И вот учебный год закончился. Все контрольные написаны. Мать собралась на курорт. Я оповестил семью, что поживу у бабушки. Бабуля об этом конечно не знала. За недели тренировок, лук удалось освоить на мой взгляд неплохо и в самбо тоже слегка получилось преуспеть. Во всяком случае уже понятно, как покойный Ёрш выхватил у меня палку, а самого зашвырнул в кусты. Этот и похожие приёмы против вооружённых противников по моей просьбе отрабатывали особенно старательно.

В тот день я пошёл купаться к ЗПТО. Там поглубже и песку насыпали целую гору, прочищая русло. Зашёл в заросли переодеться, споткнулся, развернулся, ухватившись за ветви и чуть не упал. Когда оглянулся вокруг — "мать честная!" вместо отдельных небольших кустиков высокие деревья. Даже глазам сначала не поверил. Потрогал стволы — настоящие! Осторожно, стараясь больше не спотыкаться, чтоб не спугнуть удачу, пошёл от реки напрямки вверх. Через некоторое время послышались голоса и стук топоров. Наконец показалась и вырубка. Меня по одежде заметили сразу. Еремка с Мальком первыми побежали на встречу и обняли.

— Княжиче!!! Ты еси иде толика пропадал! Никак заплутал во бору?!

— Точно, заплутал. — Пробормотал я, когда освободился из объятий. — Искал разбойничье гнездо, да не нашёл.

— Почто же ты еси един, безоружен?! Ано ежели бы споймали?

— Железо гремит сильно. — Нашёлся я. — Как вы здесь? Что построили?

— Ей-ей сладили на славу! Мужички бехо разъехаться чаяли, дык мы есмь, ны взыщи, свене сего посулили заём скинуть. По полма вертать буде.

— Ну и ладно. — Отмахнулся я, заглядевшись на открывшуюся панораму.

Пространство огородили просто громадное, примерно сто на двести метров. В двадцатом веке на этой территории небось кроме монастыря и школьный сад помещается. Высота стен даже издалека казалось порядочной, раза в полтора больше, чем в деревне. Ворота и над ними башня смотрят на дорогу, которую уже протоптали к родникам и к реке по оврагу, где должна быть Гребенская гора. Рынок тоже обнесли частоколом. Не таким высоким и толстым, конечно, но запросто не перемахнуть.

Внутри крепости было почти пусто. Ну да, хоть мужиков-рабочих без малого сотня, одних бригад десять, огородить такое пространство громадными дубовыми стенами оказалось непросто и заняло много времени. Когда вырубили ближнюю рощу, дубы пришлось выискивать по всей округе и тащить сквозь заросли. Интересно, а как поднимали тяжеленные стволы на такую высотищу без подъёмного крана? Лично я даже не представляю, как это можно сделать? Хотя, когда подошли поближе, выяснилось, что стены лишь слегка побольше деревенских. Высоченными они кажутся за счёт земляных валов над которыми возвышаются.

Громадными кучами внутри и снаружи лежал мусор из коры и веток.

— Усе в топке сгорит. — Отмахнулись товарищи на замечание.

Они ходили, важно, как хозяева. Повезло мне с командой, не бросили, не разбежались, строителей успокоили, поддержали в них рабочий настрой.

Вскоре показали моё имущество, аккуратно разложенное в комнатке небольшого на мой взгляд домишки, который почему-то величали княжьим теремом. Сени-прихожая, да кухня-зал со свободным пространством три на три метра — вот и всё помещение. Однако там всё же оказалась мебель: стол, топчан-лежанка и один стул, правда с красивыми резными ножками и спинкой (кто-то постарался). Четверть пространства занимала огромная печь.

— Где же вы кирпичей взяли?

Я удивлённо покачал головой.

— Сие немудрено. Печники из глины сляпали, ды в кострище обжигали. Более сушили, нежели ладили. — Усмехнулся Вторуша.

На широкой, длинной, словно двуспальной лавке-кровати сиротливо лежала всего одна овечья шкура. Больше ничего не было: ни скатертей, ни покрывал, ни подушек, ни матрасов.

— Мы есмь на листве и мураве почиваем, княжиче. — Как бы оправдался за скудность Еремка.

— На сене что-ли? Так мне тоже нравится в стогу! — Парировал я.

Товарищи переглянулись и к вечеру обеспечили маленькой копной.

Несмотря на отсутствии ухоженности и уюта, который обычно сразу ощущаются в обжитом помещении, избушка понравилась с первого взгляда. Небольшая, аккуратная, для одного жильца как раз, да и совещание провести есть где. Человек пять-шесть на лавке усядутся, если вплотную. Имеется ещё место и для дополнительной мебели. Со временем сделаем какой-нибудь шкаф для посуды, одежды и прочего. В сенях приезжие, да и свои тоже будут ожидать приёма. Я их приучу, чтоб не вваливались сразу в княжескую спальню, давали выспаться.

