Около полуночи разведчикам удалось захватить несколько человек направлявшихся на хутор. Оттащив их подальше в лес, провели допрос. Он дал неожиданный результат. На хуторе для проведения акции собирались бойцы сразу нескольких польских подразделений. Выход намечался около трех часов, именно к этому времени все должны были собраться на месте. Менять планы времени уже не оставалось. Решили действовать по обстановке. Считая основными целями уничтожение банды и захват с последующей зачисткой хутора.

Не всем нашим планам удалось осуществиться. Не зря говорят, что если хочешь насмешить бога, то расскажи ему свои планы. Так и получилось.

Вначале четвертого поляки двумя примерно равными колоннами вышли из хутора и направились каждый в свою сторону. Одни двинулись к гати, а вторые к дороге. И было их куда больше, чем мы рассчитывали. Хорошо еще, что удалось взять в ножи часовых вместе с разводящими во время пересмены. Хотя это и не правильно, надо было разводящего с подсменой отпустить назад живыми. А то отсутствие разводящего — серьёзный повод насторожиться тем, кто находится на хуторе. Но был повод усомниться в исполнении поляками Устав достаточным образом. Какой? Те, кто соблюдает параграфы Устава, не будет громко разговаривать на посту и курить вместе с разводящим.

Мы с Шаровым был с теми, кто ждал их у дороги, а Горячих с лейтенантом — пограничником у гати. Бой начался у нас. Поляки шли колонной по трое, без разведки и дозоров уверенные в своей безопасности. Надеясь на охрану. Во главе колонны шло несколько командиров или проводников. Грех был не наказать их за нарушение Уставов. Когда они вышли на поле мы открыли огонь. С расстояния нескольких десятков метров три пулемета и два десятка автоматов практически в упор стали расстреливать поляков. Страшное это дело я вам скажу… Следом за нами бой начался и на гати. Оттуда взлетали осветительные ракеты и слышались пулеметные очереди.

С чердака дома залаял пулемет. Пули с противным стуком впивались в деревья и землю рядом с нами. В сумерках не видя перед собой цели, поляки, неверно взяв прицел, били на вспышки оружия. Не найдя себе достойного противника на поле, ему ответили наши пулеметчики и быстро заставили замолчать. А минометчики забросали минами хутор. Под их прикрытием мы бросились вперед. Стараясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство. Первыми цепью неслись “панцерники”. С удовлетворением заметил, что бойцы двигались, прикрывая друг друга. Не зря я их гонял. Несколько поляков из тех, кто шел в колонне и уцелел в огне, попытались отстреливаться. Но это у них плохо получалось. На каждую попытку открыть огонь следовало несколько автоматных очередей как из первой так из второй линии. А наши пулеметы короткими очередями продолжали кромсать дерево построек, не давая возможности полякам оказать сопротивление. Им это удалось. Пока мы двигались по полю, по нам никто не выстрелил. Прорвавшись к хутору, мы принялись его зачищать. Спросите как? Обычно. Впереди бойца по полу катится граната, а после ее взрыва он сам под прикрытием второго номера. Благо мы это тоже не раз отрабатывали. Спасибо полякам за то, что снабдили “лимонками”. А то с РГД-33 особо не повоюешь. Пока приведешь ее в действие, тебя пару раз убьют. Нет, использовали и их, но с лимонками проще и удобнее. Пока одни зачищали постройку, другие снаружи их прикрывали. Блокируя окна и двери и соседние постройки. Действовали достаточно слаженно, хотя и допускали ошибки. Пока без последствий. Так что зачистка долго не затянулась. В помещениях и дворах нас встречали в основном только трупы. Во всех помещениях их насчитывалось полтора десятка. Были среди них и женские, а вот детских не было вообще. На чердаке за “Максимом” оказалась как раз юная дама, а вторым номером у нее был парнишка лет пятнадцати. Заняв здания, мы сразу развернули оборону. Вдруг те, что ушли в сторону гати вернутся нас миновать они по идее не должны. Оттуда еще слышались выстрелы и взрывы гранат. Закрепившись в хуторе, ракетой красного цвета сообщили об этом остальным.

Шаров видя, что здесь все закончилось, взял с собой группу пограничников и бросился к гати на помощь.

Ну а мы продолжили зачистку помещений и главное подвалов. Конечно, не самый эстетический способ швырять гранаты РГД-33 без оборонительного чехла в подвал, но зато очень эффективный. Никто стрелять не будет. Из подвалов вытащили еще двенадцать трупов. Больше никого не нашли. Бой у гати стал затихать. Пришло время собирать трофеи. А они были очень неплохие. Только в сарае под стогом сена было найдено несколько ящиков с новенькими “Наганами”. Я конечно за социалистическую законность и отчетность. Но мне нужно обеспечить боеготовность подразделения. А она слагается, в том числе и из вооружения. Когда еще такая халява будет. Вот я и дал команду всем получить по револьверу. Да на остальных взять и патронами запастись. Благо ранцы с собой. И уже через пару минут все мои бойцы щеголяли с новенькими кобурами с револьверами. И это были не последние находки.

