— У него нет права на твои извинения.

Елена резко подняла голову.

— Как ты узнал?

— Чувство вины — это состояние твоей души. — Рафаэль провел ладонью по её лицу и, опустив руку ниже, обхватил пальцами шею. Затем наклонился к ней так близко, что их губы почти соприкасались и добавил: — Ты не станешь перед ним пресмыкаться.

Елена скривилась.

— Но ведь из-за меня Слейтер выбрал нашу семью.

И этого уже никак не изменить.

— А из-за твоего отца то, что осталось от вашей семьи распалось надвое.

Елена ничего не смогла ответить, поскольку Рафаэль был прав. Джеффри расколол их семью в тот день, когда выгнал ее из дома и оставил её вещи, словно какой-то мусор на ухоженном газоне Большого Дома. Соседи, живущие на этой модной улице, были слишком хорошо воспитаны, чтобы пялится в открытую, но Елена ощущала их наблюдающие взгляды. Хотя её это не волновало. Её беспокоило лишь то, что он уничтожил отношения, которые и так держались на волоске, когда хотел сломать её окончательно. «Встань на колени и умоляй. Возможно, тогда я передумаю».

— Между нами зияющая рана, — ответила она, положив ладонь Рафаэлю на грудь, туда, где билось его сердце. — Я знаю: он ненавидит меня из-за того, что я привлекла Слейтера.

Он, как и Дмитрий, мог гипнотизировать охотников своим запахом. Но эта способность оказалась не единственным его талантом.

— А Дмитрий может меня выследить? — спросила Елена, и что-то внутри будто встало на свое место.

— Да.

Она подумала, что ни смертные, ни охотники об этом не догадывались.

— Это то, что сделал Слейтер. Он где-то учуял мой запах, изменил свой маршрут и пришел в наши окрестности.

Слейтер не должен был обладать такой способностью, поскольку был слишком молод. Но этого вампира ни в коей мере и никоим образом нельзя было назвать нормальным.

— Я чувствую, как он подбирается ближе. Ветер доносит его запах. — отчаянно пыталась убедить отца Елена. Она умоляла, просила и даже, в конце концов, устраивала истерики.

— Хватит, Элеонора, — сказал он, а затем со злостью приказал: — Маргарет, тебе пора прекратить рассказывать ей сказки.

— Но отец…

— Ты — Деверо, — сурово посмотрел на неё Джеффри. — Никто в этой семье никогда не был простым охотником. Ты не станешь первой. И сочинение всяких небылиц тебе не поможет.

Позже мама укачивала ее на коленях и успокаивала, шепча, что поговорит с отцом.

— Дай ему время, azeeztee Традиции у твоего отца в крови и ему требуется время, чтобы принять что-то новое.

— Мама, но монстр…

— Может ты их и чуешь, но они просто живут своими жизнями, — мягко поучала её мать. — Быть вампиром совсем не значит быть злом.

В десять лет Елена не смогла объяснить, что она знает разницу и ощущает зло от того, кто приближается. К тому времени, как она нашла подходящие слова, стало слишком поздно.

***

Оставшиеся дни слетели незаметно. Большинство из них Елена проводила в тренировках с Рафаэлем, а в свободное время бродила Убежищем, прислушиваясь и приглядываясь ко всему вокруг. Согласно с информацией, полученной от Ясона, местонахождение Анушки и Дахариэля во время кражи кинжалов Гильдии оставалось неизвестным, но и связать это происшествие с ними напрямую не получалось. Что касается хороших новостей — то украденные ножи перестали появляться и ходили слухи, что Анушка и Дахариэль, вместе с Назарахом, убрались на свои земли. Всё же, Елена не расслаблялась. Состояние постоянной напряженности, вместе с изнурительными тренировками очень изматывало, но ей это нравилось. Поскольку так не нужно было думать и принимать правду о той роли, которую она сыграла в смертях своих сестер и, в результате, матери. Так что Елена сосредоточилась на охоте, предстоящем бале и регулярных посещениях Сэма. И вот однажды, когда она шла по коридору лазарета после одного из таких визитов, всё полетело к чертям.

— Микаэлла.

Её глаза округлились от увиденного. Позади женщины-архангела валялись разбросанные тела, по крайней мере, одно из них принадлежало ангельской версии медбрата, его волосы спутались от чего-то мокрого, а стену, под которой лежало обмякшее тело, покрывали красные пятна.

— Охотница.