Кроме домика на территории крепости была пока что только ограда для коней и маленькое помещение характерного для всей России вида и запаха. Ну да, кусты в ближайшей округе повырубили, бегать стало некуда, пришлось позаботится. Судя по ямам и кучам земли, парни и теперь дурака не валяли, а что-то рыли неподалёку, наверное, колодец, погреб или ещё что-нибудь.

— Как же вас наградить за всё? — Задумался я вслух. — Казна-то пока пуста ни коней, ни мечей…

— Чесо? Никак про алафу княжиче толкует. — Зашептались ребята собираясь вокруг.

— Да жизнь здесь будет лафа. — Согласно кивнул я.

— Прими ны в дружину! — Чуть не в один голос вдруг воскликнули приятели, бухнувшись на колени.

Я даже испугался в первый момент, а потом решительно махнул рукой.

— Ну чтож, верность вы доказали. Принимаю всех! Доспех выдам, когда добуду.

— Землицы бы свене сего? — Осторожно спросил кто-то.

Я опять отмахнулся.

— Везде, где освободилось от леса, выбирайте себе наделы. этого добра вокруг крепости образовалось много. Только и про меня не забудьте.

— Ты еси орать буде, княже? — Удивился Малёк, будто не помнит, как приходилось Борщу помогать.

— Полон пригоним! — Авторитетно заявил хитроумный Еремка.

Эта идея сразу понравилась всем, мол точно, душегубов будем отлавливать и перевоспитывать, заставлять работать. Нечего им людей грабить.

— И пид луга по вдоль Клязьмы потребно землицу высечи. Небось скотом обрастать буде. — Заметил опять Еремка.

"А мальчишка-то с головой, хозяйственный, хотя и молодой. Надо к нему присмотреться", — тотчас отложилось в памяти. Когда товарищи выбрали себе участки, на мою долю осталось такое большое пространство, что пришлось задумчиво чесать макушку. С одной стороны, хорошо, уважили, но с другой стороны мне его никогда не распахать. А перед этим ещё ведь надо пни выкорчевать! Опытные ребята на своих полях в одиночку и то не справятся, но им небось родственники придут помогать. Мне-то что делать? А ведь горох уже закончился, чтоб кого-то нанять. Только на еду до следующего урожая немного хранится у Борща и на семена. И тут стали подходить мужички. С десяток их ещё не успели разъехаться по домам, видимо дожидаясь прибытия начальства.

— Княже, землицей ны наделишь?

"Что они около своих деревень не могут лес повалить?" — Удивлённо пронеслось в голове, а потом дошло. Люди умнее меня. Они понимают, что здесь будут под защитой. Кто-же под боком у князя посмеет обидеть? Примерно тоже самое и Еремка зашептал на ухо. Осталось кивнуть и важно подбочениться.

— Могу наградить, но за неё придётся отрабатывать.

— Сие мы есмь разумеем. — Ещё раз поклонились землепашцы.

— Корчуйте сколько сможете, половина себе, половина мне. Еремка, иди покажи!

Как у пахарей глаза загорелись! Мужики чуть не подрались за лучшие места, надеясь ещё в этом году новые участки обработать и собрать урожай.

— Ща пупок надорвут, хребет наломают, угомонятся. — Авторитетно заявил посмеивающийся Вторуша.

Ну правильно, семья кузнеца от ремесла кормиться, а потому сажает только небольшой огородец. Ажиотаж с наделами им не интересен. Мне тоже можно не переживать. Даже если от участка останется половина, то с урожая вполне смогу прокормить себя и своих дружинников, хотя они сами себя прокормят.

Пошептавшись, потолкавшись локтями, мол надо оставить княжича обживаться, устраиваться, команда разошлась по делам. Я мельком глянул на наличность и на берестяные списки, общей кучей сваленные в обыкновенную корзину, видимо сплетённую на скорую руку вместо традиционного сундука. Примерно всё на месте. (до сих пор было недосуг и не интересно подсчитать сколько в запасе или теперь можно называть в казне монет и шкурок) Помнится, что приблизительно на одну взрослую кобылу было, около трёх гривен, кажется. Часть пришлось потратить, потом с вороватого купца сторицей вернулось… Ладно, разберусь как-нибудь в свободное время, а сейчас переодевшись в броню, надо пойти оглядеться и потренироваться, а то начал отвыкать и главное соскучился!

Внутри крепости кипела работа. Один Малёк только снова взобрался на башню и стоял там караульным, обозревая окрестности. Я решил начать оттуда. С высоты открылся прекрасный вид на Клязьму. В отличие от двадцатого века весь правый высокий берег и в этих местах оказался заросшим дремучими борами. Наша крепость с вырубленными окрестностями была словно небольшой случайной плешью в густой лесной шевелюре. Другие селенья отсюда не были видны, только дороги расходились в три стороны от рынка, вскоре теряясь под густыми лесными кронами. Юный часовой "красовался" в чьей-то кольчуге, которая ему была на три размера велика, а подол свисал почти до пола, будто балахон. Подросток не расстраивался, перетянул ремнём и ходил бравым воякой. Меня он теперь поприветствовал сдержанно, мол на службе негоже кидаться и обниматься не положено.

