— Ой, как болит голова! Будто опять избили! — Застонал я утром. — Млад, у нас нет чего-нибудь кисленького, но не хмельного?

— Кликал, княже? — Отозвался мужской голос.

Разлепив глаза (разверзнув очи, по-местному), я обнаружил себя в стожке сена, в княжьем тереме, в смысле в своей избушке. Хорошо хоть Афоню догадались вывести. Так: стол, стул, лавка остались во дворе, а что-то ведь ещё не хватает!

— Ты кто? — Спрашиваю парня, ковыряющегося в печи.

— Дык Младен, княже, неужто ны признал?

— Теперь-то признал, когда ты поворотился, а чего тебе здесь надо?

— Дык ты еси взывал-же, кликал всю нощь почитай.

— Тебя-а? Я, наверное, Младку кликал. Где та рыжая девчонка, что здесь обычно ошивается?

— Кикимора-то, дык сия давеча за тобой след исчезла, сказывают чрез потайной лаз.

— Как исчезла? Почему? Какого лешего ход до сих пор не заперт, что каждый туда-сюда по нему шляется!!?

От неожиданного командирского гнева хлопец растерялся. Пришлось извиниться и послать за Еремкой. Он-то уж должен всё знать. Но и заместитель не рассказал ничего нового. Вроде бы кто-то видел, как мадмуазель вслед за мной шмыгнула в подземный ход. Но ведь я только возвратился этим путём!

— Так, чтоб сегодня же построили над секретной дверью какой-нибудь склад, и она всегда была на запоре. — Сердито отдал я распоряжения.

— Больше сотни рыл дурака валяют! Себе крыши над головами построили, значит пора и скотину обустраивать. Всякие конюшни свинарники, птичники и всё остальное, чтоб через неделю стояло!

Парнишка стоял и моргал, не понимая причины моей злости. Я и сам ещё не понимал.

— А куда стряпуха ушла-то? — Вдруг вырвалось словно, само собой. — Ерем, как её найти-то?

— Дык ничтоже мудрёнаго, княже! — Понял наконец пацан самое главное. — Гонцов надобно послать по селеньям. Сия девка приметная, сыщется.

— Друже, отправь прям сейчас, а? — И мальчишка убежал, раздавая на ходу указания.

Вскоре заржали кони, послышался удаляющейся топот копыт. По соседству застучали топоры. Я достал из печи горшок с чем-то съедобным, зачерпнул рукой, как делала она, вяло поел. Нет, всё не то. Даже горшок не сравнится с её котелком. Надо как-то отвлечься. Бежать, искать подружку самому как просила душа глупо. Мне даже неизвестно направление. Придётся дожидаться гонцов. Так, что на первом месте по плану? Пожалуй, пора заняться защитой крепости, как решил ещё в библиотеке своего мира. Надо попробовать сделать в натуральную величину то, что придумалось в двадцатом веке.

— А позвать пред мои светлые очи Вторушу! Он как-никак числится кузнецом.

Подошедшему приятелю я показал с помощью веточек, что хочу построить.

— Дык аз есм коваль, по железвию, значить. — Усмехнулся тот.

— Если мастером себя считаешь, значит посмышлёнее прочих. — Парировал я.

Похвала умельцу понравилась. Он зачесал макушку.

— Ты своих знаешь, выбери в помощники кого потолковее моим словом и приступайте немедля. Вороги в любой миг возвратиться могут. Не всё же нам суздальцев гонять туда-сюда.

В результате самому так и пришлось весь день толкаться рядом с Вторушей и его бригадой, контролировать, помогать советом. Товарищи не сразу поняли, что правитель затеял вовсе не игрушку. Пришлось ещё раз уже всем объяснять, что когда камни попадут и разобьют подплывающие вражеские лодки, то супостатам придётся добираться вплавь. А уж таких-то усталых, не способных в воде достать оружия, защититься от стрелы, мы побьём и тысячу.

