К точке высадки подошли в предрассветных сумерках. Убрали обороты и, не глуша мотор, пустили катер сползать по течению. Двое с кормы перебрались в «уфимку», третий остался на борту. Быстро и умело выгребли на траверз протоки. Под мостик уходить не стали — загнали лодку прямо на булыжники пологой насыпи. Тенями метнулись на набережную, пересекли открытый участок и скрылись за деревьями. Меж тем катер сплыл ниже. Линь между судёнышками натянулся и выволок резинку на воду. Через минуту-другую она снова болталась за кормой. Спарка прибавила ход и убралась восвояси. Как будто ничего и не было.

Вариант сухопутного вторжения Неупокоев зарубил почти сразу. Сказал как отрезал:

— Через изгородь не полезу. Хлопотно и несолидно. — Помолчал немного и уже мягче добавил: — На проспекте светло, как днём. Если нас застукают, представляете, что начнётся?

Положим, насчет хлопот Валерий Митрофанович преувеличил. В свои пятьдесят с гаком ни силы жилистой, ни сноровки многолетней не растерял, любой барьер возьмёт на раз. По второму пункту — в точку. Патрули, как мухи, на свет летят. Конфликт с «органами» застарелый принципиальный. Верх глупости дарить противнику шанс поиздеваться: «Глядите-ка, господа, какой улов мы поутру с ограды сняли». И пошло-поехало, газетным троллям только повод дай.

Радзиховский не нашёлся, что возразить. Пожал плечами и надулся, отчего ещё больше стал походить на унылого городского сизаря на морозе.

Странный человек. Взялся обеспечить пропуска на территорию, всячески тянул резину и только в последний момент объявил — не срослось. Теперь, видишь, обиделся. Хотя в группе-то он давно, и если Неупокоев до сих пор терпит его фортели, значит, причина есть.

Впрочем, третьего участника оперативки сейчас меньше всего интересовали внутренние тёрки шефа и Радзиховского. Вот-вот прозвучит — будем переносить. Такой вариант Алексея решительно не устраивал. Кому сказать, каких усилий ему стоило попасть в команду. Сколько он ждал и готовился к первой вылазке. И что, облом? Нет уж!

Он заставил себя собраться. Выбрал из вороха бумаг на столе распечатку с Гугл-мап, ту, на которой вид со спутника, и принялся вертеть и так, и эдак.

Неупокоев изогнул бровь, чего это парень засуетился. Спрашивать не стал, не имел привычки торопить с мыслями. Щёлкнул зажигалкой, прикурил сигарету, пустил дым тонкой струйкой.

— Можно зайти с реки, — наконец объявил Алексей, положил лист поверх других и упёр палец в нужную точку. — Вот здесь.

Радзиховский посмотрел на карту и забубнил:

— Мелководье. Катер застрянет… Набережная хорошо просматривается…

— Молодой человек дело говорит, — перебил его шеф и тут же развил идею: — Высаживаться будем с надувной лодки. Открытая набережная не минус, а плюс. Они видят нас, мы — их. Так что, коллега, готовьте плавсредства.

Опасный участок проскочили, теперь можно не суетиться и спокойно выбрать удобный путь.

— Что это у вас позвякивает? — тихо осведомился Неупокоев, пользуясь краткой остановкой.

Алексей мысленно посетовал и на собственную нерадивость, и на обострённый слух шефа — брякнуло-то всего раз-другой. Тем не менее ответил честно:

— Гайки.

— Гайки… — озадачился тот, потом сообразил: — Ну, конечно. Гайки!

Темнота скрывала выражение его лица, но парень готов был поклясться — шеф улыбается, причем ехидно.

— Переложите получше, чтоб не гремели. Я подожду вас.

Вот так. Кто другой мог и отчитать за увлечение кустарными антинаучными методами. Выходит, недаром Алексей стремился попасть именно в эту команду. Валерий Митрофанович — мужик с понятием.

Для него визит в Коломенское — всего лишь рабочий эпизод, да, видно, не позабылось, как сам начинал. Это теперь он — Неупокоев Валерий Митрофанович — авторитетнейший специалист по изучению аномальных явлений. Это сегодня за его плечами штурм урочища Шайтан-Мазар, экспедиции в район Тунгуски, охота на йети и множество других разгаданных или по-прежнему не поддающихся объяснению феноменов. А тридцать с лишним лет назад был он просто Валеркой, зелёным юнцом, стыдящимся собственной неопытности и страха неизведанного. Потому и не стал унижать молодого коллегу.

