(РИ) 27 января 1942 года в дневнике начальника Генштаба Сухопутных войск Германии Ф. Гальдера отмечено: «На фронте группы армий «Центр», прежде чем вести наступление через Сухиничи в северном направлении, необходимо ликвидировать группировку противника в районе к западу от 53-го армейского корпуса. Восстановление положения в районе бреши между 4-й танковой и 4-й армиями (район восточнее Медыни) по-прежнему связано с большими трудностями. Части противника, отрезанные в результате нашего удара под Ржевом, а также 3-я и 4-я ударные армии противника начинают заметно активизироваться в районе к северу от шоссейной дороги Смоленск – Вязьма. Принимаются меры по прикрытию этой дороги».
* * *
(РИ) 27 января 1942 года Гитлер отправил в штаб генерала Моделя следующую телеграмму: «…Солдаты 9 А! Разрыв вашего фронта ликвидирован… Если в ближайшее время вы по-прежнему будете выполнять свой долг, то будет уничтожено большое число русских дивизий… Еще раз выражаю свою признательность вам, солдаты 9 А…»
* * *
Из беседы в Кенигсбергском госпитале
– Я смотрю, Вилли, ты выглядишь молодцом! Не то что месяц назад! Стал таким розовым и свежим, словно помолодел на двадцать лет!
– Твоими молитвами, господин полковник, и слезами моей жены! – откладывая на тумбочку книгу и приподнимаясь с подушки, чтобы приветствовать друга, сказал майор. – Прости, что не могу встать. Какими судьбами ты попал сюда?
– Меня Адмирал вызывал на совещание в Берлин, а на обратном пути просил заехать сюда, на Кранцераллее (ныне ул. Советская), д. 40 в Абверштелле «Ост Пройссен» (ACT «Восточная Пруссия»), к полковнику Каппу, передать некоторые документы и заодно переговорить по ряду вопросов. Так как ты лежишь здесь, то я просто не мог тебя не посетить. Где твоя прекрасная половина?
– Увы. Она уехала в Берлин. С детьми некоторые проблемы, кроме того, она хотела бы съездить в Швецию, отдохнуть от всех этих переживаний.
– Понятно. Как долго ты собираешься здесь отлеживаться? Прости, я не успел поговорить с твоим лечащим врачом.
– Уже лучше. Нога и голова почти в норме, раны уже зажили. Хуже с переломами ребер и воспалением легких. Прогулки по морозу не прошли просто так, где-то протянуло. Врачи обещают, что в течение месяца поставят на ноги. Как у тебя дела?
– Все более или менее неплохо. С семьей все нормально. Когда был в Берлине, с разрешения Адмирала смог несколько дней побыть у своих.
– Ты опять на фронт или останешься здесь, при штабе «Валли»?
– Увы, нет. Должен вернуться. Штаб ГА переведен из-под Смоленска обратно в Оршу. Естественно, и мы туда переехали.
– Что, все так плохо на фронте? Сюда не так быстро приходят новости.
– По-всякому. В принципе, ничего нового. Русские стараются наступать, мы обороняемся.
– Похоже, Карл, ты пытаешься уйти от ответа! Давай рассказывай, что творится на фронте. Я так понимаю, что мои негативные предположения оказались верными?
– Положение нашей группы армий действительно далеко не блестящее. Бои идут на линии Невель – Городок – Сураж – Велиж – Белый – Сычевка – Ржев – Гжатск – Вязьма – Дорогобуж – Ельня – Спас-Деменск – Киров – Ярцево – Починок – Рославль – Кричев – Пропойск – Рогачев – Жлобин – Гомель. Советские войска отбросили нас на 80–250 км и выбили из Московской, Тульской, Калининской, Брянской и многих районов Смоленской области. За декабрь прошлого года наши безвозвратные потери составили 103 600 человек, за январь – 144 900 человек личного состава. При этом пополнения мы получили лишь около 60 тысяч человек. Русские, по нашим оценкам, потеряли примерно около 500 тысяч, но они на коне, а мы еле удерживаемся в седле и продолжаем откатываться назад. Советы навязали нам войну «на истощение». Если все наши резервы исчерпаны, то советское командование бросает в бой все новые и новые части. Боюсь, что все жертвы и усилия наших доблестных войск в этой компании оказались напрасными.
– То есть мы вернулись примерно туда, откуда начинали наступление на Москву осенью?
– Да, но надо учитывать еще 100-тысячную Минскую группу русских, на блокирование которой приходится выделять войска, так нужные на фронте.
– А что, разве «минчан» еще не раздавили? Информации о событиях в Минске в сводках нет, словно там ничего и не произошло. Поэтому мне и хотелось узнать от тебя, что там творится.
– Для того чтобы раздавить восставших в Минске, у нас недостаточно сил. Снимать с фронта войска нельзя. Все резервы, и имеющиеся у ГА, и прибывающие из Европы, направлены для усиления нашей обороны на линии фронта. Мы слишком много потеряли на пути к Москве и обратно. Считай, что 4-й и 3-й танковых групп как боевых единиц больше нет. Почти вся их техника и тяжелое вооружение остались в снегах на подступах к русской столице. 2-ю танковую спас Модель, своевременно начавший отвод своих частей на промежуточные оборонительные рубежи и контратаками сдерживающий наступательный порыв русских. Этим он спас не только свою группу, но и 4-ю полевую армию от полного разгрома войсками Тимошенко, Ефремова и Рокоссовского. Встав во главе 9-й полевой армии, Модель пытается спасти ее, и это в условиях фактически полуокружения ржевско-вяземской группировки. Если русские 33, 39 и 29-я армии получат подкрепления и перережут дорогу Смоленск – Вязьма, то кольцо окружения вокруг 9-й и 4-й полевых, остатков 3-й и 4-й танковых армий полностью закроется в районе Ржев – Вязьма. Спасая то, что еще можно, фон Клюге вывел штаб 3-й танковой армии в Витебск. Модель организовал несколько контрударов и вынудил противника в районе Ржева и Белого перейти к обороне. Примерно то же самое происходит и под Вязьмой. Все атаки 33-й армии русских и 1-го гв. кав. корпуса Белова на город отбиты. Это дает нам на этом направлении небольшую передышку для перегруппировки. Положение русских на этом участке фронта значительно ухудшилось. Они выдохлись, измотаны длительным наступлением в условиях суровой зимы, войска обескровленные, им не хватает материально-технических средств для продолжения наступления. В штабе думают, что сейчас можно говорить о том, что удачный этап наступательной операции советских войск закончился. Поэтому у нас есть возможность решения остальных проблем, в том числе и с минской группой. Туда уже подтягиваются войска из Европы и генерал-губернаторства. Хотя для активных действий их еще недостаточно.
– Что-нибудь слышно о «мясниках»?
– Батальон сменил название, и теперь он называется «Брестская Отдельная штурмовая бригада НКВД». Мы знаем, что его подразделения участвовали во взятии Молодечно и Лиды. До недавнего времени они держали оборону в Лидском углу и в районе Молодечно.
– Не слишком ли мало бригады для обороны всего этого?
– Силы русских в районе Лиды оцениваются в несколько пехотных дивизий, усиленных танками и бронепоездами. В районе Молодечно и Заславля стоит еще пара подобных дивизий. Наши силы там куда меньше – всего несколько охранных и вспомогательных частей. Именно поэтому нами там практически не предпринимаются активные действия. По нашим сведениям, Сталиным еще в январе был подписан приказ о мобилизации лиц в возрасте от 17 до 45 лет на освобожденной от нас территории. Мне думается, что русские на базе «батальона Седова» за счет бывших пленных и мобилизованных развернули стрелковую бригаду, правда, забыли уточнить, что она по численности равна дивизии.
– Вполне возможно. Солдаты Седова, видимо, стали командирами вновь сформированных подразделений. По численности их как раз должно хватить для укомплектования командных должностей в новой бригаде, а рядовой состав действительно из пленных. Седов вполне должен справиться с такой бригадой. Опыт у него есть.
– Опыт действительно есть. Только вот вся проблема в том, что дивизиями в Лиде до последнего времени довольно успешно командовал знакомый нам лейтенант. Это установлено нашей разведкой и подтвердили перебежчики.
– Совсем интересно и непонятно! Лейтенант, пусть и ГБ, на генеральской должности корпусного уровня! Где такое видано?! Неужели у русских такой большой генеральский голод, что назначают капитанов на дивизионный уровень?
– Вот и мне непонятно. Кстати, Седов уже старший лейтенант ГБ. При переводе его спецзвания на армейское – майор. Но все равно даже с учетом привилегированного положения батальона максимальный уровень его командира – это бригада. А тут такой немыслимый рост! Мне тут выдали бредовую версию, что он сын Сталина или кого-то из высшего руководства России.
– Довольно интересная мысль. Только вот как отнести ее к тому, что старший лейтенант ГБ постоянно на острие ходит? Пример приводить надо?
– Нет. Июльского рейда по нашим тылам хватит. Я поручил на всякий случай проработать эту идею. Назначение Седова на столь важный пост может быть обусловлено всем сказанным и тем, что именно у него наиболее подготовленное ударное подразделение.
– А десантники корпуса Левашова?
– У них другое положение в иерархии Минской группы. Минск брали штурмовики Седова, десантники прибыли позже. Все же я думаю, что Седов продвигается по служебной лестнице благодаря своим заслугам. Руководство Советов оценило его по достоинству и потому начало двигать наверх. Заметь, что Сталин все чаще выдвигает на руководящие посты молодых и хорошо показавших себя в деле командиров. Например, Рокоссовского, Ватутина, Романова, Петрова, Лукина, Ефимова, Власова. В то же время он убирает с фронта тех, кто не оправдал его доверия, зачисляя их с понижением в звании и должности на второстепенные направления, или вообще выводит в резерв.
– Ты имеешь в виду бывшего командующего Калининским фронтом генерал-полковника Конева и маршала Кулика?
– Их в том числе. У нас есть список из десятка генералов, лишившихся своих постов и зачисленных в резерв Ставки. В то же время Сталин возвращает в армию тех, кого он репрессировал некоторое время назад. По сведениям агента из НКВД, возвращены в строй, пусть и с понижением в звании и должности, генералы Рычагов, Штерн, Смушкевич, Мерецков, Шевченко.
– Я так понимаю, что Сталин неспроста сменил свой гнев в отношении их на милость? Эти генералы сделают все, что от них потребует «Грузин», чтобы не вернуться в небытие ГУЛАГа. Фронт для этих людей лучше лагерной баланды или пули в затылок. А разве наш фюрер после поражения под Москвой поступил по-другому, отправив фон Бока и фон Лееба в отставку и подняв на щит Клюге и Моделя? Правители судеб всегда действуют подобным простым и эффективным способом подстегнуть своих подчиненных. В отношении русских генералов, освобожденных Сталиным, я бы поработал над их прощупыванием по вопросу сотрудничества с нами. Насколько я тебя знаю, ты уже это сделал?
– Да. Как только прошла информация, я предложил Адмиралу это сделать. Он согласился и выделил группу наиболее подготовленных агентов для проработки этого вопроса. Сейчас ищут место, где эти генералы находятся, и подходы к ним.
– Молодец, но мы снова отклонились от темы. Из твоих слов я понял, что Седов со своими людьми покинул Лиду?
– По данным разведки, они сейчас концентрируются в районе Минска, Заславля и Молодечно. Наши парни думают, что русскими готовится новый удар на Барановичи, Борисов или Нежин. Именно для этого русские собирают ударные части под Минск.
– Они уже били в те направления?
– Да, несколько раз, но были отбиты с большими для себя потерями. Еще были удары на Осиповичи. Бои идут на подступах к станции. Против наших войск там действуют десантники Левашова и штрафники. Мне думается, что они собирают дополнительные силы в кулак и могут ударить им именно на Осиповичи. Эта железнодорожная станция нужна и им, и нам. Нам – чтобы сохранить линию снабжения ГА, им – чтобы помешать нам в этом и пробить коридор к своим войскам в районе Рогачева. «Штурмовые» отряды «мясников» лучше всего подходят для пролома нашей обороны что здесь, что в любом другом месте. В качестве второго варианта я рассматриваю Барановичское направление. В городе и его окрестностях размещено около 60 тысяч пленных, которых мы пока не вывезли в глубь территории. Согласись, неплохая цель для русских, а какая прибавка к их силам! Да еще и узловая станция снабжения, пусть и не самая важная.
– Ты прав, что русские собирают ударный кулак. Но думаю, что вы ошибаетесь в направлении удара. Его надо ждать на Вильно или Глубокое с целью перерезания железнодорожный линии на Полоцк. Вся логика действий русских говорит об этом. Барановичский и Осиповичский железнодорожные узлы действительно довольно важные цели. Но их можно заменить, используя автомобильные дороги, идущие параллельно им, например тем же Варшавским шоссе. Согласись, русские умеют выбирать для себя цели. Они это доказали, захватив Лиду и Молодечно, чем лишили нас линий снабжения Гродно – Полоцк и Гродно – Минск, а также Вильно – Барановичи и Вильно – Минск, оставив для нас только участок железной дороги Вильно – Полоцк. Тогда они из-за отсутствия необходимых сил не смогли закончить удар. Этими ударами русские выиграли для себя время. За прошедший месяц они смогли набраться сил, сорганизоваться, а раз так, то в самое ближайшее время наступит момент, когда они решат, что пора это сделать. Нанеся удар в этом направлении, они окончательно прервут снабжение на Полоцк и Витебск, что приведет к обрушению всего нашего фронта и соединению «минчан» с основными силами Советов. Чем это грозит, надеюсь, понимаешь?
– Да, но у русских не хватит сил, чтобы удержать под своим контролем линию у Вильно. Взять город они не смогут. Гарнизон усилен войсками СС и частями вспомогательной полиции. Туда прибывают части из Европы. Кроме того, есть довольно сильные гарнизоны в Глубоком, Докшицах и Лепеле. Перебросить оттуда войска на угрожаемый участок не так уж и сложно.
– Русским удерживать под своим контролем железнодорожную линию и не нужно. Достаточно просто повредить на большом участке линию железной дороги. А насчет сил… Ты говорил, что русские продолжают перебрасывать под Минск свои десантные части. Перебросив по воздуху еще один десантный корпус, они здесь окончательно перевесят чашу весов в свою пользу. Поэтому надо дать команду отслеживать все передвижения десантных корпусов и прибытие в Минск новых русских соединений. Прорыв русских к Рогачеву и Гомелю в лучшем случае даст им шанс на окружение с юга всей группы армии «Центр», в худшем случае это даст возможность улучшить условия эвакуации и снабжения своих войск из Минского котла. В любом случае плечо доставки грузов и пополнения русскими будет сокращено до минимума, а это нехорошо.
Кроме того, насколько я помню, в Вильно или Глубоком большие лагеря для военнопленных. Освободив их, русские получат дополнительные силы для решения своих задач. Я бы не стал за счет гарнизонов Глубокого и Докшиц усиливать Вильно. Наоборот, усилил бы именно эти гарнизоны за счет прибывающих с Запада свежих сил. Сделать это надо по нескольким веским причинам. Во-первых, это лагерь для военнопленных в Глубоком. Во-вторых, железнодорожная станция Крулевщина, где сходятся железнодорожные ветки Молодечно – Полоцк и Глубокое – Полоцк. Если русским каким-то чудом удастся захватить их, войскам на фронте будет плохо. Одной пехотой перерезать эту линию снабжения русским будет сложно. Поэтому нужно отслеживать передвижение моторизованных частей Минской группы. Как только будет выявлена концентрация их в этом направлении, нужно будет срочно усиливать наши гарнизоны. Кстати, что там с 373-м шталагом в Борисове?
– Пленные оттуда переведены в Оршанский и Витебский шталаги. Так как их вели пешком, по сильному морозу, то живыми довели не так уж и много. Кроме того, среди них была большая смертность от болезней и ранений, тем более что у пленных практически не было зимней одежды. Вдобавок конвойные с ними не церемонились, так как спешили увести пленных из города, пока русские не прорвали фронт. Примерно так же дела обстоят и в Глубоком. Сейчас в лагере осталось около 8 тысяч человек. Часть более здоровых пленных оттуда вывезли в Вильно и Каунас. Среди оставшихся пленных зверствует тиф, поэтому большая смертность. Кроме того, туда собрали много инвалидов и евреев. Вот айнзацкоманда и постаралась сократить количество едоков. Насчет твоего видения возможного направления удара русских я доложу в штабе, пусть они тоже над этим подумают. В твоих размышлениях, как всегда, есть рациональное зерно.
– Скажи, что-нибудь делается для уничтожения русского командования и конкретно «мясников»?
– Да, туда направлено несколько наших групп, нашедших подходы в том числе и к «мясникам». Надеюсь, скоро мы увидим результат…