На следующее утро позвонила Макс Фуллер – узнать, как продвигаются дела с их книгами. После всех этих идиотов-родственников Дэни с удовольствием пообщалась с Макс словно с давней, близкой подругой.

Сайлас поделился с Макс своими догадками о дневнике.

– Вполне возможно, – ответила Макс. – Помню, Моррис как-то говорил, что у него есть потребность записывать все свои мысли и впечатления – это помогло бы ему впоследствии в работе над романами, – но он не хотел, чтобы кто-нибудь их читал. Возможно, он и вел дневник, но перед смертью наверняка его сжег. Обычно, закончив работу над очередным романом, он сжигал все черновики как ненужные. Дневник он мог и не сжечь, а просто спрятать.

– Неужели, – вмешалась в разговор Дэни, – дневник действительно представляет такую ценность, что все родственники за ним охотятся?

– Готова поспорить, что да. Вряд ли в нем есть что-то о самом Моррисе, но о других знаменитостях – да. Ведь Моррису приходилось вращаться в очень высоких кругах. За дневником могут охотиться как издатели, падкие до всякого рода пикантных подробностей, так и сами знаменитости, готовые отдать большие деньги, только бы эта информация не всплыла на поверхность. А может быть, там просто какие-нибудь философские размышления Морриса о жизни – это тоже очень интересно.

– Поэтому я и не хочу, – сказал Сайлас, – чтобы дневник попал в руки этого придурка Хазлетта, – одному Богу известно, что он с ним сделает.

– Скорее всего, – предположила Макс, – пустит с молотка за кругленькую сумму. Знаете что, ребята? Если найдете дневник, дайте почитать. Мне тоже интересно!

Дэни напряглась. Макс в отличие от родственников казалась ей вполне надежной – но кто знает…

– Видите ли, – произнесла Дэни, – мы не можем дать его вам без разрешения адвоката – а адвокат вряд ли разрешит. Думаю, вам придется подождать как минимум полгода, пока дом и все его содержимое не станет нашей собственностью. Если, конечно, это произойдет.

– Что ж, – помолчав с минуту, произнесла Макс, – я вас понимаю. Всего доброго! Если будут какие-нибудь новости, звоните.

– Всего доброго! – Дэни повесила рубку.

– Если Моррис действительно не хотел, чтобы его дневник был опубликован, – произнесла Дэни, присаживаясь на чашу в руках Чакмула, – мы должны найти их хотя бы для того, чтобы их не нашел кто-то другой. Неужели Хазлетт верит, что мы ему их так просто отдадим?

– Если бы мы ничего не знали, – ответил Сайлас, – мы бы ничего и не заподозрили. Найдя тетрадку, мы не стали бы сомневаться, что это дневники его тетушки.

– Но мы могли бы их прочесть – просто из любопытства.

– Поэтому он и просил нас не читать их.

– Но ты, разумеется, не собираешься сдержать данное ему обещание?

– Обязательно сдержу. Тут совесть моя будет чиста. Дэни удивленно посмотрела на него.

– Я обещал ему не читать дневников его тетушки, – улыбнулся Сайлас. – О дневниках Морриса речи не было.

Дэни рассмеялась.

– Я никогда не нарушаю своих обещаний, – произнес Сайлас, подходя к ней. – Никогда. И никогда не меняю своих решений.

Дэни поняла, что он имеет в виду.

И это пугало ее. Точнее, она просто не знала, как реагировать на такие его заявления. До встречи с Сайласом вся ее жизнь была простой, ясной, разложенной по полочкам. Поэтому, собственно, она и предпочитала быть школьной учительницей, а не писать романы. И заводить романов Дэни тоже не собиралась. Целых десять лет она ничего не меняла в своей личной жизни, встречалась с Томасом Риветтом, хотя страсти друг к другу они не питали. Томас в конце концов увлекся некоей темпераментной брюнеткой, и они расстались, после чего Дэни предпочитала не заводить больше романов.

До сих пор это было просто. До сих пор никто не смотрел на нее так, как сейчас смотрит Сайлас, – возбуждая ее одним лишь взглядом. Разум Дэни противился этому искушению, но оно росло с каждым днем.

Сайлас продолжал наступать, и Дэни попыталась уйти.

– Сайлас… не надо… мы не должны…

– Не должны? Это почему же? Что, собственно говоря, нам мешает?

– Черт побери, Сайлас…

– Раньше ты не ругалась!

– С тобой иначе нельзя!

– Это верно! – самодовольно усмехнулся он.

– Не надо, Сайлас…

– Дэни, не строй из себя невинную девочку! Я же вижу, что ты хочешь!

– Да у тебя просто голова не в порядке!

– Не знаю, как голова, – усмехнулся он, – но кое-что у меня в полном порядке!

Эта немудреная шутка так рассмешила Дэни, что она стала хохотать как безумная и, не видя, что у нее за спиной фонтан, свалилась в него.

Когда она выплыла, отплевываясь, Сайлас уже стоял рядом.

– Речная нимфа! – рассмеялся он, прижимая к себе Дэни. – Я поймал речную нимфу!

– Сайлас!.. – слабо запротестовала Дэни, но он приложил палец к ее губам.

