Не прошло и недели осле возвращения наших дам из Скандинавского турне, как все газеты сообщили трагическую новость: – «В водах Атлантики затонул самый большой пассажирский пароход того времени, „Титаник“».
О количестве жертв не сообщалось, но упоминалось, что оказавшиеся рядом русские рыболовные сейнеры спасли почти всех пассажиров и членов команды. И это радовало. После потери Англией её колоний, не без участия русского оружия, такой поступок русских рыбаков мог как-то улучшить отношения между нашими странами. Но не тут то было. Как то мне позвонил брат и пригласил в Кремль.
– Ты уже читал утренние газеты?
– Как-то не удосужился. А что пишут?
– Да ужас что они пишут. Особенно Лондонская «Таймс». Якобы по версии какого-то адмирала Асхола, русские сейнеры неспроста оказались рядом. Это именно они на тросах прибуксировали этот злосчастный айсберг и установили его на пути следования «Титаника». Чушь собачья. Даже сотня таких сейнеров была бы не в состоянии сдвинуть с места такую ледяную гору. Ведь над водой находится лишь одна десятая часть любого айсберга. И на основании этой чудовищной лжи палата Пэров Англии уже решила применить к России экономические санкции. Это тебе ничего не напоминает?
– Ещё как напоминает. Помнишь из нашей прошлой жизни дела Литвиненко и Скрипалей? И ведь чем нелепее вымысел, тем охотнее в него верит обыватель. Даже не разобравшись кто там чем облучён или отравлен, бритиши тут же обвинили во всём Россию и ввели экономические санкции. А то что ни одни санкции не работают против самодостаточной страны они и недопетрили. Что думаешь предпринять в ответ?
– Да тоже самое. Раньше мы им поставляли зерно, масло, пеньку и лес, а теперь прекратим. Из колоний они уже почти ничего не получают. Англия по-прежнему богата, вот только алмазы и изумруды грызть не будешь. Твердоваты. И бриллианты на хлеб не намажешь. Значит всё тоже самое они будут у нас покупать через посредников. А это им обойдётся уже в полтора или два раза дороже. Ну и кого они наказали своими санкциями? А мы ещё посмотрим, продавать ли наш товар этим посредникам. К примеру Дания из года в год закупала у нас по тысяче тонн сливочного масла. И вдруг в одночасье попросит продать сразу пять тысяч тонн. С чего вдруг такой аппетит? И мы им в ответ, мол, извините, ребята, подвиньтесь. У нас хозяйство плановое и на вашу повышенную прожорливость мы не рассчитывали.
– Правильно, брат. Вот только посоветуйся ещё со Столыпиным. Он в экономике мудрей нас с тобой во сто крат.
– И то верно. А то видишь ли, ихние лорды во время заседаний сидят на мешках с овечьей шерстью. Мол вся их экономика зависит от текстиля. Раз так, то значит овечек много. Вот и пусть жрут баранину. Сегодня же попрошу Машеньку выписать с десяток рецептов приготовления шашлыка, халахача, харчо и лагмана. Пусть пошлёт это жене короля Англии. Авось пригодится! – пошутил Государь.
– Кавказской кухне зелёную улицу!
– Звучит как тост!
* * *
К обеду прибыл Валерий Павлович Сигаев. Он за это время успел организовать по всему Уралу и Западной Сибири десятки аэродромов, снял с должностей трёх градоначальников, а одного губернатора обещал повесить.
Объём работ был проделан огромный.
– Вижу, Валерий, потрудился ты на совесть. Благодарен тебе. И прими в награду эполеты генерал-лейтенанта. Заслужил.
– А по пятьдесят? – намекнул Валера: – А то звёздочки на погонах не удержаться!
– Если арфистки их чулками цеплять не будут, так и удержаться! – пошутил брат: – Передохни чуток и вот тебе новое задание. В этом году столетие Бородинского сражения. Отметить бы надо на широкую руку. Справишься всё это организовать к сроку?
– Отчего же не справиться. Четыре месяца в запасе. Только я тогда между Москвой и Можайском ещё один аэродромчик поставлю. Скажем в Кубинке. Мне ведь много мотаться придется. То в Москву, то в Питер.
– Да ставь хоть два. Опыта тебе не занимать.
– Ещё такое дело. Тут подполковник Кулешов аудиенции дожидается. Надо бы принять! – напомнил Валерий.
– Так что ты раньше-то молчал! – и я выскочил в приёмную. – Геннадий Григорьевич! Дорогой Вы наш! Уж простите, что промурыжили Вас столько времени. Этот «Титаник» нас совсем из колеи выбил. Прошу к столу.
– Здрав будь, Государь! – коротко козырнул подполковник.
– Прими штрафную. И не серчай на нас. Читали все твои отчёты и о Тунгусском метеорите, и о том, что ты под Красноярском знатный аэродром поставил. Уж поверь, без награды не оставлю. Дай только с текучкой разобраться! – пообещал Кондрат.
– Да я не за наградами пришел. Наград у меня ещё за японскую войну хватает. Решил я в отставку подать да осесть где-нибудь в тиши. Я же бессребреник. Денег не скопил. Вот и пришел службу просить на какой-нибудь аэродромчик комендантом!
– Так это ты удачно зашёл, Геннадий Григорьевич. Нам сейчас как раз дельный комендант и нужен! – обрадовался Государь.
– Это ты про Кубинку, брат? – спросил я.
– Сам ты Кубинка!
– От Кубинки слышу! – огрызнулся я.
– Подполковник Кулешов! Поздравляю тебя генерал-лейтенантом и назначаю генерал-губернатором острова Аруба в Карибском море. Да ты, сиди, сиди. Пока звёздочки не обмыли, ты ещё не генерал. Указ получишь в канцелярии. Не позднее ноября бери пару авианосцев да пару тысяч солдат первогодков. Им пять лет служить. Докторов тебе дельных даст профессор Александр Рафаилович Плоткин. Он ректор Первого Московского медицинского универа. Вспомогательных судов бери сколько потребуется. Грузись самолётами под завязку. Пилотов сам отбери, кого знаешь. И встань на Арубе крепкой ногой. Построй аэродром. Ветер на острове весь год с одним курсом дует, не ошибёшься. Морской порт оборудуй. Что с собой взять, а что на месте купить, тебе князь Андрей подскажет. В Нью-Йоркском Сити-банке у нас большие деньги лежат с золотых приисков Гаранчука. Бери сколько потребуется. Хоть лопатой греби.
– А семью с собой можно взять?
– Да хоть две бери. Ты же генерал-губернатор. Дворец себе отстрой из белого мрамора, но на самом видном месте возведи храм Николая Чудотворца Спаса-на-водах. Купола позолоти, что бы издали видать было, что русские пришли сюда навсегда. Авианосцы по весне обратно отправь. Да пусть на обратном пути в Венесуэле бальзой загрузятся. Нам её много понадобится ещё. А теперь наливай!
* * *
Молодой путейский инженер Архип Андрианович Сиваков очень волновался. Это было его первое серьёзное поручение, которое ему доверили. Шутка ли, по его участку, где сходились Московская окружная железная дорога и Брестская из Москвы, должны были проследовать сразу два поезда с августейшей фамилией. Один поезд, что шел из Питера, а потом сворачивал на кольцевую и далее выходил на Брестскую, вёз экс-императора Николая Второго со всем семейством и свитой. А из Москвы на другом поезде ехал сам император Кирилл Первый со всем двором и кабинетом министров. На его участке поезда должны были сойтись и следовать рядом по параллельным путям. Всё было рассчитано поминутно. Оба состава следовали в Можайск, а далее в Бородино для празднования 100-летия знаменитой битвы. Оцепление вдоль дороги было плотное. Солдаты стояли через каждые сто метров в пределах видимости друг друга. Архип, сидя в сторожке на полустанке уже в который раз прокручивал в уме, всё ли сделано. Глянул на часы. До прихода поездов оставалось ещё восемь минут.
Решил пройтись до стрелки. Просто так. У стрелки, как и положено, стоял часовой с винтовкой и приветливо улыбался. Но что-то насторожило молодого инженера. На вид солдату было лет сорок. Но ведь в российской армии служат всего пять лет, а этот всё ещё рядовой. Роста чуть выше среднего, коренастый, но шинель сидела на нём явно, как с чужого плеча.
– Как тебя зовут, братец? – спросил Архип.
– Бонд! Джэймс Бонд! – ответил тот и навёл на инженера пистолет с каким-то набалдашником на стволе. Архип перевёл взгляд на железнодорожную стрелку и к своему ужасу увидел, что она находится в том положении, при котором поезда должны были неминуемо столкнуться.
– Даже и не пытайтесь шевельнуться. Я мог бы убить вас уже десять раз, но каждое шоу должно иметь своего зрителя. Сейчас вы увидите не просто крушение поездов. Вы увидите крушение династии Романовых. Это акция возмездия от Королевства Великобритании за наши утерянные колонии в Афганистане, Пакистане, Индии и Южной Африке. И это не кара Господня. Это моя кара. Джеймса Бонда. Лучшего разведчика и диверсанта во всем мире. Я дам вам увидеть мой триумф и лишь потом убью и вас!
Издалека уже были слышны гудки паровозов, мчавшихся на полной скорости. А в небе появились самолёты почетного сопровождения.
– Ваши летят! – воскликнул Архип: – Неужто бомбить будут?
Джеймс Бонд поднял глаза к небу, пытаясь разглядеть самолёты королевских ВВС, но вдруг наступила полная темнота, будто выключили свет. Он в совершенстве владел приёмами карате и кун-фу, джиу-джицу и тхэквандо, дзю-до и дзю-после. Но вот коварного удара кулачищем сверху прямо в тыкву он никак не ожидал. Не зря же нашего деда Архипа Андриановича Сивакова звали в шутку Петром Первым за его более чем двухметровый рост, пышную шевелюру и топорщащиеся усы. Он быстро подскочил к стрелке и перевёл её в нужное положение. А уже через минуту мимо промчались поезда, уносящие весь клан Романовых навстречу торжествам…
Но мы с братом узнали обо всём случившемся на том полустанке гораздо позже из сухих рапортов жандармского расследования. Там долго решали, что же делать с нашим дедушкой. Наградить за самоотверженные действия орденом или посадить за допущенное разгильдяйство, которое чуть было не привело к катастрофе? Приняли среднее Соломоново решение. Вручили памятную медальку Бородинского сражения и 50 рублей ассигнациями. А посадили мальчишку-подпоручика, который командовал тем взводом, что и охранял эту злополучную стрелку. Когда мы с братом узнали об этом, то крепко призадумались, что же нам делать? Ну с подпоручиком всё было понятно. Куда простому пехотному взводному Ваньке тягаться с матёрым головорезом? одпоручика оправдать, освободить, повысить в звании и сбагрить к Кулешову на Арубу. Подъёмных деньжат подбросить пару тысчонок золотом на обустройство. Но вот что было делать с дедом Архипом?
