Глава 1

— На что глядеть? — я ошалело крутила головой.

— Русский подсыпал что-то в бокал хищнице! — прищелкнула языком Оливия.

— Зачем? — я задавала вопрос не ей, а самой себе, лихорадочно перебирая все, что сумела узнать. Подходящего варианта не нашлось.

— Откуда же я знаю?! — возмутилась Лив.

— Тогда давай наблюдать, — предложила, что выгодно мне.

— Не знаю, — поначалу засомневалась она, — быть может, стоит…

— И что скажем? — оборвала Оливию, зная, что услышу дальше. Сейчас она предложит обратиться к менеджеру ресторана, и для меня все закончится.

Проще встать и уйти.

— Есть видеокамеры и…

— Тогда давай подождем развития событий, работники и хозяева ресторана сами разберутся! — сказала я, кивнула официанту принесшему заказ и ожесточенно вонзила вилку в кусок аппетитного мясного куска.

— Ты всегда была заядлой авантюристкой! — после того, как официант ушел, отозвалась она.

— Как и ты! — сказала, не думая, и снова угадала.

Лив, видимо на правах старшей сестры, качнула головой, как будто не одобряла, но потом все же согласилась. С ее места было удобнее наблюдать. Я же сидела, как на иголках, с трудом глотая пищу, стараясь уследить за ходом событий.

Они развивались с головокружительной скоростью. Я только приступила к десерту, а Макс уже подозвал официанта, чтобы попросить счет. Брюнетка сидела молча, склонив голову на плечо, иногда она потирала виски, точно чувствовала боль. Затем и полукровка, и мой бывший поднялись, он широким жестом кинул на стол деньги. Позер! Она пошатнулась и Макс, как истинный джентльмен, кем отродясь не был, подбежал и поддержал ее.

— Что он задумал? — Оливия, воспринимающая все близко к сердцу, в панике осмотрелась.

— Сейчас узнаем! — стискивая зубы, отозвалась я.

— Что это? Не пора ли?.. Я звоню в полицию! — неуверенно, путаясь в словах, сказала Лив.

Я, закончив свой обед, медленно встала и, заметив, как Оливия дрожащими руками вынимает из сумочки свой айфон, пошла за Максом и его спутницей, которая с каждой секундой чувствовала себя все хуже. Я шла за ними, не таясь, Максим оглядывался, видел, что двигаюсь следом, нервничал сильнее. Проклинал, наверное, матерился, но я не отставала.

Мы дошли до его автомобиля, припаркованного за углом здания. Брюнетка уже была без сознания.

— Добрый день, я могу чем-то помочь? — широко улыбаясь, как истинная американка, спросила я.

— Все в порядке! — на ломаном английском ответил он, дергаясь, будто от боли.

— Милый мой, с языками у тебя еще в школе были огромные проблемы! — сказала я на русском.

— Мы знакомы? — он замер, связка ключей, которую держал в руке, пытаясь открыть дверцу машины, с громким звуком упала на асфальт.

— Не узнаешь? — ядовито вопросила я.

— Лизка? — сглатывая, так что дрогнул кадык на его горле, откликнулся Макс. Но тут же его лицо приобрело злое выражение, глаза сузились, скулы напряглись. — Что ты здесь делаешь, тварь?!

Ох, как! Стало понятным, он откуда-то знает и о тарланах, и о полукровках, и эту он явно не на чай пригласил!

— Зачем тебе полукровка? — прямо поинтересовалась я.

— Хочешь спасти подружку? — оскалился Макс, и я поняла, что совсем не знала бывшего мужа. Горечь на языке захотелось смыть, но нечем.

— Она мне не подружка, как и ты больше не муж! Вы оба для меня чужие! — ответила совершенно спокойно.

Он мою откровенность не оценил. Улыбка стала шире, гадостнее, злее.

— Тебе меня не обмануть!

— И не старалась! — усмехнулась.

Он собирался что-то сказать, я размышляла, но по улице разнесся визг полицейских сирен, на который отозвались мы оба. Он выругался, бросил полукровку на дорогу и кинулся бежать. Времени раздумывать у меня больше не осталось. Я должна узнать, что делает в Нью-Йорке мой бывший муж.

Сейчас о проблеме было известно только со слов одной стороны, но ведь есть и другая. Орден! Возможно, здесь замешан он! Поэтому мне жизненно необходимо узнать больше!

Развернулась с намерением рвануть следом за Максом. Но, как вспышка, промелькнул его образ, тот, который никогда не видела. Эти глаза, наполненные ненавистью, сквозь которую нет-нет, да промелькнет затравленное выражение. Что ему наплели? А он? Горечи во рту прибавилось.

Человек, который знал меня с первого класса, просто взял и поверил!

Все, что оставалось в душе к нему, выгорело дотла. Боль не смогла стереть и слеза, прокатившаяся по щеке. Я не буду рыдать по тому, что было! Мне нужно позаботиться о своем будущем! Стерла влагу тыльной стороной руки, выпрямилась.

«Наконец, я добилась своего!» — довольно хмыкнула невидимая Ярослава.

«Расскажи мне об Ордене!» — не отвлекаясь, мысленно попросила я.

«Что говорить? Признаю, есть некая сила, желающая уничтожить тарланов и полукровок! Этакие псевдо спасители всего человечества, а на деле кучка алчных людишек, мечтающих о бессмертии!»

«Давно они появились?»

«Века три назад, может, раньше. Я помню только каких-то церковнослужителей, гоняющих дьявола и ведьм, то есть полукровок. Бьянка говорила тебе, что потомки тарланов долго не живут, теряют разум и… в общем, все закономерно. Как зародился Орден? Ходят слухи, что один монах, шибко ратующий за справедливость, собрал вокруг себя верных людей, назвал группу пафосно Орден Спасения Человечества — все слова с заглавной буквы — и принялся искать способы вычислить и убить нас. Кто-то из полукровок раскололся под пытками и сдал нас со всеми потрохами. Ну, даже получилось один раз поймать и убить истинную. Только Раэль — одна из нас — сама пришла, ей надоела жизнь. Дура! Могла бы придумать что-то иное!» — в голосе крестной слышалось ничем неприкрытое презрение.

Меня оно мало волновало, больше тревожил недостаток времени, звуки сирен слышались совсем рядом, поэтому поторопилась: «И что было дальше?»

«Ничего особенного! Когда безымянный монах умер, во главе Ордена встал другой человечишка! Этот оказался не столь принципиальным, в смысле, что ему было ровным счетом все равно выживет человечество или всех сожрут злобные твари! Он озаботился иной проблемой! Его в большей степени волновало наше бессмертие! Поэтому он продолжил делать за нас грязную работу — ловить и убивать сбрендивших полукровок!»

«Но ведь…»

«Никого из нас не волновало, сколько их помрет! Раньше — позже, какая разница?!» — резко отозвалась Ярослава, и я поглядела на девушку, лежащую у машины. Она все еще не пришла в себя.

«Здесь вы превзошли сами себя», — получилось обличающе.

«Что делать?! Проживешь с наше — поймешь! Сейчас для тебя важнее скрыться! Если этот твой Максим вступил в Орден, то будь внимательнее! Тебе туда точно нельзя!»

«Уже поняла! — ворчливо кивнула я. — Вот только не могу взять в толк — как они Макса нашли?»

«Скорее всего, это Айвен наследил! Своими играми молодняк привлекает к себе внимание, и не только простых людей, но и тех, кто связан с Орденом!

Им бы больше крови, костей, мышц полукровок. Орден не успокоится, пока не получит эликсир, ну или, пока тарланы не перебьют всех! — и с досадой. — Полукровки насыщаются, Орден наблюдает. Все те, кто подвергся воздействию, становятся объектами пристального внимания членов Ордена.

Вероятнее всего, Максим попался на их удочку. Они вербуют новых членов, обещая многое, умело действуя на психику людей. Те, кто проходит проверку — вступают, затем — дальше. Избранным известна настоящая цель, и она даже лучше, чем спасение человечества. Кто откажется от бессмертия?» — сказано со злой насмешкой, в которой так и слышатся печальные ноты.

Я опять перевела взор на лежащую девушку, провела ладонями лицу.

«Они знают о медальоне?»

«Да, к сожалению. Ален — первый сын Амиора рассказал. Дурак! Думал, вступит в Орден, расскажет, убьет отца и будет ему счастье! Только Амиор собственноручно придушил гаденыша. А не он, так соратники по Ордену на части растерзали бы, — в речи крестной не слышалось ярости, она пересказывала события почти без эмоций. — Думаешь, почему я столько лет питалась одними овощами? За столетия члены Ордена научились находить нас, а о том, куда я ушла, и о ком забочусь, не должен был узнать никто».

«Но Айвен нашел меня», — не могла не упомянуть об этом.

«Его привлек медальон! Айвен — ищейка, натасканная на его поиски. Когда я сбежала, Амиор взбесился, но выход нашел. Пленил человечку, которая оказалась похожей на меня, мучил, представляя, что терзает меня! Тешил себя, но о деле не забывал. Уже в утробе матери Айвен знал, для чего будет рожден!»

Она говорила ужасные вещи, но я выслушала все без каких-либо эмоций.

Жалости к Айвену не испытывала, но начинала понимать, почему он такой черствый и жестокосердный. Не оправдывала, но принимала. Ненависти к полукровке меньше не стало, будет возможность — убью, даже глазом не моргну, а пока следует подумать о насущном.

— Джен! — из-за угла выскочила взволнованная до невозможности Лив. — О, ты жива! — налетела вихрем, обняла. — Что с ней? — взвизгнула мне на самое ухо, едва увидела лежащую на асфальте девушку.

— Не знаю, — поморщившись, произнесла я, все еще прокручивая в уме разговор с Ярославой.

Дальше все смешалось, налетели со всех сторон люди, одетые в полицейскую форму, завизжали сирены машин скорой помощи. Набежали любопытствующие, окружая нас. Поскольку это Оливия вызвала полицию, нам пришлось несколько часов провести, давая объяснения случившемуся.

Полукровку увезли в больницу, но перед тем, как машина отъехала, я видела, что брюнетка очнулась. Краем глаза заметила, как она смотрела в мою сторону — узнала, но не позвала.

Поднявшись на лифте, поняла, что дико устала. Ноги подкашивались, и я, бросив пакеты с покупками, плюхнулась на диван.

— Вот несправедливость! — закатывая глаза, высказалась Лив. — Русский сбежал! Хорошо, что тебя с собой не прихватил!

— Не фантазируй! — я поднялась и прошла на кухню, которая была соединена с гостиной. Налила в стакан воды, жадно выпила.

— Но, Джен! — возмутилась она, и я кинула ей пачку чипсов и банку содовой. — О, ты читаешь мои мысли! Я умираю с голоду!

— А еще неплохо бы включить фильм, что-нибудь о погонях и похищениях! — поддела я девушку.

— Ну, тебя! Ты слишком легкомысленна! Зачем выбежала за ним? О чем думала?

— Не знаю! — брякнула я и, чтобы она отвязалась, сказала. — Я в душ!

— Эй, не уходи от ответа!

— Потом, — певуче бросила я на ходу.

Упругие, прохладные водные струи придали бодрости и сил. Из душа я вышла в приподнятом настроении, готовая вступить в бой с любым противником.

— Я пиццу заказала! — объявила Оливия, улыбнулась. — И фильм нашла подходящий «Перевозчик. Наследие» — давно собирались посмотреть. Так что встречай курьера с пиццей — наличные на столике, а я пока последую твоему примеру и приму душ.

— Окей, — мне все равно нужно было чем-то занять себя до прихода Ульфа и Бьёрга, поэтому я ответила искренней улыбкой.

По-быстрому переоделась в домашние брюки и футболку, равнодушно повертела в руках телефон, задумалась. На душе было неспокойно, за окном начало смеркаться, а мужчины все не показывались.

Когда послышалась громкая трель звонка, я подскочила, роняя телефон на пушистый коврик. Бросилась открывать, нажала на кнопку:

— Слушаю!

