Принимая в расчёт то и дело угасающий инстинкт жизни населения и держа в уме неизбывную духовную анонимность правительства, скажем, что, лишь восстановив веру в себя и доверие к этой жизни, русский народ может достигнуть гармонии, способной реализовать его историческое призвание.

Народ наш всегда отличали духовный ум и способность реализовать себя именно в духовной среде. Значит, она нужна! Если её нет, то не смогут проявить себя свойства, которые являются производным именно этой среды. Чуждое гордыни, духовное благородство не тождественно смирению перед злом, поскольку не имеет отношения к мелкодушию и раболепию. Не грех помнить и о том, что социально-бытовое «смирение» есть идеальная среда для выращивания всякой подлости. Уже потому, что оно сродни психологическому рабству, препятствующему духовной эволюции. Именно дух деятельности и созидательной воли, в идеальном воплощении содержа в себе черты Первообраза, наполняет человеческое бытие нетленными ценностями. Отсюда исключительная важность возрождения тех качеств, которые некогда отличали народ при устроении Великой Страны и Державы, в «архитектуре» которой эти свойства заложены в полной мере. Воспоминанию этого, несомненно, окажут помощь достоинства, идущие из глубин жизни народа в Стране. Они же помогут развить качества, отличающие жизнеустроительный народ от духовных банкротов – всякого рода «вечных мстителей» со стёртыми в истории стопами и коленами, неизбывно мелочных, местечково эгоистичных, алчных и злопамятных. Как честный реставратор освобождает икону от позднейших переписей и чада времён, так и обществу необходимо найти в себе силы и освободиться от ржавых «гвоздей» – постулатов лжи, «окладов» лжеидеологий и духовных нестроений, скрадывающих человеческое существование. Не всякие «древние прописи» оправдали себя в исторической жизни Страны. Не всё то почвенно, что «в бороде и в лаптях». Не всякая патристика и «эстетика скорби», завораживая душу «вечной жизнью», приводит к ней, поскольку, программируя депрессию, разрушает всякую жизнь!

Казалось, свойства проблем и возможности решения изучены вдоль и поперёк. Между тем правительство России не осмеливается отстаивать интересы вымирающей нации. Не столь уж много печётся оно о возрождении Страны и ещё меньше озабочено необходимостью вернуть историческое имя русскому народу. Восстановлению в нём инстинкта государственника и духовного собирателя России, в котором закодированы историческая воля и память, содержащие потенциал русской цивилизации. Именно она способна на страх кукловодам глобализма дать позитивный пример жизнеспособности национального бытия в широком диапазоне исторической жизни. Ясно, что грандиозные задачи, помимо видения себя в мире, требуют умной организации и упорнейшего труда всего народа. «Никакая экономическая ситуация не может быть настолько безнадёжной, чтобы решительная воля и честный труд всего народа не могли справиться с ней», – писал автор экономического чуда в разрушенной войной Германии Людвиг Эрхард.

Далее, необходимо умерить в себе отмеченное Достоевским «вселенское начало» и «всемирную отзывчивость», давно извращённые, деформированные и потерявшие свою первоначальную наполненность. Это следует сделать особенно в отношении тех, кто плюёт в руку дающего; кто помощь России воспринимает как должное или как «помощь Аллаха». Умерить «русскую отзывчивость» надо ещё потому, что она, разливаясь в необозримую широту, не преследуя отечественные цели и не зная «краёв» в заблуждениях, лишает народ способности фокусировать внимание на важных частностях и конкретностях. Не грех уяснить, что причины неизбывных трудностей Страны кроются в изломах бытия народа, которые создают духовные и политические сколы. В Новейшей истории заявив о себе в начале XX в., они не закончились ещё… И заявлять о себе «русские расколы» будут до тех пор, пока не будут преодолены противоречия внутреннего плана; пока не уяснятся изъяны исторически и этически надуманного «духовного окормления», на деле не способного вдохнуть жизнь в Страну и стать духовной опорой государства.