Тут с одной стороны он спас всю династию Романовых от неминуемой гибели и за это его полагалось осыпать золотой казной, титулами и орденами. Но с другой-то стороны мы грубо вмешаемся в хронологию событий нашей фамилии. А к чему это может привести – неизвестно. Мы попали в двойственное положение. Человек спас и нас, и наши семьи. Мы за это должны ещё при жизни золотой памятник ему отлить, но тогда его судьба потечет совсем по другому руслу, и мы можем вообще не появиться на свет.
Решили оставить всё, как есть. Но очень подмывало хотя бы миллиончик ему подбросить, типа клад нашёл.
* * *
Столетие Бородинского сражения отмечали пышно, по-русски. Одним из почётных гостей был папа той самой Нонны Юдиной, которая при строительстве Гамаюна добилась для рабочих бесплатного лечения и лекарств. Её отец, Владимир Савельевич Юдин, ещё парнишкой участвовал в Бородинском сражении. И хотя был лишь барабанщиком, но оборонял Шевардинский редут наравне со взрослыми. Будучи уже дремучим старцем, он выглядел молодцом. Вот только множество наград на его груди оттягивали плечи. Нонна не отходила от него ни на шаг. За торжественным обедом государь усадил его рядом с собой и первый тост поднял за героев Бородина. А потом огласил указ о присвоении Владимиру Савельевичу потомственный графский титул. Так что Нонна Владимировна Юдина тут же стала графиней и обращаться к ней надо было уже ваше сиятельство.
На показательных полётах особо отличился пилот наивысшего класса Олег Григорьевич Матвеев. В конце своего выступления он на бреющем прошелся над трибуной для зрителей и сбросил букет роз прямо к ногам императрицы. Вечером был салют. Валера Сигаев всё устроил наилучшим образом. После салюта Императрица отыскала среди гостей лётчика Матвеева и обратилась к нему:
– Полковник! Вы так оригинально преподнесли мне букет, как этого не делал ещё никто. Но я не привыкла ходить в должниках. Неподалёку отсюда есть имение графа Уварова. Оно отошло в казну за долги. Так вот я жалую его вам. Говорят, что там прекрасная оранжерея!
– В таком случае я обещаю, Ваше Императорское Величество, что первый ананас из этой оранжереи будет на Вашем столе! – галантно ответил Олег Григорьевич Матвеев.
Уже в поезде, возвращаясь в Москву, государь спросил у Сигаева:
– Ну что, Валерий Павлович, утомили тебя хлопоты по подготовке празднества. Ведь одних только оркестров было больше дюжины. И все с арфистками!
– Да не особо-то и утомили. Всё одно это веселее, чем было в Сибири губернаторов под виселицу подводить и намекать, что истинное их место именно на этой вершине! – улыбнулся Валера.
– Тогда вот тебе новое поручение и куда, как более серьёзное. Шестого марта будущего года 300-летие Дома Романовых. Ты улавливаешь суть? Это не юбилей сражения. Это гораздо круче. Но праздновать ранней весной не с руки. Грязно, слякотно. Торжества перенесём на начало мая. Справишься?
– А то ж! Всего-то делов, что всему миру пыль в глаза пустить. Да при наших-то капиталах это вообще не вопрос. Управлюсь с Божьей помощью! – перекрестился Валера и ушел в своё купе.
А мы с братом продолжили беседу.
– Хорошо бы на праздновании устроить воздушный парад да показать что-то новенькое. Ведь гостями будут почитай все послы и военные атташе со всего света.
– Всё старенькое у нас в лучшем виде. Мастерство пилотов возросло безмерно. А вот новенькое сделать, не уверен, что успеем. Показал я ещё в начале лета Поликарпову рисунки его же собственного самолёта И-15, который он в той нашей прошлой жизни, должен был построить лет эдак через 20. Так он как зачарованный смотрел на мои каракули. Ведь это был тот самый самолёт, который грезился ему в мечтах. А я ему полный карт-бланш дал. Мол, привлекай кого хочешь, денег из казны бери без счёта, но что бы к новому 1913 году был готов летающий образец. А лучше два, если один сразу навернётся. Так теперь Николай Николаевич по 15 часов в день работает. Набрал талантливой молодёжи, заперся с ними в левом крыле дворца и шурует по полной. Мне это чем-то напоминает Бериевские шарашки. А вот успеет изготовить новый истребитель или нет, это уж как получится! – усомнился я.
– Надо, чтобы получилось. Козырнём на параде новинкой, глядишь кто-то и задумается, стоит ли воевать с Россией?
– Кто-то задумается, а кто-то и скопировать захочет. А надо будет так сделать, что бы и понять не смогли ничего толком. В самом конце парада за Ходынкой поднимем аэростатик с водородом. И в завершении шоу пара новейших истребителей с рёвом на бреющем пронесётся над толпой и дадут длинные пулеметные очереди по аэростатику. На каждом Курносом будет по четыре пулемёта. Водород в аэростате рванет, все повернут головы на взрыв, а истребителей и след простыл!
– Ловко придумал. А кого пошлёшь?
– Ведущий Баклагин, я – ведомый.
– А не облажаетесь?
– Да не должны. Из восьми стволов хоть одна пуля-то долетит. Лишь бы самолёты к тому времени были готовы.
– Ну тогда с Богом! Наливай!
* * *
Новые истребители Поликарпов изготовил в срок. Благов их облетал. Остался доволен. К весне запустили в серию. Каждый готовый самолёт отправляли в Тамбов к Баклагину. Я и сам к нему прилетал. Покрутился с ним в паре. Впечатлило. В каждую плоскость установили по пулемёту «Максим» под патрон от Берданки и длиннющую ленту к каждому. Пули-то у Бердана были свинцовые и без стальной рубашки. При выстреле мгновенно нагревались и становились мягче воска. Но уж если куда попадали, то плющились и рвали всё в клочья.
Торжества удались на славу! Балы, фуршеты, банкеты, парады сменяли друг друга. Ну а в завершение празднеств венцом всего стал воздушный парад на Ходынском поле. Открывали парад наши первые тихоходные «Орлята». За ними прошли «Орлики». Сверху над ними проплыли «Орланы». И вот уже «Орлы» затеяли в воздухе карусель с имитацией атак на наземные цели. А неподалёку, как бы без дела, мотылялся на тросах небольшой аэростатик. И вот когда уже скрылся из виду замыкающий «Орёл» и толпа собралась расходиться, вдруг со стороны ипподрома на Беговой, послышался нарастающий рёв моторов. На бреющем полёте и огромной скорости показались два маленьких самолётика, а пролетая над толпой зарокотали сразу 8 пулемётов. И тут же аэростатик, наполненный водородом и обычной сажей, как бабахнул, что у некоторых дамочек даже шляпки с головушек посрывало. А самолётики уже скрылись за облачком сажи в отдалении.
– Вас ис дас? Что это было??? – спроси военный атташе Германии у своего английского коллеги. Тот в ответ лишь недоумённо пожал плечами.
За вечерней рюмкой чая я поделился с братом впечатлениями:
– Кажется, праздник удался!
– Удасться-то он удался, но вот тебе сверху-то не было видно главного. Военные атташе Германии и Англии всюду вместе появляются, как Шерочка с Машерочкой. И это настораживает. Мы же Англию не пригласили в наш союз с Польшей и Францией. А ну как бритиши к германцам перекинутся? Ты только представь какую силищу на Балтике могут представлять два их объединившихся флота.
– Да быть того не может, что бы англы снюхались с тевтонами! – возразил я.
– Всё может быть в подлунном мире, друг Горацио! – процитировал брат Шекспира.
– Тогда давай подумаем, а следует ли нам предотвращать пальбу в Сараево?
Если Эрцгерцога Фердинанда там не грохнут, то и Первая Мировая может начаться позже. А это даст немчуре возможность ещё плотнее сблизиться с бритишами! – предположил я.
– Ты прав. Не будем изменять ход истории. Чему быть, того не миновать. Я вот ещё не решил, как отблагодарить Валеру за все эти празднества и в Бородино и в Москве. Каких орденов у него ещё нет?
– Да ты что, братец, с печки рухнул? Награждать боевого генерала-лётчика орденом за устройство балов и банкетов! Да он тебе в рожу этот орден кинет.
– А как же быть тогда? Без награды такое усердие тоже оставлять нельзя!
– Так ты вот что сделай. Рядом с городком Красногорск есть Дворец-усадьба Архангельское. Оно сейчас Фильке Юсупову принадлежит. Но он-то отъявленный содомит, если не сказать хуже. Вот и выкупи у него этот дворец и подари Сигаеву. Филька-то артачится не будет и цену не заломит. На что он ему, если наследников от его любовных утех не предвидится. Понимает, что за такое грехопадение может и на Соловках очутиться, содомский грех замаливать.
– А вот это идея. Подарок – не награда и Валеру не обидит.
– Тогда я шепну кому надо, что над Юсуповым тучи сгущаются за его художества. Сам прибежит и будет долго вилять хвостом, что бы ты у него этот дворец выкупил хоть за грош. А Валерочке царский подарок!
– Звучит как тост!
– А как бы Володю Аверьянова поощрить. Ведь за год из польских шляхтичей понаделал весьма приличных командиров эскадрилий и корпусов!
– А помнишь Горки Ленинские? Сейчас-то они не Ленинские, а Морозовские. Вдова Саввы Морозова замуж выскочила за бывшего Московского градоначальника генерал-майора Рейнбота.
– А почему бывшего?
– Да на взятках погорел!
– Так надо ему намекнуть, что дело-то его ещё не закрыто. Ну он нам эти Горки принесёт на блюдечке с голубой каёмочкой! От них не убудет. Вдова-то миллионы унаследовала. А ты эти Горки Владимиру Александровичу и преподнесёшь ко дню ангела.
– А когда у него день ангела?
– Да какая разница. В России когда захотим, тогда и ангелы являются. Или зелёные чертики. Каковы сани, таковы и сами!
– И это звучит как тост! Наливай!
* * *
Не прошло и недели, как я снова сидел в Кремлёвском кабинете брата.
– Нехорошие новости у меня, брат!
– Что опять не так?
