Сразу после завтрака подразделения стали выдвигаться на выделенные участки. Первыми ушла санчасть и тылы. Следом за ними все остальные. Из моей группы сначала шла артиллерия, а уж затем пошли и мы. К десяти часам все подразделения были на своих местах. Мне привыкшему к тактической связи 21 века было ой как сложно руководить действиями остальных. Вся связь через посыльных, т.е. с отсрочкой в полтора — два часа и все надежды только на график, имеющийся у остальных командиров групп.

Первая накладка произошла около шести утра. Рано утром через болото в сторону нашего лагеря немцы выслали группу из шестнадцати своих солдат. И все бы ничего. Но их путь лежал через артиллерийские позиции. Хорошо хоть разведчики вовремя сообразили и сообщили мне. Пришлось принять бой, для которого пришлось переориентировать снайперов. Дав возможность немцам связаться со своими и выйти на поляну, между несколькими холмами, мы накрыли их. Бой длился полтора десятка минут. Против нас выступали очень подготовленные ребята. Если бы не снайпера, план можно было похерить. Они сняли разведку и боковые дозоры, а затем ударили по основной группе противника. Сразу же уничтожив радиста, командира и минометчиков с пулеметчиками. Ну, а остальными справились “панцерники”, оперативно собранные в одном месте.

Среди павших, при зачистке, нашли пару очень интересных раненых экземпляров. Лично мне своими рассказами о хуторе, понравился унтер-офицер, потрошение которого не заняло много времени. Он был из роты охраны пункта радиоразведки Абвер 3-FU. На хуторе была размещена радиоразведывательная группа ближней радиоразведки со средствами технической поддержки и охраны. Я все ломал себе голову, зачем так много нагнали немцев на хутор. А ларчик то открывался просто. Кроме всего прочего на хуторе находился еще и зарезервированный с польских времен запасной командный пункт, через который проходила линия связи с Варшавой, Белостоком, Гомелем, Гродно и Пружанами. О нем германскому командованию сообщил обер — лейтенант Абвера Бауэр. Чей труп был нами найден среди погибших. Тот был офицером, до войны работавшим здесь среди поляков и знавший о ЗКП. Вход в бункер был обнаружен вчера вечером, но воспользоваться им не удалось, из-за системы минирования. На сегодня запланировано прибытие специальной группы саперов и экспертов для разминирования входа и изучения бункера. В подразделении охраны, в котором служил унтер, были и свои саперы. Но они не обладали должной квалификацией. Поэтому было принято решение, вызвать саперов из ГФП. Унтер, рассказал и о цели их прогулки в лес. Один из пленных рассказал о складе, созданном здесь еще до войны. Их отделению была поставлена задача прочесать участок леса и найти данный склад.

Среди информации выданной унтером было и то, что завтра радиоцентр должен был начать передислокацию в Белосток, во дворец царя Александра. Хороший был унтер. Языкастый. О многом нам поведал. В том числе и об организации охраны и огневых точках. Зря я переживал насчет мин и сингалок. Не было их. Охрана осуществлялась по временной схеме. С выносом в лес передовых постов. Замаскированных точек было всего две, и мы их знали. Связь с командованием осуществлялась только по радио или через делегатов связи. Так что вносить изменения в план атаки особо не пришлось.

За час до часа “Х”, штурмовые группы вышли на исходные и начали действовать. Снайпера и егеря сработали почти идеально. Большинство солдат противника находящихся на постах пали в впервые же минуты. Посты выбивали по лесенке. Сначала дальние. Потом все ближе и ближе к блокпосту на въезде. Немцы везде не успели дать отпор. Блокпост у дороги не трогали. Мы ждали концерта артиллеристов. Он начался в полдень.