Поздно спасать «остальной мир» – быть бы самим живу! Именно ложно расставленные, а потому не имеющие поддержки в бытии (ввиду чрезмерной гибкости их можно было бы назвать – «византийскими») духовные приоритеты и создают широкий спектр противоречий, нарушающих эволюционную жизнь России. Счастливое разрешение первостепенных проблем и приведёт к позитивной Эвольвенте, которая способна будет восстановить в социальном теле Страны утерянное великолепие. Последнее имеет основу в духовной и культурной общности великороссов, в силу ряда причин так и не реализовавшей в исторической жизни свой потенциал Итак, лишь соскоблив въевшиеся в живую историю яды, можно узнать себя и узреть истинное содержание русского народа, суть которого в уникальном состоянии бодрой души и подвижничестве в мире. В пределах этой парадигмы он не однажды являл былинную силу духа, крепкое стояние на земле, свободную волю и великодушие. Прецеденты этого не способны стереть ни ложь, ни переписи истории, ни идеологические измышления. Моральная чистота этого состояния превосходит логику обычного ума в обычных реалиях. Примеров немало.

После II Мировой войны пленные немцы не однажды поражались тому, что народ, претерпевший от них множество бед и страданий, сам голодая, делился с ними последним куском хлеба. Недавние враги были благодарны русскому населению (тому есть множество свидетельств с обеих сторон), но истоки великодушия народа-победителя так и остались для немцев загадкой.

Интересен и другой эпизод: летом 1944 г. москвичи, в основном женщины, дети и старики, высыпали на улицы столицы, дабы узреть «Парад побеждённых». Но, завидев унижение поверженного врага, замер ли в тяжёлом, скорбном и осуждающем молчании. Ни злости, ни злорадства они не испытывали…

Вернёмся к первоосновному вопросу. Если не видеть «небо в алмазах» и не толпиться среди добровольных холопов номенклатуры; если, уважая себя, не загаживать мозги скрыто-зловещей политкорректностью и толерантностью (говоря нормальным языком – беспринципностью, всеядностью и моральной трусостью), принцип возрождения Страны кроется в способности нации вернуть своему бытию исторический смысл. Это и есть «идея», которую может реализовать лишь достойный её народ.

Как жизнь отдельного человека, забывшего своё имя и из года в год перебивающегося по жизни без смысла и без цели, жалка, унизительна и ничтожна, так и жизнь нации жалка и бессмысленна вне духовного, этического и исторического сознавания себя. Лишь видение себя в качестве феномена мировой культуры и, что важно, оправдывая его делом, народ может быть уверен в своей исторической перспективе. Альтернативное вненациональное бытие или «жизнь вообще» не имеет в себе ни нравственного содержания, ни опоры в мировой истории. Не способно оно и к великому творчеству, всегда духовно адресному и этически конкретному. «Жизнь» такого рода и качества его находит для себя выход лишь в потребительском существовании и по этой причине напоминает простейшее «бытие» теплокровных, мало чем отличаясь от животных, живущих стадным инстинктом.

Таковое «инобытие» отсылает нас к главной тезе.

Государства всегда создавались на мощной национальной основе – и «зависали», когда эту основу выбивали у народа из-под ног. Если национальное бытие даёт имя Стране, народу и его историческому существованию, то мультикультурное общество отбирает его, давая взамен количество исторически беспамятного, безродного населения , способного к воспроизводству лишь подобных себе духовных, политических и социальных бомжей. Не имея в душе Страны и влача полузаконное существование в своём Отечестве, они не являются персоналиями и в мире. Ибо потерявшие Страну лишаются и «исторического паспорта». Если конкретизировать мысль, то в основе духовного становления народа, его культурного самоосознавания и политического видения в мире может быть лишь обозначивший себя в истории характер этноса. Характер, выраженный в позитивном отношении как к миру, так и к соседу по двору. Некогда заявившее о себе вселенское мировосприятие великороссов может представлять собой силу и ценность до тех пор, пока оно, исходя от его «этнической души», будет подкрепляться реальным делом – духовным, культурным, воинским. Пока живо будет хар актерное сознавание себя в мире, реализованное в духовной деятельности, сопряжённой с «материями» здешнего мира. Ибо то, что бесхарактерно, безвольно и бесцельно, не несёт в себе энергии жизни. А раз так, то бытие народа, лишённого внутренней структуры, воли и цели в жизни, – пусто и бессмысленно.

«Государственный наш строй, – писал правовед и этнограф А. Башмаков, – сложен русскими, а потому и должен черпать свою завтрашнюю силу из того же начала, оставаясь русским и устраняя из своих недр те течения, которые способны его привести к разложению народности, или денационализации» . Ему же принадлежит ёмкая формула: «Быть русским внутри, славянином вне России». Имея в виду целостное государство, Башмаков проводил мысль: верховная власть русской нации должна охраняться незыблемым законом, а окраинам должны быть даны возможности экономического развития, но с обязательным условием лояльности к русской государственной власти. Последнее реально лишь при ощущении себя частью нации. Иван Ильин отсылает нас к истинному смыслу этого понятия, нынче превращённого в страшилку для маломыслящих: «Национальное чувство есть любовь к историческому облику и к творческому акту своего народа. Национализм есть вера в его духовную и инстинктивную силу; вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к творческому расцвету моего народа – в земных делах и в небесных свершениях. Национализм есть созерцание своего народа перед лицом Божиим, созерцание его истории, его души, его талантов, его недостатков, его духовной проблематики, его опасностей, его соблазнов и его достижений.

Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви и веры, из этой воли и этого созерцания. Вот почему национальное чувство можно описать как духовный огонь, возводящий человека к жертвенному служению, а народ – к духовному расцвету. Это есть восторг от созерцания своего народа в плане Божием, в дарах Его Благодати. Национализм есть благодарение Богу за эти дары; но он есть и скорбь о своем народе, если народ оказывается не на высоте этих даров»!

Можно без устали приводить идеи и мысли из далёкого и совсем недавнего прошлого в поддержку национального бытия, в сочетании с другими самобытностями создающего красочную мозаику человеческой цивилизации. Вопрос в том: как реализовать это в эпоху, в которой глобализация (на безнациональной, конечно же, основе) грозит раздавить народ как «личность» истории?

Ответ содержится в творческом бытии наций и народов, отрицающем именно безродное существование. Что до исторического будущего России, то для его выстраивания важна идеология, базирующаяся не на духовных фантомах и не на партийной догматике, а на исторически обозначившей себя в Стране духовной реальности, некогда выстроившей могучую державу. Но идеологии не пристало уподобляться мыльному пузырю, надуваемому бездушными и бездумными политическими карликами. Несмотря на её объективную необходимость, идеология не должна быть предметом какой-то специальной заботы. Если историческое существо Страны олицетворено народом-творцом, оно само выдаст «идею», которая без позорящих её усилий станет могучим оберегом бытия народа, Страны и государства. Ибо лишь производное от духовной реальности, подтверждённой исторической жизнью, способно заявить о себе в цивилизации – бесстрастной, жёсткой и безжалостной в своей «эволюционной справедливости». И в этой природной необоримости есть своя логика. Она состоит в том, что каждая историческая эпоха выдвигает задачи, решение которых кроется в эволюционном движении наиболее продвинутых и универсальных культур. Народы, которые не в состоянии справиться с этими задачами, исчезают из исторической жизни, как не соответствующие внутреннему развитию и эволюционным взаимосвязям субъектов мирового бытия. Глобализм, будучи гнилым плодом псевдоосмысления реальности, не соотносим с внутренними ценностями человека.

Не имея отношения к homo sapiens, но лишь к его количеству, он не может быть ни целью, ни смыслом общественного развития. Базируясь на вывихах событийной истории и следуя заниженной планке человеческих возможностей, глобализм является атавизмом вещной цивилизации, в этой ипостаси намертво приковывая общество к предметно-придуманной реальности, где ему отводятся функции потребления. Причём функции эти, привязав к себе потребителя, являются средством сосредоточения и усиления мегаполитической власти. Между тем, важнейшие события XX в. показали, что и волюнтаристские средства решения проблем, являясь продолжением внеэволюционной жизни, не имеют позитивного решения.

Если многовековая человеческая история свидетельствует о том, что духовное бытие, не связанное с нуждами материального мира, препятствует социальному благоустройству и обедняет жизнь в её мироустроительной ипостаси, то ушедшее столетие ясно показало ущербность сугубо вещной реальности. Совокупный исторический опыт указывает нам на надуманность противостояния духовного и материального мира. Тогда как события прошлого века, ставшего ареной самых кровопролитных войн за всю историю, настаивают на том, что ущербный в духовных связях материальный мир, ведя к нечеловеческому существованию, несёт гибель и человеку и «вещной» реальности. Из сказанного следует, что только духово осмысленное преображение материального мира способно придать ему человеческое содержание. Иными словами, – органичная взаимосвязь обоих «миров», приводя к гармонии «дух» и «материю», открывает обществу и нации перспективу, а Стране смысл историческо го существования.