В подполе дома нашлось с десяток винтовок, карабины и ручные пулеметы “Browning wz.28 “. Про патроны можно было и не говорить, хоть заешься. И это мы еще не все здания осмотрели и на поле валяются. Но до них потом дело дойдет там егеря и отделение тяжелого оружия службу несет. Присмотрят. Вызвав Новикова, показал на ручные пулеметы

— Коль, как думаешь, нам пригодятся?

— А то, товарищ лейтенант, нам бы таких штук пять.- Беря в руки и рассматривая оружие, сказал помкомвзода.

— Вот и я о том же. Значит так, давай организуй вынос отсюда всего оружия. Эти пулеметы и боеприпасы к ним спрячь где-нибудь так чтобы никто не видел. И еще посмотри, к ним должны идти специальные ящики для боеприпасов. А еще ранцы или ящики с оптическими приборами, инструментами для чистки пулемета, а также запасные части. И насколько помню тренога для стрельбы по воздушным целям. И главное чтобы наши поменьше видели, а то скажут кому. А так может, удастся договориться и оставить во взводе. И патронов побольше оставь. Понял?

— Конечно товарищ лейтенант. Владимир Николаевич, а что с продуктами делать?

— Сам определи. Неплохо бы было тоже себе запас оставить. А что вообще нашли?

— Да так по немного всего тушенки, засолка, сало, мясо копченое, картофель и овощи есть. Нам бы на кухне пригодилось. Все приварок к пайку. А еще тут вон несколько коров и козы. А то пропадут. Опять же молоко детям…

— Понятно. Надо подумать. Горячих придет с ним поговорю.

— Тут вон на поле кони бегают тоже бы себе прибрать пригодятся.

— Согласен. Действуй пока тут. А я пойду по комнатам посмотрю, может, что еще найдется.

Получив ЦУ, Николай принялся его активно исполнять. Взяв с собой пару человек, они начали таскать найденное оружие из подвала на улицу и укладывать его на несколько найденных плащ палаток.

В комнатах царил разгром. Несмотря на распахнутые окна, стоял запах пороховой гари. Уличного света хватало, чтобы рассмотреть все внутри комнат. Всюду виделись следы недавнего боя. Пол был засыпан осколками стекла и щепками, перевернутой и искромсанной осколками и выстрелами мебелью. Тут и там темнели лужи крови, лежали трупы и брошенное оружие и снаряжение. У окна, выходящего на дорогу, прислонившись к стене, застыл труп пожилого крепкого телосложения мужчины в расстегнутом кители без знаков различия. В руках у него был ручной пулемет. Видимо смерть его наступила в тот момент, когда он пытался из окна открыть огонь по нам. Дальше по комнате у бельевого шкафа сидела женщина с закрытыми глазами. Смерть ее застигла в момент набивки патронами обоймы к пулемету. В соседней комнате находились трое погибших. Один свисал в раскрытом окне. Осколок мины попал ему в голову. Еще двое с застывшим от ужаса лицом погибли уже от осколков гранаты. В третьей комнате труп лежал под окном. Он был одет в польскую военную форму со знаками различия. Тут же рядом лежала конфедератка с лакированным козырьком. В руках у него был зажат пистолет. Похоже кольтовский клон ВИС-35, хорошая и надежная машинка. Ну что ж пора заняться делом. Позвав несколько бойцов, показал им на трупы и дал команду вынести на улицу.

товарищ лейтенант, а может, поляков заставим? — Сказал красноармеец Егоров, бледнее от вида комнаты.

— Не понял, откуда живые поляки?

— Да мы тут в сарае трех поляков нашли. Они под пол залезли и хавались там. Да следы оставили вот их оттуда и достали. Вам не успели доложить.

— Понятно, давайте их сюда только оружие соберите. И с чердака пулемет тоже вниз спустите. И еще пленным не давайте с друг другом разговаривать.

Со стороны гати все еще слышался шум продолжающегося боя. Похоже, попавшая в засаду группа поляков все еще не хотела сдаваться. А нашим все не удавалось их погасить. Пока бойцы собирали и выносили оружие из комнат, я досмотрел трупы и комнаты. Выкладывая на стол найденные документы и ценные вещи. Нам все пригодится. Бойцы с удивлением посматривали на мои действия. Бойцы привели пленных — парней лет по двадцать — двадцать пять. В перепачканной гражданской одежде. В принципе можно было сразу же их допросить, но я не закончил разбираться в комнатах. Так что пусть пока потаскают трупы, измажутся в чужой крови, погрустят на свежем воздухе. Может быстрее заговорят.

Осмотр комнат особо не дал. Так немного фотографий и документов. А вот в планшетке, что нашлась в комнате с “воякой” было кое- что. Несколько карт. В том числе карта Западной Белоруссии с нанесенными на ней обозначениями наших воинских частей, складов, аэродромов, штабов и иных объектов. И что самое интересное в месте, где располагался наш лагерь, тоже стояла отметка. А еще в планшетке было несколько десятков страниц с рукописным текстом на польском языке. По виду то ли списки, то ли отчет. Если понимать и говорить по-польски я могу, то вот разобрать писанное, увы. Нет, конечно, если постараться, то можно было бы и прочитать, языки не сильно отличаются, но не хотелось терять времени. Ладно, пусть “чекисты” с ними разбираются. А вот карта меня заинтересовала на будущее. Достав из планшетки свою, я перенес на нее данные поляков. Под окном кого — то сильно тошнило.

