Сколько надо времени, чтобы хорошо подготовиться к проведению столь масштабной операции как высадка десанта в тылу врага? Много и чем больше, тем лучше. Но, увы, его-то у нас и не было. Вообще. Все делали с колес. По-другому никак не получалось.
Для начала пришлось заниматься подготовкой не только своей бригады, но и выделенных нам из резерва Ставки 3-х отдельных лыжных батальонов и 2-х стрелковых бригад. Как не просил выделить в состав десанта вместо обеих стрелковых бригад одну 253-ю стрелковую бригаду* (ком. подполковник М. Н. Красин) укомплектованную курсантами военных училищ мне ее так и не дали. У командования фронта были свои планы на нее.
Подготовка личного состава, что мой бригады, что остальных частей ни меня, ни штаб бригады не устраивал. Если бойцы моей бригады хотя бы что-то умели, и их можно было посылать в бой с большой долей уверенности, что они победят, то остальные не дотягивали даже до начального уровня батальонов полученных на Кавказе. Пришлось из числа своих бойцов выделять инструкторов для подготовки прикомандированных подразделений и организовывать учебный процесс, гоняя народ до посинения. Заодно перетрясали все подразделения на предмет технически грамотных бойцов. Они нужны были для укомплектования экипажей и расчетов возможных трофеев - исправных танков, бронемашин, артиллерийских и зенитных орудий. Естественно командиры подразделений были категорически против такой перетасовки кадров. Пришлось с ними объясняться.
Я не стал скрывать от них то, что мне не верилось, что выделенными ВВС средствами удастся в короткий срок перебросить за линию фронта такую ораву народа. Нет у нас в стране еще такой возможности - транспортных самолетов нет. Поэтому мне хотелось, чтобы в первую очередь в составе десанта были люди, максимально подготовленные как военном, так и техническом уровнях. Так как от этого зависит победа над врагом и возможность удержать захваченные позиции, а так же количество погибших в ходе операции. Меня вроде как поняли и возмущений по поводу перевода бойцов не было. Да и само отношение к учебному процессу заметно изменилась в лучшую сторону.
Только вроде наладили учебный процесс, как возникли трудности с авиацией.
Транспортные авиаполки затянули с прибытием, а когда прибыли, то оказалось что места для всех самолетов и планеров не хватает. Пришлось ехать в штаб 2-й воздушной армии и согласовывать размещение авиаполков на других аэродромах. Соответственно пришлось менять временные графики, а так же передислоцировать следом за самолетами подразделения обеих стрелковых бригад. А это очередные хлопоты и заботы связанные с учебой, размещением и обеспечением подразделений, организации взаимодействия с авиаполками и штабом десанта.
Потом возникли сложности обеспечением нас боеприпасами. Планировалось, что нам подадут 3-3,5 боекомплекта для стрелкового оружия и АГ-ТБ* (40,8 мм. автоматический гранатомет Таубина-Бергольцева. Создан в 1933-38 году. В РИ был выпущен в малой серии. После ареста Таубина весной 1941 г. все работы по данному очень перспективному виду вооружения были прекращены. В качестве боеприпаса использовалась модифицированная ружейная граната Дьяконова калибра 40,8 мм. В АИ благодаря ГГ работы по нему были восстановлены летом 1941 г., а Таубин освобожден из заключения. Подробнее см. "Мы из Бреста. Штурмовой батальон"), но дали только два. Выстрелов РПГ*(ручной противотанковый гранатомет) только один комплект. Гранат выдали по две штуки на человека. Противотанковых мин не дали вообще. Как тут строить оборону я вас спрашиваю?! Нас же там танками и артиллерией утюжить будут! Как танки останавливать? Только человеческими жертвами, а у меня каждый боец на счету! Поразил ответ тыловиков - у нас нет, вы диверсанты сами у врага заберете! Шкуры тыловые! Так и хотелось с ними на месте разобраться, рядом с воротами к стенке поставить. Правда, особисты подтвердили, что на складах действительно с боеприпасами очень туго и тыловики нам выдали все что могли. Пришлось довольствоваться тем, что дали.