– Из Берлина Штирлиц сообщает, что адмирал Дёниц срочно вылетел в Англию. А наша Смотрящая по Лондону Надюша Лекса подтвердила, что этот адмирал встречался с Первым Лордом адмиралтейства Уинстоном Черчилем. Улавливаешь связь?
– Куда уж яснее. Если два их флота объединятся, то наш Балтийский как бы есть, но его как бы уже и нет. До войны меньше года осталось. Нельзя останавливать Гаврилу Принципа. Пущай стреляет. А то затянем начало, потом самим же и расхлёбывать. Турция сейчас слаба, как никогда, а адмирал Колчак спит и видит, как захватить проливы Басфор и Дарданеллы, а свой флаг поднять над Константинополем!
– Вот и надо отдать ему приказ разработать план по захвату проливов. Поговори с ним, Андрей.
– А и говорить не надо. Думаю, план у него давно уже готов. И не общий, а в деталях. Помочь мы ему сможем, однако. У нас в Анталии генералы Саша Павлов и Костя Сиченко пузо на пляже греют. Самолётов у них и корпуса не наберётся, а надо пару корпусов туда перекинуть. Они оба боевые комкоры. Когда Колчак флотом ударит по северу Турции, то они авиаударами поддержат его с юга. Вся операция и недели не займёт.
– Только надо самолёты им втихаря переправить. Грузовыми судами в ящиках. Ну а пилотов будем отправлять туда будто на отдых. Там же курорт и наши санатории! – распорядился Государь.
– А про авианосцы наши, что с Геной Кулешовым ушли, что слыхать?
– Так вернулись уже в Питер. Бальзу разгрузили на складах Олега Шароглазова. Да вот ещё письмецо я получил от Борюсика из Франции. Домой просится. Пишет, что зря он лягушками давился и шампанским Клико их запивал. На его аэродромах французы свои «Ньюпорты» разместили. Подлётывают поманеньку. Но частенько стали замечать в небе немецкие «Фоккеры». Но пока взлетят, тех и след простыл.
– А вот это самая плохая новость из сегодняшних. Значит все наши аэродромы вокруг Руана немцам известны. Начнись война завтра, то бомбанут в первую очередь. Пожгут все самолёты ещё на земле, как в 41-м. Но мы им этого не позволим. Я порысачу к Главкому ГВФ князю Михаилу. Через его голову прыгать никак нельзя. Обидится. А ты отдай приказ в Питер, что бы авианосцы готовились к походу во Францию. Через месяц уже там буду.
– Сам, что ль, собрался Мулен-Руж посетить? – пошутил брат.
– Ну и её тоже.
– Кого её?
– Красную мельницу. А ты что подумал?
* * *
В Главном управлении ГВФ Великого князя Михаила Романова я застал за утренним чаепитием.
– Вот что, Миша. Некогда чаи-лимоны распивать. Настала пора действовать. Похоже, англичанка под Фрица легла и лапки задрала. Самолётов мы нашлёпали не считано. Пока война не началась, грузовые перевозки по всей Европе свободны. Отправляй в ящиках в турецкую Анталию пару авиакорпусов Павлову и Сиченко. А вот во Францию аж две армады «Орлов» и корпус «Курносых». Баклагину вели пригнать в Питер парочку поновее с полным боекомплектом. На авианосцы, что там обретаются, грузить под самую завязку и самолёты, и пилотов, и техсостав. Отход через неделю. Время пошло. А я пока в Симбирск к Ламину слетаю на пару слов.
– А кого присоветуешь командармами во Францию назначить?
– Одну армаду возглавишь ты, другую я. Хватит в штабах портки просиживать. А то лампасы к кальсонам прилипнут.
– Так у тебя же и лампасов-то нет. Ты ведь полковник.
– У меня и кальсон нет. Не заработал ещё! – отшутился я.
* * *
И месяца не прошло, как оба авианосца встали в Кале под разгрузку. А мы с Баклагиным на паре истребителей И-15 взлетели прямо с палубы и взяли курс на Руан. Оба «Курносых» уже были оснащены радиостанциями немецкой фирмы «Телефункен». Наши-то были не хуже, но уж очень громоздкие. Для «Орлов» в самый раз, а для истребителей великоваты. Облетели все аэродромы. На многих в линейку стояли французские «Ньюпорты». Пехотный маразм типа «держать строй» перешёл и в авиацию. Самолеты стояли строго в линеечку вдоль полосы. Идеальная мишень для противника. Один заход одного бомбёра с кассетой небольших бомбочек – и аэродром прекращал своё существование. Ну ничего. Мы эту систему порушим. Выбрали пустынный аэродром всего с одним самолётиком и сели. Зарулили под берёзки. Тут же к нам подбежали два испуганных французика. Даже винтовки с плеч не скинули. Полная беспечность.
– Самолёты дозаправить бензином, замаскировать ветками, а нас накормить! Время пошло!
И действительно оно шло, но очень медленно. Заправщик подъехал, но не знал где у этих самолётов заправочная горловина. Пришлось заправлять самим. О маскировке они вообще понятия не имели. Но хоть с обедом под крылом не промахнулись – ветчина, сыр, курица, хлеб, овощи и бутыль холодного Шабли.
– Виктор Акимович, кувыркаться в небе мы уже научились, а вот воевать ещё не умеем. Так что учиться придётся прямо в бою. Залог успеха – это неожиданность да преимущество в высоте и скорости.
– А ты откуда знаешь?
– Я не знаю. Я так думаю. Атаковать надо стараться заходом от солнца, что бы противник тебя как можно дольше не замечал. И бить только с самой короткой дистанции, чтобы наверняка. На немецких «Фоккерах» один пулемёт, а у нас четыре и плюются раскалённым мягким свинцом. Куда ни попади, рвать будет клочьями. У них движок триста сил, а у нас втрое мощнее. А когда тебя атакуют, то надо постоянно маневрировать. Вот про какую-то японскую борьбу или английский бокс говорят: – «Порхай как бабочка, а жаль как пчела!» А в воздушном бою мухой крутись, но жаль как змея! – поделился я якобы своими соображениями о тактике воздушного боя. Не мог же я рассказать, как когда-то перечитывал воспоминания Покрышкина и Кожедуба. А уж рассказы Григория Ефимовича про войну в Испании помнил чуть ли не наизусть. Особенно врезался в память парадокс, что отличные лётчики погибали первыми, потому что были отличными. Тогда боевой единицей считалась тройка истребителей. Ведущий и два ведомых справа и слева. Слётанность была отшлифована многочисленными тренировками. Доходило до того, что на спор связывали самолёты от крыла к крылу ленточками и весь полёт от взлёта до посадки производили неразрывной тройкой. Это красиво смотрелось с земли на парадах. А вот в бою такая слаженность была гибельной. Три самолёта, летящие как по струнке, представляли собой идеальную мишень, как в тире. И вот когда их немцы посбивали, то им на замену пришли лётчики более низкой квалификации. Но их стали сбивать гораздо реже. Курносые уступали «Мессерам» во всём, кроме манёвренности. И получалось, что ведущий колтыхался вправо, влево и вверх, вниз. А уж ведомые вообще мотылялись за ним, как цветки в проруби.
Но как результат, немецкие ассы просто не успевали поймать их в прицел и проскакивая вперёд, получали пулеметную очередь вдогонку. Именно так мой Григорий Ефимович и сбил двух «Мессершмитов». По нему промазали, а он не промазал. У охотников самым ценным трофеем из летающей дичи считался бекас. И не из-за того, что он был вкусным или нажористым. Бекас размером-то с сороку. А вот попасть в него было очень трудно. Эта маленькая, но очень гордая птичка не летала, как все остальные. Она постоянно меняла высоту и направление полёта. Редко кому удавалось подстрелить её. По-английски слово бекас звучит как «снайп». Потому и охотников, сумевших её добыть, называли «снайпер». Постепенно это слово расползлось по всему миру и стало означать – меткий стрелок. Так вот дядя Гриша не был снайпером. Он просто мотался за ведущим как умел. И то сказать, у него к моменту первого боевого вылета был налёт аж 16 часов, а у его ведущего все 20. По нынешним временам цифры просто смешные. И летели они парой, а не тройкой, лишь потому, что у третьего ещё перед взлётом мотор забарахлил. Гораздо позже во время Великой Отечественной войны Александру Ивановичу Покрышкину с большим трудом придётся доказывать в высоких штабах, что для истребителей боевая единица не тройка, а пара. Это бомбёры обязаны летать плотным строем, чтобы стрелки могли прикрывать друг друга. А истребители должны иметь полную свободу и изменять своё положение каждые 5 секунд. Ровно столько необходимо противнику для прицеливания в воздушном бою. Всё это я хотел изложить в подробной инструкции для пилотов. Но теория, не подтверждённая практикой – пустой звук. На удачу счастливый случай не замедлил подвернуться. Не успели мы с Витей прикончить бутыль Шабли, как в воздухе послышался гул приближающихся самолетов.
– Опять немчура прилетела! – сказал авиатехник: – Эти «Фоккеры» совсем борзость потеряли. Почитай каждый день прилетают и что-то вынюхивают. А наши пока запустятся, да пока взлетят, тех уж и в помине нет. Да и куда тихоходному «Ньюпорту» за ними угнаться?
– Ну, это мы сейчас исправим! – пообещал я, а сам подсчитал силы противника. Четыре пары сделали разворот над аэродромом и стали удаляться. Их восемь, нас двое. Расклад перед боем не наш, но мы будем играть… В голове сами собой прозвучали слова любимого поэта.
– К запуску!!! – громко скомандовал я: – Виктор, ты ведущий, я ведомый! Атакуем сверху замыкающую пару, проскакиваем вниз и на выводе у нас в прицелах окажется головная пара. Их атакуем в брюхо. А дальше, как карта ляжет. От винта!!! – последнюю команду я подал уже из кабины истребителя.
Воздушный бой длится считанные минуты, а вот рассказывать о нём можно и час и два. Уже через пять минут после первой атаки все восемь немцев горели на песке. Некоторым пилотам удалось посадить горящие машины и они успели отбежать до взрыва бензобаков. Этих бедолаг уже окружали местные полицейские. А мы с Баклагиным заходили на посадку на ближайший из аэродромов Борюсика. Там и была его центральная резиденция. За нашим воздушным боем наблюдали с земли все, кто был на лётном поле. Французские лётчики и техники облепили наши самолёты и руками затолкали их в укрытие. Боренька лично подкатил к нам на шикарном «Роллс-Ройсе». Все тяготы ссылки были написаны на его лице. Мешки под глазами, красный нос и синюшный цвет кожи. Прямо из багажника его адъютант тут же извлёк ящик шампанского «Дом Периньон». Дороже его в мире просто не было, хотя на мой вкус это кислятина.
