И Сам Иисус был годов около тридцати (ср.: Лк. 3, 23), когда пришел принять крещение от Иоанна, что сделал, чтобы постыдить маркионитов. Ибо если бы не облекся плотью, то зачем бы приступил к крещению? Ведь Божественная природа не нуждается в крещении. Далее то, что Он был тридцати лет, также удостоверяет нас в Его человечестве. И говорит: Оставь теперь, чтобы нам исполнить всякую правду (ср.: Мф. 3, 15), ибо освободители и цари от священников получали помазание и закон. Как облекся плотью и открылся, став подверженным нуждам тела, так и к крещению приступил для того, чтобы засвидетельствовать истинность Своего человечества, преимущественно же для того, чтобы крещением Своим положить конец крещению Иоанна, так как Он снова крестил тех, кто были крещены Иоанном. Этим показал и сделал ясным, что Иоанн только до Его прихода совершал крещение, ибо истинное крещение открыто Господом нашим, Который принимающих крещение освободил от наказаний закона.

И говорит: Оставь теперь, чтобы не входить вором во двор овчий и чтобы постыдить фарисеев, которые по гордости презирали крещение Иоанна, и вместе с тем почтить смирение Своего вестника, как сказано: Всякий, кто унижает себя, возвысится (ср.: Мф. 23, 12). И поскольку Иоанн объявил: Я недостоин… развязать ремень обуви Его (Мк. 1, 7), то Господь наш взял его десницу и возложил на главу Свою. Оставь, чтобы нам исполнить всякую правду (ср.: Мф. 3, 15), ибо Иоанн был как бы пятою закона, Христос же – началом Нового Завета. Итак, Христос через крещение облекся правдой Ветхого Завета, чтобы принять совершенное помазание и Своим ученикам передать его полным и неповрежденным; Он положил конец крещению Иоаннову вместе с законом. Христос крещен был в правде, так как был без греха, но Сам крестил в благодати, так как прочие люди были грешниками. Он отменил закон Своей правдой и крещение Иоанна прекратил Своим крещением. Потому говорит: Чтобы нам исполнить всякую правду, что Иоанн был придверником овчим, в котором собрано и соединено стадо израильское. Итак, Господь вошел в стадо не силой, а правдой. И Дух Святой, Который почил на Нем во время крещения, засвидетельствовал, что Он именно и есть Пастырь, ибо через Иоанна Он получил пророческое и священническое достоинство. Царское достоинство дома Давидова получил еще через рождение, так как рожден был из дома Давидова, священство же дома Левиина принял через второе рождение в крещении сына Ааронова. Кто уже верует, что на земле у Него было второе рождение, тот да не сомневается и в том, что посредством этого второго рождения в крещении Иоанна Он принял священство Иоанна. Хотя в тот день крестились многие, однако Дух сошел на одного и на Нем опочил, чтобы Тот, Кто по виду не отличался от прочих, этим знамением был отделен от всех. И поскольку в крещении Его нисшел Дух, потому через крещение Его дарован был Дух. Тотчас Дух Святой возвел Его в пустыню, для искушения от диавола (ср.: Мф. 4, 1). Почему же диавол не искушал Его до тридцатилетнего возраста? Так как не было с неба ясного знамения Божества Его и так как Он открылся в смиренном виде, как и всякий другой человек, и еще не имел величественных свидетельств в народе, то и сатана отлагал искушение Его до тех пор, пока все это не обнаружится. И когда услышал: Вот грядет Агнец Божий, и Он вземлет грехи мира (ср.: Ин. 1, 29), сильно, конечно, изумился, но выжидал Его крещения, чтобы видеть, будет ли Он крещен, как нуждающийся в крещении.

Когда же по причине света, явившегося над водою, и гласа, ниспавшего с неба, узнал, что Он нисшел в воду, как исполняющий нужды, а не как нуждающийся явился к крещению, то, рассуждая в себе, сказал: «Если я в борьбе и через искушение не испытаю Его, то не смогу узнать, Кто Он». Кроме того, это произошло еще потому, что Благодетелю не надлежало противиться желанию того, кто пришел Его искушать. Иначе он не осмелился бы к Нему прикоснуться и водить Его, поскольку не знал, каким образом Его искушать. Сатана не прежде приступил к искушению, чем Господь Сам приготовил Себя к борьбе и силой Духа облекся на битву.

