Росслинская часовня представляет собой Третий день Творения, воплощенный в камне. Она как бы является восстановленным Соломоновым Храмом, и на роскошных фризах ее между изображений растений, листьев и цветов можно видеть десятки маленьких Храмов Соломона. Кроме того, она является Часовней Грааля, и Рыцари Грааля, погребены под ее сводами. В стремлении расшифровать эту тайну мне пришлось отыскивать, чем считался Грааль до того, как я нашел его в Росслине. Миф о Граале также ведет происхождение со времен крестоносцев.

Только в конце XII века церковь открыла для паствы вознесение даров. Священное таинство оказалось открытым. Все могли увидеть Чашу, или Грааль. Тогда это стало частью духовного пробуждения западной части христианского мира. То было время открытий, иногда повторных, в науке, математике, философии… время основания монастырей и военных орденов, рыцарства и куртуазной любви, строительства готических соборов и стремления к Иерусалиму, стремления построить священный, райский город на земле. И взыскание крестоносцами Иерусалима породило взыскание рыцарями Грааля. Так сказать, военизированное паломничество в поисках Святого Духа, Гроба Господня и мира и изобилия на земле, вдохновленное представлением о рае.

Только безгрешный рыцарь мог отыскать Грааль, являвший свои дары взыскующим его в замке на Горе Спасения. Путь к Граалю лежал через злоключения и поединки, испытания и невзгоды. Сперва рыцарь должен был сесть на Сидение Опасное — соответствующее месту, оставленному Иудой на Тайной Вечере. Грешный проваливался сквозь землю, безупречный — мог отправляться на поиски Грааля. Его добродетель подтверждала гностическое верование в то, что Иуда также был святым, ибо без его предательства и самоубийства Христос не был бы распят. Полумонахи-полувоины, рыцари военных орденов считали себя рыцарями Грааля. И в самом деле храмовников называют его хранителями в двух средневековых романах.

Сам Грааль менял форму и сущность. В Лангедоке, на языке трубадуров Прованса, это слово писалось как graal. Одно из первых упоминаний о Граале появилось в 1204 году, в хронике французского монаха Гелинанда. Он писал, что Грааль представлял собой чашу, из которой Господь пил на Тайной Вечере с учениками. Однако Грааль являлся в видении британскому отшельнику пятьюста годами раньше. Слово graal происходит от латинского и французского gradalis или gradate: этими словами назывался широкий и вогнутый золотой или серебряный сосуд, из которого богатые люди ели деликатесы. В форме greal, grazal или grial это слово до сих пор в пиренейских и альпийских диалектах означает чашу или миску из дерева, тины или фаянса. Образование этого слова от grais или gres — гончарные изделия, или grille — изделие из железа, маловероятно. Слово Grail, однако, напоминает по звучанию Grace, милосердие, и в относящемся к XIII веку романе "Мерлин" это было отмечено с предельной ясностью.

Автором самого раннего из сохранившихся средневековых повествований о Граале, короле Артуре и рыцарях Круглого Стола был Кретьен де Труа, французский священник и поэт; родился он примерно в 1135 году, когда Иерусалим все еще находился в руках крестоносцев. Ему покровительствовали графиня Мария Шампанская, дочь французского короля Людовика Седьмого и Элеоноры Аквитанской, впоследствии вышедшей замуж за английского короля Генриха Второго. Есть сведения, что мать и дочь председательствовали на Суде Любви, требовавшем от рыцарей соблюдения целомудренного отношения к женщинам, соответствующего рыцарям Круглого с гола. Графиня Мария насаждала в Шампани культуру куртуазной любви и рыцарства. Но когда ее муж граф Генрих отправился в Святую Землю и умер через неделю после возвращения в Труа, она прекратила общественную жизнь и отказалась выйти замуж за нового покровителя, почитавшего ее поэта Кретьена. Этим покровителем был вдовец Филипп Эльзасский, граф Фландрский, исполнявший обязанности Регента Франции. Первая жена его была двоюродной сестрой Марии, племянницей Элеоноры Аквитанской. Он также участвовал в двух экспедициях на Святую Землю, последний раз в 1191 году, в Третьем крестовом походе. Умер он от чумы, так и не отвоевав Иерусалим у мусульманской армии Саладина.

Кретьен посвятил свой последний незаконченный роман "Сказание о Граале, или Персеваль" графу Филиппу Фландрскому, отец которого даже построил в Брюгге Капеллу Святой Крови Христа — эту реликвию он получил в награду за доблесть, проявленную во Втором крестовом походе. Другими источниками Кретьена были позднеантичные мифы, повествующие о чаше ("кратере"), в которой было замешано все живое; Евангелия и французский героический эпос, в частности "Песнь о Роланде"; кельтские легенды. При дворе Шампани были популярны бретонские барды с их историями о Бране и Талиесине, о говорящих отрубленных головах, неистощи-mom котле Дагды и роге изобилия, о Финне, Луге и Кухулине, о Тристане, короле Артуре и Персевале. Существовала еще французская стихотворная версия хроники Гальфрида Монмутского "История королей Британии" с рассказами о короле Артуре. При шампанском дворе было много крестоносцев, он подвергся сильному влиянию суфийских верований и таинственных доктрин Ближнего Востока, а также манихейских и пуристских взглядов катаров в Провансе — о вечном противоборстве Бога и дьявола, переходе от жизни растленной плоти к подлинной жизни духа, невинном поцелуе приема в сонм праведных, который возглавляют непогрешимые "совершенные", perfects Но Кретьен де Труа утверждал, что лишь переложил на стихи утерянную книгу, которую дал ему его покровитель граф Филипп.

В его романе Персеваль — неотесанный простак, которому надлежит обучиться рыцарским манерам. Когда он впервые видит Грааль в замке раненого Короля-рыбака, его неумение задать нужный вопрос и исцелить короля свидетельствует об отсутствии вежества. Бедро Короля ранено копьем и рана эта неисцелима; этим же такого копьем слепой римский центурион Лонгин пронзил бок Христа, и хлынувшие в глаза воина из раны Спасителя кровь и вода вернули ему зрение. Это Священное Копье, которое священник из Прованса обнаружил при осаде Антиохии, стало оправданием Первого крестового похода. Копье Персеваля превратило владения короля в пустыню, но оно могло исцелить его и превратить пустыню в рай.

Грааль представлялся то изделием из золота с драгоценными камнями, то достаточно большим блюдом, чтобы на нем уместилась рыба — символ христианской веры, — то настолько маленьким, чтобы вместить одну облатку Христова тела, являвшуюся единственной пищей раненого Короля-Рыбака. Как и в чуде с хлебами и рыбами, Грааль мог подать бесконечное количество еды и питья, а также служил источником молодости. В последних версиях Грааль превратился в чашу Тайной Вечери, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран Христа. Иосиф привез Грааль в Британию вместе со словом Христа и оставил священную реликвию в Гластонбери; впоследствии она перешла к королю Артуру и рыцарям Круглого Стола. Еще одна прозаическая валлийская версия истории Персеваля, озаглавленная "Передур", обращается к кельтской легенде и мученичеству Иоанна Крестителя. Теперь Грааль становится блюдом, на котором плавает в крови отрубленная голова. Также обстоит дело и в Lancelot Grail, прозаическом изложении повести о Граале, текст которого был явлен автору в чудесной форме.

