Для начала мы коснемся того, как сектантская антропология согласуется с прямым учением Господа Иисуса Христа. Рассмотрим мы два основных евангельских текста, наиболее часто обращаемых против монистической антропологии адвентистов и иеговистов.

 

6.2.1. Притча о богаче и Лазаре

Это повествование приводимое в Евангелии от Луки является камнем преткновения для всех сектантов, отвергающих бессмертие души.

«Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят». (Лк. 16, 19–31)

Первый вопрос возникающий при чтении этого текста — это вопрос о том, является ли притчей или описание реального события. Надо заметить, что в православной традиции существует два взаимоисключающих ответа на этот вопрос. Наше богослужебное Евангелия, начинается словами «рече Господь притчу сию». Также говорит и блаженный Феофилакт: «речь эта есть именно притча, а не действительное событие, как некоторые думали без основания». С другой стороны еще игумену Даниилу показывали в Иерусалиме место, где стоял дом богача и где лежал Лазарь. Об существовании этого места знал и сам блаж. Феофилакт, считавший, «что Господь взял его (реального Лазаря — свящ. Д.С.) в притчу, как явного и известного». Описанием загробных реалий считал этот рассказ свят. Григорий Нисский, св. Мефодий Олимпийский, свят. Василий Великий и свмч. Ириней Лионский. Последний строил на основании этого повествования опровержение теории реинкарнации, и мнения о смертности души, свойственной некоторым грешникам. Св. Ириней считал, что лоно Авраамово находится в преисподней. Такого же мнения придерживался и свят. Ипполит Римский.

В пользу этого же понимания священного текста говорит и богослужение VI седмицы Великого Поста. И современный богослов архим. Рафаил (Карелин) считает, что описано здесь реальное событие. Подтверждением последнего мнения служит то, что сам священный текст не говорит ничего о том, что данное повествование является иносказанием или притчей. По мнению светских библеистов описание шеола в данном месте вполне соответствует представлениям евреев той эпохи. Причем все описанное здесь происходит именно в рамках шеола. Лоно Авраамово — не в коем случае не рай и не небесное Царство, а то место, где рука Божия хранила праведников (Прем. 3,1) до времени избавления их Мессией. А аргументы, приводимые в пользу того, что это не буквальное повествование будут разобраны при анализе позиции сектантов. Впрочем, как дальше мы постараемся показать, что даже если это и притча, то все равно она свидетельствует в пользу того, что душа бессмертна и нечестивцев ждет бесконечное наказание. Однако сперва стоит привести слова свят. Григория Нисского, дающего глубокий православный анализ этого священного текста, в котором разрешаются все вопросы, ставимые сектантами. Объяснение это находится в диалоге о душе и воскресении произошедшем между свят. Григорием и преп. Макриной: «Кажется мне, говорит она, что подробностями это повествование Евангелия обозначает некие догматы, касающиеся вопросов о душе. Патриарх, сказав сперва богатому «В плотской жизни ты получил часть благих», сказал подобное о бедном, и он исполнил служение тем, что причастился зол в жизни: потом, продолжая о бездне, которой отделяются они друг от друга, через это, по видимому, великий некий догмат открывает в слове. Догмат же этот, по моему мнению, таков: вначале жизнь человеческая была однородна. Однородной же называю ту, которая представляется в одном добре и к которой неприкосновенно зло. О таком понятии свидетельствует первый Божий закон, дозволяющий человеку полное причастие всякого из благ в раю, воспрещающий же то одно, что по естеству было смешано из противоположностей от растворения в нем зла с добром, и в наказание преступнику положивший смерть. Но человек, добровольно, свободным движением оставив недоступную худшему долю, восхитил жизнь, растворенную из противоположностей, Впрочем, Промысл Божий неразумия нашего не оставил неисправимым. Но поскольку с преступившим закон необходимо последовала присужденная законом смерть, то, разделив человеческую жизнь на две части — на жизнь настоящую во плоти и на жизнь после нее вне тела — не в равной мере продолжив их, но одну ограничив весьма кратким неким пределом времени, а другую продолжив в вечность — по человеколюбию дал власть кому что угодно избирать из этого то и другое, разумею доброе и злое, или в этой краткой и скоропреходящей жизни, или в тех нескончаемых веках, пределом которых является беспредельность. Поскольку же подобоименно называется и доброе и злое и делится каждое из них по двоякому понятию, разумею относительно к уму и чувству, и одни причисляют к доброй доле то, что приятным кажется чувству, а другие уверены, что постигаемое только мыслью и является и именуется добром, то, у кого рассудок не обучен и не способен видеть лучшее, те в плотской жизни с жадностью иждивают следующую естеству долю добра, ничего не сберегая для жизни последующей, а распоряжающиеся своею жизнью с разборчивым и целомудренным рассудком, в краткой этой жизни истомленные оскорбляющим чувство, сберегают доброе веку будущей жизни, чтобы лучший жребий простирался для них на вечную жизнь. Итак, вот что, по моему понятию, значит бездна, которая не разверзшейся землей образуется, но которую производит суждение, разделявшееся в жизни на противоположные произволения. Ибо, однажды избравший приятное в настоящей жизни и не уврачевавший неразумия покаянием, недоступной для себя после этого делает область блага, неминуемую эту необходимость выкопав перед собой, как некую зияющую и непроходимую бездну. Потому-то кажется мне, и благое состояние души, в каком слово Божие упокоевает подвижника терпения, названо лоном Авраамовым. Ибо этот первый из бывших когда-либо Патриарх, как повествуется, на надежду будущих благ обменял наслаждение настоящими: совлекшись всего, что было у него первоначально в жизни, имел он пребывание у чужих, настоящим злостраданием искупая чаемое блаженство. Поэтому, как известное очертание моря по какому-то неправильному словоупотреблению называем пазухой, так, кажется мне, слово Божие указание на безмерные те блага обозначает именем лона, где все добродетельно переплывающие настоящую жизнь, когда отходят отсюда, упокоевают души как бы в неволненной пристани и на добром лоне. Для прочих же лишение видимых ими благ делается пламенем, палящим душу, которая в утешение себе имеет нужду в какой-либо капле из моря благ, окружающих праведников, и не получает ее. Видя же в беседе совлекшихся тела именование языка, ока, перста и прочих телесных членов, если внимательно вникнешь в смысл речений, то признаешь их согласными с понятием, какое уже нами гадательно составлено о душе. Ибо, как стечение стихий составляет сущность целого тела, так, вероятно, по той же причине восполняется и естество частей в теле. Итак, если душа присутствует в стихиях, составлявших тело и перемешавшихся во Вселенной, то не только будет она знать совокупность стихий, какие соединены были в целом теле, и пребудет в них, но не останется в неведении и об особенном составе каждой части, именно же из каких стихийных частиц состояли наши члены. Поэтому никакой нет невероятности — той, которая присутствует во всей полноте стихий, быть и в стихиях, взятых отдельно; а в таком случае, кто, имея в виду те стихии, в которых в возможности своей заключаются отдельно взятые члены тела, подразумевает в словах Писания такой смысл, что у души и по разложении телесного состава есть перст, и око, и язык, и все прочее, тот не погрешит против вероятности. А если в этом повествовании все взятое по частностям отводит ум от разумения чувственного, то и об упомянутом теперь аде надлежит думать, что не какое-либо место так наименовано, а некое невидимое и бесплотное состояние жизни, в котором, как учит нас Писание, пребывает душа. Но из повествования о богатом и бедном познаем и другой догмат, который будет состоять в великой близости с исследованным. Этого преданного страстями плотолюбивого богача, когда увидел неизбежность своего бедствия, повествование представило заботящимся о близких ему по роду па земле; и, поскольку Авраам сказал, что жизнь во плоти живущих не оставлена без промышления, но свободе их предоставлено руководство закона и пророков, богач продолжает еще упрашивать, чтобы убедительной сделалась для них проповедь по своей необычайности, будучи возвещена кем-нибудь ожившим из мертвых.

