Новичка привели, когда Ахайя отдыхала после обеда. Она полулежала на кушетке, облокотившись на высокие подушки, а Катиана, сидя рядом на скамеечке для ног, рассказывала свежие замковые сплетни. Дежурная рабыня доложила, что новый слуга готов предстать пред её очи.

— Пусть войдёт, — разрешила Ахайя.

Катиана, уже наслышанная о новом приобретении хозяйки, с любопытством повернулась к двери. Когда тот вошёл — красиво одетый, с вымытыми, расчёсанными, влажно поблёскивающими, сияющими мягким золотистым отсветом волосами, у девушки даже рот приоткрылся от изумления.

— Ах, какой красавчик! — невольно вырвалось у неё.

— Да, недурен, — кивнула Ахайя, окинув раба придирчивым взглядом. — Но чего-то не хватает…

Она встала и обошла вокруг неподвижно стоявшего принца, сопровождавшего её передвижения нарочито-безразличным взглядом.

— Подай мне гребень, — приказала она Катиане. — А ты опустись на колени, я слегка подберу твои локоны.

Принц слегка поколебался, но послушно опустился на одно колено. Катиана затаила дыхание, ожидая реакции госпожи, но та не обратила на дерзость раба ровно никакого внимания. Она начала тщательно и осторожно расчёсывать мягкие длинные пряди, собирая их в хвост на затылке, затем вынула из своих волос шёлковую золотистую ленту и умело перевязала ею волосы мужчины. Отступив на шаг, полюбовалась делом рук своих, поправила несколько прядей и похлопала раба по крепкому плечу.

— Теперь ты выглядишь, как мужчина… — удовлетворённо произнесла.

Сняв с его шеи старый бронзовый ошейник, надела серебряный, какие носили её личные служанки. К слову, у Байдара был золотой, как знак наивысшего расположения. Его ошейник говорил всем, что он принадлежит к касте «домашних любимцев».

Она вернулась на кушетку, а мужчина поднялся на ноги, снова приняв расслаблено-непринуждённую позу. Ахайя окинула его холодным взглядом и спросила:

— Ты полностью осознаёшь своё положение, раб?

Мужчина перевёл на неё тёмные непроницаемые глаза и ничего не ответил.

— Тебе объясняли правила поведения в замке?

Мужчина кивнул.

— Но ты не желаешь им подчиняться?

Тот не шевельнулся.

— Да, ты упрям… — усмехнулась Ахайя. — Есть много способов привести раба к покорности, но ни один из них не сулит тебе ничего хорошего. Желаешь пройти через это?

— Даже если вы меня убьёте, я умру свободным, а не рабом, — наконец открыл рот принц.

— Ты уже раб, и умрёшь, как раб.

— Вы пленили моё тело, но не подчинили душу. А значит, я свободен.

— Понимаю… — после минутного молчания заговорила Ахайя. — Не так давно ты сам был господином, и твои собственные рабы становились перед тобой на колени. Но внезапно богиня удачи повернулась к тебе спиной, корабль жизни пошёл на дно, и теперь ты сам раб и должен становиться перед кем-то на колени… Понимаю, это трудно принять и пережить. Всегда больно падать, и чем выше ты стоял, тем больнее падение. Особенно, когда оказываешься на самом дне жизни… Но кто знает — может, в будущем, всё изменится, и ты вернёшься назад на вершину и будешь вспоминать это время, как дурной сон? Но сможешь ли ты дожить до этого времени? Или предпочитаешь умереть мучительно и бессмысленно, но с гордо поднятой головой?

— Пусть будет, как будет…

Ахайя снова покинула кушетку, и Катиана опять затаила дыхание. Она знала это выражение на лице госпожи — и, обычно, оно не предвещало ничего хорошего провинившемуся. Приблизившись к рабу, женщина неожиданно и сильно ударила мужчину в живот. Принц резко выдохнул и согнулся от боли. Удар под колени заставил его упасть на пол почти ниц.

— Это называется поза покорности… — холодно произнесла женщина. — Как видишь, не так и трудно. Если не будешь делать этого сам, мне придётся применять к тебе силу, а это несколько обременительно…

Мужчина выровнял дыхание и, взглянув на Ахайю снизу вверх полным гнева взглядом, процедил:

— Можете убить меня хоть сейчас, но я не буду ползать у ваших ног, как ничтожество… Я принц крови, а не жалкий смерд, к которым вы привыкли…

— А я королева этого замка! — вспылила Ахайя. — Я здесь царица и богиня, и мне покоряются все — от вассалов до последнего жалкого раба! Если я захочу, ты будешь стоять передо мной на коленях, а пожелаю — будешь висеть на стене вниз головой!.. — Ахайя вспыхивала, как сухое сено, но научилась брать себя в руки, и сейчас тоже сдержала гнев. — Но я не хочу ломать тебя… Ты мне нравишься таким, какой есть. Я не буду требовать от тебя выражения покорности и подчинения, достаточно элементарных знаков уважения… Или принцу крови и это претит?

Мужчина с трудом поднялся, посмотрел на хозяйку долгим задумчивым взглядом и медленно склонил голову.