Закончив с одной картой, занялся остальными. Среди них нашлась подробная карта Бреста. С очень интересными значками. Как я понял, на ней были отмечены военные объекты и дома, где проживали “восточники”. Спросите почему? Отвечу. На ней был отмечен дом, где снимал квартиру Сергей Анохин. Возможно, я и ошибаюсь, но не намного. Так как там было отмечено еще несколько объектов, о которых приходилось слышать. Жаль, что вояка убит и допросить нельзя. А вот воспользоваться его картой можно и даже нужно. Спросите для чего? Да хотя бы для того чтобы обозначить направления ударов немцев. Нужные карандаши нашлись в планшетке. В доме никого не было. Трупы и оружие бойцы вынесли и что-то обсуждали на улице. Ну а раз так — то почему не воспользоваться моментом. Времени мне хватило с избытком. Мне удалось нанести на карту все задуманное. Главное показаны удары на мосты, острова крепости, близлежащие районы. Если и это не поможет изменить историю, то я не знаю что еще сделать. Вроде бы теперь все ясно и понятно. Только готовься и делай как надо.

Убрав все обратно в планшеты. Я осмотрелся. Вроде бы больше ничего, что меня может заинтересовать, я не увидел. Надо что-то оставить и “чекистам”, чтобы жизнь медом не казалась. А мне уже давно пора к бойцам, тем более что бой вроде стих. А у нас недосмотренными осталось куча построек, вдруг, что еще найдем. Пистолет поляка я, кстати, прибрал от греха подальше. В качестве подарка пригодится.

На улице утро вступало в свои права. Наш бой и последующая зачистка хутора заняла не так много времени всего около получаса. Больше мы провозились, повторно осматривая помещения и вытаскивая найденное на божий свет. У дома прикрытые тряпками рядком лежали трупы, с некоторых были сняты сапоги. Чуть в стороне от них, под наблюдением нескольких бойцов, с понурыми и бледными лицами сидели пленные. По двору сноровисто двигались мои бойцы, нося из построек трофеи. Найдя “вояку” положил к нему его планшетку. Нечего создавать лишние вопросы на пустом месте. Пусть “чекисты” сами со всем разберутся. Бой на гати совсем затих. И вскоре с той стороны появилась цепь бойцов, прочесывающих местность от гати в сторону леса и болота. Вот только их количество и форма, меня слегка удивило и озадачило. Оно выросло раза в три-четыре, а у большинства были пограничные и васильковые фуражки. В бинокль удалось рассмотреть и несколько незнакомых командиров. Похоже, к нам прибыло подкрепление из числа специалистов.

Дав команду бойцам собрать оставшиеся трупы поляков, прошелся по зданиям. Везде примерно одно и то же. Следы короткого боя, крови и торопливого обыска в поисках оружия. Подошедший Новиков доложил о выполненном и захваченных трофеях.

Наш разговор был прерван группой подошедших командиров. Среди них были и Горячих с Шаровым. А так же присутствовали эксперты — криминалисты и опера, сразу приступившие к документированию произошедшего. Старшими по воинскому званию, в этой группе были майор — пограничник и капитан ГБ. Представившись, доложил о захвате хутора, пленных и трофеев. Командирами оказались начальник погранотряда и зам. Начальника Управления НКГБ. Поблагодарив за сделанное, начальство ушло осматривать хутор. А мы с Шаровым и Горячих отойдя в сторону, стали обмениваться мнениями о ночных событиях.

Еще ночью в наш лагерь пришло пополнение, выделенное УНКВД и пограничниками из числа курсантов, что находились на окружных сборах водителей, пулеметчиков. Из лагеря проводники их привели к группе Горячих, а к нам не успели. Так как наблюдатели обнаружили выдвижение поляков. Бой сразу пошел не по плану. Поляки шли с головным дозором. Убрать его по-тихому не получилось. Открыли огонь по колонне, но поляки быстро очухались и ответили огнем пулеметов. Пытались сбить засаду, а когда поняли, что не получится этого сделать, начали отход под прикрытием пулеметов. Тут как раз подоспел Шаров, ударивший с тыла. Зажав с двух сторон посреди гати, поляков уничтожили. Среди пограничников есть несколько раненых. Сейчас идет прочесывание, есть возможность, что кто-то ушел болотом. А вообще все довольны и радуются, что так все хорошо прошло. Я в свою очередь рассказал о зачистке здесь и, подойдя к трупам, отдал планшет “вояки”.

Виктор, рассмотрев находившиеся там документы, сразу позвал капитана. Уединившись в сторонке, они стали их обсуждать. Кажется, сработало. Мы же с Дмитрием Ильичем прошлись к нашему месту боя. Ненавязчиво рядом с нами постоянно находились бойцы Шарова. Оружие и снаряжение погибших уже было собрано, а пленные поляки копали большую могилу. Всего мы насчитали 63 трупа. В ходе разговора я спросил о судьбе трофеев.

— Что много собрали?- Спросил Дмитрий Ильич. — И уже успели оприходовать? Ох, хомяки. Наверное, уже все закрома трофеями забили.

