Стоял погожий июньский день. Суббота. Над Батом вовсю светило солнце, а благодаря дождю, лившему целых два дня, воздух был чистым и свежим — ни намека на городской смог. И туристы, и местные жители разгуливали по городу полураздетыми, ели мороженое или сидели в кафе, потягивая прохладительные напитки. Столики выставили прямо на тротуар, пиво лилось рекой — пей не хочу. Прохожие улыбались друг другу и щедро подавали бродягам.

Рэчел не замечала этой летней эйфории. Оглянувшись через плечо, она прошмыгнула в интернет-кафе, откуда каждую неделю старательно посылала письма Мадлен и где принимала ответные послания. Она читала коротенькие письма от Саши («Отдыхаю отлично, мама. Люблю тебя и целую») и представляла, как сын скачет по песчаному пляжу, играет с другими детьми, сидит под пальмой, ест бутерброды с арахисовым маслом и дыни, пьет молоко прямо из кокоса. Его тело покрылось бронзовым загаром, волосы взъерошены, а личико так и сияет от удовольствия. Мадлен постоянно заверяет, что с мальчиком все хорошо, но он очень скучает по маме.

Она вернулась в город, по пути купив бутылку виски и блок сигарет, пакет сушеного инжира, пол-литра молока и растворимый кофе. В гору тащить покупки было нелегко, поэтому она взяла лишь самое необходимое, но выдохлась, еще даже не дойдя до Фэрфилд-парка. Сколько ей еще взбираться по этому треклятому холму? При одной мысли о том, что нужно идти вверх, ноги становились ватными. Она выбросила окурок в сточную канаву и пошла дальше, точно зная, что, как только поднимется, тут же закурит следующую. Она пыталась курить поменьше, потому что курение обходилось дорого — и с точки зрения финансов, и с точки зрения здоровья. Последнее не заметить было невозможно: Рэчел останавливалась отдышаться уже после пары шагов.

Когда она, тяжело дыша, остановилась в очередной раз, зазвонил ее мобильный. Рэчел не сразу поняла, что это за звук. После отъезда Мадлен и Саши вот уже три недели ей никто не звонил. Она замерла.

— Кто это?

— Юрий.

Вот оно! Наконец-то! Несмотря на то что внутри все похолодело, она с радостью восприняла конец мучительного ожидания.

— Юрий! — воскликнула она. Страх в ее голосе был неподдельным. — Почему ты так долго не звонил? Есть новости?

— Нужно поговорить.

— Зачем? Юрий, в чем дело? Что случилось?

— Расскажу при встрече. Говори свой адрес.

— Господи! Что с Сашей? Отвечай немедленно!

— Адрес?

— Саша? — прошептала она. — С ним что-то случилось?

Юрий помолчал. Она чуть л и не слышала, как в голове у него ворочаются мысли.

— Я привезу тебе Сашу. Сегодня вечером.

Это был удар ниже пояса. Разумеется, он врал, как же иначе!

— Саша с тобой? — подозрительно переспросила она. — Антон привез его? Ты врешь, да?

— Я легко и сам узнаю, где ты живешь, Рэчел. Будет лучше, если ты по-хорошему дашь свой адрес.

— Я скажу тебе адрес, но сначала дай мне поговорить с сыном. Всего несколько слов!

Короткая пауза. Юрий отсоединился. Ноги Рэчел подкосились. Она опустилась на низкую каменную стену, отделяющую ряд палисадников, бросила мобильный в сумку и стала искать сигарету. Дрожащими руками закурила и глубоко затянулась. Женщина в окне грозно нахмурилась, но Рэчел было наплевать: пусть приходит и пинками сгоняет ее со стены, она сядет на тротуаре.

«Думай! Думай! — приказала она себе. — Что делать?»

