(РИ) 25 марта 1942 г. Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Потери с 22.6.1941 года по 20.3.1942 года… составили 1 073 066 человек, или 33,52 % всех сухопутных войск на Востоке (3,2 миллиона). Обстановка на фронте. На керченском участке наши войска успешно ведут упорные оборонительные бои. Группа Клейста добилась большого успеха по отражению атак противника. Большое перенапряжение войск. Паулюс предпринял успешную контратаку.
Группа армий «Центр». На фронте 4-й армии (автодорога) противник возобновил наступление. В остальном особое беспокойство внушает обстановка в тылу (действия гвардейского кавалерийского корпуса против группы Хаазе). На фронте 9-й армии продолжается упорное наступление противника, который ввел в сражение новую танковую бригаду.
Группа армий «Север». Успешное развитие наступления наших войск в районе Старой Руссы. У Погостья противник, довольно глубоко вклинившийся в наше расположение, по-видимому, на некоторое время задержан. Горноегерский полк подтягивается для контратаки…
* * *
Совещание у Федотова состоялось, как и было запланировано, через два дня. За это время я успел сделать довольно много. Вся наличная «старая гвардия» под руководством прибывших из Москвы инструкторов-альпинистов усиленно тренировалась. Снайперы и егеря гоняли молодежь, отбирая пополнение в свои подразделения. Шмит превзошел самого себя. Люди в КБО и сапожной мастерской работали в три смены, готовя необходимое обмундирование и снаряжение. Я же старался везде побывать, посмотреть и пощупать. Помочь бойцам в подготовке, проверить восстановление навыков после госпиталей. Мои ночи были заняты работой над «поднятием» карт, маршрутов, подготовкой заявок и предложений.
Все мои предложения и заявки на совещании у Федотова были приняты практически без изменений, и через несколько дней первая группа вылетела на Кавказ. Мы улетали под легендой разведывательного батальона НКВД, направленного на Кавказ для усиления защиты перевалов. Вместе со мной улетела группа инструкторов-альпинистов ОМСБОНа, взвод егерей «старой гвардии» и радиовзвод. Выделенные «Дугласы» больше увезти не могли, их и так загрузили «под завязку». Остальные подразделения должны были быть переброшены в течение следующих двух недель. Лететь пришлось кружным путем через Астрахань, с посадками в Сталинграде, Астрахани и Баку. Поэтому, вылетев рано утром, в столицу Осетии мы прибыли только ближе к вечеру. В Орджоникидзе нас встречали представители 2-го отдела местного УНКВД. На ночь нас расположили на территории Орджоникидзевского военного училища НКВД, а утром бойцы выехали в Ангушт-Тарское. Из местного полка НКВД нам в помощь был выделен саперный взвод. Все необходимое на место стоянки и будущего полигона успели завезти, так что моим егерям оставалось только начать все собирать и готовить. Но оставалась еще куча вопросов к местному начальству, требовавших согласования и уточнения. Поэтому, отправив людей в горы, пришлось садиться в машину и мотаться по городу, общаться с разным начальством. Согласование вопросов в Орджоникидзе заняло целый день. Больше всего пришлось проторчать в УНКВД и штабе ПВО, где решались вопросы обеспечения личного состава, лошадей и техники всеми видами довольствия, организации связи, маршрутов полетов «Аистов» над горами и прикрытия их истребителями, выделения бомбардировщиков, топлива и авиаспециалистов. В соответствии с телеграммой командованием гарнизона в наше распоряжение было выделено три десятка лошадей, два пушечных БА-10, десяток грузовиков, в том числе и два автофургона для перевозки заключенных, замаскированных под хлебовозки. Лично для меня предоставили управленческую «эмку». Надо было видеть радостные лица отцов-командиров автобата, когда я им сказал, что грузовики мне потребуются лишь периодически и представлять машины они должны только по заявке, а в остальное время могут их использовать по своему назначению. Первое время грузовые автомашины мне действительно были не нужны, а раз так, то зачем отрывать народ от дел. Понятно, что машин мало и дела для них обязательно найдутся. Фотографии известных боевиков, их особые приметы в УНКВД для нас уже были подготовлены, мне оставалось лишь раздать их своим бойцам. «Летуны» место для «Аистов» определили на аэродроме ОСОАВИАХИМа, они же предоставляли нам и пару опытных пилотов для натаскивания моих летчиков полетам в горах. «Дугласы» должны были прибывать и разгружаться на городском аэродроме. График прибытия самолетов был согласован и утвержден.
Вечером мне удалось немного пройтись по городским улицам, полюбоваться с городской набережной на Терек, церковь Святого Григория Просветителя, дом Вахтанговых и мечеть Мухтарова, погулять по тенистым аллеям парка им. Коста Хетагурова. Когда еще для этого удастся вырвать свободное время.
Следующий день ушел на поездку в Грозный. От нее я многого не ждал. Мне достаточно было в 141-м полку договориться о проводниках, согласовать организацию связи и совместные действия. То же самое требовалось и от командования Грозненского укрепрайона, а еще мне хотелось договориться об артиллерийской поддержке. Со мной в качестве проводника поехал старший лейтенант милиции из фронтовой группы по борьбе с разведывательно-диверсионной деятельностью противника. В принципе, он мне был не нужен. Сколько раз в своей прошлой жизни я вот так же мотался туда-обратно на машине по дороге на Грозный, но нельзя было выходить из роли, да и дорога могла быть другой. Выехали мы из Орджоникидзе еще до рассвета. Дорога была неплоха, и мы быстро катили по ней. Весна уже полностью вступила в свои права, кругом зеленела трава, а на деревьях появились первые листочки. Села, через которые проезжали, были узнаваемы, как и повседневная жизнь в них, словно и не было разницы в полсотни лет между реальностями. Разница была лишь в количестве скота на лугах, внешнем виде людей и построек, практически полном отсутствии автотранспорта. В мое время тут стояли огромные двухэтажные особняки и высокие заборы из облицовочного итальянского кирпича, а не глинобитные мазанки или небольшие каменные дома со скученной беспорядочной планировкой за невысоким деревянным или каменным забором, стоящие здесь сейчас.
Пару раз останавливались напиться ключевой воды из родников, слегка размять ноги и проверить связь. Все ж езда на «эмке» по горной дороге – то еще удовольствие. Радиосвязь действовала вполне надежно и устойчиво, слышимость была приемлемая. Приходилось в очередной раз констатировать, что немцы умеют делать качественные вещи. О том, что где-то рядом идет война, практически ничего не говорило. Только на подъезде к городу стали видны оборонительные работы, рвы, заполненные нефтью, КПП и зенитные батареи. Сам город жил своей повседневной жизнью. Работали все заводы. На железнодорожной станции стояли десятки эшелонов с цистернами.
Штаб Грозненского укрепрайона размещался в городском музее. С начштаба, «операторами», нач. артиллерии и «летунами» длинных разговоров не было. Телеграмма к ним поступила еще два дня назад, и их предварительные наработки легли на стол. Я достал свои, и мы быстро нашли общие точки соприкосновения и решения первоочередных вопросов. Главным стало то, что армейцы готовы были по моей заявке выделить необходимое количество артиллерийских и минометных стволов, боеприпасы, а «летуны» – принять мои борта на аэродромах в Грозном, Гудермесе, Ведено. Они сообщили о нескольких горных площадках в районе Итум-Кале, Ушкалой, Гухой, Шатой, Ведено, Буйнакске, которые «Аисты» при необходимости могли использовать в качестве аэродромов. Меня заверили, что ПВО, гарнизоны и «ястребки» будут предупреждены о возможной посадке моих самолетов. Моя рабочая карта все больше покрывалась знаками.
Заезжать в местное управление НКВД и встречаться с его начальником и начальником отдела по борьбе с бандитизмом я не стал. Хоть старлей и предлагал это сделать, но мне было рано еще встречаться со своими будущими жертвами. Не стали мы заезжать и в Грозненский обком партии. У них там своих дел по горло, а тут мы заявимся. Лучше как-нибудь в другой раз представлюсь. Поэтому, сославшись на отсутствие свободного времени, мы поехали сразу же в полк.
В 141-м стрелковом полку внутренних войск меня приняли хорошо, можно даже сказать, очень хорошо. Их можно понять, не каждый день к ним гости из Москвы прибывают, тем более что их приезд заранее предопределен телеграммой. Командира полка Холухоева на месте не оказалось, он еще вечером выехал в горы с проверкой гарнизонов, но мне вполне хватило его подчиненных. С начальником штаба, замкомандира и особистом полка общий язык нашли и обо всем договорились, сверились с картами и планами, уточнили разведданные и согласовали опознавание групп и друг друга. Потом в обед был небольшой сабантуй с шашлыком и всем прочим на берегу Сунжи. Мясо для шашлыка я купил по дороге в Грозный, остальное парни нашли на местном рынке. Много набирать не стали, так, по паре чуреков с сыром и лепешек с сыром и мясом на каждого. Для дружеского обеда и более близкого знакомства нам вполне хватило.
Без разговоров дело приготовления шашлыка не обошлось. Они касались положения в регионе, поисковых операций, борьбы с бандитами. Парни были боевые, опытные, многое знали о действиях в горах, повадках бандитов. Разговор у нас был откровенный, особенно с особистом. Почувствовав родственную душу, он разговорился. Пока остальные занимались костром и разделкой мяса, от него я узнал, что среди горцев, дезертиров, бандитов ходят упорные слухи, что легализоваться среди населения тем, кому надоело скрываться в горах, можно только за взятку в размере 3–5 тысяч рублей ответработникам из числа национальных кадров в местном обкоме и облисполкоме. В открытую об этом не говорят, но «земля слухами полнится», что старейшины тейпов собирают деньги для взяток. И вроде как вопрос действительно именно так решается, о чем говорит все увеличивающееся количество легализованных. Фактически этими взятками на корню рубится вся оперативная работа с колеблющейся частью боевиков. У тех, у кого родственники не могут набрать необходимую сумму для взятки, нет шансов вернуться с явкой с повинной к мирной жизни. Главное то, что все это происходит вроде как с согласия местных органов НКВД и чуть ли не под контролем начальника отдела по борьбе с бандитизмом. Кроме того, кто-то сливает информацию бандитам о готовящихся и проводимых против них операциях, засадах и прочесываниях. Поэтому они часто срываются или проходят с минимальным результатом. Разве можно считать задержание одного-двух дезертиров, скрывавшихся в горах с древним оружием, хорошим результатом? Тем более что информация, поступившая из проверенных источников, была в целом ряде случаев о бандах численностью до 40 человек, вооруженных современными винтовками и пулеметами. Знать о проводимых полком поисковых мероприятиях мог очень маленький круг лиц как в УНКВД, так и обкоме партии. Закончил он свой рассказ на довольно минорной ноте.
Весело! Я, конечно, знал, что не все так просто в «королевстве датском», но не до такой же степени нагло. И как после этого работать? Неужели действительно правдой является вскользь высказанное в мое время одним из «краеведов» предположение, что чинуши из числа местных жителей довольно хорошо обогатились за счет своих же сородичей, в том числе и путем легализации скрывавшихся в горах за деньги. Что в Ч.-И. АССР не было никакого восстания, а была чистая «игра на публику» высших чинов местного НКВД. Они фальсифицировали данные о количестве бандгрупп и повстанцев, а затем докладывали наверх об успешной борьбе с преступностью. За что соответственно получали награды и т. д. Что организация Исраилова на самом деле тоже проект местного НКВД по организации бандитов, переросший и переигравший своих создателей. Но, честно говоря, мне в это совершенно не верилось. Ну не может быть такого. В то, что кто-то наварился на беде других, вполне могу поверить, но во все остальное – категорически нет. Слишком хорошо я знаю эту кухню и не верю, что в конторе на это могли пойти. Да и местный начальник УНКВД Албочиев здесь появился сравнительно недавно, так что не было у него времени разыгрывать тут оперативные комбинации такого уровня.
Вообще у меня происходящее вызывало чувство дежавю. Все было как в той реальности, из которой я прибыл и где воевал в этих же местах. Та же коррупция и предательство среди нацкадров в местных органах власти. Все до мельчайших деталей было знакомо: и этот берег, и этот лес, и разговоры, и дорога, и вкус шашлыка из баранины. Поймал себя на том, что по дороге на место пикника руководил действиями водителя, чем явно ввел местных парней в легкое замешательство.
Потом была обратная дорога в Орджоникидзе и Ангушт-Тарское. За двое суток моего отсутствия мои бойцы и саперы преуспели. Был подготовлен палаточный городок, организована охрана, размечен полигон и стрельбище, работала кухня и обустроен душ. С местными ингушами наладили контакт и слили им «дезу» о себе. За поздним ужином радисты доложили об установлении связи с абонентами в Орджоникидзе, Тбилиси и Шали и готовности к работе. Авиаторы тоже были готовы начать боевую деятельность. Я был только «за». Ближе к полуночи грузовики доставили очередную партию бойцов, прибывших из Москвы.
Следующие два дня тоже были заполнены до отказа. Наконец началась нормальная боевая подготовка к будущей операции. Инструктора с егерями вышли на полигон и начали практическую отработку навыков. Я, восстанавливая навыки, тоже принял активное участие в таком проведении досуга, что не осталось незамеченным со стороны инструкторов. Даже похвалили.
Итоги первых разведвылетов «Аистов» обнадежили. Мои летчики довольно быстро осваивались с непривычной для них техникой пилотирования самолетов в горах. Взаимодействие авиаторов и связистов было на должной высоте. Дополнительно удалось установить радиосвязь с гарнизонами в Шатое, Борзое, Итум-Кале. Из Грозного к концу второго дня сообщили о готовности надежных проводников. Что ж, все шло как надо, и мне пора было собираться в дорогу. Стоило проверить свою удачу в очередном изменении истории.
Я знал, что 30 марта Исраилов с несколькими наиболее близкими людьми и охраной будет с инспекцией в штабе повстанческого округа № 8, расположенного в городе Буйнакске. Туда он прибудет после генеральной репетиции всеобщего восстания в Шатое, Итум-Кале и Ведено. В городе он будет несколько дней. В ночь на 31 марта он с группой боевиков совершит нападение на сберкассу и правление колхоза. Они подожгут здания сельсовета и правления колхоза, убьют председателя сельсовета. Затем группа Исраилова должна вернуться в Чечню. У меня оставалось всего несколько дней, чтобы подготовиться и организовать засаду на них.
Для нас было три варианта действий.
Первый – брать группу Исраилова в Буйнакске, во время встречи с руководством 8-го повстанческого округа. Дом, где она состоится, мне в свое время показали. Большой двухэтажный каменный дом с кучей хозяйственных построек внутри двора. Со второго этажа и террасы окрестности просматриваются на раз, особенно улица, горы и роща, примыкающая к огороду. От улицы дом огражден высокой каменной стеной. Всем хорош этот вариант, и тем, что мне известно время и место, и тем, что в доме соберутся все, кого надо повязать, и тем, что там будет сам Исраилов. Вот только, как обычно, дьявол в мелочах. Например, в том, что будет очень большой шум. Почему? Тут ответ простой. Бандиты, обеспечивая свою безопасность, обязательно выставят на перекрестках улиц наблюдателей из числа местных жителей или их детей. Так что чужаков сразу опознают и поднимут шум. Охрана зевать не будет, а раз так, то боя в городских кварталах не избежать. Да и Исраилов может уйти огородами или подземным ходом, прикрывшись огнем «засадного полка» в роще и оставшихся в доме. Ищи его потом. Он же вполне может изменить свой последующий маршрут от того, что я знаю. Не хотелось бы потом гонять его по горам или выжидать у известных стоянок. Время затянется.
Второй вариант был брать его в Орджоникидзе. Здесь он появится в двадцатых числах апреля на встрече с руководителями групп своей организации. Место, где будет проходить совещание, я знаю, показали в свое время. Но, опять-таки, дело будет не тихим, как-никак почти центр города. А оно мне надо? То, что я задумал, требовало тишины.
Третий вариант был самый рисковый, но нравился он мне больше всего. Засада в горах. После Буйнакска Хасан и его приближенные будут возвращаться в Чечню через Ведено, где в районе Веденского распадка у них произойдет стычка с поисковой группой НКВД. Исраилов с несколькими самыми близкими людьми сможет вырваться из засады и уйдет в горы, оставив «мясо» чекистам. Затем почти два года будет скрываться в горах, лишь периодически показываясь на людях. Лично я этого не хотел. Мне желательно было покончить с «нациками» до того, как начнутся бои за Кавказ. В свое время, общаясь с «краеведами», удалось пройти по предполагаемому маршруту Хасана. Они его составили по показаниям горцев, сопровождавших Исраилова. Был, конечно, риск разминуться с Хасаном, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Еще раз взвесив все, принял решение действовать именно по третьему варианту. В крайнем случае есть еще в запасе вариант взять всех здесь, в городе.
За меня старшим на базе оставался командир роты егерей лейтенант Максимов. Инструктируя его и старших групп, я просил чаще давать возможность бойцам бывать в Орджоникидзе, изучать его и прилегающие окрестности, но стараться не афишировать свою принадлежность к войскам НКВД. При обращении с местными жителями заводить среди них друзей и знакомых, через них собирать разведданные. По возможности еще до нашего возвращения изучить показанные на карте маршруты движения, знать там каждый бугорок, каждый кустик. Понятно, что работать на чужой территории будет крайне непросто. Хотя бы потому, что мои парни преимущественно славяне, и в Чечне и в Орджоникидзе их за версту видать. Если в ходе посещения города бойцами случайно будет обнаружен кто-либо из указанных на фотографиях, то стараться объекты по-тихому задерживать и доставлять на базу. Если задержать не получится, то постараться проследить объект. С прибывающими из Москвы и остающимися на базе продолжать активные тренировки – учиться вести бой в горных условиях, отрабатывать поисковые мероприятия, действия разведгрупп и дозоров.
С собой в горы я забирал только егерей «старой гвардии». Если уж кому я и мог довериться, то только им, не зря же мы с ними столько вместе пережили, странствуя по белорусским лесам. Для предстоящей операции мне достаточно было иметь группу в составе одного взвода.