Ну что: стены высокие, толстые, особенно со стороны дороги. Ещё перед воротами порядочный ров. С обоих сторон он соединяется с крутыми, глубокими оврагами. Больше в крепостях я ничего не понимаю, могу только подсчитать, что здесь возможно обороняться и отстреливаться одновременно шестистам воинам, если равномерно распределить их через метр. Будет ли у меня когда-нибудь хоть пятьдесят бойцов в дружине?

Землепашцы внизу, как козявки, копошатся, выкорчёвывают пни. Мои товарищи что-то строят во дворе. Никто не тренируется. Видимо некогда. Это непорядок. Борщ рассказывал, что настоящие дружинники ежедневно машут мечами, упражняются, совершенствуются, повышая мастерство. Работать им просто некогда, разве вечерком в качестве отдыха или на выходных. Ну да, мышцы у ратоборцев должны развиваться в нужном направлении, а кроме силы — ловкость и умение. Кузнецы все очень мощные и выносливые, но против самого слабого дружинника не устоит ни один, если, конечно в честном бою. Ладно, пойду, посмотрю, что за важные постройки. Может отвлеку соратников, хоть на несколько часов?

— Иван, а зачем это вы колодец кривой копаете? — Изумился я, подойдя к первой группе землекопов и заглянув в яму.

Все они были грязные с ног до головы и рубашки, и штаны, и волосы.

— Сие колодезь ны простой. — Усмехнулся приятель. — По сему тайно уходить буде, ежели нужда нагрянет.

— Подземный выход что-ли?!

— Потайной лаз. — Поправили меня.

Это дело вроде нужное, хотя и не срочное. Может отвлечь их на тренировку?

— Ныне завершим. — Закричал из дыры кто-то. — Подавай сызнова подпорки!

Ладно, если заканчивают, то пусть работают. Вон ещё одни копатели.

— А вы что роете, братцы?

— Дык колодезь, княже. Ключевую водицу ужо пить буде.

Ну чтож, источник внутри крепости как раз очень важен. Не дай бог дизентерию подхватить от воды из ручьёв и рек. Ребята её порой и не кипятят, жарко мол. Рядом сразу несколько человек мастерят колодезный сруб. Это легко догадаться. Обрубков брёвен из остатков много, вот их и используют. Последняя группа строит теремок на курьих ножках. Командует там коренастый крепыш, которого и расспрошу.

— Чего сооружаете, Ждан?

— Аз есм Желан, княже. — Усмехнулся парень.

Они с братом близнецы. Их многие путают. Озорники иногда пользуются этим и подшучивают.

— А ставим мы есмь житницу.

— Кто же там будет жить?

— Дык жито буде: горох, просо, греча, овсы, рожь. Чаго вызреет.

— Амбар значит. — Дошло до меня.

— Наю дед житницей величает. — Нахмурился крепыш.

— Житница, так житница. — Согласно киваю головой.

Как хочет пусть называет. Это дело тоже первоочередное. Остатки гороха хранить где-то надо, чтоб грызуны не перетаскали. У Борща хранить свои запасы всё-таки не очень удобно, ездить далековато, да и для будущего урожая необходимо, чтоб успело просохнуть помещение. Потому оно и на ножках, чтоб проветривалось со всех сторон. Влажное зерно до посевной может недотянуть. Эх один я не при деле. Пойду хоть рогатиной пеньки сшибать. Строитель из меня всё-равно "липовый". Не научили в детстве.

Однако и потренироваться сегодня не пришлось. Подземный ход и правда вскоре закончили. Пришлось тщательно проверять и принимать работу. Дело ведь государственной важности! Не дай бог подведёт в самый ответственный момент, обрушившись на головы или враги им воспользуются для штурма? К счастью недостатков не было. Снаружи так искусно дверь замаскировали что, когда отправился смотреть, почти по ней прошёл и не заметил. И это мне ещё известно, где она примерно должна находиться. Во дворе люк просто закидали от посторонних глаз кучей веток и коры. Позже на этом месте склад построим. Колодец тоже дорыли до воды. Эх и глубокий он получился! Берег-то высокий. Чуть не до полуночи укладывали сруб. Товарищи смеялись, опуская Беляну брёвна при свете факелов и лучин: "Покуда со сруба сам ны подымишься, длани ны подадим. Хош тама заночуй, а дабы к завтрему ключевой водицы испить."

Утром пришлось проснуться от того, что кто-то опять щекочет шею. Хвать! Ан нет. На этот раз муха побеспокоила, а не проказница красотка. Оставалось только вздыхать: "И почему не родился бабником?" Некоторые девушки и юноши "крутят" со всеми подряд, немилосердно разбивая сердца. Мне же Божену жалко. Хорошо, что барышня умнее меня оказалась, не подпустила слишком близко. Теперь "расхлёбывали" бы оба. И ведь и я, и она понимаем, что не судьба, а тянет. Всё-таки это весна, май действуют и молодой возраст.

Словно узнав, что командир проснулся, вломились мои дружинники, прерывая утреннюю негу и торжественно преподнесли большой ковш воды.

