Подразделение Фундис приросло солдатами – теперь их двигалось маршем около двух сотен. Больше воинов ей не дали. Предсказана победа – вот и ступайте. Про силу воинства в предсказании ничего не было, значит, сгодится и горстка солдат, включая пришельцев из Верхнего мира. На последнем особо настаивал интриган Шмурлаг.

Только протекция старших родственников маджаи Фундис помогла ей привлечь в отряд дополнительную сотню. Итого на червях, рапторах, верховых стрекозах-меганеврах, черепахах и пешим ходом за ней двигалось двести воинов-драу, не считая Федра с Заком, Боксугра, Рожа, Пунай с Клюш, Люмьена, Отожа, и еще четверых ветеранов даггошского отряда золотоискателей.

Пятый гоблин по пьяному делу повздорил с какой-то женщиной и попал к ней в рабство. Освободить его было нереально, выкупать накладно. К тому же гоблин, кажется, и сам был рад отмазаться от похода. Предпочёл комфортную жизнь под властью похотливой матроны.

– Лучше бы Рож в рабство попал, – проворчал по этому поводу комдив. – До чего ушлый мерзавец!

Пока золотоискатели прикидывали, кому бы и за сколько продать бывшего сотника, тот был молчалив и исполнителен. Отстирал соратникам портки и вытравил вшей каким-то заговоренным порошком. Нашел для Люмьена отличные ботфорты со шпорами. Даже подмазался к Бульке – убирал навоз, вытирал гиппопотаму задницу, обмывал тушу озерной водой, таскал вкусных змей. Словом, личный состав решил, что от Рожа масса пользы при полном отсутствии вреда, и упросил командиров не продавать бывшего негодяя – а ныне безотказного трудягу и веселого собеседника.

На вопрос о причинах такого послушания гоблин резонно ответил, что знает о своей вине перед военачальниками. К тому же мечтает вернуться к преступной практике в Эззмате. И ради этой цели готов на любые лишения.

– Ох, не верю я ему, – поделился с комдивом Федр. – Может, ну его к демонам, пусть остается тут? Зачем нам эта жирная пиявка?

– Выгнать или прирезать его всегда успеем, а вот рабочие руки в походе не помешают, – резонно возразил Зак. – Наложим на него заклятие послушания, чтобы даже мыслей нам навредить не было. Хино сумеет!

Тем временем выяснились подробности предсказания. Первая – опасность исходит от некоего наймита некромантов, а законная эззматская власть колеблется, не понимая, что ей делать с новыми веяниями в политике. Далее, спасти Подтеменье могут только диллреанцы с непременной помощью гоблинов из Верхнего мира под командой двух великих воинов. И самая важная – решающий вклад в победу внесет какой-то безымянный гоблин – торговец интимным бельем. Этот нюанс озадачил всех, заронив в умы диллреанцев сомнения в достоверности предсказания. Разве могут торгаши быть спасителями мира? Но городской совет все же решил выставить армию под командой героической маджаи Фундис. А уж Хино вновь пришлось к ней присоединиться.

– Не знаю, что вы натворили во время вылазки, но именно из-за нее поменялось предсказание. Теперь весь Нижний мир в опасности! – сердито сообщила молодая жрица через день после праздника. Золотоискатели в это время инвентаризировали пожитки, латали оружие и запасали фураж для черепах.

– Это все уже история! – беспечно отозвался Маггут, мощными рывками проверяя кожаную подпругу раптора. – Тут проблемы посерьезней имеются. У меня без бананов начинается стресс, сплин и кризис самоидентификации. Они у вас точно нигде не растут?

– А этот ваш герой, гоблин с подштанниками!.. – продолжала гнуть свое младшая жрица. – Бредовей предсказания не слышал мир! Не удивлюсь, если это окажется кто-то из ваших моховиков.

Видать, Зак поведал подруге смачные детали их похождений в Эззмате, и девушка подхватила воровской жаргонизм. Федр с укоризной глянул на товарища, но тот лишь пожал плечами.

Хино, не ожидая комментариев, плюнула с досады и ушла.

– Кстати о подштанниках. Как там твоя добыча? – поинтересовался накануне похода политсоветник. – Работает?

– Так себе. На раз только и хватило… Ты был прав. Подделка.

* * *

Сведения негоцианта Иттрага о горячей траппе в окрестностях Диллреана оказались устаревшими. Через день пути, когда войско должно было упереться в разлив магмы, воины всего лишь вступили на теплое плато с частыми скальными островками, торчащими из застывшей лавы. Над серой равниной дул горячий ветер, носящий по воздуху остатки пепла от сгоревшей растительности. Маджаи Фундис выслала вперед разведчика на меганевре, тот вернулся через полчаса и сообщил, что путь свободен. Открытая лава нигде не обнаружена.

Колонну возглавлял отряд золотоискателей: штабная черепаха, за ней десантная с гоблинами и Люмьеном, и новенькая лохань с Булькой. Комфортное корытце с шестью подрессоренными колесами тянул молодой хорхой, которым управлял Рож.

Все ящеры ради безопасности шли в колпаках, закрывающих глаза. Путь им тычками стеков указывали всадники.

В авангарде гарцевала Фундис на норовистом вороном рапторе, то и дело, вырываясь далеко вперед. Младшая жрица Хино на своем хорхое держалась в середине колонны.

Заку придали статус знаменосца-сотника и выделили персонального смирного раптора, хотя воинов у него в подчинении было всего ничего. Однако никто из военачальников не возражал, также как и против привилегированного положения Твердоствола. Федра вообще объявили главным экспертом по Эззмату, а звание «политсоветник» стало вполне официальным. Он был волен самостоятельно выбирать себе текущие задачи и давать советы маджаи по всем вопросам. Но взамен был обязан проводить в ее палатке каждую ночь.

Над головами воинов то и дело с низким гулом проносились стрекозы разведвзвода, оседланные самыми легкими солдатами-наездниками. Пешие воины неутомимо шагали в арьергарде. В самом конце тащился маркитантский обоз – черепаха, списанная из десанта, и огромный червь, навьюченный мешками. К обозу прикомандировали недовольных Клюш и Пунай. Впрочем, после того как в подчинение маркитанткам придали трех юных кашеваров-драу, настроение у гоблинш слегка улучшилось.