– Князь Борис! Целоваться не будем, хотя давно не виделись. Отмечать встречу будем чуть позже. Мы недавно обедали. А сейчас всех господ лётчиков попрошу на разбор полётов! – пригласил я союзников в класс.
Особо рассусоливать мне было нечего. Все всё видели. Я лишь коротко пояснил наши действия. А тут как раз подвезли и трёх сбитых немецких лётчиков. Один из них, Манфред Рихтгофен, был легко ранен и его отправили в лазарет. А вот двое других предстали перед нами.
– Обер-лейтенант Герман Геринг! – представился первый.
– Лейтенант Эрнст Удет! – назвался второй. У обоих на груди красовались Железные кресты. Я-то знал, что это лучшие асы будущей фашистской Германии, а Геринг, так вообще будущий министр авиации Третьего Рейха. Но пока перед нами были простые, но очень опытные пилоты.
– Прошу к столу, господа! После перенесённого нервного стресса вам не помешает как следует подкрепиться! – пригласил я их на французском языке.
Уже сидя за столом, Геринг спросил меня:
– Нас атаковала пара неизвестных нам аэропланов. Я бы хотел знать имена победителей?
– Вас сбили французские лётчики. Одного зовут ВиктОр Бакла-Жан, а имя другого я не припомню.
– Этого не может быть! Я ясно слышал в наушниках русскую речь: «Витя, жми, а я накрою! Витя, бей, а я прикрою!!!» – Я немного ферштейн русский язык и уверен, что в небе были русские. Но Германия не воюет с Россией!
– Ну вот, начались в колхозе танцы! – уклончиво ответил я.
– Я есть нихт фирштейн что есть колхоз? – спросил Удет.
– А вы представьте себе пожар в борделе во время наводнения. Так вот в колхозе бывает ещё веселее! С Францией Германия тоже не воюет, однако вас сбили именно над французской территорией и в большом удалении от границы. Вы конечно можете утверждать, что слегка заблудились, но кто в это поверит? Так что добро пожаловать в плен, господа пилоты. А за что у вас столь высокие награды?
– Это за Балканские войны. У каждого из нас на личном счету не менее двух десятков сбитых самолётов противника! – гордо ответил Герман Геринг.
– Ну что же, это делает честь тому лётчику, который вас сбил! – и я подмигнул Баклагину.
– А что же с нами будет дальше? – спросил Удет.
– У меня для вас две новости и обе хорошие. Одна о том что для вас Первая Мировая война уже закончилась, так и не начавшись. А другая новость заключается в том, что плен вы будете отбывать на русском зимнем курорте Шушенское. Это совсем неподалёку, на Енисее. Охота, рыбалка, грибы, ягоды. Правда, лето там всего два месяца в году, но зато зима все десять. А зимой катание на лыжах и санках. Та же охота и даже рыбалка, ну если конечно пробьёте двухметровый лёд. Пленным не положено иметь оружие, но для вас сделают исключение. Я подарю Вам по охотничьей двухстволке деда Мазая. Эти ружья лишь чуточку уступают немецким «Зауэрам». Но зайчика или уточку из них можно подстрелить, если повезёт. И поселим вас просто замечательно. Справа священник, слева доктор. Если не один, так другой помогут в случае простуды. На этом ужин закончен. Конвой! Увести! – скомандовал я.
И поникшие герои Люфтваффе проследовали на гаупвахту.
– Андрюх! Интересно на чьей стороне они воевали на Балканах в прошлом году? За болгар или за сербов?
– А этим стервятникам было всё равно кого сбивать. Для них и те и другие славяне. Да и то сказать – на чем их противники летали-то? На стареньких «Блерио-11». Так их и из рогатки сшибать можно было. А вот тебя, Виктор Акимович, поздравляю генерал-майором. И рисуй у себя на борту Курносого пять звёздочек за пятерых сбитых!
– Почему пять-то? Мы же вместе в том бою кувыркались!
– Я точно знаю, что сбил троих. Выходит остальных ты свалил с небес. Вот и подсчитай. На днях получишь Указ о присвоении тебе звания и должность командира истребительного корпуса. Завтра же облетим с тобой на «Орлане» приграничную полосу и подберём дюжину временных площадок. Сразу после начала войны рассредоточь там своих ребят поэскадрильно. А то эти-то аэродромы немцам известны. Первым делом их бомбовозы сюда нагрянут. А ты их встретишь на дальних подступах. Вдоль полос на аэродромах оставь в линейке только старые неисправные «Ньюпорты». Если кто из фрицев прорвётся, то пускай отбомбится по этому старью. Невелика потеря. А теперь проставляйся. С тебя причитается!
– Да кто бы спорил! Ужин за мой счет. Приглашаю всех! Подать коньяка! И чтоб никаких лягушек на закуску. Мы, чай, православные, а не басурмане какие!
От последних слов генерала Баклагина, генерал Борюсик скорчил гримасу обиженного шарпея, через синюшность морды своего лица.
* * *
Во Франции мне делать было больше нечего. В Париже я основательно затарился подарками и гостинцами. Посетил Мулен-Руж. Несколько раз поужинал с Боренькой в ресторане у Максима. Не преминули зайти и в итальянскую пиццерию на Монтмарте. И вот там я повстречал трёх благовидных господ. Одного из них я хорошо помнил.
– Добрый день, господа, и приятного аппетита! – поздоровался я на родном языке.
– А как вы догадались, что мы русские? – спросил один из них.
– Да очень просто. Только русские могут есть пиццу и спагетти с хлебом. И не запивать это Кьянти или Мартини, а наоборот, закусывать ими водку.
Но тут один из них узнал меня. Это был Илья Ефимович Репин, который ещё в 10-м году рисовал мой портрет для картины «Торжественное заседание Государственного совета». Двое других были Василий Иванович Суриков и Пётр Петрович Кончаловский. А направлялись они, как представители художников-передвижников, в Испанию с выставкой.
– Что же, художественные выставки передвижников очень хорошее начинание. Но отчего сразу в Испанию? А не заглянуть ли Вам для начала в Италию?
– Конечно, нам очень хотелось бы посетить эту прекрасную страну. Итальянцы высокие ценители живописи. Но нас снабдили средствами лишь для выставок в Испании, да и то в обрез. Российские чиновники считают, что художник должен быть голодным. Потому мы и кушаем спагетти с хлебом. Нам на весь вояж выдали всего пять тысяч, так половина денег уже потрачено.
– Ну, эта проблемка решается легко. Здесь и прямо сейчас. Давайте считать, что я ваш спонсор. Вот вам 50 тысяч на дальнейшие расходы по выставкам и ещё по 10 каждому на личные нужды! – И я отстегнул из бумажника обещанную сумму.
– Художник должен быть голодным, но только до обнажённых натурщиц. А в Италии их полно, и недорого. От себя я добавляю ещё 20 тысяч на удовлетворение ваших духовных запросов! – встрял великий князь Борис с лукавой улыбкой и зашелестел ассигнациями.
– Ваши высочества! Да мы так ошеломлены, что даже не находим слов, что бы выразить вам свою благодарность! – за всех ответил Илья Ефимович.
– А слов и не надо. Докажите делом свою преданность России. Начните своё триумфальное шествие с Милана, Венеции, Сан-Марино и по мере вашего продвижения к Риму газетная шумиха должна возрастать. Я думаю, что господину Кончаловскому будет не трудно это обеспечить.
– С такими-то деньжищами, даже если наступит конец света и архангел Гавриил протрубит об этом, то на первых полосах всех газет сначала появятся заголовки о нашей выставке, а уж потом призыв на Страшный Суд без адвокатов! – пошутил Пётр Петрович.
– А вот открытие Вашей выставки в Риме должно произойти со всей надлежащей помпезностью. Снимите лучшую галерею Вечного города и заранее пригласите короля Италии Эммануила Третьего, весь правящий кабинет и самых влиятельных людей столицы. А вот на банкете для узкого круга, постарайтесь убедить их, что союз с Германией и Австро-Венгрией губителен для Италии. Ведь Россия тогда превратится во врага столь милой для нас Римской Империи. А нам бы этого так не хотелось!
– Я даже знаю, как я это сделаю! – ответил Суриков.
– И каким же образом? – спросил Борис.
– А я, как бы ненароком, подведу их к своей картине «Переход Суворова через Альпы». Рядом можно расположить картины «Утро стрелецкой казни», «Покорение Сибири Ермаком» и «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Наглядная агитация всегда более убедительна, чем сухие слова.
– Ну зачем же сухие? Шампанское и черная икра должны быть на столе с русским размахом. Я распоряжусь, и вам доставят по бочонку паюсной, зернистой и стерляжьей икры. Чтобы на любой вкус. А сейчас угостите нас пожалуйста. Я ещё ни разу в жизни не закусывал водку пиццей с хлебом!
* * *
После столь памятной встречи мы отправились на аэродром в Ле-Бурже и перелетели в Кале. А оттуда на тех же авианосцах, на которых пришли, подались до дому, до хаты. Бориса я забрал с собой. Опала с него была снята. Ведь по этой жизни он нам с Кондратом приходился, уж какой ни на есть, а всё же родной брат. Жалко ведь мужика. Совсем уже начал спиваться. В Питере князь Борис пожелал остаться. Там и папенькин дворец и Мариинка. А я сразу в Гамаюн. Взял первого же «Орла» со стоянки и уже через пару часов приземлился на Ходынке. Зарулил на стоянку, а там меня уже встречала Зинуля.
– С прилётом, любимый! – и долгий поцелуй. Вот только в лафитнике была не водка а вода. Догадалась, наверное, моя княгинюшка, что в заморских-то странах истосковался я по ключевой водице. Да и печень следовало пожалеть. Она ведь, родимая, всё терпит, но обиду копит. Встреча с братом была радостной. Он давно уже получил сведения о том воздушном бое, который мы провели в небе Франции на пару с Баклагиным.
– Ну Андрей ты и отличился. Вдвоём ажно восьмерых сверзили с неба. Герои! Ничего не скажешь. Крути дырочку для второй Золотой Звезды Героя!
– Охолони, братик. За трёх сбитых Героя не дают – это раз. Во вторых тот бой был в мирное время, а я всё ещё наследник престола. Не царское дело с немчурой в небе ковыряться. До войны остались считанные месяцы, а у нас далеко не всё ещё готово. Давай об этом подумаем. А Баклагина награди по-царски. В генерал-майоры я его от себя произвел, а вот орденами за каждый сбитый ты награди по-царски. Георгия, Станислава, Владимира с мечами, Орден Анны и Белого Орла. Нам-то с тобой эти ордена дали за факт самого рождения ещё в пелёнках, а он заслужил в бою. Это остальным истребителям хорошим примером будет. И Героя присваивай, как во время Великой Отечественной. За каждый десяток сбитых. Тогда у пилотов появится спортивный азарт и от Люфтваффе только перья полетят!
– Может в чем-то ты и прав. А чем это мы к войне не готовы? Генерал Кондратенко отгрохал первую линию обороны от Балтики и до Черного моря. И помогал ему знаешь кто? Генерал Карбышев. Так что за оборону я спокоен, как удав.
– Вот в этом ты не прав. Наша первая линия обороны – это вся Польша. Вспомни историю Великой Отечественной. По пакту Молотова-Риббентропа Сталин с Гитлером поделили Польшу. И что из того получилось? В первый же день войны наши войска, находясь на чужой, враждебной территории понесли ужасные потери. Мы не должны повторять ошибку великого отца народов. Но вот усилить польскую армию нужно обязательно. У немцев уже появились первые танки. Эдакие слонопотамы, угрожающего вида. Танк – это оружие наступательного боя, а мы наступать ни на кого не собираемся. Потому и противопоставить им надо летающие танки, как Ил-2, на которых летал наш папа. Но Сергею Владимировичу Ильюшину ещё и 20-ти лет нету. Рано ему ещё штурмовики изобретать. Я вот хочу несколько переделать наших «Орлов» под самолёт ближнего боя. Защитить пилота и двигатели бронёй от пулеметных пуль, а под нижнее крыло установить держатели для фосфорных бомбочек. Видел я на Гугле такие. Шары величиной с дыньку-колхозницу. Начинены белым фосфором. При попадании на металл воспламеняются и погасить их невозможно. Прожигают насквозь любую броню и приводят к пожару внутри танка. Конечно, броня утяжелит вес конструкции, но это не беда. Горючего-то будут брать вчетверо меньше. Им до поля боя будет лёту минут 15 и столько же обратно. Этих шаров под крылья можно привесить целые гирлянды. Потеряем маленько в скорости, зато увеличится точность попадания. Да и танков-то пока у немцев не так уж и много. Польских лётчиков мы летать уже научили. Дадим им сотни две-три самолётов, но до начала немецкого наступления перегонять их повременим. Не должны немцы загодя знать, где будут базироваться польские самолёты.
– Резонно. А наша-то авиация, какую роль может сыграть в предстоящей войне? Или будем сторонними наблюдателями?
– На нашу авиацию мы возложим иную миссию. Вот опять же во время Второй мировой Англия бомбила со своей территории и Германию и захваченные ею страны. Старались уничтожить оборонные предприятия. Да толку от их бомбардировок было не густо. Разве что разбомбили до тла мирный, беззащитный Дрезден. А если и попадала какая-нибудь бомба в цех завода, то большого вреда не приносила. Ну, дырка в крыше, ну стена обрушится. Пару дюжин рабочих погибнет да несколько станков пострадает. Урон невелик и его быстро восстановят. А бомбить надо исключительно нефтеперегонные заводы. Что бы оставить все танки, самолёты, автомобили и прочую технику противника без топлива. А для этого нам потребуется авиация дальнего действия АДД. В Великую Отечественную она базировалась в Раменском. А штаб АДД располагался как раз в Петровском дворце, где я и живу. Так что место насиженное и намоленное. У меня сейчас молодые авиаконструкторы Туполев, Петляков, Сикорский уже год как конструируют дальний тяжелый бомбардировщик, а Поликарпов мудрит над новым истребителем И-16 «Ишачком» Но всё упирается в нехватку мощных моторов. Надо японцам рису, что ли, подкинуть сотню эшелонов. Пусть в три смены без выходных шлёпают сдвоенную «Семёрочку». Её уже модернизировал молодой моторостроительный конструктор Александр Швецов. Уже и назвали новый движок его именем АШ-82.
– А почему именно 82?
– Да потому что до 1982-го года этому мотору не будет равных!
– Так за чем же дело стало? – спросил Кондрат.
– Рис в Японию отправить надо? – Надо! С Феликсом Эдмундовичем порешать все вопросы об вооружении его армии тоже надо. А это уже твой уровень. Ты же государь или где? У нас сейчас тройственный союз. Россия, Польша и Франция. Англия притихла и примкнёт к тому, кто будет побеждать. Вот и надо, что бы бритиши как-то определились, а не своих воронов считали. Наивные монархисты полагают, что монархия падёт из-за пернатых. А то, что в той нашей истории в королевской семье завелись геи, их не беспокоит. Скоро королевский флаг из разномастного станет голубым.
– Развеселил ты меня, Андрей! Я представил себе портрет будущих короля и королевы Англии. И оба мужики. Хотя одного из такой супружеской четы можно назвать мужиком с большой натяжкой. Что ещё присоветуешь?
– Озаботь Серго Орджоникидзе выпускать как можно больше алюминия. Все эти тряпочки, реечки, фанерки остаются в прошлом. Авиации пора уже шагнуть в век сталюмина и брони.
– А не рановато ли? Мы и так шагнули вперёд в сравнении с прошлой историей лет на 20. Шею бы себе не свернуть, идя семимильными шагами. Может, как-то поубавить свой пыл? В той, нашей прошлой жизни, Россия перенесла и Первую мировую, и революцию, и полную разруху, но однако выправилась. А сейчас мы врага на свою территорию не впустим, революцию предотвратим, разрухи не будет. Столыпин всю страну накормит, Мария Петровна эпидемии предотвратит. Мы становимся сильнейшей державой мира. И без всяких там колоний. Куда уж лучше-то. С сильным соперником не воюют! – попытался охладить мой пыл Государь.
– Да, мы становимся сильнее год от года. Но не забывай, что в дальнейшем нашим главным соперником станут Соединённые Штаты. А уж их слабаками ну никак нельзя назвать. Они скопировали наши авианосцы и строят их в большом количестве. И авиация ихняя нам не уступает!
– С чего ты взял, что не уступает? На мировых авиасалонах они ничего особенного не показали. Разве что пассажирский «Дуглас».
– Не показали потому что не хотели показать. Я вот в прошлой жизни смотрел много старых американских фильмов про авиацию. Как правило, это были мюзиклы с незамысловатым сюжетом. Типа два молодых пилота влюбляются в одну официантку или буфетчицу и между ними идёт соперничество на земле и в воздухе. Всё это под весёленькую музычку, песенки и танцульки. Но на втором плане этих событий хорошо видны их самолёты. Очень хорошие самолёты. А раз военная цензура пропустила это для показа широкому зрителю, то значит, эти модели уже устарели и рассекречены. И это в самом начале 30-х годов. Так что на сегодня Америка если и отстаёт от нас, то лет на 10, не больше. А в автопроме так и опережает. Генри Форд в наглую скопировал Сигаевскую идею с конвейером и наводнил страну дешёвыми автомобилями. Это потянуло за собой развитие разветвлённой сети прекрасных дорог. А про наши дороги лучше вообще умолчу. В России две беды.
– Звучит как тост! А выпить есть за что. К одному из польских слушателей Военно-Воздушной Академии приезжала в гости его сестра. И в неё влюбился небезызвестный нам инженер путей сообщения. Сделал ей предложение и получил согласие. Так что скоро у нашего дедушки свадьба с нашей бабушкой Марией Иосифовной Андржевской. Ты помнишь бабушку Марию?
– Конечно, помню. Когда мама умерла, мне 8 лет было и воспитывала нас тогда бабушка. Я её прекрасно помню. А ещё помню, как отец рассказывал про то, что ему пришлось в анкетах переправлять польскую дворянскую фамилию Андржевская, на более обрусевшую Андриевская. Он ведь Академию ВВС заканчивал в 39-м, а тогда иметь польские, да ещё и дворянские корни было уже преступлением. Хотя бабушка Мария была из обедневшего, но древнего рода польской шляхты. Так что имеем шанс погулять на свадьбе у собственного дедушки, а потом и своего отца на руках поносить и понянчить. Я даже песенку напишу про их свадьбу: – «Бабушка рядышком с дедушкой!» – получится не хуже, чем у Раймонда Паулса!
– Значит, гульнём на славу! – сказал брат и наполнил стопки.
* * *
Сколько к войне ни готовься, но она всё равно грянет неожиданно. Казалось бы мы знали наперёд и когда выстрелит Гаврила Принцип, и когда Тройственный Союз объявит войну Сербии, но всё пошло не совсем так. Если в нашей истории в Тройственный союз входила Германия, Австро-Венгрия и Италия, то в этой истории Италия вдруг врубила заднюю и из союза вышла. Видать, сработала черная икра на банкете в Риме и картина Репина про Аьпы. От этого их союз вдруг стал двойственным. А с нашей стороны, если раньше в Антанту входила Россия, Франция и Англия, то теперь вошла Польша, а Англия вышла. Россия от этого ничего не теряла. Гораздо лучше иметь хоть и не очень сильного, но верного союзника, как Польша, которая не предаст, чем мощную, но очень коварную Англию, которая могла в любой момент изменить и ударить в спину.
Войну начала Австро-Венгрия и вторглась в пределы Сербии, якобы в отместку за гибель своего экс-герцога Фердинанда. Но сербы яростно сопротивлялись, заранее снабженные русским оружием и боеприпасами.
А вот германский Кайзер Вильгельм, наш разлюбезный кузен Вилли, вдруг ввёл свои войска на севере в Бельгию и Нидерланды. Там и воевать-то им было особенно не с кем. У тех если и была армия, то лишь для парадов и торжественных встреч и смотров. Но это напугало Англию. Ведь от Бельгийского городка Ньюпорт до Лондона было вдвое ближе, чем от французского Руана. И британцы тут же заключили тайный союз с Германией. Настолько тайный, что о нём уже через неделю трубили все газеты мира. И тут же Турция, ослеплённая эйфорией от лёгких побед немцев так же примкнула к их союзу. Но уж совсем удивительно было то, что Болгария, которая веками страдала от Османского ига, тоже попросилась в их союз против России. Да, да, та самая Болгария, которой совсем недавно генерал Скобелев принёс свободу на штыках русских солдат. Парадокс!
Видать крепко перетрусили братушки и повели себя как свинюшки.
