Люблю Евангелие Твое, Владыка, потому что питает меня, когда я голоден. Жажду слова Твоего, потому что служит для меня источником в жажде. Кого хочу, созываю к снедям Твоим, и большая часть найденного мной остается в избытке. Вкушаю со многими, хотя я один. Пью со множеством, хотя мне одному источаешь благодать Свою.

Итак, чем возблагодарю Тебя, как не тем, что самого себя приведу в согласие с Тобой; желаю этого – и не могу, потому что отец мой, Адам, требует долга природы. Употребляю усилия – и встречаю препятствие, потому что не нахожу конца моему исканию. Другим объясняю, что сообразно с естеством, а в себе самом затрудняю волю страстями. Вижу, в чем погрешаю, и знаю, что при обличении других обвиняю себя самого.

И что же? Молчать ли мне, чтобы не быть осужденным? Но как докажу стремление свое к Тебе? Буду говорить – и не перестану. Желаю сам быть осужденным, только бы послужить мне к славе Твоей. Желаю умереть, чтобы Ты славился. Знаю, что менее буду осужден, не делая обличений согрешающим, но не перестаю обличать, чтобы доказать, что Ты безгрешен. Пусть узнают эллины силу любви; пусть узнают иудеи расположение дружбы, потому что готов принять смерть за Тебя, хотя и не угрожают мне ни огнем, ни мечом, ни иными орудиями. Может быть, намерение это уверит их, что ради Тебя я готов претерпеть и самую смерть.

Может быть, говорю и не делаю? Ибо боюсь, что, если оставишь меня, препобедит меня природа. Уверь меня, что Ты поможешь мне, трудящемуся, и сумею убедить эллинов, что перенесу наказание. Удостоверь меня, что Ты помилуешь меня, страждущего, – и впишусь в число борцов, стану с дружинами эллинов, потому что труба призывает уже желающих из эллинов, возвещает нашествие из Эллады на персов, угрожает нам наказанием с запада. Боюсь, потому что ненавидишь Ты согрешающих, но ободряюсь, потому что за них Ты умер. Страшусь, потому что гнушаешься Ты людьми, преданными страстям и плотскими, но имею утешение, потому что известна Тебе немощь природы. Как Творец, знаешь, что сотворил. Как Судия, знаешь, что промыслил. Ты дал мне природу неоскверненную, но отец мой Адам, покрыв ее великой нечистотой, сделал немощной. К нечистоте присоединил услаждение суетой, и теперь невольно несу наказание. В самую природу мою внесено тление, и вот, бедствую, обуреваемый в море. Помилуй меня как Творец, будь сострадателен к моей немощи, вочеловечившийся ради меня, не отринь меня по причине моих страстей, но рассей их, воззрев на стремление моего произволения. Не гнушайся по причине нечистоты, но воззри на рачительность дел. Если отвращаешься от меня по причине гнусных моих помыслов, то обрати взор на мой плач и на осуждение мной сластолюбия. Есть у меня произволение, но не знаю, есть ли и силы. Даю, что есть у меня. Если хочешь дать и то, чего не достает, воззри на мое расположение. Нищ я, скраденный змием; немощен я, связанный тлением; не имею сил, подавленный грехом. Утратил я дар Твой и потому не имею совершенного благоразумия. Утратил я общение с Тобой, потому не знаю, куда иду. Ничего нет у меня. Если имею что, Ты, родившись, дал мне. Крайне нищ я; если же обогащусь, все это будет Твое дарование. И теперь оно Твое, и прежде было Твоим. Прошу только благодати. Исповедаю, что через Тебя спасусь, если только спасусь.

Знаю одного богача в Писании: будучи мудр и ведая Тебя, именовал он себя нищим. Если богатый приписывал себе убожество, взирая на Твою державу, то что скажу или что помыслю о себе я? Знаете вы человека этого. Евангелие пересказало вам притчу, как Господь изрек о нем. Всякий труд святых бывает для человека. Господь говорит: «Был человек богатый и, узнав о сокровище в поле, продал все и купил поле» (см.: Мф. 13, 44). Другой то же делает для многоценных жемчужин (см.: Мф. 13, 46). И нам должно узнать, что особенного в том и другом, а также объяснить значение каждого. Оба они значат одно и то же. Но значение жемчужины требует краткого слова для объяснения. Поэтому и разберем сначала эту притчу.

Драгоценный жемчуг, находимый в море, стоит великой цены из-за самой трудности его добывания. Не снедь доставляет он, но похвалу, не наслаждение питием, но добрую славу. Великое число денег обременительно, а он облегчает тяжесть. Он мал, но многомощен; удобен для ношения; нетрудно уложить его на место. Легко его спрятать, но трудно найти. Таково и Небесное Царство; таково и Божие слово, в кратком объеме премудро заключающее великую силу таин. Не в снедь предлагается, потому что оно не временное; не нищим назначено в употребление, но постигается обогащенными ведением. Из скудных добродетелью никто не может иметь его; бывает же оно достоянием совершенных.

