Не зря Митрошка так не хотел ехать для модернизации на этот завод.
– Сволочи! - выругалась Аленка. - Дураки!
Подбородок ее задрожал, и она выскочила из ангара, чтобы не заплакать при посторонних.
Званцев сам чувствовал, что его охватывает бешенство. И было от чего! На завод отправился жизнерадостный и полный любопытства техноморф, а обратно приехал обычный робот серии ТМ, способный на многое, но абсолютно ничем не отличающийся от своих собратьев. И как сообщить об этом Дому?
Нашелся на заводе идиот, который очистил мозг робота от ненужного, как ему казалось, хлама, а в результате Митрошка утратил свою индивидуальность.
– Митрошка! - позвал вулканолог, надеясь на чудо.
– Я - робот ТМ три тысячи шестьсот двадцать восемь, - раздался неживой механический голос техноморфа. - Слушаю вас, человек.
Ничего он не помнил. Ничего!
Даже о спутнике Сатурна Титане у него сохранились сухие данные:
– Титан, спутник планеты Сатурн, открыт в 1655 году Гюйгенсом, расстояние от Сатурна 1 221 860 километров, диаметр 5150 километров, сидерический период обращения 15 суток 23 часа 15 минут. Первая высадка на Титане произведена экипажем планетолета «Рапид» в 2048 году, командир корабля Антуан Сен-Клер. Первые комплексные исследования Титана проведены в 2058 году экспедицией Хлумова. Атмосфера малой планеты состоит из азота и различных углеводородов. Разумная жизнь на Титане открыта в 2066 году вулканологом А.Званцевым с командой техноморфов.
– Ты хоть помнишь, что был одним из этих техноморфов? - вздохнул Званцев.
– Вопрос непринципиальный, модель техноморфа не имеет значения, так как техноморфы лишены индивидуальности.
– То-то и оно, железный ящик! - сплюнул человек. - Тебе до Митрошки как до Москвы, если пятиться раком!
– Данный способ передвижения неизвестен, - сообщил техноморф. - Раки в воде действительно движутся задом вперед, используя реактивный принцип движения. Оказавшись на суше, передвигаются обычным способом, используя все конечности.
Званцев вспоминал, как они с Митрошкой удирали от человекообразных обезьян, внезапно решивших двинуться по пути эволюции, как парили в темной океанской бездне рядом с величественным храмом древней цивилизации, о которой ничего не было известно; он вспоминал, каким хитроумным способом Митрошка отыскал затерянный в лунной пыли луноход; а еще вспоминалось, как Митрошка разрисовывал себя незабудками к приезду Алены, как искал он на дне Черного моря амфору с драгоценным многовековым вином, как стаскивал деревенских коров за хвосты в единое стадо.
Слезы сами наворачивались на глаза.
– Башку ему оторвать! - с ненавистью подумал Званцев о неизвестном программисте, который хотел, чтобы было как лучше, и тем самым совершил хладнокровное убийство свободного и веселого робота.
– Митрошка, а ты помнишь, как мы удирали от вулканических бомб в отпочковавшемся кратере Марсианского Олимпа? - спросил он.
– Извержение на Олимпе имело место 11 октября 2062 года, - отчеканил техноморф. - Предполагаемый объем выброшенного пепла и лавы составляет…
– Заткнись! - в бешенстве приказал Званцев. Техноморф послушно умолк.
Нет, к прежнему Митрошке возврата не было. Званцев понимал это, но никак не мог избавиться от раздражения и злости. Он уже представлял себе, что скажет руководству завода. Впрочем, в чем-то он сам был виноват. Надо было отдельно указать на недопустимость каких-либо изменений в программах Митрошки. Ощущение вины рождало тоску.
Вечер прошел напряженно.
Они с Аленой не разговаривали о Митрошке, словно оба боялись затронуть эту тему, от которой становилось плохо. Оба чувствовали себя так, словно потеряли близкого человека. Никогда раньше Званцев не думал, что может так привязаться к машине. Впрочем, был ли Митрошка машиной? Званцев ловил себя на мысли, что всегда относился к роботу как к младшему товарищу - покровительственно и с некоторой долей насмешливости. И от этого тоже было нехорошо. Словно он кого-то обидел и теперь не имеет возможности извиниться.