Возвел Его Дух Святой в пустыню, для искушения от диавола (ср.: Мф. 4, 1), которому по Своему обыкновению не хотел противиться для того, чтобы слышащие о том не пали духом, думая, что Он потому не хотел вступить в борьбу с искусителем Своим, что был не в силах преодолеть его; в особенности же для того, чтобы никто из неверующих не имел предлога говорить, что Дух позднее и ниже Сына. Если бы возвел Его только на борьбу и битву, а не к чести также и покою, то, быть может, правильное бы сомнение овладевало теми спорщиками, которые пытались это исследовать. Но если Дух ниже Сына, то почему Духу дана власть возводить Его в пустыню? Он открыл Себя как обладающий такой властью, когда возводил Его в пустыню. А что Дух возвел Его в пустыню для искушения от диавола, то это есть то же самое, что говорится в ином месте: Никто не может… войти в дом сильного и похитить сокровище его, если прежде не свяжет сильного, и тогда будет похищать сокровище его (ср.: Мф. 12, 29). Итак, сначала связал сильного и победил внутри дома его, потом положил начало проповеди. Сверх того, открыл нам путь поста, чтобы при помощи его мы побеждали прельщения сатаны.

И после того, как постился сорок дней, взалкал (ср.: Мф. 4, 2). Произошло это для поражения врага, чтобы явно перед всеми представить Его, как обвиненного и осужденного; вместе с тем Господь Своими словами научил нас, что в подобных обстоятельствах мы должны алкать одного только слова Господня. Почему же о Моисее и Илие нигде не показано, что они алкали, о Господе написано, что Он взалкал? Думаю, что так сделано, во-первых, по той причине, чтобы само Писание сокрушило тех, которые говорят, что Он не принял плоти; затем для того, чтобы дать повод сатане приступить к искушению и сказать: Скажи камням этим, чтобы сделались хлебом (ср.: Мф. 4, 3). Господь не сделал этого, чтобы не исполнять желания грешника. Чего диавол просил относительно стада свиней, то Господь позволил ему (см.: Мф. 8, 28; Мк. 5, 11-13; Лк. 8, 32) не для того, чтобы исполнить в чем-либо его желание, но чтобы дать знамение, так как никто из жителей города Гергесинского не хотел выйти навстречу Ему, пока Он не сотворил там чуда.

Диавол, не смущенный первым искушением, повел и поставил Его на крыле храма (ср.: Мф. 4, 5). И вот, даже до сих пор это место возвышенно, хотя храм и разрушен, как Сам Господь сказал: Не останется в нем камня на камне (ср.: Мф. 24, 2). Но место, на котором стоял, как некое знамение сохранилось. Говорит Ему: Бросься вниз на землю, ибо написано, что сохранят Тебя, да не приткнется о камень нога Твоя (ср.: Мф. 4, 6). О, искуситель! Ведь если на Христе исполняется псалом, то разве не написано там: На хребте своем воспримет Тебя (ср.: Пс. 90, 4)? Не может того быть, чтобы способные летать падали, так как воздух под их крыльями столь же тверд, как земля. Разве еще не написано: На аспида и василиска наступишь (Пс. 90, 13)? Но то, что ему нужно было, он взял из Писания, а что противоречило ему, то опустил. Так и еретики берут из Писания то, что нужно им для своего соблазнительного учения, и опускают то, что противоречит их заблуждению, чтобы таким образом ясно показать себя учениками этого учителя.

