Убийцы не плачут. Их слезы лживы. Не чувствуют боли. Не ведают чести. Тогда почему же в остывшей квартире Ты бьешься о стену, стирая в кровь руки? Тогда отчего столько шрамов на теле? И лишь половина в подарок от войн? А сколько их было, не помнишь? Наемник? Когда в окружении все сгорали живьем? Когда в лютый холод и адское пекло, Лежа неподвижно по 20 часов Ты видел врага в перекрестье прицела. И бил. Не щадя ни себя, ни его! Не стоит стараться! Они не поверят! Прощение поздно искать у церквей. Для дикого зверя сготовлен ошейник, С шипами вовнутрь и цепь подлинней! Чтоб видеть свободу. Не суметь дотянуться. С достоинством раны свои пронесешь, Но душу погубишь, и моральным калекой, Гордыней объятый, в вечность ада войдешь… Убийцы не плачут. Без жалости смотрят. Без тени сомнений идут сквозь преграды. И лишь в одиночестве темной ночью Перед зеркалом шепчут:                                     «А оно тебе надо?»