Однако наиболее увлекательную форму Грааль и повесть о нем получают в "Парцифале" Вольфрама фон Эшенбаха. Вольфрам был немецким рыцарем-трубадуром и утверждал, что Кретьен де Труа исказил повесть, заимствованную у провансальского священника по имени Киот, возможно, у Гийота де Провенса, сторонника храмовников. Но потом Вольфрам заявил, что подлинный источник повести о Граале — восточный. Ее написал еврейский астроном Флегетанис на иностранном, скорее всего арабском, языке — в Толедо, при владычестве мавров. Он называет Граалем зеленый камень, упавший с неба после битвы Люцифера с ангелами, это сближает его с исламским Черным камнем в центре Мекки, метеоритом, который, как считается, упал с неба и стал средством общения с Богом. По преданию, Черный камень был принесен ангелом Гавриилом из рая Адаму после его раскаяния и положил начало Каабе. Ибн Малик тоже повествует о видении пророка Мухаммеда, в котором он поднялся на небо и увидел золотой кубок, "такой яркий, что он освещал все семь небес…". Голос объявил: "О, Мухаммед, Всевышний Бог создал этот кубок для твоего просвещения". И Черный камень, и кубок играют важную роль в исламской вере.

В "Парцифале" Вольфрам фон Эшенбах даже дает своему совершенному рыцарю-христианину единокровного брата-полукровку Фейрефица, родившегося в Леванте. Подтекст длинного романа — примирение христиан с мусульманами и уважение к ним, перемена в сущности Грааля: теперь это упавший с небес камень. "Парцифаль" начинается в определения отсутствия веры как черноты, а христианской души как белой:

Эшенбах, кроме того, подчеркивает скрытый смысл своего текста: "Но всяк ли мой пример поймет? Нет, строки, что сейчас прочли вы, для глупых слишком торопливы, чтобы в сознаньи удержать".

В "Парцифале" Гамурет из Анжу, младший сын короля, поступает на службу к мусульманину, Баруку Багдадскому. Облаченный в мантию, "зеленую, как изумрудная ваза", он защищает город черной мусульманской королевы, одерживает победы над шотландскими, норвежскими, французскими крестоносцами. Потом женится на этой королеве, возвращается в Европу и оставляет жену с сыном по имени Фейрефиц, который "был столь же черен, как и бел, пятнистой наделенный кожей… под стать сорокам черно-белый, и белолиц, и чернолиц". Фейрефиц вырастает и становится превосходным рыцарем. Гамурет в Европе женится на Герцелойде, затем возвращается сражаться на стороне Барука в Александрии, где его предательски убивают, плеснув бараньей кровью на шлем. "Металл тотчас же мягче губки стал", и Гамурет гибнет от удара копьем. Другие крестносцы, служащие мусульманским правителям, хоронят анжуйского рыцаря под изумрудным крестом, который предоставляет Барук, а у покинутой Герцелойды рождается Парцифаль.

Как и в романе Кретьена де Труа, Парцифаль начинает рыцарское служение как глупец, невежа, грабитель. И когда Король-Рыбак по имени Анфортас, страдающий от неисцелимой раны, который "жил тем, что умирал", направляет его в Замок Грааля, он немеет при виде окружающих чудес. Оруженосец проносит окровавленное священное копье по большому залу перед собравшимися рыцарями Грааля, а королева вносит на бархатной подушечке камень Грааль.

Парцифаль не знает, что королева Грааля — его двоюродная сестра. Начинается трапеза, Грааль кормит всех рыцарей и женщин в замке.

Парцифаль получает в дар волшебный меч, эфес его вырезан из рубина. Но он не спрашивает об окровавленном копье, о щедром Граале или неизлечимой ране Анфортаса. Простак, он просыпается наутро в безлюдном замке и едет в лагерь короля Артура, где волшебница Кундри упрекает его в том, что он не задал Анфортасу вопроса, который исцелил бы его. Он узнает, что его единокровный брат-мусульманин Фейрефиц собирается жениться на королеве Грааля в замке Мунсальвеш. Парцифаль вновь отправляется на поиски Грааля и убивает рыцаря, который охраняет замок. Он обижен на Бога, который поставил его в глупое положение. Но встречает живущего в пещере отшельника Треврицента; тот открывает ему происхождение Грааля и сущность его защитников.

Здесь рыцари Грааля напрямую называются "храмовниками", Templeisen, они носят белые мантии с красными крестами, как рыцари Храма. У храмовников, разумеется, было много связей с так называемыми "мусульманскими храмовниками", суфиями, а некоторые их тайные обряды вели происхождение из восточного мистицизма, особенно из веры в беспрекословное повиновение наставнику и чистоту. Этот немецкий роман проповедует религиозную терпимость между христианством и исламом, особенно в тех случаях, когда крестоносец мог править мусульманской страной, или мусульманин — христианами. Когда Парцифаль наконец задает Королю-Рыбаку нужный вопрос, исцеляет его и сам становится королем Грааля, Фейрефиц принимает крещение и женится на королеве замка; впоследствии у нее рождается сын, который станет пресвитером Иоанном, легендарным христианским правителем Востока. При крещении Фейрефица на Граале появляется надпись:

Эта идея полубожественного правления на земле группы таинственных, давших монашеский обет рыцарей-храмовников подтверждает связи между идеей Грааля, крестоносцами и военными орденами, испытавшими влияние ислама по причине взаимного уважения, порожденного долгими дипломатическими связями и частыми войнами за Святую Землю и Иерусалим. Рыцари Грааля были наследниками классической и восточной, кельтской и христианской традиций. И весьма многозначительно то, что Вольфрам фон Эшенбах писал о рыцарях Грааля:

Вольфрам фон Эшенбах дал описание Грааля как камня, который спустили на землю ангелы, которые вернулись на небо из-за грехов человечества. В Великую пятницу на камень спускается голубь и кладет на него облатку — тело и кровь Христовы.

Этот ниспавший камень, дающий еду, питье и вечную молодость, назвал lapis exilis и алхимик Арнольд де Вилланова. У него это Философский Камень, а не Грааль. Это не изумруд, он ничем не примечателен. Поэтому комментаторы стали искать в "Парцифале" алхимию и предположили, что автор имел в виду lapis elixir, "дающий жизнь камень" или Философский Камень. Вне всякого сомнения, Вольфрам фон Эшенбах испытал влияние восточных и катарских верований. Считается, что еврейский философ Флегетанис, которого он называет открывателем Грааля и потомком царя Соломона, был Табитом бен Кора, жившим в Багдаде в конце IX века и переводившим с греческого на арабский легендарную "Изумрудную Скрижаль" Гермеса Трисмегиста, полумистического основателя алхимии. Ставший источником для Вольфрама, Киот или Гийот де Провенс, предположительно жил в Иерусалиме при дворе Фридриха Барбароссы и был посвящен в тайны храмовников, в том числе в их связь с гностиками и ассассинами, мусульманской сектой, основанной Старцем Горы, игравшим почти столь же значительную роль в восточной мифологии, как парь Соломон и его Храм. Считается, что храмовники были стражами Грааля и Храма Соломона. Знаменательно, что Соломонов Храм стоял на скале, lapis, в центре мира, и в нем хранился Ковчег Завета, источник христианской веры. Краеугольный камень, "отвергнутый строителями", был другим символом Христа. И на этом lapis, или камне была основана христианская церковь.

