Глава 13
Я крутил баранку, ведя грузовик по дорогам Са-Орио, далеко не всегда подходящим для такого большого транспортного средства, и размышлял над парадоксом: жители районов, удаленных от моря (среды, антагонистичной всему потустороннему), чувствовали себя увереннее, чем обитатели побережья. Зачем им черные маги, спрашивается? Наша сила тут не нужна, это очевидно, а пытаться перезанять мозгов у армейских экспертов — дело дохлое. Им бы самим кто одолжил!
Двигаясь непрерывно до самого заката, мы обогнали два фургона и двухколесную тележку, влекомую ослом, по меркам побережья — целую толпу. Поселков печатных нам не попадалось — Ли Хан сказал, что зачарованных рабов селят на более плодородные почвы, чтобы увеличить доход, а здесь живут люди гордые, свободные… но очень бедные. И — не пуганные: появление грузовика ни разу не обратило кого-либо в бегство. Пастухи и подпаски приветственно махали нам в след, возницы фургонов, не спеша, съезжали к обочине и потом бурно обсуждали обогнавшее их чудо. Никому и в голову не приходило, что нечто враждебное могло бы путешествовать столь открыто. Меня подмывало спросить у са-ориотцев, что они думают об Ингернике и ее боевых магах, а Ли Хан отговаривал, умоляя пожалеть хрупкую психику селян.
Когда вечерний сумрак окутал землю, пришло время выпускать Макса. Я обновил в последний раз реанимирующие проклятья, проверил, надежно ли привязано послание и отправил мохнатого гонца в путь. Сразу стало как-то… пустовато. Нет, черные отлично переносят одиночество, но меня-то как раз ожидала компания — белый и кот. Уж лучше зомби!
И сразу — наглядный пример: из-за развешанных в кузове деликатесов грузовик пах, как бакалейная лавка, а Ли Хан вечером овсянку сварил.
— Издеваешься?
— Надо израсходовать продукт! Завтра рис сделаю.
— Отлично!
Тут главное — не вспугнуть. Пусть делает! Моих-то кулинарных талантов больше, чем на овсянку, все равно не хватит, а мешать полученные от скотоводов вкусности с надоевшей крупой казалось мне кощунственным. Ну, брынзы покрошить — еще туда-сюда, а как быть с сальчей? Это ведь не просто сыровяленая колбаса, ударом которой можно убить как дубинкой! Каким-то хитрым трюком (от объяснения которого мне селяне уклонились) каменной твердости говядина превращается в мелкозернистую массу, тонкие ломтики которой просвечивают насквозь. Зубам они оказывают ровно такое сопротивление, какое необходимо, чтобы кусочек можно было со вкусом пожевать. Шорох, навязчивый как зараза, не смог найти в своей бездонной памяти точного аналога моим ощущениям. Причем, хранится это чудо до года, если не мочить. Почему его в Ингернику не возят?
Скоро выяснилось, что хитрый белый все предусмотрел: на следующий день мы увидели первый за все путешествие постоялый двор — солидное и ухоженное строение. На его стенах красовались вполне рабочие отвращающие знаки, буйная южная зелень взбиралась по стенам до самой крыши и с этого ковра тут и там свисали полупрозрачные виноградные гроздья. Ли Хан не стал жаться, снял нам две отдельные комнаты и заплатил прачке за то, чтобы привести наши вещи и постельные принадлежности в цивилизованное состояние. На ужин подавали острый салат и лепешки с сырной начинкой, которые при укусе сначала тянулись, как мягкий каучук, а потом наполняли рот нежно-сливочным вкусом, отлично подходящим под местный травяной чай. Кажется, Са-Орио начинает мне нравиться.
Ли Хан преобразился. Куда девался замызганный оборванец, спасенный нами от разбойников или терпеливый наставник полоумного Ахиме? Миру предстал солидный мужчина средних лет, полный неторопливого достоинства, общительный без навязчивости и в меру самодовольный. С первого взгляда обозвать его белым язык не поворачивался. Здешнему хозяину он представился купцом из портового города Миронге, недавно открывшим лавку в Тусуане. Это разом объясняло и наше появление здесь, и странный транспорт, и глупые вопросы о дороге на Арх-харам. Ну, заблудились приезжие, с кем не бывает! Мои странности и невнятная речь тоже оказались списаны на чудаковатость приморских жителей. Хорошо! Общение с местными стало исключительно тесным и непосредственным. Не заслоненные спинами армейских экспертов, не искаженные магией, са-ориотцы оказались жизнерадостными людьми, полными кипучей энергии, не такими крикливыми, как все виденные мною каштадарцы, и очень увлекающимися. Своими делами они занимались непременно в компании по двое-трое, а часто еще и с песней. По началу вид трезвого человека, идущего по дороге и горланящего в свое удовольствие, вызывал у меня замешательство, но я быстро привык. Экзотика, разница культур!
А когда до города остался день пути, Ли Хан вызвал меня на разговор.
— Нам надо договориться, как себя вести. Я буду поддерживать образ купца — моих возможностей хватит, чтобы обмануть амулеты Уложения, а вот с вами будут трудности…
— Что не так?
До сих пор никаких проблем с местными у нас не было.
— То, что Уложение очень строго регламентирует место жительства и перемещения черных, не говоря уже о применении ими магии, и в Арх-хараме будет, кому за этим проследить. По закону, вам вообще не полагается появляться в городе без специального разрешения Наместника. А уж если узнают, что вы — некромант… Вам придется убить всех печатных, проживающих в окрестностях, потому что власти натравят их на вас, не задумываясь.
Драка со смертоубийством мне была совершенно ни к чему — куратор узнает, в дело запишет, даже если со смягчающими обстоятельствами, все равно — пятно.
— Что предлагаешь?
Ли Хан глубоко вздохнул:
— Нужно попытаться выдать вас за простого человека.
Я фыркнул. Хорошо хоть не в белые записал (мне одного сеанса такой клоунады хватило по уши). Нет, я могу, правда! Я один раз себя два месяца за природника выдавал. У меня с тех пор на голубые штаны непереносимость.
— Ну, допустим, попытаться можно. А как ты себе это представляешь? — помнится, Йохан утверждал, что люди распознают мое притворство ничуть не хуже эмпатов.