– Все будет хорошо, Дэни. Все будет хорошо… Дэни в этом не сомневалась. Конечно, все будет хорошо, иначе и быть не может…

Под мокрой блузкой отчетливо вырисовывалась грудь – бюстгальтера на Дэни не было. Сайлас нежно коснулся ее груди, и Дэни замерла от нахлынувшего желания. Дэни боялась лишь одного – что Сайлас вдруг перестанет ее ласкать, в то время как она жаждала все новых и новых, еще неизведанных ощущений.

Сайлас знал, что теперь это уже не в силах остановить никто и ничто – ни полиция, ни Хазлетт, ни Кармайкл, ни Пепита… И все же в любой момент кто-нибудь из них может появиться. Пожалуй, лучше пойти в дом.

Сайлас подхватил Дэни на руки и понес наверх, по дороге снимая с нее промокшую насквозь одежду.

Дэни больше не сомневалась в том, правильно ли поступает; ее мучило другое – не разочаруется ли в ней Сайлас?

– Сайлас, – едва слышно произнесла она, – я должна тебе кое в чем признаться.

– В чем, Дэни? – спросил он. Что бы она ни сказала, сегодня все свершится.

– Я боюсь разочаровать тебя… Я совершенно неопытна!

Сайлас не поверил своим ушам. Неопытна? Это в тридцать-то лет?! И все-таки надо выяснить, что у нее за проблемы.

– В чем же ты хочешь мне признаться? Поколебавшись, Дэни сказала:

– Ты не поверишь, но я занималась сексом всего два раза в жизни – в колледже, с однокурсником. Вспоминаю об этом с отвращением. Потом я целых десять лет встречалась с одним мужчиной, который не настаивал на сексуальных отношениях, и, признаться, в глубине души я была этому рада.

– Неужели у тебя никогда не возникало желания? – удивился Сайлас.

– До тебя – нет, – призналась Дэни.

Помолчав, Сайлас произнес:

– Расслабься. Все будет хорошо, Дэни. – Он улыбнулся. – Обещай мне лишь одно.

– Что?

– Что ты не завизжишь, если вдруг снова увидишь Морриса.

– Боишься, что у тебя упадет? – спросила Дэни, удивившись, что способна так выражаться.

– Ну ты даешь! – рассмеялся Сайлас. – Я просто боялся, что своим визгом ты оглушишь меня!

– А если я все-таки завизжу?

– Я накажу тебя, – улыбнулся он.

– Как?

– Зацелую до смерти. Вот так! – Он поцеловал ее. – Или так! Нет, лучше так…

С каждым новым поцелуем Дэни чувствовала себя все раскованнее. Сайлас ничем не напоминал ее первого, теперь уже почти забытого любовника. Он был старше, опытнее, терпеливее. Чувствовалось, что главным для него было не удовлетворение похоти, хотя мужчина он был сильный, а достижение духовной близости и гармонии с женщиной. Сайласу она могла вполне доверять.

Все тело Дэни, каждая клеточка откликалась на малейшее прикосновение умелых рук, губ, языка… Вскоре Сайлас вошел в нее, и в следующее мгновение мир взорвался миллионами разноцветных огней, это было настоящее волшебство.

* * *

Дэни хорошо было лежать рядом с Сайласом, ощущая разгоряченной кожей тепло его тела. Он боялась пошевелиться, чтобы не разрушить блаженство. И дело было не только в сексе. Дэни вдруг с удивлением осознала, что впервые в жизни почувствовала себя свободной, освободилась от тяжести, обременявшей ее долгие годы. Теперь Дэни была наконец уверена, что встретила человека, которого может любить, с которым может прожить долгую и счастливую жизнь…

Не слишком ли она самоуверенна? Так ведь часто бывает – внезапно вспыхнувшая страсть, бросившая двоих в объятия друг друга, а потом…

Дэни поежилась, пытаясь отогнать эту неизвестно откуда взявшуюся нотку сомнения, но та не уходила.

Дэни вернулась с неба на землю и вдруг почувствовала голод.

– Сайлас, – произнесла она, – я, пожалуй, что-нибудь съем. С утра во рту ничего не было…

Он усмехнулся:

– Во рту, говоришь, не было? Хочешь попробовать?

– Сайлас, не смешно! Твои шуточки на уровне тринадцатилетних подростков!

– Да ладно тебе! – фыркнул он. – Опять начинаешь строить из себя училку! Как будто я не знаю, какая ты на самом деле!

Эти слова смертельно обидели Дэни. Она вскочила.

– Какая? – с вызовом спросила она. – Ну, говори, какая?

Сайлас молчал.

– Нет, ты скажи! Смелости не хватает? Сайлас был рассержен не менее Дэни.

– Да что говорить, – проворчал он, – ты и есть самая что ни на есть занудная училка!

Дзни застыла на месте.

– Я сожалею о нашей близости, Сайлас, – медленно произнесла она. – Я сама виновата, что пошла на этот необдуманный шаг.

– Нет, вы только послушайте, – усмехнулся он. – “Сожалею о нашей близости”, “необдуманный шаг”!

– Не понимаю, что тебе не нравится?

– Да ни один нормальный человек не выражается таким книжным языком! И ты еще будешь после этого утверждать, что ты не училка?

– Что ж, если тебе не нравится литературный язык, прибегну к нелитературному. Ты грязная, тупая, самоуверенная свинья! Теперь доволен?

– Это все? – усмехнулся он. – На большее ты не способна?

– Убирайся вон! – в бешенстве воскликнула она. Сайлас вышел, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла.