Ранним утром я проснулся от прохлады и мокрой росы в кустах на голой земле. Что такое? Вчера вроде не пили даже квас с градусами. Как же меня угораздило сюда попасть? Оглянувшись, увидев монастырь и кирпичные дома родного Гороховца, всё понял. Оказывается, необязательно драться, спотыкаться, кувыркаться. Судьба сама решает, когда тебя куда зашвырнуть. Хорошо, что в том мире за мной присматривать некому, лень было раздеваться, так и спал в одежде. Хотя на сене по-другому не получиться. Ароматное оно, но колючее. Ладно, пойду покажусь на завтрак бабушке, а то обещал же родителям на каникулах у неё пожить.

Через несколько дней стало понятно, что без того мира своего княжества уже скучаю. Всё время валяться на пляже вскоре надоело. С малышнёй играть — да сколько же можно?! Ну час, ну пол дня, дальше не выдерживал, сбегал. Вот подрастут через год-два соседские Иринка с Маринкой тогда посмотрим. Пока что они даже глазки строить не умею или не догадываются, только ходят везде вдвоём, постоянно перешёптываются и хихикают. Друзья одноклассники или разъехались, или их родители "припахали" по полной. Братья Алексеевы, например, вечно ремонтируют старенький автомобиль под руководством отца. Правда как-то знакомые пацаны пригласили развлечься, сгонять в загородный детский лагерь на велосипедах. Там по обмену отдыхают подростки из соседних социалистических стран. Одна девочка Иванка, то ли полячка или из Чехословакии такое мол вытворяет, что и представить дескать не смогу.

Подумав, я не решился, сославшись на ужасную занятость. Нет, как и прочим сверстникам мне втайне тоже мечталось о взрослых отношениях, но с любимой девушкой или которая сильно нравиться, вроде Божены. Иностранка же, судя по намёкам парней натуральная проститутка. С такой даже разговаривать будет противно, не говоря уж про всевозможные стыдные болезни, которые можно подцепить просто поздоровавшись. Нет уж, лучше держаться от таких подальше.

Но отказаться без важной причины было невозможно, засмеют! Меня и без того считают слишком хорошим и правильным в плохом смысле слова. Вот такой в нашей детской среде парадокс. Хорошие ребята и девчата не в почёте. Самыми популярными считаются те, кто ведёт себя вроде волка из мультика "Ну погоди" хамовато, раскованно, вызывающе наперекор нашему социалистическому обществу. Таких подростки уважают, стараются подражать, радуются, когда хулиганы особенно ловко досадят учителям. Ну, а если шалопаи попадают в милицию, то на следующий день становятся настоящим героями в глазах большинства сверстников.

Моя сестра Нинка со смешками рассказывала, как её одноклассник отодрал за волосы учительницу, когда та повела его к директору. Было непонятно чему она радовалась? Ведь парень обидел беззащитную женщину! Видимо у неё какие-то свои моральные ценности. После третьего класса сестрица, будучи круглой отличницей под влиянием такого окружения принципиально перестала учить уроки и как родители с ней не бились, скатилась почти в двоечницы. Наверное, Нинка считает, что такую её больше уважают, хотя на мой взгляд это было совершенно незаметно. У неё и подруг почти нет, потому и сидит всё время дома, поддразнивая время от времени меня-хорошиста.

К счастью не все как моя сестра и тем более не очень много откровенных хулиганов. Большинство просто заинтересованно на них смотрят, иногда внешне подражают (и я этого не избежал), но не рискуют "катиться по скользкой дорожке". Многих останавливают сами юные негодяи, когда начинают их обижать.

Вроде бы против хулиганской культуры должна бороться пионерская организация, даже октябрятская и само собой комсомол, но там твориться что-то странное. Слова на сборах произносят хорошие, принимают на собраниях правильные решения, но выполнять их никто не торопиться. С октябрятами можно всё понять. Они ещё несмышлёные. Их и принимают потому всех вместе и сразу, чтоб никого не обидеть. Торжественность момента приобщения к чему-то непонятному, но большому, важному, чуточки взрослому переполняет гордостью детские сердца и на какое-то время даёт малышам повод стремиться стать лучше.