— Есть чуть-чуть. Там в сарае револьверы были вот я их своим парням, и приказал разобрать в качестве дополнительно вооружения. Автоматчикам они не нужны пусть лучше таскают побольше патронов. Револьверы нужны бойцам с тяжелым вооружением пулемётчикам, вторым номерам, миномётчикам, снайперам, санинструктору ну и “егерям”. Короче тем, у кого есть необходимость самообороны на ближней дистанции из-за неповоротливости основного вооружения либо специфики действий. И еще кое- что присмотрел. Там пара пулеметов “Browning” есть, они нам ой как не помешают. Да и боеприпасы тоже.

— Понятно, я не против. Думаю, Виктор тоже меня поддержит оставить нам часть трофеев. Только вот зачем тебе столько пулеметов? Чем тебе наши не угодили?

— “Browning wz.28” весит почти в два раза меньше “дегтяря”. С ними мотаться легче и рукоять штурмовая есть. Я бы вообще все “дегтяри” на “Browning” заменил. А то бойцам в кирасах и “дегтярем” совсем тяжело двигаться.

— К “Browning” по-моему, маузеровские патроны подходят? Как снабжаться будешь? Или как кончатся патроны, опять обмен произведешь?

— Мы тут нашли чуток. С десяток ящиков, да на складе должны быть, а если вы договоритесь чтобы мы в проверке и остальные точек поучаствовали, то еще наберем.

— Наш пострел везде успел. Ладно. Моя вина. Вчера в суматохе забыл сказать, что твой взвод с группой Шарова будет взаимодействовать и дальше. Выписку из приказа сегодня получишь. Так что будет у вас еще возможность набрать трофеев. На охране лагеря останется ваша рота. Пулеметы, небось уже присмотрел?

— Да, здесь вон два лежат, и там в хуторе еще один.

— Подарков тоже командованию заготовил?

— Есть мальца. Ребята тут пять “ВИС-35” подобрали. Вот и хочу их вручить.

— Правильно. Пистолет хороший и удачный. Отличным будет подарком. Только смотри остальным их не свети. А тут собрались парни ушлые. Для себя уведут. Пойдем, а то вон Шаров уже машет.

Забрав с собой собранные бойцами документы погибших, мы вернулись на хутор. Пока мы отсутствовали, прочесывание закончилось и подразделения собиралось к хутору. Мои бойцы чувствовали себя хозяевами здесь, и не подпускали никого к постройкам и трофеям. А несколько человек во главе с Егоровым охраняли лошадей и повозки. И правильно делали. У нас в хозяйстве все сходится.

Собравшись в доме, командование обсуждало планы дальнейших действий. Руководил процессом так и не представившийся капитан ГБ. Мы тоже приняли в нем участие. В итоге пограничники и бойцы НКВД убывали к себе в расположение. А мой взвод вместе с группой Шарова оставался здесь на хуторе для следственных мероприятий и организации засады. Пленных и трофеи должны были сопроводить в город сотрудники НКВД. Получив указания, командиры ушли к своим подразделениям. Капитан ГБ нас еще раз похвалил, сообщил, что нашими усилиями уничтожено до 130 польских бандитов. Пообещал всем награды и все возможные блага. Потребовал не расслабляться и быть готовыми к новым подвигам. Тут мы подняли вопрос о трофеях и возможности их частичной приватизации нами. Обсудив и слегка поспорив, было принято решение о сдаче не нужного нам вооружения — винтовок, карабинов и станкового пулемета. А остальное вооружение и боеприпасы сдавалась нам под охрану и пользование. С обязательным отчетом о расходовании в УНКГБ. Больше всего мне понравилось то, что никто не поднял вопрос о живности и продуктах. Толи забыли, толи не обратили внимания.

Раздав ЦУ начальство, предварительно заперевшись наедине с Шаровым, убыло восвояси. Где то за гатью его ждал транспорт. Следом за ними ушли и пограничники. Вызвав Новикова, приказал подготовить повозки и загрузить на них трофеи, лежащие на улице. Понятное дело, что ни лошадей, ни повозки мы больше не увидим. Их, похоже, приватизируют себе другие. Но и нам немало оставалось. Пять крепких телег и десяток лошадей, в том числе строевых. На одной из телег пленные свозили в могилу трупы.

Наконец все было готово, и хутор опустел. О том, что здесь произошло ночью, напоминали только разбитые окна и большая могила на краю леса. За ночь все вымотались и устали, но найдя в себе силы, вычистили оружие и пополнили боекомплект. Перекусив найденными на хуторе продуктами и выставив часовых, личный состав уснул на сеновале. Спать в помещениях все отказались.

Подготовив рапорта и проводив следственную группу и Горячих, убывающего в сопровождении охраны в лагерь и крепость мы с Виктором тоже решили отдохнуть. Приведя себя в порядок и хлопнув по стопарику французского коньяка, найденного в запасах хозяев, улеглись со всеми удобствами в доме. Проспали почти до обеда. Разбудил нас посыльный, явившийся из Управления к Виктору. Начиналась новая карусель.