К вечеру кое-что получилось, но точность оказалась никакая. Чтоб была хоть какая-то эффективность, пришлось заряжать целую кучу булыжников, а чтоб их всех запустить, катапульта (камнемёт по-ихнему) должна быть из целых стволов ели или сосны, а ещё лучше из скреплённых длиннющих, выпиленных досок или тонких деревьев. Толстый ствол при сильном изгибе скорее сломается, чем связанные вместе доски. Не зря фанеру склеивают из множества тонких слоёв и по тому же принципу рессоры на машинах. В результате метательное устройство получилось громадное, тяжеленное. Если враги пробьются, то его придётся разрушить на месте, иначе противник может развернуть, не спеша дотащить до стен и использовать против нас самих.

И тут один из ребят подсказал идею. Если сгибаемые брёвна в опорах не закрепить как следует, то они улетают вместо снаряда, по пути стремясь покалечить своих, а могут и недругов. Не очень далеко конечно падают, скорее даже совсем близко рушатся, но если такая громадная дубина свалится на подплывающую к берегу лодку хоть вдоль, хоть поперёк, хоть заденет краем, то пробьёт её гарантированно и покалечит попавших под удар ратников. Вскоре удалось испытать новую задумку. Результат обрадовал. Просто, эффективно и главное, эти летающие махины против нашей крепости использовать скорее всего не получиться, потому что они, во-первых, одноразового применения, во-вторых, попробуй догадайся. А вот ещё один камнемёт можно установить внутри крепости и направить на дорогу, но это уже завтра.

Хоть люди и устали за день, после ужина я заставил взяться за оружие, чтоб не забывались навыки, чтоб помнили главное: все они дружинники, витязи. Как ни странно, поскакать в седле, погорланить, ударяя рогатиной в мишени, помолотить друг друга дубинками, опять же с криками, как оказалось даёт отличную разрядку после работы, поднимает настроение, позволяет мужикам ощутить гордость, чувство воина-защитника.

— Такоже и бабы взирая на яростно бранящихся мужей, деются ласковее отчего-то", — похвастались счастливчики перед нами, немногочисленными холостяками, собравшимися вечером в кружок перед костром.

Кто-то что-то вырезал, покрывал резьбой, ремонтировал одежду, сёдла, сбрую. Пока было ещё светло, гонялись вокруг любопытные ребятишки. Проходили мимо и ненароком задерживались, шушукались неподалёку девочки-подростки. Уже приглядываются к бравым холостякам, решают между собой кто из нас удалее да пригожее. Вырастут они быстро. Пройдёт два-три годика и из невзрачных угловатых подростков, одетых из экономии кое-как, превратятся девчушки в заманчивых барышень. Нарядят их мамки в яркие платьица и сарафаны. Станут кружится подружки в хороводах, украшая собою луга словно цветочки невиданные, будут звонкими голосочками щебетать, петь песенки, точно райские птички. Уже сюда к нам поедут на смотрины, а потом и сватать.

Грустно, (впервые в этом мире, наверное) было лишь мне одному. Гонцы вернулись ни с чем, правда только половина, те кто ездил по ближним селениям. В сенях было пусто. Никто не стал ночевать на месте кикиморы (Младой её почему-то называть не желали). В горницу мне и самому никого не хотелось пускать. Достаточно того, что прошлую ночь из-за капризного правителя не выспался Младен.

Как это неуютно оказаться одному в пустом доме!

Утром продолжили работать уже внутри крепости. Правда сначала я настоял соорудить качели, чтоб сбивать поднимающихся по стенам врагов, когда они наконец вскарабкаются по крутым валам. Их построили быстро. Самое сложное оказалось научиться вовремя поднимать бревно, чтоб нападающие не успели обрубить верёвки. Пара отчаянных смельчаков даже прокатились, крича и падая, с этой огромной высоты чуть ли не до земли и опять взлетая почти на самый вверх. Ужас! Как парни не сорвались? Как их только не стошнило?! Даже мне захотелось попробовать, но не решился. Я не такой смелый.