В пионерии на мой взгляд должно быть всё по-другому. Нам же рассказывали про первых пионеров. Все смотрели замечательный фильм "Тимур и его команда" и даже пусть не целиком, но читали книжку, на уроках литературы. Вот там настоящие герои, хотя и дети. Они совершали добрые поступки сами без понукания взрослых, не требуя благодарности, а наоборот, стараясь сохранить в тайне. К тому же пионеров было очень мало, только самые лучшие. Так, по моему мнению, и должно быть в жизни. Детьми, да и взрослыми ценится недоступное, к которому надо стремиться и совсем непросто достичь. В нашей же школе напринимали всех подряд, а через какое-то время половина учеников стала ходить без галстуков и подсмеиваться над теми, кто их упорно повязывал. Некоторых знакомых родители заставляли, а оболтусы, выходя из дома, через минуту снимали этот символ красного знамени победы и прятали в карман к носовому платку. Ну и зачем таких принуждать? Организация переполнена теми, кому совершенно не интересна. С ними никаких не то что подвигов, обычных хороших дел не совершишь, потому что обормоты саботируют и высмеивают начинания в зародыше. Да и вообще непонятно, если кто-то не вступит в комсомол, он так и будет оставаться пионером, пока не станет пенсионером? Чтоб кого-то исключали, никто ни разу не слышал.

Про комсомол можно и не рассуждать. Он вытекает из пионерии и почти ничем не отличается, а ведь комсомольцы это без пяти минут коммунисты! Из них (нас) пополняются ряды коммунистической партии!!! Наверное, только на всероссийских комсомольских стройках можно найти что-то, настоящее. Там ведь люди заняты серьёзными, важными делами. Может быть и мне рвануть на БАМ, когда окончу школу? Хотя мать уговаривает учиться дальше в каком-нибудь институте. По здравым размышлениям она права. С образованного человека больше прока. Сначала выучусь, а потом "махну". Пока что моя настоящая организация и серьёзные дела там в далёком мире куда непонятно как время от времени забрасывает.

Повздыхав понарошку, мол как жаль, что не смогу вместе со всеми развлечься с девчонками, распрощавшись с пацанами, я пошёл в библиотеку и просидел там пол дня за книжками про холодное оружие и доспехи. Больше всего поразило, что оказывается в средние века был настоящий, полноправный, чисто женский рыцарский "орден Топора". Дамочки носили доспехи и сражались не хуже мужчин и само собой против мужчин-врагов. Любимым оружием этих "амазонок" являлся топор, но конечно не простой, а соединение секиры с копьём. По-русски это бердыш. Жаль на его изготовление уходит много стали. Если княжество разбогатеет, обязательно закажу кузнецу для пробы. В нём фактически три лезвия. Можно колоть, как копьём, рубить, будто секирой, пробивать особо прочные доспехи, словно долотом, орудовать одной рукой и двумя. В конце концов получиться даже отмахиваться, сшибать с ног и с сёдел, как будто оглоблей. Моим богатырям понравится мощная универсальная штука.

По-настоящему радовал только кружок самбо. Официально его распустили на каникулы, но фактически пацаны ходили, занимались самостоятельно без тренера, как частенько бывало и раньше.

В субботу вечером знакомые парни пригласили за компанию в рощу на танцы. Я согласился и впервые в жизни под руководством взрослых самостоятельно погладил модные белые брюки.

— Теперь все лучшие красотки твои! — Любовно осмотрели меня со всех сторон и сунули в карман рубашки платочек. (первый раз ведь идёт сыночка на столь важное мероприятие!)

Ребята задолго до того где-то достали бормотухи, выпили и шли хохоча, как дурачки. Я плёлся сзади немного отдалившись. Такое веселье не понравилось. Было непонятно, почему они хихикали всю дорогу буквально над каждым пустяком?

На танцплощадке оказалось ещё светло. Играл ансамбль, исполнялись красивые песни, но все почему-то стояли, прижавшись к стенкам. Никто не танцевал. Стеснялись даже пьяные. Наконец стемнело и народ скопом, как по команде ринулся в центр. Я сразу потерял из виду тех девчонок, которые показались симпатичнее прочих и пошёл в кружок со знакомыми ребятами. Смысл танца стал понятен не сразу: ни бальный, ни парный, ни хоровод, ни румба, ни фокстрот, ни твист… Что-то невообразимое в быстром темпе. Каждый двигался сам по себе, как умел. Многие совершенно не попадали в такт. Потом друзья правда сказали, что у меня получалось крутить задницей вполне прилично. А что делать? Пришлось приспосабливаться.

После трёх бешеных ритмов пришла передышка — медленная музыка. Правда те партнёрши, что подходили мне по размеру и возрасту, ни за что не хотели приглашаться танцевать. Под самый конец мелодии всё же повезло, но не успели ладони ухватиться за нежную талию, почувствовать дрожь кожи красотки сквозь тонкую одежду, как песня закончилась, и мадмуазель сбежала. Потом опять три "галопа" и объявили, что "Дамы приглашают кавалеров". Я не дождался. Та единственная смелая барышня радостно прижималась к другому, высокому, старше меня года на три, с восторгом заглядывая ему в глаза. Больше до самого окончания, на медленные танцы не везло. Быстрые же не нравились.

