— Она в порядке, не думаю, что моя жена и наша мама покусают ее, — Николас смеется, поднося бутылку пива к губам и делая глоток.

Я виновато перевожу взгляд с кухни в гостиную, где Ноэл с мамой и Кейси, последние полчаса заняты упаковкой подарков. Будет лучше не говорить ее брату о том, что я не волнуюсь о Ноэл, потому что я слишком занят мечтами о ее киске и тех маленьких хриплых стонах, которые она издавала каждый раз, когда я двигал пальцами внутри нее.

Господи, она сексуальная, когда кончает. Черт, она сексуальная, когда просто стоит там, дышит.

Пока Реджи занят снаружи проверкой лампочек и убеждением, что все его освещение в рабочем состоянии для конкурса, который состоится сегодня вечером, Николас решил, что нам нужно немного времени тет-а-тет на кухне. Я выпил последние две бутылки, игнорируя его сверкающие глаза и его шутки о моем беспокойстве за его сестру, каждый раз, когда я смотрю через плечо.

Я просто хочу посмотреть на нее один раз. Один взгляд на ее зад, в этих черных леггинсах, не оставляющих простора для воображения, которые она надела, когда мы вернулись домой с торгового центра. Черт, этот зад. Очень, очень хороший зад.

— Перестань представлять мою сестру голой и сфокусируйся, — брюзжит Николас, указывая на меня бутылкой. — Какие у тебя намерения относительно Леон?

Я поднимаю бровь на его вопрос и отпиваю свое пиво, чтобы взять минуту на размышления. Думаю, Ноэл не оценит, если я скажу ему отвалить. Мысленно я обращался за помощью к «Чтобы сделал Логан?» каждый раз, когда Николас допекал меня вчера на экскурсии по дому. Что бы сделала Логан?.

Сейчас меня не волнует, что сделал бы этот болван. Его здесь нет, а я здесь.

— Какое тебе дело до моих намерений? Выглядит так, будто все, что тебя волнует — это подкалывание сестры, — отвечаю я.

Николас ставит бутылку, скрещивает руки на груди и наклоняется на стуле назад на двух ножках.

— Не правда. Леон просто принимает все, потому что она никогда не защищает себя.

— Не очень хорошая причина заставлять ее чувствовать себя дерьмом все время, — я насмехаюсь.

Он пожимает плечами.

— У тебя есть семья, ты знаешь как это. Мы дразним друг друга и придираемся, но, в конце концов, мы любим друг друга.

Глазами он сверлит меня, как будто он чертовски хорошо знает, что у меня нет семьи, и от этого я себя не комфортно чувствую. Я только киваю головой, делая вид, будто знаю все, что нужно знать о семейной любви.

— Сколько ты зарабатываешь за год?

Я дергаю головой от внезапной смены темы и пытаюсь отогнать мысли о Ноэл, стоящей в своей спальне, на ней нет ничего кроме полоски скотча, пытаюсь вспомнить что, черт возьми, я говорил, когда он задавал этот же вопрос вчера.

— Эм, около трехсот тысяч.

Мне физически больно произносить это, зная, что Ноэл была с тем парнем. В войсках я едва ли зарабатываю чуть больше десятой части от этой суммы.

— Точно, и сколько у тебя клиентов, как у финансового менеджера? — Николас быстро спрашивает.

— Ох, семьдесят четыре.

— А ты разве финансовый менеджер, а не инвестиционный банкир? — он спрашивает вскользь.

Я повторяю мысленно его последний вопрос и понимаю как облажался.

Сукин сын!

— Это практически одно и то же, — я глупо говорю ему, вообще не имея понятия, правда ли это.

Ножки стула Николаса стукаются о кухонный пол, и он бьет ладонями по столу.

— Ну все, с меня хватит этого дерьма. Я знаю, что ты не Логан, — он говорит мне, качая головой.

У меня открывается рот, он выдвигает стул из-за стола, поднимается и идет к холодильнику, берет еще два пива. Открывашкой-магнитом в форме карамельной трости, он молча откупоривает бутылки, возвращается к столу и толкает одну бутылку мне. Садясь обратно на стул, он делает глоток пива и ставит бутылку на стол. Тем временем я все еще сижу с открытым ртом, пиво которое я уже выпил, сворачивается у меня в животе, пока я пытаюсь быстро придумать что-то в защиту себя от того, что он только что сказал.

— Расслабься, чувак, я не собираюсь надирать тебе задницу или бежать и рассказывать родителям, — Николас хихикает.

— Как будто ты надрал бы мне задницу. Я бы размазал тебя по полу, — я говорю тихо, угроза — единственные слова, которые я могу придумать, желая понять, откуда, черт возьми, он знает, что я — не Логан. Неубедительное было оправдание моего небольшого южного акцента, так ведь? Это не моя долбанная вина, почти весь взвод был переполнен техасцами, и я полтора года слушал их болтовню и словечки. И перенял это, черт возьми.

— Не понимаю о чем ты. Если не Логан, кто я тогда? — я спрашиваю, направляя вопрос ему, избавляясь от беспокойства.

— Это я и хочу узнать, потому что я уверен, черт возьми, что ты НЕ Логан Мастерс. Я болтал по ФейсТайму с этим болваном и ты, дружок, не он.

Ох, дерьмо. Ох, срань господня.

— Что? Ноэл знает об этом? Почему, блин, ты не сказал ничего раньше? — я раздраженно спрашиваю.

— Нет, она понятия не имеет. Я звонил ей по ФейсТайму около трех месяцев назад, и она была в душе. Дятел поднял трубку и проболтал мне все уши о том, сколько денег он заработал в этом месяце, — Николас говорит с гримасой. — Серьезно, он пятнадцать минут говорил о своем счете в банке и о средствах для волос, которыми он пользуется. Даже если бы я не видел лицо этого парня ранее, я бы догадался через минуту после того, как ты открыл рот и не болтал бы только о себе.

Я даже не знаю, что на это сказать. Итак, Николас знает, но, в конце концов, это не потому, что я облажался. Он видел тупицу ранее и знал, как он выглядит. Столько сколько смогу заставлю его держать рот на замке до конца Рождества, Ноэл должна быть в порядке и не должна беспокоиться о том, что испортит праздник семье.

— Ты не можешь ничего рассказать, парень. Она не хочет, чтобы ваши родители знали.

— Знали что? Очевидно, что она рассталась с этим поцем и убедила тебя, кем бы ты ни был, притвориться им, так что моя мама не будет надоедать ей с тем, чтобы она остепенилась, — он говорит. — Что, так или иначе, бессмысленно. Наша мама не заткнется, пока Леон не наденет белое платье и не пойдет к алтарю. И даже после этого, она продолжит пилить ее, чтобы была правильной и радовала мужа.

Мой рот остается закрытым, не желая выдавать все секреты Ноэл. Она не хотела, чтобы они знали, что случилось, и я не хочу подрывать ее доверие ко мне.

— Дерьмо. Есть ведь еще что-то? Она ведь не бросила работу? Ооооооу, черт, она бросила, так ведь? Черт, у мамы будет сердечный приступ, — добавляет Николас.

— Я не подтвердил ничего из того, что ты только что сказал, — я скриплю зубами. — Если ты решишь побежать к мамочке с папочкой, просто помни, что я не сказал ни слова.

Николас хватает пиво и делает глоток.

— Это не мой секрет, чтобы рассказывать его, так что не беспокойся. Мой рот на замке.

— Почему ты ничего не сказал раньше? И почему ты не поговорил с Ноэл об этом? Почему со мной? — спрашиваю я.

— Ммм, я просто хотел посмотреть, сколько, вы двое придурков, сможете хранить эту хрень. Это было довольно смешно, — Николас смеется. — Но потом Леон начала выглядеть милой-премилой, всякий раз, когда видела тебя, начала вести себя как «старая» Леон, вместо той, которая слишком хороша для нас. А сейчас я просто хочу убедиться, что ты не облапошишь ее, потому что иначе, я отдам Санте и его восьми крошечным оленям твою задницу. И позволь сказать тебе, они, может, и называются крошечными, но эти рога бьют как сучки.

— Я не собираюсь обманывать ее, — я успокаиваю его.

Трахать ее, это да. Надеюсь, сотню раз, прежде чем мне нужно будет уйти от нее. Но я никогда не сделаю ей больно.