— Я согласен, сударыня…

— Госпожа, — поправила его Ахайя.

— Простите мою дерзость… госпожа…

— Катиана, позови брата, — приказала Ахайя и вернулась на кушетку.

Когда девушка вышла, она произнесла:

— Даже не знаю, зачем я морочу с тобой голову? Может, отправить тебя обратно к Дайяну, и пусть делает с тобой, что хочет?.. — она немного помолчала. — Как тебя хоть зовут?

— Ламис… госпожа.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

— Женат?

— Нет.

— А невеста есть? У тебя дома осталась девушка?

Принц посмотрел в окно, на теряющееся за горизонтом море, и лицо его стало печальным.

— Забудь… Думаю, сейчас не место и не время, вспоминать о доме.

— Да, воспоминания болезненны… Но я думал не о девушках, которые остались в королевстве… Я вспомнил дом и мать, которая, единственная, будет искренне оплакивать мою гибель… Да, у меня была невеста, но не думаю, что известие о моей смерти сильно её огорчит. Нас обручили ещё в детстве, но мы не любили друг друга.

— Почему ты говоришь так, словно уже умер? Разве твои родные не знают, что ты жив и здоров?

— Не знают… — эхом отозвался принц.

— Ты можешь сообщить им эту радостную весть.

Ламис поднял на Ахайю полные тоски и печали глаза.

— Благодарю, сударыня… Простите, госпожа… Но что я напишу родным? Что стал рабом? Пусть лучше думают, что я умер!

— Ты неправ! Для матери, которая любит своё дитя, лучше знать, что он жив и здоров, чем оплакивать его преждевременную смерть.

— Может и так…

В дверь постучали и, получив разрешение, вошёл Байдар. Покорно склонив голову, произнёс:

— Жду приказаний, госпожа.

— Знакомься — Ламис. Он будет жить с тобой. Возьми его под опеку. Расскажи о наших порядках и законах, познакомь с людьми и замком. Возможно, вы даже станете друзьями…

— Слушаюсь, госпожа.

— А теперь ступайте… Оба.

Когда рабы вышли, вернулась Катиана. Она вновь уселась на скамеечку и с любопытством спросила:

— Куда это Байдар повёл новенького?

— К себе. Он будет жить в его комнате.

— А на какую должность вы его назначили?

— Пока ещё не придумала.

— Он принц крови и, наверное, ничего не умеет делать…

— Должен уметь. Я слышала, Звёздных принцев очень хорошо обучают различным наукам.

— Каким?

— Например, воинской, торговле, математике, мореплаванию, игре на музыкальных инструментах, управлению хозяйством, политике и дипломатии. Из него мог бы получиться хороший управляющий или владелец поместья…

Катиана захихикала, и, понизив голос, произнесла:

— Если бы вы были вдовой, то могли бы выйти за него замуж…

— Что за глупости?!

— Но он божественно красив и благороден… Тогда бы вы стали принцессой, а не просто ландаской.

— Всё это глупые мечты… У меня есть супруг и есть любовник — твой брат. Или, может быть, мне заменить его Ламисом?

— Кем?

— Новеньким.

— Какое очаровательное имя!

— Не увиливай от ответа. Ты хочешь, чтобы я рассталась с Байдаром?

— Нет, конечно! Если вы снова его бросите, он будет страдать. Байдар любит вас!

— Любит ли? Он никак не проявляет своих чувств. Никогда не ревнует. Разве можно любить без ревности?

— Не ревнует, госпожа? — грустно усмехнулась Катиана. — Вы просто не видели, в каком он был бешенстве, когда вы впервые уединились с Дайяном. Он… Он даже плакал!.. Ой, госпожа, не говорите ему, что я проговорилась, он убьёт меня! — испуганно воскликнула девушка.

— Это правда? — довольно заулыбалась Ахайя. — Ты не выдумываешь?

— Клянусь сердцем матери!

— Но почему он скрывает свои чувства? Почему не выкажет недовольство?

— Он боится вас потерять… И не хочет огорчать.

— Почему он никогда не говорит мне о своей любви?

— Зачем? Он уверен, что вы… простите за дерзость… не любите его. Вы… прошу прощения… как бы играете с ним, развлекаетесь от скуки… И он старается поддерживать эту игру, хотя она и причиняет ему боль… Я вижу его страдания и знаю, что творится в его душе… Простите, госпожа, если огорчила вас этим разговором…

Ахайя положила ладонь на плечо рабыни и тихо сказала:

— Спасибо, что рассказала.

— Вы не скажете ему, что это я…

— Нет, не скажу.

— И вы не прогоните Байдара?

— Нет, конечно… Почему ты так подумала?

— Но… У вас теперь есть принц…

Ахайя засмеялась.

— Ты думаешь, я настолько ветрена?

— Нет… Но… Простите, госпожа…

— Успокойся… Даже если я когда-то и расстанусь с твоим братом, он всё равно останется моим любимым слугой. Он будет занимать своё привилегированное положение, даже если не будет моим любовником.

— Вы так добры, госпожа…

— Не в доброте дело, девочка моя… Просто, я ценю твоего брата не только за его мужские качества.