ВООБЩЕ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ — ВЕЩЬ ВАЖНАЯ. Но если ты родился 29 февраля — это еще важнее. Тут не нужно особых объяснений — довольно взглянуть на календарь.

29 февраля — редкий гость. И поэтому еще более желанный. Так вот, шел конец февраля, и четвероклассник Мишу готовился к своему дню рождения. Он составил список приглашенных, все подготовил и уже с вечера с волнением и беспокойством стал ждать двадцать девятого февраля — дня, который, хоть и не слишком аккуратно, все-таки иногда приходит…

Мишу улегся в постель и почти — если не совсем — заснул, когда раздался стук в дверь.

— Кто там? — промычал спросонья Мишу.

— Это двадцать шестая квартира? — послышался глухой голос. — Мне нужен ученик Мишу.

— Это я.

— Тогда открой. Я ищу тебя уже пол го да.

— Может быть, вы ошиблись? — возразил сонным голосом Мишу. — Полгода назад я жил в другом месте. Мы недавно переехали…

— Нет, не ошибся, я искал тебя и по старому адресу, — раздался в ответ странный голос, и гость снова постучал в дверь. — Где я только тебя не искал!.. Ну ничего, я тебе все расскажу. Только открой скорей, на дворе такой ветер, и у меня ноют раны…

— Так он весь дом поднимет, — проворчал почти совсем проснувшийся Мишу и пошел открывать.

— Вот и я! Здравствуй! — услышал он все тот же, но как будто еще более глухой голос.

В полуоткрытой двери стоял аист. Настоящий аист, как в школьном музее, но гораздо грязнее. Бедняга продрог насквозь и щелкал клювом.

— Можно присесть? — спросил он мальчика, удивленно таращившего глаза. — Я валюсь от усталости. Ты меня доконал…

— Я не… не понимаю… — заикался Мишу, пятясь к кровати.

— Сейчас поймешь, — прохрипел гость. — Пусть только клюв немного отойдет. Я весь продрог… — Он поднял свою длинную, тощую и красную ногу и, усевшись в кресло, простонал:

— Потри мне, пожалуйста, левую ногу… боюсь, не схватил ли я ревматизм…

— Но я-то при чем? — возразил мальчик. — Здесь не ветеринарная больница! И потом, ты мог бы сообщить наконец, чему я обязан столь странным визитом?

Но аист ничуть не смутился.

— Прежде всего, — начал он с достоинством, — не говори со мной таким тоном. Во-вторых, не притворяйся, что ты ничего не знаешь. Ведь ты приготовился к моему визиту: посуда, цветы, угощение… Наверное, и гостей назвал. Очень мило с твоей стороны.

— Но ведь завтра — мой день рождения!

— Как здорово! Мой тоже завтра… значит, мы оба родились 29 февраля… Поздравляю тебя и желаю счастья… Спасибо, и тебе то же… Ты не представляешь, как я рад, что поспел во-время… Я уж было потерял всякую надежду. Но теперь все позади. Давай чокнемся!

— Хватит шутить! — возмущенно воскликнул мальчик. — Я требую, чтобы ты объяснил мне, в чем дело!

Но аист и не думал торопиться. Он преспокойно налил себе чашку чаю, отпил несколько глотков, склевал кусочек сыру и снова заговорил ровным голосом:

— Ты требуешь объяснений? Но ведь я уже сказал: завтра мой день рожденья.

— А почему ты не празднуешь его у себя дома?

Но аист как раз заметил блюдо с жарким.

Он ухватил ломтик, проглотил его не жуя и, почмокав от удовольствия, продолжал все тем же ровным и спокойным тоном:

— Почему? Да очень просто: из-за тебя! — И, поставив себе на колени тарелку с блинчиками, добавил: — Ты, кажется, удивлен?

— Мало сказать. Я возмущен!

