Наутро верхневолынцы имели счастье завтракать в присутствии воспреемника. Тот уже вполне пришел в себя после вчерашнего — детский организм Души не позволял много пить, зато помогал справиться с недомоганием. Тем более что сам-то Володимир за восемьсот без малого лет успел научиться справляться с похмельем. Володимир снова был бодр, весел и говорлив.

— Итак, какие ваши дальнейшие планы, господа?

— Поездим по стране, посмотрим, — отозвался Вацлав.

— Дело хорошее. Упряжка в вашем полном распоряжении. Я оповещу трактирщиков о вашем возможном визите. Принимать вас будут по высшему разряду. Не стесняйтесь, приказывайте, ежели чего пожелаете. А я, если удастся выкроить еще денек, снова присоединюсь, нет, буду навещать вас по вечерам.

Володимир насмешливо посмотрел на Милана.

— Молодой человек, ну что ж ты такой серьезный? Нельзя же так!

— Должен же быть кто-то серьезный в компании.

— А зачем? О путешествии я позаботился, вещей у вас не много. Расслабься, Милан… Кстати, а как тебя по отчеству?

— Как?

— Ох, я и забыл. Со времен войны это не принято. Я имею в виду, как зовут твоего отца?

— Родомир.

— Родомир. Милан Родомирович. Так было принято в старые времена у меня на родине. Можно просто, Родомирович. Но это уже предполагало некоторую долю фамильярности. А еще полагалась фамилия.

— Да, я читал, — улыбнулся Милан.

— А знаешь, Родомирович, почему исчез этот обычай?

— Нет.

— А ты, Славочка? Так я и думал. Это случилось сразу после конца войны. Видите ли, господа, после конца войны некоторое время модно было выяснять, кто виноват. Дело в том, что был прецедент. После Второй Мировой Войны не только устроили судилище с целью выяснить этот прискорбный факт, но и казнили военных преступников. А после Третей виновников не осталось. Разве что я. Но я не в счет. По крайней мере, далеко не все считали, что виноват именно я. Зато нашлись потомки виновников. И им было крайне неприятно, когда их фамилии упоминали всуе. И знаете, что было самое смешное? Виновников, равно как и их потомков, оказалось чрезвычайно много. Некоторое время все дружно каялись за своих предков, или же говорили, что гордятся ими, кому что нравилось. А потом московиты вспомнили старинный гимн, в котором говорилось, что, дескать, сначала до основания разрушим старый мир, а потом построим новый. И выдвинули идею. Вместе со старым миром похоронить старые традиции и отказаться от фамилий, отчеств, двойных имен и прочих подобных излишеств. Тогда границы между странами были, как бы сказать, более прозрачными. В смысле, страны продолжали обмениваться информацией и идеями. Кстати, как раз в те годы и основали журнал «Граница». Тогда он служил своеобразной связью между странами, средством обмена информации. Это сейчас он снабжает информацией только этих многомерных пограничников. Так вот, идею прочитали, идея понравилась, идея прижилась. Сложные имена упразднили, что осталось — сами знаете. Мне пора, Славочка. До вечера.

Володимир договаривал уже на ходу. С последним словом он захлопнул за собой дверь.

— Кажется, что-то случилось, — проговорил Вацлав.

— Еще бы не случилось, — проворчал Милан. — Думаю, мальчишка, в смысле Душа, захворал. Это какой же организм выдержит!

— Может быть, — согласился Вацлав. — Давайте собирайтесь, поедем.

Вацлав ушел к себе. Остальные тоже разошлись за вещами. Через несколько минут Вацлав зашел в комнату своего секретаря.

— Милан, я хочу попросить тебя следить за дорогой. Сегодня я в форме, могу и сам проследить, но когда еще мне удастся поспать две ночи подряд! Поэтому вся надежда на тебя.

Вацлав достал из кармана большую электронную карту Трехречья и отдал ее Милану.

— Вот, возьми.

— Куда ты хочешь попасть?

Вацлав молча показал на точку на карте, явно расположенную на территории Арчидинских Степей.

