Губы Энни оказались даже мягче, чем представлял себе Зак, и вкуснее всего, что он когда-либо пробовал. Мужчина и леопард в нем довольно мурлыкнули. Когда Энни приоткрыла рот, чтобы глотнуть воздуха, язык Зака скользнул внутрь. Сладкая и терпкая, невинная и женственная, Энни становилась его личным наркотиком.

Чуть прикусив нижнюю губу, он облизнул ее, позволяя Энни перевести дух, а потом снова глубоко поцеловал.

— Ммм, — невольно вырвалось у Зака от наслаждения: наконец-то он попробовал свою женщину. Веры-леопарды очень ценили физический контакт, и это обычно выливалось в обилие чувственных ласк, которые отнюдь не всегда вели к сексу — иногда было приятно просто прижаться друг к другу.

Наконец Зак отстранился. Зрачки Энни стали огромными, губы припухли. Проведя пальцем по нижней, Зак попытался унять снедающее его желание. Еще рано. Энни не готова. Как он уже успел убедиться, под ее внешней кротостью скрывается дикое стремление к независимости. И стоит ей узнать, что Заку нужно на самом деле, как она бросит эти игры.

А этого ни в коем случае нельзя допускать.

— Ангел, а ты знаешь, как надо целовать мужчину.

Взгляд Зака упал на вздымающуюся грудь Энни. Соблазн приласкать ее оказался настолько силен, что Заку пришлось, зарываясь рукой в свои волосы, отступить на шаг.

— Так что насчет прогулки?

Она отрывисто кивнула:

— Я смогу идти.

— Скажешь, если нога заболит.

— Не заболит.

Нахмурившись, Зак снова обхватил пальцами подбородок Энни, но теперь это не было игрой:

— Вот что, Энни. Я должен тебе доверять. А для этого нужно, чтобы ты была со мной честна. Это будет справедливо.

Вполне искренняя улыбка изогнула ее губы:

— Обещаю. Может, ногу и будет немного тянуть, но это нормально. Если вдруг станет хуже, я скажу.

Заку хотелось поцеловать ее еще раз, но он понимал, что им надо выбираться из машины как можно скорее. А то дело закончится тем, что он прямо тут ее и возьмет — как перевозбудившийся мальчишка-подросток в отцовском автомобиле.

— Тогда идем.

Он запихал свою бутылку воды в ее рюкзачок и распахнул дверь.

Энни уже вылезла и стояла в паре футов от машины в своей ярко-желтой — словно летний солнечный лучик — парке.

— Знаю, — пробормотала она, заметив, как Зак окидывает ее взглядом с головы до ног. — Я похожа на цыпленка.

Зак, сам так и не надевший куртку, взял Энни за руку.

— А мне нравится.

Ее ладошка была маленькой, но отнюдь не слабой.

— Тебе очень идет.

Милая, яркая и солнечная — вот она какая, его Энни.

Какое-то время они шли молча. Леопард Зака довольно вздохнул. Лес был домом, который притягивал обе половинки его души. Впрочем, сегодня у него появилась и другая причина для счастья — Энни.

— А ты в хорошей форме, — нарушил Зак тишину.

— До тебя мне далеко. — Его спутница скорчила рожицу. — Я же вижу, что из-за меня ты сдерживаешь шаг.

Зак этого даже не заметил — оно получилось как-то само собой.

— Ну конечно, — протянул он как ни в чем не бывало. — Я же не смогу тебя совратить, если ты будешь плестись у меня в хвосте.

Энни улыбнулась — сначала неуверенно, а потом так тепло, что леопард зачарованно выдохнул.

— Я делаю упражнения. Иначе нога костенеет.

— Каждый день?

— Уже вошло в привычку, — кивнула Энни. И вздохнула, глядя на тропинку, петлявшую по лесу: — Здесь так красиво!

— Ага. — Зак вдруг почувствовал острый укол зависти. Леопард и правда не любил ни с кем делиться. Как, впрочем, и мужчина. Он хотел, чтобы она радовалась ему. «Скоро так и будет», — пообещал он самому себе.

Энни повернула к нему лицо, и ее улыбка стала по-женски многозначительной.

— Зак, — приоткрыла она губы.

Он не стал дожидаться другого приглашения. Обхватив ладонью теплую шелковистую шею, Зак прижался ко рту в еще одном смелом поцелуе. Руки Энни легли ему на грудь, и леопард восхищенно потянулся. Заку хотелось почувствовать это касание голой кожей. Его голод был таким диким, что Энни, узнав об этом, немедленно удрала бы как можно дальше.