Аист протянул ноги к батарее и, не повышая голоса, сказал мягко, но с укором:

— Прошу прощения, но возмущаться следовало бы мне. Так что будь хотя бы вежлив… хотя бы настолько, насколько ты непонятлив. Посторяю: я здесь из-за тебя. И это не подлежит сомнению. У меня на то и документ имеется.

И аист вытащил из-под крыла сложенный вчетверо мятый лист бумаги и разложил его на столе.

— Узнаешь эту карту? — спросил он.

— Да… Это моя… Я сам ее начертил, — удивленно воскликнул Мишу.

— Конечно, твоя, — насмешливо заметил аист. — Ведь здесь стоит твоя подпись и дата: 20 сентября 1972 года. Дата моего отбытия…

— Я думал, вы улетаете раньше…

— Верно, стая вылетела раньше… а я остался. Стояла такая прекрасная, такая мягкая осень, солнечные лучи — как потоки меда, небо — как бархат, испещренный паутинками. Вот я и отложил свой отлет. «Смотри, заблудишься», — сказала мне старая аистиха, вожак нашей стаи. «Не велика премудрость, — ответил я. — Дорогу на юг найти нетрудно. Достаточно взглянуть на карту какого-нибудь школьника…»

— Теперь я начинаю понимать…

— Так вот, я остался, и лишь когда первый иней начал пощипывать меня за пятки, я стал укладывать свои пожитки… Вещей у меня было немного: несколько сувениров и… твоя карта. Я нашел ее во дворе, под липой того дома, где ты жил раньше. Внизу надпись: «Карта мира». Это было как раз то, что мне требовалось. Правда, она показалась мне слегка замызганной и не внушающей особого доверия, но когда я увидел, что вверху черной тушью написано большими буквами «КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА» — я подумал, что грязные пятна — это, наверное, просто континенты. А об остальном, признаюсь, я не очень-то беспокоился. Ведь было же на ней написано «Контрольная работа», значит, она была… основательно проконтролирована, не так ли?

— М… м-да… — смущенно промычал Мишу.

— Так вот, — продолжал аист. — Я мысленно отметил обозначенные на карте страны света, взял по компасу курс на юг и… полетел. Скажу тебе откровенно: я очень гордился собой. На всем небесном океане я был один. Я — и твоя карта. Я летел день, летел второй, нигде не останавливаясь и с минуты на минуту ожидая появления внизу зыбкого ковра морских волн… Но — ничего! На третий день я забеспокоился: действительно ли я лечу на юг? Но в ответ мне дули лишь одни холодные ветры, словно смеясь надо мною… И тогда я опустился на землю… Съежившись, щелкая от холода клювом, я стал изучать твою карту. Сомнений не было: я летел по курсу, указанному ею. Только, судя по карте, я уже должен был достичь теплой дельты Нила, а вокруг простирались лишь замерзшие озера. Я огляделся кругом, ожидая увидеть своих собратьев, разгуливающих среди тростников и кувшинок, но заметил лишь стаю ворон, по-домашнему устроившихся в зарослях лесного камыша. В ужасе я вновь поднялся в воздух и полетел…

— Назад?

— Нет. Вперед. Все вперед. «Не может быть, чтобы я заблудился, — думал я, вспоминая карту. — Не мог же ученик четвертого класса наделать в своей контрольной работе таких ошибок». И только увидев с высоты ряд расположенных по кругу черных, как бисеринки точек, я понял, в какую попал передрягу: бисеринки были моржи и тюлени, а круг…

— Полярный круг, — побледнев, прошептал Мишу.

— Да. Карта была с ошибкой.

— Я делал ее наспех. Видно, югом я обозначил север, а севером юг…

— Я летел в противоположном направлении…

Аист замолчал. Его охватил сильнейший приступ лихорадки; клюв щелкал, а сам он дрожал так сильно, что на столе дребезжали тарелки.

— Мне становится дурно, когда я об этом вспоминаю, — пояснил аист. — Где я только не искал пристанища! В промерзших лачугах, в холодных дымоходах, в покинутых хлевах и амбарах… Я мечтал лишь об одном: долететь…

— До юга?