В постели Алена прижалась к Званцеву, и он чувствовал, как тихо и неровно бьется ее сердце, как она неровно сопит, пытаясь сдержать волнение.
– И ничего нельзя сделать? - тихо спросила Алена. - Это ужасно, Саня. Это ужасно.
И всхлипнула.
Потом она тихо уснула, а Званцев долго смотрел в темный проем окна, в который с высоты заглядывали звезды, думал о стоящем в ангаре техноморфе, и ему опять было нехорошо. Он вспомнил, как они еще в самом начале свободного программирования разглядывали в зоопарке диких зверей, и Митрошка озабоченно спрашивал:
– А пять лап у медведя бывает? А почему? Это же незаконченная симметрия. Для полной симметрии надо шесть конечностей: пять лап и голова.
– А хвост? - возражал Званцев.
– Ну, какой у него хвост? - не соглашался Митрошка. - Шесть сантиметров - это разве можно назвать конечностью?
А теперь вместо Митрошки в ангаре стоял железный придурок, с которым и поговорить не о чем. Утром Званцев встал мрачнее тучи.
– Званцев, - спросил Дом. - Митрошка не приехал?
– Нет больше Митрошки, - с трудом выдавил человек. - Есть техноморф серии ТМ порядковый номер 3628. Угробили нашего Митрошку на заводе.
– Не понял? - встревожился Дом. - Его что, на переплав пустили?
– Память ему стерли, - в сердцах вскричал Званцев. - Память, понимаешь? Превратили в железный чурбачок с энциклопедическими познаниями.
– И где он сейчас? - спокойно поинтересовался Дом.
– Где-где, - начал раздражаться Званцев. - В ангаре стоит!
– Схожу посмотрю, - сказал Дом, но никуда не пошел, а просто бросил из себя тоненький световод, и тот белесым червяком, извиваясь, пополз, вытягиваясь в сторону ангара.
– А чего ты так психуешь, Званцев? - удивился Дом. - Переживаешь, будто что-то очень нужное потерял.
– Может, и потерял, - угрюмо отозвался человек.
– Настырный он был, - напомнил Дом. - Сколько он тебя донимал?
– Да, - просиял улыбкой Званцев. - Сколько он меня донимал!
– А уж спорил - по каждому поводу.
– И без повода, - улыбаясь воспоминаниям, уточнил человек.
– И все равно ты печалишься по нему? - удивился Дом.
– Не то слово, Дом, не то слово, - согласился Званцев.
– Да не переживай ты, - Дом на секунду замолчал. - Все будет нормально.
– Ты думаешь? - не поверил Званцев.
– Человек предполагает, а робот располагает, - непонятно сказал Дом.
Из ангара медленно выплыл ТМ 3628, оглядывая мир огромными фасеточными глазами. Заметив человека, робот закричал:
– Званцев, а где цветы? Вообще-то я к ним равнодушен, но этикет встречи требует обязательных цветов. Мог бы хотя бы одуванчиков у дороги собрать.
– Митрошка! - выдохнул Званцев.
– А ты думал! - довольно сказал Дом. - Мы, еще только когда повестка на модернизацию пришла, подумали, что найдутся идиоты, которые в мозгах захотят полазить. Думаешь, зачем я у тебя блоки дополнительной памяти требовал? Мне и своей хватает. Митрошку хотел сохранить. Это у вас, людей, все по-другому, а у нас первичную запись на новую наложил и привет от старых друзей и товарищей. Думаешь, на фига я световод выбрасывал? Для перезаписи. Званцев, ты доволен?
Прежде чем человек ответил, из дома выскочила Алена и повисла на одном из верхних манипуляторов робота.
– Митрошка, ты вернулся! Теперь с тобой все нормально? - И, повернув к мужу смущенное зардевшееся лицо, потребовала: - Званцев, отвернись. Я Митрошку поцеловать хочу!
– Выдумаешь тоже - робота целовать! - сказал Званцев, послушно отворачиваясь.
Хорошо, что люди и роботы не умеют читать мысли, иначе бы Званцев сильнее жены покраснел. Такое облегчение и счастье он испытывал в этот момент, вам никогда его не понять. Впрочем, вполне может быть, что в этом случае я ошибаюсь.