелет сделал красноречивый жест в сторону Сандро. — А посему, я считаю, вполне можем разыграть имеющийся в наличии артефакт.

— Каким образом? — хрипло спросил один из незнакомых Киру мужчин.

— Наш торговец крэгом зрит в корень, — восхитился скелет. — Конечно, поединком. — Он поднялся во весь рост на саркофаге и закончил: — В конце должен остаться только один! Вперед, друзья мои!

Многоножка скользнула к выходу, освобождая пространство, а на присутствующих внезапно обрушилась мощная волна злобы, сминая и подавляя все остальные чувства.

 

Финал

Кир перекатом ушел за саркофаг, уворачиваясь от метательного ножа Дига.

— Во имя Света! — взревел Сандро, выхватывая из ножен вдруг ярко вспыхнувший меч.

Скакнувший в его сторону дварф круговым движением топора снес голову замешкавшемуся мужчине, но и сам нарвался на одного из незнакомцев. Тот стремительно взмахнул копьем, и кольчуга на плече дварфа лопнула. Из прорехи хлынул поток крови. Дварф развернулся в сторону нападавшего. Он перехватил топор здоровой рукой и обрушил на смуглого копьеносца град беспорядочных ударов. Его противник скользнул в сторону и тычком тупой пятки копья раскровянил заросший густой бородой рот дварфа. В то же мгновение одна из женщин прыгнула на подземного жителя со стороны свисавшей плетью руки и еще раз прошлась по ране саблей.

Окончания поединка Кир уже не видел. Он выскочил из-за саркофага и нос к носу столкнулся с летящим на него Крайхом. Помощник Дига ощерился в злорадной усмешке, но Кир избежал прямого удара, скользнув в сторону. Меч Крайха со звоном врезался в саркофаг.

— Ай, молодцы! — раздался громкий голос скелета, устроившегося наверху. — Ай потешили! Так держать!

Краем глаза Кир успел увидеть Джоли, увязшего в схватке с мужчиной и женщиной. Шелт прислонился к стене, отбиваясь и уворачиваясь от сыплющихся на него сразу с двух сторон ударов. На Ингу насел тот самый бывший наемник Страйк, уверенно тесня сопротивляющуюся девушку в угол.

Сандро, перехвативший на полдороге Дига, обменивался с гигантом богатырскими ударами. Их мечи, как и сила, не уступали друг другу. Два исполина твердо стояли на ногах, и лишь искры, летящие от столкновения блистающего огнем клинка паладина с мечом вожака повстанцев, осыпали их разноцветным водопадом.

Кир кинулся на помощь Инге, но его опять перехватил успевший развернуться и настырный, как пиявка, Крайх. Он неожиданно для Кира оказался прекрасным фехтовальщиком. Пятясь под его ударами, Кир пытался приблизиться к наседавшему на Ингу Страйку. Однако Крайх каким-то образом сообразил, куда стремится его противник, и, сменив направление атаки, начал теснить Кира к звенящим сталью гигантам. Помощь, если ее можно было так назвать, пришла с совершенно неожиданной стороны. За спиной Крайха внезапно возник смуглокожий мужчина и, взмахнув своим странным копьем, унесся к стене, где сражался шелт. Крайх замер, изо рта у него хлынул поток крови, и он, так и не закончив удара, рухнул навзничь. Кир развернулся в сторону Инги и Страйка, и это едва не стоило ему жизни. Появившаяся вслед за смуглокожим женщина рубанула подставившегося Кира наискось по спине. В последний момент, уловив волну угрозы и ярости, Кир успел вскинуть меч за спину. Сабля скользнула по клинку, Кир развернулся и ударом кулака в лицо послал соратницу смуглокожего в угол, где валялся без движения дварф.

— Уй! — возмутился восседающий на саркофаге скелет. — Разве можно так поступать со слабой женщиной!?