— Нет, до тебя. Я все время твердил себе: если бы не карта, я был бы теперь в теплых странах, праздновал бы день рождения в кругу родных и друзей. У меня уже нет сил, чтобы добраться до них, но до виновника я доберусь… И вот я здесь.

Аист умолк. Мишу смотрел на него сконфуженно… Ему страшно хотелось спать, но немыслимо было и выгнать гостя.

— А что ты собираешься делать теперь?

— Лягу спать, — невозмутимо промолвил аист. — Здесь тепло, уютно. А завтра отпраздную свой день рождения. Я вижу, ты созвал гостей, — улыбнулся он, указывая глазами на тарелки и разложенные на них ярко разрисованные карточки, на которых, аккуратно обведенные рамкой, красовались имена приглашенных. — Вот весело будет! — рассмеялся он. — Но я вижу, тебе так и хочется спросить меня, что я буду делать потом. Что ж. Перезимую здесь до весны. Ждать уже недолго… Месяц-другой. — И он облегченно вздохнул, потягиваясь в кресле. — Ох и здорово же, что я наконец добрался до тебя! Все невзгоды позади… чокнемся!

Он сунул клюв в горлышко бутылки, отпил, встал и одним прыжком очутился в кровати.

— Страшно хочу спать. Спокойной ночи.

— Что ты делаешь? — завопил Мишу. — Лезешь в кровать таким грязнулей? Смотри, как запачкал простыни.

— И правда! Ну что ж — выкупаемся!.. Это там?

Он забрался в ванную и вскоре оттуда раздался шум льющейся воды.

В приоткрытую дверь Мишу услышал его голос:

— Ну и славно же здесь! Теплая вода, прохладная — регулируй, как хочешь! Здорово! Так и знай, я поселюсь в ванной, здесь и останусь…

Немного погодя Мишу лег. Улегся и странный гость, и в двадцать шестой квартире наступила тишина. Но не надолго. Потому что через несколько минут Мишу почувствовал, что его тянут за рукав пижамы.

— Спишь?

— Ага, — пробормотал мальчик и сердито выдернул руку.

— Чего тебе?

— Мне скучно одному.

— Не мучай меня. Мне ведь завтра в школу…

— Да? — Аист оперся о край кровати. — Расскажи мне про нее. Знаешь, я тоже проходил школу… летную. А вы чему учитесь?

— Мало ли чему! — хмуро отрезал мальчик.

— И про аистов учите?

— Учим! «Аист — это перелетная птица с длинной шеей, ногами и клювом, из семейства голенастых», — с отвращением процитировал Мишу.

Аист клюв разинул от удивления.

— Смотри-ка! Ты и семейство мое знаешь! Ах, как я рад. А еще? Что ты еще знаешь?

— Ничего. Можешь полистать мои книги и тетради, там, на полке, если это тебя интересует.

Аист остановился перед полкой и, снимая с нее одну книгу за другой, принялся их изучать.

— География… Нет, на карты я больше смотреть не хочу. История… А, пирамиды? Я видел их в прошлом году! Зоология!!! — воскликнул он вдруг в восторге. — Вот зайчик! А вот волк! Слон! Лягушка!!! Ах, как давно я не видел ни одной лягушки… Знаешь что? — сказал он, удобно устраиваясь под одеялом, — ты можешь спать, если хочешь, а я посмотрю «Зоологию»…

Некоторое время аист листал книгу, бормоча что-то себе под нос. Мишу как раз задремал, сунув голову под одеяло, когда аист вдруг ущипнул его за ухо и загудел:

— Ты знаешь, это здорово интересно! Я узнал множество вещей, о которых и представления не имел. Ты слыхал, что кошка — родственница тигра?

— Да, — измученно промычал мальчик.

— А кошка про это знает?

— Какое мне дело?