Таким образом, на себе настаивает важность развития человеческих достоинств, способных создать гармонию духовного и внешнего мира, единство которых содержит критерии исторической жизни. Возвращаясь к «миру», укажем, что именно «банальные» трудолюбие, ум, нравственная ответственность и профессионализм, увенчанные духовным содержанием, наиболее прочно крепят Страну и цивилизацию в пределах отведённых им сроков.

В настоящее время эти потенции – и не только в России – невнятны, а носители их, увы, не распознают себя ни в истории, ни в своих отечествах. Последнее нуждается в пояснении.

Мировой опыт учит тому, что лишь осознающий себя народ, сплачиваясь в высококультурный феномен и становясь нацией, является субъектом и двигателем истории. Отделяя от банальной глупости принципы, на которых строится федерация, И. Ильин писал: «Политические амёбы, кочевые пустыни, фиктивные “якобы государства”, вечно мятущиеся и политически взрывающиеся общины (соответствующие невменяемым сумасшедшим) – не могут федерироваться: это величины бесформенные, безответственные, невменяемые, неспособные ни заключить государственный договор, ни соблюсти его. Заключать с ними договор было бы нелепым делом: они подлежат не федерации, а культурной оккупации и государственному упорядочению» . Не подлежит сомнению, что это возможно лишь при сильной власти, воле сознающего себя народа, разумных законах и неукоснительном следовании им. Именно власть – по определению и историческому настоянию, слитная с укладом России и психологически единая со своим народом – способна упорядочить государство и определить вехи развития Страны.

Однако последние десятилетия выявили в России отсутствие именно такой власти. Отсюда тотальный раздрай внутри русского народа, который потерял почти историческую память и по факту мировосприятия во многом далёк от отечественной культуры. Великий народ в искусственно созданном калейдоскопе «братьев» на протяжении долгого времени искусственно превращался в интертолпу, лишённую духовной сердцевины, а потому не способную сознавать себя, как народ. Официально навязанная и идеологически декларируемая безродность предопределяла ничтожную жизнеспособность именно и в первую очередь русского народа. Вследствие проводимой политики его исторического изживания, «слово “русский”, – писал А. Зиновьев, – утратило этнический смысл и стало собирательным названием множества разных народов». И не видно ничего, что могло бы изменить таковое положение вещей. Потому, унижаемый всеми, как недавними своими «братьями» (между тем обязанными выживанием в истории именно титульной нации), так и правительством, не помнящим родства, сложившийся в пику эволюции толпо-россиянский народ не способен не только к историческому существованию, но и к физическому выживанию (Приложение X). Позорный факт этот является платой за историческую слепоту, безнравственность и безграмотность «нашего» правительства. Череду политических предательств последнего оттеняет духовная вялость и социальная инертность самого народа. Должно быть ясно: в истории выживают лишь те, кто, существуя и осознавая себя, способны настоять на себе и умеют отстаивать себя! Хуже происходящего в России может быть лишь футурологический гротеск. Примерим его.

Если бы Россия потерпела поражение от одного из своих исторических врагов, то последний проводил бы по отношении к ней политику, схожую с имеющейся.