* * *

Лавовые поля были удобны для марша, но навевали скуку. Все заметно оживились, когда одна из разведчиц доложила, что впереди показался чудом уцелевший оазис: роща перечных грибов, а за нею – наполовину высохшее озерцо и пещеры отшельников.

Вскоре воинство уже толпилось у воды. Сначала наполнили котлы для варки каши, потом пустили на водопой рапторов, а затем уже остальных тварей. Напоследок освежили воду у гиппопотама, пока сам он пасся среди прибрежных черных лопухов.

Для высшего командного состава под высоким перечным грибом оборудовали обеденную зону. Оставалось только дождаться каши и прочих яств из походного запаса. Зак со своей урезанной «сотней» расположился под соседним грибом.

– А где ваши отшельники? – поинтересовался Федр у подруги. – У них какая религия? Это сектанты, еретики, раскольники или адепты Ллот?

– Да кто тут только не обитал. Но в пещерах давно пусто. Хотя на свежем пепле разведчицы обнаружили следы босых ног… – Маджаи развернула карту Подтеменья и сверилась с походным хронометром. – Так. Сегодня к вечеру мы должны достигнуть небольшого поселка Бюр-Хомаш в Патиссоновой Долине. Пополним запасы фуража и чистой воды.

– Интересно, жалованье нам повысят? – услышал Федр разговор гоблинов с командиром, сквозь перестук ложек по мискам. – А у Боксугра сколько будет? А у Рожа? Тоже по двадцать квачей? А сколько сейчас на наших счетах в банке?

– Они без оплаты с нами идут, – отвечал Зак. – По велению сердца.

– И мы по велению, но нам все равно нужны деньги для мирной жизни…

– Кстати говоря, я готов жалованье в форме процента от штрафов брать, – выступил бывший тысячник. – Штрафы вообще отличная штука, прогрессивная и выгодная. И для бюджета экспедиции прибыльно! Десять метикалов за провинность, например. Пять за оплошность. За небрежность, неловкость, тупость и грубое слово – по три-четыре метикала. За общую глупость или если под горячую руку попался – по метикалу. Такие мои предложения, сир даггеран.

– Почему это оплата у нас в дешевых квачах, а штрафы будут в дорогих метикалах? – насторожился один умный солдат.

– Штрафовать без повода никого не будем, – успокоил воинов Зак. – Только с моего разрешения и только за грубую провинность. За дезертирство тоже, конечно. Но без фанатизма, чтобы нищими домой не вернулись! А ты, Боксугр, замашки свои оставь. Мы не у черного колдуна Шамана в армии, а у блистательных драу.

– Как скажете, сир… Я же для бюджета стараюсь.

Едва Фундис с политсоветником приступили к трапезе, со стороны пещер послышался раскатистый хохот. Вмиг образовался общий порыв любопытства, когда все понимают, что случилось нечто интересное, а что именно – пока неясно, и всем хочется поскорее узнать подробности.

Военачальники сдержались, предпочтя обед, но их все равно поставили перед фактом. Сторожевой отряд выследил обладателя следов. Им оказался высокий и тощий гоблин с бельмом на глазу. Одежда его была донельзя изношенной и обгоревшей. Да и кожа носила явные следы ожогов, словно несчастный был застигнут извержением вулкана, и спасся от разлива магмы в последний момент.

– Вот так встреча! – воскликнул Боксугр, рассмотрев пленника. – Это же солдат шаманской армии! Заика и дурачок. Он угодил в демонскую ловушку в подземельях дворца. Глядите-ка, не погиб.

– П-п-п!.. – зачастил солдат. От Боксугра он отшатнулся с выражением ужаса на лице. Видать, хорошо помнил о штрафах и дисциплинарных наказаниях, которыми тот славился, будучи тысячником. – Пу!

– Тебя как зовут, чудак-гоблин? – усмехнулась Фундис.

– П-пу!.. П-п-п-п! – Слюна брызгами полетела от бельмастого.

– Ладно, отдохни пока, Пуп, – приказал Федр и махнул эльфам из боевого заграждения. – Разойдись! А ты поешь-ка, парень.

Он отдал солдату свою порцию. Тот начал жадно поглощать кашу, глупо посмеиваясь и порываясь высказать благодарность. Соратникам пришлось отодвинуться от него еще дальше.

– Надо бы ему имя дать, – решил комдив. – Пу будет слишком просто. Может, Пернамбукано? Или Парацельс. Пестицид тоже неплохо…

– Подзатыльник? – подхватили охочие до шуток воины. – Пипец? Противный?

Гоблины незлобиво засмеялись.

– Пусть будет Пуп, как сказал Федр, – рассудила маджаи. – Только я не вижу смысла таскать его за собой. Зачем нам обуза? Воевать он не может – слишком истощен и худ. И не торгует подштанниками, чтобы мы взяли его, как ключевой фактор нашей победы.

Бывший воин Черного Шамана замер, на глаза его навернулись крупные слезы. Он даже жевать перестал от страха, что вновь останется один в мире, полном опасностей. Надо отдать должное парню, он год с лишним провел в Подтеменье и сумел выжить в одиночку.

– На кухне лишние руки не помешают, – возразил Федр. – К тому же Пуп гражданин Даггоша, и мы, как правящий Дуумвират, несем за него ответственность.

– О Даггоше я бы на твоем месте забыла, – скептически заметила маджаи.

Пуп был так благодарен политсоветнику, что по обычаю таха протянул ему миску обратно. Федр великодушно отказался, и тогда гоблин, доев остатки каши и вылизав миску, спрятал ее за пазухой.

Других отшельников, сектантов или просто мужских шовинистов, прячущихся от власти женщин, в пещерах обнаружить не удалось. Это немного расстроило Хино, которая мечтала подискутировать со схизматиками о природе первородного мужского греха с точки зрения Ллот, а затем оскопить тех, кто чересчур упорствует в заблуждениях.

