В монастыре, где обосновалась армия Огненной Траппы, явно готовилось что-то значительное. Всюду сновали офицеры и солдаты, ползали боевые черви и запряженные в повозки тягловые хорхои, доносились приглушенные расстоянием команды.
С того дня, как среди наемников обретались минотавр Меголан и псоглавец Тотуан, прошло две недели. Прибытие экспедиции в Эззмат состоялось.
– Пальнем по штабу из спаренного посоха? – предложил комдив. – Авось поджарим проклятого Шамана, тут и войне конец. Что скажешь, сир прорицатель?
– Смысла нет. Он не погибнет даже от прямого попадания, – пропищала Пунай и закашлялась.
– Где сундук с кордобами, вот в чем вопрос, – вернулся к практическому аспекту Федр. – И как нам его захватить? Мы же не собираемся драться со всей армией бога Вэйруна. Без помощи эльфов о победе не стоит и мечтать. Разве что сир Пожиратель подсобит…
– Это не моя война, – зевнул во все зубы Угорь. – Да и не ваша, если разобраться.
– Ты прав, мы не должны соваться в эту страну со своими понятиями. Тем более и сами драу не пошли сюда воевать. Наше дело простое – вернуть награбленное и раздать народу Даггоша. В нашем лице, само собой.
Все подавленно промолчали.
– Правильно соображаешь, человечек, – одобрил Ил-Лаарт ход мыслей политсоветника. – Тебя не должно волновать, что некроманты вот-вот наводнят Нижний мир своими зомби и гровелами. Меня вот, например, ни чешуйки не волнует. Это проблема темных эльфов… Что ж, мой верный Пуп, погуляем в культурном городе! Можете начинать войну без нас, парни.
Древний бог скользнул вниз, в распадок. Гибкое тело Угря с бедным смертником на спине мелькнуло среди камней, потом показалось у стен монастыря и окончательно пропало из вида.
Экспедиция расположилась на уступе скалы в трех сотнях локтей от вражеской базы. Тут было достаточно темно из-за отсутствия природных «лампионов», и раскрыться золотоискатели не опасались. Зато видно было все отлично – уступ располагался на большей высоте, чем купол монастырской базилики.
– Пожалуй, мне тоже пора в разведку! – сообщил Жрадк и споро заковылял путем Ил-Лаарта. Послышалось затихающее: – Не ждите меня, друзья, приступайте к битве.
– А ну-ка, смирно, солдаты! Больше никто никуда не смывается! – строго прикрикнул комдив Маггут. И вовремя! Половина гоблинов уже вскочила, чтобы заявить о своих срочных планах в Эззмате. – Ни в разведку, ни купаться, ни размять мышцы вон у того камня. Поняли меня? Сейчас организованно отходим с открытого места и готовимся выполнять команды.
Золотоискатели разочарованно загудели, но возражать командованию не решились. Тем более черноорк приготовился в гневе выхватить из-за пояса мифриловый меч, с которым постоянно упражнялся во время похода, сотнями кося грибы.
– Сир комдив, я могу немедля вступить в бой с армией Огненной Траппы, – с безрассудной храбростью искусственного существа заявил гомункулус.
– Спасибо за доблесть, солдат, но ты нам нужен живым.
Следовало наконец-то придумать верный план изъятия золотых кордоб у проклятого Шамана.
* * *
В Эззмате было неспокойно. Едва очутившись на улице, ведущей от монастыря в сторону Скалы и далее, между складами и занюханными тавернами, Жрадк всем своим колдовским чутьем понял – над мужской столицей Подтеменья нависла гроза. Мало того, что карлика чуть не задавил тягловый раптор, так еще и дальний родственник – мелкий осло-кентавр с очевидными хоббитскими корнями, кативший повозку, обидно рассмеялся в ответ на предложение по дешевке купить бодрящее плоть снадобье.
– Не видишь, что ли, мою ослиную часть? – хохотнул рикша. – А ты кто такой, уродец? Что делаешь у Скалы? Что-то я тебя не встречал в Эззмате. Берегись, тут огры хватают всех без разбора.
– Я недавно в вашем славном городе, – признался чародей. – Странствую, предлагаю приворотные магические услуги, мази для интимного здоровья. Меня зовут Жрадк, братишка. Моя мать была хоббиткой.
– Да ты что? Ну, садись в повозку, прокачу до одной знатной харчевни неподалеку! Мою мамашу какой-то осел изнасиловал, а твою эльф, значит! Повезло тебе, брат. Меня Прыг-Скоком местные кличут, я уж и сам привык…
За следующим же поворотом показалась харчевня «Пьяный раптор». Сразу несколько групп довольно задиристо настроенных горожан крепкого вида собралось возле нее. Все что-то напряженно обсуждали, посматривая в сторону вэйрунского монастыря – до него было полмили, а то и меньше.
– С этим народом осторожнее. Босяки, – сообщил Прыг-Скок.
У каждого босяка имелся внушительный клинок, нередко в придачу – арбалет или дубинка.
– У вас всегда так неуютно и многолюдно? – поинтересовался Жрадк, входя вслед за провожатым в харчевню.