Перед самым завершением произошла потасовка. Две шеренги парней танцевали друг против друга и вдруг, как по приказанию кинулись молотить кулаками непонятно за что, за какую идею беспощадно разбивая носы, выбивая зубы. Бессмысленная драка мне не интересна. Осторожно обойдя сторонкой, я ступил в темноту аллей. Сзади раздались первые милицейские трели.

Потекли денёчки опять приучая к безделью. Вырезав из орешника лук и стрелы, я пытался тренировать стрельбу. Разница между настоящим оружием и самоделкой была разительно неприятна. Стрелы летели куда попало только не в цель. Срубив жердь, насадив на неё отцовский колун, стал тренироваться на деревьях, представляя, что орудую бердышом. Это понравилось больше.

В следующую субботу приятели опять соблазнили на танцы. Лучше бы не ходил. Снова получилось сплошное разочарование. Честно, но бессмысленно проискав весь вечер какую-нибудь подходящую партнёршу, я ушёл, не дожидаясь традиционной драки. Потом стало известно, что красоткам нашим одногодкам нравятся ребята года на два — четыре постарше, а молоденькие, младшие нас милашки на танцы пока не ходят.

Время ещё позволяло, и мне захотелось побродить по зарастающим, запущенным без присмотра аллеям. Когда преодолел очередные кусты, неожиданно открылся вид на стены моей крепости. "Не мираж ли?" — промелькнуло в ошеломлённом сознании. Захотелось оглянуться, посмотреть, как сюда попал? Может замечу закономерность, какой-нибудь проход? Но побоявшись, вдруг видение исчезнет, не оглядываясь я спешно пошёл прямо и успокоился, только коснувшись знакомых шершавых стен.

— Ты еси хто таков?! — Послышался грозный оклик сверху.

Молодцы! Не расслабляются, заметили белые брюки. В них ночью, говорят, моя фигура выглядит будто привидение. Только снизу пол человека видно, а больше ничего.

— Что правителя не узнаёшь?!!

— Княже воротился! — Радостно закричал Дубок.

Ворота заскрипели, и друзья заключили в объятия.

— Иде пропадал нынче? — Хитро прищурился Еремка.

— Искал цвет папоротника и русалок. — Моментально вылетело изо рта.

В следующую секунду я задумался: "Неужели язык как-то отдельно соображает? Ведь брякнул, когда голове не удалось ещё обдумать вопрос, а не то что подобрать ответ".

— Дык сие токмо на русалии дни быват! — Пробасил Вторуша.

— Не — е, русалки в омутах завсегда водятся! Мужики бают в старину сетями сих вылавливали, рыбий хвост в горшок, да в печь, а с бабьей половиной жили. — Хихикнул Могута. — Ано чесо, у ящерки хвост оторви, сея токмо шибче ристает. Свене сего хвостом в руце подёргивает.

Начались весёлые пересуды на женскую тему, мол у такой лады главное почаще сзади заглядывать, русалочью сущность вовремя отрывать, когда отрастать начнёт, чтоб назад в реку не воротилась. А так, живи в волю, добротно и дармовой рыбой потчуй себя время от времени.

Мне вскоре захотелось спать и пришлось покинуть разговорившуюся компанию. "Интересно, а здесь какой день девятидневной недели? А-а, купцы приедут, значит неделя", — отмахнулся я подобно дружку Еремке от ненужных мыслей.

На следующее утро за завтраком вспомнился так понравившийся бердыш.

— Ано чесо, ныне и сладим. — Пробасил Вторуша. — Топор да рог на жердину прилажу и владей. Иже у Клязьмы кузенку срубили.

— Ага, видел я там небольшой домик, думал кто-то поселился на отшибе.

Не откладывая, умелец поскакал в свою мастерскую. Лишние топоры и рогатины у нас уже имелись. Остальные ребята разошлись как обычно по делам. Часть валила лес вместе с пленными, остальные из срубленных стволов затеяли строить баню. В отличие от меня, все парни обожали парится. Купание в реке вместо полноценного мытья никого не устраивало. Впрочем, когда первый бердыш был готов и Вторуша размахивая им предложил подойти самым смелым, помериться силушкой, отвлеклись. Каждый подержал в руке и искуснику посыпались заказы.

