В сумерках стоящие у здания бани боевые треножники смотрелись безобидно. На водонапорные башни они походили. Трудно было представить, что в дни Большого вторжения они наводили ужас на людей. Не знаю почему, но меня они не впечатляли. Привык, наверное. Я-то родился, когда эти треножники на всех дорогах были. Мать рассказывала, что ее беременную один из треножников в корзину подхватил, а потом до марсиан дошло, что земная самка беременна. Извиняться, конечно, никто не стал. Но треножник шесть километров отмахал, прежде чем мамку в безопасном месте высадил. Погудел немного и рванул на полной скорости по своим черным делам. Марсиане с самого начала детей и беременных женщин не трогали, видимо, такое указание им свыше было. В данном случае я им даже благодарен должен быть за свое рождение. А вот мужиков земных они пошерстили при вторжении - рассказывают, полками их жгли. В учебниках истории об этом, понятное дело, не пишут и не скоро еще будут писать. А что вы хотели? Война шла на взаимоуничтожение. Люди за земную свободу боролись.

Баню строили явно не римляне, но входные двери у нее были широкие, словно строители очень старались избавить будущих посетителей от давки. Двери оказались не заперты, они со скрипом отворились, впуская нас в гулкий темный вестибюль.

- Вот здесь они и жили, - сказал майор Ступаков.

Ему тоже было не по себе, и заговорил он со мной, чтобы уверенность обрести.

В помещении стоял резкий запах прогорклого растительного масла. Видимо, масло разлили по полу, нога моя вдруг скользнула в сторону, и я едва не приложился затылком о керамические плитки.

- Осторожнее, - сказал Ступаков, успевший подхватить меня под руку. - Полы здесь скользкие, следователь наш, когда осматривал место происшествия, звезданулся и два ребра себе сломал.

- Что-нибудь с места происшествия изымали? - спросил я, стараясь идти осторожнее.

- Ничего, - ответствовал начальник криминальной милиции. - Все обнаруженные предметы являлись, как говорится, личными вещами марсиан и изъятию не подлежали. Так и оставили, Валентин Мокеевич.

- Даже порнушку марсианскую? - попытался снять напряжение я.

- Так она, бляха-муха, только марсиан и может возбудить, - сказал майор. - Да что я вам рассказываю, сейчас сами увидите. Подождите, я выключатель найду.

Он пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Против ожидания свет не зажегся.

- Что за ерунда! - громко сказал майор.

- А когда осмотр проводили, свет горел? - спросил я.

- А черт его знает, - вновь щелкая переключателем, отозвался Ступаков. - Мы осмотр днем проводили, никто и не проверял.

Я достал из кармана фонарик, входящий в специальное снаряжение спецназа и разведки. Как он действует, я и сам не знал, но штука удивительная - включаешь, и все перед тобой как на ладони, но для человека, удаленного на пять-шесть метров, окружающая местность по-прежнему остается темной.

Высветились темные жирные пятна на полу. Я перевел фонарик выше и высветил руку Ступакова, лежащую на выключателе. Рядом заметалась его сгорбленная тень.

- Классная штучка, - с уважением сказал майор.

Мы прошлись по помещениям. Память у майора оказалась хорошей, протокол осмотра места происшествия он цитировал почти дословно. Ничего особенного мы не нашли. Емкость с кровью стояла на месте, пипетки и отсосники крови тоже, разное марсианское барахло…

- Вот эти журнальчики, - громко сказал Ступаков и хихикнул.

- Потом, - сказал я. - Потом будешь разглядывать похотливых марсианок, извращенец. Помоги мне спуститься в бассейн.

Бассейн, в котором любили понежиться после дежурства марсиане, был пуст. Кафельные плитки, которыми он был облицован, все еще оставались жирными и скользкими. Наклонившись, я исследовал водосток. Повинуясь своей интуиции, набрал в специальную пробирку немного темной жидкости, скопившейся в углублении водостока. Этот набор у меня всегда при себе - плоский контейнер, напоминающий портсигар, но внутри находится все то, что может понадобиться для взятия проб. И не только для взятия проб.

Выпрямляясь, я снова поскользнулся на скользком кафеле и всей спиной приложился к стенке бассейна. "Прощай, рубашка, - с отчаянным раздражением подумал я. - Жир хрен чем отстираешь!"

В помещении, где находился бассейн, стоял странный и вместе с тем удивительно знакомый запах. Некоторое время я пытался вспомнить его, но никак не мог. Знаете, как бывает - вроде вот оно, все на языке, еще мгновение, и ты все назовешь своими именами. Но ничего подобного - догадка угасает, так и не появившись на свет. Заторможенность сознания. Вот и со мной такое случилось. По стенам метались изломанные серые тени. Жутковато здесь было. Постоянно спиной я ощущал какую-то опасность, хотя твердо знал, что ничего мне грозить не может. Наверное, подобное чувство испытывал герой фильмов о вурдалаках, впервые попавший в их гнусное логово. Да если смотреть правде в глаза, это и было гнездо кровопийц, только с Марса.

Ухватившись за руку Ступакова, я поднялся по скользким ступенькам.

- Запах здесь стоит… - сказал я.

- Наверное, марсианами попахивает, - майор гулко хохотнул, и опять мне стало понятно, что он просто бодрит себя этими смешками.

- Тебе он ничего не напоминает? - на всякий случай поинтересовался я.

- Так я ж ничего не чую, - признался Ступаков. - У меня хронический насморк.

Мы еще раз прошлись по помещениям. У меня было ощущение, что мы что-то недоглядели, что-то важное пропустили. Уже на выходе я вспомнил:

- А где здесь распределительный щит, майор?

- А я откуда знаю? - отозвался тот. - Я здесь, бляха-муха, электриком не работаю. Мое занятие - жуликов ловить.

Мать твою в медном тазу с долотом и зубилом! Он жуликов ловит, а я сюда в бане попариться приехал! Мысленно я поставил майору жирный минус. И тут раздражение уступило место робкой догадке, которую я не спешил озвучить. Я вспомнил, где с таким запахом сталкивался. Но мог и ошибиться.

Распределительный щит находился в коридоре. Я пощелкал автоматами пробок, и в вестибюле вспыхнул свет.

- Пробки полетели, - тонко подметил майор Ступаков.

- А вот этот рубильник, он для чего? - спросил я.

- Завтра дерну электрика, и все выясню, - сказал начальник криминальной милиции города. - Здесь электриком Валера Васильев работает, он недалеко от меня живет.

- А что он за человек? - внимательно рассматривая расположение рубильников и переключателей на распределительном щите, поинтересовался я.

- Нормальный мужик, - бездумно сказал Ступаков. - Женат, двух спиногрызов имеет. С характером - отказался на какую-то марсианскую стройку ехать, альтернативную службу прошел в местной больнице.

- Пьет?

- В пропорцию. Особо в том не замечен. Он, бляха-муха, тут до сих пор с пацанами в футбол играет. Сами ворота сделали, Валера всю зиму из капронового шнура сетки вязал. Мячи футбольные в области купил. Ярый болельщик московского "Спартака". Каждый матч чемпионата региона отслеживает. Если "Спартак" с кем-то рубится, или хохлы, скажем, с нашими играют, то хрен его от телевизора оторвешь. А так он мужик спокойный, ни в чем предосудительном не замешан.

- А к марсианам как относится?

- Нормально, - удивленно отозвался Ступаков. - Как к комарам.

- В том смысле, что прихлопнуть способен?

- Ну, вы скажете! В смысле - как к неизбежному злу. Сколько ни крутись, как ни отмахивайся, а свое положенное они все равно выпьют.

В катушке на распределительном щите был разорван лакированный провод и между витками блестел кусочек алюминия, который я немедленно изъял и упаковал в полиэтиленовый пакетик из своего постоянного комплекта. Интуитивно я чувствовал, что догадка вырисовывается, но все следовало спокойно обдумать, и не здесь, а в более пристойном месте.

Мы выбрались на свежий воздух, и у меня от него закружилась голова. Похоже, Ступаков себя чувствовал не лучше.

- И что дальше? - спросил он. - Блин, даже курить не хочется.

Я оценил его деликатный намек и протянул сигарету. Мы закурили.

- И что теперь?

- По домам пойдем, - сказал я. - Только ты помни, что электрика обещал подтянуть. Про меня пока не трезвонь, я пока еще в прежней шкуре немного поболтаюсь.

- Это запросто, - вздохнул Ступаков и посмотрел на небо.

Небо было звездным, тусклая красная звездочка была почти не заметна среди яркого полноцветья остальных. Век бы ее не видеть! Ступаков словно почувствовал мои мысли.

- Вот бляха-муха, - сказал он. - Светит себе хиленько, за третий сорт не возьмешь, а потом прилетают оттуда козлы с кнутом и с пряником! За нашей кровушкой!

На квартиру я вернулся поздно, но все-таки гораздо раньше, чем рассчитывал. Пришлось еще встретиться с Магомбетом, который позвонил мне по сотовому телефону. Номерок этот я никому случайному не давал, только для особо доверенных лиц он у меня был.

- Я выяснил, - сказал Магомбет. - Этот человек был в городе двадцать второго.

- Это еще ни о чем не говорит, - сказал я. - Мог и по своим делам приехать. С кем он в городе виделся?

- В Союз свободных фермеров заезжал, - сказал Магомбет. - Там крутился до обеда. Потом к Сашке Короткову заехал, был у него до позднего вечера. Пиво пили. Правда, отъезжал, с Шашуновым встречался.

- А это еще кто такой?

- Учитель физики в Суховской средней школе.

- Они не родственники? - спросил я.

- Нет, - сказал Магомбет. - Их предки близко рядом не сидели.

- А как характеризуется этот Шашунов?

- "Почетный донор", - сказал Магомбет. - Председатель общества российско-марсианской дружбы. А еще лет семь назад он, говорят, такие речи против марсианских кровопийц толкал!

- Похоже, - медленно сказал я.

- Ай, брат! - даже обиделся Магомбет. - Что значит похоже? В самый цвет мы с тобой угодили, мамой клянусь! Ты и в Нальчике мне говорил - похоже! А там подвал оказался с волновыми генераторами. Сколько мы тогда выгребли? Двести штук, а?

Магомбет был прав. Конечно же, всю полученную информацию надо было хорошенько обдумать, поэтому я не особо торопился.

Как и следовало ожидать, хозяйка не спала, но и радости от моего появления не высказала.

Глянула мельком и снова в телевизор уткнулась. Я зашел в комнату, стащил с себя рубашку и брезгливо оглядел жирные пятна на ней. Рубашку можно было смело выбрасывать. Жаль, а она мне так нравилась! Свернув рубашку в комок, я сунулся в сумку, но там ничего не было, кроме носков и нижнего белья. Растерянно я огляделся по сторонам. Вот так! Все мои сменные вещи были аккуратно поглажены, брюки и рубашки висели на плечиках. Вера Петровна постаралась!

Взяв свежую рубашку, я вышел во двор и ополоснулся прямо под колонкой. Вода освежила. Переодевшись, я почувствовал себя бодрее. Я вернулся в дом и вновь наткнулся на скорбный осуждающий взгляд женщины. Что называется - нарвался.

- Добрый вечер, - сказал я. - Ты извини, у Ступакова засиделся. Ему там из области кое-что передали, а потом посидели, поговорили…

- Есть будете? - спросила Вера Петровна.

Кажется, она медленно оттаивала.

По телевизору показывали очередной сериал о нелегкой жизни бандитов начала века. Кажется, кто-то договаривался замочить конкурента. Сейчас бравые ребятки с бычьими шеями сидели, потягивая пивко, и неторопливо обсуждали животрепещущий вопрос - нанять киллера, который, как известно, всегда выполняет порученную работу, но дорого берет, или, во избежание возможной огласки, взяться за это нелегкое дело самим. Возможность договориться с конкурентом они просто не обсуждали, это не приходило в их узколобые головки.

- Что это? - спросил я, кивая на экран.

- Это же классика, Валентин Матвеевич, - с легкой укоризной просветила меня Вера Петровна. - "Чугунные парни", семнадцатая серия.

Она поставила на стол тарелки с ужином, чашку дымящегося еще чая и села напротив, подперев миленькое свое личико тонкими ладошками.

Женщины - собственницы. Не успеешь оказаться с ней в близких отношениях, как она начинает прикидывать, как вам строить дальнейшую жизнь, при этом порой заглядывает в отдаленное будущее, куда ты не смотришь. А, собственно, почему бы и нет? Красивая женщина, совсем не дура, да и во всем остальном очень даже впечатляет.

- А ведь вы, Валентин Мокеевич, не из ОблОоно, - вдруг сказала Вера Петровна. - Вы сюда не тетрадки приехали проверять.

Большого открытия она, конечно, не сделала, чтобы прийти к таким выводам, особой сообразительности не требовалось, особенно после того, как я ночью весь в масляных пятнах пришел, но все равно мне стало немного неприятно. Словно в чужой одежде на улицу вышел, а меня в ней хозяева застукали.

- Вы из милиции? - спросила Вера Петровна.

- Ну, почему из милиции? - пробормотал я, делая вид, что чай для меня слишком горяч.

- Видела я вашу рубашечку, - сказала женщина. - Знаю, где вы в ней лазили, в школе так не перепачкаешься. Вы ведь не бочки с подсолнечным маслом грузили?

Проницательная женщина!

Бочек, тем более с растительным маслом, я в этот день и в глаза не видел.