В этот момент со страшным лязгом переломились клинки Сандро и Дига. Причем меч Дига к тому времени напоминал ершик для чистки бутылок. Результат работы сияющего клинка паладина. Сандро с недоумением взглянул на обломок меча в руке. Видимо, с ним такое случилось впервые. Аренный раб Диг не преминул воспользоваться заминкой и ударил Сандро в грудь обломком своего меча. Изувеченный клинок с хрустом порвал кольчужную рубашку и вошел в тело. Паладин качнулся, роняя обломок угасшего клинка, перехватил руку Дига и нанес страшный прямой удар в лицо сопернику. Кулак в боевой перчатке со стальными накладками раздробил и вмял внутрь черепа то, что когда-то было носом и губами Дига.

— Один-один, — донесся до Кира голос комментирующего разворачивающуюся схватку скелета. — Низы и верхи выбыли из игры. Вся надежда остается на средний класс и…

Кир уже не слышал, что там дальше бормотал голос. Он наконец добрался до угла, и мгновенно развернувшийся Страйк с кривоватой улыбкой на губах прыгнул навстречу. Краем глаза Кир увидел, как без сил опускается на пол возле стены Инга, а дальше ему было уже не до наблюдений. Страйк ничем не уступал Киру, а кое в чем и превосходил его. Он с легкостью пользовался обеими руками, неожиданно перебрасывая клинок. Окажись у него второй меч или кинжал, Кир вряд ли бы выстоял.

— Наконец-то я избавлюсь от тебя, гаденыш, — прошипел сквозь зубы Страйк. — А потом и с твоей девкой разберусь!

Лучше бы он не упоминал про Ингу. Кир почувствовал, как ярость ударила ему в голову, физиономия Страйка перекосилась, он качнулся, и Кир рубанул его, целя в незащищенный участок шеи. Хлынула кровь, у наемника подогнулись ноги.

— Что ты знаешь обо мне?! — вздернул его за куртку Кир.

Умирающий наемник растянул в улыбке пузырящиеся красной пеной губы, плюнул в лицо Киру и умер.

Кир отшвырнул в сторону уже бесполезное тело и бросился к Инге.

— Там! — вскинула ему навстречу руку девушка. — Помоги…

Кир развернулся. Дела Джоли были плохи. Шелт из последних сил сопротивлялся наседающему на него смуглокожему. Кир, борясь с подступающей слабостью, что всегда настигала его после эмоциональных выплесков, кинулся на помощь Джоли. Он успел преодолеть половину расстояния, когда меч Джоли серебристой рыбкой вспорхнул к потолку. Смуглокожий сделал то, что еще не удавалось никому! Он обезоружил шелта! А в следующий миг копье незнакомца ударило снизу вверх в незащищенный живот Джоли. Кир, видя, что безнадежно опоздал, в отчаянии метнул в смуглокожего свой меч. Незнакомец, стряхнув с копья безвольно повисшего на нем шелта, начал разворачиваться, и тут клинок Кира, достигший цели, пропорол куртку смуглокожего и глубоко погрузился в его тело. Смуглокожий рухнул на поверженного шелта, заливая его потоками своей крови.

— Два-два, — прокомментировал скелет. — Чужие также выбыли из игры. Остается разобраться с бабами, тролль, и ты победил!

— А не пошел бы ты в задницу! — повернувшись к нему, прохрипел Кир.

— Это мысль! — хихикнул голос — Никогда таким образом не пробовал входить…

В тот же миг скелет безвольно растянулся на саркофаге, но пробудилась посланная Киром в глубокий нокаут рыжеволосая спутница смуглокожего незнакомца. Она, будто и не валялась секунду назад в беспамятстве, стремительно взметнулась в воздух, оказавшись возле неподвижно лежащего на шелте незнакомца.

— Не-ет! — Дикий крик огласил подземелье.

Женщина схватила копье своего спутника, и тут ей на глаза попалась пытающаяся подняться Инга. Рыжеволосая бросилась ей навстречу, вскидывая копье для смертельного удара.