Поэтому пришлось несколько ослабить напор. Впрочем, он все же не удержался и напоследок слегка прихватил зубами ее губу.

Глаза Энни широко раскрылись, а руки на его груди сжались в кулаки.

— У меня же было лишь одно штрафное очко.

Губы Зака сами собой изогнулись в усмешке.

— Запиши на мой счет, — сказал он, ни капельки не смутившись.

Она рассмеялась, и Зак понял, что сегодня будет самый лучший день его жизни.

* * *

Несколько часов спустя, когда они добирались на машине до Круга Стаи, Энни выдохнула и откинула голову на спинку сиденья.

— Было замечательно. Спасибо.

— Ты здесь как своя, — тихо сказал Зак, без следа игривости в голосе. — Тебя не пугают ни возраст деревьев, ни необъятность леса.

— Тут я чувствую себя свободной, — призналась она. — Никто на меня не смотрит, не ждет, что я оступлюсь. — И когда это она успела так быстро довериться Заку, чтобы рассказать ему о том, что скрывала даже от самых близких людей?

Сила чувств, переполнявших сердце, пугала. Энни пыталась себя убедить, что это не более чем обычное влечение к симпатичному мужчине, но все равно могла думать лишь о том, как его прикосновения обнажают ей душу. Весь день Зак то и дело крал у нее поцелуи, пока губы не запомнили, каков его рот на вкус, а грудь не заныла, желая его ласк. Сглотнув, Энни попыталась направить ход мыслей в другое русло:

— А мне казалось, в Круг Стаи посторонних не пускают.

— Чужаков мы и в самом деле не приводим, — признал Зак. — Только тех, кому мы можем безоговорочно довериться.

Ее сердце затрепетало.

— Спасибо.

— Не благодари заранее. Подожди, пока встретишься со Стаей — они все до ужаса любопытные.

Нервы Энни вытянулись по стойке «смирно». Зак припарковался на стоянке, где уже было несколько автомобилей, и повернулся, чтобы погладить костяшками пальцев Энни по щеке.

— Не переживай.

— Откуда ты?..

— У тебя запах изменился.

Зак обогнул автомобиль и распахнул пассажирскую дверцу, но Энни так и сидела не шелохнувшись, осмысляя то, что он только что сказал.

— Ну же, Ангел. Пойдем знакомиться.

Она выбралась наружу сама, не принимая его руки.

— Ты что, можешь учуять любые перепады моего настроения? — Энни плотно обхватила себя руками.

— Ага. — Достав с сиденья корзинку для пикника, Зак повернулся и положил ладонь на скрещенные руки Энни, вынуждая ее расслабиться.

— Тебя это беспокоит? — прямо спросил он.

Впервые за последние несколько часов Энни не видела в его глазах игривых огоньков.

— Есть немного, — призналась она.

— Ты привыкнешь, — сказал он так, словно это было совершенно неизбежно.

Энни не разделяла его уверенности — она плохо переносила, когда кто-то посягал на ее частную жизнь. Ребенком она целый год провела в больнице, потом попала под постоянную опеку матери. В результате она очень ревностно относилась к личному пространству, а что может быть более личным, чем собственное тело?

Идя по парковке, Зак взглянул на Энни.

— Для нас это в порядке вещей, — сказал он. — Чаще всего мы даже не обращаем на отдельные запахи внимания, если только это не что-то важное.

— Но ведь другие будут знать, — отозвалась она, чувствуя, как внутри все сжимается. Она могла признать, что чувствует голод по Заку, могла даже вытерпеть, что ему об этом известно, но как быть со всеми остальными?

Зак поднес ее руку к губам, целуя пальчики, и от такой нежности Энни растаяла. Она поняла, что он представлял собой куда большую угрозу, чем ей казалось. Если она не будет осторожна, Зак Квинн похитит ее сердце, а потом оставит ни с чем — воплотится в жизнь самый ее худший кошмар. Однако, даже зная это, Энни не смогла устоять, когда Зак притянул ее ближе.

— Я очень остро чую твое возбуждение, — хрипло прошептал он, — но для остальных оно не более чем фон. Они все слишком заняты своими любимыми, женами, детьми… Каждую секунду вокруг сменяются тысячи и миллионы оттенков запахов.

В его словах был смысл, так что Энни позволила себе немного расслабиться. И все же, входя в Круг, она держалась несколько настороженно. Впрочем, несколько человек тут же радостно поприветствовали ее, и Энни удивленно поняла, что многих из присутствующих помнит по разным школьным мероприятиям, хотя далеко не все были родителями ее учеников. Внутри поднялась бурлящая волна дружелюбия.