— Сюда. Плюс минус двести километров на север или на юг.

— Понятно. Хорошо. Я постараюсь.

— Ты справишься, мой мальчик, если захочешь.

Милан встретился глазами с начальником и улыбнулся.

— Я очень хочу.

Вацлав кивнул и вышел.

Через несколько минут все уже сидели в санях.

— Куда поедем? — весело спросил Милан. — Вацлав, у вас есть какие-нибудь предпочтения, или я могу высказать свои?

— Высказывай, — согласился маг.

— Поедем в Городище. Представьте себе, не город, а Городище. Звучит гордо и очень внушительно. Вы не находите?

— Находим, — отозвался маг. — Едем на Городище. Действительно интересно звучит.

Денис с сомнением покачал головой.

— За день вряд ли доедем, господа.

— Не важно, — решил маг.

Этот день и несколько последующих слились для верхневолынцев в непрерывный утомительный путь. Дорога на санях, обед где-нибудь в ресторане, опять дорога до позднего ужина и ночлега и завтрак. Непременно в присутствии воспреемника. Вацлав ночи напролет проводил в его обществе. Ему бы днем отсыпаться, но он грузился в сани и ехал. Конечно, он дремал в дороге, но в санях трудно отдохнуть всерьез. Тем более, сидя вдвоем на сидении. Милан хотел было пересесть к Яношу и Стасу, но Вацлав не позволил. Судя по всему, для конспирации. И теперь маг мужественно клевал носом сидя, а иногда спал, положив голову на плечо Милану. На третий день пути Милан ухитрился уложить Вацлава спать на сидение, головой к себе на колени. В тот день Вацлав выглядел к вечеру живым человеком, а не тенью. Ему даже понравилось. И когда он видел к этому возможность, ложился так и сам. Дни сменяли друг друга, солнечная погода сменялась пасмурной, теплая холодной, за окном сменяли друг друга зимние пейзажи. Время от времени они сменялись заснеженными городами и селами. В городах Денис наскоро показывал достопримечательности и гнал лошадей дальше.

В один прекрасный день, правда, погода была ужасная — за окном была самая настоящая пурга, Милан уступил Вацлаву все заднее сидение и перебрался к Денису.

— Денис, знаете, я очень плохой возница. Вы не могли бы дать мне несколько уроков?

— Конечно. Но в такую погоду?

— А в какую еще? Все равно за силовым колпаком ничего в двух шагах не видно. Так что на природу пялиться — только время терять. Зрелище вьюги достаточно однообразно и быстро вгоняет в сон. Вот посмотрите на Вацлава.

Вацлав спал. Милан заботливо положил на сидение свернутый тулуп вместо подушки, другим тулупом прикрыл ноги мага и Вацлав устроился со всеми возможными удобствами.

Денис согласился.

— Вы правы, Милан, но зачем нам ехать в пургу? Можем подождать до завтра.

— А что в гостинице делать? Борисполь мы уже видели, к тому же гулять по такой погоде еще хуже, чем ездить.

Денис не нашел, что возразить. Погода, конечно, была не для прогулок, но желание гостей — закон. Воспреемник носился со своими гостями как с писаной торбой, и ездить по стране не запрещал. Так что, бог с ними, пусть едут, ежели уж им так охота.

Погода ухудшалась с каждой минутой. Пришло время обедать, но подходящего города не было. Черт возьми, может, он и был в двух шагах от них, но разве можно разглядеть в этакой круговерти? Денис обнаружил, что Янош предусмотрительно захватил с собой корзинку с провизией.

Стало темнеть. Дорогу нельзя было разглядеть вообще. Если бы Дениса сейчас спросили, где они сейчас находятся, он не ответил бы даже под угрозой смертной казни. Он забеспокоился.

— Господин Милан, нам бы надо остановиться на ночлег. А то мы заблудимся в такую-то пургу.

— Да, конечно, Денис, как только найдем какое-нибудь жилье. Ну и погодка! Никогда такой не видел.