В нос ударила тяжелая смесь запахов – змеиной кожи, жареного мяса, эля, оружейной смазки и множества других. Посетителей – темных эльфов и огров, набилось в харчевню сверх всякой меры. Жрадк догадался, что босякам товары для интимного здоровья нынче без надобности. Хотя в любой другой день хоббит-полукровка имел бы отличные шансы распродать все свои запасы, не сходя с места.
Для Прыг-Скока, как постоянного клиента, нашлось местечко возле стойки. Кравчий устало махнул новым гостям и дал указание пышной девице-драу в коротеньком голубом платье.
– Тебе сегодня не повезло, народишко и без снадобий возбужденный! – загадочно ухмыльнулся кентавр и шлепнул по заднице девушку, которая принесла кружки с элем. Та дежурно хрюкнула и убежала дальше.
– Вэйрун в поход собрался? – вполголоса спросил Жрадк.
– Вроде того… В свой последний поход. Сам-то из каких краев будешь? С кем из купцов пришел?
– Кор-Наргиттский я. – Жрадк коротко поведал историю своего происхождения. О купеческом караване сказать ему было нечего, и этот вопрос колдун проигнорировал.
Во время рассказа он внимательно изучал окружающий люд, краем уха ловил разговоры и прикидывал, куда стоит податься в мужской столице Подтеменья. И есть ли вообще в этом городе спокойное место.
– Мне бы комнату найти в недорогом районе, пока клиентурой не обзаведусь.
– Не вовремя ты в Эззмат явился, братец. Все деньги утекли в казну нового божества Вэйруна. Пока Дом Кровавого Мрака их не вернул, хлеба с кашей у тебя будет немного.
– И долго ждать?
– До утра. Ты лучше перекантуйся тут, пока босяки не разберутся. Их бывший хозяин Дмузг целый сундук золотых кордоб новому богу выплатил. Чтобы тот армию набрал и вооружил. Не по своей воле, понятно. Вэйруновы некроманты его околдовали. А напоследок натравили на Дмузга псов, чтоб следы замести. Да не тут-то было, босяки своего золота никому не отдадут. Сам Мсект-кровосос за это дело взялся, а он попусту языком не болтает. Вот нынче и вернут денежки обратно. Хочешь рассказать об этом своему хозяину?
Прыг-Скок с интересом наклонился к Жрадку и дохнул тому пивным перегаром в ноздри.
– Я сам себе хозяин, – проворчал полухоббит. – Мне ваш любезный Вэйрун – не отец и не сын.
– Ну вот и сиди пока, расслабляйся… – протянул кентавр и пьяно заржал с ишачьими интонациями. – От меня ведь не убежишь. А коли крикну – на ножи махом поставят. Выпей лучше эля, браток. Прохожим у нас не страшно, а вот прихвостням вэйрунским… Наши все уже здесь. И в Скале еще столько же сигнала ждет. И в монастыре тоже немало. В общем, конец Вэйруну. Авось и нам что перепадет, браток, от вэйрунских сокровищ!
* * *
Маскировочная магия Волосебугу, в отличие от высококлассного колдовства темной эльфийки, была «шита белыми нитками». Любой маломальски подкованный колдун за пару минут близкого общения понял бы, что минотавр Меголан и псоглавец Тотуан – фальшивые. Но большего по остаточным магическим следам старик сделать не смог.
– Так, солдаты, слушать и запоминать, – сказал Зак, когда члены Дуумвирата переоделись в шмотки минотавра и псоглавца. Гоблины смятенно таращились на новые головы военачальников и дружно кивали. – Нас мало, но мы возьмем внезапностью и нахрапом. Тем более ваша задача простая – молиться Матери Грязи. Действовать скорей всего не придется. Разве только по сигналу магической ракеты!
Пока золотоискатели путешествовали маршем по грибным долинам, гоблины собирали перечные, поганочные и разные другие грибные споры. Вечерами Отож старательно трамбовал их, вместе с черепашьим навозом для пущей горючести, в «самокрутки» из сушеных лопухов. Ракеты получились размером с локоть комдива. При поджигании фитиля такой тубус должен зафонтанировать порядочным цветным фейерверком. Удалось изготовить две шутихи.
– Боксугр, назначаешься руководителем тыловой поддержки операции. Ждешь сигнала за турелью посоха. Увидишь ракету, начинай сеять панику в стане врага прицельными ударами. Заряды береги, будь метким! Попадешь в нас с политсоветником – золота не получишь. Солдаты! Приказываю безоговорочно выполнять команды Боксугра. Отож, ты за рычагами черепахи. Получив сигнал к атаке, не мешкая выдвигаешься в направлении монастыря. Заряжаешь посох Боксугра, если надо. Волосебугу и Минджуку едут на броне и держат магическую защиту отряда. Отводят молнии и файерболы, нейтрализуют проклятия и ругань. Онибабо идет перед мордой черепахи и подставляет доску с рунами под кинжальный огонь врага, чтобы транспорт не пострадал. Нуггар, Рож, Цаво и Квакваса попарно выступают по бокам. Экономно и прицельно стреляют из арбалетов. Задача – поразить самого Вэйруна, а также его ближайших соратников…
– Пунай и Клюш скрытно передвигаются сзади. Под выстрелы не подставляются. Подбадривают солдат криками уважения и восторга, похвалами в меткости, – подытожил Федр. – Выражают уверенность в победе и любовь к бравым воинам.
– Что делать мне? – спросил Люмьен.
– Для тебя приготовлена самая важная миссия, – ответил орк. – Займешь позицию под стеной монастыря, в надежном укрытии. Жди сигнала ракетой или голосом. По его получении немедленно выдвигаешься нас спасать! Запомни, не нужно убивать всех подряд. Главная задача – вытащить командиров с поля боя. Держи зажигалку и ракету. Заранее закрепи ее между камнями. Зажигалку не потеряй, импортная! Запустишь ракету, когда услышишь голосовой сигнал. Подожжешь фитиль перед тем, как броситься нам на выручку. Но не раньше! Еще указания для солдат будут, политсоветник?
Федр почесал макушку. Вроде все было верно. Он поправил потайной карман, пришитый к подкладке плаща – там лежала маска Мауззкила. Проверил ножны, жезл. Все было в порядке, и заштопанные после зубов Джадога штаны в том числе.
– Братья и сестры, от успеха нашей операции зависит благополучие Даггоша, – проникновенно сказал он. – Наши отцы, матери, тети и дяди, прозябающие в нищете без достойных пенсий, работы и образования, батрачат на высокомерных эльфов. Спасем же нашу страну от рабства и добудем сундуки с золотом! Особенно не трусьте, друзья, мы все сделаем тайно. Узнаем, где враг прячет наши деньги, и сразу уберемся обратно.
Пока он вел пропаганду, комдив осмотрел свое обмундирование. Вооружен Зак был так же, как и Федр, разве что прятал под плащом мифриловый меч вместо маски.
– Так победим! – сурово сказал Нуггар и потряс арбалетом. Второй рукой он вцепился в амулет Гаунадара.
Тетива при этом сорвалась с крюка, стрела со щелчком покинула оружие и пропала в небе. Послышался отдаленный звон, затем по склону застучала каменная крошка. Боксугр тотчас объявил: «штраф пять метикалов!», остальные солдаты и девушки глянули на провинившегося брата по оружию с недовольством.
Военачальники бросили на свое воинство последние ободряющие взоры и двинулись между скал, навстречу судьбе. Жалея, что фальшивые образы минотавра и псоглавца не прибавляли им звериной силы и безоглядной веры в удачу.
* * *
По улицам Эззмата полз неказистый верховой червь, заляпанный с головы до хвоста липким озерным илом. Хорхоя сторонились – он был изуродован какой-то жуткой мутацией. Морда чрезмерно вытянулась, усики-хлысты сползли назад, из трех пар глаз уцелела только одна. Щетина выпала почти полностью. Осталось лишь несколько склеившихся «прядей» на спине, голове, шее да на конце длинного тела. Кожа под коркой грязи отливала золотом и шелушилась, будто покрытая чешуей – видимо, животное страдало редким грибковым заболеванием.
Всадник был ничем не лучше – тощий ушастый гоблин с огромным бельмом на глазу. Почти такой же грязный, как его «скакун» и, бесспорно, деревенский. Когда кто-нибудь из бродячих торговцев, поборов брезгливость, предлагал ему купить лучший товар в Подтеменье, бельмастый пугался и выкрикивал, разбрызгивая слюни:
– П-п-пы-ы! Пу-уп-пу!
Лоточник с проклятиями отскакивал в сторону, а хорхой полз дальше. Судя по направлению, гоблин держал путь к Мертвым шахтам. Должно быть, собирался завладеть останками сгинувших там бедолаг. Хорошо сохранившиеся скелеты всегда пользовались в Эззмате высоким спросом, а в последнее время – особенно. Подручные маги Вэйруна скупали их для производства гровелов. Платили щедро.
Постепенно населенные районы остались позади. Уродливый хорхой энергично потряс головой. Подсохшая грязь отвалилась.
– Как же я ненавижу грязь! – И Угорь добавил ругательство на языке более древнем, чем само Подтеменье. – Еще немного, и не вытерпел бы, начал кусать всех подряд! Учти, лишенец, хоть вы и поклоняетесь Матери Грязи, но прежде чем съесть, я заставлю тебя вымыться. С мылом!
Пуп шмыгнул носом и протестующе замычал.
– Впрочем, боюсь, это счастливое событие произойдет не скоро…
Пожиратель Плоти еще раз встряхнулся и, уже не маскируясь под тяглового червя, поскакал к обвалившемуся ходу, что вел в недра Мертвых шахт. Разумеется, его влекли не скелеты шахтеров в дальних забоях и не заключенные в Скале босяки. Ил-Лаарт чуял разливающуюся из шахт изначальную магию. Ту, что наполняла силой его самого, и что могла излучаться только таким же полубогом. Или полубогиней!
Для проникновения в тоннели Золотой Угорь выбрал один из самых дальних входов, давно превратившийся в обычную дыру. Крепеж обвалился, ворота украли, рельсы для вагонетки выворотили и унесли в переплавку. От осветительных кристаллов не осталось и следа. Но эти мелочи не могли отпугнуть полубога-исследователя. Здесь ощущался самый мощный магический фон.