— Мисс Килдер, вы пришли! — подскочил к ней Брайан. — Дядя Зак показал вам лес?

Чувствуя на себе пристальные взгляды взрослых, Энни кивнула:

— А ты чем занимаешься?

— Играю в прятки с Приянкой, — крикнул он уже на бегу. Улыбнувшись, Энни проводила его взглядом и вдруг ощутила, как на талию ей легла ладонь Зака.

— Пойдем, я тебя кое-кому представлю.

Идя с ним, Энни понимала, что его прикосновение было прежде всего проявлением собственнического инстинкта. В голове звякнул тревожный звоночек, но Энни проигнорировала предупреждение. С доминирующей природой Зака не должно возникнуть проблем — в конце концов, Энни же вовсе не его пара. Стоит ему наиграться с ней, он исчезнет.

Мысль больно кольнула ее, но Энни постаралась не обращать на это внимание. В любом случае, она не собирается связывать свою жизнь с мужчиной — даже таким притягательным, как Зак.

— А где корзинка для пикника? — поинтересовалась она.

— Отдал ее одному из детишек, — ответил Зак с такой заразительной улыбкой, что Энни не смогла не улыбнуться в ответ. — Кори положит наши запасы с остальной едой, чтобы каждый мог выбрать кусочек по вкусу.

Зак подвел Эни к пожилой женщине с белоснежными волосами и подтянутой фигурой. В ее лице столь явно проглядывали черты Зака, что не оставалось никаких сомнений в их родстве. Теперь стало понятно, от кого Зак унаследовал свою бронзовую кожу.

— Зак, дорогой, — поприветствовала его женщина, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Она посмотрела на Энни, и ее взгляд был очень проницательным. По тому, как она стояла — в ее позе чувствовалась сдержанная сила, — Энни догадалась, что та тоже воин. Это ее не удивило — веры не дряхлели до восьмого, а то и девятого десятка лет.

— И кого же ты привел?

— Бабуля, это Энни, — ответил Зак, и любовь к бабушке засияла в его глазах. Энни будто молнией пронзило, когда ее затопило острое желание, чтобы ее тоже любили вот так — сильно и нежно.

— Энни, моя бабушка Чериз.

Чериз протянула ей обе руки, улыбаясь так дружелюбно, что Энни приняла их без малейших колебаний.

— Не позволяйте этому мальчишке заболтать вам зубы, — сказала Чериз. — Он привык добиваться своего с того самого дня, как впервые взглянул на мать и захлопал этими длиннющими ресницами.

Энни почувствовала, как ее губы невольно изгибаются в улыбке, но прежде чем она успела ответить такой же шуткой, на Зака накинулись две девочки-близняшки.

— Зак! — завопили они, обхватывая его руками. — Мы тебя целую вечность не видели!

— Да, аж три дня. — Смеясь, он обнял их обеих.

Две пары блестящих глаз уставились на Энни.

— Ооооооо, — начала одна из девочек. — Да ты с подрууужкой.

— Кто она? — прошептала вторая, отбрасывая с лица водопад длинных черных волос. — Где вы познакомились? И как давно встречаетесь?

Чериз нахмурилась:

— Девочки, ведите себя как следует!

На щеках от улыбок у них проступили ямочки:

— Прости, бабуля.

Зак поднял голову:

— Энни, знакомься с моими младшими сестрами, Глупышкой и Хохотушкой.

— Эй. — Девочки толкнули его с обеих сторон.

— Я Лисса, а это Ноэль, — сказала та, что стояла слева.

Теперь Энни могла их различить. Они обе явно были смелыми озорницами, но у Лиссы в глазах плясали чертики, а сияющая улыбка Ноэль вполне могла осветить любую, даже самую темную комнату.

— Рада с вами познакомиться.

Ещё раз сжав ладони Энни, Чериз отпустила её.

— А где ваши сестры? — спросила она близнецов.

Глаза Энни округлились сами собой. Еще сестры? Зак, заметив это, рассмеялся.

— Целых четверо, — пояснил он. — Кроме этих проказниц есть еще Джесс — мать Брайана — и Поппи.

— И ты нас всех очень любишь, старший братец. — Лисса поднялась на цыпочки, чтобы чмокнуть его в подбородок. — Пойду их поищу. Они тоже захотят познакомиться с твоей девушкой.

— Позже еще поболтаем, Энни. — Помахав пальчиками, Ноэль бросилась вслед за своей близняшкой.

Энни не знала, рассмеяться ей или изумленно покачать головой.

— Четыре младших сестры?

Зак обхватил ее за плечи и привлек к себе.