Блокируя промышленное, как и всякое другое производство, Оккупационное Правительство (ОП) проводило бы вывоз капитала и природных ресурсов страны, а на месте установило бы цены на бензин, газ и прочее по тарифам импорта. Оно не ломало бы об колено коренные народы России, а исподволь внушало бы им сомнение в своём историческом прошлом, попутно спаивая и развращая их. Прикормив богатых, ОП увеличивало бы до абсурда их разрыв с бедными, разрушало бы все наработанные в прошлом государственные и социальные структуры – науку, культуру, образование, здравоохранение и т. д. Превратив номенклатуру в послушную себе бюрократическую болонку, оно использовало бы её для погашения всякой политической, социальной, деловой и бытовой инициативы. «Реформировав» или вовсе отменив Академии наук и «списав» вооружённые силы, оно усиливало бы численность и аппарат внутренних войск, составляя его из нукеров исстари враждебных России регионов. ОП системно раскалывало бы нации и народы на множество племенных составляющих, тем самым уничтожая историческую субъектность наций и из объектов истории обращая их в жертвы истории. В этих же целях ОП ущемляло бы жизнь народов и поощряло развитие племён, сводя первых с исторической сцены и превращая вторые в бутафорские народообразования, с тем, чтобы развеять их в качестве «исторической пыли». ОП прикрывало бы родильные дома и детские сады, но открывало свободные от морали «хромые» ночные клубы и «общества», оставляя их на произвол дураков и обстоятельств. Специальными циркулярами и посредством СМИ ОП с дальним прицелом (перевод на латиницу ) поощряло бы деформацию русского языка, наполняя его иностранными словами и иным содержанием. В «кино» с благословения ОП русский народ выглядел бы абсолютным уродом, к тому же, вечно пьяным (впрочем, в этом пункте «программа» уже сейчас выполнена-перевыполнена нынешним российским кинематографом). Остальные виды и жанры искусств ОП однозначно увечило бы «авангардизмами» и «инсталляциями», в которых классические персонажи (Онегин, к примеру, или Чацкий), выглядя глупыми, «игрались» бы в «шарме» какой-нибудь нетрадиционной сексуальной ориентации. Словом, внутренняя политика Оккупационного Правительства мало чем отличалась бы от той, которая проводится в якобы суверенной России в настоящее время.

Единственное, что ОП точно не делало бы, – не проводило бы свои планы так тупо и столь быстрыми темпами, как это делается в России. Нет никакого сомнения в том, что оно никогда бы не позволило создать на территории «вверенной себе» Страны мусульманские псевдогосударства фактически со своими армиями, полицией и органами самоуправления, основанными на подчинении законам шариата. ОП – на корню и весьма жёстко! – пресекало бы возникновение паразитических псевдофедеральных единиц. Потому что Страна может представлять интерес для любого ОП лишь как относительно цельная социально-политически предсказуемая и законодательно «выровненная» территория, которую оккупационные власти могли бы использовать в своих целях (именно поэтому, а не из любви к немцам Наполеон упразднил 300 германских государств и сотни владений имперских рыцарей, «округлив» их число до 8). По этой же причине ОП не допустило бы создания в этнокультурных мегаполисах диаспор иной духовной и религиозной направленности, ибо социальные взрывы подрывают самый смысл оккупации. ОП не стало бы унижать учёный мир «аборигенов», оплачивая труд учёных и академиков на уровне уборщиц, медсестёр и прочего малоквалифицированного персонала, обслуживающего офисы и подконтрольные ОП учреждения . И, наверное, ОП не выбрасывало бы невозвратные деньги на организацию Зимних Олимпийских игр в субтропиках, нелепее чего могут быть лишь Летние игры на Северном Полюсе. На юге же, не вписавшись в климатическую зону и нищую инфраструктуру, олимпийские строения неизбежно придут к запустению. Говоря коротко, ОП не ставило бы во главе государственных ведомств глупцов, своей инициативной дурью способных разрушить детально продуманные планы «настоящего» ОП (напомню – ставленника враждебного государства). Уже потому, что ретивость «дураков в реформах» (можно и без кавычек) в состоянии привести к гражданской войне, в дыму и пожарищах которой народ, прозрев, смёл бы Оккупационное Правительство вместе с его баскаками, полицаями, офисными сидельцами, продажными, наёмными и прочими «слугами народа». От футурологии вернёмся к политическим реальностям. Тем более, что механизм выполнения «работы» чужими руками стар, как мир.

Речь уже шла о том, что ко второй половине XIX в. европейская часть России была охвачена широченным полукольцом приобщённых к ней, но вяло ассимилированных «закаменных» племён и народов. Последние фактом своего существования (а более всего сужением «дуги» в «кольцо») не только заставили считаться с собой, но настояли на своей, условно говоря, культурной экспансии. Уже тогда о себе заявила необходимость выстраивания новой нации. Это – факт, к которому можно относиться по-разному, но игнорировать его невозможно. Вопрос в том: на какой основе должна быть принята эта внеэволюционно (а значит, внеисторически) сложившаяся реальность?