— Пожалуй, добрый молодец, становись-ка ты здесь кузнецом на пол ставки. — Похлопал я товарища по плечу.

Главное из моих слов крепыш понял и отмахнулся, дескать не мешай, этим мол и занимается. Я не обиделся на неуважительный жест. Мастеру лезть под руку последнее дело.

В обед, когда мы с Мальком отрабатывали приёмы владения новым оружием, в ворота замолотил муромский кузнец.

— О, днесь неделя?! — Увидев знакомца попытался я сказать на местном наречии (хочу-не хочу, а само собой уже постепенно начинается его освоение).

— Беда днесь, лихо! — Затараторил тот испуганно.

— Что случилось?

Все недавно разученные слова сразу позабылись.

— Мордва, али мокша ратують, брани жаждуть…

В общем, если пропустить все эмоции и ругательства, из торопливого рассказа стало ясно, что мокшанцы спустились вниз по своей реке Мокше, след по Оке и ныне разбойничают вдоль нашей Клязьмы.

— Они что ли на лодках?

— Плывуть на мнозия чёлнах, разор чинять людишкам, хватають говядо, да и верхами отправляють восвояси.

Чернобородый коваль, узнав об опасности, прекратил где-то торговлю или работу на заказ, (не везде есть кузнецы) вовремя поднял парус и помчался под охрану наших стен. Он рассчитал, что обогнал врагов примерно на пол дня. У меня есть время предупредить свои, в смысле соседние селения. За это мужик просит приютить его на время с детьми и товаром пересидеть опасность. Далее плыть в Суздаль, во Владимир или другие крепости мастер опасается. Ветер переменился. Те на вёслах могут догнать.

Захотелось тотчас уточнить про говядо, что это такое и чем ценно, но было некогда. Пришлось немедленно гудеть в рожок условленный сигнал. (билом мы пока не обзавелись) Парни сработали чётко: прибежали, прискакали, пригнали пленных. Пятеро моих гонцов отправились по самым ближайшим деревням, чтоб успеть возвратиться.

— Скажите, мол КНЯЗЬ предупреждает об опасности, зовёт к себе под защиту тех, кто не хочет в леса. — Напутствовал я товарищей.

Пусть окружающее население привыкает, что у них есть КНЯЗЬ, который помнит и заботится о людях. Оставшимся дружинникам забот хватало. Перевезли все стога внутрь. (сено враги конечно не возьмут, но изгадят, истопчут, растащат на подстилки) Полили сколько успели стены и ворота водой на случай поджога. Приготовили створкам дополнительные подпорки для прочности. Проверили хорошо ли замаскирована дверь в подземный ход. Кузнеца с семьёй я по старой дружбе пригласил к себе в дом. Всё же у него девочка, а вокруг молодые мужики, отвыкшие от женского общества. В тесноте да не в обиде, разместимся как-нибудь. Лодку они отогнали и где-то спрятали, сундуки затащили.

Тут показался вражеский флот. На мой взгляд их было человек шестьсот, двадцать лодок по тридцать воинов. С одной стороны, маловато для серьёзной войны, но чтоб просто пограбить это в самый раз. Они пристали к причалу и демонстративно стали устраивать стоянку. Моё войско заняло условленные позиции по периметру все шестнадцать человек. Землепашцы из деревень к сожалению, не пришли, не усилили гарнизон, как мы с соратниками надеялись. Возвратившиеся гонцы передали, что мужики опасались не успеть. Очень уж медленно ходят овцы, сколько не гони, проще их спрятать в лесах. Птицу: кур, уток, гусей вообще ловить, да связывать долго, а бросить жалко.

Вот только сейчас пришло сожаление, что такая большая у меня крепость. Около ста пятидесяти домов внутри должно поместиться по предварительным подсчётам. Примерно столько воинов в дружину и мечталось набрать со временем. Это конечно хорошо, но как сегодня удержать полтора десятками человек шестьсот метровую стену? Противнику наверняка не известно о нашем скудном количестве, но я-то знаю!

Вскоре к воротам на расстояние выстрела подошла большая группа нарядных воинов. Среди них выделялся богатырь, видимо предводитель, возвышаясь на голову над окружающими.

— Выступай, князе, бранится со мною во чистом поле един на един, коли не трусливый пёс!!! — Закричал он, коверкая слова, но достаточно внятно. — Всё едино тобе с двумя десятками не удержаться!!

— И это вместо здрасте, невежа! — Усмехнулся я себе под нос.

Однако им известно, что нас мало. Прогорланил-же я другое.

— Прогони своих воинов, оставайся один и князь выйдет браниться, коли ты не трусливей своего пса!!!