Артиллеристы показали неплохие результаты. Хоть и промазали пару раз. Ну да опыт приходит со временем. И так хорошо поработали по площадям. Кроме орудий по хутору работали и 50 мм минометы штурмовых групп. Артподготовка длилась пятнадцать минут. Во время нее удалось накрыть столовую, казарму, кухню, офицерский домик и посты охраны у болота и выезда с хутора. Снарядов и мин не жалели. Стараясь максимально перепахать все вокруг, накрыть выявленные огневые точки и не допустить немцев к бронетехнике. Всаживать снаряды в радиолу и стоянку техники не стали. Об этом особо предупредили корректировщиков. Накрыли несколькими близкими разрывами.

С окончанием артподготовки вперед двинулись штурмовые группы. Я шел с группой, атакующей со стороны болота.

Первыми на хутор прорвались парни, что наступали от леса. И с ходу вступили в бой. Как бы ни старались артиллеристы, а подавить все огневые точки не удалось. Тут и там слышались винтовочные и автоматные выстрелы. Пулемет с крыши сарая прошелся длинной очередью по наступающим. В ответ ударила сорокопятка. Затем еще и еще раз. И пулемет замолчал. Что дало возможность бойцам ворваться на хутор. А противотанковые орудия продолжали посылать свои снаряды, куда-то в сторону зданий и построек. Гася выявленные огневые точки. Бой разгорелся с новой силой. Выстрелы и разрывы гранат слышались уже по всему хутору. Две группы бойцов бросилась к стоянке техники и складу ГСМ. Гася огнем часового укрывшегося под “радиолой”.

Несмотря на то, что пулеметное гнездо у болота было снесено, нам наступать через гать было нелегко. Болотная вода брала свое, мешая спешить на помощь. Тем не менее, мы тоже достигли своей цели. Проконтролировав трупы пулеметчиков, мы понеслись к бронетранспортерам и грузовикам. Беря их под свой контроль. Дальше наш путь лежал к “радиоле”.

Внешне она была не особо повреждена. Десяток осколков прошелся по кузову. В большей степени пострадал сам автомобиль. Оценить повреждения внутри кузова можно было, лишь ворвавшись туда. Рядом с радиолой лежало несколько трупов. Часового и видимо водителя погибшего от осколка в голову. Пулеметчик выдал очередь по двери в районе замка. Двое “панцерников” рванули дверь на себя. В ответ из “кунга” раздалось несколько пистолетных выстрелов. Не повезло. Ну что ж находящиеся внутри сами подписали себе приговор. В принципе радиостанция такой мощности нам не нужна. По моему кивку пулеметчик продолжил свою работу. Только после того как он добил ленту, парни ворвались во внутрь. Правки не потребовалось. Четыре члена дежурной смены лежали на полу и за столами залитых кровью. В том, что радисты успели сообщить о нападении, я не сомневался. Не могли они этого не сделать, как только стали рваться снаряды. А значит, время уже работает против нас.

Почему не сработал самоликвидатор в “радиоле” мне было неинтересно. Утащить ее мы уже точно не сможем. Осколки снарядов и пули хорошо прошли по машине, полностью повредив ее ходовую часть. Остальные машины практически не пострадали. Не считая двух грузовиков стоявших крайними и попавших под осколки. Дав разрешение связистам и бойцам на сбор трофеев, побежал дальше. Что искать в “радиоле” парни знают лучше меня. Делать они это будут под контролем погранцов, предупрежденных о сборе в машине всех документов, целых приборов и запчастей.

Выстрелы на хуторе прекратились полностью. В период службы я видел всякое. Но такою мясорубку увидел впервые. Трупы заполнили все внутреннее пространство хутора. Они лежали везде, куда доставал взгляд. А что вы хотели обед. Народ пришел покушать. А вместо еды был нашинкован осколками снарядов и мин. Крыша сарая, служившего казармой, обвалилась вовнутрь, похоронив и ранив под собой десятка два солдат врага. Похожая картина была и у кухни. Пленных мы не брали.