Жилья не попадалось. Странно, это по какой же дороге нужно ехать, чтобы не встретить ни одного вшивого городишки? Он, Денис, знал только про одну такую дорогу. Но она вела прямиком в Арчидинские Степи. О, господи! Если они заедут в Степи, воспреемник с него голову снимет! Где же они? Ох, темно так, что ничего не видно.

— Господин Милан, дайте-ка мне вожжи, я попробую вывести нас в обжитые места.

— Я сам, Денис. Когда мне еще придется править экипажем в такую погоду!

Денис бросил отчаянный взгляд назад. Вацлав уже давно не спал. Напротив, он с явным одобрением наблюдал за своим секретарем. Янош собирался распаковывать корзинку с ужином.

— Останови лошадей, Милан, перекусим, — предложил он.

— Потом, Янчи, я только вошел во вкус. Вы ешьте. Да ты и мне можешь сунуть в руку бутерброд.

— Вот увлекся! — засмеялся молодой человек и принялся раздавать своим спутникам горячие отбивные с зеленью.

— Возьми, Милан, — Янош всунул в руку Милану кусок мяса, завернутый в листья салата.

Денис поел вместе со всеми, но беспокойство не оставило его. Наоборот. Он посмотрел на часы. Одиннадцать. Да где же они, в самом-то деле?!

Вацлав тоже посмотрел на часы. Примерно в это время его обыкновенно навещал Володимир. Интересно, придет он к ним прямо в экипаж, или подождет, пока они где-нибудь остановятся?

Но вместо воспреемника появился только его голос.

— Знаешь, где ты находишься, Славочка?

— Надеюсь, что знаю, Димочка. А что?

Володимир вздохнул.

— Ты все-таки сбежал от меня, Славочка. Но почему?

В голосе Володимира звучала настоящая боль.

— Потому, что я хочу вернуться домой, Димочка. И через пару месяцев, а не через пару лет. Я знаю, ты отпустил бы меня рано или поздно. Но Яромир не может столько ждать. Он болен и слаб, Димочка, я нужен ему. Ты же сам знаешь что такое, когда ты кому-то нужен. Ты же не бросаешь все на свете, и не едешь путешествовать. А уж если ты не заслужил небольшой отпуск, то кто тогда его заслуживает?

— Ты прав, Славочка. И я действительно дал тебе эту возможность. Но я думал, что ты хоть немного привязался ко мне. Пусть не так, как я к тебе. Я полюбил тебя, честно.

— Конечно, я испытываю к тебе чувство привязанности, Димочка. Но и брата и тоже люблю. Отпусти меня, если и вправду испытываешь ко мне теплые чувства.

— Даешь мне возможность проявить великодушие? — в голосе воспреемника прозвучала горечь. — Отпустить того, кого не в силах задержать? Конечно, я не начну войну с Арчидинскими Степями из-за тебя. И не потребую выдать тебя. У нас нет договора о выдаче беженцев. Я даже не приду попрощаться. Я дал слово не переступать границу Арчидинских Степей и сдержу его, как бы горько мне это не было.

— Не обижайся на меня, Димочка. Может еще, когда и встретимся. Напиши мне, в Верхнюю Волынь. Я отвечу, честное слово. Напиши на имя…

— Да, я знаю. На имя Венцеслава Ярополковича, — усмехнулся волхв. — Я много слышал о тебе раньше, Славочка, но не ожидал, что увижу. Я рад, что мы познакомились с тобой… Я напишу. Честное слово. Через два месяца ты получишь письмо в своей любимой Медвенке. И ты, Милан. Ох, не даром я всегда говорил, что карие глаза умеют прятать любые тайны! А что ты способен на многое, я тоже видел. Я поэтому и точил на тебя зуб однажды целую ночь. Но огорчать Славочку я не захотел. Да и к тебе я не так уж плохо отношусь, честное слово. Но писем писать тебе не буду, не надейся. Все равно ты прочитаешь те, что я напишу Вацлаву.

— Прощайте, Володимир, — отозвался молодой человек.

Янош и Стас эхом повторили:

— Прощайте.

— Да, Димочка, не держи зла на Дениса. Он делал все, что мог. Он не хотел давать Милану свободу действий. Мне даже пришлось немного поколдовать.

