Этот совершеннейший из подвижников родом был из рабов и первые годы жизни, как сам он рассказывал впоследствии, провел крайне невоздержно, но, наконец, придя в сознание, стал жить прекрасно. Много претерпел он от господ своих в Илиуполе, что в Ливане, потому что они преданы были идолослужению, но, по кончине господина, Иулиан отрекся от мира и стал монахом; возлюбил же Господа от всей души и от всего сердца, поэтому преуспел почти во всякой добродетели. Приобрел он великое сокрушение и в высокой степени смиренномудрие; не так, как иные, которые по удалению из мира предались нерадению о заповедях Божиих и праздности и, не препоясав чресл целомудрием, погрузили души свои во глубину зол, от чего некоторые дозволяли себе не забывать о делах посторонних, не отказывались нарушать целомудрие, следуя своим похотям и, облекшись в образ благочестия, уготовили себя в жилище полчищу бесов.

Так, на месте моего пребывания на уединении жил один монах, у которого был весьма малолетний сын – плод его преслушания. И монах, не задумываясь, хотел принести его в жертву бесу сребролюбия. Но предваряющая помощь Божия спасла отрока. Несчастный привел сына в подземелье, где, как говорили, много было скрыто золота теми, кто устроил эту гробницу. Бес, увидев знамение креста на одежде отрока, не осмелился сделать ему вреда, потому что человек этот (мне тяжело назвать его отцом) привел сына в аналаве. Таким образом, увидев, что он не достиг цели, человек этот бросился и снял аналав с отрока. Но снова был голос из глубины пещеры: «Весь он посвящен Богу и потому не годен к делу». Так чудесно был спасен отрок, и сам он рассказал обо всем по порядку, а также и о том, как защищен был Господом нашим Иисусом Христом. Ибо дело стало гласным, так что по поводу его были созваны на совещание святые отцы. Вот что делает, братия, нерадение о церковной службе, о непрестанной и трезвенной молитве. Ибо псалмопение и молитва при смиренном помысле возвышают ум над недозволенными страстями и душу делают более мужественной к вожделению небесных благ. Но как собеседование с Богом в чистой молитве производит в душе смиренномудрие, так и беседа с царями рождает высокоумие в тех, которые не очень проникнуты совершеннейшим страхом. Потому близость к царю есть как бы печь или горнило; она показывает, благоискусны или нет удостоенные этой близости. Но кто всегда имеет перед очами Господа, тот совершеннейшим страхом отражает от себя пристрастие к видимому. Поэтому блажен, кто отрекся от мира, пребывает в сообществе святых мужей, в подчинении духовным отцам, и проводит жизнь свою с чистой совестью, потому что не будет он постыжен в воскресении праведных. Но горе тому, кто сближается с людьми злочестивыми и непокорными. Он увидит горькие дни, потому что самоуправство, разъединение со всеми и самоволие доводят человека до оскудения и совершенного лишения духовных плодов и дарований. Блаженное дело – во всем поступать с рассуждением.

Блаженный же Иулиан, умертвив себя для мирского, как этого требовало подвижничество, пребывал в уединении в келье своей, а близ его кельи была и моя. Оба мы принадлежали к одному братству, поэтому он ходил ко мне в келью, а я ходил к нему, потому что находил для себя пользу в беседах с ним. И дивился я, видя такое познание в человеке варварского происхождения, потому что родом он был с запада, и прославлял Бога, Который не хочет, чтобы кто-либо погиб, но всех допускает к покаянию. Вспоминал и евангельское слово, а именно: Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8, 11–12); и, воздыхая, говорил: «Избавь нас, Господи, от тьмы кромешной, от плача и скрежета зубов! Вспомни о мне, Господи, в благоволении к народу Твоему; посети меня спасением Твоим, дабы мне видеть благоденствие избранных Твоих, веселиться веселием народа Твоего, хвалиться с наследием Твоим (Пс. 105, 4–5). Помяни нас, Господи, как разбойника, егда приидеши во Царствии Твоем, и тела наши воскреси в гробах со славою, удостоив нас восхищения с праведными на облацех, да и мы наследуем гору святую Твою молитвами святых Твоих. Аминь».