Ли Хан от моей уступчивости несколько опешил:
— Будете помощником купца и водителем.
— Какие возможны проверки? — потому что в Ингернике мне пришлось подделывать паспорт, причем, таким путем, какой реализуем только и только для белых. Сомневаюсь, что в империи к идентификации граждан относятся менее серьезно.
— Основным документом путешественников является подорожная, я ее еще в Михори выправил, человек-слуга в нее уже вписан. При въезде в город будет инструментальный контроль на наличие активных печатей и артефактов, — принялся перечислять Ли Хан. — Потом — визит чиновника, проверяющего разрешение на право возить с собой все это добро. Чиновника я беру на себя — на манипуляции с сознанием меня хватит, а местные следящие амулеты грубоваты, это я еще в Михори понял. То есть, рутинные проверки мы пройдем легко, однако останется масса непредсказуемых факторов: добровольные осведомители среди граждан, излишне наблюдательные чиновники, вербовщики, в конце концов. Их специально натаскивают распознавать прячущихся магов, а Наместник повелел доставить в Тусуан всех черных, не зависимо от их силы, даже тех, кому раньше удавалось избежать призыва. За выявление потенциальных изгоняющих положена крупная премия…
— А если по делу? — какая мне, в сущности, разница, как здесь люди с ума сходят.
Белый мученически вздохнул:
— Не призывайте Источник. Почаще улыбайтесь. Старайтесь быть предельно вежливыми, со всеми, вплоть до полотеров. Смотрите внимательно, где люди ходят, и не забирайтесь в места, которые они избегают.
— Это еще почему? — такого совета мне еще не давали.
— Потому, что обычные люди воспринимают мир иначе, чем маги. Принципиально иначе! Компенсировать это нельзя, можно только выбрать какого-нибудь человека в качестве эталона, и подражать ему.
Я посмотрел на Ли Хана пристально, с укоризной. Белый не сразу отошел от новообретенной борзости, но чувство самосохранения его еще не оставило:
— Сейчас объясню! Простым смертным недоступны мощные природные силы, поэтому на первый план для них выходят отношения с себе подобными. Это находит отражение во всех аспектах культуры, для того, чтобы отличить друга от врага, используются изощреннейшие приемы. Ребенок с детства учится распознавать ложь и манипуляции, обнаруживать опасность на самой ранней стадии. Как ни прискорбно, волшебники на такое не способны — присутствие Источника, не важно, черного или белого, заслоняет от них часть реальности. В вашей ситуации важно то, что черные не замечают косвенных признаков угрозы.
Я хмыкнул. Что-то в этом есть! Находит объяснение то, как Четвертушка в кабаках неприятности буквально жопой чуял.
— Да, и не забудьте про различия в этикете! — строго добавил Ли Хан. — В Са-Орио во время общения принято улыбаться, не обнажая зубов, отношение к собеседнику и тема разговора не имеют никакого значения. Кивки приветствия и согласия выполняются не головой, а всей верхней половиной тела. Понаблюдайте завтра за мной!
Что-то он раскомандовался. Думает, что я без зомби ему по шее не накостыляю? Накостыляю, еще как! Но в качестве консультанта он мне еще пригодится — когда еще Ридзер до Арх-харана доедет.
— Ты, вот что, — я нацелил на белого палец. — Денег дай! А еще лучше — положи то, что в деревне получил, в нычку под бочками. И, да, Ридзеру о нашем заработке можно не говорить.
Ли Хан оскорбленно вздернул подбородок, но права качать не стал и демонстративно выложил позвякивающие мешочки в тайник, сделанный специально для таких случаев.
Зря он морду кривит: мы в большой город едем. Обчистят в момент!
Причем, не обязательно — воры. Первыми облегчить наш кошелек попытались городские власти. Это надо было видеть: Са-Орио, полдень, жара такая, что плевок на лету высыхает, а шлагбаум на дороге караулят мужики, запакованные в стеганные шелковые мундиры. Я так понимаю, их тут утром ставят, а вечером увозят запеченные тушки. Единственной защитой служивых от жары был низкий каменный домик без дверей. Естественно, к путникам, вынуждающим их вылезать на солнцепек, стражники относились без понимания.
За въезд грузовика в город от нас потребовали по четыре чего-то там за колесо. Следуя своей роли, Ли Хан ринулся торговаться и, в результате, мы заплатили по десять за голову. Офигеть, какая экономия! Зато теперь у нас были бумажки об уплате въездной пошлины, которые мы могли использовать вместо документов. Знали бы служивые, кому их выдают!
Взмыленный Ли Хан забрался в оборудованную охлаждающими печатями кабину и кивнул мне, мол, трогай. Я выговорил что-то вроде "ахи-хахи" (местный аналог "да, сэр!") и медленно тронулся вперед, напряженно всматриваясь в дорогу перед капотом. Люди-то — пусть, люди убегут, а вот придавить курицу тут можно в легкую.
Против ожидания, город не начинался ни сразу за шлагбаумом, ни через километр — предместья Арх-харана оказались застроены казармами печатных.
Или фермами? Или конюшнями? Как вообще называют тут обиталища говорящих кукол? Плоские крыши, белые стены — выстроенные ровными рядами и лишенные всякой индивидуальности дома, населенные людьми в одинаковых робах. Сказать, используются ли здания или стоят пустыми, не представлялось возможным — ни занавесок, ни палисадников, ни играющих детей перед ними не было. Скорее всего, причиной безлюдности служила дневная жара, но воображение нашептывало другое: передо мною — не человеческое жилье, а инструментальный ящик. И на заднем плане ажурным контуром труб топорщился смысл существования этого магического непотребства — первая увиденная мною в И'Са-Орио-Те фабрика.
М-м, как интересно.
— А что там производят? — растеребил я белого.
Ли Хан нехотя оторвался от размышлений:
— Арх-харам известен своим хрусталем и цветными стеклами. Здесь варят уникальные по свойствам составы, равные которым в Ингернике могут изготовить только при помощи волшебства.
— Стекло, здесь? — я обвел взглядом почти лишенное растительности пространство. Волшебство волшебством, но угля такое производство требует не меряно.
— Главный ресурс внутренних долин — солнце. Сила его лучей используется для самых разнообразных целей — стекловарения, металлургии, производства фарфора, — белый проводил взглядом пролетку, в которой рядком сидел полдюжины печатных со счастливыми улыбками на лицах (Чего гадать? Мозги сварились!). — А судоходная часть Тималао обеспечивает дешевую доставку сырья и вывоз к морю готовых товаров.
— Ловко!
Интересно, почему у нас так не делают? Впрочем, знаю: у нас для подобного подходят только Полисант (край дикой магии) и окрестности Хо-Карга, знаменитого своей Серой Чумой. Экономия дров того не стоит.
Значит, магию заменяют алхимией. Наверняка, са-ориотцы придумали для этого массу уникальных приемов. Я должен это видеть!
— Наняться к ним можно?
— Даже подходить не вздумайте — убьют! Там работают только потомственные мастера, из поколения в поколение передающие свои секреты, и печатные, физически неспособные о чем-либо рассказать.
— А кто же ведет новые разработки?
— Что нового можно придумать в изготовлении хрусталя?
Ну, я бы мог рассказать ему про оптические стекла, под производство которых в керпанских лабораториях отдан целый корпус, но не стал. В конце концов, что может понимать белый в тонкостях алхимии? В современном мире эксклюзивность продукта зависит только от величины заинтересованности в нем конкурентов. Если они там бирюльки на люстры делают, то к ним всерьез просто никто не подъезжал! Надо посмотреть.
За кварталом печатных дорога поворачивала и я, улучив момент, бросил в сторону фабрики хищный взгляд. Увы! Цеха стояли в низине, от тракта были видны только их лишенные окон стены с огромными иероглифами (Интересно, что там написано? Освежить в памяти са-ориотскую письменность у меня повода пока не было). Ни приспособлений для сбора солнечного света, ни намеков на то, как его удается так ловко использовать, разглядеть не удавалось.
Дорога еще раз свернула и из тракта, традиционно проложенного по насыпи, превратилась в обычную улицу. Арх-харам обступил нас — первый на нашем пути город, над которым власти империи сохранили контроль.
Вот теперь-то я поверил, что в И'Са-Орио-Те есть цивилизация.
Улицы четко разделились на проезжую часть и тротуары, покрылись плотно подогнанной гранитной плиткой и украсились ливневыми стоками (в полупустыне, гм). Вдоль поребрика встали электрические фонари, прячущие внутри не привычные мне прозрачные шары, а матовые изогнутые трубки (Интересно, как они будут светить… Разбить, что ли, парочку? Нет, не оценят са-ориотцы мой познавательный порыв). И как неоспоримое доказательство высокого уровня развития — дорожная разметка. Тут даже знаки пешеходного перехода были! Но, по моему, на них никто не обращал внимания.
Ли Хан уверенно указывал путь туда, где, по его мнению, располагался торговый квартал. Дорогу приходилось делить с автомобилями (почему-то, только белого и бежевого цвета) и небольшими грузовичками (исключительно зелеными). Местная машинерия на меня впечатления не произвела. Армейский грузовик плыл среди этого алхимического безобразия, как океанский лайнер в окружении рыбачьих баркасов. Скотину в центральную часть города вообще не пускали, подозреваю, по той же причине, что и в Хо-Карге — навоз.
— А ничего так городишко, — сообщил я Ли Хану.
Белый в ответ пихнул меня локтем и сказал по са-ориотски:
— Следите за языком, молодой человек! Даже когда мы наедине.
Да я слежу, слежу, а нафига пихаться-то?
Район обитания торговцев безошибочно опознавался по обилию заборов и охраны. Естественно! Чтобы торгаши оставили свое добро без присмотра? На меня пахнуло знакомым ощущением близости мощного колдовства — это на защиту от нежити у са-ориотцев денег не хватало, а склады от воров заговорить — только в путь. На оградах и по углам крыш красовались вполне приличные печати, недавно обновленные, и от проникновения посторонних, и от пожара, и от удара молнии (может, я чего-то не понимаю в здешнем климате?). То есть, черные в городе есть. И что-то мне подсказывает, что встречаться нам не стоит.
Тем временем Ли Хан выбрал место для нашего проживания — белое здание с несимметричной колоннадой, расположенное на третьей линии от проспекта. Со всех сторон его удачно заслоняли либо особняки каких-то торговых обществ, либо склады, напичканные волшебством (белый логично предполагал, что рыбу будет проще спрятать в море).
Остановились, по-быстрому отряхнули пыль, вошли.
Ну, что сказать? Миленько. Основным отделочным материалом холла было стекло, и не какие-то там дутые пузыри, а литой массив: балясины и перила — прозрачные как слеза, ступени — матово синие, на стенах — глянцевая плитка с молочно-белыми и бирюзовыми разводами. Дабы не утомлять гостя обилием блестящих поверхностей, путь на второй этаж устилала ковровая дорожка, заставившая меня резко вспомнить столичную квартиру Хемалиса (не забыть узнать, где в Са-Орио делают ковры!).
Из странного: обувь при входе в заведение требовалось снимать.
Ли Хан дождался появления местной разновидности портье и не спеша (явно с прицелом на мое слабое владение са-ориотским) начал договариваться о двух смежных номерах, непременно — с ванной.
Я подождал немного, убедился, что кое-чего этот умник все-таки не учел, а потом дернул его за рукав.
— Вава'Хан, куда грузовик ставить? — по улице сновала какая-то мелкая шантрапа, не внушавшая мне доверия.
— О! — и белый снова погрузился в переговоры.
Показывать место для стоянки послали служку — пацаненка лет двенадцати (между прочим — печатного). Вид глухо рокочущей металлической громады вызвал у него неудержимый восторг и обильное словоизвержение. Хладнокровно проигнорировав все непонятное, я ухватился за единственную знакомую фразу:
— Какие еще "ниви ло" за "тики"? — что-то вроде тридцати километров в час. — Да он "на'отра ло" в день по тракту как нечего делать проезжает!
Ловко загнав грузовик на очерченную цветной мозаикой площадку (между штабелем плетеных коробок и фургоном без лошади), я оставил пацана офигевать от сознания такой громадной цифры (лишь бы в кабину не лез). Вот когда начинаешь соглашаться с Ли Ханом, что учиться следует усердней! Мог бы сейчас подобрать слова, малец бы у меня машину бесплатно вымыл. А так — все сам, все сам…
Теперь следовало убедиться, что белый не забыл еще чего-нибудь важное, проверить, не собирается ли тутошний повар отравить постояльцев, и заняться восстановлением подорванных путешествием сил. Проще говоря: отправляться жрать и спать.