Ил-Лаарт ссадил Пупа, велел спрятаться и ждать сигнала, а сам скользнул в щель. Под плавниками зашуршали мелкие камешки. В нескольких локтях от входа основное тело шахты перекрывал мощный завал. Слева виднелся низкий лаз ответвления. Угорь свернул туда. Ход был тесноват, однако вел в нужном направлении. Ил-Лаарт призывно свистнул. В общении с Пупом он научился обходиться почти без слов.
Когда на Угря накатывало желание поболтать, он мчался к этруску Федру, к которому испытывал симпатию – почти такую же, как к бельмастому гоблину. Очевидно, потому, что этруск значился вторым в его списке на пожирание.
Жертва явилась через считанные секунды. Вопреки внешности, гоблин был проворным, жилистым парнем, выносливым и неприхотливым. Разве что высоты боялся. В одной руке он гордо держал найденную где-то широкую шахтерскую мотыгу с обломанной ручкой.
– Молодец, полезная вещь. А сейчас хватайся за плавник! – скомандовал Ил-Лаарт.
Освещение Угрю не требовалось. Однако после того как лишенец в четвертый раз зацепил макушкой низкий потолок и почти внятно выругался по-этрусски, пришлось превратить навершие одного из рогов в подобие прожектора. Мощный луч разрезал столетний мрак.
В поле зрения заметались бледные мотыльки – широкие и мохнатые, словно гоблинское ухо. Цветы в Мертвых шахтах не росли. Значит, мотыльки питались не нектаром. Прямо на ходу Ил-Лаарт обернулся к наезднику.
– Как думаешь, что они едят? Уголь или простой камень?
Пуп вытаращил здоровый глаз и с мычанием показал пальцем куда-то вперед.
Поперек прохода лежала толстая, круглоголовая и безглазая ящерица. Здоровенная, как крокодил. Лежала она кверху белесым брюхом, но мертвой точно не была. Лапы двигались, хвост тоже шевелился. Из многочисленных гнойников на коже сочилась кислотно-зеленая светящаяся жидкость. Ее-то и всасывали мохнатые мотыльки длинными хоботками. Насекомые так увлеклись принятием пищи, что не обратили на свет никакого внимания.
Прямо над ящерицей нависал каменный выступ. Протиснуться в свободное пространство не удалось бы даже худощавому Пупу.
– Эй, кормилица! – окликнул Ил-Лаарт. – Брысь с дороги!
Чтоб быть более убедительным, он шаркнул по полу тоннеля плавником. К ящерице покатился камешек и ударил ее в бок.
Грянул беззвучный «взрыв». Это мотыльки разом снялись с «пастбища», закружились серым вихрем. Рептилия в мгновение ока перевернулась, встала на лапы. Раздулась, окончательно перекрыв проход, и распахнула навстречу гостям пасть. Пасть оказалась огромной и усеянной зубами в несколько рядов. Зубы были измазаны в той же кислотно-зеленой жиже.
– Вижу, нам здесь не рады! – констатировал Угорь. – А зря.
Он вздыбил спинной плавник и бросился на негостеприимную обитательницу шахт. От его лихого наскока толстая тварь, будто пробка из бутылки, вылетела из охраняемого лаза. Ил-Лаарт ускорился и протаранил ящерицу повторно. Нелепо кувыркаясь, та покатилась по тоннелю. Издав клокочущий хохот, Угорь помчался за ней. Подталкивал головой, бил хвостом с разворота. Тоннель наполнился звуками ударов и тонким блеянием – у ящерицы от боли и унижения прорезался голос.
Пуп мчался за Пожирателем огромными прыжками, рассеивая на ходу мотыльковую стаю. Крылатые твари оказались не такими уж безобидными, норовили плюнуть давешней зеленью гоблину в глаз. Он ловко увертывался и разил их взмахами мотыги.
Тоннель резко расширился. Открылось низкая, но объемистая камера, заваленная останками предметов шахтерского труда и быта. Разломанные тачки, полусгнившие столбы, мятые каски с давно потухшими осветительными кристаллами, погнутое кайло. В центре камеры находилось широкое, сложенное из тесаного камня кольцо – горловина вертикального рудоспуска. Над ним – на удивление хорошо сохранившаяся ручная лебедка. На барабане лебедки была навита в несколько рядов блестящая цепь. Рядом стояла деревянная емкость вроде корыта.
Ил-Лаарт подогнал ящерицу к колодцу, скрутился тугой пружиной и, резко распрямившись, нанес завершающий удар хвостом. Рептилия, будто мячик, взвилась в воздух и канула во мраке. Раздалось затихающее блеяние, завершившееся смачным шлепком.
– Судя по звуку, внизу грязь, – сказал Угорь. – И мои чувства сообщают, что кое-что еще! Бьюсь об заклад, это мана, и значит… Нет, не хочу загадывать. Спустишься посмотреть? Мне мараться больше неохота.
Пуп кивнул. Он поднял с пола лучше других сохранившуюся каску, потер кристалл. Тот слабо засиял. Пуп нахлобучил каску на голову.
– Да я посвечу, – успокоил его Пожиратель и крутанул колесо.
Загремела цепь, над провалом закачалось готовое к спуску корыто. Храбрый гоблин забрался внутрь и прижал к груди мотыгу. На ней виднелись зеленые следы избиения мотылькового войска. Ил-Лаарт приблизил к лишенцу ноздри и фукнул облачком блистающих капелек. Кристалл на каске сразу засветился гораздо ярче.
– Если ящерица не издохла, кричи у нее из пасти «Мой бог, помоги!», – пошутил Пожиратель напоследок.
Мерно поскрипывал ворот, тихо позвякивали, соударяясь, звенья цепи. Глубина у колодца была приличная. Полсотни локтей, а то и больше. Наконец цепь ослабла. Пуп издал бодрый возглас, затем послышались шлепки – гоблин принялся ковырять мотыгой грязь.
Пожиратель изнывал от нетерпения. Мана в колодце содержалась явно неспроста. Некроманты что-то прятали под ее покровом. Любое живое существо, соприкоснувшись с нею, мгновенно превратилось бы в гниющего зомби. Только кокон изначальной магии, которым Золотой Угорь окутал Пупа, сохранял гоблину жизнь и здоровье.
Вдруг звуки внизу смолкли. Ил-Лаарт насторожился, но через секунду-другую мотыга зашлепала вновь. Заметно быстрее, чем прежде. Потом до чуткого слуха Угря донеслось звяканье – мотыга ударялась во что-то металлическое. Пуп возбужденно замычал.
Не в силах сдержать любопытство, Пожиратель нырнул в колодец.
* * *
По сравнению с предыдущим визитом в лагере Вэйруна поменялось многое.
Никакой охраны на входе не было. Точнее, сидевшие в дежурке трое солдат без особого интереса проводили взглядами минотавра и псоглавца. При этом караульные не расставались с поясными жезлами и как будто чего-то ждали. Виверны в небе уже не мелькали, а периметр не поблескивал голубыми молниями. Многие из осветительных столбов были повалены и частью бесследно пропали. Белый песок с дорожек теперь усеивал все кругом, а не только дорожки.
В монастыре царил организованный беспорядок. Армия Огненной Траппы, судя по всему, готовилась покинуть лагерь и больше не отвлекалась на мирный быт.
– Эй, друг, что за суета? – спросил Зак, схватив за рукав какого-то озабоченного кентавра, пробегавшего мимо.
– Вы что, с неба свалились? – удивился тот. – Пакуем котомки, получаем портянки и сухие пайки! Отмечаемся у десятника! С утра выступаем на столицу, парни. Наш бог Вэйрун готовится открыть портал размером с дом!
– Мы из увольнительной пришли, – пояснил Федр. – В мозгах ветер.
Воин хмыкнул и ускакал в сторону казарм. На его крупе сверкали алым новенькие лосины с серебристыми лампасами, на спине бугрился вещмешок, а на голове красовалась черная фуражка с золотым копытом. Как видно, у каптенармуса этот солдат уже побывал.
– Где я видел такую кепку?.. – промычал комдив. – Кстати, брат, ты бы говорил как нормальный псоглавец. А то расшифруют раньше времени.
– Понял! Бр-рат, – рыкнул Федр. – Найдем. Гер-роага?
– Предлагаю идти прямиком в штаб. Дескать, мы хотим лосины с лампасами и фуражки с копытом, а жмот каптерщик не выдает! Поставим штабных в тупик, а там уж по ситуации… Нет, ты слыхал про огромный портал? Наш Шаман точно с некромантами спелся, если эдакое провернуть готов.
– Подтеменью. Конец! – Федр кивнул.
– Пока мы живы, брат, шанс у него остается, – не согласился лжеоркоминотавр.
– Собираешься воевать с целой армией Огненной Траппы? – отказавшись от псоглавческой речи, пока рядом никто не ошивался, спросил Федр. – Наша задача намного проще.
– Там видно будет…
Портал предполагалось открыть, судя по всему, на стрелковом полигоне. Имущество армии, хорхои во временном загоне, возбужденные виверны в большом, крытом сеткой вольере, тяжелое вооружение уже были сосредоточены там.
Штаб гудел как торговый центр во время рождественской распродажи. Подклет служил перевалочным пунктом для оружия, поднятого из крипты. Туда-сюда сновали крепкие кентавры со связками арбалетов и дубинок, драйдеры с пучками кинжалов на перевязях, огры с туго набитыми мешками. По маркировке было видно, что в мешках взрывчатый порошок и кристаллы для боевых жезлов.
– Вы где шляетесь? – едва зайдя в базилику, услыхали лазутчики голос своего памятливого десятника. – Тотуан, Меголан! А ну живо за работу, бездельники!
Героаг, свирепо вращая глазами, показал на лестницу. Оказалось, что часть световых башен с улицы перекочевала сюда, для освещения подхода к арсеналу.
– Нам еще портянки не выдали, сир! И жалованье за две недели! – возмутился оркоминотавр. – Этот жлоб-каптерщик…
– Отставить портянки. Марш за кристаллами для посохов! Ящики брать в башне, на самом верху. Относить на полигон. Да не вздумайте перепутать и завернуть в Зал Раздумий. Помешаете заседанию штаба, лично с вас шкуры спущу. А теперь бегом!
– Есть! Сир! – Диверсанты козырнули и молниеносно выдвинулись к лестнице, ведущей наверх.
