Алек очнулся на мокрой, холодной земле и задрожал. Чья-то рука снова ударила его по лицу, и на этот раз он открыл глаза.

- Вот умница, - протянул Габриэль, легко похлопывая его по щеке, и Алек подумал: «Боже, только не снова», - ему захотелось отползти в сторону. – Не так уж сильно я тебя ударил.

Алек закрыл глаза, снова соскальзывая в черноту, но Габриэль схватил его за плечи и начал трясти. Боль, пронзившая голову, заставила Алека вздрогнуть.

- Не спать, или я могу отстрелить тебе палец, просто чтобы развлечься.

Алек не обратил внимания на угрозу. Габриэль дернул его за руку, заставив сесть. Когда Алек начал заваливаться на бок, Габриэль влепил ему пощечину. Но боль была несравнима с той, что пульсировала в висках. Алек застонал.

- Я сказал, не спать.

- Я пытаюсь, - пробормотал Алек, чтобы Габриэль перестал его трясти. Правда, он и сам дрожал от холода. Открыв глаза, он увидел Габриэля – тот был обнажен и, похоже, вовсе не страдал от холода. Напротив, Габриэль казался абсолютно непринужденным. Алеку даже пришлось напомнить себе, что тот с легкостью может в любой момент выйти из себя.

- Мы ждем Лиама, - объяснил Габриэль, словно это само собой разумеется. – Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз. – Он бросил Алеку сотовый. – Позвони ему.

Алек не ответил, даже не пошевелился. Пусть это станет последним, что он откажется сделать в своей жизни, но он не станет звонить Лиаму, не станет звать его сюда, к ублюдку, который избивал его, когда тот был мальчишкой.

Габриэль нажал вызов, схватил Алека за волосы и прижал мобильник к его уху. Телефон звонил и звонил, пока не включился автоответчик. Габриэль встряхнул Алека еще раз, так что у того все поплыло перед глазами. Но думать он все еще мог, поэтому, когда Габриэль прошипел: «Говори!», Алек не произнес ни слова.

Габриэль внезапно отпустил его и заговорил сам.

- Если у вас есть уши, вы наверняка услышали дыхание Алека. Так что он жив. Лиам. Сообщение для тебя. Жди меня в круге. Давно пора научить тебя хорошим манерам. – Габриэль ухмыльнулся. – Но у меня есть несколько условий. Нарушишь их, и я перегрызу твоему маленькому другу горло. – Хотя Алек старался не трястись, его всего передернуло. Он не хотел умирать от рук Габриэля. Он хотел побить его в этой дурацкой игре. Хотел победить.

А еще он хотел в последний раз увидеть Лиама. Он радовался тому, что у них была прошлая ночь, теперь он жалел лишь об одном – что не обнял Лиама перед уходом сегодня утром.

- Приходи один, - продолжил Габриэль. – И не стоит приводить моего любимого братишку Трея. Никакого оружия, особенно огнестрельного. Приходи один и без оружия, и тогда, возможно, я позволю этому меченому выжить.

Габриэль отключился.

- Как, по-твоему, Лиам поменяет детей на тебя?

- Нет.

- Боюсь, ты прав.

- Даже если бы и поменял, остальные не позволили бы ему.

- Ты снова прав. Думаю, от идеи увеличить свою стаю придется отказаться. А как, по-твоему, Алек? – Алек ненавидел, как Габриэль произносит его имя. – Может, Лиам не захочет увидеть тебя еще раз и оставит мне? Мы могли бы создать собственную стаю для двоих. Хотя, хмм, ты не волк. Не знаю, как это исправить.

Сжав голову руками, Алек пытался успокоить пульсирующую боль.

- Почему тебе так хочется поговорить о Лиаме?

- О, нет, меня не интересует болтовня. Я человек действия. - Алек поднял голову и попытался разглядеть выражение на лице Габриэля. В темноте почти ничего не было видно. Было новолуние, в затянутом тучами небе виднелась лишь тонкая полоска месяца. – Или ты думаешь, я человек?

Что? Алек вдруг понял, что Габриэль смотрит прямо на него.

- Ох, Алек, если бы только мы встретились при других обстоятельствах. Похоже, в тебе нет присущего людям презрения к оборотням.

- Зато достаточно презрения к тебе.

Габриэль усмехнулся.

- Ты веришь всем этим сказочкам, что рассказывал тебе Лиам.

- Сказочкам?

- О том времени, что он провел с нами. С четверкой.

- Лиам не рассказывал об этом. – По крайней мере, не так чтобы много.

Габриэль пристально посмотрел на Алека.

- Какая разница? Четверки больше нет. Люк мертв. – Габриэль, как ни странно, не обратил внимания на его слова. Хотя этот волк вообще был социопатом. – Да, теперь остался только я. Четверки из меня не получится, ведь так? Без новых рекрутов, конечно… а ты не считаешься.

Алек не понимал, к чему клонит Габриэль. Алек вообще мало что понимал. В голове стучало, странно, что он еще не отрубился.

- Как, по-твоему, сколько Лиаму понадобится времени, чтобы добраться сюда?

Поскольку Алек не знал, где они и как долго он пробыл без сознания, то понятия не имел. Он с трудом пожал плечами.

- Мне придется убить тебя, ты же знаешь. Конечно, только после того, как я медленно прикончу Лиама. Понимаешь, это надо было сделать давным-давно. Лиам ослушался меня, хотя должен был подчиняться. – Габриэль говорил и говорил, а Алек думал только о том, что Лиаму нельзя приходить сюда. По крайней мере, когда Алек умрет, голова перестанет раскалываться.

Габриэль замолчал и стал расхаживать перед Алеком вперед-назад, от мельтешения перед глазами закружилась голова. Алек закрыл глаза и сам не понял, как потерял сознание.

- То есть как это, «Алек у него»? – Лиаму казалось, что сердце сейчас выскочит из груди. – Вас было трое, и вы не смогли его защитить?

Вероника положила руку ему на плечо.

- Не прикасайся ко мне.

- Лиам, - сказала она. – Сейчас не время злиться.

Но его просто трясло от бешенства. Он был голый, только обратившись обратно в человека, и слишком устал, чтобы выслушивать подобные новости.

- Люк мертв, - продолжила она, хотя Лиам не мог думать ни о чем, кроме того, что Алек снова в руках Габриэля, хотя остальная его стая и в безопасности. – Дэвид его застрелил. Мы ведь не сидели сложа руки.

- Зачем вы вообще открыли гребаную дверь?

- Это сделал Алек.

- Нужно было его остановить.

Она развела руками.

- Он узнал девушку на крыльце и решил, что ей нужна помощь.

- Кто это был?

- Шэрон. Она работала с Алеком.

Черт. Лиам помнил эту женщину. Так и думал, что с ней что-то нечисто, но тогда он решил, что ее просто заинтересовала его внешность.

- Где она сейчас?

- В убежище. Сет взял заботу о ней на себя, потому что нам с Дэвидом не хватает терпения заниматься шестерками Габриэля. Это из-за нее Алека уволили, потому что ее попросил об этом Габриэль. Чувствует себя очень виноватой из-за этого и рыдает без остановки. Говорит, что видела тебя десять лет назад.

Лиам ее не помнил, но он всегда старался держаться подальше от этих прихвостней Габриэля, людей, которые присоединялись к четверке из-за секса, а потом не могли сбежать, потому что Габриэль всегда мог их отыскать. Он не раз доказывал, что любит охоту. Как сейчас.

Вошел запыхавшийся Трей и бросил:

- Просветите меня?

Вероника повторила все сказанное, потому что Лиам никак не мог прийти в себя. Но когда она закончила, он повернулся к Трею:

- Мы должны найти Габриэля.

Трей кивнул. Зазвонил телефон.

- Может, это опять он, - тихо сказала Вероника. – Он оставил сообщение. Хочет, чтобы ты, Лиам, пришел один.

- Как давно Алек у него? – спросил Лиам.

- Почти два часа.

Лиам схватил трубку.

- Да?

- Где ты, мать твою? – Габриэль.

Лиам выдохнул, не в силах выдавить ни слова. Он не думал, что, даже спустя столько лет, после того, как он вытащил Айру из лап четверки, Габриэль будет производить на него все тот же эффект. Но тогда он был всего лишь напуганным четырнадцатилетним мальчишкой, которого собирались избить до полусмерти и оставить зализывать раны в одиночестве.

- Я слушаю, - с трудом выговорил он. – Отпусти Алека и получишь меня.

- Хорошо, – протянул Габриэль. – Звучит справедливо, Лиам, мой своевольный волчонок. Я в круге. Встретимся там. Больше никого, запомни, или твой человек умрет. Это я тебе обещаю. Ах да, и никакого оружия, или твой человек умрет.

Прежде чем Лиам успел ответить, Габриэль отключился. А перед Лиамом возник Трей, который смотрел на него этими богомерзкими синими глазами. Лиам наконец-то признался себе, что так недолюбливал Трея все эти годы, хотя тот сделал так много для них с Айрой, только потому, что Трей слишком сильно, на его взгляд, походил на Габриэля.

- Куда, Лиам? – Голос Трея был тихим и мягким, совсем не таким, как у брата.

- В круг.

Вид у Трея стал раздраженный.

- Круг? Что это?

- Габриэль так называл одну поляну в лесу. Он любил «воспитывать» меня там. – Лиам потер лицо, пытаясь взять себя в руки. Ему не нравилось, что Трей мог почувствовать его напряжение. – Ты не можешь пойти. Иначе он убьет Алека. Сейчас все совсем не так, как в прошлый раз, когда Габриэль не ожидал, что именно ты придешь за Айрой.

- Я буду держаться с подветренной стороны.

- Нет.

- Лиам. Подумай. Тебе понадобится помощь. Ты знаешь, что я могу быть незаметным. Знаешь. Я не стал бы рисковать жизнью людей. Я никогда этого не делал.

Лиам снова посмотрел в эти синие глаза, но они уже не были холодными, вернее, не совсем. В них горел огонь, и Лиам не был уверен, что именно разожгло его.

- Зачем тебе это?

- Моему брату… - Трей запнулся, хотя на лице его ничего не отразилось… - пора на покой.

Лиам бежал. Он весь день пробыл волком, и от новолуния ему становилось не по себе. Ему хотелось превратиться в человека, хотелось оказаться дома с любимым и братом. Хотелось быть в безопасности, а не мчаться куда-то по темноте, не бояться. Сколько раз он бывал в круге, пока в тот, последний день не сбежал, не дожидаясь, когда Габриэль сделает из него отбивную? Для молодого оборотня это было трудное решение – ведь он так хотел быть частью стаи, так боялся одиночества, боялся сойти с ума, но Габриэль и его безжалостность и жестокость заставили Лиама сбежать.

Никогда еще ставки не были столь высоки. Тогда Габриэль старался не навредить Лиаму до такой степени, чтобы тот не мог исцелиться. Хотя Лиам всегда боялся, что волк не рассчитает силу. Сейчас же он жаждал крови. Крови Алека или Лиама, а может, и обоих, Лиам не знал наверняка.

Вероника позаботится об Айре, хотя было больно думать о том, что ему придется пережить еще одну потерю. Лиам знал, насколько сильно Айра к нему привязан. Думать о гибели Алека тоже было больно, мысль словно разрывала изнутри.

Резко остановившись, Лиам закинул голову и завыл от наполнявшей его ярости. Габриэль может посчитать это вызовом, но Лиаму было все равно. Хуже не будет – Габриэль любил решать сложные задачи, может, это позволит отвлечь его внимание от Алека.

Габриэль не отозвался, видимо, был в человеческом облике, и Лиам пронесся оставшиеся полмили, полный решимости спасти Алека, а потом и себя, решимости выжить, несмотря на то, что внутри все сжималось от страха.

Он постарался выкинуть мысли об этом из головы - в нем было достаточно гнева, чтобы скрыть более слабые эмоции – и побежал между деревьями к своему любовнику, который лежал посреди небольшой поляны. Рядом с его врагом. Как только Лиам остановился, Габриэль вздернул на ноги теряющего сознание Алека и приставил нож к его животу. Габриэль всегда любил бить именно в живот.

- Лиам. Ты вернулся ко мне.

Лиам ощетинился. Он подумал, не обратиться ли в человека, но говорить с Габриэлем всегда было бесполезно. До социопатов невозможно достучаться, в их мышлении отсутствует логика, есть лишь ненависть и зависть, очень сильное желание выиграть.