Офицерский домик представлял не лучшую картину. Тут оборонялись более десятка солдат и офицеров врага. Из числа военной интеллигенции. Связистов. Многие в очках. И, тем не менее, бой тут был жесткий. Немцы оборонялись, отстреливаясь из винтовок и пистолетов. За что и были закиданы гранатами и обстреляны из орудия. Трое моих бойцов остались тут навеки. Пол в доме опять был наполнен гильзами, кровью, грязью и жженой бумагой. Зачистка дома закончилась, и бойцы в темпе вальса занимались сбором трофеев, а они были не малыми. Несколько радиостанций, телефонов, оружие, карты, документы, справочники и словари, продукты и медикаменты. Вот лишь небольшой перечень найденных в доме трофеев. А еще они были на улице и в машинах.

Вход в ЗКП был оборудован в сарае. Под полом. В прошлый раз мы именно тут нашли нескольких поляков. Но вот найти вход не смогли. Что делать с бункером я не знал. Лучшим способом насолить немцам, было уничтожить его. Но как это сделать я не знал. Поэтому решили не мудрствовать и закидать вовнутрь гранат, благо их у нас теперь хватало. Что и поручил паре бойцов.

Всего мы уничтожили на хуторе порядка сотни человек: связистов, пехотинцев и водителей. Кто из них кто определить можно было только по цветной выпушке. Этот список дополняли три офицера и восемь унтеров.

Наши потери были тоже не маленькие. Восемь погибших и двенадцать раненых. Много очень много для нас. И все из-за слабой подготовки личного состава.

Среди всего прочего нам досталось три бронетранспортера, в том числе Sd. Kfz.251/3 — mittlerer Funkpanzerwagen — машина связи и Sd. Kfz.251/10 — mittlerer Schutzenpanzerwagen 3,7 cm Pak — машина командира взвода мотопехотных частей. Вооруженная 37-мм противотанковой пушкой и пулемётом MG — 34. Три грузовика, штабной автобус, “кюбель”, полевая кухня, подвижная техмастерская с электростанцией. А еще связисты слезно просили увезти с собой “радиолу”. Вот только водителей на все это добро нет. Так что придется аппетиты значительно убавить и что-то оставить здесь. Я склонялся к мысли оставить себе бронемашины. А штабной автобус и грузовик тащить за броней на прицепе. Всю остальную технику и трофеи что не сможем увести уничтожим тут. О чем и предупредил бойцов. Жалко конечно, но что поделать. Послав Никитина на мотоцикле с сообщением Акимову и Петрищеву о разгроме радиоцентра, занялся формированием колонны.

Время неслось вскачь и отведенное мною время истекало. Пора было отсюда смываться. Загрузив все трофеи по машинам, мы тронулись в путь. Оставив за собой море огня там, где, когда то был хутор, и стояла техника.

По дороге к лесоповалу к нам присоединились грузовики с орудиями. А неподалеку от лесоповала вместе с Никитиным нас ждал Егоров и Петрищев.

На лесоразработках результат был очевиден. Наша помощь не потребовалась. Хватило и того что выделял. Работников и охрану накрыли минами при общем построении на обед. Мамлеи оказались неплохими минометчиками. Мины положили кучно и точно. За короткое время, истратив кучу боеприпасов и не давая врагу поднять головы. А потом пошли стрелки, добивая раненых и пытавшихся скрыться. Охрана лагеря сопротивления почти не оказала. Поэтому атака прошла быстро и четко. Из всех кто тут находился, в плен было взят только раненый в ногу унтер. Допрашивать его времени не было. Минометчики, не дожидаясь нас, ушли с частью бойцов Петрищева к месту засады. Егоров доложил, что санчасть в целости и сохранности прибыла на базу. Оставив ему, очередные инструкции мы двинулись дальше.

На дороге все тоже прошло гладко. Как обычно в обеденное время движение по дороге прекратилось. Саперы успели все подготовить, когда появилась колонна грузовиков и бронетранспортеров с подкреплением радиоцентру. Немцы шустро отреагировали на обстрел радиоцентра. Послав ему на помощь роту охранного батальона. Взрывы мин, снаряды штуга, выстрелы зенитных установок и противотанковых ружей сделало свое дело. Расстрелянная и с двух сторон колонна полностью блокировала дорогу со стороны Бреста. Трофеи и документы уже были собраны. Пленных никто не брал. Так что делать нам тут было не чего. И наша колонна пополненная людьми и техникой двинулась дальше.