Поняв эффективность таких устройств, их сделали со всех сторон крепости через определённое расстояние, чтоб не сталкивались, тем более, что несложно, недолго и дёшево. Катапульту внутри сооружали уже по готовому образцу, поэтому тоже довольно быстро. Правда народ охал, какая же она получилась громоздкая! Сколько места занимает! После опробования, решили хранить в разобранном виде. После ужина опять прыгнули в сёдла и УРА!!!

Почти в темноте вернулись последние гонцы и опять не сообщили ничего утешительного. Тут подслушав их доклад, подошла с поклоном смелая молодка и рассказала местную то ли быль, то ли легенду.

— Живяха во бору, во глухом урочище, в избушке на курьих ножках така страшна баба, бо в селища не пущат…

Повествование было выдержано в малопонятном напевном народном диалекте, видимо подслушанное у прохожего калики-гусляра. В конце концов основные моменты удалось разобрать. Выяснилось, что конечно-же к старухе иной раз заезжают, иначе бы и не знали про её существование. Некоторые просят погадать, кто-то подсобить в неизлечимом недуге. В результате кому-то приходит облегчение, а неким становиться только хуже. Потому и едут к страхолюдине в крайнем случае, когда уж всё-едино помирать.

— Авось тама и твоя кикимора?

Пришлось ухватиться за известие, как утопающему за соломинку. Другого всё-равно нет. Если это не Млада, так может та Баба Яга подскажет, нагадает? Хлопнув по плечу Еремку, я немедленно объявил княжью волю.

— Всё, мне завтра надо туда прокатиться, а вы продолжайте, стройте что-нибудь: свинарники, коровники, овинники… в общем сам знаешь. Ты за старшего, Хоробр, Могута, Бычок пускай помогут, подстрахуют.

— Ей-ей, страху сии молодцы горазды насовать. — Проворчал Еремка. — Обаче и тобе ны след без попутчиков, княже. Ты еси скакать должон с гридни своя. Имай понеже кой-нито.

— Ладно, возьму пару человек. Ивану и Вадиму передай, чтоб на завтра готовились. Они вроде бы самые смелые.

Можно было бы и одному поехать. Когда бандитов вывели, спокойно стало. Искатели удачи и приключений на свою задницу теперь не к разбойничкам, а к нам собираются, в дружину вступают. Все в округе знают, что желающих здесь вооружат, оденут, на коня посадят. Тем более, что хлопцам не стыдно будет в глаза родителям смотреть, ведь не татями окаянными, а честными дружинниками они станут. Ну а битв, сражений, судя по тому, что сам видел и люди рассказывают, хватает. Мы пока всех крепких мужей принимаем. Потом, когда уж будет чересчур много, начнём конкурс устраивать кто сильнее, да ловчее.

Скакала наша троица сперва по накатанной окружной. В определённый момент свернув на дорожку, которой сразу видно редко пользуются, выбрались к какому-то глухому селению. Оттуда уже по еле заметной, зарастающей тропинке направились в самую глубь густого, тёмного бора. Пожалуй, не зря я взял товарищей. Без них не знаю нашёл-ли бы путь в такую глухомань? Да и не скучно. Молодые ребята (на год старше меня) всю дорогу трепались на разные темы не хуже девчонок. Только что разговоры были мужские: про оружие, какое лучше, про коней, какой породы быстрее, про рыбалку, про охоту. Порой спрашивали и моё мнение.

А что я мог сказать? Для меня оружие лучше то, к которому привык, умеешь владеть. В лошадях скорость не самое главное на мой взгляд. Важнее выносливость, сколько вёрст скакун сможет промчаться за день, за неделю. В охоте же и рыбалке вообще не разбираюсь. Лишь бы результат был.

— Ничто, княже, построимся и соколов заведём, и зайцев по первому снегу погоняем, и на косолапого рогатины наточим. — Обрадовали спутники.

