ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ

Из второй мировой войны империализм вышел ослабленным. Разгром его ударных отрядов — нацистской Германии, фашистской Италии, милитаристской Японии, рост международного авторитета Советского Союза, создание мировой социалистической системы — все это весьма встревожило правящие круги США. Для дискредитации коммунистической идеологии, внешней и внутренней политики СССР за океаном был пущен в ход огромный пропагандистский аппарат, началась спешная разработка стратегии и тактики «психологической войны».

Пропагандистские кампании решено было дополнить тайными операциями, то есть подрывными действиями в глобальном масштабе, включающими организацию диверсий, саботажа, заговоров, покушений, создание полувоенных формирований «партизанского» типа. Для юридического «прикрытия» подрывных акций и обмана общественного мнения было подготовлено соответствующее «законодательство».

Центральное разведывательное управление США было создано в соответствии с так называемым законом о национальной безопасности в 1947 году, когда маховик «холодной войны» еще только начинал набирать скорость. Несмотря на то, что главным направлением деятельности нового ведомства считалась разведка, тайные операции с самого начала заняли в его практике заметное место.

Следует отметить, что «закон о национальной безопасности» не содержал упоминаний о тайных операциях. Однако одно из его положений позволяло ЦРУ «выполнять обязанности, связанные с разведкой и затрагивающие национальную безопасность, по конкретным указаниям Совета нацио — нальной безопасности».

Один из авторов «закона о национальной безопасности» от 1947 года бывший министр обороны США Кларк Клиффорд так прокомментировал это положение:

«Было решено, что закон, учреждающий ЦРУ, должен содержать «всеобъемлющий» пункт во избежание непредвиденных случайностей в будущем… В соответствии с этим пунктом вскоре после принятия закона 1947 года были санкционированы подрывные акции. Я припоминаю, что первые из них были проведены в 1948 году, и даже возможно, что их планирование началось в конце 1947 года. С самого начала предполагалось, что предпринимаемые в соответствии с этим законом акции будут строго ограничиваться и тщательно контролироваться… Формулировка «всеобъемлющего» пункта закона предусматривает проведение таких акций лишь в случаях, затрагивающих национальную безопасность».

«Всеобъемлющий» пункт «закона о национальной безопасности» оказался, таким образом, свое — образной юридической лазейкой для тех, кто с самого начала видел в ЦРУ тайное орудие внешней политики США.

Уже в декабре 1947 года государственный департамент США порекомендовал Совету национальной безопасности (СНБ) продумать меры по дополнению традиционных методов внешней политики тайными операциями. В том же месяце Совет национальной безопасности издал директиву СНБ-4, которая предоставляла государственному секретарю весьма широкие полномочия по координации действий, связанных со сбором информации разведывательного характера. Принятая 14 декабря 1947 года директива СНБ-4/А передавала ЦРУ монополию на ведение «психологической войны» и, по сути дела, была «индульгенцией» на осуществление тайных операций за пределами США.

Директива СНБ-4/А определяла содержание «психологической войны» следующим образом: «Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций; политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями».

С июня 1948 года по март 1955 года Совет национальной безопасности издал целую серию директив, касающихся тайных операций ЦРУ.

18 июня 1948 года в соответствии с директивой СНБ-10/2 был создан так называемый Совет 10/2 — первый предшественник «консультативной группы по операциям», образованной при президенте Дж. Форде. В функцию этого совета входило рассмотрение предложений о тайных операциях. 23 октября 1951 года на свет появилась директива СНБ-10/5, которая санкционировала дальнейшее расширение тайных операций во всем мире и вносила кое — какие изменения в процедуру их координации.

Что же имелось в виду под термином «тайные операции»? Какое содержание вкладывали в него отцы — учредители ЦРУ?

Вот что написано по этому поводу в директиве СНБ-10/2:

«Под термином «тайные операции», употребляющимся в этой директиве, следует иметь в виду все виды деятельности (за исключением оговоренных ниже), которые проводятся или одобряются правительством США против враждебных иностранных государств или групп. Однако эта деятельность планируется и проводится так, что внешне никак не проявляется ее источник — правительство США, а в случае ее разоблачения правительство США может правдоподобно отрицать до конца всю ответственность за нее.

Эти тайные операции включают: пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, включая саботаж, противодействие саботажу, разрушения и эвакуацию; подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению сопротивления, партизанам и эмигрантским группам освобождения, поддержку антикоммунистических групп в странах свободного мира, находящихся под угрозой. В число таких действий не входит вооруженный конфликт с участием регулярных вооруженных сил, шпионаж и контршпионаж, прикрытие и обман в интересах ведения военных операций».

Увеличение масштаба тайных операций вызвало необходимость не только в штате высококвалифицированных сотрудников, в совершенстве владеющих методами подрывной работы, но и в специальном органе, который организовывал бы и осуществлял эти операции в различных уголках земного шара.

Именно для этих целей в ЦРУ в конце 40–х годов был создан полуавтономный Отдел политической координации (ОПК), который получал указания политического характера непосредственно от госдепартамента и министерства обороны. В директиве о создании ОПК содержались ссылки на «подрывную деятельность СССР» и пространные спекуляции по поводу «советской угрозы». Это, по мнению авторов директивы, служило убедительным обоснованием решения открыть ОПК «зеленую улицу» для проведения различных тайных операций, включающих подрывные действия политического, экономического и идеологического характера.

Общий штат ОПК в 1949 году насчитывал 302 сотрудника; в 1952 году он возрос до 2812 сотрудников. В дополнение к этому 3142 человека выполняли различные задания за рубежом, работая на договорной основе. Бюджет ОПК в 1949 году составлял 4,7 миллиона долларов; в 1952 году он подскочил до 82 миллионов долларов. В 1949 году ОПК располагало за рубежом 7 отделениями, в 1952 году персонал ОПК работал в 47 отделениях.

Фундаментом деятельности ЦРУ за рубежом с самого начала был оголтелый антисоветизм. Белый дом насаждал представления о Советском Союзе как об «агрессивной силе», и тайные операции ОПК разрабатывались и осуществлялись на основе такого представления. В директивах Совета национальной безопасности, санкционировавших подрывную деятельность, прямо указывалось на необходимость «достойного ответа» на «советский вызов». Директивы СНБ, выпущенные в 1950 и 1951 годах, призывали к всемерной интенсификации этих операций.

Руководство ОПК со стороны госдепартамента и военных ведомств вскоре приобрело крайне расплывчатый характер, и это позволяло ОПК проводить многие операции по своему усмотрению.

Специальные операции ОПК должны были осуществляться в интересах различных ведомств. Государственный департамент поощрял политические акции и пропагандистские кампании для достижения своих дипломатических целей, в то время как министерство обороны требовало полувоенных операций по поддержке войны в Корее или по борьбе с партизанскими силами, связанными с коммунистами. Эти разнородные задания обязывали ОПК иметь в готовности широкий арсенал средств, включая специально подготовленные кадры и их техническое оснащение.

Создание ОПК и его своеобразное положение в ЦРУ породили две серьезные проблемы административного характера: соперничество между директором ЦРУ и ОПК и антагонизм между ОПК и Отделом специальных операций (ОСО).

Особенно серьезными были конфликты на уровне исполнителей. Каждый отдел имел в зарубежных бюро собственных представителей. Нередко, получая аналогичные задания, они использовали одних и тех же агентов и иногда пытались отбить их друг у друга. Острый конфликт между ОПК и ОСО в Бангкоке в 1952 году даже потребовал экстренного вмешательства помощника директора по специальным операциям Лаймена Киркпатрика. Причиной конфликта была попытка ОСО переманить на свою сторону важного местного чиновника, тесно связанного с ОПК.

В период с 1950 по 1952 год директор ЦРУ Уолтер Смит предпринял ряд мер для улучшения координации между двумя службами. В августе 1952 года ОПК и ОСО слились в Управление планирования. Слияние привело к резкому увеличению числа подрывных операций в ущерб тайному добыванию информации. Исполнители не без основания считали проведение подрывных акций более благодарной работой, так как их результаты быстро становились очевидными, тогда как длительная и кропотливая работа по вербовке агентуры требовала больших усилий и не сразу приносила плоды.

К 1953 году в целом сложилась та структура ЦРУ, которая сохранялась почти неизменной на протяжении последующих 20 лет. Корейская авантюра и дальнейшая эскалация «холодной войны» способствовали бурному росту ЦРУ. Его размеры по сравнению с 1947 годом увеличились в шесть раз.

Внутри ЦРУ были созданы три директората (управления). Управление планирования распоряжалось большей частью бюджета, кадрового состава и других ресурсов ЦРУ. В 1952 году на тайное добывание разведывательной информации и подрывные операции расходовалось 74 % общего бюджета ЦРУ и 60 % его кадрового состава были заняты в этой области.

К середине 50–х годов тайные операции уже стали неотъемлемой частью «продолжительного конфликта» с Советским Союзом и странами социалистического содружества. В сентябре 1954 года секретный доклад о тайных операциях ЦРУ был представлен президенту Дуайту Эйзенхауэру. Во введении к докладу содержалось поражающее своим цинизмом «концептуальное» обоснование необходимости тайных операций:

«В интересах национальной политики важным требованием является создание агрессивной, тайной, политической и полувоенной организации, более эффективной и безжалостной, чем та, которой пользуется противник. Никому не разрешается препятствовать быстрому, энергичному и надежному осуществлению этой задачи.

В настоящий момент ясно, что перед нами — непримиримый враг… В такой игре нет правил. Поэтому обычные нормы человеческого поведения здесь неприемлемы… Мы должны создать эффективные службы шпионажа и контршпионажа и научиться проводить подрывную деятельность, саботаж и побеждать наших врагов… Может оказаться необходимым познакомить с этим американский народ, чтобы он понимал и поддерживал эту в основе своей отталкивающую философию».

Американский народ познавал эту «отталкивающую философию» задним числом. К сожалению, его согласия не требовалось для проведения тайных операций ЦРУ.

В 1955 году Совет национальной безопасности выпустил новую директиву о ведении подрывной работы — СНБ-5412, которая оставалась в силе до февраля 1970 года, когда был учрежден так называемый комитет 40. В директиве СНБ-5412 с военным лаконизмом и четкостью перечислялись основные задачи подрывной деятельности ЦРУ:

«создавать и использовать различные проблемы для противодействия международному коммунизму;

дискредитировать международный коммунизм, ослаблять силу его партий и организаций;

бороться с международным коммунистическим контролем в любых районах земного шара;

усиливать ориентацию на Соединенные Штаты со стороны государств свободного мира, подчеркивая, где это возможно, идентичность интересов этих стран и США, а также поощряя, где это следует, те группы, которые стремятся к развитию таких взаимных отношений, увеличивая желание и возможности этих народов и государств оказывать сопротивление международному коммунизму;

в соответствии с установившейся политикой развивать подпольное сопротивление и способствовать тайным и партизанским операциям в районах, где международный коммунизм преобладает или угрожает…».

Особый раздел директивы был посвящен средствам и методам достижения поставленных целей: «Конкретно все это предполагает любые тайные операции, связанные с пропагандой, политическим действием, экономической войной, прямыми превентивными операциями, включая саботаж, антисаботаж, диверсию, меры по эвакуации или побегу после ее совершения; подрывные действия против враждебных государств или групп, включая помощь подпольному движению сопротивления, партизанам и группам беженцев, борющихся за освобождение, поддержку недовольных и антикоммунистически настроенных элементов в странах свободного мира, которым угрожает коммунизм; ложные планы и операции, а также все уместные действия, необходимые для достижения вышеперечисленного».

Директива значительно изменила процедуры контроля и одобрения тайных операций. Функции совета по координации операций передали представителям государственного секретаря, министра обороны и президента. Специальной группе, как называлась теперь эта комиссия, поручалось рассматривать и одобрять планы тайных операций ЦРУ.

Теперь, казалось бы, каждая крупная акция ЦРУ находилась под жестким правительственным контролем. Однако директива СНБ-5412 не содержала четких критериев, определявших, какие тайные операции подлежали представлению специальной группе, а какие — нет.

Об этом говорилось в меморандуме ЦРУ от 1967 года:

«Процедуры, которым надлежало следовать при определении, какие виды тайных операций нуждаются в одобрении специальной группы, госдепартамента или других учреждений правительства США, были в период с 1955 года по март 1963 года несколько туманными и всецело зависели от решения директора ЦРУ».

На первых порах заседания специальной группы созывались нечасто: доверительные отношения между директором ЦРУ Алленом Даллесом, его братом Джоном Фостером Даллесом, занимавшим пост государственного секретаря, и президентом Дуайтом Эйзенхауэром не требовали официальной обстановки для принятия решений.

С 1959 года заседания специальной группы стали проводиться регулярно. Это способствовало дальнейшей разработке критериев, определяющих полномочия специальной группы по рассмотрению планов тайных операций.

С приходом к власти президента Кеннеди в январе 1961 года заседания специальной группы были перенесены в Белый дом. Отныне они проводились под председательством специального помощника президента по национальной безопасности Мак Джорджа Банди. (Некоторое время председателем группы был военный советник президента генерал Максуэлл Тэйлор, но, когда Тэйлор стал председателем комитета начальников штабов, этот пост вновь перешел к Банди.)

Вслед за провалом бандитской вылазки кубинских контрреволюционеров в заливе Кочинос были приняты меры для усиления контроля администрации за тайными операциями. Специальная группа продолжала свои еженедельные заседания в Белом доме, и президента Дж. Кеннеди все чаще информировали о предполагавшихся тайных операциях. Одновременно механизм одобрения и контроля за тайными операциями разделили на три части. В дополнение к специальной группе были созданы два исполнительных органа — специальная группа по борьбе с подрывными элементами и специальная расширенная группа.

Директив было великое множество. Все они, по замыслу их создателей, должны были обеспечить успех тайных операций.

Директива N5AM-124 датирована 18 января 1963 года. Она учреждала специальную группу, главной задачей которой было обеспечение операций полувоенного характера. NSAM-124 не подменяла предыдущих директив СНБ по подрывным действиям — просто некоторые операции, которыми раньше занималась бы специальная группа, теперь отошли к вновь учрежденной специальной группе 2. Председателем СГ-2 стал генерал Максуэлл Тэйлор, а Макджордж Банди и сенатор Роберт Кеннеди вошли в ее состав в качестве рядовых члеПри администрации Линдона Джонсона во главе специальной группы, переименованной в «комитет 303», по — прежнему находился специальный помощник президента по национальной безопасности.

Но определяющую роль в планировании тайных операций стали играть традиционные «ланчи», проводившиеся каждый вторник в Белом доме. Эти «ланчи» имели форму неофициальных встреч президента Л. Джонсона, государственного секретаря Д. Раска, министра обороны Р. Макнамары и специального помощника президента по национальной безопасности М. Банди. Постепенно к этим встречам подключились пресс — секретарь президента, директор ЦРУ и председатель комитета начальников штабов, которые совместно обсуждали оперативные планы, связанные с тайными операциями ЦРУ против Вьетнама.

17 февраля 1970 года была издана директива NSAM-40, которая учреждала «комитет 40». Эта директива заменяла все прошлые директивы СНБ по тайным операциям. В ней указывалось, что открытые зарубежные акции правительства США должны и далее дополняться тайными операциями.

Директива NSAM-40 возлагала ответственность за контроль и координацию тайных операций на директора ЦРУ. Шефу Лэнгли вменялось в обязанность планировать и проводить тайные операции в соответствии с задачами внешней и внутренней политики США. Он должен был консультироваться со всеми заинтересованными учреждениями и организациями и получать от них «добро», четко соразмеряя, кому и сколько нужно знать.

Новая директива определяла и роль «комитета 40». В ней, в частности, указывалось, что в обязанности директора ЦРУ входит получение одобрения на все основные и политически щекотливые программы тайных операций от «комитета 40». Принципиально новым положением было требование, чтобы «комитет 40» ежегодно рассматривал результаты ранее одобренных тайных операций.

Что же касается порядка представления «комитету 40» предложений по тайным операциям, то он был изложен во внутренней директиве ЦРУ. Директор ЦРУ самостоятельно решал, следует ли представлять «комитету 40» для политического одобрения те или иные оперативные программы.

Во внутренней директиве ЦРУ было четко указано: перед передачей предложений директору ЦРУ для представления их «комитету 40» они «должны быть скоординированы с госдепартаментом. Программы полувоенных действий должны быть скоординированы с министерством обороны, причем, как правило, для их проведения требовалось согласие американского посла в той или иной стране».

Вот как на протяжении более трех десятков лет создавался и обкатывался механизм тайных операций, столь органично вписавшийся в политическую систему Соединенных Штатов. Преступные, беззаконные инициативы Центрального разведывательного управления «штемпелевались» президентами и их высокопоставленными советниками.

Однако ошибкой было бы думать, что тайные операции лишь дополняли внешнюю политику США. Скорее всего, они ее активно формировали. Любые рассуждения о «близорукости» политических деятелей, которых якобы «обвели вокруг пальца» хитроумные аналитики из Лэнгли, сегодня выглядят столь же неправдоподобными, как и вчера.

Тайная война ЦРУ против целых стран и народов, названная в одном из докладов президенту Д. Эйзенхауэру «игрой без правил», была и остается неотъемлемым атрибутом внешней политики США.

В 1975 году Белый дом предпринял попытку публично отмежеваться от преступной деятельности ЦРУ, многие факты которой стали достоянием американской и мировой общественности после переворота, совершенного военной хунтой в Чили.

Расследование неблаговидных дел ЦРУ за рубежом было поручено специальной комиссии конгресса, возглавлявшейся сенатором Чёрчем, которому американская пресса тут же создала ореол «независимого» и «совестливого» человека. Выставляя на всеобщее обозрение «грязное белье» ЦРУ, правящие круги США рассчитывали одним ударом убить двух зайцев: во — первых, доказать общественности свою «непричастность» к противозаконным акциям Лэнгли и, таким образом, выйти сухими из воды; во — вторых, продемонстрировать «торжество бескомпромиссности и законности», якобы являющихся составными частями американской демократии.

Опубликованный 20 ноября 1975 года доклад комиссии Чёрча, как и следовало ожидать, не стал сенсацией в политической жизни США. Его «разоблачительный» пафос и изложенные в нем факты о подрывных операциях были лимитированы приставленными к комиссии «цензорами» из ЦРУ, в частности «специальным советником» Лэнгли Митчеллом Роговиным, который диктовал сенаторам свои условия, самостоятельно решая, какая информация может быть представлена общественности, а какая должна остаться в тайне.

«Доклад не стал большой новостью и не вызвал оживленных споров, — писал в этой связи журнал «Нью — Йорк таймс мэгэзин». — Представители ЦРУ одержали верх и не допустили высказываний, которые могли бы каким‑то образом оживить интерес к тайным операциям». Журнал не без основания назвал деятельность комиссии Чёрча «абстрактной и неполной».

Однако, несмотря на тщательно подготовленную Белым домом пропагандистскую кампанию, американской администрации не удалось убедить общественное мнение в том, что преступления ЦРУ совершались без ее ведома. Факты неопровержимо свидетельствовали, что «рыцари плаща и кинжала» из Лэнгли и хозяева Белого дома на самом деле играют в одной команде.

 

ПРЕДСМЕРТНЫЕ ПРИЗНАНИЯ «МИСТЕРА СМЕРТЬ»

Напомним, что первый инструмент тайных операций в системе ЦРУ — Отдел политической координации, о котором уже рассказывалось в предыдущей главе, — был создан в 1948 году и на него, помимо других функций, возлагались «саботаж, поддержка групп беженцев и антикоммунистических формирований в оккупированных и угрожаемых зонах».

В последующие годы по мере совершенствования внутренней структуры ЦРУ эти функции были возложены на Отдел специальных операций, созданный в рамках Оперативного управления американской разведки.

Естественно, что для проведения такой «тонкой» работы ЦРУ нуждалось в подготовленных кадрах, и оно их старательно готовило. На территории США, а впоследствии и за их пределами были созданы специальные базы и лагеря по подготовке террористов, диверсантов, убийц. В них проходили подготовку как кадровые сотрудники разведки из Отдела специальных операций, так и иностранная агентура и наемники, использовавшиеся в так называемых полувоенных операциях или при осуществлении других «деликатных» заданий американской разведки.

Обучавшийся в одном из таких лагерей бывший сотрудник ЦРУ Ф. Эйджи в своей книге «За кулисами ЦРУ» рассказывает о деятельности лагеря: «…Учебный центр находится в густом лесу и окружен высоким забором с колючей проволокой и бросающимися в глаза предупредительными надписями: «Правительственная резервация. Вход посторонним воспрещен». В Кэмп — Пири специальные участки вдоль реки Йорк используются для тренировок по высадке агентов с моря, другие — для отработки высадки с воздуха…

Благополучно проникнув в заданный район, агент или группа агентов могут выполнить множество разнообразных задач. Часто задачей проникшей в закрытую зону группы является создание тайников с оружием, средствами связи и материалами для действий других групп, которые появятся позднее. Иногда такой группе поручается произвести диверсию путем установки зажигательных устройств или взрывчатки с механизмами, срабатывающими через несколько дней, недель и даже месяцев. В числе диверсионных средств используются загрязняющие примеси, подсыпаемые в масло и бензин для выведения из строя автомобилей, примеси для остановки типографских машин, диверсионные мины для потопления кораблей, взрывчатые и зажигательные смеси. Инструкторы, обучающие методам проведения диверсий, провели впечатляющую демонстрацию своих возможностей; некоторые подрывные акции проводятся так, что после них не остается почти никаких следов».

Другой выпускник подобных специальных курсов весьма подробно поведал о характере подготовки американскому журналу «Рэмпартс»:

«Официально задача школы полувоенных операций заключалась в том, чтобы подготовить из нас инструкторов и снабдить необходимым оснащением для обучения крестьян, которые хотели защитить себя от партизан. Я верил в это… Но позднее нас перевели в учебный центр ЦРУ, где проводилось обучение подрывному делу. И именно здесь мы получали подготовку в области, которая вряд ли соответствовала положениям Женевской конвенции.

Среди множества запрещенных законом видов оружия, с которыми нас знакомили, были разрывные пули, бесшумные пулеметы, изготовленные кустарным способом взрывчатые вещества, а также самодельный напалм.

Инструкторы показывали нам дьявольское сооружение, которое можно было бы назвать мини — пушкой. Оно было сделано из вогнутого куска стали, заполненного пластиковым взрывчатым веществом. «Пушка» прикреплялась к бензобаку автобуса, воспламеняющийся снаряд разрывал бак, и пылающий бензин разливался по всему автобусу, сжигая находившихся там людей. «Пушка» действительно сработала… Я стоял и смотрел, как пламя охватило автобус. Это был, по — видимому, момент моего прозрения. Что мог иметь общего со свободой этот горящий автобус, наполненный людьми? Какое я имел право от имени демократии и ЦРУ приговаривать случайные жертвы к смерти?»

В уже цитировавшейся книге «За кулисами ЦРУ» Ф. Эйджи со знанием дела повествует о том, в каких целях и какими средствами ЦРУ вооружало террористические группы, действовавшие в других странах под руководством резидентур американской разведки:

«Тесно связаны с полувоенными операциями и так называемые воинственные действия, направленные на срыв тех или иных мероприятий коммунистов и крайне левых. Организуя и поддерживая наемные хулиганствующие группы, состоящие, например, из свободных от службы полицейских или воинствующих элементов дружественных политических партий, резидентуры ЦРУ пытаются запугать коммунистов и крайне левых, срывая их митинги и демонстрации. Отдел оперативной техники Оперативного управления ЦРУ изготовляет разнообразные средства и приспособления для использования их в этих целях. В залы заседаний можно подбрасывать жидкость в маленьких флаконах с ужасным, отвратительным запахом. На месте митинга можно рассыпать мелкий прозрачный порошок, который уляжется на почве и станет невидимым, однако позднее, поднимаясь в воздух из‑под ног вместе с пылью, он произведет эффект слезоточивого газа.

Специально изготовленные таблетки можно обвалять в самовозгорающемся порошке, и эта комбинация при возгорании выделит большое количество дыма, который действует на глаза и дыхательные пути значительно сильнее, чем обычный слезоточивый газ. В пищу можно подмешать вещество без вкуса и запаха, которое вызовет сильную аллергическую реакцию. Несколько капель прозрачной жидкости могут вызвать у человека непреодолимое желание говорить, забыв об осторожности. Невидимый порошок на рулевом колесе или на туалетных сиденьях вызовет неимоверный зуд, а слегка липкая и бесцветная мазь — серьезные ожоги. Химически обработанный табак, добавленный в сигареты и сигары, вызовет заболевание дыхательных путей».

Сегодня Отдел оперативной техники действует в системе Научно — технического управления ЦРУ, выполняя те же функции.

В штате этого управления ЦРУ состоит около 1300 человек, его годовой бюджет достигает 120 миллионов долларов. Управление не только занимается обработкой наиболее важных материалов, необходимых для других подразделений шпионского ведомства, но и исследует новые методы и технику диверсий для ведения полувоенных операций повышенной сложности. Особое место в структуре ЦРУ занимает так называемое бюро обеспечения, которое готовит экипировку и «инструменты», т. е. оружие для всевозможных операций.

Сенатская комиссия США в процессе расследования ряда конкретных дел, связанных с проведением американской разведкой террористических актов в отношении иностранных лидеров, установила, что в начале 60–х годов ЦРУ создало специальное подразделение, предназначенное для организации и осуществления убийств в рамках общей оперативной деятельности. Кодовое наименование подразделения было ZR/RIFLE. «В целом проект ZR/RIFLE предназначался для решения вопросов, связанных с осуществлением убийств, и для создания в этих целях необходимой базы. Говоря более конкретно, в его функции входила подготовка потенциальных агентов — исполнителей «и «разработка» техники убийств, которую можно было применять в том или ином случае».

Для разработки самых изощренных способов умерщвления людей Центральное разведывательное управление США обращается к услугам многочисленных исследовательских институтов и фирм, где работают высококвалифицированные специалисты различных отраслей знания. С одним из них удалось встретиться репортерам. Не зная его настоящего имени, они назвали его «Мистером Смерть».

Ниже приводится сокращенный текст интервью с «Мистером Смерть», опубликованного в одном из американских журналов.

Вопрос: В ходе работы сенатской специальной комиссии по расследованию деятельности разведывательных органов США бывший директор ЦРУ У. Колби продемонстрировал председателю комиссии сенатору Ф. Чёрчу пистолет, стреляющий отравленными пулями. Этот пистолет не раз показывали по телевидению, его фотография обошла страницы всех американских газет. Вам что‑нибудь известно об этом оружии?

Ответ: Я видел около десятка подобных пистолетов, поскольку занимался изучением их баллистических характеристик и методов использования ядов в их пулях. В данном случае утверждалось, что речь идет об электрическом пистолете. Лично я в этом сомневаюсь. В электрических пистолетах, которые мне довелось видеть, использовались магнитные пули, и такие пистолеты, как правило, бывают более крупных размеров.

Вопрос: Вы упомянули о вашей работе с ядами. В чем она заключалась?

Ответ: ЦРУ просило меня разработать некоторые способы и средства физического уничтожения людей. Практически все, над чем я работал, предназначалось для убийства. Я занимался тремя главными способами умерщвления: с помощью огнестрельного оружия, взрывных устройств и ядов.

Вопрос: Не можете ли вы подробнее рассказать об оружии, в котором использовался яд?

Ответ: Конечно, могу. Однажды ко мне обратился сотрудник ЦРУ, который впоследствии долгое время поддерживал со мной связь. Он попросил оказать ему помощь в решении одной проблемы. «Предположим, — сказал он, — что вам необходимо ликвидировать кое — кого в самолете, не привлекая внимания других пассажиров. Как бы вы поступили?» Я знал, что простейшим средством в данном случае является контактный яд. Мне дали специальную жидкость, которая проникает через поры, и все, что вы примешаете к ней, без труда проникнет в организм. Достаточно добавить к этому веществу особый яд и нанести всего одну каплю на одежду или обувь намеченной жертвы. Это радикальное средство для такого рода операций.

Вопрос: Вы изготовили такой яд?

Ответ: Да, и даже более того. Я стал пробовать разные змеиные яды. Сначала я изучал свойства высушенного яда тигровой змеи. Затем остановил свой выбор на яде гремучей змеи, которая водится в Южной Африке. Симптомы отравления этим ядом едва заметны. Он вызывает внутреннее кровотечение, но смерть наступает только через несколько дней. Даже при вскрытии невозможно точно установить ее причину.

Вопрос: Где вы доставали яд гремучей змеи?

Ответ: В то время экзотических животных можно было свободно купить в зоомагазинах.

Вопрос: Вы сказали, что ЦРУ никогда не информировало вас о той или иной операции. Но, возможно, были случаи, когда вас все же посвящали в детали конкретного дела?

Ответ: Только один раз за все время мой знакомый из ЦРУ был вынужден сообщить мне кое — какие детали, а не ограничиться своими традиционными: «Предположим, что…» В тот раз речь шла об устранении одного чернокожего, который водил машину марки «ягуар». Этот человек должен был умереть в определенный момент, скажем спустя восемь минут после того, как он сядет за руль. Я не знаю, для чего это было нужно. Во всяком случае, мне необходимо было знать вес этого человека, не левша ли он и т. п. В конце концов они принесли мне рулевое колесо от «ягуара» и фотографию человека, который сидел за рулем. Вернее, не его фотографию, а только изображение его рук на руле. Вот откуда я и узнал, что речь идет о негре. Не знаю почему, но это показалось мне странным. Я сказал, что они должны покрыть изготовленной мною смесью ту часть руля, на которую он обычно клал руки. Доза была выбрана с таким расчетом, чтобы яд начал действовать через строго определенное время. Судя по их последующей реакции, заказчики остались довольны моей работой.

Вопрос: Почему вы так решили?

Ответ: Потому, что вскоре один парень из ЦРУ, которого я хорошо знал, впервые пригласил меня принять участие в одном внешнем деле. У меня сложилось впечатление, что это приглашение было своего рода вознаграждением за хорошую работу.

Вопрос: Что вы подразумеваете под «внешним» делом?

Ответ: За пределами страны.

Вопрос: Что это была за работа?

