Родни и Элизабет направились в гостиницу, где сестра Чарли, мисс Виллоуби, ухаживала за Глого. Не так уж много надо было тысячелетнему гному. Он просто лежал в своей корзинке, а мисс Виллоуби сидела рядом и читала журналы о кинофильмах и кинозвездах. Бедный Глого! Болезнь победила его окончательно: он больше не сопротивлялся, предоставляя печали полную свободу действий.

Он вздрогнул, когда Элизабет позвала его, открыл глаза и попытался сесть. О конечно, Глого был рад видеть ее и Родни; он был уверен, что они придут, только опасался, как бы это не произошло слишком поздно. Глого снова прилег: слабость одолевала его.

— Глого, — сказала Элизабет с упреком в голосе, — я боюсь, что ты плохо питаешься.

— У меня особенно-то нет аппетита, — сказал старый гном.

— Но ты должен постараться хорошо есть, чтобы поправиться, Глого!

— Зачем мне поправляться? Что мне делать? Зарабатывать деньги?

— Мы разыщем других гномов, — отважился заметить Родни.

Глого слабо улыбнулся:

— Вы оба очень добрые. Но вы же знаете, что на это нет никаких надежд. Гномы исчезли навсегда.

— Но нельзя, чтобы ты просто лежал и никак не лечился! воскликнула девочка.

— Вы старались меня обмануть. Я и сам хотел себя обмануть, но теперь мне надо взглянуть правде в глаза. Я слишком долго жил. — Он повторил последние слова, голос его постепенно замирал. — Слишком долго. Слишком долго…

— Может быть, ты хочешь, чтобы мы отвезли тебя обратно в твой лес, Глого?

— Нет, — возразил он. — Я теперь ничего не хочу.

Воцарилось долгое молчание, но Элизабет решила возобновить беседу:

— Мы виделись с Бобо.

— Бобо нашел то, что ему нравится, — прошептал дедушка.

— Но, Глого, — попытался успокоить его Родни, — Бобо ничего другого не оставалось делать.

— Я знаю. Я не обвиняю его ни в чем. Мне тяжело. Но скоро уже я не буду видеть ничего. Вы были ко мне очень добры. Я вас обоих благодарю. Всем сердцем. Но больше вы ничего не сможете для меня сделать. Я устал говорить. Попрощаемся.

Это была не просто просьба. В последнем слове звучала требовательная нотка. Им осталось только покориться. Слезы бежали у Элизабет по щекам. Она предчувствовала, что ей больше никогда не придется говорить со старыми гномом.

— Прощай, Глого, — проговорила она, дотрагиваясь до высохшей, слабой руки тысячелетнего гнома.

— Прощай, Элизабет. Прощай, Родни, — отозвался слабый голосок.

Они на цыпочках вышли из комнаты, возвращаясь обратно в мир людей, которые прожили на свете не слишком долго или так, по крайней мере, сами про себя думали.

От шести до семи в балагане был перерыв. Бобо не собирался доработаться до полусмерти — так он объяснил Элизабет и Родни. Он потребовал, чтобы ему и его друзьям принесли ужин. Его приказаний слушались, потому что теперь он был богачом. Он держался уверенно, скопировав свою манеру поведения с потомка миллионера. Последнего и забавляло и поражало то, как много этот малыш сумел усвоить из его рассказов о мире людей.

Представление возобновилось после перерыва. Родни и Элизабет задержались за кулисами, дружелюбно болтая со "старым добрым Чарли". Они пришли к молчаливому соглашению считать "гнегодяйский угон гномов" досадным недоразумением.

Чарли намекнул, что ему очень хотелось бы знать, где и при каких обстоятельствах Родни и его племянница встретились с Бобо и Глого. Но Родни сказал, что Бобо сам о себе сообщит то, что найдет нужным.

Во время этого непринужденного разговора пришло известие от мисс Виллоуби, что старый гном Глого тихо угас в своей постели.

Родни и Элизабет были к этому готовы. Они поняли, что тысячелетний гном отослал их от себя, чтобы спокойно умереть.

Элизабет сидела молча, со слезами на глазах, пока Родни и Виллоуби обсуждали, как им хоронить старого гнома. Во-первых, они решили ничего не сообщать Бобо до десяти вечера, то есть до конца представления. Виллоуби быстро смекнул, что широкое оповещение о похоронах привлекло бы к ярмарке лишних двести — триста тысяч посетителей. Но Родни, так сказать, топнул ногой. Он не позволит устроить приманку для публики из праха бедного старого Глого, который при жизни ненавидел зрелищный бизнес и все связанные с ним махинации дельцов.

"Старый добрый Чарли" наконец с этим согласился. Они договорились похоронить Глого без лишнего шума. Чарли беспокоился, как быть с разрешением на похороны, но Родни сказал, что законы Соединенных Штатов не признают гномов и поэтому самое разумное отвезти Глого в лес и похоронить прямо в его корзинке под большим красивым деревом. Ведь Глого так любил деревья!

Бобо, которому в десять часов вечера сообщили эту грустную весть, согласился с ними. Родни и Элизабет были настоящими друзьями его дедушки, сказал он, и они, несомненно, поступят так, как дедушка сам бы того пожелал.

И вот, когда наступила полночь, корзинку тихо вынесли из отеля, и похоронная процессия — три автомобиля — направилась за город. Одну машину вел Родни, другую — Гагинс, а третью — Чарли Виллоуби. Они остановились в живописном месте, Б горах. Деревья скрывали луну, и свет ее казался призрачным. Было тихо и торжественно. Воздух был напоен лесными ароматами, которые при жизни так любил старый гном.