В высоком доме есть ступени, по которым входят наверх; и в Евангелии есть различия между приближающимися к Богу. Нищ ты? Оно служит для тебя хлебом к утешению в нищете. Немощен ты? Оно питает тебя зеленью. Тучному дает горчицу, а у кого болит печень и кто страждет желтухой, тому подается вино. Иным предлагается вместо рыбы, иным вместо пшеницы. Для некоторых служит серпом, для некоторых же – секирой. Более грубым предлагается ячменный хлеб. И нож подает оно для рукодействия, бьет бичом из вервий, вразумляет жезлом, наказует тростью. Все это – ступени в Евангелии. Все это сказано в притчах. Ему известны и богатые добродетелью, и нищие, известны немощные и здравые верой. Знает оно и сильных, и расслабленных в благочестии. Многих убивает оно мечом, отсекая от идолов и отвращая нечестие от народа. Оно видит втайне, поэтому сводит с неба огонь, чтобы открыть сокровенное и истребить то, что восстает на разум Божий. Употребляет прижигания для тех, у кого в изнеможении существенные члены, и вредные страсти отдаляет от общего состава Церкви.

Для недужных оно – врач; для подвижников – мздовоздаятель, для противящихся – судия, для неправедных – отмститель. Оно бывает попечителем бедных, промыслителем для вдов. С мучителями обходится как царь, к смиренным приходит как брат, странников встречает как домашних и сирот – как отец. Кто злословит по неведению, тем кажется оно невежественным. И хотя само по себе одно, но бывает всем этим, потому что может все, что ни захочет, и всякому дает полезный совет. Поэтому-то много в нем притчей. Поэтому-то различны значения. Ибо во всех изображается один и Тот же Неизменяемый, но, подобно многострунной лире, различными способами достигающий полезного для всех. Знаю человека, который одновременно врач и плотник, кузнец и домостроитель, приставник дома и земледелец, надзиратель и учитель, серебряник и горшечник, повар и купец, и знает все иные художества. Но, занимаясь каким-либо одним из художеств, не изменяется в своей природе. Насколько же более неизменяем будет Бог, Который производит многое и избирает различное?

Говорю же это, чтобы предотвратить возражения, будто Господь и Человеком явился также образно, как во многих других Своих действиях. Иное дело – естество, иное – знание; иное – образ, иное – ипостась. Строителем и земледелателем, скудельником и кормчим, победителем и подателем необходимого бывает один и тот же; и не для каждого знания рождается, но, родившись единожды, с помощью упражнения производит требуемое каждым из этих искусств. Человек, родившись, чтобы произвести еще человека, не упражнением достигает этого, но естественно производит совершенного человека. Сын Божий не через упражнение научился, как явиться Человеком, но с помощью естества восприял на Себя Человека, чтобы стать тем, кем не был, и среди человеков быть Человеком.

Говорю это против Маркиона, который подобные бредни внушал ученикам своим. Обращаю речь к Манесу, который хуже Маркиона рассуждал о восприятии человечества Сыном Божиим. Предлагается нам на среду притча о жемчуге. Пусть скажут еретики, откуда он и как рождается? В нем для меня сокровище доказательства, его вместо рукописания предлагаю должникам, своим противникам. Пусть объяснят нам рождение бисера. Пусть докажут, что он имеет только образ, а не самую действительность. Известно, что скажут. Но и я знаю, какой предложить вопрос. «Рожденный по естеству, без телесного совокупления, – говорят, – не может стать человеком. Если бы сотворен был как Адам, то имел бы человеческую ипостась. Но если родился от Девы без общения с мужем, то восприял на Себя образ».

Умолкну перед вами, еретики. Есть кому отвечать за меня. Я безмолвствую, говорит за меня жемчуг. Скажи же, как ты рожден? Объясни естество свое и пристыди еретиков. Докажи свою существенность и рассей утренние грезы. Пусть раковины скажут о рождении жемчуга; пусть говорят о его зачатии. Пусть слизни, живущие в водах, будут учителями людей, которые думают о себе, что ходят по небу. Пусть у бессловесных и даже у неодушевленных учатся возмечтавшие, что знают естество Пренебесного. У кого нет ни закона, ни уставов, от бессловесных пусть примут закон, предписывающий законы. Несносен для меня стыд, какой падает на ереси, потому что у Бога требуют отчета в силе Его и допытываются узнать способ Божественного Его действия. У Бога требуют отчета должники греха, потому что усиливаются исследовать делания неизъяснимого естества. Осужденные судят Судию, не зная, как дать ответ за себя. Если постигнете непостижимое, то оно уже не будет непостижимым. Если уразумеете Божественное, то оно уже будет не Божественным, но обыкновенным. Если дознаетесь Неведомого, как называет апостол (см.: Деян. 17, 23) Бога, то ведение ваше – упразднение Божией силы.