Архангел двинулась вперед. Платье багрового цвета тесно облегало пышную грудь, ткань юбки свободно развивалась, а разрез на левом бедре открывал стройные ноги. Микаэлла выглядела ослепительно. Но сегодня… Елена сглотнула. Её платье было не багряным, а белым. Кровь пропитала его, и в некоторых местах мокрая ткань липла к телу. Лицо Микаэллы было чистым, прямые волосы блестели, но ногти покрывал слой засохшей крови. Архангел несла с собой смерть.

— Я пришла увидеть ребенка.

Елена не стала заблуждаться на счет Микаэллы, думая, что она оправдываться. Нет, она заявляла о своей воле. И охотнице стоило пропустить ее, но, помимо безобразия в одежде, во всем облике Микаэллы было что-то невообразимо жестокое. Что-то, что не должно находиться рядом с беззащитным ребенком.

— Ты получила разрешение на посещение? — спросила Елена, сжимая рукоятку пистолета, лежащего в кармане штанов.

Микаэлла махнула рукой в сторону Елены, как уже делала однажды. Но в этот раз Рафаэля не было рядом, чтобы ее остановить. Щека охотницы окрасилась кровью, на коже появился разрез, словно сделанный бритвой.

— Мне не нужно ничье разрешение, — архангел медленно улыбнулась и добавила: — Ты знаешь, что даже на теле бессмертного можно оставить шрамы?

Елене показалось, что на секунду в глазах Микаэллы мелькнуло что-то странное — вспышка красного. Но, посмотрев вновь, она увидела лишь ослепляющие ярко- зеленые радужки.

— Возможно, ты и не причастна к ранениям Сэма, — ответила Елена, вытягивая пистолет, — но он находится под защитой Рафаэля. Если ты появишься в таком виде, то перепугаешь мальчика.

Микаэлла проигнорировала вторую часть заявления Елены.

— Ты ждешь, что Рафаэль тебя спасет? — звонко рассмеялась она. — Они с Илией полетели проверить противоположную часть Убежища. Похоже, появился слушок, что там нашли тело ангела.

— Да неужели?

Елена послала гордость к чертям собачьим и мысленно позвала на помощь, надеясь, что ее архангел в пределах слышимости. «Рафаэль!»

Микаэлла передернула плечами.

— Я сейчас же увижу ребенка.

В ту же секунду Елена оказалась прижатой к стене. Её голову отбросило назад. Она прикусила губу от удара, а перед глазами все поплыло. Охотница сопротивлялась невидимой силе, прижимающей ее к каменной стене, и моргала, пытаясь прояснить зрение. С глухим стуком ее пистолет упал на пол.

— Ах, у тебя кровь, — Микаэлла мягко коснулась губ Елены в жутком поцелуе с привкусом жестокости…и чего-то ещё. Она ощутила аромат мускуса, орхидей…а поверх всего резкий запах кислоты. Внутри Елены ужас раскрыл свои уродливые крылья. Ведь именно этот запах — кислота с примесью солнечного света — не принадлежал Микаэлле. Так пах архангел, казненный в чернильно-черном небе над Манхэттеном. И Урам удерживал Микаэллу достаточно долго, чтобы успеть вынуть сердце. Вот тут возникал вопрос: что же он в нее вложил?

— Я могу убить тебя прямо сейчас, — промурлыкала архангельша прямо Елене в губы, — но, думаю, будет намного увлекательней наблюдать, как Рафаэль от тебя устанет.

Елена ощутила ещё один порез, уже на второй щеке. Запах железа наполнил воздух, пока Микаэлла своими словами заставляла кровоточить сердце Елены:

— Тогда ты станешь просто мясом — легкой добычей для любого, кто пожелает испробовать, каков на вкус обращенный ангел. У нас будет много времени, чтобы поиграть.

Мгновение спустя архангел ушла. Она пронеслась по коридору алым водоворотом, а ее слова все еще отдавались эхом в голове Елены. Но сейчас значение имел лишь Сэм. Микаэлла находилась в таком состоянии, что могла причинить физический вред мальчику. Казалось, здравый смысл совсем её покинул, и ею овладело желание садистских удовольствий.

Чувствуя неистовый страх за жизнь мальчика, Елена тщетно боролась с удерживающими её невидимыми цепями. Мимо нее со сверхъестественной скоростью промчались Гален и Вэном.

— Твою ж… — совсем не женственно вскрикнула она, когда сила, прижимающая её к стене, исчезла почти в то же мгновение. Елена поднялась на ноги, схватила пистолет и понеслась вслед за нами… а затем резко остановилась за несколько метров от Микаэллы. Гален стоял напротив архангельши, из нескольких порезов на лице и теле текла кровь. Вэном поднимался на ноги, в углу на стене обсыпался камень и остался отпечаток от его тела. Кровь капала с его лица, но глаза превратились в гипнотизирующие золотисто-зеленые щели — кобра выбиралась наружу.