Кроме того, существовало легендарное сокровище Соломона, оно было увезено в Рим после падения Иерусалима, затем захвачено вестготами. Мусульмане, взяв Толедо, разыскивали стол Соломона, который мог накормить всех, кто садился на него, и был сделан из громадного изумруда, священного камня алхимиков. Считалось, что этот стол спрятан в горах Испании, в замке Грааля. Считалось также, что Карл Великий приказал сделать копию стола Соломона, сложив воедино три круга из драгоценных камней и металла, установленных на золотые ножки; этот вариант Круглого Стола короля Артура предназначался для него самого и его двенадцати рыцарей. В Коране упоминается еще один стол, который Христос низвел с небес, чтобы накормить Себя и апостолов, но этот божественный дар исчез из-за грехов человечества.

Храмовники названы хранителями Грааля и в анонимном романе Perlesvaus, но там они крестоносцы, сражающиеся против язычников-мусульман. Грааль — чаша с кровью Христа, а не мистический камень, что могло означать "сосуд Гермеса", vas Hermetis, или Философский Камень алхимиков, способный преобразовывать все в духовную гармонию. В этом романе нет ни мира, ни компромисса с мусульманами. Его автор-француз утверждал, что Perlesvaus основан на книге, написанной по-латыни монахом из Гластонбери; но подробное описание оружия, доспехов и военной стратегии, а также восхваление рыцарей Грааля, охраняющих свою священную тайну в мантиях с вышитыми красными крестами, наводит на мысль, что он был членом ордена храмовников. Грааль был описан как чаша Тайной Вечери, которую привез в Британию Иосиф Аримафейский; но это была его пятая, окончательная форма: таким увидел его король Артур после преподанного ему отшельниками причастии. Окровавленное копье стало копьем Лонгина, которое пронзило бок распятого Христа, и было обнаружено крестоносцами в Антиохии. Упоминается и окровавленный меч, которым обезглавили Иоанна Крестителя, почитавшегося рыцарями-монахами. Описание замка Грааля сделано с помощью трансцендентной фразеологии. Автор называл его и Эдемом, и Замком Радости, и Замком Душ, словно раем на земле.

Устоявшаяся версия рассказа о Граале, Queste del Saint Graal, очевидно, была написана монахом-цистерцианцем, возможно, для английского короля Генриха Второго, в правление которого могила короля Артура была официально найдена в Гластонбери. Этот монашеский орден всегда общался с рыцарями-храмовниками и испанскими рыцарями ордена Калатравы. Автор предпочел Персевалю Галахада в качестве безгрешного человека, способного найти Грааль. Любопытно, что ему пришлось доказать свое происхождение от царя Соломона, чтобы получить мистический сломанный меч Давида, который позволит ему добиться цели — ведь храмовники были рыцарями Соломонова Храма. Как писала Эмма Юнг в "Легенде о Граале", "в Queste многие восточные мотивы, такие, как легенда о Соломоне, сочетаются с кельтскими". Грааль, оказавшийся при дворе короля Артура перед Троицыным днем, представлял собой неистощимый рог изобилия. Круглый Стол рыцарей назван третьим по значению столом в мире, первым был прямоугольный стол Тайной Вечери, вторым — прямоугольный стол Грааля Иосифа Аримафейского. После громового удара и вспышки яркого света появился Грааль, накрытый белым бархатом и плывущий по воздуху. "Зал наполнился восхитительным благоуханием. Когда Грааль облетел стол, перед каждым оказалась та еда, какой ему хотелось". Впоследствии он стал потиром с кровью Спасителя. Эта аллегория имеет более христианский характер, чем кельтская.

В романе о Граале "Смерть Артура" сэр Томас Мэлори рассказал о корабле Соломона, его плавучем Храме. На корабле находилась кровать, сделанная из посаженного Евой дерева. Когда Соломон спал на ней, ему явился ангел и сказал, что корабль представляет собой "лишь веру и мудрость". Эта аллегория служит косвенным упоминанием рыцарей ордена Соломона, единственных, у которых хватило веры и мудрости переплыть моря в поисках Грааля. Царь Соломон и ангел из его видения были носителями тайного знания христианской веры.

Однако в легендах о Граале ощущалось сильное кельтское влияние, особенно там, где речь шла о "потустороннем мире", куда отправлялись павшие герои — Артур на остров Авалон. Бран на Счастливые острова на западе, а не в Мунсальвеш или на Гору Спасения, где стоял Замок Грааля. Такие же чудеса, как в этом замке Короля-Рыбака происходили и в замке божественного Луга, где хранились сокровища кельтских богов, в том числе и окровавленное копье — оно было и у валлийского рыцаря Грааля Передура; бездонный источник напитков, неистощимый котел, неодолимый меч и камень, упавший с небес, как в "Парцифале" — Камень Судьбы или Сконский камень, на котором венчались ирландские и шотландские короли, пока англичане не забрали его копию для коронации королей Великобритании в Вестминстерском аббатстве.

По традиции считалось, что этот священный камень служил подголовьем Иакову или был Камнем Завета. Он доказывал происхождения королей Шотландии от царей Иудеи и Израиля, от Дома Давидова. Считается, что в Вефиле Иаков установил свое Подголовье или Столп и помазал его елеем. Бог заключил с ним Завет в том, что его потомки будут править Израилем, пока Израиль будет признавать Господа Бога. Подголовье, или Столп было свидетелем этого священного договора. По легенде, во время преследований евреев Навуходоносором святой пророк Оллам Фодла, или Иеремия, перенес Подголовье Иакова в Тару, его сопровождала принцесса Тефи, дочь царя Иудеи Седекии. Она вышла замуж за Эохайда Первого, ардата или верховного короля Ирландии. Так священный камень из Иудеи стал коронационным камнем верховных королей острова; впоследствии Ферпос Мор, первый король Аргайла, переправил этот священный камень в Шотландию, дабы подтвердить свое происхождение от Дома Давидова миропомазанием и коронацией. Предполагаемое тождество Сконского камня и камня перед иерусалимским Ковчегом Завета является еще одним подтверждением необходимости жрецам-царям и впоследствии христианским национальным королям доказывать свою легитимность и божественное право на власть с помощью самого священного камня своей веры. И в Шотландии, как в "Парцифале", храмовники были традиционными стражами этого священного камня, наряду с росслинскими Сент-Клерами, хранителями священных реликвий.

В средневековом романе "Передур" Грааль связан с кельтским культом головы, которая считалась истинным средоточием души. В языческом мифе блаженный и божественный герой Бран похоронен за стенами Лондона, дабы охранять луга и поля и защищать урожай и людей от болезней. Зеленые люди, вырезанные в позднеготических часовнях, таких, как Росслинская, изображены в виде фантастических голов, смеющихся посреди каменной листвы. На судилищах во Франции храмовников обвиняли в поклонении идолу в виде отрубленной головы, который должен был защищать их, делать богатыми, а земли зелеными.

Однако священная голова не была головой дьявола по имени Бафомет. Ею была голова Христа, отпечаток которой остался на плате святой Вероники, который она дала Иисусу, чтобы утереть лицо, когда Он нёс крест, или след, оставленный ликом Господа на плащанице, в которой Он был похоронен. И если храмовники считались стражами подлинного Грааля, плащаница была драгоценным хранилищем этой реликвии. Голова Христа на святом плате или плащанице именовалась Мандилионом — образом Спаса Нерукотворного. Он попал в руки византийцев при осаде Эдессы в 943 году. По преданию, это был плат, которым Иисус утер лицо, оставив на нем Свое изображение, и оно исцелило больного царя Эдессы Авгаря. Плат привез туда после распятия один из апостолов. Хотя мусульмане владели Эдессой несколько столетий, они отдали эту реликвию христианам в качестве выкупа, и те увезли ее в Константинополь. Два источника утверждают, что существовало два Мандилиона — льняной плат с изображением головы Христа и святая плащаница, которая хранилась сложенной таким образом, что был виден только лик.

В 1204 году, за три года до того, как крестоносцы захватили Константинополь, ризничий фаросской часовни Николас Месаритес предостерегал врагов византийского императора, чтобы они не трогали ее (у Гомера "Фарос" означает скорее покров, а не маяк). "В этой часовне, — писал Месаритес, — Христос воскресает снова, и плащаница с пеленами — несомненное тому доказательство… Они до сих пор пахнут миррой и невредимы с тех пор, как покрывали обнаженное и умащенное благовониями тело Всемогущего". Один из крестоносцев, Робер де Клари, видел плащаницу или плат в константинопольской влахернской церкви Святой Марии. Там "хранилась плащаница, которой Господь наш был обернут, ее разворачивали каждую Великую пятницу, и черты нашего Господа были отчетливо видны".

Крестоносцы, вне всякого сомнения, считали, что в Константинополе священных реликвий больше, чем в остальном христианском мире. Путем долгих ухищрений и подкупов король Франции Людовик Девятый Святой добился того, что византийский Терновый Венец в запечатанном ларце был выкуплен у Венеции и впоследствии помещен в раку в Париже при строительстве часовни Сен-Шапель. Даже когда реликварий собора Святого Марка в 1231 году был охвачен пожаром, самые священные реликвии — фрагмент Истинного Креста, склянка с кровью Иисуса, голова Иоанна Крестителя — чудесным образом уцелели. Пожар не уничтожил веру, а укрепил ее.

Когда де Клари обнаружил в Константинополе самую драгоценную из всех реликвий, священную плащаницу или плат, он добавил подробностей к возможному описанию Грааля. Константинопольский Мандилион представлял собой ткань, пропитанную кровью и водой, жидкостями, истекшими из тела Христа. В церкви Святой Марии ткань с изображением Его лика хранилась в драгоценном сосуде "из золота, висевшем посреди церкви на толстых серебряных цепях". Такое вместилище Его крови и черт могло представляться храмовникам Граалем. Святая плащаница определенно оказалась у них после разграбления Константинополя в Четвертом крестовом походе.

Великий магистр ордена Жак де Моле был сожжен заживо в 1314 году вместе с другим храмовником, Жоффруа де Шарнэ, приором Нормандии. Поколение спустя другой Жоффруа де Шарнэ оказался обладателем плащаницы, для которой выстроил храм в Лирэ, неподалеку от Труа в Шампани. Поскольку Кретьен де Труа написал первый роман о Граале, дело вполне могло обстоять именно так. Любопытно, что обнаруженный недавно в храме Комбе неподалеку от Шефтсбери Мандилион похож на бородатую голову Христа на Туринской плащанице, и с помощью радиоуглеродного анализа датируется примерно 1280 годом, временем существования там общины храмовников. Очевидно, копии Нерукотворного образа существовали в общинах храмовников, и послужили поводом для обвинения в якобы языческом почитании головы. Это обвинение против храмовников на судебных процессах во Франции исходило из преклонения перед этим изображением в центрах их влияния.

Любопытно также, что Мандилион с изображением бородатой головы Христа на плате святой Вероники имеется и в Росслинской часовне. Подле него храмовнические и масонские знаки на изображении воина с бородой — Понтия Пилата, умывающего руки возле своих стражей — рыцарей в доспехах, вооруженных алебардами. Эти британские иконы подтверждают предание о храмовниках как о хранителях Грааля и роль Сент-Клеров как хранителей священных реликвий Шотландии с тех пор, как первый из них, приехавший сюда, был виночерпием королевы и хранителем Холируда.

На недавно обнаруженном надгробии Вильяма де Сент-Клера эти связи иллюстрируются высеченным в камне изображением. На нем не только вырезаны Грааль и розовый крест, но основание чаши изображено в виде ступеней Соломонова Храма. В позднем романе Queste del Saint Graal значительность легенды о Соломоне с его волшебной чашей подчеркивается происхождением безупречного рыцаря Грааля, а в текстах романов "Парцифаль" и "Перлесваус" утверждалось, что хранителями Грааля были храмовники. Викторианский автор работы "Розенкрейцеры, их ритуалы и тайны" пишет об этом определенно. "Чаша на надгробии рыцаря или над дверью замка является знаком рыцарей-храмовников, покровителем которых был святой Иоанн Богослов. "Чаша", то есть причащение плотью и кровью Христовой, была запретной для мирян, дозволялась только священникам в соответствии с указом папы Иннокентия Третьего, сторонника храмовников, который разрешил использовать чашу во время мессы, но устроил крестовый поход против христиан-катаров с их восточными верованиями.

В чаше на надгробии сэра Вильяма де Сент-Клера в Росслине находится восьмиконечный розовый крест с цветком в центре, символизирующим Христову кровь. Это изображение данного символа считается одним из самых ранних, и восходит к откровениям гностиков или тайным Евангелиям, известным рыцарям ордена Соломонова Храма, а затем братству розенкрейцеров, которые считали сердце Иисуса храмом, в котором сосредоточена жизнь мира, а также розой и чашей, что сразу наводит на мысль о связи между храмовниками и катарами до уничтожения последних в альбигойском крестовом походе. Катары придерживались гностических убеждений, и на них оказали большое влияние трубадуры Лангедока, и в особенности оригинальный "Роман о Розе", а впоследствии романы о Граале. В них храмовники с красными крестами на мантиях фигурировали как хранители секрета розы внутри чаши.