Арх-харам большой город, спокойный, безопасный. Благополучием в тяжелые времена он обязан близостью к Тусуанской долине и предприимчивостью своего главы.
Мудрый Ана'Кармар никогда не полагался полностью на строки Уложения, и, не теряя уважения к почтенной гильдии купцов, лично занимался поставками в город дешевого овса и риса (основной пищи печатных и бедноты). Пускай ходили в народе байки о том, сколько глава наваривает на каждом мешке червивой крупы, теперь старые связи позволяли не переживать из-за прекращения судоходства по Тималао. Товары из низовий реки и с побережья стали недоступны, а Тусуан-то — вот он где!
Связи с долиной преследовали и другую важную цель. Некогда Ана'Кармар не пожалел сил, чтобы прикормить в городе парочку сильных изгоняющих. Даже сейчас, когда Наместник собрал всех черных под свою руку, колдуны нет-нет да и находили возможность заглянуть в свою бывшую вотчину. Поскольку съесть сильно больше обычного человека одаренные были не в состоянии, такой подход выходил гораздо дешевле, чем подкуп чиновников, и действовал надежнее.
А теперь по улицам мирного города степенно расхаживал приезжий купец, и не какой-то там лоточник, а почтенный вава — делец, имеющий лавки как минимум в двух городах империи. Радовал глаз вышивкой дорогой, хотя и немного старомодный халат, ручейком текли между пальцев четки паломника, уважаемый гражданин, не спеша, знакомился с городом, заводил знакомства.
Удерживать образ белому удавалось с трудом — слишком много нехарактерных вопросов приходилось задавать, слишком необычные для торговца сведения его интересовали. Партии сальчи (проданной тайком от черного) и редких зелий, заготовленных в дороге, было недостаточно для подтверждения статуса. Какое дело купцу до магии, изменения законов, регулирующих ее применение, количества печатных, амулетов, ценах на услуги целителей и все это — за последние двадцать лет? (Еще хороший вопрос: "Не было ли в вашей семье уродов?") К сбору подобных сведений надо было приступать после установления дружеских контактов, уточнения легенды и выяснения круга информированных лиц. Но что делать? Времени в обрез! Со дня на день в город прибудет дюжина диких черных (наглых и самоуверенных до тошноты), и конструктивное общение с горожанами станет невозможным. Конечно, са-ориотцы не настолько безумны, чтобы пытаться своими силами задержать подразделение боевых магов Ингерники (по сути — маленькую армию), но человек, сопровождающий чужаков в путешествии, мгновенно превратится из потенциального партнера во врага.
Белый кожей чувствовал, что выглядит до ужаса неестественным, но остановиться не мог. Смешно: он привык снисходительно относиться к людям, неспособным поставить свою магию под контроль, и вот теперь сам оказался в плену белой натуры — неудержимой жажды объяснения и понимания. Это ведь так естественно — рационализировать, всему находить причину, оправдание, светлую сторону, путь к спасению (пусть не имея возможности по нему пройти). Для белого такой подход — едва ли не единственный способ выжить. Вот только злая реальность отказывалась идти ему на встречу — найти объяснения происходящему не получалось.
Хотя оно точно было!!!
А тут еще некромант на руках… Колдун, едва способный связать пару слов по са-ориотски, никаких комплексов от своей ограниченности не испытывал. И не так, чтобы сильно ошибался: деньги ушлые арх-харамцы готовы были принимать хоть от ледяного дракона. В первый же день занятый обследованием города белый обнаружил черного в забегаловке на центральном проспекте (предприимчивый юноша уверенно объяснял подавальщику, какие именно соусы он желает увидеть на столе). Вот, чем ему кухня в гостинице не понравилась? Оказалось — порции маленькие, а мясо — старое.
Терпеливо дождавшись вечера, белый попытался стращать колдуна разоблачением и всеобщей обструкцией. Тщетно!
— Все — фигня! — отметал возражения некромант. — Город большой, люди к чужакам привычные, акцентом никого не удивишь. Я улыбаюсь, хожу только по тротуарам. Алхимические термины на всех языках звучат приблизительно одинаково, если кто пристанет, начну ему втирать про "оло фан махо махину" и дело с концом!
Белый ощутил подступающую мигрень и начал привычно массировать переносицу. Ну, вот, какими доводами можно утихомирить этого отморозка? А ведь у куратора получалось…
— Уважаемый, дело не в том, примут ли вас простые са-ориотцы. Осознайте: тут есть люди, основная работа которых — охота на одаренных. И поверьте, у них есть все необходимое, чтобы справиться самым решительно настроенным колдуном! Опыт истребления волшебников в И'Са-Орио-Те богатый, хотите приключений — сходите на главную площадь, там есть такое обнесенное столбиками место, на котором ежегодно сжигают двух-трех человек за незаконные магические промыслы. Но если в вас осталась хоть толика здравомыслия, постарайтесь не выходить из номера. Это — весьма дорогое заведение, можно надеяться, что всякая шваль вроде вербовщиков или имперских ищеек здесь не появляется. Если заявится кто-то, кроме обслуги, не открывайте, не общайтесь. Еду можно заказать с кухни. То, что слугу оставляют сидеть с вещами хозяина, ни у кого не вызовет вопросов.
— А вот это зря, — не моргнув глазом заявил черный. — Если я начну прятаться, тогда нас точно в чем-то заподозрят. Мужик, у нас весь товар — в фургоне, что тут охранять? Тот, кто в такое время по дорогам ездит — по любому подозрителен, но общительных чудаков хотя бы сразу вязать не станут, а потом Ридзер приедет и плевать я тогда на всех хотел!
И белый отступил, потрясенный проницательностью молодого некроманта. Ибо, по сути, кто они, отправившиеся в путь по закрытым трактам с точки зрения со-ориотца? Безумцы! Значит, и вести себя следует подобно безумным.
Тут на Ли Хана снизошло вдохновение. Он отбросил осторожность, стал играть раскованней, общаться свободней. За интересующие его сведения он стал предлагать деньги. Последствия не замедлили себя ждать: с любопытным гостем решили познакомиться.