Ответ: За мной заехал этот парень, и мы отправились с ним на аэродром. Мы летели всю ночь, по крайней мере мне так показалось. Затем самолет приземлился. Там нас ждала машина, на которой мы поехали куда‑то в сельскую местность. Сидевший в машине человек показал мне противотанковое ружье и спросил, умею ли я им пользоваться. Я сказал, что умею, и он предложил мне сделать несколько выстрелов. Я спросил, куда стрелять. Он показал мне колонну военных грузовиков, появившуюся из‑за поворота. Я выстрелил и уничтожил пару машин. После этого мой друг попросил меня сесть в машину, а сам пошел, как он сказал, «прикончить их».

Вопрос: Что это значит?

Ответ: Он вытащил пистолет и добил ехавших в грузовиках людей выстрелами в голову, чтобы быть уверенным в их смерти. Как бы там ни было, мне показалось, что эта поездка была своеобразной наградой за мою хорошую работу с ядами. Впрочем, я в этом особо не нуждался. Позднее я поинтересовался у того парня, в чем была суть дела. Он удивленно посмотрел на меня и спросил: «А разве ты не получил удовольствия?»

Вопрос: Итак, мы говорили о химических средствах. Приходилось ли вам разрабатывать технические средства наподобие пистолета, стреляющего ядовитыми пулями?

Ответ: Кое‑что в этом роде мне приходилось делать. После эпизода с «ягуаром» ко мне заявился мой знакомый из ЦРУ с новой проблемой:

«Представьте себе такую ситуацию: в комнату невозможно, не вызвав подозрения, пронести огнестрельное или другое оружие. Как бы вы справились с людьми, находящимися в комнате?» Я, естественно, спросил, что означает «справиться». Мне нужно было знать, что они хотели сделать с людьми: ликвидировать или временно вывести из строя, что на их языке называется «произвести биологическое насилие». При всей своей циничности этот термин мне нравится.

Мой знакомый из ЦРУ сказал: «Нам необходимо уничтожить их — и наверняка. Но их будет довольно много, причем в комнате средних размеров».

Я занялся изготовлением самой мерзкой пакости из всех, с которыми я когда‑либо имел дело. Кстати, этим жаргонным словечком назывались все технические средства подобного рода: «набор пакостей». Это была сверхминиатюрная бомба, по размерам напоминавшая патрон калибра 0,45 дюйма (11,4 мм). Вы бросаете его, и он взрывается. Патрон наполнялся дробью из закаленной стали, причем каждая дробинка была покрыта ядом.

Вопрос: Не опасно ли это для того, кто бросает такой патрон?

Ответ: Конечно, опасно. Он может быть убит на месте.

Вопрос: Не возражало ли ЦРУ против этого недостатка?

Ответ: Нет. И это показалось мне весьма интересным. Они попросили меня сделать несколько вариантов патрона. Один из них должен был обеспечивать бросающему какой‑то шанс остаться в живых. Он был снабжен особым запалом, который можно было поджечь с помощью сигареты. В другом варианте запал поджигался иначе: нужно было снять пленку, под которой находится специальный состав, напоминающий тот, что используется для обыкновенных спичек. Остается только чиркнуть патрон о какую‑либо поверхность и бросить его. В третьем варианте я применил особую смесь… Если пропитать ею запал, то поначалу взрыва не последует. Но достаточно дать смеси просохнуть, и патрон становится весьма взрывоопасным. Бросьте такой патрон на пол — и через некоторое время он взорвется. Вы можете прикрепить патрон с таким запалом к верхнему косяку двери, подложить под сиденье унитаза или в любое другое место, где нужно произвести взрыв. Как только запал обсохнет, патрон может взорваться от любого слабого толчка. Обезвредить его чрезвычайно трудно.

Вопрос: Сколько же вы сделали таких патронов?

Ответ: Примерно 15–20 штук.

Вопрос: Что еще вы делали для ЦРУ?

Ответ: От ЦРУ поступали и довольно необычные задания. Я делал, например, боеприпасы, которые начинялись особым взрывчатым веществом.

При попытке выстрелить таким патроном происходит взрыв, и стреляющий вместе с оружием взлетает к потолку. Сотрудники ЦРУ, с которыми я имел дело, были вооружены пистолетами «вальтер» калибра 5,6 мм. Однажды мне дали такой пистолет, попросили переделать его таким образом, чтобы при выстреле затвор отлетал назад, убивая стреляющего. Мне кажется, что он предназначался для одного из их людей.

Вопрос: Вы хотите сказать, что они убивали своих сотрудников?

Ответ: Я не имею никакого представления о том, как они использовали те или иные мои «поделки». Я лишь изготовлял оружие по их заказам. Однако некоторые сотрудники ЦРУ производили впечатление людей, способных убрать собственных коллег, если это понадобится.

Вопрос: Вы сказали, что получили от ЦРУ пистолет. Для чего?

Ответ: Это тоже было своего рода наградой. Я выполнил для них работу, которая им понравилась. Потом мой знакомый, с которым мы были в Каракасе, пригласил меня на обед. Он сказал, что моей работой в ЦРУ довольны, и передал мне пакет. В то время я работал в одном исследовательском институте. Я принес этот пакет в институт и там с помощью рентгеновского аппарата попытался определить его содержимое.

Вопрос: А почему вы сразу не вскрыли пакет?

Ответ: Видите ли, я подумал, что если они так довольны моей работой, то вполне могут отправить меня на тот свет. Я говорю совершенно серьезно: с моей стороны это была обычная мера предосторожности. И подумать только! В пакете лежал новенький «вальтер», к которому был приложен специальный глушитель.

Вопрос: Была ли работа на ЦРУ, о которой вы только что говорили, связана с тем, что вы делали в институте?

Ответ: Пожалуй, да. Я ведь работал в исследовательском институте, который занимался всем чем угодно. Так, например, одно из первых моих заданий заключалось в разработке и проведении испытаний миниатюрных детонаторов. Я знал, что в институте есть сейф, в котором хранятся секретные отчеты, и взял себе за правило регулярно их просматривать. Чего там только не было! Начиная от различных ядерных устройств и кончая технологией изготовления артиллерийских стволов.

Лаборатории института располагались в подвальных помещениях. Там же размещалось хорошо оборудованное стрельбище, где испытывались различные боеприпасы, от миниатюрных пуль до артиллерийских снарядов калибра 22 мм. Я работал, как крот, особенно зимой, когда я затемно уходил на работу и затемно возвращался домой.

Вопрос: Этот институт был секретным?

Ответ: Нет, сам институт секретным не был.

Большая часть работ, с которыми я был связан, действительно была секретной, но институт вел и открытые исследования, и в некоторые его отделы вход был свободным.

Вопрос: Вы упомянули о миниатюрных детонаторах. Они предназначались для ЦРУ или же это было частью вашей официальной работы в институте?

Ответ: И то, и другое. Официально я занимался разработкой детонаторов для боеголовок ракет и артиллерийских снарядов. Неофициально — конструировал миниатюрные детонаторы для бризантных взрывчатых веществ.

Вопрос: Есть ли какая‑нибудь разница между детонаторами, которые вы делали для института и для ЦРУ?

Ответ: Они отличались главным образом по внешнему виду. Модели, которые я разрабатывал для ЦРУ, чаще всего маскировались под коробки сигарет «Мальборо». Они всегда просили меня делать такие детонаторы, которые можно было поместить в пачку из‑под сигарет. Наиболее подходящей в этом отношении оказалась картонная коробка «Мальборо».

После этого я получил еще несколько довольно странных заказов. Когда срок моей работы в институте уже приближался к концу, там разрабатывалась мина «грэвел». Это было кодовое наименование наземной мины, по размерам не превышавшей пачку чая. Эти мины сбрасывались с самолетов, и взведение взрывателя происходило уже на земле за счет испарения соответствующего состава. С помощью таких мин любой район мог стать непроходимым для противника. Такая мина не поражает насмерть, но, если наступить на нее, она взорвется, превратив ноги в кровавое месиво. Моя задача заключалась в разработке системы обезвреживания этих мин. На одной из встреч с сотрудниками ЦРУ я задал такой вопрос: «Предположим, что вы разбросаете миллионы этих мин на территории врага, а затем завоюете эту территорию. Что же вам тогда придется делать? Ходить на ходулях?»

Вопрос: Эта работа выполнялась для института или для ЦРУ?

Ответ: Я работал и на институт, и на ЦРУ. Как я уже сказал, моя задача состояла в создании системы обезвреживания таких мин. Я сам изготовил несколько мин, которые выглядели нестандартно, но взрывались так же, как обычные. Кроме того, я изготовил для ЦРУ несколько мин, начиненных отравленными осколками стекла. Я сделал также мины, которые внешне казались обезвреженными, но при малейшем прикосновении взрывались. По разработанной в институте системе обезвреженная мина должна была изменять окраску. Тогда я сделал несколько мин, которые могли менять цвет, оставаясь заряженными. Я делал их вручную, а затем передавал своему знакомому из ЦРУ в банках из‑под кофе фирмы «Максвел-хаус». Непонятно почему, но они требовали именно такую упаковку.

В институте ничего не знали об этой работе. Мне приходилось покупать банки «Максвел-хаус», высыпать из них содержимое, а затем запаивать корпус, зашкуривать и перекрашивать его так, чтобы снаружи не оставалось никаких следов. Для чего это было нужно, мне неизвестно. Я знаю, что на острове Гуам, где эти мины хранятся в большом количестве в ящиках из гофрированного железа, были случаи взрывов. Мины «грэвел» изготавливаются влажными, а если их высушить, они становятся взрывоопасными. По — видимому, банки от кофе должны были препятствовать высыханию.

Вопрос: Использовались ли эти мины когда‑нибудь?

Ответ: Господи, конечно же! Вьетнам, должно быть, был одной огромной миной. Такие мины не убивают, но превращают кости ног в желе. Я видел испытания собственными глазами.

Вопрос: Каким образом испытывались эти мины?

Ответ: На трупах. Между прочим, на трупах американских солдат, убитых во Вьетнаме. Семьям погибших говорили, что они потеряли ноги во время боевых действий. Мы надевали на ногу стандартный армейский носок, солдатский ботинок, а затем прикрепляли к ней специальное устройство, которое нажимало на мину, создавая усилие, равное весу человека, около 85 кг.

Вопрос: В начале нашего интервью вы сказали, что занимались в основном тремя системами физического уничтожения. Во время работы комиссии сената много говорили об испытаниях специальных лекарственных средств. Вам когда‑нибудь предлагали работать с ними?

Ответ: Насколько я помню, только два раза. Мой знакомый из ЦРУ как‑то принес мне ЛСД.

Он передал мне этот наркотик во время обеда в столовой института. Обычно он был немногословен и говорил сугубо по делу. На этот раз я заметил, что он чем‑то взволнован. Я не имел ни малейшего представления об ЛСД. Мне пришлось буквально вытягивать из него сведения об этом веществе.

В конце концов он обрисовал мне дело в общих чертах. Я понял, что даже для них ЛСД был запрещенным веществом. Я хотел выяснить, что именно он пытался всучить мне. «Если это токсин ботулизма или еще что‑нибудь в этом роде, то я даже близко не хочу подходить к контейнеру», — сказал я. Однако в конце концов мне пришлось взяться за дело. Я добавил ЛСД к микстуре от кашля и наполнил ею стандартные пузырьки. У меня была целая коробка флаконов от «неосинефрина» — наиболее распространенного средства от простуды.

Вопрос: Какую дозу вы использовали?

Ответ: Огромную. Способную, вероятно, навсегда вывести мозг из строя.

Вопрос: Вы сказали, что с опасными лекарствами вы работали дважды. Какими еще лекарствами вам поручали заниматься?

Ответ: Другой препарат назывался БЗ. Мне пришлось работать с ним в герметизированном боксе, поскольку он проникает в организм через дыхательные пути. Я видел леденящие душу фильмы о солдатах, которым давали этот препарат. Налицо были все признаки кататонического ступора. Солдаты сидели как истуканы, были не в состоянии управлять своим телом. Если им отдавали приказания, например «встать» или «одеть каски», то они буквально зверели и пытались убить того, кто им приказывал. Насколько мне известно, действие этого вещества длится несколько недель.

Вопрос: Разрабатывали вы что‑нибудь похожее для использования внутри страны?

Ответ: Поначалу я был уверен, что все, над чем я работал, не предназначалось для использования в США. Однако сейчас мне кажется, что «ядовитые фломастеры» использовались и у нас. Не спрашивайте, почему я так считаю, просто у меня появилось такое чувство.

Вопрос: Когда вы работали с БЗ?

Ответ: В конце 50–х годов.

Вопрос: Что вас заставило уйти из института?

Ответ: В начале 60–х годов я стал испытывать отвращение к своей работе. Я почувствовал себя несчастным. В это время развалилась моя семья.

Я пристрастился к наркотикам. Нечеловеческим усилием воли я преодолел эту привычку, но потом долго не мог оправиться. Когда ко мне вернулось обычное желание что‑то изобретать, я сконструировал миниатюрное устройство, которое при помощи небольшого порохового заряда выстреливало отравляющее вещество раздражающего действия.

В то время США захлестнула волна изнасилований. Это навело меня на размышления. Должно же быть средство, которое позволило бы женщинам защищать себя. Я обратился к одному человеку за поддержкой. Так была основана новая фирма.

Вопрос: Поддерживали вы в это время связь с людьми из ЦРУ?

Ответ: Нет. Когда я ушел из института, мои контакты с ними прекратились. Я больше никогда не видел моего знакомого из ЦРУ. Вероятно, они хотели посмотреть, что же будет дальше. Примерно через год, когда наша новая фирма уже успешно работала, ко мне снова пришел человек из ЦРУ, но это был другой парень.

Вопрос: Как вы определили, что он из ЦРУ?

Ответ: Этот парень попросту предъявил мне удостоверение ЦРУ. Кроме того, вам, очевидно, известно, как они обычно выглядят. Когда этот парень пришел, у него был такой заговорщический вид, что моя секретарша сказала: «К вам пришел какой‑то человек, должно быть полицейский».

Он был действительно похож на полицейского — квадратный подбородок, суровое выражение глаз.

Вопрос: Значит, вы можете определять сотрудников ЦРУ по внешнему виду?

Ответ: Пожалуй. Ведь существуют и другие, едва уловимые признаки, свидетельствующие о принадлежности к ЦРУ. Когда ко мне пришел этот малый, его сопровождал один тип с довольно неприятной наружностью, смахивающий на Кинг-Конга. Когда он сел на стул, что‑то звякнуло, и я сказал: «Мне хотелось бы посмотреть, что у вас пристегнуто под пиджаком». Он улыбнулся, распахнул пиджак, и я увидел пистолет калибра 11,4 мм. Я никогда в жизни не встречал человека, который был настолько крупным, что мог спрятать пистолет такого калибра в кобуре под мышкой.

Я попросил его показать мне этот пистолет, пытаясь найти серийный номер, но его не было. Я не хочу сказать, что номер был тщательно удален, его никогда и не было. Оставалось лишь догадываться о том, кем был этот человек — президентом фирмы по производству огнестрельного оружия или оперативным сотрудником ЦРУ.

Вопрос: А вы не спросили его об этом?

Ответ: Нет. Этот человек не принадлежал к тому типу людей, которым можно задавать подобные вопросы. Он оглядел нашу небольшую фирму и сказал: «Ваша компания мне нравится. Здесь очень спокойно. Вы можете сделать здесь массу полезных вещей». Я показал ему некоторые свои изделия. Через несколько дней он появился снова и сказал: «Нам бы хотелось, чтобы вы занялись изготовлением специальных боеприпасов». Я начал делать для них боеприпасы с отравленными стержнями размером с иголку для проигрывателя. Я начинял их ядовитыми шариками или зажигательными смесями.

Вопрос: Какие виды ядов вы использовали?

Ответ: Чаще всего в начинке боеприпасов использовался цианистый натрий и антикоагулянты.

Помню, я окунал стержни в яд, а затем высушивал их. У меня была пара патронов весьма необычного вида. Некоторые из них я наполнял бризантными взрывчатыми веществами. Еще я изготовил плоскую мину, которую можно было упрятать под ковер.

Вопрос: Где могут использоваться такие мины?

Ответ: Кто знает? Может быть, чтобы сделать веселее какую‑нибудь вечеринку. Как я уже сказал, мне ничего не известно о дальнейшей судьбе моих изобретений.

Вопрос: Как вы начали сотрудничать с ЦРУ?

Ответ: Когда мне было 17 лет, у меня был друг, одноклассник. Он отличался энциклопедическими познаниями в области огнестрельного оружия, особенно немецких образцов. Это был законченный фашист. В один прекрасный день он сказал мне, что работает на ЦРУ. Кстати, это с ним мы были в Каракасе.

Вопрос: Вы хотите сказать, что ЦРУ завербовало вас в возрасте 17 лет?

Ответ: Да, примерно в этом возрасте. Я заканчивал среднюю школу.

Вопрос: Это обычная практика ЦРУ?

Ответ: Не имею представления. Знаю лишь, что некоторые начинают работать на них даже раньше.

Между прочим, не такой уж это юный возраст. Сотни семнадцатилетних парней сражались во Вьетнаме и на фронтах второй мировой войны. Почему‑то принято считать, что шпионы типа Джеймса Бонда — это люди 40 лет. А я вполне представляю себе мальчишку, разъезжающего на велосипеде с пистолетом на поясе и с разрешением на ношение оружия «в интересах национальной безопасности».

Мой приятель брал меня с собой в воскресную школу, где он проходил специальную подготовку. Эта школа существовала под прикрытием церкви. Там нам преподавали теоретические дисциплины, обучали пользоваться огнестрельным оружием и взрывчатыми веществами.

Вопрос: Кто же вас обучал всему этому?

Ответ: Этого я не знаю. Во всяком случае, наши преподаватели имели хорошую подготовку и располагали всем необходимым: слайдами, таблицами, графиками, специальной литературой и т. д.

Вопрос: Какого рода работу поручало вам ЦРУ в столь юном возрасте?

Ответ: Главным образом я делал глушители для бесшумной стрельбы. Мой приятель время от времени приходил ко мне и просил сделать глушитель для того или иного пистолета. Изготовленные мной глушители легко можно было снять и выбросить после использования или спрятать в багажнике автомашины. Например, устройство для пулемета «максим» состояло из набора звукогасящих колец и было похоже на автомобильный глушитель. А однажды я сделал глушитель из декоративных колец, которые прикреплялись к цепочке из драгоценного металла. В результате это выглядело как дорогое женское колье. Еще один сборный глушитель я сделал из японских монет. Вы, наверное, знаете, что некоторые из них чеканятся прямо с дырками.

Вопрос: После школы вы поступили на работу в исследовательский институт?

Ответ: Да, вскоре после того, как меня выгнали из школы за взрывы и прочую чепуху. Сначала я работал в институте, затем в компании по производству технических средств для борьбы с уличными беспорядками. Позднее я основал собственную фирму, а потом, как я уже говорил, запродался компании, выпускавшей огнестрельное оружие.

Вопрос: Но вы сказали, что в период работы в этой компании вы не поддерживали никаких контактов с ЦРУ.

Ответ: Поначалу так оно и было. Но, очевидно, мои труды в области самодельных взрывчатых веществ сделали свое дело. Вскоре со мной связался один сотрудник компании и сообщил, что мне предстоит поработать на «одно интересное ведомство».

Ко мне пришли пять парней, и между нами состоялась беседа. Они не назвали себя, но я понял, что они из ЦРУ. В основном их интересовало место моей работы и ее характер.

Так были установлены новые связи. Более официальные. Вскоре по моей просьбе к сотрудничеству с ЦРУ был подключен и управляющий компанией. Я просто не мог взвалить на себя всю эту работу и хотел главным образом заниматься исследованиями. Сотрудники ЦРУ четко проинструктировали меня о необходимости соблюдения строжайшей тайны: никто не должен был знать о характере моих занятий.

Первое задание ЦРУ оказалось довольно трудоемким. Мне предстояло подготовить что‑то вроде справочника или пособия, которому я дал шуточное название «Дневник дьявола». Это было руководство по изготовлению и использованию самодельного оружия, причем особое внимание уделялось не обычным взрывчатым веществам, а химическому и биологическому оружию. Книга была рассчитана на лиц, знающих химию в объеме средней школы.

Честно говоря, мне вся эта затея не очень‑то понравилась. Я начал отдавать себе отчет в том, что собранная воедино информация подобного рода представляла бы большую опасность. Если бы эта книга попала в руки террористов, то они могли бы использовать содержащиеся в ней сведения для того, чтобы захватить и даже разрушить целые города, причем очень быстро и при минимальных финансовых затратах. Мне не зря приказали написать ее в единственном экземпляре, без копий.

Прежде всего я сделал обзор растительных ядов. Вы и представить не можете, сколько их существует! При соответствующей обработке из самых обычных растений, которые встречаются в каждом дворе, можно получить смертельные яды, которые весьма трудно распознать при вскрытии. Я составил инструкции по изготовлению ядов примерно из 40 растений. В ЦРУ были очень довольны моей работой.

Затем я приступил к биологическим системам. Я описал возбудителей различных болезней, которых без труда может «вырастить» каждый. Таких возбудителей очень много. Конечно, при работе с ними следует принимать все меры предосторожности, чтобы самому не стать жертвой. Это весьма опасное занятие.

Книгу о возбудителях болезней я подготовил очень оперативно. Мои шефы в ЦРУ были просто счастливы. Они сказали, что я должен заняться химическими средствами уничтожения. Я принялся за работу, используя для выделения отравляющих веществ самые простые исходные вещества.

Вопрос: Можете ли вы сказать, для чего были нужны ЦРУ ваши руководства?

Ответ: Я этого не знаю, но вот что интересно. Когда я писал «Дневник дьявола», меня специально попросили ориентироваться главным образом на материалы и растения, имеющиеся в США, то есть на растения, которые произрастают на территории США, а также на исходные материалы, которые продаются в наших магазинах. Я не знаю, что это означает, но здесь есть над чем задуматься.

Вопрос: Сколько же вам заплатили за эту книгу?

Ответ: В то время я не получал денег непосредственно от ЦРУ. Деньги поступали на счет компании, в которой я работал. Я оценивал стоимость работы по тому, или иному проекту, докладывал моему начальству, и оно уже заботилось обо всех административных деталях. Не имею представления, как распределялись эти деньги, кто знал о них и что с ними делали.

Вопрос: Значит, ваше руководство считало, что работа на ЦРУ является частью вашей работы в компании?

Ответ: Да. У меня была приличная зарплата, и я был счастлив. Я пользовался многими дополнительными льготами. Например, мне выделили большой автомобиль с телефоном и тайником, где хранился револьвер. Там же, под приборной доской, был спрятан укороченный до 18 дюймов (около 46 сантиметров) автомат, каким обычно пользуется мафия.

Вопрос: В чем состояло следующее задание ЦРУ?

Ответ: Я уже упоминал о разработке специального патрона калибра 5,6 мм с разрывной пулей. ЦРУ очень заинтересовалось этим. Мне сказали: «Не могли бы вы разработать такой патрон с повышенной убойной силой?» Патрон калибра 5,6 мм, который я изготовил, был, по сути дела, сверхминиатюрной бомбой замедленного действия. Первые патроны я испытывал сам, стреляя из пистолета «хай стандард» с глушителем типа «сионик».

Мой приятель из ЦРУ вынес на задний двор толстый, в 200 страниц, телефонный справочник, и я выстрелил в него с расстояния примерно 5 метров. Эта штука пробила в справочнике такую дыру, что в нее можно было просунуть кулак. Звук выстрела был очень слабый и напоминал глухой тяжелый удар. Чтобы выстрел производил меньше шума, я подбирал заряд, сообщавший пуле дозвуковую скорость. «Черт возьми, поразительно!» — воскликнул парень из ЦРУ. Затем он поинтересовался, сможет ли такая пуля пробить военный мундир или шинель советского образца, не потеряв своей убойной силы. Ведь начальная скорость пули была такой небольшой.

Мы решили испытать действие новой пули на живых мишенях. Я попросил своего приятеля из ЦРУ достать мне шинели советского производства.

Для испытаний мы взяли живых овец и надели на них шинели. Никто на работе не знал об этом. Мы проделали все это в День благодарения. Со мной было два парня: мой приятель и другой, который выступал в качестве свидетеля. У него была кинокамера и фотоаппарат с 35–мм пленкой. Мы пользовались пистолетом «хай стандард» с глушителем типа «сионик», пистолетом «вальтер», к которому подходит тот же глушитель, и пистолетом — пулеметом «венус» — малоизвестным многоствольным оружием с огромной скорострельностью. Его сдвоенная обойма заряжается патронами калибра 5,6 мм.

Вопрос: Какова же скорострельность «венуса»?

Ответ: О, просто фантастическая! Попытаюсь подсчитать. В каждой обойме по 50 патронов, а обе обоймы расходуются за 1,2 секунды. Значит, выходит примерно 5000 выстрелов в минуту.

Вопрос: Это секретное оружие?

Ответ: То, что оно существует, известно. Но не каждый знает о его назначении. «Венус» можно носить на специальном креплении под мышкой. Тот пистолет — пулемет, которым мы пользовались, имел в длину примерно 38 см. Из такого оружия можно выпустить баснословное количество свинца в очень короткое время.

Вопрос: Кто надевал шинели на овец?

Ответ: Я. Вам когда‑нибудь приходилось надевать шинель на овцу? Думаю, что нет. Я продел задние ноги овцы в проймы рукава. Это была первая американская овца в русской шинели, и я невольно подумал, как, должно быть, все смешно выглядит со стороны. Первой овце мы выстрелили в грудную клетку и, конечно, мгновенно убили ее. Второй мы выстрелили в переднюю ногу. К всеобщему удивлению, и в этом случае смерть наступила мгновенно.

Затем мы зарядили пистолет-пулемет «венус» со спаренным глушителем. При стрельбе шум был настолько непонятный, что невозможно было определить по нему, что это выстрелы. В результате от третьей овцы в мгновение ока осталось лишь месиво. Совершенно невероятно: сто патронов было выпущено за 1,2 секунды. Овца буквально разлетелась на куски. Причем оказалось, что убита и четвертая овца. Мы не стреляли в нее, но пуль вылетело так много, что некоторые прошили третью овцу насквозь и попали в четвертую.

Вопрос: ЦРУ было довольно результатами?

Ответ: Безусловно. Они сразу заказали мне 5000 патронов. После этого меня спросили, что еще можно сделать с этой штукой? Можно ли еще усовершенствовать патрон, чтобы повысить его «полезность»? «Господи! Куда же больше?» — поинтересовался я. Мне спокойно объяснили: «Нам бы хотелось иметь что‑нибудь менее драматическое. Видите ли, при полете в самолете не годится убивать человека, проделывая в его грудной клетке дыру величиной с кулак. Это слишком заметно».

Я ответил: «Да, вы, пожалуй, правы: это была бы грязная работа».

Тогда я изготовил несколько патронов с крайне малым зарядом, пуля вылетала почти без шума и с очень небольшой скоростью. При проникновении в тело жертвы у пули отламывался конец, таким образом можно было вводить в организм все, что вы только захотите. В некоторые из таких пуль я помещал высушенный яд кобры или тигровой змеи. Я не понимал, зачем в пули, которые и без того смертельны, нужно вводить яды. Мне казалось, что просто в ЦРУ много людей типа Джеймса Бонда: они стремятся иметь в своем арсенале как можно больше всяких необычных устройств. Моя новая пуля им очень понравилась.

Вопрос: Эта пуля скорее извращенная, чем хитроумная штука. А было ли что‑нибудь более хитрое?

Ответ: Да, было. Мне сказали: «Представьте, что в глухом месте вас окружила толпа беспощадных дикарей. Что бы вы стали делать?» Мне пришлось основательно пошевелить мозгами, прежде чем я сказал: «Огнеметное оружие психологически было бы наиболее эффективным в такой ситуации. По — видимому, можно сделать нечто вроде огнемета карманных размеров».

Моя идея заинтриговала их. Но в обычных системах, которыми мы располагали, уйма всяких механических деталей. Во всяком случае, мне удалось придумать удивительно простую схему. Но особенно ЦРУ понравилось то, что этот огнемет можно быстро разобрать, положить в чемодан и везти куда угодно, не вызывая никаких подозрений. При любом досмотре пропустили бы пару не очень толстых обрезков металла: всегда можно было сказать, что это крепления для жокейского ремня. Никому бы и в голову не пришло, что на самом деле это страшное оружие.

Вопрос: Это была, вероятно, одна из ваших последних работ для ЦРУ?

Ответ: Моя последняя крупная работа была очень срочной. Мне поручили сделать бомбу, срабатывающую от изменения атмосферного давления, так называемую барометрическую, которая не взрывается, а при определенном давлении испускает ядовитый газ. По размерам она должна была быть очень маленькой. В ЦРУ мне сказали: «При минимальных размерах бомба должна обладать способностью уничтожить пассажиров и экипаж обычного коммерческого авиалайнера». Основное требование — невозможность обнаружения каких‑либо следов после катастрофы самолета. Я изготовил для ЦРУ две такие бомбы.

Вопрос: Вы говорите, что это была ваша последняя работа. Что же заставило вас прервать сотрудничество с ЦРУ?

Ответ: Я заметил, что во мне происходят перемены психологического характера. Причем наиболее сильные перемены произошли тогда, когда я поступил на работу в компанию по производству огнестрельного оружия. Мне хотелось жить, а я создавал приспособления для убийства людей.

Вопрос: При такой работе возможны несчастные случаи?

Ответ: Конечно, надо контролировать себя, в противном случае можно сойти с ума. В общем, я был сломлен физически и морально. Меня довели до такого состояния, что я чувствовал: что‑то должно произойти. Именно в это время у меня случился сердечный приступ. Я смог выйти на работу только через три месяца и был полон решимости покончить с тем, чем до сих пор занимался.

Кажется, всего через несколько дней после того, как я официально уволился из компании, мне позвонили домой, и я встретился с сотрудником ЦРУ. Ему якобы было поручено узнать о моем здоровье. Заодно он поинтересовался, чем я теперь занимаюсь, с кем встречаюсь и т. д. Он задавал мне безобидные и не связанные между собой вопросы. Когда я сказал, что больше не хочу работать на ЦРУ, меня стали расспрашивать о моих политических взглядах. Раньше эта тема никогда не затрагивалась. Но ведь они рассуждают так: если он не с нами — значит, против нас. Он спросил меня, не сохранил ли я копии «Дневника». Этот вопрос в достаточной мере раскрывал его мысли.