Прошел месяц со времени ее поездки к Юрию, и с каждым днем она все больше боялась того, что ждало впереди. Он, должно быть, до сих пор ничего не знает, иначе она уже была бы мертва. Если только он чего-нибудь не выяснил или не начал подозревать, что его брат никуда не уезжал, а убит. И убит вовсе не конкурентами. Без сомнения, допроса не избежать. Он будет беспощаден, это законченный садист. После того как он выбьет из нее правду, он убьет ее, а потом поедет за Сашей. Даже если у нее хватит сил не выдать местопребывание сына, он перевернет все вверх дном, но найдет племянника. Если у него и остались какие-то человеческие качества, то это только преданность семье.

— Слезайте со стены! — крикнула женщина в открытое окно.

— А какое ваше дело? Это не ваш дом, — устало огрызнулась Рэчел, но с места не сдвинулась. Разбрасываться сигаретами — непозволительная роскошь.

— Это частная собственность! Мои соседи уже по горло сыты такими, как вы. Бросаете окурки и банки в сад…

— А вы это видели? — пробормотала Рэчел устало.

Женщина хлопнула окном, да так, что стекла задрожали.

Сделав еще несколько глубоких затяжек, Рэчел швырнула сигарету на тротуар и продолжила путь: шаг, передышка, шаг, передышка… Прямо как старушка. Может быть, это от голода? Ведь целый день ничего не ела. У нее пропал и без того плохой аппетит. Она не придумала ничего лучшего, как запихиваться таблетками, а ей необходима ясная голова. При мысли о таблетках ей пришла в голову новая мысль. Она могла бы вернуться в город, раздобыть большую дозу героина и ввести всю целиком… Безболезненная смерть положит конец всем проблемам. Ее жизнь — дерьмо. Сын далеко, и скоро в ее дверь постучится чудовище из ада, чтобы выбить из нее признание. А может, и того хуже. Вместо этого он найдет ее мертвой от передозировки и решит, что она обычная неудачница, наркоманка, от общения с которой у Антона хватило ума избавить Сашу. По крайней мере, мертвые язык не развяжут, а если он станет расспрашивать соседей, они расскажут ему историю, которую преподнесла им Рэчел: Саша уехал с отцом в Украину. Так она всем сказала: старому Тому Бейнсбарроу, молодой паре, которая переехала в дом напротив, парню в газетном киоске. Саша проживет чудесную жизнь рядом с Мадлен, своей родной бабушкой. А из чувства вины и из-за угрызений совести Мадлен сделает все, чтобы Саша был счастлив и здоров. По правде сказать, передозировка — отличное решение проблемы. К тому же она так устала, ей нечего терять…

Она повернула в парк и присела на скамейку возле качелей. Снова закурила, достала бутылку виски. Открутила крышку, приложила горлышко к губам и сделала глоток. Она попыталась продумать весь план, шаг за шагом. Во-первых, ей необходимо приобрести шприц с иголкой, новый или использованный — неважно. В Бате полно наркоманов, нужно только разговорить кого-нибудь и выйти на дилера. А дальше совсем просто, она видела подобное миллион раз. Нагреть героин с парой капель лимонного сока и воды, набрать в шприц через сигаретный фильтр и вколоть в вену.

С другой стороны, она прошла через руки этих братьев, пережила настоящий кошмар, когда убила одного из них. Неужели она позволит второму распоряжаться ее жизнью… и смертью? Похоже, они победили — они забрали у нее все. Нет! Она должна выстоять ради Саши. Пусть он далеко, в безопасности и счастлив на далеком острове, она все еще нужна ему, нужна живой.

Из глубины сознания всплыли слова Мадлен, которые она сказала на одном из сеансов. Не только Саше нужна защита. Не только ее сын самое драгоценное и важное сокровище. Сама Рэчел тоже кое-что да значит! Эти слова были не лишены смысла. Она же человек, в конце концов!