Представляю в пример то, в чем могу объяснить естество. Постигаю способ с помощью некоторого подобия, но не раскрываю силы действия. Жемчуг есть камень, образовавшийся из плоти, потому что жемчуг происходит из раковин. Поэтому кто не поверит, что и Бог от тела рождается Человеком? Жемчуг не от сообщения раковин происходит, но от соединения молнии и воды. Так и Христос зачат Девой без плотского услаждения. Святой Дух из состава Девы образовал принятое от Бога. Рождается жемчуг, а не животное, живущее в раковине, рождается, а не как дух является в каком-либо образе. И Христос не срастворен Божеством, не простой человек и родился не как бы в духовном образе, срастворенном беспримесным Божеством. Жемчуг рождается как существо, но не рождает другого, подобного себе камня; так нет иного Христа, кроме рожденного от Отца и родившегося от Марии. Не образ только имеет этот камень, но и действительное бытие; так и Сын Божий родился в ипостаси, а не в образе только. Двух естеств причастен многоценный жемчуг, чтобы показать собой Христа, потому что Он, Слово Божие, родился от Марии Человеком. Не новое стал иметь естество, потому что соделался не другого какого рода живым существом. В совершенстве имеет двоякое естество, так что не утратил двух естеств. Не первое естество, Бог, одно явилось на земле, и не второе, Человек, одно взошло на небо. От Совершенного Совершенный и от Человека Человек, от Бога Бог и от Девы Христос. Плоть не уделила себя Божеству, человеческое естество не обременило естества Божеского. Не унизилось Слово союзом с воспринятым так, чтобы утратить, что имело, и стать тем, чего не имеет. В совершенстве Слово имеет то, чем было, и в совершенстве же имеет воспринятое. Срастворение не сделалось слиянием. Не тело сопряглось с телом, но человек соединился с Божеством. Вино и вода, после смешивания их, теряют природу; но вино и золото, после смешивания их, удерживают свою природу. Бог покрывает Собой воспринятое, как золотой сосуд манну. Слово Божие скрывается в воспринятом, как сосуд в кивоте. Внешнее делается внутренним и внутреннее – внешним, чтобы доказывались и единство, и ипостась. Восприятое – не манна, но соединяется с сосудом не как облекаемое Божеством, но как имеющее в себе Божество, подобно жемчугу, который бывает от молнии, заключенной внутри воды. Уразумей чин молнии и воды, и удивляйся притчам Христовым. Разбери, как несовершенная плоть служит жемчугу, и уверуешь, что Христос действительно родился от Жены.

Животное, живущее в раковине, которое не стоит и овола, породило камень, который дороже многих талантов золота. Так и Мария родила Божество, не сравнимое со всей тварью. Раковина, зачавшая жемчуг, не чревоболела, но ощутила в себе только приращение. И Мария с радостью зачала Христа, ощутив в Себе снисшедшее Естество. Животное в раковине, и зачав, и родив, не подверглось растлению, потому что родило совершенный камень, не подвергшись чревоболению; и Дева зачала нерастленно и родила не болев. Жемчуг не только зачат, но и возрастал с продолжением времени, пока не смог и вне раковины показать свое существо; для произведения существа нужна была плоть, и совершению этого содействовало вещество питательное. В пустоте раковины жемчуг сокрыт был как в утробе, и для совершения бытия как бы привит был к естеству животного. Возрастал при помощи естества животного и приобщился качества естества зачавшего. Родился Сын без плотского семени, природа принесла плод – Сына без мужа, без содейственника чадорождению.

Какие великие тайны! Какие пренебесные догматы! Природа породила не свое; родился Сын, не зачатый от мужа. Дева – Матерь, природа – источник, утроба – питательница, Отроковица – содейственница! Воспринятое имеет качества естества, рождение произошло по достижении полноты, определенной естеству! Родила одна Жена, без мужа, потому что Рождаемый был чужд тления. Родила Дева, потому что Он – источник чистоты; не познав страсти, послужила Она деторождению, потому что произвела Побеждающего страсти. Поэтому как же допускать, будто воспринят только образ Тем, Кто стал причастным и естества, и сущности, и времени рождения? Как же произошел Человек, во всем испытавший естество, кроме тления и болезней рождения? Мария ничего не потерпела, как Жена. Рождая, не чревоболела, как Дева. Она не чужда была Рождаемому, потому что имела с Ним общение, доставляя Ему питание. Она стала Матерью чуждого Сына, сообщив Ему восприятое. Христос возрастал в утробе, не имея в том нужды по Божеству. Он стал Сыном Жены, пребывая Божиим Сыном. Познал Марию Матерь, но в Ней Божеством объято человечество. Стал Сыном Послужившей, потому что не только верой Она показала Свою готовность, но и естеством содействовала восприятию. Если Слово восприяло только образ, зачем нужно было естество? Если Он произошел только по видимости, зачем нужна была Жена? Если прошел как через трубу, зачем нужно было время и зачатие? Для чего Он вселяется в Деву, если бы хотел произойти без участия естества? Если родился таким, каким с неба вселился в Деву, почему не прямо с неба явился на земле? Если Он не восприял на Себя человеческого естества, то почему не прямо из воздуха явился людям? Если Он имел в Себе все, что нужно для Домостроительства, то что Ему еще заимствовать от естества Девического? Бог не делает излишнего и не насмехается. Но Мария была бы излишней, если бы Христос пришел как призрак. Насмехался бы Бог, показав людям рождение при яслях. Убедительность этих неотразимых доказательств пусть послужит к обличению лжемудрования. Я знаю Истину – Христа и, рассматривая жемчуг, удивляюсь ему, как Богу, от Девы восприявшему человека.

Имею и другое доказательство действительности Его воплощения, а именно – возрастание Его до совершенного возраста. Если Слово имело только образ, то как облеклось бы одеждой? И укажите одежду, которая бы возрастала. Если Христос пришел как призрак, покажите ризу, которая бы прибывала и делалась светлой, а не ветшала. И если Христос пришел как призрак, то как из младенца возрос в состояние совершенного мужа? Возрастание свидетельствует о зачатии, и зачатие – о возрастании; как одно не было мгновенно, так и другое не преступило определенного природой времени. Призраки не имеют ничего общего с естеством, но, как одежды, суть изобретения искусства. Какая же нужда была в естестве, если Христу служило орудием искусство? Какая нужда была в зачатии от Жены, когда б состав телесный происходил не от живых человеков, но мог быть найден в земле? Божескому естеству послужила Дева, поэтому и сообщила Ему чистое естество. Если для служения требовалось действительное участие, человек мог его совершить. Если же служение было призрачное, это означало бы, что Божество пользовалось человеческим искусством.

Утроба Девы послужила Божеству, и за готовность послушания приняла Она в награду безболезненность. Предложила в служение такое естество, которое должно было болеть, и прияла его неболезнующим. Принесла дар немощный, а приняла его крепким. Принесла в дар утробу удобоболезненную, и приняла ее неповрежденной. Врач, воспринявший от Нее природу, за это восстановил Ее здравой. Не человеком был требовавший Девы для чадорождения, но Богом. Поэтому сообщил естеству то, чего оно не имело, дабы показать, что пришел не повредить естество, но соблюсти невредимым. Рождаемый был жемчуг, потому, рождаясь, исшел без болезней и мук. Он не был груб, подобно чему-либо земному, не был текуч, подобно чему-либо влажному; это был Младенец, в Котором под простым естеством сокрыт был Совершенный Бог. Поэтому Дева силой Пребывающего в Ней родила естественно, но ничего не потерпела. Печать девства не нарушена ни зачатием Христовым, ни рождением.

Необходимость заставляет меня продлить слово и подробным объяснением доказать еретикам, что Христос родился Человеком, а не как призрак явился. Мы как зачинаемся с растлением, так и рождаемся с болезнями. Но Христос не так родился – Он рожден безболезненно, потому что зачат нерастленно. В Деве облекается плотью, но не от плоти, а от Святого Духа, потому родился от Девы; ибо Дух разверз утробу, дабы исшел Человек, создавший естество и сообщивший Деве силу возрастить Его.

Дух вспомоществовал при рождении не познавшей мужнего ложа, потому рожденное не нарушило печати девства, и Дева пребыла без болезней.

Знаю, что многие получают назад лучшее, нежели что сами дают. Когда берут что художники, тогда полученное в неисправном виде возвращают в исправном виде. Тем паче Бог, заимствовав здравое, возвратил не худшим, но лучшим. Поэтому, заимствовав нерастленное естество, родившись через него, сделал его непричастным страданий. Цари дают преимущества городам, в которых вступили на престол или родились. Ужели же Сын Божий Деве, сделавшейся Матерью Его, не сообщил бы девства, тогда как мог? Иные землевладельцы отыскивают источники и умно придуманными средствами улучшают качество вод и растворения воздуха. Не тем ли паче Христос мог исправить и то, что, по-видимому, затруднительно было для естества, и как Единственный из человеков мог сделать, чтобы родившая Матерь осталась Единственной из многих? Как один Христос родился от Девы, так надлежало, чтобы и родившая Его Мария одна пребыла Девой, сделавшись Матерью без болезней рождения. Собственное твое естество да не ослепляет тебя до неверия Божеству. Страстное тело твое да не совращает твой ум, чтобы укорять тебе естество человеческое. Христос пришел не страстям поработать, но истребить грех. Не для того облекся в тело, чтобы посмеяться над естеством; Он не уклонился от восприятия, чтобы принять, как вы думаете, только образ. Если бы кто думал при посредстве только образа сделать что-нибудь достойное удивления, то, конечно, еще более сделал бы посредством самого естества. Если Христос почтил образ естества, то прекрасно естество, удостоенное чести Божеством. Если пришел Он в образе для исправления, то тем более достойно удивления естество образа, которое может быть действительнейшим к исправлению. Если же образ ни к чему не мог содействовать, то без него надлежало совершить предположенное. Если ничего не мог совершить, явившись только в образе, то напрасно облекался бы в бесполезное.

Обратите внимание на жемчуг и не вдавайтесь в заблуждение, ибо не перестану продолжать обличение, пока не вразумлю возражающих. Смотрите, это – не призрак, но действительная вещь, и подивитесь сотканию вещества. Этот многоценный камень неделим; так воспринятого никто не отделит от Божества. Молния и вода пришли в согласие; две противоположности сочетались. Как же ты не знаешь того, что у тебя в руках, и любопытствуешь знать о том, чего у тебя нет? От огня молния, и огонь поэтому и светит, и жжет. Из воды раковины, и от воды растут. Как же молния не пожгла тела в раковине? Каким образом существенно соединились вода и огонь и не повредили друг другу? Ты не можешь сказать этого, но принужден верить тому, что видишь и что осязаешь. Пусть природа, которую не умеешь объяснить, будет для тебя свидетельством, что Сын Божий рождается бессеменно. При существенном вступлении в согласие двух противоположностей, в том и другом естестве видимы ипостаси.

Предупреждаю ваше возражение. Знаю, что некоторые из вас говорят: «Бог не рожден, плоть видима, Бог бесстрастен, естество страстно. Как между такими противоположностями произошло согласие к составлению одной ипостаси?» У тебя есть жемчуг, истолкователь и изъяснитель всего сказанного. Огонь означает Божество, а вода – воспринятое. Не вода восприняла молнию, потому что она тяжела и не восходит до превыспренности огня. Молния, низлетев, соединилась с водой, и раковина, как бы смутившись, заключила в себе вступившие в соединение огонь и воду. Теплота телесная присоединилась к привзошедшему, а твердость сомкнувшихся створок нежное предохранила от разлияния. Естество через соединение возрастило то, что было в нем заключено; с течением времени вода и огонь стали жемчугом. Так и Евангелие говорит, что Дух Святой найдет на Деву. Для чего? Чтобы получить Ей силу, вместить в Себя Божество; и сила Всевышнего осенит Тебя. Молния пребудет в Твоем естестве, потому что рождаемое Тобою Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 35). Не сказал: рожденное снова родится; не сказал: рождаемое силой или Святым Духом, но: рождаемое Тобою в доказательство того, что естество Девы служит Божеству и что восприятое в Ней и от Нее сопряжено со Словом и Богом. Если бы не сказал: рождаемое Тобою, то, может быть, вправе были бы мы подумать, что Слово восприняло только образ. В некоторых списках нет этого слова: «Тобою». Но если, еретик, и нет слова «Тобою», смысл этого присовокупления заключается в сказанном: посему и рождаемое, что означает присоединение воспринятого. Зачатием доказывается действительность естества и отвергается мысль о призраке. И речь архангела подтверждает, что Божество осенило Деву не для чего иного, как для того, чтобы родился Человек, потому что Господь мог мгновенно явиться целой земле, если бы не вознамерился пожить с человеками, действительно соединясь с человеком.

Вглядись в жемчуг, и найдешь указание на два естества: в его блеске указание на Божество, в белизне – на воспринятое. В белом видишь блистающее; в совершенстве воспринятого усматриваешь обитающую в Нем силу. В твердости бисера – указание на человеческое естество; в гладкости – указание на небесное происхождение; в воде, вошедшей в состав его, – указание на земное естество, в огне – на ипостась Божества. Есть много и других предметов, в которых из двух бывает одно; но они не рождаются как бисер и не составляются из огня и воды.

Однако же смотри, и не во всяком жемчуге ищи себе образец, ибо не всякий есть настоящий жемчуг и имеет в себе высказанные нами совершенства. Много такого жемчуга, большая часть которого тускла. Одни раковины живут в глубине, другие в местах мелководных, любят грязь, поглощают разную нечистоту и редко содержат в себе добрый жемчуг. Есть и другая причина несовершенства жемчуга: если время его рождения не достигло своей полноты, то, преждевременно произойдя на свет, оказывается каменистым, поэтому много жемчуга, и из глубины добытого, не одобряется. Если жемчуг не достиг совершенства, то негоден. Ибо по большей части находят только раковины и вынимают из них жемчуг. Совершенным же называется только тот, который, достигнув полного возраста и совершенно образовавшись в силу естества, не вынут из раковин, но сам рождается; такой жемчуг имеет великую цену.

А если желаешь узнать, что и морские животные суть вода, то читай закон и услышишь, как Бог свидетельствует, что повелел водам с прочими животными произвести и живущих в раковинах, ибо это – пресмыкающиеся в водах. Жемчуг происходит из нечистых животных, и Христос родился от естества, подвергшегося нечистоте и имеющего нужду в очищении Божиим посещением. Как молния проницает все, так и Бог. И как молния озаряет сокровенное, так и Христос очищает и сокровенное естество. Он очистил и Деву, и потом родился, дабы показать, что где Христос, там проявляется чистота во всей силе. Очистил Деву, предуготовив Духом Святым; и потом утроба, став чистой, зачинает Его. Очистил Деву при Ее непорочности, поэтому, и родившись, оставил Девой. Перед восходом солнечным все делается световидным. А если солнце, выходя наружу, все озаряет собой, что произведет оно, всецело заключенное в храмине? Если Христос, озарив Павла с небес, обратил его к благочестию и волка сделал овцой, гонителя – апостолом, бесчеловечного – сердобольным и непокорного – благопокорным, то не тем ли более Божие Слово, внутренне пребывая в Марии, соделывало Ее чуждой всего нечистого и плотского? Приял залог – веру Отроковицы, и благодать не только преклонилась к Ней, но по справедливости сообщила Ей силу нетления. Вера принесла в дар естество, а благодать, восприявшая его, не попустила уже прикоснуться к нему тлению, но усвоила себе, как царь, взяв себе в собственность сосуд простолюдина. И стала Мария – не женой, но Девой по благодати. Не говорю, что Мария стала бессмертной, но что, осияваемая благодатью, Она не возмущалась греховными пожеланиями.

Люблю евангельский камень, потому что стал пищей для души моей. Дивлюсь жемчугу, потому что беседует со мной о том, что повествуется о Христе. Предложил я притчу, потому что сообщила мне сугубое ведение. В ней познал я растворение естества и силу Божества. Я понял согласие противоположностей и изменение естественного порядка. Вижу, что два века сведены в единый союз; благодать запечатлела согласие, и не нахожу способа отделить одно от другого. Понимаю различные силы, но круглость жемчуга не дает мне понять, как они сочетались. Всюду он ровен; и Христос отнял неравенство и, как художник, сомкнул два века, и никто не может их разнять. Створки у раковин разнимаются, но размеры у жемчужин неразличимы; те подлежат раздроблению, а он нераздробим; в этом ты можешь видеть две скрижали закона и единообразный, многоценный указатель Евангелия. В законе – земное, в Евангелии – небесное. Вот раковина и жемчуг, которые сочетал Христос.

При помощи благодати восходя до рождения и вникая в естество мысленного жемчуга, познал я силу, уразумел союз, постиг естество. Желаю уразуметь также искусство Премудрого Зиждителя.

Понимаю, что Зиждитель есть делатель, и познаю, что возделывает Он не землю, но согласие естеств. Не сеять и жать намеревается, не гроздья собирает и влагает в великое точило. Человеческому естеству дает Он взаймы Сына, чтобы в рост за Него принять власть над всякой душой. За этот долг укрепляет за Собой всякую земную пажить и по кратком обращении делается Господином всех, не только как Создатель, но и как Искупитель. Не только как Бог, но и как искупающий из работы дает жемчугу, чтобы не утратить в естестве и самого овола. Дает Сына, чтобы подчинить раба.

Какое великое человеколюбие! Какое отважное предприятие – вверить жемчуг раковине и за овол отдать на поругание драгоценный камень! Видишь ли человека Купца? Понимаешь ли, Кто Этот, продавший все, чтобы купить бисер? Познаешь ли, как Этот

Богатый Владелец отдает все, чтобы приобрести село и в нем сокровище? Это – Отец, через Сына покупающий все годное в человечестве. Он продал все земные Свои стяжания, чтобы купить ту ниву, которую Сам создал и отдал Адаму, а тот утратил ее пожеланием суетного. Покупает поле не для того, чтобы воспользоваться землей, но ради скрытого сокровища. Что же означает поле? Тело человеческое, а сокровище – душу. Итак, ради души, которую сотворил Он по образу и подобию Своему, продает все и посылает Сына купить это владение. Мучитель не продал бы Божеству, если бы Оно не носило на Себе человечества. Он знал Его могущество и боялся перепродажи. Но продает человеку, зная его немощь, зная, что, когда захочет, силой обмана отнимет и владение, и сокровище. Итак, посылает к мучителю Сына и говорит ему: «Отдай Ему все прочие владения, о которых нет спора, что они Мои. Один человек своим произволом делает владычество Мое сомнительным. Но за исповедание и отрицание имеет в себе сокровище уподобления Богу. Поскольку в том Моя слава, чтобы не утратить то, что создал Я на служение Себе, то отдай ему скотов и всех бессловесных, освободи только человека. Предоставь ему свиней в стране Гергесинской и купи поле и сокровище, избавив человека от власти демонской. Свиньи, ослы, волы и львы не приносят славы обладающему ими. Человек приносит в дар великое, потому что жертва его не из чего-либо тленного и снедного, но из небесных сокровищ».

Вот что значит поле, вот что значит сокровище! Покупающий – Отец, посредник – Христос. Он пришел как странник; купил как купец; вступил во владение как Владыка. Ибо Он и Отец – Божеством едины. По естеству воспринятому вступил во владение, был посредником при уплате, купил, преодолел силой, взял поле; а мучитель и не знал, что продал вместе с полем и сокровище. Христос взял человека как раба, а враг и не знал, что продал с ним и скот его. Христос овладел человеком и вместе взял на Себя и принадлежащее рабу. Все бессловесные были порабощены Адаму. Враг думал, что, взяв их, имеет в своей власти за тело Адамово. Но они пошли за проданным властелином, признавая естественное владычество. Мучитель продал и человека, и всех бессловесных, потому что человек в своем произволении принес их в дар Богу; поэтому-то, наконец, с Израилем приобрел Он все народы. Купил Христос село на Кресте, дав в цену Святую Кровь. Вступил во владение пажитью, когда воскрес; изгнал мучителей и приставил Своих. Полем стала вся земля, а сокровищем – сокровенные на ней святые. Взял видимое владение, чтобы, когда захочет, взять и сокровенное богатство. Вступил во владение пажитью живых, но взял вместе и невидимых мертвецов; согласился не брать пока сокровища, чтобы взять в день общего воскресения. Удалился ненадолго, приставив стражей к сокровищу и смотрителей к полю, чтобы, когда повелит, сокровище представлено было Царю в воскресении. Сокровище положено в горшечном сосуде, ибо место действия – дом горшечника. Бог сказал пророку: Сойди в дом горшечника (Иер. 18, 1). Какого же горшечника, как не Бога? Ибо Он сотворит воскресение в доме том. До скончания века претворяет дом в брение телами человеческими; по окончании обожжет сосуды, то есть тела святых, благодатью, тела грешных – огнем геенским.

Претворение жемчуга уже было, потому что он не остается зарытым на поле, но тотчас берется купцом. Это – начаток Креста, потому что и один воскрес, так как один и куплен. Купил же жемчуг не по смерти, а потому что Крестом обратил в бегство крепкого, победил его, и потом взял вооружение его, и расхитил его добычу. Поэтому говорит: Имею власть отдать ее (душу Мою) и власть имею опять принять ее (Ин. 10, 18). Поскольку имел власть над смертью, прежде чем Сам умер, то казалось, что жемчуг обладается не столько врагом, сколько естеством. И пока еще был на земле, сделал договор. Наградой Ходатая стал жемчуг. Ибо скудоумный не узнал Владыку и презирал Его. Христос взял награду: взял поле, взял и цену поля, потому что неразумное естество последовало за тем, кто был вождем с самого начала; имеет власть над живыми на поле; имеет владычество над мертвыми в сокровище; имеет восприятое, увековеченное в жемчуге; имеет залог – благодать Святого Духа, помазавшую тело Христово на борьбу с мучителем, ибо это назначил за победу Отец и дал в награду Победителю.

Остановимся на сказанном ранее и вначале, чтобы в кратком обзоре отметить все подробности как должно. Бога Отца наименовало слово земледелателем, зиждителем, купцом, скудельником, ходатаем и заимодавцем, мздовоздаятелем и щедролюбцем. Велико поистине слово Господне: в двух изречениях заключило такую силу ведения! И Евангелие также может быть названо жемчугом, потому что в немногих письменах объемлет такую силу тайн и на бедной хартии содержит небесное ведение. А еретики говорят, что Сын Божий погнушался принять на Себя естество человеческое. Бог вверил небо хартии, а Сыну не принять на Себя естество человека! Не говорю, что и то, и другое равно между собой, но показываю, что Отец благ к нам, кроток и любвеобилен. Не в призраке явился Христос ныне; Божество не удовольствовалось жалким призраком, чтобы жить в нем на земле. Естество земного владыки воспринял на Себя Владыка естества, чтобы укрепить за Адамом утраченное им по обольщению. Если Христос явился в призраке, то и Сыном Божиим был в призраке. Смотри, до чего ниспадают еретики. Они в опасности вовсе отрицать бытие Христово. Заметь неразумие: у него есть только язык и нет ума; оно говорит что хочет, а не понимает, что открывает следствие. Представляю заимодавца Бога и покажу тебе, еретик, как в Деве возделал Он жемчуг. Еще покажу тебе, как Делатель взаем естеству дал Божество. Хочу показать и то, как Купец, взяв в сообщество с Собой человека, у которого был овол, сделал его богатым, так что и долг уплачен, и человек почтен, и в непоколебимой власти имеет у Себя Царствие Божие. Обнищавшее естество приняло в себя Бога и вступило в борьбу с мучителем. Сын принял участие в Совете Отчем и пролил пот, чтобы в купле не дать места греху; возвысил цену благодатью. Грех льстил страстям, а Он одержал верх над грехом. Показал мучителю природу и дал ему повод думать, что имеет дело с человечеством. Показал человеку милость Отца, возвестил о скорби умных сил и о вражде с земным. Убедил искать примирения, стал посредником мира, обещал примирение, указал способ, то есть что мир будет приобретен Крестом, и устроил дело так, что раб обратился к Владыке, сын познал Отца. Став защитником в борьбе с мучителем, утвердил владычество за Отцом и раба действительно освободил от горького мучительства.

Послушай, наконец, и об искусстве земледелателя. Ибо у Христа в каждом Его звании Свой способ действия в отношении к человечеству и брань с грехом. Поэтому не почитай странным разнообразное толкование. Бог есть источник различных совершенств. Он как бы сраспростирается, в какой мере достает у кого сил, и как бы расширяется, сколько и когда может кто уразуметь. К естеству Девы привил Он Божество и как бы в некоем отверстии сокрыл Своего Сына, чтобы, восприятием человека приобщившись качества, соделать естество общим. Поэтому Мария для Отца стала древом, для Сына – Матерью, а для человека – Источником вечного живота и Востоком нетления. В привитии связкам соответствуют пророческие свидетельства, отверстию – согласие естества. У Земледелателя есть свой нож, очищающий и делающий гладким: это – предуготовляющая сила Святого Духа. Есть и в древе способное к принятию совершеннейшего естества; это – вера Святой Девы, Жены.

Не сомневайся, человек, в рассуждении сказанного, потому что невидимое усматривается верой. Без недоверия принимай повествуемое, сам по себе зная, каково состояние невидимого. Если бы в тебе не было души, то глаз не видел бы, ухо не слышало, гортань не ощущала вкуса, руки не действовали бы. Следовательно, все делает душа, но содействует и тело. Так при изумительных делах Божиих представляй себе, что Божия сила всем управляет с неизреченным разумом. Земными искусствами и достоинствами хочу уверить тебя относительно рождения. И не для того объясняю разными способами, чтобы из многих хотя бы одним достигнуть успеха, но для того, чтобы, приписывая Премудрости многое, доказать неистощимость средств у Божества, потому что во все времена Своим особенным способом противоборствовало Оно греху. Так – в рождении, но иначе – по рождении, другим образом – при возрастании, и иным – в мужеском возрасте. И надобно по порядку рассматривать, каким образом каждый способ соответствовал своему времени. Но поверь сказанному, потому что и Сам Спаситель сказал: Я есмь лоза, а вы – ветви… и Отец Мой – Виноградарь (Ин. 15, 5, 1). А я тебе и из искусства представлю подтверждение сказанного. К миндальным деревьям прививают почки лучших деревьев; другие же прививают и листья; подобным образом поступают и с виноградными лозами. Поэтому что невероятного, если Бог подобное этому искусство употребил и для невидимого, и как бы привил к Слову воспринятое или к воспринятому Божество? Впрочем, Дева родила не от сообщенного Ей семени. Да не будет сего! Напротив, Она предала Свою невозбужденную сущность. И Премудрость создала Себе дом из камней необсеченных. При построении не было слышно звуков железа, потому что рождению Марииному не послужил муж, послужило же одно девство. Самородные были камни, не приготовленные руками человеческими. Так и в Марии берется самородное восприятие, извлеченное из естества нашего Чистейшей Девой. Как из земли взятые камни, воспринятое возрастало с помощью естества, и Божество, по причине чистоты естества, пребыло неоскверненным. Храм построен был без железа. Христос родился без нетления и болезней. Единая земля послужила, как и единая Дева зачала. Земля доставила камни не от иного какого-либо взятые, но сама от себя дала их без труда и испытания.