* * *

Из разговора состоявшегося 18. 06. 1941 г. в здании УНКГБ по Брестской области на ул. Советской д.14 г. Бреста

…— Андрей ты понимаешь, что вы нашли? Этому же цены нет. — Рассматривая разложенные на столе трофейные карты и документы, сказал хозяин кабинета. — И если это правда, то вообще бесценна! Как думаешь, не может это быть дезинформацией? Слишком тут все выглядит достоверно и логично, что поверишь во все что угодно. Это же бомба! Да какая!

— Может быть и дезой. Вполне себе вариант. Но тогда поляки заранее все просчитали и пошли на такие огромные для них жертвы. Одних только убитых мы насчитали 128, а еще пленные и трофеи. Зачем им это? Могли все сделать значительно проще и без потерь со своей стороны. Нет, я все же думаю, что это подлинный отчет о проведенных разведывательных мероприятиях на нашей территории и план действий на случай войны. А списки не что иное как список их агентуры на нашей территории.

— Да я это понимаю. Но все никак не могу поверить в такую удачу. Одним разом накрыть сеть врага у нас в тылу. Вроде бы все в руку, но сомнения остаются. Хотя бы по указанным направлениям ударов на карте. А тебя разве нет такого чувства?

— Сначала были. А вот потом при изучении остальных документов отпали. Карты тут не более чем как рабочий документ — основа отчета. Вообще было бы отлично найти инструкции, дававшиеся им. Но в принципе их можно отследить по тем разведсводкам и сообщениям что нашлись в планшете. Больше удивляет, что данный офицер все носил с собой. А не прятал где то в тайнике?

— Тут я с тобой согласен. Хотя с другой стороны он мог там, на месте, и собирать эти данные у командиров и разведчиков. Работал с картой. А вот уйти с этими данными не успел. По количеству убитых это пределах численности их трех взводов. Собирались они видимо со всей округе. Так что видимо так и было…. Давай еще раз пройдемся с самого начала, а то мне еще Цанаве докладывать. Где были найдены документы?

— Они были в планшетке, что сняли с убитого польского офицера. Офицер, по словам бойцов, лежал в доме у разбитого окна, выходящего во двор. По словам экспертов, смерть наступила в результате осколочного ранения в голову. Сразу же после боя планшетку снял и нам передал лейтенант, что командовал штурмом хутора.

— Что за лейтенант?

— Лейтенант Седов Владимир Николаевич — командир 2 взвода 7 роты 333 полка. Его взвод привлекался к захвату хутора. Вот тут все его данные и личное дело. Я из их части через Диму Горячих взял, по старой памяти. Если о Седове кратко — умный, толковый командир, талантливый изобретатель — рационализатор. Разработал несколько интересных образцов вооружения. В полку с начала июня, но уже ходит в любимцах у начальства. Готовит свой взвод, по какой- то им самим созданной программе. За короткое время добился неплохих результатов. Установил связь с еврейской диаспорой. Именно получив от них информацию, сразу же сообщил через Дмитрия нам. Сам же принял меры к проверке полученных сведений, со своими бойцами захватил пленных и уничтожил засаду польских диверсантов. И все это до нашего прибытия.

— Молодец. Если он такой хороший и перспективный, то почему не у нас?

— Да тут у нас кое, какой материал на него есть. Наш собственный, собранный здесь. И присланный из Москвы. Пока разобрались, начали присматриваться. Дмитрий с ним имел разговор. А тут эти события.

— Ясно не оправдывайся. Что там за материал из Москвы? Почему не видел?

— Вы как раз в Минске в Наркомате были. Ничего срочного и важного. Лейтенант там отметился в связи со своей программой подготовки штурмового подразделения. Вот наших и заинтересовало. Просили присмотреть за результатами разработки. Мы все держим под своим контролем. Есть интересные моменты.

— Понятно. Что было дальше?

— Допрос пленных подтвердил сведения из “Бунда”, о подготовке диверсантами польской дефензивы акции против семей наших командиров. Силами взвода Седова и пограничников была организована засада, где Седов и его взвод выступали основной ударной силой. И хорошо себя проявили. Действовали максимально жестко в отношении бандитов. Итог операции вам известен. Сейчас работаем с пленными. И отрабатываем захваченные документы.

— Для установления личностей бандитов что сделано?

— У большинства с собой были документы удостоверяющих личности как наши, так и польские. Есть и документы выданные немцами. Опознание трупов проведено. Неопознанными остаются несколько лиц, по которым работаем в нашей картотеке. Неопознан, в том числе и офицер, у которого нашли планшет.

— Надо продолжать работу с пленными и все тщательно проверять. Посмотреть их связи и участие в акциях. Делать придется очень быстро. Особенно в свете этого отчета…

— Только своими силами мы со всем объемом информации не справимся. Тут информация сразу по трем округам “Союза Возмездия” Новогрудскому, Полесскому и Виленскому

— Этот вопрос через Минск решим. Заодно попросим для ускорения процесса расследования дополнительно нас усилить. А пока надо будет привлечь всех наших сотрудников и попросить помощь у соседей и армейских особистов. Надеюсь, по старой памяти ни те, ни другие нам в помощи не откажут.

— Я тоже так думаю. Лучше всего нам бы пригодились пограничники с их опытом работы.