Алек слегка тряхнул головой, словно чтобы прийти в себя. Он заморгал, и Лиам почувствовал его боль и гнев. Как ни странно, страха почти не было. Габриэль прижал лезвие к тонкой рубашке Алека, и тот вздрогнул от боли.

- Упс. Ну да небольшое кровопускание тебе не повредит. Это всего лишь царапина. Однако мне любопытно узнать, на что похожи твои внутренности. А тебе, Лиам?

Алек задергался, и Лиам шагнул ближе, но Габриэль бросил:

- Стоять. Подойдешь ближе, и увидишь, что у него внутри.

Лиам замер на месте.

- Что мне от тебя надо? Ты ведь это хотел спросить, Лиам? Перестань рычать хоть ненадолго – совсем не умеешь себя контролировать? – и я объясню. Я хочу, чтобы ты лег животом на землю. Сейчас же.

Лиам лег, хотя так и не смог заставить себя перестать рычать и скалиться. Его любимый в опасности, и Лиам был в ярости. Жажда крови становилась нестерпимой, и если он не возьмет себя в руки, то набросится на этого психа, чтобы защитить Алека, даже несмотря на то, что к тому моменту, когда он доберется до Габриэля, Алек будет уже мертв.

- Умница, - нежно протянул Габриэль. Он никогда не поймет, насколько сумасшедшим кажется, когда говорит таким голосом. – А теперь, Лиам, перевернись на спину.

- Нет, Лиам! – закричал Алек, Габриэль встряхнул его и рыкнул: - заткнись! Когда я говорю, ты молчишь. Разве не помнишь, как мы договорились? Держи рот на замке. – Одной рукой Габриэль приподнял Алеку подбородок, второй – приставил нож к его горлу. – Здесь я главный.

- Вижу, - отозвался Алек. Его тон был на удивление бесстрастным, хотя голос немного дрожал. – Тебе нужны нож или цепь, или даже просто человек без сознания, чтобы почувствовать себя главным.

Габриэль снова тряхнул Алека, продолжая прижимать кончик лезвия к его горлу.

Лиам ждал возможности броситься на Габриэля, но тот вовсе не собирался ее предоставлять.

- Думаешь, ты мужчина? – спросил Габриэль Алека, неповиновение раздражало его, и хотелось поиграть с жертвой.

- Само собой.

- Может, мне стоило бы отрезать тебе член?

- Это сделает мужчиной тебя?

Лиам почувствовал волну ярости, захлестнувшую Габриэля, его рука дрогнула, порезав кожу вдоль подбородка, Алек застонал от боли.

- Нравится? Я мог бы распотрошить тебя на глазах Лиама, и мне бы это понравилось. Знаешь, я часто приводил его сюда, когда он был подростком?

Теперь в голосе Алека слышались потрясение и злость.

- Да, нужно быть настоящим мужчиной, чтобы избивать мальчишку. Да ты просто молодчина. Должно быть, ты собой очень гордишься. – Алек вздрогнул, с губ его сорвался высокий, болезненный стон - Габриэль рассек ему щеку.

- Продолжи и лишишься глаза.

- О, я хочу его лишиться, Габриэль. Такое великодушное предложение.

И Лиам только сейчас, застыв от жажды крови, страха, бешенства и, что еще хуже - неуверенности, понял, что Алек пытается отвлечь Габриэля на себя, пожертвовать собой ради Лиама, подначивает Габриэля убить его.

- Будь мужчиной, Габриэль, вырежи мне глаз. Люди будут считать тебя таким храбрым.

Габриэль яростно зарычал, и у Лиама появился шанс – волк размахнулся, прежде чем вонзить нож Алеку в глаз. Лиам прыгнул изо всех сил, вложив всю свою мощь в этот прыжок. Но прежде чем нож коснулся Алека, у Габриэля сработал инстинкт самосохранения, и он резко развернулся к Лиаму, решив, что спасти себя важнее, чем убить Алека. Габриэль всегда был эгоистом. Но сейчас было уже слишком поздно. Лиам не обратил внимания на нож, вошедший в него по самую рукоятку, его челюсти сомкнулись на горле Габриэля, раздирая кожу и хрящи, он чувствовал кровь своего бывшего альфы.

Повалившись на свою добычу, Лиам пил кровь Габриэля, потому что только она могла спасти его. Потому что Габриэль целил в сердце… и не промахнулся.