Опять взял Его диавол и привел на некоторую весьма высокую гору и говорит Ему: мои суть все царства (ср.: Мф. 4, 8; Лк. 4, 6). На основании этих слов безумствующие думают, что диавол имеет какое-то владение. Здесь также остается в силе то, что я сказал о еретиках выше: что им противоречит, то опускают, а иное, что им благоприятствует, принимают. Потому, если на основании слов: Мои суть все царства они приписывают ему некое владычество, то все-таки они так далеки от того, чтобы научить нас истине, что более сами изобличаются тем же, посредством чего думают победить. Ибо пусть взвесят слова, какие присоединяет диавол: Мне дано (ср.: Лк. 4, 6), которые учат, что Творец царств – Кто-то иной, Которым они и даны ему. Далее говорит: Над всем этим я имею власть, но не так, чтобы как бы по своей природе он имел власть, но потому, что сами люди того хотели, ибо Писание говорит: Кому вы отдаете себя в рабство и послушание, того вы и рабы (ср.: Рим. 6, 16).

Пади на лице Свое и поклонись предо мной (ср.: Лк. 4, 7) – эти слова ясно показывают гордость и дерзость того, кто от начала хотел быть Богом. Плоть Господа нашего всех облеченных плотью наставляет, что тот, кто нагим нисходит на битву, будет побежден, ибо плоть Христа сначала облеклась оружием воздержания, а затем уже приступила к борьбе. Итак, потребно сильное оружие против того, который посылает стрелы пылающие и изощренные (ср.: Еф. 6, 16). Скажи камням этим, чтобы они стали хлебом (ср.: Мф. 4, 3). Послал стрелу, возбуждающую к насыщению, чтобы при алчбе, которую испытывал Господь после поста, смутить Его и таким образом искусить. Но Господь не хотел, чтобы голод возобладал над Ним, поскольку Его голод облекся постом, как бы панцирем. Таковой голод отбросил стрелу сытости в искусителя, чтобы того, кто склоняет к сытости внешней, научить, что есть еще сытость внутренняя, которая вовне не обнаруживается. Не хлебом одним живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (ср.: Мф. 4, 4; Лк. 4, 4; Втор. 8, 3). Итак, подпал искушению тот, кто явился для того, чтобы искушать, и изобличен был посредством того же, чем хотел поучать. Если Ты Сын Божий, то скажи камням этим, чтобы они тотчас же стали хлебом. Этими словами уста сатаны засвидетельствовали, что Тот, Кто исшел от Бога, может камни сделать хлебом.

Итак, сатана посредством своих же собственных слов обличен был Господом. Ибо если Бог может камни обратить и сделать хлебами, то пусть искуситель узнает, что Бог и без хлеба может насыщать. Если Он может камни обратить в хлеб, то может также и голод обратить в сытость. Ибо для Того, Кто вещество несъедобное обращает в пищу, нетрудно и природу голода обратить в сытость, – не так, чтобы совершить наполнение какой-либо вещью, но так, чтобы самый голод сделать сытостью, подобно тому как и искуситель требовал, чтобы Он самый камень сделал хлебом. Итак, на горе Господь попрал похоти искусителя и бросил в бездну, чтобы попрали их те народы, которые когда-либо были попираемы ими. Вместо них Он предоставил всем полноту благодати, чтобы господствовала над всеми та, которая некогда у всех была в попрании (см.: Рим. 5, 17).

Как фараон потоплен был в водах, в которых он умерщвлял младенцев еврейских, так и Давид отрубил голову Голиафа мечом, которым тот убивал многих; Моисей таинством креста доверился морю и разделил его, и Давид таинством камня поразил и умертвил Голиафа. Когда Господь искушался сатаной, слово уст Его осудило сатану. Фараон потоплен был в водах, в которых потоплял младенцев, Голиаф убит мечом, которым сам убивал, а сатана Его плотью, которую погубил, был побежден и изобличен в том, что он – не Бог. По подобию трех погружений, посредством которых крестился Спаситель, Он был трижды искушаем. Говорит сатана: Скажи камням сим, чтобы они стали хлебом (ср.: Мф. 4, 3), ибо хлеб есть средство питания для рожденных от жены. Еще: Царства и славу их я дам Тебе (ср.: Лк. 4, 6), ибо таково обетование закона. И опять: Бросься вниз на землю (ср.: Мф. 4, 6; Лк. 4, 9), что значит «сойди в землю через смерть». Но Христос ничем этим не был смущен: когда диавол показывал Ему роскошь, Он не радовался, когда внушал страх, не пал духом, но, шествуя по пути Своему, исполнил волю Своего Отца.