По тому, кого для этого выбрали, можно было с уверенностью сказать: со статусом чужака общество еще не определилось. Приезжий купец получил приглашение на ужин от скромного ва, но притом — владельца арх-харамской стекольной фабрики, основы благосостояния города. Что поделать, если придуманная в махровые времена табель о рангах не отражала истинного положения дел!
В Арх-хараме уважаемый Ва'Бабачи имел репутацию волшебного джина (может все, а живет в старой лампе), правда, исполнения желаний от него мог добиться только градоправитель. Гостей купец принимал в усадьбе, стыдливо прикидывающейся городским кварталом — Уложение не поощряло младших чинов к излишней роскоши. Не имея возможности поразить окружающих блеском одежд, Ва'Бабачи будоражил умы диковинными придумками: в его владениях можно было найти парк с фонтанами, купальню на сорок душ, гараж и зверинец, но подлинной жемчужиной фабриканта являлся особняк с каменными стенами такой толщины, какие не прогревались даже в самый солнечный день. По слухам, он скрывал в себе совершенно немыслимые сокровища, но побывать внутри удавалось немногим.
Приглашение вручил невозмутимый печатный в халате простого фасона, однако пошитом из лучшего шелка (изящный способ заявить о себе, не нарушая приличий). Тот же печатный приехал за гостем в ослепительно-белом лимузине, больше напоминающем самоходную карету — большие колеса, потолок в человеческий рост и (о чудо!) тепловой насос на крыше.
Ва'Бабачи встретил гостя в холле особняка, отделанном продукцией его собственной фабрики — стеклом всех цветов и форм. Запрет на украшательство не по чину он обошел так же изящно, как проблему с одеждой для слуг — сделал в отделке упор на рельефные изразцы и натуралистичные изображения вьющихся растений (отход от канонов на грани фола). Да, здесь не было мрамора и дорогих драпировок, но фигуры из полупрозрачного стекла выглядели нереально красиво, а мозаика так точно копировала по цвету бархат, что обманутые чувства то и дело ловили в воздухе запах старых портьер. Но главным ударом оказывалась сухая пещерная прохлада, которая, после зноя улицы, обрушивалась на вошедшего, словно благословенный зимний дождь.
Фабрикант не торопил озирающегося гостя, пряча самодовольную улыбку в коротко стриженых усах. Должно быть, приветствовать новичков ему нравилось. Слова восхищения срывались с уст Ли Хана сами собой. Обмениваясь любезностями, они перешли в гостиную и белый не мог не отметить, что к вопросам своей безопасности хозяин тоже относился очень серьезно — в доме не было совершенно темных углов, на зачарованных светильниках и отвращающих печатях не экономили. В узкие окна лился отраженный солнечный свет, лишенный первородного жара, но для нежитей все равно невыносимый.
Дотошно соблюдя замысловатые правила са-ориотского этикета, фабрикант выставил из комнаты всех слуг, лично разлил по чашкам чай и перешел к делу.
— Разговор с вами ласкает мой слух и веселит сердце, — начал Ва'Бабачи издалека. — В последнее время трудно найти интересного собеседника — Арх-харам никто не посещает.
— Да, — не стал отпираться Ли Хан. — После решения нашего светозарного императора путешествия по Са-Орио стали опасны… но возможны. Умелый и сильный духом странник не нуждается в готовых маршрутах.
— Достойная цель заслуживает приложения усилий, — отозвался купец. — Однако слишком многие на пути находят лишь смерть и забвение. Смутные времена — скудное время, — Ва'Бабачи тяжело вздохнул.
Белый принял предельно глубокомысленный вид:
— Смутные времена, уважаемый, в равной мере могут принести смерть, разорение, а также внезапное обогащение и взлет! Ибо сказано в писании: первые люди были равны между собой, на сословия и ранги они разделились позже.
Если фабрикант не поймет такой намек, то разговаривать с ним не о чем.
— На все воля небес! — провозгласил Ва'Бабачи, пряча интерес за чашкой чая. — Как же вы собираетесь угадать, кому улыбнется удача, а кому суждено быть низвергнутым в прах?
— Высшая воля непостижима, — вежливо согласился Ли Хан. — А вот люди — предсказуемы. Что мешает нам попытаться проследить за ними и установить закономерности?
— Ах, почтеннейший, простому купцу не понять столь мудрые речи!
Фальшивый вава вздохнул и огорошил собеседника:
— В И'Са-Орио-Те наблюдается острый дефицит магии, не только черной, любой. А где дефицит, там и прибыль! Уложение — священно, но его нормы иногда пересматривались, могут пересматриваться и впредь. Если это произойдет, магия станет самым востребованным товаром. Важно угадать, на какие изменения решатся власти, возможно, сподвигнуть светлорожденных на определенные формулировки (презренное золото не раз решало судьбы мира). Я пробовал оценить объем рынка…
— Почтеннейший, слова ваши манят, как звезды, и как звезды далеки, — скептически отозвался собеседник и продемонстрировал неплохие способности к аналитике. — Наместник ныне взял всех изгоняющих под свою руку, а бывшие пастыри и так при деле. На этот рынок просто не втиснуться постороннему!
— Ну, колдуны, они ведь не только в Тусуане живут…
— О чем это вы? — насторожился торговец.
И белый решил идти ва-банк.
— Слышали ли вы, что Ингерника высаживает на нашем побережье команды боевых магов? За некоторое количество золота они готовы на все, даже на путешествие вглубь континента. Важно четко обозначить цель и обеспечить сопровождение…
— Золото!!! Всем нужно золото! — фабрикант звонко хлопнул себя по ляжке. — А где его взять, когда торговли нету? Мастеровые полгода работают на склад!
— Больше воображения, уважаемый! Допустим, рынок юга империи для вас потерян, но морская блокада не будет вечной. Поверьте, ваши изделия найдут спрос в Ингернике и прибыль окажется весьма неплохой, даже с учетом взяток пограничниками. А если организовать надежный обмен товар-золото-маги-товар, внутренним долинам обеспечено процветание!
В глазах арх-харамца появился деловой прищур и МЫСЛЬ.
— Ах, какое неожиданное решение, какой тонкий расчет. Ваша деловая хватка, почтеннейший, меня восхищает! Надо полагать, что выходы на заморскую таможню у вас уже есть?