Но пока ещё ни одна пуля и ни один снаряд не был выпущен в сторону Франции или Польши. Но туркам это было безразлично. Раз мировая бойня началась, а они на стороне сильнейшего по их мнению союза, то значит можно больше и не церемониться. Первое что они сделали, так это в Дарданеллах захватили русское торговое судно, которое везло из Израиля в Россию оливковое масло. Уж этот-то груз ну никак нельзя было назвать военным. Немногочисленный экипаж был арестован и заключён в тюрьму.
Этого только и ждали вице-адмиралы Колчак и Рожков. Два авианосца в сопровождении эскадры крейсеров и подлодок подошли вплотную к Босфору.
Говорят что дурной пример заразителен. Англия не преминула тут же воспользоваться случаем и захватила российский сухогруз, который вёз в Норвегию воск для свечей. Экипаж так же был арестован и помещен ни куда-нибудь, а в Тауэр в Башню Крови, где содержались смертники. В тот же день нашему Главкому сухопутных войск в Израиле генерал лейтенанту князю Сергею Багдасарову и нашей смотрящей по Лондону Надежде Михайловне Кристи, были отправлены одинаковые шифровки с одним только словом:
– Освободить!
* * *
Черноморская эскадра мирно стояла на якорях вдоль всего побережья Турции к западу от проливов. Ни одна пушка не произвела ни единого залпа, но с палуб авианосцев постоянно взлетали самолёты, кружили над Стамбулом и окрестностями. Порою имитировали атаки, но не слишком низко. А по всей Западной Турции поползли слухи о том, что русские ожидают прибытия огромного каравана с Донскими и Кубанскими казаками. И что питаются те казаки исключительно мясом турчанок. А особым деликатесом у них считаются жены из гаремов вельмож. А ведь у каждого из них было по сотне жён. Да даже и у мелких чиновников было как минимум по три жены. А какой же муж отдаст на съедение усладу своего сердца. Вот тёщ, это другое дело. Хоть всех сожрите! Но по слухам казаки тёщ не кушали. Боялись расстройства желудков. Чем невероятнее слух, тем охотнее в него верят. И началось тотальное бегство турок из Западной части проливов. А тут ещё средь ясного дня в Мраморном море всплыла целая эскадра подводных эсминцев вице-адмирала Рожкова. Они так же ни в кого не стреляли. Но раскрытые жерла торпедных аппаратов говорили о многом.
Не скучали и лётчики генералов Саши Павлова и Кости Сиченко, которые базировались в турецкой Анталии. Отважные комкоры сами водили свои авиакорпуса в учебные атаки на скопления турецких войск. Но беда не приходит одна. На восточной оконечности Турции в провинции Анатолия проживало более миллиона армян-христиан. И они не раз подвергались резне со стороны османов. И тогда армянский народ восстал. По примеру Афганистана все турецкие гарнизоны пали в одночасье. И хотя приказа «Пленных не брать!» – никто и не отдавал, но помня многолетнюю резню, армяне пленных не брали.
Операцию по освобождению русских гражданских моряков из турецкого плена возглавил сам князь Сергей. Продажные стамбульские торговцы с готовностью показывали русской группе захвата дорогу к Зиндану. Главной тюрьме Стамбула. А некоторые, за незначительную плату, были готовы и проводить Багдасаровских разведчиков прямо до ворот. Не прошло и часа после высадки, как наши моряки были освобождены. Когда все эти сведения были доложены на заседании Турецкого Дивана (подобие Совмина), то Турция капитулировала без единого выстрела. Хотя один выстрел всё же был. Когда князь Сергей Багдасаров ворвался в зал с тюремной охраной, то выпалил в потолок и крикнул по-турецки единственные три слова, которые выучил заранее: – «Всем нюхать ковёр!!!» – и добавил по русски: – Работает спецназ!!! – а далее следовала непереводимая игра русских слов, которые непосредственно касались близких родственников охраны по материнской линии. И вот древнейший город, который на своём веку сменил множество имён, был и Новым Римом, и Византией, и Константинополем, и Стамбулом, наконец-то обрёл своё изначальное русское название Царьград. Древнейший православный Софийский собор, переделанный османами в мечеть, вновь засиял золотыми православными крестами. Внутри с потолков удалялись многочисленные слои побелки и из-под них проступали лики христианских святых. Четыре башни минаретов, возведённых османами по углам собора, решили не сносить, а увенчать их маковками золочёных куполов с крестами, как на Храме Василия Блаженного в Москве. А сами башни использовать как звонницы. Капитуляцию было решено подписать на одном из авианосцев. Мне, как представителю Ставки Верховного и как Престолонаследнику необходимо было там присутствовать. Саша Дорский с шиком доставил нас с Борюсиком пассажирским Орланом прямо на палубу. Повторилась картина, когда-то уже произошедшая в Японском море. Боря даже свою салатницу прихватил с собой. Но если Япония после капитуляции сохранила свою целостность, то этого нельзя было сказать о Турции. Она лишалась всех земель, уже опустевших после бегства турок, к западу от проливов и возвращала их России. А на востоке все армянские поселения воссоединялись с их родной Арменией. Договор составлял сам вице-адмирал Колчак, а уж он-то знал, что делает. Я даже не вдавался в детали. Просто был уверен, что Александр Васильевич не обмишулится. Как наследный принц, я первым подписал договор о безоговорочной капитуляции Турции. Это был последний официальный договор, который был мною подписан в качестве наследника престола. Государыня Императрица снова была в интересном положении. Но мы-то с Кондратом знали, что скоро на свет появится Цесаревич Дмитрий и титул наследника автоматически перейдёт к нему.
* * *
А вечером того же дня в далёком Лондоне к воротам Тауэра подкатила целая кавалькада карет девочек из весёлого дома майора Пронина. Этим спецназом командовала наша смотрящая, Надюша Лекса. Она решительно постучала в ворота крепости и зычно крикнула:
– Именем короля, откройте!!! Подарок всем бифитерам от королевы! – и повторила стук. Бифитерами в Тауэре называли охранников. Они ходили в нарядах ещё до Викторианской эпохи. Носили длинные чёрные плащи с кровавым подбоем и такие же чёрные береты с вороньим пером. Вооружены они были так же старинными алебардами и все своим видом выказывали принадлежность к высшей касте королевской охраны. Каждую полночь в Тауэре, при свете факелов, происходила церемония передачи ключей от Башни смерти. Но как известно, любопытство сгубило даже кошку. Слова о подарке возымели волшебное действие и ворота распахнулись. К ним навстречу вышел капитан дворцовой стражи в таком же тюдоровском плаще и берёте, но уже при шпаге и кинжале. На поясе у него свисала связка ключей.
– Так где же подарок? – спросил он.
– Лучший Вам подарочек это мы! – дружно ответили девчата. Их открытые легкомысленные наряды на оставляли и капли сомнения в том, что они принадлежали к древнейшей профессии. Ну какой солдат, а тем более офицер мог устоять от такого соблазна. Тем более из рук самой королевы.
Девчат охотно впустили во внутрь тюремного замка и ворота захлопнулись.
Не буду описывать, что там творилось. Я там не был и повествую лишь со слов Надежды Михайловны Кристи. Сам капитан стражи пригласил её в свой кабинет и любезно угостил вином. Но уже через пару минут мирно похрапывал на коврике, после лошадиной дозы клофелина. Остальные девчонки многое перевидали на своём веку. Клиенты попадались разные. И пьяные уроды, и извращенцы, и садисты. Всё им приходилось терпеть. Таковы издержки профессии. Единственно, чего не могла стерпеть ни одна проститутка в мире, так это неуплату. Этим и воспользовалась Лекса. Она громко, так что бы во всех коридорах тюрьмы было слышно, воскликнула:
– Девки!!! Эти козлы отказываются платить! Бей жмотов и халявщиков! – а эхо многократно разнесло эти слова нашей смотрящей. Всё было покончено в считанные секунды. Кто-то из охранников корчился от боли со шпилькой в глазу, кто-то с вилкой ниже пупка, а кто-то истекал кровью, получив заострённым ногтем мизинца по сонной артерии. Неуплата не прощалась никому. Девочки ловко извлекли из ран незадачливых любовников своё оружие. Заодно и обчистили их карманы. Благо взять было что. Сегодня была получка. Ключи находились уже у Лексы, камеры раскрыты, а наши моряки накидывали себе на плечи плащи бифитеров и напяливали на головы их береты. Стража у ворот уже мирно спала, хлебнув королевского эля с Пронинской начинкой. Вся весёлая ватага загрузилась в кареты и исчезла в густом лондонском тумане.
Утром следующего дня обо всём этом было доложено королю Англии Георгу Пятому. Весь Лондонский Скотланд-Ярд был поднят на поиски беглецов. Возглавил расследование сам Шерлок Холмс. Исходя из дедуктивного метода, где ещё можно было искать моряков, как не в порту?
И все сыскари ринулись туда. Лишь Холмс с Ватсоном вернулись к себе на Бэйкер-стрит, только на минутку остановившись у порта.
– Дорогой Ватсон! Это же элементарно! – начал свое объяснение Шерлок Холмс: – На месте преступления я обнаружил вот это. Женская булавка от нижней юбки явно русского производства. Отсюда я делаю вывод, что один из русской команды пленников, был переодетой женщиной. Она обманом смогла обольстить стражника и принудить открыть дверь её камеры. Дальнейшее было делом техники рукопашного боя. В порту мне сообщили, что после полуночи отплыло несколько рыболовецких баркасов, для ловли трески по утренней зорьке. А с одного из баркасов даже видели в море какое-то подобие рубки подводной лодки. Сначала я подумал, что это им померещилось. Но теперь уверен, что все концы обрублены. Мы потеряли пленников навсегда!
– Вы как всегда гениальны, мой дорогой Холмс. Тупицам из Скотланд-Ярда такое и в голову не могло придти. Они будут шаг за шагом обыскивать весь порт и ничего не найдут. Ваш метод работает как никогда! – восхищённо заметил доктор Ватсон и что-то пометил у себя в блокноте.
Вот в чём он был несомненно прав, так это в том, что не найдут. Да и кому придёт в голову искать беглецов в центре Лондонского Сити, в самом фешенебельном борделе, куда и министров-то пускают далеко не всех? Да кабы и надумали искать, то не нашли бы. Заведение майора Пронина напоминало китайскую шкатулку с двойным дном и двойными стенами.