— Из-за них я совсем поседел. Видишь? — Он наклонил голову.

Ей вдруг нестерпимо захотелось запустить пальцы в этот черный шелк.

— Врунишка. У тебя ни одного седого волоска.

Она еще никогда не чувствовала себя столь защищенной, как сейчас, в руках Зака, и от этого в душе колыхнулся страх. «Ладно, — подумала Энни, пытаясь от него отделаться, — похоже, связь с Заком становится глубже, чем хотелось бы, но я вовсе не собираюсь делать какие-нибудь глупости. Например, впадать в зависимость от него».

Чериз расхохоталась:

— Она тебя раскусила, парень. Не сомневаюсь, они с Джесс легко найдут общий язык.

— Кстати о Джесс, — нахмурилась Энни. — Разве у Брайана нет старшего брата? Во сколько же лет она тогда вышла замуж? То есть, повязалась? — тут же поправилась она.

Ей ответила Чериз:

— В двадцать. А сейчас ей тридцать, на год меньше, чем Заку. Ее старшему сыну девять.

— Она была такой молодой, — пробормотала Энни.

— Она рано встретила свою пару, — ответил Зак, и в его голосе послышалась радость за сестру. — Вот и все. Она всегда хотела иметь большую семью, так что с детьми они тянуть не стали. Она очень счастлива.

За этими простыми словами скрывалось такое доверие, такая любовь… Энни даже представить не могла, как можно настолько отдать себя в руки мужчине.

— Да, счастлива, — согласилась Чериз. — Но хватит болтать о семье. Почему бы вам двоим не перекусить, прежде чем малышня все окончательно сметет со столов? Понятия не имею, куда в них столько помещается?

— Ну, давно выяснили, что желудок котенка будет все же побольше наперстка, — раздался знакомый мужской голос.

— Лукас. — Чериз обняла высокого мужчину с зелеными глазами, в котором Энни узнала альфу Стаи Дарк-Ривер.

— О боже. — Бабушка Зака вдруг, уставившись на что-то за плечом Лукаса, отступила. — Мне надо спасать одного из детенышей, он забрался слишком высоко на дерево. И провалиться мне на месте, если это не один из мальчишек Тэмми. — Она направилась в сторону вековой ели, откуда доносилось жалобно-трогательное мяуканье.

— Здравствуйте. Вы же Энни, так? — Лукас протянул ей руку.

Энни ответила на рукопожатие, испытывая странное чувство, что все вокруг смотрят только на нее.

— У вас отличная память. Мы виделись лишь однажды, на рождественском конкурсе в прошлом году.

Он усмехнулся:

— Ну, мне, можно сказать, разведка донесла. Так как прошла ваша экскурсия?

— Замечательно, — ответил Зак, и его рука на талии Энни сжалась. — Вот только Энни почему-то все еще раздумывает, стоит ли со мной встречаться.

— Зак! — наградила его Энни хмурым взглядом.

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы. Вспыхнув от смущения, Энни спросила себя, насколько для Стаи естественны подобные проявления нежности. Ответ она получилась уже через несколько секунд, когда из-за спины Лукаса появилась экзотически красивая женщина. Она обняла вожака за шею и прижалась губами к подбородку. Энни перехватила ее взгляд: у той были глаза кардинала Пси — белые звезды на черном бархате.

— Привет. Вы, должно быть, Энни? — Приятный голос навевал воспоминания о летнем бризе и ночных кострах. — Это все Лисса и Ноэль, — пояснила незнакомка, заметив недоумение на лице Энни. — Они обе сказали, что без ума от вашей куртки. Эта парочка явно собирается ее стянуть еще до конца пикника. Будьте осторожнее.

— Спасибо, что предупредили. — Энни не могла не улыбнуться в ответ на дружелюбие, звучавшее в голосе Пси.

— Саша, Энни испекла шоколадный торт, — встрял Зак.

Лицо Саши загорелось ребяческим восторгом:

— Правда? — Она схватила Лукаса за руку. — Пойдем, а то дети все без нас съедят. Энни, поболтаем позже!

Энни, глядя, как они удаляются, шумно выдохнула:

— Твои сородичи такие… потрясающие.

— Ты к ним привыкнешь. — Зак погладил ее шею. — Просто ты вызываешь у них любопытство.

Энни почувствовала еще один всплеск тревоги, но тут кто-то опять окликнул Зака, и ей пришлось снова знакомиться с целой толпой людей. Потом Зак принялся ее кормить, и на его губах при этом играла такая дразнящая кошачья улыбка, что Энни совсем забыла о причине своего беспокойства.