Ли Хан скромно потупил взор. Самое смешное, что знакомства среди контрабандистов у него действительно были. А что? Он вполне способен сделать состояние на посредничестве между са-ориотцами и ингернийскими армейскими экспертами. Чем-то это сутенерство напоминает.
Куда делась его решимость исполнять обеты?
Впрочем, ничегошеньки его болтовня не изменила: тусуанский Наместник не позволит конкурентам орудовать у себя под боком. Тогда откуда это закладывающее уши ощущение падения вверх? И не видно, ничего не видно… Что ж за проклятье такое! Пока его особый талант никак себя не проявлял, было проще. А так нестандартность реакции попеременно вызывала раздражение, недоумение и дикое любопытство. Ведь должна же быть какая-то причина…
Безумные идеи неожиданно нашли понимание и на белого посыпались знаки высочайшего благоволения. Для начала, ему организовали посещение городского архива (дело совершенно немыслимое и незаконное). Пролистывая за день десятки томов, с невероятной скоростью запоминая и анализируя, он постигал закономерности, но не мог обнаружить их источник. По всему выходило, что начало катаклизма он видел собственными глазами, но даже тени тревоги в нем тогда не шевельнулось: более пятидесяти лет назад падение уровня обитавших в империи черных магов стало столь значительным, что в Уложение внесли поправку — сняли ограничение на силу изгоняющих первого ранга (временно, конечно). До этого, если укрощающие ошибались и на ритуал Обретения попадал слишком слабый маг, беднягу прогоняли через Оковы Избавления и отправляли восвояси.
Итак, пятьдесят лет назад империя стала принимать на службу всех, кто сумел открыть в себе черный Источник. К тому же времени относилась и первая из новейших катастроф — стремительный мор, охвативший печатное население Акувары. Это был последний удар, поставивший крест на попытках заселить некогда плодородную долину, и обезлюдившие земли поглотила Таллейская топь.
Не прошло двух десятков лет, как император пошел дальше, вычеркнув из Уложения упоминание о предельном сроке службы для черных. Попрание свобод вызвало глухое недовольство изгоняющих и, как следствие, их излишнюю активность во время волнений в Орри.
Забавно, но спусковым крючком бунта стала очередная правка Уложения — "разъяснение о неприкосновенности плоти", поставившее крест на индустрии насекомых-трубочистов. Предполагалось, видимо, что после введения запрета ряды служилых колдунов пополнятся разорившимися заклинателями. Однако черные с имперского юга, потерявшие небольшой, но независимый от изгоняющих источник дохода, отказались смиренно приносить свой дар на алтарь отечества, и понеслась душа в рай. Из архива далекого Арх-харама описание тех событий читалось, как страшная сказка. Конечно, основную массу восставших составляли бедняки из низкорожденных, протестующие против практики наложения печатей на должников, но без участия черных они не смогли бы нанести государству такой ущерб. Неужели пара сотен годового дохода стала причиной, по которой циничные и эгоистичные колдуны пускались в самоубийственные рейды, резали собственных учеников и сами гибли, чтобы последним смертным проклятьем выжечь мозги жрецам-талле? Даже интересно, что сказал бы по этому поводу некромант. Белый слышал, что тогда лишились головы сильнейшие боевые маги империи, и Школа Темного Истока, кое-как державшаяся на стариках, начала стремительно деградировать.
Но почему?!! Очевидно, что источник перемен отнесен во времени еще дальше. Если процесс был непрерывным, если поддавался экстраполяции, если белый все правильно уловил, маховик катастрофических изменений был запущен не ранее двухсот и не позднее ста пятидесяти лет назад. Увы! Славного города Арх-харама тогда попросту не существовало, а значит, и записи вести было некому.
Неутомимый исследователь боком выбрался из-за полок, пыль на которых никто не тревожил десятки лет. И обнаружил, что его ждут двое плечистых стражников в мундирах официальных городских цветов — белого и бежевого. Позволить себе послать такой эскорт мог только один человек в городе — его управитель.
— Прохладного вам дня, уважаемый, — нейтрально поздоровался один из них. — Наш господин приглашает вас разделить с ним благодатный вечерний час и насладиться незабываемым ароматом чая, выращенного на горных плантациях Тусуана. Просим вас!
Отказа предложение не подразумевало.
Ли Хан чинно уселся на заднее сидение бежевого лимузина (один из стражников вежливо придержал ему дверь) и постарался насладиться поездкой. Ему не в первый раз было общаться с большими начальниками, а конкретно в этом городе он не совершил ничего, за что следовало каяться. Главное — быстро сообразить, что от него хотят, и насколько информирован собеседник, дальше он сумеет убедительно соврать на любую тему. Моральные принципы у белого были очень гибкие…
Лимузин катил по покрытым брусчаткой улицам почти не раскачиваясь, что заставляло заподозрить в его конструкции какое-то волшебство. Гостя везли в Императорский квартал — обиталище высших чиновников и светлорожденных.
Такое место было в каждом городе Са-Орио — широкая улица, по одной стороне которой теснились вплотную друг к другу доходные дома, а по другой — словно ураган прошел. Привыкший к плотной городской застройке глаз не сразу замечал за ажурной оградой невысокие белые здания, почти неразличимые среди пальм и кипарисов. Издали они напоминали домики землепашцев, однако подобраться к ним достаточно близко, чтобы оценить высоту колонн и богатство рельефного орнамента на стенах, удавалось немногим.
Формально, роскошные особняки считались казенным жильем, хотя некоторые переходили в одной семье из рук в руки поколениями. Это объясняло некоторую однообразность архитектуры и излишнюю строгость в следовании правилам (ни один сад не содержал травы или водолюбивых растений, ни один декор не выходил за рамки геометрического орнамента) — предметом гордости служило само проживание в Императорском квартале. Но, подъезжая к резиденции светлорожденного Ана'Кармара, белый не мог избавиться от мысли, что некромант назвал бы такую архитектуру "будкой на пустыре" (или как-то иначе, не менее обидно).
Нарушать внешние каноны градоправитель не пожелал, а вот в оформлении интерьера особняка ограничен не был. Ли Хан одернул свой скромный халат и порадовался, что, копаясь в пыльном архиве, не успел сильно испачкаться. Стражники встали у дверей, домашний слуга поклонился гостю и проводил в кабинет, где изволил работать его хозяин (визит обещал стать деловым и неформальным).