Григорий. Какой же догмат заключается в этом? — спросил я. Макрина. Когда душа озарена, говорит она, занята настоящими не обращается ни к чему оставленному, богатый и по смерти как бы составом каким приварен к плотской жизни, которой и по кончине не совлекся совершенно — напротив того, предметом заботы — его еще плоть и кровь, ибо из того, что за находящихся с ним в родственном союзе просит об избавлении их от зол, явно, что не освободился еще от плотского пристрастия. А поэтому полагаем, продолжает она, что Господь повествованиями этими учит следующему: живущие во плоти всего более должны добродетельной жизнью отдаляться и отрешаться от привязанности к плотскому, чтобы но смерти снова не было нам нужды в другой смерти, очищающей от остатков плотского припая, но чтобы течение души ко благу, как бы по расторжении на ней уз, соделалось легким и свободным, когда никакая телесная скорбь не будет отвлекать ее к себе. Если кто весь и всецело оплотянел умом, всякое движение и действие души занимая исполнением желаний плоти, тот, став и вне плоти, не расстается такой с плотскими страстями, но, подобно проживавшим долго в зловонных местах, которые, когда перейдут туда, где воздух свеж, не очищаются от неприятного запаха, каким запаслись в долговременное пребывание в нем, — так плотолюбцам по совершившемся переходе в жизнь невидимую и тончайшую невозможно, конечно, не привлечь с собой сколько-нибудь плотского зловония, от которого еще более тяжелым делается для них мучение, потому что душа от этого обстоятельства грубее овеществляется. С таким мнением, кажется мне, несколько согласно и рассказываемое иными, будто бы около мест, где кладут тела, нередко видны туманные некие призраки умерших. Ибо, если это действительно так бывает, то обличается этим сделавшееся ныне чрезмерным пристрастие души к плотской жизни, так что и исторгнутая из плоти не желает совершенно отлететь от нее, не соглашается, чтобы совершилось полное претворение оболочки в невидимое, но и по разложении видимого остается еще при видимом, даже став уже вне его, с любовью блуждает по местам полным вещества и вращается около нас». — Эта обширная цитата из сочинения свят. Григория Нисского подробно разъясняет все «противоречия» возникающие при буквальном понимании данного текста и выбивает их рук сектантов их излюбленные аргументы о том, что душа не может иметь языка или что она не может получить сейчас полного воздаяния, ибо это будет противоречить догмату о Страшном Суде.

Но чтобы показать всю бессмысленность построений сектантов, приведем их толкования этого текста, воспринимаемого ими как притча. Вот как «толкуют» эти слова Христа адвентисты: «История о богаче и Лазаре, рассказанная Христом, была использована для подтверждения учения о том, что мертвые обладают сознанием (Лк. 16, 19–31). К сожалению такие толкователи не видят в этом рассказе притчи, принимать которую в буквальном значении бессмысленно. В таком случае мертвые направились бы за своим вознаграждением как реальные люди (а кстати, откуда вы знаете, что не реальные люди? — свящ. Д.С.), имеющие такие части тела как глаза, язык и пальцы. Все праведники находились бы на «лоне Авраамовом», а рай и ад находились бы друг от друга на расстоянии позволяющем переговариваться. Оба класса людей получили бы свою награду после смерти, что противоречит учению Христа о получении награды при Втором Пришествии (Мф. 25, 31–41; Откр. 22, 12). (Заметим, что сектанты, как обычно, передергивают. Ведь если награда или наказание достается не всему человеку, а лишь его части (душе), то где же здесь противоречие с учением Господа о получении мздовоздояния целым человеком в день Суда? — свящ. Д.С.)

Как бы то ни было, эта история является притчей, — одним из излюбленных методов обучения Христа. Каждая притча предназначалась для того, чтобы преподать какую-либо истину, и то, чему учил Христос в этой притче, не имело никакого отношения к состоянию мертвых. Эта притча содержит поучение о том, как важно жить по слову Божьему. Иисус показал в ней, что богатый человек был поглощен материальными ценностями и пренебрегал заботой о тех, кто находиться в нужде. Вечная участь решается в сегодняшней жизни и второй возможности нет. Писание указывает путь к покаянию и спасению, и если мы не пожелаем внят предостережению Слова Божия, ничто не сможет достичь наших сердец. Поэтому Христос и окончил притчу словами: «если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16, 31)

Христос лишь использовал некоторые элементы общеизвестной еврейской истории, в которой мертвые ведут разговор. (Концепция притчи о лоне Авраамовом и аде были весьма схожи с еврейскими преданиями)…» — На это толкование можно заметить, что Христос в представлении адвентистов, ведет Себя просто непорядочно. Он вместо того, чтобы прямо опровергать концепцию бессмертия души, лона Авраамова и ада, начинает явно примерятся к ней и пытается рассказать какую-то историю, (при этом не предупредив никого, что это притча) в которой учит тому, что слушатели знали и без Него. Очевидно, что Своими словами Он только поддержал существовавший предрассудок и сделал так, что Его последователи почти с неизбежностью станут заблуждаться в одном из главных вопросов своей веры. Не слишком ли много хотят от нас сектанты? Ведь не станут они сами проповедуя, например, в Индии рассказывать притчу о переселении душ или новых аватарах Вишну? Ведь они понимают, что повествование сделает слушателей только более далекими от христианства. Так зачем же считать, что Христос поступал глупее их самих? Ведь это просто богохульство!

Но еще более удивительное толкование этому священному тексту дают Свидетели Иеговы. Приведем обширную выдержку из иъ сочинения: «Обращаясь к фарисеям, Иисус теперь рассказывает притчу, в которой речь идет о двух мужчинах, положение или состояние которых совершенно изменяется. Знаешь ли ты, кого они представляют и что значит их измененное положение?

«Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон [лен, НМ] и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача; и псы приходя лизали струпья его».

Здесь Иисус пользуется богатым человеком, чтобы представить духовных вождей иудеев, к которым принадлежат не только фарисеи и книжники, но и саддукеи и старшие священники. Они богаты духовными привилгиями и возможностями, и их образ жизни подобен образу жизни богача. Царская порфира представляет их привилегированное положение, а белый лен — их самодовольство. [К несчастью иеговисты не утруждают себя обоснованием своей позиции. Верьте нам, что просто притча и богач — символ правящих классов. А описание этого гордого класса удивительно напоминает агитационные материалы коммунистической пропаганды. Единственно непонятно, почему лен — символ самодовольства? Получается, если Соломон говорит, что добродетельная жена «добывает шерсть и лен… виссон и пурпур — одежды ее» (Притч. 31, 13, 22), это означает, что истинно добродетельный человек занимает «привилегированное положение» и чрезвычайно самодоволен? Абсурд! А все священники и левиты, видимо изначально были предназначены к самолюбованию. Ведь их одежды были сделаны изо льна (Исх. 28, 42). А Христос в иеговистском представлении видимо очень трепетно относиться даже к самому слабому проявлению самодовольства и не желает его потушить («льна курящегося не угасит» Мф. 12, 20). Вот к какому безумию приводят последовательное применение толкования сектантов! — свящ. Д.С.]

Этот гордый класс, представленный богатым человеком, рассматривает бедный, простой народ с крайним презрением и называет его ам-хааретс или людьми земли. Нищий Лазарь представляет, следовательно, тех людей, которым духовные вожди отказывают в подобающей духовной пище и преимуществах. Подобно покрытому струпьями Лазарю, простые люди рассматриваются ими как духовно больные, для которых единственно подходящим обществом являются собаки. Но принадлежащие к классу Лазаря голодают и жаждут духовной пищи, и поэтому пытаются получить у ворот скудные крошки духовной пищи, падающие со стола богача.

Теперь Иисус описывает перемены в состоянии богача и Лазаря. Что это за перемены, и что ими представляется?

Богач и Лазарь испытывают изменение. Богач представляет духовных вождей, которые на основании своих преимуществ и возможностей являются привилегированными, а Лазарь представляет простой народ, жаждущий духовной пищи. Продолжая рассказывать Свою притчу, Иисус описывает волнующее изменение обстоятельств обоих мужчин.

«Умер нищий, — говорит Иисус, — и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово; умер и богач, и похоронили его; и в аде [гадесе, НМ], будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его».

Так как богач и Лазарь не являются буквальными лицами, а представляют классы людей, то их смерть также является символической. [Здесь делается очень хитрый ход и недоказанная предположение выдается за неопровержимую аксиому. — свящ. Д.С.] Что представляет или символизирует она?

Непосредственно перед этим Иисус указал на изменение обстоятельств, говоря, что «закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется». Следовательно, как богач, так и Лазарь умирают в отношении их прежних условий или обстоятельств вследствие проповеднической деятельности, проводимой Иоанном и Иисусом Христом.