— Имай, испей передний корец, княже! — Торжественно объявил Хоробр.

Я оглядел приятелей. Может подшутили, чего-нибудь подлили или подсыпали? Да нет, вроде бы серьёзные. Хотя у них такой юмор и не в ходу (подложить, например, слабительного, чтоб человек потом весь день мучился). Это в двадцатом веке подобное можно ожидать, а здесь люди проще и добрее. Отпив большой глоток, я утёрся рукавом, крякнул, как это делают старики, громко сказал: "Вкусная!" — и передал по кругу. Так мы опустошили первую нашу "братину" чистой ключевой воды из нового колодца. Вчера было ещё нельзя. Муть должна отстояться и осесть.

Вскоре в крепость заявилась делегация расфуфыренных по-праздничному баб и мужиков на четырёх телегах. Не только люди, наряжены были и повозки разноцветными коврами. Лошадки тоже красовались в косичках и ленточках. Мне, появившемуся на крыльце, поклонились, всей толпой, преподнесли двухведерный бочонок браги, целую корзину недавно закопчённых крупных, ароматных лещей и попросили помощи.

— Сопроводи, княже, вплоть лиходейского гнезда, содеяй милость. На смотрины мы есмь ныне усем обозом.

Парни радостно зашумели. И угощение им понравилось, и уважение. Ещё на весёлый обряд видимо захотелось попасть в родную деревню. Нюхнув спиртное, я поморщился. Этого бы не надо. Не дай бог мои дорвутся и напьются. Тем не менее велел занести к себе в дом. Авось без разрешения не тронут.

— Свататься что-ли едите? — Уточнил я раздумывая.

— Не — е, наперёд на смотрины. Еже по нраву придутся девки, ино через срок засватаем.

Хоть и трудно понять, в чём разница между двумя мероприятиями и почему их разделили, спрашивать всё-равно не стоит. Невежество показывать перед народом правителю не к лицу, а проводить надо. Это теперь наша прямая обязанность охранять людей, проживающих поблизости. Тем более и товарищам надо повидаться с родными, захватить от мамок провианта. Предыдущая-то порция гороха заканчивается, а местные княжеские закрома пока пустуют, житница сохнет.

— Малёк, Еремка, ворота запереть, никого не пускать, оружие держать наготове, караулить неусыпно.

Подумалось, что двое парнишек вполне должны справиться. Стены высокие, ров глубокий, ворота крепкие, двойные. В крайнем случае зажгут большой дымный костёр из мусора. Деревня сравнительно недалеко. Мы увидим и примчимся на помощь. Если вдруг настоящее войско нападёт, то в крепости даже всей дружиной не устоять, а от двух десятков бандитов мальчишки отобьются стрелами. Луки им оставили боевые, хорошие, конфискованные на ладье. Стреляют пацаны тоже чуть ли не лучше всех. Мне же в чистом поле каждый всадник на вес золота. Когда бы не четверо доспехов, я бы ещё сто раз подумал: "Справимся ли?" В броне же, наш отряд и вчетвером разогнал бы разбойников. У татей доспехов-то нет. Душегубы — простые мужики, не воины и сражаться умеют только из-за угла, со спины.

Телеги, как и раньше решили пустить вперёд. Всем и пахарям, и дружинным было велено прикрываться щитами и смотреть в оба, особенно там, где в прошлый раз нам готовили засаду. Как говорится, бог миловал. Бандиты не рискнули. Их вполне можно понять. Помирать не за грош никому не охота. Единственно задержались, пока роняли в другую сторону подрубленные деревья и убирали с дороги ту злосчастную, брошенную ель.

Наконец караван торжественно въехал в знакомую крепость. Гостей встречали ещё на подходе с музыкой. Какую-то народную мелодию выводили пастушьи гудочки и поддерживая ритм гремели трещотки с ложками. Ребятишки кидались чуть ли не под колёса телег, под копыта коней, выпрашивая сладости. В результате каждый сорванец и отроковица получили по малюсенькой плюшке густо смазанной мёдом.

Дальше народ с повозок разошёлся в разные стороны по дворам. Почти в каждой семье были девушки на выданье. Нескольким из них сегодня может повезти. Мои соратники мгновенно позабыли, что они дружинники, бросили своего командира, поспешили обниматься с роднёй, смотреть или даже участвовать в обрядах. Меня как дурака оставили одного среди малолетних пастушков, которым тоже изо всех сил хотелось полюбопытствовать, но скотину же не бросишь.

Вскоре выбежал знакомый мальчишка, позвал: "Княжиче, деда Борщ кличет подсобить!" — И тут же умчался назад в крепость. Даже поклонится забыл, пострелёнок! Рука потянулась почесать под шлемом. Да уж, есть повод задуматься. Вроде бы неудобно присутствовать в их доме на таком мероприятие. Знает же старик, как девчонка ко мне относится, но, если сам просит…, а ноги уже автоматически двигались в нужном направлении.