Градоправитель с первого взгляда вызвал у белого симпатию. Счастлив народ, которому всевышний посылает таких вождей в годину испытаний! Властный без надменности, умный без цинизма — почти идеальный правитель. Хотелось бы знать, почему Император бросил его здесь.
Белый поймал взгляд самовластного хозяина города и низко поклонился. Ана'Кармар указал ему на стул (Удивительный демократизм!).
— Мне доложили о вашем интересе к архивам, уважаемый, — без всяких околичностей начал чиновник. — Из чего я сделал вывод, что вы не чужды магии.
— Теоретической, в основном, — с готовностью кивнул Ли Хан и почти не соврал (последнее время ему хорошо давалась только теория).
— Этого достаточно, — отозвался градоправитель. — Уважаемый, мне хотелось бы понять, что ожидать от будущего. Светлых жрецов и темных рыцарей в моем распоряжении нет, ответить на вопросы, касающиеся магической подоплеки происходящего, мне некому. Но я не верю в то, что наш правитель — трус или дурак. Что-то заставило его сделать то, что он сделал.
— Вы имеете в виду, бросить подвластный ему народ и территории на произвол судьбы, забрать все средства передвижения и вывезти всех более-менее сильных одаренных? — понятливо улыбнулся белый.
— Вот именно.
Ли Хан вспомнил дождь в пустыне, Смерть Травы, выросшую до жутких размеров, по уверению Тай'Олаш, буквально за два дня, глубоко вздохнул и констатировал:
— Они ожидают появления карантинных феноменов и знают, что не смогут организовать отпор. Жителей Тималао списали.
Ана'Кармар спокойно кивнул.
— Как вы думаете, можем ли мы что-то предпринять на этот счет?
Белый серьезно задумался:
— При доле везения, удержать нежить под контролем можно и без помощи изгоняющих. Но вот карантинные феномены… Осмотрите местность и продумайте, какие элементы рельефа можно использовать в качестве барьеров против наиболее распространенных чудовищ. Приготовьте плавсредства: если проблема возникнет на левом берегу, вы сможете найти убежище на правом. Запаситесь солью. Организуйте регулярный осмотр всех сколько-нибудь пригодных для заселения нежитью мест, уничтожьте брошенные строения. Действуйте максимально решительно! Разбейте запасы продовольствия не несколько частей и храните в разных секторах. А дальше — на все воля творца!
Градоправитель тонко улыбнулся:
— Подозреваю, что мы читали одни и те же книги.
— Тут сложно придумать что-то новое, — Ли Хан не смог удержаться в рамках приличия и принялся растирать переносицу. Голова казалась тяжелой, как чугунный шар. — Если бы я только мог понять причину…
— Думаете, у происходящего есть причина? — без улыбки спросил Ана'Кармар.
— Есть и причина, и движущая сила. Я посещал Ингернику, Каштадар, Бурунгу — нигде нет такой кошмарной ситуации, как в И'Са-Орио-Те. Взрывообразному распространению нежитей способствует дисгармония в тонких планах. Такое состояние должно что-то создавать и поддерживать.
— Возможно, светлорожденные советники императора совершенно точно знают, в чем тут дело.
— Не исключено. Но, если так, я буду верить в то, что они заблуждаются!
— Не уверен, что это может помочь, но я готов предоставить вам возможность исследовать мой личный архив. Наше семейство ведет свою историю с начала второй династии и всегда пользовалось уважением.
— Буду очень рад.
Визит в архив должен был состояться через два дня (градоначальник, по-видимому, собирался сначала почистить его от каких-то компрометирующих документов). Судьба распорядилась иначе: накануне, ближе к вечеру белого отыскал посыльный от Ана'Кармара с устным сообщением — чиновник хотел бы знать, не встречал ли его добрый друг в странствиях двух машин с колдунами из Ингерники. Ответа давать не требовалось. Казалось бы, ходят слухи и плевать, но вопрос был передан печатным, посреди улицы, на словах… В общем, это больше напоминало предупреждение.
В гостиницу Ли Хан возвращаться не стал. Он не обманывался: даже в прежние времена отразить внезапное, хорошо спланированное нападение ему было бы нелегко. Са-ориотцы хорошо набили руку в расправах над магами, недаром же Тай'Олаш предпочел вообще отринуть дар, нежели сопротивляться. В ловушку вербовщиков мог попасть любой… Вот только искать свою жертву доблестные охотники будут до скончания веков — умение изящно уклоняться от нежелательных встреч сидело у Ли Хана в крови.
Чего не скажешь о молодом некроманте: насколько белый знал черных, опасность тот заметит, только получив удар по голове. Решение идти на помощь колдуну пришло совершенно естественно (Ли Хан и не заметил, когда черный превратился просто в еще одного неприятного компаньона). Где его сейчас носит? Днем черный в номере не сидел, значит, есть шанс перехватить его до того, как он угодит в засаду.
Окутавшись легчайшими иллюзиями (почти не меняющими внешность, но не позволяющими узнать), белый поспешил в сторону гостиницы. Долго искать не пришлось — некромант изволил ужинать. Белый увидел юношу сидящим на открытой веранде корчмы, но тут же отвернулся и с независимым видом прошел мимо — дверь заведения сторожили двое незнакомцев, один из которых гражданский халат умудрился надеть поверх шаровар от формы изгоняющего. Что тут скажешь? — Типичный черный, хамоватый и ненаблюдательный, которому вообще не полагается быть в городе. Казалось бы, причем тут вербовщики.
Ли Хан сделал широкий круг по торговому кварталу и вышел в переулок как раз напротив корчмы. Происходящее на веранде белый видел отлично, а вот от выхода из заведения его положение не просматривалось. Чтобы привлечь внимание некроманта, ему достаточно было одного взгляда, но юноша упорно продолжал глядеть в тарелку и жрать, жрать, жрать… Похвальная сосредоточенность, при других обстоятельствах.