Видимо развлекаться они мастера, как и молодёжь любого века.

Но чем дальше стёжка углублялась в чащу, приятели становились внимательнее, осторожнее. Болтовня сама собой прекратилась. В руках оказались щиты и рогатины. У меня же наоборот стало повышаться настроение от надежды, доброго предчувствия. В суеверия мы, представители двадцатого века, как правило не верим, Бабу Ягу не боимся. Млада, конечно умеет пугать до икоты, до прочих неприятностей, но мне всё-равно хочется, чтоб с ней было всё в порядке. Да что там душой кривить, привык я уже, что моя кикиморка рядом.

— Ано сё избушка на курьих ножках. — Пробормотали наконец сопровождающие и остановились.

Перед взором открылась поляна. Среди гнилых развалин, огромных куч сухих веток, как будто собранных на дрова, возвышалось маленькое строение на деревянных столбах. Глядь, парнишки мои окончательно оробели, до посинения вцепились в оружие, глазами по сторонам так и зыркают. Когда на бревне верхом со стены сигали и то так не боялись. Я и взял-то именно этих гридней за смелось, бесшабашность. А тут, испугались каких-то развалин да слухов. Подумаешь заброшенный хутор! Люди жили, да видимо ушли или умерли.

Дверь домишки, однако заскрипела и звук такой оказался противный, будто специально древесину подбирали по тональности. На землю навстречу гостю сползла пожилая женщина. Молодец, что сама спустилась, мне туда забираться опасно. Не лестница у неё, а одно название, того и гляди обрушиться под добрым молодцем. Эта сухонькая старушонка небось меня раза в два меньше и легче.

Да, чем-то на Бабу Ягу похожа, неухоженностью, наверное, старой, рассыпающейся одеждой. Лицо в принципе тоже неприятное, но точно не Млада, хотя бы по возрасту.

— Бабушка, кроме этой житницы-амбара вам больше негде существовать что-ли? Вы же когда-нибудь навернётесь. — Спрашиваю у неё после обычного: "Здрасте".

Хозяйка развела руками и зашамкала что-то беззубым ртом. Пришлось изо всех сил прислушиваться и сто раз переспрашивать, прежде что-то становилось понятно. Оказывается, это постройка в такой сырости только и выжила, потому что над землёй, на дубовых подпорках и просушивается ветерком. Всё остальное после смерти мужа запустело, сгнило и разрушилось.

— И огород развалился? — Покосился я на бурьян, в котором уже поднимались поросли осины.

Видимо не первый и не второй год пустует. Наши орлы там пни корчуют, а она готовое не использует. Ворожея только отмахнулась, мол одна баба в поле не воин, в смысле в земле ковыряться не желает. А, ладно. Это её дело. Мы за другим прибыли.

— Ты, говорят, гадаешь? Мне найти надо одну кикимору.

— По что те кикимора? — Удивилась предсказательница.

— Ну как по что? Привык к ней. Нравится, она мне. — Шепнул я на ушко.

Неудобно про такое громко рассказывать, да ещё при свидетелях. Парни же с нас глаз не сводят, из кустов выглядывая, контролируют, чтоб бабка правителя не съела. Неужели они и правда в эти сказки верят? Да чтоб старуха могла молодого, здорового воина победить ей уж очень сильно постараться придётся, всю свою подлость и хитрость применить. Да и то сомневаюсь, чтоб смогла. Она ведь даже отравить не сможет. Лично мне у такой грязнули, неряхи ничего есть и пить не захочется, побрезгую.

— Кикимора по нраву?! — Опешила собеседница.

— Да что вы все набросились на несчастную! Зачем обзываете бедняжку? Да ты сперва на саму себя посмотри!!! — Сорвался я не выдержав. — Ну в самом деле, какое всем дело до неё, до меня. Да она нормальная подружка, только пугливая. Детство у неё тяжёлое. Сирота, одним словом.