Так и в Деве никто не содействовал восприятию, не от Нее заимствованному. Иначе Она была бы питательницей, а не Матерью, хранительницей залога, а не источником совершеннейшего чадорождения. Евангелие наименовало Ее Матерью, а не питательницей, но и Иосифа наименовало отцом, хотя он нисколько не участвовал в рождении. Наименовало же не ради Христа, но ради Девы, чтобы не почли Ее родившей от блуда, как осмелились говорить иудеи. Наименование не дает природы, и мы называем отцами старцев, которые не родили нас. Природа дала наименование, а время сообщило честь, потому что залоги обрученных – Девы и Иосифа – дали право и не родившего именовать отцом. Пальмы мужеского пола, приосенив пальмы пола женского, делают их оплодотворенными, не смешиваясь с ними и не сообщая им никакой сущности. И некоторые из смоковниц, даже здоровых, не приносят плода, особенно те, которые растут не под сенью смоковниц мужеского пола. Поэтому как эти растения, не рождая, именуются отцами, так и Иосиф назван отцом, не быв мужем Девы.

Великое таинство! Всю тварь надобно призвать к исследованию. И еще более естество разумения должно приступить к свидетельству, ибо совершившееся выше всякого разумения. Почему же всякому разумному естеству не приложить от себя доказательств? Рождаемое – Бог, и все да перейдет на служение Ему. Бог родился Человеком; всякое естество должно предстать и дивиться Творцу. Да изумляются тому, как все устроил

Он. Да уверятся, что невозможное по естеству возможно для Него. Да уразумеют, что если что Ему угодно, то и бывает, и нет Ему нужды в естестве. Да вразумятся эллины, что все сотворил не потому, что было вещество, но потому, что восхотел. Да убедятся, что без вещества произведен и мир, и все в мире. Ибо вот, без сочетаемого естества произвел Человека, Который объемлет в Себе и невидимый, и видимый век.

Не достанет одного меня к объяснению. Пусть вещают со мной и природа, и искусство, и умственные произведения. Пусть говорит небо, представившее в свидетели звезду, которую не приняло оно от Зиждителя вместе с солнцем и луной. Пусть эфир свидетельствует молнией, представив в раковинах подобие имевшего быть рождения от Девы. Земля да вопиет о сокрытом в ней сокровище, море – о жемчуге, еще не явившемся. Земледелие, строительное искусство, тщательность купцов, изобретательность рыбарей, совет царей, ополчение военачальников, восклицание народа, приношение мудрецов, проницательность звездословов, смятение мучителей, злоумышление злонравных иереев, исповедание младенцев, пророчество пастырей – все да соберется свидетельствовать о рождении Бога, чтобы хотя бы этим уверились еретики, что Христос явился не как призрак, но в естестве человеческом родился от Девы.

Иудеи говорят: «Не верим, что Бог жил с человеками как Человек». Но верят они, что Бог заключался в Божественном ковчеге. А что больше, ковчег или человек? Если веришь, что Бог был в ковчеге, то почему не веришь, что Бог пребыл на земле среди человеков? Они не верят, что, будучи Богом, Он распят. Почему же верите, что ковчег, в котором был Бог, пленен был иноплеменниками? Как ковчег зримым образом подвергся бесчестию, так и Бог Слово, будучи бесстрастен, терпел поругание в воспринятом естестве, когда был распят. И как ковчег у иноплеменников поразил и низложил Дагона, так Христос на Кресте обратил в бегство диавола, вразумил хулителей и неверующим сообщил невольное ведение Божественной силы Своей.

Не верите, что Христос, умерев, в третий день воскрес? Почему же верите, что Иона, после трехдневного пребывания во чреве китовом, вышел здравым и невредимым? Не верите, что Дева родила Человека и Бога? Почему же верите, что великолепный храм построен был из нетесаных камней (см.: 3 Цар. 6, 7), что во все время сооружения не было в действии железо и, однако же, он был прекраснейшим из всех зданий и храмов? Несносно для меня ослепление иудеев, потому что владеют доказательствами и не веруют. Несносно для меня неразумие еретиков, потому что верят эллинам и не верят Божественным Писаниям. Если не был построен без железа дом на служение Богу, то есть храм, то Христос пришел как призрак. Но если и доселе существует основание храма, то не спорьте, но веруйте.

А я готов и умереть за эту веру. Причтите меня к эллинам, если не желаю умереть за Христа. Что до моих сил, то боюсь смерти, но упование мое – Христос. Сам по себе страшусь, но о Христе дерзаю. Он – жемчуг, а я – брение. Он – сокровище, а я – пепел. Он – жизнь, а я – смерть. Он – правда, а я – грешник. Он – истина, а я – ложь, потому что из любви к суете произвольно утратил истину. Он дал мне естество, и я привел его в запустение страстями. Он даровал мне достаточную волю, а я соделал ее скудной, связав грехами. Он снизошел на море и, невзирая на многие опасности, извлек оттуда жемчуг. Божество соприсутствовало в искушениях и, воспринятое Им, вознесло от земли на небо. Он много трудился на поле, и трудился на Кресте, чтобы во гробе, открыв сокровище святых, присвоить Себе. Потрудимся и мы, чтобы стать участниками в купле Спасителя нашего Иисуса Христа, потому что Ему подобает слава, честь и поклонение с Безначальным Его Отцом и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и в беспредельные веки веков. Аминь.