— Она много значит для меня, — я признаю. — Я просто хочу, чтобы она была счастлива, что бы для этого не потребовалось.

— Хорошо, пока наши желания совпадают. Если Леон счастлива — все счастливы. Логан был придурком и совсем ей не подходил. Ты кажешься хорошим человеком…

— Сэм, Сэм Стокинг.

Он закатывается от смеха, указывая мне бутылкой, ожидая, чтобы я чокнулся своей об его.

— Сэм Стокинг и Ноэл Холлидэй, — он задумывается, когда я прислоняюсь горлышком своей бутылки к его. — Знаешь, если ты задумаешь жениться на ней, моя мама настоит на том, чтобы она оставила двойную фамилию Холидэй-Стокинг , от этого Ноэл точно отъедет в сумасшедший город. Веселись, парень!

Ноэл Стокинг, Ноэл Холидэй-Стокинг. Миссис Ноэл Стокинг.

Матерь божья, я превращаюсь в девочку-подростка, в двух секундах от того, что бы писать ее имя в секретном дневнике.

— Должен сказать, я удивлен, что ты продержался так долго, чувак. Эта семейка просто сумасшедшая. Леон достойна хорошего парня и никому не говори, что я сказал это или я пырну тебя ножом, но я верю, что ты хороший парень. Мистер Сэм Стокинг, — Николас говорит с улыбкой. — Просто радуй ее. Она хорошо выглядит здесь, дома. Не нервная, легко улыбается и много смеется. Этот кусок дерьма изменил ее, когда она начала встречаться с ним. Ты знал, что из-за него она не приехала домой на прошлое Рождество?

Я отрицательно качаю головой, чувствуя вину за то, что слышу это от Николаса, а не от Ноэл. Это похоже на вторжение в личное. Как будто я маньяк, пробравшийся в ее дом и роющийся в ее нижнем белье.

Мне интересно, она все еще в том же красном кружеве, которое было на ней ранее? Ее грудь в той тонкой ткани была прекрасна.

— Они тогда только начали встречаться, — Николас продолжает, быстро вытаскивая меня из моих грязных мыслей о его сестре. Он убедил ее остаться в Сиэтле с ним, и убедил в том, что она может приехать домой в любое время. Моих родителей убило то, что она не приехала в том году. Этот засранец изменил ее, и заставил ее чувствовать, что она должна быть кем-то другим, чтобы соответствовать ему с его богатой семьей, и его дружкам с задранными носами. Но с тобой она снова наша Леон. Так что, чтобы ты не делал, продолжай.

Я слышу смех, раздающийся по коридору с гостиной, и сразу замечаю Ноэл среди двух других женщин. Мое сердце бьется быстрее и мне интересно, сколько эта ерунда с упаковыванием будет длиться, до того, как я уложу ее на кровать и возьму голой.

— КОД КРАСНЫЙ! ПОВТОРЯЮ КОД КРАСНЫЙ! — Реджи кричит, распахивая дверь и проносясь на кухню, снег с его волос и плеч летит во все стороны.

— ПРЯНИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК УПАЛ! ПРЯНИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК УПАЛ! — кричит он, резко останавливаясь у нашего стола. — В этом пиве есть молоко?

Я в замешательстве перевожу взгляд с бутылки пива в моей руке на папу Ноэл, пока он стряхивает снег с волос.

— Ох, нет. Это отвратительно, — я говорю ему.

— Хорошо. Никакого молока в твоем пиве, никакого пениса в Эгг-ноге моей дочери, — он кричит на меня, прежде чем снова начинает панически вопить и топать снежными ботинками по кухонному полу.

— Я СКАЗАЛ КОД КРАСНЫЙ! ЧЕГО ВЫ СИДИТЕ НА ЗАДНИЦАХ?

— Какого черта творится? — я спрашиваю Николаса.

— Думаю, папа хочет, чтобы ты держал свой член подальше от моей сестры, — он повторяет.

— Нет, дерьмо, я понял этот прикол, — я говорю ему, закатывая глаза. — Код красный, что это такое?

Николас вздыхает и поднимается со стула.