Что-то подсказывало белому, что ждать окончания трапезы вербовщики не станут. И точно — не успел некромант приступить к десерту, как нервно улыбающийся и косящий глазом хозяин поднес гостю чашку какого-то напитка, явно не заказанного черным заранее. И этот… непрошибаемый идиот, не задумываясь, выхлебал подозрительную бурду! Результат не замедлил себя ждать: минуты не прошло, как некромант начал клевать носом, а потом безвольно откинулся на подушки. Вербовщики явились тот час же, взяли свою жертву под руки и, как добрые друзья, повели прочь из заведения. Большинство горожан, наверняка, вообще не поняли, что происходит. Белый крякнул от досады и едва не выругался вслух. Ну, и что теперь делать?
Во-первых, не торопиться с выводами — он не знает, в каком статусе задержали мальчишку. Брали живым, значит, хотят, как минимум, допросить. В походных условиях сделать это правильно практически нереально, с большой долей вероятности — пленника отсюда увезут. Во-вторых, нужна помощь — не в его нынешнем состоянии ходить в лобовую атаку на амулетчиков. Итак, план готов: надо определить, откуда прибыли вербовщики и что они собираются делать с пленником, потом — постараться перехватить оставшихся черных на подъезде к городу, чтобы они не вляпались в ловушку, и лишь затем общими силами — нападать. Эх, староват он для таких предприятий!
— А зачем это делать? — сказал прямо в уши уверенный голос и Ли Хан замер на мгновение, прежде чем понял, что голос — его. — Зачем тебе ждать этих глупцов? Самая опасная часть пути пройдена, теперь добраться до Кунг-Харна ты сможешь сам.
Белый сделал вид, что заинтересовался содержимым посудной лавки, и украдкой вытер со лба резко выступивший пот.
Сюрприз был неприятным. Ли Хан проработал эмпатом не один десяток лет и хорошо знал, что белый, слышащий голоса — готовый клиент дурдома. Сам он немедленно прописал бы такому пациенту блокиратор и успокоительные. Неужели — все?
Древний маг посмотрел на стекло витрины и отразившийся в нем старик печально улыбнулся в ответ.
Но он не чувствовал в себе упадка сил, обычно сопровождающего увядание! И характерных признаков психоза, вроде, не наблюдалось. Ли Хан еще раз глянул на свое отражение и обнаружил там незнакомца с колючим взглядом и жестокой складкой на лбу.
У-у, как все запущено! Прежде он поостерегся бы связываться с таким буйным типом.
"Ты ведь принял обет Поиска Истины, обещал ни во что не вмешиваться, — снисходительно поучало белого его альтер-эго. — Вот и ступай себе. Предоставь тронутых порчей их судьбе!"
Так, собраться, дышать ровно. Что он сам советовал пациентам в таких случаях? Разобраться в своих чувствах, определить причину дискомфорта, сформулировать суть расхождения между галлюцинацией и реальностью. В общем, рационализировать, как всегда. Итак…
"Я не хочу уходить"
"С каких это пор ты начал подчиняться рефлексами?"
"Не все порывы души объясняются влиянием Источника"
"Вот мы и разобрались, кто тут больной! Чтобы не заблудиться в своих мозгах, следует руководствоваться логикой, а не чувствами"
Утверждение, несомненно, истинное, однако, неполное. Логика опирается на предпосылки, а ошибиться в них проще всего. Мотивы, фундаментальное движение воли — всегда вне логики. Разобраться в них без помощи независимого свидетеля нелегко, но придется. Итак, слово глюкам!
"Глюк — это твое нынешнее благородство. Вспомни себя! Ты всегда ставил цель и двигался к ней, неуклонно и без колебаний. Ты приехал Са-Орио, чтобы найти последнюю ячейку таллейского братства. Тебе нужно в Кунг-Харн! Иди!!!"
Вперед, без колебаний — головой в стену. Недавно ему было наглядно продемонстрировано, что никакого могущества не хватит, чтобы достичь некоторых целей. Да и правильно ли он определяет эту самую цель? Если бы сомнения не появились, не потребовалось бы и обетов.
"Найти братство надо, но почему прямо сейчас? Нет никакой спешки, ничья жизнь от этого не зависит"
"Откуда ты знаешь?"
"Теперь — ниоткуда, — признал Ли Хан. — Зато я знаю конкретных людей, чья жизнь гарантировано под угрозой! Нелепо игнорировать непосредственно наблюдаемое ради гипотетически возможного"
Но убежденности не появилось.
"Возможно, из-за этой задержки погибнет гораздо больше людей!"
"Возможно, завтра небо упадет на землю!"
Некоторое время воображаемые противники сердито молчали.
"Ну, хорошо, с логикой все ясно. Сосредоточимся на чувствах — бежать, спасать. Когда разбойники вырезали беженцев из Миронге, ты ведь не полез никого спасать — под телегой отсиделся. Что изменилось?"
"Степень риска и ожидаемый результат. Я же не собираюсь врываться к вербовщикам с посохом наперевес! Тогда спасти кого-то было не в моей власти, а теперь — шанс есть. Потянуть время, подтянуть силы… "
"И все эти манипуляции — ради чего?"
Ли Хан почти успокоился. Как водится, в рассуждениях сумасшедшего обнаруживалась масса недостатков, демонстрирующих ущербность его позиции. Вопрос, кто нормален, больше не стоял:
"Во-первых, это я затащил мальчика в этот город, да и вглубь Са-Орио тоже, а значит — уже нарушил принцип невмешательства и несу за это некоторую ответственность. Во-вторых, скажем прямо: в текущей ситуации черные представляют большую ценность, чем я. В третьих, если некроманта убью (а его убьют!) ситуация выйдет из-под контроля: боевики озвереют, будет множество жертв и куратор ничего не сможет с этим сделать. Не очень удачный момент, чтобы начинать созерцать, верно?"
"Просто уходи. Объяснения найдутся позже"
Вот еще! Белый не удержался и показал отражению кукиш. Какие бы тайники его души не персонифицировал данный феномен, центральной частью личности он не является и решение принимать не ему. Убегать сейчас глупо и не рационально: от помощи колдунам он ничего не потеряет, а лишившись союзников — ничего не приобретет. Это не говоря о моральной стороне вопроса: белому приходилось выступать в разных ипостасях, но мелким жуликом он никогда не был и трусости за собой не замечал.
"Тьфу на тебя, чокнутый! Когда объяснений нет, остается только сделать выбор и нести за него ответственность. Я выбираю — остаться человеком!"
Альтер-эго многообещающе усмехнулось и растаяло.