В конечном итоге какая разница, что помогает нам обрести уверенность: знание, молитва или мешочек гаек с ленточками. Главное — ни при каких обстоятельствах нельзя разочаровывать человека. Пусть лучше считает рутинный выход в поле опасным предприятием, чем махнёт на всё рукой. Аномалия есть аномалия и пренебрежительного скепсиса не терпит. В середине девяностых во время замеров чуть было не случилась трагедия. Один из сотрудников Института общей физики расслабился и, судя по всему, чем-то спровоцировал лептонный выброс. Образовалась кратковременная левитационная каверна, учёного подкинуло в воздух метра на три и швырнуло оземь. Повезло, не убился.

В последующие годы активности геопатогенная зона почти не проявляла, и тем не менее интерес к ней не пропал. Собственно, на прошлой неделе энтузиасты-любители забомбили Неупокоева сообщениями об электромагнитных флуктуациях, неестественном свечении облаков и появлении шаровых молний в районе аномалии, вот он и решил лично проверить, что да как.

Понятное дело, просить администрацию музея-заповедника в разгар сезона перекрыть народу доступ к популярной достопримечательности и разрешить исследовательской группе провести хотя бы суточный мониторинг объекта бессмысленно. Ну и ладно, аномальщикам к партизанщине не привыкать. На территорию проникли, остаётся добраться до камней, произвести замеры, установить и замаскировать аппаратуру. А дней через пяток тем же макаром её снять.

От деревьев на склоне спустились в низину к ручью. Тут можно идти открыто. Голосов овраг тянется строго с запада на восток и отделяет цивилизованную часть Коломенского от дикой. Сюда охрана ни по ночам, ни в сумерки не заглядывает. Гоняет непрошеных гостей на дальних подступах. Почему так? Наследственная неприязнь к «нечистому месту», почитай, с тысяча шестьсот двадцать первого года.

Тогда у ворот государева дворца невесть откуда появился потрёпанный отрядишко татарских всадников. Стрельцы не растерялись и повязали лихоимцев. Те плели околесицу, дескать, мы — воины великого хана Давлет-Гирея. Бред! Хан-то помер давным-давно. Воевода князь Воротынский знатно навернул беспокойному бахчисарайцу под Серпуховом почти полсотни лет назад, а опосля тот и не долго прожил. В общем, дело политическое, царь Михаил Фёдорович велел учинить розыск с дознанием. Басурмане как один клялись: хан вёл нас на Москву, не заладился набег, ночью драпанули от Лопасни, спустились в овраг, низом шли всего несколько минут. Почему полвека скакали? Не знаем, дьяк-батюшка, шибкий туман был, зелёноватый такой. Пришлось поверить. Под пытками обычно врут не в унисон, а разноголосицей. Да и оружие с амуницией у крымчаков оказалось шестнадцатого столетия.

Скажете — сказки. Хорошо, а как насчёт архивов полицейского управления Московской губернии? Поройтесь в документах по Коломенской волости, люди исчезали в районе аномалии и в девятнадцатом, и в двадцатом веке. И дела эти расследовались как положено. Один раз даже переусердствовали.

В тысяча восемьсот десятом году мужички из деревни Садовники, Архип Кузьмин и Иван Бочкарев, возвращались домой под градусом. Решили срезать дорогу и свернули в овраг. Срезали. На двадцать один год. Постаревшие родственники признали пропавших мужей-отцов, когда те заявились в деревню. Полиция озадачилась, что делать: по всему выходит — беглые, но к барину-то вернулись. В своё оправдание твердят: шли прямо, попали в туман зелёный, заблудились, дорогу к деревне нам черти волосатые показали. Почему задержка вышла, не можем знать. Складно врут. Для острастки решили устроить следственный эксперимент, а там уж и вывести прохиндеев на чистую воду. При свидетелях привели мужиков в овраг и заставили одного из них снова войти в туман. Больше его никто не видел. Другой же, потеряв товарища, закручинился, запил и вскоре повесился. «Московские ведомости» раструбили о случае на весь мир, и полиции потом долго икалось.

Кстати о волосатых чертях. В тысяча девятьсот двадцать шестом году у оврага милиционер столкнулся нос к носу со здоровенным покрытым шерстью гуманоидом. С перепуга начал палить в него из нагана, разрядил весь барабан. Без толку, чудище растворилось в тумане. Милиционер доложил о происшествии. Дело, естественно, постарались замять, но пошли слухи. Появилась статья Рязанцева «Пионеры ловят лешего», и понеслось.

В общем, у правоохранителей выработалась стойкая неприязнь к аномалии.

Пока шли вдоль ручья, изрядно посветлело. Алексей дорогой размышлял об этимологии названия оврага. То ли оно ведёт начало от искажённого имени божества (Велес, к слову, был гиперволосат) или всё же от призрачных голосов и звуков, которые здесь частенько слышали. Сам он склонялся к последней версии. Да и Неупокоев любил повторять: за любой мистической завесой скрывается неизученная форма взаимодействия материи и энергии. Вот, к примеру, вода в ручье не замерзает даже в сильнейшие морозы, летом и зимой имеет постоянную температуру в четыре градуса. Исследователи видят причину феномена в уникальных физико-химических условиях комплекса аномалии, а народ утверждает: в овраге Георгий Победоносец со Змеем бился, родники, что ручей питают, суть следы от копыт коня святого.

