После торжественного кремлёвского застолья в честь Победы, мы с братом удалились в его личные покои. Было о чем потолковать.

– Что, братик? Завершили мы победоносно Первую Мировую войну. Есть, что отметить! – сказал Государь и накатил по первой.

– Так главная ценность не в том, что победили. В прошлой истории победили тож. Но какой кровью? Да ещё и революцией. А сколько миллионов жизней уберегли от той мировой бойни. Война в той истории длилась четыре года, а мы за два управились. И почти без потерь с нашей стороны! – ответил я.

– Что значит почти?

– При атаке на англо-немецкий флот погибли командир звена Александр Гордеев и лётчик Игорь Царёв. Вечная им память.

– Войны без потерь не бывает. Не я это придумал! – сказал брат и мы выпили не чокаясь.

– А представляешь, как бы всё выглядело, если бы мой Беломор и твоя Фру-Фру сыграли свадьбу при всём честнОм народе! Нас бы они сразу выкинули из сёдел, чтоб не мешали обряду бракосочетания. И лежали бы мы с тобой сейчас у Склифосовского с переломами. Спасибо Коновалу, что спас нас от такого конфуза! – сказал я и накатил по второй.

– Ты говорил, что он у тебя в генералы рвётся? Что же, заслужил. Спас Августейшую фамилию от позора. За защиту чести и достоинства Царствующего дома сегодня же произведу его в генерал-майоры.

– А я его из адъютантов повышу. И станет он флигель-адъютант!

– Ну а сам-то чем собираешься заняться?

– Да вот хочу на ближайшие несколько лет возглавить Министерство авиационной промышленности. По образованию я конструкторам и в подмётки не гожусь, но помню какие машины пошли в серию, а какие нет Так вот, чтобы Туполев, Ильюшин, Поликарпов, Лавочкин, Микоян с Гуревичем, Яковлев, Петляков и многие, многие другие не тратили силы зря, я и буду чуточку корректировать их изобретательскую деятельность.

– А про Игоря Сикорского забыл? – спросил брат.

– Нет. Про него-то я как раз помню. Он будет у меня в любимчиках. Недавно меня сподобил Господь познакомиться с очень интересным человеком, Борисом Николаевичем Юрьевым. Именно он стоял у истоков русского вертолётостроения. А Сикорский, после эмиграции, делал тоже самое в Штатах. Но это в той истории. А в нашей я объединю их усилия и первый вертолёт Россия получит первой в мире. Мне и подсказать-то им придётся лишь устройство автомата перекоса. Остальное сами допетрят!

– А как же Камов и Миль? – поинтересовался брат.

– Михаил Леонтьевич Миль и Николай Ильич Камов пока ещё у себя в Иркутске в начальную гимназию ходят. Но я уже за ними внимательно наблюдаю. И как только гимназию закончат, добро пожаловать в Москву учениками к Юрьеву и Сикорскому. А уж какие конструкции вертолётов им подсказать, хотя бы в виде карикатур, я знаю. И вот тогда сдам Авиапром кому поумнее и пограмотнее, а сам пойду рядовым испытателем на вертушки. Для этого у меня если и не мозгов, то опыта хватит.

– Ловко ты всё это для себя распланировал, Андрюшенок! А мне вот приходится разгребать все завалы и во внешней политике, и во внутренней, и в экономии. Голова просто кругом идёт! – посетовал брат.

– А что это ты читаешь? – спросил я брата.

– Перечитываю послепетровскую историю. Надо учиться у предков.

– Смешно!

– Что ты видишь смешного в истории? – удивился брат.

– В истории ничего. А вот в том что я читаю и перечитываю за тобой то же самое. Как когда-то в детстве. Вот тебе какой период послепетровской эпохи больше всего нравится?

– Конечно же правление Елизаветы Петровны, а затем и Екатерины Великой.

– Вот и мне тоже. Особенно правление Елизаветы. Я его раз пять перечитал. Интересное было время. Весёлое.

– Ну так это уже в прошлом. А в сегодняшнем Авиапроме, что будешь делать?

– Организую лишь два КаБэ. Одно Туполевское по бомбардировщикам от самых малых фронтовых и до АДД. И одно Поликарповское для истребителей. Конечно, конкуренция – двигатель прогресса. Но что толку-то когда и Яковлев, и Лавочкин, и Микоян с Гуревичем создавали каждый свой, но практически один и тот же истребитель. У кого-то скоростёнка была побольше, кто-то высоту быстрее набирал, кто-то виражи крутил проворнее. Так вот и пусть все вместе создадут одну машину на всех. И что бы не было ни ЯКов, ни МИГов, ни ЛАГов. Вот есть же у нас общее название для всех бомбардировщиков – «Орёл». А далее последуют только цифры модификации.

– Было бы здорово и для истребителей дать общее название, что бы никому из конструкторов обидно не было? – ответил я.

– Ну и как думаешь назвать будущее семейство истребителей?

– Раз «Орлы» у нас уже есть, то эти пусть будут «Соколы»! А когда метро до Ходынки пророем, то и станцию так назовём. Что бы было, как в старой солдатской песне:

– Звучит как тост!