Отпуск подходил к концу. Даккар с Альбиной и Робик с Галиной должны были перелететь в Баку, а оттуда на корабле пересечь Каспий и через Туркменистан попасть в Афганский Герат. К восстанию душманы были готовы всегда. Но договориться о поставках оружия они могли только с доверенным лицом. А Принцу они доверяли, хотя он был и иноверец. Альбина не могла отпустить капитана Нэмо одного в столь рискованное путешествие. Пузырёк с зелёнкой у неё был всегда наготове, хотя и нераспечатанный. Робик сопровождал всюду своего командира, а Галя так увлеклась переводами стихов известного на весь мир поэта, что и сама не заметила, как оказалась у него в постели. Правда по утрам она уходила от него како-йто странной, кавалерийской походкой. Ох уж эти индусы с их вечной тягой к разнообразию в любовных утехах. У поэтической богемы свои заморочки. Мы же к концу августа вернулись в Москву. А там нас уже поджидал Юра Коновалов, вернувшийся с Енисея. Фотограф Дмитрий Гришечкин понаделал сотни снимков над районом падения Тунгусского метеорита. «Орланом» аэрофотосъёмки управлял опытнейший пилот Зубовской армады, Геннадий Григорьевич Кулешов. Тогда все газеты мира пестрели заголовками о сибирском феномене. Все считали, что это был метеорит. Да ничего другого никому и на ум не приходило. А мы с Кондратом дотошно изучали снимки. Всё подтверждало взрыв неимоверной силы. И направление поваленных деревьев, и степень обугливания стволов, и даже обломанные сучья с неупавших деревьев за сотни вёрст от эпицентра взрыва. Вот только не было самой воронки. А она должна была быть огромной. Значит сгусток энергии исходил из недр земной поверхности. И сделать такое мог только один человек – Никола Тесла. Это была лишь наша с братом версия. Но очень уж правдоподобная. А тут ещё вернулся из Штатов Александр Степанович Коряков. После того, как он передал приглашение Николе, за ним установился плотный хвост. А когда он попытался подъехать к одной из вышек на Лонг-Айлэнде, то полиция тут же остановила его такси, придралась к какому-то нарушению в документах у шофёра и сразу же развернула их обратно в Нью-Йорк. После этого он не предпринимал никаких попыток что-либо разузнать по этому поводу, а занялся прямым исполнением своего командировочного задания. Изучал планировку американских небоскрёбов.

Москва постепенно обретала очертания велосипедного колеса со спицами проспектов. И от барона Марка Николаевича пришло странное письмо по дип. почте. Если раньше перед ним, как перед послом сильнейшей державы мира, благодаря воздушному флоту России, на всех официальных приёмах послы других стран заискивали, то после Тунгусского взрыва все переключились на представителей САСШ. А уж сами янки всем своим видом давали понять, что самые сильные теперь они. И это нас настораживало.

– Если сейчас, благодаря нашему рывку вперёд за счёт авиации, мы могли чувствовать себя сильнейшими в мире, то теперь Америка обладает оружием, которого ни у кого нет и в ближайшие сто лет не будет! – сказал я.

– Да ничем она не обладает! – успокоил меня брат.

– С чего вдруг такая уверенность?

– А с того, что я подозреваю, что Тесла такой же попаданец, как ты и я. Только мы с тобой дилетанты из начала 21-го века, а он может быть ученый физик из века 25-го. Потехи ради устроил Тунгусское шоу. Но будучи человеком ответственным, отлично понимает, что давать такое оружие кому то в руки в наш варварский век, – это безумие. Вот и уничтожил всю документацию по этому проекту. Всё по Островскому: – Так не доставайся же ты никому! – а яркое подтверждение этому Вторая мировая. Да устрой он с десяток таких Тунгусов сразу после Пёрл-Харбора и не было бы Японии вообще. И не пришлось бы американцам воевать на Тихом океане и нести чудовищные потери. И не пришлось бы им потом делать из Нагасаки Хиросиму. Однако в нашей-то истории всё это было, а значит, такого оружия у Америки не было! – подытожил Кондрат.

– Как версия звучит убедительно. Тогда давай продолжать жить и трудиться, будто и впрямь поверили, что это был метеорит! – согласился я.

– Мне вот докладывают, что Феликс Дзержинский просится на допрос!

– Дозрел значит? Приглашай его на обед!

Феликса Эдмундовича было не узнать. Чуточку поправился, выпрямился, посвежел. Следа от кандалов на запястьях и в помине не было. Но главное взгляд. Взгляд такой будто бы не он у нас сидел, а мы сейчас у него на допросе и ему решать нашу дальнейшую судьбу.

– Ну что, товарищ Дзержинский, отобедаете с сатрапами? – спросил я лукаво.

– С удовольствием! Когда приговорённый сыт, то и палачам легче! – перефразировал он Броневого.

– Что надумали, сидя в казематах проклятого царизма?

– Когда объявите манифест о полной автономии и независимости Польши, то одновременно издайте указ об амнистии всех польских революционеров, а то мне одному возвращаться в Польшу не с руки. Могут не так понять.

– Что же, вполне резонно. А через месяц после вашего триумфального возвращения устроим президентские выборы. Победу мы вам обеспечим. Денег на предвыборную компанию берите из нашей казны сколько хотите. А вот Юзик Пилсудсутский пусть обходится своими подножными средствами. А их у него ох как не много. Ваши главные направления каковы?

– Да такие же, как и у вас. Землю крестьянам. На заводах и фабриках восьми часовой рабочий день. Каждой бабе по мужику. Каждому мужику по бутылке. Полное перевооружение армии за счет братского русского народа. Ну как-то так.

– Тогда победа в выборах Вам обеспечена, Пан Президент!

– Звучит, как тост! – и мы тяпнули по стопарику польской Выборовой.

* * *

Манифест о полной независимости Польши был издан уже 1-го сентября 1908-го года. А президентские выборы были назначены на конец октября. Тогда ведь ни теле-, ни радиодебатов не было. Всё решала пресса. А все газеты удивительным образом оказались скуплены новой партией «Варшавянка». И тогда Пилсудский пошел на крайность.

Рано утром мне позвонил брат и вызвал в Кремль. Я с Ходынки по Тверской домчал на «Чайке» за полчаса.

– И где у нас случилось, что я чаю не пивши и лба не крестивши уже тута?

– Случилось. Но не у нас. Получена шифровка из Генштаба: – «На станции Безданы, неподалёку от Вильно ограблен почтовый поезд, перевозивший деньги из Варшавы в Москву. Убит один русский солдат. Похищено 200 тысяч рублей». Какие будут соображения?

– А такие. На деньги плевать, это для нас копеечки. А вот за русского солдата этот козёл ответит по полной. Пилсудского объявить во всероссийский розыск. Тоже самое сделают и польские власти. А во всех газетах сообщить, что похищено полмиллиона. Юзик-то в свою партийную кассу сдаст только 200 тысяч. А там у него спросят: – А остальные 300 ихде? Заныкал? Скрысятничал? – так его же свои на ножи и поставят. Нет больше конкурента нашему Филе на выборах!

– Ну ты вааще, брат. Я и раньше подозревал, что ты хитёр и коварен, но не до такой же степени! Может, как-то мягче?

– А ты это объясни матери, вдове и сиротам этого солдатика. За что это его убили в мирное время в дружественной стране?

– Твоя правда. Быть по сему. И пошли чай пить! – сказал брат.