Много забот было с разведданными. Они приходили практически ежедневно как от партизан из местного партизанского отряда Сергея Фрыкова, так и от группы Дорохова. Его группу под видом немецких интендантов в начале января забросили в Алексеевку через Валуйский партизанский отряд.
На основе этих данных в созданный нами макет района будущих действий постоянно вносились изменения. Так только после начала подготовки операции выяснилось, какую систему охраны и обороны имеют склады 2-й венгерской армии. Это была система вышек и ДЗОТов разнесенных по всей линии обороны. ДЗОТы соединялись между собой траншеями со стрелковыми ячейками. От траншей в глубину обороны ответвлялись ходы сообщения. Интервалы между ДЗОТами, как и расстояние от них до находившихся позади блиндажей пулеметных расчетов, не превышали 100 м. Все это дополнялось устроенными проволочными заграждениями в несколько рядов, а на отдельных участках - спиралями Бруно. Когда же темнело, к проволочным заграждениям выставлялись группы охранения из 3-5 человек с ручным или станковым пулеметом. Между ними передвигались патрули в составе 2-4 человек.
Примерно такая же система обороны была и в городе и на аэродроме. Все объекты прикрывалось зенитными батареями. Так что нам предстояло изрядно попотеть, чтобы раскусить эти орешки.
Радовало только одно. Разведчики сообщали, что в рядах венгерской армии много солдат и офицеров, не желавших воевать за интересы Германии. В сентябре хортистские войска получили крупное пополнение. Но, в ходе боев осень и части зимы, они понести большие потери, а это усиливало деморализацию венгерских солдат, их гнетущее настроение. Служба ими несется без особого усердия. А раз так, то нам вполне вероятно удастся с минимальными потерями взять все объекты и взломать оборону врага.
План высадки вчерне был готов еще по дороге из Москвы, но он постоянно уточнялся. Хорошо еще, что вносимые изменения не требовалось согласовывать с вышестоящими штабами. Хватало моих полномочий.
Общая картинка была следующая.
Начиная с 4 января наша бомбардировочная авиация (в т.ч. транспортные авиаполки, самолеты которых были оборудованы бомбодержателями) ежедневно в ночное время по данным авианаводчиков наносила массированные бомбовые удары по тылам 6 Полевой немецкой и 2-й Венгерской армий, зенитным батареям (в составе 6 Полевой была 9-я зенитная дивизия Люфтваффе - 18 тяжёлых и 30 лёгких зенитных батарей) по маршруту движения десанта к району высадки. Этим решался комплекс задач. Начиная с нанесения урона тыловым и боевым частям противника до тренировки экипажей транспортных авиаполков, прибывших на незнакомый для себя театр боевых действий. Налеты осуществлялись массированно - сразу несколькими авиаполками. В районе Алексеевки бомбовому удару подвергались позиции зенитных батарей в районе с. Иловское, аэродрома, жд. мостов, казармы гарнизонов города и складов.
Все подразделения должны были быть готовы к 20.00 10 января.
В ночь с 12 на 13 января в районе Алесеевки тремя волнами высаживались основые силы моей бригады - 4 батальона.
1-я волна - капитан НКВД Сафонов - 1-й Транспортный авиаполка дивизии Паршина, 1-й авиапланерный полк, двадцать планеров КЦ-20, двумя группами, 1-й эшелон: 2- роты разведбата парашютным способом, 2-й эшелон посадочным способом - разведбат, танкисты - захват аэродрома, танкоремонтных мастерских;
2-я волна - майор НКВД Акимов - 2-й Транспортный авиаполк Паршина, 2-й авиапланерный полк, двадцать планеров КЦ-20, посадочным способом - два штурмовых батальона и связисты - город (жд.вокзал, концлагеря, штаб 2-й Венгерской армии, блокирование гарнизона) и склады;
3-я волна - капитан ГБ Седов - 3-я и 4-я аэ. Транспортного авиаполка ОГ Паршина, Московская АГОН** (Московская авиагруппа особого назначения), посадочным способом - штаб бригады, подразделения тяжелого оружия, батальон егерей - город, Иловское.
Остальные задействованные в операции подразделения доставляются на аэродром в Алексееву и площадку у с. Иловское в последующие сутки посадочным способом...
Из воспоминаний старшего сержанта Нечаева командира танка 2 танковой роты Брестской отдельной штурмовой бригады (Альт. Ист.)
... После нового ранения полученного в боях на Смоленском направлении я с весны и по июль месяц пролежал в госпитале. Откуда меня выписали и направили к себе в часть. От положенного мне после ранения отпуска отказался. Ехать было не куда. Родные под оккупации попали. Вот и поехал я сразу же к себе в Бригаду.
На вокзале, покуда ждал поезд, в углу около печки в зале ожидания приметил грязного со свалявшейся шерстью вислоухого маленького щенка. Он, прижавшись к печке, грустно смотрел своими умными и все понимающими глазами на окружающих его солдат. Кто-то из сердобольных парней положил перед ним кусочек сухаря. Щенок его попробовал, пару раз куснул и прижал к себе. Таким он мне показался жалким и одиноким, что я решил его взять с собой. Протянул руку - щенок ее понюхал и ткнулся мордочкой мне в ладонь. Вот так мы с ним и подружились. Всю дорогу щенок никуда не отходил от меня. Чтобы он не потерялся, я из ремешка от командирской сумки сделал ему поводок. На частых остановках поезда мы вместе гуляли и играли на перроне и за нами завистливо смотрели остальные.
До Москвы наш поезд добирался двое суток. Приходилось долго простаивать на полустанках, пропуская эшелоны, шедшие на юг.
Приехал на базу, а бригады-то и нет, только отдельные подразделения на месте остались. Ну и такие же, как и я, прибывшие из госпиталей и восстанавливающиеся после ранений по расположению болтаются. Приятно было видеть знакомые лица товарищей, с кем мы вместе сражались в Белоруссии и здесь под Москвой. Всю ночь проговорили, вспоминая боевых товарищей и погибших друзей. Играя с "Печкиным", так общими усилиями назвали щенка. Его помыли теплой водой, досыта накормили тушенкой и он превратился в веселого, красивого и пушистого пса. Дежурный весь голос сорвал, чтобы мы улеглись спать и перестали мучить животное.
Наутро в кадрах, после проверки всех документов, меня определили в танковую роту командиром среднего танка Т-44-76 (в РИ выпускался в 1944г., в АИ это танк Т-34 образца 1940 г. с устраненными недостатками выявленными комиссией ГАБТУ и прошедший глубокую модернизацию).
Экипаж подобрался знающий и боевой. Все "старики" с опытом боев прошлого года. Мехвод и заряжающий воевали в Белоруссии, там же получили ранения и горели в танках. Радист пришел в бригаду под Москвой, здесь же под городом в декабре был тяжело ранен и долго лечился. Дело свое они знали "туго" и проблем у нас не возникало.
По решению ротного "Печкин" был зачислен в наш экипаж, и на него теперь на кухне была положена отдельная "пайка".
В августе рота была преобразована в батальон и получила новую боевую технику - танки Т-44-85, самоходки и улучшенные "ракушки". Хоть ротный и комбат "сватали" меня на должность взводного я остался в той же должности. Почему отказался? Да образования то нет, а там людьми командовать надо.
Лето и осень прошли в работе с техникой и вооружением, натаскиванием экипажа, за изучением и ремонтом трофейной техники. Мы считались как находящиеся в резерве. Тем не менее, часть экипажей батальона принимали участие в боях в составе подразделений 2 дивизии ОН НКВД на Западном фронте. И хоть фронт был неподалеку - под Смоленском, мы чувствовали себя на отдыхе, так как остальные подразделения бригады в это время дрались с бандитами и диверсантами на Кавказе.
За полгода "Печкин" вырос и стал всеобщим любимцем. Он вместе со мной мотался по полигону, парку и на стрельбище. Даже в строй вместе со всеми по команде становился, а в танке занимал свое законное место на фуфайке рядом с нижним люком. Все кто его видел, моментально влюблялись в этого непоседливого и умного пса. Комбат был не против наличия в нашем экипаже пса. "Печкин" его уважал и позволял ему себя выгуливать на поводке, чего не терпел от остальных. Дважды "летуны" пытались у нас переманить "Печкин" к себе, закармливали тушенкой и свежим мясом, но как настоящий "танкист" он всегда возвращался домой. Так что пришлось соседям смириться с этим и завести себе рыжего кота "Ваську".
Нахождение на базе закончилось сразу же после встречи Нового 1943 года. Сняли с места по тревоге. Погрузили в железнодорожный эшелон. От батальона на фронт отправили только две роты и только тех, кто уже имел опыт боевых действий и десантирования в тылу врага. "Печкин" поехал с нами. Оставаться на базе с Комбатом он категорически отказался, принеся в зубах из танка свою фуфайку к нам в вагон. Ехали без техники, которую оставили на базе. Куда везли? На юг к Воронежу, до станции "Анна", а оттуда автотранспортом в поселок Нов. Чигла. Тут на аэродроме мы соединились с прибывшими с Кавказа подразделениями бригады и сразу же включились в процесс подготовки к десанту.
Нашу бронероту прикрепили ко 2-му штурмовому батальону, который должен был высаживаться первыми. Их целью было захватить и удержать аэродром для посадки самолетов с остальными подразделениями бригады. Мы же танкисты, при поддержке двух взводов штурмовиков, сразу же после высадки должны были захватить танкоремонтную базу, располагавшуюся на окраине Алексеевки и по возможности использовать находившиеся там танки и бронемашины.
Пока шла подготовка к десанту, жили в землянках прямо на аэродроме, вместе с летчиками и техниками 208 нбад (ночная бомбардировочная авиационная дивизия). Сюда же на аэродром стали прибывать транспортные самолеты и планеры, задействованные в операции. Нас приписали к конкретному борту. ПС-84 (Ли-2) брал на борт 24 десантника с полным вооружением. Вот мы и осваивались в нем. Каждый знал свой экипаж и свое место в самолете. Знал его и "Печкин", так как бросать меня он не собирался. Для него специально сшили брезентовый мешок, в который он по команде забирался и при необходимости мог самостоятельно развязать зубами. Мы даже дважды вместе совершали прыжки из самолета. Не скажу, что Печкину это понравилось, но он мужественно терпел все невзгоды. За что получил от Комбрига и остальных командиров лишние банки тушенки.
Мы ждали только приказа. Настроение у всех было боевое и задорное. Солдатский телеграф сообщил, что вылет будет в ближайшие дни и часы. Погода мешала - то оттепель, то мороз стояли на дворе. Все спали в "полной боевой", с оружием и боекомплектом. Ранцы и вещмешки стояли собранными, парашюты были уложены.
Наши летуны каждую ночь ходили на боевое задание - бомбили тыла врага и изучали маршрут, а мы продолжали ждать.
Сигнал поступил как всегда неожиданно. Буднично так. День выдался очень морозным. Тем не менее, мы на занятиях отрабатывали взаимодействия групп. После раннего ужина было общее построение бригады. Мы уже предвкушали заслуженный отдых, когда на плац из штабной землянки вышел комбриг - товарищ капитан ГБ Седов и объявил "Сбор". Трубач, стоявший за спиной комбрига, сыграл сигнал, и все пришло в движение. Началась погрузка первой волны десанта в самолеты. На краю летного поля было развернуто наше Боевое Знамя, играл марш оркестр летчиков.
Как только за последним десантником закрывался люк, самолеты выруливали на взлетную полосу и поднимались в небо.
Полет был не так уж и долог - до Минска в два раза больше добирались. Ну а дальше был прыжок и купол парашюта над головой. Нашу группу высадили в нескольких километрах от Алексеевки. Приземлились довольно кучно потому и собрались все вместе быстро. "Печкин", выскочив из мешка на волю, тут же обежал всю площадку и помог сориентироваться, где место сбора остальным. Свернув парашюты и выставив на месте высадки охрану, мы по снежной целине бросились вперед к городу, где уже шел бой.
Высадку нашего десанта гарнизон, состоящий из частей венгерской армии, прозевал. Никто из них даже не мог подумать о том, что мы высадимся им "на голову" в сорокаградусный мороз. Штурмовые роты, захватив аэродром и не дожидаясь прибытия второй волны десанта, бесшумно уничтожая расчеты зенитных орудий и пулеметов, редкие патрули и часовых, ворвались на улицы городка.