Микаэлла уставилась на Галена и спросила:

— Думаешь, я причиню ребенку вред?

— Ты уже совершила насилие в месте исцеления.

Елена резко втянула воздух — вокруг крыльев Микаэллы появилось слабое свечение. Господи Иисусе.

— Если высвободишь эту силу здесь, — проговорила охотница сквозь начинающие припухать губы, — то всё здание рухнет и убьет не только Сэма, но и остальных детей, которые находятся внутри.

Микаэлла развернулась к Елене и впилась в неё взглядом из чистого света, глазами без радужек, которые никак нельзя было назвать человеческими. Конечно, Микаэлла никогда им и не была. Но сегодня разница между ангелом и архангелом заключалась в жаре, из-за которого Елена с трудом могла смотреть на неё сквозь слезы, застилающие глаза. У неё просто руки чесались выстрелить. Но если пуля пройдет сквозь тело Микаэллы, то существует возможность, что она отрикошетит и разобьет стекло в палате поблизости. Елена спрятала пистолет и вложила в руку нож, не сводя глаз с горла Микаэллы.

— Я не причиню ребенку вреда, — ответила она голосом, настолько переполненным силой, что он звенел от ярости, гремел тысячью других голосов.

Елена подавила желание сделать шаг назад. Она хорошо осознавала, что и в подмётки не годится Микаэлле, но также понимала, что должна задержать её до прибытия подкрепления.

— Причинишь, если не умеришь свою силу.

Микаэлла продолжала смотреть на Елену, склонив голову в жуткой нечеловеческой манере. Охотница почувствовала, словно в ее разум пытаются пробраться, исследуя невидимыми пальцами. На нее начала накатывать тошнота, но она себя сдержала, осознав, что находится под защитой Рафаэля — ведь Микаэлла все еще искала путь внутрь ее сознания. Елена была достаточно умной, чтобы не отказываться от такой защиты.

— Такая слабая, — Микаэлла произнесла эти слова таким обыденным тоном, почти беззлобно, словно Елена была недостойна ее внимания. И это пугало ещё больше. Поскольку, что бы ни происходило, Микаэлла оставалась очень эмоциональной, совсем как человек. Вероятно, сейчас она перебывала в Тишине.

Архангел повернулась к Галену и подняла руку. Он зашатался, словно то удара, но удержался на ногах. Микаэлла рассмеялась и резким движением рассекла воздух ладонью. В этот раз тучный, мускулистый ангел впечатался в стену, едва успев спасти крылья — он развернул корпус таким образом, что удар пришелся на лицо. Кровь залила камень, но внимание Елены занимал Вэном. Вампир напал, пока Микаэлла была занята Галеном, и вонзил в её шею клыки, когда его друг ударился о стену.

В то же мгновение Елена воспользовалась кинжалом. Лезвие вошло в плоть с другой стороны шеи Микаэллы. Закричав от ярости, она оторвала от себя Вэнома и отбросила его с такой силой, что вампир отлетел в другой конец коридора, а его тело превратилось в исковерканную бессознательную массу. Затем она потянулась к кинжалу и вытащила его без особых усилий, словно это была простая зубочистка. Её артерии затягивались прямо у Елены перед глазами. Кинжал з глухим металлическим стуком упал на пол, Микаэла подняла палец и указала на Елену:

— Какой конечности желаешь лишиться в первую очередь?

Святой Боженька. Елена понимала, что у нее нет шансов остановить Микаэллу, раз двое бессмертных, намного старше ее, попытались и потерпели поражение — архангел просто раздавит ее сердце до того, как она успеет дотянуться до пистолета, не говоря уже о том, чтобы нажать на курок. «Где же ты, Рафаэль?»

Морские волны ворвались в ее разум бурным штормом. «Я уже в пути. Постарайся ее успокоить. Если она освободит силу, то уничтожит все Убежище».

Приняв молниеносное решение, Елена вытерла рот тыльной стороной ладони — порезы на губах все ещё кровоточили.

— Я отведу тебя к Сэму.

Архангел ждала.

Волосы на затылке охотницы стали дыбом в инстинктивном предупреждении. Елена пошла вперед, слыша за собой шуршание платья Микаэллы. Гален и Вэном лежали не двигаясь.

За последние несколько секунд глаза Галена несколько раз открывались, а вот Вэном выглядел плохо, очень плохо. «Похоже, она сломала его позвоночник, возможно шею». А вампир мог умереть, если его шея сломана и нанесено множество других повреждений. «Он еще жив».