Я ответил: «Нет. Я ни с кем не связан и не намерен делать этого». В течение какого‑то времени мы с женой жили сносно, я занимался различной работой, давал консультации и т. п. Нам удавалось сводить концы с концами.

Вопрос: И вас оставили в покое?

Ответ: Не совсем. Я знаю, что за мной следили. На нашей улице за углом в любое время суток стоял автомобиль. Я даже знал в лицо одного парня, который следил за мной. Телефонные разговоры также подслушивались. Если я звонил приятелю и говорил: «Фред, я выйду из дома в такое‑то время», то на своем пути я обязательно встречал знакомый пикап.

Затем я стал сталкиваться с парнями из ЦРУ в самых необычных местах, например в маленьких ресторанчиках, куда никто из них никогда не заглядывает. Это делалось преднамеренно. Они хотели показать мне, что за мной следят.

Вопрос: Как выглядела ваша последняя встреча с ними?

Ответ: Мое последнее столкновение с ними произошло после того, как моя жена обнаружила за собой слежку. Она впервые поняла, что кто‑то неотступно следует за ней, и испугалась. Это и заставило меня действовать. Я назначил встречу двум типам из ЦРУ в ресторане. Они заказали виски и предложили мне выпить вместе с ними. Я отказался, сказав, что мне необходимо предупредить их кое о чем. Вкратце мое заявление сводилось к следующему: «Если вы не прекратите третировать меня, продолжать следить за мной и действовать так, будто я вовлечен в политическую заваруху, то пеняйте на себя. Я взорву канистру VX в центральной системе кондиционирования воздуха в Лэнгли. Если со мной или с моей семьей что‑нибудь произойдет, то угроза все равно будет приведена в исполнение». Затем я поднялся и вышел из ресторана.

Вопрос: Вы их обманывали?

Ответ: Нет, я говорил правду. Я достаточно долго работал с биохимическим оружием и мог сделать все что угодно».

В «постскриптуме» к интервью сообщалось: во время подготовки этой беседы для печати «Мистер Смерть» внезапно скончался от разрыва сердца.

Нам трудно судить, существовал ли один «Мистер Смерть» или в этом интервью собраны признания нескольких «ангелов смерти» из «зондеркоманды» ЦРУ. Опровержений на интервью не последовало. Но признания «Мистера Смерть» во многом совпадают с материалами расследования преступлений ЦРУ, содержащихся в докладе сенатской комиссии Чёрча. Творениями покойного эксперта, судя по всему, продолжают пользоваться и поныне.

 

ЗАГОВОР ПРОТИВ РЕСПУБЛИКИ

«Фидель Кастро будет выступать на открытии сессии ООН. Есть люди, поклявшиеся не выпустить его живым из США. Откровенно говоря, сам факт его присутствия в Нью — Йорке является оскорбительным для тысяч кубинских эмигрантов, которые вряд ли пройдут спокойно мимо этого события» (газета «Ультима ора» от 9 сентября 1979 года).

«Этот провокационный призыв к терроризму, опубликованный газетой кубинских эмигрантов, — указывал американский журнал «Каверт экшн информейшн буллетин», — является последним примером грубого нарушения закона небольшой, но воинственно настроенной группой, созданной и вскормленной ЦРУ на протяжении последних двадцати лет».

«В течение последних двадцати лет, — писал журнал, — кубинские эмигранты — экстремисты были организаторами или имели непосредственное отношение практически ко всем сенсационным террористическим акциям в Западном полушарии, а также к некоторым акциям в Европе и Африке.

По мнению полиции, ядро этой группы насчитывает около ста человек, разбросанных по эмигрантским колониям Нью — Йорка, Нью — Джерси, Майами и Пуэрто — Рико. Эти люди знают друг друга вот уже два десятилетия, и проникнуть в их ряды крайне трудно. Они безнаказанно взрывают бомбы, калечат и убивают людей в различных уголках мира».

«На протяжении 60–х и 70–х годов, — отмечал «Каверт экшн», — эта организация кубинских эмигрантов не только выполняла бесчисленные задания ЦРУ и связанных с ним разведслужб против Кубы (особое место среди них занимает закончившаяся провалом операция в заливе Кочинос), но и снаряжала наемников в Конго и во Вьетнам, предоставила профессиональных «техников» для операции, получившей название «Уотергейт», а также наемных убийц для чилийской секретной службы ДИНА и других секретных служб, которые когда‑то были созданы ЦРУ и являются орудием в его руках. Однако сегодня даже в ЦРУ и ФБР начинают понимать, что они создали монстра Франкенштейна.

Американское правительство, которое с готовностью осуждает терроризм за границей, дало прибежище одной из самых жестоких террористических организаций в мире. Ее членами являются опасные профессиональные преступники, гангстеры и торговцы наркотиками. Они угрожают не только Кубе, которая надежно защищена, но и подавляющему большинству кубинских эмигрантов в США, которые не желают иметь с ними никаких дел, а также американским и иностранным гражданам, заинтересованным в установлении с Кубой деловых связей.

С начала 60–х годов под руководством наставников из ЦРУ террористы проходили регулярную подготовку по применению взрывчатых веществ и, пользуясь связями с мафией, совершенствовали методы похищения и убийства людей. Они убивали дипломатов в Вашингтоне, Аргентине, Италии и других странах. Они взорвали кубинский самолет на Барбадосе; они развернули яростную кампанию против каких бы то ни было контактов с Кубой.

Ими было взорвано помещение представительства Кубы при ООН в Нью — Йорке, их руками были организованы взрывы в помещениях бюро путешествий и в редакциях газет, высказывавших на своих страницах симпатии в отношении Кубы. В знак протеста против отправки медикаментов на Кубу они даже взорвали аптеку в Нью — Джерси».

Далее журнал писал: «Единственная ошибка кубинских экстремистов заключалась в их уверенности в безнаказанности своих действий, связанных с политическими убийствами в Вашингтоне — традиционно безопасном пристанище для иностранных дипломатов. Убийство Орландо Летельера и его помощницы Ронни Моффитт в центре Вашингтона в сентябре 1976 года вынудило министерство юстиции выступить против этой преступной сети. Действия кубинских террористов продемонстрировали, что американское правительство больше не в состоянии управлять монстром, которого оно породило. Четверо участников убийства, мелкие сошки, были схвачены и приговорены к различным срокам; организатор акции, американец, который подложил взрывчатку и связи которого с ЦРУ не вызывали сомнений, отделался всего лишь несколькими годами тюремного заключения.

Однако, за исключением расследования в связи с убийством Летельера и Моффитт, каких‑либо решительных действий в отношении этой организации не последовало. Вероятно, как и все, кто был замешан в уотергейтском скандале, эмигрантские руководители знают слишком много. Тем не менее вполне очевидно, что на карту поставлен престиж США. Кубинские террористы представляют угрозу для иностранных дипломатов, аккредитованных при ООН и работающих в Вашингтоне.

Власти не предприняли никаких серьезных санкций против этой организации, хотя с каждым днем появляются все новые и новые данные о ее преступлениях. Когда в конце 1978 года начался диалог между колонией кубинских эмигрантов в США и кубинским правительством, террористы стали действовать в открытую, с еще большей жестокостью. Несмотря на то что они осудили этот диалог, его результатами были: освобождение более 3 тысяч заключенных, выдача им и многим другим выездных виз, а также разрешение всем без исключения кубинцам, проживающим за границей, навестить родственников. Террористы ответили шантажом: один из ветеранов операции в заливе Кочинос выступил с угрозами в адрес своих соотечественников. «Мы не собираемся убивать тех, кто направляется на Кубу — заявил он. — Мы просто собираемся сделать их жизнь невыносимой».

В статье, опубликованной в «Нью — Йорк таймс», независимый журналист Джеф Штейн подробно рассказал о террористических организациях кубинских эмигрантов в США. В городе Нью — Джерси он обнаружил штаб — квартиру «Кубинского националистского движения», группы, членом которой был хорошо известный Гильермо Ново Самполь, выстреливший в 1964 году из гранатомета «базука» по окнам ООН, где в тот момент находился Че Гевара. Члены этой организации были замешаны в торговле крупными партиями наркотиков и причастны почти ко всем нерасследованным акциям кубинских террористов на протяжении последних нескольких лет. Хотя ответственность за большинство этих действий брали на себя две организации: «Омега-7» и «Коммандо серо», — власти вполне уверены, что под этими названиями скрывается «Кубинское националистское движение». «Действительно, — отмечалось в «Каверт экшн». — Штейн документально подтвердил это и привел высказывания официальных лиц из федеральных и местных органов, которые согласны с его точкой зрения.

Почему же власти, располагая подобной информацией, не предприняли более решительных мер?

Правда ли, что при наличии столь давних контактов в среде кубинских эмигрантов правительство не в состоянии ликвидировать эти банды террористов?

Почему они осмеливаются открыто говорить в своих газетах и листовках об убийстве Фиделя Кастро во время его визита в ООН? Ведь если бы речь шла о покушении на папу римского или президента Картера, то вряд ли можно было бы сомневаться в том, что аресты последуют незамедлительно.

На VI встрече глав правительств неприсоединившихся стран Фидель Кастро заявил: «Всем хорошо известно, и это официально признано в самих США, что руководство этой страны потратило годы на организацию и методичную разработку планов убийства лидеров кубинской революции. Несмотря на то что такие попытки расследовались и предавались гласности сенатом США, американское правительство не снизошло до каких бы то ни было извинений за эти оскорбительные и варварские акции».

«Между тем, — указывал «Каверт экшн», — американские власти не собираются принимать никаких решительных мер. Кубинские контрреволюционеры ныне пользуются почетом, на них большой спрос. Администрация США, согласно заявлениям президента и государственного секретаря, настроена весьма воинственно в отношении Кубы. Сотрудникам Лэнгли, планировавшим террористические акции против нее, судя по всему, предстоят горячие денечки. В прошлом американские президенты категорически отрицали свою причастность к попыткам покушения на Фиделя Кастро.

Хотя, разумеется, знали многое. Нынешняя администрация, похоже, гордится своими откровенно агрессивными антикубинскими заявлениями».

Раньше все это выглядело так.

Из стенограммы интервью с сенатором Френком Чёрчем, председателем специальной сенатской комиссии по расследованию деятельности разведывательных органов, переданного по программе телекомпании «Эй — би — си» 5 октября 1975 года:

Вопрос: По вашим словам, бывший директор ЦРУ Ричард Хелмс подтвердил, что ЦРУ действительно пыталось — не «готовило заговор», а «пыталось» — совершить убийство Фиделя Кастро.

Не кажется ли вам, что здравомыслящему человеку довольно трудно представить, будто ЦРУ могло предпринять такую попытку без ведома человека, который в то время находился у власти в Белом доме, в данном случае президента Кеннеди?

Ответ: Я могу лишь сказать, что, несмотря на решительные и упорные попытки выяснить все факты, ответ на этот вопрос по — прежнему остается неясным. У нас нет никаких конкретных фактов, подтверждающих прямую связь этих действий с каким‑то приказом, отданным кем‑либо из президентов. Фактически дело Кастро относится к периоду правления Эйзенхауэра, иначе говоря, оно началось в то время. Поэтому попытка связать его с Кеннеди представляется не вполне убедительной.

Вопрос: Вы хотите сказать, что попытка совершить покушение на Фиделя Кастро была предпринята в период пребывания у власти правительства Эйзенхауэра?

Ответ: Когда этот доклад выйдет в свет, вы узнаете и о заговорах, и о покушениях. Они охватывают длительный период. Этот период начинается при Эйзенхауэре, продолжается при Кеннеди и Джонсоне.

Вопрос: Предпринимались ли подобные попытки в период правления Джонсона?

Ответ: Да. И это станет ясно из доклада. В ответ на ваш вопрос, можно ли проследить прямую связь между той или иной попыткой и директивой одного из бывших президентов, я должен повторить, что мы не нашли никаких веских доказательств существования такой связи.

Сенатор Мондейл, в частности, сказал, что постановка вопроса об определении ответственности за эти действия равносильна попытке прибить к стене студень. Это действительно так.

Вопрос: Итак, что касается попыток покушения на жизнь Фиделя Кастро, то они предпринимались и до и после той попытки мафии, которая получила столь широкую огласку?

Ответ: Да, это верно.

Вопрос: Если так называемая специальная карательная группа, как сообщил один из членов комиссии, не пожелавший назвать свое имя, постепенно распалась в 1963 году, то зачем же в таком случае Ричарду Хелмсу понадобилось в 1972 году издавать письменный приказ о том, чтобы никаких убийств больше не было? Значит ли это, что группа вовсе не распалась и что даже, возможно, предпринимались новые попытки покушения?

Ответ: Мне не известно ни о каких покушениях в тот период. Я полагаю, что, оглядываясь назад и вновь задумываясь над происшедшим Хелмс, а позднее Колби решили издать директивы, запрещающие сотрудникам ЦРУ ввязываться в какие бы то ни было действия такого рода. Но одних директив недостаточно. Нам необходим закон по этому вопросу.

Вопрос: Когда же в конце концов эти попытки прекратились? Когда была предпринята последняя попытка покушения на жизнь Фиделя Кастро?

Ответ: Она была предпринята вскоре после прихода к власти правительства Джонсона. Когда мы издадим свой доклад, в нем будут изложены все детали…

Сенатор Ф. Чёрч явно покривил душой. Попытки убить Ф. Кастро продолжались, и этому есть конкретные доказательства. Существуют неопровержимые улики, свидетельствующие о том, что террористические акции против Кубы длились гораздо дольше.

А начались они в 1960 году. Кубинский журнал «Боэмия» 12 ноября 1976 года опубликовал статью Луиса Баэса о попытках покушения на жизнь руководящих деятелей страны. С небольшими сокращениями эта статья приводится ниже:

«Комиссия американского сената, которая расследовала деятельность ЦРУ, насчитала восемь попыток покушения на вождя кубинской революции. Мы имеем конкретные доказательства по крайней мере двадцати попыток покушения на Фиделя Кастро. Все они направлялись, финансировались и снаряжались Центральным разведывательным управлением. Ниже изложены многочисленные случаи, большинство из которых до сих пор не были известны общественности и которые подтверждают участие ЦРУ и других подрывных ведомств в этих делах:

1. В середине 1960 года Армандо Кубриа Рамос и Марио Таулер Саге, члены контрреволюционной организации «Ла Крус», высадились в районе Пунта — Хикакос в Матансасе. Гангстеру Таулеру Саге вместе с Кубриа было поручено совершить покушение на нашего премьер — министра и некоторые другие террористические акты. Перед отправкой из Флориды в нашу страну ЦРУ передало им большое количество военного снаряжения, которое было изъято при их задержании.

2. Умберто Марин с четырьмя другими контрреволюционерами из Флориды проник в нашу страну в марте 1961 года. Группа высадилась на северном побережье, в районе Гаваны, с целью создания контрреволюционных организаций, осуществления покушения на Фиделя Кастро и проведения ряда подрывных действий для обеспечения высадки на Плайа — Хирон. Для этой цели они были подготовлены и оснащены ЦРУ. При аресте у них было изъято большое количество оружия и другого снаряжения.

Кроме Марина, в заговоре участвовали: Рохелио Гонсалес Корчо, Мануэль Лоренсо Пуиг Мильян, Немесио Родригес Наваррете, Гаспар Домингес Труэба, Эуфесио X. Фернандес Ортега и Рафаэль Диас Ансконс — главари различных контрреволюционных групп и организаций, руководимых ЦРУ.

3. В июне 1961 года пробравшийся на Кубу агент контрреволюционной организации «Революционный демократический фронт» (РДФ) доставил приказ ЦРУ совершить покушение на Фиделя Кастро.

Исполнителями были назначены Хуан Басигалупи Орнедо, Ихинио Менендес Бельтран, Гильермо Коула Феррер и другие. Они намечали совершить покушение на пересечении улиц Кальсададе — Ранчо — Бойерос и Санта — Каталина. В этом им должен был помочь владелец мойки автомобилей, расположенной на углу. На место предполагавшегося преступления было доставлено несколько легковых автомобилей, небольшой грузовик, две базуки, осколочные гранаты, пулеметы и другое оружие, которое заговорщики спрятали на пустыре рядом с мойкой.

При аресте Гильермо Коула и Ихинио Менендес признались, что планом покушения руководило ЦРУ. Через военно — морскую базу в Гаунтанамо и посольство одного из капиталистических государств на Кубе заговорщики поддерживали контакты с сотрудниками ЦРУ, которые давали им инструкции и снабжали всем необходимым для выполнения заданий.

4. В течение второй половины июля 1961 года группа контреволюционных элементов из организации «30 ноября», «Революционное движение народа», «Революционный демократический фронт» планировали покушение на Фиделя Кастро. Местом проведения этой операции они избрали дом Селии Санчес в районе Ведадо. Заговорщики тщательно изучили место, выбранное для осуществления заговора. Для убийства предполагалось использовать винтовку с телескопическим прицелом. Выстрел должен был последовать из окна квартиры в доме на углу 11–й и 12–й улиц. Заговорщики выяснили, кто снимает эту квартиру, сколько человек в ней живет, изучили личные качества каждого из них.

В день покушения они намеревались ворваться в квартиру, связать ее жильцов и запереть их. Контрреволюционеры получали указания от ЦРУ через Тони Варону, Мануэля Рая и Аурелиано Санчеса Аранго, а также от адмирала Арли Бэрка и офицеров ЦРУ на военно — морской базе в Гуантанамо.

По этому делу органами безопасности были задержаны Марио Чанес де Армас, Франсиско Чанес де Армас, Роберто Коскуэла Валькарсель, Орландо Класиа Вальдес, Франсиско Хиль Крус, Сегундо Гонсалес и другие.

5. После провала контрреволюционной вылазки на Плайа — Хирон ЦРУ активизировало и расширило подрывную деятельность против нашей страны, начало перегруппировку разрозненных контрреволюционных организаций и их сплочение вокруг организации «Унидад ресистенсиа».

Эта работа была проведена проникшими на территорию Кубы агентами ЦРУ Эмилио Адольфо Риверо Каро (Бранд), Адольфо Мендосой (Рауль), Хорхе Гарсиа Рубиз (Тони) и Альфредо Исагирре де ла Рива (Тито), а также некоторыми другими.

Им было поручено выполнение различных заданий контрреволюционного характера, включая покушение на Рауля Кастро во время массового митинга в провинции Орьенте на стадионе «Антонио Масео».

В случае провала этого плана заговорщики намечали совершить покушение на автостраде, ведущей в аэропорт города Сантьяго‑де-Куба. Вслед за этим они должны были устроить провокацию — ложное нападение на военно — морскую базу в Гуантанамо.

Они хотели представить дело в глазах всего мира таким образом, будто возмущение «смертью» Рауля Кастро ослепило кубинских руководителей и они отдали приказ о нападении на базу. Это послужило бы удобным предлогом для прямой агрессии США против Кубы. Одновременно предполагалось совершить нападение на некоторые соседние страны, чтобы втянуть в конфликт как можно больше государств.

Планы ЦРУ предусматривали также покушение на Фиделя Кастро во время торжеств 26 июля 1961 года в Гаване на площади Революции. Для этого в США был заблаговременно вызван контрреволюционер Хосе Пухальс Медеро, который нелегально покинул Кубу. В Соединенных Штатах он встретился с офицерами ЦРУ Джимом Бэндером, известным под кличкой Джим Болдинг, Гарольдом Билопом и Карлом Хитчем. Ему объявили, что он назначается руководителем агентов ЦРУ на Кубе.

Для осуществления провокационного нападения на Гуантанамо в расположенной на границе с ней усадьбе «Эль Курро» контрреволюционеры установили четыре орудия, каждое из которых должно было выпустить шесть снарядов по базе. Одновременно другое орудие должно было обстрелять размещенную неподалеку кубинскую артиллерийскую батарею. Делалось это для того, чтобы кубинские воины подумали, будто на них напали с территории базы, и немедленно открыли бы ответный огонь.

Командование базы имело бы основание считать, что на нее совершено нападение, а это дало бы повод правительству США для прямой военной интервенции против Кубы. На военно — морской базе состоялись конспиративные совещания, и ее командование во главе с капитаном Карлом Э. Шинуайесом выделило заговорщикам большое количество оружия и снаряжения для выполнения этих планов. Американские офицеры, находившиеся на базе, принимали активное участие в переброске нескольких тонн оружия, которое было захвачено при аресте контрреволюционеров.

6. В октябре 1961 года руководимые ЦРУ контрреволюционные организации «Второй фронт Эскамбрая» и «Революционное движение восстановления» (МРР) приняли совместный план диверсий в столице с целью вызвать возмущение населения. Им важно было собрать как можно больше народа во время встречи президента Освальдо Дортикоса, который возвращался из поездки по социалистическим странам. Во время массового митинга, который должен был состояться перед бывшим президентским дворцом, контрреволюционеры планировали открыть огонь из базуки по Фиделю Кастро и другим кубинским руководителям. Ответственным за выполнение этого плана был агент ЦРУ Антонио Весиана (Виктор).

Осуществление операции намечалось на 4 декабря. Ей должна была предшествовать волна диверсий 29 сентября, которая была сорвана главным образом благодаря бдительности народа.

Контрреволюционеры смогли взорвать лишь несколько петард. Намечавшиеся поджоги магазинов не удалось совершить, поскольку взрывчатка, заложенная в торговых центрах «Фин‑де — сигло», «X. Вальес» и бывшем «Сеарс», была вовремя обнаружена.

Для покушения на премьер — министра была выбрана квартира, расположенная на восьмом этаже в доме № 29 на авениде де-лас-Мисонес.

За несколько дней до этого Антонио Весиана отбыл во Флориду, чтобы подробно проинформировать ЦРУ о предстоящей операции.

Обстрел из базуки на митинге у бывшего президентского дворца должен был начаться с наступлением сумерек. Заговорщики выбрали именно это время, так как полагали, что выставленная вокруг охрана после начала митинга ослабит свое внимание. После обстрела из базуки контрреволюционеры намечали забросать гранатами участников митинга, чтобы посеять в толпе панику. Заговорщики должны были быть одеты в форму бойцов милиции и Повстанческой армии.

Осуществление этого плана ЦРУ поручило Антонио Рейнольду Гонсалесу, Бернардо Парадела Ибаррече, Раулю Вента де Масо, Хуану М. Искарьедо Диасу. Все они были задержаны. При аресте у них были изъяты: базука американского производства, автоматы чешского производства, три комплекта милицейской формы, пять осколочных гранат, форма бойца Повстанческой армии и патронташ от карабина М-17.

7. В начале 1961 года, следуя инструкциям ЦРУ и командования военно — морской базы в Гуантанамо, контрреволюционер Хорхе Луис Куэрво Кальво приступил к структурной реорганизации некоторых контрреволюционных групп с целью создания так называемого Союза революционных отрядов.

Куэрво Кальво встретился с Умберто Гомесом Пенья, Раулем Кай Эрнандесом, Раулем Кай Хиспертом и другими для разработки планов операций, а также для установления контактов с базой в Гуантанамо, откуда они должны были получить оружие и снаряжение.

ЦРУ по-прежнему требовало осуществить покушение на руководителя кубинской революции и провокационное нападение на американскую военно — морскую базу. Выполняя задание своих шефов, Куэрво Кальво установил контакт с тремя контрреволюционными организациями и разработал так называемый план зет.

Этот план предусматривал убийство одного из руководителей революции, а затем — массовое покушение на всех руководителей, которые, естественно, участвовали бы в траурном шествии и в церемонии на кладбище.

Объектом первого покушения был избран министр иностранных дел Рауль Роа. Для проведения операции тридцать человек были разбиты на шесть групп, по пять в каждой. Пятнадцать заговорщиков должны были быть одеты в форму национальной революционной милиции.

8. Первые дни 1963 года. Страна только что отметила четвертую годовщину революции и с энтузиазмом приступила к дальнейшему решению задач, намеченных Фиделем Кастро на ближайшие месяцы года, провозглашенного «годом организации».

Три часа дня. На стоянке машин на углу улиц М и 25 в Ведадо оживленно разговаривают двое мужчин. Это Сантос де ла Каридад Перес Нуньес, служащий кафе, и Мануэль де Хесус Компаниони Соуса, бывший служащий казино. Оба в прошлом работали в отеле «Хилтон», переименованном в «Гавана либре».

— У нас есть подпольная организация, в которую входят служащие некоторых гостиниц и кафе. Почему бы тебе не вступить в нее? — спрашивает Компаниони.

— Я уже вступил в такую организацию, — отвечает Перес Нуньес.

Компаниони интересуется, правда ли, что Фидель Кастро часто бывает в гостинице, и если это так, то не может ли Перес Нуньес принять участие в покушении на его жизнь.

— Как вы предполагаете это сделать? — спрашивает Нуньес.

— У нас есть несколько капсул с жидкостью, содержащей смертельный яд.

— А если не сработает?

— Неудача исключается, — говорит Компаниони, — мне их передали американцы.

И тут же предлагает передать эти капсулы Пересу Нуньесу. Тот соглашается.

Через три дня они вновь встречаются на стоянке. Компаниони передает капсулы, спрятанные в коробочке для запонок.

Получив капсулы, Перес Нуньес кладет их в ящик стола в отеле. Он ежедневно приносит их в кафетерий и прячет в морозильнике для мороженого между трубками, по которым подается жидкий газ. По окончании рабочего дня он их уносит и вновь кладет в ящик стола.

Обоих заговорщиков арестовали сотрудники органов безопасности. В ходе следствия было неопровержимо доказано участие ЦРУ в этой операции.

9. Блок организаций «Антикоммунистическое гражданское сопротивление» (АГС), в который входят «Революционное движение восстановления» (МРР), «Группа Монтекристи» (ГМ), «Национальный центральный совет» (НЦС), «Революционное единство» (РЕ), «Секретные команды» (СК) и «Национальная освободительная армия» (НОА), получал директивы от Центрального разведывательного управления через агента Нино Диаса.

В 1963 году ЦРУ поручило блоку АГС провести серию акций, которые бы создали впечатление, что на Кубе существует активное народное сопротивление, а это в свою очередь дало бы повод на совещании президентов стран — членов ОАГ поставить вопрос о вооруженной интервенции против Кубы.

Эти планы должны были осуществляться в три этапа.

Прежде всего планировалось совершить покушение на Фиделя Кастро во время его выступления на митинге по случаю 13 марта. Для этого у заговорщиков было пять снарядов и орудие, которое предполагалось установить в доме рядом с Гаванским университетом.

Вслед за этим контрреволюционеры должны были совершить нападение на отделения и квартальные центры Комитетов защиты революции (КЗР), используя американские осколочные гранаты, переданные им через посольство одной из капиталистических стран.

Намечалось также совершить налет на склад оружия Повстанческой армии на улице Тамариндо и провести ряд диверсий в различных частях страны.

В ходе следствия по этому делу, а также во время допросов арестованных выяснилось, что преступный план был утвержден ЦРУ и готовился с ведома упомянутого дипломатического представительства и американской военно — морской базы в Гуантанамо.

Главными фигурами среди задержанных по этому делу были: Луис Давид Родригес Гонсалес — национальный координатор МРР; Рикардо Ольмедо Морено — национальный координатор ГМ; Томас Собредо Мартин — национальный координатор РЕ и председатель блока АГС; Хосе Самора Coca — национальный организатор МРР; Хосе Мартинес Вальдес, известный под кличкой Хуанин, помощник бандита Томаса Сан Хиля; Рауль Прадо Сардиньяс — связной между Гаваной и бандами, действовавшими в горах Лас Вильяс; агент ЦРУ Самуэль Карбальо Морено и другие.

При аресте группы было изъято два пулемета «томпсон», винтовка калибра 3,75 мм, винтовка «винчестер» 32–го калибра с телескопическим прицелом, две осколочные гранаты, американская базука с шестью снарядами, два автомата М-3 и карабин «сан-кристобаль», а также большое количество боеприпасов.

10. После провала попытки покушения в районе университета несколько членов блока «Антикоммунистическое гражданское сопротивление» под руководством ЦРУ разработали новый план убийства Фиделя Кастро. На этот раз его намечалось совершить на стадионе «Латиноамерикано» 7 апреля 1963 года. В его осуществлении должны были принять участие 16 человек, вооруженных осколочными гранатами и пистолетами.

Заговорщики полагали, что в этот день Фидель будет присутствовать на финальном матче бейсбольных команд «Индустриалес» и «Орьенте».

Предполагалось, что главными исполнителями операции будут Энрике Родригес Вальдес, известный под кличкой Мульгадо, Рикардо Лопес Кабрера, Эстебан Рамос Кессель, Гидо Вальенте Тристан, Хосе Сервантес Барросо, Альфредо Эдге Фрарот, Орленди Валеро Барсола и Рене Вильяр де Франко. Все они были арестованы.

11. Блок контрреволюционных организаций АГС готовил покушение на Фиделя и Рауля Кастро на площади Революции во время митинга по случаю празднования 26 июля в 1963 году. В этой операции должны были принимать участие четыре группы, возглавляемые Рене Сиглером Санчесом Эвиасом, Xесусом Монтане де Ока Крус, Оскаром Сибила Сориа и Элисером Родригесом Суаресом. Руководителем этих групп был Ибраим Мачин Эрнандес. При аресте у преступников было изъято большое количество оружия и снаряжения, поставленного ЦРУ.

12. В сентябре 1963 года Управлению государственной безопасности стало известно, что члены организаций «Внутренний фронт революционного единства» (ВФРЕ) и «Три А» планируют взорвать трибуну на торжествах, посвященных годовщине создания Комитетов защиты революции. Для этого было приготовлено 60 фунтов пластиковой взрывчатки (С-4). Руководство Управления государственной безопасности тут же отдало приказ об аресте заговорщиков, которыми оказались контрреволюционеры Орландо Мартиниано де ла Крус Санчес, Хуан Исраэль Касаньяс Леон, Хесус Пласидо Родригес Москера, Луис Бельтран Аренсибиа Перес, Франсиско Бланко де лас Куэтос, Федерико Эрнандес Гонсалес и другие. Они были связаны с агентом ЦРУ, проживавшим на Кубе французским гражданином Пьером Овеном Диесом де Уре. Он признал, что в течение ряда лет работал на ЦРУ, передавая ему различную информацию.