Место для новой стоянки я выбрал в тридцати километрах от места засады. Нам нужно время чтобы переварить захваченные трофеи и подготовиться к следующему удару.

* * *

Из разговора штабных офицеров вермахта, состоявшегося вечером 30 июня 1941 года в городе Бресте

— Итак, что ты можешь сказать?

— Радиоцентра и рабочего лагеря больше нет.

— Что или кто это был?

— То, что там работала не авиация точно. Наши следователи нашли неразорвавшиеся мины и снаряды. Как наши так и русские.

— Ты уверен, что это не авиация? Ведь радисты в своем последнем сообщении однозначно сказали о бомбардировке с воздуха.

— В обоих случаях мы не нашли следов авианалета. Воронки только от артиллерийского и минометного обстрела.

— А по Зондеркоманде 7a?

— Мины и удар артиллерии и пулеметов с близкого расстояния. В качестве фугаса использовались русские артиллерийские снаряды. Артиллерия использовалась наша — 75 мм и 37 мм орудия, 50 мм минометы. Стрелковое вооружение в большинстве своем тоже наше. Пулеметы русские и опять же наши. Противотанковые ружья наши.

— Спастись кому-нибудь удалось?

— Нет. Во всех трех случаях нет. Нападавшие добивали всех и не оставили живых свидетелей. В том числе раненых и контуженных. Контрольные выстрелы в голову. Не пощадили никого. Просто мясники, какие — то. На радиоцентре все за собой сожгли. И технику и трупы. Опознать, кого-либо в офицерском доме и в радиомашинах практически не удалось. Сейчас там работают эксперты. Они пытаются установить — успели ли шифровальщики и дешифровщики уничтожить секретные документы и технику и определиться с погибшими.

— Есть вероятность, что нападавшие захватили документы и шифрмашину?

— Да. Возможно, что с собой увели и шифровальщиков. Если с охраной более или менее понятно. Нашли и опознали практически всех. То с шифровальной группой, радистами и офицерами такой уверенности нет. Одни обгоревшие трупы в штабном домике. Опознать кого-то не возможно. У всех погибших отсутствуют документы и жетоны. “Энигма” и все секретные документы были в доме. Там все сгорело и разворочено. Требуется большая работа по разбору и классификации фрагментов. Помощь обороняющимся опоздала на три часа из-за пробки на дороге, созданной колонной зондеркоманды.

— У них потери есть?

— Нет. На них никто не нападал. Всю дорогу двигались спокойно. На месте разгрома колонны Зондеркоманды никого не застали. Помощь тоже никому не потребовалась. По рации вызвали специалистов Службы Безопасности. Оставив охрану, проследовали на хутор. Естественно никого не застали. Только сгоревшие и взорванные постройки, технику и погибших. О чем и сообщили коменданту.

— У нападавших были потери?

— Мы не нашли ни трупов, ни отставших, ни раненых. Они были очень аккуратные.

— Как вообще зондеркоманда там очутилась?

— Меняла место дислокации. Атака для нее была полностью неожиданной. Сначала подорвался передовой броневик, а следом стали рваться фугасы вдоль всей колонны. Покинуть автомашины и занять оборону практически никто не успел. Плотность пулеметного и артиллерийского огня была очень высокой. По колонне работало не менее десятка пулеметов. А потом прошли стрелки, сметая все на своем пути. Примерно такая же схема была и по остальным объектам. Боеприпасов нападавшие не жалели.

— В связи с гибелью зондеркоманды и ее командира штандартенфюрера СС Вальтера Блюме, уничтожением радиоцентра сюда летит комиссия из Варшавы. Надо будет, что-то отвечать…

— Это война. Потери на ней неизбежны. Документы и следственные материалы я подготовлю.