Парень так увлёкся рассуждениями, что и не заметил, как дошли до места. Неупокоев резко остановился, и Алексей налетел на его спину. Можно считать — единственное приключение по дороге. Не понадобились гаечки, и туман в овраге обычный. Утренний, серо-молочный.

— Решайте, коллега, — невозмутимо объявил шеф. — Какой вам?

Камни. Доисторические, многотонные, вросшие в землю. Наружу торчат только верхушки. Тот, что рядом и с виду вполне обыденный, если не считать начертанных знаков невыясненного происхождения, — Гусь. Над ним на склоне оврага лежит Девичий — рельефно пластинчатый, словно черепаший панцирь. Вот и выбирай.

В принципе с Гусём работать сложнее. Артефакт почти пассивен, хотя кое-кто и считает: валун усиливает и восстанавливает мужскую потенцию. Снять показания со второго — его ещё называют Перунов — куда проще. Проще и спровоцировать скрытую в камне силу. Да, задал шеф дилемму.

Неупокоев заметил замешательство напарника и предложил:

— Давайте так. Вы идёте наверх. Делаете предварительные замеры и намечаете места под аппаратуру. Я к вам присоединюсь, как только тут закончу. Годится?

Алексей кивнул и начал взбираться по тропке. Достал и загодя включил магнитометр. Ого, даже здесь средняя напряжённость поля раз в шесть превышала стандартную, и сигнатура — дёрганая. Парень притормозил и счёл долгом предупредить шефа:

— Валерий Митрофанович, Гусь пульсирует.

— Спасибо, уже вижу, — откликнулся тот. — Работаем.

Алексей добрался до первой хворостины, унизанной разноцветными лентами.

Культ древнего бога? Да нет, всё куда сложней и деликатней. Если потеряла надежду, иди в Коломенское, повяжи ленту, посиди на камне, и он заберёт бабьи хвори, дарует тебе счастье родить.

На подходе прибор фиксировал постоянно растущую активность, а здесь — провал. Пару шагов в сторону, и показания восстановились. Та же картина повторилась и у следующего символа веры. Алексей осторожно прошёл полукругом и тщательно записал результаты. Для верности продублировал обход со счётчиком Гейгера. Без сюрпризов — норма, если можно считать нормальным полное отсутствие естественного радиационного фона. Ладно.

Прежде чем снимать показания непосредственно с артефакта, парень расстелил на земле кусок брезента и выложил поверх аппаратуру, что до поры оставалась в рюкзачке. Затем прикинул удобные места для закладок, достал из чехла на поясе сапёрную лопатку и принялся аккуратно подрезать дёрн.

Обычно спокойный Гусь вёл себя более чем странно. Поначалу электромагнитное поле пульсировало короткими рваными пиками, затем генерация упорядочилась и пошла по нарастающей. Похоже, артефакт вошёл в резонанс.

Неожиданно раздался сухой треск, искра статического разряда сбила какое-то насекомое, неосторожно пролетавшее над камнем. Неупокоев невольно попятился. Тревожно запищал индикатор лептонов, и человек почувствовал острый прилив холода к ногам. Опустил взгляд. Оказалось, он по щиколотку стоит в густеющем зеленоватом тумане. Та же субстанция волнами переваливала через невысокий каменный парапет ручья, словно жидкий азот из открытого сосуда Дьюара, и тянулась к валуну.

Всё так же пятясь, аномальщик быстро поднялся выше по склону и обернулся.

Напарник стоял на коленях и увлеченно орудовал лопаткой, а в десятке метров за его спиной проснулся Девичий. Панцирные бугры на поверхности артефакта ожили, задышали, налились багрянцем.

Неупокоев уже и позабыл, когда в последний раз передвигался с такой скоростью. И так орал.

— Лёшка! Уходи от камня! Немедленно!!!

Парень и выпрямиться-то до конца не успел, как он поравнялся с ним, сграбастал за шиворот и поволок за собой.

Выскочили из оврага. Неупокоев резко тормознул и прохрипел:

— Хронометр… механический… включи.

Алексей машинально выполнил команду и только потом сообразил посмотреть, от чего же они бежали.

Девичий искрился коронными разрядами. Бугры на его поверхности вздувались и лопались, рождая шаровые молнии.

Парень перевёл взгляд ниже. Там на дне оврага прямо над Гусём набухал, питаясь туманом, зелёноватый кокон. Заострённая верхушка кокона округлилась, основание сплюснулось и раздалось вширь. В центре ближе к низу образовалось растущее тёмное пятно.

— Валерий Митрофанович, оно меняется, — горячо шепнул Алексей.