13. В сентябре 1964 года контрреволюционеры Освальдо Валентин Фигероа Гальвес (кличка Манкека), Рейнальдо Фигероа Гальвес, Фелипе Алонс Эррера и Хосе Мануэль Родригес Крус (кличка Лоло) — члены организации «Движение национального освобождения», входящей в руководимый ЦРУ блок АГС, — начали разрабатывать новый план покушения на Фиделя Кастро.

Осуществление этого плана намечалось на сентябрь, когда на стадионе «Латиноамерикано» должно было состояться молодежное первенство мира по бейсболу. Более года Освальдо Фигероа фиксировал каждое посещение стадиона Фиделем Кастро, места, на которых он сидел, через какой вход входил и выходил и т. д. В покушении должна была участвовать группа из девяти человек. Все они были арестованы. У них было изъято оружие. Эти лица были связаны с агентами ЦРУ Альберто и Рамоном Грау Сьерра.

14. В сентябре 1964 года группа контрреволюционеров из организаций «Фронт национального освобождения» (ФНО) и «Внутренний фронт освовождения» (ВФО), собиравших для ЦРУ сведения военного и экономического характера, объединились для выполнения нового задания Лэнгли.

Следуя указаниям ЦРУ, контрреволюционеры Немесио Кубильяс Перес, Анхель Мигель Аренсибиа Видан, Роландо Гальдос Рансола, Альфонсо Торкемада Тендеро, Марино Баилак Вальдес и другие начали готовить покушение на Фиделя Кастро. Они намеревались осуществить его на 11–й улице, где живет Селия Санчес — начальник канцелярии по делам президента и Совета Министров. Задержанные органами безопасности, они полностью признали свое участие в этом плане и свои связи с ЦРУ.

15. В начале января 1965 года контрреволюционеры Хулио Омар Крус Сесилис, Фермин Гонсалес Карбальо и Хиральдо Рейнальдо Диего Солано, члены «Национальной освободительной армии» (НОА), входящей в руководимый ЦРУ блок АГС, приступили к разработке плана покушения на Фиделя Кастро в Сантьяго‑де — лас — Вегас.

Несколько позднее они отказались от первого варианта и приняли новый, предусматривавший организацию покушения на стадионе «Латиноамерикано» 31 января, в день открытия чемпионата по бейсболу. У террористов были автоматы и осколочные гранаты. Они намеревались также открыть огонь по зрителям, чтобы вызвать панику.

16. Еще раз в 1965 году ЦРУ предприняло попытку перегруппировки разобщенных контрреволюционных организаций, объединив их в так называемую «Унидад ресистенсиа» (УР).

В первые дни 1965 года служба государственной безопасности установила, что члены организации предполагают провести серию покушений на руководителей революции начиная с 20 января 1965 года. В частности, предусматривалось убийство Фиделя Кастро во время посещения им ресторана «Вита нова» на углу улиц 21–й и 1–й.

Заговорщиков должен был предупредить о прибытии главнокомандующего работник этого ресторана, контрреволюционер Рикардо Гаррига дель Кастильо. Исполнителями плана покушения были Энрике Абреу Вилай (известный под кличкой Генри), Карлос Висенте Санчес Эрнандес, Хулио де лас Ниевес Руис Питалуга и другие.

После ареста они признали свое участие в заговоре и свою связь с ЦРУ. У них были изъяты автомат «томпсон», пистолет П-38, автоматический пистолет «стар» калибра 9 мм, винтовка «ремингтон» с телескопическим прицелом, тринадцать коробок с патронами и документами организации УР.

17. С 1962 года Управление государственной безопасности следило за Марио Салабарриа Агиларом, бывшим начальником национальной полиции, возглавлявшим Бюро по расследованию враждебной деятельности в период правительства Рамона Грау Сан — Мартина. В мае 1965 года стало известно, что Салабарриа предпринял попытки приобрести грузовик в телефонной компании и был готов уплатить 10–12 тысяч песо. Его план заключался в том, чтобы установить на грузовике пулемет 30–го или 50–го калибра и при первой же возможности совершить покушение на Фиделя Кастро.

Марио Салабарриа поддерживал контакт с ЦРУ через агента Бернардо Миланеса Лопеса, руководителя одной из террористических групп. Когда Лопес поехал в Испанию, Салабарриа попросил его связаться с его братом Хулио, находившимся в Майами, чтобы тот переговорил с Вароной и прислал ему средства для осуществления покушения на Фиделя Кастро. Через Артуро Варону, агента ЦРУ, Марио Салабарриа получил 10 тысяч песо, пистолет с глушителем, четыре револьвера «магнум», ультракоротковолновые рации двусторонней связи и большое количество боеприпасов. На допросах Марио Салабарриа полностью признал свою вину и помощь, оказанную ему ЦРУ.

18. В июне 1965 года была раскрыта сеть агентов ЦРУ, которой руководили Рамон (Монго) и Леопольдина (Полита) Грау Альсина, занимавшиеся враждебной и антиобщественной деятельностью и поддерживавшие контакты с ЦРУ через посольства некоторых капиталистических стран.

Заговорщики были членами контрреволюционных организаций «Рескате», «Антикоммунистическое революционное движение» (АРД), руководимых и субсидируемых ЦРУ. Полита, в частности, получила указание от ЦРУ разработать план убийства главнокомандующего Фиделя Кастро, для чего ей были присланы капсулы с ядом. Они были вручены некоему Альберто Крусису Касо, который в свою очередь передал их врачу, руководителю одной из групп агентов ЦРУ. Когда этот план провалился, ЦРУ передало контрреволюционеру другой пакет с капсулами, чтобы вновь повторить попытку убийства.

Кроме того, Полита получила от ЦРУ для тех же целей огнестрельное оружие с глушителем и специальными пулями, которые были у нее изъяты в июне 1965 года. Преступные планы были вовремя раскрыты службой государственной безопасности.

19. Руководимые ЦРУ контрреволюционные организации «Коммандос — I» и «Движение 30 ноября», имеющие своих представителей на территории США, получили задание подготовить оснащенные артиллерией суда, чтобы в середине 1965 года высадиться на Кубе и совершить ряд диверсионных актов. Позднее, однако, план был изменен, и контрреволюционеры решили обстрелять резиденцию президента республики Освальдо Дортикоса, зону интернатов гаванских учащихся в районе Мирамар и гостиницу «Ривьера». Эта преступная операция была проведена, а суда возвратились в Соединенные Штаты.

В мае 1966 года те же элементы вновь проникли в страну, чтобы совершить покушение на Фиделя Кастро в районе 5–й улицы в Мирамаре. Их на этот раз задержали сразу же после высадки. В завязавшейся перестрелке были убиты контрреволюционеры Армандо Ромеро Мартинес и Санадалио Эрмино Диас Гарсиа. Главарь организации «Коммандос — I» Антонио Куэста Валье и Эухенио Энрике Сальдивар Карденас были взяты живыми. У них было изъято большое количество оружия и боеприпасов. Выяснилось, что контрреволюционеры прошли подготовку в Пуэрто — Рико. Некоторые из них участвовали в обстреле торгового судна «Сан — Паскуаль», затонувшего в порту Кайбариен (Лас Вильяс).

20. В 1966 году органами безопасности был задержан бывший команданте Роландо Кубела Секадес, главный участник предполагавшегося покушения на Фиделя Кастро. План покушения был разработан в Лэнгли. Во время поездки Кубелы в Мадрид он был завербован там агентами ЦРУ Мануэлем Артиме, Хорхе Робреньо, известным под кличкой Маго, Луисом Энрике Трасанкосом и Карлосом Тепедино.

В подготовке этого плана покушения участвовали также работники кубинского посольства в Мадриде Гонсалес Гальяретта и Альберто Бланко (кличка Локо).

Артиме в беседе с Кубелой обещал ему обеспечить суда, оружие и людей для вторжения, которое планировалось начать через 72 часа после убийства Фиделя Кастро.

Перед возвращением в Гавану Кубела получил винтовку с телескопическим прицелом и глушителем (она была изъята при его аресте вместе с большим количеством другого оружия и боеприпасов). Органы безопасности арестовали также Гальяррету и Альберто Бланко.

21. 17 марта 1967 года кубинские пограничники задержали контрреволюционеров Феликса Ассенсио Крепсо, Вильфредо Мартинеса Диаса и Густаво Аресеса Альвареса, которые прибыли из США и пытались высадиться в районе Кайо — Фрагосо.

Их главной задачей было покушение на премьер — министра Кубы, а также организация систематических диверсий с использованием пластиковых бомб. Все это преследовало цель создать за рубежом впечатление, будто в стране развернулась активная подрывная деятельность, что позволило бы окопавшимся в США контрреволюционным организациям рассчитывать на расширение официальной поддержки.

Для выполнения своей миссии на кубинской территории они были обучены ЦРУ в организациях «М-30–11», «РЕСЕ», «Пинос нуэвос», «Коммандо серо», «Альфа 66» и др. Им было предоставлено все необходимое для проведения этой операции оружие и снаряжение.

22. В 1971 году, когда Фидель Кастро отправился с визитом в Чили, ЦРУ разработало план покушения на него в этой стране. Для осуществления этого плана ЦРУ предполагало использовать чилийских фашистов и кубинских контрреволюционеров из организации «Альфа 66».

Главным лицом в осуществлении этого плана был Хесус Домингес Бенитес (кличка Исленьо), для которого через живущих в Венесуэле кубинских контрреволюционеров были получены фальшивые документы на имя венесуэльского журналиста, якобы прибывшего для освещения визита премьер — министра в Чили. Первоначально план предполагалось осуществить с использованием пистолета, вмонтированного в телевизионную камеру, однако от него затем отказались ввиду отсутствия гарантий собственной безопасности.

Домингес Бенитес, связанный также с террористической организацией «Подер кубано», был обвинен американскими властями в нелегальной деятельности в США и в других странах как член этой организации. В 1968 году он был арестован ФБР. Однако в 1970 году он уже участвовал в попытке высадки «Альфа 66» в Орьенте, затем бежал на военно — морскую базу в Гуантанамо, где его снова арестовали за нарушение положения об освобождении под залог.

Тем не менее вскоре он вновь оказался на свободе и без особых трудностей выехал из США в Южную Америку для участия в новом плане покушения на премьер — министра Кубы, а позднее вернулся в Соединенные Штаты.

23. Единственный раз, когда врагу удалось частично осуществить свои коварные планы, была попытка покушения на Карлоса Рафаэля Родригеса 14 сентября 1961 года.

Это произошло на отрезке шоссе Виа — Бланка, известного как «Пуэнто Мачадо», когда Карлос Рафаэль Родригес возвращался в столицу после участия в митинге в театре «Сауто» в городе Матансас. Отражая нападение, товарищи, которые сопровождали Карлоса Рафаэля, тяжело ранили одного из террористов — Хуана Хосе Мартори Сильва. Он скончался несколько часов спустя в больнице «Скорой помощи».

При обследовании района нападения сотрудники органов безопасности обнаружили автомат М-3 45–го калибра, пистолет «кольт» 45–го калибра с полными обоймами.

Из показаний одного из участников нападения стало известно, что перед проведением операции состоялась встреча представителей контрреволюционной организации «Движение революционного восстановления» (МРР) и руководителя группы, действовавшей в этом районе, с агентом ЦРУ, который передал им необходимые инструкции.

Это покушение было подготовлено заранее, так как за два дня в печати и по радио сообщалось о предстоящем присутствии Карлоса Рафаэля в театре «Сауто» в Матансасе. Некоторые факты дают основание полагать, что первоначально предполагалось совершить покушение на Фиделя Кастро, однако впоследствии террористы решили использовать удобный момент для убийства Карлоса Рафаэля Родригеса».

Длинный список планировавшихся ЦРУ преступлений может навести любого американца на грустные размышления. Даже комиссия Чёрча вынуждена была отметить: «Комиссия пришла к заключению, что подрывные операции не отвечают принципам и идеалам Америки, а разоблачение этих планов подрывает возможности морально — этического руководства США в мировом масштабе».

Оставим в стороне несостоятельные претензии на «морально — этическое руководство». Зададим вопрос: а не стали ли те самые подрывные операции принципами и идеалами правящей Америки? Причем долгосрочными. Если в прошлом попытки покушения квалифицировались как «отклонение от нормы», то при нынешней администрации «нормой», судя по всему, стало возобновление сотрудничества ЦРУ с кубинскими эмигрантами для эскалации тайных операций против острова Свободы.

 

ТАЙНАЯ ВОЙНА В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Многочисленные публикации последних лет свидетельствуют, что ЦРУ и подобные ему организации не брезгуют никакими средствами для достижения своих целей.

Одной из наиболее позорных страниц в истории американского империализма была агрессия США в Индокитае. Вьетнамская авантюра Вашингтона вошла в историю под названием «грязная война». Еще точнее ее было бы назвать беспрецедентным по своему масштабу актом международного терроризма, так как ведущую роль в ней играли спецслужбы США, в первую очередь разведка Пентагона и ЦРУ. Они развернули во Вьетнаме широкую программу тайных операций, предусматривавших тотальное насилие — от террористических акций, диверсий, саботажа до массового физического истребления представителей политической оппозиции в Южном Вьетнаме. Последнее с полным основанием может быть квалифицировано как самый настоящий геноцид.

«Известно по крайней мере два факта, — писал автор книги «ЦРУ без маски» аргентинский публицист Г. Мардонес, — неоспоримо свидетельствующих о геноциде — массовом истреблении населения — с участием ЦРУ: государственный переворот в Индонезии, в результате которого был смещен президент Сукарно, и «умиротворение» в Южном Вьетнаме, так называемая программа «Феникс».

Программа «Феникс» была продолжением линии на «умиротворение» южновьетнамских деревень, проводимой с 1966 года из штаб — квартиры ЦРУ под руководством тогдашнего заместителя директора ЦРУ Уильяма Колби. В целях «умиротворения» использовались группы, называвшиеся провинциальными разведывательными отделениями и состоявшие из нерегулярных южновьетнамских частей, осуществлявших карательные рейды по населенным пунктам. Этим отделениям (точнее, вооруженным бандам ультраправого толка) помогали 44 провинциальных центра дознания (по одному в каждой провинции), персонал которых систематически применял пытки против подозреваемых соотечественников…

Однако все эти меры кое — кому казались неэффективными. Тогда Колби разработал программу «Феникс», детально продумав состав руководства и стратегический план действий. В ней принимали участие южновьетнамские полицейские силы, службы информации, а также южновьетнамские и американские воинские части. В заявлениях перед сенатской комиссией Колби в 1971 году признал, что в результате осуществления программы «Феникс» было убито 20587 «подозреваемых». По данным сайгонского правительства, число убитых составляет 40 994 человека. Но какова бы ни была действительная цифра, неоспорим сам факт: 20 тысяч убитых — это тоже геноцид. В то же время широкое применение против гражданского населения напалма, белого фосфора, осколочных бомб, огнеметов и другого оружия, используемого вооружейными силами Соединенных Штатов и их союзниками — южновьетнамскими войсками, также представляет собой акты геноцида».

В осуществлении операции «Феникс» активное участие принимали подразделения американской военной разведки, но все же ведущая роль в массовых убийствах, безусловно, принадлежала ЦРУ.

Известно, что Уильям Колби лично устанавливал месячные квоты уничтожения гражданского населения, которые должны были выполняться в обязательном порядке. Пытаясь хоть как‑то оправдать кровавую практику будущего шефа ЦРУ, американский журнал «Перэйд» писал:

«Операция «Феникс» может быть, конечно, отнесена к разряду случаев неоправданной жестокости… и сам Колби соглашается с этим. Но подобные явления характерны вообще для всех войн, и нам представляется, что было бы вопиющей несправедливостью заклеймить Колби, как это теперь пытаются делать некоторые, как массового убийцу и военного преступника… Так можно, пожалуй, дойти и до того, что под страхом подобного же клейма окажутся и наши ветераны второй мировой войны, убивавшие немцев…»

Поразительное по своей циничности сравнение! Впрочем, американским ветеранам борьбы с фашизмом вопреки опасениям авторов статьи не грозит никакое «клеймо». Зато его с полным основанием можно поставить на сотрудниках армейской разведки, которые ничуть не уступали в жестокости своим коллегам из ЦРУ.

Американский журнал «Каунтерспай» опубликовал статью о «грязной работе» сотрудников армейской разведки во Вьетнаме. Ниже приводится ее текст с некоторыми сокращениями:

Вопрос: Применяли ли вы при допросах пленных или арестованных во Вьетнаме пытки с использованием полевого телефона?

Ответ: Да, в ряде случаев я практиковал такой метод. Все, кто во Вьетнаме занимался ведением допросов, делали то же самое».

Этот вопрос был задан рядовому армейской разведки, служившему в отделе по ведению допросов военнопленных. Он был замешан в пытках и убийствах арестованных вьетнамцев.

В ходе расследования деятельности подразделения армейской разведки были заслушаны показания по меньшей мере 18 свидетелей. Все они дали показания о том, что были очевидцами или принимали непосредственное участие в допросах гражданских лиц и военнослужащих с применением физического воздействия. По свидетельству сотрудников подразделения армейской разведки, наиболее употребительными были следующие методы пыток:

1. Полевой телефон. Провода полевого телефона присоединяются к различным частям тела допрашиваемого, который затем с помощью поворота ручки телефона подвергается воздействию электрического тока.

2. Электрический стул. Провода от источника тока подсоединяются к металлическому стулу, который обливается водой. Допрашиваемого усаживают на стул и включают ток.

3. Пропитанная водой тряпка. Рот и нос арестованного затыкаются мокрой тряпкой. В результате человек начинает испытывать удушье.

4. Утопление. Голова арестованного длительное время удерживается под водой.

5. Незаряженная граната. В арестованного бросают незаряженную гранату с выдернутой чекой.

6. Словесные оскорбления и побои, которые включали нанесение ударов винтовочным прикладом, кулаками, ногами, досками, носками, наполненными песком. Последнее было удобно тем, что не оставляло на теле допрашиваемого практически никаких следов.

В ходе расследования выяснилось, что пытки, которые были общераспространенным явлением, применялись в соответствии с официальной инструкцией. По словам одного капитана из армейской разведки, эта инструкция «позволяла грубое обращение с военнопленными». «Как любил повторять командир моей части, — заявил капитан, — можно оправдать любое обращение и даже пытки, если полученная в результате допроса информация может спасти жизнь американского солдата. Насколько мне известно, об этой установке знал весь личный состав отдела по ведению допросов».

Во время вьетнамской войны подразделение армейской разведки возглавляли два офицера: капитан Норман и капитан Роберт. Как показали свидетели, капитан Норман инструктировал личный состав подразделения «предпринимать все возможное для получения информации от военнопленных, так как это необходимо нашим парням на передовой. Не следует только оставлять никаких следов». Несколько сотрудников подразделения армейской разведки показали, что они видели, как Норман лично пытал военнопленных. Капитан Норман был единственным, кто отказался дать показания. В отличие от него капитан Роберт «признался в том, что принимал участие в пытках арестованных вьетнамцев в лагере для военнопленных. Он заявил, что позволял своим сотрудникам применять грубые методы допроса вьетнамцев. Эти методы включали избиение военнопленных кулаками и палками, а также пытки с применением электричества и воды. Роберт сообщил, что пытки практиковались с ведома командира части».

Таковы были будни армейской разведки США во Вьетнаме. ЦРУ действовало не менее «эффективно», хотя во многих случаях его методы были совершенно иными.

«Характерной особенностью «modus operandi» провокационных органов разведывательного сообщества, — указывает Г. Mapдонес, — является тесное сотрудничество с местными, внутренними репрессивными силами. Это позволяет проводить некоторые особо деликатные акции при помощи местной полиции. К таким акциям относятся цензура корреспонденции, подслушивание телефонных разговоров, проверка списков лиц, отправляющихся в заграничные поездки, проверка списков клиентов отелей и т. д. Это сотрудничество важно для ЦРУ также и при проведении других операций, например налетов, арестов и применения пыток с целью получения сведений. В интересах сохранения секретности ни один американец — агент ЦРУ не должен быть замешан в подобных делах: выявление таких фактов могло бы произвести неблагоприятное впечатление на возможных союзников и нейтралов».

Итак, репрессии и террор чужими руками. Об этой стороне тайной деятельности ЦРУ во Вьетнаме писал бывший офицер разведки госдепартамента США Д. Маркс: «Мне хотелось бы привести отрывок из интервью с одним бывшим сотрудником ЦРУ. Ему довелось работать в Латинской Америке и во Вьетнаме, и он весьма откровенно делился своим опытом. Но прежде всего следовало бы объяснить, что представляли собой провинциальные центры дознания. Как правило, это были большие здания, которые ЦРУ построило во всех вьетнамских провинциях, с помещениями для допросов, камерами, кабинетами для американских и вьетнамских служащих и т. п. Текст интервью приводится без каких‑либо изменений, за исключением нескольких слов, проливающих свет на личность этого человека:

«Сотрудник ЦРУ: Моральная сторона дела меня никогда не волновала. Я получал соответствующую директиву и нацеливался на выполнение поставленных задач. Я выполнял приказ. Если бы сейчас я получил задание убить кого‑нибудь, то, наверно, задумался бы об этической стороне вопроса. Но если бы я работал против Че Гевары — другое дело! Вся его деятельность выходила за рамки законности. Поэтому я бы ни перед чем не остановился, чтобы заполучить его. Даже если бы это было противозаконным».

Вот она налицо, психология сотрудника ЦРУ, вот он, способный на любое беззаконние робот из породы homo sapiens, результат более чем тридцатилетней антикоммунистической «воспитательной» работы!

Автор: Подобное отношение, кажется, является довольно распространенным в ЦРУ: все делается для общего блага и в интересах национальной безопасности.

Сотрудник ЦРУ: Хочу повторить, что не припомню ни одного случая, чтобы я собирался кому‑либо причинить боль, искалечить или убить. Факты беззакония имели место, но это, как правило, были незначительные нарушения закона. Если кому‑нибудь причиняли боль, то это обычно происходило, когда контроль за операцией был не в наших руках. Я имею в виду те случаи, когда мы прибегали к услугам местной полиции. Ведь умственное развитие этих людей отличается от нашего. Они — сущие дьяволы. Им очень нравились провинциальные центры дознания, которые находились в нашем ведении и под нашим контролем. Инспектируя эти центры, я, видит бог, делал все, чтобы они содержались в чистоте и порядке. Однажды до меня дошли слухи, что в какой‑то провинции одного вьетнамца избили до полусмерти. Никакой санкции или директивы на это никогда не было. Мы учинили им разнос, но разговаривать с ними было все равно что биться головой о стену. Из‑за крайней неразвитости местные полицейские признавали только авторитет силы. Кроме того, они люто ненавидели друг друга. Они готовы были перегрызть друг другу глотки. Единственная наша обязанность сводилась к улаживанию их внутренних конфликтов. Разумеется, с юридической точки зрения мы должны были оказывать содействие провинциальным центрам дознания, которыми управляла специальная полиция. Мы действительно имели влияние на эту полицию, поскольку предоставляли ей финансовую помощь. Что же касается пыток, то зачастую мы о них ничего не знали. Как правило, эти факты вскрывались лишь после того, как какой‑нибудь журналист посещал тот или иной район и каким‑либо образом выуживал информацию о них. Иногда мы узнавали о пытках из газет. В этих случаях из Сайгона сыпались телеграммы с вопросом: «Боже! Что там у вас творится?» Однако как официальная организация мы никогда не подстрекали полицейских к насилию… Более того, мы часто просили их отказаться от этой практики. Они обычно отвечали: «Хорошо, мы не будем этого делать».

Однако мы старались не присутствовать на допросах. Знаете, я не люблю смотреть на все эти вещи. Когда случается скандал, пятно тотчас ложится на ЦРУ, которое поддерживает, финансирует и консультирует местную полицию. Но ведь это несправедливо, и многие из нас сказали бы то же самое, если бы их об этом спросили».

«Этот бывший сотрудник ЦРУ, — продолжает автор, — мыслит только категориями тайных операций, что весьма характерно для его ведомства… Таких людей следует держать подальше от должностей, которые дают власть и влияние. Нечего рассчитывать, что такие люди станут говорить правду сенатской комиссии. А ведь этот человек, наверное, любит своих детей и тщательно выкашивает лужайку перед домом. Если бы вы поговорили с ним лично, он, возможно, показался бы вам самим очарованием. Иначе говоря, это вполне разумное существо, а не автомат. Однако нетрудно заметить, что мораль для него кончается за порогом ЦРУ.

Нам всем пора взять на себя ответственность за насилие, которое совершается от нашего имени по всему миру. Как бы мы ни усиливали громкость приемников, в конечном счете мы услышим крики истязаемых людей. Пришло время покончить с тайными операциями ЦРУ, заставить правительство США соблюдать элементарные нормы международного права. Чем быстрее США покончат с такой деятельностью, тем лучше».

Какое эхо может вызвать этот призыв в американском обществе? Кто из участников тайных операций откликнется на него? Может быть, тот, кто, по словам автора, мыслит категориями тайных операций, тот, для которого мораль кончается за порогом ЦРУ? Сомнительно. Ведь он считает себя только исполнителем, а приказы не обсуждают. Субординация освобождает убийцу от моральной ответственности.

Тогда, может быть, откликнутся те, кто готовит приказы, разрабатывает «сценарии» тайных операций, формирует сознание исполнителей? Давайте поближе познакомимся с одним из них, бывшим (но все еще влиятельным лицом в американском разведывательном сообществе) директором ЦРУ Уильямом Колби.

Кто же такой Уильям Колби, снискавший себе печальную славу «героя» вьетнамской войны? Как случилось, что этот «цивилизованный джентльмен», отличающийся безупречными манерами, хладнокровно отдал приказ о методичном уничтожении десятков тысяч людей? Какие при этом преследовались цели?

О некоторых подробностях из жизни бывшего директора ЦРУ сообщает Ллойд Ширер в статье, опубликованной американским журналом «Перэйд»:

Билл Колби — юрист по образованию. Он и внешне похож на юриста, учителя, министра, банкира, врача. На кого угодно, только не на того, кем он является на самом деле, а именно главным в стране «человеком — невидимкой», который длительное время занимал пост заместителя ЦРУ по тайным операциям.

Он был единственным ребенком в семье армейского офицера. Наиболее противоречивый отрезок его карьеры разведчика связан с участием в осуществлении операции под кодовым наименованием «Феникс». Эта операция предусматривала поимку, содержание под стражей, склонение к предательству и убийство вьетнамцев.

Ревностный католик, хороший и чуткий отец четверых детей, любящий и заботливый муж, Уильям Колби зарабатывает 42 тысячи долларов в год, а между тем он мог бы иметь в три раза больше, если бы занимал какую‑нибудь гражданскую должность.

«Правда, это не приносило бы мне такого удовлетворения, — говорил Колби, — какое я получаю от своей работы».

Более подробное представление о «работе», которая приносила такое «удовлетворение» Уильяму Колби, можно получить из протоколов слушаний сенатской комиссии, опубликованных в книге «Досье ЦРУ».

Председатель: Господин Колби, у меня есть к вам вопрос. Вы утверждали, что тайные операции отражают интересы национальной политики. Между тем известно, что, как только они становятся явными, ЦРУ тотчас выступает с опровержениями. Как же эти операции могут отражать национальную политику, если ни о них, ни о причастности к ним ЦРУ общественность не знает ровным счетом ничего?

Колби: Дело в том, г-н председатель, что инициатива по осуществлению этих операций, как правило, исходит от правительства Соединенных Штатов, президента, Совета национальной безопасности. Кроме того, о них информируется конгресс».

Опять хорошо знакомая отговорка: «я — исполнитель, приказы отдавали другие».

Тридцать пять лет назад на Нюрнбергском процессе то же самое твердили те, на чьей совести были миллионы человеческих жизней.

Голос из зала: Сколько человек вы убили во Вьетнаме?

Колби: Я хотел бы ответить на этот вопрос. Лично я не убил ни одного человека. (Смех в зале.) Программа «Феникс» являлась частью общей программы «умиротворения», осуществлявшейся правительством Вьетнама. Программа включала и несколько других компонентов: создание сил безопасности на местах для защиты деревень и распределение оружия среди добровольных групп самообороны, что, на мой взгляд, было смелым шагом, на который вряд ли решились бы правительства многих стран.

Программа правительства Вьетнама также предусматривала проведение выборов в деревнях и провинциях и передачу власти выбранным лицам.

Это давало бы местным властям право принимать решения по экономическому развитию своих районов. Существовали и другие программы, в частности мероприятия, рассчитанные на то, чтобы склонить к переходу на сторону правительства и разместить более 200 тысяч вьетнамских граждан, которые ранее находились на службе у вьетконговцев.

В рамках этой программы также предусматривался прием и устройство, а в дальнейшем возвращение в деревни сотен тысяч беженцев. В качестве составной части в данную программу входила программа «Феникс», цель которой состояла в выявлении коммунистических руководителей, организовывавших вторжение на территорию Южного Вьетнама и проводивших политику террора.

К 1968 году программа «Феникс» была в целом разработана. Началось ее практическое осуществление. Программа должна была внести элементы порядка в начавшуюся ранее отвратительную грязную войну. Она позволила принять меры для совершенствования методов ведения этой войны…

Голос из зала: Сколько человек было убито во время вашего пребывания там?

Колби: Я уже давал показания по этому вопросу. За более чем два с половиной года в рамках программы «Феникс» было арестовано 29 тысяч человек, 17 тысяч было склонено к предательству и 20,5 тысячи человек убито. Из них 87 % было уничтожено регулярными и военизированными подразделениями и лишь 13 % — полицией и аналогичными службами. Подавляющее большинство погибло в боях, перестрелках и засадах, остальные были убиты в ходе полицейских облав. Основной упор в программе «Феникс» делался на задержание, поскольку мы уважаем жизнь человека. (Смех в зале.) К тому же известно, что живой человек может дать информацию, а труп — нет».

О том, какими способами добывалась информация от живых людей, рассказал в интервью журналу «Пентхауз» один из специалистов по программе «Феникс» В. Маркетти:

Вопрос: Что представляет собой Колби?

Ответ: Колби очень опасный человек. По складу ума он сродни Генриху Гиммлеру. Он относится к тем людям, которые в руководстве концентрационными лагерями преуспели бы больше, чем на посту директора ЦРУ.