Вскоре после обеда войско выступило в дальнейший путь. Ночевка намечалась в Бюр-Хомаше, и следовало спешить. Пусть в Подтеменье нет смены дня и ночи, однако ночные хищники имеются. Обороняться в чистом поле от диких зверей и ядовитых насекомых не хотелось никому.

* * *

Даже скромные деревушки темных эльфов разительно отличались от привычных гоблинских хуторов. Каменные дома в Бюр-Хомаше располагались правильными концентрическими кругами с площадью в центре. На площади имелась сельская ратуша, храм Паучьей Королевы и пара питейных заведений – словом, костяк провинциальной культуры. Фуражные сараи и продуктовые склады окружали Бюр-Хомаш самым большим наружным кольцом. За ними на тысячи локтей тянулись делянки черных лопухов, колонии грибов, гряды валунов, густо поросших бродильной плесенью. Мелкие искусственные озерца были заполнены полупрозрачными рачками, бледной рыбой или пиявками для соусов. На огороженных пастбищах бродили пятнистые короткорылые свиньи и низкорослые молочные козы.

– Богато живет народ драу под покровительством богини Ллот, – горделиво сказала Фундис, приблизившись к черепахе комдива.

Местные жители, все пятьсот бюричей-эльфов, высыпали встречать воинство. Дети, особенно девчонки, стали хватить рапторов за лапы, демонстрируя храбрость. Кое-кто вскарабкался на червей.

– Где остановимся? – спросил Федр у подруги.

Фундис спешилась и передала поводья своего скакуна одному из выжлятников. Те начали сгонять ездовых и тягловых тварей в отдельный открытый загон, где их расседлают и зададут корм. Куда денутся ночующие там свиньи, никого в армии не интересовало. Да хоть в постели хозяев.

– Где поставят палатку, там и сгодится, – ответила Фундис.

В сопровождении адъютанта она отправилась к главе поселка, чтобы подтвердить полномочия и оплатить постой. Хино повела Зака в храм на какую-то свою церемонию. Федр понял, что остался без дела – и тут ему навстречу с оглушительными воплями, расталкивая поселян, выскочил героический даггошский доброволец, тувлюх Онибабо!

– Сир, вы пришли за мной!

К спине храброго испытателя змеиного круга по-прежнему была привязана ритуальная доска с рунами, а штаны подпоясывала веревка с обгорелым концом.

Онибабо упал на колени и обхватил ноги политсоветника с явным намерением уже никогда их не отпускать. Проходившие поблизости золотоискатели одобрительно засмеялись.

– Тихо вы! – прикрикнул на них Федр и стал отрывать от себя героя. – Помогите Отожу накормить черепах, бездельники! Пойдем-ка, братишка, расскажешь мне свою историю. Сто быров у меня сейчас нет, в Даггоше их получишь. Что ж ты доску-то от себя не отвяжешь?

Сбиваясь на счастливые слезы, герой нации поведал, как угодил под огненную струю из пасти карликового дракона, который пережег веревку и вцепился зубами в ее конец, торчащий из «колодца». Онибабо сумел спрятаться в сарае на патиссоновом поле. Там его и нашел добрый гоблин Цаво.

– Кто? – опешил политсоветник. – Еще один гоблин? Тоже, небось, бывший воин Черного Шамана?

– Так точно, сир… В Освободительной Армии Таха я был каптенармусом. Надеялся стать министром сельского хозяйства при Шамане, а вместо этого упал в змеиный колодец Номмо. Вернее, вы меня туда бросили.

Федр повернулся на голос. В дверном проеме приземистого склада, притулившегося на самой окраине деревни, стоял упитанный гоблин со смутно знакомой физиономией.

– Без обид, мужик. Мы были на войне, – сказал политсоветник, строго нахмурив брови.

– Да я понимаю. Заходите, сир! – с улыбкой пригласил Цаво. – Гостям из Даггоша я всегда рад.

– А не отравишь?

Гоблин обиженно хмыкнул.

– Чтоб меня потом драу жестоко казнили?

Федр и Онибабо вошли. За столом разговорились.

Очутившись в окрестностях Бюр-Хомаша, бывший каптенармус нанялся в батраки к зажиточному эльфу, поливать незрелые патиссоны и перетаскивать созревшие. Деловая сметка позволила ему скопить флоринов, выкупить пустующий дом со складской пристройкой и более-менее обустроить свой быт.

– Только с личной жизнью не задалось, – пожаловался он. – Нравы тут устоялись, чужих привечают неохотно. Эльфийки сначала пользовались мной, как болванчиком для утех, а потом, видать, наскучил… Если б не Онибабо, я бы от тоски спятил. Доску с него не сорвешь, привязался к ней намертво, а в остальном отличный парень. Знаете, сир, сколько я из нее ножей выдернул? Местные идиоты так в меткости упражняются.

– Эта священная доска унесет меня в Даггош, к моей невесте, – мечтательно сообщил тувлюх. – Правда, сир?

– Истинная правда. – Сообщать, что с экспедицией идет Пунай, объявившая себя невестой добровольца, Федр счел преждевременным. Как бы у парня не случился нервный срыв. – Со мной вернешься, только немного погодя. Собирай пожитки! А доску береги, она еще сослужит нам службу.

Тувлюх вновь разразился слезами счастья и попытался вцепиться в колени Федра. Тот даже не особо сопротивлялся. Никакие гоблины из армии Шамана не могли сравниться по ценности с этим тувлюхом, несущим на себе ключ к возвращению в Верхний мир.

– Оставьте мне парня, сир, – взмолился Цаво.

– Еще чего, – хмыкнул политсоветник. – У него договор с народом Даггоша.

Получив заряд бодрости, Федр вышел наружу. У дверей его поджидал Отож.

– Сир! – Гремлин буквально подпрыгивал от нетерпения. В руке у него звенел крышкой жестяной бидон из-под смазочной жидкости. – Сир, прошу вас обратиться к маджаи Фундис с важной просьбой. Мне необходимо получить десять дюжин здешних пиявок. А лучше двадцать дюжин!

– Зачем, дружище? Хочешь отсосать дурную кровь у наших черепах?

– Нет. Надо вырастить новый кожный покров Люмьену!

Гремлин с первой минуты очень привязался к гомункулусу, постоянно что-то регулировал в нем, отлаживал и сильно расстраивался оттого, что не имеет в распоряжении хотя бы плохонькой биомеханической мастерской.

– Старый эпителий такой потрепанный и рваный, что совсем не задерживает влагу, пыль, насекомых… А у пиявок превосходная прочная шкурка.

– Ясно. Пошли, без маджаи обойдемся. – Настойка Цаво на прокисших патиссонах оказалась не так плоха, как опасался политсоветник, и сейчас ему море было по колено. – За постой уже уплачено. Мы можем брать здесь все, что требуется для войска.

Дом Цаво находился почти на самой окраине. Пройдя полсотни шагов по прямой как взгляд драу улочке, золотоискатели вышли из поселка. Слева тянулись патиссонные парники, справа – длинный козий загон. Животные трудолюбиво рыли копытцами твердую почву в поисках корешков и жучков, хрустели грибной порослью. Козел-вожак, чью горделивую голову украшало две пары витых рогов, стоял на высоком камне и озирал окрестности. На Федра и Отожа он взглянул с подозрением, но те не бросались через загородку, чтобы похитить молоденьких козочек или веселых козлят, поэтому вожак вскоре утратил к ним интерес.

Сразу за загоном располагалось озерцо с пиявками. На берегу стоял пожилой драу, опираясь на сачок с толстым и длинным черенком. Из зеленоватой воды торчали головы двух гномов. Бородатые лица были искажены страданием.

– Приветствую, уважаемый, – обратился Федр к эльфу.

– И тебе не хворать, – ответил бюрич, по-деревенски смешно «акая».

– Что делают эти ребята в воде?

– Кормят пиявок, вестимо.

– Ишь чего! Они преступники?

– Нет, конечно. Это мои рабы. У меня их четырнадцать штук. Каждая пара купается раз в неделю. Обычное же дело. – Эльф перевел изучающий взгляд на гремлина. – Но я собираюсь расширять бизнес. Продашь своего головастика? С виду мясистый, годик должен протянуть.

– Отож не продается, он воин. А ты начерпай-ка нам тридцать дюжин пиявок.

– С какой стати?

– Приказ маджаи Фундис. Шевелись, приятель, если не хочешь познать ее гнев.

Недовольно бурча, заводчик пиявок запустил сачок в воду. Видимо, гномы хорошо кормили обитателей пруда. Вскоре бидон оказался наполнен. Опытным взглядом эльф оценил количество выловленных питомцев, запустил руку внутрь, поймал несколько штук и бережно выпустил обратно в пруд.

– Тридцать дюжин, – хмуро сообщил он. – С тебя триста шестьдесят флоринов.

– Не лыкай хопом, моховик, – блеснул Федр. – А то зафарю на три дабла. Все вопросы по оплате – к деревенскому старосте.

Ошалевший эльф разинул рот, а золотоискатели ушли, посмеиваясь.

Едва вернувшись к черепахам, Отож взялся за дело. Выпотрошил пиявок, залил каким-то вонючим раствором, а через полчаса пригласил к себе Люмьена и начал аккуратно накладывать шкурки. Операция тянулась долго, зато по ее окончанию гомункулус щеголял прочной буро-зеленой кожей, совсем как у комдива Маггута. Голой осталась только начищенная бронзовая макушка – для красоты, как утверждал гремлин.

К тому же наличия искусственных элементов в облике машино-существ требовали общие принципы биомеханики.

* * *

Спал Федр отвратительно. Ему приснился Даггош и празднование дня Вяленого Банана. Только вместо гоблинов по столичному проспекту шагали сотни торжествующих Джадогов – все как один разлагающиеся зомби. Мерзавцы посылали стоящему на трибуне Федру воздушные поцелуи, а один бросил букетик фиалок, повязанный вместо ленточки пупырчатым презервативом. Федр автоматически поймал букетик, Джадоги засмеялись в тысячу глоток, и политсоветник проснулся. Так и не сомкнул глаз до самого подъема.

Утром явился Цаво с тележкой. Она была доверху загружена сетками, полными овощей. Лицо складовладельца лучилось доброй улыбкой.

– Чего тебе, пейзанин? – строго спросила у него маджаи. – Если хочешь предложить свой товар, то разочаруйся. Наш обоз заполнен, больше ничего не нужно.

– Но ведь это патиссоны! Осмелюсь предположить, блистательная, что вы не знаете одного их полезного качества. Эти дары земли не напрасно похожи на паука, поджавшего лапки. Так же, как божественная Ллот, приготовившаяся к прыжку…

– Короче!

– Они очень полезны для интимного здоровья, блистательная. Вас это, может, и не интересует…

Глаза у Фундис блеснули, однако уже через мгновение она безразлично поджала губы.

– Конечно, не интересует. Впрочем, можешь прокатить свою телегу по моему лагерю. Некоторые солдаты наверняка захотят купить у тебя овощей. – Она поднялась из-за походного столика и пошла в палатку, сделав знак политсоветнику следовать за ней.

Едва Федр оказался внутри, девушка вложила ему в руку увесистый кошель.

– Марш назад. Накупи побольше этих плодов. Вдруг торговец не врет об их свойствах.

Федр поспешно сунул флорины в карман.

– А если врет? – попробовал политсоветник озадачить девушку.

Но в маджаи не назначат кого попало! Фундис приняла решение молниеносно, словно на поле боя.

– Вот что, мы заберем его с собой. Вместе с его складом. Давай мои деньги обратно! Ну, кому говорю? В пророчестве говорится, что решающий вклад в победу внесет гоблин с возбуждающими мужей подштанниками. Подштанники, патиссоны… Какая разница, если действуют одинаково? Это уже частности, а рисковать победой я не могу. Да и разнообразие в питании нам не помешает. Овощеводу придется пойти с нами.

Между тем торговля патиссонами шла вовсю. Воины-драу, перешучиваясь, набивали ими походные сумки. От палатки Хино к тележке поспешал Зак. Через плечо у него были перекинут ремень вместительного мешка.

Федр чуть не заржал в голос. Но тут Цаво, которого обуяла жадность, объявил, что чеки Эльфобанка обналичить в Подтеменье нельзя, поэтому в оплату он берет лишь звонкую монету. Политсоветник воспользовался моментом и сорвал на бывшем каптенармусе злость – объявил продразверстку и одновременно мобилизовал ушлого гоблина в армию, на прежнюю должность каптенармуса.

«Сотня» Зака радостно загомонила, а Боксугр и Нуггар даже выкрикнули здравицу в честь Дуумвирата и сиятельной маджаи.

Цаво промолчал, потому что на долгое время онемел от потрясения. Он мог лишь невидящим взглядом следить, как солдатская бригада с мешками двинулась в сторону его склада.

– Не тужи, красавчик! – подбодрила его Пунай. – У нас в обозе знаешь как весело?

Но на Федра она поглядела с обидой и как-то зловеще, будто замыслила коварство.

* * *

По мере удаления от вулкана температура понижалась. Густела растительность, все чаще встречались речушки и даже небольшие водопады, низвергавшиеся в озерца с высокого светлого неба. Разнообразной живности также становилось больше. Нередко между скал эхом метался рык дикого раптора, или проносились на высокой скорости виверны. Но магия Хино надежно прикрывала войско от нападения неразумных тварей. Так продолжалось до второй ночевки.

Когда за стенами палатки зазвучали первые крики ужаса, Федр ковырялся в миске с салатом из патиссонов и маринованных улиток под горчичным маслом. Все это были проверенные афродизиаки, но против джадогова заклятия были бессильны и они. Зак жаловался на то же самое: копье Либубу пригвоздило свою жертву накрепко.

Политсоветник бросил вилку на походный стол и, прихватив боевой жезл, выскочил наружу.

Небо над становищем расчерчивали стремительные тени. Узкие длинные тела, крылья словно у нетопыря, по две небольшие, но чертовски когтистые лапы, змеиные шеи с обтекаемыми головами и в довершение всего – похожие на бич хвосты с острым треугольным наконечником. В крыльях у монстров свистел ветер, зубастые пасти исторгали оглушительные вопли – не то вой, не то визг.

– Виверны! – закричала Фундис. Она успела вскочить на раптора и гарцевала в центре лагеря, размахивая над головой мечом. Колпак с головы ящера маджаи сорвала, и тот ревел от восторга, взрывая почву когтями сильных ног. – Всем в укрытие!

Федр припал на колено, прицелился в ближайшую виверну, выстрелил. Разряд угодил точно в палевое брюхо, но тварь словно и не заметила. Заложив головокружительный пируэт, она нырнула к земле и на лету схватила кого-то из «сотни» Маггута. Голова и плечи гоблина полностью исчезли в пасти хищника. Виверна рванулась вверх, но добыча оказалась слишком тяжела. Тварь смогла подняться всего на десяток локтей. С натугой взмахивая крыльями, она полетела прочь. Федр выстрелил еще раз, и вновь безрезультатно.

– Перестань тратить заряды! Ты привлечешь их внимание! – запоздало крикнула маджаи. – Это не простые виверны, а паокаи. Они устойчивы к магии жезлов и к огню! Только холодное железо!

Федр швырнул бесполезный жезл в палатку, выхватил кинжал. Однако дотянуться им до крылатых тварей было трудновато. Политсоветник закрутил головой в поисках чего-нибудь метательного или стрелкового – копья, топора, гоблинского арбалета. Но поблизости валялся только опрокинутый котел с кашей. Федр уже начал прицениваться к нему, как вдруг откуда-то выскочил Люмьен, схватил котел и со страшной силой метнул в сторону политсоветника. Федр пригнулся, котел просвистел в паре локтей над головой словно пушечное ядро и с гулким звоном во что-то ударился. Удар слился с яростным визгом. Над Федром пронеслась, роняя комья каши, некрупная виверна. Летела она зигзагом – столкновение с полковой посудой оказалось для хищницы оглушительным сюрпризом.

– Сир! Животное собиралось напасть на вас, сир! – отчеканил гомункулус.

– Молодец, так держать!

Паника понемногу спадала. Воины, не способные обороняться, укрылись под панцирями черепах или хотя бы под навесами. Всадники на рапторах метали в небо дротики, а затем пригибались к спинам чешуйчатых скакунов – атаковать ящеров виверны не решались. Разведчики на стрекозах уже взлетели в воздух. Они отчаянно набрасывались на врага сразу впятером или вшестером – будто маленькие птички на ворону. «Клевали» своими легкими пиками, забрасывали метательными ножами, уклонялись от ядовитого дыхания и смертоносных взмахов вооруженного острым наконечником хвоста и вновь нападали. Ошеломленные натиском, виверны стали отступать.

Федр заскрежетал зубами в бессильной ярости. Поганая зверюга схватила солдата из его подразделения, а он не смог защитить парня! И даже отомстить не способен.

Рядом взревел раптор. Федр обернулся. Возле него нетерпеливо приплясывали два ящера, оба оседланные, но все еще в шорах. На одном сидел Зак и держал в руке уздечку второго.

– Эй, мужик! Будешь прохлаждаться? Или вместе с комдивом догонишь злобную тварь и вырежешь ей печень?

Федр взлетел в седло. Весь его опыт наездника ограничивался детскими прогулками на пони и на спине матери-кентавриды, но сейчас это было неважно. Он сжал твердые чешуйчатые бока ногами и сорвал колпак с головы раптора. Тот огласил воздух трубным рыком и сорвался с места.

Управлять «скакуном» почти не требовалось. Увидев летящую виверну, ящер помчался ей наперерез. В природе Подтеменья эти виды хищников испокон века враждовали. Виверны разграбляли кладки рапторов и резали молодняк. Добраться до гнезд крылатых врагов, устроенных под самым каменным «небом», рапторы не могли, поэтому им оставалось только убивать взрослых особей. Везде, где только удастся.

Расстояние до паокая, схватившего гоблина, понемногу сокращалось. Тупое животное не желало бросать добычу, а может, гоблин завяз у него в зубах. Монстр, скорей всего, успел бы нырнуть в одну из расщелин, но тут из-за каменной гряды вылетела Фундис. Ее вороной раптор несся как стрела. На полной скорости маджаи бросила в хищника меч. Вращаясь, будто бумеранг, меч рассек паокаю крыло и застрял в суставе, скрепляющем маховые кости. Кожистая перепонка лопнула. Кувыркаясь, тварь грянулась на землю. Вместо того чтобы выплюнуть добычу и встретить врага зубами, когтями и облаками ядовитого дыхания, паокай, дергаясь всем телом, начал жадно заглатывать гоблина.

Преследователи мигом оказались рядом. Три раптора почти одновременно вонзили в хищника зубы. Тварь завизжала. Федр кубарем скатился на землю, на четвереньках пробежал под хлопающими обрывками крыла и ударил кинжалом в основание хвоста. Хвост судорожно дернулся, свистнул над головой как бич. Федр не догадывался, что наиболее опасным является его возвратное движение – когда скорость острого наконечника максимальна – но это хорошо знала Фундис. Она пришпорила своего раптора, тот встал на дыбы, и треугольное острие врезалось ему в бок. Во все стороны брызнули броневые пластины. Ящер лишь покачнулся.

Зак быстро и сильно долбил бок монстра ножом, будто лед для коктейля колол. Похоже, он, как и обещал, добрался до печени виверны. Из ран выплескивалась темная дымящаяся кровь.

Шанса ударить второй раз монстр не получил. Траншейный нож Федра махом отделил убийственный хвост от туловища. Маджаи выпрыгнула из седла, вырвала из раны в крыле меч и в три удара перерубила виверне шею у основания.

– Твою Грязь! – выдохнул Федр и сел на бок твари. Из ног у него как будто выдернули все кости.

– Помогай, тяни его! Вдруг еще жив?

Черноорк старался раздвинуть челюсти зверя. Политсоветник взял себя в руки, схватился за сапоги гоблина и потащил его из ядовитой ловушки.

Извлеченный наружу солдат, увы, не подавал признаков жизни. Яд не только попал к нему в легкие, когда он судорожно пытался вздохнуть, но и сжег кожу на голове почти до самой кости.

Сражение тем временем затихало. Хино посодействовала смерти еще одного монстра – ее червь метнул в «налетчика» кокон с клейкой сетью. В полете кокон расправился. Опутанные паутиной крылья паокая слиплись, он заверещал от бессилия и врезался боком в высокий камень. Из-за камня тут же выскочило несколько прятавшихся в укрытии драу с мечами. Через секунду голова летающего монстра покатилась по земле.

Когда выжившие твари убрались, воины начали наводить порядок в лагере. По словам эльфиек, паокаи в Подтеменье не встречались уже давным-давно. Появление их выводка могло означать одно – в этом месте находилась «скважина», ведущая в самое Ядро. Под влиянием сочащейся оттуда изначальной магии местные виверны и мутировали в этих ядовитых убийц. Через ту же «скважину» утекла созданная Хино магическая защита.

После того, как жрица по незначительным приметам в магической ткани отыскала и с большими усилиями запечатала дыру, обстановка окончательно успокоилась.

– Если бы на нас не напали, мы этот маленький разрыв не нашли бы, – сквозь зубы объяснила Федру маджаи, когда он спросил, виновна ли Хино в гибели ополченцев. – Мы на войне, не забывай. Мои солдаты знали, на что идут, когда вербовались в армию. Жрица не может каждый раз тратить силы на поиски таких дыр, иначе ее не хватит на нормальную защиту.

– А из наших никто не мог проделать эту дыру? – озаботился политсоветник. – Или хотя бы распечатать? Я заметил, что этот подонок с моноклем Шмурлаг ненавидит тебя. Мог он отправить с нами своего соглядатая, чтобы тот чинил нам помехи?

Фундис сначала опешила, а потом погрузилась в тяжелое раздумье. Так весь короткий остаток вечер и молчала, думая о чем-то своем.

* * *

– Перед нами сама история, друзья! – воскликнула маджаи и воздела жезл над головой. – Так будьте же достойны ее и не разоряйте святыни нашего народа!

Раптор под ней напружинил лапы и приподнялся. Армия также поголовно вытянула шеи, и спустя несколько мгновений разразилась овациями и криками восторга.

Ущелье в этом месте наконец-то закончилось. Открылась гигантская котловина с пятнами озер, реками и грибными рощами. А прямо перед войском, сразу за полуразрушенной аркой, начиналась извилистая узкая дорога. Она вела сначала вниз, а через милю-другую вверх – и пропадала за краем плато, обозначенным цепочкой светящихся кристаллов.

– Что это за место? – поинтересовался Зак. – Столица, что ли?

– До столицы, брат, нам еще топать и топать.

Федр, сидевший рядом на черепашьей броне, достал из-за пазухи свиток, на который срисовал географические объекты с карты маджаи. Перед золотоискателями и воинами-драу лежала возвышенность с самым древним городом Подтеменья – Уст-Ната. Темных эльфов тут проживало не меньше ста тысяч, судя по примечаниям на карте.

Армия постепенно просочилась через узкие ворота. Черепахи буквально оцарапали себе панцири о древние камни.

Вперед вылетела на меганеврах депутация с верительной грамотой от Диллреана. Нужно было предупредить натовцев о приближении дружественного войска. Местные жители, будучи потомками первопоселенцев Нижнего мира – а те нередко воевали с гномами и дворфами за богатые водой и минералами равнины, – отличались редкой подозрительностью.

Верительная грамота устроила матерей города, и вскоре войско вступило под сень древних укреплений. Большинство воинов оказались в Уст-Нате впервые и потому глазели на признаки седой старины широко распахнутыми глазами. Здешние каменные башни, вздымающиеся, кажется, до небес, высокие дома, отлично освещенные широкие улицы, площади с фонтанами и настоящими деревьями, богато одетая публика заставляли провинциальных драу чувствовать себя жестоко обделенными благами цивилизации.

К их вящему спокойствию, под лагерь были выделены пустующие казармы городской стражи в почти заброшенной старой части города. Натовцы мало-помалу покидали этот район. Скоро в нем должна была начаться большая стройка – «исторические» халупы пойдут под снос, на их месте встанет современный храмовый комплекс. По словам окрестных жителей, благословение на реконструкцию дала сама Паучья Королева.

* * *

Когда войско наконец-то разместилось на постой, животные были накормлены и напоены, а Фундис и Хино уехали на совет великих Домов Уст-Ната для подробного доклада о целях экспедиции, к членам Дуумвирата заявилась гоблинская делегация.

– Сиры! – возгласил Боксугр. Ушлый гоблин благодаря хитрости, интригам и памяти соратников о великих днях его тысячничества успел обзавестись немалым авторитетом среди золотоискателей. – Местные жители говорят, что на этом краю города есть заброшенный дом, в котором живет великий отшельник-прорицатель. Будто бы он представитель нашего народа, прибывший из Верхнего мира на невидимых крыльях неба. Поселился недавно, но успел завоевать уважение драу.

– Я не удивлюсь, если мы найдем там старину Джадога, – мечтательно заметил комдив. – В мертвом виде, конечно. Вроде бы я своими глазами видел его труп, а ты? Представляешь, тебя станет домогаться настоящий зомби!

Гоблины вежливо засмеялись. Федр захлопнул папку с документами Волосебугу.

– Завали пасть, сир даггеран! – окрысился он и скрипнул от досады зубами. – Этот гоблин погиб смертью храбрых!

– Ну да, погиб. Но ведь зомби живут среди нас…

Федр свирепо уставился на гоблинскую депутацию, и воины предельным напряжением челюстей удержались от хохота.

– У зомби, чтобы вы знали, половая функция полностью атрофирована! – заявил политсоветник.

– И в каком манускрипте ты это прочитал, колдун доморощенный? – заинтересовался орк.

– Все, ты пошутил, я посмеялся, тема Джадога закрыта. Что вы предлагаете, парни? Пойти в халупу отшельника и расспросить его о житье-бытье?

– Ну да, ведь это может быть Квакваса, – сказал Цаво. – Наш испытанный брат по оружию. Он падал в круг Номмо рядом со мной.

Бывший кладовщик и овощевод на удивление быстро привык к армейским будням и почти не жаловался на утрату имущества. Как видно, шаманская боевая выучка крепко в него въелась.

В бытность каптенармусом у Черного Шамана, Цаво водил шашни с пронырливым погонщиком черепах Кваквасой. Судя по сведениям, собранным среди гоблинов, Квакваса был не самым желанным участником экспедиции за золотом. Мелочный, подлый, склонный к предательству. С другой стороны, перековался же Боксугр и прочие мятежники – вон какие стали примерные солдаты. Тянут лямку и подлостей командирам не чинят.

– Мне докладывали, что это подлый мерзавец и клеветник. Ему не место среди благородных рыцарей кинжала и арбалета.

– Я возьму его на поруки, – заверил Цаво.

– К тому же это наверняка не Квакваса. Потому что тот не способен вызвать уважение драу, – добавил тихим голосом Рож. – Разве что презрение.

– Ладно, идемте.

– Я с вами, сир, – выскочил откуда-то Онибабо. Как видно, он опасался, что его покровитель может отправиться в Верхний мир самостоятельно, забыв о своем верном тувлюхе. Как и предполагал Федр, доброволец не признал в Пунай своей невесты. Хуже того, отважный покоритель круга Номмо заметно побаивался корпулентной красотки.

Военачальники возглавили гоблинскую миссию и покинули расположение армии. До нужного края плато было всего полмили. Старые здания там успели разобрать на стройматериалы, так же как и защитную стену. Ярко сияли пограничные лампионы, что сразу напомнило Федру пребывание в Эззматской Скале.

Из древних обломков гоблин-прорицатель соорудил кособокое жилище и покрыл его обрывками циновок. Через ржавую трубу курилась струйка дыма.

При звуках мерной поступи лучших представителей Заковой «сотни» из дверного проема, завешенного дерюгой, высунулась физиономия гоблина. Сначала он недоверчиво прищурился, затем у него отвисла челюсть, и он подхватил ее волосатой ладонью.

– Господин, тут наши соотечественники! – крикнул он и пропал в полумраке.

Гости, расположившие полукругом перед лачугой прорицателя, переглянулись.

– Я видел этого типа раньше! – воскликнул Зак. – И даже догадываюсь, кто этот загадочный медиум!

– И я догадываюсь, – подхватил политсоветник.

Но озвучить свои догадки Дуумвирату не удалось. Из халупы величественно выдвинулся высокий седой гоблин с гордо посаженной головой.

«Волосебугу! – прошелестело среди золотоискателей. – Даггеран!»

– Минджуку, что же ты не позвал наших славных соплеменников к столу? – послышались слова откуда-то сбоку. Сам Волосебугу рта не открывал. – Откуда прибыли в Уст-Нату, друзья?

Все повернули головы на звук, но там находился только Онибабо. Тувлюх растерянно озирался, словно хотел увидеть говорящего у себя за спиной. Но видел лишь верхний край волшебной резной доски, по-прежнему привязанной к спине.

– Чревовещатель!.. – загомонили восхищенные гоблины.

– Это верно лишь наполовину! – подтвердил бывший даггеран Даггоша. На этот раз вместо него говорил гладкий валун у входа в жилище. – Вещает не чрево мое, но сошедший ко мне дух Номмо. Из какой вы диаспоры, друзья?

– Старик, разве ты не помнишь нас? Мы служили в твоей гвардии, – сразу внес ясность Зак. Комдив постарался не показать, что колдовские фокусы Волосебугу хоть как-то впечатлили его. – Я новый даггеран Даггоша Маггут, это – наш теневой лидер Твердоствол. Находимся тут в служебной командировке. С дружественным визитом.

Волосебугу на миг нахмурился, и Федру показалось, что глаза старика под седыми бровями полыхнули ненавистью. Однако на лице бывшего даггерана при этом расцвела просветленная улыбка – и политсоветник понял, что грубо ошибся. Либо бывший даггеран, как политик со стажем, умело скрыл свои истинные чувства.

– А ты тут неплохо устроился, – продолжал черноорк. – Драу тебя уважают! И говоришь чудно. Помнишь, как тебя Шаман сюда скинул? Так вот, проклятый мятежник наказан аналогичным способом, можешь утешиться! И сделал это я, вот этими руками!