Блаженный Иулиан был крепок телом, но изнурял себя великим подвижничеством, потому что шел по следам отцов. Будучи неграмотным, прилежно учился. У этого боголюбивого мужа была келья, в которой он безмолвствовал, и в ней тесная спальня. Но он не удовольствовался теснотой этой клети и внутри ее устроил себе подобие гроба, сделав туда самый узкий вход, и там, как в гробу, молился со слезами. Работал же он, изготовляя корабельные паруса. Столь возлюбил сокрушение и плач, что никто другой не равнялся с ним в этом, и проходящие мимо кельи его слышали глас плача его, потому что рыдал он, как предавший погребению единородного сына или единородную дочь и нараспев призывающий умершего. Имея всегда перед очами грехи свои, неутомимо плакал он день и ночь и по ночам только на короткое время вкушал сон, потому что попечение о воздаянии с заботливостью пробуждало его.

А сколько искушений и скорбей терпел он, видя нерадивых братий! Но все это проходил безвредно, по причине своего смирения и терпения. Сколь же был он миролюбив, воздержен, терпелив, кроток, благоговеен, нестяжателен! Кто, живя в уединении пустыни, имеет при себе собственность, тот на всяком месте будет изгнанником и скитальцем (Быт. 4, 14) и, наконец, сделается добычей злых людей; а против нестяжательного никто злоумышлять не будет. Но блаженный был и не ленив, любил заниматься поделиями. Отвращался злословия, смирен был в слове, в деле, в одежде и походке, и дни свои проводил не в нерадении, как я и подобные мне ленивцы, но в полном сокрушении окончил жизнь свою. И как содержащиеся под стражей и готовящиеся предстать судье на суде плачут от страха и мучения, так и блаженный Иулиан непрестанно содержал в памяти Страшное Судилище Христово; потому и плакал всегда, помышляя о будущем Суде. А где сокрушение, слезы и смиренномудрие, там нет нестроения и чего-либо худого, напротив же, там благоустройство и все доброе. Но где нет этого, там многого недостает для достижения предложенной цели. Иулиан избегал встреч с женщинами, отъемля у себя всякий случай к суетным удовольствиям. А когда ударяли к Божией службе, старался прийти прежде всех братий и всю службу стоял, не смея возвести очей, как бы перед самым Судилищем Господа нашего Иисуса Христа.

Однажды сказал я ему: «Кто портит здесь книги?» Ибо где было написано: «Бог», или «Господь», или «Иисус Христос», или «Спаситель», там начертания букв были стерты. Блаженный отвечал мне: «Не скрою от тебя ничего. Блудница, придя к Спасителю, орошала слезами ноги Его и отирала волосами главы своей. И я, читая, как только нахожу написанное имя Бога моего, орошаю его слезами своими, чтобы и мне получить от Него отпущение грехов». И я с любовью сказал ему: «Бог, как Человеколюбивый, примет намерение твое, но прошу пощадить и книги». Он отвечал: «Не орошается сердце мое, если не буду плакать перед Господом Богом моим».

Подвизался же так пламенно он более двадцати пяти лет и среди подвигов скончался о Господе, пребывая в гонении и послушании, сделавшись достойным ублажения. Ибо сказано: Блаженны нищие духом… Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3, 10). И мои очи пролили слезы при разлучении с этим человеком.

Этот блаженный сказал некогда одному брату: «Брат хочет идти во внутреннюю пустыню, чтобы поискать там мужей прозорливых. Дай мне совет, ради Господа, идти ли мне с ним или нет?» Брат, зная, что он трудолюбив, отвечал ему: «Лучше безмолвствовать и в безмолвии искать совершенство; а чтобы доискиваться неважного и неверного, для этого ходить по пустыне нет необходимости».