Вопрос: Это его детище — программа «контртеррора» во Вьетнаме?

Ответ: Да. В поисках вьетконговцев они рыскали по деревням, убивали мирных жителей, похищали их, подвергали допросам и пыткам, наводя ужас на тех, кто симпатизировал противоположной стороне.

После ухода из ЦРУ я узнал от друзей, воевавших во Вьетнаме, что мы практиковали там, например, такие вещи: вставляли ствол в ухо жертвы и держали ее в таком положении, пока она не заговорит. В противном случае от выстрела в упор ее череп разлетался на части. Мы подводили провода с электрическим током к половым органам допрашиваемых и мучили их, стараясь вырвать показания. Многие из них сходили с ума. По нашей собственной оценке, в рамках программы «Феникс» было отправлено на тот свет 20 тысяч вьетнамцев. По мнению самих вьетнамцев, жертв было в два раза больше. Пытаясь оправдаться, Колби заявляет, что это были издержки. «Конечно же, — говорит он, — мы не отпускали грехов и ничего не прощали им».

Вопрос: Должен был Колби знать, что его люди совершают убийства?

Ответ: Конечно, он знал об этом. Иначе не могло быть. Он ведь возглавлял отдел и отвечал за всю программу: начальники региональных отделений регулярно информировали его обо всем, что происходило во Вьетнаме.

Вопрос: Означает ли это, что нынешний шеф ЦРУ — убийца?

Ответ: С официальной точки зрения — нет.

Конечно, нет… Практически невозможно доказать, что целое ведомство или его шеф погрязли в преступлениях. Просто они добивались своих целей, действуя чужими руками. Ведь чем грязнее работа, тем вероятней, что ее отдадут на откуп другому, стараясь остаться в стороне. В жарких боевых схватках обычно не сыщешь парней из ЦРУ. В них, как правило, участвуют какие‑нибудь бывшие морские пехотинцы, авантюристы, испытывающие судьбу, наемники, перебравшиеся на новое место по завершении предыдущей операции. А поэтому, когда речь идет об убийствах, просто невозможно доказать, что к ним причастно ЦРУ. Вопрос: Означает ли это, что Уильям Колби не несет моральной ответственности за убийства по программе «Феникс»?

Ответ: Конечно, нет. Его роль можно сравнить с ролью генералов, которые посылают самолеты «В-52» с заданиями уничтожать деревни и убивать сотни людей. Такие люди ревностно посещают церковь и отличаются благочестием. Они учат детей никогда не обманывать взрослых. Ну а если спросить их: «Как же вы могли?» — они ответят: «Мы не убийцы. Мы никого не убивали. Это война, и мы просто выполняли приказ». Люди с таким складом мышления не задумываются над тем, что творят, и не отдают себе отчета в своих действиях».

Нет, с таким выводом согласиться нельзя. Люди типа Колби прекрасно знают, что творят, полностью отдают отчет в своих действиях, которые даже приносят им удовлетворение, но, пойманные за руку, они на глазах, подобно хамелеонам, начинают приобретать защитную окраску, прикидываясь, что никак не поймут, о чем идет речь.

Изощренные пытки и массовые убийства лишь одна, видимая, сторона преступной деятельности ЦРУ во Вьетнаме. Сегодня имеются многочисленные свидетельства того, что Центральное разведывательное управление фактически стояло у истоков вьетнамской авантюры США, умышленно создав ситуацию, подтолкнувшую американских конгрессменов к принятию решения о вмешательстве во Вьетнаме.

К тому времени у ЦРУ был солидный опыт тайных операций в Индокитае. «Героем» ЦРУ в 50–х годах числился полковник Эдвард Лэнсдейл, тот самый «тихий американец», о котором Грэм Грин написал свою знаменитую книгу.

Разведывательная карьера Эдварда Лэнсдейла началась на Филиппинах, куда его послали в начале 50–х годов в качестве советника при министре обороны Рамоне Магсайсае. Располагая миллионами долларов из секретных фондов правительства США, Лэнсдейл рьяно принялся за дело и вскоре создал небольшую, хорошо обученную армию для борьбы с партизанами. Кроме того, он основал Филиппинское управление по гражданским делам, которое, по его замыслу, должно было стать главным центром «психологической войны» против повстанцев. О том, что на деле представляла собой «психологическая война», Лэнсдейл охотно рассказал в 1972 году американскому журналисту Стэнли Карноу:

«Во время одной психологической операции мы сыграли на суеверном страхе, который испытывают филиппинские крестьяне перед асуангами, или вампирами. Отряд психологической войны проник в намеченный район и распустил слухи, что асуанги обитают в районе, где находятся базы партизан.

После того как тревожные слухи распространились среди крестьян, отряд психологической войны залег в кустах, поджидая повстанцев. Когда появился партизанский патруль, мы схватили замыкающего, проткнули ему горло в «стиле вампиров», подвесили его за ноги, чтобы вытекла кровь, а затем бросили труп на тропинку. Столь же суеверные, как и все филиппинцы, повстанцы покинули этот район».

В 1953 году миссия Лэнсдейла на Филиппинах была выполнена, Рамон Магсайсай стал президентом, и полковник с почетом вернулся в Вашингтон. Но там его ожидало новое серьезное поручение.

В 1954 году он отправился в Сайгон, где ему предстояло организовать «избрание» южновьетнамского диктатора Нго Дин Дьема на пост президента.

Приступив к формированию первых отрядов для поддержки режима Дьема, Лэнсдейл переправил обученных им филиппинцев в Сайгон готовить новые войска. Предприимчивый полковник сделал все, что было в его силах, и в 1955 году Нго Дин Дьем оказался во главе государства.

В начале 60–х годов в Вашингтоне начали понимать, что, сделав ставку на Дьема, совершили ошибку. Доморощенный диктатор недостаточно четко понимал, чего от него хотят заокеанские патроны.

«В документах Пентагона, — указывал Г. Мардонес, — имеется достаточно указаний на то, что Дьем мешал руководителям американской политики во Вьетнаме».

Убийство Дьема было совершено хунтой генералов — заговорщиков, находившихся в тесном контакте с ЦРУ. Вот что рассказывает об этом американский разведчик — полковник Флетчер Праути:

«Дьем и его брат были убиты в октябре 1963 года. А летом 1971 года Ч. Колсон и Э. Хант вдруг неожиданно заинтересовались, можно ли подделать или изменить официальные сообщения госдепартамента, чтобы создать впечатление, будто покойный президент Кеннеди был непосредственно связан с убийством. Следует особо отметить, что планирование этих «грязных трюков», т. е. фальсификация документов с целью доказательства причастности Кеннеди, началось за несколько месяцев до появления в газете «Нью — Йорк таймс» документов Пентагона. В этих документах, якобы полученных из военного ведомства, содержалось весьма подробное описание того, что же в действительности произошло в конце лета 1963 года накануне убийства Дьема и его брата. При внимательном ознакомлении с этими материалами нетрудно обнаружить, что ЦРУ имело непосредственное отношение к разработке этого плана и что сотрудники ЦРУ принимали участие в его осуществлении.

Ни в одном из документов не содержалось конкретного указания или директивы, предписывающей совершить убийство. Тем не менее даже при отсутствии такого документа многие исследователи не сомневались в причастности ЦРУ к этому делу и знали, что Кеннеди не имел к нему никакого отношения. Сам Хант, судя по всему, в 1963 году находился в центре событий. В тот период он работал в ЦРУ и принимал непосредственное участие в подготовке мемуаров бывшего шефа Лэнгли Аллена Даллеса, смещенного с директорского поста президентом Кеннеди.

Нго Дин Дьем пришел к власти в Южном Вьетнаме в 1954 году при тайной поддержке США».

«К лету 1963 года, — продолжал Ф. Праути, — режим Дьема уже 10 лет осуществлял полный контроль над Южным Вьетнамом, а положение в стране становилось все хуже и хуже. В то лето крайнее недовольство сайгонским режимом достигло своего апогея не только во Вьетнаме, но и в Вашингтоне».

«К августу 1963 года в высших звеньях американского правительства, — пишет далее Ф. Праути, — были распространены специальные меморандумы. Ввиду их особой важности на них не было ни грифов секретности, ни регистрационных номеров: их попросту передавали из рук в руки те, кому ознакомление с ними полагалось по должности. В указанных меморандумах со всей откровенностью речь шла о недовольстве Дьемом и о необходимости избавиться от него.

Из штаб-квартиры ЦРУ полетели срочные запросы в Сайгон с требованием определить, насколько сильна оппозиция Дьему и кем его можно заменить.

ЦРУ, которое фактически привело Дьема к власти и в течение десяти лет настойчиво пыталось создать ему репутацию «отца нации», было в замешательстве. Аналитики Лэнгли никак не могли прийти к единому мнению относительно его дальнейшей судьбы. Некоторые считали, что Дьему и впредь следует оказывать активную поддержку.

Другие выступали за устранение Дьема. Сотрудники сайгонского бюро ЦРУ ратовали за кандидатуру генерала Дуонг Ван Мина, который казался им наиболее подходящей заменой Дьему. Были и такие, кто отдавал предпочтение более уравновешенному и, на их взгляд, заслуживавшему большего доверия генералу Нгуен Кьяну. Оба генерала считались фаворитами Вашингтона. В Сайгоне у них также было много сторонников. Так постепенно составился заговор с целью устранения сайгонского диктатора с политической сцены.

По Сайгону поползли слухи, что Соединенные Штаты, возможно, откажутся от поддержки Дьема. Такая информация играла на руку заговорщикам.

Тайная полиция Дьема и многие представители правящей элиты стали подумывать о бегстве из страны. Они были убийцами и казнокрадами и знали, что им не простят массовое уничтожение людей во Вьетнаме. Без поддержки США сайгонская правящая верхушка была обречена.

Постепенно созрел план переворота. Супруга Ну, родного брата диктатора, первая поняла, что в сложившейся обстановке ей, вероятно, лучше всего отправиться в длительную поездку по Европе и Соединенным Штатам. Это было весьма кстати.

Вслед за ней надо было убрать из страны Дьема и его брата Ну. Заговорщики разработали планы их участия в одной важной встрече в Европе. Они продумали все детали — от официальных приглашений до специального самолета, на котором братья должны были отправиться в Европу.

Накануне отъезда Дьема и Ну из страны ЦРУ приказало своим сотрудникам в Сайгоне установить более тесные контакты с лидерами заговорщиков. Личная охрана диктатора таяла на глазах.

Братья прибыли в аэропорт, но внезапно по совершенно неясным причинам повернули назад, сели в автомобиль и вернулись во дворец. Должно быть, они не поняли правил игры.

Они вернулись в пустой, словно вымерший, дворец. Телохранителей не было на месте: спасая собственную шкуру, они разбежались кто куда. Несколько минут Дьем и Ну провели в своих кабинетах за письменными столами. Потом, очевидно поняв, что произошло, они бросились к подземному туннелю. Еще через некоторое время оба были мертвы».

Так очередная марионетка Вашингтона ушла с политической сцены. «Убрав» братьев Дьем, когдато им же возведенных на вершину государственной пирамиды, ЦРУ занялось поисками новых, более подходящих кандидатур, готовых слепо выполнять любое указание Белого дома. Всеведущие эксперты из Лэнгли тогда еще не знали, что последнее слово будет за вьетнамским народом, что любые попытки поставить на колени этот народ, навязать ему свою волю заранее были обречены на неудачу.

Тем не менее ошибкой было бы думать, что позорный провал «грязной войны» США во Вьетнаме положил конец преступной деятельности ЦРУ в Юго-Восточной Азии. Поражение США в Индокитае вызвало мощную волну антиамериканских выступлений в ряде стран Юго-Восточной Азии. Демократические круги этих стран, в частности Таиланда, решительно выступили за проведение прогрессивных преобразований и ограничение экономического и военно-политического присутствия США в регионе.

Сразу же после своего прихода к власти осенью 1973 года буржуазно — либеральное правительство провело ряд мер общедемократического характера, которые способствовали оздоровлению социально-политической атмосферы в стране и существенным образом сузили возможности США по использованию Таиланда в качестве военного плацдарма в регионе.

В 1974 году между США и Таиландом была достигнута договоренность о сокращении на 10 тысяч человек числа американских военнослужащих в стране. Одновременно таиландское правительство ограничило возможности действий американских самолетов с аэродромов Таиланда.

После этого прогрессивная таиландская общественность повела борьбу за полный и окончательный вывод всех американских войск из страны. В марте 1975 года объединение социалистических партий в новом парламенте Таиланда выступило с рядом предложений, в числе которых был призыв к легализации Коммунистической партии Таиланда и национализации ведущих отраслей промышленности.

Постепенно широкие слои таиландской общественности стали все активней втягиваться в движение за ликвидацию в Таиланде американских организаций, осуществлявших политическую экспансию США в стране. Многие демократические организации, в частности студенческие, высказались за прекращение деятельности американского Корпуса мира в Таиланде, заявив, что эта организация тесно сотрудничает с Центральным разведывательным управлением… Масштаб общедемократического и антиамериканского движения в стране всерьез встревожил правые круги Таиланда.

Опираясь на реакционно настроенные военные круги и проамериканские группировки буржуазии, правые в октябре 1976 года свергли правительство Таиланда и установили в стране военную диктатуру.

1976 год, когда реакция в Таиланде перешла в наступление, стал трагическим водоразделом в истории страны. В качестве одного из эффективных орудий реакции выступила правоэкстремистская организация «Красные буйволы», члены которой устраивали провокации против прогрессивного студенчества, организовывали убийства активистов Федерации фермеров Таиланда.

Особенно резко число убийств, совершенных правыми элементами, возросло в апреле 1976 года, во время парламентских выборов. Министр обороны Таиланда Праман Адирексан, лидер правой Тайской национальной партии, открыто провозгласил лозунг «Правые убивают левых».

Кровавая кампания террора, развязанная правыми силами, во многом определила исход выборов. Либеральные партии потерпели серьезное поражение, а правые партии взяли верх. Важным последствием этих событий было то, что многие представители либеральной интеллигенции и прогрессивных кругов, считавшие такой террор прелюдией к военному перевороту, вынуждены были уйти в подполье или покинуть страну.

Сокращение численности американских войск в Таиланде не ослабило личных контактов и межведомственных связей американского военного персонала с правыми элементами в таиландской армии, действовавшими за вывеской альянса «Новая сила — Красные буйволы». Соединенные Штаты продолжали тесно сотрудничать с официальными лицами, придерживавшимися правых взглядов.

Управление операций по подавлению коммунистической деятельности (переименованное позднее в Управление операций по внутренней безопасности) было создано в Таиланде в декабре 1965 года по настоянию американского посла Грэхэма Мартина.

Основной отдел этого управления, директорат по проведению операций, во главе с Сайюдом Кэдполом, представлял собой небольшую группу специалистов по подавлению внутренних беспорядков. Эта группа активно занималась созданием экстремистских антикоммунистических групп. Видное положение Сайюда среди членов правительства Таиланда было результатом его тесных связей с американцами, в частности с ЦРУ.

Связь американцев с Сайюдом осуществлял Пир де Сильва, специальный помощник Мартина по вопросам подавления внутренних беспорядков, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, в свое время возглавлявший отделения ЦРУ в различных странах и работавший специальным помощником американского посла во Вьетнаме по борьбе с внутренними беспорядками.

Еще в период с 1966 по 1968 год де Сильва осуществил слияние нескольких «организаций по защите деревень» в одну, получившую название «Силы безопасности деревни», которую впоследствии стало финансировать управление Сайюда из средств ЦРУ. Кроме того, Сайюд и де Сильва создали «команды политического действия» для изучения настроений крестьян. Руководство ими, так же как и во Вьетнаме, где аналогичные «команды» действовали в рамках операций ЦРУ, осуществлялось совместными американо-таиландскими комитетами на общегосударственном уровне и на уровне провинций. Они договорились о выборе учебных полигонов, о местах вербовки и размещении команд, о вознаграждении агентов. Для финансирования этой программы также использовались средства ЦРУ.

Соединенные Штаты делали вид, что не замечают террористических акций и убийств, осуществляемых «Красными буйволами» и их сторонниками из партии «Новая сила», и продолжали сотрудничество с ними. Один высокопоставленный сотрудник американского посольства, которого спросили об отношении США к деятельности террористических организаций, сообщил журналу «Каунтерспай», что посольство не проявляло никаких признаков беспокойства по поводу террора, развязанного правыми силами. «Я вовсе не считаю, что это наша роль — указывать таиландцам, что им делать», — сказал он.

Соединенные Штаты неизменно придерживаются позиции «строгого нейтралитета», когда им удобнее не вмешиваться. Тот же сотрудник посольства пытался свести к минимуму серьезность развязанной правыми террористической кампании. «Акты насилия имеют место с обеих сторон, — сказал он. — Мне никогда не было ясно, кто что делал и против кого».

Следует сказать, что некоторые сотрудники американской миссии не скрывали своих симпатий к партии «Новая сила» и «Красным буйволам» и даже открыто выступали в их защиту. В декабре 1975 года произошел такой случай. Молодого капитана сухопутных войск, который служил офицером охраны при специальной комиссии палаты представителей по розыску пропавших без вести во время ее нахождения в Бангкоке, случайно спросили о «Красных буйволах». Он с явным удовольствием сообщил, что руководители «Красных буйволов» говорили ему об убийстве 100 таиландских коммунистов, планируемом до 20 марта (последний срок вывода американских войск).

За несколько недель до переворота высокопоставленный государственный деятель Таиланда Сени Прамот поведал одному иностранному гостю, что обе организации финансируются ЦРУ. Он, правда, не сообщил никаких подробностей о способе финансирования, но в августе 1975 года стало известно, что Управление операций по внутренней безопасности имеет тайный годовой бюджет около 500 миллионов бат (25 миллионов долларов). ЦРУ уже давно финансирует деятельность этого управления, и вполне вероятно, что средства ЦРУ предназначались для создания правых полувоенных группировок.

Когда полковника Судсая, начальника отдела Управления операций по внутренней безопасности, спросили о поддержке ЦРУ, он ответил: «Иногда я удивляюсь, почему они не поддерживают нас, ведь мы делаем то, что должно им нравиться».

Разумеется, Центральному разведывательному управлению деятельность Судсая была по душе. Поэтому оно и платило ему не скупясь. Удивляться приходится в данном случае разве что бесцеремонности платного провокатора, который, получив солидный куш, продолжает жаловаться на бедность.

…Тайная война ЦРУ против народов Юго-Восточной Азии продолжается. Какие новые разоблачения преступной деятельности Лэнгли принесет завтрашний день?

 

ПО СЦЕНАРИЮ ВАШИНГТОНА

Уже несколько десятилетий Латинская Америка находится в перекрестье прицелов профессиональных убийц из Лэнгли. Преступная деятельность американских спецслужб против народов Латинской Америки связана с тем, что страны этого континента с давних пор являются объектом особого внимания со стороны американского монополистического капитала, получающего колоссальные прибыли от нещадного разграбления их природных богатств и жестокой эксплуатации трудящихся.

Считая Латинскую Америку своей вотчиной, американские монополии присваивают одну пятую часть валового национального продукта этого региона и одну треть его доходов от экспорта. Из года в год расширяются прямые капиталовложения США в экономику латиноамериканских стран. В 1973 году они, по некоторым данным, составляли 16,4 миллиарда долларов, в 1975 году достигли астрономической цифры — 22,2 миллиарда долларов и в настоящее время неуклонно продолжают расти.

Стараясь сохранить за собой прочные позиции в Латинской Америке, Соединенные Штаты не гнушаются никакими средствами для установления и поддержания на континенте такого порядка, который в максимальной степени обеспечивал бы интересы монополий, создавал бы неограниченные возможности для расширения экономической экспансии США. Опыт показывает, что оптимальной формой государственного устройства в Латинской Америке, с точки зрения Вашингтона, являются марионеточные диктаторские режимы, послушно плывущие в фарватере глобальной стратегии США и опирающиеся на созданные с помощью американского патрона мощные репрессивные аппараты в виде армии и тайной полиции. Не ограничиваясь всесторонней поддержкой уже существующих в ряде стран Латинской Америки диктаторских режимов, вашингтонские стратеги ни на секунду не выпускают из поля зрения национально — освободительные движения в регионе, против которых США используют весь имеющийся у них арсенал средств — от экономического давления, шантажа, помощи реакционным силам оружием и советниками до проведения тайных операций руками наемников и агентов ЦРУ и прямой вооруженной интервенции.

Наиболее значительной подрывной операцией ЦРУ в Латинской Америке, несомненно, было его активное участие в разработке и осуществлении военно — фашистского переворота в Чили. Уже после переворота, разоблачая истинные цели Соединенных Штатов, выдающийся общественный и политический деятель Чили Орландо Летельер писал:

«После визита в Чили, в ходе которого Уильям Саймон (бывший министр финансов США. — Ред.) обсуждал вопросы нарушения прав человека военным правительством, он поздравил Пиночета с установлением «экономической свободы» для чилийского народа. Это чрезвычайно удобная концепция социальной системы, в которой «экономическая свобода» и политический террор сосуществуют, не мешая друг другу… Однако вполне логично ожидать, что те, кто вводит неограниченную «экономическую свободу», должны были бы нести ответственность за то, что такая политика неразрывно связана с массовыми репрессиями, голодом, безработицей и ужесточением политики полицейского государства».

4 сентября 1970 года на президентских выборах в Чили победу одержал кандидат блока Народного единства Сальвадор Альенде. Приход к власти правительства коалиции левых партий явился ярким примером возможности успешного завоевания политической власти демократическим путем.

«Победа чилийского народа в 1970 году, — отмечали чилийские коммунисты, — явилась кульминацией напряженного периода массовых сражений на всех фронтах социальной борьбы. Эта победа стала возможной благодаря тому, что народное движение сплотилось на основе политической линии, определившей характер чилийской революции. Были точно указаны основные противники: империализм, монополистическая и помещичья олигархия. Это было направление главного удара. Рабочий класс создал социально — политический фронт — Народное единство… С этого народное движение начало преобразования чилийского общества в обстановке острой схватки за власть с прежними господствующими классами».

Стоит ли говорить о том, что победа блока народных сил и начавшиеся в Чили прогрессивные преобразования вызвали настоящий шок в политических кругах США, которые на протяжении многих лет прилагали активные усилия для сохранения в стране устраивавшего их порядка. Еще в 1958 году Белый дом начал выделять солидные денежные суммы для поддержки правых сил на президентских выборах. Лишь за одиннадцать лет, с 1962 по 1973 год, «комитет 40» утвердил ассигнования с целью создания в Чили выгодной США политической конъюнктуры на сумму не менее 11 миллионов долларов. По другим сведениям, эта сумма составляла 28 миллионов долларов. Для этих же целей в 1964 году в Сантьяго было основано региональное отделение ЦРУ.

15 сентября 1970 года в Белом доме встретились президент Ричард Никсон, помощник президента по национальной безопасности Генри Киссинджер, директор ЦРУ Ричард Хелмс и министр юстиции Джон Митчелл. Руководитель ЦРУ конспективно записал содержание бесед и инструкций президента:

«У нас может быть один шанс против десяти, но тем не менее нужно спасти Чили. Стоимость операции в данном случае не имеет значения. Связанный с этим риск во внимание не принимать. Посольству держаться в стороне. Ассигновать 10 миллионов долларов наличными, а в случае необходимости и больше. Работать круглосуточно. Выделить лучших агентов. Срочно составить план операции… 48 часов — на разработку стратегии».

В тайной войне Соединенных Штатов против правительства Народного единства, продолжавшейся с ноября 1970 до сентября 1973 года, можно выделить два этапа. Стратегическая установка Вашингтона на свержение правительства Альенде в течение всего этого времени оставалась неизменной; менялась лишь тактика действий американских спецслужб. На первом этапе, длившемся до выборов в чилийский парламент в марте 1973 года, руководители Лэнгли делали ставку на организацию экономического саботажа, международной изоляции и блокады Чили, на создание в стране социально — экономического и политического хаоса, проведение отдельных террористических актов и диверсий, использование изощренных методов психологической и пропагандистской войны. После выборов, когда бессмысленность попыток вызвать такими методами «естественное» падение правительства стала очевидной, ЦРУ перенесло центр тяжести на развязывание террора, провоцирование вооруженных инцидентов, диверсий на транспорте и в области энергоснабжения, покушений на жизнь руководящих деятелей Народного единства, на консолидацию и объединение контрреволюционных сил.

Бывший чилийский дипломат и общественный деятель, член Левой христианской партии Армандо Урибе в своей «Черной книге американского вмешательства в Чили» указывал, что, принимая решение о свержении правительства С. Альенде, Белый дом руководствовался двумя мотивами: политическим, который определялся задачами глобальной политики США в мире (неприемлемость для них успеха чилийского опыта мирного перехода к социализму и необходимость дать урок тем странам Латинской Америки и Европы, в первую очередь Франции и Италии, где такой опыт мог быть в той или иной форме повторен), и экономическим, связанным с размерами и формами компенсации американским компаниям, имущество которых подверглось национализации.

Как бы там ни было, но уже осенью 1970 года были поспешно приведены в действие все рычаги международного терроризма, к которым неизменно обращаются правящие круги США для устранения неугодного им режима. К тайной войне против правительства Альенде были привлечены спецслужбы США, которым дали карт — бланш и щедрые долларовые дотации. 28 сентября 1970 года было принято решение о тесном взаимодействии службы военной разведки (РУМО) и ЦРУ. В этой связи заместитель начальника РУМО направил американскому военному атташе в Чили секретную инструкцию:

«В тесном сотрудничестве с резидентом ЦРУ или с его заместителем попытаться установить контакты с руководящими лицами в армии, способными сыграть активную роль в операции против Альенде… Во всем, что касается ваших обычных обязанностей, действуйте согласно инструкциям посла. Координируйте свои действия с резидентом ЦРУ».

В свое время президент Чили Альенде неспроста называл свою страну «молчаливым Вьетнамом». Начиная крестовый поход против правительства Народного единства, в Вашингтоне в полной мере учли опыт операции «Феникс», которую в тесном взаимодействии проводили Центральное разведывательное управление и армейская разведка.

Первую свою вылазку против блока Народного единства чилийская реакция предприняла в октябре 1970 года, организовав покушение на главнокомандующего чилийской армии генерала Рене Шнейдера, который поддерживал законно избранного президента Альенде. Заговор против Р. Шнейдера был организован при непосредственном участии ЦРУ. 19 октября группа офицеров, тесно связанная с отделением ЦРУ в Сантьяго, попыталась похитить Р. Шнейдера. Попытка похищения, оказавшаяся неудачной, была повторена на следующий день и тоже окончилась провалом. Утром 22 октября 1970 года сотрудники ЦРУ передали заговорщикам автоматы и патроны, убедив их на этот раз совершить покушение на Шнейдера. В тот же день генерал — конституционалист был убит.

Для сотрудников отделения ЦРУ в Сантьяго наступили горячие дни. Помимо сбора информации о политической обстановке в Чили, в их задачу входило налаживание широкой агентурной сети из противников режима, установление контактов с главарями контрреволюции, подкуп прессы, руководителей политических и общественных организаций, разработка планов террористических актов и диверсий. Шефом отделения ЦРУ в период подготовки контрреволюционного переворота был Реймонд Уоррен, который приобрел солидный опыт подрывной работы в 1954 году в Гватемале, где он действовал в качестве рядового агента ЦРУ.

Ветераном гватемальской операции ЦРУ был и американский посол в Чили Натаниэль Дэвис, который после фашистского путча в виде поощрения был назначен на весьма ответственный пост шефа африканского отдела в государственном департаменте США.

Сложная, многоходовая операция ЦРУ в Чили требовала значительных финансовых средств. Бывший шеф Лэнгли Уильям Колби заявил в конгрессе, что с 1970 по 1973 год ЦРУ израсходовало более 8 миллионов долларов на всевозможные акции, направленные на обострение внутриполитической обстановки в Чили. Из показаний У. Колби сенатской комиссии следует, что еще во время избирательной кампании 1970 года было выделено 500 тысяч долларов для поддержки правых политических партий и 350 тысяч долларов пошли на подкуп членов парламента. После 1970 года действия по «дестабилизации» Чили обошлись Соединенным Штатам в 5 миллионов долларов, не считая 1,5 миллиона долларов, израсходованных во время муниципальных выборов в 1973 году. За спровоцированную контрреволюционными силами «забастовку» шоферов — крупнейший акт саботажа на транспорте — ЦРУ заплатило около 50 тысяч долларов. Еще 1 миллион долларов пришлось срочно потратить в августе 1973 года, когда подготовка фашистского переворота достигла своего апогея. К лету 1973 года стало ясно, что поддерживаемые США крайне правые силы сделали ставку на насильственное свержение законного правительства.

В качестве ударной силы реакции выступала ультраправая организация «Патриа и либертад», действовавшая в тесном взаимодействии с ЦРУ. Лишь за июль — август 1973 года молодчики из «Патриа и либертад» устроили около 500 взрывов и осуществили несколько политических убийств. Жертвами террористов, в частности, стали военно — морской адъютант президента Альенде и руководитель отделения Ассоциации водителей грузовиков в Сантьяго, выступавший против прекращения работы.

Шаг за шагом реакция, тесно взаимодействовавшая с ЦРУ, готовила кровавую развязку. Забастовка водителей грузовиков нанесла чилийской экономике ощутимый ущерб: прекратились перевозки по всей стране, под угрозой срыва оказалась посевная кампания, резко увеличилась инфляция. 29 июня группа реакционного офицерства предприняла попытку государственного переворота, который предшествовал покушению на командующего чилийской армией генерала Пратса.

Первый заговор реакции не удался. Главари «Патриа и либертад» спрятались в иностранных посольствах или бежали за границу. Организация была официально объявлена вне закона. Но контрреволюционеры не сложили оружия. Тесно координируя свои действия с ЦРУ и опираясь на щедрую финансовую поддержку Вашингтона, они вновь готовили государственный переворот. Во главе заговора оказалась верхушка чилийской армии. В сентябре 1973 года в Чили произошел беспрецедентный по своей жестокости военно — фашистский путч. Воцарившаяся в стране военная диктатура развязала кампанию кровавых преследований левых сил.