Федр на ходу мастерски умыкнул симпатичную шипастую дубинку у тяжело нагруженного кентавра, который выполз из крипты. Воин с благодарностью кивнул грабителю и побрел на полигон.
После того, как миновали первый пролет, стало заметно тише – основной шум доносился теперь только снизу. Золотоискатели словно попали в тайное место базилики. Никто тут не суетился и не топал, и это было подозрительно.
– Эй, брат, нам выпала великая честь, – констатировал комдив.
– Башня самого Вэйруна, – отозвался политсоветник.
Зал Раздумий, – а других помещений на втором ярусе бокового нефа не было, – находилась в конце короткого коридора. Из-за каменной двери доносились звуки голосов.
Теперь задачей лазутчиков было уничтожить охрану Вэйруна и захватить его самого, чтобы вытрясти сундук с кордобами. Лишь бы только фальшивый бог оказался здесь, и к нему можно было подобраться. Дело не из легких, что и говорить. Федр с трудом выбросил из головы сомнения.
Зак извлек мифриловый меч из ножен. Он был готов пустить его в дело немедля – лишь откинув полу плаща. Федр помахивал зажатой в левом кулаке дубинкой, а правую с жезлом спрятал за спиной. Оркоминотавр ударил кулаком по створке и заревел по-бычьи:
– Имею приказ доставить кристаллы для посохов на полигон! Требую выдать немедля!
В зале стало тихо.
– Надеюсь, мы не сошли с ума, – тихо сказал комдив и набычился.
Политсоветник промолчал. Он несколько раз глубоко вздохнул, представляя, как выстрелит молнией от бедра в самозваного Вэйруна, едва завидев его. На самом деле больше всего ему хотелось выпрыгнуть прямо сквозь зарешеченное окно на брусчатку и задать стрекача. Но бесстрашный орк не понял бы и не простил такого вопиющего проступка.
Федр приготовился к геройским свершениям.
* * *
Колодец не был «слепым стволом» – напротив, связывал два уровня горных выработок. Внизу обнаружилась еще одна камера, лишь немного уступавшая по размеру верхней. Но значительно более сырая. От камеры расходилось полдюжины прилично сохранившихся штреков. В один вел извилистый ярко-зеленый след, туда уползла раненая толстая ящерица. В центре камеры располагался неглубокий круглый «бассейн», заполненный ароматной красной грязью. Точь-в-точь такой, что покрывала «арену» селения Гауна. Поверх малиновой жижи струился воздух – это давала о себе знать мана некромантов.
Сейчас почти вся грязь перекочевала на пол камеры – Пуп потрудился на славу. А в «бассейне», освобожденные от маскировки, стояли крепкие ящики. Не слишком большие, зато целая дюжина. Каждый был обмотан промасленным шелком, но расторопный гоблин успел разрезать ткань.
Ил-Лаарт подковырнул крышку крайнего ящика. Замок жалобно щелкнул, крышка откинулась. Внутри рядами лежали золотые слитки, украшенные оттисками чьего-то профиля. Черты лица были странными – как будто эльфийские, а как будто и гоблинские. По периметру шла корявая надпись на суржике: «Армия Огненной Траппы. Во имя Вэйруна».
– Смотри-ка, лишенец, целая казна! А ведь, пожалуй, именно это золотишко ищут комдив с политсоветником.
Пуп энергично закивал.
За считанные секунды Ил-Лаарт вскрыл остальные ящики. Помимо слитков там нашлись золотые кордобы эльфийской чеканки, украшения, смятая ударами молотка золотая посуда, мешочек с драгоценными камнями, пригоршня золотых зубов… Но особую радость Пожирателя Плоти вызвала немудрящая вещица. Полукруглое ситечко, прикрытое колпачком. Мелкоячеистая сетка на нем мерцала загадочней всех драгоценностей. А внутри лежала фигурка из золота – изящная рыбка.
– Я нашел тебя, крошка! – благоговейно проговорил Ил-Лаарт, откинул колпачок и перевернул ситечко.
Фигурка выпала Пупу на ногу. Гоблин вскрикнул – удар получился весьма увесистым. Рыбка начала расти. Медленно, буквально по вершку, но неуклонно.
Из штреков раздался многоголосый жуткий рев.
– Вряд ли это мотыльки, – сказал Пожиратель Плоти и махнул плавником на подъемник. – Лезь сюда, лишенец. Да девочку мою не забудь.
Пуп замычал и отважно взмахнул мотыгой.
– Лезь, я сказал! Один разберусь.
Ил-Лаарт осторожно ухватил губами фигурку, подросшую до размеров кошки, и положил в корыто. Дождался, пока устроится гоблин. Подсунул под днище хвост, напрягся и запустил корыто кверху. Свистнул рассекаемый воздух, взвизгнул Пуп. Наверху загремело.
– Теперь повеселимся! – Угорь потер плавники. – Кто первый?