Итак, все это, что одно за другим ни предлагал сатана Животворцу, не доставило Ему никакой скорби. Ибо наши скорби через Христа доставляют нам утешение и все мы в страданиях Его обретаем покой. Чего бы мог убояться Христос, зная, что Он не может потерпеть вреда? В нас же часто возникает страх, ибо мы верно знаем, что можем подвергнуться вреду. Сверх того, те, которые говорят, что Господь наш по причине рождения навлек на Себя нечистоту, не понимают, что они находятся в заблуждении и не могут быть научены, потому что надуты гордостью, равно как и не страшатся, потому что остаются нераскаянными. Ибо земля, на которую Господь пришел, не различествует по существу от утробы, поскольку на ней обретается всякая нечистота. А Господь вошел даже в гроб, который из всех вещей наиболее ужасен и нечист. И что прежде всего должно заметить, потому не навлек на Себя нечистоты, что, как сказано, тела – храм Божий, и ясно, что для Бога нет ничего нечистого в том, чтобы обитать в Своих храмах. Но так как Он должен был умертвить смерть и изгладить следы ее, то и начал дело с самого корня, потому что где плоть, там и смерть; корень же плоти есть утроба, ибо там плоть начинает образовываться и там же смерть начинает ее разрушать. Ведь у многих женщин плод умирает в тот же месяц, в который зачат, или во второй, третий, четвертый и какой угодно. И поскольку смерть начинает с утробы и оканчивает гробом, что иное надлежало сделать Преследователю смерти, как только не начать борьбу с нею от утробы и продолжить ее до конца в гробе, который служит вратами смерти?

Итак, рассмотри, каким образом хотел Живой во всех возрастах человека преодолеть и сокрушить смерть. Сделался плодом, и смерть не могла Его разрушить в утробе. Стал младенцем, и питающегося молоком смерть не смогла сокрушить. Стал отроком, и в учении, которому Себя подвергнул, смерть была не в состоянии привести Его в расстройство. Стал юношей, и в стремлениях Его юности смерть не смогла представить Ему соблазна. Стал учеником, и посредством лукавства смерть не смогла Его победить. Стал учителем, и смерть не смогла обличить Его против истины, которой Он учил. Был наставником, и в заповедях, какие Он дал, не могла Его подстеречь. Был в зрелом возрасте, и посредством убийства смерть не могла Его устрашить. Умер, и ужасный гроб не мог Его удержать. Он не был захвачен болезнью, поскольку Сам Врач, не заблуждался, поскольку был Пастырь, не преступил заповеди, поскольку был Учитель, не споткнулся, поскольку был Свет. Вот тот путь, который Христос, от начала до конца, от зачатия до воскресения, открыл и указал Своей Церкви.

Итак, если Церковь есть Тело Его, как сказал Павел (см.: Еф. 1, 23; 4, 16; Кол. 1, 18-24; 2, 19), свидетель Его, то веруй, что и она через все это прошла без всякого повреждения. Как осуждением одного Адама все тела умерли и должны будут умирать, так победой этого одного Тела Христова вся Церковь жила и будет жить (см.: Рим. 5, 15). Но как тела, поскольку они согрешили, умирают и проклята их мать-земля, так ради этого Тела, которое есть сама Церковь, недоступная разрушению, земля его от начала благословенна, ибо земля Церкви есть тело Марии, в Которой она была насаждена. Заметь, что в самом деле ангел, явившийся, чтобы, как семя, положить ее в уши Марии, ясным голосом так начал посевать семя: Радуйся, Благословенная между женами (ср.: Лк. 1, 28). И затем Елисавета, утверждая слово ангела, сказала: Благословенная между женами (ср.: Лк. 1, 42), чтобы видно было, что ради первой матери, которая проклята, вторая Мать ясными словами названа Благословенной. Сказало Писание: Отступил диавол от Него до некоторого времени (ср.: Лк. 4, 13), то есть пока не приготовился к тому, чтобы посредством клеветы и ненависти книжников воспрепятствовать победе Господа. Но как в начале, так и в конце был побежден, поскольку Господь смертью Своей славно восторжествовал над ним. Отойди от Меня, сатана (Лк. 4, 8), – сказал Господь и обличил его, так как он безмерно лгал, говоря: Мое есть царство (ср.: Лк. 4, 6), не устрашившись того, что говорит Писание: Бог владычествует над всеми царствами человеческими, и кому хочет, дает их (ср.: Дан. 4, 14).

