Позднее мне много раз неслось в спину это слово – ведьма… Оно следовало за мной, как чума или проклятие. Но тогда было обиднее всего, ведь впервые его произнесла моя родная сестра. И именно с того переломного момента началась моя новая жизнь. Но поняла это я значительно позже, когда между мной и остальными людьми образовалась пропасть. И хотя мама попыталась защищать меня от нападок Анны и не показывала страха, я чувствовала и её отчуждение тоже.

Заставив себя разжать руки, я отошла от сестры и непривычным, лишённым всяких эмоций голосом произнесла:

– Аня, ты с ума сошла, да? Я твоя сестра, ты знаешь меня с рождения. Какая ещё ведьма?!

Митя положил свою руку мне на плечо, в знак поддержки. Его доброта и искренность окутали, словно одеяло, помогли снять холод. Сестра же, заметив такое отношение Мити ко мне, разозлилась пуще прежнего.

– Ты мне не сестра! – прокричала она на всю палату. – Рада умерла! А ты всех утопила, ведьма! Бедная моя сестричка, как же теперь мы без неё?! Я не буду жить с этой… – Она запнулась, а потом продолжила причитать: – Ой-ё-ёй!.. И на кого ты нас покинула?!.

Глядя на спектакль, устроенный Анной, я невероятным усилием воли подавила дикое желание рассмеяться. Если бы не заглянувший в палату на шум доктор, даже не знаю, чем бы закончилась эта семейная встреча.

Вбежавший врач растерянно посмотрел на истерящую сестру и громко велел:

– Это ещё что за спектакль?! Немедленно вон из помещения! Я-то думал, что вы приедете поддержать ребёнка, а вы устроили балаган! Вон, я сказал!

Притихшие родственники в ту же секунду выскочили за дверь и аккуратно прикрыли ее за собой.

– Ну, а ты почему стоишь босиком на холодном полу? Марш в кровать ложись, простудишься! – отчитал меня доктор.

Повернувшись спиной к Виктору Михайловичу, я машинально подошла к кровати. Молча забралась в нее, укуталась в одеяло, подтягивая колени и прижимаясь к ним лбом. На Митю я тоже не смотрела. Слышала лишь, как доктор сказал тому:

– М-да-а-а… Судя по тому, что я слышал здесь, трудно будет Раде жить в вашей семье. Чего только стоит одна эта девица-истеричка! Она не оставит твою сестру в покое. Даже не знаю, что посоветовать… Но в такой обстановке долго она не выдержит.

Стиснув до боли зубы, я продолжала молча сидеть, глядя на противоположную стену. Такое чувство, словно тогда во мне умерло что-то светлое, а место его заняли холодная пустота и безразличие. Больше я не прислушивалась к их разговору, очнулась, когда тёплые руки брата сжали мои плечи.

– Рада, ты чего? Плачешь что ли?

Я мотнула головой и спросила:

– Мить, а ты видел ту женщину, про которую говорила Анна?

Он провёл рукой по моим растрёпанным волосам и ответил:

– Да, только не похожа она была на ведьму. Хотя все и болтали, что, дескать, она порчу на людей и скотину наводит. А сами по ночам втихаря бегали к ней за помощью. Даже наша мама ходила, ещё до твоего рождения.

Я удивлённо посмотрела на брата.

– Расскажи, что знаешь, пожалуйста! – попросила я.

Он пожал плечами и глубоко вздохнул.

– Знаешь, Рада, наш отец не всегда был таким. Раньше он не пил и был очень хорошим. Но потом пошли слухи, что отец гуляет с кем-то из соседней деревни. Маме соседки-доброжелательницы донесли сплетни, и она долго ругалась и выясняла, с кем. В конце концов, наверное, узнала, потому что однажды пошла к этой знахарке. Пробыла она там до самого вечера. Вернулась домой вся заплаканная, несколько дней ни с кем не разговаривала. Потом, вроде, всё наладилось, только отец стал пропадать с друзьями и приходить домой пьяным. Затем родилась ты, и отец окончательно запил. Стал таким, каким ты его знаешь, – поведал мне брат.

– Ты думаешь, что это она с отцом сделала?

– Не знаю, но Анька тоже знает эту историю. Поэтому и бесится. Года два назад мы возвращались с ней из школы и случайно встретились с этой бабкой на дороге. Так Анна словно свихнулась, накинулась на женщину с руганью. А та только стояла и смотрела на неё с укором, затем развернулась и ушла. На прощание сказала: «Какая же ты, девка, злая. Нельзя так с людьми разговаривать, а то всех женихов распугаешь». Так Анька чуть с кулаками на беднягу не накинулась, вовремя успел её перехватить. А вот бабка та остановилась, повернулась к нам, покачала головой и, блеснув колдовскими глазами, ушла. Сестра всю дорогу от злости тряслась и боялась, что та её сглазила.