Грааль на надгробье Сент-Клера подкрепляет предположение о том, что Грааль по сю пору находится в Росслинской часовне — в Колонне Подмастерья, специально построенной, чтобы поместить его в ней. Если реликвии храмовников попали в Росслин, потир или чаша среди них могла быть названа Граалем и оставлена для сохранности у Сент-Клеров. У нынешних рыцарей Храма в Шотландии хранится украшенный драгоценными камнями средневековый потир, возможно, из сокровищ храмовников, отправленных в залив Ферт-оф-Форт. Сент-Клеров, как хранителей Холируда, вполне могли счесть достойными хранителями Святого Грааля.

Предполагается, что в Британии существуют и другие подлинные Граали. В Нантеосе в Северном Уэльсе находятся остатки деревянной чаши, истергой губами верующих: Рихард Вагнер видел ее перед тем, как приступил к написанию оперы "Парсифаль", основой сюжета которой послужил роман Вольфрама фон Эшенбаха. Найденная в Гластонбери бронзовая чаша хранится в Тонтоне; другая, найденная там же благодаря откровению, находится в частных руках. Существует и чудотворный кубок святой Елизаветы Венгерской, отец которой покровительствовал фон Эшенбаху; в числе предков ее значится королева Маргарет, привезшая Холируд в Шотландию. Но самым интересным среди подлинных Граалей является изумрудная чаша, захваченная в 1101 году генуэзцами после осады Кесарии. Этот взятый в Святой Земле трофей именовался Sacro Catino и Святым Граалем; но когда Наполеон, захватив Геную, отправил чашу на обследование в Париж, оказалось, что она из сделана из зеленого стекла. В конце концов, как давно утверждали авторы романов о Граале, последний относится к духовной сфере. Поиск его представляет индивидуальный крестовый поход для обретения душой святости, а также мира и достатка на земле. И все же часовня Грааля предназначена для его рыцарей в доспехах. Имя этих рыцарей — Сент-Клеры, название часовни — Росслинская.

ПОИСКИ ГРААЛЯ

Росслинская часовня представляет собой не просто головоломку, устроенную внутри загадки, являющейся частью еще большей тайны. Скорее она является творением, находящимся внутри храма, данного в откровении. Ее зодчий, сэр Вильям Сент-Клер, граф Оркнейский, был иллюминатом. Он изучал магические науки позднего Средневековья. И как писал фамильный биограф, сэр Вильям был "более культурным и образованным, чем большинство аристократов, которые считали изучение им разных дисциплин неподобающим его сану и нечестивым занятием". Уровень этого человека ясен из замысловатого проекта часовни и из манускрипта "Rosslyn-Hay", самой значительной книги, сохранившейся из его библиотеки и представляющей собой самое раннее из дошедших шотландских прозаических произведений, перевод записок Рене Анжуйского о сражениях, рыцарских орденах и правлении принцев. В разные периоды жизни Рене носил титул герцога, не только Анжуйского, но и Лотарингского и Калабрийского, а также был королем Венгрии, Неаполя, Сицилии, Арагона, Валенсии и даже Иерусалима. Он явился проводником в Росслин восточных, гностических и каббалистических учений, которые распространялись из Флоренции семейством Медичи по всей Европе.

Переплетенные в кожу дубовые крышки манускрипта подписаны именем Patricius Lowes — Ловисы, отец и сын, жили в деревне Рослин среди строителей часовни и работали переплетчиками у Вильяма Сент-Клера. Переплет украшают тридцать три дорогие металлические печати, возможно, из Кельна. Помимо имени владельца на одной из печатей дважды повторяются три других — JHESUS — MARIA — JOHANNES. Добавление имени святого Иоанна к именам Иисуса и Марии необычно, но этого святого чтили и гностики, и храмовники. Та же редкая связь наблюдается в надписи архитектора Джона Мороу в Мелроузе ком аббатстве, которое перестраивалось одновременно с Росслинской часовней: JHESUS — MARI — SWEET SANCT JOHN. Еще одна характерная черта переплетов — использование слов Agnus Dei, "Агнец Божий", наряду со священной монограммой Христа — I. Н. S. На стенах Росслинской часовни тоже вырезана печать храмовников с изображением Агнца Божьего. Печати эмблем двенадцати апостолов расположены в угольнике, заполняя его, восемь из них повторяются. Святой Иоанн представлен редким рисунком змея мудрости гностиков и чашей или Граалем, трое других символизируются изображениями строительных инструментов: святой Петр — пилы, святой Иаков-Младший — чекана, святой Матфей — топора. Фигуры этих троих апостолов вместе с упомянутыми инструментами находятся в южном приделе Росслинской часовни, рядом со святым Иудой с угольником и святым Варфоломеем с орудием его казни — ножом для свежевания. Святой Иоанн Евангелист изображен там с чашей или Граалем, но без змея премудрости, вырезанного на основании Колонны Подмастерья.

Другие мистические символы отпечатаны на переплете древнего манускрипта и повторяются в Росслинской часовне. Там есть четверо Евангелистов. Есть покрытый листвой жезл Моисея, еще одна эмблема храмовников. Есть роза и розетка, посвященные Деве Марии и почитаемые храмовниками. И что совершенно необычно, есть изображение льва, который сражается с драконом, стоя на задних лапах — на самом верху одной из колонн часовни. Очевидно, Вильям Сент-Клер пользовался своей обширной библиотекой, чтобы наладить изготовление книг в Росслине и чтобы найти в них образцы изображений для новой часовни.

Помимо манускрипта "Rosslyn-Hay" в Национальной библиотеке Шотландии до сих пор хранится несколько значительных манускриптов и книг с пометками Сент-Клеров. В том числе раннеирландский Росслинский молитвенник, очевидно попавший туда после неудачного вторжения Эдуарда Брюса в Ирландию в 1315 году. Написанный ирландским монахом в XII веке, он усеян примечаниями принца Генри Сент-Клера, деда того Вильяма, который перестроил фамильную часовню. Одна из надписей по-латыни гласит: "Кто писал после написанного?" Писал он сам. Так, он написал о бегстве трех сестер: "Тот, кто любил X, отверг этот мир". Его дух стремился к небу: "Я устремлен… к тебе, мой Бог, возвышающий мой дух". Эти добавления к молитвеннику объясняют, почему он был крестоносцем, носившим прозвище "Генри Праведный". Заметки об устремленности к миру горнему, и предположение о том, что Дух его способен достичь Бога без участия церкви или Троицы свидетельствуют о его открытости храмовническим или гностическим учениям.

Из ранней сент-клеровской библиотеки сохранились также "Хроника Уинтоуна". "Жизни епископов Данкелда", "Бег времени" и сборник Regiam Maiestatem, труд в тысячу страниц, заказанный Вильямом Сент-Клером, включающий в себя все разнообразие законов, клятв, статутов. В нем имеются разделы, относящиеся к уставам и обычаям моряков и гильдий Шотландии. Они были важны для графа Оркнейского, нуждавшегося во флоте для утверждения своей власти на море, а также наследственного Великого Магистра цехов, гильдий и орденов Шотландии, обязанного улаживать их споры на ежегодном суде в Килвиннинге.

В Бодлейанской библиотеке Оксфордского университета находится еще одно произведение того же самого времени, происходящее из Росслина с примечаниями Сент-Клеров, иногда сделанными на гаэльском языке. В ней изображен герб Сент-Клеров, зубчатый крест, а также корабль графов Оркнейских с одной мачтой и распущенным парусом. Это "Книга Троила", содержащая поэтические жалобы Марса и Венеры, книгу о Черном рыцаре и The Kingis Quair [32]Относящаяся к XV веку поэма, приписываемая Якову Первому Шотландскому. Она имеет полуавтобиографический характер, и описывает захват короля англичанами в 1406 году и последующее пребывание в заточении у Генриха Четвертого Английского и его преемников — Генрихов Пятого и Шестого.
, что доказывает, что зодчий Росслинской часовни был знаком с романами о Граале и тайной мудростью Средних веков.

К сожалению, большинство остальных томов, принадлежавших Вильяму Сент-Клеру, погибло при нападениях на Росслинский замок. Сгорело столько документов, что епископу Оркнейскому пришлось в 1446 году писать королю Норвегии подтверждение "генеалогии Вильяма Сент-Клера, графа Ор-кадии" и поддержку его законных притязаний на Оркнейские острова. Этот документ перевел с латинского на шотландский помощник игумена Томас Гилд, монах-цистерцианец из Ньюбэттлского аббатства, находящегося неподалеку от Росслина. Необходимость сочинения подобного запроса была обусловлена гибелью библиотеки Росслинского замка. Каноники монастыря святого Колумбы в Инхкольме и историк семейства Сент-Клеров священник Хэй свидетельствовали о трех разграблениях росслинской библиотеки между XV и XVII веками, причем одно из них совершили солдаты-пуритане генерала Монка, а другое — эдинбургская чернь. Как писал епископ Оркнейский, грамоты, правовые документы, счетные книги "были уничтожены огнем, испорчены и похищены во время военных действий и вторжений врагов".

Портретов просвещенного Вильяма графа Оркнейского не сохранилось. Однако в находящейся неподалеку корсторфинской церкви находится статуя его родственника сэра Джона Форрестера, который перестраивал свою церковь в одно время с реконструкцией Росслинской часовни. Черты лица Форрестера стерло время, однако расшитая перевязь меча и пышные доспехи свидетельствуют о позднем Средневековье. На щите под его изваянием изображены три горна Форрестеров — изначально лесничих (forrester) королей Шотландии, — а также зубчатый крест и сент-клеровский корабль графа Оркнейского. Форрестер был потомком Джин Сент-Клер, дочери принца Генри, графа Оркнейского, пытавшегося колонизировать Америку почти за столетие до Колумба: как будет показано, одним из подтверждений этого является единственная в своем роде древняя маячная башня в Корсторфине. Надгробие Джин Сент-Клер находится в этой церкви рядом с каменной статуей ее мужа, сэра Джона Форрестера, его украшает изваяние покойной в украшенном вышивкой чепце и с Библией в руках.

Напротив находится вделанная в стену могильная плита храмовника, другая аналогичная плита расположена у двери для входа священника — одна из двух в Шотландии с изображением чаши, или Грааля. Как мы видели, что там похоронен Роберт Хериот, священник из Гогара, умерший в 1443 году. Заслуживает внимания, что самые ранние арабские граффити, высеченные в Шотландии в XV веке, расположены возле этого надгробия с Граалем: арабы были ведущими врачами и алхимиками того века. Другое надгробие с чашей, которую священник держит в руке, находится в Сэдделе, древнем цистерцианском аббатстве. Как и корсторфайнская церковь, оно подтверждает связь между культом Грааля, цистерцианцами и Санкто Кларо, семейством Священного Света.

В созданной Вильямом Сент-Клером Росслинской часовне есть и более очевидные Граали. На выпуклом орнаменте обращенного к югу второго с севера придела высечено изображение Богоматери с Младенцем, а также троих волхвов, несущих дары Иисусу. Рядом с ними на покрытом скатертью столе стоят три чаши, или Грааля, а под ними в камне расцветает роза, символ Девы Марии.

Подобный символизм характерен для всей часовни. Особенно часто в резных орнаментах встречается изображение Соломонова Храма. На двух столпах и башнях его переплетаются зеленые растения. Они наводят на мысль, что Росслинская часовня в целом представляет собой не просто возобновленный Храм Соломона, но и сад при Храме — Сад Библии и Эдема. В попытке понять склад удивительного ума ученого Вильяма Сент-Клера и план его часовни, следует иметь в виду, что в Средние века существовала разновидность книг, именовавшихся "Цветниками" или Розариями. Снабженные иллюстрациями, зачастую изображавшими цветы, как в Росслинском молитвеннике, они связываются с поиском веры и мудрости, а также с почитанием Девы Марии. Один in средневековых врачей и философов, Арнольд из Виллановы, назвал свою оригинальную энциклопедию Rosarium Philosophorum. Согласно средневековым воззрениям, Третий день Творения всего живого и священные архитектурные чертежи носили символический характер. Узоры зеленой листвы и формы обтесанных камней в равной степени являлись плодом работы Божественного разума.

Планирование и сооружение Росслинской часовни растянулись на пятьдесят лет, и за это время Вильям Сент-Клер успел состариться. Во время недавнего визита в Росслин мастер-масон Нью-Йоркского масонского храма указал, что временной промежуток, прошедший от замысла до закладки фундамента, а тем более завершения строительства, оказался слишком большим для сооружения подобного масштаба. От идей до набросков, а потом до архитектурных планов, — некоторые из них до сих пор можно видеть на стенах крипты Росслинской часовни; от разработки мистической темы в иконах до точного размещения изображений внутри и снаружи здания; от доставки материалов и подбора умелых каменщиков до взаимодействия с цехами и гильдиями, — то есть между замыслом и его воплощением, — прошла долгая жизнь.

Покровитель и заказчик часовни редко принимал настолько полное участие в ее сооружении. Как писал священник Хэй об Вильяме Сент-Клере:

"Ему пришло на ум построить для богослужения храм самой изящной работы. Дабы здание было возведено во всей красе и великолепии, он призвал мастеров из других краев и чужеземных королевств… Чтобы оно было необычайным, он сперва поручил сделать чертежи на привезенных из Прибалтики досках, после чего велел плотникам обработать доски по чертежам, а потом дал их в виде образца каменщикам, дабы те могли вырезать то же самое в камне".

Влияние других краев и чужеземных королевств на Росслинскую часовню представлено в зале религиозного искусства XV века в новом крыле Лондонской Национальной галереи. Там находится запрестольный образ из церкви рыцарей Святого Иоанна, которые приняли в свои ряды храмовников в Кельне. Он является даром королевы Виктории, сделанным по просьбе ее мужа-немца, принца-консорта Альберта, тоща Верховного магистра масонов Британии. Образ написал Стивен Лохнар в 1445 году, когда Вильям Сент-Клер начал перестраивать соборную церковь Святого Матфея. На нем изображен святой Матфей, держащий Евангелие, у его ног находятся ангел и святая Екатерина Александрийская, в то время покровительница семейства Сент-Клеров. Возле нее лежат обломки колеса, на котором ее пытали, она держит громадный меч, которым ее обезглавили. Третья фигура на этом образе — святой Иоанн Богослов, которого чтили храмовники и госпитальеры. Он держит шестиугольную золотую чашу, или Грааль, из которой поднимает голову змий премудрости; у ног Иоанна сидит орел. На заднем плане изображены святой Иероним, Григорий Великий, а также жертвователь с восьмиконечным крестом.

Рядом с этим запрестольным образом располагается изображение святой Вероники, несущей плат с ликом Христа, похожим на находившийся у храмовников в Комбе, но оно также было написано в Кельне в XV столетии. Напротив можно видеть панно из Верденского аббатства возле Кельна, где изображен рыцарственный святой Губерт, молящийся перед оленем с крестом между рогов, — свидетелем этого видения был и король Шотландии Давид. Рядом висит часть запрестольного образа с изображением трех волхвов, каждый из них протягивает золотой Грааль Младенцу Христу, как вырезано на стене в Росслине.

В этой галерее, экспонаты которой происходят из одного города средневековой Германии, можно ознакомиться с той символикой, которую воспроизвел просвещенный строитель Росслинской часовни; мы видим здесь евангелиста Матфея, покровительницу Сент-Клеров с отсекшим ей голову мечом; святого Иоанна Богослова, держащего в чаше гностического змия мудрости; рыцаря, стоящего на коленях перед раненым оленем, представляющим Христа; священный плат или Мандилион с головой Иисуса; трое мудрецов с Востока, преподносящих Младенцу Христу золотые Граали. Эти образы показывают, как широко распространились влияние и тайны последнего из монашеских и военных орденов Европы перед Реформацией. И они, безусловно, коснулись венца средневекового шотландского искусства и веры — Росслинской часовни.

Постройка этой часовни в качестве Соломонова Храма и Часовни Святого Грааля стала апофеозом Вильяма Сент-Клера. Хотя Росслинской часовне предстояло стать восточной апсидой большой крестообразной соборной церкви, она являла совершенство замысла сама по себе. Поперечное сечение здания свидетельствует о том, что в основе проекта ее лежали вписанные в круг восьмиугольник, шестиугольник и треугольники — несколько основных геометрических фигур церковного строительства и алхимии того времени. Исследование форм, использованных Джордано Бруно в своих алхимических работах, повторяет архитектурный план Росслинской часовни и является еще одним показателем восточных и гностических влияний на ее создателя.

Восемь змеев на основании Колонны Подмастерья служат еще одним свидетельством гностического влияния. Как писал раннехристианский автор "Свидетельства об истине": "Змей был мудрее всех живших в раю животных., но Творец проклял змея и назвал дьяволом", за то, что он наделил Адама и Еву знанием добра и зла, как если они были боги. После этого, согласно учению гностиков, их потребовалось изгнать из Рая, — чтобы не съели плодов с Древа Жизни и не жили вечно. Колонна Подмастерья и роскошно украшенный столб в южной части придела Богоматери символизируют эти два дерева Эдемского сада — Древо Жизни и и Древо Познания. Они символизируют магическое знание, тайное понимание космоса, данное змеем человечеству.

Кроме того, эти два столба знаменуют собой Иахин и Воаз, два столпа, стоявшие перед Соломоновым Храмом, который чтили храмовники и масоны. Змеи оберегают Шамира, червя мудрости, прикосновение которого раскалывало и обтесывало камень. В Книге Второзакония, в Ветхом Завете подтверждается еврейская и арабская легенда, утверждавшая, что царь Соломон построил свой Храм, не используя железных орудий. Согласно масонскому преданию, именно тайну Шамира отказался открыть мученически погибший зодчий Соломонова Храма Хирам Авий, и она остается одной из Великих Тайн масонов высших степеней посвящения. Один из древних ритуалов свидетельствует о "чудесных свойствах благородного насекомого Шамир, вырезавшего и отделывавшего всю утварь и священные сосуды в Храме Соломона… чудесном создании, способном обтесывать камни".

Шамир нарисован в "Росслинском молитвеннике", находившемся в библиотеке трех Сент-Клеров графов Оркнейских, в том числе и зодчего Росслинской часовни. Более того, гербом принца Генри Оркнейского служил дракон, или змий мудрости. На нем присутствовал Великий Змей норвежских легенд с короной принца Оркнейского над рыцарским шлемом и серебряный щит Сент-Клеров с черным зубчатым крестом. Герб этот предполагал, что обладатели его являются носителями древней мудрости, и повторился в оформлении Колонны Подмастерья.

Поиск тайн Творения символизировался в Средние века поиском нового Храма и Сада Соломона, а также Замка и Часовни Грааля. Средневековый роман Вольфрама фон Эшенбаха "Парцифаль" стал другим источником вдохновения для Вильяма Сент-Клера. И он оставил под крышей часовни доказательство того, что она является Часовней Грааля. Крыша сама по себе представляла собой уникальное для Шотландии сооружение — цилиндрический свод, встроенный в камень. Часовня буквальным образом изображала собой камень, упавший с неба, — lapis exilis из "Парцифаля", названный Граалем.

Глянув вверх, я увидел, что потолок разделен на пять секций, тянущихся с востока на запад. На первых четырех цветы Творения открывались во всей своей красе, особенно роза Девы Марии. На западе последний участок свода был усеян небесными звездами. В южной стороне вставало дающее свет и жизнь солнце, за ним была изображена голова Иисуса Христа, затем Голубь Святого Духа, спускающийся с облаткой в клюве. Но что говорил отшельник Персевалю, или Парцифалю, искавшему Грааль?