Здоровяк только расхохотался. Ему хотелось покрасоваться перед своими, да поругаться со скуки. Вряд ли этот пижон в войске даже самый главный. Никто из них конечно не останется в одиночестве, не станет рисковать. А ещё враги прекрасно понимают, что никто не придёт, разве сумасшедший, обидчивый мальчишка.

Интересно, а я такой? Видимо, как раз подобную версию противник и проверяет. Вон, щитами прикрылись, а луки наготове. Выскочи мой отряд хоть на конях, пока доскачем, они расстреляют бездоспешных лошадок, а потом задавят численным превосходством. Это я и объяснил взволнованным парням. Мои дружинники оскорбление восприняли серьёзно. Думали, наверное, что правитель сейчас кинется как тогда с Кречетом. Нет уж, дурить больше не собираюсь! Я бы и прошлый раз предпочёл уничтожить бандита стрелами, поднять на рогатины. Если бы не вытолкнули, так скорее всего и получилось бы. Слава богу сегодня не толкают. Ничего, мы князья не гордые, переживём!

Тут меня позвали к погребу.

— Батюшка княже, ны вели помирать в неволе, даждь топоры в руци, дозволь ратовать супостата! — Послышался неслаженный разноголосый вой.

А что? Двадцать мужиков хорошая помощь в нашей ситуации. Пусть не воины-профессионалы, но топор в руках держать умеют. К тому же количество защитников сразу резко увеличится!

— Ну, други, поверим? — Повернулся я.

— Поверим. — Хором согласились братья богатыри Бычок, Могута и Хоробр.

— Небось свои лиходеи, ны немчура! — Поддержал добряк Вторуша.

Остальные со стен согласно закивали головами. "О, они что-то помнят про немцев-фашистов, надо будет расспросить", — сделал я зарубку в памяти.

— Прощаю, но с испытательным сроком! — Громко объявил я окружающим.

Обрадовались все и тюремщики, кажется, не меньше заключённых. Вылезающих из погреба мужиков обнимали, дружески похлопывали. Бывшим пленникам немедленно раздавали рогатины и топоры. Вскоре они тоже поднялись на башню, посмотреть на противника.

Некоторое время вокруг нашей цитадели кружили отряды. От реки поднялись почти все. Смотрели правда издалека, не наглея, считали воинов на стенах, дразнили, пытаясь выманить, но посовещавшись, решили не штурмовать. Присматриваясь к жестам, их рассуждения поняли и мне перевели. Крепость высокая, потери ожидаются большие, а прибыль маленькая. Опытному глазу видно, что постройка свежесрубленная, крепкая, но судя по навозу и следам, скотины мало, а значит и прочего добра тоже. Я же решил, если знают нашу малочисленность, следовательно, какой-то шпион здесь побывал хотя бы во время торгов. Всё "разнюхав" он рассказал про нашу бедность, мол смыла нет рисковать жизнями.

Прибывшие разожгли костры и стали устраиваться на ночлег. Близкое соседство неприятеля их нисколько не беспокоило. Мы же наоборот нервничали. А ну под покровом ночи полезут на штурм? Без больших лестниц конечно не заберутся, но вовремя вспомнился генералиссимус Суворов и его знаменитое взятие Измаила. Рисковать не стоит, лучше разделить людей на три смены и велеть дежурить в усиленном составе. Пусть всю ночь обходят стены по периметру, освещая их у основания и бросают вниз факелы.

Когда наконец собрался подремать и зашёл к себе, на моей постели, разметав по подушке чёрные кудряшки, нагло разлеглась Луша. На сене храпели в два горла кузнец с сыном. Оставалось покачать головой и вспомнить сказку про зайчика, у которого лисичка отжала домик. Надо сгонять нахальную девчонку. Она что-же думает, построила мне пару раз глазки, подарила кулончик и всё, можно у благодарного мальчишки дом прихватизировать!? Или красотка таким образом хочет всё же в жёны в княжны набиться, к приданному ручонки тянет? На сене же есть ещё место, могла бы к тятеньке под бочок притулится. Решительно подойдя, я взял её за круглое плечико и… только погладил. Симпатичная барышня зачмокала во сне пухлыми губёнками, и моя рука на большее не осмелилась. Что с ней делать? Не расталкивать же и ругаться на ночь глядя? Взгляд задержался на печке. А ведь приходилось в глубокой молодости на какой-то подобной лежанке спать. Чтож, вспомню детство золотое. Запасные шкуры для подстилки и покрывала у меня есть, спасибо покойному Кречету.