Вскоре в бинокль, рассматривая Слуцк, сравнивал его с той схемой, что была у меня. Что можно о нем сказать? Небольшой городок, тысяч так на двадцать. С гарнизоном. Только с нашей наглой рожей его и брать. Тем более что тревоги или приготовлений к обороне заметно не было. Обычная гарнизонная жизнь в глубоком тылу. КПП со шлагбаумом, телефоном и парой часовых на въезде в город, пара патрулей, прогуливающихся по улицам. Даже орудий, направленных на дорогу в сторону Гулевич, нет. Только дежурный пулеметный расчет за обвалованными мешками с песком позицией.
В город мы вошли, как и положено колонне вермахта. Аккуратно, дисциплинированно, без большого шума. Правда, часть колонны по своим маршрутам отправилась, но не ставить же об этом в известность немцев. Зря, что ли, мои парни время тратили, перерисовывая схему с указанием объектов, что и где они должны захватить. Первыми были взяты посты на въезде в город и патрули по центральным улицам. Большой сложности в этом не было. Что странного могло быть в том, что колонна из нескольких крытых автомашин проехала по улице и остановилась у патруля спросить дорогу? Или сотрудник жандармерии, сопровождавший крытый грузовик, останавливал небольшие группы или одиночных солдат и офицеров и предлагал сесть в грузовик. Ничего! Как и в том, что двигатели автомашин заглушили тихие хлопки или вскрики в кузовах. Мало ли что в кузове случилось. Упал, например, на что-то. А то, что патрулю или солдату вдруг поплохело и выпрыгнувшие из автомашин «боевые товарищи» им помогли залезть в машины, заодно подобрав с тротуара выпавшее из рук оружие, так разве это кого удивит? Как не удивила и остановка колонн из нескольких танков, броневиков или автомашин напротив ворот военных городков, складов, казарм, где размещались подразделения оккупантов, ключевых объектов города. Мало ли что могло произойти с техникой?! Тем более что большинство танков были трофейные и в стандартной окраске РККА. Известно же, что русская техника ненадежная. А окраска? Так ведь краска симпатичная – зеленая. Не успели перекрасить в серый цвет! А то, что часть танкистов в русских шлемофонах и русских же комбинезонах синего цвета, так в других в этих «консервных банках» и не проедешь. Шумно, грязно и тесно! И что такого? Может, нам нравится! Не пропадать же добру. Зато форма сохраняется. Тем более у нас фельдфебель зверь! Требует сохранения народного имущества. А то, что большинство солдат и унтер-офицеров молчуны и даже словом не перекинутся с «камрадами», с кем не бывает? Может, настроение плохое, не выспался или зубы болят! Ну вспылят чуть-чуть. Ну ударят по тянущейся к трубке телефона руке или просто выстрелят из нетабельного оружия с толстыми стволами. Ну не любят они нарушать тишину и беспокоить других! Зато люди хорошие и никому не надоедают с вопросами! А то, что в каждой колонне была радиостанция, то это все технический прогресс. Может, кого из невольных свидетелей и удивили и заинтересовали все эти вопросы, так главное, что шума никто не поднял.
На полную тишину при проведении операции я даже и не рассчитывал. Нам главное было как можно ближе подойти к центру города и назначенным объектам. Стоит признать, что местное командование было радо нашему прибытию. Во всяком случае, комендант и еще несколько офицеров, вышедшие нас встречать на центральной площади, точно. А как мы были рады, что они все тут собрались! Пришлось им показать, что такое путч в отдельно взятом городе. По ракете и радиосигналу штурмовые группы захватили вокзал, станцию, мосты, комендатуру, полицейское управление, военные городки, штаб дислоцировавшегося тут охранного полка, казармы и парк артиллерийского полка. Тех солдат, что оставались в городе, едва хватало на несение комендантской службы и охрану лагерей военнопленных. Тем не менее пришлось с ними повозиться и пострелять излишне ретивых «иностранных граждан», в том числе и тех, кто мешал мне пройти в кабинет коменданта города. По мере того как петля вокруг города затягивалась, мне сюда поступали доклады о ходе операции. Требовалось мое присутствие и из-за звонков с атакованных объектов. Должен же был кто-то их успокаивать и обещать помощь. Я не обманывал, помощь шла, но не им, а тем, кто их штурмовал. Наибольшее сопротивление оказали в штабах, гестапо, казармах. Пришлось даже артиллерию применять, чтобы всех «тараканов» выкурить. Без потерь с нашей стороны, конечно, не обошлось, но у противника они были в разы больше. Вскоре город был наш. Может, мы кого пропустили, но это уже было не критично. Выловим. Меня ждали иные дела.
