Станция Имперского Флота Новея-46, в просторечии «учебка», была в своем первом качестве узлом обороны. Но с течение времени оборудование изнашивалось, вооружение устаревало, и командование десять лет назад приняло решение перепрофилировать станцию из оборонной, в учебную. Здесь разместили Училище Кадрового Резерва, сослали в него неудобных офицеров на должности преподавателей и назначили финансирование по остаточному принципу. То есть на поддержание учебного процесса денег хватало, а на текущий ремонт станции — уже нет.
Командовал станцией капитан первого ранга, сосланный сюда за хроническое пьянство. «Учебка» быстро отучила своего командира пить: в условиях хаотичных скачков климатических условий, когда за час температура и влажность прыгает от «арктической пустыни» до «тропиков» можно запросто попрощаться с жизнью, если не среагировать на изменения вовремя.
Лишившись своего главного развлечения, капитан Скуднев рьяно взялся за учебный процесс, и ему с переменным успехом удавалось выдерживать показатели. В «хороший» год, когда курсанты показывали достойные результаты, «учебке» выделялись доп. средства, которые капитан с маниакальным упорством вкладывал в ремонт своей главной головной боли — климатической установки. Последние три года были именно «хорошими».
— Остался последний рывок! — горячился Скуднев. — Мы ее добьем!
Но, как на зло, именно в этом году наметился провал: ушел на пенсию преподаватель с направления «Ремонт роботизированных платформ» и ККР уже второй месяц не могла найти замену. Вдобавок «Десант» не набрал норму курсантов. А те кто все же пришел… На показатели с таким контингентом рассчитывать не приходилось.
В общем, капитан Скуднев всерьез подумывал вспомнить свою забытую привычку.
— Цель вашего поступления в Училище? — лейтенант СИБа задавал этот вопрос уже в сороковой раз за день. Ответы не отличались друг от друга: люди говорили о сознательности и службе Империи, но в глазах читалось желание спрятаться и пересидеть свои проблемы в более-менее спокойном месте. Иногда в глазах проскакивала безнадега и обреченность, как у десятой… или двадцатой по списку девицы. За четыре года службы лейтенант привык к таким ответам и заносил в личные дела свои выводы, зная, что даже если грянет великая война, когда потребуется использовать создаваемый кадровый резерв, на его пометки никто не обратит внимания. Но такова «ссыльная» служба: исполняй обязанности, не допускай халатности — проверяющие не дремлют!
К своему удивлению в этот раз СИБовец не смог на автомате прочитать «вложенный» ответ в глазах курсанта. Ментат оживился — развлечение!
— Повторите, пожалуйста, ваш ответ, — попросил он, пристально вглядываясь в глаза подростка напротив.
— Я сказал: с целью официального подтверждения моих навыков и дальнейшей работы по специальности.
Лейтенант опять не распознал скрытого смысла и перевел взгляд на личное дело на столе. «Ылша Мечев, перемещенный, возраст:15 лет…»
— Вам пятнадцать лет, — констатировал лейтенант. — У вас не может быть даже неподтвержденной специализации и навыков.
— Я восемь лет проработал в цехах деактивации вооружений планетарных Складов.
— В деле это не отражено и использование труда несовершеннолетнего не законно.
— Не мои проблемы, — ответил курсант. — Я ответил на ваш вопрос?
СИБовец кивнул, пытаясь придумать, о чем еще спросить подростка. Стандартная схема не работала. Лейтенант обратился к направлению курсанта Мечева. «Специализация: техник, десант(штурмовик)». Ментат уже ничего не понимал:
— Какова, по вашему мнению, ваша квалификация?
— Эксперт ремонта и эксплуатации несущих платформ и вооружений, — последовал немедленный ответ.
И опять «второго» ответа не последовало. А это значило, что курсант на полном серьезе считал себя «экспертом». Хорошо не мастером!
— Для «мастера» мне не хватает опыта практической эксплуатации.
Лейтенант понял, что часть своих мыслей озвучил. Это никуда не годилось!
— Почему же вы не поступили на направление робоплатформ? Курсант пожал плечами:
— Слишком узкая специализация. С такой меткой нормальной работы не найдешь.
— А при чем здесь десант? — продолжал пытать СИБовец, откровенно наслаждающийся живым разговором. Нечасто ему выпада возможность поговорить с честным человеком!
— «Десант» — что бы добрать остаточные балы «физики».
— Это незаконно!
— Не мои проблемы — комиссия решила, что можно — значит можно.
Училище имело двойное подчинение: Флот и мин. образования. И патроны откровенно враждовали друг с другом. Отменить решение одной организации другая не могла, и возникали вот такие курьезы.
— Но программа обучения рассчитана на один год с полной загрузкой! Курсант снова пожал плечами:
— Я рассчитываю на частичное совмещение программ. По моим расчетам часть дисциплин «техников» «десант» изучает в сокращенном виде и на оборот. Если поработать над расписанием, то накладок не возникнет.
— Откуда вы взяли программу обучения?
— Она весит в сети, в общем доступе…
Подумав пару секунд, лейтенант СИБа решил, что его полномочий не хватает для решения этого вопроса. Он сделал пометку в деле о необходимости доклада старшему офицеру (капитану Скудневу) о сути проблемы.
* * *
Лика Скворцова старалась быть как можно незаметнее на фоне стены холла. Она уже прошла собеседование с безопасником и, в принципе, повода оставаться перед кабинетом лейтенанта у нее не было. Уже вся группа, прибывшая с Новеи, получила вещевое довольствие и обживала казармы. Лика тоже получила вещмешок с комбезом и нательным бельем, но не рискнула искать себе место в казарме — на плане значилось, что группе из сорока человек выделили четырнадцать трехместных кают, объединенных общим коридором и гигиеническим блоком. Это значило, что придется жить с двумя незнакомыми людьми… И не обязательно женщинами! А Лика видела из кого состоит группа: «быдло» слишком мягкое слово для этих людей!
Сама Лика Скворцова была мещанкой семнадцати лет от роду. Ее детство прошло вполне благополучно, в кругу полной семьи. Отец был фармацевтом, а мать — врачом, хирургом. Все было вполне благополучно — денег семье хватало, а район проживание был, конечно, не фешенебельным, но благоустроенным и безопасным. Лика училась в обычной школе, у нее было много друзей и даже парень.
Все изменилось, когда родители решили открыть аптечную лавку. Они взяли кредит в банке, под залог своего дома и арендовали помещение на окраине города, в центре большого спального района. Сначала торговля шла слабо, но постепенно оборот все возрастал. Родители были довольны и строили планы дальнейшего развития дела.
Гром ударил неожиданно. Во время очередной приемки товара, на склад лавки, где в этот момент были родители Лики и еще две женщины-аптекарши, ворвались местные бандиты. Или не бандиты, а наркоманы… Лика не вполне поняла объяснения милиционера. В общем, ворвавшиеся убили родителей Лики и разграбили аптеку. А через неделю банк, давший кредит, выселил Лику из ее дома, продав его в счет долгов.
Лику, которой на тот момент было пятнадцать, поместили в приют. Это был настоящий ад для девушки: скудная еда, отвратительные условия жизни и депрессия после смерти родных сделали ее жизнь невыносимой.
Кое-как протянув в приюте год, Лика получила сертификат и отправилась искать свое место в жизни. Девушка пыталась устроиться в больнице, где работала мать, но без образования ее не взяли даже санитаром. Дальше были разные магазины, склады и кафе. Но везде, проработав пару месяцев, а иногда и всего пару дней, Лика становилась объектом пристального внимания со стороны мужчин. И всегда это внимание было навязчивым и нежеланным. Любой ее начальник пытался завалить девушку в кровать, но чаще просто попользовать в кабинете или подсобке. Лика отбивалась от «ухажеров» и увольнялась с работы.