Она прилегла на диване и читала «Дзен в самообороне» — учебное пособие по боевым искусствам, написанное болваном, на которого явно никто и никогда не покушался, — когда в дверь позвонили. Рэчел сжалась, как будто ее ударило молнией. Она вскочила, инстинктивно ища, куда бы спрятаться. Укусила себя за палец, чтобы успокоиться. Как себя вести, что сказать? Она спрятала книгу под диван и, лихорадочно репетируя свою роль, бросилась вниз. Мысли путались и снова выстраивались в логическую цепочку, на лице было испуганное выражение, в котором, тем не менее, теплилась надежда. Она тысячу раз прокручивала в голове эту встречу: «Ты их нашел? От них есть новости? Когда они вернутся?».

Она рывком распахнула двери и застыла. Это был не Юрий со своими головорезами. Перед ней стояла Шарлин.

Несколько секунд обе молчали.

Шарлин недоуменно смотрела на Рэчел. Она так стремительно распахнула дверь, у нее дикий взгляд, смятение на лице, трясущиеся руки… А Рэчел никак не могла взять в толк, что видит перед собой не чудовище из преисподней, а бывшую няню Саши.

— Рэчел, привет, — прервала молчание Шарлин. — Можно войти?

— Боже, Шарлин… Разумеется, входи, но мне скоро нужно бежать.

Она должна поскорее отделаться от гостьи. Нельзя рисковать и оставлять Шарлин в доме. Она проводила ее в кухню. Шарлин уселась за кухонный стол, а Рэчел поставила чайник на огонь и достала две чашки.

— Знаю, ты попросила не беспокоить, — пробормотала девушка. — Но я уже месяц вас не видела и подумала, может…

— Саша уехал с отцом в Украину, — перебила ее Рэчел, не поднимая головы.

Шарлин недоуменно посмотрела на нее.

— Правда? — удивилась она. На ее лице читалось недоверие. — И что? Ты согласилась?

— Саша боготворит отца. Он захотел жить с ним.

Шарлин криво улыбнулась.

— Ты уверена, что дело не в твоем парне?

Рэчел недоуменно посмотрела на нее.

— В каком парне?

— С которым ты провела ночь, когда отправила нас с Сашей в ту вшивую гостиницу.

Рэчел стиснула зубы, кляня себя почем зря. Следует быть осмотрительнее. Соображать быстро и четко, мыслить ясно.

Один неверный шаг, одна оговорка — и искусно сотканная паутина лжи лопнет.

— Ах, тот парень… Господи, нет, я вижусь с ним только изредка. Ничего серьезного.

Шарлин выглядела встревоженной.

— И как ты это пережила? Что Саша уехал?

— Я не стала в отчаянии рвать волосы, — ответила Рэчел, с нетерпением ожидая, когда же закипит чайник. — Саша очень хотел пожить с отцом.

— Правда?

— Правда! — отрезала она, начиная раздражаться. Потом достала два пакетика чая из коробки на полке и положила их в чашки.

— Я и представить себе не могла, что ты согласишься отпустить Сашу. Я всегда думала, что маленькие дети должны жить с матерью, — без обиняков заявила Шарлин.

Рэчел налила кипяток.

— Боюсь, это всего лишь теория, Шарлин. Ты еще слишком молода, чтобы понять, насколько запутанная штука жизнь. На самом деле каждый должен поступать так, как лучше для его ребенка. Там у Саши полно родственников: тети, дяди, дедушки, бабушки, куча двоюродных братьев и сестер, большой дом… Понимаешь, о чем я?

Она понимала, что должна перестать молоть ерунду. Она не готова к этому разговору. Появление Шарлин разрушило ее тщательно возведенный дом изо лжи.

Шарлин пристально смотрела на Рэчел. На ее лице отразилась целая гамма чувств, главным из которых было недоверие. Как просто было бы рассказать ей правду об убийстве, о сожжении трупа, о бегстве Саши! Но Шарлин еще так молода…

Она должна выпроводить девушку из дома, и как. можно скорее. Если сейчас появится Юрий, произойдет катастрофа.

Утреннее солнце освещало стол, еще больше подчеркивая нелепость происходящего. У Рэчел разболелся живот, ей срочно нужно было в туалет, но она не решилась оставить Шарлин одну. Через несколько минут она допила чай, взглянула на часы и воскликнула:

— Черт побери! Мне нужно к стоматологу. Сейчас, к одиннадцати. Извини, но мне нужно поторапливаться.

Рэчел вскочила с места и убрала чашки со стола. Шарлин тоже встала.

— Я тебя провожу.

— Нет! — выпалила Рэчел. — Это недалеко, за углом. — Она немного помолчала, потом положила руку Шарлин на плечо. — Послушай, малышка. Мне и вправду очень жаль, что я выгляжу такой грубиянкой. Надеюсь, у тебя все хорошо. Ты похудела, Шарлин. Может, вернешься домой, к родителям? Они, конечно же, места себе не находят: где ты, как живешь без гроша среди всякого сброда?

Шарлин усмехнулась.

— Я чувствую, где мне не рады.

— А может, если ты им позвонишь…

— Я не о них, — перебила ее Шарлин. — О тебе. Ты мне желаешь удачи, имея в виду «отвали», верно?

Рэчел прикрыла глаза, пытаясь справиться с отчаянием.

— Извини, Шарлин. Ничем не могу тебе помочь. Мне нечего тебе предложить, даже дружбу, — сказала она.

«А приходить сюда вообще опасно, поэтому, пожалуйста, уходи», — подумала она с грустью. Компания бы ей не помешала, а Шарлин была доброй девочкой, которая могла бы стать настоящим другом.

Повинуясь внезапному порыву, Рэчел вытащила из кармана мобильный телефон и дала его гостье.

— Возьми. Позвони им. Позвони сейчас. Ты только что выговаривала мне за то, что я отпустила Сашу. Ты же сама сказала, что дети должны жить с матерью. Позвони им, или я тебя отсюда не выпущу.

— Эй! — сказала Шарлин с издевкой. — Поосторожнее! Может, я именно к этому и стремлюсь.

— Я серьезно. Ты не можешь вечно жить на улице. Наверняка есть человек, который скучает но тебе.

Шарлин опустилась на стул и закрыла лицо руками. Рэчел неловко погладила ее по плечу.

— У тебя есть кому позвонить?

— Я могу позвонить сестре. Она живет в Стоке.

— Говори номер.

Шарлин по памяти продиктовала номер, и Рэчел набрала его, в душе молясь, чтобы сестра взяла трубку. Когда женский голос ответил «Алло?», она передала трубку Шарлин и вышла из кухни.

Через десять минут побледневшая Шарлин вошла в гостиную.

— Они не находят себе места, так волнуются, — безжизненным голосом сказала она. — Отца чуть удар не хватил, он вынужден был уйти с работы.

Рэчел схватила с кофейного столика сумочку, вытащила из бумажника все деньги и сунула их в руку Шарлин.

— Поезжай домой, детка! Поезжай прямо на вокзал и садись в ближайший поезд. Ни о чем не думай. Нигде не останавливайся. Просто поезжай, Шарлин.

Как только за девушкой закрылась дверь, Рэчел сломалась и расплакалась. Она рыдала сильнее, чем в тот день, когда отвезла Сашу к Мадлен. Шарлин пообещала немедленно уехать, и Рэчел внезапно охватило полное, щемящее одиночество. Она так соскучилась по сыну, ее сердце готово было разорваться. Почему она не схватила Сашу и не убежала? Они могли бы найти безопасное место, ведь есть же такое на земле! Иглу в Гренландии или хижина на Борнео, пещера в Бразилии или в Новой Зеландии. У нее есть деньги, и Мадлен предлагала помочь.

Почему она так не сделала, Рэчел не могла сказать. Возможно, таким образом она решила расплатиться за смерть Антона? А может, это она сама приносит несчастье и разрушает жизнь сына? Или же, совершив убийство, она поняла, что не имеет права воспитывать ребенка? Нет, ни то, ни другое, ни третье — или же все вместе.

Сейчас ее главной задачей было направить гнев Юрия на себя, стать стеной, за которой Саша будет в безопасности. Но стены не вечны, они рано или поздно разрушаются.

Она легла на диван. Единственное, что оставалось, — ждать. Скорее всего, он не сразу найдет, где она живет, поэтому нужно постараться не сойти с ума от ожидания. Она обеими руками сжала распятие на шее. Что там говорила о нем Мадлен? Оно наделено особой силой, которая убережет ее от зла. Его носило несколько поколений мудрых женщин, они защитят ее от беды. Рэчел хотелось в это верить.

Она сначала не поняла, кто они, эти мужчины, стоявшие на пороге ее дома. Один был уродливым гигантом с усами, как у Саддама, и неимоверно тощим. Второй ей кого-то напоминал. Он был намного ниже, не такой худой, как его товарищ, широкоплечий. У него было румяное лицо и безумный взгляд. И он был совершенно лысым.

Эти двое молча прошли в дом, и только по походке Рэчел догадалась, что мужчина пониже и есть Юрий. Он изменился до неузнаваемости. За несколько недель после их последней встречи в Рэдинге он невероятно похудел. Куда-то подевалась его роскошная пепельная грива… Правда, присмотревшись внимательнее, Рэчел поняла, что он сбрил волосы. На лысом черепе отчетливо просматривались волосяные луковицы. Несмотря на страх, она едва подавила улыбку. На подобные ухищрения идут мужчины, чтобы еще больше походить на головорезов.

В ответ на ее мольбы сказать, что он узнал, Юрий хранил гробовое молчание. Он толкнул ее на диван, потом они обыскали дом. Рэчел не сводила с Юрия глаз и видела, что что-то не так. И дело не в том, что он с диким видом переворачивал вверх дном ее дом, а в том, как странно он разорвал ворот рубашки и вытер шею грязным носовым платком. Он казался обезумевшим. Ничего общего с его обычной неспешной, размеренной манерой поведения.

Когда они позвонили в дверь, она была в ванной и теперь сидела в одном халате, с мокрыми волосами, дрожа от холода и страха. В глубине души она чувствовала, что час пробил, и испытывала что-то похожее на облегчение. Сейчас решается ее судьба. По всякому может сложиться. Поверит он ей или нет?

Незваные гости двадцать минут обыскивали ее скудные пожитки, потом Юрий подошел к Рэчел и встал перед ней. На нем был модный бежевый костюм, но на пиджаке виднелись жирные пятна. Когда-то, вероятно, он неплохо смотрелся на его крепкой, коренастой фигуре, но сейчас висел мешком. Его лицо было покрыто пятнами и красными полосами, как будто он подрался с женщиной, которая сопротивлялась, как кошка.

— Ты врешь, — заявил он.

Она скрестила руки на груди.

— Что ты, черт возьми, имеешь в виду? — спросила она, недоверчиво глядя на него.

— Мой брат не выезжал за пределы страны.

— Извини, Юрий, но именно ты сказал, что они уехали в Украину. Не я. Ты велел мне сидеть и ждать, потому что они скоро вернутся.

— Я думаю, что Антон мертв. — Он ткнул ее носком туфли в подбородок. Не сильно, но она поморщилась от боли.

— Мертв? Боже, нет! — Тревогу сыграть было несложно. Она воскликнула: — А Саша?!

Юрий промолчал, только смерил ее взглядом с головы до ног.

— Антон приезжал сюда и забрал Сашу, да?

— Да! Да! Я же тебе говорила! — Она кипела от гнева. — Но куда же они уехали?

Он рассмеялся.

— А разве они куда-нибудь уезжали? Уезжали?

— Разумеется, уехали! — заплакала она. — Где же тогда, черт возьми, мой сын? Неужели ты думаешь, что я бы отпустила его?

Лицо Юрия помрачнело.

— Ты хитрая лиса, — сказал он, понизив голос. Он дернул плечами, явно ощущая какой-то дискомфорт, и почесал грудь. — Антон предупреждал, что с тобой хлопот не оберешься. Я пытался научить своего старшего брата, как держать женщину в узде, но он был слишком мягок, позволял тебе делать все, что заблагорассудится. А с тобой так нельзя, верно, Рэчел?

— Между мной и твоим свиньей-братом давно все кончено. Нас связывал только сын.

— Ты сказала «связывал»? Не «связывает»?

Юрий прищурился, достал из кармана платок, вытер голову и шею.

— Я не собираюсь играть с тобой в эти игры! Не надо придираться к словам, Юрий. Если ты не говоришь, где Саша, убирайся из моего дома!

Юрий наклонился и ударил ее кулаком в грудь. От удара Рэчел чуть не задохнулась. Сердце бешено забилось в груди, и, охваченная паникой, она начала ловить ртом воздух.

— Глупая сука! — прорычал Юрий, схватил ее за руки и рывком поставил на ноги. — Пока Антон не вернется, ты будешь жить со мной! Я должен заботиться о женщине своего брата, охранять ее от неприятностей. Ты же хочешь снова увидеть сына?

Он через халат схватил ее за правый сосок и повернул его, выдохнув ей прямо в ухо:

— Не забывай, Рэчел, мы с Антоном кровные братья. Все, что принадлежит Антону, принадлежит мне. Я сказал брату, что когда он устанет от своей косоглазой сучки, я куплю ее. Пусть остается в семье. Разумеется, мы шутили. Мы с Антоном от души посмеялись. — Он отпустил Рэчел, отступил назад и оценивающе оглядел ее. — Ты все еще в отличной форме. Я заставлю тебя работать, и мы подкопим немного денежек, пока Антон с Сашей не вернутся. Думаю, Антону это понравится. Отличная мысль, правда?

Она едва могла дышать от боли, но слышала каждое его слово.

— Собирайся, мы с Рубеном подождем здесь. Возьми что-нибудь из одежды. — Он поморщился и принялся раздирать обгрызанным ногтем щеку. — Ну, ты понимаешь, что-нибудь соблазнительное.

Из-за сильной боли Рэчел была не в состоянии ответить. Грудь, казалось, разрывалась на куски, так Юрий ее ударил.

Они позволили ее одной подняться наверх. Спасибо и на этом! Хоть что-то в этом море унижения. Она медленно потащилась наверх, а мужчины остались в гостиной. Она заперлась в ванной комнате. Замок здесь был крепкий, работа настоящего мастера. Она уже давно уяснила, что в доме должно быть хотя бы одно безопасное место.

Рэчел открыла подъемное окно в ванной, которое загодя смазала силиконом, чтобы бесшумно скользило. Можно позвать на помощь или спрыгнуть. Лучше спрыгнуть. С третьего этажа на бетонную площадку. Она стопроцентно разобьется. А вдруг только сломает позвоночник или ноги? Тогда они смогут затащить ее в машину и увезти.

Ждать было нельзя. Она на мгновение замерла. Кто-то колотил в дверь. Рэчел не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, который из этих двоих пришел по ее душу. Она перебросила ногу через подоконник и поняла, что сначала лучше просунуть голову. После целого месяца подготовки оказалось, что она не очень-то. продумала способ побега. Чьи-то руки схватили ее и оттащили в сторону. Мужчина по имени Рубен захлопнул окно, а Юрий прижал к ее губам крошечную бутылочку.

— Ну же, Рэчел, глотни. Сразу станешь послушной девочкой. Тебе будет хорошо-хорошо, и ты все Юре расскажешь. Все!

Рэчел вскрикнула и изо всех сил лягнула его. Она не поедет с ним! Ее халат порвался, и от осознания собственной наготы она обезумела еще больше. Ей было не впервой защищать себя, поэтому двум мерзавцам, как они ни пытались, так и не удалось влить жидкость ей в рот. В пылу борьбы она кое-что вспомнила…

— Ты забыл о письмах! — выкрикнула она, пытаясь ударить Юрия ногой, пока Рубен держал ее руки за спиной. — Если со мной что-нибудь случится, если я покину этот дом, живой или мертвой, письма отправят куда надо! — Юрий замер, а она продолжала: — Твой брат не такой преданный, как ты думаешь. Когда он расслаблялся в постели, то рассказывал о тебе и твоих делишках. А уж разговорить его я умела! Я не просто в хорошей форме, Юрий. Я хитрая лиса. Ты правильно сказал. Я могу любому развязать язык. Я такая. Тебе стоило бы взглянуть на эти письма, Юрий!

Он отступил и уставился на нее. Его глаза расширились, зубы скрипнули, в уголках рта выступила пена. Рэчел была уверена: сейчас он ее убьет. Она понимала, может, это и к лучшему, по крайней мере милосерднее. Уж лучше здесь, чем подвергаться издевательствам в его доме, — это может продлиться несколько дней, а что в конце? Все равно смерть, преднамеренная или от несчастного случая. Она перестала сопротивляться.

Внезапно Юрий согнулся пополам, словно получил удар в живот, обхватил голову руками и застонал. Рубен отпустил Рэчел и подбежал к нему. Он схватил Юрия за руку, как будто был уверен, что тот сейчас упадет.

— Ладно, босс. Спокойно. Не волнуйтесь.

Наступила тишина. Рубен, встревоженный и растерянный, поддерживал стонущего Юрия.

— Что? Не волноваться? Не ошибись, Юрий! — усмехнулась Рэчел. — У тебя есть все причины бояться до усрачки, парень.

Юрий повернулся к Рубену, и тот, не отпуская руку босса, сделал шаг к Рэчел.

— Ты лучше скажи мне, где Антон, сука!

Рэчел отшатнулась и поплотнее запахнула халат. Грудь запульсировала от боли. Она опустила глаза, увидела, как расплывается синяк, и от этого пришла в еще большую ярость.

— Только не тебе! — огрызнулась она. — Вы что, не слышали, что я сказала? Я понятия не имею, куда он уехал. Но узнаю, потому что у него мой сын. И я хочу его вернуть. А потом я убью этого негодяя!

Рубен казался сбитым с толку. Он явно решил, что они приехали зря.

— Ладно, если Антон появится, передай ему, что он срочно нужен. Скажи, что его брат… болен. — Он повернулся к боссу. Губы его презрительно сжались. — Довольно на сегодня. Я отвезу вас домой.

Довольно грубо он потащил Юрия вниз.

Она в оцепенении наблюдала, как Юрий с Рубеном уходят. Послышалось шуршание шин по асфальту. Рэчел глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Из глаз хлынули слезы, из горла вырвался какой-то хрип. Казалось, она плачет, но она смеялась. Смеялась! Это было настолько странным, что она не поверила, что сама издает эти звуки.

Вытирая слезы, она на цыпочках спустилась в гостиную.

Входная дверь была распахнута, визитеры ушли.

Она увидела в глазах Юрия первобытный страх. Что же произошло, почему он так изменился? С другой стороны, он всего лишь человек, слабый, жалкий, трусливый.

Она закрыла дверь, накинула цепочку и вытащила из кармана сигареты.

На лестнице ей бросилось в глаза что-то серое. Это был грязный платок Юрия. При взгляде на него Рэчел еле сдержала истерический смех. Она нагнулась и осторожно, кончиками пальцев подняла платок. Она хлебнет виски, сожжет мерзкий платок в камине и изгонит его владельца из своего дома.

Ее внимание привлекло какое-то движение. Микроскопические пятнышки суетились в грязных складках. Рэчел поднесла платок к свету и пристально посмотрела на него.

Это были муравьи. Крошечные красные муравьи.