Первым оказался пещерный тролль с огромным кайлом в ручищах. Чудовище было давно мертво, плоть отваливалась с его тела кусками. Двигаться тролля заставляла примитивная, но сильная некромагия. Гигант-зомби успел взмахнуть оружием лишь один раз. Пожиратель Плоти разорвал его пополам, потом каждый кусок еще пополам. Попрыгал на дергающихся останках, расхохотался и взялся за следующих врагов – тоже троллей, тоже мертвых, но не с кайлом, а с дубинами. Их было трое. Увальни при жизни, после смерти они стали совсем неповоротливыми. Ил-Лаарт метался между ними со стремительностью акулы в тюленьем стаде. Клочья гниющей плоти шлепались на стены, прилипали к опорам крепи и к потолку. Дубины впустую месили воздух, а если и попадали, то лишь по другим зомбо-троллям.
Угорь уже почти разделался с гигантами, когда в камеру нагрянули новые враги. Из центральной штольни выползла давешняя толстая ящерица. На спине ее разместилась рыхлая, пульсирующая туша черного «спрута». Длинные щупальца сворачивались кольцами, кривой клюв резко щелкал. Огромные глаза тлели мертвенным свечением. Сквозь плотное, казалось бы, тело просвечивали внутренности чудовища и стены шахты. «Осьминог» распространял вокруг себя мощное гипнотическое поле и запах тлена. Драу или людей гипноз свалил бы за мгновение, заставил на коленях ползти в пасть ящерице. Однако Ил-Лаарт был не каким-то там смертным, а на две трети богом!
Экономным движением он лишил последнего зомби головы, насадил вместо нее шахтерскую каску и молнией метнулся к головоногому гипнотизеру. Хлюпнула, расползаясь под острым шипом, дрожащая как желе некроплоть…
…Ил-Лаарт выбрался из колодца и осмотрелся. «Рыбка» уже полностью выросла. Сейчас это была узкая, гибкая и ослепительно красивая Пожирательница Плоти. С буйной шелковистой гривой, резными плавничками и очаровательными радужными крапинками на золотых боках. Она нетерпеливо приплясывала перед Пупом и исключительно сексуальным грудным голосом требовала:
– Говори последнюю волю! Это приказ!
Гоблин молитвенно прижимал ладони к груди и молча мотал головой.
– Я запретил ему разговаривать с незнакомыми женщинами, – сообщил Угорь.
Пожирательница мигом развернулась.
– А ты еще кто такой?
– Если опустить титулы, то просто Ил-Лаарт. А как зовут тебя, красавица?
Та загадочно промолчала.
– Вообще-то это мы спасли тебя из волшебной сети.
– Никого об этом не просила, мне и там хорошо жилось, – гордо сказала девушка. – Впрочем, ладно. Я Ненасытная Пожирательница Плоти Оу-Итта.
– Какое прекрасное имя! Прекрасней только его обладательница!
– Правда? А ты тоже симпатичный. Много здесь наших?
– Никого. Во всем Подтеменье только ты да я, – слукавил Пожиратель.
Оу-Итта удивленно захлопала жаберными крышками. Потом присмотрелась к Ил-Лаарту внимательней и сообщила:
– Рада встрече! – Она толкнула Пупа плавником. – Ну, теперь-то мы знакомы, значит, можешь разговаривать. Каким будет твое последнее желание? Я страшно голодна.
– Оставь лишенца в покое. Пуп – не еда, он мой боевой товарищ, – сказал Угорь.
Гоблин посмотрел на полубога с изумлением. Ил-Лаарт поспешил дать задний ход и грубовато прикрикнул:
– Не обольщайся. Я просто не собираюсь никому отдавать свою добычу! А теперь на воздух, лишенец. Пора нам рассказать кое-кому о золотишке. Да и подкрепиться наконец не мешает – полагаю, нынче у нас будет добрая охота!.. Надеюсь, Маггут и Твердоствол ждут меня на прежнем месте. Это было бы очень мудрым поступком.
Когда троица выбралась из Мертвых шахт на волю, Ил-Лаарт не сдержался – взмыл на радостях под каменные «небеса» и выпустил яркий, как фейерверк, разноцветный и шумный фонтан. Тот взорвался в небе словно петарда, озарив едва ли не все Подтеменье веселыми огнями.
* * *
Дверь экседры распахнулась. На пороге возник полнотелый драу в алом плаще. С виду явный чернокнижник. Судя по его ошеломленной физиономии, визит воинов и содержание их приказа стали для него полной неожиданностью.
– Какие, к Ядру, кристаллы? Вы что, солдаты, спятили?
– Приказ десятника Героага! Экселенца, Грязь его раздери!
Зак легко отодвинул драу плечом и прошел в экседру. Федр шагнул за ним, зацепив чернокнижника локтем так, что тот оказался зажат между дюжими экспедиционерами. Эльф сдавленно хрюкнул.
– В печень. Тебя. И в ребра! – присовокупил Федр по-этрусски. – Золото! Где?
Подбадривая друг друга смачной руганью, друзья продвигались в помещение. Они старались высмотреть самого Шамана, однако пока не замечали. В Зале Раздумий кучковалось только с десяток-другой его приспешников – причем не только драу. Было тут двое крупных для своей породы кобольдов, эльфо-кентавр с оленьими рогами на человечьей голове и золотыми погонами сотника на плечах. Но главное – над всеми возвышалась восьминогая фигура проклятого Ихуси. Вот отчего в воздухе висел отвратительный дух тления!
