И утром шел снег.

Поясница у Панфилыча действительно болела, оттого-то он и не спал эту ночь, а только задремывал, да просыпался, да грелся у печки спиной. Он раскачался, когда Михаил уже покормил собак и поставил завтрак на стол.

– Ладно, однако, что вчера нашли. Пропал бы медведь.

Тяжелый снег, скрывая следы, валил на зимовье с едва уловимым, может быть, несуществующим, но все же ощутимым монотонным шорохом, струился между деревьями длинными белыми полосами.