— Предстоят массовые аресты и обыски. Нужны будут еще люди и транспорт. Дополнительные места для размещения задержанных. А у нас и так все корпуса переполнены поляками. Надо будет согласовать отправку спец. контингента подальше отсюда.

— Для групп захвата можно привлекать тех же погранцов и соседей. Но тут может возникнуть проблема. У них завтра — послезавтра закончатся окружные сборы, что проходят на Пограничном острове в крепости и личный состав разъедется по своим местам службы. А если брать с линейных застав то границу оголим. Из 60 полка НКВД тоже много людей брать нельзя. Особенно с учетом данных карты и отчета. Им тут надо сейчас срочно решать вопросы усиления охраны своих объектов. В первую очередь мостов через Буг и Муховец. И нам самим там все посмотреть.

— Тут ты прав. Сегодня же надо будет собрать совещание по этому вопросу. А если конвойцев привлечь?

— Насколько я знаю 132 конвойный батальон загружен работой по самое не хочу. Все время в караулах. Личного состава не хватает, сержанты в корпуса начкарами ходят. Единственный выход договариваться с армейскими. Хотя могут закочевряжиться. Им сейчас не до нас. Бегают задерганные. У них на субботу-воскресенье учения на полигоне запланированы с привлечением большой массы народа и техники. Готовятся. А еще часть народа привлечена к строительству в укрепрайонах, там тоже сроки поджимают.

— И какой тут выход? Портить отношения с армейцами лишний раз не стоит. Сами не справимся, нужен одновременный захват массы фигурантов. Иначе можем многих не досчитаться. Ищи потом ветер в поле… Вообще нужно иметь в штате специализированное подразделение по захвату, чтобы не отвлекать других от основной работы. На будущее надо будет обговорить с руководством.

— У меня все это Седов со своим штурмовым взводом из головы не выходит. Хорошо действовали. Оружие и снаряжение у них свое специально подобранное есть. Тактику действий тоже отработали. Опыта им правда не хватает, но если натаскать вполне для нас сгодятся. Их командир, полковник Матвеев, нам на встречу сразу пошел. Думаю, он и дальше помогать будет. Горячих будет по своей линии контролировать, а мы по своей.

— Давай решай этот вопрос с полком. И еще. За успешные действия по захвату и уничтожение базы бандитов надо бы ребят поощрить. Поэтому Андрей, надо согласовать вопрос с командованием полка и соседями насчет награждения бойцов, что участвовали в захвате и уничтожения бандитов. У нас в Управлении на всех представления подготовить и по нашей линии направить. Лейтенанта, группу Шарова к орденам, остальных отличившихся к медалям. Думаю Цанава и нарком, нас поддержат.

* * *

Виктор с его группой срочно потребовался в Бресте, нас же пока оставляли на месте. Пришлось выделить группе Шарова лошадей. Надо было видеть печальное лицо Егорова, когда он их отдавал. Переживал на всю катушку.

После отъезда “чекистов” собрал сержантов. Нужно было решить вопрос по трофеям и занять личный состав делом. То, что бойцы расслабились, отдохнули и слегка пригубили парного молока это хорошо, но незанятый боец “угроза миру, Уставу и спокойствию командира”. А у нас дел и забот полно. Например, излишки спрятать до лучших времен. Или определить оставшуюся от погибших хозяев живность. Следить за ней дело приятное, но это отрывать личный состав от боевой подготовки мне этого не нужно.

По итогам разбора полетов Новиков с несколькими бойцами ушел оборудовать схрон излишек оружия и боеприпасов. Егоров как старший по хозчасти с отделением бойцов был направлен в лагерь, куда повел нескольких коров и лишних лошадей. С указанием коров сдать на кухню для обеспечения лесных жителей свежим молоком, а лошадиный состав содержать для взвода. Думаю, оттуда чужим их будет трудно выцепить. Для себя на хуторе мы оставили нескольких лошадей и две подводы.

Егеря были направлены в лес, искать польские схроны. Не верю я, что они все держали здесь на хуторе. У таких подразделений, что мы разгромили, должны были быть на вооружении минометы и станковые пулеметы, да и запас патронов и гранат маловат. Мы не нашли здесь тяжелого вооружения. А “Browning wz.28” не тянет на полноценный пулемет. Значит где то рядом, на расстоянии дневного перехода от хутора должны быть еще схроны. Так что работа искать следы поляков парням есть. Оставшийся личный состав не занятый в охране засел за изучение нового оружия. Я же в сопровождении Никитина отправился в лагерь роты. Посмотреть, что там к чему и узнать последние новости.