— Дык тобе девка надобна, али нечисть?

Хозяйка запущенных угодий не то, что не вздрогнула, не испугалась, даже ухом не повела на княжеские вопли. Видимо успела насмотреться всякого в своей карьере "последней надежды на чудо". Небось и грозили ей и пугали по-всякому. Глядя на невозмутимость пожилой женщины и мне стало совестно психовать.

— Девушка мне нужна, конечно, что я извращенец что ли? Просто некоторые её обзывают кикиморой. Ох доберусь до них!

Хмыкнув, мол другого ответа и не ожидала, бабка попросила курицу. Я отдал ей сразу трёх. Еремка посоветовал привезти с запасом, вдруг мол с одной не получиться и придётся "пилить" за другой. Нам думалось гадалка зарежет птицу и будет ворожить, смотреть по внутренностям или ещё что-нибудь этакое, но старушенция моих несушек просто по-хозяйски запихнула в свой домишко. Понятно, это стало быть обычная плата за услуги, а с меня жадоба взяла трёх, не постыдилась, сдачу не вернула. Ну да ладно, не обеднею.

Откуда-то из одежды предсказательница достала небольшие косточки каких-то животных и птиц, скорее всего свиные и куриные. Когда мать холодец готовит, нам с сестрой потом примерно такие же достаётся обгрызать, облизывать.

— Туды, низвергни своея дланью. — Проскрипела ворожея, показывая на небольшую утоптанную площадку.

Я специально разглядел костяшки перед броском. Нет, ничего не написано, не нацарапано даже, разве-что следы зубов. Как же искусница по ним читать собирается? Ну да ладно. Не моё дело заниматься предсказаниями. Ей виднее. Если так надо, то метну.

Баба шустро встала на колени, рассмотрела, обнюхала, лизнула и обрадовала, что искомая жива здорова.

— Ну и где она?

— Дабы проведати, корова дойная потребна. — Развела та руками.

— Точно корова, не бык? — Переспросил я. — В библиотеке, в каких-то исторических книжках встречалось, как специальных жертвенных быков использовали в ритуалах.

— По что мене бык? — Пожала плечами шантажистка. — Сего жи ны подоишь.

И тут в голове всё встало на свои места. Колдунья-самозванка меня элементарно обманывает. Ей до этого бедняки попадались, а тут богатый человек с виду и по поведению не жадный. Вон лишнее как небрежно вручил. С бедняка что можно спросить? Курицу разве. Корову пахари помрут, но не отдадут. Бурёнушка же кормилица! А с меня мол не убудет. Всё понятно. Местная гадалка примитивная шарлатанка. Потому-то такой у неё результат лечений — только половина выживших. Видимо это те, кто и без неё бы не умерли. Ничего то мошенница не знает, ничего не умеет, вон даже за огородом не ухаживает! А здесь и надо-то на таком клочке земли в день по пол часа затратить. Что с ней делать? Убогую даже наказывать жалко. Бедолаге и так несладко, хотя существует как попало ведь от своей лени. С возрастом у всех пожилых людей внешность портится, но ничего, живут с родственниками, посильную пользу приносят. Этакая же бездельница и обманщица конечно никому не нужна. Я уже хотел возвращаться, но решил заглянуть в избушку. Раз уж всё-равно пришёл, так хоть осмотреть здесь всё надо. Вовнутрь не полез, чтоб не навернуться, кинул взгляд через дверь.

Ну да, бардак, как и снаружи. Для показухи видимо висят пучки каких-то трав. Курочки мои копошатся со связанными лапками. На полу куча сена, листьев, старые, побитые молью шкуры. В этот мусор она заворачивается ночью для тепла, печки-то нет. И как недотёпа только зимует? Хотя холодною порой наверняка несчастная прячется в землянке или погребе. Подобный курятник ведь продувается ветрами, как щели не затыкай, и костёр здесь не разведёшь. В яме или в берлоге совсем другое дело. Там от земли тепло и не дует. Из камней любой дурак может что-то наподобие очага сложить, даже такая неумеха. Одна неприятность в погребе, летом от земли сыровато. У многих стариков кости болеть начинают. Приходится всё время протапливать, просушивать помещение, а в жару это опять не всем понравится, душно становиться, как у Борща с Боженой. Вот хитроумная тётка и нашла выход, поселилась на лето в сухом амбаре. Судя по всему, ей даже печь лишний раз растопить лень. Металлический котелок — наверное единственное здесь богатство. Стоп! уж больно он знакомый. Подтянув палкой, я осмотрел ёмкость. Точно он. С другим не перепутаю. Из него меня так незабываемо кормили!

— А ну-кась, проведём опыт!

Перевернув медную посудину, я застучал по ней, как по барабану.

— ТРА-ТА-ТА, ТРА-ТА-ТА, МЫ ВЕЗЁМ С СОБОЙ, КОТА-А-А!…

Музыкальные мои таланты конечно весьма посредственны, да и горланил я уж не так громко, но призывная дробь разнеслась достаточно далеко. В лесу неподалёку затрещало, как не шумит ни одно животное, даже дерево так не трещит, когда падает. Такие звуки может издавать только человек, ломящийся напролом. Через несколько мгновений, на поляну ворвалась огромная куча хвороста, приподнялась и из-под неё выглянуло такое знакомое чудовище, которое почти сразу превратилось в очаровательное чудо.

— Младушка!

Хотелось ринуться навстречу с открытыми объятьями, но побоявшись испугать, я осторожно позвал и стоял, смотрел, как она неслась сама, раскинув руки, отбросив ветки и даже платок, сползающий на лицо, её счастливое личико. Бросилось в глаза как шустро, словно молодая промелькнула, нырнув в кусты гадалка-эксплуататорша, заставлявшая девчонку вкалывать в счёт платы за якобы гадание на меня. Про это мадмуазель рассказала на обратном пути, уютно устроившись у меня на ручках. Я в принципе и сам догадался, как только увидел бедняжку с огромной вязанкой на плечах, но бабку преследовать не стал. Что взять с убогой и физически, и душевно? Если до стольких лет дожила и не поняла, то в старости и подавно не уразумеет, а просто так издеваться, тем более над беззащитной старухой это глупое и мерзкое занятие.

Парням чтоб не оборачивались и не посмеивались, глядя на наше счастье, пришлось показал кулак, а подружка состроила такую рожицу, что они сразу прибавили ходу, вырвались вперёд и больше не экспериментировали.

— Чтож ты ушла из крепости? — Спросил я свою красотку в первую очередь.

Оказалось, что, занимаясь ужином, настырная заприметила откуда княжиче пропал. Дверка была заперта изнутри, а там никого, только пояс с оружием висит на сучке. Вот глупышка и пошла к этой якобы ведьме за советом. К кому же дескать ещё в таких случаях обращаться? Тут мол явно попахивает колдовством. Пришлось кое-как через пень-колоду, постоянно открещиваясь от всякого чародейства объяснять заботливой непоседе, что время от времени правителю придётся внезапно пропадать из самых разных мест, в самое неожиданное время. Искать дескать не надо. Если судьба сложится, то сам найдусь.

Мы возвращались в крепость почти как тогда в первый раз, даже ещё лучше. По дороге радостно перешёптываясь, хихикали над всем подряд, поглядывали друг на друга улыбаясь. Когда спутница уснула, настала пора осторожно целовать макушку, вдыхая запах её волос, пропавших лесом и травами.

В крепости я первым делом подозвал Еремку и страшным шёпотом на ухо предупредил что, если от кого услышу слово "кикимора" сразу отправлю жить к той бабке в лес, про которую мои сопровождающие уже успели натрещать, сгущая краски в два-три раза. Хозяюшку я торжественно ввёл в дом и даже поклонился на пороге на глазах у всех, как важной госпоже. Пусть видят, как князь её уважает.

