Глава 1

В илларийском порту Альфат пришвартовался марлозский торговый корабль. Как только на пристань перебросили сходни, на берег устремилась высокая худощавая девушка, больше похожая на юношу, не только из-за странного, военного покроя костюма, обтягивавшего стройное тело, но и благодаря мускулистой гибкой фигуре, а также твёрдому жёсткому взгляду чуть раскосых синих глаз.

Любой, побывавший в королевском дворце на острове Оллин, сразу признал бы в ней виолку — женщину-воина из личной гвардии королевы. Виолки — особая каста: потомки привезённых легендарной Лианной, первой королевой-основательницей, нескольких полуварварок-виолок с затерянного в океане острова Виол, где правили женщины, подчинив себе мужчин. И хотя с того далёкого времени прошло немало лет, виолки строго придерживались древних традиций, поклонялись собственным богам — Богине-Матери и Священному Мечу, добавив в пантеон и Святую Лианну, которую считали своей покровительницей. Виолки, как и прежде, сами выбирали мужчин для союза или просто для забав, и относились к ним с некоторым превосходством. Рождённые от таких союзов дочери оставались с матерью и воспитывались в виольских, жестоких, на посторонний взгляд, традициях, а сыновей, по достижении пятилетнего возраста, отдавали отцу, который, обычно, жил отдельно.

Девушка, прибывшая в Альфат, дочь одной из личных охранниц королевы. Её старшие сёстры уже служили при дворе, а Ясса — так звали девушку — решила покинуть родину, чтобы поискать счастья в чужой стране. Последнее время так поступали многие виолки, потому что королевскому дому не требовалось столько гвардейцев, сколько могли предложить его охранницы.

Ясса выбрала далёкую и незнакомую Илларию, о которой случайно услышала в порту. Из разговора двух праздно болтавших матросов она узнала, что в лесах королевства развелось много разбойников, для борьбы с которыми илларийский король даже создал специальные войска, так называемых Королевских Мечников. И Ясса решила направиться в Илларию, чтобы предложить Его Величеству свои услуги.

Неожиданно, ещё в порту, девушка столкнулась с определёнными трудностями. На неё смотрели, как на чудо; портовые мальчишки тыкали в её сторону пальцами и громко хохотали. Конечно, Ясса выглядела необычно в своём кожаном костюме и лёгкой кольчуге, с длинным мечом за плечами, с грозными шипастыми браслетами на запястьях и увешанном ножнами широком поясе. Но это не значит, что нужно вести себя по-дикарски. И хотя в душе девушку возмущало варварское поведение аборигенов, лицо её оставалось бесстрастно-спокойным, как у мраморной статуи. Пройдя сквозь галдящую толпу, как корабль сквозь бушующие волны, она достигла дверей портовой гостиницы и скрылась внутри здания.

Хозяин, видевший на своём долгом веку множество разных и странных посетителей, не удивился, узрев столь необычную гостью. Вытолкав взашей вбежавшего вслед за виолкой любопытного мальчишку, он вежливо осведомился, что госпожа пожелает.

— Постель и еду, — кратко ответила девушка по-ассветски.

Ассветский язык давно стал международным, и любой уважающий себя приморский житель хорошо его понимал. Иллария относилась к морским державам, ассветским языком владели в ней не только живущие у моря жители, но и местная знать. Хозяин гостиницы без труда понял чужеземку и провёл в одну из лучших комнат, опытным взглядом определив в ней богатого клиента. Спустя несколько минут принесли и обед. Хозяин сам обслужил необычную гостью. К тому времени, когда он вошёл с подносом в руках, девушка уже «разделась», то есть сняла меч, кольчугу и куртку, оставшись в нижней сорочке из тонкого льна.

— Сколько госпожа пробудет у нас? — поинтересовался хозяин.

— Несколько дней. Эта качка меня достала…

— Госпожа не любит морских путешествий… — понимающе улыбнулся мастер.

— Я воин, а не матрос, — буркнула девушка, расстёгивая шипастые браслеты.

— Если не секрет, откуда вы прибыли? — поинтересовался хозяин, любивший поболтать с новыми людьми.

— Из Оллинского королевства.

— Никогда не слышал о таком… — извиняюще улыбнулся старик.

— Я тоже лишь недавно узнала о вашей Илларии.

— По-видимому, наши королевства находятся очень далеко друг от друга.

— На другой стороне Аквии… Так объяснил мне капитан корабля. Думаю, это очень далеко.

— Госпожа просто путешествует или прибыла к нам с определённой целью?

— Я слышала, у вас тут неприятности с лесными разбойниками, и решила наняться на службу к королевским мечникам. Я ведь профессиональный воин и умею управляться с мечом.

Хозяин с сомнением поджал губы и задумчиво посмотрел на девушку.

— Боюсь, госпожа, у вас ничего не получится, — осторожно ответил он.

— Почему?

— Видите ли… В «зелёные»… То есть в королевские мечники берут только мужчин… Женщины могут служить лишь сиделками в госпиталях, прачками, кухарками или… простите… шлюхами, развлекающими солдат… Не думаю, что для вас станут делать исключение из правил — женщина-воин у нас непривычное явление…

Ясса нахмурилась.

— Значит, я напрасно проделала столь долгий путь?

— Увы, госпожа… — удручённо вздохнул хозяин. — Хотя… — старик хитро прищурился, и на его губах появилась плутовская улыбка. — Закон всегда можно обойти…

— Ты что-то придумал? — с подозрением спросила виолка. — Говори! Если твоя мысль окажется удачной, я не поскуплюсь на вознаграждение…

— Вы так похожи на мужчину, госпожа… Если бы не ваши длинные волосы, я бы мог подумать, что вы юноша… Если вы не побоитесь их остричь и будете помалкивать, что вы женщина-воин, а представитесь, как просто воин-наёмник, думаю, вас с радостью возьмут в любой гарнизон.

Виолка минуту пристально смотрела на старика, и её взгляд был не выразительнее змеиного. От этого холодного взгляда хозяину стало не по себе.

— Там, откуда я прибыла, твои слова сочли бы оскорблением… — наконец произнесла девушка. — Но я понимаю, что в них есть разумное зерно… Ты говоришь правду, хотя это и горькая правда. Стать мужчиной — унизительно для виолки… Но мне это кажется даже интересным… Ты поможешь мне перевоплотиться. Сегодня я буду отдыхать, а завтра приведёшь мне цирюльника, который сделает мне подобающую причёску. И ещё: подбери хорошего выученного коня, который не боится звона стали и запаха крови.

— Это не проблема. Я знаю одного торговца лошадьми, у него есть нужные животные, и вы сами сможете сделать выбор, госпожа!

 

Глава 2

Спустя несколько дней западные ворота Альфата покинул стройный всадник на рослом сильном жеребце тёмно-гнедой масти. Красивый синеглазый юноша с необычной внешностью, выдававшей в нём чужеземца. Он держал путь в Дрент — большой портовый город, расположенный в месте впадения реки Тригор в главную реку Илларии Агор. Дрент главный город провинции Кресси — самой лесистой и неблагополучной провинции королевства. Говорили, что в Кресси вальдо больше, чем деревьев в лесах. Вальдо — это не просто лесные разбойники, а организованные в отряды, во главе которых стояли капитаны, по образцу королевских мечников. Все путешествующие избегали лесных дорог Кресси, предпочитая передвигаться по реке — так безопаснее. Ясса (а это была она, изменённая до неузнаваемости) пренебрегла советом добросердечного хозяина гостиницы и отправилась в Дрент верхом, а не на пассажирской барже. Путь её пролегал сначала по приморской провинции Адер — сравнительно мирной и благополучной местности из-за отсутствия больших лесных массивов, где могли скрываться вальдо. Хотя и здесь на дорогах встречались мелкие шайки разбойников, и без охраны или в одиночку никто не рисковал путешествовать. Одинокий всадник вызывал скорее недоумение, чем интерес.

До переправы через Агор Ясса добралась без приключений. Правда, один раз её попытались остановить трое каких-то оборванцев. Но стоило девушке обнажить длинный алмостский меч, как их словно ветром сдуло. На переправе она увидела богатую дорожную карету, в которой сидели две дамы и старик. Карету сопровождали вооружённые до зубов слуги. Они с насмешкой посматривали на странного чужеземца, отпуская в его сторону наглые замечания, которые Ясса, к их счастью, не понимала. Карета переправилась первой, а девушка и другие путники ожидали, пока паром вернётся за ними. Она успела перекусить в небольшой харчевне, расспросить дальнейшую дорогу и только потом переправилась на другой берег.

День близился к вечеру, и до города оставалось несколько кемов. Девушка пришпорила коня, чтобы успеть до закрытия ворот.

Она ехала по безлюдной лесной дороге. По сторонам темнели неохватные стволы вековых деревьев или заросли густого кустарника. Глаза всадницы внимательно осматривали каждый кустик, чтобы вовремя заметить поджидающую опасность.

Проехав ещё с кем, девушка услышала отдалённый шум боя. Придержав коня, прислушалась. Сомнений не было: впереди слышался звон стали и приглушенные крики. Ясса пришпорила коня и помчалась вперёд. Спустя несколько минут, миновав очередной поворот, всадница едва не налетела на перегородившую дорогу карету, которую обороняли только двое из десяти слуг. Ещё четверо лежали бездыханными на земле, остальных не было вообще — наверное, испугались и убежали, бросив хозяев на произвол судьбы. Карету окружили шестеро разбойников. Седьмой держал лошадей, не позволяя карете уехать. Тело кучера, пронзённое стрелой, свисал с облучка. Оставшиеся храбрецы, прижавшись спинами к дверцам, не давали разбойникам приблизиться, умело отбивая атаки.

Не раздумывая долго, Ясса выхватила меч и вступила в поединок. Увлечённые боем разбойники слишком поздно осознали возникшую опасность. Они не обратили внимания на одинокого всадника, неожиданно свалившегося им на голову. Но вскоре поняли свою ошибку. Незнакомец оказался не неумелым слугой, едва научившимся держать в руках меч, а опытным искусным воином. Клинок Яссы со свистом рассекал воздух, с беспощадностью разя жертвы. Вот покатилась чья-то голова, полетела в кусты отрубленная рука, затрещали кости черепа и сломанных рёбер… Разбойники падали один за другим, сражённые умелой и сильной рукой. Когда они опомнились и хотели дать дёру, брошенные им вслед метательные ножи не дали уйти ни одному.

Как только сражение стихло и Ясса, спешившись, собирала своё оружие, выдёргивая его из мёртвых тел, дверца кареты открылась и на землю спустился пожилой господин, опираясь на тяжёлую трость с золотым набалдашником. Окинув усеянную мертвецами дорогу, нахмурился и сокрушённо покачал головой. Затем его взгляд переместился на девушку. Он улыбнулся и произнёс что-то по-илларийски. Ясса ответила по-ассветски, что не понимает. Старик кивнул и перешёл на ассветский.

— Вы чужеземец? — поинтересовался дружелюбно.

— Да, сударь, — ответила девушка.

— Вы не похожи на ассвета… Откуда вы?

— Из Оллина.

— Оллин… Оллин… — задумчиво пробормотал старик. — Ах да!.. Островное королевство где-то на юге… Вы прекрасно управляетесь с мечом. Вы воин?

— Профи.

Старик окинул Яссу внимательным взглядом.

— Выглядите довольно юно…

— Меня с детства обучали воинскому искусству.

— Похвально… Я всегда говорил, что к карьере воина мальчиков надо приучать с ранних лет… Куда вы направляетесь, юноша?

— В Дрент. Хочу поступить на королевскую службу.

Старик довольно кивнул.

— Если бы в королевских войсках была бы хоть треть таких умельцев, как вы, этих проклятых вальдо уже не осталось в помине! — посопел он сердито и продолжил. — Позвольте узнать ваше имя, сударь?

— Ясс… — начала было Ясса, но вовремя прикусила язык. — Ясс Варис, сударь.

— А я маркиз ди Марсей, кузен герцога Дрентского. Сегодня вы оказали мне неоценимую услугу и спасли наши жизни… Следуйте за мной, господин Варис, и будьте моим гостем.

Ясса выросла при королевском дворе и понимала, что ей несказанно повезло. Эта лесная встреча могла помочь устроиться на королевскую службу без всяких проволочек и бюрократических козней.

Тела погибших слуг погрузили на запятки, оставшиеся в живых заняли место кучера, и карета продолжила путь в сопровождении одинокого всадника.

Спустя полчаса проехали городские ворота и покатили мощёными улицами. Прохожие провожали гружённую мертвецами карету равнодушными взглядами, по-видимому, они давно привыкли к подобным зрелищам.

Карета подкатила к большому дворцу, расположенному на берегу Агора. Стража, узнав экипаж маркиза, беспрепятственно впустила его внутрь, закрыв за въехавшими литые створки ворот. Маркиз, в сопровождении дам и Яссы, вошёл во дворец, где их встретил дворецкий со слугами, державшими зажжённые свечи. Гостей проводили по комнатам. Маркиз что-то произнёс, указав на виолку. Дворецкий вежливо склонил голову и предложил девушке следовать за ним. Её отвели в другое крыло, где показали уютную комнату с примыкавшей к ней ванной и туалетным уголком. Поинтересовавшись, во сколько господин будет ужинать, дворецкий удалился. Ясса попросила наполнить ванну, и он пообещал прислать прислужников с горячей и холодной водой.

Вскоре, и правда, пришли несколько сильных рабов с ушатом горячей и вёдрами с холодной водой. Наполнив ванну, носильщики ушли. Остался один с банными принадлежностями. Ясса забрала у него большое мягкое полотенце и баночку с мыльным раствором, и выставила прочь. Закрыв дверь на засов, с удовольствием залезла в горячую пенную воду. Вымывшись, переоделась в чистую одежду и села у тлеющего камина, в ожидании ужина, глядя, как танцуют крошечные язычки пламени над покрытыми золой углями.

Вскоре пришла юная красивая рабыня с подносом, на котором, прикрытые чистой салфеткой, стояли тарелки, бокал и кувшинчик с прекрасным илларийским вином. Поставив его на стол у окна, девушка скромно отступила к двери и остановилась в позе ожидания. Не обращая на неё внимания, Ясса уселась за стол и с удовольствием умяла все предоставленные щедрым хозяином яства. Покончив с ужином, жестом приказала рабыне убрать опустевший поднос. Та взяла его и молча удалилась. Ясса снова села у камина, потягивая из кубка вино, которое оставила напоследок. Вскоре дверь открылась и снова вошла та же рабыня. Она скромно остановилась у двери, смущённо глядя на Яссу.

— Чего тебе? — обронила виолка.

Девушка ответила что-то по-илларийски, но Ясса не поняла ни слова.

— Я не знаю илларийского, — немного раздражённо ответила она. — Говори по-ассветски.

Но девушка продолжала что-то лопотать по-своему, и Ясса, рассердившись, прогнала её. Но побыть в одиночестве ей так и не удалось. Спустя какое-то время в комнату вошла другая рабыня — рыжеволосая голубоглазая ассветка. Поклонившись, она бойко произнесла по-ассветски:

— Меня прислали, чтобы согреть вашу постель, господин. Если я вам нравлюсь, вы можете оставить меня на ночь…

Ясса допила вино и поставила кубок на стол. Оценивающе взглянув на рабыню, ответила:

— Ты хорошенькая…

— Благодарю, господин…

— В Илларии всем гостям предлагают на ночь женщин?

— Только почётным и уважаемым.

— Приятно это слышать… Но я устал и хочу спать. Уходи и передай, чтобы меня больше не тревожили!

Удивлённая рабыня попятилась и выскочила за дверь. Ясса закрылась на засов, разделась и юркнула под одеяло, задёрнув предварительно полог. Удобно устроившись на мягкой перине, расслабилась и вскоре безмятежно уснула.

Утром, сразу после завтрака, пришёл дворецкий с сообщением, что господина Вариса желает видеть герцог. Он провёл девушку к апартаментам его высочества, и, после непродолжительного ожидания, ввёл в большой кабинет.

Переступив порог, девушка увидела высокого, ещё крепкого старика, с длинными седыми волосами, завитыми крупными локонами, лежащими на груди. Он сидел в массивном кресле с высокой спинкой. Рядом, в кресле поменьше, расположился маркиз ди Марсей.

Герцог окинул вошедшую долгим внимательным взглядом холодных серых глаз, а затем произнёс высоким резким голосом:

— Мой кузен рассказал о вашем смелом и благородном поступке, юноша. Он также сказал о вашем желании вступить в отряд королевских мечников. Это так?

— Да, милорд.

— Кузен также рассказал, с каким искусством вы вели бой. Судя по его словам, вы опытный ратник… Но по вашему юному виду этого не скажешь.

— Да, я молод. Но меня учили воинскому искусству с шести лет. Говоря откровенно, вчера был мой первый бой. До этого я проводил лишь тренировочные поединки… Думаю, мать бы одобрила меня.

— Ваша мать?

— Моя мать — виолка, если это вам о чём-то говорит.

— Совсем ничего, — признался герцог.

— Тогда я должен немного рассказать вам о своей стране, если вы не против.

— Совсем не против, — согласился герцог.

Он жестом предложил ей сесть в одно из кресел напротив и внимательно выслушал краткую историю Оллинского королевства. Рассказ поверг слушателей в изумление.

— Значит, вы воин-профессионал? — переспросил герцог. — Вы и мечник, и лучник, и телохранитель?

— Да, милорд.

— Тогда вам нет цены, как наёмнику…

— Я ещё молод и неопытен, так что не могу претендовать на высокую оплату, — усмехнулась Ясса.

Герцог задумчиво помолчал, а затем продолжил:

— У меня есть связи при дворе, и я бы мог найти вам хорошее место…

— Весьма признателен, милорд, но я бы хотел сначала испытать свои силы в настоящем бою. Вдруг я не так хорош, как вы обо мне думаете? Вы же не захотите предложить друзьям пустышку?

Герцог усмехнулся.

— Вы очень умный и скромный юноша… Мне это нравится. Но вы правы: для рекомендации нужны более веские основания, чем один случайный бой на лесной дороге. Значит, вы согласны стать королевским мечником?

— Лишь в реальном бою оттачивается настоящее мастерство.

— Хорошо… Я напишу рекомендательное письмо капитану ди Юсту. Его гарнизон недавно понёс большие потери, и он будет рад новому пополнению.

— Благодарю, милорд! — искренне ответила Ясса.

 

Глава 3

Отряд капитана ди Юста располагался в крепости Атс, охранявшей город Лерсин и его окрестности. Лерсин раскинул свои узкие запутанные улочки на берегу большого озера Дикс. Озеро окружали глухие лесные дебри, покрывавшие невысокие холмы — рай для вальдо и тысячи укромных мест для их лагерей. Гарнизон Атс по мере сил боролся с «дикими псами» — так переводилось с илларийского слово «вальдо», и патрулировал немногочисленные дороги.

Так как Лерсин находился очень далеко от Дрента, и Ясса не знал туда дороги, она послушалась совета маркиза ди Марсея и отправилась по реке до Ландора, откуда до Лерсина лежал прямой путь.

Патруль конных стражников Ясса встретила лишь однажды, и то недалеко от города. Патрульные остановили девушку, потому что её вид показался им «подозрительным». Ясса сказала, что она новобранец, и показала свиток с герцогской печатью. Всё же один из патрульных взялся «проводить» её в крепость и представить капитану.

Капитан Юст ненавидел всяческих протеже и придворных выскочек, делавших карьеру на лести и подхалимстве, в то время как он продвигался по службе только благодаря своему уму и воинским заслугам. Поэтому с подозрением прочитал вручённое девушкой рекомендательное письмо и недружелюбно уставился на стоящего перед ним высокого, стройного, несколько женственного юнца, одетого в странную одежду.

— Если верить этому письму, в котором Его Высочество без меры тебя хвалит, то я могу хоть сейчас уступить тебе своё кресло, — недовольно произнёс он. — Но твой вид не внушает мне доверия… Какую услугу ты оказал герцогу, что он так расхваливает тебя? Достал с дерева любимую кошечку герцогини?

— Лично герцогу я не оказывал никаких услуг. Просто я вмешался в драку, когда несколько вальдо напали на карету маркиза ди Марсея.

— И что?

— Он решил, что должен меня отблагодарить, и представил герцогу. Я не просил ни о какой услуге, я просто хотел поступить на службу в отряд королевских мечников… Если я вам не подхожу, капитан, то могу поискать службу в другом гарнизоне.

— Ты смотри, какой прыткий! — рассердился ди Юст. — Тебя направили ко мне, значит, будешь служить у меня! Кхм… Так ты уже познакомился с вальдо?

— Признаюсь, я был о них лучшего мнения… Судя по рассказам, которых я наслушался по пути в Илларию, это прямо какой-то бич божий… На самом деле, это малообученные крестьяне, решившие поиграть в войнушку… Да моя двенадцатилетняя сестра и то лучше управляется с мечом!

Капитан молча смотрел на странного чужеземца и думал, что, то ли он непроходимый глупец, то ли хвастун, то ли всё вместе взятое. Но у него на руках было рекомендательное письмо самого герцога Дрентского, а герцог не тот человек, который потерпит пренебрежительное отношение к своему протеже. К тому же, капитан очень нуждался в людях, пусть и таких странных, как этот чужеземец. После недолгого размышления, он решил пропустить слова юнца мимо ушей, положить письмо в шкатулку с важными бумагами и посмотреть на новичка в бою.

Ди Юст ещё раз пробежал письмо глазами, и тут обратил внимание, что герцог называет юношу господином ди Варисом, хотя ему он представился просто Ясс Варис.

— Ты дворянин? — спросил он у юнца.

— Да.

— Какого звания?

— Воинского сословия. На моей родине королевские гвардейцы не имеют званий, хотя все относятся к высшему сословию.

Капитан почесал затылок.

— У твоих родителей или у тебя есть земля, замок или поместье?

— Нет. Только дом в городе.

— Тогда ты как бы наш рыцарь… Ну что ж, господин рыцарь, я не могу доверить вам взвод, потому что у вас нет опыта. Но могу дать вам звание сержанта и назначить во взвод лейтенанта ди Стамера.

— Я искренне рад.

— И постарайтесь поскорее выучить илларийский язык, наши солдаты не знают ассветского…

— Обязательно, господин капитан. Просто, я недавно в вашей стране.

Капитан ударил молоточком по треснутому бронзовому шлёму и, когда на звон заглянул адъютант, приказал позвать лейтенанта ди Стамера.

Пока адъютант разыскивал лейтенанта, капитан предложил Яссе присесть и уже мягче спросил:

— Сколько вам лет?

— 18.

— Вам будет присвоено звание сержанта, так как вы дворянин, и меньшего звания я вам дать просто не могу. С моей точки зрения, вы слишком юны, чтобы командовать людьми, но вам будет доверено 40 человек. У вас также нет никакого опыта в борьбе с вальдо, потому прошу прислушиваться к советам своего лейтенанта и не стесняться учиться у более опытных, даже простолюдинов.

— Меня учили, что учиться нужно всегда и везде, даже у врагов. И я прекрасно осознаю, что слишком юн и неопытен… Я даже не рассчитывал на какую-либо должность, и согласен стать простым мечником.

— Солдатами служат простолюдины, а дворяне занимают офицерские должности.

— На моей родине так же.

В дверь постучали, и порог переступил молодой красивый мужчина лет двадцати двух. Лейтенант ди Стамер. Несмотря на молодость, лейтенант уже был опытным воякой, так как начинал карьеру в восемнадцать лет с должности сержанта, как сейчас Ясса. Звание лейтенанта он получил совсем недавно, и очень гордился этим.

— Лейтенант ди Стамер, капитан! — браво отрапортовал он с порога.

— Знакомьтесь, лейтенант, ваш новый сержант Ясс ди Варис. Поступил к нам по рекомендации самого герцога Дрентского. Судя по его словам, умелый боец и гроза вальдо.

Ясса поднялась и, посмотрев на капитана холодным взглядом льдисто-синих глаз, дерзко ответила:

— Не примите за оскорбление, капитан, но ставлю свою голову против вашей шляпы, что в поединке со мной вы не продержитесь и четверти часа, а я бы даже не обнажил меч…

Капитан побагровел от ярости, но сдержался, лишь язвительно ответил:

— Я не заключаю пари с молокососами… Посмотрим на вас в первом же бою. Если вы так ловки, как утверждаете, то я рекомендую Его Высочеству распустить наш отряд и оставить в гарнизоне лишь вас одного!

Ясса сверкнула глазами и вдруг… весело улыбнулась.

— Простите, капитан, я всё время забываю, что не дома. На Оллине за свои насмешки вы бы давно поплатились головой, но здесь вы дома, а я у вас в гостях… И вы правы, обо мне можно будет судить только после настоящего боя. Потому прошу прощения за свою дерзость… Но и к вам у меня будет одна просьба: не относитесь к моим словам с недоверием. Первое, чему меня научила мать — не недооценивать противника. Лучше считать его сильнее, чем слабее, тогда и победа будет слаще… Хотите, я вам немного расскажу о своём детстве?

— Поделитесь воспоминаниями… — буркнул капитан.

— Когда мне исполнилось три года, меня впервые заперли в тёмном подвале с крысами. Выйти оттуда я мог, только убив не менее двух крыс. Правда, у этих крыс были сломаны зубы, чтобы они не могли нанести мне серьёзные ран, но в том возрасте я этого не знал…

— За что же вас наказали? — удивился ди Стамер.

— Это было не наказание, а начало моего обучения. Так меня учили преодолевать страх. С пяти лет я постился по два дня в декаду — так меня приучали терпеть голод и жажду. В шесть секли розгами и садили в бочку с морской водой, чтобы я научился терпеть боль. И лишь после того, как я с честью выдержал все испытания, меня допустили к обучению воинскому искусству… А как вы провели свои детские годы, капитан?

Капитан Ди Юст не знал, что ответить.

Ясса вежливо откланялась и направилась к двери. Изумлённый лейтенант вышел вслед за ней. Когда они шли по плацу в сторону казарм, лейтенант нарушил молчание:

— Неужели, все эти ужасы, о которых вы рассказывали, правда?

— Я рассказал не всё, а только основные этапы обучения.

— Кто же так издевался над вами?

— Мать.

— Ваша матушка?!

— Она хотела, чтобы из меня получился настоящий воин… В своём детстве она сама прошла через это.

— Святые Небеса! А ей зачем? Она же женщина!

— Она виолка, женщина-воин. Как-нибудь я вам подробней расскажу о своей родине…

 

Глава 4

Солдаты встретили нового сержанта насторожено. Мало того, что он чужеземец и ни слова не понимает по-илларийски, к тому же юн и неопытен.

— Погубит нас и сам погибнет в первом же бою, — ворчали старые вояки.

Лейтенанту же его новый сержант понравился. Вежливый, сдержанный, дисциплинированный, умел держать людей в руках. Под его началом находились четыре капрала — командиры отделений — и сорок солдат, большинство из которых были старше своего сержанта почти вдвое. Может потому, что ди Стамер сам недавно был сержантом, он относился к новичку по-дружески, помогал полезными советами и обучал илларийскому языку. Ясса оказалась старательной и способной ученицей. Примерно через месяц она уже понимала простую солдатскую речь и могла разговаривать, хотя и с большим, смешившим всех, слышавших её, акцентом.

Благодаря богам, в это время, на территории, контролируемой гарнизоном Атс, царили мир и затишье. После последнего крупного боя, в котором погибло не только много мечников, но и был уничтожен крупный отряд вальдо, остальные «дикие псы» притихли, то ли набираясь сил, то ли меняя дислокацию, так как разведчики «зелёных» — так пренебрежительно называли вальдо королевских мечников за их форму зелёного цвета — тоже не дремали, выискивая тайные лагеря и убежища противника.

Ясса не только учила илларийский язык, знакомилась с гарнизоном, заводила друзей, играла с лейтенантом в кости свободными вечерами, но и муштровала своих солдат. Она устроила несколько учебных боёв, вооружив мечников тупыми учебными мечами, разделив их на синих и красных и заставив сражаться между собой. Сама же стояла в сторонке и внимательно наблюдала за боем. Зрелище её не вдохновило. Солдаты рубились неплохо, но количество фехтовальных приёмов было ограниченным и однотипным. Легко предугадывался следующий ход. Особенно плохо было с обороной. Отсюда и большие потери. Ясса показала воинам несколько несложных, но эффективных приёмов защиты и нападения и начала усиленные тренировки. Когда они освоили их, научила пользоваться ножом и простой дубинкой. Вначале ветераны ворчали, что это излишества и глупости, но когда Ясса провела показательный бой с несколькими лучшими мечниками гарнизона, легко победив их без всякого оружия, прикусили языки и задумались. Постепенно солдаты начали уважать своего командира, осознав, что он не просто очередной аристократ-выскочка, мнящий себя непревзойдённым воином, а, на самом деле, профи, несмотря на юный возраст.

Капитан ди Юст, всё время наблюдавший за деятельностью новичка, видел из окна кабинета показательный бой сержанта, и тогда впервые подумал, что, возможно, юный сержант ди Варис не хвастал, утверждая, что мог бы легко победить его в поединке.

А тут подоспел и первый бой, которого с таким нетерпением ждала Ясса. Разведка донесла, что большой отряд вальдо движется глухими лесными тропами в сторону города Тосс. Капитан послал на перехват взвод лейтенанта ди Стамера.

Крепость покинули в спешке, и галопом направились в погоню за вальдо. Ясса скакала во главе своего подразделения, а позади неё ехал ординарец — весёлый паренёк по прозвищу Проныра. Почти никто уже не помнил его настоящего имени. Ясса тоже звала его Пронырой, думая, что это и есть его имя, так как ещё не очень хорошо знала илларийский язык.

Лейтенант, который за годы службы успел хорошо изучить окрестности, вместо того, чтобы догонять вальдо, повёл взвод на перехват, срезав дорогу через болотце. Он решил устроить вальдо засаду на развилке двух дорог. Рассредоточив солдат в густом кустарнике, окружавшем небольшую поляну, на которой расходились дороги, приказал ждать. Яссе досталась правая, а второму сержанту левая дороги. Лейтенант остался с Яссой, как с более неопытным командиром. Девушка была не против, так как опасалась совершить оплошность и не оправдать доверие лейтенанта.

Ждать пришлось недолго. Вскоре послышался топот копыт, из лесной чащи показались первые всадники, ехавшие попарно. Вальдо продвигались беспечной рысью, громко переговариваясь и не выслав вперёд охрану, так как крепость Атс осталась далеко в стороне, а в такую глушь «зелёные», обычно, не забирались.

Ясса подала знак приготовиться, и ждала команды лейтенанта к атаке. Когда весь отряд втянулся в импровизированную ловушку, ди Стамер взмахнул рукой, и Ясса, встав в полный тост, громко выкрикнула:

— Вперёд!

И первой ринулась на дорогу, выхватив «айосец» и короткий меч наёмника, так как длинный меч в ближнем бою не столь эффективен.

Завязался жестокий бой. Зазвенела сталь, пролилась первая кровь, пронзительно заржали испуганные лошади и закричали раненые люди. Чудесный лесной воздух вмиг наполнился запахами пота и горячей крови, а нежные трели птиц заменили топот, шарканье, тяжёлое дыхание сражающихся и бранные восклицания. Ясса, словно ястреб в стае глупых кур, бросалась из стороны в сторону, поражая противника несколькими ударами. Она двигалась быстро, словно порыв ветра, и так же была неуловима для вражеских мечей. Она ловко запрыгивала на круп коня, нанося всаднику мгновенный точный удар в шею, или чиркала мечом по горлу, сбрасывала труп и мчалась к другому противнику. Или, проскальзывая под брюхом лошади, взрезала подпругу, и всадник сползал с коня вместе с седлом. Иногда она ранила коня в пах и, обезумевшее от боли животное, выбрасывало седока, как из катапульты. Не обходила своим вниманием девушка и пеших вальдо. Здесь она показывала чудеса мастерства. В поединке участвовали не только меч и сабля-нож, обагрённые кровью по саму рукоятку, но и руки, украшенные шипастыми браслетами, и ноги, обутые в окованные металлом сапоги, которые взметались выше головы и с лёгкостью выбивали зубы и ломали челюсти противника.

Лейтенант, с десятью солдатами резерва, наблюдал за боем со стороны, готовый в любую минуту вмешаться и оказать помощь, если она потребуется. Но помощь не понадобилась. Спустя полчаса лесную дорогу усеяли мертвецы и раненые, а горстка уцелевших вальдо побросала оружие, сдаваясь ни милость победителей.

Когда впоследствии ди Стамер докладывал капитану о бое, он сказал:

— Новичок превзошёл все мои ожидания. Когда я за ним наблюдал, у меня даже мелькнула мысль, что достаточно было бы одного сержанта ди Вариса, чтобы разгромить весь отряд. Наша сегодняшняя победа получена, по большей части, благодаря ему и его обученным новым приёмам людям. Да, он умелый воин, ничего не скажешь. Казалось, он был в нескольких местах одновременно! Я ещё не видел, чтобы кто-то сражался с такой хладнокровной яростью. Он, словно одержимый, носился по полю. Казалось, в него вселился демон разрушения… Вы бы видели его глаза в эту минуту! Это были глаза самой смерти… До сих пор я думал, что смерть — старая безобразная старуха с чёрным мрачным взглядом. Но теперь склоняюсь к мысли, что она родом с острова Оллин и глаза у неё, как у Ясса ди Вариса во время боя.

— Да, этот чужак довольно странный парень, — согласился капитан.

— И бездушный убийца… Не хотел бы я стать его врагом… Вы бы видели, с каким хладнокровием он добивал после боя раненых — как вальдо, так и наших, которые попросили лёгкую смерть… Когда я спросил его, зачем он это делает, он ответил, что они всё равно мертвецы, и он делает доброе дело, избавляя их от мук. Он, конечно, прав. Но когда я поинтересовался, не жалко ли ему их, ведь они люди, пусть и враги, но уже побеждённые, знаете, что он ответил? «Что должно случиться, то и случится. Пришло их время умереть, почему я должен их жалеть?».

— Да, он настоящий воин, до мозга костей… Странно видеть такое хладнокровие и равнодушие в столь юном возрасте, но, по-видимому, он так воспитан. Хотелось бы мне поближе познакомиться с этими оллинцами… Странный народец, я тебе скажу.