Представление удалось застать в самом начале. Двое ярко разряженных мужичков один постарше другой по моложе, и толстая, румяная тётушка кривлялись перед распахнутыми воротами, не заходя во внутрь. Сзади них неуклюже переминался с ноги на ногу увалень лет двадцати, видимо жених. Пришедшие всё ещё расспрашивали окружающую детвору туда ли мол пришли? Али леший запутал? Ано то ли сие селище? Ано сей ли ряд? Ано та ли изба, что им нужно? Ребятишки кричали, что дескать всё правильно, но делегация всё-равно колебалась, не входила во двор. Борщ увидев меня из-за их спин замахал рукой, предлагая протиснуться, но гости немедленно воспротивились.

— Э, молодец, авось ты еси и добрый, обаче блюди порядок. Мы есмь перши сюды! — Звонко крикнула баба.

— Сей удалец пасёт красный товар. — Парировал хозяин.

"Как это я пасу? Что ему про нас ещё известно? Подсмотрел что-ли как мы целовались?" — Кажется, моё лицо начало краснеть, но гости обрадовались ещё больше и вежливо расступились. Они видимо не знали, что княжич хорошо знаком с этой семьёй, а теперь сомневаться в выборе сразу перестали. Стало понятно, что предполагаемая невеста в их глазах сразу выросла в цене. Кто же не захочет близко познакомиться с самим князем? Однако церемонию всё-равно не отменили. Положено соблюдать определённые правила и традиции. Не нравится красна девица или наоборот готовы хоть сегодня под венец, но придётся совершить определённый ритуал, перед тем, как высказать своё решение. Когда мужики с бабой наконец зашли во двор и отвесили поклоны на все стороны света, принялись требовать показать "товар лицом". Дед тотчас выхватил из толпы любопытных ребятишек девочку лет восьми и сунул в руки женщины. Малявка испугалась, стала вырываться.

— Не — е, сия прыгучая нама ны треба! — Засмеялась и сваха, и окружающие.

Тогда старик вывел корову с бантиками на рогах и венком из полевых цветов.

— Зрите кая сисястая! — Гордо похвастал он. — Два ведра молока за раз дае.

— Добрая, обаче дюже рогата. — Хохотнули мужики, тем не менее вымя осмотрели внимательно.

Следом заглянули в хлев со свиньёй и поросятами.

— Страсть, аки плодовита! — Любовно прокомментировал пенсионер.

Хрюшку погладили, пощупали слой сала на боках, посчитали поросят, пошли к овцам. До меня наконец дошло, что хозяин таким шуточным образом описывает физические достоинства своей внучки и заодно демонстрирует приданное. Когда со скотиной закончили, наконец зашли в землянку.

Божена видимо уже измучилась, заждавшись и сидя на сундуке под образами нервно тискала платочек. Сверху на девушку была наброшена тонкая ткань, спускающаяся почти до пояса, однако непохожая на привычную в моём мире полупрозрачную фату. Черты лица было практически не рассмотреть, да и нас мадмуазель скорее всего не видела, разве в щёлку подглядывала. Платье на барышне оказалось непривычно новое, красное, покрытое белой вышивкой. Я на ней такого ни разу не видел и даже не подозревал, что имеется что-то без заплаток. На голове красовался не платочек, как обычно, а кокошник. Даже ножки, виданное ли дело, не босые и даже не в лаптях, а в красных то ли ботиночках, то ли в сапожках. Из-под подола было не разглядеть. Выглядывали словно напоказ лишь острые носики.

Борщ стал дальше нахваливать внучку, особенно рассказывая какая она хваткая, ловкая и умелая: "Усе хлопоты по хозяйству справляет сама, посему, како два лета иже без матушки…"

Наконец женщина сняла с претендентки покров, и я остолбенел. Подружка измазалась мелом или мукой и выглядела, как привидение. Ярко красные губы и щёки, нарисованные видимо свеклой, зачернённые сажей брови устрашали ещё больше. Подаренные мной украшения на таком фоне практически не замечались. Особенно поразил рот полный чёрных зубов, когда экстравагантная "красавица" улыбнулась.

"Может это кикимора, которыми здесь обычно запугивают деток проглотила бедняжку, а сама прикинулась вместо неё? Да нет, чушь, сказки. Наверное, милашка просто не хочет замуж и запугивает гостей." — Промелькнуло в голове. Хотя и данный вариант не подходит, на жениха глазками хозяюшка так и "стреляет"! На меня и не посмотрела ни разу. Видимо всё же странная мода, непривычная моему взгляду. Небось если бы местные увидели дамочек двадцатого века в мини, с распущенными короткими волосами, то изумились бы не меньше.

Да, нравлюсь я ей или нет, но невеста вполне отдаёт себе отчёт, кто для неё подходящий жених. Как говориться чувства и любовь — это хорошо, но замуж надо выходить вовремя. Не стоит бегать за каким-нибудь знаменитым парнем: певцом, спортсменом, космонавтом или князем в данном случае, если тебе даже не обещают. Божена молодец, она реалистка. Погуляв со мной, подруга чести не уронила, разобралась что к чему и теперь скорее всего будет счастлива в браке. Честно сказать, этот претендент выглядит интереснее меня, постарше, с красивой бородкой и усиками, пошире в плечах, а по росту почти такой же. Я по сравнению с ним "салага". Лицо только у парня кажется глуповатым. Хотя он может-быть просто растерялся.

