10 июля 1941 г.
…. Ушли мы вовремя. Задержись еще на часик, кранты бы нам пришли. А так хвост мы неплохо обрубили. Роту охранного батальона хорошо раскатали. Козлов со своими архаровцами постарался, да и саперы Маркова молодцы — заряды правильно разложили. Две ночи подряд не зря трудились. Всю колонну разом накрыли. Я в это дело не вмешивался, своих проблем хватало. Занимался подготовкой авиаудара и последующего бегства. Но парни не подвели. Очень неплохо показал себя наш новый "шушпанчик". На безбашенный Т-26 умельцы установили 20 мм зенитный автомат, расчет прикрыли стальными щитами, прицепили тележку для перевозки боекомплекта и ГСМ и вперед. Сожгли броневики только так.
Утащить с аэродрома все, что хотелось, не удалось. Мы забрали себе максимум продовольствия, часть боеприпасов и амуниции. Хорошо, что по дороге к аэродрому и на самом аэродроме смогли взять полугусеничные тягачи Ах — ахов. Хорошие машины. Много везут. Сами 88 — мм зенитные орудия пришлось взорвать. Так же поступили и с остатками бомб, снарядов, ГСМ и техникой. Оставив после себя море огня и взрывающиеся боеприпасы наша колона двинула по дороге через Ружаны. А дальше наш путь лежал в Березовку. Есть тут по дороге на Барановичи такой небольшой и симпатичный населенный пункт. А при нем аэродром, куда немцы начали перебазировать свою бомбардировочную авиацию из под Тересполя. Немного. Всего пару штафелей бомбардировщиков. Ну да нам хватит. У меня народ домой просится, а весь транспорт вышел и назад не вернулся.
Паршин молодец все сделал как надо. Узел и мост разнес в щепки. Да и по остальным целям неплохо отработали. Вот только потеряли половину самолетов и экипажей. Да так что пришлось программу по лесной авиабазе свернуть. Не осталось для нее самолетов. Я — то рассчитывал на "Чайки" и "Ю-87" как могущие садиться на небольших аэродромах. А в итоге у меня осталось лишь два "Аиста" ждущие своего часа на лесной площадке. С ними много не навоюешь. Хоть разведку будут вести и то хлеб.
То, что немцы нас будут усиленно искать, ничуть не сомневаюсь. Форы перед загонщиками у меня пару часов не более. Пока осколки над аэродромом летают. А потом следаки и топтуны начнут рыть землю носом. И за нами пойдет хвост. Вычислить нас в принципе можно свободно, если знать как. Одни только танки характерных следов море оставляют. Да и тяжелые грузовики тоже не по воздуху летают. Именно поэтому мы так спешим уйти подальше. Изображая штабную колонну в сопровождении охраны и танков. Штабные легковые автомашины, штабной автобус, несколько радиол, бронетранспортеры, танки и мотоциклисты, симпатичные женщины в военной форме — отличная визитная карточка передислокации немалого штаба. Пока это прокатывает. Местные "гаишники" не пристают, дорогу от колонн освобождают. Нам бы так с ветерком до обеда еще пару часиков прокатиться, а там ищи свищи.
Соединимся с ранее ушедшими по полевым дорогам колоннами и группами. Сменим амплуа. Станем обычными армейцами, стоящими на отдыхе. Пусть немцы поищут ветер в лесу и болотах. Армейских частей тут целая куча. Попробуй нас отличи. Спасибо господину генерал — полковнику и его старательному адъютанту за отличное ведение карты с оперативной обстановкой и расстановкой сил в округе.
До линии фронта тут сравнительно недалеко — несколько сотен километров. Постараемся дотянуть. Хоть я в этом и сомневаюсь. Тяжелую технику придется бросать. По лесным тропам и среди болот она не пройдет. Проведем операцию в Березовке и бросим. Как не жаль. Не верится мне, что мимо Барановичей или Слуцка удастся по — тихому на броне и автомашинах прорваться. Чуйка не велит в это верить. Слишком мы немцам насолили, а дорог тут раз — два и обчелся. Дураков у них в штабах сидит мало, кто — то да догадается где нас искать, чем мы вооружены и сколько нас. Разработают операцию как нас прижать и раскатать. И сил для проведения такой операции, сколько надо найдут. Дабы исключить повторения произошедшего. Тут надо — то всего пару полков охранной дивизии и пару маршевых батальонов поблизости. Делов — то посты вокруг поставить, дороги блокировать и разделив лес на квадраты прочесать. Еще можно своих агентов из местных отправить для вливания в коллектив. Из какого квадрата не вернутся там и партизаны. И посылай туда бравых ребят из егерских подразделений. Опыта в противопартизанской войне у них хватает. В Польше и Югославии научились. Прижмут где в лесу и навяжут бой. А нам это противопоказано. Любой бой для нас считай конечный приговор. Если и вырвемся, то только с большой кровью. Ведь пока будем бегать от них, все тяжелое вооружение покидаем. И половину запасов в придачу. Я лично этого не хочу. Нам еще к фронту долго идти. Мы лучше тихо и спокойно дойдем до очередной цели и там пошумим. Ну а потом посмотрим.
Именно для отвлечения от нас внимания и была выделена группа младшего сержанта Могилевич. В нее вошли его бывшие сослуживцы по авиабазе. Что такое плен они знают, на своей шкуре испытали. Попадать обратно за колючку не хотят, есть желание бить врага. Вот я и пошел им на встречу. Задача у них простая — пошуметь в районе Пружан, Ружан и Слонима. Именно пошуметь. Не вступая в линейные и затяжные бои. Ударить и бежать в лес. Обстрелять из минометов и опять в лес. Не сидеть на месте. Не ждать прихода ягдкоманды по их душу. Двигаться. По возможности вырезать мелкие посты и гарнизоны. Организовывать вокруг себя окруженцев и собирать брошенное оружие. Боеприпасов и припасов что мы им выделили, хватит на неделю. Остальное возьмут у немцев в качестве трофеев. Кроме того есть запасы на лесных площадках готовившихся для базирования наших самолетов. Жрать захотят, найдут. Все необходимые ориентиры я ему дал. Мы уже вряд ли ими воспользуемся. А им для организации партизанского движения вполне пригодится. Единственное о чем я его просил так это о минимуме связи с местным населением. Немцы именно на этом и вылавливали в известной мне истории партизанские группы и отряды. О своей деятельности и координатах Александр раз в сутки кодированной фразой будет нам сообщать по радиостанции. Двое радистов среди его бойцов для этого дела есть. Как и откуда вести сеанс связи я им растолковал. Будем надеяться, что парни справятся и дадут нам время для подготовки операции.