В лагере меня встретил Нестор. Личный состав под руководством сержантов был на занятиях и стрельбище. В лагерь приехало еще несколько семей командиров полка, основной наплыв ожидался через несколько дней. Других новостей не было, он их ждал от меня. О том, что мой взвод временно прикомандировали к УНКГБ, он уже знал. Горячих сообщил ему и то, что мы пока будем располагаться на хуторе. Я рассказал о событиях прошедшей ночи, захваченных трофеях. А потом достал из рюкзака “ВИС-35” вручил Нестору в качестве подарка. Радости было океан, как и обещания, обмыть подарок в самое ближайшее время. Под это дело я рассказал о том, что у нас во взводе теперь есть лишние пулеметы. Но сразу предупредил, что сдавать их на склад пока я не буду, так как в свете поставленных перед нами задач, наличие еще одного пулемета в отделении может быть решающим. В принципе против этого ротный не возражал. А тут к его нежданной радости прибыл Егоров со своей командой и живностью. Сдав все ротному и договорившись о связи, мы к ужину вернулись на хутор. Там нас уже ждал Шаров. И не только со своей группой, выросшей на несколько бойцов, но и радистами.

Виктор рассказал о своей поездке в Управление. Карты и сведения, добытые нами и допросы пленных, показали наличие значительных польских подрывных сил на территории Западной Белоруссии. Поляки совместно с немцами собираются в ближайшее время провести масштабную провокацию на нашей границе. Одной из фаз этой операции был захват семейного лагеря и уничтожение командиров приезжающих туда. Так что своими действиями мы нарушили их планы, о чем доложено на самый верх. Руководство довольно нашими действиями. Так что без наград точно не останемся. Но пребывать на лаврах нельзя. Сейчас ведется проверка полученной информации и нам надо быть готовыми выехать по первому требованию. Для этого нам выделяют несколько автомашин и радиостанцию. Сам же Виктор со своей группой будет встречаться с нами на операциях и иногда останавливаться на хуторе. Затем он представил мне сержанта — пограничника прикомандированного к нам для организации радиосвязи. Тот доложил что связь и дежурство на рации установлено. Задержавшись еще на немного в лагере, Шаров с группой убыл по своим делам. Так начались наши последние мирные дни.

* * * 

18 июня 1941 года Москва обращается к Гитлеру о срочном направлении в Берлин заместителя Председателя Совнаркома Молотова для взаимных консультаций (о чем в своем дневнике 20 июня 1941 года сделал запись начальник ОКВ Франца Гальдер: “Молотов хотел 18.6 говорить с фюрером”). Гитлер отказывает. Даже если бы он начал тянуть с ответом, это было бы для Кремля доказательством близости войны. Но Гитлер вообще отказал.

* * *

Из книги “Я — истребитель” генерал-майора авиации Захарова (перед войной командовал 43-й ИАД ЗапОВО в звании полковника).

“…Где-то в середине последней предвоенной недели… я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север — до Белостока.

Я вылетел на У-2 вместе со штурманом. Всё забито войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и совсем не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, штабные автомобили…

…Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт, и вывод, который я для себя сделал, можно сформулировать в четырех словах: со дня на день.

Мы летали тогда немногим более трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник.

Пограничник возникал бесшумно, молча, брал под козырек и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30-50 километров, снова садились. И я снова писал донесение, а другой пограничник, молча, ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру, таким образом, мы долетели до Белостока…”

Там Захаров доложился зам.командующего Зап. ОВО Болдину, который проводил разбор учений. Генерал Болдин информацию Захарова учел. Реакция Павлова в Минске была, по словам Захарова, иной: “…Генерал армии… поглядывал на меня так, словно видел впервые… В конце сообщения он спросил, не преувеличиваю ли я. Интонация командующего откровенно заменяла слово “преувеличивать” на “паниковать”…

* * *

“ИЗ ЗАПИСКИ НАРКОМА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ О МАССОВОМ ОТЪЕЗДЕ ИЗ СССР СОТРУДНИКОВ ГЕРМАНСКОГО ПОСОЛЬСТВА И ЧЛЕНОВ ИХ СЕМЕЙ, И ОБ УНИЧТОЖЕНИИ АРХИВОВ ПОСОЛЬСТВА

N 2294/М

18 июня 1941 года

Совершенно секретно

По имеющимся в НКГБ СССР данным, за последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними.

Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами.

Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека:

10 июня с. г.

1. Шлиффен — жена пом. авиационного атташе.

2. Хобуд — секретарь авиационного атташе.

3. Госстах — сотрудник германского консульства в Ленинграде.

12 июня с. г.

1. Рейхенау — секретарь военного атташе.

2. Заамфельд — сотрудница посольства с дочерью.

13 июня с. г.

1. Нейман — помощник военного атташе.

2. Эрдтман — машинистка посольства.

3. Гильгер — сотрудница военного атташата.

4. Латус — машинистка посольства.

5. Базенер — секретарь пресс-атташе Штарке.

6. Арнсвальд — лесной атташе с женой и сыном.

14 июня с. г.

1. Вальтер — советник посольства.

2. Ашенбреннер — авиационный атташе.

3. Рихтер — машинистка посольства.

4. Ангерсбах — стенографистка посольства.

5. Кирстейн — жена шофера посла Шуленбурга.

6. Ритцель — мать сотрудника посольства.

15 июня с. г.

1. Бенедикс — инспектор военно-морского атташата.

16 июня с. г.

1. Нагель — пом. военного атташе с женой.

2. Швиндт — помощник канцлера посольства.

3. Шуле — представитель германского информационного бюро.

4. Штарке — жена пресс-атташе.

5. Кейтингер — сотрудник посольства.

6. Ангерсбах — зав. школой при посольстве.

7. Кемпфе — жена референта посольства. \385\

17 июня с. г.

1. Бретшнейдер — жена сотрудника посольства.

2. Пача — дочь сотрудника посольства.

3. Аурих — жена секретаря консульского отдела.

4. Харрен — жена сотрудника посольства.

Получили визы и заказали на 18 июня с. г. билеты на выезд в Германию:

1. Бауэр — сотрудница посольства.

2. Фишер — жена сотрудника посольства.

3. Штреккер — секретарь консульства в Ленинграде с женой.

Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние.

В связи с этим 12 июня с. г. состоялось собрание обслуживающего персонала, на котором было объявлено о необходимости приготовиться к отъезду.

Сообщение ТАСС от 13 июня с. г. было встречено многими сотрудниками посольства с удовлетворением и расценивалось как признак урегулирования взаимоотношений между СССР и Германией. Однако наступившее кратковременное успокоение 14 июня с. г. вновь сменилось возбужденностью и растерянностью и поспешными сборами к отъезду в Германию.

14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль.

В тот же день в Берлин выехал советник посольства Вальтер с каким-то специальным поручением.

Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте.

15 июня с. г. германский военный атташе Кестринг и его помощник Шубут в течение всего дня разбирали свои дела и сжигали документы. Сжиганием документов уже в течение нескольких дней заняты инспектор авиационного атташата Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская.

10 июня с. г. НКГБ СССР ____ следующие разговоры между ____ и

____: Эти дела подлежат уничтожению?

____: Нет, в них говорится только о погоде. Они смогут спокойно оставаться здесь. Шеф сказал, что эти дела известны русским. Их мы оставили лежать в этой папке.

13 июня с. г. ____ следующие разговоры между ____ и его помощником ____:

____ А вообще-то вы сожгли все вещи?

____ Конечно.

____ Значит, у вас больше ничего нет?

____ Да.

16 июня с. г. всем сотрудникам военного, авиационного и военно-морского атташатов было объявлено распоряжение быть на своих квартирах не позднее 2 часов ночи.

* * *

Из журнала учета посещений И. В. Сталина 18 июня 1941 года

1. Молотов 20.00-0.30 заместитель Председателя Совнаркома, нарком иностранных дел

2. Тимошенко 20.25-0.30 Маршал Советского Союза. Народный Комиссар Обороны Союза ССР

3. Жуков 20.25-0.30 генерал армии Начальник Генерального Штаба

4. Маленков 20.45-0.30 секретарь ЦК и член Главного Военного Совета

5. Кобулов 22.25-23.00 Зам. народного комиссара государственной безопасности Союза ССР

6. Жигарев 23.10-0.30 генерал Командующий ВВС

7. Петров 23.10-0.30

8. Шахурин 23.10-0.30 Народный комиссар авиационной промышленности Союза ССР

9. Яковлев 23.10-0.30 авиаконструктор

10. Ворошилов 23.10-0.30

Последние вышли 0.30

* * *

К вечеру 18 июня 1941 года Москва знала точно: война близка. Поняв, что Гитлер решился-таки на войну, Сталин не позднее вечера 18 июня 1941 начал отдавать соответствующие распоряжения руководству НКО. Директивой Генерального штаба РККА был отдан приказ о приведении войск в полную боевую готовность.

* * *

Из протокола допроса Павлова — бывшего командующего ЗАПОВО и Григорьева — нач. связи штаба ЗАПОВО

Цитата:

“№ 5. Протокол закрытого судебного заседания Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР по делу Павлова Д. Г., Климовских В. Е., Григорьева А. Т. и Коробкова А. А.

Москва 22 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Отп. 1 экз.

Председательствующий — армвоенюрист В.В. Ульрих

Члены — диввоенюрист А. М. Орлов и диввоенюрист Д. Я. Кандыбин

Секретарь — военный юрист А. С. Мазур.

В 0 часов 20 мин. председательствующий открыл судебное заседание и объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских Владимира Ефимовича, — обоих в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 63-2 и 76 УК БССР; бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора Григорьева Андрея Терентьевича и бывшего командующего 4-й армией генерал-майора Коробкова Александра Андреевича, — обоих в преступлении, предусмотренном ст. 180 п. “б” УК БССР…

1. Подсудимый Павлов. Предъявленное мне обвинение понятно.

…

Я признаю себя виновным в том, что директиву Генерального штаба РККА я понял по-своему и не ввел ее в действие заранее, то есть до наступления противника. Я знал, что противник вот-вот выступит, но из Москвы меня уверили, что все в порядке, и мне было приказано быть спокойным и не паниковать…

Подсудимый Григорьев

Член суда т. Орлов. На л.д. 79, том 4, вы дали такие показания:

“Выезжая из Минска, мне командир полка связи доложил, что отдел химвойск не разрешил ему взять боевые противогазы из НЗ. Артотдел округа не разрешил ему взять патроны из НЗ, и полк имеет только караульную норму по 15 штук патронов на бойца, а обозно-вещевой отдел не разрешил взять из НЗ полевые кухни. Таким образом, даже днем 18 июня довольствующие отделы штаба не были ориентированы, что война близка…. И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность”.

Подсудимый. Все это верно.”