— Доставка пиццы, — послышался задорный голос, и я позволила войти, нажимая другую кнопку, чтобы открылась дверь подъезда.

Послышалось мягкое жужжание лифта, и я приготовилась встречать курьера, лихорадочно обыскивая комнату взглядом, чтобы найти оставленные Лив наличные. Щелкнул замок, и я метнулась к столику, стоящему справа от двери. Сквозняк оповестил, что кто-то вошел в квартиру, вот только между лопаток пробежал холодок, а волосы на затылке отчего-то встали дыбом.

«Беги!» — шепнула Ярослава, и я приготовилась. Рука стиснула бронзовую статуэтку, и я медленно развернулась. На пороге обнаружился ухмыляющийся Макс, но было понятно, что опасаться следует не его. В панике огляделась, надеясь заметить второго противника, стараясь держаться ближе к стене. Она создавала зыбкое ощущение безопасности.

— Посмотри, в кого ты превратилась! — с презрением высказал Кравцов.

— Отражению своему скажи! — бросила я в ответ, понимая, что он только отвлекает. Гораздо опаснее тот, кто прячется в тени.

Орден существует уже не один век, и те, кто в нем состоят, научились хорошо прятаться и выжидать. Крепче стиснула пальцы, молясь, чтобы Оливия не торопилась выходить из ванной. Еще не хватало, чтобы девушка пострадала!

Я уже никому и ничему не верю! Судя по тому, как ведет себя мой бывший муж, люди из Ордена ничуть не лучше тарланов.

— Хамишь? Явно боишься! — Максим чувствовал себя хозяином положения, но я запросто сдаваться не собиралась.

— А вот ты не от большого ума поддался уговорам и вступил в Орден! — постаралась уязвить его.

Получилось. Лицо бывшего мужа побагровело от гнева.

— Заткнись, тварь!

— Повторяешься, Максик! — помнила, как бесит Кравцова такое обращение.

— Твой словарный запас слишком ограничен, вот и не придумаешь ничего иного!

Он стиснул кулаки, выдвигаясь вперед. Я не дрогнула, приготовилась дать сдачи, если подойдет ближе, чем на шаг, и не забывала о втором человеке, зашедшем в квартиру. Это он говорил со мной, представившись курьером.

— Тебе недолго осталось! — было заметно, как сильно злится Макс. Владеть своими эмоциями он никогда не умел, был прямолинеен, да что говорить, порой, груб. Ненависть Кравцова ко мне лилась через край, будь его воля, не задумываясь, придушил бы меня.

— Пустые угрозы! — смотрела на него исподлобья, пытаясь контролировать ситуацию.

Но, честно сказать, воительница из меня вышла никудышная. Я упустила момент. Отвлеклась, когда Кравцов сделал рывок ко мне, и не учла, что второй окажется быстрее. Смазанная тень мелькнула с левого бока, а затем шею пронзила острая боль, и сознание поглотило забытье.

Пробуждение мое вышло странным. Проснувшись, несколько минут не могла разлепить глаза, пыталась, но яркий свет резал их, причиняя неудобства.

Немного полежала, усиленно сражаясь с паникой и слабостью, глубоко вдохнула, медленно распахнула веки.

— Доброе утро, любимая! Проснулась? — спросили меня хриплым ото сна голосом, заставляя вскочить и осмотреться.

С кровати, приподнявшись на локте, смотрел на меня светловолосый мужчина. Кажется, я его знала. Макс. Мой муж? Мысли путались, мне хотелось сосредоточиться, оставшись в одиночестве, почему-то блондин ужасно раздражал.

— Макс? — выдавила я через минуту. — Кравцов?

— Да, любовь моя, — улыбнулся он. — Наконец, ты вспомнила! — вроде, обрадовался.

— Вспомнила что? — сердце подпрыгнуло к горлу, шум в ушах усилился, паника подступила с новой силой. Мимолетный взгляд в зеркало, в котором отразилась я сама. Растрепанные каштановые волосы чуть ниже плеч, испуганные глаза, бледное личико. Одета в короткую сорочку и шелковые шортики с оборками. Неуютно. Не так, как должно, не понимаю, но чувствую, что все не так, как нужно.

— Успокойся, — Макс примирительно вскинул руки. — Давай поговорим, любимая, — речь его лилась, как по писанному, но в моей душе ярким огоньком сияла тревога. Слова мужа почему-то пугали до полусмерти.

— Давай, — согласилась я, разбираясь с тем, что творится со мной.

Содрогнулась, поймав взгляд Кравцова. Глаза слегка сужены, на самом дне сверкают льдинки, что никак не вяжется с ласковым голосом.

Макс подошел ближе, и я невольно вздрогнула, не понимая, почему настолько сильно боюсь собственного мужа. Отчетливо помнила нашу свадьбу, платье до мельчайших подробностей, список гостей, церемонию, танец.

Помнила, как мы вместе праздновали новый год, встречали весну, как на восьмое марта он принес огромный букет разноцветных тюльпанов. Дальше?

Помнится, он одобрил, что я решила довести до ума написанную книгу.

Помнила и то, как умерла Петровская, даже вскинула руку, оглядела. Ожога на ней не было, как и медальона на груди.

— Где он? — спросила пересохшими губами.

— Кто? — Кравцов выглядел настороженным.

— Трилистник — подарок моей крестной! — происходящее мне не нравилось.

Вместо любви и нежности к мужу я испытывала непроходящую тревогу, а вместо желания немедленно броситься в его объятия, хотелось сбежать подальше.

— А… ты об этом! — Макс рассмеялся, но вышло фальшиво. — Вот он! — распахнул шкатулку, стоящую на старинном комоде, достал украшение, направился ко мне. — Возьми, пожалуйста, дорогая!

Резко вырвала медальон из его руки, отбежала, прижалась к стене.

— Что с тобой, любимая? — столько сочувствия в голосе, но в глазах по-прежнему ни капли теплоты.

— Ты мне скажи! — крепко сжимая трилистник в ладони, выпрямилась и открыто спросила у мужчины.

— Что из последнего ты помнишь? — впившись требовательным взглядом, осведомился он.

Замерев, как мышь перед голодным котом, я соображала, что можно сказать, и решила, что нет ничего лучше правды.

— Смерть Петровской. Вот только не могу понять, когда это было!

Кравцов облегченно выдохнул, напряженные плечи мужчины расслабились, а затем он спокойно проговорил:

— Врач предупреждал нас, что возможны последствия для твоей памяти.

— Что это значит?

— Присядь, — сказал Макс и первым присел на край кровати. Я упрямо помотала головой, одновременно отвечая ему и пытаясь пробиться сквозь туман, окутывающий память.

Кравцов странно усмехнулся, но разговор продолжил ровным тоном, будто уговаривал непослушного ребенка.

— Помнишь, когда у нас годовщина? — и дождавшись моего кивка. — Первую мы решили встретить в Будапеште и махнули в гости к твоей тете Элен. Сейчас мы, кстати, находимся в ее доме.

— И? — лихорадочно осматриваясь, желая подбежать и выглянуть в окно, но опасаясь покидать кажущееся надежным убежище, отозвалась я.

— Вышло неловко, милая. Двадцать седьмого августа Элен и Золтан, твои тетя и дядя, устроили праздник в нашу честь. Вино лилось рекой, ты должна помнить, какое предпочитает Элен? — глянул вопросительно, и мне снова пришлось кивнуть:

— «Разбитые грезы», — название удалось выговорить с трудом, отчего-то буквы, точно горло царапали. И как вспышка, мимолетная, но яркая, алая лужица с блестящими осколками на серой плитке.

Максим, никогда не отличавшийся особой наблюдательностью, не заметил моего смятения, заговорил:

— Вот! Ты увлекалась, родная. Я не уследил, — вроде, повинился, но как-то наигранно. — И ты упала с лестницы.

— Как Петровская? — почему-то я уцепилась за это знание, будто оно было якорем в бушующем море моих мыслей.

— Не вспоминай, не нужно, — поднялся, попытался подойти.

Я отшатнулась, стукнулась затылком о стенку, услышала собственный стон, приложила ладони к вискам.

— Рыжуля, — сказал Макс, и я подняла взгляд.

Головокружение не позволяло сосредоточиться и осмыслить услышанное от мужа. Не разрешая себе поддаваться слабости, решила хорошенько осмотреть комнату. Ни одной знакомой вещи не нашла. Максим следил за мной, не отрываясь, ничего больше не добавляя. Разумных причин не доверять ему у меня не было, но что-то глубоко внутри и этот хищный мужской взгляд не позволяли расслабиться и сходу поверить Кравцову.

Сглотнула, прогоняя тошноту, я боролась за контроль над собственным телом. Хотела бы уверить себя, что Макс сказал правду, но не могла.

— Какое сегодня число? — вопрос напоминал карканье старой вороны, эмоции полностью владели мной.

— Десятое сентября, — тихо просветил он, и я вскинулась:

— Но ведь уже…

— Все в порядке, любимая! Я уже связался с твоим куратором и все ей объяснил. Тебе пожелали скорейшего выздоровления.

— Ага, — нервно закивала я, да так, что сама испугалась, что сейчас не выдержит и сломается шея. И резко крикнула. — Оставь меня!

— Милая, — привычная усмешка, когда-то покорившая мое сердце, изогнула его губы, — мне нужно одеться!

— Одевайся! — истерично кинула я.

Кравцов, продолжая улыбаться, прошел в ванную, в которую вела резная дверка, выполненная под старину. Я помнила, что муж тети неравнодушен к антиквариату, и Элен говорила — весь интерьер их дома был в старинном стиле.

Присела, обхватила голову руками, медальон выпал из ослабевших пальцев, тускло блеснул в свете наступившего дня. Почему-то яснее всего я помнила ожог в форме трилистника, и еще, что медальон весьма важен для меня. В тоже время от воспоминаний о трилистнике веяло холодом и страхом.

— Что происходит? — спрашивала саму себя в отчаянной попытке разобраться. Я не помнила ничего из того, о чем рассказывал Максим. Да, где-то на краю сознания мелькало название «Разбитые грезы», и помнилось, что я была в Будапеште, а еще… Как ни силилась, не могла. Боль туманила сознание, едва я пыталась вспомнить, что случилось после гибели Петровской. В висках пульсировало, и казалось, что голова вот-вот лопнет, если снова попытаюсь. Но отступать я не собиралась. Сделала небольшую передышку, глубоко вдохнула, отчаянно выдумывая, что предпринять. Взгляд зацепился за медальон.

Осторожно поднесла руку, коснулась, отдернула. Ничего не произошло.

— Неужели из-за травмы у меня начались галлюцинации? — вопрос мой, едва слышимый, остался без ответа.

Подняла и надела медальон на шею. Странно, но дышать стало значительно легче, ушла тошнота, головокружение прекратилось, а вот сердце словно острые коготки царапнули.

Подумать не успела, из ванны вышел Макс, вокруг его бедер было обернуто белоснежное полотенце. Снова странно — я не испытала ровным счетом ничего, даже интереса, глядя на то, как он медленно скидывает лоскут ткани. Тело всегда было предметом гордости Кравцова, он тщательно следил за собой: занимался утренней зарядкой, посещал спортивный зал, не злоупотреблял пивом.

Макс, точно выступая на сцене, одел боксеры, которые натянулись, где нужно, выдавая возбуждение мужчины. Размеры члена мужа меня отчего-то не впечатлили. Меня вообще не впечатлял Макс, больше не впечатлял! Был кто-то другой, двое других мужчин. Зажмурилась, в очередной раз пытаясь вспомнить хоть что-то случившееся за это лето.

— Что с тобой? — кажется, Кравцова задело мое равнодушие, потому что в тоне мужа слышалось удивление.

Ответила не то, что он ждал.

— Что было после смерти Петровской?

— Вы с Надькой приехали к нам домой, потом пришел я, мы выпили кофе и обсудили смерть вашей преподавательницы.

— Был дождь, — я отчетливо помнила раздражающий стук капель.

— Да, первая гроза, — настороженно отозвался Кравцов.