— Нет, ты посмотри: крокодилы, черепахи, попугаи… Сколько знакомых! — Голос его вдруг задрожал, он вздохнул и затих, уставившись в пустоту. — Как я по ним соскучился! — продолжал аист через несколько мгновений. — Не остался ли здесь кто-нибудь из них? Глупости — ответил он сам себе. — Где им остаться? Разве что в цирковом зверинце? Как я об этом не подумал? — встрепенулся аист, оживившись. — Даже если там нет моих родных, то наверняка встретится несколько знакомых. Что, если позвать их сюда, на мой день рождения? Не может быть, чтоб они отказались! — и он поспешил к телефону.

Отыскав номер цирка, аист набрал его клювом. Несколько минут он говорил на каком-то непонятном языке, единственными доступными Мишу словами было «алло» в начале и «порядок» — в конце. Кончив, он кинулся к постели и поспешно сорвал одеяло.

— Вставай! Дай мне список твоих приглашенных! Быстро! Я хочу посмотреть, сколько человек ты пригласил, и сколько стульев остается для моих.

— Ты что? — вздрогнул несчастный мальчик. — Может, я ослышался.

— Чему ты удивляешься? Ведь там, дома, сейчас все были бы со мной… Помоги мне пододвинуть это кресло. Поставим его сюда, во главе стола. Для слона.

— Что ты сказал? — спросил ошеломленный Мишу.

— Это же ясно. Его нужно почтить особо. Все бы ничего, — продолжал в ужасе аист, — но не можем же мы предложить ему пару бутербродов? Слезай! Этом матрас из морской травы? — спросил он, щупая постель. — Я думаю, это ему понравится. А вот и соломенная шляпа. Это отцовская? Прекрасно, ее мы прибережем для верблюда. Он, бедняга, привык к сухой пище.

Он положил соломенную шляпу в одну из тарелок и вдруг резко повернулся:

— Ох, а что мы будем делать с плотоядными? Ведь придут львы, тигры…

— С-с-сюда, к нам?

— Конечно. Но ты не беспокойся, они будут вести себя вполне прилично. Как мы их рассадим? Один твой, другой мой, верно? Здесь слон, потом Флорика Попеску, потом тигр… Ленуца… верблюд…

— Стой! — завопил мальчик. — Я запру дверь!

Мишу спрыгнул с постели и кинулся к двери. Но аист засмеялся.

— Прежде всего, это было бы невежливо. А потом — совершенно напрасно. Слон даже и не заметил бы, что дверв заперта. Жираф посмотрел бы в окно и увидел, что ты дома. Крокодил влез бы по водосточной трубе…

— Это ужасно! Ужасно — бормотал бледный, как мел, Мишу. — И за что? Что я, в конце концов, сделал? Немного ошибся, совсем немного… Юг поместил на север… Но я ведь не всегда ошибаюсь, честное слово. Только когда очень спешу… Больше я никогда не буду спешить, честное слово…

— Очень хорошо, но сейчас поспеши. Гости должны прибыть с минуты на минуту. Не в пижаме же ты будешь их встречать?.. Слышишь?

Мишу слышал. Кто-то стучал в дверь.

— Кто… там? — спросил он, потерянно глядя на аиста.

— Гости, кто же еще… — ответил тот, направляясь к двери.

— Нет! Не открывай! — упрашивал Мишу шопотом и услышав, что стучат все громче, вдруг закричал, чуть не плача: — Мама-а-а!

В коридоре раздался сердитый голос.

— Это ты, мамочка? Правда? Ты одна?

— Да открой же наконец, уже поздно. Я принесла тебе чай.

Мишу подбежал к двери и молниеносно повернул ключ.

— Быстро запри дверь! На ключ!

— Но что случилось?

— Спроси у аиста…

Мама ничего не понимала. Только пристально смотрела на него.

— Какого аиста? — нахмурилась она. И вдруг просветлела:

— А, фарфорового аиста, которого тебе послал ко дню рождения дядя Санду? Он стоит на своем месте. На полочке… Смотри, какой хорошенький, как живой, правда? Бедный дядя Санду… Забыл, что в этом году 29 февраля не будет. Что ж, небольшая ошибка…