– Какой там чай! А помянуть по-людски невинноубиенного? Вели водки подать!

– И тут ты прав. Давай не чокаясь!

За рюмкой чая разговор перешёл на дела с английским уклоном.

– Что нового из Афганистана? – спросил я брата.

– Операция по внедрению нашей разведчицы, сестры милосердия, в ближнее окружение принца Даккара прошла успешно. Проходит под позывным Графиня Альба!

– А как её полное имя?

– Альбина Анатольевна Вовк!

– Ну вот и присвой ей графский титул. Не может же наследный принц Индии спать с простой медсестрой.

– А она и не простая. По цыганской линии из баронского рода.

– Так оно ещё лучше. Цыгане-то свои корни берут из Индии. Вот и получится, что у нас она графиня, а у индусов внучка цыганского барона. В сумме принцесса Индии. Ей бы ещё псевдоним присвоить. «Индира Ганди» к примеру!

– Ловко ты придумал брат. Давай ещё по одной!

– Будь здрав, Государь! И вели графинчик-то принять. Не ровен час зайдёт Мария Петровна, обоим достанется на закуску. А вот и она. Легка на помине.

– Да не легка. Уже на сносях! – подметил брат.

– А что это вы в 7 утра чай из рюмок пьёте? – поздоровалась императрица.

– Доброе утречко, матушка-государыня! – встал я: – Это слуга-балбес подал самовар, а вместо чашек рюмки. Так мы и не стали ждать, пока чай простынет, а он чашки принесет.

– Ну я пока ещё не матушка, но надеюсь, что в скорости. Зинуля-то как?

– Так равнозначным образом. А то вы не знаете. Каждый день по телефону трындыте, как сороки, ваше величество!

– Попью-ка и я с вами чайку. Благо, что чашки принесли. О чем хоть беседуете в такую рань?

– Да вот из Польши сообщили, что нашего солдата убили, при исполнении. И это уже после манифеста о свободе!

– Убийство с рук спускать нельзя. Мы вот целую войну с Японией прошли почти без потерь, а тут в мирное время и такое. Кто хоть убийцы-то? Узнали?

– Главаря свидетели опознали. Юзеф Пилсудский. Тоже в президенты метит, а денег на предвыборную компанию нет. Вот он молодость и вспомнил, когда эксы устраивал.

– Нет ему прощения! Сейчас не 905-й! А о семье солдата я сама позабочусь! Пойду прилягу, а то что-то поясница разболелась! – откланялась государыня.

– Когда капитан Нэмо с Альбой достигнут Герата, то надо слать караваны с оружием. А в обратку пусть они навербуют тысячи полторы ихних юношей, кто посмышлёнее. Будем из них готовить лётчиков и техников. Освобождать Афганистан и Пакистан им и пехоты хватит. А вот с Индией посложнее будет. Там и бомбануть придется. Так не наших же подставлять. Россия – нейтральная страна! – сказал брат.

– Ну годика через два-три с Индией порешаем. А вот что с ЮАР делать? Оттуда в Англию нескончаемым потоком идут золото и алмазы. Когда-то потомки голландских переселенцев уже пробовали сбросить бритишей. Помнишь, была англо-бурская война? Она не принесла результатов. Хотя тоже угольки ещё тлеют. Может и там устроить восстание? – спросил я.

– Нет. В Африку нам лучше не соваться. Ты видал карту колоний? Там и Англия, и Франция, и Германия, и кого только нет. Одна только Россия не имеет колоний. «Чужой земли мы не хотим ни пяди!» Свою бы освоить. А то вон вся Сибирь – сплошное бездорожье.

– Кондрат! А что если попытаться перенести в Африку Первую Мировую войну? Ведь в той, нашей истории, Австро-Венгрия объединилась с Германией против Англии, Франции и России. А отдуваться-то пришлось именно русским. А в этой, нашей с тобой истории, Россия будет соблюдать нейтралитет. Оружие продадим союзничкам, сколько захотят. Но никаких кредитов. Деньги вперёд. Вот и пускай они в своей Европе волтузят друг друга, а мы «будем посмотреть». А уж как столкнуть лбами их колонии в Африке, что-нибудь придумаем. Вот и перетечёт африканское золото и алмазы в наши хранилища. Война прожорлива. И ей нужно не только оружие и пушечное мясо, но и обычная говядина, свинина и хлеб. А у нас уже, благодаря Столыпинским реформам, закрома ломятся. Свиней отборным зерном кормим. А когда Харьковские трактора в моду войдут, так пахотных угодий добавится, численность коней убавится, а за этот счет возрастёт поголовье скота. Народ будет жить в сытости и забудет про голод.

– Что-то, братик, мы с тобой размечтались. Давай так далеко вперёд не заглядывать. Да и чай уже остыл. Ты сейчас обратно к себе на Ходынку?

– А куда же ещё. Но хочу ненадолго к тебе в Кремль переехать. Зинуле с Машулей рожать-то почти в одно и тоже время, а весь цвет медицины у тебя здесь расположен.

– Так милости просим в любое время. Хоть пол-Кремля занимай.

– Тогда до встречи!

* * *

В конце октября железный Феликс победил на выборах в Польше, а Зинуля с Машулей успешно разродились. У императора Кирилла Первого появилась наследная принцесса Светлана, а у нас великий князь Юрий Андреевич. Так что поводов было предостаточно. Но до белочки дело не дошло. К весне 1909-го года стали прибывать первые юноши из Афганистана. Их мы сразу переправляли в Крым к генералу Саше Дорскому. У него в Каче была налажена подготовка пилотов не хуже, чем у нас в Симбирске. А вот климат был помягче. Ну а к началу лета мы опять оказались в Ливадии. Навестили и лейтенанта Серёжу Давыдова в Фаросе. Отряд боевых пловцов уже перевалил за сотню. Были среди них не только индусы, но и наши парни, пожелавшие изучить гимнастику йогов и научиться надолго задерживать дыхание под водой.

«Наутилус» мирно покачивался на прибрежной волне в бухточке. Его, как могли, замаскировали под плавучий дебаркадер. От лишних глаз и вопросов.

Со дня на день ждали возвращения капитана Нэмо. Он выполнил свою миссию в Афганистане, наладил переброс туда огромной партии винтовок и патронов к ним. Герат стал центром подготовки восстания. Робик всюду неотлучно следовал за своим командиром, а графиня Альба и Галя Тихоновская держали их на коротком поводке. У наших не забалуешь. И вот настал день долгожданной встречи. Массандровские вина текли, если и не рекой, то внушительным ручейком. Через неделю после встречи начали помаленьку приходить в себя. Настало время поговорить и о делах.

– Винтовки Мосина душманам очень понравились. Их по горным тропам развозят на осликах по всей стране, но хранят не в кишлаках а в горных пещерах. Англичане чувствуют, что что-то готовится. Все нервные такие стали, как директор женской бани. За малейшее неповиновение жестоко наказывают местных. Но это лишь всё больше озлобляет население. Все ждут сигнала для начала восстания.

– Ну это нам на руку, что народ озлобится до предела. Но надо ждать, пока подготовят афганских пилотов. Как только скинете англичан, то под Кабул и Кандагар сразу перелетят две штурмовые армады. А с Пакистаном что слышно?

– С Пакистаном есть договорённость о переброске им оружия. Но пока винтовок маловато.

– Винторезов понаделаем. Ижевские заводы работают в три смены. Да и самолёты в Подмосковье пекут как блины. Но пока надо ждать. До весны будущего года никаких активных действий. Афганским пилотам придётся летать в горах. А туда новичков не пошлёшь. Вот пускай пока в крымских скалах и накапливают опыт.