Его нам надо минимум двое суток. Было бы неплохо еще добавить пару дней — народ обкатать. Но, увы, немцы не дадут. В затылок дышать будут. Поэтому придется действовать только своими проверенными бойцами. Ну да надеюсь, нам повезет. Опыт у ребят всесторонний появился, слаженность и мастерство тоже. Так что держись враг мы идем.
Могилевича жалко. Умный, грамотный, серьезный. Способный парень. Из местных жителей. Все ловил на лету. Бывший курсант пехотного училища. На последнем курсе кто — то особо политически грамотный стуканул на него в особый отдел за оценку подготовки наших войск к войне. Ее Александр составил на основе рассказов участвовавших в Финской и Польской кампаниях бойцов и командиров. Парень по ст. 58 загремел в кутузку. Просидел под следствием почти год. Сам Могилевич ни в чем не признался. Командир его учебной роты и начальник училища не дали погубить парня. Доказали невиновность парня. Пригласив в училище следователя дали ему ознакомиться с приказом Тимошенко по итогам компаний. Оценки, выращенные в приказе, полностью совпали со сказанным курсантом. Сажать рядом на нары курсанта и маршала никто не стал. Следователь закрыл дело. После года отсидки Александра выпустили на свободу, восстановили в армии, но в училище не вернули. Направили служить командиром отделения в Пружаны. Где- то в Минске у него остались жена и ребенок. Жалко если парень погибнет, хороший из него был бы командир.
Еще жаль, что Москва так и не вышла на связь. Ни ответа, ни привета. Радисты все время эфир слушают. Ждут. И я жду. Не уж то в наших штабах полная ж…а. Ведь все необходимое я дал, два рапорта послал. Свидетелей, трофеев и пленных сколько отослал. А в ответ тишина. Я — то губы раскатал, думал, договоримся о связи и авиационной поддержке. Поможем нашим разгромить немцев пока они относительно обезглавленные и отрезанные от снабжения. Разгромить может, конечно, и слишком, но пару чувствительных ударов их Танковым группам нанести вполне реально. Сил то у наших вполне для этого хватает. На оба фронта резервы переброшены. В бумагах Гудериана и Гота об этом сообщение разведки нашлось. Клюге требовал от командующих ударных корпусов везде переходить к обороне в связи с большой утратой техники, отсутствия нормального снабжения и пополнения. Хотя разработку удара на Смоленск они все же вели и в скором времени собирались нанести танковый удар в ту сторону.
По сравнению с известной мне историей положение наших войск было куда лучше. На сегодняшний день ГА "Центр" противостоят наши Западный и Белорусский фронта.
Западным фронтом командует Тимошенко. В его подчинении части 3–е, 4–ой,10–ой, 13–ой, 21–ой армий. Они держат оборону, опираясь на реку Березина у Борисова — Березино — Свислочь. Минск и Бобруйск в руках врага. Того разгрома 3 и 10 армий что было в моей истории нет. Частям армий с большими потерями все же удалось избежать Белостокского и Новогрудненского котлов.
Насколько я понял, части 4–й армии в боях за Кобрин, Пружаны и Березу — Картуска практически на несколько суток остановили продвижение врага. Что дало возможность вовремя организовать оборону в районе Волковыска, Слонима, Барановичей и Слуцка. Благодаря этому Белостокская ловушка не захлопнулась. Потеряв значительную часть тяжелой техники части армий вышли из намечавшегося котла. И продолжили сдерживать врага на линии Минск — Раков — Воложин — Юратишки — Лида — восточный берег реки Щара — Слоним — Барановичи — Слуцк. Опираясь на УРы "линии Сталина".
2–го июля 3 и 4 танковые дивизии прорвали фронт в районе Слуцка, и уже на следующий день взяли Осиповичи и Бобруйск. 18 танковая и моторизованная дивизия СС "Рейх" прорвав оборону 155, 13, 55 и 121 стрелковых дивизий заняли Барановичи и Столбцы.
Наши 17 и 20 механизированные, 44 и 47 стрелковые корпуса смогли остановить дальнейшее продвижение врага. Но сил для возврата оставленных позиций уже не хватило. Возникла угроза окружения войск 10–й и 3–й армий зажатых между линией железной дороги и удерживаемыми позициями на востоке, севере и западе от Новогрудок.
В этих условиях командование Западным фронтом во главе с генералом Павловым приняло решение о выводе войск из намечающего котла.
В этот же день Ставкой Верховного Командования было принято решение о разделении Западного фронта на два фронта. Западный фронт во главе с Тимошенко и Белорусский во главе с генералом армии Жуковым. Кроме того за Смоленском было начато формирование Резервного фронта во главе с маршалом Буденным. Начальником Генерального штаба был вновь назначен маршал Шапошников. Генерал — армии Павлов был отстранен от занимаемой должности и направлен в резерв Ставки.
4 и 5 июля частям 10–й и 3–й удалось с боями выйти из полуокружения и отступить к линии железной дороги Минск — Осиповичи. Надолго удержаться, здесь не удалось. Под ударами 2 Танковой группы войскам фронта пришлось отойти на занимаемые сейчас позиции.
Вновь сформированный Белорусский фронт состоял из остатков частей 22, 19 и 20 армий. На сегодняшний день он держал оборону от Борисова к Смолевичам и дальше на север к Логойску — Молодечно — Ошмяны. Выступ Логойск — Молодечно нехило так нависает с севера над флангом захватившей Минск 3–ей Танковой Группы.
Немцы готовили удар силами обоих Танковых групп: одной на Полоцк, Витебск, Оршу, другой — от Бобруйска на Могилев, Оршу. И дальше совместно на Смоленск. Из этого выходило, что немцы планировали замкнуть под Оршей большой "котел" по Днепру на линии Могилев — Шклов — Орша, и дальше двигаться на Смоленск развивая наступление по трассе Смоленск — Ярцево — Вязьма — Можайск — Москва.
Кому как, но мне это не нравилось, и я собирался этому помешать даже если Москва и дальше будет отмалчиваться. Немного мне удалось оттянуть время и если все пойдет как надо, то и еще кое — что сделаем…
________________________________
Из протокола допроса лейтенанта ………………. Пилота личного самолета командующего 2–й Танковой Группы генерала Гудериана. 10 июля 1941 года госпиталь г. Пружаны. Допрос проводится в присутствии лечащего врача……………………….. Запись ведет унтершарфюрер Бойзе.
С. — Лейтенант расскажите о событиях вечера 9 июля и последующих часах вашего пребывания на аэродроме Пружаны. Если вы не против я буду иногда задавать вам уточняющие вопросы.
Л. — Да конечно. Днем мне поступила команда быть готовым к вылету из Несвиж в Пружаны. Около 16 часов на аэродром прибыл генерал Гудериан, начальник штаба Танковой группы подполковник Генштаба Курт фон Либенштейн, начальник оперативного отдела подполковник Генштаба Фриц Байерляйн, командир 24 танкового корпуса генерал Гейр фон Швеппенбург, командир 3–ей танковой дивизии генерал — майор Модель и их адъютанты. На моем самолете вылетел командующий и подполковник Либенштейн с адъютантами. На втором самолете вылетели остальные. Во время полета нас прикрывали истребители из IV/JG 51. На подлете к аэродрому Пружаны нас встретили дежурные истребители.
С. — В небе над аэродромом было много самолетов? Истребители над аэродромом не пытались вас атаковать? Были ли среди них самолеты русских моделей? Видели ли вы, кто совершил посадку на аэродроме?
— По кругу в ожидании освобождении полосы ходило несколько Шторьхов и истребители Мессершмит- 109. Истребители нас не атаковали. Просто выполняли полеты по кругу. Русских бортов я не видел. При облете я видел, как с полосы убирали Ю-52. На стоянках стояло несколько бомбардировщиков.
С. — Спасибо. Как прошла посадка? Какова была очередность посадки? Спрашивал ли кто вас с земли о пассажирах на борту?
Л. — Первыми сели Шторьхи. Так как мы прибыли позже- то сначала сели те, кто был первым. Истребители сели после нас. Дежурные самолеты в воздухе так и продолжали барражировать в небе. О то кто на борту нас не запрашивали. Руководитель полетов с аэродрома нас просто поставил на очередь посадки. Я пытался ее изменить, так как у меня борту были командующий и сопровождавшие его лица, но РП отказал. И я не стал настаивать.
С. — А как вы это пытались сделать?
Л. — Сообщил еще раз свой позывной и номер борта. Обычно это срабатывало. А тут нет. Уже на земле я понял почему. На прибывших ранее самолетах был командующий 3–й Танковой группой генерал Гот и сопровождавшие его лица.
С. — То есть вас не удивило поведение руководителя полетов?
Л. — Нет. Тот действовал правильно в соответствии с инструкцией по организации полетов. Очень грамотно руководил действиями экипажей. По радио было слышно, как он четко всем давал указания. Редко можно встретить таких грамотных специалистов.
С. — Спасибо за разъяснения. Кто встречал командующего? И вас?
Л. — После посадки нам указали место на стоянке рядом с остальными Шторьхами. Недалеко от нее стоял ряд легковых автомобилей и встречающие. Как только двигатель самолета остановился к самолетам подъехали автомашины. Командующих встречал офицер из штаба армии, пилотов комендант аэродрома. Поблагодарив за полет, генерал и сопровождавшие лица сели в поданные автомашины и уехали. Всем пилотам, прибывших самолетов, было дано указание, ждать на аэродроме и быть готовыми к вылету. У самолетов была выставлены часовые из подразделений охраны аэродрома. Для нас был подготовлен автобус и предоставлены комнаты для отдыха. Туда нас сопровождал один из офицеров охраны.
С. — Вы его можете описать? Как он выглядел? В каком он был звании? Кто был за рулем автобуса?
Л. — Лет двадцати трех. Молчаливый, слегка задерганный и уставший, среднего роста, с короткими темными волосами, скуластый пехотный лейтенант со штурмовым знаком и лентой за Французскую кампанию. В хорошо подогнанном мундире. Выправкой кадрового военного. Почти всю дорогу молчал. Водителем был русский, одетый в нашу военную форму без погон с белой повязкой "Помощник" на левом рукаве. Таких "Помощников" на аэродроме было много, я видел их у других самолетов и за рулем специальных автомобилей двигавшихся по аэродрому. Кроме того в выделенном для нас домике нас ожидали такие же денщики под командой солдата охраны.
С. — Вы раньше встречали таких "помощников"? Было ли у них оружие?
Л. — Нет. Но и лейтенант и солдат охраны нас уверили, что этих русских можно не опасаться. Так как они приняли присягу служить Великой Германии. Это подтвердил и комендант аэродрома. Когда мы привели себя в порядок он к нам зашел пригласить на ужин. Оружия у русских не было. Они передвигались только в пределах видимости солдат охраны. Все наши солдаты были вооружены. Нас предупредили, чтобы мы тоже не расставались с оружием. Несколько дней назад из расположенного неподалеку лагеря для военнопленных был вооруженный массовый побег, и командование аэродрома была этим обеспокоено. Вооруженные часовые были повсюду. У зенитных орудий и автоматов стояли расчеты.
С. — Вы были одни в гостевом домике?
Л. — В домике были размещены все прибывшие пилоты. И нашей группы и севших ранее бомбардировщиков и транспортников. Нас разместили в комнатах по двое. Условия были очень комфортными. Постельные принадлежности чистыми и свежими. Имелась в неограниченном объеме горячая вода.
С. — Вы сообщили о своем прибытии? Вас ограничивали в передвижениях по аэродрому?
Л. — В доме была телефонная связь, любой из нас, через коммутатор, мог позвонить куда надо. Я доложил своему руководству в Несвиж о прилете в Пружаны и полученном приказании ждать. Насколько я знаю, все остальные тоже докладывали своему командованию. Ограничений по перемещению на аэродроме не было. Нас никто ни в чем не ограничивал.
С. — Спасибо. Опишите коменданта аэродрома?
Л. — Молодой обер — лейтенант. Высокий, худощавый, с проседью в голове, доброжелательный ганноверец. Очень знающий, строгий и уважаемый командир. Настоящий ариец с железными нервами. При его появлении часовые и остальные подтягивались и двигались быстрее.
С. — Понятно. Комендант пригласил на ужин всех пилотов или только вас? Где он проходил?
Л. — Всех прилетевших пилотов. По его команде у домика на свежем воздухе были накрыты столы. Рядом на костре повар из "хиви" готовил мясо. Один из пилотов поинтересовался у коменданта, что за присягу принимают "помощники". Вместо ответа обер — лейтенант предложил нам, пока готовилось мясо, небольшую прогулку вдоль летного поля. На автобусе нас довезли до воронок на краю поля. Там лежали не закопанные трупы русских. Обер — лейтенант пояснил, что каждый из "хиви" должен убить своих соотечественников — это и есть присяга на верность рейху. А затем предложил и нам, если есть желание, поучаствовать в сафари — поохотиться на пленных.
С. — Вы согласились на предложение коменданта? Много было убитых? Как вы определили, что это были русские?
Л. — Нет. Желающих "поохотиться" среди нас не нашлось. Участие в таких развлечениях я ранее не принимал, но слышал, что такое практикуют иногда для поднятия боевого духа. Трупы лежали в несколько слоев. Верхний слой был около пятидесяти трупов, они были одеты в русскую военную форму.
С. — Спасибо за пояснение. Что было потом?
Л. — Мы вернулись к дому и ужину. Он прошел замечательно. Играл патефон, мы ели мясо и пили коньяк. Тем более что из штаба нас предупредили о задержке вылета до утра. Кое- кто из ребят, ранее бывавших на аэродроме, спрашивал у коменданта о возможности посетить лагерный бордель. Но он отказал, сославшись на необходимость провести там санобработку.
С. — На аэродроме был свой бордель?
Л. — Да, при лагере для военнопленных. Пилоты истребителей рассказывали, что там содержатся несколько десятков русских женщин из медперсонала. Есть очень симпатичные дамы. Лагерное руководство организовало из них что- то типа дома терпимости и предоставляло желающим офицерам. Все закончилось около двадцати одного часа. Всем требовался отдых перед вылетом.
С. — В ужине участвовали все пилоты? Были ли местные пилоты.
Л. — Нет. Командир эскадрильи и местные пилоты были очень заняты на аэродроме, поэтом мы их не видели и не общались. По возвращению к дому на стоянки были вызваны пилоты бомбардировщиков и транспортных самолетов. И вскоре их борта поднялись в небо. Так что на ужин нс осталось всего восемь человек.
С. — Вы видели взлет бомбардировщиков или других самолетов?
Л. — Видеть не видел, но слышать слышал. Все двигатели издают свой неповторимый звук, так что определить что взлетает, могу очень точно. Аэродром работал очень активно. Взлетали и садились бомбардировщики, истребители, Шторьхи и несколько трофейных машин. Над аэродромом постоянно висело несколько бортов. Как сказал комендант, шло натаскивание "качмареков".
С. — Простите, не понял кого?
Л. — "Качмареков" — новичок, "желторотик".
С. — Тогда понятно. Вы не знаете, сколько на аэродроме было самолетов?
Л. — Облетая аэродром перед посадкой, я видел готовившимися к взлету два Ме-110, один Ме-109, До-17, пару Ю-87 и Ю-88, три Ю-52, несколько Шторьхов. Кроме того на стоянках были русские самолеты пять СБ-2, два Пе-2, три МиГ-1, четыре "Чайки" и "Рата". Всего около тридцати самолетов. Это не считая тех, что сели перед нами и наших самолетов. Я могу ошибаться, часть техники была накрыта маскировочными сетями. Часть самолетов затем улетела.
С. — Они потом возвращались? Может быть, вы со своим музыкальным слухом, что- то слушали?
Л. — Не могу сказать точно. Ночью мне показалось, что я слышал сквозь сон посадку и взлет нескольких самолетов. Но тип и марку не подскажу. Из окна моей комнаты взлетной полосы не было видно. Да и требовалось, как следует выспаться перед полетом.
С. — Отчего вы проснулись и как получили ранение?
Л. — Мы проснулись утром от выстрелов и взрывов на аэродроме. Бой гремел со всех сторон. Были слышны очень характерные выстрелы из зенитных орудий и зенитных автоматов. По сообщению дежурного солдата на аэродром было совершено нападение с воздуха и переодетых в немецкую форму русских диверсантов. Нам было предложено спуститься в подвал и переждать бомбардировку и атаку врага. Оттуда мы связались с комендантом. Тот подтвердил информацию о нападении и просил нас некуда не выходить из дома. Что мы и сделали. Выстрелы и взрывы небольших бомб звучали достаточно близко. Затем они раздались в доме, а в дверной проем подвала влетели гранаты. Так как подвал был небольшим, то накрытие было полным. Все, кто там находился, погибли впервые же минуты. Мне повезло. Я сидел достаточно далеко от входа, поэтому меня только ранило, задев осколками. Что было дальше, я не знаю. Потерял сознание, очнулся уже здесь.
С. — В подвале вы находились вместе с "хиви"?
Л. — Нет. Дежурный их туда не пустил, оставил в комнате наверху вместе с собой охранять вход. Очень отважный был солдат. Не знаете, что с ними потом случилось.
С. — Они погибли. Их трупы были найдены в комнатах и на входе. Вы не помните, они были одеты? Чем вооружены?
Л. — Дежурный солдат был по форме, а "хиви" были в трусах и майках. Оружие было только у нашего солдата. Карабин Маузер. Гранат я у него не видел. Пилоты были с табельным оружием.
С. — Скажите, вас не удивило использование на аэродроме трофейной авиационной техники?
Л. — Абсолютно нет. Насколько я слышал от других у нас достаточно большие потери авиатехники. А русские самолеты, несмотря на то, что они уступают нашим вполне годны к эксплуатации. Обучать пилотов на них вполне можно. Да и воевать тоже. Особенно на новых типах.
С. — Скажите, а какие знаки были на виденных вами трофейных самолетах?
Л. — Все самолеты были окрашены в цвета люфтваффе и несли соответствующие символы. На хвостах, фюзеляже и крыльях были четко различимы кресты.
С. — Спасибо. Выздоравливайте.
_________________________________
Полдень 10 июля 1941 г. Москва площадь имени Ф. Э.Дзержинского д.1.
Закрыв толстую кожаную папку с материалами по отряду Седова и на минуту задумавшись Берия, набрал давно заученный номер и попросил Сталина о срочной встрече.
… Он рассчитал все правильно, не спеша с докладом о перелете нескольких групп немецких самолетов на аэродром под Кубинку. По линии ВВС доклад Сталину об этом конечно прошел. Но только Берия знал всю информацию полностью, и еще позавчера вечером имея предварительные сведения, доложил Сталину о проведенной его бойцами операции по захвату аэродрома в глубоком тылу врага. Сославшись на необходимость дождаться еще некоторых результатов операции, он выиграл несколько суток для подготовки. Теперь у него есть чем обрадовать Хозяина и заодно заткнуть рот некоторым недоброжелателям пытавшимся переложить вину за поражения на НКВД.
Как бы это фантастично не выглядело, но лейтенант не подвел. Действительно разгромлен Варшавский железнодорожный узел, уничтожен целый ряд объектов в глубине обороны врага, захвачены и доставлены в Москву пять высших чинов 2 и 3 танковых групп, нескольких десятков военнопленных рангом пониже. И это не считая десятков захваченных самолетов врага, эвакуированных из тыла членов семей военнослужащих, шифров и секретных документов противника. Отдавать армейцам такой успех Берия не собирался. Именно поэтому, как только он узнал о действиях отряда Седова, были приняты меры об оформлении его перевода в войска НКВД.
Больших проблем это не составило. Через Отдел кадров НКВД из ГУКа НКО было запрошено личное дело лейтенанта. Оно находилось там, в связи с эвакуацией материалов УК Западного Особого округа. Одновременно аналогичный запрос пошел на Западный фронт. В составе, которого сражался 333 полк.
В Наркомате Обороны лейтенант Седов числился пропавшим без вести с 22 июня 1941 г… Получив сообщение о том, что лейтенант с этого времени сражается в составе войск НКВД ГУК пошел на встречу соседям и быстро оформил приказ о переводе из одного ведомство в другое. Ну, а внести изменения в приказ по личному составу НКВД дело минутное. Кадровики и секретариат постарались. Недаром свой хлеб едят. Теперь никто не посмеет присосаться к успехам батальона.
С назначение лейтенанта на должность командира батальона тоже вопросов не было. Тем более что практически все необходимые документы Седовым были представлены. Главное что не потребовалось ничего выдумывать и высасывать из пальца.
Бывший командир батальона капитан Костицын, выведший с боями часть своих бойцов, от Кобрина в Минск, назначен командиром вновь сформированного 251 полка конвойных войск. На формирование полка пошли и его уцелевшие в боях бойцы и командиры. Так что должность комбата была свободной и на нее никто не претендовал. Тем более что приказ о расформировании батальона был издан еще 23 июня. Седов, выполняя требования Устава, сохранил Боевое Знамя батальона, его гербовую печать сохранил их. С боями вышел из крепости, и ведет остатки батальона к линии фронта. Так что честь и хвала ему за это. И в качестве поощрения должность комбата ему вполне по плечу. Как и лишний кубик в петличку за успешные действия в тылу врага.
Насколько удалось узнать парень он вполне адекватный и к своему переводу в войска НКВД и утверждении в должности комбата отнесется вполне благосклонно. И глупых вопросов задавать не будет.
Приказ о расформировании батальона был отменен и со вчерашнего дня он был оставлен в составе Действующей армии.
Ну а кроме должности молодой комбат будет награжден соответственно сделанному. Предвоенные представления на награждение орденом, за уничтожение польского бандподполья в Полесье, уже утверждены. Орден Красной Звезды достойная награда для любого командира, тем более для такого молодца. Надеюсь, что Сталин подпишет и заготовленные ГУКом представления на награждение Седова Орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза за захват вражеского аэродрома, вторым Орденом Ленина за уничтожение Варшавского железнодорожного узла и мостов через Мухавец, Орденом Боевого Красного Знамени за захват и уничтожение радиоцентра абвера. Заготовлено было представление на награждение второй Звездой Героя за захват Гудериана, командования 2 и 3 Танковых Групп и награждением Орденом Боевого Красного Знамени за бои в Брестской крепости. Но с ними Берия решил не спешить и так слишком большой звездный дождь для лейтенанта. Многие и малой доли этого не получают.
Представления о награждении подчиненных присланные Седовым были так же утверждены. Паршину и пилотам, совершившим огненные тараны — Героев Советского Союза, остальным летчикам и штурманам, участвовавшим в налете на Варшавский железнодорожный узел и перегон захваченных самолетов Ордена Красной Звезды. Ордена Боевого Красного Знамени — штурмовикам, егерям и снайперам. Некоторым не по одному. Части из них еще и медали "За отвагу" предназначены. Медали "За боевые заслуги" всем остальным, в том числе и погибшим. Награды вручим после выхода батальона к своим, а пока пусть еще по тылам врага поработают.
Планы Седова озвученные Акимовым впечатляют. Если воплотятся в жизнь, будет, чем тогда утереть нос некоторым доморощенным Наполеонам.
Авиагруппу частично придется расформировать. Часть самолетов советских моделей придется отдать в ВВС и НИИ ВВС. Но транспортные самолеты и бомбардировщики останутся в ведении НКВД для обеспечения операций в тылу врага. А то надо вот было помочь отряду Седова, а нечем. ВВС оперативно отреагировать не смогло. Будь у нас такой авиаотряд, можно было бы все решить самостоятельно. И помощь послать и согласовать бомбовый удар по целям на территории врага. А летчики для отряда тоже есть. Те, кто самолеты перегонял. Тем более что они Седовым уже включены в состав батальона. Надо просить Сталина об этом. Пока Седов бродит по тылам пусть Паршин продолжает здесь командовать авиагруппой и готовить базу для батальона. Седов похоже на одном аэродроме не остановится и постарается захватить еще. А раз так- то будут и новые летающие трофеи. И их где то надо размещать. Вот для этого и нужен свой аэродром и база.
Статус батальона придется заменить. У конвойной части не может быть своей авиагруппы. Да и бойцы батальона обучены совсем другим действиям. Захвату и штурму. В Бресте их чаще всего использовали именно по этому предназначению. Так что быть батальону отдельным штурмовым или оперативным. И использовать его именно для таких нужд. Закрепим его за Особой группой Судоплатова, зачислив батальон на правах отдельного в войска Оперативной группы при НКВД СССР. Думаю, комбриг Богданов будет только рад получению такого подразделения. 1–я бригада войск уже сформирована. 6 июля командир бригады полковник Орлов доложил о готовности четырех батальонов бригады. Формирование 2–ой бригады еще продолжается вот, и оставим там место для батальона Седова. Подполковника Рохлина предупредим. Пусть пока формирует три батальона.
В батальон надо послать своего человека для контроля и координации действий. Акимов для этого наилучший кандидат. С Седовым друзья. Знают о друг — друге не со слов. Сработаются. Кстати Седов на Акимова представления тоже прислал на Орден Красной Звезды за уничтожение автомобильного моста через Мухавец в районе Пружан и Орден Боевого Красного Знамени за разгром зондеркоманды. Что ж Акимов заслужил награды как и еще один кубик в петлицу за доставку секретного оборудования и шифров из тыла врага.
Осыпанный наградами этот батальон будет мне всем обязан. А такие люди лишними не бывают. Когда — нибудь да пригодятся. Без пригляда мы их не оставим. За заслуги наградим и званиями не обидим. Но и спрашивать буду строго. Надо будет дополнительно в батальон своих людей направить для оперативной и агентурной работы. Они и на месте лишними не будут и за друзьями — приятелями присмотрят. Война, похоже, будет долгой и одним батальоном, мы не обойдемся. После выхода батальона используем его как базу для подготовки подобных подразделений для нашего ведомства. Да и после войны такие части лишними не будут. А то мало ли что армейцы или кто еще о себе думать будет. Вдруг кто возомнит себя новым Наполеоном.
И сигнал Седову о прибытии подарков через линию фронта надо, наконец, выдать…
____________________________
Из разговора штабных офицеров вермахта, состоявшегося вечером 10 июля 1941 года в городе Пружаны Брестской области.
— Итак, мой старый друг мы снова собрались по печальному поводу. Боюсь, что нас за нашу работу пошлют снова в пехотную цепь.
— Не успеют. Похоже, нас тут накроют раньше.
— Тебе бы все шутить. Кофе? Коньяк?
— Коньяк. У тебя он всегда прекрасен. Умеешь ты устраивать себе жизнь. Не то, что я все мотаюсь по лесам и дорогам, рискуя попортить свою драгоценную шкуру.
— Не прибедняйся. По сравнению со мной ты очень богат. У тебя двое сыновей, а у меня только дочь. Давай не будем мериться и вернемся к нашим баранам. Что мы имеем в итоге?
— Имеем геморрой на свою шкуру и шкуру всей группы армий "Центр".
— Ты не преувеличиваешь?
— Нет. Боюсь, что даже преуменьшаю имеющуюся проблему. Я тут начертил небольшую схему, собрав в одну кучу события, с начала войны до сегодняшнего дня в полосе действия нашего корпуса и армии. И она мне не нравится. На посмотри и заодно воспользуйся картой, что у тебя спрятана в сейфе….
…. — Ты думаешь все это связано одной нитью? Не слишком ли ты рано стал пессимистом?
— Да. Пессимист — это хорошо информированный оптимист. То, что русские готовились к войне мы и так с тобой знали. Только слепые не понимали, что Сталин не будет сидеть, сложа руки и ждать нашего удара. Именно поэтому в РККА стали поступать новые образцы техники, которые мы не знали. Именно на направлении нашего удара были развернуты новые русские дивизии и механизированные корпуса, сдержавшие наши ударные группировки. А теперь медленно отступают вглубь страны, перемалывая наши танковые группы. Слишком быстро русские прошли в себя. Надо признать, что после третьего июля наше наступление на Смоленском и Минском направлении практически остановилось.
— Как ему не остановиться, если русские бросили сюда своего Народного Комиссара Обороны Тимошенко и бывшего Начальника Генерального Штаба Жукова. Предоставив каждому из них свой фронт, выделив их из состава бывшего Западного фронта. И непрерывно пополняя их резервами и техникой. Готу и Гудериану приходилось ой как тяжело в обстановке собственных потерь техники и практически без снабжения парировать удары русских.
— Кто теперь будет вместо них?
— Пока не знаю. В штабе поговаривали, что вместо Гудериана планируется Модель. А вот кто заменит Гота на должности командующего 3 Танковой группы неизвестно. После гибели командующего 2 армии генерал — полковника Вейсха, Клюге пока останется на своей должности — Командующего 4 Полевой армии. Ну, да это не наше с тобой дело. Давай ближе к событиям последних дней.
— Хорошо. После обстрела штаба 4–й Полевой армии 7 июля, взрыва мостов через Муховец, уничтожения железнодорожных станций Оранчицы и Лясы, нападения на шталаг Љ 130 двое суток никаких происшествий зафиксировано не было. Нашими командами вылавливались бежавшие военнопленные, но действий русских диверсантов отмечено не было. Поиски на земле и с воздуха ничего не дали. 8–го и 9–го июля были зафиксированы эпизодические нападения старых русских самолетов на колонны двигавшихся к фронту войск и техники. В нашем тылу были потеряны несколько бомбардировщиков и транспортных самолетов. Люфтваффе приняло меры к поиску замаскировано аэродрома противника. Но они ничего не дали. Удалось локализовать район действия истребителей противника, но сами самолеты найти не удалось. С обеда вчерашнего дня русские в том районе не появлялись. На все известные площадки русской авиации были направлены поисковые группы. Вернувшиеся безрезультатно. Схваченные несколько десятков русских не в счет. Летчиков среди них нет. Обычные русские пехотинцы.
— Кто бы сомневался.
— Вчера сюда во второй половине дня для встречи и совещания с руководством были вызваны командующие 2–й и 3–й Танковых групп со своими начальниками штабов и командующими корпусов. Истребительное сопровождение осуществлялось с аэродрома Бобруйск. Кто летит в самолетах, не сообщалось. После приземления на местном аэродроме самолеты и пилоты находились там. Командующие и сопровождавшие их лица на автомашинах с охраной были доставлены в усадьбу. Совещание в штабе армии началось в 17 часов. После ужина в 19 часов оно продолжилось до 22 часов. Ты не знаешь, почему они так долго заседали?
— Шла разработка плана проведения наступления на Смоленском направлении. И решались некоторые кадровые перестановки.
— Понятно. Охрана расположения штаба, пути следования командующих были усилены. Местность охранными батальонами прочесана. Все подозрительные лица задержаны и переданы в гестапо. Воздушное прикрытие осуществляли истребители местного аэродрома. Они постоянно барражировали в воздухе в районе между Пружанами, железной дорогой и с. Чахец.
Поздним вечером около 21 часа в штаб армии поступило сообщение из штаба группы армий "Центр" об уничтожении противником ударом с воздуха Варшавского железнодорожного моста и Варшавского железнодорожного узла. Расследование по этому факту ведется штабом Люфтваффе и Имперской службой безопасности.
В течение ночи еще несколько объектов от Тересполя до Барановичей подверглось атаке русской авиации. Это мосты, склады, железнодорожные станции. Схема везде примерно одинаковая. Две — три волны штурмовиков или бомбардировщиков. Десятки бомбы большого калибра и в три раза больше мелкого. Все подвергшиеся атаке объекты просто засеяны мелкими бомбами.
— А что же наши ночные истребители?
— Их на все необходимые места не хватает. Как мне сказали в штабе Люфтваффе, у них на этом направлении очень мало пилотов, способных работать по ночам. Во всех случаях пленных взять не удалось. Хотя самолеты сбивались. При прочесывании территории в районе Тересполя и недалеко от Варшавского моста были обнаружены следы взлета и посадки нескольких самолетов. Возможно, сбитых летчиков эвакуировали. На сохранившихся обломках есть следы крови. Сами самолеты в большинстве своем сгорели, и опознать их практически не возможно. Привлеченные эксперты предполагают, что это были русские самолеты старых типов. Поиски пилотов пока результатов не дал. Варшавский железнодорожный узел надолго выведен из строя. На путях уничтожено более десятка составов. Полностью уничтожена инфраструктура станции. Потери в личном составе уточняются, но вполне уверенно можно говорить о том, что вермахт недосчитается нескольких пехотных полков. Там стояло несколько эшелонов с пополнением и ранеными. Моторизованные и танковые части не получат значительного количества танков, автомашин, грузов и боеприпасов. Нам очень повезет, если русские не перейдут в ближайшее время в наступление. Снарядного голода в частях еще нет, но ситуация в любой момент может выйти из под контроля. Многие и так уже перешли на трофейное оружие и боеприпасы.
— Страшную ты картину нарисовал. Русские в последнее время заметно активизировались, и Варшавская диверсия очень удачно работает на них. Можно утверждать, что с возвращением Шапошникова на должность Начальника Генерального штаба Красной Армии работа русского Генштаба стала эффективнее. И нанесение удара русскими Западным или Белорусским фронтов вполне возможно. Тем более, когда временно обезглавлены обе танковые группы и войскам не хватает снабжения. Группе армий "Центр" видимо временно придется перейти к обороне на достигнутой нами линии Минск — Могилев.
— Гибель Гота и пропажа Гудериана нам еще аукнется…
— Как кстати они погибли, смогли установить?
— Более или менее. Все подробности установить не удалось. Слишком много непонятного на что нет ответа. Непонятно почему сопровождавшая командующих от штаба армии к аэродрому охрана, напала на охрану аэродрома. И были ли это те люди, что выехали с командующими из усадьбы? Хотя трупы солдат охранного батальона мы нашли на аэродроме. Но не привезли ли их потом?
Показания выживших в бою на аэродроме авиамехаников, техников и солдат охранного батальона полной картины происшедшего не дают. Можно утверждать только одно охрана аэродрома и зенитчики были застигнуты врасплох ударом с земли и с воздуха. В течение вчерашнего дня и части ночи на аэродроме шла интенсивная работа. Велся ремонт поврежденной техники. Поэтому личный состав быстро уснул. Подъем планировался попозже. Этим и воспользовался враг. Те, кто был на постах и в дежурных расчетах, пытался оказать сопротивление. Но были быстро уничтожены. Остальным не дали шансов выжить. Их согнали в одно место, расстреляли, а затем сожгли. Около двухсот человек. Многие трупы настолько сильно обгорели, что опознать кого- либо невозможно. У экспертов сложилось мнение, что их специально сжигали, используя для этого имеющееся на складах топливо. Я полагаю, что это была месть нападавших.
— У русских были для этого основания?
— Да. Комендант аэродрома и начальник лагеря для военнопленных русских летчиков имели своеобразный взгляд на русских. Один заставлял русских расстреливать своих соплеменников, после чего давал возможность помогать в работах на аэродроме. Второй содержал бордель из пленных русских женщин. Нападавшие освободили из лагеря около трехсот военнопленных, вот они могли и припомнить охране свои мучения.
— Возможно, ты и прав.
— Вчера вечером, по завершении совещания командующим и сопровождавшим их лицам сотрудниками СД из‑за угрозы нападения русской авиации было предложено возвращаться к себе в светлое время суток. Предложение было принято благосклонно. Вылет был назначен на 5 утра. О чем было сообщено на аэродром и пилотам штабных самолетов. Генерал Модель должен был задержаться в штабе армии. Поэтому на аэродром не поехал.
В половине пятого колонна автомашин вышла к аэродрому. И вскоре благополучно туда добралась. Дальше можно строить только одни предположения. Если говорить только о фактах. То сожженные автомашины охраны стояли у въездных ворот. Оба танка и их экипажи были подорваны. Трупы солдат лежали в общей куче. Труп Гота был найден недалеко от взлетной полосы. Трупы остальных генералов и сопровождающих до сих пор не найдены. Документов находившихся при командующих не обнаружено. Инфраструктура аэродрома уничтожена полностью. Взорваны склады боеприпасов и ГСМ. Все самолеты, что нападавшие не смогли захватить с собой, уничтожены огнем. Судя по всему, атака была спланирована заранее с целью захвата самолетов для вывоза пленных и трофеев за линию фронта.
— Что с охранным батальоном?
— Его ждали. Классическая засада с установленными вдоль дороги минами и последующей атакой танками. О нападении диверсантов сообщил комендант аэродрома. Ему на помощь было выслано две охранные роты с броневиками. Не доезжая до аэродрома около километра, и была организована засада. Все кончилось очень быстро. В живых осталось всего несколько тяжелораненых. Практически ничего не успевших разглядеть.
— И кто, ты думаешь, это сделал? "Мясники"?
— Да. Это их почерк. Действуют предельно нагло и жестко. Наносят максимум вреда и не оставляют живых свидетелей. Если они эвакуировались на захваченных самолетах к себе то, на какое- то время мы можем вздохнуть свободно. Если нет, то в ближайшее время надо ждать чего- то подобного сегодняшнему. Но я больше всего склоняюсь, что они остались на нашей территории, и принесут нам новые неприятности.
— И что нам теперь делать?
— Требовать войска для прочесывания, организовывать поиски вокруг. Русские не могли далеко уйти. Скорость движения у них небольшая, они сейчас слишком перегружены трофеями. Дней через семь — восемь, если конечно их не растрясет русское командование надо ждать новой акции "мясников".
— И где она будет, по — твоему?
— Если судить по карте, моей предварительной схеме и расчету времени, то вот тут или вот в этом квадрате.
— Значит Барановичи или Слоним?
— Да. Тут много значимых объектов. Для них это очень лакомый кусочек. "Лейтенант" умеет именно такие выбирать. Думается, что "мясниками" командует именно он. Я не знаю, какие сведения он успел выбить из наших пленных, но, можно не сомневаться об этих объектах ему обязательно сообщат. Крови он не боится и можно быть уверенным, что он точно поведет свой отряд туда. Взрыв мостов через Шару и Зельву будет слишком серьезным для нас уроном. Так что его надо ждать именно тут. Можно сколько хочешь заниматься прочесыванием, но мне думается, мы кроме лишней сотни русских дезертиров никого не найдем. "Мясники" слишком хорошо умеют прятаться. Их базу под Брестом мы так и не нашли. Надо готовиться к их акции именно в этих точках. Другие точки менее важны, там можно обойтись лишь усилением охраны и выставлением дополнительных постов.
— Возможно, ты и прав. Но думается прочесывание снимать с повестки дня снимать нельзя. Оно нам даст возможность поднять "мясников" с места. А вот на дорогах мы их будем ждать. Хорошо, что 12 и 47 корпуса здесь восстанавливаются после боев с русскими у Волковыска, Слонима и Барановичей вот пусть и займутся очисткой своих тылов, выделив пару дивизий для прочесывания. И вот что еще. Отряд лейтенанта не может быть большим. Сто максимум двести человек без значительного тяжелого вооружения. Иначе он не сможет быстро передвигаться по лесам. В Белостоке сформирован "1–ый украинский батальон". В него завербовано около 480 добровольцев — как украинцев по национальности, так и тех, кто за них себя выдавал. Вот пусть и займутся делом, ищут "Мясников". Если русские их уничтожат не беда, наберем еще. Главное "мясники" себя проявят, тогда уже в их уничтожение вмешаемся мы. Кроме того надо дать команду ориентировать нашу агентуру на поиск контактов "мясников" среди местного населения. Они не могут действовать без такой связи. Кто — то должен их снабжать информацией о наших передвижениях и действиях. Знать бы какие инструкции получил "лейтенант". Ты все‑таки уверен, что это именно он?
— Да. Или кто- то похожий на него. Если Сталин их наделал под копирку. Машинист мотодрезины опознал его. Правда, сильно сомневался из‑за военной формы.
— Надеюсь, его не сильно покалечили молодцы из гестапо?
— Нет, у них хватило ума этого не делать. Его показания единственное, что у них есть по мосту, "лейтенанту" и его солдатам. Тем более что он ничего не скрывал и добровольно пошел на сотрудничество с нами. У нас теперь есть портреты части "мясников" созданные художниками по его рассказам. Вот мы их и разошлем в качестве ориентировки для постов полевой полиции и дорожного регулирования. Возможно, нам удастся, кого- то опознать или отловить….