Постоянная смена места жительства и окружения, и непрерывная борьба с обстоятельствами вымотали девушку до предела. Она стала замечать, что самочувствие ухудшается день от дня. Организм Лики требовал передышки.
И в этот момент ей на глаза попался ролик Комиссии кадрового резерва. В нем говорилось о бесплатном образовании, проживании, питании и, пусть и о не большой, но все же стипендии. А среди специальностей было и направление «медицинский персонал».
Это послужило определяющим фактором, и Лика подала заявление в ККР. Направление в «учебку» пришло в тот же день.
И только после, на станции, Лика поняла, в какой переплет она попала. При ее внешности не стоит и рассчитывать на отсутствие внимания. Достойных же мужчин девушка в группе не видела. Все как один были какими-то помятыми, с бегающим взглядом «голодных» глаз. Лика Скворцова очень живо представляла себе, чем все обернется, останься она наедине с любым из них. И хорошо если наедине!
Единственным, кто выделялся из группы, был парнишка в военном комбезе с каким-то оружием на поясе и с огромным кофром немаркого цвета. Лика решила держаться поближе к нему — все же они были примерно одного возраста. Именно его сейчас и ждала Лика.
Ылша вышел от СИБовца широко улыбаясь. Своей цели он достиг — он теперь действительный курсант УКРа. Впереди был год относительно ненапряжной жизни: только учеба и все. Никакой работы и добывания пищи вдобавок к скудной кормежке приюта!
— Извини! — окликнули Ылшу, когда он уже, сверяясь с планом станции, пошел к завхозу получать обязательное вещевое довольствие. Окликнула его симпатичная, но очень уставшая и напуганная девушка. Ылша вспомнил, что видел ее в шатле. В другой обстановке парень обязательно бы подошел и познакомился, но на тот момент он думал о другом и привычно оценивал людей только по критериям «опасность» и «полезность».
— Слушаю, — ответил Ылша, остановившись посреди коридора. Он внимательно посмотрел на девушку и нашел ее довольно привлекательной: пронзительные зеленые глаза, длинные светлые волосы с чуть рыжим отливом и ладная фигурка. Общее впечатление несколько портили сильная усталость и страх в глазах.
— Можно я буду жить с тобой? — собравшись с духом спросила Лика. Она планировала построить разговор совсем не так, но взгляд парня перед ней был совсем не детским. Он оценивал и взвешивал, ни капли симпатии или заинтересованности.
— Зачем? — без тени эмоции спросил парень.
Лика похолодела — что ответить на такой простой и откровенный вопрос?
— Я боюсь, — она решила сказать правду. — В группе собрались очень неприятные мне люди… Я не хочу делить жилье с кем-то из них…
Ылша мигом прокачал ситуацию. По манере говорить и вести себя девушка была мещанкой. Причем из семьи с определенным достатком. А сейчас у нее проблемы…
— А со мной значит, хочешь? — напрямик спросил Ылша. Хотя ответ и мотивы просьбы он уже знал. — Не боишься, что и спать придется?
Второй вопрос был контрольным — Ылше определенно не нужна под боком гордая до невменяемого состояния, но красивая соседка. Проблем такая доставит больше, чем удовольствия.
Лика дернулась от вопроса парня как от удара. Такого цинизма от, в сущности, еще подростка она не ожидала. Но губы помимо воли прошептали:
— Лучше уж с тобой… Ылша весело улыбнулся девушке:
— Ладно, расслабься! Это контроль был. Не захочешь — тянуть в койку не буду. Топай следом. Меня кстати Ылшей зовут.
Лика шла за парнем и удивлялась сама себе: раньше, задай ей кто такой вопрос, с таким человеком она бы и разговаривать не стала! Просто бы развернулась и ушла! А сейчас куда только гордость делась… Особенно девушку покоробило, то, что вопрос был «контролем». То есть ее только что проверили самым бесцеремонным образом! Проверили, есть ли у нее гордость и честь…
— Ты комбез получила? — неожиданно спросил Ылша. Лика растерялась:
— Да…
— А чего не переоделась? Не заешь что здесь с климат-контролем полная задница? Девушка ничего не поняла — при чем здесь климат-контроль?