А нашим морячкам следовало хорошо отдохнуть после плена. Ну и расслабиться чуток. Отойти душою. Всё это им могли обеспечить девочки Пронина по полной программе. За свой смелый рейд в Тауэр они столько получили из русской казны, что могли забыть о своей профессии, отправиться в Новый Свет и начать новую жизнь, будучи невестами с весьма и весьма богатым приданым. А Надежда Михайловна Кристи Лекса была удостоена высокого звания Героя России.
В английском парламенте начинали бушевать страсти. Обстановка была накалена до предела. Никаких поступлений из колоний больше не было. Все корабли под английским флагом, вошедшие в 100-мильную зону, топились непонятными плавающими блюдцами под Индийским флагом. Ведь Индия, как и Афганистан с Пакистаном находились в состоянии войны с Британией. Турция капитулировала. Австро-Венгрия увязла в войне с Сербией. Участок для наступления был весьма ограничен Хорватией с одной стороны и Румынией с другой. Австрияки надеялись, что с юго-востока по сербам ударят союзные болгары. Но Болгария вовремя одумалась, глядя на пример Турции, и тут же заявила об нейтралитете, выйдя из союза с Германией. И в довершение всего в Венгрии поднялось восстание против австрияков. Венгры отказывались воевать с сербами, такими же славянами, как и они. И вообще заявили, что нет больше никакой Австро-Венгрии. Австрия сама по себе, а Венгрия сама. Всё это в совокупности повергло английское правительство в шок. Союзная Германия не торопилась атаковать ни Польшу, ни Францию. И получалось, что Англия оставалась одна против России, Польши, Франции, Индии, Пакистана и Афганистана. Это была катастрофа. Единственным утешением служило то, что королевство Великобритания являлось островным государством, дотянуться до которого было непросто. А её флот, хоть и немножко пощипанный, оставался сильнейшим из флотов мира.
Не лучшим образом обстояли дела и в Германии. Весь немецкий генералитет, вся военщина долгие годы готовилась к этой войне. Промышленность была поставлена на военные рельсы. Накапливались и муштровались огромные людские ресурсы и вдруг такой конфуз. Захвачены крохотные, беззащитные Нидерланды, Бельгия и Люксембург, которые сдались без боя. Весь высший комсостав мечтал о победах, орденах, воинской славе и завоёванных богатствах. Но в результате армия, ежедневно поглощавшая огромные ресурсы, стояла без движения. В стране назревал военный путч. Обо всём этом неоднократно докладывали кайзеру Германии Вильгельму Второму. А он в который раз перечитывал завещание Бисмарка: – Никогда не воюй с Россией! – но надо было на что-то решаться, иначе свергнут. Вилли взвешивал все за и против. Россия далеко. Польша не осмелится напасть первой, её армия слабовата. Значит, остаётся Франция. Быстрая победоносная война могла спасти его положение. А если не победоносная, то тоже не плохо. Можно обвинить в поражении тех же военных. Мол, плохо командовали и слабо подготовились. А мне выдавали желаемое за действительное. Немецкая воздушная разведка неоднократно посылала свои самолёты на территорию Франции с целью определить дислокацию французских войск. Но ни один самолёт так и не вернулся. В эфире лишь изредка звучало два русских слова: – Прикрой! Атакую! – а далее тишина. Но Кайзер всё же решился и вздохнул с облегчением. Германия без объявления войны напала на Францию. На первых порах всё шло преотличненько. По всей линии границы немецкие войска продвинулись на несколько десятков километров вглубь страны, не встречая особого сопротивления. Ведь у них были танки, которых у Франции не было вообще.
И тут из Берлина наш резидент Штирлиц доложил, что фельдмаршал Гудериан принял решение собрать в единый кулак все танки и совершить решительный бросок на Париж.
А у меня в Москве в штабе АДД (Авиации Дальнего Действия) шло совещание командармов. Вдруг дверь распахнулась и в неё вошёл сам государь. Без свиты и без орденов. В обычной полевой гимнастёрке.
– Сидите, господа генералы! Давайте вместе решать, как помочь французам. Сколько у нас уже дальних бомбардировщиков?
– Десять в строю и столько же на стапелях. Туполев с Петляковым обещают, что через месяц будут готовы! – доложил главком ГВФ.
– Подождать целый месяц мы можем. Гудериану как раз и понадобится месяц, чтобы собрать все танки в единую колонну. Они у него сейчас по всему фронту разбросаны. Вот задание для АДД. Начиная с завтрашнего дня начинайте бомбить все немецкие нефтеперегонные заводы и хранилища.
Подробные карты с их местонахождением нам предоставила наша резидентура в Германии. Методично, день за днём, вылетайте попарно на каждую цель. На обратном пути дозаправка в Кракове. У нас под Руаном две воздушных армады пока без дела обретаются. Один только истребительный корпус Баклагина воюет, но у него свои задачи. Командармам Аверьянову и Сигаеву отбыть в Руан, взять под свою руку каждый по армаде, и когда танковая группировка немцев встанет на марше без горючего, всех сжечь. Всех до единого. Такова моя воля! – закончил Кондрат свой приказ. Ну, прям, маршал Жуков. Только ростом повыше.
– Всего-то и делов! – улыбнулся Валерий Павлович своей Чкаловской улыбкой: – Всегда одно и тоже. В Японии всех на дно, Во Франции всех в огонь. Когда же мы с самолётов удобрения будем разбрасывать и реальную пользу приносить?
– По дояркам соскучился, Валерочка. Так не переживай. Во Франции их предостаточно. И все безотказные! – улыбнулся в ответ брат.
– Доярки и лётчики неразделимы! – сказал Володя Аверьянов.
– Звучит как тост!
В это же время в Питер вернулись освобождённые из плена моряки. Их встречали как героев. На одном из совещаний Главком Балтийского флота адмирал Эссен прямо заявил, что незаконно конфискованный российский корабль должен быть возвращён из Лондона любой ценой. Балтийский флот начал готовится к походу. Во всех трактирах и ресторанах моряки только и говорили о взятии Лондона. И полетели в Англию многочисленные шифровки от британской агентуры в Питере. Все они ложились на стол Первому Лорду Адмиралтейства Уинстону Черчиллю. Он тут же вызвал к себе из Германии адмирала Дёница:
– Русский медведь сам решил вылезти из своей берлоги. Нам остаётся лишь заманить его в ловушку и прихлопнуть. Прихлопнуть мощно. Что бы весь мир содрогнулся. Я стяну все корабли Британского флота в залив у устья Темзы и разверну их бортом к надвигающейся русской эскадре. Вы же, адмирал, должны также подогнать сюда весь свой флот. Это будет сильнейшее военно-морское соединение за всю историю человечества. Каждый дюйм моря будет пристрелян заранее. Мы потопим все их корабли и только тогда двинемся на Петербург. Северная столица России будет обречена и Москва будет вынуждена сдаться.
– Ваш план гениален. Я сегодня же распоряжусь о передислокации всего немецкого флота к устью Темзы. Наш совместный огонь будет настолько плотен, что вода закипит от снарядов! Лэхаим! – поднял свой бокал адмирал.
– Лэхаим! – ответил ему Первый Лорд.
* * *
А в Кремле тем временем произошло радостное событие. У Государя родился престолонаследник цесаревич Дмитрий. Празднества прокатились по всей России. Как-то брат спросил у меня:
– Что это ты удумал с посылкой нашей Балтийской эскадры в Лондон?
– Ничего нового я не придумал. Всё это уже было в нашем прошлом, но будущем. Или будущем из прошлого. Совсем запутался. Я много раз смотрел фильмы про Пёрл-Харбор и американские, и японские. Японцы долго готовились к этой атаке. У нас столько времени нет. Объяви, что до крестин цесаревича Балтийская эскадра не сдвинется с места, но сам с крестинами-то не торопись. А Главком ГВФ тем временем перекинет корпуса Павлова и Сиченко под Руан. С Великим князем Михаилом сам туда отбуду. Я теперь не наследник престола. Могу летать и рисковать сколько влезет.
Британцы с тевтонами ждут нас не раньше, чем через месяц. Пока крестины отгуляют, да пока целым флотом дотуда дошлёпают, мне хватит времени провести тренировки в какой-нибудь заводи. Наши Орланы с больших высот понаделали прекрасных снимков, где у них и что на якорях колтыхается.
Расставлю баржи с гравием, повтыкаю туда брёвен, на манер труб ихних линкоров и дредноутов в точности, как флот этих союзничков стоит и будем ребят туда гонять с учебными торпедами по сто раз на дню, пока не научатся каждый корабль узнавать в лицо. Повторим Пёрл-Харбор точь-в-точь. Если японцы в декабре 41-го команду к атаке дали словами: – Торо, торо, торо! – то мы пластинку Петра Лещенко запустим: – Эх раз, ещё раз, ещё много, много раз! – душевно поёт.
– Ну это на море. А на суше-то что? – спросил Государь.
– А на суше я тут в тетрадочке свои соображения изложил. Ознакомься на досуге. Ты же Верховный Главнокомандующий! Внеси свои поправки и сдай в Генштаб для подробной разработки. Зря что ли там у тебя генералы икру жрут.
– Сам-то там не особо геройствуй. Побереги себя! – сказал брат на прощание.
* * *
А в Лондоне готовились к торжествам в честь близкой победы над русским флотом. Уже были отчеканены памятные медали, Георг и Вильгельм заготовили поздравительные телеграммы. Моряки обеих флотилий целый месяц утюжили снарядами морскую гладь. Все пушки от мала до велика были развёрнуты на восток и пристреляны. Появление русских ожидалось не ранее, чем через неделю. Людям требовался отдых перед предстоящим сражением. И в субботу после обеда матросня с обоих флотов повалила на берег в увольнение. Во всех пивных слышалась англо-немецкая речь. Во все бордели выстраивались очереди. Девочки трудились с полной отдачей. А в чопорном Лондонском сити заведение майора Пронина принимало высший комсостав. По такому случаю куртизанки одели монашеские сутаны с полностью открытым задом. Они постоянно что-то роняли и нагибались, что бы понять. Такое зрелище не могло оставить равнодушными даже самых порядочных отцов семейств. Ведь монашки всегда считались самым запретным плодом. А ровно в полночь Смотрящая Кристи-Лекса передала в Центр лишь одно слово: – Расслабон! – этого было достаточно, чтобы за два часа до рассвета на всех аэродромах под Руаном была объявлена боевая тревога. Техники прогревали моторы, оружейники подвешивали боевые торпеды, а лётчики завтракали. Когда убрали посуду, то там же командиры авиакорпусов провели предполётную подготовку:
– Сейчас каждый командир эскадрильи получит пакет с приказом. Там будет указано точное время вылета и цель, которую надо атаковать. Никаких отвлекающих бомб не потребуется. Атака только торпедами с бреющего. Все стволы пушек и пулемётов неприятеля развёрнуты на восток в сторону моря. На судах почти никого. Только дежурная вахта. Потому заходить надо от города. Оттуда нас никто не ждёт. Задача не из сложных. Заход от Лондона, снижение, сброс торпеды, уход на свой аэродром. Там дозаправка горючим, подвеска новых торпед, стартовый завтрак, по сто грамм и снова в бой. Так методично, волна за волной, весь флот противника должен быть уничтожен. Приказ Государя ясен и точен:
– Всех на дно и берегите себя!