— Не-ет! — на этот раз издал вопль Кир. Вторичный выплеск эмоций лишил его последних сил, и он рухнул на пол одновременно с рыжеволосой.

— Идиот! — прошипел в его голове разъяренный голос. — Ты чуть не выжег вместе с ее мозгами и меня!

— Жалко, не получилось, — прошептал Кир, глядя на невредимую Ингу, бредущую к нему через пещеру.

— Бабу свою, как я понимаю, ты убивать не собираешься, — никак не отреагировал на реплику Кира голос. — Будем считать, ты выиграл… хотя тебе крупно повезло. Дрок бы разобрался с тобой на раз.

— Я очень везучий, — скривил губы в подобие улыбки Кир.

— Ты так думаешь? — хмыкнул голос — Что ж, артефакт принадлежит тебе. Как ты его используешь, остается на твоей совести, а я пошел…

От входа послышался шорох. Кир повернул голову и увидел стремительно приближавшуюся к нему многоножку. Сил у него хватило лишь на то, чтобы вскинуть навстречу угрожающе распахнутым жвалам руки. Краем сознания он успел уловить вскрик Инги, в голове полыхнул фейерверк образов и затем на него нахлынула спасительная непроницаемая тьма.

 

Катакомбы Омера-3

Факелы, дочадив, угасли, и в подземелье погрузилось в темноту. Инга еле успела оттащить впавшего в беспамятство Кира подальше от саркофага и лежащих вокруг него скелетов. Через некоторое время к этим вечным охранникам добавятся новые, погибшие в только что закончившейся схватке. Устроившись возле стены, девушка достала небольшую фляжку с вином, что хранила с самого Зиальга, и попыталась влить несколько капель в рот своему так неожиданно вновь обретенному напарнику. Дыхание Кира еле ощущалось, но на ощупь на его теле не было серьезных ран. По всему выходило, Киру напакостил голос, с такой легкостью вселявшийся в скелетов, или та ужасная многоножка, ринувшаяся на Кира в конце боя. Девушка подергала ее за хвост и почувствовала под рукой слабую пульсацию. Она не успела испугаться. Кир вдруг вздрогнул, и с его губ слетел слабый стон.

— Милый, — Инга впервые назвала так своего напарника, — с тобой все в порядке?

Кир плыл, казалось, по каким-то гигантским, ласково укачивающим его волнам. Ему было до того хорошо в этом дружелюбном месте, что он никак не хотел прислушаться к меньшей части самого себя, что-то вопившей об опасности.

Ну какая, скажите на милость, могла быть опасность здесь?

— Никакой, спи спокойно, — шептали волнующиеся под ним волны, — пока ты здесь, тебе ничего не грозит…

И Кир, блаженно улыбаясь, проваливался в очередной сон без сновидений. Но долго наслаждаться этим состоянием ему не пришлось. Он вынырнул из забытья, обуреваемый какой-то неясной тревогой, вдруг перешедшей в сильнейший испуг, и внезапно очнулся.

Над ним склонилось лицо лучшей из девушек этого мира, ее губы шептали какие-то ласковые слова… Кир вскинул руку, обнимая Ингу за шею. Девушка склонилась еще ниже, и их губы встретились, слившись в долгом поцелуе.

Сколько продолжалось это блаженство, Кир не мог сказать. Когда они наконец оторвались друг от друга, Инга засуетилась с фляжкой с вином. Кир вдруг увидел, как девушка осторожно двигает руками и спросил:

— Ты не ранена?

— Нет, что ты…

— Тогда почему ты так странно себя ведешь?

— Я боюсь ненароком задеть тебя, — чуть удивленно произнесла Инга. — Вокруг же тьма, хоть глаз выколи!