– Резонно. А мне-то вот тут прохлаждаться негоже. Пора в автономку собираться. Путь-то не близкий. Сначала Мальдивы надо захватить, аэродромы там обустроить, а затем бросок на Цейлон. Давайте уж сразу оговорим день начала восстания в Афгане. Тогда и я с другого конца бритишам хвост подпалю и пущай их вертятся! – предложил Нэмо.

– Есть такой день в календаре – Первое апреля. В этот день кто-нибудь обязательно окажется в дураках. Надеюсь, что не мы.

– Замётано! Первого апреля 1910-го года грянем в набат. Правда колоколов в мечетях у них нет, но что мулла с минарета прокричит, то исполнят без второго слова. Дисциплина у них твёрже камня! – заверил нас Нэмо.

– Принц, а вы за этот год в совершенстве овладели русским языком. Вижу что уроки графини Альбы не прошли для вас даром! – заметил брат.

– Какой такой графине? – не понял принц.

– Графине Альбине Анатольевне Вовк. Я недавно присвоил ей этот титул за заслуги перед Отечеством по налаживанию международных отношений.

– Вот это во истину царский подарок! – обрадовался принц Даккар: – Теперь уже ничто не сможет помешать нашему счастью!

– Мы с братом сами когда-то прошли через это, ещё будучи наследниками престола. Жениться на простых дворянках нам не позволяли законы о престолонаследии. Так мы вынудили королеву Викторию, царствие ей небесное, присвоить нашим любимым титулы герцогинь, и все условности были соблюдены. Теперь Мария Петровна законная императрица, а мой сын, великий князь Юрий Андреевич, законный наследник Российской Империи и до рождения сына у государя, носит титул цесаревича. Ну как-то так! – сказал я.

– Как у вас всё сложно! – отметил Принц: – Но вот про рождение ваших первенцев я совсем упустил из виду, но скоро исправлю эту оплошность. А теперь я бы хотел попросить Вас Ваше Величество отпустить графиню Альбу со мной в кругосветное путешествие на «Наутилусе».

– А вот это пускай уже она сама решает. Она – свободный человек в свободной монархической стране. У нас нет запретов на выезд наших граждан.

– У меня даже нет слов, что бы высказать свою благодарность вам. Вернее слова-то есть. Графиня Альба меня научила владеть этими словами в совершенстве, но запретила использовать их в высшем свете! – засмущался принц.

– Мы эти слова тоже знаем в совершенстве! – сказал я, и все дружно рассмеялись.

– А вот у меня тоже есть к вам личная просьба, ваше высочество! – обратился к принцу вице-адмирал Рожков: – Я понимаю, что вы держите в секрете устройство энергоустановки Наутилуса. Но мне, как Главкому подводного флота Империи просто необходимо иметь хотя бы одну субмарину с такой установкой. Длительные автономные походы – моя прямая обязанность. И я готов поклясться на оружии, что ни сам, ни кто-либо ещё не предпримем даже попытки овладеть этой новейшей технологией!

– Клятвы вовсе ни к чему, дорогой адмирал! Завтра же вам доставят на верфи Инкермана дюжину бочек с краской и один большой рундук. Когда Ваша флагманская подлодка будет совсем готова к спуску на воду, то прикажите покрасить её этой краской. А рундук принайтуйте к палубе рядом с электромотором. Из него выходит пять проводов. По одному с каждого бока. Их просто подсоедините к правому и левому бортам. А три провода из торца можете подсоединять к чему угодно. Специальное покрытие лодки будет впитывать в себя энергию мирового океана, а рундук – преобразовывать её в трёхфазный электрический ток. Всё гениальное всегда просто! – улыбнулся капитан Нэмо.

– А вот теперь у меня нет слов для благодарности! – и вице-адмирал учтиво поклонился.

– Не стоит меня благодарить, адмирал. Пусть это будет мой сувенир, как подводник подводнику.

– Ну за такой сувенирчик я готов отдать вам всё, что пожелаете, дорогой принц! – и Государь обвёл нас всех торжествующим взглядом.

– Означает ли это, что поэтесса Галина Петровна Тихоновская тоже может отправляться с Рабиндранатом в кругосветку?

– А это было бы даже очень желательно. Она бы смогла в стихах описать Вашу одиссею. Если даже одно посещения Наутилуса вдохновило её написать такие проникновенные стихи как: –

Этим же вечером Принц Даккар отбыл в Фарос. А на следующий день нам в Ливадию доставили два больших ларца. К ним была и записка: – «Для коронации принцессы Светланы и цесаревича Юрия!»

Ларцы были доверху наполнены бриллиантами, рубинами, изумрудами и прочими сапфирами. Да такой величины, что подобных им не было ни у нас в Алмазном фонде Кремля, ни в Лондонском Тауэре. Принц сказал, принц сделал. Он правильный пацан.

* * *

Перед отлётом в Москву мы посетили Качинское лётное училище. Принимать экзамены у афганских пилотов прилетел сам Главком ГВФ, Великий князь Михаил. А с ним и генералы Аверьянов и Сигаев. Вчерашние курсанты уверенно сначала отбомбились по барже с гравием, а потом и торпедировали её учебными торпедами с разных направлений. Как говориться, и в хвост, и в гриву. А вот бомбометание в горах у них принимал Валерочка Сигаев. Я-то не мастак в горных полётах. Мне бы полюшко поровнее или тундру, гладкую как стол. Вот Валера, то да. Он поднаторел в горных полётах. Нам бы у него поучиться. Знаки покорителей неба афганцам вручал сам Государь. Все прониклись торжественностью момента. Ну а вечером снова ледяное Массандровское вино. Я был очень рад встрече со старыми друзьями, благо было что вспомнить. Ведь начинали-то строить первый мотопланер со струн от арфы, а теперь стали сильнейшей авиационной державой мира.

– Андрюх! А зачем мы этих моджахедов летать-то учим? Неужто опять серьёзная драка предстоит? – спросил генерал Аверьянов.

– Да, Владимир Александрович. Драка предстоит. И не одна. Но Государь прикладывает все усилия, чтобы Россия в этих драках не участвовала. Ведь нашим «Орлам» нет в мире равных и ещё лет пять не будет. Но конструкторская мысль не стоит на месте. Сегодня наших «Орлов» и «Орланов» расхватывают, как блины на Масленицу. После нашего триумфа в войне с Японией все поняли, за какой техникой будущее. Но лет через пяток нас нагонят. Та же Америка с Англией или Германия. Они уже сейчас пытаются копировать наши самолёты. Но их ошибка в том, что они методом проб и ошибок пытаются воссоздать то, что через несколько лет уже морально устареет. А мы за это время создадим совершенно новое поколение самолётов. И так будет всегда. Догоняющий будет в роли отстающего. Если тебе плюют в спину, значит ты впереди.

– Звучит как тост! – подошел к нам Комрад.

– Да вот обдумываем наш дальнейший рост. Самолёт не может остановиться в воздухе. Рухнет. Я вот регулярно просматриваю списки студентов МВТУ. Интересные фамилии порою попадаются. Взять к примеру Александра Швецова. Если он к нашей сдвоенной «Семёрочке» ещё какую-нибудь приблуду изобретёт, то у нас появится двигатель, равных которому не будет ещё лет двадцать или тридцать. А под эти движки можно будет таких самолетов понастроить, что уйдём в солидный отрыв от других передовых стран.