— Я вряд ли его когда увижу. Скорее всего, он останется в Арчидинских Степях. Вы же не захотите тащить его с собой?

— Нет, Димочка. Более того, мы вернем тебе твой экипаж.

— А вот этого не надо. Я так понимаю, что вы поедете теперь через Московию. Там вы пропадете без этого экипажа. А в нем вы хотя бы не замерзнете. В Великом княжестве Московском действительно суровые зимы. А я не желаю зла никому из вас.

— Спасибо, Димочка. Буду ждать письма.

— Ты не говоришь «прощай».

— Не говорю. Но не хочу говорить и до свидания. Не хочу зарекаться, Димочка, будущее таит массу сюрпризов. Может я когда и выберусь из своей любимой Медвенки.

— Выберешься. В Медвежку.

— Ты умеешь предсказывать будущее?

— Нет, я просто успел узнать тебя. Ты не вернешься. Побоишься, что не отпущу.

— Как знать? — вздохнул Вацлав. — Что ж, трогай, Милан, поехали.

Примерно через час сквозь пургу они разглядели огни городской заставы. Милан остановил лошадей.

— Откуда в такую собачью погоду, господа? — весело поинтересовался стражник.

— Из Трехречья, — ответил Вацлав.

— Ого, да вы рисковые ребята! В такую погоду ездить — костей не соберешь. Хотя я бы тоже от их милых порядков сбежал бы в любую погоду, только пятки бы засверкали!

— Вот видите, — улыбнулся маг. — Может быть, вы проводите нас до гостиницы? А то погода и в самом деле не самая ясная, а время уже позднее.

— Провожу, конечно, что ж не проводить!

Стражник на минуту скрылся в караулке, потом вышел и сразу полез в карету на заднее сидение.

— Молодой человек, правьте прямо, я скажу, когда сворачивать. Вы правы, господа, в такую погоду не мудрено и заблудиться. Давайте-ка, я сяду рядом с вами. Молодой человек, — он потрогал за плечо Дениса, — давайте поменяемся местами.

Денис покорно сел на заднее сидение.

Вацлав посмотрел на него и спросил у стражника.

— Скажите, господин офицер, а Трехреченские деньги вы меняете?

— Да, конечно. Мы же близкие соседи, сами знаете. Можно даже сказать, одна страна.

Вацлав залез в свою сумку и достал бумажник.

— Так, пару тысяч я, пожалуй, оставлю на дорожные расходы, остальные — держи. По моим расчетам, здесь тысяч двадцать. Это несколько компенсирует тебе доставленные нами неудобства.

— Вы очень щедры, господин Вацлав.

— Ерунда. Я виноват перед тобой.

Янош почувствовал, как кто-то постучал по его плечу, обернулся и увидел руку Милана, сжимавшего пачку денег.

— Передай их Денису, Янчи. Ему они нужнее, чем мне.

Янош взял деньги, присоединил к ним все, что нашел в кармане и отдал Денису.

— Вам они и, правда, нужнее.

Денис взял деньги и сосчитал.

— Господа, но это же очень много. Вы дали мне двадцать пять тысяч. Я столько не заработал бы за всю жизнь!

— Не преувеличивай, Денис, — спокойно возразил маг. — Тебе было бы трудно накопить эту сумму, потому как ежедневно хочется есть и пить, да и одеваться во что-то надо. Но заработал бы ты гораздо больше. Считай, что это подъемные для устройства на новом месте… Господин офицер, а как называется этот город?

— Разгуляевка. Вы насовсем к нам, господа?

— Нет, проездом. Хотим попасть в Великое княжество Московское. Собственно говоря, мы хотели ехать через Полесье, но воспреемник решил нас туда не пускать.

— А, ну у него всегда какие-нибудь выверты. Скажите спасибо, что живы остались.

— Он что, многих не выпускает?

— Вот этого я не знаю, господа. Знаю только, что вы не первые транзитники. Правда, остальные так здесь и застревают. А чем здесь плохо? Жизнь вольная и не бедная, климат хороший, не все же ночи такие вьюжные!