Изучая историю Латинской Америки в последние десятилетия, нельзя не заметить удивительного сходства сценариев, разработанных ЦРУ для установления угодного Соединенным Штатам порядка в той или иной стране. Скрытые механизмы Лэнгли всякий раз приводились в движение, как только на Латиноамериканском континенте появлялось правительство, программа которого шла вразрез с «жизненно важными интересами США» в регионе, иначе говоря, существенно затрагивала интересы крупных монополий, хозяйничавших в Латинской Америке. И всякий раз в ход шел один и тот же «джентльменский набор» — угрозы, подкупы, шантаж, кампании лжи и клеветы, террористические акты и диверсии. И всякий раз дело кончалось переворотом, в результате которого на политической сцене появлялись угодные Вашингтону марионеточные деятели, тотчас же развязывавшие кровавый террор против представителей левых и патриотических сил.

Впервые подобный сценарий был опробован ЦРУ в 1953 году в Иране, где специальной группе под руководством «правой руки» А. Даллеса — Кермита Рузвельта — удалось организовать и осуществить свержение законного правительства Мосаддыка. Ободренные успехом, руководители ЦРУ в следующем, 1954 году предприняли первую попытку проведения аналогичной операции в Латинской Америке, а именно в Гватемале, где политическая обстановка, по мнению Белого дома, складывалась неблагоприятно для США.

В этой маленькой слаборазвитой стране на северо — западе Центральной Америки в течение многих десятилетий безраздельно хозяйничала американская компания «Юнайтед фрут», которая владела банановыми плантациями, железными дорогами, морскими портами и даже имела свою собственную полицию. К нефтяным богатствам Гватемалы рвались и другие американские монополии, надеявшиеся обосноваться там на долгие годы.

Серьезная угроза монополиям возникла в конце 1950 года, когда пришедшее к власти в Гватемале прогрессивное правительство X. Арбенса объявило о проведении ряда демократических реформ, в том числе о передаче земли крестьянам и сельскохозяйственным рабочим. Особенно встревожило Белый дом решение нового правительства об экспроприации помещичьих земель, в том числе и тех, где обосновалась «Юнайтед фрут». Не останавливаясь перед прямым вмешательством во внутренние дела Гватемалы, государственный департамент США заявил режиму Арбенса протест по поводу проводимой им земельной политики.

В 1953 году президент Эйзенхауэр принял решение о свержении правительства Арбенса. Пытаясь оправдать в глазах общественности этот акт международного терроризма, американские средства массовой информации начали шумную кампанию о «коммунистической угрозе» в Центральной Америке. Между тем директор ЦРУ Аллен Даллес уже отдал своему заместителю» по планированию тайных операций Фрэнку Гарднеру Визнеру распоряжения по подготовке плана государственного переворота в Гватемале. По разработанному в Лэнгли сценарию для формирования отрядов наемников и террористов с целью вооруженного вторжения в Гватемалу предполагалось использовать территории соседних с Гватемалой Никарагуа и Гондураса, где правили послушные США режимы. Одновременно резидентура ЦРУ в Гватемале срочно готовила внутренний путч, мобилизуя местную реакцию.

В феврале 1954 года в Гватемале появился новый американский посол Джон Перифуа, человек, за плечами которого был солидный опыт грязных дел в Греции. Фрак дипломата, который пришлось надеть Д. Перифуа, был, разумеется, фикцией; главная задача матерого разведчика, который возглавил отделение ЦРУ в Гватемале, состояла в непосредственной организации переворота. Войдя в тесный контакт с группой реакционно настроенных офицеров гватемальской армии, посол — резидент принялся сколачивать из них ядро военной хунты, которой надлежало выступить против законного правительства и захватить власть. Подготовку вооруженной интервенции ЦРУ поручило бывшему военному атташе Гватемалы в Вашингтоне полковнику Кастильо Армасу, который со своим штабом расположился в столице Гондураса Тегусигальпе, За оснащение банд Армаса оружием и боеприпасами непосредственно отвечали ЦРУ и соответствующие ведомства Пентагона. Они направили в Гондурас и Никарагуа два судна, доставившие оружие мятежникам. Кроме того, для подготовки вторжения ЦРУ передало Армасу около 5 миллионов долларов.

Центры по подготовке наемников находились на острове Момотомбито в Никарагуа, в усадьбе «Эль Тамариндо», принадлежавшей Сомосе, и на заброшенном аэродроме неподалеку от Пуэрто — Кабесаса. Их обучением руководил американский полковник Карл Штудер, действовавший под вывеской служащего компании «Юнайтед фрут».

Операция, которой было дано кодовое наименование «Эль диабло», началась 18 июня 1954 года. Утром этого дня предоставленные в распоряжение Армаса самолеты с американскими летчиками нанесли бомбовый удар по столице Гватемалы и портовому городу Сан — Хосе на побережье Тихого океана. Небольшая, но вооруженная до зубов группа головорезов Армаса, обученных инструкторами из ЦРУ, пересекла гватемальскую границу. Но расчетам мятежников не суждено было сбыться. Еще в начале года служба безопасности Гватемалы сумела раскрыть готовившийся заговор, и наемников Армаса без труда отбросили назад, на территорию Гондураса.

В ЦРУ началась паника. В Белом доме было созвано срочное совещание для изучения обстановки. В результате президент Эйзенхауэр принял решение продолжать помощь наемникам и даже распорядился послать им новые самолеты. Несмотря на провал первоначального плана свергнуть правительство Арбенса за один день, ЦРУ все‑таки довело операцию «Эль диабло» до конца. 27 июня 1954 года Арбенса вынудили уйти в отставку и покинуть пределы страны. Руководителем военной хунты на несколько дней стал полковник Диас, которого позднее заменили полковником Монсоном. 3 июля в Гватемалу прибыл сам Кастильо Армас. Хунта провозгласила его президентом, а через несколько дней «сформированное» Армасом правительство было официально признано США.

Руководители «Юнайтед фрут» торжествовали: правительство Армаса приняло решение о возвращении американцам конфискованных у них земель. О том, сколь высоко монополисты оценили грязную работу ЦРУ, красноречиво свидетельствует такой факт. В 1955 году «Юнайтед фрут» ввела в директорат компании генерала Уолтера Беделла Смита, возглавлявшего с 1950 по 1953 год ЦРУ, а затем занимавшего пост заместителя госсекретаря США. Кое — какую ясность в понимание истинных мотивов, которыми руководствовались крестные отцы международного терроризма, могут внести и такие факты. Так, главные организаторы переворота в Гватемале государственный секретарь США Джон Фостер Даллес и его брат Аллен Даллес, шеф ЦРУ, были партнерами фирмы «Салливэн энд Кромвелл», которая распоряжалась делами «Юнайтед фрут», а помощник Дж. Ф. Даллеса по межамериканским делам Джон Кэбот был держателем акций «Юнайтед фрут». Международный терроризм, как мы видим, приносил прибыль, и, судя по всему, немалую.

Дальнейшие события в Латинской Америке развивались по схеме, которая с удручающим однообразием повторяется в любой стране, где ЦРУ удается осуществить свою программу. Марионеточные режимы, создаваемые экспертами Лэнгли по одному, одобренному Белым домом шаблону, как две капли воды походят друг на друга. Зловещее сходство — в бесчеловечных кампаниях репрессий и террора, в жестокой непрекращающейся войне против собственных народов, которую при покровительстве США ведут посаженные ими диктаторы, опирающиеся на карательные органы, опять‑таки созданные и обученные инструкторами из США. Так было в Иране, так случилось в Гватемале. Так будет позднее в Уругвае и Бразилии, в Таиланде и Сальвадоре. Всюду, где эмиссары Лэнгли оставили свои кровавые следы.

Тайная деятельность ЦРУ за рубежом состоит не только в организации заговоров с целью свержения законных правительств и приведения к власти диктаторов. Созданные по замыслу ЦРУ диктаторские режимы, как правило, не способны выжить самостоятельно, без постоянной помощи и поддержки того же ЦРУ.

Другая важная функция шпионско — диверсионного ведомства США заключается в создании для марионеточных режимов благоприятных условий, позволяющих им беспрепятственно проводить в жизнь политику, угодную Вашингтону. Эти условия предполагают наличие мощного репрессивного аппарата и ультраправых террористических организаций, связанных с ЦРУ и проводящих при его участии методичное уничтожение всех патриотических, левых и демократических сил. Без постоянного насилия со стороны этих органов и организаций возведенные Соединенными Штатами иерархические пирамиды в вассальных государствах вмиг рассыпались бы как карточные домики.

Но вернемся к Гватемале. Посмотрим, что принесло этой многострадальной стране вмешательство США. Выясним, как «работает» сегодня навязанная гватемальцам американская модель «благополучия».

14 июля 1980 года. Группа странных людей в капюшонах высаживается из автомашин у ограды университетского городка Сан — Карлос. Один за другим они проникают на территорию университета, где вот — вот должен прозвенеть звонок на лекции. Студенты, не обращая внимания на незнакомцев, спешат к началу занятий. Люди в капюшонах достают из‑под плащей автоматы. Когда, выполнив задание, они возвращаются к автомашинам, на лужайке университетского городка остаются двадцать пять убитых и четырнадцать раненых…

Кровавая оргия, ответственность за которую позднее взял на себя так называемый «Эскадрон смерти», не является чем‑то необычным в сегодняшней Гватемале, где подсказанную Соединенными Штатами программу «умиротворения» левых сил выполняют террористические организации «Эскадрон смерти» и «Тайная антикоммунистическая армия» (ТАА).

Члены ТАА — в большинстве своем армейские офицеры, прошедшие подготовку в Соединенных Штатах у инструкторов из ЦРУ. Некоторые из них окончили специальные курсы в Израиле, Чили и других странах. Для своих операций ТАА использует любые виды транспорта: от вертолета до танка или мотоцикла. Она также содержит многочисленные частные дома в качестве тайных тюрем и мест для пыток. «Эскадрон смерти» в отличие от ТАА, которая предпочитает огнестрельное оружие, часто использует нож или нейлоновую веревку.

Официальные представители правительства Лукаса Гарсиа возлагали ответственность за царящие в Гватемале террор и насилие на ультраправые и левоэкстремистские группы, якобы действовавшие в стране «без контроля со стороны правительства».

Однако люди, близкие к режиму Лукаса Гарсиа, свидетельствовали, что «Эскадронами смерти» руководили военнослужащие и полицейские, выполнявшие распоряжения президента, министра внутренних дел Дональдо Альвареса Руиса и группы высокопоставленных генералов при поддержке начальника штаба президента полковника Эктора Монтальвана и начальника национальной полиции полковника Хермана Чупины Бараоны. В одном из интервью видный гватемальский предприниматель Рауль Гарсиа Гранадос сказал, что «Эскадроны смерти» были созданы при покровительстве вооруженных сил.

«У них имеются списки лиц, подозреваемых в коммунизме. Они убивают этих людей», — добавил Гарсиа Гранадос.

Многочисленные факты свидетельствуют о том, что «Эскадроны смерти» действуют под контролем правительства. Это публично подтвердил в сентябре 1980 года Элиас Бараона, в течение четырех лет занимавший пост секретаря по печати министерства внутренних дел. Он вручил журналистам заявление, в котором подробно описывались формы контроля, осуществлявшегося над «Эскадроном смерти» Лукасом Гарсиа и армейскими генералами. Бараона также передал представителям прессы список с адресами помещений, использовавшихся правительством для содержания под стражей и пыток похищенных лиц. Генеральный секретарь Христианско — демократической партии Гватемалы Винисио Сересо на одной из пресс — конференций заявил, что руководителей партии занесли в список лиц, подлежащих истреблению, поскольку все, кто выступает против правительства, считаются коммунистами.

Террор был и остается единственным аргументом правящих кругов Гватемалы в ее борьбе с оппозицией. С августа 1980 по май 1981 года было убито 76 членов Христианско — демократической партии. Жертвами стали также десять активистов левоцентристского социал — демократического Единого фронта революции.

В распространенном в марте 1981 года заявлении Демократического фронта борьбы против репрессий в Гватемале указывалось, что гватемальская военщина, напуганная ростом народного сопротивления, в последнее время начала осуществлять в сельских районах страны тактику «выжженной земли». Специально созданные карательные отряды уничтожают целые деревни, пытают и убивают мирных жителей. В документе приводятся факты, когда каратели заживо сжигали целые семьи, не щадя ни женщин, ни детей.

Весной 1982 года в Гватемале произошел государственный переворот. С президентского поста был смещен генерал Лукас Гарсиа, распущены правительство и национальный конгресс, отменено действие конституции. Путчисты, представлявшие крайне правые круги гватемальской военщины, сформировали «представительную хунту». Возглавил ее генерал Эфраин Риос Монтт.

Первые же шаги военной хунты свидетельствовали о том, что она не намерена отказываться от политики террора и репрессий, проводившейся прежним режимом. В одном из своих выступлений генерал Риос Монтт обрушился с угрозами в адрес патриотов, ведущих борьбу за восстановление демократии и свобод в Гватемале, угрожая уничтожить их, если они не сложат оружие.

Не приходится сомневаться в том, что такая «программа», полностью укладывающаяся в рамки латиноамериканской стратегии США, пришлась по душе нынешним руководителям Лэнгли. Безжалостная машина международного терроризма, запущенная в ход Центральным разведывательным управлением США, требует новых и новых жертв.

Насилие — неизменный двигатель, без которого ни один из проимпериалистических режимов в Латинской Америке не смог бы продержаться и дня.

В качестве свежего примера можно привести потрясающую человеческую трагедию, разворачивающуюся в наши дни на глазах мировой общественности в другой латиноамериканской стране — Сальвадоре.

«Терроризм — это когда США сажают где‑либо диктаторский режим, опирающийся на штыки и применяющий террор против собственного народа».

Такую характеристику внешнеполитических концепций Вашингтона дал на состоявшейся в феврале 1981 года пресс — конференции бывший сотрудник ЦРУ Ф. Эйджи. Пресс — конференция была организована представителями сальвадорского Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти.

Свое определение сущности терроризма Эйджи сформулировал в ответ на заданный ему одним из участников пресс — конференции вопрос, что он может сказать по поводу утверждения американской администрации о существовании связи между национально — освободительными движениями и терроризмом. Эйджи предупредил, что Вашингтон сделает все, чтобы не допустить прихода к власти в Сальвадоре демократического режима. США, заявил он, пойдут на прямое военное вторжение в эту центральноамериканскую страну и будут готовы устроить там «второй Вьетнам». Это предупреждение полностью согласуется с угрожающими, а по существу, поджигательскими заявлениями в адрес патриотов Сальвадора, с которыми выступали, в частности, бывший госсекретарь А. Хейг и ближайший советник президента США Э. Миз.

На организованной сальвадорскими патриотами пресс — конференции были разоблачены преступные методы, которые использует ЦРУ США. С одной стороны, оно ведет подрывную деятельность против национально — освободительных движений, в том числе в Сальвадоре, а с другой — пытается ввести в заблуждение общественное мнение в различных странах. Эйджи сообщил, что так называемые документы о связях повстанцев Сальвадора с социалистическими государствами, которые привез в Западную Европу помощник государственного секретаря США Л. Иглбергер, состряпаны американскими разведслужбами. Участникам пресс — конференции были представлены фотокопии материалов, раскрывающих кухню подрывной и дезинформаторской деятельности ЦРУ.

«Американский институт развития свободного труда, занимающийся подготовкой кадров для профсоюзного движения государств Латинской Америки, — сказал Эйджи, — лишь одна из «крыш» Центрального разведывательного управления». Он ознакомил журналистов с документом института, который содержит рекомендации активизировать «обработку» представителей социал — демократических партий с целью обеспечить поддержку ими американской политики в отношении Сальвадора.

Разоблачительные заявления Ф. Эйджи подтверждаются сведениями, содержащимися в статье «ЦРУ и «Белая книга» о Сальвадоре», опубликованной 11 апреля 1981 года в американском журнале «Нейшн». Автор статьи Ральф Макгихи был сотрудником Отдела по проблемам международного коммунизма Оперативного управления ЦРУ. Работал на Тайване, в Таиланде и во Вьетнаме.

Вот его признания:

«То, что Соединенные Штаты пытаются сделать сейчас в Сальвадоре, — это лишь отражение того, что они совершали во многих странах третьего мира. Заявляя о своих добрых намерениях и на словах осуждая угрозу национальной независимости, американские политические стратеги навязывают другим странам непопулярные правительства и поддерживают их, используя для этого свою армию, полицию и оружие. Скрывая свои цели под маской «борьбы с международным коммунизмом», или, как сейчас принято говорить, «международным терроризмом», Соединенные Штаты поддерживают латифундистов и военных вопреки интересам народов.

Оправдывая свою поддержку деспотических режимов, Соединенные Штаты утверждают, что эти режимы необходимы для противодействия распространению «международного коммунизма» (или «международного терроризма»). Эти репрессивные деспотические режимы, уверяют Соединенные Штаты, — «явление временное, и по истечении определенного периода жертв и лишений жизнь народа начнет улучшаться благодаря модернизации экономики».

Бывший посол США в Сальвадоре Роберт Уайт заявил, что его заставили уйти в отставку за то, что он выступал против, как он выразился, «шаблонной доктрины Рональда Рейгана», иначе говоря, доктрины военной интервенции в Сальвадоре. «Самая серьезная опасность, — сказал бывший посол, — грозит этой стране со стороны крайне правых сил, опирающихся на поддержку США».

Посол Уайт возражал против оказания Сальвадору военной помощи. «Военную технику, которую будут поставлять Соединенные Штаты, станут использовать для совершенно бесконтрольных убийств», — сказал он. Главные убийцы сальвадорцев — это правительственные силы безопасности, которые, вероятно, виновны в убийстве четырех американских монахинь и в уничтожении по меньшей мере 5 тысяч левых и тех, кого подозревали в принадлежности к левым.

На первых порах попытки ЦРУ исказить правду о Сальвадоре ограничивались сообщениями о мнимых поставках оружия сальвадорским левым Советским Союзом, Кубой, Болгарией, Вьетнамом, ООП, Эфиопией и Никарагуа. Утверждалось, что эти страны составили международный заговор против США. Однако участники этого заговора, по версии ЦРУ, проявляют осторожность и поставляют только оружие западного производства. Вторая акция ЦРУ в целях обмана общественного мнения была предпринята, чтобы подготовить почву для «шаблонной доктрины» президента Рейгана, доктрины военной интервенции. 19 января 1981 года американские газеты опубликовали сообщение о партизанских силах вторжения численностью от 100 до 1080 человек, которые, как утверждалось, атаковали Сальвадор с территории Никарагуа. И хотя, если верить этим сообщениям, сражение между вторгшимися партизанами и сальвадорскими силами безопасности длилось весь день, правительственные войска не убили и не взяли в плен ни одного партизана, не захватили никакого оружия. О втором налете партизан американские газеты сообщили 22 января, но и в этом случае дело странным образом обошлось без каких‑либо потерь. Тем не менее фальшивки ЦРУ «сработали»: 24 января США подписали с правительством Сальвадора комплексное соглашение о предоставлении помощи на 65 миллионов долларов. Такие «доказательства» и составляют основную часть «Белой книги» государственного департамента, которая, по замыслу ее авторов, должна была содержать документальные свидетельства военной помощи СССР и Кубы сальвадорским партизанам.

Что же в действительности происходит в Сальвадоре? Какие силы чинят в стране неприкрытый геноцид против местного населения? Против кого самоотверженно борются сальвадорские патриоты из Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти?

Вопреки попыткам администрации Рейгана исказить смысл происходящих в Сальвадоре драматических событий, представить борьбу патриотов против тирании проимпериалисгического режима как «терроризм», поддерживаемый «рукой Москвы», в американской прессе время от времени появляются достоверные сообщения о ситуации, сложившейся в этой центральноамериканской стране.

«Истинным правительством в Сальвадоре является не хунта, а ультраправые террористические организации, — писал Стюарт Клеппер в большой статье «Соединенные Штаты и Сальвадор», опубликованной в журнале «Каверт экшн». — Их «отряды смерти» действуют в тесном взаимодействии с армией, национальной гвардией и полицией. Именно эти организации несут ответственность за 80 процентов политических убийств в Сальвадоре, число которых перевалило за 17 тысяч».

Одной из наиболее крупных террористических организаций является ОРДЕН, основанный в 1968 году генералом Хосе Медрано, который имел тесные связи с ЦРУ и был американским фаворитом на президентских «выборах» в Сальвадоре в 1972 году. Эта организация выступает под вывеской «Национального демократического фронта». Типичным примером действий этой организации является зверское убийство 31 члена семьи М. Сантоса в деревне Моготес департамента Либертад 9 июля 1980 года. В числе жертв были пятнадцать детей в возрасте до 10 лет. Вместе с национальной гвардией ОРДЕН участвовал в массовом убийстве крестьян у реки Сампуль, на границе с Гондурасом, где было уничтожено 600 человек.

«Другой общенациональной террористической организацией в Сальвадоре, — указывал С. Клеппер, — является «Союз белых воинов». Возглавляет его Р. Д'Обюссон, который прошел выучку в национальной полицейской академии в Вашингтоне, а при генерале Ромеро занимал второй по значению пост в сальвадорской разведке и лично зверски пытал арестованных. Д'Обюссон имеет тесные связи с ЦРУ. Во время визита в США в мае 1980 года он встречался с бывшим директором разведывательного управления министерства обороны генерал — лейтенантом в отставке Д. Грэхэмом и рядом других влиятельных американцев.

В Сальвадоре существует еще одна общенациональная террористическая организация — «Фаланга», которая специализируется на истреблении солдат и офицеров, заподозренных в сочувствии левым силам».

«В администрации Рейгана, — писал далее С. Клеппер, — имеются сторонники двух направлений действий в Сальвадоре. Одни выступают за использование для подавления патриотических сил войск из Гватемалы, Гондураса и Чили, которые могут быть введены в Сальвадор под вывеской «межамериканских сил». Другие, в частности Пентагон, настаивают на прямом военном вторжении в Сальвадор, где уже сейчас находится, по некоторым данным, свыше 800 американских военнослужащих, в том числе несколько десятков военных советников. Новая администрация США поставила на ключевые посты ведомств, в той или иной форме занимающихся Сальвадором, лиц, которые имеют большую практику подрывной деятельности».

«Весьма показательно, — указывал Клеппер, — что на ключевую позицию в государственном департаменте — пост помощника госсекретаря по межамериканским делам — назначен Томас Эндерс, который был заместителем шефа американской миссии в Камбодже во время военной интервенции США против этой страны в 1971–1974 годах. В то же время начальником группы американской военной помощи в Сальвадоре является полковник Элдон Каммингс, который был главным военным советником у лаосского генерала Ван Пао, руководившего «тайной армией» ЦРУ. Новый американский посол в Сальвадоре Д. Хинтон служил в Сантьяго в самый разгар подрывных действий ЦРУ против правительства С. Альенде».

В своей статье Клеппер приводит данные, свидетельствующие о том, что пресловутая «аграрная реформа», проводимая в Сальвадоре по указке американцев, имеет прямое отношение к ЦРУ. Ею непосредственно занимается Американский институт развития свободных профсоюзов, который является одной из организаций профсоюзного объединения АФТ — КПП и часто выступает «в одной команде» с ЦРУ. Автором реформы является профессор Вашингтонского университета Рой Простерман — в свое время он разрабатывал программу аграрной «реформы» в Южном Вьетнаме. Эта программа была составной частью операции ЦРУ под кодовым наименованием «Феникс», в ходе которой были убиты десятки тысяч южновьетнамских крестьян, подозреваемых в сочувствии силам освобождения.

«В Сальвадоре, — писал С. Клеппер, — «отряды смерти» применяют доморощенные средства террора — разрубают свои жертвы на куски тесаками — мачете или заливают им лица кислотой. В ходе реформы сальвадорская военщина и «отряды смерти» истребили несколько тысяч крестьян. Зато свидетельства на право владения землей получили всего 800 человек, в то время как в стране насчитывается 2 миллиона безземельных крестьян».

Такова правда о положении в Сальвадоре, где 15 октября 1979 года местная реакция при помощи США привела к власти военно — гражданскую хунту, чтобы положить конец выступлениям прогрессивных сил. Что же касается истинной роли США в сальвадорских событиях, то ее можно охарактеризовать как самый откровенный «международный терроризм».

«США всегда поддерживали наиболее реакционные режимы в Центральной Америке, — заявили представители Координационного революционного комитета Сальвадора Ф. Гарсия, А. Ромос и М. Агиньяда. — Наша страна не исключение. И сегодня США оказывают самую широкую поддержку реакции, вмешиваются во внутренние дела нашей страны. Действиями репрессивного аппарата руководят из посольства США. Армию, полицию и штурмовые отряды ультраправых обучают и вооружают американцы. Они поставляют им все: от пуленепробиваемых жилетов до бронетранспортеров… В два раза увеличено число проходящих обучение в США офицеров. Кроме того, американцы готовят наемников из числа недобитых сомосистов, планируют участие в подавлении революционного движения войск Гватемалы и Гондураса».

В последнее время мировая печать сообщает о целом ряде качественно новых явлений, присущих развернувшейся в Сальвадоре борьбе народа за свое освобождение от тирании. Сегодня не вызывает сомнений полное банкротство милитаристско — олигархистской верхушки, которая ради своего спасения побивает все «рекорды» кровавой жестокости, подвергая народ Сальвадора геноциду. Описывая свои впечатления от пребывания в Сальвадоре, корреспондент французского еженедельника «Нувель обсерватер» П. Бланше писал, например: «Со времен зверств в Кампучии никто из присутствующих журналистов, никто из добровольцев организации «Врачи мира» не видел такой ужасной картины… По всей стране чувствуется смрадное дыхание смерти…»

28 марта 1982 года под дулами автоматов в Сальвадоре состоялись «выборы», которые по замыслу американских покровителей предназначены были обновить фасад террористической хунты, придать ей «респектабельность» и тем самым ослабить критику, которой подвергается за рубежом и в самих США администрация Рейгана, оказывающая широкую военную и политическую помощь кровавому режиму. Но получилось не так, как было задумано вашингтонскими режиссерами.

В результате внутренних междоусобиц власть в стране оказалась в руках коалиции ультраправых, объявивших прежнего главаря хунты Хосе Наполеона Дуарте «либералом». (Напомним, что на счету сего «либерала» 40 тысяч убитых сальвадорцев за два с половиной года правления.) Реакционные элементы, которых возглавляет откровенный фашист майор Д'Обюссон, выступают за еще более свирепый террор, за тотальное кровопускание в Сальвадоре.

Сразу же после «выборов» в Сан — Сальвадор прибыл эмиссар Белого дома, посол по особым поручениям В. Уолтерс, отставной генерал, тесно связанный с ЦРУ. По словам корреспондентов, ему была поставлена задача «усилить давление» на грызущихся из‑за власти палачей, «навести порядок».

А между тем на американских военных базах Форт — Брэгг и Форт — Беннинг «зеленые береты», прошедшие выучку во Вьетнаме, продолжают натаскивать сальвадорских карателей. В Сан — Сальвадор ускоренными темпами доставляются американское оружие и боевая техника. На берегах Потомака уточняются планы вооруженной агрессии против Кубы и Никарагуа, неприкрытых интервенций в районе Центральной Америки и Карибского бассейна.

Эти планы, принятые после обсуждения в Совете национальной безопасности, предусматривают целый ряд экономических, политических и пропагандистских мер. В рамках новой стратегии Сальвадору будет предоставлена дополнительная военная помощь из специального фонда, находящегося в распоряжении президента. США пытаются убедить другие латиноамериканские страны послать «противоповстанческие» войска в Сальвадор. В этих целях, по сообщению английской газеты «Дейли телеграф», ЦРУ ищет наемников по всему западному полушарию, создавая «фонды поощрения».

Обращает на себя внимание, что утвержденный Белым домом план предусматривает небывалую активизацию ЦРУ в Центральной Америке. Уже увеличен и продолжает возрастать персонал отделений ЦРУ в странах Центральной Америки, который нацеливается на проведение политических и «полувоенных» подрывных операций. Вашингтонская администрация стремится создать, отмечала газета «Вашингтон пост», «широкую политическую оппозицию сандинистскому правлению в Никарагуа, для чего ЦРУ, как сообщают, разработало план стоимостью в 19 миллионов долларов».

Факты свидетельствуют о том, что США стараются сделать в Сальвадоре то, что им не удалось в Никарагуа, где демократические, прогрессивные силы свергли диктаторский проамериканский режим Сомосы. Стремясь не допустить аналогичных перемен в других странах Латиноамериканского континента, Белый дом взял курс на международный терроризм, который включает тайную подрывную деятельность ЦРУ, поставки оружия и боеприпасов боевым террористическим организациям местной реакции, оказание помощи репрессивным и авторитарным режимам в совершенствовании их карательных органов. Последнее проводится практически на легальной основе: еще в 1955 году президент Эйзенхауэр санкционировал создание специальных «миссий общественной безопасности» в четырех государствах. Позднее число «миссий» возросло до 34. В настоящее время в 45 странах мира активно действует более 400 групп американских «советников по общественной безопасности».

В 1964 году ЦРУ подготовило государственный переворот с целью свержения демократического правительства Ж. Гуларта в Бразилии. Для осуществления своих целей в этой стране Центральное разведывательное управление опиралось на целый ряд местных организаций и ведомств, специализировавшихся на провокациях и терроре против демократических сил.

Грязная роль ЦРУ в подготовке военного переворота 1964 года была раскрыта в 1976 году бразильскими журналистами, предавшими гласности некоторые секретные документы. Сегодня хорошо известно, что, бесцеремонно вмешиваясь во внутренние дела Бразилии, ЦРУ активно сотрудничало с такими правыми террористическими организациями, как «Антикоммунистическое движение» (МАК), «Эскадрон смерти», «Отряд охотников за коммунистами» (ККК), а также с бразильской полуполицейской организацией «Операция Бандейрантес» (ОБАН) и политической полицией (ДООПС).

Аналогичные «дружеские отношения» связывают ЦРУ с репрессивными аппаратами других тоталитарных латиноамериканских режимов — Уругвая, Парагвая, Гаити. Страх перед освободительными, антиимпериалистическими и демократическими движениями в Латинской Америке подталкивает США к активизации тайной войны против народов латиноамериканских стран, к насаждению и открытой поддержке террористических фашистских диктатур, которые являются единственной опорой американского империализма в Западном полушарии.