Кир огляделся. За исключением добавившихся неподвижных тел, в пещере ничего не изменилось. Как и раньше, сочились слабым сиянием стены, на которых исходили почти незаметными струйками дыма погасшие факелы… Факелы! Инга просто ничего не видела из-за темноты! Кир с кряхтеньем поднялся, чувствуя, как отзывается болью каждая клеточка тела, и побрел вдоль стены, выдергивая остатки пропитанного смолой дерева.

— Что у тебя делает на руке эта тварь? — спросила Инга, кивая на запястье Кира.

— Это не тварь. — Кир бросил подкладывать щепки в небольшой костерок и погладил обвившую несколько раз запястье уменьшившуюся многоножку, или сколопендру, как ее называл призрак. — Это и есть тот самый артефакт, из-за которого произошла здешняя бойня. Браслет Агасфера.

Перед глазами Кира на мгновение закружилась карусель, состоящая из жизней и путешествий странника, не узнавшего Бога, но он усилием воли отогнал эти призрачные образы прочь. Многоножка не только устроилась на его руке, но и с готовностью передавала то, что видели ее предыдущие хозяева. Кир надеялся, что у него будет достаточно времени познакомиться с этими любопытными картинками. Но позже, позже…

— Надо убрать с Джоли этого типа. — Кир подошел к месту, где нашел свое последнее пристанище его самый близкий друг, и спихнул тело дрока (а убивший Джоли, несомненно, был дроком) с шелта.

Джоли был залит своей и чужой кровью с головы до ног. Кир наклонился над другом и внезапно почувствовал слабую волну боли, кольнувшую его в виски.

— Он еще жив! — крикнул Кир, лихорадочно пытаясь разодрать окровавленную, заскорузлую куртку шелта.

Костру из остатков факелов оставалось гореть всего ничего. Кир и Инга обнаружили в пещере еще двоих с признаками жизни. Рыжеволосую спутницу дрока, попавшую под атаку Кира и теперь вряд ли что помнившую, и паладина. Женщину, если она выживет, надо будет кормить через соску и учить самым элементарным вещам. С паладином было намного сложнее. Обломок меча Дига продолжал торчать в его груди, но жизнь отказывалась покидать могучее тело. Сандро изредка со всхлипом втягивал в себя воздух и опять надолго замирал в неподвижности.

С Джоли все обстояло немного лучше. По словам самого шелта, Кир, к сожалению, был абсолютно незнаком с анатомией жителей пустыни, в чем не уставал себя корить, и не знал, насколько опасна рана его товарища.

— Мы же… не… такие… слабые… как… вы… люди, — просипел с долгими паузами очнувшийся шелт, пытаясь улыбнуться. — Мы… еще… с тобой… повоюем…

Призрак действительно покинул эти места или больше не желал общаться с оставшимися в живых посетителями. Чему Кир, честно говоря, был безмерно рад. Ему с лихвой хватило того подарка, которым осчастливил его бывший император Омер Первый, как и Агасфер, не прижившийся в родном мире и отправившийся завоевывать мир лично для себя.

Инга, привалившись к его плечу, тихо посапывала. По губам девушки скользила слабая улыбка. Видимо, ей снилось что-то приятное.

Кир перевел взгляд на еле тлеющий костер, машинально поглаживая пристроившийся на руке браслет странника. Бывшего аренного раба абсолютно не интересовали грядущие проблемы спасения мира, что ловко спихнул на него призрак. И пока не сильно трогало известие о женщине, похожей как две капли воды на него, на Кира, и живущей далеко на Севере. Джоли тут вполне мог ошибаться. Гораздо больше Кира занимала мысль, что сказанные когда-то шелтом слова о жизненно важной вещи сбылись. Теперь Кир вполне мог поторговаться с сильными мира сего. На его запястье прикорнул реальный шанс, позволяющий обрести настоящую свободу. Оставалась сущая ерунда: как при этом еще и остаться живым? Но рискнуть стоило. Ведь смертнику нечего терять, не так ли?

Декабрь 2004 — сентябрь 2005 г.