— А чем здесь занимаются приезжие?

— Тем же, чем и местные. Всем понемножку. Кто в городах оседает, а кто в хуторах. Хутора у нас богатые, но редкие. А летом в степи дивно как хорошо! Представьте себе, выйдешь вот в поле, вокруг цветут цветы, сорняки, конечно, но глазу приятно, колосятся хлеба, наливаются помидоры, а на бахче — вот такие арбузы.

Стражник развел руки, насколько смог, чтобы показать размер местных арбузов.

Верхневолынцы рассмеялись.

— Я вижу, вы питаете нежную любовь к полевым цветам, — хмыкнул маг.

— А как же, я же сам с хутора. Как погорбатишься с зари до зари, чтобы вывести эту красоту, так сразу проникнешься к ней на редкость нежными чувствами.

— Поэтому, вы предпочли уехать в город, — заключил Вацлав.

— Каждому свое. Сейчас так модно, господа. Хуторяне едут в город, горожане — на хутора. Всегда тянет куда-нибудь подальше из родных мест. Насколько я успел заметить, родные места нужны, чтобы было, куда приезжать в отпуск. Жить надо где-нибудь в другом месте. Ну, вот мы и приехали, господа. Гостиница Медведица, в честь одноименной реки.

— О, да мы почти дома, — обрадовался Вацлав.

— Дома? — удивленно обернулся стражник.

— Мой родной город называется Медвенка, — пояснил маг.

— И правда, почти дома. У вас что, тоже река Медведица?

— Нет, Медвенка стоит на реке Псёл. Так же, как и Медвежка.

— Замечательно, — обрадовался стражник. — Река у нас, города у вас.

— Зато никому не обидно.

— Вы правы.

Стражник помог устроить лошадей и экипаж и вошел в холл.

— Поужинаете с нами? — предложил Вацлав.

— Благодарю вас, нет. Вы устали с дороги, вам надо отдохнуть. А я пойду домой, благо мое дежурство уже закончилось. Так что вы оказали мне большую услугу, подвезя до города. Да и дом мой недалеко отсюда. Да, Денис, может быть, вы пойдете со мной? Я могу устроить вас у себя на первое время. Или вы хотите переночевать с вашими друзьями?

— Я, пожалуй, переночую здесь.

— В случае чего, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне. У нас здесь организована иммиграционная служба. Вам окажут любую помощь.

— Спасибо, господин офицер.

— О, я так и не представился! И где, спрашивается, была моя голова? Меня зовут Феоктист.

— Очень приятно познакомиться.

— Давайте лучше, я запишу вам мой адрес. А то я знаю, каково это, оказаться в незнакомом городе!

Феоктист написал на бумажке адрес и передал его Денису. Тот взял листочек и спрятал в карман. Феоктист улыбнулся, попрощался и вышел в метель. Денис повернулся к своим похитителям.

— Что я могу сказать, господа, я, и правда, останусь в Арчидинских Степях. Сейчас вы успокоили господина Володимира, а увидит меня — еще озлится и отправит на каторгу мотать срок.

— Мне жаль, что так вышло, Денис, — извиняющимся тоном проговорил Милан. — Но мы просто не хотели оставаться пленниками, да что там — игрушками воспреемника пока ему не надоест.

— Я понимаю. Да ладно, что сделано, то сделано. Мне раньше надо было смотреть. Вы ведь не колдовали, Вацлав, я-то знаю!

— Откуда? — удивился маг.

— Я же был послушником в монастыре, — объяснил Денис. — Правда, мне это уже успело порядком надоесть. Господин Володимир, этот ваш Димочка, ужасно строг в вопросах поста и молитв. Так что вы, пожалуй, оказали мне услугу. В любом случае, уйдя из монастыря, я поломал бы себе карьеру. А сейчас у меня неплохая возможность начать все на новом месте. И прекрасные подъемные. И все равно, спасибо, что постарались меня защитить. У меня остались в Трехречье родители. Вы заступились за меня, так что воспреемник по крайней мере не станет им мстить. Он всегда верен своему слову. Если, конечно, не попадешь к нему под горячую руку.