— Кто?

— Да вот же, над Гусём. — Парень ткнул в сторону артефакта. — Было веретено, а теперь вроде похоже на арку.

Неупокоев внимательно посмотрел вниз, потом на напарника и мягко, словно больного уговаривая, попросил:

— Алеша, пожалуйста, отойди от обрыва. У тебя начались галлюцинации. Так бывает, поверь моему опыту. Надо посидеть, собраться, и пройдёт.

Убедился, что тот отошёл от края, и продолжил наблюдения.

Алексей схитрил. Садиться не стал и назад шагнул ровно на столько, чтобы не потерять из виду происходящее над камнем. Украдкой надавил пальцем на глазное яблоко. Арка, нет, скорее, уже пещера послушно раздвоилась.

Выходит, глючит кто-то другой. Да разве шефу такое скажешь!

Парень тихо подвинулся чуть вперёд — лучше видно и Неупокоева успеет перехватить, если что.

Из тёмноты пещеры медленно выползло сотканное из тумана отвратительное создание. Сильное чешуйчатое тело на широко поставленных когтистых лапах, ряд гребенчатых пластин вдоль спины, подвижная шея, приплюснутая голова с широченной пастью и длинный заострённый хвост.

Навстречу гаду поплыла шаровая молния. Внутри плазменного сгустка началось какое-то движение. Он раздулся и лопнул. Серебристо-голубой огненный всадник нацелил копьё и ринулся на Змея.

Меж тем Неупокоев невозмутимо достал коммуникатор и принялся водить стилосом по экрану, словно и не заметил происходящего.

Алексей еле удержался от крика: «Какого чёрта вы возитесь?! Фотографировать надо!»

Выхватил собственный мобильник. Аккумулятор — в ноль, а был под завязку. Зараза!

«Ну, почему, почему же он медлит?!»

И тут парня посетила простая и ясная мысль: Неупокоев ничего не видит, артефакт выбрал только его, Алексея.

В овраге кипела яростная битва. Противники сшибались раз за разом.

Всадник никак не мог пробить шкуру чудища. Отступал, уворачивался от ударов хвоста и снова шёл в атаку. Постепенно его скакун начал уставать. Бока животного ходили кузнечными мехами. Он замедлил движения. И тут Змей метнулся вперёд и всей массой впечатался в коня. Тот не выдержал напора и завалился. Молниеносный удар хвоста наискось вспорол ему брюхо. Агонизирующее животное забило копытами.

В падении всадник отчаянно ткнул копьём наугад. Попал рептилии в шею. Хлынула кровь. Монстр судорожно дёрнулся. Древко хрустнуло и переломилось.

Змей отскочил в сторону и, пятясь, встал на дыбы. Взревел и попытался дотянуться передней лапой до застрявшего в чешуйчатых пластинах наконечника. Не вышло. Тогда он стал кататься по земле. Изворачивался, гнул шею из стороны в сторону, тряс уродливой башкой, размахивал лапами и бил хвостом. Наконец ему как-то удалось избавиться от стальной занозы.

Всаднику повезло меньше. Он так и не сумел высвободить придавленную тушей коня ногу. Того хуже — и врага не убил, и единственного оружия лишился.

Змей развалистой крокодильей походкой неторопливо приблизился к беззащитному бойцу. Остановился, навис над жертвой и задрал вверх голову.

Холодный презрительный взгляд рептилии остановился на человеке у края обрыва, и тот явственно прочел в нём приговор.

Пощады не будет. Никому.

Сознание затопила волна безудержного отвращения и гнева, и он ринулся навстречу первобытному ужасу. В битву. За огненного всадника, за себя, за свой мир.

Алексей летел вниз по склону, раскручивая, словно пращу, мешочек с гайками. Оступился и всё же, падая, метнул снаряд. Покатился кубарем, врезался в Девичий камень и потерял сознание.

Бело-голубое копьё чистейшей энергии пронзило и Змея, и змеиное логово над Гусём.

— Лёша! Очнись. Да очнись же!

Он открыл глаза.

— Наконец-то! — облегчённо выдохнул Неупокоев и тут же строго приказал: — Не вздумай подниматься, лежи и не двигайся. Я сейчас вызову «скорую».

— Не надо «скорой», — тихо попросил Алексей. — Я в порядке.

— В порядке он. С такой кручи штопором навернулся — и в порядке. — Шеф вытащил из пачки сигарету, нервно щёлкнул зажигалкой, прикурил и глубоко затянулся. — Я же тебе говорил, отойди от обрыва. Радуйся, что жив остался. Лётчик, блин. Сильно разбился-то?

— Да нет. Правда. — Алексей улыбнулся. — Всё нормально.

Опёрся о землю руками, сел и привалился спиной к тёплому валуну.

«Теперь всё. Нормально».