Сваха взяла барышню за руку и повела во двор, а остальные остались смотреть друг на друга. Одному мне спокойно не сиделось. Через какое-то время предстоит ведь самому жениться, а потому пользуясь случаем надо узнать все тонкости и расспросить деда.

— Куда это они?

— В баню вестимо. Ны здеся же девку лицезрети?

Я сначала растерялся. Вот же она и лицо уже открыто, но вдруг до сознания дошло. В предбаннике тётка разденет бедняжку догола и будет рассматривать, ощупывать, как до этого скотину! У меня даже собственный ёжик на голове возмущённо зашевелился. Что же за дикие здесь порядки?! Захотелось вскочить и выгнать пинками таких сватов! Однако глядя в удовлетворённое лицо хозяина, нервы стали успокаиваться. Ничего не поделать, такие вероятно в этом мире обычаи.

Вернулась мадмуазель переодетая в другой наряд, а тётка с довольным видом зашепталась со своими мужиками. Ну да, фигурка у прелестницы в порядке. Как я ни стеснялся, но в парилке её успел рассмотреть. Вернее, как ни старался отворачиваться, глаза постоянно, словно нечаянно ловили взглядом соблазнительные формы, а зажмуриться на долго просто сил не хватало. Красотка же, особенно в последний раз, старательно себя демонстрировала, как мне показалось. Хотя может быть это домыслы воспалённой фантазии? Ведь в своём мире обнажённых женщин после семи лет видеть не доводилось, кроме конечно пляжа, но там прекрасный пол в купальниках. Возможно я со своей стеснительностью кажусь здешним людям дикарём. Помнится, как мужики на рыбалке косились на мои трусы. Они с детства большими семьями в бане моются, относятся к оголённому телу проще.

Размышления отвлекли от действительности, и Борщ подтолкнул под локоть, мол не засыпай. Молодая хозяюшка в это время накрывала на стол. Печь оказалась заставлена горшками до предела и все угощения предлагалось попробовать. То, что готовить подруга умеет и стряпуха отменная, я уже знал и не церемонясь начал выбирать самое лучшее на свой вкус. Гости же усердно дегустировали всё подряд. Пока "набивали" животы, милашка переоделась в бане ещё раз, а возвратившись, открыла сундук и стала хвастать своим рукодельем. Скатерти, полотенца, одежда, пошли по рукам. Гости всё внимательно осматривали, ощупывали, проверяли на свет и с помощью воды плотность тканей и качество вышивки.

Батюшки! И кто бы мог предположить, что у этой модницы столько много нарядов и прочих красивых вещей! Вот она очередная дикость на мой взгляд. Всю прежнюю жизнь несчастная ходила в чём попало, не имея возможности покрасоваться, хотя любит это до смерти как любая дамочка. Новые платья и прочее сберегались для такого вот случая. Хотя с другой стороны, чтоб сделать одежду своими руками с самого начала и до конца небось не один год трудиться надо. Сначала лён придётся вырастить и собрать в большом количестве, заняв землю вместо репы или других пищевых культур. Значит будет риск голода. Потом следует огромный, кропотливый труд. В школе вкратце рассказывали, что растения надо чесать, трепать, вымачивать, высушивать и т. д., и т. п. Такая канитель, что я даже не представляю и всего лишь для того, чтобы получить нечто отдалённо похожее на спутанные нити. Потом придётся прясть, ткать, кроить, шить, окрашивать, вышивать и всё вручную, без станков, только с простейшими приспособлениями. Купить готовую рубашку, штаны и прочее для простых людей достаточно дорогое удовольствие. Потому они и стараются экономить изо всех сил, делают всё что можно своими руками, носят до полной потери пригодности и наверняка передают по наследству.

Процедура с тряпками затянулась. Гостей можно понять. Они "покупают товар" и тщательно проверяют качество. После всего увиденного, подобное выражение про невесту уже не казалось образным. Мне становилось скучно. С этими всё ясно. Претендентку любимому сынуле подбирают педантично и практично. Никакой любовью даже "не пахнет". Наверное, Божена об всём знала заранее. Вон соседских ребятишек полный двор. В дверь заглядывают любопытные носики. И она в своё время насмотрелась. Может поэтому подружка искала со мной романтику? "Отрывалась" как говориться напоследок. Мадмуазель и парня этого видит первый раз, сразу заметно. Интересно, они до свадьбы увидятся ещё, поговорят-ли хоть разок наедине? Если бы меня так женили неизвестно на ком я, наверное, упёрся бы и ногами, и руками, и рогами. А она хоть и гордая, и упрямая не сопротивляется. По-другому видимо здесь не женятся. "Интересно, а как у нас в двадцатом веке проводятся такие мероприятия?" — Промелькнуло в голове. К сестре ещё не сватались, знакомые тоже ни разу не приглашали.