– Вот вы всё о будущем заботитесь. Это хорошо. Но нельзя упускать из виду и настоящее. Военные самолёты на экспорт стали поставлять во множестве, от этого казне прибыль. А свою пассажирскую авиацию развивать думаете? То-то и оно. А мне по всей России железных дорог понастроить жизни не хватит. Вот и свяжите все городки Империи надёжными авиалиниями. Нам ведь ещё ох как много всего совершить предстоит.

– Ну с такой-то задачей справиться немудрёно. Каждому градоначальнику разошлём приказ выделить ровное поле под аэродром, чертежи полосы и наземных построек. Деньжат подбросим из бюджета. Половину, конечно, разворуют, но хоть что-то да построят. А мы тем временем на базе бомбёра «Орла» создадим грузопассажирский вариант. Крылья увеличим, фюзеляж повместительней замастрячим. Потеряем в скорости, но нам же на нём не в бой лететь. У профессора Жуковского есть талантливый ученик, мой тёзка, Андрюша Туполев. Так он уже загорелся идеей создания таких самолётов. Ещё и рекорды дальности на них будем ставить! – пообещал я.

– А вот пилотов не надо подразделять на военных и гражданских. Кабины-то у самолётов будут одинаковыми. Вот и пускай наши офицеры летают круглый год на однотипных пассажирских аппаратах. А на месяцок будем их поочередно выдёргивать на сборы. Водочки попить, с друзьями пообщаться, да на учебную бомбёжку раз 10 слетать! – предложил Валерий Павлович.

– Идея просто замечательная. Вот ты ею и займись!

– Будет исполнено, Государь! – ответил генерал Сигаев.

– А ты, Владимир Александрович, как смотришь на то, что бы на Ходынке создать Военно-Воздушную Академию? А то образование-то у наших пилотов хромает. Командные кадры надо ковать загодя!

– Отчего же не создать и не сковать? И создадим и скуём! На всё твоя воля!

– Тогда и возглавь эту самую Академию. И хватит тебе в генерал-майорах ходить. Не мальчик поди уже. Завтра издам указ о присвоении тебе звания генерал-лейтенанта.

– А вот за это мы ещё не пили! – и Володя сам наполнил бокалы.

На следующий день после завтрака и поправки здоровья вышли на аэродром прощаться. Володя Дорский был тоже произведён Государем в генерал-лейтенанты и сверкал новыми погонами. В кратчайший срок он из безграмотных афганских пастухов сделал отличных пилотов. Это надо было ценить. Настроение у всех было приподнятое. Лёгкий утренний градус веселил душу, как вдруг над аэродромом появился «Орёл», прошел вдоль полосы, развернулся для захода на посадку, но почему-то перевернулся в полёте вверх колёсами и стал такие кренделя выписывать в небесах, что мама не горюй. И всё в перевёрнутом полёте.

– Кто в воздухе! – гневно спросил Главком ГВФ.

– Подполковник Баклагин летал на разведку погоды! – доложил новоиспечённый генерал-лейтенант Дорский.

– После посадки разжалую обратно в поручики. Нет, в корнеты. Если не разобьётся, конечно!

– Этот не разобьётся! – уверенно сказал Саша Дорский.

И ведь не разбился же, лишенец. Перед самой посадкой опять перевернул самолёт колёсами вниз, мягонько коснулся бетонки, подкатил к нам и лихо выскочил из кабины. Князь Михаил аж кипел от злобы, но я его опередил: – А вот и Витюша прилетел! Как там погодка, Виктор Акимович?

– Погода звенит по всему маршруту. Я до самого Джанкоя дошёл. Ни одной тучки. Небушко, как выстиранное!

– А что это тебя перед посадкой так заколдобило, что ты вверх колёсами вертухнулся?

– Да муха за шиворот залетела! Щекотно же. Вот я и перевернулся, чтоб она обратно вылетела. Я уж и в петлю, и в эмельман, и в штопор, и в боевой на горке. А она назойливая такая. Прилипла промеж лопаток и ни в какую вылетать не хочет. Вот так вместе с ней и сели!

– Так значит ты под мухой летал? – грозно просил Кондрат.

– А кто нынче не под насекомыми! Нет, ты глянь, Государь, ты глянь! Буквально все, кто сейчас на аэродроме, вчера пили до поздней ночи. Даже афганцы, хотя им Коран не дозволяет. А всё равно пили. Я не исключение.

– Убедил! Иди отдыхать. После решим что с тобой делать!

– Нет не после. Я уже за вас всё решил. Вот что, полковник Баклагин. Собирай-ка ты по всем армадам империи таких же бедолаг, как ты. Всех воздушных хулиганов, нарушителей и пьяниц. Чем больше наберёшь – все твои. Всех одновременно повысь в звании. Будем создавать отдельный дивизион Государевых Авиа-Истребителей. Сокращенно ГАИ. Ты его и возглавишь! – предложил я.

– Андрюх! Ты назвал меня полковником. Не ошибся? – спросил Баклагин.

– Не ошибся. Я же сказал, что всех повысить в звании. Местом дислокации назначаю тебе Тамбов. Там всю свою братию будешь учить этим выкрутасам на «Орлах», а через год получите такой самолёт, что на нём и краковяк и польку-бабочку в небе сможете танцевать. Я для твоего дивизиона уже и гимн сочинил: – «Мальчик хочет в Тамбов!»

– В Тамбов, так в Тамбов!

– Пойдём-ка лучше вон из того бочонка виноградного сока выпьем, а то в глотке пересохло!

Конечно с моей стороны это было грубейшее нарушение субординации, но Главком спорить не стал. Знал, что такое решение я мог принять только для пользы дела! Когда вернулись в Москву, то брат, гуляя со мной по залам Петровского путевого дворца, спросил:

– А что это за самолёты ты Баклагину обещал?

– Раз у потенциального противника появятся свои бомбёры, то и нам надо загодя придумать, что им противопоставить. А мне и изобретать-то ничего не надо. Помнишь я тебе рассказывал про моего товарища по рыбалке Григория Ефимовича? Крепко он тогда вколотил в мою память всё, что только можно было знать об И-15 Курносом. Вот я за эти годы и чертил, и рисовал его по памяти. Даже склеил несколько моделей из бумаги, точные копии. Остаётся только отдать всё это нашим инженерам и конструкторам. Конечно воссоздать в точности этот самолёт им не удастся. Всё же Николай Николаевич Поликарпов был королём истребителей. Но все их недочёты с лихвой окупятся тем, что наш двигатель раза в полтора мощнее. Помнишь шутку про Курносого, что на вираже, если изловчиться, то на нём можно догнать собственный хвост. Вот для того я и создал Баклагинскую банду. Эти изловчатся. И не только за хвост смогут противника прихватить, а и гораздо серьёзнее.

– И от кого ты собираешься этими курносыми обороняться? Где думаешь их разместить? – спросил брат.

– А зря что ли Боренька нам в Нормандии десяток ипподромов понастроил. Себя не жалел, лягушками обжирался, но создал мощнейший авиаузел в Европе. Именно туда и перенацелим Баклагинский дивизион ГАИ. Вот только где взять хороших врачей-венерологов?

– А они-то тебе зачем? – удивился брат.

– Видишь ли, любезнейший государь! Воздушные хулиганы, они не только в небе проказничают. И на земле их похождения сродни пируэтам в воздухе. А это всё же Франция. Страна свободной любви. Там все женщины без комплексов. Для того и понадобятся венерологи со стажем.