Блаженный спросил «Что такое совершенство и что разуметь под неважным и неверным?» Брат отвечал ему: «Совершенство есть предел всякого слова и всякого дела. Ибо написано: Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай (Еккл. 12, 13). Все, бывающее с каждым из нас в настоящем веке, скорбное ли то или приятное, имеет конец, потому и проходит со временем. Но что будет по исшествии из жизни, то бессмертно. Поэтому будем содержать в уме день Суда, чтобы смысл наш совершен был о Господе. Двое отправились в дальнюю сторону, и один из них, заскучав дорогой, начал спрашивать у проходивших, что особенного встретится впереди на дороге; те отвечали: “Дорога будет каменистая”. – “А что за каменистой дорогой?” Говорят: “Луга, покрытые зеленью”. Другой спутник, видя, что так усердно он расспрашивает о дороге, говорит ему: “Перестань, товарищ, любопытствовать, что встретится на дороге, которую пройдем, подобно самому скорому гонцу”.

Так и жизнь человеческая подобна пути. Поэтому должно более иметь в виду не то, что встретится во время шествия, но то, что будет с нами по совершении пути. Постараемся узнать, как должно нам спокойнее водвориться в той стране, в которой останемся жить навсегда, по окончании жизни и здешнего странствия. Где будет пристанище наше и часть наша в том веке? В глубине или в высоте, в упокоении или в трудах, во тьме или во свете, в огне или в прохладе? В это да углубляется дух наш, об этом да говорят уста. Такой заботы да не оставляет сердце наше, пока мы во временной жизни. А теми, которые препятствуют нам об этом заботиться, будем пренебрегать, как вводящими нас в обман и погибель, потому что отшедшему туда невозможно опять возвратиться в жизнь эту. Итак, позаботимся, чадо, о том, как с дерзновением явиться нам к Царю славы, и постараемся предать себя Его воле, ревнующей о славе Своей, чтобы оказал Он помощь нашей немощи, особенно, когда обнажены будем от всякого человеческого покрова, потому что идти туда должны мы, оставив все. Поэтому, если не будем всегда иметь в уме будущего Суда, ни малой не принесет нам пользы уяснение тайн и сокровенностей. Иеровоам, сын Наватов, согрешивший в Израиле, слышал некогда, какой постигнет его гнев от Господа, однако же не покаялся во зле своем. Обличен был и Гиезий в тайных своих грехопадениях, однако же не исправился во нравах; иначе учитель не оставил бы его обезображенным проказой, потому что очистившему словом Господним от таковой же болезни Неемана, сирийского военачальника, гораздо легче было от подобного несчастья освободить собственного своего ученика.

Итак, будем содержать в уме конец настоящей жизни, чтобы ожидание будущего страха пробудило усыпленный ум наш к совершению и хранению добрых дел. Ибо жизнь наша бежит скорее гонца. Если и прославимся и будем властелинами в настоящей жизни, но дела наши не сообразны будут с волей Имеющего судить живых и мертвых, то, по отшествии, слава временной жизни не принесет нам никакой пользы. Итак, будем плакать со страхом и трепетом, чтобы за нерадение в здешней жизни не оказаться нам под гневом Царя славы и не быть отосланными во тьму кромешную. Ибо отшедшим туда уже невозможно избавиться от мучений. Заключенному за грехи нет возможности освободиться от неразрешимых уз. Там огнь неугасимый, там червь неумирающий, и темное дно адово, и безмерный вопль, и плач, и скрежет зубов. Нет конца этим страданиям. Нет освобождения по смерти. Никакой вымысел, никакое искусство не избавят от страшных мучений. Теперь же можно избежать этого, если послушаемся гласа Господа и Бога нашего, Который из-за преизбытка Своего человеколюбия Сам проповедал, Сам научил сынов человеческих совершенству во всяком слове и во всяком деле, чтобы мы, сделавшись Ему послушными, избавились от мучений и сподобились благ.

Итак, необходимо с великим смиренномудрием сохранять словеса Господни, потому что соблюдение заповедей Господних есть совершенство. Сделавшиеся ревнителями заповедей Божиих твердо восходили к совершенству, в правоте сердца ожидая Господа и ежедневно представляя себе славное Его пришествие и седение на Престоле славы Его, когда отделит Он праведных от грешных и каждому воздаст по делам его. Итак, чадо, будем искренне сохранять любовь и, преуспев с нею в добродетелях, сподобимся стояния одесную Единородного Сына Божия, дабы возрадовалось сердце наше и радости нашей никто не отнял бы у нас». Брат же, крепко к сердцу приняв наставления эти, утвердился в безмолвии, благодаря Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! Аминь.