— Ну что ж, всего хорошего, Денис. Не думаю, что смогу чем-нибудь тебе помочь, я ведь не собираюсь здесь оставаться. Так что единственное, что я могу, так это пожелать тебе удачи.

Вацлав обвел взглядом верхневолынцев.

— Ну что ж, пойдемте господа. Нам уже отвели какие-то номера.

Еще через полчаса компания сидела за ужином. Вацлав, впервые за последние дни, выглядел довольным. Он был в восторге от выходки Милана и не скрывал этого.

— Мой мальчик, ты просто редкость какой молодец. Ты справился наилучшим образом. Когда я показывал тебе Арчидинские Степи в гостинице, я и не думал, что мы так быстро окажемся здесь. Нет, право же, если бы я выбирал себе спутника исходя из его предполагаемых качеств, я сделал бы худший выбор.

— Безусловно, Вацлав, — засмеялся Милан. — Если бы ты взял с собой серьезного человека, его бы принимал всерьез не только ты, но и другие. Володимир, например. А кто всерьез примет такого раздолбая, как я?

— Ты не справедлив к себе, Милан. Более того, своим легкомыслием ты заражаешь окружающих, и они видят тебя через призму твоих же чересчур строгих взглядов.

— Ну, ты и загнул! — засмеялся Милан. — Я думал, что ты маг, а ты — поэт. Но ты как-то странно сочетаешь понятия строгости и легкомыслия.

— Это я у тебя научился.

Вацлав налил всем вина.

— За здоровье Милана. За тебя, мой мальчик.

Янош и Стас с удовольствием присоединились. Оба были рады вырваться из цепких когтей воспреемника души Трехречья. И заслуги Милана на этом благородном поприще и, правда, были неоценимы.

Впрочем, Стас имел задумчивый вид. Такой, что Вацлав даже обратил на это внимание.

— О чем ты думаешь, Стас?

— Знаете, Вацлав, смешно сказать, но благодаря Милану я, кажется, имею возможность выполнить свой обет. Помните, я дал обет узнать, что случилось с нашими предшественниками? Так вот, самая распространенная версия на сей счет гласит, что они осели не далее, чем в Арчидинских Степях.

— Здесь? Но почему?

— Князь Венцеслав, а до него князь Борислав, наущаемый принцем Венцеславом, всегда ожидали от экспедиций какого-то конкретного ответа на поставленный вопрос. Не у каждого хватает мужества сказать, что вернулся ни с чем. И не всякий имеет такое влияние, которое может превратить неудачу в удачу.

— Ты хочешь сказать, Стас, что не каждый может принять правду и сделать из нее выводы. Те, кто идут в страну сказок, готовы встретить трехглавых драконов, прекрасных эльфов, перелетающих с цветка на цветок и мудрецов, дающих советы просто потому, что их о них просят. Или не просят, но оказываются в пределах голосовой досягаемости. А принять правду, ту, что драконы вымерли еще до первого потопа, эльфы благополучно эмигрировали в более теплые места, а мудрецы, ежели таковые имеются, зарабатывают на своей мудрости деньги. Потому как, странное дело, тоже хотят кормиться по три раза в день. Чтобы понять это, нужно просто поставить себя на их место. Тем не менее, я присоединяюсь к тем благодарностям, которые ты косвенным образом высказал нашему Милану.

Милану, наконец, надоело такое повышенное внимание. В конце концов, он просто добросовестно выполнил поручение. К чему столько разговоров?

— Ах, господа, вы меня смущаете, — жеманно проговорил он высоким голосом. — Я, право же, стесняюсь.

Вацлав засмеялся.

— Ты прав, мой мальчик. Больше не буду. К тому же, мне уже надоело подсчитывать, сколько раз ты вытаскивал мне хвост из огня.

— Ну вот и отлично, — отметил Милан. — Тем более, что у тебя нет хвоста. Пойдемте спать, господа. А то и мне тоже с вашим корешем ни разу не удалось по-человечески выспаться!