Никто не знал, как принято служить панихиду по гному, и Бобо тоже не мог ничего посоветовать. Поэтому Родни ограничился тем, что произнес маленькую речь. Он сказал, что Глого всю свою жизнь был связан с лесом и вот теперь лес навсегда примет его в свое лоно.

Похороны завершились. Лопата была положена назад, в машину. Уже собирались завести моторы, как вдруг Элизабет заволновалась:

— Где же Бобо?

Бобо исчез.

Включили все фары. Элизабет зажгла карманный фонарик и двинулась по лесу, шаря лучом в темноте и громко окликая Бобо. Но Бобо нигде не было видно. Элизабет начала было впадать в панику, как вдруг из-за купы низеньких кустиков ее позвал знакомый голосок:

— Элизабет, тише!

Она замерла на месте и зашептала в ответ.

— Что произошло, Бобо?

— Отойди в сторонку и незаметно углубись в лес. Мне надо тебе чтото сказать.

Элизабет послушалась и, пройдя несколько шагов, увидела Бобо. Он подошел к ней совсем близко и прошептал:

— Здесь есть гномы.

— О Бобо! Не может быть!

— Я чувствую запах. Всюду. Тут их полно!

— Но где же они? — чуть не закричала Элизабет, приходя в невероятное возбуждение. Известно, что с девочками это часто случается и не приносит им никакого вреда.

— Они не покажутся, пока вы, большие люди, находитесь здесь, в лесу.

— Что же надо сделать?

— Вы все возвращайтесь в город, а меня оставьте здесь одного. Мне надо оглядеться и поискать гномов.

— Ты не боишься ночи?

— Ночь — это время гномов, мне нечего бояться. Вы сможете вернуться сюда рано утром?

— Конечно, раз ты об этом просишь, Бобо.

— Скажи остальным, что я хочу побыть один на дедушкиной могиле. Расскажи Родни о моем открытии, но только без свидетелей. Остальные даже и догадываться ни о чем не должны. Иначе они нападут на гномов и постараются их всех изловить для своего балагана.

— Уж это конечно, — согласилась с ним Элизабет.

До чего же смышлен Бобо, как быстро он научился разбираться в людях!

— И пусть утром с вами никто не приезжает, — прибавил Бобо. Только ты и Родни. Если явятся другие, я вообще не покажусь.

— Ладно, — сказала Элизабет. — Будь осторожен, Бобо. Я надеюсь, что это хорошие гномы.

— Гномы не бывают плохими, — заметил Бобо. — А люди бывают. Иногда.

Элизабет поспешила вернуться туда, где ее спутники продолжали поиски. Она созвала всех и сказала:

— Я только что говорила с Бобо. Он хочет провести ночь на могиле Глого.

— Это что еще за фокусы?! — взвыл совершенно ошеломленный Чарли.

— Не знаю, — ответила Элизабет. — Я передаю вам то, что мне сказал Бобо. Он взял с меня обещание, что мы вернемся за ним утром, только он не велел никому приезжать, кроме меня и Родни, а то он вообще больше не покажется.

Хорошенькие новости для "доброго старого Чарли"! Он пришел в раж, но что тут можно было поделать?

— Я уверяю вас, мистер Виллоуби, — сказал ему Родни, — все это для меня совершеннейшая неожиданность. Это какая-то причуда самого Бобо. Вы же его знаете: он любит делать, что ему вздумается.

— Но ведь у нас зрелищное предприятие. Люди будут штурмовать наши ворота.

— Ну, если Бобо будет некоторое время в отсутствии, это, право же, не причинит вам ущерба. Вы можете объявить, что его угнали гнегодяи. Подумайте, какой это будет потрясающей сенсацией. Ведь могли же его украсть? Вы ведь знаете, такие происшествия уже случались.

Камешек был в его огород, и "старый добрый Чарли" понял это.

— Что вы задумали? — спросил он у Родни.

— Я вас еще раз заверяю в том, что я не имею ни малейшего представления о намерениях Бобо. Я думаю, что и моя племянница ничего не знает. Да, Элизабет?

— Понятия не имею, — сказала Элизабет серьезно. — Он мне просто шепнул, что нам надо уехать и чтобы утром вернулись мы с Родни, и больше никто, а то он вовсе не выйдет.

— Значит, так тому и быть, — заключил Родни. — Бобо волен поступать, как он захочет. И мы, несомненно, его в этом поддержим.

— А что же мне остается делать, мистер Синсебау? — спросил Чарли.

— Я думаю, вам остается подождать до завтра. Уверяю вас, нет никакой возможности обнаружить Бобо в лесу. Гномы привыкли прятаться в течение тысяч, а может, и миллионов лет. Он поступит так, как сам захочет. Вам придется с этим примириться.

Добавить было нечего. Правда, все сказанное пришлось повторить несколько раз, пока Чарли наконец уразумел, что в лесу ему торчать бесполезно. Он и его приятели сели в свою машину, потом Смит и Гагинс сели в свою. Родни и Элизабет направились к гномобилю.

Чарли подозревал своих спутников в коварстве и все время оглядывался, опасаясь, как бы они не отыскали Бобо и не увезли его тайком. Как только дядя и племянница остались одни, Элизабет сообщила потрясающую новость о том, что Бобо напал на след других гномов. Родни даже не сразу понял, о чем она говорит. А когда до него дошло, он страшно обрадовался. Ведь найти гномов и было целью их путешествия!