Последнее слово прозвучало в её голове отрывисто, резко. У Елены похолодело на сердце. Она никогда не думала, что будет оплакивать смерть Вэнома, но он оказался способным пожертвовать своей жизнью ради спасения ребенка, и это сделало его в ее глазах лучше. Намного лучше архангельши, способной сровнять Убежище с землей в приливе ярости. Это напомнило Елене другого архангела — утонувшего в собственном яде. Сколько же в Микаэлле было от Урама?

Елена остановилась перед стеклянной палатой, в которой спокойно спал Сэм. Краем глаза она увидела, как прибыл Кейр, и быстрыми движениями руки попыталась показать ему, чтобы он возвращался назад. Но тот лишь пкачал головой.

— Сэм отдыхает, — спокойным тоном сказал он, словно рядом не стояла архангельша, способная в любой момент взорваться. — Исцеление продвигается невероятно успешно.

— У него не останется шрамов?

Елена посчитала вопрос Микаэллы странным и лишь потом сообразила, что она спрашивала не о телесных повреждениях.

— Нет, не останется никаких последствий, — Кейр положил руку на ладонь Микаэллы, не испугавшись жара, исходящего от ее кожи. — Он будет расти так, как ему и положено.

Елена видела, как Микаэлла прижала ладонь к стеклу.

— Он такой хрупкий, — сияние стало медленно угасать. — Его так легко ранить.

— Как и любого ребенка, — мягко ответил Кейр, на его юном лице только глаза казались древними. и- Мы осознанно идем на этот риск.

— Он огромный, — прошептала Микаэлла. — Риск слишком огромный.

Елена навсегда запомнит эту картину: женщину-архангела, невероятной красоты в кровавых одеждах, прижимающую к стеклу ладонь с трясущимися пальцами от эмоций, которые заставляли горло охотницы сжиматься от рыданий. Она гадала, какой бы стала Микаэлла, если бы не потеряла ребенка. Возможно эгоизм, сквозящий в каждом ее движении, перерос бы в что-то другое, лучшее? Или может она стала бы такой же, как Неха, превратившая ребенка в ядоносное подобие себя самой.

— Лучше ломать им шеи при рождении.

Елена вытащила оружие. Если Микаэлла сделает хоть шаг, то Елена всадит всю обойму в её крылья до того, как архангел успеет развернуться, использовать свою силу и обезоружить охотницу. Потому что, если выбирать между возможным рикошетом и однозначной смертью Сэма, то она выберет первое.

— Ты так не думаешь? — спросила архангел Кейра голосом, неприятно режущим слух своей серьезностью.

— Мы не убиваем свое потомство.

Между ними овисла тишина. Когда Микаэлла отстранилась от стекла, ее лицо было таким, каким его привыкла видеть Елена — совершенство, не знающее пощады. Она кивнула Кейру, развернулась и исчезла в вихре из бронзовых крыльев и белого шелка, пропитанного кровью. Её красота оставляла после себя впечатление, забыть которое было просто невозможно.

Елена судорожно вздохнула. «Она ушла. Отведи Кейра к Вэному».

Охотницв уже двигалась в том направлении вместе с Кейром. Они нашли Галена, лицо которого представляло собой месиво из крови и ошметков кожи, стоящим на коленях рядом с бессознательным вампиром.

— У него серьезные ранения. Поврежден позвоночник, раздроблен череп и разорвано легкое. Сломанное ребро могло проткнуть сердце.

— Он укусил Микаэллу, — сказала Елена, не уверенная, имеет ли это какое-то значение.

— Тогда, вероятнее всего, в его клыках не осталось яда, — Кейр начал легкими движениями пальцев осматривать тело Вэнома. — Так с ним будет проще справиться.

— Его яд может навредить ангелу?

— Ненадолго, — ответил Гален. — Хотя в большинстве случаев он вызывает невероятно сильную боль.

— Он умирает. — Лицо Кейра побелело от напряжения. Присев, он кивнул Галену: — Отнесешь его в процедурную?

Гален поднял тело Вэнома на руки. Елена подавила желание возразить, которое возникло из человеческих знаний о травмах позвоночниках, при которых категорически запрещено двигать пациента. Конечно же, Кейр намного больше неё знал, как лечить такие травмы у вампиров. Как только они вошли в палату, Елена ощутила у себя в голове запах моря и ветра. Облегчение с такой силой обрушилось на неё, что ей показалось, будто её под ребра лягнула лошадь.

— Рафаэль здесь.

Но под силу ли архангелу спасти вампира, получившего такие серьезные повреждения? Что станет с Рафаэлем, если он потеряет одного из своей Семерки?