— Не знаю…
Парень резко затормозил и развернулся к ней лицом. Лика машинально отметила, что он очень широк в плечах для своего возраста:
— Как «не знаешь». Ты не знала куда отправляешься?!
— Я на учебу в УКР заявление писала! — разозлилась девушка. — Сюда и летела! Парень только печально покачал головой:
— «В УКР», «на учебу»… Эта станция, где мы сейчас находимся и где размещен УКР, дышит только наладом. В прямом смысле «наладом»! Здесь «сыпется» все что угодно! А хуже всего с климатом: температура прыгает от +30 до –30. И влажность тоже скачет… Только что дождь не идет! Преподавательский состав только в комбезах с климат-контролем и маской-фильтром ходит!
— А мы как же? — неуверенно спросила девушка, оглядываясь по сторонам. Будто ища, что кто-нибудь развеет страшную действительность.
— А «нам» выдают дешевые комбезы, — ответил Ылша. — Если б можно было ходить в «гражданке» без риска для здоровья, думаешь, кто стал бы тратиться на обмундирование для «не приписанных»?! Так что давай в темпе, надевай комбез. Вон закуток, там оденешься, я отвернусь.
Лика не стала спорить и втиснулась в нишу коридора, где по стенам шли какие-то трубы и кабели, и висело несколько непонятных ящиков.
— Белье тоже поменяй, — стоя спиной к девушке проговорил Ылша. — Должны были выдать какую-то модифицированную синтетику, что «и в мороз и в жару»… Комбез грубый — надо, что б тело от него было защищено.
Лике было неудобно и стыдно полностью раздеваться в коридоре, но советы ее нового знакомого были какими-то… «дельными»…
— Я готова, — сказала она через пару минут, переодевшись. Свою одежду Лика собрала в вещмешок. — Только маски никакой здесь нет.
— Ясно, что нет, — рассмеялся Ылша. — Она для комплекта этого комбеза и не предполагалась! Это ж снаряга для рем. отрядов. Тем более «одноразовая». Предполагалось, что после дня работы чел снимет ее и навсегда забудет. Этот комбез проектировался для работы с «дерьмом»…
Лика придушенно пискнула и задергалась, будто попыталась выползти из одежды змеей.
— Да не переживай! — расхохотался парень, следя за ее причудливым танцем. — Комбез абсолютно новый и «дерьмо» я имел в виду в переносном смысле. «Дерьмом» техники называют стойкие загрязнения типа наносинтезированной смазки или герметиков.
— Больше не говори мне так… — попросила Лика, переставая извиваться. — Я… Мне неприятно…
— Гут, красавица. Обещаю.
У завхоза Лика имела возможность убедиться, что ее новый знакомый не только циник, но и наглая зануда. Хотя и очень грамотный зануда!
Когда группа получала довольствие со склада, никто и не подозревал, что помимо вещмешка с комбезом и бельем им полагается что-то еще! А Ылша с ходу потребовал у кладовщика список имущества, положенного к выдаче. И не подписывал расходный ордер пока не проверил наличие по каждому пункту!
Кроме стандартного комбеза парень выбил три смены нательного белья, два комплекта спального и гигиенический набор. Так же каждому курсанту полагался вещевой кофр и учебный ком-ридер. И пищевой паек на первый день, пока учебные взводы не сформированы и нет доступа к столовой.
Лика стояла в сторонке и тихо наблюдала за перепалкой. Ылша специально ее проинструктировал не вмешиваться в разговор: «То, что надо я сам получу. А ты криком и угрозами ничего не добьешься…»
— Так, с «обязаловкой» покончили, — сыто улыбаясь, протянул Ылша, так и не подписывая расходник кладовщика. — Теперь приступим к остальному.
Завхозу эта фраза определенно не понравилась. Ему вообще не нравился настырный курсант:
— К чему остальному?! Все положенное ты получил! Подписывай!