Никогда не думал, что в одном месте можно собрать так много пленных. Разместили их на территории военных городков. На каждый лагерь приходилось по одной охранной роте. Еще две роты находилось в резерве. Вообще глупо драться против танков и штурмовой пехоты, поддерживаемых зенитными пулеметами, на неподготовленных позициях. Среди немцев таких глупцов оказалось достаточно. Особенно тех, что стояли на вышках. За что и поплатились. Как и те, что пытались обороняться в караулках, казармах и административных зданиях, но против танков с винтовкой и ручным пулеметом особо не навоюешь. Так что бой в городских условиях длительным не был. Так же быстро были захвачены склады ГСМ и военного имущества в селе Новодворцы и Лесище. Трофеев нам досталось много. Несколько складов боеприпасов и вооружения. Почти три десятка наших «Т-26» и «БТ», частью годных к эксплуатации. Орудий тоже чуток досталось – под сотню стволов. В основном сорокапятки, но были и покрупней калибром. Например, тридцать шесть 105-мм немецких гаубиц или шесть 122-мм наших гаубиц образца 1910/30 года. Особо порадовало наличие четырех 37-мм зенитных орудий 61-К. Пополнили наши ряды и полторы тысячи лошадей. На железнодорожной станции было захвачено семь паровозов и шестьдесят три вагона, в том числе двенадцать вагонов с боеприпасами.
Свой штаб я первоначально разместил в здании комендатуры, а затем перебрался в 13-й военный городок в помещение бывшего штаба 210-й стрелковой дивизии. Сам городок в ходе боев пострадал достаточно сильно, но здание штаба сохранилось. Работал узел проводной связи не только с городом, но и с захваченными нами селами и объектами укрепрайона. Сюда стекалась информация с захваченных объектов, разведгрупп и штурмовых подразделений. Они продвинулись в сторону Старых Дорог и Уречья. Следом за разведчиками, практически не встречая сопротивления, двигались танкисты и мотопехота.
Григорьев оказался очень отважным мужиком. Со своими бойцами он нанес артиллерийский удар по железнодорожному узлу и аэродрому Барановичей. Отступая к Ляховичам, подорвав все мосты, прикрывшись от преследователей рекой Шара и болотами, закрепился на подступах к городу и удачно отражал атаки немцев.
Сафонов тоже ухитрился отметиться, нанеся артиллерийский удар по Лунинцу. Затем, взорвав мосты на железнодорожной и автомобильной дорогах Лунинец – Ганцевичи, отошел к станции Люща и закрепился на достигнутых рубежах. Вдобавок несколькими танками и десантным взводом из роты Маслова ударил на Логишин. В сам город не вошел, ограничился обстрелом постов на въезде в город, захватом и подрывом мостов на дороге Логишин – Ганцевичи. Николай успешно отражал попытки противника вернуть утраченное и строго следил, чтобы его не обошли, а то болота подсохли и уровень воды в них упал.
То же самое было и у Пономарева. Закрепившись в Клецке, он, пополнившись бывшими пленными и добровольцами из местных жителей, нанес удар в сторону Несвежа. Дальше местечка Лань пройти не смог. Немцы не зевали, контратаковали и сбили разведку Виктора. Тому пришлось отступать к мосту через реку Лань и, подорвав его, закрепиться на южном берегу реки. Все попытки немцев наладить переправу активно пресекались.
Бросать захваченные позиции все трое категорически не хотели. Их отряды пополнялись за счет местных жителей, «зятьков» и окруженцев. И это несмотря на налеты люфтваффее и обстрел артиллерией.
На фоне этих успехов мне в который раз пришлось менять свои планы. Особенно после того, как я увидел толпу пленных за колючей проволокой.
Я-то думал, что возьмем город, выпустим пленных, они частью разойдутся по лесам, частью пополнят мой и партизанские отряды. И мы спокойно пойдем по своим делам. Все это оказалось несбыточной мечтой. Народ, сидящий за колючей проволокой, был истощен, и его было слишком много. Бросать их в таком положении было нельзя.
По документам комендатуры, в городе содержалось: в отделении 337-го шталага – 10 тысяч, в 341-м – до 20 тысяч, в отделении 314-го дулага – две тысячи. В 220-м дулаге – 12 тысяч человек. Итого порядка 44 тысячи человек военнопленных! А мне втирали всего о 12 тысячах!!!
После уничтожения охраны лагерей никого из пленных мои бойцы на улицу не выпускали.
Кто бы что ни говорил, но армия держится на командном составе. Теми силами, что были у меня в распоряжении, удержать город и окрестности, поддерживать порядок было практически нереально. Кроме того, значительную часть личного состава пришлось направить в другие города и поселки Слутчины. Именно поэтому я первым делом направился в офицерское отделение 314-го дулага. Тут для дальнейшей пересылки в офлаг содержалось порядка трехсот человек нашего командного состава. Разного возраста, званий, специальностей и физического состояния. Возбужденная боем толпа за колючей проволокой бурлила и напирала на ограждение. Да так, что бойцам пришлось несколько раз пальнуть в воздух. Мое и бойцов «гвардии» появление в форме НКВД немного снизило накал страстей.
Как всегда, времени было мало. Дав команду на построение, сразу же пришлось брать быка за рога. Схема была отработана. Объявив о захвате города и освобождении командиров из плена, предупредил, что все они для прохождения проверки зачисляются в состав штрафного батальона. По итогам проверки будет решена их дальнейшая судьба. Все раненые и больные были направлены в лазарет, куда Филатова передала все медикаменты из немецкого госпиталя. Следом были выведены сотрудники и бойцы войск НКВД, разведчики. Затем танкисты, железнодорожники, водилы и артиллеристы. Они были направлены на литейно-механический завод, МТС и железнодорожную станцию готовить к боям трофейную технику и формировать артпоезда. Все остальные командиры были сведены в стрелковую роту. Часть старших командиров была отобрана для работы в штабе. Очень помогло то, что лагерную картотеку удалось захватить целой. Кроме того, в бою за лагерь уцелели и писари из числа военнопленных. Так что с фильтром проблем не возникло. Всего полсотни человек ее не прошло. Остальные были вооружены и направлены на патрулирование улиц и в Новодворцы. Туда же ушла моя батарея тяжелых орудий и оставшаяся танковая рота. По мере фильтрации рядового состава командиры использовались для формирования подразделений из пленных красноармейцев.
Следующим объектом, куда я прибыл, стали два лагеря для рядового состава, расположенные в военном городке № 1 на улице Карла Либкнехта. Ситуация там была куда хуже. Народ был злой, больной, измученный и голодный. Вся территория была ограждена колючей проволокой в несколько рядов. Пара бараков и полуразрушенное здание казармы стали убежищем для двух десятков тысяч военнопленных. Фильтр работал вовсю. Пограничники отделяли зерна от плевел. Всех проверенных они формировали в колонны по несколько десятков человек и направляли в военные городки приводить себя в порядок. Среди пленных нашлось около сорока курсантов 3-го и 4-го батальонов Бобруйского военно-тракторного училища, попавших в плен при обороне города. Не воспользоваться этим с учетом моих дальнейших планов было бы глупо. Их я включил в свой отряд.
Филатова с медсестрами и привлеченными медиками из местной больницы проводила медицинский осмотр освобожденных. Очень многие требовали срочной госпитализации. Немцы пленных практически не кормили, медицинской помощи не оказывали. Физическое истощение, загноившиеся раны, вши – вот лишь небольшой перечень заболеваний бывших пленных. Ежедневно только в этом лагере умирало около двухсот человек. На западной окраине лагеря в длинном и глубоком рву трупы погибших лежали рядами. И как тут народ бросать на выживание в лесу? Хорошо, если половина сможет выжить! Так что пришлось все свои планы отправлять коту под хвост. Требовалось выиграть время и дать возможность народу прийти в себя. Немцы нам его дать были не готовы. Единственный путь был в наших активных наступательных действиях. Надо было заставить врага распылять свои силы. Сделать это могли только мои бойцы. Других сил, способных на это, в тот момент времени не наблюдалось. Из общего количества бывших пленных только шестую часть можно было поставить под ружье, и то с большими оговорками. Остальных требовалось откармливать, лечить, одеть и, главное, отмывать. Для этого были задействованы все имевшиеся в городе бани и запасы мыла. Часть военной формы нашли на захваченных складах. Не обошли вниманием и погибших немцев, где бы я мог еще найти военной одежды на сорок с лишним тысяч человек. Про еду я даже и не говорю…
Формированием новых подразделений занимались мои сержанты и бывшие пленные командиры. Под комендатуру города и штаб сводной группы было занято двухэтажное здание коммерческого училища. Вновь формируемые подразделения размещались в казармах военных городков.
После обеда над городом появился самолет-разведчик, а около трех часов дня немцы нанесли свой первый авиаудар по городу. Если разведчик мы сбить не могли, то на «штуках» отыгрались. Два десятка зенитных установок, орудий и пулеметов не дали немцам точно отбомбиться. Два самолета, дымя, ушли в сторону Барановичей. До конца дня люфтваффе еще дважды пыталось приветствовать нас бомбами. Бомбы попали в здание кинотеатра, колхозного театра, дома пионеров и стадион. Тридцать один человек был убит, и около полусотни ранено.
Попробовали они ворваться в город и по земле, выдвинув из Уречья до батальона пехоты со средствами усиления. Но фокус не удался. Не зря я, предвидя такой ход, переместил в Новодворцы свои резервы. Бой произошел на моих условиях между селами Ломки и Загрядье. На открытой местности длинная автоколонна врага была обстреляна тяжелой артиллерией, а затем атакована танками и пехотой. Поле боя осталось за нами. Остатки батальона противника под огнем отошли к Мерешино. Хоть внезапность была на нашей стороне, но бой обошелся нам дорого. Три танка мы потеряли в бою с разведкой и головным дозором. Еще два при разгроме колонны. Но так как поле боя осталось за нами, подбитые танки можно было эвакуировать и восстановить. Всего же в том бою потеряли полсотни человек погибшими, более семидесяти ранеными и полтора десятка пропавшими без вести. Немцы потеряли больше. Только на поле боя мы насчитали три сотни трупов, еще около сорока человек захватили в плен. В качестве трофеев нам досталось девять грузовиков, несколько десятков лошадей, три «колотушки», одна 75-мм пушка, три станковых и двенадцать ручных пулемета, три противотанковых ружья.
Практически одновременно с боем с фрицами из Уречья начался бой экипажа сформированного в Слуцке артпоезда с немцами севернее города. Немецкое командование, координируя удар по Слуцку, направило из поселка Копыль несколько пехотных рот и местных полицаев. Мы вовремя успели сформировать из захваченных на станции вагонов и паровоза импровизированный артпоезд и десантную партию из роты бывших пленных командиров. Врага встретили на переезде между Докторовичами и Ленино. Четыре танковых и два зенитных орудия, два десятка пулеметов остановили и заставили отступить «гансов» в Докторовичи. Преследовать немцев я запретил.
Один из вновь назначенных штабных работников, бывший пленный с двумя шпалами в петлице, мне это поставил в вину. Настроение было так себе. Особенно с учетом того, что меня мучила куча насущных вопросов:
1. Как накормить почти сорок четыре тысячи бывших пленных и двадцать тысяч местных жителей при отсутствии запасов продовольствия в городе?
2. Где найти лекарства и перевязочные материалы для раненых и больных? Как отправить их за линию фронта?
3. Во что одеть и обуть кучу освобожденных?
4. Чем их вооружить и как защитить?
5. Куда деть кучу пленных?
Пришлось отвлекаться от раздумий и отвечать: по сообщению пленных, в Уречье дислоцирован немецкий полк кадрового состава охранной дивизии. Это примерно три тысячи пятьдесят человек, два десятка орудий, в том числе двенадцать противотанковых, около сорока минометов, до полутора сотен пулеметов, два десятка противотанковых ружей. Возможно, у них на вооружении имеются наши трофейные танки и бронемашины. В Копылье засело не менее батальона немцев и некое количество предателей. Общая численность гарнизона порядка семисот человек, и они находятся на заранее подготовленных позициях. Вы хотите заставить наступать на них сводные, только что сформированные, не подготовленные к боям подразделения?