Принадлежащие к смиренному и проявляющему раскаяние классу Лазаря умирают в отношении их прежнего духовно обделенного состояния и попадают в положение Божьей благосклонности. В то время как прежде они взирали на духовных вождей, чтобы пользоваться тем, что падает с их духовного стола, теперь их потребности удовлетворяются библейскими истинами, которые передает им Иисус. Этим они достигают лона, то есть привилегированного места у большего Авраама, Иеговы Бога. [А где Библия приписывает имя «Авраам» Богу? Тем более удивительно объяснения слова «лоно» как «привилегированное положение». Ведь это слово kόλπος на самом деле означает или материнское чрево, или «выпуклость, образующаяся на груди от подпоясанного платья, грудная складка, пазуха, (служившая иногда вместо кармана)». Скорее здесь указывается не на какие-то привилегии, а на теплую, сердечную близость Лазаря со своим праотцем Авраамом. — свящ. Д.С.]

Другие же, образующие класс богача, навлекают на себя неудовольствие Бога, потому что они упорно отказываются принять преподаваемую Иисусом благую весть о Царстве. Поэтому они умирают в отношении своего прежнего положения кажущегося преимущества. О них даже говорится, что они испытывают символические муки. [Любопытно, как представители класса символически умирают и как можно символически (т. е. «знаково») мучиться? Неужто они массово принимают крещение (ср. Рим. 6), в котором символически умирают со Христом. — свящ. Д.С.] Послушаем теперь, что говорит богач:

«Отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем». Пламенная судебная весть Бога, которую возвещают ученики Иисуса, мучит членов класса богача. Они хотят, чтобы ученики перестали распространять эту весть, чтобы таким образом добиться облегчения от своих мучений. [Не будем забывать, что несколько абзацев назад было сказано, что Лазарь — это класс бедных, а сейчас уже утверждается, что это ученики Иисуса. Удивительно, что сектанты не могут сохранить видимость логики даже на одной странице! — свящ. Д.С.]

«Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так-что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят».

Как справедливо и как уместно, что происходит такая полная перемена обстоятельств класса Лазаря и класса богача! Это изменение совершается несколько месяцев спустя, в Пятидесятницу 33 года н. э., когда старый союз Закона заменяется новым союзом. В это время становится совершенно ясно, что Бог отдает преимущество ученикам, а не фарисеям и другим духовным вождям. Поэтому «великая пропасть», отделяющая символического богача от учеников Иисуса, представляет неизменный справедливый суд Бога.

Затем богач просит «отца Авраама»: «Пошли его [Лазаря] в дом отца моего, ибо у меня пять братьев». Этим богач дает знать, что у него более близкое взаимоотношение с другим отцом, причем в действительности речь идет о сатане, дьяволе. Поэтому он молит, чтобы Лазарь ослабил судебную весть Бога, чтобы его «пять братьев», его религиозные союзники, «не пришли в это место мучения». [Очень любопытно узнать, что, согласно толкованию иеговистов, фарисеи трепетно любили представителей других религий и те были даже их союзниками. Вот уж великое открытие в области юдаистики! А мы то уж думали, что «иудеи с самарянами не сообщаются» (Ин. 4,9), а язычников вообще считали чуть ли не скотами! Да, много можно сделать открытий, лишь бы исказить Слово Божие. — с. Д.]

Но «Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их». Да, если «пять братьев» хотят избежать мучения, им нужно лишь соблюдать писания Моисея и пророков, которые обозначают Иисуса Мессией, и затем стать Его учениками. Но богач возражает: «Нет, отче Аврааме! но если кто из мертвых придет к ним, покаются».

Ответ же гласит: «Если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят». Бог не совершит особых знамений или чудес, чтобы убедить людей. Они должны читать Священное Писание и применять его, если хотят войти в Его милость».

Очевидно, что предложенное сектантами толкование этого повествования нелепо, фантастично, противоречит историческим фактам и является прямым насилием над словом Божиим. Поэтому нет ничего удивительного в том, что иеговисты придерживаются и другого толкования той же притчи. «Свидетели Иеговы говорят, что в «притче», описывается грядущее событие, исполнившееся в 1918 году по Р.Х. Богач символизирует духовенство, а Лазарь — «верное Тело Христово»: истина провозглашенная горсткой верных, постоянно досаждает духовенству («Пусть Бог будет истинным», с. 98). Бессмысленно комментировать это толкование, так как свидетели Иеговы перекручивают смысл Священного Писания в угоду личным целям независимо от окружающего отрывок текста. Господь же в данном случае просто рассказывал об условиях, в которых пребывает заблудшая душа (богач), отвергшая Бога и нищий, познавший милость Господню. После физической смерти богач познал осознанные мучения (греч. basanois), стих 24, причем страдает даже его духовное сознание (odunomai): «ибо я мучусь в пламени сем» (см. Тейлор, с. 438). Нет никакого сомнения в том, что он мучается и знает об этом».

 

6.2.2. Мученичество как свидетельство бессмертия души

Одним из наиболее ясных библейских свидетельств о природе человека являются слова Христа: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и тело и душу погубить в геенне» (Мф. 10, 28). Смысл этих слов более чем прозрачен. Как совершенно точно передает их смысл Иоанн Златоуст, «Он не ввергает их в опасности, но возвышает над опасностями, в кратких словах утверждает в них учение о бессмертии души, двумя — тремя словами насаждает в них спасительное учение». Подобным образом пересказывает их блаженный Иероним: «Те, кто убивают тело, не могут убить души: таким образом душа невидима и бестелестна сравнительно с грубостью нашего телесного существа». Да и практически невозможно для непредвзятого (или даже предвзятого, но не слепого читателя) понимать этот текст так, что в нем не содержится прямого учения о бессмертии человеческой души. Если мы верим, что Христос — это Путь, Истина и Жизнь, то мы обязаны (как с математической точностью свидетельствует этот священный текст) верить в неуничтожимость души!

Но для сектантов согласиться с этим невозможно. — ведь это входить в противоречие с их основными антропологическими посылками. И они вынуждены весьма неумело выкручиваться. Вот как извращается это ясное учение о бессмертии души адвентистами: «Здесь душа выступает как нечто такое, чем обладает человек, а говоря более конкретно — жизнь. Мы имеем душу, то есть мы имеем жизнь. Душа — не нечто, продолжающее существовать независимо от тела. Ее нельзя воспринимать как нечто мыслящее, думающее, обладающее сознанием». Таким образом, как бы не пытались сектанты вывернуться — все равно душа человека по их мнению убиваема, ибо жизнь человека не способна существовать самостоятельна и сохраняется только в виде Божьего воспоминания. А значит призыв Христа к исповедничеству бессмыслен. — Ведь все равно от человека остается только лопух на могиле, да память Бога (которая собственно была еще и до его смерти, и даже до его рождения (Пс. 138, 16)). Так зачем же тогда умирать за Христа? Интерпретация еретиков лишает смысла Евангелие! Еще более жутко по своему нечестию толкование иеговистов. — «Вместо того чтобы идти на компромисс в отношении Своей верности Иегове Богу Всемогущему, Он (Иисус) был готов бесстрашно претерпеть смерть. Да, Иегова, с одной стороны, может уничтожить «душу» (в данном случае подразумеваются виды на будущее как живая душа), но Он, с другой стороны может и воскресить кого-либо к вечной жизни. Каким же любвеобильным, сострадательным небесным Отцом является Иегова!» — Таким образом они просто игнорируют «ненужные» слова, и пытаются факт неподвластности человеческой души физической смерти представить как просто надежду на будущее.

 

Как и в Ветхом Завете Бог открывал Свою волю не только словами, но и делами. Конечно, тоже самое происходило и тогда, когда Бог стал человеком. Он исцелял всех насилуемых от диавола (Деян. 10, 38), и чрез это естественно открывал природы тех, кто был Им освобожден. Также вполне понятно, что в присутствии Творца все творение раскрывается во всем своем блеске. И поэтому сектанты часто пытаются истолковать в свою пользу свидетельства чудес. Но на самом деле они скорее говорят о православном дифизистском понимании человека.

 

6.3.1. Воскрешение Лазаря

Одним из самых явных проявлений божественной мощи Иисуса Христа было воскрешение четверодневного мертвеца Лазаря. Неудивительно, что адвентисты пытаются из этого повествования вывести подтверждение своей теории: «Праведник Давид «не взошел на небеса». Когда Лазарь уснул», Христос сказал, что идет «разбудить его». Он не повелел Лазарю сойти с неба на землю, но вызвал его из гроба, куда его положили после смерти. Это же можно сказать и о других детях Божьих, уснувших сном смерти». Подобным образом рассуждают и иеговисты: «когда умер Лазарь, Иисус Христос не сказал, что его душа попала в чистилище, в преддверье ада или испытывала какое-то другое «промежуточное состояние». Вместо этого Иисус просто сказал: «Лазарь… уснул» (Ин. 11, 11). Ясно, что Иисус, зная истину о состоянии души после смерти, верил, что Лазарь был без сознания, не существовал». «Библейское учение о воскресении несовместимо с доктриной о бессмертии души. Если бы бессмертная душа продолжала существование после смерти, никто не нуждался бы в воскресении, или в возвращении к жизни. Марфа, однако, никаких мыслей о бессмертной душе, живущей еще где-то после смерти. У нее не было веры в то, что Лазарь уже отправился в какую-то духовную сферу, чтобы продолжить свое духовное существование. Напротив, она выразила веру в Божие намерение не оставить от смерти и следа… Лазарь также не рассказывал ни о какой загробной жизни. Рассказать ему было нечего».

Анализируя эти тексты можно заметить, что в них содержится ряд ложных силлогизмов и недоказанных положений.

1. Слова Христа, «Лазарь, друг наш уснул; но Я иду разбудить его» (Ин. 11, 11), они понимают в прямом смысле, несмотря на то, что Сам евангелист недвусмысленно дал понять, что это иносказание, ибо дальше говорится, что «Иисус сказал прямо: Лазарь умер» (Ин. 13). Сном Христос назвал смерть Лазаря вовсе не потому, что смерть означает небытие (такого значения смерти Библия, как мы уже могли убедится, не знает, да само понятие сна вовсе не предполагает бессознательного состояния, как это было показано выше), а потому что для Него воскресить Лазаря не труднее, чем нам разбудить уснувшего.

2. Сектанты почему то считают, будто вера в бессмертие части человека делает бессмысленным веру в воскресения всего человека. Это предположение является примером порочной логики. Непонятно, почему считают сектанты, что вера в существование души должна была бы привести Марфу к тому, что она не верила бы в воскресение плоти. Ведь православные верят и в то, и другое уже две тысячи лет и не находят никаких противоречий.

3. Из молчания Лазаря выводят почему-то утверждение, будто он ничего не видел. — А это пример нарушения логического закона о необходимости достаточного основания. Ведь молчание не является свидетельством ничего.

На самом деле подробности этого чуда как раз свидетельствует в пользу учения о неуничтожимости нашей души. Как справедливо замечает блаж. Феофилакт «Господь воззвал громко для того, чтобы заградить уста еллинов, пустословящих, будто душа пребывает во гробе (как думают и рассматриваемые нами сектанты — свящ. Д.С.), ибо зовет ее громко, как далеко находящуюся». Таким образом сам библейский текст взятый буквально, опровергает доктрины еретиков. Впрочем библейский текст при рассказе о другом чуде воскрешения — воскресении дочери Иаира, прямо говорит, что после того, как Иисус «возгласил (опять таки показывая, что душа находилась не в теле, а где-то далеко, — свящ. Д.С.): девица! Встань… возвратился дух ее» (Лк. 8, 54–55). Что опять же для непредвзятого читателя является явным библейским свидетельством бессмертия человеческой души.

 

6.3.2. Явление души Моисея на Фаворе

Преображение Господне является также одним из наиболее часто встречающихся аргументов против сектантской антропологии. Как прямо говорит Евангелие, Христу предстали Моисей и Илья, которые «явившись во славе, говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить во Иерусалиме» (Лк. 9, 30). Илья не умер и был живым взят на небо (4 Цар. 2, 11), а Моисей скончался на горе Нево (Втор. 34, 5), но не смотря на разницу своей участи оба величайших пророка Ветхого Завета одинаково сохранили сознание и беседовали с Иисусом Христом. Очевидно, что Библия явно показывает сознательное бессмертие души Моисея. Православные песнопения подчеркивают, что Христу предстали Моисей и Илья, как знак того, что Он царствует и над живыми, и над мертвыми.

Но, конечно, сектанты не желают согласиться с истиной. Адвентисты так отвечают на это «затруднение»: «Появление Моисея на горе Преображения не является доказательством существования бестелесных духов, обладающих сознанием, или того, что все умершие праведники в полном сознании пребывают на небесах. Незадолго до этого события Иисус сказал Своим ученикам, что некоторые из них еще до того, как они умрут, увидят Сына Человеческого в Его Царстве Этими некоторыми стали Петр, Иаков и Иоанн (Мф. 16, 28–17,3).

На гору Христос показал им в миниатюре Божие царство славы. Там был Христос как славный Царь, вместе с Моисеем и Ильей, как с двумя представителями подданных этого царства. Моисей представлял умерших праведников, которые будут воскрешены из могил при Втором Пришествии, а Илья — праведников, которые встретят Христа живыми и будут взяты на небо, не увидев смерти (4 Цар. 2, 11).

Апостол Иуда свидетельствует об особом воскресении Моисея. После того, как он умер и был погребен (Втор. 34, 5–6), произошел спор между Михаилом и дьяволом о теле Моисея (Иуд. 9). Явление Моисея на горе говорит о том, что дьявол поиграл спор, и Моисей был воскрешен из мертвых, став первым человеком, воскрешенным силой Христа. Это событие не является подтверждением учения о бессмертии души. Напротив, оно подтверждает учение о телесном воскресении». Т. е. Христос получается вовсе не был «первенцем из мертвых» (Кол. 1, 18), а второй, первым же стал Моисей. К слову говоря Библия говорит, что Илья придет на землю перед Вторым Пришествием Христа (Мал. 4, 5), и будет одним из двух свидетелей, которых убьет Антихрист (Апок. 11, 3-12). А раз так, то он не может быть образом «праведников, которые встретят Христа живыми и будут взяты на небо, не увидев смерти». Что же касается послания ап. Иуды, то известно, что в нем цитируется иудейский апокриф «Вознесение Моисея», говорящий о том, что сатана хотел отдать тело пророка евреям для обожествления. Так что толкования сектантов полностью надуманы.

В том же направлении, но гораздо дальше идут иеговисты. Они вовсе договорились до того, что имела место массовая галлюцинация. «Подкрепляющее видение», целью которого было «так сказать, предварительным показом славы Христа в Его царстве». Поэтому они говорят, что на самом деле там не было ни Ильи, ни Моисея, а потому и спорить не о чем. Свидетели Иеговы «указывают на Евангелие от Матфея 17, 9, где греческое слово orama переводится как «видение». Тем не менее, в этом случае перевод надо понимать буквально — «то, что видели» (см. Тейер), а не обычное «видение»». Подтверждением этому являются слова ап. Петра: «мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но был очевидцами Его величия. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе». (2 Петр. 1, 16–18). Если апостол Петр говорит, что он был очевидцем, а не следовал хитросплетенным басням (к которым, без сомнения, относилась выдуманное иеговистами «подкрепляющее видение»), то какие у нас есть основания сомневаться в том, что Моисей, умерший за много веков до этого, был жив своей бессмертной душой?

 

6.4.1. Обещание благоразумному разбойнику

Спаситель явно засвидетельствовал двойственность человека и различие в судьбе его души и тела. Проявилось это на примере благоразумного разбойника, которому Искупитель пообещал, что тот ныне будет с Ним раю (Лк. 23, 43). Конечно, сектанты не могли обойти столь явное свидетельство в пользу библейской доктрины двуприродности человека, и попытались, как это у них принято извратить то, что сияет яснее Солнца.

Вот как адвентисты пытаются объяснить явное противоречие Евангелия с их построениями: «Христос пообещал разбойнику, распятому на кресте: «Истинно говорю тебе, ныне ты будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43). Рай обычно отождествляется с небесами (2 Кор. 12:4; Откр. 2:7). В соответствии с вышеприведенным переводом Христос собирался попасть в ту пятницу на небо и быть с Отцом, а с Ним и разбойник. Но в то утро воскресения Сам Христос объявил Марии, которая упала к Его ногам, чтобы поклониться: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не вошел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: «восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). Ангел, возвестивший о воскресении, говорил так: «Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь» (Мф. 28:6).

Разве мог Христос противоречить Себе? Никак нет. И эта трудность решается при помощи знаков пунктуации. Дело в том, что оригинал и древнейшие рукописи Евангелий не содержали не то что знаков препинания, но даже пробелов между словами. В зависимости от расстановки этих знаков может сильно меняться смысл. Конечно, переводчики библейских текстов делают все возможное со своей стороны, чтобы сохранить смысл оригинала, но их усилия нельзя назвать вдохновенными по сравнению с авторами Писаний.

Если бы они в своих переводах поставили в Лк. 23:43 запятую после слова «ныне»', смысл этого текста не противоречил бы общему учению Библии о смерти. Слова Христа говорят нам следующее: «Истинно говорю тебе ныне, (т. е., сейчас, когда я умираю как преступник) будешь со Мною в раю». В полном соответствии с Писаниями Иисус пообещал разбойнику взять его в рай и Он выполнит Свое слово, когда придет второй раз на землю и будет воскрешать всех праведников».

Разберем это возражение по порядку. Во-первых, удивляет мнение адвентистов, будто бы Христос физически покинул небеса при Воплощении. Ведь если Он Бог, то очевидно что Он наполняет небо и землю (Иер. 23, 24). Это учение тем более странно, что оно прямо противоречит Евангелию. Ведь Сам Господь в беседе с Никодимом (т. е. после Вочеловечения) говорит: «Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах». (Ин. 3, 13) Так что этот аргумент сектантов лишен силы, ибо прямо опровергается словом Божиим. Ведь если по Своей Божественной Природе Иисус Христос всегда пребывает на небесах, то Он, конечно, мог сказать разбойнику, что тот будет с Ним в раю сегодня, и при этом Он же мог сказать Магдалине, что еще не взошел к Отцу. И касаться это могло только Его, ограниченной пространственными границами, человеческой Природе. Точно так же ангел говорил, что Господь лежал в гробнице только по той природе, которая может быть заключена в каменные стены, а не по той, которая держит в бытии все камни Вселенной.

Решение, которое предлагают адвентисты и иеговисты, является одним из примеров, предсказанного апостолом Петром, «превращения» Писания (2 Петр. 3, 16). — Если мы возьмемся переставлять запятые как нам угодно, то можно придти к самым богохульным результатам и подтвердить любую, угодную нам доктрину. Пример с фразой «казнить нельзя помиловать» показывает, как много зависит от расстановки знаков препинания. Кстати, учитывая верные замечания адвентистов о особенностях написания древних библейских текстов, мы можем привести их как дополнительное свидетельство того, что нельзя создать истинное вероучение только на основании Библии. Ведь тогда мы все равно оказываемся заложниками наших собственных взглядов, которые мы вольно или невольно вносим в текст. Тут мы вправе вспомнить еще Тертуллиановский аргумент против всех сектантов, аппелирующих к Писанию. — «Если верно, что истина присуждается нам, — ибо мы обладаем тем Правилом веры, которое церковь получила от апостолов, апостолы — от Христа, а Христос — от Бога, то сохраняется и смысл нашего утверждения; а оно гласит, что еретиков не должно допускать к прениям о Писании, ибо мы и без Писания доказываем, что они не имеют отношения к Писанию. Коли они еретики, то не могут быть христианами, ибо не от Христа должны были получить учение; они приняли его по своему выбору и потому получили имя еретиков. А раз они не христиане, то не имеют никакого права на христианские сочинения. Им по справедливости можно сказать: Кто вы? Когда и откуда пришли? Что делаете вы у меня, если вы не мои? По какому праву, скажем, ты, Маркион, рубишь мой лес? По чьему дозволению, Валентин, ты обращаешь вспять мои источники? Какой властью, Апеллес, ты передвигаешь мои границы? Что вы, прочие, сеете и пасете здесь по своему произволу? Это мое владение, мне оно принадлежит издавна, у меня прочные корни — от тех самых владетелей, кому все принадлежало. Я [церковь] — наследница апостолов. Я владею так, как они распорядились в своем завещании, как препоручили вере, как утвердили клятвой. Вас же они навсегда лишили наследства и отвергли как чужих, как врагов. Почему же еретики чужды и враждебны апостолам, как не из-за противности своего учения, которое каждый по своему произволу создал или получил вопреки апостолам?

Значит, извращение Писаний и толкований их нужно искать там, где открываются разногласия в учении. У кого было намерение учить иначе, тот по-другому должен был распоряжаться и средствами учения. Да они и не могли бы учить иначе, если бы не имели других средств для поучения. И как они не могли бы учить без порчи этих средств, так и мы не обладали бы неповрежденным учением без цельности того, чем это учение излагается. Но разве мы чем-то недовольны в наших книгах? Что мы привнесли своего, дабы исправить нечто противоречащее этому в Писании, — или убирая, или прибавляя, или изменяя? Что Писание с самого начала своего, то и мы. Мы из него вышли прежде, чем стало иначе, прежде чем вы его исказили. Но поскольку всякое искажение нужно считать чем-то позднейшим, во всяком случае происходящим по причине ревности (а она никогда не бывает прежде того, чему ревнует, и никогда не бывает при нем), — то любой разумный человек сочтет невероятным, чтобы мы, первые и вышедшие из самого Писания, искажали его превратным текстом, а те, которые были и позже, и противны ему, не делали этого. Один искажает Писание рукою, другой — извращает смысл превратным толкованием. Ведь хотя Валентин, по видимости, и пользуется неповрежденным текстом, он более лукавым образом, чем Маркион, наложил руку на истину. Ибо Маркион прямо и открыто использовал меч, а не стиль, так как для своего намерения совершил убийство Писания. Валентин же пощадил его, потому что не Писание приспособил для своего предмета, а свой предмет для Писания; и тем не менее, он больше отнял и больше прибавил, устраняя собственное значение отдельных слов и привнося иное, не существующее на деле».

Точно также, как поступили во II веке Маркион и Валентин, также действут в наше время иеговисты и адвентисты. Они объединили оба метода. — Отбросили 11 книг Ветхого Завета и исказили текст новой пунктуацией (а иеговисты даже новым «переводом») все остальное. Из приведенных слов Тертуллиана мы видим и другой мощный аргумент в пользу того, что только Церковь сохранила истинное Откровение Творца. Ведь Она действительно никогда не переиначивала Писание, ни вставляла в Него ничего нового, после того как Она же, силой Святого Духа, составила библейский канон. Это является мощнейшим свидетельством того, что как минимум с момента окончания Писания в нашей вере не появилось ничего нового, противоречащего слову Божию.

А так, как поступают сектанты, делают только те, которые желают заставить Бога говорить только то, что им угодно! Так эти ложные христиане творят тоже, что и богохульник Л. Толстой и союз воинствующих безбожников. Очевидно, что это происходит из-за того, что движут ими одни и те же духи. Заметил это тот же Тертуллиан: «Таковы козни духов нечестия (Эфес. 6, 12), с которыми, братья, нам надлежит сражаться и основательно их разобрать; нужны для веры, дабы явились избранные и открылись нечестивые. Потому-то духи имеют силу и способность измышлять заблуждения и наставлять в них… Я ничем не рискую, если скажу, что и само Писание по воле Божьей так составлено, что предоставляет еретикам материал, — ибо читаю: Надлежит быть и ересям, а без Писания они быть не могут. Спрашиваемся, наконец: кем же внушается знание того, что пригодно для ересей? Разумеется, дьяволом, дело которого — извращать истину, который даже самим священным таинствам подражает в идольских мистериях… И уже конечно, тот, кто с такой притворной подражательностью стремился выразить в делах идолослужения самые средства (res), при помощи которых совершаются таинства Христовы, вне сомнения, так же и с тем же замыслом стремился и мог приноровить божественные тексты и сочинения святых мужей к чуждой и подражательной вере, заимствуя мысль из мысли, слова из слов, притчи из притч. Поэтому никто не должен сомневаться ни в том, что духовное нечестие внесено от дьявола, ни в том, что ереси тождественны идолослужению, ибо они того же происхождения и замысла, что идолослужение. Они измышляют другого бога вопреки Творцу или, — если признают единого Творца, — учат о Нем не по истине. Стало быть, всякое ложнословие о Боге есть некоторого рода идолослужение». Причем для еретика идолом становиться его же падший (и как утверждают адвентисты с иеговистами, смертный) разум, долженствующий стать, по их мнению советником (ср. Рим. 11, 35) Непогрешимому и Бессмертному.

Но впрочем мы можем показать ошибочность пунктуации сектантов и с помощью данных греческого языка. Как пишет Д. Б. Евменов, «во время Крестных страданий Спасителя один из двух разбойников, распятых с Ним, смиренно просил Господа помянуть его в Царстве Небесном. В ответ на эту просьбу и услышал он следующее обетование: «…истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (…amen soi lego, semeron met emou ese en to paradeiso) (Лк.23:43). Христос не сказал, что спасется благоразумный разбойник после Воскресения, но что душа его будет ныне же в раю. Сектанты сознательно искажают этот текст, утверждая, что слова Господа означают: «истинно говорю тебе ныне, будешь со Мною в Раю». То есть говорю тебе сейчас о будущем. Посмотрим, так ли это? Греческое слово «e semeron», в синодальном переводе «ныне», означает «сегодня», «сегодняшний день» и стоит в accusativus temporis. Эта форма используется для обозначения продолжительности какого-либо действия. Поэтому, если предположить, что semeron относится к первой части предложения, то мы приходим к нелепому выводу о том, что Господь говорит разбойнику на протяжении всего дня, то есть: «истинно говорю тебе в течении сегодняшнего дня».

Если бы Евангельское повествование имело такой смысл, какой вкладывают в него сектанты, то есть, если бы св. Евангелист Лука вложил в уста Господа слова: «истинно говорю тебе ныне, будешь со Мною в Раю», то он использовал бы для обозначения «ныне» указательное наречие времени — nun (теперь, ныне). Подобным образом оно применяется в Гал. 2:20 — «А что ныне живу по плоти…» (o de nun xo en sarki…), то есть действие «живу по плоти» совершается в конкретный момент времени «ныне». Поэтому в случае применения такого грамматического оборота в разбираемом нами стихе Лк. 23:43 можно было бы предполагать, что Господь сказал: «истинно говорю тебе ныне» о будущем событии. Фактически же во всех известных рукописях Нового Завета стоит не «nun», но «semeron» (один раз встречается «emera», что впрочем совершенно не меняет смысл текста), подтверждая свидетельство об обетовании Господа благоразумному разбойнику быть в Раю в тот же день.

В Евангелии от Луки встречаются также и другие места, имеющие аналогичную грамматическую конструкцию. Например, Лк. 19:9 — «Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему…» (eipen de pros auton o Iesous oti semeron soteria to oiko touto egeneto…) Если члены секты, переводящие Писание, истолковывают разбираемый нами стих Лк. 23:43 так, как им выгодно, то согласно своей логике, они должны и Лк. 19:9 перевести аналогично «Иисус сказал ему ныне, пришло спасение дому сему», то есть Иисус сказал Закхею в течении дня, что его дому пришло спасение. Но бессмысленность такого перевода очевидна и с логической, и с грамматической точки зрения. Последнее явствует из формы accusativus temporis слова semeron, что мы уже рассматривали выше… Можно также вспомнить о похожей конструкции в Лк. 19:5 и некоторых других местах. Таким образом, из разобранных греческих текстов Св. Писания мы видим, что для подобного вольного перевода Лк. 23:43 нет никаких оснований кроме желания исказить истину о существовании души человеческой после смерти».