Весь следующий день до ужина под окнами стучали топоры. Это огораживали наш внутренний дворик хозяйственными постройками, начатыми ещё накануне. Мужики могут, если захотят работать быстро. Получалось почти также, как и у Борща с Боженой, и у прочих, только раза в три шире. Видимо строили по общему стандарту, прибавив немного для князя. У правителя-же и скотины планируется раз в пять больше. Пока правда основную часть пришлось раздать, но это временно.

Вечером несмотря на неприятный моросящий дождь, я всё равно погнал дружинников на ристалище, как уже окрестили наши тренировочные площадки с мишенями, равномерно развешенными на ветвях деревьев вдоль опушки. Пусть это входит в привычку.

Перед сном осматривая пустой огороженный двор, стало немного неуютно. До этого всё было на виду и люди передо мной. Животные стояли за общей оградой, а некоторые даже в соседских хлевах и птичниках. Все вместе за ними присматривали, а тут раз и отгородился от народа. Как же мне здесь одному осилить множество крестьянских дел? Но вот вышла на порог Млада, "позрети ны пропал ли княжиче сызнова" и сразу стало понятно, что не один. Вон как хозяюшка беспокоится, словно родная бабушка. Божена с Борщом ведь как-то справлялись. Преодолеем и мы все трудности, хотя у них скотины не в пример меньше.

Утром, как ни странно во дворе зазвучало множество голосов. Я выглянул. Холостые парни занимались моим хозяйством. Еремка ими командовал. Млада выполняла сугубо женские дела. Какие молодцы, догадались прийти и помочь! "Хотя ведь правитель должен кормить своих гридней, пока те не обзаведутся жёнами", — вспомнилось мне. Так что они всё правильно делают, работают на себя.

— Еремка! — Окликнул я заместителя. — Сколько вы будете по шалашам мокнуть? У вас и бани-то своей нет попарится, печи не имеете погреться, посушиться. Давай, собирай опять мужиков и стройте для дружины какое-нибудь помещение. Хочешь, у меня надстройте второй этаж, или рядом возведите пристройку, но чтоб кушать приходили за княжеский стол!

Паренёк порозовел от смущения и поклонился. Сразу стало понятно, как ему приятно, когда помнят и заботятся. Теперь Младке надо передать, чтоб готовила на всю команду.

Мадмуазель усмехнулась и показала полную духовку горшков. Один князь оказывается поздно соображает. Моя стряпуха и без указаний ежедневно на всех старалась. Зря что ли мне выгребала остатки из своего большого котелка. Не в одиночку же девчонка его опустошала?

Сегодняшний день мы с Вторушей инспектировали новые устройства. Я назначил ответственными за оборонительные качели, как их прозвали, тех десятников, которые поселились поблизости. Велел строго присматривать, без необходимости никого не подпускать, а то глядя на первых смельчаков уже и другие стали пробовать кататься. Ребят можно было понять. Самому хочется. Это же так здорово ухнуть вниз, чтоб дух перехватило, но далеко ли до беды? Высотища вон какая! Если бревно об стенку зацепит, то размажет и не заметит.

Оценив запасы камней для катапульты, кольев, стрел, прикинули чего добавить. Вспомнив про смолу, отправили мужиков в лес на сборы. Кузнец пожаловался, что мало железа. Не перековывать же на наконечники для стрел запасные топоры и кольчуги? Тотчас откуда ни возьмись в разговор влез настырный Еремка и воспротивился. Нечего мол добро переводить. Количество ратников постоянно увеличивается. Нужно будет их одевать и вооружать. Ну да, юный проныра и здесь прав. Как завсклад он тоже соображает. Чтоб никого не обидеть, пришлось пообещать на последние деньги прикупить сырьё на ближайших торгах, но и сам коваль пусть соображает, научит несколько человек простому, но нудному делу искать по болотам и пережигать грязь.