— Только без оргиев!

— Нет-нет, — заверил Маныч, — у нас режим.

— Знаем мы ваш режим. Вот у нас — режим. После одиннадцати закрываем. И не пускаем. Где хотите — там и ночуйте, если загуляли. Я тетка злая, — сказала заведующая пансионатом. — Если что — без всяких яких. И скажите спасибо Раисе Федоровне.

Это всё планеты сошлись, звезды разошлись, массовик-затейник запил, магнитофон и радиола сломались, луна другим боком повернулась, ветер-сирокко подул. Да и общепит, скажем дружно — страна неслыханных возможностей. Всё рухнет, всё смоет волна, рассыплются горы, растает Антарктида, на Марсе будет яблони цвести — а Общепит был, есть и будет. Может только обзовут более благозвучно…

Самое невероятное, что заведующая нашла в дальних закромах электроорган.

Музима. Маде ин демократическая Германия.

Мечта кабацких чуваков. И не только.

Вытащили пыльную клавку из кладовки, подключили, попробовали на живучесть. Пару клавиш западало, тембра хрипели, но для пансионатных танцев пришлось очень кстати, поскольку репертуар пришлось срочно подстраивать под спрос.

Контингент, здесь, как говорили в нашем «Утюге», — специфический. Преимущественно — мисс Нейлон.

Вспомнили Утесова и Магомаева, Арно Бабджаняна и Орэру, Поющих гитар и Майю Кристалинскую, Ободзинского и Аиду Ведищеву. «Я тебя, моя корова, что-то не пойму» — актуально. «По переулкам бродит лето, солнце льется прямо с крыш» — твистово. «Скоро осень, за окнами август» — волнительно. «Разбрелись возле самой реки, васильки, васильки, васильки» — переживательно. «Над рекой черемуха, белый дым» — печально-возвышенно.

«Лицензионное» здесь как-то было не к месту. Но «Странники в ночи» и «Мой путь» шли на ура. Но это же Маныч. Это — сам Маныч. Надо отдать ему должное. Может. После второго стакана.

С «оргиями» как-то складывалось чаще, чем на горке, на горе.

Или место было намоленное. Или что.

Каждый день пьянка без тостов, каждый день тетки, каждый день с песнями.

Каждый день с утра Минька с Манычем шли к соседям.

Извинялись. Поклоны били.

А ночами на стук в стену кричали: а идите вы в соединенные штаты!

Долго так продолжаться не могло.