Бесшумно снять всех часовых не получилось. В нескольких местах венгры обнаружили наших парней и открыли огонь. Пришлось штурмовикам блокировать очаги сопротивления и выдавливать врага на целину. Разбуженные близкими выстрелами и разрывами гранат, солдаты противника полуодетыми выскакивали из занимаемых ими домов, и не помышляли о сопротивлении, старались скрыться в ночной темноте, но везде встречали шквальный пулеметный огонь.
Ремонтную базу расположенную рядом с железнодорожной станцией удалось захватить почти без боя. Пяток часовых и десяток венгерских танкистов попытавшихся завести свои боевые машины пришлось ухлопать, чтоб не мешались под ногами. Так они и остались лежать около своих танков и бронемашин. "Печкин" вытащил на "свет божий" еще двоих венгров, спрятавшихся без оружия под танком.
Нам досталось около двух десятков венгерских и трофейных советских танков в разной степени исправности. В основном это были легкие машины. Настоящим великаном среди них смотрелся единственный КВ-1.
Время не ждало. Нужно было срочно поддерживать своим огнем и броней остальные подразделения, да и скорой контратаки врага следовало ожидать. В первую очередь запустили танки, у которых копошились танкисты врага, резонно посчитав их наиболее боеготовыми. Так оно и оказалось. Проверив наличие боекомплекта и топлива, экипажи тут же выдвинулись к перекресткам дорог на прикрытие городка.
Мне приглянулся стоявший под навесом и прикрытый от мороза чехлом экранированный БТ-7. Именно под ним "Печкин" и нашел венгров. Венгры слегка модифицировали танк - установили командирскую башенку от немецкой "троечки", заменили оптику и установили немецкую же радиостанцию, а в остальном это был давно знакомый и хорошо изученный танк, так что разобраться с ним не составило труда. Боекомплект нашелся на складе. Быстро загрузив его, мы выдвинулись в центр города, где кипел бой.
Около сотни венгерских солдат и офицеров закрепилось в помещениях, как потом оказалась занимаемых штабом 2-й венгерской армии, и огнем зенитных пулеметов отбивала все атаки десантников. Так что прибытие моего танка сразу изменило ситуацию в лучшую сторону. Прикрываясь домами, нам удалось точными выстрелами подавить зенитку, а потом и пулеметные точки врага. Атака десантников при нашей поддержке была успешной, уже через десяток минут из зданий выводили пленных венгерских офицеров.
Пока шел бой в городке на аэродром сели самолеты второй волны десанта, а на поля рядом с ним планеры.
Ротный, связавшись со мной по рации, дал задание поддержать атаку штурмовиков и освободить деревню Иловское, расположенную недалеко от Алексеевки. Гарнизон в деревушке был небольшой, но "зубастый". По сообщению партизан у венгров там была артиллерия и станковые пулеметы. Насколько я знаю, сначала туда удара не планировалось, должны были ограничиться только выставлением заслона. Но штурмовикам около штаба удалось захватить в исправном состоянии пару грузовиков и легковушку, и командованием было принято решение ударить на Иловское. Так что рванули мы туда "на всех парах".
Ворваться в деревню удалось, что называется "под шумок". По дороге пристроились к колонне из трех грузовиков набитых до отказа вырвавшимися из Алексеевки венграми. Именно они и позволили прорваться в деревню. Ну а дальше - бой, где пощады не было никому ни нам, ни врагу. До того как нас подбили нами было уничтожено 2 орудия, 2 станковых пулемета, три грузовика и один тягач противника.
Подбили нас по-глупому. Пехота и, да и я зеванули. Вот мы и поплатились за это. Всадили нам в танк болванку - гусеницу сбили и по корпусу крупнокалиберным пулеметом прошлись. Хорошо еще успели за дом заехать и из танка выбраться. Мехвод и радист ранения получили, пришлось им помогать. "Печкин" выбрался самостоятельно и сразу бросился от нас в сторону. Ну, думаю - все потеряли пса. А нет. Оттуда куда он побежал, шум и лай раздались. Я туда. "Печкин" вцепился зубами в руку венгерскому пулеметчику, а тот обивается пса по голове бьет. Я эту свару прекратил - шлепнул гада, чтоб собаку не обижал. Пулемет нам потом очень пригодился, когда мы контратаку отбивали...