— Гроза, — кивнула, но было что-то еще. Вода. Лужи. Машина. — Чья?

— Что? — Макс заволновался.

— Чья машина окатила меня водой из лужи?

— Рыжуля, ты что-то путаешь! Давай таблетку принесу! — Максим натянул серые брюки и дошел до меня, склонился, взглянул сверху вниз.

— Сама приду, — четко произнесла я.

— Хорошо, — демонстративно небрежно пожал плечами, накинул светлую рубашку-поло. — Жду внизу. Помнишь, где столовая?

— Найду, — отвернулась с намерением посетить ванную.

Муж улыбнулся, но, как и раньше, улыбка не коснулась его глаз.

Наскоро приняв душ, не прекращая попыток вспомнить, я торопливо оделась и вышла из комнаты. В коридоре с уверенностью могла утверждать, что дом тетушки вижу впервые. Огромный, похожий на музей, я бы запомнила, хотя бы что-то. Эту тяжелую лестницу, или поблескивающий темный, отполированный пол, кое-где прикрытый изысканной работы коврами, или, быть может, мраморную скульптуру, изображающую женщину, прикрывающую наготу драпированной тканью — все я видела впервые!

На высокой стене под лестницей висели три небольших, но мастерски выполненных пейзажа. На картинах были изображены горы в разное время года. На первом этаже, кругом, можно было рассматривать долго и увлекательно, располагались произведения искусства: скульптуры, картины, даже мебель, стоящую в доме, можно было отнести к этой категории.

— Точно! — полушепотом объявила самой себе. — Я здесь впервые!

Просторную столовую нашла, следуя на звук голосов. Сидящие обсуждали погоду, но замолчали, когда я вошла.

— Лиззи! — воскликнула тетя Элен, и я поморщилась — обращение «Лиззи», особенно звучащее со столь фальшивой радостью, меня раздражало. — Я так рада, что ты очнулась! — подскочила, обняла, суетливо чмокнула сначала в одну щеку, потом в другую.

Елена, сестра моей мамы, не так сильно изменилась за прошедший год.

Две сестры, но совершенно не похожие друг на друга. Олеся, старшая, мягкая, добрая брюнетка с зелеными глазами, и младшая, Лена, натуральная блондинка со взрывным характером. Плюс разница в возрасте пятнадцать лет. Когда я родилась, Элен было восемь, так что мы с ней скорее подруги, нежели племянница и заботливая тетя.

— Хорошо выглядишь, тетушка! — иногда я позволяла себе подразнить Лену.

— Семейное! — манерно отозвалась она. — Знаешь, наши женщины немножко ведьмы! — и снова этот наигранный смех.

— А я думаю, что дело в дорогущих косметических процедурах, здоровом питании и хорошем отдыхе! — ответила ей и перевела взор на так называемого дядю. — Доброе утро, — постаралась, чтобы речь звучала вежливо.

Золтан Симон мне не понравился с первого взгляда. А случилось знаменательное событие семь лет назад, когда венгр пришел в наш дом, чтобы познакомиться с семьей своей невесты. Тогда он казался мне старым и злым.

Сейчас? С первым я бы поспорила. За сорок, но фигура спортивная подтянутая, ни капли жира. Осанка, как у военного. Лицо с тонкими, четкими чертами можно было бы посчитать верхом совершенства, если бы не надменность, застывшая на нем маской пренебрежения к людям. Взгляд цепкий, пристальный, такой, что хочется обхватить себя руками. Шевелюра черная, без единого седого волоса. В целом, привлекательный, холеный, знающий себе цену мужчина. Вот только, как и семь лет назад, у меня возникло желание убежать, скрыться от него.

— Доброе, — отозвался Золтан. — Присаживайтесь, Лизавета, — он позволил улыбке скользнуть по идеально очерченным тонким губам.

— Я приказала подать к столу твои любимые блинчики со сладкой начинкой! — Элен вовсю демонстрировала гостеприимство.

Только отчего-то я ощущала себя неловко, так, что кусок в горло не лез.

Вышколенные работники подносили и уносили блюда, подали кофе. Чтобы скрыться от надоевшего внимания Макса и Елены, я схватила чашку. Резко, не подумав, жидкость плеснула через край, и я обожглась. Кажется, кто-то говорил, что нужно сначала подумать, а потом сделать? Кто это был?!

— Лиззи, ну куда ты так спешишь? — Элен бросилась ко мне, подала салфетку.

— Извините, — я поднялась с намерением уйти в комнату и переодеться, а заодно посидеть в тишине, пытаясь вспомнить события прошедшего лета. Под неусыпным надзором я не могла настроиться и хорошенько обдумать слова Кравцова и свои собственные ощущения.

— Я с тобой! — Макс вскочил, игнорируя мое желание побыть одной, обнял, опуская руку на талию. — Мы скоро! — обратился он к хозяевам дома.

Уходя, попыталась отстраниться, но он не позволил. Хватка Кравцова стала жестче, и я не стерпела.

— Отпусти! — прошипела угрожающе. Прикосновения Макса казались ледяными и грубыми и вызывали отвращение.

— Рыжуля, успокойся! — он все-таки сделал мне одолжение, отпустил, но при этом ухмыльнулся так, что захотелось вмазать по его наглой роже.

Выпрямилась, склонила голову на бок и ровным тоном поинтересовалась:

— Кравцов, что здесь происходит?

— Он вам не ответит, лучше это сделаю я! — со спины неслышно подкрался Золтан, и я отошла от мужа.

Пульс зашкаливал, и мне пришлось сильно зажмурить глаза, а затем снова открыть их. Ничего не изменилось — кошмар все никак не проходил.

Венгр прошелся по мне придирчивым взглядом, вернулся к лицу, на котором, спорю, отражались все чувства, что я испытывала, потому как никогда не умела прятаться. Я занервничала сильнее. И опять, как сигнал внутри меня, толчок и чей-то неразборчивый шепот, будто кто-то меня учил.

— Рыжуля, — пока я смотрела на Симона, Макс успел подобраться ко мне, протянул руку.

— Пошел вон! — сказала и не узнала звук собственного голоса.

Уголок его губ приподнялся в издевательской усмешке, Кравцов собрался возразить, но ледяной тон Золтана, повторившего мои слова, заставил Макса подчиниться.

Ужас пронзил меня до костей, но стал именно тем, что помогло вспомнить. Картинки мелькали одна за другой с невообразимой скоростью, голова кружилась, раскалывалась от боли, но я пыталась устоять, не потерять сознания, зная, что стоящий напротив человек опасен.

— Кто вы? — прохрипела, усиленно сражаясь с паникой, прокатившейся по телу.

— Присядем, Лизавета, — он говорил спокойно, смотрел пристально, но невраждебно. Лишь в глазах венгра таился сумрак, напоминающий туман, окутывающий древний лес. И как в фильме ужасов, он не отпустит, заманит, подчинит своей воле и погубит, навсегда похоронив среди корней могучих деревьев.

Вот только я твердо знала, что передо мной не тарлан и даже не полукровка, а человек, такой же, как я.

— Кто вы такой? — голос дрожал, и за эту слабость я ненавидела себя.

 

Глава 2

Золтан не двигался, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он произнес:

— Человек, и вы это знаете, Лизавета.

Знала, но не понимала, как возможно, чтобы обычный человек обладал такой силищей, способной размазать меня по стенке. Сердце грохотало у меня в ушах, но отступать было некуда и оставалось только пройти в гостиную и присесть на диван.

Нервно расправила несуществующие складки на одежде, глядя на то, как Симон завораживающе медленно направляется ко мне. Не поручусь, что сохранила самообладание, когда он прошел мимо, не тронув, добрался до каминной полки, открыл бутылку с крепким напитком и взглянул на меня вопросительно.

— Бурбон. Вам налить?

— Пожалуй, — трусость чистой воды, за которую ни Ульф, ни Ярослава меня бы не похвалили, а вот Айвен бы вдоволь посмеялся.

Венгр наполнил два старинных кубка, один поставил на столик рядом со мной, из другого отпил. Я была ему благодарна за понимание. Прогоняя неприятные ощущения, сделала глоток, за ним — еще, и опять. Алкоголь притупил чувство страха, и я смогла повторить заданный ранее вопрос, дополнив его:

— Вы из Ордена?

— Возглавляю его вот уже сто пятьдесят лет, — позволил мрачной улыбке коснуться своих губ, — и хотелось бы остаться еще на долгие годы.

Я помнила, что говорил об Ордене Бьёрг, и что рассказывала Ярослава.

— Где мы?

— В Будапеште!

— Но как?.. — мысли снова смешались.

— Вынужден просить прощения у вас, Лизавета, за действия своих людей, — он стоял у камина, небрежно опираясь о его полку, наблюдал, делал выводы.

— Что они сделали со мной? — голова кружилась, но я боролась со слабостью, как могла.

— Ни много, ни мало — убили, — ответ венгра звучал, как приговор.

Рука затряслась сильнее, но я выпила все, что оставалось в кубке. Зубы стукнулись о его серебряный край.

Учащенное сердцебиение твердило, что я все еще жива. Но в то же время чувствовала, что Золтан не лжет.

— Могу я услышать подробности, — Лизавета Москвина стала иной, эта новая смогла смело взглянуть на «дядюшку».

Симон встретил мой прямой, вопрошающий взгляд и снова улыбнулся.

— Да, Лизавета, вы были мертвы около минуты. Мои люди, — сделал акцент, — не слышали ни пульса, ни дыхания, — а затем ваше сердце снова начало гонять кровь.

Помимо воли я схватилась за медальон, и венгр кивнул:

— Верно. Это он воскресил вас!

Трилистник удобно лег в мою ладонь, согрел, словно был живым существом, а не куском золота. Я не отдернула руку, не вздрогнула, понимая, почему меня вырвали из объятий смерти. Медальон, тот, который сделали когтистые лапы тарлана и поместили две капли магии, стал моей частью. Это не я приняла мглу, а она распахнула передо мной двери в новый мир, позволила обрести толику волшебства.

— Кто я теперь?

— Магиня, ведьма, колдунья, — Золтан равнодушно пожал широкими плечами, — называйтесь, как хотите!

— А кто вы?

— Маг, колдун, ведьмак, волшебник, — вариантов масса, стоит заглянуть в специальную литературу, — опустошил свой кубок, взглянул на огонь.

— Как вы попали в Орден и стали таким? — больше я не хотела говорить о себе. Мне нужно свыкнуться, пережить день с этими мыслями, понять, чего хочу и на что способна.

— Когда-то давно я женился первый раз, — Симон на меня не смотрел, разговаривал, будто сам с собой, — и мою первую супругу увел за собой полукровка.

— Ох, — алкоголь играл в моей крови, заглушая разум, выпуская на волю чувства. Наверное, на миг мне стало жаль венгра, но только на миг.

Он не обернулся, рассматривал, как танцуют в камине языки пламени, но разговор продолжил:

— Я искал Теку, но так бы и сгинул, если бы меня не нашел воин из Ордена.

Он мне рассказ и указал, куда следует идти…

— Прямо, как вы Максу! — не удержалась от смешка, и Золтан повернулся ко мне.

В глазах его клубился туман — не разобрать цвет, и я, кажется, догадалась, что изменило этого человека. С ним было совсем не так, как со мной.

Трилистник достался мне по задумке тарланы, а вот Симон стал магом потому, что хотел им быть.

— Ритуал? — сделала предположение, но он никак не отреагировал.

Смотрел с каким-то непонятным сожалением, безмолвствовал, что-то решал, но и мне убегать было некуда, оставалось только ждать. Когда венгр заговорил снова, я подалась вперед, чтобы расслышать тихую, будто идущую из другого мира, речь.

— Нам не нужно воевать между собой, Лизавета. Мы на одной стороне баррикад. Люди должны держаться вместе.

— Люди? — глухо переспросила я. — Вы имеете в виду тех, которые о магии читают в книжках? Давайте называть вещи своими именами!

— Как скажете, Лизавета! Пусть будут маги и пришельцы! Чью сторону выберете вы?

— Я понимаю, что придется выбирать! — меня переполняли растерянность и тревога, поэтому бездумно вертела в руках трилистник.

Если бы Золтан встретился на моем пути раньше и задал этот вопрос, то я бы непременно ответила согласием, но теперь? Теперь думала, и мысли только усиливали мои волнение и растерянность. Вспомнился и взгляд Макса, и его ненависть ко мне. Сложно позабыть, что тот, кого любила, зовет тебя «тварью».

Тарланы и полукровки доверия не внушали, но они хотя бы в чем-то были честны со мной. Тот же Айвен не лукавил, когда просил или требовал вернуть медальон, пытался убить. А вот Золтан? Неясно, что ему нужно, как говорят:

«Мягко стелет, да жестко спать»! Вкрадчивые речи, будто бы убаюкивающие, но вот что стоит за ними? Необъяснимое предчувствие подсказывало, что мягкость «дядюшки» обманчивая, что за нею таится ловушка, готовая захлопнуться в любую минуту.

Мне не узнать стремлений главы Ордена, могу только догадываться.

Ярослава рассказывала — члены Ордена год за годом только тем и занимались, что убивали полукровок. Она говорила, что им сгодиться все, чтобы узнать секрет бессмертия тарланов. Быть может, тот, кто вкусил прелестей долголетия пойдет до конца, и моя жизнь станет очередной ступенькой к его восхождению на пьедестал вечности.

— Я не тороплю вас, Лизавета, — венгр снова взял слово. — Понимаю, после всего, что вы пережили, трудно сходу разобраться, кто прав, а кто виноват!

Поэтому мы просто побеседуем.

Я кивнула, вопросы десятками теснились в голове, и хотелось бы получить ответы хотя бы на какие-то из них.

— Вы спрашивали, как я нашел вашего мужа? Секрета нет! Я много лет следил за тарланой, той, которая была парой королю.

— Вот почему вы не показывались ей на глаза! Боялись?

— Отнюдь! При всех своих способностях пришельцы беспечны, потому что слишком уверены в себе! Они думают — мы им не ровня! Но я сделал все, чтобы тарланы так думали! Пришлось пожертвовать людьми! Всегда есть те, кто должен погибнуть во благо прочих живущих и ради твоего блага!

— Не пытайтесь убедить меня, что мы ровны с тарланами! Да, маги, — приняла, как свершившийся факт, — сильнее обычных людей, но не тарланов.

Уж чего-чего, а мыслей вы читать не умеете, как летать и убивать одним взглядом!

— Иногда, чтобы узнать, о чем думает человек, не обязательно уметь читать его мысли! Порой, все они видны невооруженным взглядом! Летать? Для этого у Ордена есть частные самолеты, которые доставят в любую точку мира.

Убивать взглядом? Зачем? Есть иное оружие! Сказать, чем убили вас? — и не дожидаясь просьбы. — Иглой! Отравленной, разумеется!

— Ладно, — неприятно было услышать, но я не стала заострять внимание.

— Я никогда не боялся вашей крестной, Лизавета. Я обманул ее еще тогда, сто пятьдесят лет назад, когда отправил своих самых лучших и верных соратников на смерть! Это я позволил уничтожить всех членов Ордена, кто был на тот момент в Будапеште и его окрестностях. Сам оставался в тени, смотрел за всеми, но выделил ее. Сильная, смелая, красивая, расчетливая. Она правила тарланами, не он! Тот артефакт, что королева передала вам, делал ее непобедимой. Она могла бы… — хмыкнул. — Мне не постичь ее желаний! И я предпочел слежку! Годы и годы я наблюдал, прятался, рискуя всем, но был вознагражден. — Говорил, но без всякого хвастовства. Его выдержке можно было позавидовать.

— Понятно, что и на Елене вы женились по расчету, — вздохнула.

— Она приятное дополнение, как и ребенок! Я не рассчитывал, что у меня родится сын.

— Ну и где сейчас мой брат?

— Константин? Я отправил его учиться в одну из военных школ для мальчиков!

— Он ничего не знает?

— Помилуйте! Парнишке шесть лет, и ваша тетя выпросила для него отсрочку.

— Ах-х, Элен!

— Я рассказал ей. Не сразу, конечно, признался, продемонстрировал силу. А за пару эликсиров, она согласилась помогать!

— Не сомневаюсь! — от возмущения я ничего не смогла добавить. А еще говорят, родная кровь и прочее! Глупости! Предать может любой, если найдет свою выгоду!

— Не судите. Вы одна из нас, хотите того или нет, и к прежней жизни не вернетесь! Сила, что теперь живет внутри вас, не позволит. И, как бы вам не хотелось, придется смириться и научиться управлять ей. А кто, как не маг, который прошел через испытание магией, сможет стать вашим наставником?!

В чем-то он прав! Нельзя не признать! Я должна научиться управлять полученной силой!

— Я могу обдумать ваше предложение?

— Конечно! Вы гостья в моем доме. Думайте, у вас пока есть время. — Он кивнул и жестом дал понять, что разговор окончен.

Встала, хотя и опасно поворачиваться к нему спиной. Замерла, оглянулась, спросила:

— Почему я все забыла?

— Мы сняли с вас медальон. Пытались изучить. Десять моих лучших ученых погибли, секретная лаборатория сгорела, а с вашей железкой ничего не произошло. Сегодня утром трилистник вернули, и я принес его в вашу спальню.

Месяц без сознания, когда мы гадали, как с вами поступить, и вот вы очнулись.

Потеря памяти не была неожиданной, гораздо интереснее, почему вы так быстро вспомнили! — невозмутимо просветил венгр.

Вопросов у меня прибавилось, но решила на время забыть о них.

— Мы еще поговорим, — произнесла и развернулась, а затем почти бегом поднялась по лестнице.

Вечером спокойно вышла к ужину. Элен выглядела задерганной, ее гостеприимство мнимым. Она чувствовала, как я мечтаю поговорить с ней, и старалась не встречаться со мной глазами. Золтан куда-то ушел, показывая, что и впрямь выделил мне время на раздумья. Вот только я с детства его недолюбливала. Не знаю, что послужило тому виной: моя собственная интуиция или влияние Ярославы. Но я решила для самой себя, что сейчас мне нужно выиграть время. Ни тетя, ни бывший муж не были для меня серьезными соперниками. Последний сидел рядышком, улыбался краем губ, показывая, что не спустит с меня своих зеленых очей. Мне было наплевать! Симон — вот, кого нужно остерегаться, остальные по боку!

К ночи в спальне нарисовался Кравцов и с порога объявил:

— Мне поручено тебя охранять! Так что, рыжуля, я буду с тобой и день, и ночь!

— Не боишься, что съем ненароком? Или приворожу, как и в прошлый раз? — внутренне кипя от гнева, я только ухмыльнулась.

— Не боюсь… больше! — с тихой, упрямой ненавистью ответил он и принялся раздеваться.

Я прищурилась и обидным тоном бросила:

— Бессмертие привлекательно, не так ли, Максимка? Но не случится ли, что ты станешь одним из сотен мотыльков, которые летят к долгожданному огню, не ведая, что готовит им такой благословенный свет?

— Заткнись! — ожесточенно повелел мне он, прекращая свое занятие.

— Правда глаза колет! Ты ведь думал о том же самом! Нет? — я продолжала смущать бывшего, ничуть не раскаиваясь.

— Заткнись! По-хорошему прошу!

— Ты забыл добавить «тварь»! — меня словно тянули за язык. Кто? Тот еще вопрос? А где крестная, что давала советы и предупреждала меня?

Кравцова трясло, но он больше не отвечал мне. Смотрел жутким, давящим взором, но молчал. И я решила умолкнуть, обдумать, определиться, взять своеобразный тайм-аут.

Мое послушание было принято и оценено по достоинству, целую неделю ко мне никто не цеплялся, даже Макс, хотя ему очень хотелось. Золтан ненавязчиво начал уроки, решив, что раз молчу — значит согласна. Я не возражала — было интересно. Мир магии манил неизведанными тайнами. Моя волшебная сила, которую я пока наглядно не наблюдала, завораживала. Симон старался, как мог, будто невзначай, демонстрируя мне, на что способен. Я научилась мило улыбаться «дядюшке» и прятать истинные чувства ко всем, кто находился со мной рядом, но ничего, кроме опасений испытывать не могла. В один из дней прошла в мастерскую, где венгр (кто бы мог подумать?) рисовал картины.

Остановилась, потрясенно наблюдая, как кисть движется сама по себе, рисуя то, что представляет Золтан.

— Нравится? — вопросил он, не открывая глаз.

— Я не…

— Подойдите, Лизавета! — попросил, не приказал, и я, точно околдованная, проследовала к мольберту.

Чужой пейзаж завораживал и будил воображение. Плавные линии, размытые штрихи, яркие краски. Будто бы в полете, я рассматривала незнакомую долину, украшенную сочной зеленью древних исполинов, среди которой пряталось бирюзовое, сверкающее на солнце озеро, на поверхности которого располагался блистающий отполированными боками металлический корабль.

— Что это?

— Утопия! Я часто вижу во сне подобные картины. Иной мир, другая планета за сотни парсеков от земли. — Симон открыл свои пугающие глаза. — Лизавета, а вы хотели бы полететь к звездам?

Что можно сказать?

— Не знаю! — совершенно честно. — Потому, что не думала никогда над этим вопросом!

— Да, простые люди редко задумываются над такими вещами! У них более банальные проблемы! — Симон взглянул на меня, и я подавила порыв поежиться. Но ответила невозмутимым тоном:

— Мне кажется, что теперь у меня появится время, чтобы обдумать полеты на другие планеты.

— У вас впереди годы и годы!

— Как? — мне все еще сложно было поверить в собственное долголетие.

— Медальон, что носите на груди, не позволит вам умереть, пока не исполните задуманное им!

Насторожилась, сердце вновь ускорило бег, а в голове застучали невидимые молоточки.

— Что значит задуманное им? Трилистник… живой?

— Не железка! Магия! Две капли были внутри медальона. Первая теперь внутри вас, Лизавета. Вторая тянется к вам, совершенно точно! И только вы вправе решать, на что употребить волшебство, во благо или… — многозначительно умолк.

«Вот бы еще понять, что благо, а что зло?!» — про себя подумала я, но вслух произнесла:

— Пейзаж хорош. Спорить не о чем. И да, мне бы хотелось узнать, что находится там, — подняла голову к потолку, — за пределами туч, среди звезд.

Тот разговор показал, насколько хлипко мое положение в доме главы Ордена, меня терпели, великодушно позволяя пить, есть и размышлять. Но надолго ли?

В одно утро Элен пригласила меня выйти в сад, вероятно, суровый хозяин, ведя свою игру, отдал приказ напомнить пленнице о прелестях вольной жизни.

Первое, что попалось на глаза — широко открытые створки ворот, создающие видимую свободу. По обе стороны от дороги, ведущей к дому, стояли ровные ряды высоких деревьев, в листве которых проглядывали желтые пятна. Пышные просторы вокруг особняка, лужайки, клумбы, украшенные буйно разросшимися цветами, лес, обступивший дом позади — все притягивало взгляд. Особенно привлекало само жилище, обитель мага, того, который, презрев все, отринув чувства и привязанности, избрал жизненную цель.

Вынуждена была признать и я, что дом не лишен своеобразного очарования. Окруженный деревьями, с потрясающим видом на заснеженные горные вершины, стоящий на островке расчищенного пространства он казался незыблемым оплотом, построенный из дерева и камня. Особняк выглядел древним и живым. Огромные деревянные балки, пересекающие его вдоль карниза и через стены, основательные каменные плиты, делали его похожим на крепость.

— Красиво! — проговорила я от чистого сердца.

— Денег вбухано немерено! — небрежно уронила в ответ тетя.

— Принесешь выпить? Что-то волнение разыгралось! — ответила я, не желая видеть ее.

— Сейчас! — помедлив, отозвалась она и торопливо исчезла, скрывшись за неприметной дверкой, прячущейся среди побегов бордового плюща.

Я было выдохнула, но приказала себе собраться. Хотелось проверить одну гипотезу. Слова, некогда брошенные вскользь Ульфом, вот уже пару дней не давали мне покоя.

«Запомни, любая магия основывается на пяти древнейших элементах: воде, земле, воздухе, огне и металле», — голос Викинга звенел в голове, как назойливый пчелиный рой.

Зная, что сад буквально напичкан камерами, я постаралась избрать для своего эксперимента укромный уголок. Деревья склоняли свои кроны надо мной, что-то взволнованно нашептывали, то ли предупреждали, уговаривая не совершать поспешных действий, то ли призывая ускориться.

«Металл — медальон! Воздух — им дышу! Земля — стою! Вода и огонь — обойдусь!» — решила я и присела.

Пальцы одной руки захватили гость чернозема с клумбы, другой я держалась за трилистник. Закрыв глаза, глубоко вдохнула. По моему мнению, что-то должно было произойти.

Но ничего не случилось, я раз за разом закрывала глаза, однако, мир оставался прежним.

— Не торопитесь и верьте в то, что делаете, госпожа, — раздался тихий совет откуда-то сверху.

Открыв глаза, я с удивлением увидела, что с высоко расположенной ветки ближайшего дерева, подобно дикому леопарду, спрыгнул Бьёрг.

Справившись с чувствами, я смогла задать вопрос, относящийся к делу.

— И что не так?

— Повторю, — полукровка оказался на редкость терпелив, — вы все еще не верите, что способны сотворить нечто чудесное, не поддающееся доводам разума, поэтому магия не откликается на вашу просьбу.

— Хорошо, — снова глубоко вдохнула, а после — выдохнула. Начинать сначала было тяжело — мучило прошлое, путало настоящее, страшило будущее.

— Не держите магию в себе, — вполголоса, ненавязчиво наставлял Бьёрг, — она должна быть свободной. Мир полон волшебства, и вы можете стать его проводником.

Я разжала судорожно стиснутые пальцы обеих рук. Опустила одну ладонь на землю, другую на медальон. Позволила услышать себе пение птиц, порхающих среди листвы. Дыхание размеренное, четкое, позволяющее ощутить всю гамму запахов, что окутывают сад.

Несколько минут, которые воспринимались, как вечность, и я почувствовала легкость. Потрясенно огляделась, охнула, замечая, что воспарила над землей. Невысоко — каких-то пара метров, но я летела. Минута и я приземлилась на ту ветку, с которой совсем недавно спустился Бьёрг. Он без труда оказался рядом.

— Понравилось? — понимающе улыбнулся.

— Очень! — слов не хватало, чтобы объяснить.

— Верю! — полукровка на миг прижал меня к себе, делясь теплом.

С трепетом в душе я спросила:

— Вы еще придете? — в эту минуту он казался родным и близким.

— Да. — Бьёрг опять подарил мне добрую улыбку и в мгновение ока очутился на земле, предлагая проследовать за собой.

Собралась, чувство восторга еще оставалось внутри меня, и я смогла повторить. Удивительно, какая я, оказывается, легкая, точно пушинка.

Приземление показалось мягким, и я восхищенно смотрела на Бьёрга, не в силах вымолвить и словечка. Но полукровка понимал меня, отвечая долгим, выразительным взглядом.

— Лиззи, где ты? — резкий окрик Элен, раздавшийся из-за кустов, вернул меня в реальность.

Предпоследний взгляд на Бьёрга, и он, уходя, кивнул на прощание. А потом самый последний, чтобы безмолвно спросить об Ульфе. Полукровка понял меня без объяснений, его губы шевельнулись напоследок, и ветер оповестил:

— Конунг помнит о вас. Просто верьте и дождетесь…

Пришлось приложить ладони к груди, чтобы унять отчаянно бьющееся сердце, и несколько раз вдохнуть, чтобы выровнялось сбившееся дыхание.

— Я здесь! — постаралась, чтобы и голос не выдал моего смятения.

Елена, не переставая голосить, задавая вопросы, добралась до меня.

Воровато огляделась.

— Ты чего тут затерялась?

— Разве ж затеряешься?! — преувеличенно бодро кинула ей в ответ. — Камеры не дадут пропасть без вести! — и сама протянула руки к одному из бокалов, которые тетя принесла с собой. Не забыла она и о бутылке с вином. — «Разбитые грезы»! — снова притворно обрадовалась я, чувствуя, как поднимается к горлу волна тошноты. Я начинала ненавидеть этот напиток.

Элен нервно разлила вино, и мы обе застыли, глядя друг на друга, словно две змеи, готовые к атаке.

— Думаешь, что отравлю?! — с обидой поинтересовалась она.

— Я не знаю, чего можно ожидать от тебя, тетушка! — предельно честно сообщила ей.

Элен выпрямилась, собралась что-то сказать, но передумала — поступила проще — залпом опустошила свой бокал. Тыльной стороной вытерла губы, оставляя на коже красный след губной помады, и красноречиво усмехнулась.

— За тебя! — салютуя ей, я сделала глоток.

Вечер потратила на то, что практиковалась в ванной, чтобы никто ничего не заподозрил. Высота в два метра была покорена, и мне захотелось большего.

Накрутила себя до такой степени, что уснуть долго не могла. Чтобы усыпить Макса, успешно притворялась спящей, стараясь дышать ровно и глубоко, потом пялилась в потолок. Устав, решила дойти до кухни, выпить воды.

За прошедшие дни я успела изучить дом вдоль и поперек, мне не запрещали. Иногда складывалось ощущение, что я попала в замок Синей Бороды, где только одна дверь, ведущая в подвал, закрывалась на замок, но открыть ее тянуло сильнее всего. И сейчас задержалась, воровато оглядываясь, покусывая ногти от волнения, но в итоге прошла мимо — известно, к чему привело героиню сказки любопытство.

На кухне жадно напилась, а потом замерла у окна. Ночь выдалась ясной, и было четко видно, как силуэты гигантских елей, качаясь на ветру, стремятся коснуться верхушками далеких, сверкающих звезд. Тишина стояла такая, что невольно слышалась музыка, которую наигрывал ветер. От того шаги, вроде и вкрадчивые, но спугнувшие тишь, слышались явно. Необъяснимое предчувствие толкнуло меня залезть под стол и затаиться.

— Ты опять делаешь это, хоть и обещал! — в приглушенном голосе Элен слышались истерические ноты.

— Ты знаешь, что я не могу без этого! — ответ Золтана казался странным, вот только сразу не разобрала отчего.

— Почему это нужно делать в доме?!

— А где? На улице? — венгр усмехнулся, и я поняла, что он сильно пьян.

— Мне без разницы! Ты обещал!

— И что? — равнодушно отозвался он, а я едва не завизжала от ужаса.

Чтобы не выдать себя, запихнула в рот кулак и укусила собственные пальцы.

На пол, около стола, под которым я сидела, упало тело. Присмотревшись, увидела, что грудь незнакомки периодически вздымается и опадает. «Вроде жива!» — вскользь подумала я, глядя в застывшие, ничего не выражающие глаза.

— Убери это! — Елена перешла на визг, который тут же оборвал звук пощечины.

— Заткнись, истеричка! — убийственно спокойным, мрачным тоном приказал Симон. — И приберись! — затем послышались его удаляющиеся шаги.

— Постой… — всхлипывая, но больше не позволяя себе кричать, Элен бросилась за ним.

Я же сидела ни жива, ни мертва, забывая сделать лишний вдох и выдох, таращась на бесчувственную незнакомку. Липкий, животный страх пополз по позвоночнику, и я сильнее прикусила собственную руку. Не знаю, что помогло сбросить охватившее оцепенение — негромкий стон незнакомки или боль, пронзившая пальцы.

Выбралась из убежища, стараясь не шуметь, безуспешно сражаясь с собственными чувствами, главным из которых был пронзающий насквозь, подобно смертоносному клинку, ужас. Но понимала, если поддамся — умру.

Паника требовала бежать, не оглядываясь назад, но крохи разумного, призывали остановиться. Симон находится где-то в доме, но к жертве не вернется, ее приказано убрать Элен. А из двух зол выбирают меньшее, поэтому я приняла решение дождаться тетушку.

Сидела в углу, подтянув колени к подбородку, обхватив их обеими руками. Гадать — вот, что оставалось! Различные чувства — боль, обида, страх, как дикие звери, вцепились в меня и рвали душу на части. Я не прогоняла их — бесполезное занятие. Встрепенулась, когда незнакомка вздрогнула, ее потрескавшиеся губы шевельнулись, и послышалась вымученная просьба:

— Пить…

Никогда не думала, что такое обычное дело, как встать, окажется таким трудным. Ноги не слушались, казались ватными, я ощущала себя больной.

Девушка застонала, да так жалобно, что мне захотелось прижать ладони к ушам. Не сделала этого, собрала остатки воли воедино, не стала прислушиваться к голосу страха внутри меня, звучащему все явственней.

Мысленный пинок оказался действенным, и я поднялась. Наполнила водой из графина большую кружку, наклонилась над незнакомкой, решая, как ей помочь.

Одной трясущейся, как в лихорадке, рукой, я приподняла голову девушки, другой попыталась поднести кружку к ее приоткрытым губам.

Ни одна капля не успела пролиться в ее рот, меня остановил громкий нервный шепот Элен:

— Нет! — убедительно.

— Почему? — мой голос звучал отстраненно и сипло.

Тетя приложила изящный палец к пухлым губам, подошла и столь же взволнованно попросила:

— Помоги мне!

Я чувствовала себя блуждающей в тумане, кивок получился резкий, но Элен устроил. Мы, взяв девушку за руки и за ноги, понесли ее из кухни. По пути я порывисто ухмыльнулась: «Сейчас узнаю тайну этого дома!»

За небольшой резной дверью оказалась полукруглая каменная арка, покрытая вязью загадочных букв, за ней — длинная лестница, освещаемая светильниками тонкой работы, напоминающими факелы.

Ступени вывели нас к еще одной арке — ее украшали каменные морды чудовищ с красными глазами, выполненными из драгоценных камней, сверкающих своими гранями. А дальше — темница, но такая, какую я только в фильмах видела. Над головой — тяжелый свод, с которого иногда срываются водные капли, стены из крупных, испещренных временем камней, и железные, кованые решетки кое-где на полу, как колодцы, сквозь которые смотреть страшно. Но я не могла отвести взгляд, потому что никогда не видела ничего подобного.

— Там пытают? — подавив крик, прохрипела я.

— Бывает, — нервозно бросила Элен, обернувшись через плечо.

Мы добрались до одного такого отверстия, и, открыв решетку, тетя указала мне вниз. Заглянув, я увидела, что пол покрыт соломой, но не рискнула бросать туда девушку. Элен оказалась не столь разборчива, пока я хлопала глазами, она единолично столкнула незнакомку, а затем опустила решетку и защелкнула дужку замка.

— Что за хрень? — обретя дар речи, поинтересовалась я, возмущенно глядя на родственницу.

— Либо ты, либо она! Решайся, Лизка! — от былой жеманности Лены не осталось и следа. Губы ее дергались. — Золтан страшный человек, и ты должна выбрать — либо с ним, и как он, либо… — мотнула головой, указывая на лежащую под нашими ногами девушку.

— Человек… — из всего потока мой разум вычленил одно слово, и я горько усмехнулась, приняв решение.

 

Глава 3

Утром вышла в сад — мне все еще не возбранялось гулять. Элен где-то задержалась, болтая по телефону, а Макса забрал с собой Симон. Глоток относительной свободы пьянил голову, потому лишь приподняла бровь, рассматривая молодого мужчину, небрежно прислонившегося спиной к стволу одного из деревьев. Он был явно из компании полукровок Айвена.

Невероятно красивый, как и прочие потомки тарланов. Широкие скулы; темно-каштановые, блестящие, слегка вьющиеся у висков волосы; чуть припухшие губы и удлиненные темные, словно предгрозовое небо глаза. Он завораживал своей красотой, так удивительно притягательны бывают лесные хищники. А уж как улыбнулся! Наверно, от этой улыбки расплавилось не одно женское сердце.

— Ну и зачем ты здесь? — не повышая голоса, полюбопытствовала я, гадая, куда запропастился Бьёрг.

— Айвен говорил, что ты не глупая девочка! — ухмыльнулся в ответ полукровка.

— Странно слышать! — сердце пропустило удар, но я не выказала волнения, общаясь исключительно деловым тоном. — Зачем тебя прислал Айвен?

— Не горячись! Я пришел поговорить по-хорошему, Лизавета! — в глазах не осталось прежнего смешливого выражения.

— Говори! — смотря на него в упор, позволила я.

— Мое имя Торин! — представился, не делая попыток подойти, а затем молниеносно вытащил из кармана джинсов флешку.

— Что это? — спросила я, глядя на предмет, как на что-то гадкое и взрывоопасное.

— Всего лишь носитель информации. Айвен решил, что тебе нужно кое-что узнать об Ордене и так называемых магах!

— И с чего Айвен стал таким щедрым и заботливым? Помниться, раньше он мечтал меня убить!

— Заметь, он хотел сделать это сам! — Торин снова обворожительно улыбнулся, и мне немедленно захотелось стереть с его лица эту улыбку.

Не сделала и шагу, ведь не на этого полукровку злилась!

— Невероятно! — только и вымолвила я, прогоняя прочь все, что мешало хладнокровно думать.

— Держи, Лизавета! — полукровка плавно оттолкнулся от дерева и подошел, протягивая флешку. — Возьмешь — узнаешь больше, нет… — развел руками.

— Возьму! — должна же я узнать, что делал с девушкой Симон и не грозит ли мне участь незнакомки.

Торин без слов передал мне флешку, снова подарил улыбку и исчез, оставляя меня в саду, где только и слышалось пение птиц. Вскоре из-за деревьев показалась взволнованная Элен, и мы с ней вместе прогулялись до ворот. Бьёрга ждать не стоило, поэтому после обеда я отправилась к себе, выпросив у тети ноутбук, беспечно сказав, что хочу отвлечься и полазить по интернету.

— Зачем? — между идеальных бровей Элен появилась первая морщинка.

— Фильм посмотреть, книжку почитать, послушать песню — любое, что позволит не думать!

— А я бы на твоем месте подумала. И основательно! — тетушка вознамерилась дать совет.

— Успею! У меня впереди целая ночь с нелюбимым!

— Ой! — она не поверила.

— Да! Моя любовь к Максу прошла, даже и не знаю когда именно!

— А если…

— Я не столь расчетлива! Не могу ахаться с тем, кто вызывает лишь отвращение!

— То есть предпочитаешь трах с тарланом или полукровкой?! — в ее словах слышалось осуждение, и я ехидно отозвалась:

— Да. Они круче в постели! Слышала такое слово «менаж»? Представь, неутомимые, знающие толк в ласках, угадывающие твои желания, лишь подумала о них, любовники!

Елена смотрела на меня, сузив глаза, с неодобрением, прежде ей не присущим, и сквозь стиснутые зубы изрекла:

— Ты изменилась, племянница!

— Как и ты, тетушка! Я и не знала, что ты можешь быть такой! — тоже процедила я.

Сколько мы пристально рассматривали друг друга, я не знала, но она первой махнула рукой, приглашая:

— Идем! Я передам тебе свой личный ноут! Пароль от wi-fi «Csont». А еще предупрежу, когда мужчины вернутся!

— Не верю в твое великодушие!

— Не верь! Но в наших венах течет одна кровь, поэтому я помогу, чем смогу! — откликнулась она, но я пропустила мимо ушей, предвкушая, что смогу узнать.

Сгорая от нетерпения, включила ноутбук, подсоединила флешку и приготовилась. Первый же файл удивил! Покажи я его Симону, он бы со стула свалился! Здесь содержался подробный план его дома, как отключить сигнализацию, обойти камеры, в общем, сбежать. Поразилась, открыла другой файл. Айвен знал о Золтане! И пока глава Ордена следил за Ярославой, Айвен наблюдал за ним. Так полукровка обнаружил медальон и бесплатное приложение к нему — меня. И это он, я правильно думала, нашел Макса и что-то наплел ему, а затем приказал одному из своих избавиться от лишнего человека.

«Свой» по какой-то причине не справился, за что сполна расплатился. Айвен был щедр на подробности, но я пролистала основную часть письма.

Следующий файл — сведения о магах. Айвен пренебрежительно звал их «ворами». Почему? Я поняла, углубляясь в изучение.

«Лизавета, любая магия основывается на пяти элементах: воде, земле, воздухе, огне и металле. (Это я уже слышала от Ульфа!) И люди, если сильно захотят, могут быть волшебниками. Триста лет назад именно такой человек основал Орден, и цель у него была благая. Но вот после смерти монаха-основателя цели кардинально изменились. И магия наказала своих детей.

Мужчины Ордена знали, как найти источники магической силы, но не могли воспользоваться ими. Они сдались? Увы, но нет! Члены Ордена нашли выход из положения, когда обнаружили ведьм, не полукровок или тарланов, а своих собственных соотечественниц. Оказалось, что некоторые из человеческих женщин способны чувствовать магию элементов и использовать ее. Вот тогда и началась охота! Ведьмы стали для воинов Ордена своеобразными источниками силы. Чтобы зваться магом, чтобы пользоваться силой, мужчинам нужны магички!» — дальше Айвен не щадил мои чувства, в подробностях передал, как именно это происходит. В основном, силу у магически одаренных женщин отнимают. Бывает, конечно, что чудеса творит любовь, но редко.

Айвен подчеркнул — чувства должны идти от сердца, никакого расчета!

Видно, на любовь Елены рассчитывал Симон, но чувств моей тети ему показалось мало. Поэтому ведьмы продолжали попадать в его подземелье. Та дурочка, которую я видела, тоже влюбилась в Золтана, и ей, можно сказать, повезло, потому что были и другие… Я пролистала очередные страницы.

Как вступали в Орден, и кто оказывался достоин чести? Одаренные, те, кто чувствовали магию! Макс по какой-то жестокой воле судьбы оказался одним из них. Быть может, поэтому и я обратила на него внимание. Чтобы попасть в Орден, ему нужно было убить полукровку. «Убийство Кэти, — сообщал Айвен — должно было завершить посвящение! Но ты, Лизавета, вмешалась! И я рад, что твой муж, бывший разумеется, при случае оторву ему башку нахрен, не убил Кэти! Она дорога мне!»

Вот бы никогда не подумала, что Айвену кто-то может быть дорог! И что-то куснуло в самое сердце, но я поспешно прогнала это чувство!

«Понимаю, что Кравцов не отступит, но за всеми полукровками мне следить не досуг! Да и тебе не советую! Главное сейчас твоя жизнь, не попадись на удочку главы Ордена, Лизавета! Он убеждать умеет! Целый остров таких вот «максов» и «лизок» — простачков и простушек! Якобы обучает — на деле… Не буду утверждать, еще не до конца изучил этот вопрос! — писал Айвен, а я читала. — Думай о себе и обо мне не забывай!» — как наяву увидела его дерзкую усмешку.

— Не забуду! — пообещала самой себе. — Никогда и ни за что!

Ноут вернула, побывав на нескольких развлекательных сайтах для отвода глаз. А вот с флешкой возникли проблемы. Разумеется, данные я стерла, но вот куда спрятать сам накопитель не знала. В итоге приняла самое простое решение и сбросила флешку в унитаз. Он с урчанием принял жертву. А я задумалась над словами Айвена.

Интуиция, развившаяся после стольких приключений, выпавших на мою долю, подсказывала, что полукровка ведет двойную игру. То, о чем считает нужным, рассказывает отцу, а иное приберегает лично для себя. Но и Амиора никак нельзя принимать за дурака! Бьянка советовала его бояться, да и Ярослава много лет скрывалась, опасаясь гнева своего короля. Вывод? Прост и понятен, даже такой недалекой человечке, как я, — папаша и сынок стоят друг друга. Недаром Бьянка оставила Айвена в живых, и чует мое взволнованно стучащее сердечко, с каким наслаждением тарлана прикончила бы принца, но что-то ее останавливало. Возможно, дело не только в Амиоре. Ведь предыдущего отпрыска он придушил, особо не задумываясь. Значит, умный и расчетливый Айвен нашел общий язык со своим отцом. Мне бы поучиться!

Вздрогнула, когда дверь в комнату резко распахнулась и ударилась о косяк. На пороге появился чертовски злой Макс.

— Спишь? — злорадно поинтересовался он.

Глубоко вдохнув, я прикрыла веки, намекая, что и впрямь не прочь уснуть.

Он плюхнулся рядом, и матрас прогнулся под его весом.

— Чего тебе надо? — не посчитала нужным скрыть раздражение.

— Тебя! Ты же моя жена, — глумливо оскалившись, сообщил он, придвинулся, обдавая отвратительным запахом алкоголя.

И сейчас не стала скрывать:

— Отодвинься, иначе меня стошнит!

— Вот, как запела наша пташечка! — Кравцов опустил голову на подушку, хрустнул пальцами.

— Чья эта «ваша»? — я приподнялась, с угрозой глядя на бывшего.

— Ордена, чья же еще? — изображая удивление, точно поражался моей недогадливости, спросил Макс.

Как же хотелось ударить его и бить, пока белоснежное белье не окрасится кровью, но я удержалась, чувствуя, как опасно медленно поглощающее безумие. Не дам никому из них шансов! Мгла не овладеет мной! Улыбнулась назло всему.

— А-а-а! Спасибо, мой бывший любимый, что просветил! — и ушла в ванную, где включила воду, чтобы слышать только шум стекающих струй.

Сбежать от разговора он не позволил, через несколько минут послышался нетерпеливый стук в дверь. Я не тронулась с места. Мне нужно было время, чтобы обдумать, о чем сказать Кравцову. А сказать хотелось так много, но мысли путались. Они, как люди в горящем здании, которые хотят вырваться наружу, но лишь мешают друг другу. Но жизнь не стоит на месте, и мне нужно решиться.

Я распахнула дверь и спокойно попросила того, кто всего полгода назад был мне невероятно дорог.

— Присядем, обсудим, что было.

— А что было? — ожесточенно откликнулся Макс.

— Разве тебе плохо жилось со мной? Я старалась быть тебе хорошей женой.

Вру! Я хотела быть для тебя самой лучшей женой! Готовила еду, убирала каждый день квартиру, ждала с работы…

Кравцов напрягся, сжал руки в кулаки, поднимая их, готовясь ударить. Я приготовилась, мол, бей, не боюсь! Выпрямилась во весь рост сто шестьдесят пять сантиметров, глядя на бывшего мужа открыто, уверенно, но без злости.

Руки его бессильно опустились, он присел на край кровати, спрятал лицо в ладонях и признался:

— Ох. ть! Думаешь, все дело в еде, чистоте и встречах на пороге? Рыжуля, это было твоей обязанностью! — поднял взгляд, встречаясь с моим. — И спать со мной тоже было твоей обязанностью! И ты отлично справлялась! — прозвучало с иронией.

— И ты так бы и жил дальше, если бы Айвен не вмешался, — заметила я, понимая, что так задело его. Кравцов собрался поспорить, но я остановила его взмахом руки и сказала. — Но я рада, что все вышло именно так!

— Ох…но! Она рада! Чему? Рада, что не вправе распоряжаться своим будущим? Да ты просто дура! — припечатал, вскочив на ноги, нервно прошелся из угла в угол.

— Обидно, не спорю, — вздохнув, отозвалась я. — Но еще неизвестно, что лучше — вот так или, как многие другие люди! Помню, с раннего детства, как маму спрашивали о том, когда я пойду в школу, затем были вопросы о том, когда я ее закончу и куда пойду. Дальше уже меня спрашивали о замужестве, помню, отбивалась от многочисленных соседок. Они все считали, что я так рано выскочила за тебя по залету! Встречали, провожали глазами, будто ощупывали, надеясь заметить округлившийся живот. Когда поняли, что я не беременна, стали интересоваться: «Когда станете родителями?» И так по кругу… было бы. Интересно, а последним бы у меня спросили о том, когда умру?

— Так все живут. Никто не жалуется! — мрачно отметил Кравцов.

— Ты жалуешься!

— Потому, что женился я не по своей воле! Это все ты!

— Мечтаешь, чтобы извинилась перед тобой?

— Мечтаю, чтобы ты сдохла, — сказал, словно бы сообщил о том, какая погода будет завтра. — Понимаю, что мне тебя не прикончить! Но сделаю все, чтобы помочь тем, кто сможет!

— Спасибо за честность! — кивнула, убедившись, что врагов у меня прибавилось. — Спокойной ночи, — добавила совершенно невозмутимо. Прежней горечи в душе не было, вакуум, который меня вполне устраивал.

Я отвернулась от Макса, с головой накрылась одеялом, продолжая хладнокровно обдумывать сложившуюся ситуацию. Крестная может мной гордиться!

Утром Кравцов смотрел мутным взглядом и тихо матерился, обвиняя в своем похмелье меня. Не слушала его бормотания — дел было немерено, и для начала я спустилась к завтраку.

— Доброго утра! — бодро поприветствовала сидящих за столом супругов Симон.

Они ответили, Элен на русском, Золтан на своем родном и сходу заметил:

— Вижу, сегодня у вас прекрасное настроение, Лизавета!

Внутри я содрогнулась, увидев устремленный на меня взгляд венгра.

Острый, цепкий, не упускающий ни единой мелочи. Взгляд человека, который знает, к чему стремится, и не остановится ни перед чем, чтобы добиться желаемой цели. Обмануть такого будет нелегко, но я обязана попытаться.

— Чего грустить? Солнце светит, на улице прекрасная погода, я в гостях у родных в замечательном городе! Собираюсь выпить чашку дорогого бразильского кофе! Приятного аппетита всем! — добавила, едва увидела, как в столовую вползает Кравцов.

— Вот и прогуляйтесь с Элен по городу! Дорогая, возьми мою карту, проведи нашу гостью по всем известным бутикам. Ты знаешь, — улыбнулся своей жене.

Лена слишком легко и слишком быстро согласилась, что наводило на определенные мысли. Она уже обсуждала с мужем такую возможность.

Чувствую, не тетушка была инициатором этой прогулки. Вероятно, в мозгу расчетливого венгра родился очередной план. Какая роль в нем отведена мне?

Жертвы? Наживки? Другого не дано, глава Ордена ни кем иным меня не считает! Поэтому никаких ошибок, по магазинам, так по магазинам!

— Возьмем такси? — откусывая кусочек рогалика, намазанного сырным кремом, поинтересовалась я.

— Что ты! — праведно вознегодовала она. — У нас личный водитель!

«И охранник в одном лице, скорее всего из лучших воинов Ордена! — мысленно прибавила я. — Но ведь никто не станет завязывать мне глаза, поэтому буду смотреть в оба!»

— Я с вами! — произнес Макс и поскреб заросший щетиной подбородок.

— Нет! — осадил его тихим, но властным приказом Золтан. — Ты поедешь со мной!

Кравцов чуть заметно поморщился, но возражать не посмел. Слабак!

— И побрейся! — бросил Симон с пренебрежением.

Максик, подобно жалкой собачонке, побежал исполнять. Глядя ему в спину, подумала: «И чем ты недоволен?! Или любящая жена хуже сурового хозяина?! Прав Айвен — таких, как Кравцов, оставлять в живых не следует. Их преданность основана на страхе и не стоит даже ломаного гроша! Макс предаст Орден и его главу, лишь только представится возможность, как предал меня».

Элен собиралась невообразимо медленно. И чтобы скрасить долгие минуты ожидания и не изводить себя, я спустилась в сад.

Задумавшись, не заметила, как добралась до затемненного уголка, скрытого за вековыми деревьями. Солнечные лучи скользили по кронам, рассыпаясь по земле сотнями бликов. Отрешенно наблюдала за скачущими солнечными зайчиками, внезапно окунувшись в детские воспоминания. Тогда я любила играть зеркальцем, пуская по стенам лучики света. Удивленно охнула, когда десяток пятнышек взлетел над землей, а затем ударился о ствол ближайшего дерева и разлетелся искрами, которые тотчас же погасли.

Бьёрг перестал скрываться, вышел на открытое пространство, улыбнулся.

— И вы так же сможете, госпожа.

— Я? — в горле пересохло. — Неужели, я… — отогнала прочь ненужные в этот миг восторги. — Не сейчас, вам нужно уходить. Симон он…

— Я знаю, кто живет в этом доме. Викинг уже разгадал секрет главы Ордена. Но нам нужно уйти вместе. Здесь может быть опасно, — полукровка серьезно взглянул на меня

— Не сегодня! Золтан что-то задумал!

— Известно что, — ответил Бьёрг совершенно спокойно. — Спустя несколько дней красная звезда взойдет на небосклон.

— Красная звезда? Что это?

— Один из знаков древних, когда принято проводить ритуалы для передачи или увеличения магических сил, — просветил полукровка.

— Вы верите в это? — всегда с сарказмом относилась к подобным новостям.

— Главное, маги верят, — послышался еще один голос, и к нам вышел Торин.

Сегодня он не улыбался.

— Он прав, госпожа, — кивнул, соглашаясь, Бьёрг. — Маги серьезно относятся ко всякого рода знамениям. За три сотни лет они научились использовать их в своих интересах.

— Госпожа? Серьезно? — Торин насмешливо выгнул темную бровь. — Возьмете меня в свои игры?

— Так принято обращаться к женщине, чтобы ты знал! — жестко ответил Бьёрг.

— А-а-а, — усмехнувшись, протянул Торин, примирительно поднимая руки.

— Вам нужно поспешить, госпожа. Конунг велел мне привезти вас!

— А сам он что, занят? — Торин продолжил подразнивать более старшего полукровку. — Дед, ты из какой дыры вылез! Конунг? Да кости последних из них давным-давно сгнили!

Бьёрг нахмурился, сверкнул яростным взглядом, но спорить с молодым не стал.

— Решайтесь, госпожа, — произнес он, подходя ко мне.

— И поскорее, — Торин втянул воздух носом, словно гончая на охоте, нахмурился, заозирался.

— Уж не к твоему ли хозяину она должна отправиться? — прищурившись, сухо осведомился Бьёрг.

— Хозяину? Я не ручная шавка! Идеалы Айвена — мои идеалы, я сознательно сделал выбор и следую ему! Поэтому пойдем со мной, Лизавета! — поманил Торин, делая шаг ко мне, и я попятилась.

Бьёрг оказался быстрее, он встал передо мной, отрезая от Торина.

— Дедуль, я не хочу тебя убивать. Вот честно! — проговорил последний, вынимая из-за пояса самый настоящий пистолет. Явно дорогущий и современный.

— Подобной игрушкой ты меня не убьешь, — холодно оповестил его Бьёрг.

— Но задержу, — уверенно отозвался Торин и посмотрел прямо на меня. — Лизавета, пойдем со мной! Айвен ждет!

— В таком случае, почему он не пришел и сам не сказал ей об этом? — Бьёрг вернул колкость.

— Позвать? — ядовито ответил Торин, по-прежнему глядя на меня. — Что скажешь, Лизавета?

Я отошла еще на шаг назад, все эти разговоры об Айвене всколыхнули в душе былой ужас, так что померкли все нынешние страхи. Но ведь была еще Надюшка, о судьбе которой я не знала, но подозревала, что она попала в цепкие руки принца. Торин без труда узнал, о чем думаю. Криво улыбнулся:

— Да. Твоя подружка сейчас с Айвеном. Хочешь увидеться — пойдешь со мной!

— Он лжет, госпожа, — раздался выдержанный ответ Бьёрга.

— Ладно, — фыркнул Торин. — Она с Джером, но он привезет ее по первому приказу Айвена! Заманчиво, Лизавета? — многозначительно поиграл бровями.

— Вам будет лучше с конунгом! — настаивал на своем Бьёрг, и я была с ним согласна.

Но мысли о Надюше никак не хотели отпускать. Торин оставил козырь напоследок, и с широчайшей ухмылкой на красивом лице протянул мне сложенный вчетверо листок.

— Держи! Она отправила тебе послание!

— Хочется думать, Надя писала не под дулом пистолета! — язвительно кинула я, буквально вырывая листок из рук стоящего прямо перед Бьёргом Торина.

— Будь учтив! — наставлял Бьёрг своего молодого сородича, но тот отвечал насмешками.

Я перестала обращать на них внимание, отошла, углубившись в чтение.

Пара строк, но Надя сказала все, что нужно. Когда-то в детстве мы играли в шпионов. С шифром заморачиваться не стали, те же русские буквы, но написанные особенным образом. Если черточка над «й» прямая, значит, подруга справляется, а если над «й» сломанная стрелка, то агента нужно спасать. Каждое письмо начиналось пафосно. И в этом Надин не сделала исключения. «Мой бесценный друг, моя верная подруга…» Все черточки прямые, и я смогла выдохнуть и твердо произнесла:

— Бьёрг, я иду с вами!

Он улыбнулся и протянул руку. Жест заставил Торина буквально взбеситься и разрядить пистолет. Пули изрешетили тело Бьёрга, и он упал на колени. Крик замер на моих губах, и я прижала к ним ладонь, поднимая взгляд на второго полукровку.

— Я не привык проигрывать, Лизавета! — проскрежетал он, двигаясь ко мне, Собравшись с духом, я помотала головой, выставила вперед руку, предупреждая:

— Не подходи. К Айвену я не вернусь!

Торин взглянул на меня, на миг замерев, уголок его четко очерченных губ медленно приподнялся.

— Это не обсуждается, Лизавета! — полукровка резко прыгнул.

Я отшатнулась и не устояла на ногах, приземлившись на пятую точку, зашипев от боли. Торин тоже упал, потому что в полете его успел перехватить Бьёрг. В метре от меня завязалась драка, и я попыталась отползти, чтобы не попасть под горячую руку дерущихся.

Повернулась, и взгляд уперся в идеально начищенные ботинки. Вскочила и лицом к лицу встретилась с Симоном. Маг покачал головой и приложил палец к губам.

— Бьёрг! — в отчаянии крикнула я и тотчас ощутила, как щеку обожгла пощечина.

Стиснула зубы, ловя кривую улыбку Золтана, и кинула, смотря прямо в его пугающие глаза:

— Я сделала свой выбор!

— Вижу, — снова этот спокойный, пробирающий до костей тон, и я растеряно отступаю.

За спиной дорогая тетушка, дрожащая, но не посмевшая ослушаться супруга. Она что-то говорит, но я не слышу, мой слух сосредоточен на другом, а взгляд прикован к Бьёргу. Я желаю ему победы, впрочем, как и Торину, сейчас оба полукровки объединились против прибывающих магов.

Рискую взглянуть на Симона, разочаровываюсь сильнее. Короткий взмах рукой, за ним еще и еще, он похож на дирижера, уверен в себе и знает, как поступить с пришельцами.

Бьёрг страшен в гневе, он двигается настолько стремительно, что лезвия двух ножей едва уловимы. Он режет и рубит всех, кто осмеливается встать на его пути, продвигаясь ко мне. Торин не настолько искусен, его оружие — руки, чьи пальцы увенчаны острыми когтями. Бесполезный пистолет лежит у моих ног, о нем все позабыли.

— Идем! — сквозь шум и крики ко мне пробивается голос Элен. — Мы должны скрыться.

Рывком поднимаю оружие, искренне веря, что Елена не разбирается, заряжено оно или нет!

— Отойди! — направляю на тетю и угрожаю, краем глаза наблюдая за Золтаном.

Он занят, кажется, что и сам мечтает вступить в битву, но что-то останавливает. Страшный человек, от которого можно ожидать чего угодно!

Опасаюсь упускать из виду его, но и от Элен отворачиваться нельзя, а еще где-то должен быть Макс. Что-то подсказывает, и я на миг отвлекаюсь, чтобы увидеть Макса, который уверенно наступает на Бьёрга, стоящего спиной к моему бывшему!

