Из беседы штабных офицеров вермахта 15.12. 1942, г. Орша
Вильгельм с удивлением смотрел на то, как Карл достал из портфеля и поставил на стол бутылку французского коньяка, банку сардин и коробку кубинских сигар.
– Что это ты так расщедрился? Или я что-то пропустил?
– Я выиграл спор, а это твоя доля.
– Интересно, о чем был спор, раз я в нем участвовал, а сам даже и не знал об этом?
– Не волнуйся. Все было в рамках приличия. Просто я поспорил с Фридрихом и его штабными умниками, что твой прошлый прогноз развития событий на фронте ГА «Север» верен.
– Судя по выигрышу, так оно и есть?
– Да. Русские на Новгородском и Красногвардейском направлениях перешли в наступление. В районе Новгорода они смогли вклиниться на ряде участков нашей обороны на 600—1000 метров. Но «Северный вал» в целом пока держится и продолжает борьбу.
– Ожидаемо. Там собраны наши не самые плохие силы. Впрочем, как и у русских. Кроме того, у них под Новгородом имеется неплохой плацдарм. Могут сработать на окружение там наших войск, если мы надолго задержимся в Новгороде. Ну а дальше пойдут в направлении Батецкий, Луга и Шимск. Так что если будешь еще спорить, то можешь повышать наши ставки.
– Договорились. Тебе не интересно, что происходит на других участках?
– О том, что творится у нас, я и так могу сказать – мы продолжаем пытаться пробиться к Великим Лукам и Невелю. Зря при этом кладя людей, истоньшая свои невеликие запасы. Русские нам не вернут захваченное.
– Тем не менее мы же фланговым ударом смогли вернуть контроль над целым рядом участков фронта и даже вырвались на несколько километров вперед.
– Смогли. Но какой ценой! Ты видел последнее пополнение? Среди него практически нет ветеранов даже прошлого года. Одна молодежь, не нюхавшая еще пороха и недавно прошедшая обучение. А у русских там отлично обученные ударные и штурмовые части.
– И что же? Нам не наступать?
– Наступать. Потому что другого нам не остается, а еще усиливать свою оборону на Минском, Оршанском и Смоленском направлениях. Пытаться выбить русских из Белого и Велижа.
– Ты думаешь, что русские скоро ударят туда?
– Да я тебе не далее чем дней десять назад об этом говорил. Как и о подготовке русскими удара под основание Воронежского выступа.
– Говорил. К твоим рекомендациям в штабе ГА уже прислушались и принимают соответствующие меры. Хорошо, а что ты скажешь о высадке русского десанта в Невинномысске?
– Умно. Даже слишком. Лишить войска Клейста единственной железнодорожной ветки снабжения равносильно поражению всей нашей группы войск, действующей на Кавказе. Но русские сами себя перехитрили, или у них далеко идущие планы.
– Почему ты так решил?
– С имеющимися в их распоряжении силами провести полное окружение 1-й танковой армии на линии Ставрополь – Невинномысск – Черкесск не получится. Войска Южного фронта русских не смогут удержать линию окружения. Могу поспорить с кем угодно, что Клейст уже давно все просчитал и выводит свои войска из-под удара.
– Вот как! Почему ты так решил? Сообщений об отводе его войск к нам не поступало.
– Все довольно просто. С его силами атаковать войска русских, обороняющихся на линии Моздок – Орджоникидзе, было просто глупым и бессмысленным. Максимум, на что можно было рассчитывать, это до весны удерживать захваченные позиции, но он вынужден был подчиниться приказам Ставки и, выполняя их, бросил в бой своих ребят. Наступление развивалось не очень хорошо. Нашим солдатам пришлось прогрызать хорошо подготовленную и продуманную оборону противника, что не очень-то у них и получалось. Я думаю, что опять-таки, видимо, подчиняясь приказам сверху, Клейст ввел в бой свой ударный танковый кулак – 3-й танковый корпус. Одновременно с этим из полосы своей армии он начинает эвакуацию раненых и тыловых частей. Я могу ошибаться, но разрешения на это он в Берлине не спрашивал.
– Откуда ты об этом знаешь?
– Посети госпитали и поспрашивай у персонала, кого и откуда привезли в последнее время. Тебе многое станет понятно.
– Я вообще-то думал, что раненые ГА «Юг» должны лечиться на подконтрольной ей территории.
– Увы, нет. Еще с весны все наши госпитали на Украине завалены ранеными. Свободных мест там практически нет, под лечебные заведения используются все более или менее пригодные помещения. Вот раненых, особенно танкистов, солдат восточных батальонов и румын рассылают на лечение по разным местам, в том числе и к нам.
– Не знал об этом.
– Ты еще о многом не знаешь, мой дорогой начальник, так как мало общаешься с тыловиками. Мне же приходится, заметь – по служебным вопросам, с ними часто встречаться, решая проблему экипировки и снабжения забрасываемых агентов.
– У меня своих дел хватает.
– Я тебя не упрекаю. Прекрасно знаю о твоих проблемах, а о раненых рассказал для сведения. Нам бы, кстати, тоже не мешало отправить их в Польшу или фатерлан.
– Спасибо. Я подскажу парням из штаба по поводу раненых. Прости, я тебя перебил, продолжай.
– Дальше начинается самое интересное: русские с началом нашего наступления на Орджоникидзе выбрасывают крупный десант и захватывают узловую станцию в нашем глубоком тылу. Используют при этом словно по шаблону тот же маневр и те же силы, что и в Минске прошлой зимой. И главное! Делают это примерно в те же сроки!
– Я это заметил. Действительно, ударной силой снова, как и тогда, выступает Брестская штурмовая бригада НКВД. Мне вот только непонятно – где для переброски своих соединений русские смогли набрать столько транспортных самолетов? Ведь мы практически знаем все об их авиации. Наш агент в штабе русской авиации давал точные сведения о наличии самолетов на каждом фронте.
– Кто его знает?! Он мог просто не успеть сообщить нам о концентрации транспортных самолетов на Кавказе. Или этот вопрос тайно, без привлечения ВВС, был решен представителями НКВД с «союзниками». Вот они и предоставили свои самолеты из Ирана.
– Да, такое вполне могло быть. Оставим этот вопрос пока в стороне до получения более точных сведений. Продолжай.
– Посмотри, как отреагировали на высадку десанта оба командующих армиями группы «А».
Клейст останавливает свое наступление и под ударами русских начинает медленно отходить. От рубежа к рубежу выматывая наступающих и заставляя их все время «придерживать шаг». Именно поэтому русским никак не удается применить свои подвижные соединения – казачьи корпуса и крупные силы танков.
Его коллега из 17-й армии в это время своими резервными частями блокирует район высадки десанта и начинает прощупывать его оборону. После первых же столкновений и неудач переходит к обороне и усиливает блокаду, в том числе с воздуха.
Русские, вместо того чтобы начать свое, долгое время готовившееся наступление на Краснодар, бьют через горы на Майкоп и после короткого ожесточенного боя с горными егерями захватывают его. Лишая нас последних иллюзий на получение оттуда нефти и крупного аэродрома нашей истребительной, бомбардировочной и транспортной авиации. Затем они через Лабинск, где находится еще один крупный аэродром, теперь уже истребительной авиации, пытаются прорваться к Невинномысску на соединение с десантом.
На это Руофф снова реагирует блокирующими и фланговыми ударами. Чем останавливает продвижение русских, отбрасывает их обратно к Майкопу.
Южный фронт русских своим левым флангом в составе 2 общевойсковых и 1 танковой армий переходит в наступление и прорывается к Ставрополю. Захватывает его. Только после этого продвижение русских вперед заметно уменьшается – они натыкаются на части корпуса «Ф», заранее усиленные Клейстом танковым полком и несколькими артиллерийскими дивизионами, а также части сил 3-й румынской армии, которые из района Буденновска и Армавира наносят фланговый удар по наступающим русским армиям. Бои сразу же становятся ожесточенными. Русские несут большие потери в своих танках. Против них выступают и большая удаленность от баз снабжения, и сама природа – снег, ветер и мороз.
С началом боев под Ставрополем из Кавказских Минеральных Вод начинают свое наступление снятые с фронта и опять-таки заранее там сосредоточенные в исходном районе части дивизии «Викинг». Взять с ходу Невинномысск они не смогли. Потеряли довольно много техники и времени. Поэтому частью сил «Викинг» присоединяется к блокированию гарнизона русских в Невинномысске, а остальными подразделениями наносит удар в направлении Ставрополя. Понимаешь, о чем я говорю?