– Кристаллов тут нет! – взревел Зак. – Только какие-то гражданские. Идем отсюда, брат!
«Правильно мыслит», – с облегчением подумал Федр.
Друзья слаженно повернулись и почти дошли до выхода, когда сзади раздался взвизг одного из продвинутых чернокнижников:
– Взять их! Это лазутчики! У них ложные морды!
Драу в красном плаще перестал потирать ушибленное лжепсоглавцем плечо и вскинулся словно на пружине. Сложил пальцы в магический знак, уже открыл рот, чтоб сотворить заклятие, но Зак сокрушительным ударом с левой послал его в нокаут. Эльф вылетел в коридор и прилег у стены. Зак выхватил мифриловый меч.
– Где Вэйрун? – заревел он, повернувшись к «благородному собранию».
– Ну ты простой парень, – восхитился Федр, отражая дубинкой кинжальный выпад ближайшего чернокнижника. Выбитый нож со свистом пролетел над головами военачальников и тихо исчез где-то в портьерах, а враг с воем принялся баюкать перебитое запястье. – Так они тебе и скажут!
Политсоветник добавил подранку ногой. Тот улетел в группу сотоварищей, где посеял секундное замешательство. Его вопли понудили чернокнижников к более решительным действиям. Двое эльфов принялись творить заклятия и крутиться на месте. Остальные выхватили из ножен коротенькие, чуть ли не декоративные кинжалы. Кобольды действовали решительнее – взмахами плаща и резкими криками вызвали из ниш в стенах с десяток гровелов. Оленекентавр, опустив рогатую голову, бросился в атаку. Но на пути у него вращался один из чародеев, и после столкновения оба полетели на пол.
Опасней всех поступил Ихуси. Проклятого мертвяка нельзя было оставить ни на секунду без внимания. Он выпрямил четыре ноги, прочие же запустил под брюхо и выдернул два поясных жезла. Кристаллы сияли алым, словно глазницы обозленного Мауззкила.
На этом все могло и закончиться, но Ихуси подвела медлительность реакций мертвого тела. В дуэли на жезлах Федр успел первым. Отмахнувшись дубиной от ближайшей троицы чернокнижников, он от бедра выстрелил в морду проклятого упыря. Ихуси отшатнулся, и разряд попал не между глаз, а по опорной лапе. Та подломилась, да так вовремя, что оба разряда драйдера ушли мимо цели. Первым до кости обожгло черепушку одного из эльфов, вторым поджарило сразу троих гровелов. В воздух взметнулось облако вонючей гари.
Ихуси в злобе заверещал так, что у диверсантов заложило уши. Пытавшийся прочитать заклятие чернокнижник сбился с речитатива, оставил бесполезное занятие и тоже выхватил оружие. Оленекентавр и второй чародей поднялись на ноги, но расцепиться пока не могли – плащ колдуна намертво запутался в ветвистых рогах. Оба ругались, как пьяные орки.
На Заке повисло сразу пять гровелов. Он крутанулся, расшвыривая их, и при этом ухитрился мечом снять стильную прическу с двоих нападавших драу. Недаром на грибах тренировался! Пачкая старинный паркет кровью, эльфы со стонами бросились прочь от бесноватых пришельцев. На бегу стоптали кобольда и опять повалили оленекентавра. Разлетевшиеся от Маггута некротвари врезались в вэйрунских прихвостней, оглушили и сильно затруднили им ориентирование в сражении.
Федр сунул дубиной в лоб ближайшему драу. Выстрелил, метясь в пасть гнусному упырю. Снова промазал, однако разряд попал в фокусирующий рубин одного из жезлов. Кристалл взорвался с отменным хлопком. По спинам ближайших к драйдеру чернокнижников хлестнуло осколками. Выронив кинжалы, раненые колдуны с воем покатились по полу.
Гровелы, смекнув наконец некромозгами, что комдив с мифриловым мечом им не по зубам, переключились на Федра. Отмахиваясь дубиной, тот начал отступление к дверям. Ихуси немедленно воспользовался тем, что политсоветник занят. Разряд уцелевшего жезла разорвал воздух. Федр едва успел пригнуться. Притолока над дверью взорвалась крупными каменными обломками. Один угодил Федру в спину. Тот не устоял и рухнул на ближайшего эльфа, заодно подмяв двух гровелов.
– Бежим! – заорал он и вскочил на корточки.
Хватил дубинкой по колену замешкавшегося кобольда, насладился хрустом костей и ревом боли, а потом ринулся по коридору к лестнице, виляя из стороны в сторону. Зак бежал рядом. Не оборачиваясь, Федр выстрелил назад и с удовольствием услышал крик Ихуси. Вонючий упырь буквально притягивал молнии!
Сбросив последних гровелов со спин, диверсанты ссыпались по лестнице. Тактическая сметка подсказывала, что пришла пора призвать в атаку резервные силы. На полпути политсоветник выдернул из кармана ракету, поджег фитиль. Вытянул руку в узкое оконце, выставил «шутиху» наружу, опер о камень. Держащий оборону Зак с легкостью рассеял мечом последних мертвяков.
Ракета засвистела и взвилась кверху, где и лопнула с шумом, дымом и искрами.