Разумеется, на теплоходе играла музыка. «Джавахарлал Неру» уверенно рассекал волны Аравийского моря, держа курс на Аден. Молодежь оттягивалась в дискотеке, те, что постарше, развлекались в меру своих сил и возможностей — мужчины просаживали деньги в корабельном казино, женщины прогуливались по палубам, благо погода таким прогулкам явно благоприятствовала: море было спокойным, и летучие рыбы, летавшие довольно высоко, иногда шлепались на палубы, вызывая легкую панику и любопытство. За кормой медно светилась луна. Она была такой огромной, что даже невооруженным глазом можно было заметить на ней кратеры, а в бинокль, пожалуй, был виден и американский флаг, установленный одной из экспедиций НАСА.
Илья Константинович сидел в своей каюте. Полной уверенности в собственной безопасности у него не было. Даже деликатный стук стюарда вызывал у Русского чувство тревоги и беспокойства, и он жалел, что нет при нем легкого оборонительного оружия типа автомата Калашникова или зенитного комплекса С-300. Но беспокоился он напрасно. Наемные убийцы, уютно расположившись под брезентом спасательной шлюпки, неторопливо поглощали гамбургеры и обсуждали, что им делать дальше.
— Мочить его надо, — авторитетно сказал коренастый. — Ночью, когда все спать лягут. Ночи жаркие, душные, никто иллюминаторы не закрывает. Прокрадемся — и не чешись, Вася! Делов-то, пару пуль в иллюминатор засадить!
Долговязый некоторое время раздумчиво жевал. Покончив с гамбургером, он покачал головой.
— Стратег, — презрительно бросил он. — А дальше что? В каюте обнаружат покойного русского, обшмонают корабль, найдут еще двух русских, едущих без билета. На кого падут подозрения?
Коренастый подумал.
— А мы ночью смоемся, — высказал предположение он. — Кончим клиента, спустим шлюпку и на веслах до Аравийского полуострова.
— Мысль, конечно, дивная, — согласился долговязый. — Только до Адена по прямой здесь больше трех тысяч километров. Ты, если хочешь, плыви, а я более удобного случая подожду.
Коренастый немного подумал. Видно было, что занятие это дается ему с определенным трудом.
— Так что ж? — спросил он. — Мы все время будем в шлюпке сидеть?
Долговязый пристально посмотрел на него.
— Хочешь, пойди и каюту первого класса займи. Можешь капитана заставить потесниться. А я уж здесь в засаде буду ждать.
Коренастый подумал еще немного и согласился,
— Ладно, — сказал он. — Я тогда посплю немножко, а ты подежурь.
Долговязый занял наблюдательный пункт, чтобы следить за палубой. Следить за пассажирами было бы совсем несложно, если бы не приходилось постоянно отвлекаться на коренастого, который так сладко спал, что своим храпом мог демаскировать шлюпочную засаду.
Время от времени долговязый приводил коренастого а чувство легким пинком, коренастый бормотал что-то нелестное о своем партнере, переворачивался на другой бок, и все начиналось сначала. Мало того, своим храпом он, кажется, начал привлекать акул. Долговязому показалось, что бело-серые хищницы даже принялись подпрыгивать на манер дельфинов, чтобы таким образом увидеть, кто это так сладко храпит под брезентом. Слава Богу, что индийская команда по-русски не понимала и потому на храп россиянина не обращала внимания.
Утром следующего дня Илья Константинович позавтракал, надел свои знаменитые плавки со скалящимся впереди тигром и отправился к бассейну. В конце концов, даже если тебе угрожают киллеры, человек должен попытаться найти в путешествии что-то приятное. В бассейне на палубе первого класса русалками плескались блондинки, брюнетки, шатенки и даже рыжие. Их стройные фигуры могли удовлетворить самый взыскательный вкус. Воздержание в горах Тибета и Гималаев сделало Русского не слишком взыскательным, правда, поплавав немного в голубоватой воде, Илья Константинович с горечью отметил, что его плавками здесь никого не удивишь.
Несколько разочарованный Русской вылез из воды и распростерся на нагретом шезлонге рядом с томно загорающей блондинкой неопределенного возраста. В зависимости от времени суток и выпитого спиртного ей можно было дать от восемнадцати до шестидесяти лет.
Блондинка не блистала умом, а потому охотно смеялась незатейливым шуткам волосатого араба, из шерсти которого можно было без труда связать для этой блондинки свитер. Араб, ободренный дамским вниманием, острил все острее и раскованней, с каждой шуткой подсаживаясь все ближе к объекту своего внимания. Через солнцезащитные очки Илья Константинович внимательно следил за тем, как развивается роман араба с блондинкой. Все шло к завершению, и темная лапа араба уже нависла над вожделенным белым и полным бедром проказницы, когда та неожиданно сняла шляпу и восторженно закричала по-английски:
— Смотрите! Смотрите! Это дельфины!
Ее крик вызвал оживление на борту, и Илья Константинович снял очки, чтобы внимательнее рассмотреть морских гимнастов, которые, согласно утверждениям доктора Лилли, не уступали в разумности многим представителям человеческой расы, а подавляющее большинство даже превосходили.
Крик этот разбудил коренастого. Испуганно рванувшись, он ударился головой о кронштейн крепления, хрипло бросил долговязому «Горим!» и попытался покинуть шлюпку, но долговязый успел его подмять под себя.
— Отвали от меня, противный, — бормотал коренастый. — Вот, блин, не знал, что ты такой испорченный!
— Молчи, дурак! — удерживал его долговязый. — Спалишь нас не за хрен собачий!
Между тем волнение на палубе перешло в панику. Буруны, сопровождавшие судно, расступились, открывая глазам наблюдателей нечто вроде копыта. Копыто порыскало из стороны в сторону, стеклянно блеснуло в сторону теплохода, и океан расступился, выпуская на поверхность вначале узкую темную рубку, а затем и длинный узкий корпус подводной лодки.
Некоторое время подлодка двигалась в бурунах волн параллельно теплоходу. На палубе подлодки появились странные худые моряки в тельняшках. Некоторое время они разглядывали теплоход, потом, посовещавшись, начали расчехлять пушку.
— Пираты! — с ужасом, переходящим в томное любопытство, взвизгнула блондинка.
— Экстремисты! — подняв вверх длинный и худой указательный палец, со знанием дела важно объяснил араб.
Теплоход замедлял скорость. На подлодке расплылось облако дыма, блеснула вспышка и ударил орудийный выстрел. На спокойной глади моря чуть левее теплохода «Джавахарлал Неру» вспух водяной фонтан. Повинуясь командам, подаваемым по радио, теплоход лег в дрейф. Морские разбойники меж тем спустили на воду катер, который помчался к теплоходу, надсадно ревя мотором и оставляя за собой сизый след.
Капитан приказал сбросить за борт шторм-трап, и вскоре изумленные пассажиры увидели морских негодяев вблизи. Все они были в возрасте от восьмидесяти лет, все были седы и бородаты. Руки и головы старчески тряслись. На груди каждого старика висел немецкий автомат, знакомый Русскому по фильмам его детства. Лысины стариков прикрывали черные пилотки.
— Вы есть захвачены доблестный подводниками гросс-адмирал Дениц, — на ломаном английском сообщил старший из пенсионеров. — Великий Германия находиться в состоянии война с Британией, поэтому ваш судно есть трофей доблестный немецкий подводник.
В результате недолгих переговоров выяснилось, что теплоход «Джавахарлал Неру» был захвачен подводной лодкой U-372, которая до сих пор продолжала военные действия в акватории Индийского океана, потому что ее командир не знал, что Германия капитулировала в тысяча девятьсот сорок пятом году. Узнав, что война завершилась более пятидесяти лет тому назад, немецкие моряки долго плакали, сокрушаясь о потраченном на злодейства времени. О случившемся они доложили своему командиру, тот не поверил и прибыл на борт теплохода лично. Командовал подводной лодкой U-372 капитан второго ранга цур зее Шпитц. Он долго не верил доводам индийской команды, пока не увидел в руках одного из пассажиров журнал «Плейбой». Разглядывая фотографии обнаженных красавиц, цур зее Шпитц прослезился и сказал, что теперь верит в поражение Великой Германии, ибо в случае победы фюрер не позволил бы, чтобы на такой великолепной бумаге демонстрировали свои прелести голые еврейки и славянки, ведь всему миру известно, что самыми красивыми женщинами являются немки, но они также славятся своими добродетелями и разумностью, а потому не стали бы демонстрировать себя всему миру. Цур зее Шпитц, заливаясь слезами, ушел на корму, где пытался застрелиться из табельного «парабеллума», но проржавевшее оружие раз за разом давало осечку.
После короткого митинга подводные пенсионеры Третьего рейха приняли решение затопить свою лодку, а самим следовать на теплоходе до Адена, где собирались сдаться местным властям и просить их помочь добраться до Германии. Цур зее Шпитц погоревал еще немного, одолжил у кого-то из пассажиров калькулятор и после небольшого обучения принялся деловито подсчитывать размеры полагающейся ему пенсии и сумму правительственной задолженности за время скитания по морям.
— Вот и славно, — радостно потер руки коренастый. — Теперь мы нашего клиента пришьем, а вся вина пусть на немцев ложится. Озверели, мол, от поражения и в отместку пристрелили русского гражданина! Им, значит, пахать-сеять, а нам с тобой барыш считать!
Однако любое решение легче принять, нежели осуществить на деле.
Германские подводники за долгие годы скитаний отвыкли от вин и деликатесов, поэтому стол, организованный командой и пассажирами первого класса, показался им достойным самого рейхсканцлера.
Цур зее Шпитц поинтересовался, имеется ли на корабле русский как представитель государства-победителя. Разумеется, ему был представлен Илья Константинович Русской.
— Bitte schon, — пригласил Илью Константиновича цур зее Шпитц. — Негг благородный победитель!
Далеко за полночь на корабле шло пиршество, посвященное окончательной победе над фашизмом. К сожалению, наемным убийцам не удалось принять в нем посильное участие, как, впрочем, и совершить задуманное злодейство. Дикий вопль коренастого не остался незамеченным для команды теплохода. После сдачи немецких подводников в почетный плен старший помощник с частью команды начал проверять шлюпки и обнаружил двух безбилетников. Один из них был плечист и коренаст, второй, напротив, долговяз и худ. Однако захватить неизвестных оказалось труднее, чем склонить к сдаче в плен экипаж немецкой подводной лодки. Билетов у них не было, зато было два револьвера, которые безбилетные пассажиры немедленно направили на контролеров и вежливо попросили их спустить лодку на воду. Старший помощник оказался человеком сообразительным, вскоре лодка уже покачивалась на волнах, а безбилетные пассажиры с завистью прислушивались к песне, которая доносилась с верхней палубы удаляющегося теплохода.
Из-за острова mit Medchten, на пра-сторр рречной валны, — старательно выводили старческие и уже нетрезвые голоса. , Коренастый зло плюнул в воду.
— Так и придется до Адена на веслах добираться. Ты, блин, пророк прямо, — сказал он. — Все-таки высадили, козлы! Тише ты, —сказал долговязый. — За козла и в океане ответить можно.
И точно— негласным стражем, готовым немедленно наказать сидящих в лодке за неуместное упоминание сугубо сухопутного животного, неподалеку от шлюпки из зеленой воды высунула злое зубастое рыло внушительная акула.
Коренастый показал акуле язык, поплевал на ладони, взялся за весла и принялся грести, целясь носом шлюпки в корму теплохода, с которого все еще была слышна русская песня, исполняемая немецкими подводниками: «И за боррт ее бррасает в набежавшую вад-ну!»