Пока закончились все церемонии, к крепости моя дружина возвратилась уже в сумерках. Что за фигня? На стенах радостно приплясывали и кричали всякую непотребщину лохматые, бородатые бандитские морды.

— Коих ты еси имаешь в дружину, князь? Имай ны! Твоя холопы сбегши, токмо ны узревши!

А вот и пацаны прискакали из ближнего лесочка и сразу кинулись в ноги.

— Ны казни, княжиче, дозволь глагол молвити. Нарочно мы есмь татей заманили, насилу дождалися. По борам-то лиходеев ны сыскати, а ноне усе купно. Нощью тайным ходом заберёмся, ды и повяжем.

— Ну ты и стратег, Еремка! — Поразился я дерзкому плану. — А если найдут они потайной ход?

— Тады главу на плаху. — Притворно вздохнул тот, а в глазах так и прыгают смешливые искорки.

Уверен хитрюга, что не станут бандиты рыться в мусоре. Я не удивлюсь, если перед уходом, пацаны ещё накидали на замаскированную дверь всякой драни, вонючих помоев из туалета, например.

— Токмо ты еси всё едино покарай, деля вида, дабы лиходеи поверили, подвоха ны почуяли.

Не придумав сразу, как можно наказать для вида, я велел скрутить им руки, и привязав мальчишек к хвостам лошадей, отряд поскакал назад, якобы в деревню. Неподалёку, от двери в подземный ход, облюбовав полянку для отдыха, парни тут же полезли на деревья наблюдать. Нам оставалось ждать и надеяться, что бандиты не спалят на радостях с таким трудом выстроенные стены.

Скинув куяк, я тоже взобрался на берёзу. Чем княжич хуже других? Мне тоже хочется! Собственно, ничего нового не видно. Над воротами пара караульных. Что внутри — непонятно. Интересно, зачем бандитам крепость? Неужели хотят заделаться князьями? Всё может быть. Где-то приходилось читать, что некоторые короли именно так и начинали из простых разбойников. Сначала соседи обижались, не здоровались, а потом привыкали, особенно если бандюга ухитрится взять в жёны какую-нибудь принцессу. И это не важно, что несчастную выкрали, привезли насильно. Их общие дети станут законными правителями. Родится первенец, и простой тать, бывший нищий подзаборный от его имени будет законно править на отвоёванной территории. Своих подельников он уже сам назначит боярами, герцогами, баронами.

Стемнело. Мы решили не спешить. Лучше идти под утро, когда и сон слаще, и чтоб хоть было немного видно, где друг, а где враг. Сами тоже улеглись подремать, назначив караул.

— До смерти ны убивайте! — Шёпотом увещевал окружающих Еремка, когда мы полезли в ход. — Буде коим пни корчеваты.

Пошли, конечно все, но впереди защищённые доспехами. Я хотел самым первым, как командир, но товарищи не пустили, мол не гоже. Пришлось даже задуматься: Кто здесь кем командует? Чуть что интересное, сразу — "Не гоже! Не княжье!"

Самыми опасными казались охранники. Ведь и стрелу пустить могут, и тревогу поднять. К счастью они дремали. Запах перегара витал и вокруг них, и по всему двору. Видимо нашли брагу и опорожнили. Даже по этому признаку сразу видно простых разбойничков, а не воинов. Кто же выпивает на посту!? На часовых дружно навалились, заткнули рты и связали. Остальных, разлегшихся где попало, завернувшихся в шкуры, спрятавшихся в наших шалашах, глушили спокойнее дубинками по голове, как рыбу в весенней проруби и скручивали. Кто-то конечно успел вскочить, но только себе сделал хуже. На таких набрасывались скопом по несколько человек и сопротивляющимся доставалось намного больше синяков и шишек.

Когда всех в конце концов пересчитали, оказалось, что их главарь Кречет, преспокойно дрыхнет на моём месте. Ещё и дверь запер, скотина! Выйти бандюга согласился только после угрозы спалить его вместе с избой.

— Пущай ваш княжиче браниться со мною. Аз есм ить, такоже княжьего рода! — Неожиданно заявил он с порога.

— Поругаться что ли хочется? — Удивился я. — А зачем? Впрочем, давай попробуем, только чур без мата.

— Чего же ты, сволочь, старый козёл забрался без спроса в чужую избу…!

Неожиданно наши расступились, образовав круг, в который бандит важно вошёл и обнажил меч. А-а! Так он собрался браниться в смысле драться! Нифига себе заява! А друзья-то чего молчат, потакают? Я растерянно оглянулся на товарищей и попятился. Что-ли правда мне в одиночестве надо с этим верзилой по-настоящему сражаться? Может кто-то другой? Да он меня раздавит, как котёнка и не заметит.

Противник оказался огромным, страшным с виду мужиком. Понятно, что главарей себе разбойники выбирали по праву сильного. Однако Бычок ободряюще похлопал по плечу и подтолкнул в центр навстречу ужасной судьбе, мол не боись мы рядом. Им что ли друга совсем не жалко?! А если их княжича сейчас разрубят на кусочки, как молочного поросёнка? Куяк почему-то уже не казался такой надёжной защитой.