— Это, мой друг, значит, что если ты не хочешь, чтобы тебя вытащили на снег в ближайший час помогать папе чинить все что ломается в снежной стране чудес, лучше поторопись. Беги и спаси себя.

Ох, черт, нет! У меня планы на голую женщину этим вечером. Мне никогда не удастся снова получить бонус, если я проведу следующий час на морозе, слушая крики Реджи о молоке.

Спустя пару секунд, в комнату вбегает Ноэл, снимает пальто с крючка на задней двери, и скользит ногами в большие неуклюжие отцовские сапоги.

— ГДЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВСЕ УДЛИННИТЕЛИ? КТО СПРЯТАЛ МОИ ЗАПАСНЫЕ ПРЕДОХРАНИТЕЛИ? БЕВ, ЗВОНИ КОПАМ, НАС ОГРАБИЛИ!

Голос Реджи заглушается в подвале под нами, в сопровождении чего-то падающего вместе с ним.

— УЖЕ НЕ НАДО! НАШЕЛ ПРЕДОХРАНИТЕЛИ! НИКОЛАС, СЪЕЗДИ НА СКЛАД И КУПИ ПЯТНАДЦАТЬ ЕЛОК! У ДЖОНА БАРКЕРА, ТРЕМЯ ДОМАМИ НИЖЕ, НА ДЕСЯТЬ БОЛЬШЕ ЕЛОК, ЧЕМ У МЕНЯ! Я НЕ ПОЗВОЛЮ ЭТОМУ УБЛЮДКУ ВЫИГРАТЬ В ЭТОМ ГОДУ!

— Господи Иисусе, — тихо говорит Николас. — Он выжил из ума.

Ноэл заканчивает застегивать пальто, достает шарф и накидывает на пальто, оборачивая его вокруг шеи.

— Будь лапочкой. Этот конкурс освещения — единственная вещь, ради которой он живет.

— Что там, мама? — Николас спрашивает.

— РАДИ СВЯТОГО ЧЕДАРА, РЕДЖИ, ТЫ НЕ КУПИШЬ ПЯТНАДЦАТЬ ЕЛОК, ГЛУПЫЙ ТЫ СТАРПЕР! — их мама кричит на отца из гостиной.

— Вы говорили? — Ноэл спрашивает брата, разворачивая большие зеленые глаза ко мне.

Я молча смотрю, как они умоляюще расширяются, как у щеночка.

— Можешь, пожалуйста, помочь? — она спрашивает меня, надувая губки.

Черт. Это не вписывается в мои планы на голую женщину.

С расстроенным вздохом я поднимаюсь со стула, Ноэл хлопает в ладоши в ликовании, быстро хватая другое пальто с вешалки рядом с ней, бросает мне.

Ага, это официально. Если я выбираю сделать что-то, чтобы увидеть это выражение на лице Ноэл, вместо того, чтобы взять ее голой сверху на мне, думаю, пришло время признать поражение и сдаться.

— НЕ ГОВОРИ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, ДЬЯВОЛЬСКАЯ ЖЕНЩИНА! — Реджи вопит из подвала. — НИКОЛАС! Я НЕ СЛЫШУ, ЧТО ТЫ СЕЛ В МАШИНУ, И ПОЕХАЛ ПОКУПАТЬ МНЕ ЧЕРТОВЫ ДЕРЕВЬЯ! НОЭЛ, НАЧНИ ПРОВЕРЯТЬ ЛАМПЫ В МАСТЕРСКОЙ САНТЫ И НАБРЫЗГАЙ ТАМ ОСВЕЖИТЕЛЕМ. ЛОГАН, ТЫ ЛУЧШЕ БЕГИ, ПОТОМУ ЧТО ТАМ ПАХНЕТ ТАК, БУДТО ТЫ ПИЛ ТАМ МОЛОКО!

Я быстро натягиваю пальто, которое Ноэл бросила мне, и позволяю ей взять мою руку и вытянуть меня на снег до того, как Реджи поднимется и затолкает всю коробку предохранителей в мой зад.

Поражение не так плохо, как я думал. Я влюбился в эту женщину, и ничего не могу с этим поделать. Кроме как убежать от ее помешанного на рождественском освещении отца.