– Бедный Боренька. Какому же смертельному риску мы подвергли его жизнь, отправив в самое сексуальное пекло! – усмехнулся брат.

– Ну не очень-то он и рисковал. Помнишь поле у деревеньки Ле-Бурже под Парижем? Мы оттуда ещё к Эйфелевой башне взлетали. Так вот там он тоже оборудовал ипподром. И по нескольку раз в неделю его туда на «Орлане» возят ночевать в Париж. А там он взял на содержание несколько девочек из Мулен-Руж. Кстати, все русские. И даже если ты его простишь и позволишь вернуться, не думаю, что он заторопится. Кроме того обеспечения, которое мы ему назначили, да генеральской зарплаты, ему ещё и папенька, и маменька такие деньжищи шлют, что хватило бы и весь Мулен-Руж взять на пожизненное содержание.

– Так, а генеральские эполеты у него откуда?

– А ты что же хотел? Что бы представитель клана Романовых в поручиках бегал? Тут уж папенька подсуетился в обход тебя. И правильно сделал. Это тебе до гробовой доски в полковниках сидеть. Такова традиция Российских Императоров.

– Так кого же истреблять будут Баклагинские истребители? Уж извини за тавтологию! – спросил брат.

– Когда начнётся Первая мировая, то Франция останется верной союзницей России. И русские лётчики смогут творить в их небе, что захотят. Англия же тем временем начнёт нам мстить за потерю Афганистана, Пакистана и Индии. Но мстить со свойственной ей хитростью. Британцы могут для вида и уступить немецкому десанту часть своего побережья. И оттуда уже немецкие бомбовозы смогут покрыть весь север Франции, вплоть до Парижа. С востока же немцы быстро захватят Бельгию и оттуда тоже смогут атаковать Париж. Вот на заслон от них и встанут Баклагинцы. Ну как-то так.

– Тогда это может в корне изменить и весь расклад сил в Первой мировой войне. Интересно ты всё это придумал! – похвалил меня брат: – А что слыхать про нашего настоящего прадеда Андриана Кондратьевича Сивакова?

– Он прочно осел в селе Вешняки по Казанской дороге. Дом отстроил и плодит детей с завидным постоянством. А старшенький его сынок, наш с тобой дед Архип Андрианович Сиваков уже без пяти минут путейский инженер. По успеваемости идёт первым на курсе! – сообщил я всё, что знал о предках.

– Странная картина вырисовывается! – ответил брат: – Дед наш с отличием закончил Институт Путей сообщения, отец наш, Сиваков Евгений Архопович, с красным дипломом вышел из стен Военно-Воздушной Академии им. Жуковского. А мы-то с тобой что-то приотстали.

– А ничего странного я в этом и не вижу. Природа потрудилась над ними и отдохнула на нас. Так ведь и должно чередоваться. Бог даст на наших детях природа опять проявит трудолюбие.

– Только на это и уповаю!

– Главное, что так грубо вмешавшись в историю Российской Империи, мы ничего не нарушили в хронологии развития своих предков. И далее всё должно происходить своим чередом. А мы будем лишь сторонними наблюдателями.

* * *

Как и планировали, восстание в Афганистане вспыхнуло 1-го апреля.

Причём полыхнуло во всех городах одновременно. Во время утренней молитвы с минаретов всех мечетей каждый мулла призвал воинов Аллаха к оружию для свержения Британского владычества. Удар был настолько молниеносным и неожиданным, что уже к обеду все английские гарнизоны пали. Кто-то пытался сдаться, но народ был озлоблен и помнил о всех злодеяниях поработителей. Спастись не удалось никому. Вот что значит религиозная дисциплина. А через горные перевалы по козьим тропам уже потекли в Пакистан караваны с русским оружием. Англичане, наученные горьким опытом Афганистана, срочно стали перекидывать свои войска из Индии. Ждать подмоги от Англии было долго. Там начались свои заморочки. Узнав о потере Афганистана английский король Эдуард номер Семь запил с того расстройства и шестого мая дал дуба. На его место заступил король Георг номер Пять. До Пакистана ему было всё фиолетово. Надо было бывшего короля похоронить, самому короноваться, да ещё и окружение всё сменить. На все тёплые места посадить своих людей. В общем обычная дворцовая возня. Так что все свои силы, распылённые по всей стране, колонизаторы старались сконцентрировать в несколько мощных укрепрайонов. А тем временем под Джелалабадом и Кандагаром уже были расчищены удобные, ровные площадки для аэродромов. Афганские техники распечатывали ящики с русскими «Орлами» и приступили к их сборке. Всё это производилось в страшной тайне. Хотя лишних глаз там и не было, но ни одно умное дело не обходится без дураков. Кто-то мог просто по глупости проболтаться, что видел непонятных стальных птиц. Так проходило всё лето. Англичане в Пакистане группировали свои силы гораздо западнее Исламабада и перебрасывали войска из Индии, а Афганистан продолжал наводнять Пакистан русскими винтовками и готовить самолёты к решительному удару. В тоже время капитан Нэмо без шума и пыли высадился на Мальдивских островах. Местный гарнизон даже и не сопротивлялся. Им позволили погрузиться на какое-то утлое судёнышко и плыть куда захотят. Больше о том гарнизоне никто и не слыхал. Наверное сгинули в просторах Индийского океана.

Мы в Москве примерно предвидели дальнейший ход событий, хотя получали лишь отрывочную информацию. В той войне не участвовало ни одного русского солдата. Ну если не считать резидента нашей разведки графини Альбы и поэтессы Галины Тихоновской. Однажды брат попросил у меня совета:

– А как бы устроить так, что бы англичане из Индии не попросили помощи в ЮАР? У них же там крупная военная группировка.

– Ну, на вскидку я бы и в Англии, и в Германии распустил слушок, что эти страны хотят оттяпать друг у дружки часть колоний в Африке. Они ведь там соседствуют бок о бок. А побеждённым голландским бурам подбросить наших винтовок. Буры послужат запалом под этой пороховой бочкой.

– А ведь это идея. Ты кого-нибудь из голландцев знаешь?

– Слышал только про Ван Гога. Правда он вроде бы уже помер. Но это в той, в нашей прошлой жизни. А в этой, может быть, ещё и жив.

– Тогда лети в Голландию и всё там как следует разузнай!

* * *

Уже через месяц я вернулся из этой командировки и предстал с отчётом пред светлые очи государя:

– Ох и натерпелся же я там страху, братик, пока гулял по Амстердаму в поисках этого самого Ван Гога. Хорошо ещё, что я в этой жизни не курю. А то там травкой на каждом углу торгуют. Весь город изрыт каналами с мостками. И так всё устроено, что куда бы ни шел, если заблудился, то попадаешь на улицу Красных фонарей. А там в витринах и такие, и сякие, и ещё. Но я ни-ни. Изменить жене, значит изменить Родине. Отыскал я всё же того Ваню Гогу. Вообще в Нидерландах русских очень уважают. Помнят ещё как Пётр Первый у них на верфях простым плотникам вкалывал за долю малую. И свёл меня этот Ваня с ихним главным – Герцогом Оранским. Посидели втроём. На столе ихнее пиво да голландский сыр, тот который весь из дыр. За разговором то я и помянул, что, мол, в Южной-то Африке в местечке Кимберлит англы брюлики лопатой гребут, а ведь это Голландская колония была когда-то. В Амстердаме-то ювелиров больше чем семян в огурце и все без почина сидят. А у нас винтовочки лишние завалялись. Не знаем кому бы и предложить. Ну, у Оранского аж глаза заблестели, как у кота подробности. А я ему и предложил, что дадим винтовок скока пожелает и денег за то не возьмём. А взамен пусть он подарит нам островок в Карибском море. Аруба называется. А надо заметить, что они-то с Ваней под пивко ещё и что-то покуривали.