В следующую секунду неприятель напал: набежал и прыгнул. Знаю я такой приём. Старики показывали, а мы постоянно отрабатывали. Кто бы на тебя ни наскочил, даже лёгкий Малёк, пинок ногой в прыжке всё-равно очень силён. На меня же летело больше ста килограмм. Если выдержать это, что не факт, последует сокрушающий удар сверху вниз щитом, усиленный падающей на тебя массой, а напоследок будет добивание мечом. Такое тройное потрясение пережить практически невозможно. Надо быть чрезвычайно сильным, ловким, умелым. Гораздо проще отступить. Сзади меня подпирали парни, поэтому пришлось кувыркнуться в сторону, как научили самбисты и наконец вытянуть саблю из ножен.

На мгновение показалось, что душегуб сейчас начнёт рубить моих дружинников столкнувшись с ними, но он лишь растянул рот в щербатой ухмылке и не спеша повернулся в мою сторону. В эту минуту наконец стал понятен его план. Глава рь преступников надеется занять княжеское место! Не зря же он объявил себя родственником коронованных особ. Одним хорошим ударом разбойник может вернуть свою банду и добавить туда моих товарищей. Какие-то дурацкие законы заставляют ребят не вмешиваться и смотреть на избиение ребёнка! Нет бы дубинкой сзади огрели.

Кречет быстрыми шагами пошёл в атаку, поочерёдно нанося удары мечом и щитом. Видимо мастером-фехтовальщиком детина не был и надеялся просто раздавить, разметать мою защиту убойными потрясениями, как я когда-то сокрушал Еремку. Защищаться душегуб особенно не старался, надеясь на кольчугу.

От страха, наверное, позабылись все преимущества моей длинной сабли. Казалось невозможно было удержать на дистанции такую мощь и напор. Оставалось торопливо отступать по кругу, метаться из стороны в сторону уворачиваясь, прикрываясь щитом, не пытаясь даже дёргаться против такой силищи. Была одна задача выстоять, как на тренировке, подставляя шит самым краешком, заставлять противника тратить энергию, промахиваться. Лишь изредка в самых опасных ситуациях я отмахивался от бандита, пытаясь всё же садануть по ногам. Постепенно паника стала проходить. На переживания просто не остаётся времени, когда приходится быть сосредоточенным и заниматься привычной деятельностью.

Это не могло продолжаться бесконечно. Тяжёлый, толстый неприятель стал выдыхаться, уставать. Наконец он закричал страшно-обиженным голосом: "Чито ваш князь разумеет токмо гонзати?! Почто ны ратует, како честной муж?!!

В момент, пока бугай оглянулся к публике, я быстро шагнул вперёд, приседая на колено, прикрыл голову щитом и сделал резкий выпад саблей снизу-вверх, под его кольчугу. Головорез не стоял на месте, со всей силы обрушился чем-то сверху, чуть не свалив меня навзничь. Я почувствовал, как тяжёлый меч сильнейшим ударом попытался разрубить куяк на спине, (здоровенная будет гематома, если обойдётся без трещин на рёбрах!). Несколько раз чужой клинок быстро уколол напоследок, но остриё всё время соскальзывало с чешуи надёжного доспеха. В это время сабля с противным звуком всё дальше погружалась во что-то мягкое. Она словно была создана для таких выпадов, изогнута ровно настолько, чтоб под кольчужным подолом попасть куда надо.

Наконец бандит замер, я тут же отскочил, а он удивлённо посмотрел на свой живот и рухнул. Парни радостно зашумели, застучали мечами и топорами о щиты, а на меня вдруг навалилась слабость. Задрожали руки и ноги. Пошатываясь, я поспешил в нужник вместе с блевотиной выплёскивать все скопившиеся ругательства на Кречета, заставившего мирного человека совершить убийство, на приятелей по той же причине, на весь этот "грёбаный" мир, который не хочет жить мирно!!! К счастью около туалета никто не толкался, а то мог бы услышать про себя кое-что лишнее, вылетевшее "в сердцах".

Когда я вышел "на свет божий", ребята вдруг стали утешать, чтоб не кручинился об убитом. (мол сякого человеце к тяжанию ны принудишь, виру ны возьмёшь, токмо кормить зазря) Видимо мой внешний вид выглядел совсем фигово, и окружающие подумали, что переживаю об этом разбойнике. Да лучше бы сами пришибли супостата по-тихому!! Никто бы нисколько не сожалел. Небось гад давно собрал преступлений на высшую меру.

Один Еремка меня наверняка правильно понял, потому что поднёс корец ядрёного квасу, от которого сразу полегчало, захотелось поспать и глаза самопроизвольно стали закрываться. Пожалуй, не стоит это откладывать. Князья тоже имеют право на отдых. Это будет моим первым законом, если начну их издавать. Увидев моё состояние, товарищи даже довели и уронили в постель. В смысле тело само, наверное, выпало в осадок или из их рук.