— Как думаешь, кто это все сделал? Русские?

— Не знаю. У меня не складывается головоломка. Для организации нападения и засады были задействованы силы не менее нескольких батальонов. Мы нашли лагерь русских на берегу реки. Тот, который существовал еще до войны. По предварительной оценке там могло находиться порядка двух сотен человек. Половина, из которых раненые. Слишком много использованных перевязочных материалов и окровавленной одежды. Все следы двух-пяти суток давности. Так что не сильно верится, что такое подразделение могло совершить нападение. Возможно, там были вышедшие из крепости или отступившие от границы подразделения, отдыхавшие и приводившие себя в порядок. Об этом говорят могилы на несколько десятков человек. Они все ухоженные с фамилиями нанесенными краской на деревянные обелиски. Такие за час не сделать. Имеются следы автотранспорта и повозок, как русских, так и наших. Ведущие к магистрали. Достаточно свежие. Но это могли оставить и наши солдаты при прочесывании местности.

— Так что тебя останавливает признать, что все три эпизода нападения на наши войска и объекты дело рук русских?

— Мне кажется, что события последних нескольких дней это дело одних и тех же людей. В лесу нашли артиллерийские позиции, откуда велся огонь по хутору. Действовали русские 76 мм пушки. От них осталась большая груда стреляных гильз и пустых снарядных ящиков. Рядом были найдены вещи, не имевшие никакого отношения к военным. Носовые платки, несколько гребней, блокноты с надписями на польском языке, моток ниток, с иголкой, возможно выпавших у артиллеристов при погрузочных работах. Все они явно местного происхождения. Орудия перевозились нашими грузовиками. Если помнишь, несколько дней назад у трофейшиков как раз пропало несколько машин и русских орудий. Мне кажется это они и есть.

— Поляки?

— Я этого не исключаю. В пользу этого говорит и тот факт, что на лесоразработках нападавшие уничтожили всех без разбора и русских и немцев.

— Но там, же были не русские, а малороссы.

— Это имело значение для русских. Они бы, как всегда, попытались спасти своих пленных. Разница в национальности у них роли не играет. И разбираться в национальности русские не будут. Для них главное, что свои — советские. А вот для поляков национальность важна. Отношения между ними и украинцами далеки от благодушных. Резали друг друга при первой же возможности. В том числе и здесь. Я думаю отсюда и то месиво, что мы нашли на месте бывшего рабочего лагеря. Добивали раненых и пытавшихся скрыться тут также как на хуторе. Добивая выстрелом в голову или сердце. Кроме того у нападавших была и иная цель. Насолить нам. Потеря нами такого большого количества рабочих рук удар по нашим планам.

— Да. Потеря ста тридцати пяти отобранных для службы во вспомогательной полиции украинских добровольцев неприятна. Но для нас не критична. Еще наберем. Желающих нам помогать хватает. И все-таки это совершили поляки?

— Я думаю, да. Именно ими спланирована и проведена операция по уничтожению радиоцентра. У русских бы просто не хватило сил и средств. Они озабочены в первую очередь прорывом к своим. Для атаки им нужно было бы собрать здесь не менее батальона и бросить своих раненых. Они же прекрасно должны осознавать, что после такого мы будем их искать, и далеко с ранеными они уйти не смогут. Русские этого не сделали. Унесли раненых с собой. Кроме того у них вряд ли есть столько механиков чтобы управлять захваченной техникой. А вот у местного населения с этим проблем нет. Обстрелял из кустов, спрятал оружие в схрон и убежал домой. И снова мирный и преданный нам житель. Кроме того тот замаскированный командный пункт что мы нашли. Чем не повод для нападения.

— Возможно, ты и прав. Изложи свои мысли рапортом на мое имя. И еще раз разложи в нем свой взгляд на польскую проблему. Я думаю, что пока тут нет твердого порядка, такие нападения будут продолжаться. А раз так, то нужно напомнить местным жителям кто тут хозяин….