Ясно, что не на пустыре умозрений, а на ниве духовного опыта великороссов, мощно включившихся в историческое и культурное бытие человечества. Приобщение к этому феномену, а главное, способность к его глубокому осмыслению и будет порукой создания истинно братского содружества, в котором найдётся место всем, принявшим великорусскую историческую данность. Иначе говоря, в строительстве новой нации нужно опираться не на «кровь», а на содержательную сторону цивилизации. Это означает устроение политико-гражданской общности, в которой цивилизационно совместимое население «делится» по социальным и культурным признакам, а не по национальностям (напомню, при главенстве духовности и традиций великороссов). Народы, имеющие иную культурно-историческую базу, объединит обретённое психологическое сродство, а укрепит общность исторических целей. Тогда внутригражданские этнические типы включатся в новую эвольвенту и станут частью перспективного культурно-цивилизационного пространства. Ведь цивилизация, как таковая, являет собой единство схожих черт и сложившегося родства с сохранением различий в факте культуры. По своей сути, она есть универсальное в своей исторической направленности единство, в котором устойчивы сложившиеся свойства и характер составляющих её культур.

Итак, дело за тем, чтобы не принижать «до плинтуса» русский народ и его культуру (как оно сейчас делается и «снаружи» и изнутри), а, собирая в мощную целостность достоинства великороссов, приобщать к титульной нации народы, способные влиться в устроение нового исторического бытия.

Если же низлагать государствообразующий народ до уровня дикорастущих изолированных культур, тогда неизбежно возникнет псевдогосударство, которое сосредоточит на своей территории некую сумму нежизнеспособных, а по историческому факту – разбегающихся друг от друга псевдонародов.

При таком сценарии «народы» – в этом можно не сомневаться – исчезнут из исторического бытия, оставив не свою уже территорию тем, кто знает, как ею распорядиться. Сами же они будут превращены в жалкое околоплеменное население или коллективного доходягу, в некий неприхотливый по интересам «обслуживающий персонал». Попросту говоря, в ресурсодобывающих рабов на разбросанных по просторам России нефтяных и газовых «плантациях». Таковая реальность станет свидетельством новых форм колониальной мегаполитики.

Альтернативой всему этому может послужить отметившее себя в разные исторические периоды, но реализованное лишь в частях единство «духа и материи». В нашем случае, как мы уже говорили, оно должно базироваться на феномене Русской цивилизации с помощью обозначившего духовные выси народа.

Приоритетными в выстраивании новой великорусской нации должны стать качества, с помощью которых великороссы ознаменовали рождение Российской Державы. И опять отметим здесь уникальное состояние души, в гражданском бытии явленное в величии духа, в ратном деле – в самоотверженности и бесстрашии, а в науке и культуре – в грандиозных проектах. Волею «изгибов» эвольвенты реализованные лишь в малой степени, они становились явью при героике характера, самоотверженности и непоколебимой воле. Но будем помнить, что вне этических норм и моральной основы, великодушие , низвергаясь «головой» вниз, обернётся мелкодушием , при падении обрастающим уродливыми «ракушками» дочерних свойств. Именно в этой политически и социально грибковой среде во власти заявляют о себе политические ничтожества и плодится социальная трусость, рождающая предательство. Если таковая пена и муть поглотят-таки дух народа, то он, перестав быть, станет «этнографическим материалом» для других.

И опять о главном: сила величия в том, что самим фактом оно предполагает и выстраивает шкалу духовных и нравственных категорий. Среди лучших качеств, которыми веско заявил о себе в истории русский народ, назову духовное мужество, великодушие, воинскую доблесть, щедрость и честность. Таковые свойства являются производными духовной энергии и физической мощи. Слабый, нищий, самоукоряющий и униженный великодушным быть не может, так же, как храбрым и щедрым. Нежелание принять деятельное участие в выстраивании Новой России, или, что хуже, неспособность распознать «Знак Беды», обречёт народ на политическое и социальное ничтожество, за чем неизбежно последует исчезновение Страны из исторической жизни! Россия же обратится в территорию, пригодную лишь для выбирания из неё ресурсов мозгами тех, кто задумал всё это, и руками тех, кто разучился мыслить…