– Мить, я что – так уж на неё похожа?

Он в недоумении посмотрел на меня и переспросил:

– На кого похожа?

– Ну, на ту ведьму.

Брат искренне рассмеялся.

– Нет, только цвет глаз такой же. Мне так даже больше нравится! А ты не слушай Аньку, завидует она тебе.

Я не поверила своим ушам.

– Как это?! С чего вдруг в ней зависть проснулась?

– Ой, Радка! Какая ты ещё маленькая… Не понимаешь, что она конкуренции боится. Вот подрастёшь – поймёшь, – ответил брат с улыбкой.

Мои скандальные родственники так больше и не появились в больнице. Через два дня, как и обещал Виктор Михайлович, меня выписали. Сев с братом в видавший виды пыльный автобус, мы отправились домой. Подпрыгивая на каждом ухабе, раскачиваясь из стороны в сторону, набитый под завязку людьми, автобус медленно полз по грунтовой дороге. Я сидела рядом с братом и ловила на себе взгляды любопытных пассажиров. Чувствовала себя очень неуютно.

С другого конца автобуса к нам протиснулась женщина лет сорока в ярком цветастом платье и лёгкой газовой косынке на голове.

– Митя, ты что ль? Ой, еле узнала! Давно хотела увидеть вас. Ну, как вы там поживаете? – с интересом стала расспрашивать она брата.

Он лишь растерянно смотрел и явно не узнавал разговорчивую женщину.

– Я Раиса! – догадавшись о затруднении Мити, представилась она. – Вы с Таней, мамкой твоей, были у меня в гостях, правда, давно уже, лет десять прошло.

Брат медленно кивнул, наверное, что-то припоминая.

– А ты что делал в районе? – полюбопытствовала она. – Кто это с тобой?

Митя крепко обнял меня и ответил:

– Сестрёнка моя. Она болела и лежала в больнице, теперь мы едем обратно домой.

Раиса слегка нахмурилась и, недовольно скривив губы, высказалась:

– Нда… Странная мать у тебя, парень. Я конечно понимаю: работа, хозяйство, семья большая и деток много, но, чтобы за девочкой вместо матери или сестры ухаживал взрослый парень… не видала. Да ладно, это не моё дело. Передавай от меня привет Татьяне, скажи, может, на днях заскочу к вам.

Она развернулась и пошла к выходу. У самой двери снова остановилась и окинула нас пристальным взглядом. А потом махнула на прощание рукой и вышла.

– Митя, а кто это? Знаешь её? – спросила я брата.

Он растерянно взъерошил свои короткие светлые волосы.

– Смутно… Мне тогда лет восемь было. Как раз в разгар скандала с отцом мама ездила искать знахарку, и я за ней увязался. Она к этой Раисе и пошла, та ей и рассказала, как и где найти знахарку. Оказалось, они давние подруги, а мама-то уши и развесила, слушая россказни про чудеса, которые ведьма творит. Вот и пошла она со мной к домику на краю села, я-то на улице остался. Ну, а остальное ты знаешь…

Дальнейшая наша поездка прошла без приключений. На конечной остановке мы вышли из автобуса и привычной дорогой направились домой, даже не догадываясь, какой сюрприз нас там поджидает.

Деревенька встретила нас странно. Люди, попадавшиеся навстречу, испуганно шарахались в сторону и шептались, показывая на меня пальцами. Я же остро ощущала их агрессию и страх, теснее прижималась к брату, чувствуя приближение чего- то неотвратимого.

Возле дома мы стали свидетелями настоящего спектакля в исполнении Анны. Мало того, что та за эти дни не угомонилась, так вдобавок ещё и всех деревенских настроила против меня. Она бегала по двору с истерическими воплями и разбрасывала мои вещи.

– Ой, люди добрые! Да что же это делается?! Эта ведьма, – тыкала она в меня пальцем, продолжая причитать, – не моя сестра! Она вселилась и забрала душу бедной Радочки! Лежит теперь та на дне озера, вместе с подружками… Как я буду жить рядом с этой… – Она показательно перекрестилась. – Пускай идёт, куда хочет! Мама, слышишь, выбирай, или она остаётся или я!

Глядя на это представление, я впадала во все больший ступор. Пройдя по двору, спокойно собрала свои вещи и направилась в дом. Лишь на пороге обернулась и сказала:

– Ань, прекрати спектакль, а то ведёшь себя как буйно помешанная. Так тебя точно замуж не возьмут. Зачем кому-то жена-истеричка?

Она даже растерялась от таких слов. Сначала покраснела, затем побледнела и напоследок, плюнув в толпу зевак, пробежала мимо меня в дом.