В последнее время из стран Латинской Америки все чаще и чаще поступают сообщения о «несчастных случаях», которые происходят с неугодными Вашингтону политическими деятелями, главами правительств и даже представителями высшего военного командования. Несчастный случай есть несчастный случай, и от него никто не застрахован. И прежде в авиационных, железнодорожных и автомобильных катастрофах погибали президенты, премьер — министры, генералы и адмиралы. Тем не менее многие обстоятельства трагической гибели командующего национальной гвардии Панамы Омара Торрихоса, президента Эквадора Хайме Рольдоса и главнокомандующего сухопутными силами Перу дивизионного генерала Рафаэля Ойоса Рубио позволяют предположить, что их смерть не была случайной. Все погибшие были видными представителями национально — демократических кругов латиноамериканского региона, активно выступали против разграбления природных богатств своих стран американскими монополиями, за проведение независимого от США внешнеполитического курса.

Созданные во всех трех случаях авторитетные комиссии пришли к выводу, что обстоятельства авиационных катастроф, в которых погибли Омар Торрихос, Хайме Рольдос и Рафаэль Ойос Рубио, не поддаются точному выяснению. Между тем многие в Латинской Америке открыто говорят, что речь в данном случае может идти скорее о террористических актах, чем об обычных авиационных катастрофах.

Сразу же после гибели генерала Торрихоса государственный департамент США поспешил заявить, что американские ведомства не имеют к ней никакого отношения. К чему такая лихорадочная поспешность? Видимо, американским официальным лицам было о чем беспокоиться. Эту догадку подтверждают имевшие место в прошлом многочисленные попытки правящих кругов США устранить «неугодного» им генерала, который активно выступал за удовлетворение законного требования своей страны — возвращение Панамского канала и прилегающей к нему зоны их законному владельцу — панамскому народу.

По сообщению никарагуанской газеты «Пренса», уже в 1973 году ЦРУ поручило одному из руководителей провалившейся высадки кубинских контрреволюционеров в бухте Кочинос создать специальную группу для убийства генерала Торрихоса. Это поручение Лэнгли передал убийцам Говард Хант, человек, непосредственно причастный к «уотергейтскому делу».

По сообщению американской печати, в ходе расследования «уотергейтского скандала» был обнаружен и план убийства генерала Торрихоса.

В последнее время особое недовольство американских правящих кругов вызывала поддержка генералом Торрихосом справедливой борьбы народов центральноамериканских стран, прежде всего Никарагуа и Сальвадора. О причастности ЦРУ к гибели панамского генерала открыто говорят многие осведомленные чиновники в США. Так, бывший министр юстиции Рамсей Кларк, выступая в мексиканской столице перед местными адвокатами, сказал, что катастрофа панамского самолета, на котором летел генерал Торрихос, несомненно, дело рук ЦРУ.

Немало загадок таит в себе также катастрофа самолета, на котором летел президент Эквадора Хайме Рольдос. В ходе расследования обстоятельств его гибели министерство национальной обороны Эквадора подготовило специальный документ, в котором отмечалось крайне негативное отношение американских правящих кругов и нефтяных монополий к президенту Рольдосу. Белый дом особенно раздражало упорное стремление Рольдоса сохранить и укрепить государственную нефтяную корпорацию. Не по душе американской администрации было и учреждение в Кито штаб — квартиры латиноамериканской ассоциации по правам человека, и поддержка Рольдосом национально — освободительной борьбы народов Никарагуа и Сальвадора, и его несговорчивость во время последнего визита в США. В документе министерства национальной обороны прямо говорится, что организацию американскими спецслужбами захвата антисоциальными элементами здания посольства Эквадора на Кубе, а также потворство США разжиганию перуано — эквадорского пограничного конфликта в районе нефтяных месторождений следует рассматривать как попытку Вашингтона оказать нажим на Рольдоса.

О том, что катастрофа самолета «Бичкрафт», на котором летел президент Рольдос, была, скорее всего, вызвана взрывом мощного заряда, свидетельствуют показания священника из района Сапотильо, где упал самолет. Из этих показаний, опубликованных эквадорской газетой «Эль универсо», следует, что самолет взорвался в воздухе, прежде чем врезаться в гору. Два других свидетеля авиакатастрофы неожиданно «пропали без вести».

Еще один факт косвенным образом свидетельствует о том, что «катастрофа» президентского самолета, по — видимому, была заранее спланированным террористическим актом. Накануне гибели Рольдоса посол Чили в Эквадоре на одном из приемов обмолвился о том, что очень скоро «в стране произойдет экстраординарный случай». «Пророчество» чилийского посла сбылось на следующий день.

Не меньшее недовольство американских нефтяных монополий вызывал и командующий сухопутными силами Перу дивизионный генерал Рафаэль Ойос Рубио. Он был один из тех националистически настроенных перуанских военных, которые в октябре 1968 года пришли к власти и сразу же национализировали филиал американской нефтяной монополии «Интернэшнл петролеум компани», создали государственное нефтяное объединение «Петро Перу», приложили немало сил для организации нефтеразведки в бассейне Амазонки, для налаживания добычи и рационального использования нефти в интересах социально — экономического развития страны.

Как было установлено правительственной комиссией по расследованию обстоятельств гибели Рубио, вертолет, на котором он летел, пилотировался летчиком, не имевшим практики вождения подобных машин. К тому же выяснилось, что вопреки правилам техники безопасности вертолет был чрезмерно перегружен горючим. Такая «халатность», судя по всему, не была случайной.

Многие обстоятельства упомянутых выше авиационных катастроф не выяснены до сих пор. Но прогрессивная общественность латиноамериканских стран неспроста говорит о возможной причастности ЦРУ к этим трагическим событиям. Кровавый почерк ЦРУ хорошо знаком латиноамериканцам.

 

В январе 1981 года в интервью итальянскому журналу «Сеттиманале» Рональд Рейган заявил, что собирается «уничтожить мозговые центры международного терроризма». Так, еще до своего официального вступления в должность американский президент положил начало кампании, которой, по словам бывшего госсекретаря США Хейга, суждено было занять в американской политике такое же место, какое при президенте Картере отводилось кампании в «защиту прав человека».

В первые же дни деятельности новой администрации США Хейг обвинил Советский Союз в «обучении, финансировании и оснащении международных террористов».

Львиная доля антисоветской клеветы была предназначена Западной Европе, ощутившей на себе чувствительные удары терроризма. Союзникам стали внушать: это СССР с помощью террористических акций стремится ослабить и дестабилизировать режимы стран НАТО. Среди запевал этой кампании особенно отличился Роберт Мосс, английский журналист с большим опытом дезинформации. Достаточно сказать, что он входил в «мозговой штаб», созданный ЦРУ для дестабилизации режима Альенде в Чили. Американская журналистка Клер Стерлинг, аккредитованная в Риме, также подключилась к этим усилиям, наспех подготовив опус «Сеть террора». Потрясая книгой Стерлинг, Хейг торжествующе уверял: «Здесь все сказано!» Журналистов потрясало другое: насколько бездоказательными и откровенно тенденциозными оказались статьи Мосса и творение Стерлинг. Удивляло, что на столь жалкой основе пытаются вести кампанию, которую называют первостепенной для интересов США.

Неужели не нашлось ничего существеннее, чем измышления профессионального лжеца Мосса или же «труд» Стерлинг? Ожидали, что скажет Центральное разведывательное управление, главный подручный в делах дезинформации. Но ЦРУ, как ни странно, забуксовало. Требование Белого дома представить «доказательства» для подкрепления антисоветской кампании, как писала газета «Нью-Йорк таймс», «застигло органы разведки врасплох». ЦРУ, а также ФБР и военная разведка США были вынуждены заявить, что у них нет никаких данных о причастности СССР к терроризму. ЦРУ по настоянию Вашингтона трижды представляло свой доклад на эту тему, а результат был один и тот же — «доказательств нет».

Более того, как сообщило в конце 1981 года агентство Ассошиэйтед Пресс, представитель ЦРУ заявил, что разведывательное ведомство решило отказаться от публикаций и исследований на темы международного терроризма.

Отчего? Они, заявил представитель ЦРУ, «порождают много споров… и привлекают к ЦРУ излишнее внимание».

Откровенное признание! В Лэнгли сочли, что поиски «мозга международного терроризма» могут привести в штаб — квартиру ЦРУ, поскольку терроризм — это один из постоянных методов внешней политики США, и в частности той тайной войны, которую США вот уже много лет ведут против собственных союзников. Чтобы пояснить, о чем идет речь, рассмотрим некоторые из эпизодов этой войны.

 

СУМКА СИНЬОРЫ ДОННИНИ

3 июня 1981 года, после полудня, в аэропорту Фьюмичино совершил посадку самолет, прибывший из Ниццы. Пассажиров было немного, и утомленные жарой таможенники без особого усердия выполняли обычные формальности. Так обстояло дело, пока симпатичная блондинка не предъявила паспорт на имя синьоры Марии Грации Доннини. Служащих римского аэропорта словно подменили. Вещи синьоры подверглись тщательному досмотру, ее сумка была выпотрошена, и из‑под подкладки извлечены зашитые туда пакеты. Их содержимое реквизировали, а Марию Грацию препроводили в тюрьму.

Среди найденных в сумке бумаг оказались совершенно секретные документы финансовой гвардии Италии, они содержали имена весьма известных политиков, вовлеченных в аферы. Здесь же были письма, адресованные членам итальянской масонской ложи «Пропаганда-2», и фотокопия секретного американского документа.

Так в сети итальянской полиции угодила дочь Личо Джелли, «почетного магистра» масонской ложи «П-2». Спасаясь от судебного преследования, он укрылся в Латинской Америке. А теперь направил Марию Грацию в качестве «почтальона», чтобы доставить своим сообщникам документы, которые можно было бы использовать для шантажа как итальянских властей, так и некоторых лиц в Вашингтоне и штаб — квартире НАТО.

Джелли много лет работал на ЦРУ и НАТО, создавая в недрах масонских организаций Италии сверхсекретную ложу «П-2», перед которой стояла цель — захватить государственную власть. Среди заговоров, сотрясавших после войны Итальянскую республику, этот был ближе всего к успеху.

А заговоров было множество. Послушаем, что говорит об этом генерал Джан Аделио Малетти, который много лет руководил итальянской контрразведкой (фрагмент из интервью корреспонденту журнала «Эспрессо» от 15 марта 1981 года):

— Сколько государственных переворотов намечалось в годы вашего пребывания в СИД?

— Не менее пяти. Но не все они были в одинаковой степени опасными.

— Первый в декабре 1970 года предпринял князь Боргезе. Скажите откровенно: демократия в Италии подвергалась тогда серьезной опасности?

— Нет. Возможно, Боргезе не удалось бы даже занять Рим. Но кровопролитие было возможным.

— А заговор «Розы ветров» был более опасным?

— Этот путч так и не реализовался. Однако заговорщики могли создать очень серьезные проблемы.

— Третья попытка — путч Эдгардо Соньо. Каким он Вам представляется?

— Его еще называли «белым путчем». Он не должен был перерасти в подлинный государственный переворот. Соньо стремился обеспечить поддержку своему проекту изменения конституции. Но у него не было плана применения силы.

— А два других?

— Они, возможно, были самыми опасными.

Первый намечался на август 1974 года. Группа низших офицерских чинов вступила в сговор с представителями высшего офицерства и была готова захватить Рим. План предусматривал арест президента Леоне, которого хотели вынудить высказаться в пользу путчистов. Заговор был предотвращен в последний момент. Другой должен был произойти через месяц с участием сподвижников того же Боргезе. Его также удалось предотвратить».

Пять заговоров за пять лет… К ним можно добавить еще несколько. В 60–х годах рвался к власти генерал де Лоренцо, поочередно возглавлявший военную жандармерию и СИФАР. Его план назывался «Соло» и предусматривал запрещение деятельности левых партий и профсоюзов, аресты их руководителей. Как раз после разоблачения заговора СИФАР и был преобразован в СИД. Изменилось название, но не суть организации. С ее помощью секретные службы НАТО готовили план «Антарктида». Он составлялся по аналогии с известным планом «Прометей», который привел к власти в Греции «черных полковников». Практически все послевоенные годы в Италии проходят под знаком разветвленного антигосударственного заговора. Меняются участники, «инициативные группы», но цель остается неизменной — нанести удар по демократическим силам, потопить в крови рабочее движение, установить реакционную диктатуру.

Генерал Малетти преуменьшил действительную угрозу этих заговоров. Как и в сумке синьоры Доннини, в интервью генерала имеется потайное дно. Фашистский князь валерио Боргезе вооружил свои банды оружием из арсенала министерства внутренних дел и уже был готов занять общественные здания и телевидение.

Путчисты готовились объявить Боргезе «вторым Муссолини». Они планировали поднять симпатизировавшие им армейские части — танковый корпус во главе с генералом Уго Риччи и третий армейский корпус, расквартированный вблизи американских баз. Под руководством полковника секретных служб Спьяцци мятежным частям надлежало отрезать Рим от рабочего Севера Италии.

В отличие от того, что утверждал Малетти, «белый путч» бывшего партизана и члена ложи «П-2» Эдгардо Соньо (он участвовал в Сопротивлении в качестве агента ЦРУ) должен был быть, по словам его организатора, «яростным, быстрым и беспощадным» и привести к установлению в Италии диктатуры во главе с бывшим министром обороны Рандольфо Паччарди. Тот же Спьяцци готовил заговор «Розы ветров».

Умолчания Малетти красноречивы: во всех этих заговорах главенствующую роль играли секретные службы Италии. Малетти и руководитель СИД генерал Мичели являлись активными членами той самой ложи «П-2», которая спасала одних провалившихся заговорщиков и выдвигала на их место других. Это вскрылось через несколько дней после опубликования интервью, и Малетти пришлось бежать и скрываться от судебного преследования в ЮАР.

Понятно, почему в «признаниях» генерала не упоминался главный организатор заговоров — разведка США. Именно ЦРУ и службы НАТО, выполняя волю военно — промышленного комплекса США, стояли и стоят у истоков подрывной деятельности, тайной войны США против своих собственных союзников. В недрах американской разведки, действовавшей заодно с реакцией западноевропейских стран, и создавалась стратегия этой необъявленной войны.

 

«УЧЕБНИК» ГЕНЕРАЛА УЭСТМОРЛЕНДА

Обнаруженный среди бумаг Марии Грации Доннини-Джелли секретный американский документ именуется: «Учебник для секретных служб. Операции по стабилизации. Разведка». Он разработан в 1970 году под руководством начальника Комитета объединенных штабов США (бывшего командующего американскими войсками во Вьетнаме) генерала Уэстморленда. Выдержки из него не раз приводились в американской, французской, итальянской, испанской прессе. Каждый раз Вашингтон опровергал подлинность документа. Джелли, конечно, знал об этом. И если на сей раз он послал его для опубликования в фашистском еженедельнике «Боргезе», которым руководит его друг Тедески, также член ложи «П-2» (билет № 2127), то смысл акции очевиден: сообщник ЦРУ Джелли подтверждал, что изложенный в этом документе план действий реален и отвечает той линии, которую ложа «П-2» проводила в жизнь.

Согласно положениям «учебника», отражающим политические установки американской администрации, США берут на себя функции единственных судей «определения природы режимов, которые заслуживают их помощи». Эта помощь прекращается, если «дружественные правительства проявляют слабость или бессилие перед лицом коммунистического восстания; если своим крайним национализмом ставят под угрозу интересы США».

Что же происходит, когда США в качестве «единственных судей» определяют, что союзники не соблюдают поставленные условия? В этом случае США заявляют о своем праве добиваться «изменения структур» союзных стран. Американские секретные службы, говорится в «учебнике», «должны быть в состоянии предпринять специальные операции, способные убедить правительство и общественное мнение в наличии опасности и необходимости решительных действий. С этой целью секретные службы должны обеспечить проникновение в подрывные течения специальных агентов, которым предписывается создавать группы действия из наиболее радикальных элементов. Эти группы под контролем американских секретных служб начнут насильственные или иные акции. Использование крайне левых организаций может вести к искомой цели».

В деловом стиле этой циничной инструкции по разжиганию беспорядков зеркально отражена так называемая стратегия напряженности, с помощью которой американские организаторы заговоров и их итальянские сообщники вот уже много лет готовят почву для установления авторитарной власти.

Методика эта неоригинальна. Вспомним провокационный поджог рейхстага, который организовали гитлеровцы, чтобы обвинить в этом «красных» и расправиться с оппозицией. Фашистские методы насилия, террора, физического уничтожения людей были взяты натовскими стратегами за образец в борьбе с левыми силами Западной Европы.

В апреле 1967 года власть в Греции была захвачена фашистскими полковниками. С этого момента основное внимание секретных служб США обращено к Италии. Именно здесь техника провокаций, чередования «черного» террора с псевдокрасным достигнет апогея. Почему именно Италия?

В США сравнительно недавно рассекречены доклады Совета национальной безопасности от 10 февраля и 8 марта 1948 года. По сути, они и явились изложением программы, на основе которой родилась кровавая «стратегия напряженности». Вот эти откровенные строки:

«Главной целью США в Италии является установление и поддержание в этой ключевой стране условий, благоприятных для нашей национальной безопасности… Безопасность всего восточного Средиземноморья и Ближнего Востока была бы поставлена под угрозу, если бы Советский Союз преуспел в усилиях поставить под контроль любую из следующих стран: Италию, Грецию, Турцию и Иран». Напомним, что на жаргоне империалистов «взятие под контроль» означало приход к власти левых правительств законным парламентским путем.

В 1947 году США добились вывода из правительств Италии и Франции министров — коммунистов. Но на Италию в апреле 1948 года надвигались первые послевоенные выборы, и в Вашингтоне панически боялись, что они принесут успех коммунистам и их союзникам. На подкуп итальянских избирателей, политических лидеров США выделили миллионы долларов. Причины столь энергичных усилий были, таким образом, политическими и военно — стратегическими. «Положение Италии в Средиземном море, — подчеркивалось в документе Совета национальной безопасности США, — позволяет ей контролировать коммуникации с Ближним Востоком. Страна граничит с Балканами. Используя базы, расположенные в Италии, страна, которой они принадлежат (читай: США. — Л. 3.), могла бы контролировать движение транспорта между Гибралтаром и Суэцким каналом, а также оказывать давление с воздуха в любой точке Балкан и прилегающих зонах».

Для достижения своих целей, говорилось в докладе, США должны быть готовы «полностью употребить свою политическую, экономическую, а если надо, и военную мощь». При этом «размещение американских сил в Италии могло бы поощрять некоммунистические элементы предпринять последнее энергичное усилие, даже рискуя развязать гражданскую войну, чтобы помешать укреплению коммунистического контроля». На такой случай предусматривались частичная мобилизация вооруженных сил США и «оказание подпольным антикоммунистическим группам финансовой и военной помощи».

Если законно избранную власть и таким путем свергнуть не удалось бы, США планировали прямой захват Сицилии и Сардинии. На островах сколачивались группы квислингов, готовых объявить об отделении от Италии и присоединении к США.

В Сицилии ведущую роль в сепаратистском движении играла мафия, надеясь использовать «присоединение» для наживы на контрабанде наркотиков и иных запретных операциях.

Кстати, ЦРУ поощряет сепаратистские тенденции и сегодня. Но вернемся к документам Совета национальной безопасности США. Говоря о них, журнал «Эспрессо» заключал: «Иными словами, США стремились к гражданской войне и установлению правой диктатуры».

 

ТРОЙНОЕ «М»

«Может быть, стоило напялить на голову Муссолини парик Джефферсона?» — как‑то спрашивала американского журналиста Сульцбергера госпожа Клэр Бут Люс, супруга владельца журнала «Тайм» и в то время (50–е годы) посол США в Италии.

«Госпожа Люс, — отмечал Сульцбергер, — питает самое глубокое презрение (она и не пытается скрыть его) к проницательности либо уму кого бы то ни было. Итальянцы в ее глазах — развращенные подлецы, неспособные управлять страной демократическими методами. Она говорит, что итальянское правительство, как и французское, не имеет никаких шансов на длительное существование, если не включить в него правые силы».

Речь шла об опоре на неофашистов — «миссини» (от МСИ — «Мовименто сичиале итальяно», или «Итальянское социальное движение»). «Миссини» — одно из трех «М», на которых зиждется политика «стабилизации», а вернее — дестабилизации Италии, проводимая США. Два других «М» — это мафия и масоны. Как получилось, что эти организации стали, наряду с фашистскими элементами, основными помощниками ЦРУ в Италии? Конспиративность и жестокость мафии в сочетании с разветвленностью и гибкостью масонской структуры плюс общий для них антикоммунизм предоставляли американцам уникальные возможности— достигать целей, минуя официальные каналы, чужими руками, то есть с минимальным риском и максимальным эффектом. Действенность мафии была доказана в самих США, где она создала фактически неуязвимый синдикат гангстерского бизнеса. Когда в ходе второй мировой войны американской разведке и армии понадобилась поддержка лиц итальянского происхождения, выбор пал на «Коза ностра». Из тюрьмы в дорогой отель был переведен Сальваторе Луканиа, более известный как Счастливчик — Лакки Лучано. Связи Лучано должны были облегчить установление контактов с сицилийскими «мафиози». Перед высадкой десанта на этом острове войскам США предписывалось «установить связи с лидерами тайных радикальных групп, например мафии, и оказать им всю возможную помощь» .

Так закладывались основы сотрудничества мафии с американской разведкой, которым суждено было крепнуть. Они оказались незаменимыми для осуществления подрывных акций — политических убийств, провокаций.

Масонство для ЦРУ было удобно тем, что, имея, как и мафия, закрытый характер, оно не выглядело столь одиозным. В период Великой французской революции к «братству каменщиков» (масон по — французски — каменщик) принадлежали многие выдающиеся просветители. В рядах масонов находились Гарибальди и Мадзини. Но те времена ушли в прошлое. Элитная, привилегированная структура «цехов», или «лож», как их называют итальянцы и англичане, сделала свое дело. Ряды масонства, как правило, пополнялись финансовыми магнатами, реакционными политиками Запада, а революционные и эгалитаристские лозунги, некогда отмечавшие его взлет, постепенно превращались в насмешку над здравым смыслом. ЦРУ и его предшественник — Управление стратегических служб (УСС) — оказались вотчиной масонов, увидевших в этих организациях огромные возможности для расширения своей скрытой, незаметной внешнему глазу власти в только что освобожденной Европе.

Еще в 1942 году УСС поручило американцу итальянского происхождения Максу Корво составить «план итальянского шпионажа», в котором видное место было уделено привлечению в качестве агентов итальянских эмигрантов — масонов. Корво завербовал в этой среде Джузеппе Луписа, кото — рый позже стал министром Италии. Из нью — йоркской ложи, носившей имя Гарибальди, был при — влечен к сотрудничеству масон Рандольфо Паччарди. Правда, он участвовал на стороне республиканцев в гражданской войне в Испании, и руководители УСС — ЦРУ первоначально подозревали его в левых взглядах. «Какая ошибка! — восклицал по этому поводу в своих воспоминаниях Корво. — Подумать только, как Паччарди реорганизовал итальянские вооруженные силы во время «холодной войны»! Агенту американцев, служившему верой и правдой своим хозяевам, действительно весьма подошел пост министра обороны Италии. И о милитаристе — министре, «достопочтенном Паччарди» с убийственной иронией выскажется Хемингуэй в своем романе «За рекой, в тени деревьев». Затем Паччарди стал знаменем профашистских сил, стремившихся установить свою диктатуру в Италии. Корво включил в свою сеть и сицилийского адвоката Синдону, который позже стал банкиром и сотрудничал с ЦРУ в организации заговоров, финансировал деятельность ложи «П-2».

Американцы хорошо знали, как использовать подобных агентов. Одобренный руководством УСС план Макс Корво характеризовал так: «Это был план не только шпионажа, но и психологической войны». Войны с кем? С партиями и организациями трудящихся, силами демократии и мира. Начатое им дело было продолжено другими. Фанатик, «поэт от контрразведки» — Джеймс Энглтон полнил сеть агентов, набранных Корво, спасенными им от антифашистской чистки офицерами, которые оставались верными Муссолини уже после того, как Скорцени выкрал «дуче» из‑под ареста и на самолете доставил в созданную под эгидой гестапо «республику Сало» на Севере Италии. Тех, кого пока еще преждевременно было включать в итальянскую полицию и секретные службы, Энглтон, по свидетельству Корво, отправлял под крылышко Франко в Испанию. Один из руководителей ЦРУ генерал Уолтерс , будущий палач вьетнамского народа и директор ЦРУ Колби, создатель «потенциала смерти», специального отдела ЦРУ по осуществлению политических убийств во всем мире Харви — словом, весь «цвет» ЦРУ проходил стажировку именно в Италии, специализируясь на подрыве демократических институтов страны. Они работали в тесном контакте с посольством США. Колби, например, с восторгом отзывался о после США Клэр Бут Люс: «Она очень интересовалась операциями ЦРУ, которые мы проводили из посольства. Привлекательная, умная, уверенная в себе, она — один из немногих дипломатов, которыми я восхищаюсь». Еще бы! Госпожа Люс хотела напялить американский парик на Муссолини… Явно превышая прерогативы посла, она бесцеремонно диктовала, кого следует включать, а кого нет в итальянские правительства. Это она яростно противилась избранию президентом Италии Джованни Гронки, представителя левого крыла Христианско — демократической партии.

 

УСТРАНЕНИЕ МАТТЕИ

Джованни Гронки выступил за нормализацию политических и экономических отношений с Советским Союзом. Первым из итальянских президентов он посетил СССР. Постепенно стала налаживаться торговля между двумя странами. Большой толчок торговому и экономическому сотрудничеству дал Энрико Маттеи. Друг президента, бывший партизан Маттеи возглавлял Национальное общество жидкого топлива. Предприимчивый и энергичный, Маттеи сделал многое, чтобы помочь преодолеть хронический энергетический голод, который тормозил промышленное развитие Италии. На Севере Италии Маттеи отыскал запасы метана, в Сицилии — нефть. Затем установил прямые связи с нефтедобывающими арабскими странами, поставив под угрозу интересы семи крупнейших нефтяных монополий. Он же стал инициатором покупки советской нефти и размещения советских заказов в ряде отраслей итальянской индустрии.

Позиция Маттеи противоречила диктату американцев и, если употребить терминологию «учебника» Уэстморленда, выглядела проявлением «крайнего национализма». А как демонстрирует вся послевоенная история, нанести удар по экономическим интересам союзников, поставить их в зависимость от нефтепоставок по монопольным ценам столь же важно для верхушки американской буржуазии, как и нагнетание международной напряженности и усиление гонки вооружений. Нефтяные монополии охотно вкладывают свои сверхприбыли в военную промышленность, включая производство ракет и электронику. Они же активно навязывают свою линию в международных делах Белому дому. Стоит ли, например, удивляться, что эмбарго и «санкции» США в отношении СССР как картеровские, так и рейгановские неизменно включают нефтебуровое оборудование, не говоря об электронике? Сверхприбыли от продажи нефти, практически по спекулятивным ценам, для нефтяных монополий так же важны, как прибыли от военных заказов. Антисоветизм позволяет при этом играть на антикоммунистических рефлексах западноевропейской буржуазии и, обманывая собственных партнеров, сдирать с них втридорога за энергосырье и военные поставки. Выступая против разрядки, вожди олигархии США стремятся одновременно убить двух зайцев. Ущерб идеологическим противникам для них важен, но не менее важен ущерб своим «друзьям». Ибо «друзья» — это ведь и конкуренты. А когда речь идет о миллиардах долларов, то можно пойти на любое преступление.

Операция, которая привела 27 октября 1962 года к катастрофе личного самолета Энрико Маттеи, разрабатывалась в Вашингтоне под руководством уже упоминавшегося Уильяма Харви. Он привлек к ней главаря американской мафии Роселли. Ранее этот человек, разбогатевший на кинобизнесе и игорных домах, принимал участие в заговорах ЦРУ против Фиделя Кастро. Позже Роселли подключился к убийству Джона Кеннеди (нефтяные интересы сыграли и там немалую роль). Как и многих нежелательных свидетелей, его устранили. После преступления в Далласе Роселли был задушен, разрезан на куски и брошен в море. Так или иначе, но его участие в убийстве Маттеи было прелюдией и к убийству американского президента.

Роселли поручил организовать катастрофу самолета своему подручному — Карлосу Марчелло, боссу мафии в штате Луизиана. В то же время в Риме резидент ЦРУ Карамессинес согласовывал детали с руководителем секретных служб генералом Де Лоренцо. Сразу же после гибели Маттеи Карамессинес срочно покинул Италию. Позже он руководил операциями по свержению правительства Альенде в Чили.

Убийство Маттеи имело долговременные последствия. ЦРУ и их люди сделали все, чтобы заставить Национальное общество жидкого топлива пойти на уступки «семи сестрам».

Много лет спустя продолжали гибнуть люди, пытавшиеся распутать обстоятельства гибели Маттеи. Так погиб сицилийский журналист Мауро де Мауро, собиравший материал о последних днях Маттеи, проведенных им в Сицилии, перед роковым вылетом в Милан. Был убит прокурор Сицилии Скальоне, знавший, видимо, многое об убийстве Маттеи и исчезновении Мауро. Был убит и судья Коко, прибывший на остров из Генуи для расследования убийства Скальоне. Все эти преступления облегчались координацией действий ЦРУ и трех «М», а также итальянских секретных служб.

 

МЕХАНИЗМ ПРОВОКАЦИЙ

В 1979 году на Юге Италии, в Катандзаро, состоялось слушание дела о провокационных взрывах, организованных в 1969 году в Риме и Милане агентами итальянских и греческих секретных служб.

Вызванный на допрос бывший руководитель СИД, генерал — фашист Мичели, был вынужден признать, что внутри подчиненной ему организации имелся сверхзасекреченный отдел, который занимался наиболее «деликатными» делами. Он назвал его «Супер — СИД».