– Но мы же только что разгромили батальон из Уречья и несколько рот из Копылья и заставили отступать в предместье города, – с тем же вызовом и раздражением в голосе продолжил майор.
– Да, мы нанесли немцам поражение и могли бы дальше продолжить наступление. Вот только какой ценой? Только один бой на наших условиях, при полной внезапности и при поддержке тяжелой артиллерии стоил нам почти полутора сотен человек и нескольких единиц техники. Что будет в Уречье, если мы бросим туда сейчас бойцов, я не знаю. Знаю только одно – поселок мы возьмем, но потери будут большие. Кидаться людьми я не буду. Мы подождем еще сутки. Будем откусывать небольшие кусочки от пирога. Люди приведут себя в порядок, сойдутся поближе, вот тогда и попытаемся съесть весь пирог. Кроме того, у нас есть еще чем заняться. Не забыли, что тут поблизости есть несколько очень важных объектов и населенных пунктов – Слуцкий укрепрайон и поселки Тимковичи, Копылье, Замостье? Без захвата этих объектов говорить о наступлении на Уречье рано…
Наш разговор был прерван докладом Козлова. Дорога на районный поселок Старые Дороги оказалась трудной, несмотря на то, что немцами для ремонта трассы были привлечены сотни пленных и местных жителей, на ней оставалось достаточно много завалов, ям, сожженной техники и минных ловушек. Тем не менее отряд успешно продвигался вперед. По ходу дела, в районе селе Новое Гутково он захватил вражеский аэродром с несколькими требующими ремонта штурмовиками «Ю-87», бомбардировщиком «Хенкель», радиостанцией и ремонтниками. В качестве бонуса нам достались в разной степени исправности десяток «СБ», «Ишачков», «Чаек», «У-2», склады ГСМ, вещевого имущества и боеприпасов, оставленные врагу нашими доблестными летчиками. Кроме того, там же было освобождено двести пленных. Аэродром находился в исправном состоянии и готов был принимать борта. Николай решил не останавливаться на достигнутом и выдвинул два танковых взвода со стрелковой ротой по дороге в сторону Уречья. У местечка Круглое отряду попалась автоколонна, перевозившая роту из гарнизона Уречья, спешащая на помощь «люфтам». Не долго думая, танкисты ударили по врагу. Разгром был полный. В качестве трофеев бойцы захватили несколько исправных мотоциклов, два грузовика, боеприпасы, оружие и пленных. Их продвижение дальше на Уречье я остановил. Конечно, Николай нашумел, но игра стоила свеч. Тем более что немцы уже были в курсе захвата Слуцка. А еще один аэродром в складывавшейся обстановке нам вполне мог пригодиться. Поэтому я связался с нашим лесным аэродромом и приказал перегнать один из «Шторьхов» в Новое Гутково. Туда же направилась и часть летно-технического состава общей численностью почти в три сотни человек, освобожденного из плена в Слуцке. Остальные же готовили аэродром в Слуцке.
Из книги воспоминаний Героя Советского Союза генерал-майора авиации в отставке Паршина Григория Ивановича «Огненное небо»
…Вечером 21 июля бомбардировочным и штурмовыми отрядами авиагруппы совместно с… дальнебомбардировочным полком был нанесен массированный бомбово-штурмовой удар по скоплению немецких войск в районе Несвижа. Авиагруппа впервые действовала полным составом. Истребительное сопровождение осуществляла наша истребительная эскадрилья и… истребительный полк. Наводку на цель осуществляли с земли разведчики батальона. В результате нами был разгромлен штаб 2-й танковой группы. Уничтожено несколько батарей ПВО. Подвергся удару батальон дивизии СС «Дас Райх», понесший большие потери в живой силе и технике.
Немецкая авиация пыталась помешать нашему возвращению назад. Их истребители взлетели с аэродромов в Минске и Бобруйске. В ходе воздушного боя противником было сбито несколько наших бомбардировщиков, севших за линией фронта. Нашим же летчикам и бортстрелкам удалось сбить самолет врага…