В сердце ярость и желание убивать, сейчас я готова выцарапать глаза всем, кого считаю врагами!

— Лучше уйди! — прошу Елену, а сама призываю на помощь эмоции.

Их столько, что хватит на всех. Торина я просто вышвыриваю за ворота и победно смотрю на Симона. Он странно равнодушен, выгибает бровь, словно бросает вызов — продолжай, девочка!

В моей крови — адреналин, я больше ничего не вижу и не слышу, просто хочу, чтобы Бьёрг победил. Магия, текущая сквозь меня, — это сила, она напоминает неудержимую лавину. Но я крепко держусь за свой гнев, не хочу быть жертвой, мне нужна победа, поэтому я должна четко рассчитать. Две капли, одна из них — внутри меня, другая — в медальоне. На этих хватит и капли, той, что стала моей. С ней легче, она кажется родной и знакомой. Я не требую, только прошу. И движения Бьёрга становятся еще более стремительными, теперь он напоминает размытую тень. Маги умирают мгновенно, но Золтан беспощаден, он посылает в бой все новых и новых воинов.

Но и я не проиграю, не теперь, когда моя судьба висит на волоске и зависит только от меня самой. Я — больше не игрушка, я — Человек! Улыбаюсь, но спорю, эта улыбка так и застывает на моих губах.

Смерть приходит внезапно, когда не ждешь, когда веришь, что способна сразить и ее!

Боль обосновалась в каждой клетке и мучила меня, медленно сводя с ума.

— Ну и кто на этот раз меня убил? — мрачно спросила саму себя, стараясь сфокусировать взгляд на далеком, мерцающем над головой отблеске огненного света.

— Максим, — послышался тихий ответ, хоть я и не надеялась его получить.

— Ты здесь? — спросила, узнав голос Элен.

— А где мне быть? — подобно эху, отозвалась она, и теперь я увидела ее бледное лицо, склонившееся над решеткой.

— Предательница! — приподнимаясь на соломенном лежаке, превозмогая боль, припечатала я.

— Зато живая и свободная, — обиженно крикнула она.

— Ага! Свободная! — могла бы — рассмеялась. Боль изводила, лишала сил, но я держалась. Подняла руку, не нашла медальона на груди. — Вот почему мне так хреново!

— Это Золтан забрал его. Сказал, что опасно оставлять побрякушку тебе, — по-прежнему полушепотом просветила Элен.

— Да ну?!

— Он испугался, Лизка! Никто не знает, что ты теперь можешь! Золтан считает, что твой потенциал безграничен!

— Ага! Безграничен! — я фыркнула. — Именно поэтому меня так легко убить!

Я одна из людей, независимо от того, сколько магии передали мне! Я даже не хранительница медальона, ведь его так просто отобрать! Однако, я на грани!

Поэтому ощущаю себя способной бросить вызов и принять все, что приготовили мне психопаты, вроде, полукровок и магов!

— И ты выбрала пришельцев! — в тоне тети послышался укор.

— Я выбрала себя! — ожесточенно воскликнула я, поднимаясь и осматриваясь.

— И я, — шепотом ответила мне Елена.

— То есть, мы теперь враги, — спокойно констатировала я.

— Мы по разные стороны, — согласилась она.

— Но ты здесь и явно не издеваешься, — я заставила себя поднять голову, чтобы взглянуть на тетю.

— Мне хочется помочь тебе, пусть и в последний раз.

— Какая щедрость!

— Лизка, не язви! Мне итак тошно! Как я матери твоей в глаза посмотрю?!

— А ты не смотри! Тебе вообще это легко удается — закрывать глаза!

Она тяжело вздохнула, но отвечать не стала. Несколько минут прошли в молчании. Затем Элен сказала:

— Я принесла вино, в нем растворено снотворное, так что ты уснешь. А еще я помогу тебе переодеться, ты плохо выглядишь!

— Ха-ха! — я постаралась как можно обиднее улыбнуться.

Тетушку не проняло.

— Я спускаюсь! — объявила она, приподнимая решетку.

Мне захотелось проверить силы, я помнила, как летала. Только бы…

Порыв увял… Первым по сброшенной веревке спускался Макс. В руках его была сумка, а на губах, которых я когда-то нежно целовала, блуждала безумная улыбка. Секунда, и я сглотнула горький ком, вставший в горле. Спрыгнувший Кравцов сбросил на пол отрубленную голову Бьёрга.

— Поздравляю! — добавила яду в голос, не скупясь, так, чтобы задеть ублюдка. — Ты стал настоящим членом!

— Да, — он стиснул кулаки, — я вступил в Орден.

— Умничка! — выдавила из себя самую гадкую улыбку, на какую была способна.

— Сделаю все, чтобы ты сдохла раз и навсегда!

— Ух, а ведь раньше ты был менее эмоциональным! А уж в постели и говорить нечего! Только глупую девственницу и мог впечатлить!

— Сука! — Макс не сдержал эмоций, и я оказалась на полу.

Из разбитой губы текла кровь, я вытерла ее и поднялась, продолжая улыбаться.

Кравцов размахнулся, но на его руке повисла Элен.

— Держи себя в руках! — зло велела она. — Или я пожалуюсь Золтану!

Я улыбалась назло всему, шавка отступил, тетя подошла ко мне, протянула собственный белоснежный платок.

— Вытрись! — затем она раскрыла принесенный с собой пакет.

Там оказалось пышное красное платье.

— Вау! — преувеличенно восхищенно выдала я.

— Одевайся! — приказала жена главы Ордена. Теперь только так. Не тетя, не родственница, потому что ей важна лишь собственная выгода. Елена помогает мне, чтобы очистить совесть.

Посмотрела на протянутое платье, больше на Элен я не смотрела, она для меня умерла. А я?.. Мне тоже придется умереть, но без музыки никак!

Помнится, когда нас с Надей поймал Джер, мы запели! Сейчас я буду танцевать!

К черту все запреты! Я не танцевала целую вечность! И, возможно, этот танец будет последним в этой жизни!

Я распустила волосы, наслаждаясь изумлением в глазах Макса. Медленно повернулась, удерживая его внимание. Раньше бы восхищенно пялилась, теперь злорадствовала, наблюдая за тем, как расширяются, наполняясь похотью его зрачки.

Нахлынула новая волна, пока обойдусь без магии, только с помощью женских чар, но я справлюсь. Подняв руки, расстегнула верхнюю пуговицу рубашки, слыша, как прерывается дыхание бывшего. Я расстегивала пуговицы одну за другой, он следил жадным взором, не помышляя ни о чем ином. Его внимание было полностью сосредоточено на мне, поэтому без проблем приблизилась. Сняла рубашку, переключилась на брюки, быстро сбросив их к ногам, переступила.

Еще шаг — опасность и злость бурлят в моей крови, а чувство мести приказывает идти вперед. Расстегиваю кружевной лифчик, помня, как любит Кравцов белоснежное и воздушное, бросаю ему в лицо. Обхватываю груди руками, не позволяя видеть их, наслаждаюсь вспышками страсти в зеленых глазах. Подцепляю трусики.

— Поможешь? — и больше чувственных нот.

Лицо Макса ожесточилось, в глазах — огненная буря, я остаюсь равнодушной.

— Не подходи, — хрипит, будто раненный, он, и я играю нечестно, зову магию на помощь. Ради Бьёрга и тех, кого сможет убить Кравцов, если я упущу его!

— Подними руки, — прошу, всхлипывая, а сама прикасаюсь к тонкой полоске кружева.

Стягиваю вниз, продолжаю неспешно приближаться. Прикусываю губу, скольжу рукой между ног, провожу пальцами, словно сгораю от страсти.

— Хочешь? — я играю, сила во мне, она помогает. Сейчас я раскрепощена, свободна и знаю, чего хочу. Глубоко во мне спрятаны боль и разочарование.

Бьёрга жалко, и Кравцов должен заплатить!

— Да, — Макс на крючке, он не в состоянии сопротивляться. Это сложнее, чем убить изнуренного, истекающего кровью одинокого бойца.

И я сексуально приказываю:

— Подними руки, коснись себя, — а потом выдыхаю, — убей!

Новый воин Ордена не может противостоять древней силе, она ему неподвластна. Он сжимает пальцы на своем горле, все сильнее и сильнее, потому что так хочу я! Магия бурлит во мне, темная, всепоглощающая, похожая на электрический разряд. С удовлетворением наблюдаю, как медленно угасает жизнь в зеленых глазах моего врага. Но в последний момент отпускаю его, словно кто-то легко опустил руку на мое плечо и попросил остановиться.

Мгла не должна победить!

Хрипя, Макс упал на пол. Взгляд безумный, все тело бьет дрожь, бывший потерял дар речи.

— Надеюсь, что урок ты усвоишь и больше не тронешь моих друзей! Живи, как знаешь… — отвернулась, навсегда вычеркивая Кравцова из своей памяти. Он сейчас ни на что не годен, только подвывает и пытается подняться, чтобы сбежать.

— Зачем? — сглотнув, поинтересовалась Элен.

— Он убил Бьёрга, — без эмоций я взглянула на нее.

— Я боюсь тебя, Лизка! — честно созналась Елена.

— Я тоже! — выхватила из ее рук платье.

— Это убьет тебя, — вытирая слезу, проговорила она.

— Это сделает твой муж, — холодно откликнулась я, ощущая дикое опустошение, присаживаясь к противоположной стене.

Сколько же всего мне недоступно! Как много того, о чем я не знаю! Магия — это не сила, это нечто большее! Она живая, ей нельзя управлять, можно договориться! Тьма рядом, она доступна, с ней легче! Но ее мощь изнуряет!

Я вздохнула, сожалея, а Элен присела рядом.

— Давай помогу, — предложила она.

Меня хватило на то, чтобы кивнуть, и жена главы Ордена помогла мне одеться. Она разлила вино, сама только пригубила, не стараясь скрыть слез. Я тоже рыдала, прощаясь со своим прошлым. Все, что было хорошего прошло и, наверное, никогда не вернется. Мама — лишь далекое воспоминание, мне не вернуться к ней. Будет лучше, если Элен ни о чем не расскажет!

— Надеюсь, тебе повезет больше! — зевая, проговорила я, отворачиваясь от Лены. Выпила вино до донышка, прямо из бутылки, радуясь забытью, что накрыло меня.

Я не хотела просыпаться, но вновь распахнула веки, чтобы увидеть холодный свет звезды, струящийся с потолка. Сознание возвращалось медленно, перед взором все расплывалось, странное бормотание походило на пение. И вдруг все оборвалось. Я поднялась, ошарашено глядя на то, как мечутся люди в балахонах. Сейчас уже не чудилось, что смотрю фильм ужасов, четко понимала — это моя реальность. По привычке подняла руки, медальон обжег — предупредил. Но ноги не слушались, и я сумела отползти в угол.

Страха не было, я перегорела, лишь любопытство.

— Мы еще встретимся! — ко мне подбежал Симон, и, не позволяя опомниться, сорвал медальон с моей груди.

Даже ахнуть не успела, смотрела вслед и ничего большего сделать не могла. Элен не предала своего супруга, угостив меня достаточной дозой снотворного, так чтобы как можно дольше не пришла в себя.

— Встретимся, — улыбнулась я, обещая. И заметила, как ко мне, подобно ангелу смерти, косящему направо и налево воинов Ордена, движется Ульф.

Мне нечего ему сказать, только жалкое:

— Я, не сопротивляясь, отдала медальон, — смотрю в ледяные глаза и с изумлением вижу, как меняется их выражение.

— Знаю, — тихое спокойствие в голосе Викинга поддерживает, а теплота во взгляде и дальнейшие слова, — главное, что ты жива, девочка моя! — заставляют всхлипнуть и прильнуть к покрытому потом и чужой кровью сильному плечу.

И сейчас, находясь в самом центре хаоса, я чувствую себя счастливой.

Большего мне не нужно!

Конец первой книги