«Супер — СИД», отметил итальянский журнал «Панорама», представляет собой структуру, которая связывает итальянские секретные службы с секретными службами других стран НАТО. С самого начала ЦРУ возложило на этот, по существу, бесконтрольный орган НАТО внутри итальянского государства выполнение плана «Димагнитайз». Как пишет Роберто Фаэнца в книге «Дурное дело», вышедшей в Милане в 1976 году, это был «план постоянного антикоммунистического наступления». Его разработали ЦРУ и НАТО одновременно для Италии и Франции. Контроль над его исполнением с американской стороны осуществляли сперва генерал Уолтерс, потом резидент ЦРУ в Риме Карамессинес, о котором мы упоминали.

Содержался «Супер — СИД» главным образом на американские средства. «Его стали подозревать в причастности ко всем террористическим акциям Италии. Так или иначе, — отмечает журнал «Панорама», — остается без ответа вопрос: шли ли деньги, которые поступали из ЦРУ «Супер — СИДу», только на финансирование правых или они оказывались в карманах тех, кто работал на «стратегию напряженности»?»

Вопрос заключает в себе и ответ. Достаточно беглого взгляда на события, чтобы убедиться в участии людей ЦРУ чуть ли не в каждом скандале или преступлении, сотрясающем Италию.

С 1963 года профашистские элементы в армейских кругах Италии начали готовиться к борьбе с пресловутой «коммунистической опасностью». Их возглавил начальник генштаба вооруженных сил генерал Алойя. Ближайшим его помощником в разработке новых методов «психологической войны» (вспомним Корво!) стал фашиствующий журналист Джанеттини. Он предложил, в частности, «тактику проникновения во враждебные политические силы». Джанеттини становится одним из инициаторов «красного маскарада» фашистов. По его рекомендациям руководитель неофашистской организации «Ордине нуово» Джузеппе Раути направил своих боевиков в Грецию для изучения «опыта» греческих фашистов. Под видом леваков фашисты внедряются в экстремистские кружки. Их задача — побуждать леваков к эксцессам, в организации которых можно было бы обвинить «красных». Раути и сам приезжал в Грецию, где установил связь с фашистским эмиссаром Плеврисом, лидером «движения 4 августа» (это «движение» вдохновлялось идеями диктатора Метаксаса, который 4 августа 1936 года распустил греческий парламент и запретил политические партии). В апреле 1969 года с участием Раути состоялось тайное совещание в Падуе, где было решено организовать провокации по всей Северной и Центральной Италии. Их осуществление поручается падуанской группе Фреды и Вентуры, двух фанатичных фашистов. Фреда возглавлял издательство «Ар», проповедующее «арийские» взгляды. Оба начали распространять теории «наци-маоизма», то есть слияния усилий фашистов и маоистов в общей борьбе против «режима».

Такая маскировка имела несколько целей. Одна из них заключалась в том, чтобы облегчить проникновение фашистских провокаторов в левацкие организации. Другая состояла в том, чтобы выдавать террористические акты и бесчинства, совершаемые «наци — маоистами», за действия «красных», «коммунистов». Такая мимикрия вызывалась еще и тем, что взрыв студенческого движения в Италии, Франции, ФРГ весной 1968 года привел к заметному полевению молодежи и найти к ней подход, оперируя открыто фашистскими лозунгами, было трудно. Вместе с тем движение учащихся имело пестрый, противоречивый характер. Ежедневно сменялись его лидеры. Многие из них, соревнуясь в обличении «системы», вместе с тем проявляли враждебность к компартии, были настроены промаоистски. Среди них было немало играющих в «революцию» детей состоятельных родителей и просто деклассированных озлобленных людей. Потенциально они представляли собой удобный горючий материал для провокаций. Низвергатели «системы» проявляли себя прежде всего как враги организованного рабочего движения. Над «приручением» леваков (вспомним постулаты «учебника» об использовании «крайне левых элементов») совместно работали НАТО, ЦРУ, греческие, итальянские, испанские, португальские спецслужбы.

После совещания в Падуе группа Фреды приступила к «делу». Она организовала большое число покушений и поджогов — 22 за 9 месяцев. И в заключение произвела 12 декабря 1969 года мощный взрыв в помещении Сельскохозяйственного банка в Милане, в результате которого 16 человек было убито, 80 ранено. Одновременно раздавались взрывы в Риме.

СИД (и, разумеется, «Супер — СИД») через агента Дзету (Джанеттини) знали о покушениях, но ничего не делали, чтобы предотвратить преступления.

Многим из организаторов кровавых актов — закоренелым фашистам — помогли пересечь границу.

Вместо них обвинили анархистов. Один из них — Вальпреда — объявлен виновным. Другой — Пинелли — погиб во время допроса в миланской полиции. От пуль террористов падет и комиссар Калабрези, который допрашивал Пинелли. Окажутся уничтоженными важнейшие улики. Когда не выдержит испытания основная версия, секретные службы сфабрикуют другие. Лишь через много лет исполнители кровавого злодеяния Фреда и Вентура были посажены на скамью подсудимых. Но процесс в Катандзаро завершился их скандальным оправданием.

У истоков терроризма в современной Италии мы, таким образом, находим «всю королевскую рать» внутренней и международной реакции, над которыми возвышаются службы «психологической войны» НАТО. Они стремятся обеспечить безнаказанность подрывных сил, чтобы с помощью тех же трех «М» продолжать серию заговоров и террористических актов.

 

«РОЗА ВЕТРОВ»

В непрерывной цепи путчей, подготовленных по образцу «фашистский детонатор — левая ширма — правый переворот», выделяется заговор «Розы ветров».

Весной 1973 года в Милане торжественно открыли памятник комиссару полиции Калабрези. На торжественное открытие приехал премьер — министр Италии Мариано Румор. Во время церемонии бородатый человек, скрывавшийся в толпе, с криком «Да здравствует Пинелли» бросил гранату. Четверо убитых, десятки раненых, общая паника. Однако Румор остался невредимым, а преступник вопреки расчетам был задержан. На допросах он твердил, что хотел отомстить за смерть Пинелли. На самом деле убийство Румора должно было стать сигналом для переворота, который готовила группа «Роза ветров».

Покушавшийся, Бертоли, был подставной фигурой, уголовником, далеким от политики. Чтобы сделать версию о побудительном мотиве правдоподобной, его направляют на «стажировку» в анархистский кружок. Затем Бертоли, которому грозило судебное преследование, переправляют… в Израиль. Более года его держат в одном киббуце.

В нужный момент Бертоли возвращают в Италию, привозят в Милан, дают гранату. Провокация совершена. Правая пресса мечет громы и молнии против «красных». Но неудача провокации не позволила довести заговор «Розы» до завершения.

В заготовленных заговорщиками документах говорилось, что смерть Румора явилась бы детонатором, «обязывающим вооруженные силы прямо выступить в защиту государственных институтов».

Как считал судья Тамбурино, переворот «Розы» повлек бы «физическое уничтожение двух тысяч политиков и военных».

Список заговорщиков пестрел именами высших военных чинов. По сведениям итальянской печати, в заговоре был непосредственно замешан генерал Джонсон, руководитель службы безопасности НАТО. Детали заговора обговаривались в доме банкира Синдоны, члена ложи «П-2». Синдона — друг американских банкиров, агент ЦРУ, о чем позже он заявил сам.

 

ПОД ПРИЦЕЛОМ — ДЕ ГОЛЛЬ

Со временем, когда будут обнародованы документы (если это произойдет), относящиеся к тайной политике США и НАТО в отношении Франции, можно будет составить более полное представление о той концентрированной атаке, которой была подвергнута политика генерала де Голля. Известно, что идеи «величия Франции», отказ французского президента следовать американским установкам и особенно выход Франции из военной организации НАТО вызвали резкую реакцию Вашингтона.

Де Голль отчетливо понимал, что линия Даллеса на «отбрасывание» Советского Союза, игнорирование результатов второй мировой войны могут привести к новому конфликту. Он справедливо считал, что политика «холодной войны» позволяет США получать для себя односторонние выгоды за счет интересов союзников, подчиняя себе экономику и финансы Западной Европы и извлекая из ее зависимого положения гигантские дивиденды.

В политических, экономических, культурных связях с СССР, в идеях общеевропейского сотрудничества французский президент видел противовес диктату США.

Борьба де Голля за урегулирование отношений с Алжиром, осуждение им вьетнамской авантюры американцев вызвали ненависть к нему в правоэкстремистских кругах. Известны связи ЦРУ с ОАС, ультраправой организацией, причастной к многочисленным заговорам против де Голля. Достаточно напомнить, что на генерала было совершено около 30 (!) покушений. Избежать гибели ему помогали не только реорганизованные им службы безопасности, но иногда и воля случая.

Бывший сотрудник ЦРУ Гонсалес — Мата рассказывает в своей книге «Подлинные властелины мира» о тайной деятельности ЦРУ против де Голля. Особенно интересно его свидетельство о том, как ЦРУ использовало против генерала студенческие волнения в мае 1968 года. Агент Лебедь (им был сам Гонсалес — Мата) получил задание проникнуть в ряды радикально настроенных студентов. В Париже, его инструктировал «сам» генерал Уолтерс. Интересно, что среди участников инструктажа находился и представитель профсоюза АФТ — КПП Молизани.

Просто удивительно, до чего активно участвуют профсоюзные боссы Америки в подрывной деятельности в Европе! Их представитель Ирвинг Браун специально аккредитован в Париже, чтобы создавать раскольнические профсоюзы, помогать подрывным группам в социалистических странах. Достаточно вспомнить роль АФТ — КПП в польских делах. Приведем пример, о котором рассказала в начале 1982 года польская газета «Трибуна люду».

Оказывается, в составе делегации Итальянского союза труда (ИСТ), организованного в свое время с помощью американцев, на съезд «Солидарности» в Польшу приезжали некие Луиджи и Паола Скриччоло. В качестве представителей международного отдела ИСТ они встречались с лидерами экстремистских контрреволюционных группировок, действовавших в Польше. Они же были организаторами манифестации в Италии под лозунгом «Солидарность с „Солидарностью"». В феврале 1982 года оба они были арестованы итальянской полицией по обвинению в принадлежности к… «красным бригадам»! Эти «фигаро» подвизались, таким образом, и в самом реакционном профсоюзе Италии, созданном на деньги американцев, и в среде «ультралевых».

Но вернемся к парижскому эпизоду, который раскрывает технику манипуляций ЦРУ по использованию леваков и ее далеко идущие цели. Координатор ЦРУ и военной разведки в Париже Грэм объяснил Лебедю его задачи: «Речь идет не об облегчении взятия власти левыми, а о том, чтобы, поощряя беспорядки, создавая инциденты между демонстрантами и силами порядка, спровоцировать такую реакцию «молчаливого большинства» Франции, которая побудила бы де Голля изменить политику, отдалиться от восточных стран, вернувшись в лоно союзной с США Европы. С помощью давления правых возможно также заставить де Голля уйти в отставку, освободив место правительству, с которым будет легче найти взаимопонимание…

Нам необходимо проникнуть в среду руководителей бунтовщиков, чтобы знать их планы и влиять на них в наших интересах.

На первых этапах важно, чтобы наши друзья, просочившиеся в группы активистов, побудили демонстрантов создать максимальное число инцидентов».

Лебедь был заброшен в Сорбонну и сумел занять один из постов в штабе бунтующих леваков — «гошистов» — в театре «Одеон». Лебедь был не одинок. Среди боевиков «парижского мая» он опознал еще несколько провокаторов — агентов ЦРУ.

Обстановка накалялась. В конце мая президент покинул Елисейский дворец. Армия по совету «друзей из ЦРУ» подтянула подкрепления. Финал известен. Де Голль распустил Национальное собрание, а на улицы Парижа вышло то самое «молчаливое большинство», которое так хотели разбудить американские секретные службы через провокаторов «гошистского» движения. Результаты? Де Голль стал терять влияние и через некоторое время ушел в отставку.

 

БАСКИ ИЛИ «ТИХИЕ АМЕРИКАНЦЫ»!

Ставка на фашистские режимы тем временем, несмотря на усилия Вашингтона, становилась все менее успешной. Под угрозой оказался режим «черных полковников» в Греции, в который было вложено так много долларов и надежд. К неизбежному краху шел режим Франко в Испании. Агонизировал и режим Салазара.

Все это не могло не беспокоить вашингтонских стратегов. Вот почему в Испании с целью гальванизации фалангизма, авторитарных порядков была применена все та же «стратегия напряженности».

Как и в Италии, необходимо было создать «красный» жупел, создать проблему терроризма. Для этого американская разведка совместно с испанскими секретными службами решила использовать сепаратистские тенденции.

Ставка на сепаратизм, на этнические группы, сохраняющие в ряде стран Европы свои специфические особенности, является для ЦРУ столь же постоянной, как и игра на «красно — черном» терроре. «Сепаратистская карта» испробовалась в Сицилии и Сардинии. Во Франции накануне парламентских выборов 1978 года лидер социалистов Мишель Рокар заметил, что на случай победы левых сил ЦРУ приготовило план дестабилизации страны. Речь шла о том, чтобы использовать против левых сил Франции террористические группы различного этнического происхождения — корсиканцев, бретонцев, эльзас — лотарингцев. Их деятельность действительно активизировалась накануне выборов.

В 1978 году, однако, победили консервативные партии, но в 1981 году Франция избрала президента — социалиста и досрочные парламентские выборы привели левые партии к власти. И снова участились взрывы на Корсике, в самом Париже и ряде других мест страны. Эта синхронность показательна.

Но вернемся к Испании, где реакция сделала ставку на розыгрыш «баскской карты». В декабре 1972 года в одном из районов Мадрида была замечена подозрительная группа молодых людей. Они вертелись возле церкви, напротив которой находилась дипломатическая миссия. Церковь эту регулярно посещал премьер — министр Испании Карреро Бланко. Юноши поселились неподалеку. Их дом оказался в поле зрения той же миссии. Тайно сфотографировав подозрительных лиц, представители миссии вручили их фотографии испанским секретным службам. Там объяснили, что все они принадлежат к террористической организации басков — ЭТА. Дали понять, что испанская полиция осведомлена об их приготовлениях. Работники миссии (можно догадаться, какова настоящая профессия этих «дипломатов») поставили в доме террористов свои микрофоны, подслушивали разговоры. Сомнений не было: готовилось убийство премьер — министра. Один из «дипломатов» докладывает об этом своим руководителям и получает недвусмысленное указание. «Считая, что устранение Карреро Бланко облегчит применение их стратегии к Испании и Португалии, — пишет Гонсалес — Мата, — «дипломату» приказывают «принять все меры, чтобы покушение удалось». Но важно, чтобы в глазах всех это выглядело «делом рук террористов — сепаратистов». Террористы роют туннель под улицей, по которой обычно проезжает Карреро Бланко. 19 декабря 1973 года они заполняют его взрывчаткой. Агенты «дипломата» проникают туда и добавляют («чтобы удалось») еще две противотанковые мины с электронным детонатором. Наутро «баскские террористы» и «дипломаты» дружественной Испании страны действуют одновременно, отправляя премьер — министра и двух сопровождающих его полицейских в мир иной. Так изложил подробности гибели Бланко бывший агент ЦРУ Гонсалес — Мата. Он назвал и имена «дипломатов» — офицер безопасности посольства США Уэйн, руководитель американских спецслужб в Испании Роберт. О дате убийства был уведомлен помощник президента США Александр Хейг.

Позднее в Испании появились сообщения об убийствах высокопоставленных военных судей и адвокатов, похищениях представителей правящих партий. Местный Боргезе — Антонио Техеро Молина — ссылаясь на нестабильность положения в стране и «бессилие правительства перед лицом терроризма», в 1981 году захватил со своими сообщниками здание испанского парламента. Путч был подавлен, но США «забыли» поздравить испанское правительство с благополучной ликвидацией путча. Видимо, от застенчивости, свойственной «тихим американцам».

 

АНОМАЛИИ «КРАСНЫХ БРИГАД»

Начало 70–х годов отмечено активизацией так называемых «красных бригад» в Италии. Их тактика «кусай и беги» перерастает в теорию «беспорядочного терроризма». Пропагандируются установки на военные действия в условиях города. Налеты на оружейные магазины чередуются с похищением людей и последующим вымогательством денег.

На эти средства приобретается оружие, создаются боевые «колонны» — в Риме, Турине, Венеции, Неаполе. Акции «красных бригад» становятся все более дерзкими. Во время отсидки в тюрьмах «бригадисты» стремятся «политизировать» преступные элементы. В их действия включаются члены калабрийской мафии — «ндрагета», специализирующейся на похищениях людей. Тут интересы уголовников и ультрареволюционеров полностью совпадают.

Идеолог «красных бригад» профессор Антонио Негри писал в своих статьях: «Повстанческие действия должны множиться, ведя дело к разрушению государства». Заметим, что Негри без промедления выдают въездные визы в США. Репутация апологета «городских восстаний», похоже, не смущает американские власти, а подозреваемый в сообщничестве с «красными бригадами» друг Негри Франко Пинерно спасается от ареста лишь благодаря американской визе в паспорте.

Терпимость американцев к идеологам крайне «левых» групп нетрудно объяснить. Генерал Уильям Ярборо, руководитель сектора специальных операций ЦРУ, отмечал, что так называемый беспорядочный (слепой) терроризм является тактикой, выработанной ЦРУ совместно с различными атлантическими организациями. Эта тактика, объяснял он, используется главным образом как кардинальный элемент для разных программ, имеющих целью дестабилизировать правительства и убедить население согласиться на установление сильного полицейского государства.

Контакты «вождей» левацких организаций с американцами и правыми кругами не редкость. Бывший фашист, а затем руководитель «красных бригад» Ренато Курчо вместе с Негри долгое время проживал в Париже. Он несколько раз подвергался арестам, но с поразительной легкостью бежал из тюрем, что, впрочем, характерно и для многих его друзей. Но когда он попал в тюрьму города Пиза, то в одной камере с ним странным образом оказался некий Рональд Старк, американский гражданин. Старк снабдил Курчо адресами своих друзей на Ближнем Востоке, через которых можно приобрести оружие, показывал ему, как обращаться со взрывчаткой.

Старк весьма быстро покинул тюремную камеру, хотя за ним тянулся длинный хвост обвинений. Известно, что в США, а потом в Бельгии он занимался изготовлением сильнодействующих наркотиков. На Ближнем Востоке он был связан с крупнейшими контрабандистами героина. В США (в Калифорнии) ему принадлежало ранчо, где обретался «поэт наркотиков» Тимоти Лири, прославивший на всю Америку «восхитительные» качества наркотика — галлюциногена ЛСД. Лири предпочитал испытывать этот препарат на окружающих его «хиппи». Эти эксперименты, оказывается, были частью работ ЦРУ по выработке средств, способных «изменить поведение» человека, нарушить его психику, сделать послушным орудием в своих руках.

И когда 11 апреля 1979 года (уже после убийства в Италии Моро) Старк в очередной раз был освобожден из тюрьмы, на этот раз в Болонье, судья употребил формулировку — Старк неподсуден, поскольку «является агентом ЦРУ и в этом качестве работал»(!).

Вот она, живая иллюстрация к страницам из «учебника» генерала Уэстморленда об использовании «крайне левых» американской разведкой.

Стоит ли удивляться, что низвергателям капиталистического строя, выступающим под забралом «красных бригад» и «пролетарской войны», открыли свои объятия злейшие враги прогресса — фашисты. Руководитель испанских фалангистов, член неофашистского «Черного интернационала», созданного с помощью секретных служб НАТО, Толо Бласко заявил корреспонденту итальянского журнала «Эуропео»: «Мы являемся свидетелями потрясающегося явления. Мы обнаружили, что идеи Мао близки к мыслям Гитлера». «Многие представители «красных бригад» прокитайского направления, — продолжал Бласко, — находятся в Испании. Мы говорим им:,Добро пожаловать!».

Левая мимикрия не смущает правых. Давно разобрались в ней и теоретики из Лэнгли. Террористы — леваки — удобнейшее прикрытие для провокаций независимо от того, действуют они по убеждению либо являются профессиональными провокаторами. Ими можно прикрыть любое политическое преступление. Пример тому — убийство Альдо Моро.

 

«Я НЕ НАХОЖУ ПОНИМАНИЯ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ»

Наряду с гибелью братьев Кеннеди смерть Альдо Моро, председателя Христианско — демократической партии Италии, остается крупнейшим политическим преступлением второй половины этого века.

Внешняя канва событий всем известна. В середине марта 1978 года «красные бригады» подстерегают Моро и его эскорт на улице Фани в Риме, без труда расправляются с охраной и заключают Моро в так называемую «тюрьму народа». 9 мая труп Моро по звонку «красных бригад» обнаруживают в центре столицы, на полпути между зданиями ХДП и Итальянской компартии. Это своего рода символ — Моро «наказали» за его целенаправленные попытки добиться сближения позиций правящей партии христианских демократов и ИКП.

54 из 63 участников нападения арестованы. Министр внутренних дел в феврале 1982 года объявил, что под Римом обнаружена и «тюрьма народа». В апреле 1982 года начат процесс над террористами. Но остается без ясного ответа вопрос: кому в действительности было необходимо устранить с политической арены этого дальновидного политического деятеля? «Красным бригадам»? Расправа с Моро вызвала в их рядах раздоры. Материал допросов в «тюрьме народа» оказался столь скудным, что «бригадисты» так и не осуществили угрозу обнародовать то, что они сперва назвали сенсационными разоблачениями.

Как все‑таки родилось решение похитить Моро? Кто его подсказал? Кто настоял на расстреле безоружного пленника, когда было ясно, что самим «бригадам» это принесет больше неприятностей, чем дивидендов?

В самый напряженный момент, когда оставались еще надежды на спасение Моро, одно из римских агентств опубликовало сообщение следующего содержания: «Руководящий центр, который организовал похищение Моро, не имеет ничего общего с «красными бригадами». И добавило: «Похищение Моро может стать значительным событием лишь в случае, если поможет повернуть вспять нынешнюю тенденцию, которая толкает ХДП и ИКП к постоянному сближению».

Агентство это принадлежало бывшему другу Лицо Джелли — Кармине Пекорелли, который входил в его ложу «П-2». Однако, получив от Джелли документы секретных служб, в том числе досье на политических деятелей Италии, Пекорелли впоследствии стал шантажировать своих сообщников.

Через несколько месяцев после своих разоблачений Пекорелли был убит. Убит выстрелом в рот. Так убивает мафия тех, кто, по ее мнению, не умеет хранить тайны.

Бесспорно одно — Пекорелли знал, что авторами преступления являлись не «красные бригады», что центр, благословивший кровавую акцию, следует искать в ином месте. В каком?

Обратимся к письмам Моро из заключения.

Столкнувшись с нежеланием высшего звена ХДП спасать его, он пишет: «Возможно, в этой жесткой по отношению ко мне позиции скрывается американское или западногерманское влияние». «Ты увидишь, — говорил Моро за несколько недель до этого сенатору Червоне, — нас заставят дорого заплатить за нашу политику». — «Кто?» — «Наши противники, внутренние и внешние. Я, например, не нахожу понимания в Соединенных Штатах и отчасти в ФРГ».

Враждебность США к проводимому им курсу на достижение национального согласия пугала Моро. В конце декабря 1977 года он узнал, что посол США в Риме Гарднер посылает о нем в Вашингтон в высшей мере отрицательные доклады. Моро направил в США своего представителя Пизану, чтобы прощупать возможность визита в США, который мог бы смягчить возникшую напряженность. Пизану встретили с ледяной холодностью. Помощник Бжезинского сообщил, что в Вашингтоне «никто не желает встречаться с Моро».

США беспокоились, что линия Моро может оказать влияние на всю европейскую ситуацию, в частности на всеобщие выборы во Франции, где казалась вполне вероятной перспектива прихода к власти левых сил. Госдепартамент 12 января 1978 года опубликовал резкое заявление, в котором недвусмысленно рекомендовал итальянцам и французам воздержаться от любой формы допуска коммунистов в правительство.

Моро был ясен характер предупреждения. «Эти люди, — говорил он Червоне, — пойдут на все, чтобы сбыть на рынке самый гнилой апельсин Калифорнии». Апельсин, конечно, был упомянут иносказательно. В Калифорнии сосредоточены жизненные центры военно — промышленного комплекса США. Оттуда к рулю управления США придет новый президент.

Атаки на Моро становятся все более ожесточенными. 3 марта, выступая в Колумбийском университете, посол США Гарднер, как отмечал журнал «Эуропео», заявил: «Альдо Моро — наиболее опасная и двусмысленная личность на итальянской политической сцене».

16 марта на улице Фани механизм заговора был пущен в ход.

 

КУКЛОВОДЫ ИЗ НАТО

В одном из своих интервью Личо Джелли сказал, что с детства мечтал стать кукловодом, «бураттинайо», который мог бы, как марионетками, манипулировать людьми, в том числе «сильными мира сего». Это не было пустым хвастовством: среди почти тысячи членов «П-2» находился цвет всех родов войск Италии, руководители всех секретных служб — генералы Грассини и Сантовито, Джаннини и Пелози, адмирал Торризи, занимавший командный пост в НАТО. Там были виднейшие банкиры и промышленники, директора газет и телевидения. Были там и министры — христианские демократы и социалисты, парламентские лидеры. Связи ложи простирались на Африку и Латинскую Америку. Но главной была ее теснейшая связь с США.

Больше того: через ложу «П-2» итальянское масонство, насчитывающее около 20 тысяч членов, являлось как бы коллективным филиалом ЦРУ. Почему? Да потому, что послевоенная реорганизация масонских лож в Италии (как и в других странах Западной Европы) проходила под контролем американской разведки. По свидетельству упоминавшегося Макса Корво, американские масоны, руководящие ЦРУ, ринулись в еще не освобожденную до конца Италию, чтобы раскинуть свои сети. Руководил этими действиями масон Фрэнк Джильотти, один из шефов ЦРУ. Под его руководством началась чистка почти 500 лож Италии от антифашистских, левых элементов и их замена деятелями откровенно фашистского толка. Джелли, например, добровольцем пошел воевать на стороне фашистов в Испанию. Став офицером армии Муссолини, прославился зверскими расправами над итальянскими партизанами. Вот кого привлекали в свои подручные американские масонские организации.

Традиционно масоны, как мы уже отмечали, занимали в политической, экономической, военной элите США ведущие места: от президентов США до председателей крупнейших корпораций и высших военных чинов. К масонству, например, причастны почти все командующие НАТО. Для их удобства при штабах НАТО в Италии и на базах в конце 50–х — начале 60–х годов были созданы специальные масонские ложи для американских офицеров. В Вероне это «Верона Америкэн», в Виченце — «Джордж Вашингтон», в Ливорно — «Бенджамин Франклин», под Неаполем — «Гарри Трумен», во Фриули — ложа «Авиано». Для американских дипломатов и военных в Риме учреждена ложа «Колизеум». Чтобы натовские «мастера» могли беспрепятственно командовать своими итальянскими «подмастерьями», они пользуются привилегией одновременно принадлежать к масонскому объединению «Великого Востока» как США, так и Италии.

Кем стал бы без этой американской помощи Джелли, который начинал с того, что дарил министрам матрасы своей фирмы? Фашист — кукловод сам являлся послушной куклой в руках куда более изощренных и опытных людей. Военно — промышленный комплекс США, Белый дом, ЦРУ, воротилы из Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии — все они прибирали к рукам Италию через Джелли и его вездесущих подручных. Несомненно, что и в размещение на итальянской земле американских ракет внесла свой вклад ложа «П-2», в которую, помимо трех министров и семи высших чинов министерства обороны, входили 42 генерала и адмирала и 51 полковник. «Промышленники и финансисты, политические деятели, генералы и судебные чиновники, принося клятву верности масонству, тем самым становились на службу ЦРУ США, чтобы любым путем преградить компартии доступ к власти», — писал Пекорелли, сам принесший такую клятву и убитый за ее нарушение.

«Любым путем преградить». В том числе и террором.

«Вот уже много лет, как в нашей стране не было преступления, занявшего первые страницы газет, которое не было бы поставлено в связь с масонством. Покушения, массовые убийства, попытки переворотов — повсюду маячила тень масонов», — заключал Пекорелли.

Пекорелли перечислял преступления, к которым причастны масоны совместно с секретными службами, — взрывы в Милане, убийство судьи Оккорсио, догадавшегося о масонско — фашистских корнях преступлений, покушение фашистов на поезд «Италикус», унесшее 12 жизней, взрыв на болонском вокзале, искалечивший и убивший более 200 человек. От лож Джелли и его собратьев идут прямые пути и к «красным бригадам».

Политический секретарь ХДП Пикколи заявил, что «Моро был убран, потому что не хотел, чтобы Италия стала полем масонских маневров». А в июле 1981 года в Ориоле, тихом предместье Марселя, была зверски вырезана семья инспектора полиции Массие. Массие был связан с двойником ложи «П-2» — французским «Орденом храмовников».

Он закупал в Турции оружие, а затем переправлял его морем в Италию для… «красных бригад». Масие был убит за то, что утаил от компаньонов выручку от одной из таких операций. Причем переправку оружия «красным бригадам», как выяснило французское следствие, организовывала по поручению ЦРУ все та же ложа Джелли. Вместе с секретными службами Италии и США она дирижировала чередованием «черного» и «красного» террора в стране. Италия, таким образом, платила и продолжает платить дорогую цену за американскую «стратегию напряженности».

Сегодня хорошо известно, что Джелли поддерживал оживленную переписку с Филиппом Гуарино, боссом итальянской общины в Нью — Йорке и одним из организаторов кампании по избранию Рейгана президентом. «Дела республиканской партии идут хорошо, — информировал «магистра» Гуарино. — Я уверен, что Рейган и Буш победят».

«Если хочешь, чтобы в Италии сложилось хорошее представление о кандидате на пост президента США, — деловито отвечал Джелли, — пришли материалы, которые сочтешь нужным. А я позабочусь, чтобы они были напечатаны».

И уже когда Джелли и его ложа были запятнаны с головы до пят всевозможными скандалами и преступлениями, суперзаговорщика приглашают в Вашингтон. Джелли — почетный гость на инаугурации Рейгана!

Стоит ли удивляться этому? Ведь свое первое интервью для европейцев Рейган предоставил не кому‑нибудь, а журналу, принадлежащему сообщникам Джелли, — «Сеттиманале». Иными словами, американский президент делился намерениями «разгромить мозговые центры терроризма» с… мозговым центром терроризма, созданным Личо Джелли под руководством ЦРУ и с благословения американской администрации.

Комментарии, по — видимому, излишни.