– А Аруба-то нам на что?

– Ээээ, братик. Вот помнишь мы отдыхали в Доминикане? Ну что это Рай на земле? Так вот, Аруба – это тот же рай, но только для VIP-клиентов. Вечное лето, тёплое прозрачное море, обалденные пляжи, постоянный бриз только с одним курсом, а песок – даже в жару прохладный. И что интересно, какие бы ураганы в Атлантике и на Карибском море не бушевали, но за последние лет 200 на Арубу ни один не обрушивался. Круглый год лётная погода. А поставь мы там воздушную армаду, да санатории для личного состава, так возьмём под контроль весь юг Северной Америки, весь север Южной и Панамский канал в придачу.

– Весьма ценное приобретение. А то у нас кроме Анталии да теперь ещё и Мальдивов и отдохнуть со вкусом особо негде. Такая Аруба дорогого стоит.

– Не так уж и дорого – считай задаром получилось!

– Как так задаром?

– Говорю же тебе, они под пивко-то ещё что-то и покуривали со странным запахом. А как Оранский-то стал уже соглашаться, то Ваня Гога на него – «Ты чо это, монаршья морда, казённые земли разбазариваешь? Так никаких островов не напасёшься!» – и за нож.

А я-то в парадной форме, стало быть, и кинжал при мне. Если Андрей Сиваков в той жизни драться-то и не умел, то в этой-то Андрей Романов фехтованию обучался, но видать тоже не шибко. Отсёк я этому Ван Гогу ухо ненароком. Кровищи-то было, как с подсвинка на Рождество. Короче замирил я их. Башку Ване перебинтовали, ухо собакам бросили. Выкурили они, как Чингачгук с Виннету трубку мира. Тут их и накрыло. Весёлые стали. Что ни покажи, ржут, как мой Беломор на выпасе. Тут-то я этим укуркам договорчик-то и подсунул. Только винтовочки указал не Мосинские, а устаревшие, системы Бердана. На наших складах их миллионы скопились. Хотели уж на переплавку пускать. Ан видишь ли и пригодились. Да в придачу к Арубе ещё и островок Бонейр в договор включил. Сам-то островок малюсенький, всего километров 40 на 10. Для Голландии он никакой ценности не представляет. Но на нем множество лагун с приличными глубинами. Там можно целый подводный флот упрятать и концов не сыщешь. А до Венисуэлы рукой подать. Нам-то он может и ни к чему, а вот потомкам авось и сгодится. Когда расставались, то целовались чуть ли не в дёсна. А Ван Гог пообещал в память о таком событии даже свой автопортрет написать, где он с забинтованной репой и укуренными глазами.

– Это с кем это вы чуть не в дёсна целовались? – спросила вошедшая императрица Мария Петровна.

– Да с Голландским герцогом Оранским, матушка. Я у него ни за понюшку марихуаны Арубу оттелепунькал.

– Какая я тебе матушка? Да я что в той, что в этой жизни моложе тебя! И ты в Амстердаме-то с мужиками не очень целуйся. Разное про них толкуют. А вот за Арубу спасибо. Бывала я там в прошлой жизни! – ответила доктор Надежда Викторовна Шагумова.

– Как прикажешь, государыня! У вас-то что нового слыхать? – спросил я.

– А у нас и смех и грех в одном флаконе. Удалось мне всё же ещё летом выделить пенициллин в отдельный порошок. Ну я его, как и положено, запатентовала и отправила заявку в Нобелевский комитет. Подробно расписала, что он лечит от крупозной пневмонии, сепсиса, менингита, ангины, скарлатины, сибирской язвы и многих других заболеваний. И что вы себе думаете? Мне пришел отказ. Даже не отказ, а эдакий мягонький отказик. Я всё же императрица Российская или где? Мол от всех этих заболеваний уже имеются не менее действенные средства. Я тогда им повторную заявку, но уже во главу списка заболеваний поставила сифилис и гонорею. При чем указала, что неизлечимую доселе гонорею, моим пенициллином можно излечивать за неделю и теперь её именуют просто гусарским насморком!

– И что они? Прислали ответ с извинениями?

– Какое там! Сами прискакали всем комитетом. Только я их сразу не приняла. Помурыжила месяцок с аудиенцией. Так пока они в Метрополе проживались, двое из комиссии эту самую гонорею и подцепили и у нас же и вылечили. Так что полный триумф отечественной фармакологии нам обеспечен. Нобелевку присудили без второго слова. Вручают-то её 10-го декабря. Но тут уж я заартачилась. Мол, некогда мне сейчас. Много дел государственных. Маникюр надо сделать, завивку, платья новые пошить. Так что не раньше конца марта или начала апреля будущего года. Они аж похудели от такой моей наглости, но спорить не стали и согласились. Вот теперь думаю, какие платья с собой брать в Стокгольм.

– Если короля делает свита, то уж об императрице Российской я сам позабочусь. Дам в сопровождение пару авианосцев, новых подлодок дюжину адмирал Рожков выделит, ну и достаточно, не воевать же идёте, – пообещал брат.

– А я на палубы авианосцев Баклагинскую банду пристрою. При входе на рейд Стокгольма они в небе такую круговерть забубенят на предельно малых высотах, что у шведов со всех башен флюгера поотлетают. Только вы уж и Зинулю, и Илону Рожкову с собой возьмите. А то засиделись девочки дома, как невыездные, – попросил я.

– Да куда же я без своих любимых фрейлин? Мог бы и не напоминать!

Когда дверь за Марией Петровной затворилась, брат продолжил расспросы.

– А как наши берданки попадут сначала в Голландию, а потом в Южную Африку?

– Так самовывозом. У нас же не интернет-магазин с доставкой.

– Ну а потом что?

– А вот потом мы такую мульку замутим… Наш резидент в Лондоне майор Пронин – лишь рядовой исполнитель. Работает под прикрытием шикарного борделя. А смотрящая над ним моя старинная приятельница Надежда Михайловна Кристи. Позывной Лекса. Вот она-то через девочек и пустит слушок, что высокопоставленные генералы и чиновники из Германии хотят у англичан часть колоний в Южной Африки попятить. А наш резидент в Генштабе Германии Отто фон Штирлиц у себя пурги нагонит, что англы собираются у Вильгельма шмат Африканского пирога заглотать. И как только Голландские буры начнут хоть в кого-то палить, тут немцы с англичанами и сцепятся. Такой раскардак начнётся, как Хэллоуин в дурдоме. И уже британцам будет не до Индии, а тевтонам не до Первой мировой. Но это все в следующем 1912 году. Не раньше.

– А что у нас в следующем году ожидается интересного?

– У нас – столетие Бородинской битвы. У них «Титаник» потопнет. А так больше и никаких событий.

– Значит Титаник в апреле, а Бородино в августе, если мне память не изменяет? – уточнил брат.

– Так и есть. И изменить что-либо не в наших силах.

– Людей жалко. Хотя русских в том злополучном рейсе и не было, но всё равно души невинные погибнут. Может загодя днём на тот айсберг поставить бочку с мазутом, а ночью подпалить? Тогда с «Титаника»-то издаля увидят и вовремя отвернут!

– Не факт, что мы именно на тот айсберг метку поставим. А на все глыбы льда, что в Атлантике колтыхаются, так и мазута не напасёшься.

– Тогда пусть по всему маршруту «Титаника» наши рыболовные сейнеры треску или там селёдку промышляют. Как только этот лайнер подаст сигнал SOS, а наши уже тама. Глядишь и всех спасут. Ну или почти всех.

– А вот это ты здорово придумал, брат. Я бы сам недопетрил. «Россия спасает всех!»

– Звучит как тост! Наливай за встречу!

* * *

Наступивший год принёс и разнообразные новости. В Пакистане англичане ощетинились и ждали восстания. А оно всё не начиналось. Как вдруг в одно прекрасное ясное утро со стороны Джелалабада показалась целая армада «Орлов». Бритиши ожидали чего угодно, но никак не удара с воздуха из-за гор Афганистана. Ковровые бомбардировки продолжались неделю. Конечно были и сбитые пулеметным огнём с земли. Войны без потерь не бывает. Но каково же было удивление английской разведки, когда они убедились, что за штурвалами бомбовозов были не русские ассы, а афганские пареньки. И только после этого на штурм пошли пакистанские партизаны. Но штурмовать было уже практически некого. Когда с минаретов прозвучали приказы: – Пленных не брать! – то и уцелевших то почти не осталось. А афганские пилоты всей армадой перелетели на юг Пакистана в город Карачи. Поближе к Индии. Донесения о таком провале легли на стол короля Англии Георга Пятого. И только он хотел отдать приказ о переброске войск из Южной Африки в Индию, как ему доложили, что и на юге Африки буры восстали против и Англии, и Германии, а те в свою очередь атаковали британские форты, да в придачу многочисленные племена зулусов, вооружённые винтовками Бердана вообще воевали все против всех. Получался расколбас в полный рост. А тут ещё и Афганистан, не имеющий выхода в море, официально объявил войну Великобритании. Афганские самолеты из Карачи с дозаправкой в индийском Гоа перелетели на Мальдивы. Стомильная зона вокруг всего Индийского полуострова была объявлена зоной боевых действий с предупреждением, что все военные суда под любым флагом пойдут на дно, а грузопассажирские будут арестованы. И без того немногочисленная группировка английских войск в Индии оказалась в блокаде. Патроны и снаряды были наперечёт. Внезапно принц Индии Даккар захватил Цейлон и оттуда призвал весь индийский народ к восстанию. Жорик Пятый чуть не плакал от бессилия. И пары лет не прошло, как он поудобней примостился на троне, а колонии отваливались одна за другой. Это была потеря потерь. И отпустить свой всесильный флот он уже боялся. Под самым боком во Французском Руане было аж десять аэродромов. Правда пока пустующих. Но ведь перебросить туда несколько армад бомбовозов из России было делом трёх дней. А от Руана до Лондона всего-то час лёта. И тогда посол Англии в России привез и огласил ноту протеста о торговле и поставке российских самолётов врагам Великобритании. Ну что же, ноты мы любим. Всё разыграли с колониями как по нотам. А теперь и петь можем: – «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля!» – Послу даже не дали ответное письмо, а попросили припомнить, как Англия во время русско-японской войны поставляла самураям все военное снаряжение от подков и до огромных пушек, при этом находясь в союзе с Россией.

* * *

А тихая, спокойная, патриархальная Россия отмечала Масленицу. Пеклись и поедались тонны блинов. Ребятишки ходили в школу. Начальное образование мы сделали поголовным. Доктора лечили народ бесплатно. Это одно из главных наших завоеваний. Люди привыкали к размеренной сытой жизни. Народонаселение увеличивалось. Мы с братом тоже принимали посильное участие в этом процессе. У него родилась вторая дочь, принцесса Ирина, а у меня второй сын, великий князь Артём. Промышленность набирала обороты. Фермеры заваливали прилавки дешёвыми продуктами. А до начала Первой Мировой бойни оставалось чуть более двух лет. И это больше всего беспокоило нас с братом.

– Кондрат! А что ты помнишь из истории о Первой Мировой? Ты ведь учился намного лучше меня.

– Помню, что началась она в конце июля 14-го года. Помню что образовалось два противоборствующих лагеря. Россия, Франция и Англия с одной стороны и Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария с другой. Поводом послужил выстрел в Сараево. Гаврила Принцип убил Австрийского эрцгерцога Фердинанда. Россия вступила в войну в августе и поначалу побеждала. Потом начались и поражения.

– Ну вот видишь, а я даже этого не помню. Разве что по фильмам, да и то смутно. Но раз уж мы с тобой переиграли результаты одной войны, то, может, переиначим и эту?

– У нас с тобой в запасе два года. Перед началом Русско-японской войны у нас было семь лет на подготовку. Всё начинали с ноля, но у нас был план действий. Теперь есть всё. И сильнейшая армия, и непревзойдённая авиация. И могущественный флот. А вот плана-то конкретного нет. Куда нам со всем этим? Пройтись, как катком по всей Европе? Загубить миллионы чужих жизней и потерять, пусть и небольшую, но часть своего населения. А потом гордиться победой и оправдываться, что не мы эту бойню затевали! Можно, конечно, и так. Но должны же быть и другие варианты. Выстрел в Сараево послужил лишь поводом. Ну, эрцгерцога мы спасём, это не вопрос. Союз с Англией вообще заключать не будем. Предаст в любой момент. Да и не простит нам потерю сразу трёх кормушек – Афганистана, Пакистана и Индии. Союз с Францией и Польшей необходим. Поляки, обретя свободу, будут стоять насмерть. Француженка, хоть и ветреная дама, но понимает, что окажись она одна против Германии и ей настанет немецкий капут. Надо что бы Вильгельм почувствовал себя между Францией и Польшей, как в тисках. Куда бы не рыпнулся, то получит отпор сразу с двух сторон. А войну на два фронта Германия не потянет! – высказал предположение брат.

– Значит надо усиливать и польскую, и французскую армии одновременно. Значительный перевес в авиации мы сможем обеспечить. Во Франции уже имеются воздухоплавательные школы. Их пилоты умеют летать на тихоходных «Фарманах» и тряпочных «Блерио». У поляков вообще ничего нет. Предлагаю запросить у Дзержинского примерно пятьсот юношей для обучения лётному мастерству и пару тысяч для техсостава. Двух лет вполне хватит для подготовки хороших пилотов. Обучать лётчиков будем в Каче. Там лето подлиннее. После первого года особо одарённых к Аверьянову в Академию ГВФ. Полякам нужны свои командные кадры. Техсостав распределить по заводам. Пусть с первого винтика изучают и моторы, и конструкцию самолётов. А вот французских уже готовых лётчиков сразу слать в ШВЛПэ к генералу Ламину. Всех учить летать на «Орлах». Но вот с истребителями повременим козырять. Будущий И-15 я по памяти разрисовал, как мог. А тут глянул на список студентов Питерского политеха и ахнул. Там на втором курсе уже учится сам Николай Николаевич Поликарпов. Будущий король истребителей. Я его пока не дёргаю. Пускай второй курс закончит. А вот на лето заберу к нам в Москву и представлю ему всё, что знаю о его же собственном самолёте. Чертовщина какая-то получается с этим перехлёстом реальностей! – возмутился я.

– Ну вот. Теперь у нас есть хоть какой-то план действий. Остаётся только уточнить детали. Но главная наша задача сделать так, что бы Первая Мировая война вообще не началась. Но если всё же начнётся, то без участия России. Пётр Аркадьевич Столыпин просил у нас 20 лет без войны. Вот мы ему это и обеспечим. И вообще хватит о грустном. Давай о приятном поговорим.

– Отчего же не поговорить. Можно и поговорить. Вот в августе по старому стилю, но раз мы уже перешли на новый, то 7-го сентября будет столетие Бородинского сражения. Кто тогда победил, историки спорят до сих пор. Да это и не суть важно. Русская армия проявила героизм и стойкость. Вот это и отметим. По полной программе.

– А кому поручим всё это организовать? – спросил Государь.

– Так Валерочке Сигаеву, кому же ещё. Лучше него никто и не управится. Хватит ему по Сибири мотаться и новые аэродромы обустраивать. А то ещё одичает там без арфисток то! – предложил я кандидатуру друга.

– И то дело. На такое мероприятие много оркестров понадобится. И арфисток в том числе! – весело подмигнул мне Кондрат.

* * *

А дома меня ожидал рассказ Зинули о вояже в Швецию. Там в Стокгольме Марии Петровне должны были вручить Нобелевскую премию. Но одно дело, когда на вручение прибывают обычные ученые мужи. И совсем другое, когда с официальным визитом страну посещает коронованная особа, женщина, да ещё и Императрица сильнейшей в мире державы. Само путешествие до Швеции было с приключением. Уже перед выходом из Финского залива разыгрался нешуточный шторм, который бушевал в Балтийском море. Конечно для авианосцев он не представлял трудностей. Просто чуть усиленная качка. Но от греха решили зайти в Таллинн и там переждать непогоду. Но шторм лишь усиливался. Моряки и лётчики с авианосца легко бы перенесли эту качку, чего нельзя сказать о фрейлинах её величества. Их-то набралась дюжина. И все, кроме Зинаиды Павловны были подвержены морской болезни. Но и засиживаться в Таллинне было рискованно. Можно было опоздать на вручение премии. Выход из сложившейся ситуации нашёл Главком подводного флота империи вице-адмирал Николай Николаевич Рожков. Он возглавлял почетный эскорт на флагманской субмарине с гордым названием Илона. Все остальные подлодки имели лишь порядковый номер. Его личный корабль был несколько поменьше Наутилуса, но обладал такой же энергетической установкой. Конечно слоновой кости и позолоты не было, но весь интерьер был изысканным. Все офицеры имели отдельные каюты, как купе в вагонах СВ. А для нижних чинов полагались отдельные кубрики по типу тех же купе в мягких вагонах поездов. Было ещё и три каюты повышенного комфорта для VIP. Одну занимал сам Главком, а две других предназначались для особо важных гостей. Вот адмирал и предложил дамам продолжить путешествие на его корабле:

– Это наверху «на море качка и бушует ураган», а в моем подводном царстве всегда тишина и спокойствие. Даже рыбы за бортом разговаривают шепотом и потому их не слышно. Я и мои офицеры с радостью готовы оказать традиционное флотское гостеприимство. Государыня императрица займёт первую гостевую адмиральскую каюту, великая княгиня Зинаида Павловна займёт вторую, а Илона поселится у меня. Господа офицеры временно освободят свои каюты для фрейлин, а сами перейдут в кубрики к матросам. И смею вас заверить, что за время всего дальнейшего плавания вы даже не вспомните слово «качка»! – пообещал Главком.

– Ах, адмирал, вы даже не представляете, как выручили меня. Хороша бы я была, покажись в Стокгольме в сопровождении позеленевших и качающихся от морской болезни фрейлин. Прикажите перенести наши вещи на ваш замечательный корабль! – распорядилась императрица.

– Почту за честь, Государыня!

Все дальнейшее плавание происходило, как в волшебной сказке. На ужин все дамы были приглашены в кают-компанию. Офицеры по такому случаю надели парадные мундиры. Корабельный кок превзошел сам себя в приготовлении изысканных блюд. Даже вестовые, подавая на стол, ходили в домашних тапочках, чтобы не нарушать тишины. Если что и нарушало её, то только звуки рояля да перезвон орденов и медалей на мундирах отважных подводников. Но эта тишина длилась лишь до первого тоста. А потом корабль огласился и женским смехом за столом и женскими возгласами удивления и восхищения, так непривычными для военного корабля.

На рейд Стокгольма авианосцы входили уже в ясную, солнечную погоду. Пока якорились и вставали на положенное им место с их палуб начали взлетать самолёты. То, что вытворяла в воздухе Баклагинская лётная шпана, трудно описать словами. Это надо было видеть. Скажу лишь, что в этот день рождаемость в столице Швеции резко возросла, так как многие дамы разродились чуть раньше положенного срока. Слава Богу благополучно.

И вот когда небесная круговерть закончилась и последний самолет приземлился на палубу, вдруг у самого причала море вздыбилось игриво и из пучины морской всплыло нечто напоминающее спину огромного кита. Солнечные лучи играли на блестящей от воды палубе этого исполина и окрашивали её в золотистые тона. Впоследствии, по описанию в газетах этого зрелища, в английском Ливерпуле четверка неизвестных музыкантов написала песенку «Жёлтая подводная лодка». Эта песня на долгие-долгие года стала одной из самых популярных в мире – YELLOW SUBMARINE.

И вот когда шум всеобщего удивления стих, то в рубке этого корабля сбоку открылась дверца и на палубу вышли сначала офицеры в блеске своих эполетов и орденов, а за ними и чертова дюжина очаровательных дам. Последней из них была императрица всея России Мария Петровна. Замыкал процессию высокий статный адмирал. Подали сходни, почетный караул застыл навытяжку и оркестр заиграл «Боже Царя храни». Офицеры взяли под козырёк. Дамы застыли при исполнении Российского гимна. Хотя некоторых слегка и покачивало от вчерашнего ужина, а потом и от бессонной ночи, проведенной с офицерами в их же каютах. Флотское традиционное гостеприимство было выдано по полной программе. Награждение в городской ратуше производил сам король Швеции Густав Пятый. Впоследствии на банкете он подошел к Зинуле и поинтересовался почему она, первая в мире женщина, поднявшаяся в воздух, не подала заявку на присуждение и ей Нобелевской премии. На что она скромно ответила:

– Я ничего не изобрела. Я просто разделяла интересы своего любимого мужчины! – при этом король внимательно рассматривал и Золотую звезду Героя России, и Георгиевский крест, и Знак Почётного легиона Франции на пышной груди своей собеседницы.

Проводы Российской делегации были не менее торжественными. Но каково было удивление и короля Густава Пятого, и его свиты, и всех горожан, когда внезапно по обеим сторонам флагманской субмарины всплыла ещё дюжина подлодок, о существовании которых никто и не подозревал. И если флагманская Илона являла собой образец изящества и элегантности, то боевые подводные эсминцы смотрелись весьма зловеще и угрожающе. Предчувствие скорой войны уже витало в воздухе, и если до этого король Швеции ещё сомневался к какому альянсу примкнуть или сохранять традиционный нейтралитет, то теперь уже твёрдо был уверен для кого он должен стать союзником. И Норвегию склонить к этому у него были все основания. Под звуки торжественного марша русская эскадра покидала берега уже дружественной нам Швеции. Остальное дело было за дипломатами. Тут уж невольно приходят на память стихи Пушкина: