Оглоблин проснулся среди ночи от смачного удара по лицу.

– Ах ты ж ёбыная ты скотина!!! – прокомментировал свой удар некто. Оглоблин продрал глаза и непонимающе уставился на небритого мужика, невесть откуда появившегося в оглоблинской квартире. Мужик яростно топал по ковру, пытаясь утихомирить пламя, расползающееся вокруг обронённой Оглоблиным сигареты.

– Ты кто, бля?! – возмутился Оглоблин. Ответом ему был размашистый джебб, отправивший Оглоблина в одеяло пребывать в коротком нокдауне.

– Пидорас, господи, ну какой же пидорррррас! – запричитал мужик, вернувшись к тушению пожара стоптанными туфлями.

– У тебя.. у вас там на спине… Это крылья, что ли?! – пискнул Оглоблин и на всякий случай юркнул под одеяло, испугавшись, что еще одного «ответа» его лицевые кости точно не выдержат.

– Крылья… И скоро их не будет. Если узнают, что я тебе показался, мне точно ****ец. Мля, у всех люди как люди, ну почему, ПОЧЕМУ ты у меня такой долбоёб?!

– Вы это, гражданин… Полегче с выраже…

– Чего, бля?!

– Только не по лицу!!!

Закончив с ликвидацией возгорания, пернатый мужик устало сел на журнальный столик и закурил.

– И зачем я тебя только взял… – произнёс он.

– Куда взял?! – вопросило одеяло с Оглоблиным внутри.

– Я твой ангел-хранитель, дубина. Слушай, я… Я, правда, заебался. Тридцать семь лет не спал. Ладно ты жрал мамины пластинки. Но я понимаю, тебе пять лет было. Дети всегда аварийные. Но, блять, потом же мозгом можно было разжиться, чувак?! Чтобы понять элементарные правила? Например, что не надо в хинкальной называть лезгин овцеёбами, чтобы ножом не прилетело?

– Да там ***ня же, по касательной…

– По ка-са-тель-ной?! По блять мать его касательной?! – заорал ангел и поднял свитер. Выглянувший из-под одеяла Оглоблин узрел наливной шрам на ангельском теле.

– Или что не надо лампочку вкручивать, пока свет не вырубил? – ангел продолжил экскурсию по своему телу, полному шрамов, ожогов и неправильно сросшихся костей, – Под балконами срать? Бухим в море лезть? Лошадь сзади пугать? Незнакомую бабу без резины трахать? Шрамы не ищи, там просто уколы были… Да хули тут далеко ходить! Ты перед сном вчера чайник ставил?

– Ну ставил…

– А газ ты выключил?

– Блять!!!

– Да сиди, я выключил уже!

– Это всё бес меня путает, – резюмировал Оглоблин, внутренне радуясь своей восхитительной отмазке.

– А, да? Серьёзно? Бес? Это который на левом плече сидит, ***ню всякую на ухо нашёптывает?

– Точняк, братан! Он, сука! Вот тебе крест! – истово и неправильно закрестился просветлевший Оглоблин.

– Я его грохнул, когда тебе 17 исполнилось, дебил бля! Иначе ты бы еще и на герыч подсел! На меня за эту мокруху Ад охоту объявил! Я фамилию поменял, жену у сестры спрятал! Короче, чувак. Я понимаю, тебя уже в 42 *** исправишь. Но просто дай мне поспать. Просто залезь под одеяло и ничего не делай хотя бы до одиннадцати, ты меня понял?! Понял или нет?! Иначе я сам тебя грохну, клянусь Богом!

– Понял… Ну можно в туалет хотя бы…

– Под себя ссы!!! – пророкотал ангел и, хлопнув крыльями, растворился в прокуренном воздухе…

…Ангелу не спалось – адреналин разогнал навалившийся было сон. Сидя в райском баре и потягивая «Нектар» с колой, ангел грустно смотрел на группу пьяненьких купидонов, играющих в дартс; на стайку щебечущих муз, отмечающих очередную гениальную премьеру; на других хранителей – весёлых, румяных и выспавшихся, потому что их клиенты обладали хоть каким-то подобием разума и инстинкта самосохранения. Ангел Оглоблина жутко завидовал всем этим ребятам. А с другой стороны, подумал он, это его работа. Работа, которую он делал хорошо. Он не бросит своего долбоёба. Будет и дальше подставляться под ножи, ловить цветочные горшки и нырять в ледяные реки. Потому что он профессионал. Потому что он не может иначе. И он никогда не бросит Оглоблина. Оглоблин в принципе не плохой человек. Просто такой весёлый идиот. И он слаб. А слабому нужна защита. Таков Его Замысел.

Но профессионалам тоже надо спать. Поэтому, расплатившись со Святым Петром (тот иногда подрабатывал барменом – смысл было торчать с кроссвордами у Врат, когда в Рай уже 800 лет никто не попадал), ангел побрёл домой, поставил будильник на без пяти 11 и бухнулся на диван не раздеваясь.

– Дай же обнять тебя, мой ты хороший!

– Отъебись, Морфей, я засну и без твоих слюнявых обнимашек!

Ангел Оглоблина погрузился в сон, который был крепок и тревожен. Ангел сучил ногами, бился о подушку и отрывисто матерился. «Нет…! Блять!!!… Стой!! Куда ты лезешь?!?!… Левей-левей-левей!!!… Сссссука, больно-то как!!!» – слышали его соседи за стенкой. Под утро он успокоился, разжал зубы и расслабился. Дыхание его стало ровным, веки перестали дёргаться, тело наконец стало похоже на тело, а не скрюченный моток проволоки. Ангел улыбнулся во сне – впервые за 42 года.

…Он не знал, что за час до ангельского будильника Оглоблину невыносимо захотелось опохмелиться, что он сам для себя завуалировал как снятие стресса от встречи с божественным. Оглоблин наскоро оделся, напялил наушники, и под громкий альбомчик «Короля и Шута» выполз на улицу. Гастроном был прямо через дорогу, а до светофора аж 150 метров. Поэтому Оглоблин рванул напрямки и на второй полосе встретился с самосвалом. Бампер самосвала отправил Оглоблина в последний полёт из ботинок в вечность длиною в 22 метра.

Как сказали врачи «скорой», последними словами Оглоблина были: «Этот пернатый мудак меня кинул!».