Под голубем с облаткой был вырезан в камне символ Грааля. Он походил формой на чашу в форме полумесяца, эмблемы ислама, веры единокровного брата Парцифаля, мусульманского рыцаря Фейрефица. Из нее волнами изливалась Божья благодать и щедрость. Застывший в камне с зелеными небесными водорослями за ним, этот Грааль словно бы заполнил растениями и животными лес и воды, вырезанные в камне в этой Часовне Третьего дня Творения. Когда я увидел Грааль среди звезд вверху, разгадал тайну этого священного места, в ушах у меня зазвучали слова доктора Фауста из трагедии Кристофера Марло:

И, разумеется, я вспомнил слова другой поэмы, баллады сэра Вальтера Скотта из "Песни последнего менестреля". Вальтер Скотт жил в Лэссуэйде в долине реки Эск и изучал прошлое Росслина. В балладе о прекрасной Розабелле, которая утонула в заливе Ферт-оф-Форт, переплывая его в шторм из другого замка Сент-Клеров в Рейвенскрейге, он, по сути дела, утверждает, что двадцать рыцарей Сент-Клеров были погребены в полных доспехах в крипте Росслинской часовни. Его утверждение, что они и часовня светились во времена трагедии, очевидно, было связано с норвежской традицией сжигать военачальников в боевом наряде вместе с кораблем, а также завещание основателя часовни похоронить себя и хоронить его наследников как рыцарей Грааля, вечно живых в поиске Господней благодати. Как писал Вальтер Скотт:

Мои поиски Грааля в Росслинской часовне включали в себя поиск погребенных рыцарей, а также опровержение легенды о том, что украшенная драгоценными камнями чаша замурована в Колонне Подмастерья. Таково было впечатление двух писателей-мистиков, Вальтера Йоганнеса Стейна и Тревора Рейвенскрофта, которые считали, что часовня представляет собой Апокалипсис в камне, и что копия Колонны Подмастерья находится на рыночной площади города Синтра в Португалии. Рейвенскрофт сделал попытку просканировать Колонну с помощью новейшего радиолокационного устройства, которое использовалось на американской атомной подводной лодке. Когда граф Росслин отказался дать разрешение на подобное исследование, жена Рейвенскрофта в знак протеста приковала себя цепями к Колонне. Однако мне позволили привезти "Граундскан" — новейший радарный аппарат, предназначенный для нужд современной археологии, чтобы обследовать всю часовню. Этот аппарат способен обнаруживать металлические предметы под слоем камня. В Колонне Подмастерья не обнаружилось никаких признаков золотой или серебряной чаши.

Исследование крипты дало другой результат. Под часовней обнаружились большие пустоты. Импульсы радара обнаружили также металл, возможно, доспехи погребенных рыцарей. Особый интерес вызвал большой объект, проявившийся в приделе Богоматери, он наводил на мысль о нахождении там металлического святилища, возможно, Черной Девы, с которой до сих пор связаны многие священные места на маршруте паломников к святому Иакову Компостельскому; оканчивался этот маршрут, в частности, у Росслинской часовни, где об этом до сих пор свидетельствует вырезанная из камня створка раковины.

Дальнейшее исследование показало, что под нынешним кладбищем находится фундамент большой крестообразной церкви. Существующая часовня представляла собой лишь восточный придел большого строения, которое собирались возвести в форме пространственного креста. В подвалах замка оказались потайные помещения, хотя вышло, что две недавно обнаруженные винтовые лестницы не имеют особого значения. У подножия их не было зарегистрировано отражений от металла, указывавших на существование зарытых сокровищ тамплиеров; тем не менее, следует провести более тщательное исследование.

Проблема заключалась в том, как спуститься в подвалы. "Граундскан" обнаружил две лестницы под каменными плитами пола. С большим трудом нам удалось поднять один ряд плит, под которыми и в самом деле обнаружились три каменные ступени, спускавшиеся в подвал внизу. Я первым влез в потайное помещение. Оно оказалось небольшим и занимало пространство между основаниями двух колонн. Его перекрывал каменный свод, однако путь к основным подземным помещениям перекрывала толстая стена каменной кладки. Перед нею лежали пропитанные водой доски от трех гробов. Порывшись в мусоре под развалившимися гробами, я обнаружил человеческие кости, части двух черепов, две ржавых ручки гроба георгианской поры, точильный брусок — и Грааль. Да, Грааль, поскольку у него много форм. Простую дубовую чашу, оставленную каменщиком после еды, вместе с бруском для заточки инструментов. Таким, очевидно, и был подлинный Грааль Тайной Вечери — божественное в своей простоте деревянное блюдо, которое Иисус Христос передал своим беднякам-апостолам. Они исполняли Его дело, были ловцами человеков, были первыми строителями величественного здания христианской церкви. И простая чаша рядового мастерового, очевидно, сохранившаяся с позднего Средневековья, так как эта часовня возводилась как Часовня Грааля, исполняла функции последнего не хуже любого другого предмета, служа вместилищем Божьей щедрости на земле, всего, что мы едим для поддержания духа.

Мы подняли плиты пола над второй лестницей, которая могла вести в усыпальницу, но обнаружили под ней лишь толстый слой земли и песка. "Граундскан" к нашему разочарованию не смог показать глубину залегания подвалов или толщину слоя засыпки. Мы решили вызвать бурильщиков, чтобы те пробурили отверстия до свода нижних подвалов. Далее можно было вставить в отверстие трубу и опустить туда промышленный эндоскоп, представляющий собой камеру величиной с мизинец, гибкую, как шея змеи, и способную увидеть все освещенные лазерным лучом предметы. Она способна опускаться на десятиметровую глубину и передавать цветное изображение на расположенный на поверхности монитор.

Заложив скважину в центре часовни до глубины в десять футов, мы шли через слой гравия, и только тут натолкнулись на свод нижнего подвала. Он состоял из цельного камня и был толщиной в три фута. Наконец бур проник в пустоту… и застрял. Вытащить его никак не удавалось. Моему мысленному взору уже представлялась рыцарская рука в кольчужной перчатке, удерживавшая бур. Наше вторжение в вековой покой, бесспорно, должно было возмутить их. Но, проработав ночь и день, мы извлекли бур, и попытались вставить в скважину трубу, чтобы опустить через нее эндоскоп и заснять покоящихся внизу рыцарей в доспехах.

Так нам казалось. Однако поиск рыцарей Грааля оказался немногим легче, чем поиск самого Грааля. Мы снова и снова пытались протолкнуть трубу в отверстие. И снова и снова какой-нибудь высунувшийся камешек преграждал ей путь. Мы проделали новое отверстие в своде, опять с трудом вытащили бур. И снова вставили трубу, на сей раз с эндоскопом внутри. Но когда он почти достиг каменного свода, мы увидели на мониторе лишь пыль и обломки, забившие конец трубы, не давая нам увидеть тайны, лежащей под Росслинской часовней.

После недели трудов мы сдались. Подвалы Часовни Грааля сохранили в тайне свои усыпальницы. Рыцари рода Сент-Клеров не пожелали, чтобы их тревожили в могилах. Пожалуй, так и должно быть. Их погребения оказались недоступными для незваных гостей. И покой их сохранится до Судного дня, когда каменные плиты разверзнутся.

Тем не менее, часовня остается творением, находящимся внутри храма, данного в откровении. Я обнаружил Грааль, вырезанный в камне на надгробье одного из Сент-Клеров. И Грааль изливал со звездной тверди свода Господни милосердие и щедрость, в то время как дарованное Им зеленое изобилие буйно вырастало в каменной резьбе стен. Ибо взыскание Грааля — есть поиск Божией благодати. Найти Грааль нельзя, его можно только искать. Однако я нашел его символы, вырезанные на камнях Росслина и в других местах, сохранивших средневековые могилы шотландских крестоносцев. Я видел много Граалей. И часовня, созданная гением графа Вильяма Сент-Клера, оказалась Часовней Грааля, построенной в честь вечного стремления нашего духа к небесам.