Итак, этим изречением была отражена дерзость и гордость сатаны и более он уже не мог противостоять слову Его. Это Господь сделал, чтобы показать, какую силу имеет прещение Его истины, и наставить Своих верных, что они, несомненно, получат все блага по дару Его. Пришли ангелы и служили Ему (ср.: Мф. 4, 11), чтобы на примере показать нам, что после крещения мы должны подвергнуться искушению и после искушения вступить в Царство Небесное.

Так как ученики Иоанна слышали беседу своего учителя с Господом, то оставили его и последовали за Господом (см.: Ин. 1, 35-41). Поскольку глас не мог удержать у себя учеников, потому послал их к Слову. Именно с явлением солнечного света прилично было, чтобы свет светильника скрылся. Ибо по той причине Иоанн и пребыл в живых, чтобы крещением Христа окончить свое крещение; затем умер и в самом гробе был неустрашимым Его вестником, как некогда и в утробе матери, которая есть образ гроба.

Говоря: Нашли Христа (ср.: Ин. 1, 41), показывает, что весть о рождении Христа непрерывно сохранялась со времени волхвов и усилена была и Иоанном, который крестил Его, и свидетельством Духа. Когда же после того Господь удалился и на время Своего сорокадневного поста опять скрылся, то сокрушенные души сильно желали вести о Нем, ибо были сосудами Его избранными (см.: Деян. 9, 15), как и Сам Он сказал: Я избрал вас прежде бытия земли (ср.: Ин. 15, 16; 1 Пет. 1, 20; Еф. 1, 4; Откр. 17, 14). Избрал же галилеян, народ без разумения, которые увидели свет, чтобы постыдить искусных в законе. Избрал, – говорит, – неразумных мира, чтобы ими посрамить мудрых (ср.: 1 Кор. 1, 27).

Может ли быть, чтобы из Назарета произошло что-либо доброе? (ср.: Ин. 1, 46). Так ответил Нафанаил потому, что написано было, что Христос родится из дома Давидова и из Вифлеема, а Филипп сказал, что Христос явился из Галилеи и родился в Назарете. Может ли быть, чтобы из Назарета произошло что-либо доброе, поскольку пророк сказал, что в Вифлееме восстанет вождь и князь. Услышал Нафанаил, что Он из Назарета, потому и спросил: «Разве благой князь может прийти из Назарета, если этого не говорит о Нем Писание?» Так как Господь видел, что он высказал доброе о Нем свидетельство, ибо не был подобен тем книжникам, которые, занимаясь чтением Писания в коварных и превратных целях, по своему произволу изъясняли его, сказал: Вот истинный книжник Израильтянин, в котором нет лукавства (ср.: Ин. 1, 47). Ибо прежде, чем узнал Господа, спросил: «Разве из Назарета, как и из

Вифлеема, может произойти князь?» И после того, как увидел Его своими глазами, не отверг Его, как прочие книжники, и более ни о чем не спросил, как делали другие, но исповедал: Сей есть Христос (ср.: Ин. 1, 49) и признал, что на Нем исполнилось то, что написано о Вифлееме и Назарете, именно: Из Вифлеема произойдет Вождь (ср.: Мих. 5, 2; Мф. 2, 6), и над галилеянами воссиял свет. Народ, – говорит, – ходивший во тьме, увидел свет великий (ср.: Ис. 9, 2; Мф. 4, 16).