Беседа отшельника с гостями затянулась часа на два. Гоблины открыли мешки, достали пищевые и питьевые припасы. Бывший даггеран с горячим интересом расспрашивал правителей о тяготах управления страной, а простых гоблинов о том, как им живется при новой власти.

Говорить самостоятельно Волосебугу разучился с момента попадания в Нижний мир. Ему еще повезло, что судьба не разлучила старого колдуна с верным Минджуку, который взял на себя все тяготы по обустройству быта в незнакомой стране. И с местом жительства тоже повезло, – натовцы издавна толерантны к различным расам и ценят соседей за их качества, а не цвет кожи и форму черепа.

– Выйдем-ка, – сказал Федр черноорку, когда хозяин отвлекся на рассказ о принципах строительства «домов» из обломков зданий и прочности готовых построек.

– Куда еще? Я только привык к его пойлу, – заворчал Зак.

– Ты заметил, как он ненавидит Шамана? – прошептал за пределами халупы политсоветник. – Я вижу в нем нераскрытый потенциал мстительности! Волосебугу снедает стремление уничтожить врага, который сверг его с трона.

– Разве? Что-то я не заметил такой бури эмоций. Это пожилой, умудренный опытом гоблин, занявшийся на пенсии прорицательством и чревовещанием. Не худо устроился, кстати, возьми на заметку.

– Мы должны принять его в твою «сотню». На повышенный оклад, как заступника гоблинов и полкового колдуна.

– Фундис не согласится. И Хино тоже, зачем ей конкурент на почве магии? Сам он тоже, думаю, будет против.

– Мы выплатим ему жалованье. А патиссонов у нас и на десять новых солдат хватит, с голоду не помрет…

– Ты чего разбазариваешь государственный бюджет? – рассердился черноорк. – Сам же знаешь, страна у нас нищая. А Минджуку куда девать прикажешь? Он же за хозяином увяжется, как пить дать.

Федр уселся на гладкий валун перед хибарой Волосебугу.

– Успокойся, брат! Поставим задачу Боксугру, чтоб штрафовал его по своей проверенной методике. Минджуку еще и в долгах останется.

– Я готов отправиться в поход бесплатно, – сообщил камень под Федром голосом старого колдуна. – И я знаю, почему ваш испытатель не смог вернуться обратно. Это же я когда-то вырезал руны на доске и умышленно допустил брак, чтобы враги не смогли воспользоваться моим трудом. Но я знаю, что надо исправить в письменах.

Военачальники в немалом смущении уставились друг на друга. Наконец Зак плюнул и поднял руку, сдаваясь:

– Грязь с вами, парни. Но с Хино я толковать на эту тему отказываюсь.

Федр ободряюще похлопал камень по боку.

– Беру это дело на себя, сир чревовещатель.

* * *

– Мы договорились о церемонии предсказания с местной старшей жрицей, – сообщила под вечер Хино.

Солдаты, гомоня, расположилась на трапезу в столовой. Места хватило не всем, часть воинов разбрелась с посудой между постройками. Хино уселась за длинным низким столом, в компании военачальников. Младший повар подал ей серебряное блюдо с яствами, особое место среди которых занимал печеный патиссон, и поклонился, отступая. Жрица Ллот не удостоила его вниманием, так же как и пищу.

– Что-то твоя суженая плоховато выглядит, – прошептал Федр, наклонившись к комдиву. – Тоскует по горячей ласке? Не помогают патиссончики, что ли?

– Иди к демонам, мужик. Ты с Фундис уже потолковал насчет Волосебугу?

– Ночью собираюсь.

– Ну да, чем же вам еще заниматься… Овощи-то – не в коня корм, как видно.

– Сам иди к мамке-Грязи, братишка.

Маджаи приняла заявку фаворита без энтузиазма. Ей совершенно не хотелось привечать престарелого гоблина, к тому же чревовещателя и конкурента жрицы Хино. Только утверждение Федра о том, что Волосебугу ненавидит мятежного Шамана и готов положить за его убийство свое здоровье, удержали девушку от немедленного отказа.

– За нами и так уже тащится целая орда бандитов из Верхнего мира, – раздраженно заметила маджаи. – Скоро их будет больше, чем драу. А едят они уже столько же!

– Они не бандиты, Зак уже их амнистировал, – возразил Федр. – К тому же Цаво ты сама рекрутировала.

– Он оплатил свое содержание патиссонами! А твой любимый Люмьен меня вообще пугает. Черный и скользкий стал как пиявка. Того и гляди укусит и выпьет кровь.

– Зато от него пользы много. Он меня от смерти спас!

– Все, заткнись, пока я тебя не выгнала, – зашипела Фундис и прижала ладонь к губам политсоветника. – Даже не знаю, что ты будешь сейчас для меня делать, так разозлил!..

С утра Хино, Фундис и еще несколько важных женщин-драу отбыли на церемонию предсказания, а воинство принялось сворачивать лагерь. Хоть и приятно было погостить в мирном старинном городе, но ратные подвиги звали в дорогу.

Депутация отсутствовала до полудня, а когда вернулась, все поняли – новости неутешительные. Очевидно, натовцы по итогам предсказания отказали гостям в военной помощи.

– Выдвигаемся! – провозгласила Фундис на весь лагерь. Проходя мимо Федра к загону с рапторами, она отрывисто бросила: – Прихватишь своего старого пройдоху со слугой. Пусть пока в обозной черепахе посидят. Так Хино приказала, – добавила она вполголоса и от злости стегнула раптора стеком. – Что-то было в предсказании на их счет, я не поняла.

– Да что случилось-то? – Федр постарался скрыть довольную ухмылку.

– У Хино проблемы после нападения паокаев и закрытия «воронки» в Ядро. Ее магические силы подорваны… Но солдаты об этом знать не должны, понял? Не хватало нам еще паники среди личного состава. У нее все наладится, твой гоблин нам поможет.

– То есть мы теперь не прикрыты защитной магией? – пробормотал Федр.

К счастью, маджаи его не расслышала из-за рева вороного раптора, который застоялся в загоне и радостно приветствовал лихую наездницу, вскочившую в седло.