– Так мы пойдём, пожалуй? – спросил кто из комэсков.
– Не смею никого задерживать. По машинам! А вот генералов Сиченко и Павлова я попрошу остаться. Чего это вы вчера припозднились? Мы вас после обеда ждали, а вы под самый заход приземлились.
– Да по пути подсели в Кракове на дозаправку, а там перед нами за тем же села пара из АДД. Они-то и рассказали, что на дальних подступах к Парижу стоит целая колонна немецких танков без горючего. И выстроились-то свиным рылом, как псы-рыцари на Чудском озере. А нам-то всё равно мимо пролетать, вот и обвесились фосфорными шариками. Но два корпуса загрузить бомбочками – это дело не пяти минут. Вот и задержались.
– А с танковой колонной-то что? – спросил я.
– Так пожгли её всю. Такое зарево поднялось, что небу жарко стало. А когда боекомплекты снарядов в танках начали взрываться, то такой фейерверк получился, как в Москве в день рождения наследника Цесаревича.
– Почему сразу не доложили?
– Так устали и очень спать хотелось. Да за ужином ещё и по стаканчику махнули. Куда же с перегаром лезть на доклад! – объяснил генерал Павлов.
– Это хорошо, что вы Чудское озеро упомянули. Всех отличившихся представьте к ордену Александра Невского! – попросил я.
– Так все и отличились!
– Значит всех и представьте. А сейчас отдыхайте. Ваши корпуса вылетают последними. Задача будет добить тех, кто ещё не затонул. А мы с великим князем Михаилом пойдём замыкающими. Зачистим тех, кто остался наплаву. Похмелиться-то хотите? – поинтересовался я.
– А ты откуда знаешь? Вот умеешь ты, Андрюха, мысли читать!
* * *
За неделю до этих событий, президент Свободной Польши Феликс Эдмундович Дзержинский, получил тёплое, дружеское письмо от государя.
В нём император Кирилл Первый рекомендовал сконцентрировать всю кавалерию к западу от Познани. А когда увидят за горизонтом зарево выше неба, то форсировать Одер. Немцы-то мост крепко держат, но мост и не нужен вовсе. Конники вплавь легко переберутся на тот берег, держась за гривы коней. А уже далее после броска надо кольцом охватить Берлин и атакой со всех направлений овладеть вражеской столицей. Поддержку с воздуха кавалерии окажут польские пилоты. Зря что ли Саша Дорский их столько учил.
Аналогичное письмо получил и Главнокомандующий французскими войсками генерал Де Голь. С той лишь разницей, что ему рекомендовалось, как только увидит зарево, наступать по всему фронту. Сверху их прикроют Баклагинские асы. Ни один немецкий «Фоккер» или «Юнкерс» не сможет даже приблизиться к театру боевых действий. Эти письма не были прямыми приказами, но по своему содержанию не допускали каких либо отклонений в ходе наступательной операции. И Дзержинский, и Де Голь отлично поняли, что всё тщательно спланировано и невыполнение приведет лишь к ненужным жертвам в их же армиях. Единственно чего не могли предположить ни автор писем, ни его адресаты, так это то, что Костя Сиченко и Саша Павлов проявят инициативу и устроят феерическое, яркое шоу на два дня раньше.
И это было только на пользу. Конечно же из нашего Генштаба была утечка информации. Английская и немецкая разведки работали неслабо. Вот они и ожидали начала боевых действий гораздо позже. Фактор неожиданности сыграл свою роль.
Но я об этом узнал гораздо позже, когда англо-германский флот был потоплен. Русская эскадра встала на рейде Лондона. Жерла пушек были обращены в сторону Букингемского дворца. Польская кавалерия захватила Берлин, а кайзер Вильгельм Второй сдался в плен. А я-то уже вспомнил мотив и записал слова: – «Едут, едут по Берлину наши казаки!» – эх, Кондрат, такую песню испортил. А над всеми тремя столицами Тройственного союза, Берлином, Веной и Лондоном от зари до зари кружили «Орлы», но сбрасывали не бомбы, а листовки с воззваниями к Безоговорочной капитуляции. Польша под шумок вернула себе свои же земли в Силезии. Бельгия и Нидерланды турнули со своей территории немчуру и теперь прикидывали, что бы прихватить в счет контрибуции. Франция не стала дожидаться конца войны и твёрдой рукой вернула себе Эльзас и Лотарингию, когда-то отнятые у них Пруссией. А в далёкой Москве, молодой, но очень талантливый дипломат, Серёжа Лавров, помогал Государю составить текст Акта о Безоговорочной капитуляции. Вернее составлял Акт Сергей, а брат лишь помогал ему.
– Сергей Викторович, данный акт должен заключать в себе не только факт нашей абсолютной Победы, но и стать залогом всей безопасности Европы в дальнейшем. Как вы считаете?
– Государь, именно этим я и занимаюсь. Сам акт это лишь основополагающий документ. А вот к нему будет прилагаться много сопутствующих соглашений, порою секретных, которые и позволят превратить Европу в самый безопасный континент!
– И как Вы себе это представляете?
– Надо создать Организацию Объединённых Наций, сокращенно ООН, и все спорные вопросы, вплоть до локальных конфликтов, решать именно там. За столом переговоров, а не на поле боя!
– И где же вы предполагаете расположить такой авторитетный орган управления всем миром?
– Да конечно же у нас в Санкт-Петербурге. В здании Двенадцати коллегий, что на Васильевском острове. Сейчас там Питерский Университет расположен, но ему там тесно. Надо строить новый комплекс зданий для него. А вот для ООН там самый раз. В здании три этажа и двенадцать секций. Если в каждой секции отдать по этажу каждой державе, то уже сможем разместить сразу 36 стран. А больше пока и не наберётся. А по мере увеличения стран участниц, здание можно пристраивать. Ну, как-то так.
– Это же прекрасная идея, Сергей Викторович! Каждый универ должен стать целым комплексом зданий со своими лабораториями, кампусом, театром и даже стадионом. И в каждом крупном городе должны строиться такие Дворцы науки. В виде ракет, устремлённых в бесконечность Вселенной! – тут брат наверняка представил себе Сталинскую высотку МГУ. И он уже точно знал, кто в ближайшее время станет Министром иностранных дел России.
* * *
В Москве на Ходынском аэродроме меня встречала моя великая княгиня Зинаида Павловна. И уже в который раз прозвучал наш пароль:
– С прилётом, любимый! – и долгий, долгий поцелуй. Но на этот раз вместе с нею меня встречали мои великие князья Юрий Андреевич и Артём Андреевич. Наша гордость и опора на всю оставшуюся жизнь.
Парад Победы состоялся на Красной площади перед Кремлём через пару месяцев после подписания Акта о Безоговорочной капитуляции всеми правителями Тройственного Союза. Командовал парадом я верхом на белоснежном Бэрриморе. А принимал парад Государь, на ярко-рыжей кобыле Фру-Фру! На тренировках всё проходило гладко. И мой конь и его лошадка вели себя смирно и выполняли все команды четко и слаженно. Но вот на параде, чуть не случился конфуз. Видно, что все эти пробные выездки, лошадки восприняли, как что-то особенное, что готовилось специально для них. Когда я уже был готов подскакать к брату и доложить ему о готовности парада, ко мне наклонился мой адъютант, Юрка Коновалов, и шепнул:
– Беломор недоброе задумал! – а когда заглянул к нему под брюхо, то добавил: – И даже уже изготовился!
Надо было что-то делать. Но что? Выручил Юра и показал Бэрримору кинжал со словами:
– Даже и не думай. Хоть шаг сделаешь к этой кобыле, то сей секунд мерином станешь! Ты меня знаешь. Не зря же я Коновалов! – и для пущей убедительности Юрий наполовину обнажил кинжал из ножен. От этих угроз Беломор тут же как-то сник и морально и, главное, физически. Казалось бы проблема устранена. Но не тут то было. Фру-Фру рассуждала чисто по-женски. А женская логика не поддаётся пониманию. Она решила, что все эти приготовления были связаны с тем, что её хотят выдать замуж за самого красивого жеребца Российской Империи. И церемония их воссоединения должна пройти именно так. При огромном скоплении народа и громкую музыку оркестров. Она была по-женски счастлива. Но вот с женихом творилось что-то неладное. Ещё пару минут назад он просто сгорал от желания, аж дым из ушей валил, а тут как-то скис и обмяк. Но это ничего, пораскинула она своими кобыльими мозгами. И не таких взбодряла. И она, развернувшись к Бэрримору крупом, кокетливо задрала свой пышный, рыжий хвост. Но тут и к ней подскакал мой верный адьютант и прошипел в самое ухо:
– Хвост опусти, волчья сыть! А не то отсеку его по самые корни! Нечем будет слепней отгонять! – и для убедительности взялся за рукоять казачьей шашки:
– А гриву покрашу перекисью! И будут тебя на конюшне все звать Хрум-Хрум, тучка крашена!
Фру-Фру могла стерпеть всё, шпоры, тугую подпругу и даже удар плетью от нетерпеливого всадника. Но угрозу своей внешности она перенести не смогла бы. Не то что отрубленный хвост и крашенную гриву. Она бы не стерпела даже немодную попону. И её хвост, как-то сам собою обвис и занял надлежащее ему место.
Парад продолжался. Ни зрители, ни атташе, ни дипломатический корпус не обратили внимания на эту минутную заминку. Знамёна поверженных государств были брошены к подножию постамента памятника Минину и Пожарскому. Трибуна для Государя и свиты возвышалась на Лобном месте. В назидание царственным потомкам о том, что от трона до плахи только шаг. Войска входили на Красную площадь со стороны Тверской, четко печатали шаг по брусчатке и растекались на два потока по Васильевскому спуску. Над парадом проплывали и «Орлы», и «Орланы», и новейшие истребители Соколы. А над всем этим великолепием звучала Песнь о Вещем Олеге: