Барандас потер усталые глаза, зевнул и снова уставился в гроссбух, который изучал. Цифры сливались в сплошное размытое пятно. Вздохнув, он закрыл книгу и откинулся на спинку кресла.

К его шее прикоснулись влажные губы, и, повернувшись, он увидел Лену, озабоченно смотревшую на него.

— Ты просидел здесь всю ночь. Опять.

Он выглянул в окно. Ночь уступила черед мрачному рассвету, серо-стальные облака затянули небо. Капельки дождя скатывались по стеклам и барабанили по камням мостовой. Последние два дня моросило беспрестанно. После публичного объявления о том, что Сонливия находится в состоянии войны с Телассой, установилась соответствующая унылая погода. Население восприняло новость с максимально возможным воодушевлением, которого можно было ожидать. Иначе говоря, его не последовало вообще.

Поднявшись на ноги, он потянулся, чтобы размять затекшую спину. На лице Лены, не сводившей с него взгляда, по-прежнему было написано беспокойство. Наклонившись, он быстро поцеловал ее.

— Я справлюсь, — сказал он. — Маршал все еще не готов вернуться к своим обязанностям. Пока он недомогает, мне надлежит спланировать боевые действия и проследить за назначением новых Манипуляторов.

Лена с досадой покачала головой.

— А что, собственно, не так с маршалом Халендорфом? Казалось бы, ему просто не терпится отомстить Телассе. В конце концов, их убийцы пытались его отравить.

Барандас снова зевнул.

— Он побывал на пороге смерти, и это совершенно выбило его из колеи. У него такая кислотность, что он едва может подняться с кровати, как он утверждает.

— А что Ардлинг? Он тоже неважно себя чувствует из-за того покушения?

— Я думаю, что стоимость войны с нашими соседями отразилась на его здоровье куда серьезнее, чем весь этот переполох в зале Большого Совета.

Лена помрачнела. Казалось, она в неподходящем настроении для шуток. «Ну, это не такая уж и шутка. С учетом затрат на войну с Призрачным Портом, а теперь еще и на это столкновение, меня удивляет, что наш канцлер еще не совершил самоубийство».

— У меня сегодня полно хлопот: обучить новых слуг, сходить к продавцам тканей и швеям. Наша новая челядь не будет платить за свою форменную одежду, что бы ни говорили Кайла и остальные. Когда ты вернешься домой сегодня?

Барандас неловко поерзал.

— Сегодня вечером я буду в Обелиске. Лорд Салазар просил о моем присутствии. Не смотри на меня так, Лена! Многие из городских магистратов мертвы. И это правильно, что оставшиеся выполняют свой долг. Особенно в военное время.

Вздохнув, она в конце концов кивнула. Именно за это он так сильно и любит ее. «Сочувствие, беспокойство и затем согласие. Ты моя драгоценность, Лена, благодаря тебе я остаюсь человеком, а иначе этот мир сделал бы из меня чудовище».

— А Ветроног? Ты нашел его убийц?

Барандас покачал головой.

— Еще нет. Они могли сбежать куда угодно, даже на север, в Бесплодные земли. Шахта, Лена… все люди, работавшие на Разломе, были похоронены заживо.

— Кто бы это ни сделал, должен предстать перед правосудием.

— Так и будет, когда стража сможет выделить людей, чтобы провести обширные поиски. Тем временем мы ожидаем первой поставки с Опухоли. Все усилия по подготовке новобранцев окажутся напрасными, если у нас не будет первозданной магии, чтобы создать больше Манипуляторов.

Лена посмотрела на него. Зеленый кристалл на платиновой цепочке на шее подходил к ее глазам. Даже после пяти лет брака от ее красоты у него перехватывало дыхание.

— Тебе идет, — произнес он, сжимая кристалл в ладони.

— Ты мне так и не сказал, где нашел его.

Ее тон заставил его усмехнуться. Она всегда говорила, что у него — мальчишеская улыбка.

— Где я его нашел?Отчего же ты не думаешь, что я отправился к лучшему ювелиру в городе и заказал его для тебя?

В ответ она вопросительно подняла бровь.

— Да разве ты смог бы оторваться от своих обязанностей, чтобы потратить время на покупку прелестных безделушек для своей испорченной жены? В самом деле, Рэн, где ты его нашел?

Его улыбка погасла. Он вспомнил жуткую резню, устроенную Турбалом в заброшенном храме, лужи крови и зловещие языки пламени, облизывающие гору трупов, чтобы оставить от них почерневшие скелеты.

— Лучше не спрашивай, — сказал он. — Я присвоил его, выполняя долг перед лордом Салазаром и городом. Если тебе он не нужен, я знаю кое-кого, кто мог бы…

Она снова приподняла бровь.

— Что, добропорядочная супруга, или как там она себя называет?

— Достопочтенная госпожа, — поправил он. — По правде говоря, я уверен, что из Сирины никогда не выйдет хорошая жена. Хотя, полагаю, мужчина может и попытаться…

Лена фыркнула, и он, снова улыбнувшись, притянул ее к себе, чтобы поцеловать.

— Мне нужно идти, — сказал он. — Не знаю, как долго я пробуду в Обелиске сегодня вечером. Не жди меня.

— Ты меня знаешь, — ответила она, нахмурившись.

— Да. И будь ты другой, ты не была бы моей.

Поцеловав ее в последний раз, он отправился умыться и чего-нибудь перекусить, прежде чем выйти под неустанно моросящий дождь. У него впереди был насыщенный день.

— Держи оружие вверху, — инструктировал Барандас, направляя обратный удар в шею противнику. Он остановил свой меч в последнее мгновение: клинок оказался на волосок от горла человека.

— Указание принял, сэр, — проговорил Горм напряженным голосом. Он оставался совершенно неподвижным. — Полагаю, ты мог бы убрать сейчас свой меч?

Опустив оружие, Барандас смотрел на него. Высокий и худощавый, Горм смахивал скорее на служащего или бухгалтера, чем на воина. Тем не менее он достаточно умело управлялся с копьем и прослужил в страже более шести лет. В списке людей, которых рекомендовал Халендорф, он значился одним из первых. До сих пор он звезд с неба не хватал, но в то же время это — не худший кандидат из тех, кого испытал Барандас в последние дни.

— Скажи мне, Горм, почему ты желаешь стать Манипулятором?

Долговязый стражник почесал тонкой рукой свой нос картошкой и нервно кашлянул.

— Хочу служить его светлости и городу. Почему же еще?

Барандас сморгнул с глаз капли дождя. Все, кто находился во внутреннем дворике, наблюдали за происходящим, при этом на одних лицах было написано усердие, на других — любопытство, на третьих — опасение. Среди этих людей — несколько Манипуляторов. Турбал поглаживал эфес заколдованного ятагана и сурово усмехался исполненным надежды претендентам. Гармонд в своих светопоглощающих доспехах застыл без движения у дворовых ворот, подобно статуе, высеченной из обсидиана.

— Ты говоришь, что хочешь служить нашему лорду и Сонливии, и все же разве ты не делаешь этого и сейчас как солдат Алой стражи? Стать Манипулятором означает пойти гораздо дальше простого несения службы. Магия, которая даруется Манипуляторам, связывает их с лордом Салазаром через ум, тело и душу. Готов ли ты для этого?

Высокий служака подумал минуту, прежде чем кивнуть.

— Думаю, я готов, — сказал он. — А я могу выбрать, какую магию получить? Я всегда хотел иметь пояс, делающий меня сильным, как великан, вроде того, что носил Кронин из Гарзии, который противостоял степным кочевникам во времена до Войны с Богами. Мой старый дедушка много рассказывал мне об этом.

Барандас вздохнул. «Итак, этот — мечтатель, взволнованный перспективой обладать магией. — Он бросил взгляд на Турбала. — Они не столь надежны, как психопаты, после того как исчезает прелесть новизны. И тем не менее лучше мечтатель, чем идеалист. Тех редко хватает надолго».

— Ответ на твой вопрос — нет, — сказал он. — Тебе будет определена связующая магия, которая наилучшим образом дополняет твои естественные способности.

На лице Горма тут же отразилось разочарование.

— Если я сочту тебя подходящим, то, думаю, подойдет какое-нибудь древковое оружие. Его можно по-разному усовершенствовать, — продолжал Барандас. — Возможно, наконечником, извергающим молнии, или рукояткой, способной создавать ветры…

Стражник тут же воспрянул духом. «Да. Определенно, мечтатель».

У ворот внезапно возникла перебранка.

— Убирайся с моей дороги, Гармонд, — прорычал взбешенный человек. Барандасу не было его видно из-за огромного Манипулятора, но он сразу узнал говорившего.

— Дай ему пройти, — приказал он и глубоко вздохнул. Это будет неприятно.

Гармонд отошел в сторону. Роршан прошагал к Барандасу.

— Командир! — рявкнул он. — Моя магия, — он указал на кнут слева на поясе, а затем на кинжал справа, — исчезла, и у меня такое чувство, словно умерла часть меня. Закажи мне новую связующую магию. Пожалуйста.

Барандас посмотрел своему старому товарищу в глаза.

— Роршан, ты хорошо служил Сонливии много лет. Благодаря твоей храбрости наши вассальные города и деревни множество раз избегали опасности. Я скорбел, узнав, что ритуал нашего лорда поглотил твою магию. Я потерял той ночью много людей, но лишение тебя магии было величайшей трагедией.

— Но я все еще могу служить, — заявил Роршан. — Я был на пути в Поросячьи Врата, чтобы противостоять мерзости, когда меня вызвали в Обелиск. Замени это оружие, и я вернусь туда и сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить деревню — как я делал это всегда! — В его голосе звучало отчаяние.

Барандас покачал головой.

— Ты просишь невозможного, — мягко сказал он. — Связующее заклятье можно наложить только раз. Вторая попытка убьет человека. Это пытались сделать в прошлом, много раз, но результат всегда был фатальным. Мне жаль, Роршан, но тебе нужно оставить эту часть твоей жизни позади. Я рекомендовал тебя на офицерскую должность в стражу.

—  К черту стражу! — воскликнул Роршан. Он сжал оружие с такой силой, что побелели руки. — Ты не знаешь, что это такое. Я не могу спать. Иногда меня начинает трясти, и это продолжается бесконечно. Вырвали часть меня, и если что-нибудь не заполнит срочно эту пустоту, клянусь, я заставлю повинного в этом ублюдка заплатить.

— Успокойся, Роршан, — сказал Барандас. — Ты страдаешь. Это нормально, когда Манипулятор теряет свою связующую магию. Я могу помочь тебе.

— Мне не нужна твоя помощь, — выпалил Роршан. Он вытащил из-за пояса оружие. — Пятнадцать лет. Я стал Манипулятором, когда ты был еще мальчишкой. А теперь ты собираешься сказать мне, что, мол, так-то вот? Со мной покончено? Я так не думаю. — Он сделал шаг вперед.

Когда Роршан направился к нему, Барандасу показалось, что его вот-вот захлестнет отчаяние. Его меч в руке, казалось, стал весить с гору.

Он стиснул зубы. Мужчина должен делать то, что необходимо.

Неожиданно между ними оказался Гармонд. Он пнул Роршана так, что тот отлетел назад на дюжину футов. С яростным воплем бывший Манипулятор вскочил на ноги и бросился на гиганта. Легко уклонившись от мощного удара справа, он хлестнул кнутом, и тот обернулся вокруг второй руки Гармонда. Роршан рванул на себя.

Если бы магия все еще была в оружии Роршана, то его рывку не смогла бы противостоять даже чудовищная сила Гармонда. Колосса протащило бы вперед, на острие кинжала в другой руке Роршана — способное пронзить даже заколдованную броню гиганта.

Вместо этого Роршан с беспомощной яростью смотрел, как, несмотря на все его усилия, Гармонд не двигается с места ни на дюйм. Огромный Манипулятор, уцепившись за кнут со своей стороны, рванул Роршана к себе. Тот не успел перехватить руки гиганта, они сомкнулись вокруг его горла и сдавили его.

Барандас отвернулся. Дождь барабанил по земле, но лишь отчасти заглушал хрипы задыхающегося человека. Наконец звуки затихли. Люди во дворе примолкли, встревоженно уставившись в землю или в небо.

Верховный Манипулятор посмотрел на Горма. Долговязый парень был потрясен.

— Итак, — сказал Барандас. — Просто для полной уверенности: ты все еще желаешь посвятить свою жизнь службе Манипулятора?

Горм открыл рот, но не смог произнести ни слова.

— А как продвигается набор новых Манипуляторов?

— Неуклонно, мой лорд. К сожалению, многообещающий кандидат отказал нам сегодня.

Лорд Салазар махнул костлявой рукой, отвергая прискорбные новости.

— Я уверен, что будут еще другие. Продолжай искать.

Барандас кивнул. Утренние события потрясли его. У Роршана не было семьи, но Верховный Манипулятор тем не менее устроил старому товарищу почетные похороны. Это — самое меньшее, что он мог сделать, несмотря на обстоятельства смерти Роршана.

— Мой лорд, у нас примерно тысяча алых стражников, — осмелился наконец Барандас начать обсуждение вопроса, который беспокоил его несколько дней. — Полагаю, мы можем собрать еще пять тысяч мужчин боеспособного возраста, неподготовленных или по большей части слабо подготовленных. Это — серьезная сила, и тем не менее, если сообщения верны, Теласса наняла не менее трех батальонов наемников из Сумнии.

Лорд-маг прищурился.

— Тогда мы должны призвать дополнительных солдат из наших вассальных городов. Теласса не имеет армии как таковой, а ее обессиленные мужчины не стоят женщины из Сонливии.

— Несмотря на это, мой лорд, три тысячи наемников скосят неподготовленных людей, как пшеницу. Воины из Солнечных земель известны своей дисциплиной и эффективностью. Они нас сокрушат, сколько бы штатских мы ни мобилизовали.

Салазар забарабанил пальцами по подлокотникам трона. Барандас наблюдал за ним молча. Зал Высшего Совета, в котором они находились лишь вдвоем, был огромен и пуст. Тимерус все еще восстанавливался после отравления, которое он пережил, выплюнув вино. Маршал Халендорф по-прежнему недомогал. Даже сумрачное общество канцлера Ардлинга несколько оживило бы атмосферу.

— У нас не осталось золота, чтобы самим нанять наемников, — изрек наконец лорд-маг. — Белая Госпожа многим рискнула, поручив военную кампанию сумнианцам. Сейчас я сожалею о том, что не сокрушил Призрачный Порт до того, как некомпетентность адмирала Крамера погубила наш флот.

Барандас кивнул. Сумнианцы — прославленные воины на земле и в пустыне своей родины на другом конце континента, но у них нет никакого опыта войны на море.

— Я думаю, что сумнианская армия скоро двинется, — сказал он. — Они знают, что мы не можем начать штурм — без флота. Белой Госпоже известно о вашей… простите меня, о вашем ослабленном состоянии, мой лорд. Сейчас для нее самое подходящее время сделать ход.

Тиран Сонливии угрожающе сощурился.

— Я не так слаб, как они думают. И я больше не позволю застать себя врасплох. Служительницы Белой Госпожи искусны в софистике, но теперь я наготове. Если они осмелятся вторгнуться сюда, я их убью.

— В софистике, мой лорд? — переспросил Барандас.

— Это — форма магии, сосредоточенная на искусном обмане и манипуляции сознанием. Исчезнувшие были мастерами софистики, когда еще странствовали по этим землям. Они десятилетиями могли жить в городе незамеченными. Это лишь одно из многих отличительных свойств их расы, которые делали их невероятно опасными. — Голос лорда-мага постепенно становился все тише, словно его что-то беспокоило.

Барандас прекрасно понимал, что настаивать не стоило.

Лорд Салазар внезапно встал с трона.

— Я вынужден ненадолго оставить Сонливию. Мне давным-давно задолжали, хотя напомнить об этом долге будет неприятно. Бывает такое, что не излечивает даже время. Как я узнал слишком хорошо.

Барандаса поразила печаль в голосе господина.

— Мой лорд… ты оставляешь город? Кто же будет править от твоего имени, когда главный магистрат Тимерус все еще не оправился?

— Я буду отсутствовать недолго, Верховный Манипулятор. Уверен, что ты справишься в мое отсутствие. Полумаг тебе поможет. Он обладает острым умом, так же как и определенным коварством. Присматривай за ним.

Барандас склонил голову.

— Обязательно, мой лорд.

Салазар кивнул.

— Я больше тебя не задерживаю. — Он умолк на мгновение. — Я ценю твою преданность, Верховный Манипулятор.

У Барандаса перехватило дыхание. От лорда-мага можно ожидать многого, но благодарность в этот список не входит. Второй раз в жизни правитель Сонливии вручал ему драгоценный дар.