Буран становился все сильнее, пронизывающий холод забирался под его доспехи и заставлял стучать зубами, несмотря на толстый плащ, в который он плотно завернулся, и опущенный капюшон. Он ненавидел зиму. Он ненавидел эту страну. Боги, как он ненавидел эту страну!

«Зачем я вернулся?»

Это больше не имело значения. Он покидал ее, возвращался к цивилизации, и к чертям Герцога и его людей. Если они его обнаружат, что ж, он их убьет. Он — рыцарь. И пусть эти ничтожные псы узнают, почему он заслужил некогда имя Властелина Меча.

Ему каким–то образом удалось пробраться через расположение противника. Воины Зеленого предела стояли лагерем и были готовы выступать на Сердечный Камень, но, будучи непрофессионалами в военном деле, оставили бреши в своих боевых порядках, достаточно большие, чтобы он смог беспрепятственно проскакать на своем коне. Они не пытались его остановить. Несомненно, они просто ошибочно приняли всадника в плаще за одного из своих. Он улыбнулся за своим забралом. Еще несколько миль, а там — манящие Зеленые Дебри. Вскоре он окажется за пределами этого адского места, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Внезапный порыв ветра осыпал его снегом. Его конь фыркал и пытался уклониться от бури, и сэр Мередит, изрыгая проклятия, злобно дергал поводья. Если пурга усилится, дальше, чем на несколько футов перед собой, ничего не увидишь. К счастью, чуть поодаль в кружащемся снегу возник одинокий сельский домик. Окно светилось манящим огоньком, и рыцарь, взяв лошадь под уздцы, завел ее в маленькую конюшню сбоку у дома. Затем постучал в дверь.

Когда она отворилась, за ней оказался старик с копной белых волос, ниспадающих вокруг лысеющей головы, и тростью, крепко сжатой в подрагивающей руке. Он прищурился тусклыми глазами на рыцаря, который отнюдь не склонен был терпеть этот осмотр, стоя под леденящим ветром со снегом.

— Кто ты? — спросил сэр Мередит, старясь не стучать при этом зубами.

— Меня зовут Себ, — ответил дед. Поколебавшись немного, он отошел в сторону и указал тростью внутрь дома. — Неподходящий вечер для езды верхом. Заходи, а я скажу Дренне, чтобы принесла тебе теплого рагу.

Сэр Мередит хмыкнул и, войдя в комнату с очагом, уселся у огня. Минутой позже молодая женщина, вероятно, дочь старика, судя по ее простому лицу, вошла и робко встала рядом с ним, сжимая в руках дымящуюся глиняную миску. Сэр Мередит откинул капюшон и, сняв шлем, бережно положил его на пол.

— Давай это сюда, женщина. Не стой там, вытаращив глаза.

Женщина поставила миску. Нахмурившись, сэр Мередит уставился в нее.

— Где ложка? — спросил он. — Думаешь, я полезу лицом в эту несъедобную пакость, как какое–то животное с фермы? Принеси мне вина!

— У нас… у нас нет вина. У моего мужа есть медовуха в задней комнате. Я… я могу принести, если тебе угодно.

Сэр Мередит резко кивнул и проводил взглядом вихляющиеся бедра бабенки, которая ушла в другую комнату. Она вернулась с кружкой медовухи, расплескав немного на пол трясущейся рукой. Он выхватил у нее кружку и, подняв к губам, сделал длинный глоток.

— Тьфу! — Он выплюнул омерзительную жидкость прямо на потрясенную женщину, а затем швырнул глиняную кружку через всю комнату, и та разбилась о дальнюю стену. — Пытаешься отравить меня, тупая стерва?

Из–за двери донесся стук. Это был старик, Себ, его трость отбивала яростный ритм.

— Негоже гостю так вести себя. Это — бесстыдство, прийти сюда и разговаривать так с моей дочерью. Я попрошу тебя уйти.

Сэр Мередит в один миг оказался на ногах и бросился к старику, который, защищаясь, поднял свою жалкую трость. Рыцарь вырвал ее из руки Себа и, ударив старого дурня сбоку по голове, сбил его на пол.

— Папа! — Дочь Себа бросилась к нему, но сэр Мередит быстрым ударом тыльной стороны ладони отправил ее на пол.

Он тяжело дышал под своими доспехами, старая ярость будоражила мрак, скрывавшийся внутри него. Они посмели непочтительно отнестись к нему, эта семейка козотрахателей? Словно недостаточно было колкостей Шранри. Словно того, как унижал его король тогда, на холме, было тоже недостаточно. Он устал от того, что к нему относятся с презрением. Пришло время дать суровый урок.

Он сделал шаг к рыдающей женщине, но в эту минуту какое–то личико выглянуло из–за другой двери, и малыш сделал было шаг в комнату. — Мама! — крикнул он, но его остановила рука, вытянувшаяся из–за двери, и вперед вышел бледный мужчина.

— Уходи отсюда, — попросил он дрожащим голосом. — Пожалуйста. Мы ничего тебе не сделали. Моя Дренна просто старалась, чтобы тебе было приятно в нашем доме.

— Чтобы мне было приятно, — откликнулся эхом сэр Мередит, не сводя глаз с мальчика. — Так–то вы принимаете рыцаря? Угощая его козьим дерьмом и мочой?

Хозяин дома, если его вообще можно было так назвать, начал, запинаясь, отвечать, но сэр Мередит оборвал его, подняв руку:

— Tы — трус. Твоя жена — уродливая корова. Возможно, у твоего тестя и были когда–то яйца, но теперь они скукожились, как и все остальное в нем. Иди сюда, мальчик.

— Нет, — сказал отец, его голос осел до хриплого шепота. — Пожалуйста.

— Не упрашивай. Это делает тебя еще более жалким.

— Что… что ты собираешься с ним сделать?

Сэр Мередит невесело улыбнулся.

— Не понимаю, каким образом это тебя касается. Лучше думай о тех нескольких секундах, которые остались тебе и твоей жене. Я мог бы позволить этому ребенку жить — но не могу дать никаких гарантий.

За его словами последовала долгая жуткая тишина.

А затем снаружи донесся хруст сапог по снегу. Это был единственный звук, помимо потрескивания огня в очаге и всхлипываний Дренны.

Зазвучал голос — немолодого человека, с чувством собственного достоинства, но неуверенный:

— Извините, что вас беспокою, но нельзя ли одолжить лошадь, которая стоит там в конюшне? И если у вас есть, что попить, я был бы очень признателен.

Из дверного проема показалась тень, и свет очага осветил новоприбывшего. Он был высок, могучего телосложения, и, хотя на нем уже сказывался возраст, тем не менее по–прежнему в хорошей боевой форме. Яркие синие глаза смотрели с бородатого лица, покрытого грязью бессчетных дней странствий. Они чуть припухли, словно он недавно плакал.

Сэр Мередит презрительно изогнул верхнюю губу.

— Та лошадь принадлежит мне. Для тебя здесь ничего нет, варвар.

Седой старый воин сделал еще один шаг внутрь дома. На нем была кожаная кольчуга, заметил сэр Мередит, а над плечом торчал эфес какого–то варварского двуручного меча. На полу возле двери тихо охнул старик.

— Я сказал, что здесь для тебя ничего нет, — рявкнул сэр Мередит.

Его рука в латной рукавице опустилась на эфес сабли, висящей на поясе. Но, когда воин окинул взглядом комнату и стиснул челюсти, а его синие глаза стали чистыми и суровыми, как ледник холодным зимним утром, рыцарь ощутил укол тревоги.

— Все в порядке? — спросил вновь прибывший медленно и взвешенно.

Женщина у ног сэра Мередита всхлипнула, а ее муж из–за другой двери издал придушенный звук. Старый воин встретился с ним глазами на кратчайший миг. Затем он кивнул, и его покрытые шрамами руки медленно поднялись к рукояти двуручного меча.

— Я тебя предупреждал, — гаркнул сэр Мередит. Он извлек из ножен свою саблю, и в ее шелесте прозвучало обещание смерти. — Ты мог бы уйти отсюда, старый дурак. А теперь ты просто — еще один труп. Дикарь из глухомани, чья вера в местные легенды была, к сожалению, неоправданной. Я — сэр Мередит, рыцарь Тарбонна, чемпион Круга, известный как Властелин Меча. Моя сабля была выкована Дранте, искуснейшим кузнецом Раздробленных государств. А кто ты?

— Да, в общем, никто.

Сэр Мередит на это фыркнул:

— По крайней мере, ты знаешь свое место.

Теперь старый воин держал двуручный меч в руках.

— Позволь показать тебе, что происходит, когда варвар встречает настоящего рыцаря, — заявил сэр Мередит. Но эти синие глаза не дрогнули. Даже наоборот, они стали еще холоднее, и, когда сэр Мередит шагнул вперед, навстречу этому ветерану, он лениво подумал: «Да кто же он такой».

Это, конечно, вряд ли имело какое–то значение. Он был чемпионом Круга. Он убил сотню человек. Он — рыцарь.

Сделав ложный выпад, он предпринял затем сбивающую с толку последовательность атак, демонстрируя совершенную форму, мастерское владение мечом, которое заставило бы других мастеров рыдать.

Что случилось дальше, он не помнил. Сэр Мередит внезапно оказался на полу грудой искалеченной плоти. Он не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Но он чувствовал: полдюжины мест в его теле вопили от неимоверной боли, там, где нависший над ним стальной клинок, с которого стекала кровь, нашел бреши в его доспехах и нещадно изрубил его плоть. Бородатый посмотрел на сэра Мередита, и тот словно встретился взглядом с самим Похитителем.

— Как… — попытался он спросить, но, когда рот открылся, оттуда вышел только вязкий пузырь крови.

Его убийца повернулся и вложил в ножны свой двуручный меч. Затем незнакомец наклонился и с нежностью, невероятной для человека, столь искусного в лишении жизни, помог хозяйке дома подняться на ноги.

Глаза сэра Мередита стали ужасно тяжелыми. Он повернул голову, чтобы умереть в более удобном положении, и увидел, что на него смотрит Себ.

— Ты спрашивал, кто он такой, — сказал старик, подойдя, чтобы взять свою трость. — Этот человек, я скажу тебе, кто он.

Слова Себа, казалось, долетали до него откуда–то издалека:

— Этот человек… Меч Севера…