— Не то слово, — кивнул лейтенант. — Ясс мне рассказал, как он сдавал «выпускной экзамен» по окончании обучения… Ну, там, поединок, засада, нападение — это понятно. Но в конце привели мальчишку-раба, приговорённого к смерти за какой-то проступок. Выпускник должен хладнокровно убить его любым, каким пожелает, способом. При этом, чем младше преступник, тем больше чести палачу… Ну, не кошмар ли? Я понимаю, война, бой, азарт… Но заставлять детей убивать себе подобных — это полное извращение. Хотя Ясс относится к этому довольно спокойно.

— Ну, это уже чересчур… — пробормотал капитан. — Я восхищаюсь его воинским искусством, но не хотел бы оказаться на его месте… Кстати, а то, что он рассказывал о своём детстве, правда?

— О, да! Он рассказывал ещё более жуткие подробности.

— Нет, всё-таки, лучше я буду таким, как есть, но зато буду спокойно спать по ночам и с умилением вспоминать своё счастливое детство… Ясс великий воин, но он не человек, а дикий зверь, бездушный и беспощадный, гиззард в человечьем обличье.

— Это вы точно подметили… — согласился лейтенант.

Ясса не знала об этом разговоре лейтенанта с капитаном. Да если бы и знала, эпитеты командира ей только польстили бы. После памятного боя она занималась текущими ежедневными рутинными делами: тренировала своих людей и тренировалась сама, учила илларийский язык и развлекалась в компании молодых офицеров в кабачках соседнего Лерсина.

 

Глава 5

Шли дни. Виолка полностью освоилась со своим необычным положением. Никто в крепости не сомневался в её мужественности, считая крутым парнем и отличным рубакой, правда, не без странностей. Но у кого их нет? Да и что взять с чужестранца, воспитанного в другой культуре и привыкшего к иным обычаям? И ей самой, как ни странно, понравилось быть мужчиной. Она приняла законы и обычаи страны, в которой жила, так как виолки изначально отличались высокой приспособляемостью, невзирая на приверженность своим богам и традициям. Но если обстоятельства требовали — виолка могла стать и мужчиной, как бы ни претила ей эта мысль. «В волчьей стае живи по волчьим законам» — гласила одна из виольских пословиц. У виолок мало незыблемых принципов, и те, в основном, относились к духовной сфере. Самые главные: «Что должно случиться, то и случится» и «На всё воля Богини-Матери». Поэтому Ясса считала, что коль ей пришлось притворяться мужчиной, значит, так было задумано на Небесах. По-видимому, Богиня-Мать испытывает её верность таким необычным способом.

Многие офицеры из крепости имели в Лерсине подружек, любовниц или семью. Один Ясс ходил в неприступных холостяках. Друзья подшучивали над «нерешительностью» и «скромностью» товарища, а недоброжелатели (такие всегда найдутся в большом коллективе) намекали на нетрадиционные пристрастия, вменяя ему связь с ординарцем — парнем довольно смазливым и разбитным. Яссе, в самом деле, нравился Проныра — весёлый, красивый и гибкий, словно кошка, юноша. Она покровительствовала ему, и это не могло пройти мимо глаз окружающих. Ясса научила Проныру многим приёмам рукопашного боя и поделилась некоторыми воинскими секретами. Ординарец платил сержанту преданностью и заботой — в комнате всегда порядок, одежда чистая, сапоги начищены, оружие отполировано, еда свежая и горячая.

Проныра недаром получил такое прозвище. Он всегда был в курсе самых свежих новостей и сплетен, и умудрялся узнавать новости раньше других. Слухи о его связи с командиром удручали юношу, и как-то, не выдержав, он рассказал сержанту обо всём и попросил перевести его в отделение, а на его место взять другого человека.

— Разве ты не можешь закрыть сплетникам рты? — рассердилась Ясса.

— Мне пришлось бы драться с половиной отряда или отправиться на каторгу за убийство…

— Тогда заведи себе подружку, и разговоры прекратятся.

— Но не о вас… Лучше вы заведите себе подружку… Хотите, я познакомлю вас с хорошей девушкой?

— Спасибо… Справлюсь как-нибудь сам, — буркнула Ясса.

Хотя Яссе было всё равно, что о ней болтают в гарнизоне, она понимала, что рано или поздно этот вопрос придётся как-то решить. Это виолкам всё равно, с кем делить постель — с мужчиной или с женщиной. Они приветствуют разные проявления любви, лишь бы они приносили удовольствие. А в патриархальной Илларии больше культивировался образ самца, и мужеложство не поощрялось, хотя и не запрещалось категорически. Оно иногда проявлялось в закрытых гарнизонах и вообще в воинской среде, да иной раз пресыщенные аристократы баловались. Но это всегда вызывало насмешки и неодобрение со стороны подавляющего большинства.

Конечно, Ясса не могла завести себе в городе подружку или даже просто снять шлюху на вечер, как это делали другие молодые холостяки, потому что тогда сразу раскрылась бы её тайна, которую она так тщательно сохраняла. Но, по правилам, офицерам разрешалось держать в своих комнатах одного раба или рабыню. Никто этого, обычно, не делал. Зачем тратиться на раба, если к твоим услугам бесплатный слуга-ординарец. И зачем заводить рабыню в переполненной молодыми голодными самцами крепости, и затем следить за ней, чтобы какой-нибудь ловкач не наставил тебе рога? Но Ясса, чтобы прекратить досужие домыслы, решила купить хорошенькую рабыню. А чтобы она не болтала о хозяйке лишнего, хорошенько её припугнуть.

И тут виолке повезло, слава Богине-Матери! Как-то, в одном из кабачков, Ясса увидела юную прислужницу, немую девочку-рабыню. Немая рабыня — это как раз то, что ей нужно. Ясса решила выкупить девочку, и с этой целью отправилась в город в один из свободных дней.

Стояло раннее утро, и кабачок пустовал. Усевшись за стол, Ясса заказала кружку местного светлого пива. Немая девушка принесла заказ и Ясса смогла хорошенько её рассмотреть. На вид лет четырнадцать, худая и неухоженная. На измождённом лице выделялись большие грустные тёмно-карие глаза. Когда она поставила на столик большую глиняную кружку, Ясса взяла её за руку и притянула к себе. Девушка со страхом взглянула на молодого офицера и сжалась, как от удара. Она попыталась вырваться, но Ясса лишь сильнее сжала пальцы. Губы девушки приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но с них слетел лишь странный невнятный звук.

— Как тебя зовут, малышка? — спросила Ясса.

Девочка жестом показала, что не может говорить.

— Её зовут Анис, господин сержант, — донёсся от двери кухни голос хозяина кабачка. — У неё отрезан язык. Бывший хозяин так наказал дурочку за то, что она сболтнула что-то лишнее…

— Сколько ей лет?

— Почти пятнадцать… Здоровая уже деваха. Только слабосильная какая-то. Или ленится. Её даже бить не интересно — не кричит, не просится… Если она вам нравится, господин сержант, могу уступить на час за золотой.

— Почему так дорого? — удивилась Ясса.

— Потому что она ещё девственница, — оскалился в довольной усмешке хозяин.

— Уверен?

— Сам проверял! Я строго слежу за своими рабами.

— А если я хочу её купить? Сколько запросишь?

Хозяин поскрёб сальную голову грязными ногтями и хитро усмехнулся.

— Ну, за триста серебряных ларсов я бы согласился её отдать…

— А ты не загнул?

— Это здоровая крепкая рабыня, к тому же девственница…

— Значит, триста? — Ясса пристально посмотрела на хозяина, и от этого холодного жестокого взгляда ему стало не по себе.

— Ну… Думаю, это недорого…

— Это очень дорого за такую замухрышку, как эта. У неё хоть все зубы?

— Можете сами посмотреть…

— Открой рот, красавица, — приказала Ясса.

Сжавшись, с глазами, полными слёз, девочка послушно открыла рот. Зубы у неё были целыми и здоровыми.

— Значит, триста… Это твоя окончательная цена? Не уступишь?

— Нет.

— Неси её вещи!

Довольный хозяин скрылся в дверях кухни, а виолка достала туго набитый кошелёк и отсчитала триста ларсов серебром. Сложив деньги кучкой, взглянула на понурившуюся рабыню и усмехнулась:

— Радуйся, крошка, я заплатил за тебя, как за шикарную наложницу! Сможешь хвастаться своим подружкам, если таковые у тебя есть.

Вернулся хозяин, принеся тощий узелок. Ясса брезгливо развязала его и обнаружила дешёвую деревянную расчёску, вылинявшую полотняную ленту, истрёпанную ночную сорочку и рваную нижнюю юбку.

— Что это за хлам? — с презреньем скривилась. — Оставь это себе! Забирай свои деньги и не говори, что продешевил. На эту сумму ты сможешь купить двух таких заморышей, как эта. Идём, детка!

Она взяла рабыню за руку и направилась к выходу. Девочка с сожалением взглянула на свои вещи, оставшиеся на столе, и покорно пошла вслед за новым хозяином.

Ясса направилась к мелочной лавке, где приказала Анис выбрать всё, что ей нравится и пригодится в будущем. Сначала несмело, а потом с радостью, девочка начала выбирать, и набрала целую корзинку. Ясса, не споря, оплатила покупку и провела рабыню к портному и обувщику, где купила ей новое платье, несколько сорочек и нижних юбок, лифов и ярких шёлковых лент, туфельки и сандалии. Напоследок приобрела флакончик душистой воды. Когда кошелёк окончательно опустел, Ясса села в седло, посадила впереди рабыню, радостно прижимавшую к груди большую корзину, набитую покупками, и поскакала в крепость.

Когда Проныра увидел Анис, он только рот открыл от удивления. Ясса приказала приготовить ванну, чтобы девочка смогла вымыться. Юноша быстро притащил с кухни пару вёдер горячей воды и наполнил бронзовую ванночку, в которой мылась Ясса, не пожелавшая мыться в общей бане. Выставив юношу, Ясса приказала рабыне раздеться и хорошо вымыться. Сама села в кресло, с интересом наблюдая, как, смущаясь и краснея, девочка раздевается. Без одежды рабыня выглядела ещё ужасней, чем в лохмотьях. Бывший хозяин явно скупился на еду. Фигурка напоминала обтянутый кожей скелет.

— Почему ты такая худая? — спросила Ясса, когда девочка погрузилась в горячую воду. — Ты больна или тебя не кормили?

Анис жестом показала, что голодна. Ясса оставила её и отправилась на кухню за едой. Когда она вернулась, рабыня уже вымылась и переоделась в новую одежду. Вода в ванной была почти чёрной. Ясса сокрушённо покачала головой и предложила рабыне поесть.

Сытая, чистая, красиво одетая, Анис уже не выглядела замухрышкой, а походила на человека, и оказалась довольно привлекательной девушкой. Ясса усадила её на постель, сама села в кресло напротив, и произнесла:

— А теперь выслушай меня внимательно, девочка. Я купила тебя не потому, что мне нужна женщина или прислуга… Я скрываю некоторую тайну, о которой ты вскоре узнаешь, и выбрала тебя потому, что ты немая и не сможешь никому ничего рассказать. Твоя роль простая: изображать мою наложницу. За это я буду тебя любить и лелеять. Не вздумай заводить интрижки с кем-либо из солдат, обманывать меня или вести себя неподобающим образом. Следи за собой — я не люблю грязнуль, и следи за чистотой моей постели и одежды. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи мне, и я это куплю. Ты ведь умеешь разговаривать жестами? — девочка кивнула. — Вот и отлично. Ты научишь меня своему языку, чтобы я без труда понимала тебя. Если будешь вести себя хорошо, я тоже буду относиться к тебе хорошо. Но если рассердишь меня — я сделаю тебе больно. А я это умею, поверь. Договорились?

Девушка вновь грустно кивнула.

 

Глава 6

Прошло несколько декад. Как-то патрульные привезли в крепость окровавленного человека, которого они подобрали на дороге неподалеку от города. Когда раненый пришёл в себя, он рассказал, что служит в охране графа Эртского. Молодой граф Эртский, в сопровождении слуг и охраны, ехал из Яста в Лерсин к невесте, на свадьбу, которая должна состояться на будущей декаде. Но по дороге попал в засаду вальдо. Охрану перебили, слуги разбежались, а графа увели в плен, чтобы затем потребовать выкуп.

Капитан выслал на место происшествия отделение разведчиков, которые обнаружили только мертвецов и следы ожесточённой схватки. В убитых вальдо опознали людей капитана Асобеля, дерзкого и жестокого разбойника. Капитан ди Юст встревожился. Мало того, что граф Эртский сын правителя Ардена, родственника герцога Альба, а через него и самого короля, так он ещё и жених донии Аники, старшей дочери правителя Лерсина. А лорд Лерсинский непосредственный начальник капитана ди Юста.

Тот час всех офицеров созвали на экстренное собрание. Ди Юст сообщил о происшествии и попросил совета.

— Думаю, если вальдо рассчитывают на выкуп, они не причинят графу вреда, — высказался лейтенант ди Оридж, помощник капитана. — Нужно послать к Асобелю гонца и спросить о сумме выкупа. А затем решать, что делать дальше. Если сумма окажется небольшой, думаю, будущий тесть не откажется её выплатить…

— А если вальдо захотят много? — подал голос кто-то из офицеров.

— Тогда будем думать… Лагерь капитана Асобеля хорошо укреплён. Можно положить весь отряд, но это не поможет освободить пленных. Асобель, скорее всего, убьёт их, как только увидит у своих стен королевских мечников.

— Этот Асобель проел мне всю печень! — с яростью скрипнул зубами капитан. Сердито посопев, продолжил: — Кого пошлём на переговоры?

Офицеры молчали, и слово снова взял помощник капитана.

— Здесь нужен доброволец, ведь, может быть, мы посылаем человека на верную смерть… Асобель непредсказуем. Асобелю может не понравиться нос гонца — и он велит его отрезать. Такие случаи уже бывали… К тому же, — ди Оридж тяжко вздохнул и грустно посмотрел на присутствующих, — Асобель не станет разговаривать с солдатом. Он мнит себя благородным человеком и требует соответствующего отношения… Так что, в качестве гонца, должен ехать кто-то из нас…

По комнате пронёсся тихий ропот и тут же стих под пристальным взглядом капитана.

— Итак, господа, — произнёс ди Юст, — кто поедет? У нас есть два выхода: либо вызовется доброволец, либо придётся бросать жребий.

Присутствующие смущённо и настороженно переглядывались, но никто не проронил ни слова. В комнате царила гнетущая тишина. Все сидели, потупив взоры, чтобы не встречаться взглядом с капитаном. Их можно понять: кому охота идти на верную смерть?

— Ну что ж, — мрачно произнёс капитан, — значит, бросаем жребий… Лейтенант ди Оридж, приготовьте ёмкость для жетонов.

И тут неожиданно поднялся сержант ди Варис.

— С вашего позволения, капитан, я согласен поехать к вальдо, — спокойно произнёс он.

Ди Юст посмотрел на юношу испытующим взглядом. Но тот был спокоен и безмятежен, как дитя на руках матери.

— Вы понимаете, сержант, что, возможно, идёте на верную смерть?

— На всё воля Богини-Матери, — пожал плечами тот. — Если мне суждено умереть, я умру, даже сидя за толстыми стенами крепости. И если вальдо попытаются взять мою жизнь, им придётся очень постараться. К тому же, я погибну с честью, что зачтётся мне в будущей жизни…

— Похвально, молодой человек… Если вы погибнете, мне будет искренне жаль, — чистосердечно признался капитан.

— Не жалейте меня, — улыбнулся сержант. — Моя религия утверждает, что смерти нет. Я не умру — погибнет лишь моё нынешнее тело. А душа возродится в новом, и я снова буду жить, возможно, лучше и счастливей, чем ныне.

— Блажен, кто верует… — пробормотал кто-то из офицеров.

— Все свободны! — резко произнёс капитан. — А вы, Ясс, останьтесь… Мы обсудим детали вашей миссии.

…Яссу провели к лагерю капитана Асобеля и оставили одну, без оружия и с белой повязкой на рукаве, означавшей, что она посланец. Мечники отступили и остановились в условленном месте, ожидая её возвращения. Виолка осмотрела крутой обрывистый склон, поднимавшийся впереди, и решительно начала подниматься по узкой осыпающейся тропе. Когда почти достигла вершины, её остановил грубый окрик, и из-за большого камня вышел вальдо с заряженным арбалетом в руках. Окинув «зелёного» подозрительным взглядом, спросил:

— Ты кто?

— Гонец к капитану Асобелю.

— От кого?

— От капитана ди Юста.

— И какое дело у капитана ди Юста к нашему капитану?

— Это тебя не касается, — не очень вежливо ответила Ясса.

— Ну, ты, «зелёный»!.. Пристрелю тебя, как собаку, и скатишься вниз, к своим дружкам, как мешок с дерьмом!

— Валяй, — спокойно ответила девушка. — Только следующим скатишься ты, так как твой капитан вряд ли поблагодарит тебя за этот выстрел.

Вальдо сердито посмотрел на наглого посланца, но ничего не ответил.

— Стой, где стоишь, пока я доложу, кому следует… — буркнул он и скрылся за камнем.

Ясса присела на соседний камень, предполагая, что ожидание окажется долгим. И она не ошиблась. Прошло не менее часа, когда из-за того же камня вышли двое здоровенных вальдо и направились к ней.

— Вставай, «зелёный», — произнёс один. — Капитану не терпится с тобой познакомиться.

Яссе связали руки, набросили на голову мешок и куда-то потащили. Сначала дорога была неровной, и Ясса спотыкалась на каждом шагу, затем под ногами оказалась твёрдая ровная земляная площадка. Откуда-то издали слышался конский топот, мужские и женские голоса, затем донёсся полный боли человеческий вопль, перешедший в глухой стон. Под ногами заскрипели деревянные ступени и её втолкнули помещение. С головы стащили мешок, и Ясса увидела, что находится в большой низкой комнате с одним крошечным окошком. Часть комнаты отгораживал тяжёлый бархатный полог. Под окном стоял грубый деревянный стол и несколько таких же табуреток. На одной, облокотившись о стол правой рукой, в пальцах которой поблёскивал маленький изящный ножичек с золотой, инкрустированной камнями рукояткой, восседал массивный широкоплечий мужчина с большой седовласой головой и пронзительными прозрачно-серыми глазами. Казалось, взгляд этих льдистых глаз пронзает насквозь, замораживая сердце и душу.

Но на девушку он не подействовал. Она встретила его спокойно и без страха.

— Гонец от капитана Юста? — спросил Асобель на удивление мягким глубоким голосом.

— Сержант ди Варис к вашим услугам, капитан, — вежливо ответила девушка.

— Сержант ди Варис… — повторил Асобель, словно смакуя, её имя. — Слышал о тебе. Ты тот чужеземец, который дерётся в бою, словно гиззард. Ты сам вызвался на эту миссию, или тебе выпал жребий?

Капитан Асобель на удивление хорошо был осведомлён о делах и обычаях крепости Атс.

— Какое это имеет значение? — пожала плечами девушка.

— Имеет, малыш, имеет…

— Я доброволец.

— Жаль… Такой юный, такой красивый, такой смелый и такой глупый… Мне будет бесконечно жаль тебя убивать…

— Тогда не торопитесь… — голос Яссы не дрогнул, хотя она понимала, что вальдо не шутит. — Прежде выслушайте меня.

— А тебе есть что сказать?

— Я же посланец. Я принёс вам послание от капитана ди Юста.

— Ну что ж, говори… — в голосе Асобеля послышалось лёгкое разочарование. Ему не удалось запугать юнца, и это его удивило. Или «зелёный», в самом деле, не боится, или умело скрывает чувства.

— Мой капитан предлагает вам выкуп за захваченного в плен графа Эртского. Назовите вашу сумму и она будет вам доставлена… В противном случае он будет вынужден принять ответные меры.

— Это какие же? — насмешливо осклабился Асобель. — Атакует лагерь?

— Он не посвятил меня в свои планы… Я передал всё, что мне сказали.

— И когда капитан ди Юст ожидает получить ответ?

— Желательно сегодня. Боюсь, задержка будет расценена, как нежелание сотрудничать.

— А кто передаст выкуп? Ты?

— Если у вас есть другой кандидат, назовите его.

— Хм… Нет, зачем мне другой? Ты мне нравишься… Как ты смотришь на то, чтобы я послал свой ответ с твоей головой? А всё остальное останется здесь… — весело оскалился капитан.

— Как пожелаете, сударь, — усмехнулась в ответ девушка. — Хоть с моей задницей.

Глаза Асобеля мгновенно сузились, и в них вспыхнул хищный огонёк.

— Ты такой смелый… Не боишься смерти?

— Умирают лишь однажды, — пожала плечами девушка. — Есть вечная жизнь, но не бывает вечной смерти.

— Но бывает смерть лёгкая и быстрая, а бывает долгая и мучительная, — парировал капитан.

— Всё когда-либо кончается… Муки очищают душу и открывают врата рая.

— Красиво говоришь, — усмехнулся капитан. — Послушаю тебя дня через три, когда будешь молить о смерти.

— А как же ответ капитану ди Юсту? Он не станет ждать так долго.

— Я отошлю его с одним из слуг графа… А ты останешься здесь. Мои ребята давно не развлекались, и зрелище твоих мук доставит им истинное наслаждение… Уведите его! — приказал он здоровякам, молча стоявшим у порога.

— В яму? — уточнил один из конвоиров.

— На ложе, — усмехнулся капитан. — Пусть мальчик немного отдохнёт…

Яссу грубо выволокли из дома и потащили в центр лагеря. Здесь, на небольшой площадке, были установлены всевозможные приспособления для пыток и мучения людей. Девушку уложили на деревянное ложе, густо утыканное толстыми калёными гвоздями. Лишь под головой находилась узкая дощечка, чтобы жертва не умерла раньше времени. Яссу растянули и закрепили руки и ноги железными скобами так, что девушка едва могла шевельнуться. Острия гвоздей мгновенно проткнули одежду и вонзились в тело. Ясса сжала челюсти, чтобы не дать болезненному крику вырваться наружу. Вальдо цинично усмехнулись и, пожелав счастливых сновидений, удалились.

Ясса осталась одна. Она старалась не шевелиться, потому что малейшее движение вызывало жгучую боль, а гвозди сильнее впивались в тело. Но они проникали, даже если она лежала неподвижно. Под собственной тяжестью тело всё глубже оседало на калёные острия.

Ясса закрыла глаза и постаралась отвлечься, как когда-то её учили. Она отрешилась от боли, покинула тело и воспарила куда-то высоко, в безоблачную синь неба, превратившись в птицу, свободно парящую в безбрежном голубом пространстве…

 

Глава 7

К действительности Яссу вернули резкая боль и чьи-то голоса. Открыв глаза, девушка увидела склонившегося над ней капитана Асобеля.

— Как отдыхается, малыш? — почти ласково спросил он.

— Вы прервали мой сон, капитан… — через силу усмехнулась Ясса. — Если у вас нет ко мне дела, уходите и не мешайте.

Капитан выпрямился и резко приказал:

— Снимите!

Скобы отстегнули и девушку рывком сдёрнули с гвоздей. Она не смогла сдержать приглушенного стона; казалось, на остриях остались куски плоти. Её поставили на ноги, но они почему-то подкосились, и Ясса упала на колени. Она попыталась подняться, и каждое движение отдавалось в израненной спине жгучей, невыносимой болью.

— Что теперь скажешь, умник? — спросил Асобель.

— Вы дали ответ ди Юсту? — прошептала девушка.

— Ты всё ещё беспокоишься о своём задании? — искренне удивился Асобель.

— А вы думаете, что я вызвался добровольцем, чтобы развлекать вас?

Капитан захохотал.

— Ты мне определённо нравишься, мальчик!

— А вот вы мне — нет… — пробормотала девушка, с трудом поднимаясь на ноги. — У вас никакого уважения к гостю… Я пришёл к вам с мирными намерениями, а вы уложили меня на колючки…

Вокруг раздался дружный хохот. Смеялся и капитан.

— Никогда не встречал такого весёлого «зелёного»! — воскликнул он. — Думаю, ты нам доставишь массу удовольствия, и мы долго будем вспоминать твою смерть!

Несмотря на боль и слабость, Ясса могла доставить им ещё и массу неприятностей, но сдержалась, опасаясь, что своими действиями помешает освобождению графа. Вот когда граф будет на свободе, а она к тому времени ещё останется жива, тогда она припомнит этим весельчакам все свои муки.

— Не хочешь ли передохнуть перед следующим испытанием? — вежливо поинтересовался капитан.

— Не стоит прерывать веселье… Забавляйтесь дальше, господин мучитель…

— Думаю, твои товарищи обеспокоены твоей судьбой… Не показать ли им тебя, чтобы они знали, что ты ещё жив?

— Думаю, это зрелище их огорчит…

— Я надеюсь на это, — усмехнулся капитан.

Он кивнул, и двое вальдо схватили девушку и привязали к грубому распятию. Затем его подняли и установили над обрывом, чтобы находящимся внизу была видна истерзанная зелёная фигура.

Ясса провисела остаток дня и всю ночь. Она видела, как из лагеря выскочил и сбежал вниз человек — слуга графа. Заметила движение в зарослях, и ей даже показалось, что она увидела лицо лейтенанта ди Стамера, смотревшего на неё снизу вверх… Затем она провалилась во тьму, измученная невыносимой болью, палящими лучами солнца и жаждой. Ночная прохлада не принесла облегчения. Руки онемели, всё тело затекло. Голова раскалывалась, язык распух, а горло першило от недостатка влаги. Она вновь попыталась отрешиться, и на короткое время ей это удалось, хоть и с большим трудом. Разбудили её первые лучи солнца и громкий птичий щебет. С трудом открыв глаза, девушка увидела кружащих над ней птиц-падальщиков, предвкушающих скорую сытную трапезу.

Прошло ещё несколько бесконечно долгих часов, пока её соизволили снять. Когда Яссу отвязали, она осталась лежать на земле. Тело не слушалось, руки и ноги казались бесчувственными отростками. Её подхватили, словно мешок, и потащили к площадке пыток. Там приковали к столбу, защелкнув на шее металлический ошейник на короткой цепи. Девушка не могла ни встать, ни лечь, только сидеть или стоять на коленях. Прислониться к столбу она тоже не могла из-за острых шипов, которыми тот был утыкан. Тогда Ясса уселась, скрестив ноги и положив на колени руки. Выпрямив спину и закрыв глаза, она снова попыталась отрешиться от земной суеты и улететь в небеса. Не сразу, но у неё получилось, и наградой стали чувства свободы и блаженства, наполнившие душу.

Когда её вывели из транса грубым пинком в бок, вечерело. Перед ней стоял вальдо, в одной руке держа кувшин, в другой кусок холодного варёного мяса.

— Капитан приказал накормить тебя… Ты не должен подохнуть с голода, как скотина, а умереть в петле, как человек.

Поставив на землю кувшин и миску, он удалился. Ясса схватила кувшин и с жадностью припала к холодной, сладкой, божественной влаге, называемой водой. Только утолив терзавшую жажду, ощутила, как болят руки и всё тело. Но зато в голове прояснилось и стало легче дышать. Без всякого аппетита она пожевала кусок холодной оленины, лишь бы притупить позывы голода.

Вновь потянулись долгие часы мучений. Спина затекла, болела каждая косточка измученного, истерзанного тела. Хотелось прилечь, растянуться на земле во весь рост, но это было невозможно. А тут и с головой стало твориться что-то непонятное. Ей вдруг показалось, что руки её стали огромными и тяжёлыми, как у великана, а ноги, наоборот, крошечными, как у младенца. Она испуганно вскочила, но цепь резко дёрнула её назад и, не удержав равновесия, девушка упала и так израненной спиной на шипы, вбитые в столб. Придя в себя от боли, Ясса поняла, что в воду подмешали что-то, вызывающее галлюцинации. Собрав всю волю, виолка стала на колени, сложила руки в молитвенном жесте, и начала громко молиться:

— Великая Богиня-Мать! Создательница и Родительница! Пресветлая и Всемогущая богиня! Приди на помощь дочери твоей Яссе! Не дай врагам погубить душу мою, помоги отомстить им за обиды и унижения! — Затем обратилась к Святой Лианне, повторяя, как заклинание, одну фразу: — Святая Лианна, Дева и Госпожа! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума!..

Она повторяла и повторяла эту фразу, пока перед ней не появилась сама Святая Лианна, высокая, ослепительно красивая, с развевающимися серебряными волосами, словно шёлковый плащ окутывавшими затянутую в черный кожаный костюм фигуру.

— Чего ты хочешь, дитя моё? — ласково спросила святая.

Ясса благоговейно прошептала:

— Госпожа! Враги опоили меня зельем, хотят погубить мою душу, что мне делать?

— Терпи… Это скоро пройдёт. Не падай духом. Ты скоро освободишься…

— Они убьют меня?

— Нет… Я не позволю им сделать это. Ты должна жить, прославляя моё и своё имя.

— Я хочу их крови, Госпожа!

— Всему своё время, дитя моё… Скоро, скоро они познают на себе ярость виолки… Жди…

Голос богини звучал всё тише, а образ таял и испарялся, как утренний туман, пока не исчез совсем.

— С кем это ты разговариваешь? — услышала она ненавистный мягкий голос. Оглянувшись, увидела капитана, стоящего позади.

— С мамочкой. Прощаюсь перед смертью.

— А ты собрался умирать?

— Вы же решили меня повесить.

— Ещё рано, малыш… Мы ещё не насладились сполна твоими муками. Сейчас мы поиграем с горячими железками, если ты не против.

— Делайте, что хотите, — равнодушно отвернулась девушка.

Капитан подал знак и подручные, сняв с девушки ошейник, потащили её к деревянным «воротам», где крестообразно распяли за руки и за ноги. Рядом горела жаровня, на которой раскалялись железные прутья. Раздетый по пояс мускулистый вальдо помешивал угли, чтобы они горели равномерно. Ясса старалась не смотреть в его сторону, но глаза сами возвращались к яркому блеску огня и наливающемуся краснотой металлу.

Палач приблизился и содрал зелёную форменную куртку, разрезав её на куски. Затем оторвал у рубашки рукава и вернулся к жаровне. Капитан взял одно из раскалённых клейм и приблизился к Яссе. Поднёс пылающий конец к лицу, и девушка ощутила исходивший от него жар. Она невольно отпрянула, и на губах Асобеля появилась довольная улыбка.

— Боишься? — спросил он.

— Мама меня учила, держаться подальше от огня и большой воды… — пробормотала Ясса, косясь на раскалённый металл.

— Посмотри на узор… Этим клеймом я помечаю своих лошадей и рабов.

— Вы хотите сделать меня рабом?

— Почему бы и нет? Ты такой весёлый и послушный… Идеальный раб.

— Попались бы вы мне в другое время и в другом месте, вы бы так не говорили…

— Шутник! — хмыкнул капитан. — Так, где тебя заклеймить: на лице или на теле?

— Думаю, не стоит портить такое красивое лицо, — пробормотала девушка. — Надеюсь, оно мне ещё пригодится…

— Согласен.

Капитан схватил Яссу за плечо сильными пальцами, сжал, словно клещами, и прижал раскалённый металл к оголённому предплечью. Зашипела сжигаемая плоть, в воздухе резко запахло палёным мясом, и руку девушки пронзила острая боль. Она рванулась в сторону, но верёвки и рука капитана крепко держали её. Сквозь, до боли, стиснутые зубы прорвался глухой стон.

— Славно, славно, молодец… — ласково проворковал капитан, словно успокаивая испуганное животное.

Он отбросил использованное клеймо и протянул руку за другим, которое услужливо подал ему палач.

— Ну вот, полдела сделано. А теперь я заклеймлю тебя с другой стороны, вдруг когда-нибудь я отрублю тебе эту руку?

Ясса не ответила. Стиснув зубы и закрыв глаза, она старалась сдержать рвущийся из груди стон, чтобы не показать перед этими ублюдками охватившую её слабость.

Острая боль пронзила другую руку. Ясса закусила до крови губу, стараясь не кричать.

— Да ты у нас герой! — насмешливо произнёс Асобель и одобрительно похлопал девушку по щеке.

Ясса открыла глаза и увидела, что капитан держит в руках огромное раскалённое клеймо. Она ужаснулась. Неужели этот изверг хочет сжечь её?

— Осталось совсем немного, малыш… Вот эта печать на грудь — и ты мой навеки!

Он кивнул палачу и тот, приблизившись к девушке, рванул за ворот сорочки, разрывая её пополам. Открылась тесная шёлковая безрукавка, под которой Ясса прятала грудь. Вальдо достал нож и легко вспорол её. И тут у него из горла вырвался невольный крик изумления. Отступив в сторону, он воскликнул, удивлённо глядя на капитана:

— Да это девка!

Капитан отбросил клеймо и наклонился вперёд, словно не веря своим глазам. Он раздвинул половинки безрукавки и внимательно осмотрел две очаровательные груди, колеблемые судорожным дыханием. Затем его взгляд медленно переместился наверх и встретился с яростным синим взглядом.

— Что тебя так удивило, ублюдок?! — прошипела виолка, словно рассерженная змея. — Никогда не видел женских грудей?

— Таких хорошеньких и в таком странном месте — нет… Так ты девушка?

— И что с того?

— Это многое меняет… Я не пытаю женщин. У меня для них иные методы, более мягкие и приятные…

— Тогда я не женщина. Я виолка, сержант королевских лесных мечников! Продолжай своё грязное дело, ты, вшивый трусливый вальдо! — Ясса с яростью рванулась, но верёвки крепко держали её. — Развяжи меня, и я покажу тебе, что значит настоящая женщина! Я выпью твою кровь, сдеру с тебя кожу и повешу твой труп на собственных внутренностях!

Капитан засмеялся.

— Горячая штучка! Я понимаю твою злость, но ты ведь сама виновата. Ты одурачила меня… Впрочем, как и капитана ди Юста. Старый пройдоха и не подозревает, кто командует его солдатами. Да он бы удавился, если бы узнал! Он ведь считает, что женщина может только стоять у очага и рожать детей.

Асобель вдруг перестал смеяться и его глаза задумчиво уставились на девушку.

— Клянусь зубами моей прабабушки, я устрою ему сюрприз… — пробормотал он, и, повернувшись, пошёл прочь. Вальдо разочарованно переговариваясь, разошлись. Ясса осталась одна, терзаемая болью и неудовлетворённой жаждой мести. Пока она была в образе мужчины, она и вела себя соответственно: сдержанно, рассудительно, возможно, даже, несколько трусливо. Но когда её тайна раскрылась, наружу вырвалась неистовая виолка — яростная и жестокая, мстительная и не терпящая унижений. Она рвалась в путах, пока не содрала кожу на запястьях, выкрикивая в адрес капитана грязные ругательства и оскорбления, проклиная его по-ассветски, по-виольски и по-илларийски. Но никто не обращал на бушующую девушку внимания, и постепенно она затихла, обессилено повиснув на верёвках.

 

Глава 8

Медленно тянулись минуты, складываясь в долгие часы. Ясса то впадала в забытьё, то её снова охватывала ярость.

Когда наступило утро, пришёл Асобель с жёсткой кожаной плетью в руках. Он окинул девушку ледяным взглядом и сказал:

— Я мог бы взять тебя, но я не сплю с оборотнями. Ты не мужчина, но ты и не женщина. Поэтому я отправлю тебя обратно к капитану ди Юсту. Но сначала я преподам тебе хороший урок. Такой, чтобы ты запомнила на всю жизнь… Это тебе и за обман, и за оскорбления, и за ругательства, которые я понял и которые не понял.

И он принялся хладнокровно и жестоко стегать. Свистела плётка, лопалась ткань и кожа, кровь ручьями текла по телу, капая на землю. Вокруг собрались любопытные и безмолвно смотрели на экзекуцию. Ясса терпела, сколько могла, сдерживая крик, пока не потеряла сознание. Лишь после этого капитан опустил плётку и отошёл от бесчувственного тела.

— Оденьте её и выбросьте за заставу, — приказал он.

На девушку напялили кое-как чью-то куртку, застегнули наперекосяк пуговицы и поволокли к заставе, где только что состоялась церемония обмена выкупа на графа, и где, неподалеку, ещё толпились мечники из взвода лейтенанта ди Стамера. Её сбросили, словно падаль, с оборонной стены, и она покатилась по крутому склону вниз, раня и разбивая и так израненное тело, и оставляя на камнях капли горячей виольской крови. Вслед ей прозвучал издевательский хохот, и кто-то крикнул:

— Вы забыли своего гонца, господа «зелёные»!

Падение девушки остановил камень, о который она ударилась с такой силой, что затрещали рёбра. Эта новая травма привела Яссу в чувство. К неподвижному телу устремились несколько человек. Но первым возле неё оказался Проныра, ординарец. Увидев бледного до желтизны, окровавленного командира, он испуганно ахнул.

— Господин сержант… — только и смог жалобно произнести юноша.

Ясса открыла глаза и прошептала:

— Я убью его… Я убью его…

— Он жив! — радостно сообщил Проныра подошедшему лейтенанту.

Взглянув на тело, ди Стамер коротко приказал:

— Носилки!

К ним подошёл граф. Ещё слегка бледный от перенесённого потрясения, но бодрый и радостный.

— Это тот смелый юноша, который рисковал ради меня? — спросил он.

— Да, это сержант ди Варис.

— Я запомню его имя, и при случае попрошу Его Величество достойно наградить смельчака… Я видел из темницы, как они издевались над ним.

— Мы тоже кое-то видели, — глухо ответил лейтенант.

Тем временем верный ординарец осторожно стирал с лица командира грязь, пыль и засохшую кровь смоченным шейным платком. Затем дал ему напиться из фляги. Немного придя в себя, Ясса прошептала:

— Графа отпустили?

— Да. Он здесь, рядом с вами, господин сержант.

Ясса повернула голову и увидела присевшего рядом графа Эртского.

— Я на свободе благодаря вашему мужеству, сержант, — сказал он. — Я не забуду этой услуги, клянусь!

— Я убью его… — прошептала девушка, закрывая глаза.

— Кого? — удивился граф.

— Капитана Асобеля… — ответила Ясса и потеряла сознание.

Она уже не чувствовала, как сильные и заботливые руки лейтенанта укладывали её на самодельные носилки, как её подняли и понесли, как привязали к двум стоящим рядом лошадям… В пути она несколько раз приходила в себя, но лишь на краткое время. Ещё раз она пришла в сознание во дворе крепости, когда носилки отвязывали от лошадей. Когда её собрались нести в госпиталь, она схватила стоявшего рядом Проныру за руку и прошептала:

— Домой… Неси меня домой…

— Но, господин сержант… — попытался было возразить юноша.

— Я сказал, неси меня домой! — в слабом голосе командира прорезались знакомые металлические нотки, проявлявшиеся, когда он сердился.

Проныра приказал носильщикам нести сержанта к казармам, где на втором этаже находились квартиры офицеров.

Когда они приблизились к зданию, навстречу выбежала встревоженная Анис. Увидев полумёртвого господина, девушка залилась слезами и, что-то мыча, бросилась ему на грудь. Ясса даже вскрикнула от боли и сердито оттолкнула рабыню.

— Не прикасайся ко мне! — простонала она.

Анис испуганно попятилась. Ведь до сих пор виолка относилась к ней с лаской и нежностью, никогда не кричала и ни разу не ударила, даже когда рабыня делала что-то не так.

Видя недоумение девушки, Проныра взял её за руку и повёл вслед за носилками, ласково говоря:

— Твой хозяин ранен, девушка. Ему больно. Ему нужен доктор, но он не хочет идти в госпиталь. Беги домой и приготовь ему постель, а я схожу за доктором.

Анис кивнула и стрелой помчалась наверх. Когда Яссу внесли в комнату, широкая кровать уже была расстелена и подушки взбиты. Яссу переложили на кровать и носильщики ушли. Анис опустилась возле госпожи на колени, осторожно взяла свисавшую с кровати руку и прижала к мокрому от слёз лицу. Сдерживая стон, виолка прошептала:

— Не плачь, маленькая… Я ещё не умерла… Лучше разуй меня…

Анис вскочила и осторожно стянула сапоги. Ясса закрыла глаза и расслабилась. Всё тело пылало, словно его жгли на медленном огне. Многие раны кровоточили, и белоснежная льняная простынь покрылась алыми пятнами. Анис стояла рядом, не зная, чем помочь, в отчаянии заламывая руки.

Вскоре пришёл доктор, крепкий сорокалетний человек, с грубоватыми манерами, но доброй душой.

— Это ещё что за капризы, сержант? — едва переступив порог, воскликнул он. — Почему вы отказались от госпиталя?

— Я вам объясню… Но сначала выгоните ту наглую рожу, что выглядывает из-за вашего плеча, и закройте дверь…

Проныра, стоявший позади доктора, смущённо вышел и прикрыл за собой дверь.

— Ну-ка, ну-ка, молодой человек, расскажите, зачем вся эта таинственность… — сказал доктор, приближаясь. — Если у вас не окажется веской причины, клянусь грудями моей кормилицы, вам придётся лечить себя самому.

— Прежде, чем я открою мою тайну, поклянитесь, что никому не скажете ни слова… Особенно, капитану…

— Хм… — задумчиво почесал затылок доктор. — Надеюсь, это не связано с заговором или государственными делами?

— Нет… Это только мой личный секрет…

— Ну, ладно, клянусь… Говорите.

— Анис, раздень меня…

Рабыня привычно и ловко начала расстёгивать пуговицы, застежки и шнуровки форменного костюма. Сначала она стянула с госпожи брюки, затем осторожно сняла куртку и стащила остатки изрезанной рубашки и безрукавки. Увидев истерзанное тело хозяйки, она беззвучно зарыдала. Ясса, чуть не потерявшая сознание от боли, тяжело дышала, приходя в себя. Увидев истерзанное, исполосованное, обезображенное ожогами, покрытое синяками и кровоподтёками, исколотое и избитое тело, доктор только сокрушённо покачал головой. Но больше всего его поразило, что перед ним лежала женщина.

— Сержант… Э-э… Или кто вы, мадам…

— Ясса ди Варис, доктор. Я виолка.

— М-да… Значит, это и есть ваша тайна…

— Да… Я слышала, что капитан ди Юст не одобряет женскую самостоятельность…

— Что да, то да… Ладно, об этом поговорим позже, а сейчас я должен вас вылечить, мадам…

— Называйте меня сержантом, чтобы не запутаться и случайно не проговориться…

— Да, думаю, так будет лучше.

— И помните, доктор, вы поклялись молчать…

— Я нем, как рыба, — заверил девушку эскулап.

 

Глава 9

Запеленатая, как младенец, в пропитанные мазями простыни, Ясса неподвижно лежала в кровати, а верная Анис заботливо ухаживала за ней. Доктор старался изо всех сил, чтобы облегчить её муки, но девушке с каждым днём становилось всё хуже. Раны воспалились, начался жар, который перешёл в бред. Ясса металась на мокрых от пота простынях, что-то неразборчиво бормоча на трёх языках, никого не узнавая и не реагируя на манипуляции обеспокоенного лекаря. Иногда она беззвучно замирала, уставившись в одну точку, судорожно и хрипло дыша, словно умирающая, и тогда обеспокоенная Анис бежала в госпиталь за доктором, и, мыча и нервно жестикулируя, тащила его к госпоже.

В таком состоянии больная пробыла почти декаду. Хмурый доктор долго сидел над древними фолиантами и новыми манускриптами по медицине, листал собственные записи, что-то растирал, смешивал и кипятил, перегонял и настаивал. Наконец, он пришёл с кувшином тёмного густого отвара, и приказал Анис поить этим зельем госпожу каждый час.

Бедная девушка, измученная бессонными ночами, и так еле держалась на ногах. Тогда доктор отправил её спать, а сам остался у постели больной на ночное дежурство. Ясса уже не металась на кровати, но всё ещё была без сознания, время от времени что-то бормоча на незнакомом языке. Доктор старательно поил её лекарством, менял влажный компресс на голове, осторожно смачивал настоянной на травах водой израненное, пылающее жаром тело.

Постепенно бормотания больной стали тише и реже, она стала более спокойной, дыхание выровнялось. Наконец, где-то после полуночи, девушка забылась тяжёлым прерывистым сном. Доктор придвинул к кровати единственное мягкое кресло, уселся поудобней, и задумчиво уставился на пациентку. За эти дни он наслышался о подвигах сержанта ди Вариса, и у него никак не укладывалось в голове, как эта симпатичная, пусть сильная и тренированная, но всё же девушка, так великолепно смогла сыграть роль крутого парня, что легко одурачила всех, даже подозрительного капитана ди Юста.

Постепенно, убаюканный относительной тишиной и разморенный усталостью, он смежил веки и незаметно уснул.

Проснулся от невольного чувства тревоги. Ещё не открыв глаза, доктор осознал, что в комнате подозрительно тихо. Не слышно тяжёлого хриплого дыхания и стонов пациентки. Вскочив с кресла, склонился над больной. Ясса лежала бледная и мокрая, от обильно выступившего пота, и её тело, на ощупь, казалось ледяным. Поднеся свечу к лицу, доктор увидел, что девушка ровно и спокойно дышит, погрузившись в глубокий исцеляющий сон. Он облегчённо вздохнул и довольно улыбнулся. Его отвар таки подействовал, и сумел прогнать хворь из тела больной. Потеплее укрыв девушку, доктор задул свечу и тихонько ушёл. В приоткрытое окно робко заглядывали первые лучи рассвета…

С этой ночи Ясса резко пошла на поправку. Целебный отвар мудрого доктора оказался просто волшебным напитком. Спустя несколько дней девушка уже смогла встать с постели и, поддерживаемая с двух сторон Анис и Пронырой, прошлась по комнате. А ещё через несколько дней даже спустилась во двор. Усевшись на скамейку под стенами казармы, с наслаждением подставила лицо лучам утреннего солнца. Шрамы на исполосованном теле начали рубцеваться, но ещё долго болели при движениях.

В эти дни Яссу посетил счастливый молодожён граф Эртский. Он рассыпался перед сержантом в благодарностях, наговорил кучу любезностей и пригласил посетить его замок, когда тот забредёт в его края. Также передал подарок от супруги — отличный кинжал из кламарской стали, с золотой, украшенной жемчужинами рукояткой, и усыпанными драгоценностями золотыми ножнами. От себя же граф добавил, что считает ди Вариса своим другом, и окажет любое покровительство, если ему таковое потребуется.

Как только Ясса окрепла настолько, что смогла передвигаться без посторонней помощи, начала заниматься тренировочными упражнениями, чтобы побыстрее восстановить силы и вернуть былую форму.

Полностью поправившись, обратилась к капитану с просьбой предоставить ей десять дней отпуска. Ди Юст без возражений удовлетворил просьбу, даже не поинтересовавшись, зачем тот ему понадобился.

Ясса уже давно обдумала план мести Асобелю, и отпуск ей потребовался, чтобы осуществить задуманное. Она позвала ординарца и посвятила его в свои замыслы.

— Я поклялся убить капитана Асобеля и обязан исполнить эту клятву — или не видать мне возрождения… Ты проводишь меня до границ владений Асобеля и уедешь обратно, уводя коня, чтобы он мне не мешал. Завтра в полдень приедешь на условленное место и будешь ждать ровно час. Если я не появлюсь — приедешь на следующий день. Если меня снова не будет, приедешь на третий… Если я не вернусь в течении пяти дней — можешь меня больше не ждать, значит, я погиб.

— Возьмите меня с собой, господин сержант! — горячо попросил юноша. — Я могу вам пригодиться!

— Нет, в том деле, что я задумал, ты будешь только мешать. Лучше делай то, что я сказал.

Когда Проныра ушёл седлать лошадей, Анис приблизилась и прижалась к груди госпожи. Ясса погладила её по голове и ласково спросила:

— Что случилось, девочка моя? — приподняла мокрое от слёз лицо и заглянула в печальные карие глаза. — Почему ты плачешь?

Анис жестом ответила: «Не уходи!».

— Это невозможно, милая… Я должна отомстить этому негодяю. Меня призывает священный долг виолки.

Анис показала, что обеспокоена.

— Спасибо, дорогая… Я знаю, что ты любишь меня.

Анис показала, чтобы госпожа была осторожна.

— Я постараюсь, милая.

«Возвращайся поскорей!» — высказала беззвучную просьбу немая.

— Я вернусь, обещаю…

Рабыня взяла руку виолки и с нежностью прижала к губам.

…Ясса рассталась с Пронырой в условленном месте и углубилась в чащу. Стояло раннее утро, и лес только просыпался. На траве и листьях, в чашечках цветов и на камнях блестели капли росы, в кронах деревьев пробовали голоса проснувшиеся птицы, между стволами клубился лёгкий туман, обещая жаркий день. Ясса бесшумно, словно призрак, скользила в тумане, осторожно подкрадываясь к лагерю вальдо.

Когда она приблизилась к знакомому обрыву, солнце уже поднялось высоко, высушив росу и разогнав остатки тумана даже в самой глухой чаще. Виолка взобралась на высокое раскидистое дерево с густой кроной и укрылась среди листвы. С его высоты она могла видеть не только пространство перед возвышенностью, но и сам лагерь на её вершине.

Потянулись долгие часы ожидания. Вальдо ходили по лагерю туда-сюда, что-то делали, но никто не выходил за его пределы. Так прошёл долгий жаркий день. Ясса не покидала свой наблюдательный пост, притупляя чувство голода и жажды кисло-сладким жвачным корнем. Она могла бы напиться из фляги и погрызть сухарей, но тогда ей пришлось бы спускаться на землю, чтобы оправиться, а это могло выдать её присутствие охране лагеря.

Когда окрестности окутали вечерние сумерки, Ясса безбоязненно покинула пост и углубилась в лес, где заранее присмотрела ночлег под поваленным деревом. Наломав веток и прикрыв их опавшими листьями, сделала отличное мягкое ложе, на котором и растянулась, поужинав сухарями и орехами и запив всё водой из фляги. Проснувшись на рассвете, поспешила к наблюдательному пункту.

Вновь потянулись долгие утомительные часы. Ясса терпеливо, как кот у мышиной норки, ждала свою удачу. И она, наконец, улыбнулась ей. Ближе к вечеру девушка увидела, как из лагеря выехал всадник, и начал осторожно спускаться по крутой тропинке. Ящерицей скользнув вниз, Ясса поспешила к лесной тропе, по которой должен был проехать вальдо. Притаилась в кустах с подветренной стороны, чтобы лошадь не учуяла её запаха.

Вскоре послышался приглушенный топот, и на тропинке показался вальдо. Он настороженно посматривал по сторонам, но не заметил сидящую в засаде девушку. Когда он проехал мимо, Ясса бесшумно вышла из зарослей, в два прыжка догнала лошадь, и запрыгнула на круп. Не успел вальдо осознать, что происходит, как на его шее оказалась удавка, сжавшая горло, не дав даже вскрикнуть от испуга. Ясса сжимала удавку до тех пор, пока в глазах вальдо не потемнело, и он потерял сознание. Но девушка не собиралась его убивать. Она направила коня в чашу. Отъехав подальше от лагеря, сбросила бесчувственного и связанного вальдо на землю и привязала коня к дереву. Прислонив пленника к стволу, пощёчинами привела его в чувство. Пленный открыл глаза и со страхом уставился на одетого в зелёную форму незнакомца, стоявшего перед ним.

Ясса присела на корточки и заглянула в полные ужаса глаза вальдо, который смотрел на неё, как на привидение. Окончательно придя в себя, он узнал девушку, не так давно бывшую пленницей капитана Асобеля. Ясса тоже узнала в разбойнике одного из мучителей, и довольно улыбнулась.

— Ба, знакомое лицо! — радостно воскликнула она. — Сколько воды утекло, как мы не виделись? Как поживаешь, гроза беззащитных пленных?

Вальдо судорожно сглотнул и не проронил ни слова.

— Вижу-вижу, ты меня узнал… Да, это я, твоя смерть. Расскажи-ка мне, милый, куда это ты собрался, на ночь глядя?

— А не пошла бы ты?.. — процедил сквозь зубы вальдо. — Можешь меня убить, я тебе ничего не скажу.

— Я убью тебя, обязательно, но не сейчас… Ты мне скажешь всё, что я захочу узнать, и для этого мне не нужна плётка или утыканная гвоздями доска… Я умею делать больно без всяких пыточных штучек. Так что говори, или я сделаю тебе очень больно. Как говорил твой капитан, бывает смерть быстрая и лёгкая, а бывает долгая и мучительная. Какую выберешь ты?

Вальдо молчал, упрямо сжав челюсти. Ясса достала один из ножей — узкий треугольный стилет — и склонилась над пленным. Поднеся острый, как шило, клинок к левому глазу мужчины, схватила его за горло, слегка сжав пальцы, чтобы он мог дышать, но не смог кричать, и жёстко произнесла:

— Для начала я выколю тебе глаз. Это больно и неприятно, но не смертельно. Если будешь продолжать молчать, я выколю тебе второй глаз. Если ты и после этого будешь упрямиться, я отрежу тебе сосок… И так далее, опускаясь всё ниже, пока не доберусь до твоей мужской гордости. Я буду отрезать от него по маленькому кусочку, пока ты или не скажешь мне всё, или не подохнешь от невыносимой боли. Ну?

Пленный посмотрел в холодные безжалостные глаза убийцы и понял, что девушка не просто его пугает, а намерена сделать всё то, что только что так красочно описала. По его телу невольно пробежала дрожь страха, и он просипел:

— Да…

Виолка ослабила хватку и вальдо смог произнести:

— Я ехал к капитану Леусу…

— Зачем?

— Чтобы договориться о встрече… Завтра в полдень Асобель собирался приехать обсудить какие-то дела…

— Какой дорогой он поедет? Сколько людей с ним будет? Говори быстрей!

— Он поедет тропой через Каменный ручей. С ним будет человек восемь-десять, больше нельзя, Леус подумает, что у него дурные намерения.

Ясса отпустила пленника и усмехнулась.

— Что ж, ты заслужил лёгкую смерть… Но если соврал, я найду тебя и в будущей жизни!

Ясса встала и достала меч.

— Прощай, негодяй, и надеюсь, твоя душа отправится в ад!

Коротко взмахнув, концом лезвия перерезала вальдо горло. Тот захрипел, судорожно задёргался и вскоре испустил дух. Забрав шнурок-удавку — непременный атрибут вооружения каждой виолки, девушка вскочила в седло и направилась к тропе.

Спустя пару часов она подъезжала к крепости. Ещё издали Ясса заметила на крепостной стене тонкую женскую фигурку, а когда въехала в ворота, навстречу бросилась радостная Анис. Она припала к стремени и прижалась щекой к пыльному сапогу. Ясса наклонилась, подхватила девочку и посадила впереди себя.

— Неужели, ты так соскучилась? — улыбнулась.

Рабыня радостно закивала.

— И за что ты меня так любишь? — удивилась виолка. — Может, тебя немного побить?

Анис засмеялась, понимая, что хозяйка шутит. Ясса поцеловала девушку в чуть вздёрнутый носик и ссадила на землю.

— Ступай, принеси мне ужин и расстели постель. Я устала и голодна, как гиззард. И скажи Проныре, пусть приготовит ванну.

Анис кивнула и умчалась выполнять распоряжения.

Поставив коня в конюшню, Ясса поднялась к лейтенанту ди Стамеру.

— А-а, Ясс, заходи!.. — приветливо воскликнул лейтенант. — Где пропадал? Говорят, охотишься за головой Асобеля?

— Вижу, в крепости ничего не утаишь… Да, это так. Я пришёл к вам именно по этому поводу.

— Тогда слушаю тебя внимательно.

— Завтра в полдень Асобель отправится навестить капитана Леуса. С ним будет не больше десяти вальдо. Можно устроить засаду… Мне нужно десять человек.

— У тебя целое отделение. Разрешаю взять его.

— Мне нужны арбалетчики. Желательно, самые лучшие стрелки. Всего на один выстрел… А дальше мой выход.

— Хорошо… Я переговорю с капитаном. Откуда ты узнал о поездке Асобеля?

— Один знакомый вальдо рассказал… — усмехнулась девушка. — Ныне покойный.

— А он не солгал?

— Не думаю… Но если и солгал, мы ничем не рискуем. Просто вернёмся ни с чем.

— Ладно, иди, отдыхай, а я потревожу капитана…

— И ещё, лейтенант… Хотел посоветоваться. Асобель поедет через Каменный ручей. Где лучше всего устроить засаду?

— Я знаю одно неплохое местечко… — задумчиво протянул ди Стамер. — Если посвятишь меня в подробности плана, я проведу тебя туда.

 

Глава 10

По узкой лесной тропе, неторопливой рысью, ехала небольшая группа вальдо. Впереди посветлело, деревья расступились, и показалась широкая, залитая полуденными солнечными лучами, поляна, поросшая густой жёсткой травой, из которой выступали крупные серые валуны странных причудливых форм и очертаний. Болтали, в старину, здесь стояла высокая башня, достигавшая Небес, по которой на землю спускались боги, а души праведников поднимались на небо. Но затем люди чем-то рассердили богов и те разрушили башню. С тех пор боги не посещали Аквию, а душам праведников приходилось прилагать немалые усилия, чтобы достичь благодатных высот.

Это было глухое безлюдное место. Поляна пользовалась дурной славой и её старались обходить стороной. Только такой самоуверенный негодяй, как Асобель, мог проехать через Проклятую поляну, и то, только в полдень, когда ярко светило солнце и весь лес замер в полуденной неге.

Потому вальдо очень удивились, увидев незнакомца в странном кожаном костюме, возлежавшего на длинном плоском камне, как на тахте. Он не обратил на приближающихся всадников ни малейшего внимания. Когда вальдо поравнялись с ним, Асобель, к своему большому изумлению, узнал сержанта-девушку, которую не так давно мучил.

— Это ты? — невольно вырвалось у него. И тут же его глаза беспокойно оббежали окрестности. Он был не дурак, и понимал, что «зелёный» оказался здесь не просто так.

— Да, это я, капитан… Как ты, думаю, догадался, я пришла за твоей головой. И, поверь, без неё не уйду.

Асобель вновь затравлено оглянулся.

— Можешь не смотреть, мои люди надёжно укрыты… Вы все уже мертвецы, только ещё не знаете об этом. Слазь с коня, и поговорим теперь на равных.

— Думаешь, я тебя боюсь? — криво усмехнулся вальдо. — Что ты мне сделаешь? Стоит мне шевельнуть пальцем, и мои люди разорвут тебя на клочки, пока подоспеют твои «зелёные»!

— А стоит шевельнуть пальцем мне, и твои люди падут к ногам своих коней, пронзённые калёными арбалетными болтами… Все, кроме тебя. Потому что ты — мой. Я хочу лично убить тебя.

— Может, ты бегаешь быстрее коня?

— Хочешь убежать — беги. Скачи во весь опор, и твоя спина получит столько стрел, сколько в неё поместится. И ты подохнешь, как трус… А я предлагаю тебе смерть мужчины.

— От рук женщины?

— Да, я женщина. Я виолка! Я женщина-воин. Я выросла с мечом и поклоняюсь мечу. И моя мать виолка, и бабушка, и все предки по женской линии виолки. Для нас борьба — это жизнь, и наша жизнь — это смерть наших врагов. Ты мой враг и я тебя убью. И знаешь, что я сделаю с твоим трупом? Вырежу чёрное сердце и скормлю бездомным псам. Отрежу голову и насажу на копьё, которое воткну в крепостную стену Атса. А твоё тело брошу в гнилое болото на поживу мерзким червям, чтобы на этой благословенной земле от тебя не осталось ни следа, ни памяти.

Асобель яростно щёлкнул зубами и, мгновенно выхватив меч, ударил по наглой девушке. Но сталь жалобно зазвенела и высекла сноп искр из камня, на котором, ещё мгновение назад, в небрежной позе, лежала Ясса. Виолка уже стояла напротив капитана, и в её руке хищно сверкало узкое стальное лезвие длинного алмостского меча.

— Ну, давай, храбрец, сразись со мной, как мужчина! Или ты только и можешь, что мучить беспомощных связанных пленников?

Подняв меч, капитан послал коня вперёд. Но девушка ловко уклонилась в сторону, пропуская всадника мимо, а затем рубанула коня по ногам, перерезая сухожилия. Несчастное животное, жалобно заржав, присело на задние ноги. Асобелю пришлось спешиться, иначе бьющийся раненый конь мог сбросить его или придавить своим телом.

Оказавшись на земле, Асобель ринулся в атаку. Ясса встретила его умелой защитой. Она играла с ним, как кошка с мышкой. Асобель чувствовал это и бесился всё больше и больше. Он не хотел верить, что эта переодетая женщина — настоящий воин, к тому же лучше него, бывшего ветерана королевских гвардейцев.

Внезапно Ясса, проведя несколько удачных приёмов, ударила капитана по правой руке, и отсечённая кисть с всё ещё зажатым в ней мечом упала к ногам владельца. Асобель вскрикнул и зажал здоровой рукой кровоточащий обрубок.

— Это тебе за плеть, — с жестокой усмешкой произнесла девушка. — А это за клеймо…

Она взмахнула мечом, и левая кисть упала рядом с правой. Снова два раза сверкнуло лезвие, крестообразно взрезая одежду и плоть на груди.

— Это за распятие…

Затем капитан почувствовал, как острый клинок вошёл в живот и несколько раз повернулся в ране, распарывая внутренности. Тело захлестнула невыносимая жгучая боль, от которой вальдо дико взвыл.

— А это за ложе… — словно издали донёсся до него холодный беспощадный голос.

Растерянные, испуганные вальдо безмолвно наблюдали гибель капитана. Ясса повернула к ним жестокое лицо и повелительно произнесла:

— Оружие на землю! А кто хочет немедленно сдохнуть, пусть попытается им воспользоваться!

Один за другим на землю полетели мечи, ножи, копья и арбалеты. Тогда Ясса подала знак, и на поляну, из укрытия, вышли арбалетчики, держа вальдо на прицеле.

Пленных связали и согнали в кучу. Ясса перевернула лежащее навзничь тело Асобеля и увидела, что тот ещё жив. Это не помешало ей привязать его за ноги к своему коню, и так она и приволокла его в крепость. Там сделала с телом всё, что обещала: вырезала сердце, насадила голову на копьё и сбросила останки в болотистый крепостной ров.

Допросив пленных, мечники узнали много интересного, например, как незаметно пробраться в лагерь и где находятся слабые места в обороне. Собрав почти весь отряд, капитан ди Юст лично повёл людей в атаку, и лагерь капитана Асобеля полностью разгромили, захватили богатую добычу и освободили много пленных.

За поимку опасного преступника сержанта ди Вариса наградили большой королевской медалью и пожаловали рыцарское звание, к которому прилагалось немаленькое денежное вознаграждение.

Вернувшись на службу, виолка продолжала удивлять окружающих мастерством и храбростью, и её воинская слава неуклонно росла. Потому никто не удивился, когда капитан ди Юст повысил ди Вариса в звании и назначил командиром взвода сопровождения на место погибшего лейтенанта ди Хокера.

Взвод сопровождения — особое подразделением. Туда направляли только самых опытных и умелых воинов. В обязанности взвода входила охрана обозов и путешественников, а также конвоирование пленных. Оба эти мероприятия подвергались ожесточённым атакам вальдо.

С первого же дня пребывания на новом посту, Ясса полностью поменяла тактику и стратегию взвода, а также начала обучать воинов новым эффективным приёмам обороны. Ведь охрана именно то, чему её обучали с детства. Охранять и защищать — девиз оллинских виолок.

Многие нововведения молодого лейтенанта казались подопечным странными или излишними, но вскоре все на собственной шкуре удостоверились в их действенности. Ни один грамм груза не пропал и ни один путешественник не пострадал с тех пор, как взводом начал командовать лейтенант ди Варис. В его взводе гибло меньше всех солдат, а его люди с лёгкостью справлялись даже с превосходящими силами противника.

Благодарности и поощрения сыпались на Яссу со всех сторон, а об отряде сопровождения крепости Атс заговорили даже в столице.

Зачастую Ясса лично сопровождала особо важных путешественников или ценный груз, а потому часто отсутствовала по нескольку дней. Сначала Анис очень тревожилась и скучала, а потом нашла себе какое-то занятие и успокоилась. Ясса часто видела, что она что-то шьёт или вяжет, но не обращала на дела рабыни внимания. У неё хватало своих забот, отбиравших все силы и время.

Но, несмотря на занятость и невнимательность, Ясса всё же заметила, что рабыня последнее время выглядит как-то неважно: нездорово и немного испуганно. А однажды за ужином её стошнило чуть ли не на колени хозяйки.

— Что с тобой? — встревожилась девушка. — Ты себя плохо чувствуешь? Ты заболела?

Бледная рабыня, не поднимая на госпожу глаз, отрицательно покачала головой.

— Последнее время ты почти не выходишь… Может, тебе нужно прогуляться? Хочешь, съездим в город? Походим по лавкам, купим что-нибудь?

Анис неожиданно разрыдалась и выбежала из комнаты.

Ясса удивилась и встревожилась. Да что это с ней? Надо показать её доктору, может, у неё серьёзное заболевание… Ясса привыкла к молчаливому обожанию немой, к которой относилась не как к прислуге, а, скорее, как к младшей сестрёнке, и не хотела её потерять.

Через несколько дней, когда выпало свободное время, Ясса решительно взяла рабыню за руку и повела в госпиталь. Отдав девушку в руки эскулапа и описав симптомы, оставила их наедине, а сама ушла проведать раненых воинов из своего взвода. Здесь её и отыскала сиделка, посланная доктором.

— Ну, что скажете, доктор? — встревожено спросила виолка. — Что с Анис? Надеюсь, ничего серьёзного?

— Можно сказать и так, — улыбнулся лекарь. — Смотря, как вы к этому отнесётесь…

— Ну? Говорите уже!

— Ваша рабыня беременна, господин лейтенант, и примерно через пять месяцев вы станете счастливым папашей…

— Что?! — вскочила Ясса. — Как так?! Кто этот негодяй?!

— Увы, я ничего не знаю, а ваша рабыня нема, как рыба… — развёл руками доктор. — Тут уж разбирайтесь сами… Если захотите выметать сор за порог…

— То есть…

— Я сам удивился, определив, что Анис беременна. Об этой девушке в крепости никто не скажет плохого слова… А так как никто не знает вашей истинной сущности, для всех вы и будете отцом ребёнка.

— Но не для настоящего отца…

— Он тоже не может быть уверен, что плод его… Так что сами решайте, лейтенант, наказать ли Анис или принять случившееся, как факт.

Ясса задумалась. И правда, почему беременность рабыни её так возмутила? Будь она мужчиной, гнев был бы оправдан. А так, единственное, что может знать совратитель, что наставил рога самому лейтенанту ди Варису, любимцу фортуны и грозе вальдо. Но пусть это останется на его совести. Коль до сих пор он разумно молчал, не хвастаясь победой, значит, будет молчать и дальше.

Всё же дома Ясса устроила Анис настоящий допрос, но рабыня так и не назвала имя любовника. Она плакала, ползала на коленях, умоляюще заламывала руки и целовала госпоже ноги, но не сказала, с кем согрешила. Конечно, виолка легко могла бы её заставить проговориться, но не хотела причинять девушке боль. Она только с горечью произнесла:

— Ты разочаровала меня, Анис… Как ты могла? Теперь этот негодяй будет насмехаться надо мной, хвастаясь друзьям, как сделал лейтенанта ди Вариса рогоносцем!

Анис отрицательно замотала головой и, что-то мыча, попыталась поймать госпожу за руку, чтобы поцеловать.

— Надеюсь, это достойный человек, а не какой-нибудь разгильдяй… — пробормотала виолка, и, оттолкнув рыдающую рабыню, ушла, сердито хлопнув дверью.

Шло время. Никто не смеялся за спиной лейтенанта, и до Яссы не доходило никаких сплетен. Постепенно девушка успокоилась и простила рабыню. Несмотря на крутой нрав, виолка по-своему любила маленькую обманщицу. Она даже съездила в город и купила несколько отрезков шёлка и льна, чтобы Анис сшила малышу приданое, а также заказала у столяра колыбельку. Анис, до этого испуганно жавшаяся в уголке, воспрянула духом и вновь взялась за шитьё и вязание.

 

Глава 11

Пролетели пять месяцев, и в один прекрасный вечер Анис разродилась чудесным малышом. Роды хоть и были трудными, но прошли успешно, без осложнений, и вскоре молодая мать нежно прижимала к груди спеленатого младенца. Все в отряде поздравляли молодого «отца», и ни в чьих глазах Ясса не заметила ни ехидства, ни насмешки.

Через декаду Ясса, как требовали правила и обычаи Илларии, провела церемонию наречения младенца, дав ему имя Лойял, что по-ассветски означало «счастливый». Виолка желала мальчику счастья, хотя он и не был её сыном.

Ясса перебралась в Лерсин, сняв в городе маленький домик на тихой улице, а также наняла для малыша няню, потому что, не слыша материнского голоса, ребёнок мог вырасти неполноценным. С доходом лейтенанта она могла позволить себе такие траты.

Однажды Яссу срочно вызвали к капитану. Войдя в кабинет, виолка увидела, что ди Юст чем-то озабочен. Пригласив лейтенанта присесть, он хмуро на него посмотрел и вздохнул. Сердце девушки тревожно вздрогнуло. Неужели капитан, наконец, узнал, кто скрывается под именем лейтенанта ди Вариса?

— У меня для вас новость, лейтенант… — начал он после небольшой напряжённой паузы. — Даже не знаю, хорошая или плохая… — Ясса, молча, смотрела на капитана, ожидая продолжения. — Мне очень жаль, но нам придётся расстаться…

— Почему? Что случилось?

— Вас вызывает герцог Дрентский. Он нашёл вам другое место службы… Скажу без утайки, лейтенант, я не хочу терять такого прекрасного офицера. Несмотря на вашу молодость и кажущуюся неопытность, вы зарекомендовали себя с наилучшей стороны. Благодарю за хорошую службу и… простите меня за прошлое недоверие.

— Всё давно забыто, — усмехнулась девушка. — Когда и куда я должен отбыть?

— Герцог просил вас не задерживать, так что можете отправляться хоть завтра… Он ждёт вас в своей резиденции.

— Я должен ехать один или с семьёй?

— Думаю, вы сюда больше не вернётесь.

Спустя несколько дней, Ясса с Анис и малышом прибыла в Дрент. Оставив рабыню в гостинице, виолка направилась в герцогский замок, где её без проволочек приняли. За полтора года, что они не виделись, герцог совсем не изменился, словно прошло каких-то пару дней. Чего нельзя сказать о девушке. Она возмужала, огрубела, кожа лица обветрилась, потеряв юную бархатистость, а в уголках рта появились крошечные жёсткие складки.

— Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек! — с приветливой улыбкой встретил её герцог. — Слава о ваших подвигах достигла наших ушей. И не только наших… Даже при дворе вспоминают бравого лейтенанта ди Вариса… Поэтому, когда герцогу Неймскому понадобился хороший командир для созданного им взвода сопровождения, ваша кандидатура оказалась вне конкуренции. Он попросил уступить ему вас, и я не смог отказать любимому племяннику. Посему, господин лейтенант, вам следует немедленно отбыть в Нейм и предстать пред светлые очи Его Королевского Высочества герцога Неймского. Несите службу так же хорошо, как несли её в крепости Атс.

— Слушаюсь, милорд, — поклонилась девушка.

Утром, с комфортом разместившись на пассажирской барже, Ясса с «семьёй» отправилась вниз по течению в славный город Нейм.

На следующий день прибыли в Нейм. Вновь оставив Анис в гостинице, Ясса надела свой лучший костюм и отправилась в герцогский дворец. Но строгая охрана у ворот пропустила девушку лишь тогда, когда она показала письмо с печатью герцога Дрентского. Дежурный офицер провёл её в канцелярию, где передал в руки личного секретаря герцога.

Брат короля оказался красивым холёным мужчиной лет тридцати с небольшим. Он несколько минут с любопытством рассматривал вытянувшегося перед ним лейтенанта, а затем произнёс низким приятным голосом:

— Я представлял вас несколько иначе… Эдаким громилой с большими руками и огромным мечом. Да и несколько постарше… А вы такой юный и хрупкий на вид. Даже не верится, что вы тот самый знаменитый «гроза вальдо», о котором столько говорят…

— Успех битвы зависит не от роста или возраста, — вежливо возразила виолка, — а от опыта и воинского умения… А это у меня есть.

— Вы правы, вы правы, юноша… — закивал герцог. — Герцог Дрентский сообщил цель вашего визита сюда?

— Да, Ваше королевское высочество.

— Главная Королевская Дорога, соединяющая Нейм и столицу, стала небезопасной. Проклятые вальдо добрались и до неё. Грабят обозы и кареты, не дают покоя придорожным харчевням и постоялым дворам. Поэтому я решил создать собственный отряд охраны, вроде взвода сопровождения при крепостях, для сопровождения грузов и охраны путешествующих… Я хочу назначить вас его командиром. Как думаете, вы справитесь с этой ответственной должностью?

— Да, — без ложной скромности ответила девушка.

— Завтра же, специальным указом, я присвою вам звание капитана и назначу на должность. Всё остальное зависит от вас… Вам нужно создать взводы, обучить солдат, составить график выездов… Моё особое пожелание — специальное отделение из наиболее опытных воинов для сопровождения важных персон, список которых вручит вам секретарь.

— Когда мне приступить к службе?

— Я знаю, что вы прибыли с семьёй. Даю на обустройство семь дней. Купите хороший дом, наймите слуг, обустройтесь, одним словом… Деньги можете взять из казны в счёт будущего жалованья… И не скупитесь, вы теперь обеспеченный человек. Я буду платить вам пять сотен золотых ларсов в месяц.

Последние слова герцога девушку весьма порадовали.

Ясса поступила по совету герцога: купила на окраине города, в районе, где, в основном, жили купцы и зажиточные торговцы, дом, обставила его хорошей мебелью, купила для работы по дому рабов и рабынь. Теперь Анис, официально сама рабыня, имела в услужении собственных слуг, а за малышом следили две няньки. Девушка, разодетая в шелка и бархат и увешанная драгоценностями, несказанно радовалась переменам, как ребёнок, и не могла натешиться положением хозяйки большого дома.

Новая служба с головой поглотила виолку. С утра до вечера она пропадала в казармах, планируя, управляя и тренируя солдат. Вначале она сама часто сопровождала обозы и путников, пока не удостоверилась, что её офицеры хорошо усвоили все уроки и придерживаются установленных правил. Тогда она стала больше времени проводить дома. У неё появилось много друзей среди отпрысков богатых и знатных семей. Она также сблизилась с герцогом, которого не единожды сопровождала в деловых поездках или на охоту. Несмотря на королевское происхождение и внушительный вид, герцог оказался весёлым общительным человеком. А однажды, когда Ясса прикрыла его своим телом от неожиданно выскочившего из засады молодого гиззарда, герцог так расчувствовался, что назвал ди Вариса другом и выхлопотал у короля для него баронский титул, подарив несколько сот стадов земли из собственных владений.

Маленький Лойял подрастал, и уже называл Яссу «папой», безмерно радуясь, когда виолка брала его на руки или играла с ним. Его большие и тёмные как у матери, глаза с восторгом смотрели на блестящие ножны, а крохотные ручки тянулись к тяжёлым рукояткам.

— Лойял будет великим воином! — смеялась виолка, подбрасывая малыша в воздух, а мальчик заливался весёлым смехом и визжал от восторга.

Анис с нежностью смотрела на сына и с обожанием на госпожу. После родов она похорошела, а сейчас, окружённая негой и заботой, расцвела и стала настоящей красавицей. Худощавое тело округлилось, грудь налилась, на тугих румяных щёчках появились симпатичные ямочки. Движения стали плавными и грациозными, она часто улыбалась или что-то тихонько напевала без слов, сидя за рукоделием.

Однажды на одном из балов, которые любил устраивать герцог, глядя, как вокруг молодого барона увиваются юные красавицы, он спросил:

— Друг мой, а не пора ли вам жениться?

Ясса удивилась.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы иметь сына, наследника, продолжателя вашего славного имени и традиций.

— Но у меня уже есть сын.

Герцог фыркнул.

— От наложницы?

— И чем он плох?

— Дорогой мой, у меня двадцать наложниц, которые родили мне уже семь сыновей. Девочек я даже не считаю… Но никто из них не унаследует мой титул или мои земли. Только тот, которого родит моя законная супруга.

— Но, я слышал, что у вас три прелестных дочери…

— Увы… — вздохнул герцог. — К счастью, наши законы разрешают иметь двух жён. И если герцогиня в ближайшее время не подарит мне сына, ей придётся потесниться на супружеском ложе.

— Я рад, что у меня нет таких проблем.

— Напрасно радуетесь, капитан… Вы можете любить свою наложницу и всю жизнь лелеять её и баловать, отдать её сыну все свои деньги, но после вашей кончины и земли, и баронат перейдут государству, а вашу наложницу выведут на рынок… Если, конечно, сын не захочет её выкупить. Сын вашей наложницы не сможет даже носить ваше имя, а только имя своей матери.

— Странные законы… — протянула Ясса. — У нас, на Оллине, сын носит имя отца, а дочь имя матери, и каждый наследует своему родителю.

— А мне это кажется странным… Но каждый народ живёт по своим законам. Не мы их устанавливали и не нам их менять. А вот вы, дорогой капитан, будете выглядеть весьма странно, если будете чуждаться женщин. Берите пример с меня: у меня есть законная супруга, двадцать наложниц и несколько любовниц… А вы такой красивый, такой знаменитый, любимец женщин и фортуны, довольствуетесь одной наложницей, да и та, по слухам, с ущербом — немая!

— Это не ущерб, а её самое лучшее достоинство, — засмеялась Ясса.

— Вы только посмотрите на этих девиц! Они не сводят с вас глаз и млеют от счастья, когда вы приглашаете их на танец. Любой из папаш был бы рад такому зятю, как вы!

— Нет, мой герцог, эти красотки не подходят мне.

— Почему? — удивился герцог.

— Они слишком привыкли к светской жизни, к обожанию и восхищению, которыми их окружили поклонники. А я часто не бываю дома, пропадаю на службе с утра до вечера… Не запирать же мне супругу на замок? Иначе, как я могу быть уверен, что рождённый ребёнок от меня?

— Хм… Тут вы правы… Но есть же честные порядочные девушки…

— Которые, становясь жёнами, наставляют мужу рога! Мой господин, я очень ревнив. Вернувшись из поездки и застав в доме постороннего мужчину, я не буду спрашивать, кто он и что делает в моём доме, а сверну шею и ему, и изменнице… А если кто-то будет распускать сплетни о моей супруге, я непременно вызову наглеца на дуэль и убью… Зачем мне вся эта головная боль и неприятности с законом?

— Но вы ведь не беспокоитесь о своей наложнице, оставляя её дома одну в окружении молодых здоровых рабов?

— Потому что это просто рабыня… Я могу побить её, убить, продать без всяких для себя последствий. Но с женой я ведь не могу так поступить?

— Нет, конечно… У каждой благородной женщины есть отец, братья и многочисленная родня. Они не потерпят, если вы будете обижать их родственницу.

— Вот видите, мой герцог.

— Так какая жена вас устраивает?

— Ну… Это должна быть тихая, скромная, не любящая общество (особенно мужское) девушка, домоседка. Пусть даже не красавица или незнатного рода, но хорошо воспитанная и осторожная, не стерва и не интриганка.

— Хммм… — задумчиво протянул герцог. — Специфические у вас требования… Вам трудно угодить… Но, на ваше счастье, я знаю одну такую девушку. Правда, она не так юна, как хотелось бы — ей уже двадцать, но в остальном она полностью соответствует вашему описанию. Правда, она… хм… несколько странновата…

— В каком смысле?

— Я бы сказал, она ненавидит мужчин…

— Она предпочитает женщин?

— О, нет! Просто… когда она была ещё ребёнком, то подверглась насилию со стороны пьяного садовника… Наглеца, конечно же, казнили, но девочка так испугалась, что с тех пор не подпускает к себе ни одного мужчину. Даже собственный отец не может взять её за руку…

— Может, она ещё не встретила настоящего мужчину, который сумел бы воспламенить её сердце? — пошутила Ясса.

— Вполне возможно… А вы, барон, не хотите попытаться? К тому же за девицу дают более чем щедрое приданое… Видите ли, у недотроги есть младшая сестра, а по нашим обычаям считается плохой приметой выходить замуж раньше старшей сестры.

Ясса задумалась. Рассказ о «недотроге» заинтересовал её. Она понимала, что если и дальше собирается играть роль мужчины, то рано или поздно ей всё равно придётся жениться, чтобы выглядеть прилично в глазах окружающих. А лучшую кандидатуру на роль мнимой супруги она вряд ли найдёт.

— Ладно, мой герцог, уговорили… — улыбнулась Ясса. — Я согласен попытать счастья и посвататься к этой девушке. Как её имя? Чья она дочь?

— Моего кузена графа Сафлерского. Её зовут Калисса.

— А граф согласится на такой неравный брак?

— Ох, он согласен выдать её хоть за свинопаса, лишь бы Калисса согласилась…

— А он не пытался проявить отцовскую волю?

— Пытался… Девушка устроила истерику и едва не повесилась.

— Что ж, передайте графу, что я прошу руки его дочери. Но перед тем хотел бы увидеться с девушкой наедине… Если она и после беседы со мной предпочтёт остаться девицей, боюсь, им уже никто не поможет…

 

Глава 12

Через несколько дней капитану ди Варису, с гонцом, пришло письмо, в котором говорилось, что граф Сафлерский приглашает барона посетить его замок, чтобы обсудить интересующий их вопрос. Сообщив герцогу, что будет отсутствовать день-два, Ясса поскакала в город Сафлер, расположенный двадцать милов севернее Нейма. Через пару часов она въезжала в гостеприимно распахнутые ворота замка, возвышавшегося на скалистом речном берегу. Стражники беспрепятственно пропустили всадника в тёмно-зелёном офицерском мундире.

В небольшом тесном дворе сновало множество слуг и рабов. К ней тут же подбежал мальчишка-грум и принял коня. Другой слуга провёл в дом и передал в руки дворецкого — почтенного дряхлого старика. Взглянув на мундир, дворецкий прошепелявил:

— Барон ди Варис?

— Да.

— Его Светлость ожидает вас.

Он провёл девушку в просторный светлый кабинет, куда, вскоре, пришёл и граф — невысокий, ещё не старый мужчина с грустными серыми глазами. Девушка отвесила ему учтивый поклон и подождала, пока граф не предложит ей сесть.

Граф Сафлерский несколько минут задумчиво разглядывал гостя, а затем тихо произнёс:

— Я слышал о вас, барон, много лестного. Вы смелый, умный, опытный офицер, несмотря на ваш юный возраст. Вы очень красивы, и можете очаровать любую городскую девушку. Почему выбрали мою дочь?

— В разговоре с герцогом я проговорился, какую девушку предпочитаю взять в жёны, и он порекомендовал мне вашу дочь, милорд.

— А герцог… рассказывал о ней?

— Да, довольно подробно.

— И вас это не отпугнуло?

— Я решил попытать счастья. Надеюсь, моя красота и непревзойдённое красноречие поколеблют упрямство юной графини, и она согласится стать моей супругой, — улыбнулась Ясса.

— Ну что ж, попытка не пытка… — вздохнул граф. — Но хочу сразу предупредить: я говорил с Калиссой о вашем предложении, но она категорически против. Она даже видеть вас не желает.

— Пустяки… — улыбнулась виолка. — Капризы молодой девушки. Если вы согласны оставить нас наедине на несколько минут, думаю, она изменит своё мнение обо мне.

— Надеюсь на вашу честность и порядочность, барон… И… будьте осторожны. Она и так… очень пуглива.

— Можете не волноваться, милорд. Я буду держаться на более чем приличном расстоянии. Мы просто поговорим.

— Я позову Калиссу сюда, — сказал граф, поднимаясь.

Он вышел, оставив Яссу одну. Прошло несколько долгих томительных минут. Но вот за дверью послышались шаги, и в кабинет вошла невысокая стройная девушка. Чёрные блестящие волосы собраны в строгую причёску, открывающую загорелое миловидное лицо, на котором сияли холодные голубые глаза. Она чем-то напомнила Яссе младшую сестру, оставшуюся на Оллине. Такая же изящная фигурка и такое же замкнутое лицо. Виолка приветливо улыбнулась и отвесила вежливый поклон.

— Приветствую, сударыня, — произнесла она.

— Добрый день, сударь, — чопорно ответила графиня.

— Меня зовут Ясс ди Варис.

— Я знаю, кто вы, — холодно ответила девушка. — Можете не рассыпаться в любезностях. Моё слово — нет!

— Почему? — мягко спросила Ясса.

— Вы мне не нравитесь.

— Но вы ведь меня не знаете.

— И не хочу знать.

— Подумайте хотя бы о младшей сестре… В отличие от вас, она хочет иметь свой дом, мужа, детей…

— Вот пусть и выходит за вас.

— Но это невозможно, вы закрываете ей дорогу.

— Что же мне, умереть? — холодно произнесла девушка.

— Это было бы лучшим выходом для вашей семьи… Но не для вас. Вы ведь любите жизнь. Любите солнце, просторы полей, цветы, бабочек, тёплый вольный ветер… — в глазах графини отразилось удивление, но она молча поджала губы, не желая отвечать. — Но вот беда, вы не любите мужчин, — продолжала Ясса спокойным доброжелательным тоном. — Вы боитесь их! Потому что какой-то негодяй в детстве вас обидел… И это мешает вам выйти замуж. Но я предлагаю вам выход: станьте моей супругой, и вы избавитесь от всех проблем. Потому что я… — виолка жестом остановила открывшую уже рот, чтобы возразить, графиню. — Потому что я не мужчина, а женщина… Такая же, как и вы, девушка.

— Что вы мелете?!. — изумлённо воскликнула Калисса и испуганно оглянулась на дверь.

— Смотрите на меня… И не бойтесь. Я не причиню вам вреда. Я даже отступлю на несколько шагов, чтобы вы не подумали ничего дурного…

Ясса отступила и начала медленно расстёгивать куртку. Затем она выдернула из штанов рубашку и задрала безрукавку, оголив грудь. Голубые глаза графини распахнулись от изумления.

— Вы… Вы… Так это правда?.. Но… Вы же…

— Я виолка, женщина-воин… Я прибыла в вашу страну, чтобы наняться на военную службу, но оказалось, что женщин в армию здесь не берут. Мне пришлось прибегнуть к небольшому обману, который несколько затянулся… Когда я услышала о вас, то подумала: почему бы нам не соединить наши судьбы? Я женщина, и, значит, не могу жениться по-настоящему, а вы ненавидите мужчин, и не можете нормально выйти замуж. Почему бы нам не соединиться и не решить свои проблемы? Я приобрету красивую знатную супругу, а вы получите свободу, статус и положение в обществе, не обременённые ненавистными вам супружескими обязанностями. Как вам моё предложение?

Глаза юной графини задумчиво сузились. Предложение виолки её заинтересовало.

— Но, со временем вам понадобится сын, наследник… Как тогда быть? — неожиданно спросила она. Калисса была не глупа.

— Я сама могу родить… Вы только назовётесь его матерью.

Девушка улыбнулась.

— Наша жизнь будет построена на сплошном обмане.

— Мне не привыкать. А вам решать, какое из зол меньшее.

Калисса медленно кивнула.

— Хорошо, капитан, я обдумаю ваше предложение… Признаться, оно несколько неожиданно для меня. Но это лучшее из всего, что я слышала до сих пор.

Они вежливо раскланялись, и девушка ушла. Через минуту вошёл граф.

— Ну что? — без всякой надежды спросил он.

— Она сказала, что подумает. Моё предложение её заинтересовало.

На лице графа отразилось искреннее изумление.

— Святые Небеса! Как вы смогли её уговорить?

Ясса загадочно улыбнулась.

— Когда Калисса даст согласие, сами назначьте день свадьбы… Или помолвки, как там у вас полагается. А сейчас, с вашего позволения, я вернусь в Нейм, к своим обязанностям.

Ясса откланялась и вышла, оставив лишившегося дара речи графа в его кабинете.

Не прошло и трёх дней, как в Нейм, на взмыленной лошади, прискакал гонец, и вручил капитану ди Варису письмо от графа Сафлерского. В нём было всего несколько строчек: «Уважаемый господин барон! Калисса ответила согласием на ваше предложение. Поспешите в Сафлер закрепить её слова помолвкой, пока она не передумала…»

Ясса оставила дела на помощника и поехала в Сафлер. Теперь её, чуть ли не у ворот замка, встречала вся графская семья: сам граф, его супруга, пожилая мать, Калисса и её младшая сестра. Ясса отвесила всем вежливый поклон, а затем приблизилась к «невесте» и взяла за руку. Девушка вздрогнула, но руку не выдернула.

На помолвку пригласили ближайших родственников, а также герцога Неймского. Он похлопал подчинённого по плечу и удивлённо произнёс:

— Молодец, капитан! Признайтесь, барон, чем вы очаровали Калиссу? Как вы взяли эту неприступную крепость?

— Я поклялся, что не буду требовать исполнения супружеских обязанностей, пока она сама этого не захочет.

— И вы собираетесь выполнить свою клятву?

— Конечно.

— Тогда, боюсь, вы так и останетесь без наследника.

— Я надеюсь, что терпением и лаской, укрощу эту недотрогу, и она полюбит меня. А влюблённая женщина готова на всё, даже на жертву.

— А вы, юноша, оказались умнее и хитрее всех претендентов на её руку и приданое… — засмеялся герцог.

— Просто, я хорошо знаю женщин… Я рос с тремя сёстрами.

После торжественной церемонии и застолья, когда гости разъехались, граф взял будущего зятя под руку и повёл в кабинет.

— Идёмте, сын мой, нам надо поговорить о делах… — сказал он.

Когда они расселись в креслах у камина, граф продолжил:

— Признаться, я до сих пор потрясён… — задумчиво глядя на огонь, произнёс он. — Скажите, как вы уговорили Калиссу? Вы не угрожали ей?

— Нет, конечно! И разве Калисса похожа на запуганную?

— Нет… Я даже не узнаю её: она стала более весёлой и общительной, говорит какими-то загадками… Так чем же вы её взяли?

Ясса рассказала графу ту же байку, что и герцогу Неймскому.

— Да, наверное, это самое мудрое решение… — улыбнулся граф. — Тогда перейдём к делу.

Граф подробно перечислил, какое приданное даёт за дочерью. Оно оказалось довольно внушительным, Ясса такого даже не ожидала. С таким количеством земли, скота, рабов и денег она становилась на одну ступень со многими аристократическими семьями Неймского округа.

Свадьбу назначили через два месяца, когда закончатся основные полевые работы. По правилам, жених обязан прислать невесте свадебные украшения, по которым присутствующие на торжестве будут судить, как богат жених, и насколько он любит свою невесту. Ясса решила не скупиться, и выделила на украшения внушительную сумму из доходов. Само торжество постановили разделить на две части: первые три дня пройдут в родовом замке, затем свадебный кортеж переедет в Нейм, и там, в доме жениха, торжества будут длиться ещё два дня. Обсудили и список приглашённых: родственники и друзья невесты будут праздновать в Сафлере, а родственники и друзья жениха в Нейме. На том и порешили.

Переночевав в замке, Ясса вернулась в Нейм вместе с герцогом. Ей предстояло позаботиться о подарках невесте и её родным, а также о свадебных украшениях. Всё это стоило немалых денег, но ювелиры и торговцы с радостью шли капитану навстречу, лишь только услышав о предстоящей свадьбе. Всем хотелось услужить будущему родственнику герцога Неймского. Но всё же на подготовку к свадьбе, украшение дома, изготовление пригласительных табличек и пиршество ушло немало денег. К тому же Ясса не хотела, чтобы у Анис появилась строгая госпожа, и купила за городом, в тихом уединённом месте на берегу реки, маленький домик, куда и перевезла рабыню вместе с ребёнком и несколькими слугами.

Когда Калисса, в сопровождении служанок и любимых рабынь переступила порог её дома, он был пуст и готов к приёму новой хозяйки.

На торжество пригласили всех богатых и именитых граждан Нейма, и никто не отказался, несмотря на низкий статус чужеземца, ведь, благодаря браку с кузиной герцога, ди Варис становился родственником самого короля. Гости не поскупились на подарки, покрывшие большую часть расходов. Но самым ценным оказался подарок герцога: он испросил у брата-короля патент на титул маркиза, который торжественно вручил при многочисленных свидетелях. Так что теперь Ясса гордо именовалась маркизом ди Конта, по названию поместья, данного графом Сафлерским за дочерью.

 

Глава 13

Однажды Ясса получила из Лерсина письмо. Сначала она не могла понять, от кого оно, так как на футляре была табличка с именем какого-то аска (то есть, безземельного дворянина невоинского сословия, военные назывались рыцарями) ди Аеса. Но когда она прочитала письмо, то сразу вспомнила отрядного доктора, спасшего ей жизнь после пыток капитана Асобеля. Доктор писал, что собирается выйти в отставку, и просил «господина маркиза» рекомендовать его на службу в какую-нибудь благородную семью на должность домашнего лекаря. Ясса сразу же дала ответ, написав, что ожидает господина ди Аеса у себя, как только он прибудет в Нейм.

Примерно через месяц добрый доктор, столько лет верно хранивший тайну виолки, переступил порог её дома. Ясса как раз была в отъезде, сопровождая герцога в Асскот — столицу королевства, поэтому гостя приняла Калисса. Маркиза была не очень приветлива, так как не терпела посторонних в доме, особенно мужчин. Но, прочитав письмо супруга, в котором он приглашал доктора в свой дом, смирилась и отвела гостя в гостевой домик в саду.

Ясса вернулась через несколько дней и застала гостя в обществе рабыни-прислужницы, которую ему любезно предоставила хозяйка. Виолка радостно приветствовала старого знакомого. Они проговорили весь вечер. Девушка расспрашивала о друзьях и сослуживцах, о капитане ди Юсте, о лейтенанте ди Стамере. С прискорбием узнала, что лейтенант погиб в одном из боёв, погиб и её бывший ординарец Проныра.

Закончив с воспоминаниями, перешли к делу. Ясса предложила доктору должность своего домашнего лекаря и хорошее жалование.

— Вы уже и так знаете мою тайну, и я не хочу посвящать в неё ещё одного человека. Вы согласны?

— Почему бы и нет? — усмехнулся доктор. — Вы богаты, знамениты, в родстве с самим королём. Служить у вас почтут за честь и люди более достойные, чем я.

— Не прибедняйтесь, док. Вам тоже есть чем гордиться. Вы опытный знающий лекарь, спасший десятки жизней. Даже меня вы опустили на землю, когда я уже одной ногой стояла на Небесах и беседовала с Богиней-Матерью.

— Кстати, как зажили ваши раны? Вы позволите осмотреть вас, господин маркиз? На правах вашего домашнего лекаря…

Ясса с готовностью встала, закрыла дверь кабинета на засов и сбросила всю одежду, став перед доктором нагая, как младенец. За прошедшее с их последней встречи время тело девушки заметно развилось: грудь округлилась, бёдра стали чуть шире. Оно стало более женственным, чем ранее. На бледной, по сравнению с загорелой кожей рук и лица, коже чётко выделялись тёмные полосы от плети капитана Асобеля.

— Шрамов почти не видно, следы порки заметно посветлели… — пробормотал доктор, ощупывая мускулистое тугое тело девушки. — А вот цвет кожи мне не нравится. Ей требуется больше солнца и свежего воздуха, а вы постоянно в мундире.

— А что мне делать? — пожала плечами Ясса. — У меня есть чудесный маленький пруд в саду, но я не могу в нём искупаться, ведь даже мои рабы не знают, кто их господин…

— Кстати, а где ваша маленькая немая рабыня? И как ваш чудесный малыш?

— Я их отправила за город. Не хочу, чтобы маркиза обижала их в моё отсутствие. Они живут в маленьком домике на берегу реки.

— Это уединённое место?

— Вполне. На расстоянии кема там нет живой души.

— Тогда почему бы вам не позагорать, заперев прислугу, чтобы она вам не мешала?

— Неплохая мысль… Возможно, я так и поступлю в будущем…

— Рад, что начал службу с хорошего совета, господин маркиз.

— Бросьте церемонии, док. Когда мы наедине, можете называть меня по имени.

— Как? Ясса или Ясс?

— А вот это уже вопрос, — засмеялась девушка.

— Лучше оставим всё как прежде… Когда вы в одежде, я даже не вспоминаю, что вы не мужчина. Не надоело притворяться?

— Я уже так привыкла к этой роли, что иногда сама забываю, что я не мужчина.

— А вы не задумывались о… скажем, семье? О супруге, детях… Что вы будете делать, если неожиданно влюбитесь?

— Не знаю, — пожала плечами виолка.

— Разве вам до сих пор не нравился ни один мужчина?

— Нравились, конечно… Но я умею скрывать свои чувства. К тому же, я ещё не готова стать матерью.

— Матерью? Почему сразу матерью?

— Ну, виолки сами выбирают супруга, и только тогда, когда почувствуют, что готовы к материнству. Но я ещё не готова. Мне ещё нет и двадцати двух лет.

— Двадцати двух? Не двадцати трёх?

— Это ещё одна моя маленькая тайна… — засмеялась девушка. — Когда я поступила в отряд, мне было 17. Но я добавила себе год, так как знала, что в мечники берут восемнадцатилетних.

— Вы самая большая обманщица, которую я до сих пор встречал, — улыбнулся ди Аес.

С этого вечера у Яссы появился верный, надёжный, истинный друг, с которым можно поговорить о чём угодно, и в котором она так остро нуждалась. Анис её обожала и боготворила, но с ней особо не поговоришь. С Калиссой так и не сложились добрые открытые отношения. Она оказалась высокомерной замкнутой особой. К тому же, постоянно видя «супруга» в мужском обличье, никак не могла к этому привыкнуть. Она уединилась на своей половине дома, окружив себя юными и красивыми рабынями, которых покупала едва не ежемесячно, и не допускала к себе ни одной мужской особи, даже раба для растопки каминов — этим у неё занимались несколько рослых крепких рабынь. С «супругой» Ясса виделась не чаще нескольких раз в декаду за «семейной» трапезой, да и не очень к этому стремилась. Оттого её дружба с доктором крепла изо дня в день. Несмотря на большую разницу в возрасте (ди Аес был старше виолки почти в два раза), они быстро сблизились и нашли общий язык. Доктор оказался умным и весёлым собеседником и прекрасным наездником. Виолка начала приглашать его на верховые прогулки с герцогом, представив высшему обществу.

Как-то незаметно, привязанность и дружба начали перерастать в нечто большее. И вот, однажды, по обыкновению сидя с ди Аесом в кабинете за кувшинчиком лёгкого игристого вина, поглядывая на освещённое неярким светом двух свечей мужественное лицо, Ясса вдруг подумала, что Вилен чертовски привлекательный мужчина… Девушка внимательно посмотрела на сложенные на груди руки с длинными сильными чуткими пальцами, и невольно представила, как они сжимают её грудь, а пальцы пощипывают соски… По телу невольно пробежала сладострастная дрожь, а в низу живота разлилась горячая тягучая боль. Лицо девушки вспыхнуло, губы приоткрылись в учащённом дыхании, а сердце застучало быстро и тяжело. Она даже поперхнулась вином, которым попыталась остудить охвативший её любовный пыл.

— Что с вами, маркиз? Вы как-то странно выглядите… Вы себя хорошо чувствуете? — заботливо спросил доктор.

— Нет, — чуть охрипшим голосом ответила девушка. — Я себя паршиво чувствую…

— Что случилось? — встревожился ди Аес. — Где болит?

— Кажется, живот… — не глядя на доктора, ответила виолка.

Доктор немедленно отставил бокал и взял мнимую больную за плечи.

— Вставайте осторожно… — заботливо произнёс он. — Идите сюда и лягте…

Он уложил девушку на широкую кушетку, снял с неё одежду и начал деловито ощупывать сильными чуткими пальцами живот. От прохладного прикосновения девушку охватило ещё большее любовное желание. Она с трудом сдерживала дрожь и желание наброситься на доктора в порыве страсти.

Но вот, наконец, ди Аес закончил осмотр и задумчиво выпрямился. Ясса открыла глаза, и взгляды встретились. В глазах доктора сверкали весёлые искорки, и проглядывала некоторая нерешительность.

— Всё в порядке, девочка, — мягко произнёс он. — Думаю, вы сами знаете лекарство от своей болезни…

— Знаю, — ответила девушка, не отводя сверкающих глаз. — Я хочу вас, Вилен… Вы мне нужны…

— Но не в качестве доктора.

— Сейчас мы не доктор и маркиз, а мужчина и женщина… Разве я не молода и не привлекательна? Или вас отталкивает моё изуродованное тело?

— У вас прекрасное тело, Ясса…

— Тогда, что вас сдерживает?

— Одна мысль… Это временный каприз или вы хотите от меня ребёнка?

— Не знаю… Но я хочу, чтобы вы стали моим мужчиной.

— Надолго?

— Как получится.

— А мы так хорошо дружили… — печально вздохнул доктор.

— Это не помешает нашей дружбе. Наоборот, она станет ещё крепче.

— Но я гожусь вам в отцы, милая девочка… Вас это не смущает?

— Меня — нет. А вас?

— Может, поищите кого-нибудь помоложе?

— Возможно, потом, когда-нибудь… Но хочу, чтобы первым были вы. Вы заслужили эту награду. Возьмите мою девственность и сделайте меня женщиной!

Ди Аеса больше не надо было уговаривать. Он опустился возле кушетки на колени и нежно поцеловал девушку. Затем сбросил одежду и лёг рядом. Взаимные ласки переросли в бурную страсть, и вскоре их тела слились в яростном акте любви.

С этой ночи у Яссы началась настоящая двойная жизнь. Днём она была холодным, строгим, требовательным, жёстким мужчиной, офицером и маркизом, а ночью нежной, страстной и покорной женщиной и любовницей. Эта двойственность, как ни странно, не утомляла, и она с удовольствием играла столь разные роли.

Спустя какое-то время девушка почувствовала, что беременна. Вилен подтвердил её догадку. Девушка стала вести себя более осторожно, больше бывала дома, сообщив друзьям и знакомым, что Калисса ожидает ребёнка. Она придумала нехитрое приспособление, которое маркиза привязывала на живот, пряча под одеждой, когда выходила на люди.

Когда срок беременности приблизился к критическому, когда уже невозможно было скрывать интересное положение, Ясса отпросилась у герцога на несколько месяцев, мотивируя это тем, что доктор, в связи со слабым здоровьем маркизы, настоятельно рекомендует отвезти её к морю. Герцог нехотя, но всё же отпустил капитана на полгода. Через несколько дней семья ди Конта покинула Нейм в сопровождении доктора и двух самых близких маркизе рабынь, и направилась в Авлан, где ди Аес заранее снял небольшую виллу на берегу моря. Там, в тишине и уединении, в присутствии любимого мужчины, Ясса родила красивого здорового младенца, чудесного мальчика, которому дала имя Сандар, что по-виольски означало «небесный воин». Она надеялась, что её сын вырастет достойным сыном своих родителей.