— Как к чему?! — удивился парень. — Ты «поднял» целый взвод! И думаю он был не первым… Как думаешь, «контингент» обрадуется узнав, что его кинули? Завхоз ощерился и стал напоминать огромную толстую крысу:
— Ты щенок не борзей! Борзых здесь знаешь, как ломают?!
Лика только успела испугаться, как напротив «крысы» возник вздыбившийся зверь неопределенного рода — девушка никак не могла решить: на кого похож Ылша. То ли волк, то ли медведь… маленький. То ли кот какой… из больших.
— Че, крыса, мозг давит?! — в руке парня сам собой возник какой-то предмет, отдаленно напоминающий оружие. Лика совсем в оружии не разбиралась, знала только про ИМПы и парализаторы, потому что ими были вооружены милиция и охранники их района. — Ща поправлю!
Кладовщик попятился, шаря рукой по поясу: на поясе у него висела уставная закрытая кобура с игольником.
— Не шебурши «плевалкой»! Все равно в твоем ИГе обоймы нет!
— Ты как со старшим по званию… — визгливо вскрикнул завхоз отдергивая руку от кобуры.
— Я, сука, курсант УКРа. И приписан к Флоту как вольнонаемный! Я тя ща ебну, и скажу: «Самооборона»! А она вот подтвердит! Тут же мониторов нет, а я «гражданский», имею право… Ты мне «военным стволом» угрожал!
От такого занания вопроса кладовщик в чине прапорщика весь сдулся и осунулся: не ожидал он такого от этого щенка! Перед его (прапорщика) лицом все также маячил нейротик, а с такого расстояния это верная «шиза» и комиссование…
— Че хочешь? — глухо спросил прапор.
— За борзоту твою возьму по максимуму! С тебя две коробки пайков и сорок «деревянных»!
От подобной наглости завхоз было дернулся возражать, но не решился. Нейротик курсант не убрал.
— У меня только унив, налом бабла нету… — прапор рассчитывал, что у щенка унива точно нет: выглядел курсант в своем комбезе все же бедно. В нем за версту можно было распознать сироту-приютовца. Откуда у такого унив?
— Переводи! — расхохотался Ылша, протягивая второй рукой свой унив. Нейротик он и не собирался убирать на пояс. — Имей в виду: баланс я знаю!
Завхоз скривился как от зубной боли — он перехитрил сам себя: трансферты унив не регистрирует и доказать, что деньги у него вымогали «под стволом» он не сможет. С налом еще можно было бы попытаться, но… Прапор принял унив курсанта и скинул на него сорок рублей — всю свою сегодняшнюю «сэкономленную» выручку. Что б восполнить потерю теперь надо продавать «сэкономленное»…
— Вот… — кладовщик отдал обратно унив.
— Пайки тащи, — скомандывал парень. — И не рыпайся! У меня не только нейротик есть!
И достал из-под перелины своего комбеза ИМП «Сокол». Прапору осталось только материться себе под нос.
От склада Лика шла все так же вслед за Ылшей. Но уже не с легким вещмешком, а нагруженная только что выданным парню кофром, в который удалось затолкать полкоробки пайков. Остальные семьдесят штук в скрепленных шнуром коробках волок Ылша.
— Удачно зашли! — не уставал восторгаться парень. — Теперь пару месяцев будем сытыми!
Девушка, конечно, радовалась вместе со своим новым знакомым, но в то же время ей было страшно: открытый конфликт с должностным лицом… Лика на такое не решилась бы! Пусть этот прапор подавился бы этими пайками и комами…
— Так, нам сюда! — скомандовал остановку Ылша около двери комнаты. На взгляд Лики дверь, а значит, и комната была совершенно обычной и ничем не отличалась от остальных.
— Может свободную поищем? — неуверенно спросила Лика.
— Нет уже свободных, — ответил Ылша. — Там где не трое, там двое. А кто с кулаками и борзый, тот и один в кубрике устроился. Тем более эту «каюту» я никому не отдам!
— Почему?
— Учи мат. часть! — поднял указательный палец к верху парень. — Видишь загиб коридора? До реорганизации за загибом начиналась общая казарма — ее потом перестроили, разделив на кубрики. А этот был изначально, по проекту станции. Раньше в нем размещался командир секции в чине старшего лейтенанта. Сама понимаешь: офицерский кубрик он и есть офицерский кубрик. В нем даже отдельный туалет предусмотрен. Только сейчас он «свернут»…
Ылша решительно толкнул дверь. За ней взгляду Лики открылась небольшая комната с тремя кроватями и столом. Каждая койка стояла у своей стены, в которых девушка разглядела дверцы встроенных шкафов.
Кроме мебели в комнате находились трое мерзкого вида мужиков. Они были неопрятно одеты в грязные тряпки.
— О-о-о!.. Малой «давалку» привел! — заорал один из них. — А мы-то уже идти искать хотели!.. Лика в ужасе попятилась.
— Куда! Стоять блять!.. — к распахнутой двери бросились сразу двое. Но пройти мимо Ылши они не смогли: парень опять достал свой «нейротик» и девушка смогла воочию убедиться в действенности этого устройства. Оба мужика покатились по полу как кегли в старомодном кегельбане, где Лика однажды была. Тела людей причудливо дергались и подрагивали.
— На кого прыгаете «обсосы»?! — заорал Ылша старательно пиная лежащих на полу по самым уязвимым частям тела. Все его удары летели либо в голову, либо в область живота и поясницы. — Лежать, твари!
Третий мужик находившийся в кубрике и радовавшийся приходу Лики теперь забился в дальний угол и закрыл голову руками. До него парень еще даже не дотронулся, но бывший бродяга, а теперь курсант УКРа, узнал взгляд и повадки: так на него не раз глядели уличные сквады малолеток. Хуже которых никого не было — стая подростков вполне могла насмерть забить любого подвернувшегося под руку. Так что почувствовавший было «волю» мужик сейчас сжимался, закрывая голову, и матерился. От «улицы» не сбежишь, «улица» везде достанет!
— Эй, крикун! Че зашхерился?! — окликнул Ылша последнего «противника». — Метнулся ко мне!
«Крикун» решил не искушать судьбу: двое его знакомцев-приятелей скорчившихся на полу уже не шевелились.
— Чего изволите? — подобострастно спросил бродяга, глядя снизу вверх на подростка. Сквадовцы его «родной» улицы любили подобное обращение.
— Н-на! — Ылша со всей силы пнул полусогнутого мужика в лицо, стараясь попасть усильным носком «шкраба» комбеза в челюсть. — С «крысами» и гопотой так говорить будешь! — объяснил он наказание.
— Живой? Тогда слушай сюда, — скомандовал парень держащемуся за разбитую морду «обсосу». — Этих кренделей оттащишь в общий коридор. Попросишь там кого, помочь…
— М-мы… — промычал «крикун» в ответ на приказ не отнимая рук от лица.
— Че, говорить не можешь? — с издевкой спросил Ылша. — Точно «крикун»!.. Ладно, мобилизую тебе в помощь кого… Но этих при сам! Работай!
Лика наблюдала за расправой от противоположной от двери стены коридора. Если вначале ей было просто страшно, то к концу даже немного жаль этих людей. Она, в силу воспитания, прикинула на себя подобное обращение, и ей стало зябко.
— Чего дрожишь и морщишься? — спросил вышедший из комнаты парень. — Жалко их? А ты представь, что б они с тобой сделали, приди ты одна? Или если бы поймали в каком тупичке? А? Так что не жалей этих уродов! Если кто в будущем будет на тебя хайло разевать сразу меня зови — быстро заткну!
Ылша улыбнулся показывая глазами на Крикуна: тот явно прислушивался к разговору, вытаскивая приятелей из кубрика. Девушка поняла, что последняя фраза была сказана не столько для нее, сколько для второго «слушателя».