– Ты хочешь сказать, что Клейст и Руофф, видя сосредоточение русских сил, не ставя в известность Берлин, заранее готовили отступление своих войск с Кавказа?
– Да. Этим они фактически спасли войска 1-й танковой армии от полного окружения и истребления. Клейст арьергардными боями сдерживает наступление русских войск с фронта и постепенно отступает, выводя свои войска из возможного «котла» через коридор Черкесск – Невинномысск.
– Но при этом он потерял огромное количество техники! Я где-то встречал данные о потерях 1-й танковой армии – 300 танков, брошенных только под Орджоникидзе. К этому надо добавить огромное количество артиллерии и транспорта на пути к Минеральным Водам.
– Это так, но зато он спасает своих людей из ловушки. Вывести технику и тяжелое вооружение из-за отсутствия топлива Клейст вряд ли бы смог. Объемов поставляемых ГСМ ГА «Юг» не хватало уже летом, во время боев под Харьковом. Как я понимаю, наш удар на Кавказ был направлен именно для получения запасов кавказской нефти.
– Это понятно нам, но как на это посмотрят в Берлине?
– Я думаю, что если Клейсту удастся вырваться из окружения и занять оборону по Кубани, то в скором времени у нас будет на одного генерал-фельдмаршала больше.
– Это, конечно, хорошо, но у меня есть еще один вопрос – почему, по-твоему, на Краснодарском направлении не наступает Черноморская группа войск Северо-Кавказского фронта?
– Они ждут, когда Руофф снимет с фронта еще пару частей, а это, поверь мне, скоро будет сделано.
– Для усиления обороны по Кубани?
– Да. Клейсту может не хватить времени для занятия устойчивых позиций и переформирования обескровленных боями частей. Поэтому и потребуются свежие части для сдерживания наступления русских. Так как взять их неоткуда, то Руофф снимет их из-под Краснодара. Тогда-то генерал Петров и нанесет свой удар, который будет поддержан ударом Южного фронта на Ростов.
– Получается, что русские готовят нам «новые Канны»?
– Да. Тысяч так на триста, а с учетом примкнувших к нашим войскам на Кавказе противников советской власти увеличь эту цифру вдвое. Но этот «котел» сварится только в том случае, если наши умники из ОКВ и ОКХ не найдут резервов для Клейста и Руоффа. А из таких я вижу лишь 4-ю танковую и часть сил 4-й румынской армии. Ну и переброску очередной порции «пушечного мяса» с Запада. Благо там нет войны, а наши части несут лишь гарнизонную службу.
– Если убрать 4-ю танковую из основания Воронежского выступа, то может обвалиться весь наш фронт под Воронежем.
– Так и будет. Русские ударят под его основание. Именно поэтому они и держат там свои танковые и ударные части. Сразу же, как только обнаружится убытие частей 4-й танковой армии и будет нанесен удар, направленный на окружение всей нашей действующей там группировки. Получится у русских или нет, сказать не могу. Мало данных о созданных ими ударных группировках в том районе. «Смерш» и войска НКВД по охране тыла фронтов слишком частым «гребнем» прошлись по нашей агентуре в том районе. Я уж не говорю о работе русской радиоразведки и подразделений радиоборьбы, активно вычисляющих наших радистов. Хорошо еще, что мы пока можем получать сведения из других мест.
– Страшную картину ты нарисовал, Вильгельм. Исходя из тобой изложенного, мы на грани очень большой катастрофы и полного проигрыша кампании. Какой выход ты видишь из этого?
– Выход один – немедленно начать отвод войск с Кавказа и усиление обороны под Ростовом и Воронежем. Иначе мы потеряем не только их, но и те части, что сейчас ведут бои в Воронежском выступе.
– Тебе придется завтра лететь в Берлин. Я хочу, чтобы ты срочно донес до Адмирала свои мысли и выкладки.
– Берлин – это хорошо… Но удастся ли «Старому лису» переломить ситуацию? Вот в чем вопрос.
– Будем на это надеяться. Я пойду, позвоню ему и попрошу срочно встретиться с тобой.
– Хорошо…